Нет больше сил, я засыпаю. Под колючим одеялом снега, которое душит и не дает вздохнуть, под каменной плитой бесконечных морозов. Спокойной зимы.
Мне будет сниться лето. Я буду шагать босиком по ромашковому полю как прежде, только улыбаться небу уже не буду - со мной не будет тебя. Ты замерзнешь.
Только дотерпи до первого дня весны, чтобы меня разбудить. Дотерпи, прошу. А потом ударь меня изо всех сил, чтобы сломать ледяной панцирь зимней комы - только осторожно, не порежься об острые осколки забытья.
Я буду верить. Буду верить в тебя до тех пор, пока не рухнут самые высокие небоскребы, пока все острова не скроются под толщей воды растаявших ледников, пока легкие не сгорят на морозе, съеденные стоглазым белым монстром, пока в душе теплится маленькая искорка - отражение попавшего в сердце зеркала. Я буду верить в веру. Не переспрашивай, я все сказала правильно.
А знаешь, лучше заведи часы, чтоб уж точно не забыть, пусть они тикают и показывают оставшееся время - так надежней.
- Ты мне не веришь?
Неужели твой голос дрожит? Глупый. Часы - это видимость, они успокаивают, иначе люди давным-давно повыбрасывали бы их на помойку.
- Я не верю зиме.
Не верю ее белым чудовищам, от которых невозможно спастись даже в теплой квартире - они прячутся в холодильниках. Стоит на секунду замешкаться, и они слижут холодными липкими языками твою сущность. И будет ходить по гололедным улицам еще один отмороженный зомби, улыбаться как ни в чем не бывало кассирше в магазине и смотреть пустыми глазницами на проплывающие мимо дома через маленькую дырочку на замерзшем окне автобуса.
- Пойдем со мной.
Беру тебя за руку, но пальцы выскальзывают ледяными змейками. Как хочешь. А я - в кому. До следующей жизни.