Воздуха не хватало, ноги подкашивались от слабости, но я пересилил себя и всё бежал, бежал... Вообще-то для меня бег - самое простое, и будь это просто бег, меня бы хватило ещё на пару часов.
Ну надо же был так вляпаться! Ну, наорал на меня этот жирный боров, ну, хотел ударить. Я и драться-то не собирался, только чуть уклонился от летящего кулака, но боров был выше, да я ещё чуть присел, и, когда мужика качнуло от удара в пустоту, его подбородок оказался очень уж рядом, и я, распрямляясь, врезал ему в подбородок основанием ладони. Вроде и удар был не сильный, но голова мужика резко мотнулась вверх, послышался отчетливый хруст, и мужик рухнул в дорожную пыль. И это бы ничего (мало ли чего не бывает в драке), но его слуги посчитали иначе, и, после минуты растерянного молчания, бросились на меня. В основном пентюхи, не имеющие представления о том, с какой стороны за меч держаться, но их было человек тридцать, а я - один. И это бы ничего, но не убивать же мне их всех из-за пустой ссоры с совершенно незнакомым человеком?
Отбив первый натиск, решил, что лучше мне... отступить, и бросился в лес. Думал, что легко оторвусь от возможных преследователей, но не учёл, что местный лес совсем не как у нас дома. Это у нас можно спрятаться за каждым кустом, а здесь деревья стояли чуть ли не в полусотне метров друг от друга. Понадеялся на свои ноги, но половина преследователей ринулись за мной на лошадях, и вот тогда побегать и пришлось. Нескольких чересчур рьяных преследователей я подловил и немножко придушил (не до смерти), но остальные встали цепью и теперь гнали меня вперёд, не давая времени и возможности спрятаться.
Лес вдруг закончился, и я растерянно остановился. Слева что-то вроде болота с чахлой растительностью, а прямо - только огромный луг. На другой стороне виднелся лес, но до него не меньше десятка полётов стрелы, а я устал. Любой заметит меня сразу, как только выйдет из леса, а уж на лошади сможет догнать за пару минут. Убивать? Как не хочется... Тогда что, умирать самому? Я чуть не взвыл от необходимости этого идиотского выбора. Ни то, ни другое мне совершенно не нравилось, но что тогда делать? Лезть в болото? Я его не знаю, да и в скорости сразу потеряю. Преследователям только и останется, что подождать меня на бережку. По-пластунски через луг? Так трава здесь невысокая (видно не так давно косили) и спрятаться просто негде. Вот если бы я был маленьким... Зацепившись за это слово, я ещё мгновение сомневался, выбирая между необходимость оборачиваться и боем в лесу, но голоса загонщиков приближались, да и стало их как будто больше, и я решился.
Торопливо сбросив одежду, замотал её в узел, в середину сунул меч и нож, и с размаху щвырнул в ближайший просвет воды. Если выживу - достану, а если нет, то и жалеть о хорошем железе будет некому.
Опустившись на четвереньки, постарался отключиться от окружающего. Всё хорошо, всё спокойно, всё прекрасно. Я делал это десятки раз, и у меня должно получиться.
Где-то в глубине тела стала разрастаться знакомая волна боли, и я привычно приготовился терпеть. Сейчас главное - не орать, не выдать себя, и как можно быстрее бежать отсюда. Терпеть, терпеть, терпеть...
Мышцы рвались, перекручивались, кости словно ломались, перекраивая тело, но сейчас я только радовался этому. Вот земля стала приближаться, в нос ударил запах свежей травы, и я, осознав, что вижу лапы вместо рук, обессилено обмяк. Я даже позволил себе несколько мгновений отдохнуть, но голоса слышались уже у ближайших деревьев, и я метнулся на луг.
Метнулся - это, конечно, громко сказано. Меня шатало из стороны в сторону, ноги заплетались, да и бежать - означало только выдать себя быстрее. Поэтому я бежал не спеша, замирая и припадая к земле каждый раз, когда невдалеке слышался звук шагов или голоса. Трава была невысокой, но сейчас она скрывала меня с головой, и направление я определял только по солнцу. Мужские голоса вокруг орали, ругались, кричали, что я спрятался где-то у кромки леса, и надо поворачивать назад. На какое-то время они так и сделали, и до конца луга я бежал почти не прячась. Наконец добрался до леса, но радость оказалась преждевременной - лес дубовый, травы в нем почти нет, и даже с моими размерами спрятаться здесь почти невозможно. А тут ещё и сзади послышались приближающиеся голоса, словно преследователи решили прочесать и этот лесок. Стыдно признаться, но я запаниковал - назад нельзя, здесь не спрятаться, и даже если превращаться обратно в человека, то я буду голый, безоружный и измученный. Желанная добыча для любого охотника.
