Сселмйен открыл глаза и увидел свет. Свет шел сверху и был белым, ярким, но не слепящим, а мягким и ласковым. Он поднялся и увидел людей. Они бродили вокруг: кто-то спешил куда-то к цели, далекой или близкой, кто-то шагал, куда придется, глядя под ноги или, напротив, возводя глаза вверх. Но Сселмйена они мало интересовали - он смотрел на свет и восхищался. И он стал искать дорогу. Путь наверх.
И нашел. Вперед тянулась, поначалу пологая, а затем круче забиравшая вверх, гора, по которой где шли, а где и карабкались люди. И Сселмйен двинулся вперед. Поначалу идти было легко. Иногда он задирал вверх голову и подолгу глядел на свет. Потом идти стало труднее, иногда встречались уступы, на которые приходилось подниматься, вначале невысокие, они с течением времени становились все выше. Кое-где нога цеплялась, и Сселмйен падал, раздирая о камни кожу. Тогда он мучительно шипел, но поднимался и шел дальше. Теперь приходилось смотреть главным образом под ноги, и редко выдавался момент, чтобы взглянуть вверх, на свет. Чаще начали встречаться люди. Они тоже брели, поднимаясь вверх. Иногда попадались и иные, шедшие вниз. На лбу у многих из них пролегли глубокие морщины, плечи сведены, будто на них лежит тяжкий груз. Заметив взгляд, направленный на них, они стыдливо отворачивались, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Один раз Сселмйен заметил девушку, которая безуспешно пыталась подняться на очередной уступ. Он сжалился над ней и подсадил. Она неожиданно цепко уцепилась за уступ и, беззастенчиво упершись ногой в его плечо, поднялась. Сверху она взглянула на него, едва заметно улыбнулась и ушла. Он потом долго забирался на этот уступ.
Теперь люди были везде вокруг, сколько мог охватить глаз. И все устремлялись вверх, туда, где уже, кажется, яблоку негде было упасть. Сселмйен шел все вперед и вперед. Вскоре людская толпа уже стала плотной настолько, что приходилось протискиваться между людьми. Сселмйен уже пару раз получал чувствительный тычок - то в живот, то в бок. Внезапно мимо него кто-то протиснулся вперед, яростно работая локтями. Сселмйен отлетел в сторону, согнувшись пополам, и получил еще не одну пару тычков от недовольных окружающих. Когда он, наконец, смог разогнуться, он был зол. И поэтому последовал примеру пробившегося мимо неизвестного и яростно заработал локтями, помогая себе продвигаться вперед. И обнаружил, что это, вообще говоря, гораздо проще, нежели просто протискиваться. О том, что испытывают окружающие люди, он старался не думать, поддерживая в себе злость.
... Он двигал локтями без ярости, без злости, вообще без эмоций. Просто потому, что это был способ подняться. Не использовал их без надобности, например, если где-то было маленькое свободное пространство, в которое он мог просто так втиснуться. Совсем уже редко поднимая глаза, он видел вверху светлое, но уже не белое, а какое-то желтое, яркое, иногда до боли в глазах, широкое окно. Почему желтое? Кто знает. Почему окно? Некогда думать. Иногда сверху кто-то катился, но Сселмйен перестал уже обращать на это внимание, он просто отступал в сторону, чтобы летящее тело не увлекло его за собой.
Он увидел, как человек лихо переступает по плечам других людей, широко шагая. Люди стояли впритык, а поэтому не могли ни увернуться, ни помешать. Сселмйену приглянулся этот способ. На то, чтобы незаметно поднять руки, ушло немало времени, в течение которого он точно следовал за идущим впереди человеком. Потом Сселмйен единым рывком вскочил ему на плечи, встал и пошел. Вначале его покачивало на нестабильной людской массе, потом он приспособился. Человек приспосабливается ко всему.
Теперь было время и возможность взглянуть вверх. Там, посреди черноты светилось ярко-оранжевое пятно чего-то вроде люка. Сселмйен бросил короткий взгляд вниз. Там шли... нет, наверное, не люди, грязные ободранные зомби, способные только к одному - шагать. И они шагали. Отовсюду, стягиваясь к единому центру. Вот и последняя скала. Она черным зубом возвышается над массой людей. Внизу стоят так плотно, что, наверное, многие люди там попросту раздавлены. Сселмйен добрался до скалы. Там и сям на ней видны были люди, пытавшиеся вскарабкаться вверх. Сселмйен окинул скалу взглядом, намечая путь. Прыжок. Он зацепился за чью-то ногу. Игнорировал попытки его скинуть. Да они и были очень слабыми, - тот, в кого он вцепился, боялся упасть и старался держаться крепче. Сселмйен подтянулся, цепляясь за человека, потом, аккуратно примерившись, перепрыгнул с него на следующего.
Вот и пик. Подняв голову, Сселмйен увидел люк. Узкий, зараза. На его фоне ослепительно светит что-то оранжево-красное. Прыжок. Сселмйен зацепился и подтянулся.
***
Где-то по правую руку пейзаж разрушенного города. Там и сям торчат обломки бетонных конструкций с выпирающими из них металлическими "ребрами". На одном из них висит тряпка. Кажется, это было когда-то частью одежды. Сама она грязно-белая, а когда ветер, трепля её, переворачивает обратной стороной, становится видна багряная подкладка. Посреди расчищенного от мусора пространства разожжен костер. Это его-то свет и видно. Оранжево-красные языки зло взлетают вверх, что-то шуршит, шипит и трескается. Чувствуется запах горелой типографской краски, вроде как когда газеты жгут. Огонь с трудом овладевает распушенными специально страницами, лижет корешки. Несмело, будто с благоговением. Пахнет также горящим лаком и тряпкой, на прекрасном холсте расплывается, коверкая краску, громадное темное пятно, поглощая загадочную женскую улыбку. Картина сопротивляется, потом чернеет вся и пробивается дырой, в которую видно адскую пляску огня. А откуда-то, то ли издалека, то ли из-под земли, доносятся нестройные крики толпы. "Ра...и е...о!" И, может быть, только кажется, но виден вдали слева полыхающий в закатном сиянии силуэт холма.