Мъерн-холл расположился в самом респектабельном районе столицы. Нашими соседями всегда были лорды с внушительной родословной, семьи, вхожие в дворцовый комплекс. Хотя, читая на берегу Юранского моря газеты соседнего государства, я отчетливо наблюдала меняющиеся традиции. Судя по слухам и сплетням, что печатались в "Императорском вестнике", на сегодняшний день самые состоятельные и зажиточные граждане - торгаши и сырьедобытчики. А, следовательно, именно они в скором времени оккупируют тихие и зеленые просторы Золотого квартала. Как говорил мой дед - нет ничего хуже, чем зажравшиеся быстрыми деньгами работники мотыги и телеги.
Но сейчас, вглядываясь в размытые очертания особняка, трудно понять какие изменения претерпел он сам и его соседи. Если закрыть глаза и, просто представить, без всякой тьмы, окружающее меня пространство, то я наверняка увижу высоченную, золотую, кованую решётку ограждения, за ней изумрудное полотно ровно стриженой травы и трёхэтажный дом, в изобилии украшенный лепниной, статуями лесных стражей по парапету плоской крыши, которые в любую погоду внушают страх и чувство осторожности по отношению к непрошенным гостям. Огромные окна на первом этаже три метра высотой с массивными резными ставнями и еще более внушительные парадные двустворчатые двери, которые с особой легкостью открывает Шонро, наш дворецкий (хотя я точно знаю, что двери не зачарованы, а значит и открывать их - то еще удовольствие). Напротив дома круглый участок, мощенный, стесанной временем, брусчаткой и старинный, как сам дом, фонтан, изображающий нашего славного предка Корса Мъерн и его верного друга Рора - огромного лесного кота. Та же старинная брусчатка стелилась от фонтана до охранительных ворот, и сейчас мне казалось, будто бы я чувствую колесами движителя каждый брусок.
Мы подъезжали все ближе, и я уже могла различить сияющий светом проем входа и, ждущих меня в тепле и сухости, людей. Александра, сказала я себе, сделай глубокий вдох, тихий и бесшумный выдох, закрепи милую улыбку и окунись с головой в логово змей и гиен.
- Мы еще можем уехать, леди. Возможно, они не сильно огорчатся. - И опять эти невинные глаза Итана, смотрящие на меня с кристальной чистотой и искренностью.
- Нет, отринем страх, мой друг, и подставим свое брюхо под острие нагана, и покажем нашим врагам отвагу и храбрость....
- О Боги, леди! В такой ответственный момент только и цитировать капитана Краба.
Движитель остановился и к нам с зонтом поспешил дворецкий.
- Ты прав, не уместный сарказм. - Дверь открылась, и не осталось ничего, кроме как опереться на предложенную руку и шагнуть на мокрую брусчатку.
Шонро, а это был именно наш дворецкий, держал большой зонт над нами. Тяжелые капли бились о материал зонта, за пределами зоны комфорта вода захватывала все под нашими ногами, а я стояла и смотрела на тех, кто является моей семьей.
- Леди Александра, рад приветствовать Вас в Мъерн-холле. - Шонро слегка склонил голову и проводил меня к парадным дверям, следом за мной шел Итан в сопровождении слуги и зонта.
Я перешагнула через порог и в глаза ударил яркий, электрический свет огромной люстры. В огромном зале, облицованном серым камнем, стояло около дюжины человек.
Мой отец - лорд Конрад Мъерн, потомственный дворянин. В свои пятьдесят он олицетворял суровый и неприступный лик истинного дворянства. Высокий, худой, с прямой спиной, вытянутое лицо, тонкие губы и надменный взгляд серых, невзрачных глаз. Типичная аристократичная порода. У нас с ним нет похожих черт, ни во внешности, ни в характере. Если бы не родовые амулеты, меня никогда бы не признали - настолько мы разные и противоречивые во всем. Когда то давно, когда я была еще сопливой, десятилетней девчонкой, он с сожалением констатировал тот факт, что я являюсь точной копией своей матери, и только лишь по этой причине, и то, что о моем существовании узнал его отец, я не проживаю свою жизнь в городских трущобах или не гнию в сиротском приюте. Дед не разбрасывался своей драгоценной кровью, даже если эта самая кровь подпорчена простолюдинкой и простил своего сына за последствия своей интрижки в Кардаре.
