Аннотация: Ради него я пойду на любое преступление. Ради него пойду против отца и матери. И пусть в спину кричат: "Неблагодарная дочь!"- ради него я готова вытерпеть любую боль.
" -Бегут ножки по земной дорожке: и туда, и сюда. Хочешь?
-Да...
-Только будут ножки, словно резать ножики. Каждый шаг боль. Каждый шаг боль. И не вскрикнуть. Вот беда. Хочешь?
-Да...да..да.."
(мультик "Русалочка".Союзмультфильм 1968)
===
Ради него я пойду на любое преступление. Ради него пойду против отца и матери. И пусть в спину кричат: "Неблагодарная дочь!" - ради него я готова вытерпеть любую боль. И это не потому, что он красив, умен и смел. И не потому, что он вырастил и вылепил меня за то время что был рядом. Это просто любовь, но не светлая, чистая и всепрощающая, а наоборот какая - то темная, с привкусом чего-то неправильного. Того что медленно по кусочкам разрушает мою душу. Вот и сейчас, тайком выбравшись из дома, спешу к нему. Сквозь этот проливной дождь, сквозь ночь, сквозь тьму.
Пусть мне говорят, что он убийца, вор, преступник. Что у него десятки таких как я. И он выбросит меня как куклу. Мне все равно, я просто бегу к нему.
Он открывает дверь не сразу. По его лицу нельзя точно сказать, удивлен ли он, рад ли меня видеть. Я вглядываюсь в эти тонкие черты лица - аристократические, по-другому не скажешь. Небольшая бородка и усики, очерчивающие чувственные губы создают сходство с пиратом. Но главное это глаза: темные, глубокие, манящие с затаенной нежностью.
Он, молча, отходит, впуская меня. Я скидываю около дверей мокрый плащ и прохожу вглубь комнаты. Хлопок двери за спиной, и легкие шаги. Все это происходит в полной тишине, без лишних слов. К чему они? Все и без них ясно и давно известно и ему, и мне. Я стою возле камина, стараясь не дрожать. Почувствовала его спиной: его тепло, его запах. Так захотелось прижаться к нему, чтобы согреться, но боюсь даже двинуться, чтобы не спугнуть, чтобы не разрушить этот момент интимности, возникший между нами. Передо мной возникла кружка с чем-то дымящимся. Я протянула руки, взяла ее. Он отошел и встал к каминной полке, все так же молча наблюдая, как я маленькими глотками отпиваю чай.
- Зачем ты пришла? - раздается в тишине его голос.
Я вздрагиваю, кружка обжигает пальцы. Медленно отвожу взгляд от напитка и смотрю на него. Что я могу ответить? Что поругалась с родителями и просто не знала куда идти? Что просто хотела увидеть его? Что сама не знаю, зачем и почему здесь? Это все было правдой. Это все было теми причинами, по которым я стою сейчас здесь. Он ухмыляется, будто прочитав мои мысли. А может, и правда прочитав? Некоторые говорят, что он это умеет. Я знаю его уже пять лет, но, в сущности, что же я о нем знаю? Его зовут Николас. Он живет один. Он - художник. Ему около тридцати лет. Он красив, таинственен и уверен в себе. Но что из этого правда? Я не знала. Единственное, в чем я была уверена это в том, что он всегда был рядом, в том, что он всегда защищал, учил и оберегал меня. И этого было достаточно.
- Я просто пришла, - наконец, отвечаю на вопрос.
Его ухмылка превращается в улыбку. Похоже, он вполне удовлетворен таким ответом. Тишина течет секунда за секундой. Мы оба молчим. Я думаю о нем, ну а он... Он просто смотрит на пламя, разгоревшееся в камине.
Мгновение - и в комнате что-то меняется. Все происходит так резко, что я не успеваю сообразить, как оказываюсь в его объятьях. Кружка летит на пол, разбиваясь на кусочки и разливая остатки чая. Его губы впиваются в мои с жадностью, а руки притягивают настолько сильно, будто хотят сломать ребра. Язык проникает в мой рот: исследуя, играя, завлекая. Мои руки обхватывают его плечи, я практически висну на нем. Два шага назад, и мы оказываемся возле дивана. Его руки сдергивают мое платье; ткань с треском рвется, не выдерживая напора. Его губы покидают мои, опускаясь ниже. Целуя каждый освобожденный от платья участок кожи: шею, ключицу, грудь. Пальцы перебирают соски, заставляя их затвердеть, а меня - застонать и откинуться назад, предлагая всю себя, без ложного стыда и скромности. Но вот его губы покидают мое тело, заставляя вздрогнуть от неожиданного холода и чувства одиночества. Я открываю глаза и смотрю на него. Он отстраняется от меня и просто смотрит, изучая. Тут же на моих щеках зажегся румянец, и я пытаюсь прикрыться, но он не дает мне этот сделать, перехватив мою руку. Вместо этого он расстегивает две верхние пуговицы собственной рубашки, приглашая.