Проклиная всё на свете, я снова бросился бежать. Лес же быстро превращался во что-то непонятное - молодняк почти исчез, несколько раз пришлось пересекать довольно широкие дорожки, за которыми будто ухаживали. А когда я заметил несколько скамеечек, стоявших у таких обустроенных дорожек, то вообще перестал понимать происходящее. Это кому же может прийти в голову расчищать и выравнивать дорожки, да ещё и непонятно зачем ставить скамейки в лесу? Или это уже не лес? А что тогда?
На очередной встреченной скамейке сидели две женщины в летних платьях и о чём-то болтали. Не, я конечно, знаю, что женщины болтушки, а если их ещё двое... Но что они делают в лесу в такой одежде?
Тут с нескольких сторон послышался конский топот, и я заметался, не зная куда бежать - вокруг всё пусто, голо до отвращения. Потом заметил, что юбки у женщин длинные, почти до земли, и если... Стараясь даже не дышать, я по- пластунски, на животе, подполз к женщинам со спины, но те, увлечённые разговором, ничего не видели и не слышали вокруг. Решившись, ещё более медленно, буквально как улитка, стал заползать под прикрытие одной из юбок. Больше всего я боялся, что женщина ощутит непонятное движение, завизжит, как это у них принято, на шум сбегутся мои преследователи, и тогда всё, конец. Но удача ко мне благоволила - полы юбки чуть колыхались от легкого ветерка, и моё появление никто не заметил. Забравшись под юбку, я улёгся у самого низкого края, и замер, стараясь не дышать. Вокруг лёгкий полусумрак - ткань хоть и лёгкая, хоть и летняя, но очень плотная, и было такое ощущение, что я оказался в палатке высотой в два моих роста. Посреди "палатки" тумбы-ноги в огромных башмаках. Ещё куча непривычных запахов, но сейчас было не до них - я настороженно ловил звуки мужских голосов. Даже успел немного отдохнуть, пока они соизволили приблизиться.
Грохот копыт чуть ли не у самого уха, и какой-то мужик заорал:
-Кто такие?
Послышался шорох юбок, словно вторая женщина встала, и не менее спесиво ответила:
-Как вы смеете орать в присутствии дочери барона Килхо, да ещё и на его землях?!
Было не совсем понятно, кто именно из этих двоих был дочерью, но мужик резко сменил тон.
-Прошу прощения, госпожа, но мы разыскиваем беглого преступника, и...
-Мы что, похожи на вашего преступника?! - резко оборвала его женщина.
-Ну что вы, госпожа - голос мужчины стал совсем тихим - Он - мужчина.
-Так по какому праву вы скачете по владениям барона Килхо и устраиваете допрос его дочери?! Пошли вон отсюда!
-Но, госпожа... Я хотел только спросить...
-Пошли вон! - визгливо заорала женщина - Иначе я позову стражу, и вас вздернут прямо здесь!
Слышно было, что мужчина буркнул что-то нелестное, но ослушаться не посмел, и конные ускакали. Несколько минут вторая женщина нервно прохаживалась по дорожке, и наконец взорвалась:
-Не, ну какие наглецы! Явились в чужие земли, скачут где им вздумается, да ещё и допросы устраивают дочери барона! Обязательно скажу вашему отцу, чтобы он усилил охрану. А если бы у них на уме было что дурное? Как бы я потом смотрела ему в глаза?
-Да ладно, тебе, Наина, - отозвалась женщина, у которой я сидел под юбкой - ничего же не произошло. Ну, приехали, ну, говорили громко. Но ведь они тебя послушались и уехали. Ты была такая грозная.... - льстивым голосом протянула она.
-Ну, что есть, то есть - чувствовалось, что женщине было приятно - На то ваш отец и поставил меня защищать вас - она чуть помолчала - Но настроение испортили. Сволочи! Может пойдём в замок? Скоро ужин будет.
-Пойдём - согласилась вторая, и неожиданно встала.
Я не успел среагировать, и так и остался на земле у лавочки. Моя спасительница сделала пару шагов, и тут меня заметила вторая.
-Крыса! - Взвизгнула она.
Первая, казалось, взлетела над землёй. Я, между прочим, тоже. Очень уж я не люблю этих тварей. Огляделся вокруг, но вроде никого и ничего. Первая тоже огляделась, и чуть дрожащим голосом спросила.
-Где?!
Вторая судорожно тыкала в меня пальцем.
-Да вон же, вон.
Первая ещё раз взвизнула, но скорее для порядка, и обе уставились на меня. Наверное, надо было убегать, но непосредственной опасности в виде мужиков с мечам не было, а я что-то умотался, поэтому и остался сидеть, разглядывая женщин. Первая была относительно молоденькой, как мне показалось, во всяком случае, не больше двадцати лет. Довольно миловидная, с вьющимися каштановыми волосами до плеч. Второй, наверное, лет за тридцать, но строгое закрытое платье с воротником, закрывающим даже шею, и чепчик на волосах делали её похожей на бабушку.
Девушка пришла в себя быстрее.
-Ну какая же это крыса? - удивилась она - Где ты видела чёрную крысу с белой грудкой? И ушки вон какие большие. Это же собака.
-А где ты видела такую маленькую собаку? Да в ней роста наверное не больше двух ладоней.