Рядом с отцом стояла моя мачеха - леди Мортислава Мъерн. Женщина с кукольной красотой, обласканная временем и возрастом. Она как будто не постарела, была точно такой же как в последний мой год обучения в Сестринском приюте - тринадцать лет назад. Натуральная блондинка без намека на седину, милый курносый носик, голубые, огромные глаза в обрамлении черных, густых ресниц, румяная, сияющая добротой и радушием. Сказала бы, что она оборотница - змея ядовитая в людской ипостаси, но, к сожалению, я точно знаю, что она чистокровный человек. Ее актерский талант всегда восхищал меня, и, делая друг другу гадости, я всегда держала ее в поле зрения, никогда не доверяла и точно знала, что если бы была возможность, Мортислава избавилась бы от меня с такой же милой улыбкой, которую она дарит своим детям и мужу.
Следующие, кто привлёк мое внимание - близняшки Лютеция и Мартина. Красавицы, будущие фаворитки всех мужских сердец, они были уменьшенной копией своей матери, такие же милые ангелочки с платиновыми кудряшками и розовыми губами. Я их помню совершенно другими - всегда одеты в платья, больше похожие на воздушные безешки, капризные, но не знающие слез, эти две вертихвостки еще с пеленок осознали, что плакать нужно грамотно - без красных и опухших глаз и носа, без соплей и нудного крика. Любое их желание исполнялось на раз-два. Стоило им только наморщить хорошенькие носики, застелить глаза пеленой слез и упрямо топнуть ножкой. Манипуляторы, которые с возрастом только окрепли. Сейчас же это две половозрелые девицы, с округлостями в нужных местах. Бриллианты сверкают в их прическах, а небрежные завитки притягивают взгляд к целомудренно оголенным шее и плечам. Приветливая улыбка, одинаковые наряды и полные восхищения переглядывания между собой. Чтож, даже с расстояния в пятнадцать шагов я чувствую все негодование и презрение, что терзают из души.
И замыкали эту очередь из встречающих моя невестка и ее мать. Теперь понимаю, почему моя мачеха спелась с Мораной - они были две противоположности друг другу. Такие могут либо крепко дружить, либо люто ненавидеть друг друга. Приятной Морану не назовешь. Внешне она напоминала мне мать настоятельницу из приюта - такая же высокая, тощая, даже платье не скрывает выступающие ключицы и впалую грудь. Черные волосы, убранные в элегантную прическу, жесткие, даже на вид, черные брови настолько выделяются на бледном лице, будто бы их углем нарисовали. Она не пытается скрыть свою настороженность, смотрит с опаской, хмурится. Руки, сцепленные в замок перед собой, выдают ее напряжение. Но вот она бросает взгляд на свою дочь, и взор ее приобретает мягкость. Санита полная ее противоположность, волосы цвета пшеницы, заплетенные в затейливую косу, сияющая кожа, мягкие черты лица и миниатюрный рост, огромные глаза, смотрящие с любопытством. Эталонная внешность жительницы империи. Но самая главная деталь в ее облике, которая бросилась в глаза - она была беременна. Надо же, пополнение в семье, теперь понимаю почему ее мать так враждебно смотрит - слухи о моей "необычности" всегда гуляли в этом доме, да и в общем, приезд незаконнорождённой дочери наверняка не самым лучшем образом может повлиять на беременную женщину (по крайней мере, такое могла подумать потомственная леди, презирающая смешение священной дворянской крови с грязью).
Жаль Михарваля нет. Но если слухи точны, он метит на такую должность, где разбрасываться временем и сантиментами не принято. Но очень хочется его увидеть, пожалуй, из всех здесь присутствующих - он единственный, кого я была бы рада увидеть.
Позади благородных господ, меня встречали слуги этого дома. Беглого взгляда хватило, что бы заметить отсутствие знакомых лиц. Значит только Шонро остался из прежнего штата прислуги. Печально, но жить мне в этом доме не долго, поэтому отринем грустные мысли и поздороваемся, тем более, что отец вышел на встречу и протянул руки.
- Александра, девочка моя, как же я рад тебя видеть! - С такими приветственными словами он приобнял меня, едва коснувшись и отстранился, что бы лучше рассмотреть. И то, как он поджал губы, сказало о том, что не очень-то ему и понравился объект внимания.