Я в нерешительности закусываю губу, но отступать не хочется, более того, это кажется невозможным, недопустимым. Я придвигаюсь ближе и кладу ладонь туда, где через ткань бьется его сердце. Вот мои руки уже расстегивают пуговицы одну за другой, в желании увидеть, ощутить большее, но как назло пуговицы тугие и плохо поддаются в дрожащих пальцах. Злюсь. Хватаюсь за края рубашки и резко дергаю в стороны. Пуговицы летят на пол. Украдкой наблюдаю за его реакцией. Он ухмыляется, а глаза загораются огоньком любопытства, рассеивая обычную тьму. Этот огонек побуждает меня идти дальше. И вот я уже исследую его тело, мои руки скользят вверх и вниз; ощущаю тепло, нет жар, под пальцами. Приходит желание коснуться его губами, так же как и он меня, несколько минут назад, и я склоняюсь над ним: вдыхая его запах, обводя языком один сосок, вслед за ним - другой. Его пальцы, держащие мои бедра, сжимаются с такой силой, что я не сомневаюсь, что завтра там будут синяки, но мне плевать. Мои руки ложатся на пряжку его ремня: металлическая и холодная, она впивается в мои пальцы, или это они впиваются в нее. Он останавливает меня резким движением. Я смотрю на него, не понимая, в чем дело. Что я сделала не так? Он медленно отводит мои руки, продолжая неотрывно смотреть мне в глаза так, что пульс подскакивает до крайних приделов. В его глазах теперь горит не просто огонь - там бушует пожар, и мне почти страшно.
Он опрокидывает меня на диван, и срывает платье, вернее его остатки. Его руки изучают мое тело подобно скульптору, заставляя выгибаться и стонать. Я уже не помню ни себя, ни причин, по которым я сюда пришла, ни сомнений, ни страхов - только он. Его руки стягивают мои трусики как последний оплот защиты. Проходят по внутренней части бедер, поднимаясь все выше...туда, где еще никто не бывал. Я придвигаюсь к нему, хватая его за плечи. Прижимаюсь настолько близко, что между нами остается только его рука, ласкающая меня там. Его губы снова находят мои, и это уже больше походит не на поцелуй, а на битву. Звон пряжки. Мои ноги сами обхватывают его талию. Я чувствую его горячего, жаждущего. Нервно сглатываю, пытаясь выровнять дыхание, - бесполезно. Его глаза заглядывают прямо в душу, читают мысли, гипнотизируют. Отныне и навеки я только его, и это надо принять, с этим надо смириться. Его руки хватают меня за ягодицы, один толчок, крик...Мой крик. Все, конец. Или только начало? Сжимаю пальцы со всей силы, принимая его. Толчки становятся чаще, он рычит словно дикий зверь. Боль медленно уходит, и вот я снова стону, и запрокидываю голову, в ожидании еще одного толчка. Все ускоряется: и пульс, и дыхание, и наши движения... Губы искусаны в кровь, и он слизывает ее вместе с еще одним поцелуем, я лишь прижимаюсь сильнее, желая слиться с ним: впитать его запах, его тепло, его душу. Все замирает. Я чувствую пульсацию внутри, и что-то теплое течет по моим бедрам, рискуя испачкать обивку дивана, но кого это сейчас волнует.
Его голова покоится у меня на груди, а я перебираю его волосы, черные, словно воронье крыло. Мы молчим. Тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на каминной полке. Он встает, грациозно, как дикий кот. Я, наконец, разглядываю его полностью и чувствую, как щеки начинают гореть. Глупый девчачий стыд.
"А не считаешь, что для него уже несколько поздновато?" - спрашивает внутренний голос.
Он поднимает меня на руки. От неожиданности я вскрикиваю и хватаю его за шею.
- Куда мы? - задаю я вопрос.
Он молчит. Просто несет меня в ванную.
Ванна большая, мы легко залазим туда вдвоем. Он сидит сзади, а я, облокотившись на его грудь, позволяю воде, как ранее его рукам, ласкать мое тело. Он, кажется, не ревнует, не замечая этого. Тепло воды и его присутствие успокаивают и баюкают - я закрываю глаза, и, похоже, начинаю погружаться под воду, потому что его руки через секунду вдруг резко хватают меня за талию и приподнимают над ней.
- Пора спать, - говорит он.
Я, не сопротивляясь, позволяю ему себя вытащить из воды, вытереть и снова взять на руки. Как только голова касается подушки, я понимаю, что проваливаюсь в темноту. Сил хватает только на то, чтобы придвинуться к нему поближе. Он обнимает меня за талию и нежно целует в лоб. Я счастливо улыбаюсь.
Ради него я пойду на любое преступление. Пойду против родителей. И пусть в спину кричат: "Неблагодарная дочь!" - ради него я готова вытерпеть любую боль. Даже если, в конце-концов эта темная любовь разрушит мою душу окончательно и не принесет ничего кроме страдания. Я не откажусь от него Н-И-К-О-Г-Д-А.