-Может щенок?
-Щенки толстые, лохматые, и уши у них висят. А этот словно голый. Наверное, какая-нибудь неправильная крыса.
-Да мордочка-то собачья - настаивала девушка.
-Ну, не знаю. Но я таких никогда не видела.
Девушка присела и, смешно скривив губки, засюскалась.
-Утю-тю-тю.. Маленький, иди сюда.
Я чуть не хмыкнул вслух - ага, прям щас всё брошу и побегу. Не дождавшись моей реакции, девушка встала, сделала несколько осторожных шажков в мою сторону, и снова: "Утю-тю-тю". Выглядело это весьма глупо, но мне было довольно интересно наблюдать за её поведением. Может она ещё захочет мне на шею красный бантик прицепить? Девушка и в самом деле сняла поясок с платья и зачем-то повязала мне на шею. Удавить, что ли решила? Освободиться от такой "верёвки" - один раз зубами клацнуть, так что я спокойно ждал что будет дальше. Девушка же, осмелев, осторожно провела ладошкой по моей голове, спине, и вдруг озадачено проговорила:
-А у него хвоста нет!
-Как нет? - вторая тоже заинтересовалась и, подойдя поближе, стала рассматривать меня - Да нет, есть, только какой-изверг обрубил его чуть не под самый корень. Бедненький...- она тоже осторожно погладила меня по голове. Телячьи, а может просто бабские нежности, но мне почему-то было приятны эти осторожные прикосновения. Только дальше-то что?
Словно отвечая на мой вопрос, девушка встала и вдруг заявила:
-Всё, решено, беру его к себе!
Вторая тоже встала.
-И зачем тебе этот уродец? Что, мало собак в замке? И волкодавы, и гончие. Выбирай на любой вкус.
-А я этого хочу!
-Да зачем?
-Ну, он маленький, хорошенький...
-А ещё он почти голый и бесхвостый. С таким только позориться.
-А я.. А я... - девушка пыталась хоть как-то обосновать своё детское "Хочу!" - А я слышала, что в столице сейчас становится модным, чтобы женщины ходили с маленькими собачками. Чем меньше, тем считается красивее. Говорят, что некоторым даже из других стран привозят специально и за большие деньги. И у меня будет. Вдруг отец решит меня в столицу отвезти? А я уже с собачкой.
На мой взгляд, она откровенно врала, но вторая выслушала с серьёзным видом.
-Нехорошо так говорить, но в столице иногда такую дурь выдумают, что стыдоба одна, а сами говорят "мода" - ещё раз глянув на меня, она махнула рукой - Делай как знаешь. Надеюсь, не объест нас.
Развеселившись такой шутке, обе засмеялись, и девушка потянула за поводок.
-Ну, всё, найдёныш, пойдём в новый дом.
Моего согласия никто не спрашивал, а его не давал, и девушка чуть ли не юзом протащила меня по земле несколько шагов. Видя, что я продолжаю сидеть, она наклонилась и снова осторожно погладила меня по голове.
-Ну, маленький, не упрямься. Я тебя не обижу. Сейчас придём домой, я тебя помою, накормлю, подушку для лежанки дам, и станешь ты самой счастливой собакой на свете.
Что-то здравое в её словах было. Разумеется, я не собирался сидеть на цепи за чашку похлёбки, но переждать спокойно несколько дней (пока меня ищут) было бы неплохо. Судя по разговору с конными, отец девушки не простой землепашец, и к его дочке вряд ли сунутся. Если вести себя тихо, забиться куда-нибудь в дальний угол, то может и ничего? К тому же покормят...
Решившись, я встал на задние лапы и лизнул девушку в нос. Как мало этим девчонкам надо для счастья... Вся расцвела, стала меня тискать, и встала уже с видом гордой хозяйки. Чуть потянула за поводок, и я покорно поплёлся за ней.
Ну что ж, попробуем, какова она "собачья жизнь".
Вообще-то, если быть честным, я совсем даже не собака, а самый что ни на есть настоящий оборотень из рода волков. И дед у меня был волк-оборотень, и отец, и старшие братья, и я тоже могу оборачиваться, только вот получается это как-то... неправильно. Вернее, я всё делаю правильно, только вот мой второй образ оказался маленькой бесхвостой собачкой с несуразно большими ушами. Позор рода, как ни крути.
Род наш весьма уважаемый и довольно многочисленный. Даже я знаю около двадцати семей, ведущих уединенный образ жизни. А сколько их вообще на самом деле, знают, наверное, только наши старейшины. Мы вон тоже жили на небольшом хуторе у окраины леса. Отец работал лесничим, два старших брата у него в помощниках. И графу Зенцо хорошо (всегда порядок в лесу), и нашей семье в любой момент можно погулять и подкормиться, не опасаясь посторонних взглядов. Мать вела хозяйство, а я, как младшенький и самый балованный, у всех на подхвате. И только лет в десять, когда я научился держать язык за зубами, мне рассказали об этой особенности нашей семьи.