- Я тоже рада вас всех видеть. Безумно счастлива вновь оказаться в родном доме. - Ну вот, торжественная часть закончена, теперь можно поменьше притворяться и побольше действовать.
- Александра, помнишь ли ты своих сестричек, они были крохами, когда ты видела их последний раз. - Люци и Мартиша шагнули вперед и сделали синхронный книксен.
- Приветствуем тебя дорогая сестрица! - И все это в один голос, с радостными интонациями. Даже страшно за себя становится, ненависть внутри и радость снаружи, без единого признака на негатив. Я мило улыбнулась им и кивнула в знак приветствия. К моему отцу присоединилась мачеха и, точно так же как и он, обняла меня.
- С возвращением, дорогая. - Ее губы практически касались моего уха, а рука нежно поглаживала затылок, царапая кожу острыми ногтями. - Надеюсь, дорога была не слишком утомительна? - Мортислава отстранилась и проникновенно посмотрела мне в глаза, при этом одна ее рука сжимала мою, а вторая поглаживала плечо. Вот из-за нее я не люблю, когда нарушают границы моего личного пространства. Липкая грязь остается на том месте, где она прикоснулась ко мне, а предвечная тьма шевелится тугими кольцами где то глубо в душе. И дорогая мачеха прекрасно осведомлена, что я ненавижу эти ее "нежности".
- Да, благодарю вас за беспокойство, мама, - я мягко отстранилась и в отместку улыбнулась ей. "Мама". Злись, мерзкая тварь, я буду с особым чувством произносить это слово. В семье, в общественном месте, на публику. И не важно, что во мне нет твоей крови, сам факт того, что я прилюдно признаю наше с тобой родство, доводит тебя до исступления. А осознавать это - очень приятно.
- Дорогая, позволь представить тебе леди Саниту Урван Грей Дан Кариш Мъерн, жену твоего брата, и ее мать, леди Морану Орон Деил Дан Кариш. Я подошла сначала к Саните и протянула ей руку, как делают здесь только мужчины. На юге более свободные нравы и такое рукопожатие обычное дело. Санита растерялась, но улыбнувшись уголками губ, пожала протянутую руку. Рукопожатие было твердым, и говорило о девушке очень многое. Уверенная, смышлёная, искренняя. Умеет анализировать и держать лицо, но сейчас, она не в "маске", ей на самом деле любопытно и ее забавляет то представление, что устраивают мои родные. Ее матери я тоже протянула руку. Она пождала губы и лишь слегка коснулась пальцев.
- Отец, где Михарваль? Я очень надеялась его увидеть.
- Он на службе, прислал записку, сказал, что есть неотложное дело, но завтра утром обязательно позавтракает с тобой. А теперь, я думаю, тебе лучше отдохнуть. Ужин сегодня будет поздний, в честь твоего приезда. Ждем тебя к девяти, в твои комнаты тебя проводит Лори, - из шеренги слуг вышла молоденькая девушка, лет восемнадцати, в белом чепце и фартуке, - Она поможет тебе с багажом и потом проводит на ужин. Иди, отдыхай, дорогая. - Все это он говорил с лёгкой улыбкой на тонких губах и придерживая руки за спиной. После того, как отец отдал все распоряжения, он четко развернулся и направился в малую библиотеку, мачеха и близняшки тоже пошли за ним, лишь Санита губами сказала мне: - Увидимся. И тоже пошла в библиотеку вслед за матерью. В большом холле остались только слуги, в том числе и Лори, дворецкий и Итан, все это время стоящий позади меня.
- Шонро, завтра мне понадобится большой экипаж, запряженный тремя лошадьми. Приедет основной мой багаж. Мы с Итаном позавтракаем рано, часов в восемь, и потом я весь день буду в своем новом доме. Приеду к ужину. Если отец позволит отправить за мной движитель, буду рада.
- Как скажете, леди Александра. - Он поклонился и, сделав знак слугам, пошел в черновую часть дома.
- Итан, отдыхай, сегодня ты мне не понадобишься, а завтра нас ждет тяжелый день.
- Как прикажете, леди. - Итан подхватил свой кожаный портфель и зашел в ту же дверь, в которой несколько мгновений назад скрылись все остальные слуги.