Ух, как я гордился, когда увидел превращение отца и братьев! Какие они были огромные, грозные и красивые! Как я мечтал о том времени, когда тоже смогу обернуться таким красавцем, но отец сразу поставил мне несколько условий. Самое первое и главное - держать язык за зубами. Как бы меня ни пытали, какие бы деньги или ещё чего ни сулили, всё равно молчок. Для всех посторонних - мы - самая обычная семья лесника. А ещё оказалось, что само превращение - это только внешнее, а на самом деле нужно сначала стать сильным, выносливым, и ещё надо уметь "захотеть".
Последующие годы отец гонял меня без всяких поблажек, и к шестнадцати годам, когда большинство из нас оборачиваются в первый раз, я ростом уже догнал старших братьев, да и в плечах, пожалуй, был не меньше.
В первый раз оборачиваться всегда трудно, поэтому в полнолуние молодых отводят на особую священную поляну и оставляют одних. А дальше... Дальше всё зависит только от тебя. Успокоиться, настроиться, захотеть. Всех готовят, всех учат, все хотят, но природа иногда шутит ужасные шутки. Бывало и так, что молодые превращались непонятно во что, не могли вернуться в человеческий облик, сходили с ума, и их приходилось убивать собственным родственникам. Бывало, что обратившиеся сами не хотели возвращаться и уходили в лес жить настоящим волками. Чтобы новый обращенный мог сам решить свою судьбу, на поляне даже стояло особое зеркало. Сможешь выдержать собственный облик, примешь его окончательно - будешь жить.
Меня тоже готовили, меня настраивали, но когда после всех мучений первого обращения, на заплетающихся ногах подошел к зеркалу, я не увидел ничего. НИЧЕГО! Это было дико, это было невозможно, но зеркало ничего не отображало. И лишь когда я чуть не уткнулся в него носом, заметил в самом низу нечто несуразное и трясущееся, уродца на тонких ножках. Когда до меня дошло, что это и есть Я, это было шоком. Ноги подкосились, я завыл от тоски и разочарования, но лесное эхо повторило только визгливое тявканье...
Я всё-таки смог обернуться человеком и домой пришел своими ногами. Меня не трогали сутки, давая прийти в себя, но первой не выдержала мама. В нашем роду женщины не умеют обращаться, но она, как и всякая мама, наверное, переживала за своих детей больше, чем за себя. Пришла и незаметно выпытала у меня всё. Я, как маленький, размазывал по морде слёзы и сопли, а она гладила меня по голове, пытаясь успокоить. Конечно же, она всё рассказала отцу, и пришлось признаваться в своём позоре и ему. Сначала он не поверил, но когда я прямо на его глазах... В какой-то момент мне даже показалось, что он просто растопчет меня ногами, но он сдержался и, не сказав ни слова, ушел.
Несколько дней меня не трогали и ничего не говорили, но почему-то мама ходила вся заплаканная, а однажды позвала меня с братьями, велела встать рядом и сказала отцу: "Ну, посмотри внимательно. Кто из них не твой?"
Мы сначала не поняли, а потом все заулыбались - нам часто говорили, что когда мы рядом, то нас запросто можно принять за близнецов. Неужели отец решил, что мама... Только из-за того, что у меня плохо получилось оборачиваться?
Отец долго смотрел на нас, затем устало махнул рукой: "Ладно, забыли, и чтобы больше об этом ни слова".
Неделю мы занимались своими обычными делами, а потом отец взялся за меня всерьёз. Я на сто раз рассказал что и как я делаю и как настраиваюсь. Раз двадцать, хрипя от боли, рассказывал о своих ощущениях прямо во время оборачивания. Отец был очень внимателен и придирчив, но придраться было не к чему - я всё делал именно так, как он меня и учил.
В конце концов он смирился, только сильно постарел и стал сутулиться. Позвал моих братьев и объяснил что и как. Те и сами уже о чём-то догадывались, поэтому отнеслись к новости почти спокойно. Чуть улыбнулись, но тут же стали серьёзными и сказали, что я пусть и младший, но их брат.
Жизнь понемногу входила в привычную колею, но вскоре настал день ежегодного сбора рода, на котором молодые должны были показать себя. Военной обязанности у нас не было, но в случае опасности или неприятностей с другими кланами все мужчины должны были собраться в течении суток.
Вот старики и смотрели - кто подрос, чему научился, к чему его можно приспособить. Обычных проверок я не боялся. Силой меня природа и родители не обидели. Отец по молодости не раз бывал в военных походах, так что и работе с оружием научил. А вот показать свой второй облик... Можно отговориться тем, что у меня пока не получается, но так пройдёт год, другой. А потом? Мужчина, который не умеет оборачиваться - позор для семьи. Правда, ещё неизвестно, как воспримут мой второй облик, но хотя бы такие, ущербные, но способности у меня есть.
На сборе на нашей священной поляны всё получилось и так, и не так, как я себе представлял. Обычные бои были не интересны - имея двух старших братьев, я этого удовольствия получил более чем достаточно. А вот обращение...
В этом году новеньких было шестеро. Мне выпало показать себя последним, и я в самом поганым настроением наблюдал как это делают другие. К своей боли я уже почти привык, а вот видеть, как она действует на других, было довольно интересно. Двое сделали это быстро, ещё двое - медленно, а один после обращения с трудом мог стоять, но старики посчитали, что для молодых это допустимо. Я тоже так считал, так как все обратились в правильных волков, разве что очень худых. А вот я...
Когда обернулся я, на поляне установилась мёртвая тишина. Я прямо всей кожей чувствовал, как на меня. С недоумением, раздражением, даже с ненавистью. А когда старики вдруг разом встали со своего бревна и пошли ко мне, я приготовился умереть. Ни в человеческом облике, ни в зверином, у меня не было ни малейшей надежды в бою с любым из них. А уж когда они вместе...
Самое удивительное, но меня не убили. Осторожно взяли на руки, всего ощупали и осмотрели. Мне оставалось только молча терпеть. Старики ещё что-то бормотали друг другу, но я понял только то, что нарушаю какие-то законы. Что-то вроде того, что оборотень не может оборачиваться в животное, меньшее по весу и размерам. Но закон есть закон, и его нарушителю, в моём понимании, светит только одно - смерть.
Старики вскоре отпустили меня, но ещё долго бубнили меж собой - а куда девается мой вес, в какую энергию может превратиться. Я понимал от силы одно слово из десяти и вскоре заскучал. Уж скорее бы что-нибудь решили! Смерть так смерть, к ней я уж готов. Но лучше, конечно, если они позволят мне жить.
Наконец, старики что-то решили, и вперёд выступил самый старый.
-Случай с Дякром (Дякр - этот я) очень необычный, и мы пока не знаем, что он нам принесёт. Возможно, это станет будущим нашего рода, но мы этого не знаем. Нужно время, чтобы разобраться, и поэтому мы решили - считать, что Дякр прошёл испытание, и он такой же полноправный член рода, как и все остальные!
Перечить старшим у нас не принято, но такое решение было очень необычным. Я сам ошалел, что мне подарили жизнь, а вот у одного из молодых, только что прошедших испытание, и вовсе помутились мозги. Вышел вперёд и заорал:
-И это - он ткнул пальцем в мою сторону - наше будущее?! И вы хотите, чтобы я считал эту шавку ровней себе?! - отец бунтаря пытался оттащить его обратно в толпу, но тот вырвался - Я.. Я.. Я вызываю его на бой!
В толпе нарастал шум недовольства, что молодой выказывает непочтительность к старикам, но после таких слов все замолчали. Это наше священное право, и на этой поляне каждый может вызвать на поединок каждого, и условие только одно - биться как оборотень, в нашем втором облике. А уж до смерти или просто в пыли повалять - это решает победитель.
Все молча отошли к краям поляны, освобождая нам место для боя. Хотя, какой там бой... Я (в нынешнем виде) мог запросто улечься в пасти огромного волка, стоявшего передо мной, и может даже хватило бы места ноги вытянуть. Не бой, а чистое убийство, но отступить я не мог даже под страхом смерти. Смерть - это только моя, а вот сбежавший, отказавшийся от боя, покроет позором всю семью.
У меня был шанс только на удин укус, и я не стал терять времени. Противник ещё рвал землю лапами, накачивая себя яростью, а я в невероятном прыжке умудрился проскочить мимо его щелкнувшей пасти и вцепился в его нижнюю челюсть. Она была огромной, твёрдой как камень, но это не имело значения. Меня швыряло во все стороны, яростный рёв над самым ухом оглушал, но я сомкнул зубы намертво и был почти счастлив - каждое мгновение, пока я ещё жив, станет позором моего противника на долгие годы. Всё остальное уже не важно...
Как ни удивительно, но я остался жив. Через несколько дней, когда я очнулся, мне рассказали что произошло. Оказывается, я не просто вцепился в челюсть противника, но буквально раздробил её. Да-да, своими маленькими зубками. Противник пытался сбросить меня, крутил головой, пытался отодрать меня лапами, но всё было бесполезно. Я болтался как тряпка, но челюсти сжал намертво, да и порвать моё безвольное тельце он так и не смог. Может этими попытками отодрать меня, он и делал себе только хуже. Я вцепился зубами намертво, и чем сильнее он меня дергал, тем больше ломал себе челюсть. Говорят, под конец он просто выл от боли, усевшись посреди поляны.
Конец этому позору положили старики. Они чего-то капнули нам в пасти, и вскоре мы вернулись к своему обычному облику. Я был весь в крови, но так и не разжал зубы. Но старики у нас знающие, нажали на какие-то особые точки у меня на теле, и я отвалился. А вот мой противник... Опять же, по рассказам, половина нижней челюсти у него превратилась в месиво раздробленных костей. Как его будут лечить, даже не знаю.