- Леди, разрешите я покажу вам ваши покои. - Лори сделала глубокий книксен и с ожиданием посмотрела на меня. Милая девочка, но побаивается меня. Часто моргает и, я даже могу услышать ее частое сердцебиение.
- Да конечно. - Мы поднялись по широкой мраморной лестнице. Говорят, что мрамор для этого холла везли морем, из загадочного города Эрибсор, который по преданиям, располагается в неприступных горах Северного Края. Комнату, в которой меня поселили, не была моей комнатой. Когда-то я жила на третьем этаже, в комнате именуемой Ромашковой. Белый шелк с маленькими желтыми цветочками, высокие потолки и красивый вид из окна на небольшой прудик в нашем маленьком парке. Комната была угловой, и поэтому второе окно, выходило на лесной массив. Весь день моя комната была полна света и тепла, идеальное место для маленькой девочки. Но самое ценное в этом помещении было то, что у восточного окна рос огромный клен, ветви которого стучали в мое окно. И сбегать по этим ветвям было очень удобно.
Сейчас же, если память мне не изменяет, меня привели в Морскую комнату. Синий шелк стен, тяжелая, бархатная драпировка портьер на окнах, рисунок ковра стилизован под волны, массивная кровать и трельяж напротив окна. Но самая устрашающая деталь этого интерьера - огромное чучело рыбины над изголовьем кровати.
- Лори, а что сейчас с угловой ромашковой комнатой? - Девушка помогла мне снять шляпку, и сейчас разбирала мой багаж. Трельяж заполнялся баночками, шкатулками и прочими женскими мелочами.
- Ромашковой? Там раньше дерево стояло? - Девушка вопросительно посмотрела на меня и дождавшись моего кивка, продолжила. Так вот, дерево там стояло, большое. Мне рассказывали, что, когда леди Мъерн заняла эту комнату для своих рукоделий, дерево это ей очень мешало - ветви стучали в окно и отвлекали очень нашу леди. Поэтому дерево спилили.
- Спасибо, Лори. - Надо же, она даже территорию мою заняла. Дерево то за что? В груди трепыхнулась досада. В этом доме не осталось воспоминаний обо мне.
- Еще что-будь, леди?
- Да, подготовь черное платье с рядом пуговиц по лифу и домашние черные туфли. На этом все, пожалуй. Приму ванну и переоденусь. - Представляю удивление Лоры, когда она увидит, что все мои платья черные.
В смежной комнате я, наконец, смогла снять с себя всю одежду, размять косточки и напряженные мышцы парой физических упражнений. Обжигающая вода расслабила нервную систему, а несколько капель эфирного масла сладкого апельсина успокоили тревожные мысли. Насладившись водными процедурами, я обтерлась махровым полотенцем, отжала воду с волос и, завернувшись в теплый, уютный халат, села перед зеркалом. Волосы сушить магией я не люблю - бытовое волшебство портит, немилосердно сушит волосы и кожу. Поэтому, хорошенько промокнув сухим полотенцем, я расчесала слегка влажные волосы, капнула в ладошку масло косточек винограда и нанесла на волосы для лучшего блеска. Заплела тугую косу и закрепила конец черной бархатной лентой. Лори, тем временем, подготовила мое платье. Я предпочитаю удобные наряды черного цвета. В моем гардеробе трудно найти что либо цветное - причин несколько и, одна из них, практичность и удобство. Трудно испортить наряд, лазая по кладбищу или старинному полуразрушенному дому, если кромки узких рукавов и подол отделаны широкой полосой, качественно обработанной, кожи, юбки не настолько пышные, как этого требует мода, а украшения и декор на платье игнорируется как сам факт своего существования. И конечно корсеты, и любые приспособления, меняющие очертания фигуры и как следствие, мешающие свободно двигаться, тоже не пользуются популярностью в моем гардеробе.
- Леди, может быть, украшения? Или я могла бы сделать более сложную прическу, если желаете. - Бедная девушка не знала, как сказать мне, что мой облик в лучшем случае прибавляет мне лет семь. Не буду разочаровывать ее и говорить, что так и задумывалось - почему то в свои двадцать восемь лет, я выгляжу в лучшем случае на двадцать. Сколько себя помню - всегда старила себя с помощью одежды, прически и косметики. Получив отрицательный ответ, Лора опустила голову, и повернувшись попросила следовать за ней - время семейного ужина приближалось.