Что удивительно, после этой пародии на бой отношение ко мне резко изменилось. У отца снова расправились плечи, и смотрел он на меня снова как на сына. Братья просто смотрели уже как на ровню, а мама вообще светилась от счастья и старалась подложить в мою тарелку куски повкуснее и побольше.
Несколько дней я наслаждался жизнью, но в один из вечеров к нам пришел гонец от стариков. Не стал заходить в дом, но попросил собрать всю семью. Оглядел нас, и заговорил как-то очень тихо.
-Бой на поляне был честным, Дякро признали полноправным членом рода. НО! - гонец сделал многозначительную паузу - Харнун (этот тот, с кем я дрался) остался калекой, и его семья решила мстить Дякро, чтобы смыть позор. Только Дякро, но вы ведь не будете на это просто смотреть? - мрачный отец отрицательно качнул головой - Совет стариков не хочет, чтобы две семьи уничтожили друг друга, поэтому просит - он снова сделал паузу, как будто ему было тяжело говорить - Совет просит, чтобы Дякро на несколько лет уехал в другие земли.
Все долго молчали, пытаясь осознать такую просьбу. Общая тайна объединяла нас, и члены семьи и рода крепко держались друг за друга. Разумеется, бывали и стычки, но так, мелкие, из-за добычи или ещё чего. И вдруг меня выгоняют?! Вежливо, но что это меняет? Старики, одного короткого рыка которых было достаточно, чтобы все сидели, поджавши хвост, не хотят вмешиваться и просят меня уехать?! Не уверены, что их послушаются? Это вообще в голове не укладывалось. Какие-то другие причины?
Я оглянулся на своих и поразился - отец с братьями стояли мрачные, напряженные, и, похоже, готовы были обратиться. А что такое три волка-оборотня в ярости - такое лучше никогда не видеть. Даже мама непроизвольно положила руку на нож на поясе, с которым никогда не расставалась. Они меня не бросят. Но точно так же себя чувствует и семья Харнуна, и когда они сюда придут, никто - ни мы, ни они не отступят. И чем это всё кончится...
Подчиняясь порыву, я сделал шаг вперёд.
-Я уйду, но у меня одно условие - гонец настороженно смотрел на меня - совет старейшин не допустит, чтобы моя семья погибла или была в чём-то ущемлена.
Гонец долго молчал, разглядывая меня, братьев, отца, но затем кивнул.
Я чуть перевёл дух.
-Когда мне надо уйти?
-Прямо сейчас.
-Но... - мать беспомощно всплеснула руками.
-Я побуду у вас денёк-другой. На всякий случай - гонец тоже напрягся - Но Дяко... должен... уйти... прямо сейчас.
Мать метнулась в дом и почти сразу вернулась, торопливо заворачивая в свой платок какую-то еду. Отец молча снял с пояса свой нож и протянул мне.
Вот так я и стал непонятно кем. То ли сирота при живых родителях, то ли беглец, которого попросили уйти, то ли... Род от меня вроде не отказался, но я должен был исчезнуть, чтобы не допустить смерти своих близких.
Наверное, с месяц петлял по лесам, старательно пряча следы, затем вышел к людям. Нигде больше пары дней не задерживался, останавливаясь только подзаработать себе на еду у случайных людей. Несколько раз меня пытались убить, но это были всего лишь местные грабители, так что я даже разжился у них вполне приличным мечом, одеждой и даже немного деньгами. Обтерся среди людей, разговаривал без смущения. И надо же было столкнуться с этим пузаном! Всего-то оттолкнул меня со своей дороги. Наверное, местный богатей или дворянин, привыкший к почтению и страху. Ну и... Ладно, что теперь об этом жалеть. Сделаного не воротишь.
Собачья жизнь
Идти оказалось не очень далеко. Какая-то пара сотен человеческих шагов, и роща так же резко закончилась. Снова луг и на небольшом холме вполне настоящий замок. О размерах, в моем положении, судить было трудно, но если сравнивать с часовыми, то высота стен, наверное, в десять человеческих ростов. Обычная башня над воротами, пара угловых.
Мы неспешно пересекли луг и вошли в ворота. Часовой стоял весь разморенный солнышком, а из оружия был только меч. На мгновенье оторвался от стены, которую подпирал, легким кивком поприветствовал предполагаемую хозяйку, и снова вернулся к своему интересному занятию.
Собачий облик имел свои достоинства и свои недостатки. Бежать удобнее, прятаться проще. Если большой, как моя родня, то и драться легче. А вот нюх... В лесу он меня выручал не раз, а вот в этом замке стал сущим наказанием. Понятное дело, что здесь живут люди, что они здесь едят, пьют и всё остальное. Но вот когда ты маленький, нос почти у земли, вся эта правда жизни бьёт в нос так, что хочется его зажать. Коровий, лошадиный, куриный навоз почти не раздражали - это как раз нормально, но запахи прокисших помоев и свежей блевотины доводили до тошноты. Стараясь не дышать, я семенил за женщинами с одним только недоумением - ну как можно жить так по-скотски?!
В коридорах замка стало чуть лучше, но не намного. То же дерьмо, только тонким слоем, да ещё и во многих углах воняло застарелым ссаньём. Как они могут здесь жить?!
Запомнить дорогу я не пытался, да и зачем? С моим нынешним ростом всё вокруг выглядело просто огромным. Потолок терялся где-то в вышине, коридоры казались бесконечными, но я не особо расстраивался - дорожки, по которым обычно передвигались люди, пахли очень отчетливо, и если что, я не заблужусь. Выбраться во двор, а уж ворота препятствием не станут - насколько я заметил, под воротами такая щель, что мне даже пригибаться не придётся.
Когда добрались до комнат моей "хозяйки", я немного перевёл дух - здесь тоже пованивало, но хотя бы не так сильно и противно. Девушка завела меня в комнаты, сняла с моей шеи поясок и строгим голосом сказала: "Я сейчас пойду поужинаю, а ты жди меня здесь. Понял?" Я чуть было не кивнул в ответ, но вовремя удержался.
Дверь закрылась, и я первым делом отправился осматривать своё новое жилище. Собственно, смотреть-то особо было нечего. У одной из стен стояла кровать. Огромная, но для меня сейчас всё было огромным. Что меня удивило, так это столбы по углам кровати и нечто вроде палатки наверху. Такого я ещё не видел, и некоторое время пытался понять - зачем всё это? Крыша в замке протекает, и они так берегутся от дождя? Ничего так и не решив, забрался под кровать, но, кроме пыли, мусора и непонятно как оказавшегося здесь ведра странной формы, да ещё и с боковой ручкой, ничего не нашел. Небольшой (рядом всего два стула) стол у окна. Рядом ещё небольшой стол с зеркалом и несколькими бутылочками. У другой стены сундук и шкаф. Судя по запахам - с одеждой. Над сундуком на стене полочка с несколькими книжками. Вот и вся обстановка. Прошелся по углам, но везде пыль, странные запахи затхлости. То ли здесь редко убирали, то ли мало жили. Если уж это жилище женщины, то что тогда творится у мужиков?
В углу была ещё одна небольшая дверь, но она была закрыта, да и тянуло оттуда лёгкой сыростью. Подвал, что ли?
Делать было нечего, вокруг тихо, и я, пользуясь случаем, решил поспать. Устроился в углу, но от каменного пола тянуло холодом, и я передумал. Не то что спать, а просто лежать на таком полу было опасно. Камень он ведь такой - вроде всего лишь прохладный, а полежишь на нем больше чем можно, и после этого вообще ляжешь в землю от воспаления легких или ещё какой болячки. Мне это надо? Совершенно не надо, но улечься можно только на сундуке и на кровати. На сундуке будет жестко, а на кровати - могут и заругать. Хотя, что мне чужая ругань? Встал и пошел куда глаза глядят. Да и слух у меня прекрасный, пока по коридору будут идти, я уже на десять раз спрятаться успею! Запрыгнул на кровать, крутанулся пару раз, устраиваясь поудобнее, и сам не заметил как отключился...
Пробуждение было почти приятным - меня кто-то ласково поглаживал и словно укачивал. Где-то далеко слышался мягкий голос девушки:
-Бедненький, умаялся-то как. Уже и на руки взяла, а он так и не проснулся. Висит как тряпочка. Ладно хоть дышит, а то я уж начала думать, что сдох.
Меня куда-то несли, и вдруг я с ужасом почувствовал, что погружаюсь в воду. Вообще-то воды я не боюсь и плаваю как рыба, но вот так, спросонья, испугается, наверное, любой. Я задергался, пытаясь выплыть, но лапы только бесполезно болтали воду. Ласковый голос попытался меня успокоить:
-Да не бойся ты так, маленький! Мы тебя только помоем, а то ведь ты такой грязный, что даже трогать неприятно. И как я тебя, такого замазулю, буду носить на руках? Так что терпи.
Я уже немного пришел в себя и сообразил, что топить меня пока не будут. Опустив меня в огромную лохань, заполненную чуть не наполовину, девушка держала меня одной рукой, а второй осторожно поливала довольно тёплой водой. Было почти приятно, но только до тех пор, пока девушка не плеснула на меня чем-то вроде жидкого мыла. Вот тут я проклял всё на свете - всю кожу щипало, резь в глазах, в пасти отвратительный привкус. Да ещё и почувствовал на собственной шкуре поговорку "гладить против шерсти". Ощущения... самые неприятные. Да ещё и чувство беспомощности, что тебя могут буквально "утопить как щенка"...
Наконец это мучение кончилось. Девушка замотала меня в старую тряпку, чуть обтёрла, и прямо так, в тряпке, положила на небольшой коврик в углу. Я пытался согреться (оказывается, мокрая шкура совсем не так приятна), а девушка ушла в ту комнату за дверкой, и там снова раздалось плескание воды. Я даже удивился - неужели у неё есть ещё одна собака, и девушка решила перемыть всех?
Через некоторое время плесканье стихло, и девушка вернулась в длинной ночной рубахе, расшитой по вороту и подолу кружавчиками. Не обращая на меня внимания, забралась в постель и почти сразу сонно задышала. Только теперь я сообразил, что за окном уже стемнело, и мне тоже можно уснуть уже по-настоящему. Попробовал устроить себе норку на ночь, но сделал только хуже - мокрая тряпка собралась комком, и я оказался словно голым на каменном полу. А тут ещё и сквозняком потянуло сквозь щели в окнах и под дверью, и вскоре я трясся от холода. Пытался терпеть, но от одного воспоминания, что совсем рядом стоит отличная кровать с периной и пуховым одеялом, меня начало трясти ещё сильнее. Плюнув на приличия (здоровье дороже), запрыгнул на кровать и тихонечко, проваливаясь в одеяло, замирая при каждом шаге, добрался до головы девушки. Одеяло было огромным и расправлено на вся кровать, но вот со спины девушки была небольшой просвет между телом девушки и одеялом. Оттуда тянуло таким приятным теплом, что я решился на ещё большую наглость и заполз под одеяло. По-пластунски прополз вдоль спины и наконец устроился возле коленей. Девушка чуть согнула ноги, и получилась очень даже удобная комнатка для меня. Я прижался мокрой спиной к мягким горячим ногам и замер от наслаждения - как же тепло и уютно! Девушка на мгновенье дернулась, но не вскочила, не заругалась, не выгнала.
Согревшись, уже было заснул, но не давали покоя запахи. Вроде ничего особенного - обычные запахи чистого девичьего тела, но я в первый раз в жизни оказался так близко от девушки. Почему-то захотелось лизнуть эту приятную кожу (меня всегда поражало - как после оборота во мне уживаются человеческие и собачьи повадки).
На вкус кожа девушки оказалась очень приятной. Даже не объяснить чем, просто приятно и волнительно как-то. Уже не задумываясь, я вылизал голень, под коленкой, до середины бедра, и тут вокруг меня словно закружил вихрь - девушка крутанулась, одеяло взлетело вверх, и я неожиданно повис в воздухе.
Девушка держала меня под передними лапами и сонно-озадачено смотрела мне прямо в глаза.
-Ты что это удумал, стервец?
Не успел я понять, о чём она, как её взгляд переместился куда-то вниз на мой живот, во взгляде мелькнуло удивление, и вдруг она заулыбалась.
-Ах ты позорище, ах ты паскудник!
Она осуждающе покачала головой, но чувствовалось, что она уже не сердится, а вроде как смеётся надо мной. Спихнула с кровати, да ещё и пальцем пригрозила.
-И чтобы больше не лез ко мне под одеяло, а то... а то будешь спать в будке во дворе вместе с другими собаками!
Девушка снова улеглась, а я всё не мог понять - что же ей не понравилось и что рассмешило. Вроде, когда собака тебя облизывает, это ведь приятно? Потом, изогнувшись, глянул себе на живот и чуть не сгорел со стыда - оказывается, мне было вольнительно, а вот собачье тело среагировало очень уж наглядно. Такому размеру мужской (собачьей) гордости любой бы позавидовал, но для девушки это и в самом деле было смешно своей неуместностью и непонятной причиной. И я хорош - так увлёкся, что даже ничего не почувствовал.
Сон пропал напрочь, в голове роились непонятные мысли. Я уже обсох, можно было лечь и на коврике, но меня неудержимо тянуло на кровать, к девушке. Тем более, что она запретила мне лезть под одеяло, а вот что нельзя лежать на одеяле, она не говорила. Дождавшись, пока девушка заснёт, я неслышно запрыгнул на кровать и устроился перед её лицом. Долго рассматривал и не мог понять - что же в ней интересного для меня. Не особо и красавица. С близкого расстояния я теперь различал и поры на лице, и светлый пушок над верхней губой. А вот её губы мне понравились. От одной мысли, что к ним можно прикоснуться своими губами (конечно же, не в собачьем облике), меня бросило в жар. Я даже потряс головой, пытаясь отогнать нехорошие мысли. Не надо быть провидцем, чтобы представить её реакцию, если она увидит меня голым в своей спальне. Визгу будет.... на весь замок. Нет, с этим придётся подождать хотя бы до тех пор, пока я смогу обернуться человеком и одеться.
Немного успокоившись, я улегся перед лицом девушки и закрыл глаза. В голове бродили сонные мысли. Хорошо бы сделать для неё что-нибудь героическое или хотя бы приятное. В конце концов, я ведь могу побыть для неё просто охранником. Хоть я и маленького роста, но старики не зря говорили о том, что у меня могут появиться новые способности. То, что обычному человеку я могу запросто откусить руку, это я уже, к сожалению, знаю. А ещё я могу... а ещё...
Уже погружаясь в сон, я решил - побуду немного с девушкой. Может чем помогу, может побуду охранником, и может когда-нибудь она не будет ругать меня, если увидит обнаженного.
Мысль была такой приятной, что я даже улыбнулся, проваливаясь в сон.