- Моя мама плохого не посоветует, - ответил он с совершеннейшей убеждённостью.
Они свернули в длинную полутемную аллею, освещённую редкими фонарями.
- Надо сказать, ещё в совсем недалёком прошлом многие посторонние люди называли меня маменькиным сынком. Иногда даже в глаза, - сообщил он.
- Мир иногда бывает ужасно несправедлив, - вздохнула она.
- Бывает, - кивнул он. - Но не в данном случае. Чей же я ещё сынок, если не маменькин? Ну и папенькин тоже, конечно, но всё же маменькин в большей степени. Дело в том, что моя мать - из рода Шапкиных.
- Да что вы? Из тех самых Шапкиных, известных со времён крестовых походов?
Он хихикнул и продолжил несколько неожиданно:
- Согласитесь, этот культ женщины-матери, это требование всемерного и безусловного к ней уважения, по сути абсурдны. Что нужно для того, чтобы стать матерью? Здоровая репродуктивная система плюс подходящий половой партнёр в подходящее время. Женщина прискорбных морально-нравственных качеств и совершенно безобразного поведения может родить ребёнка так же запросто, как и любая другая, а чаще всего и гораздо скорее любой другой. Сразу же после этого она по праву матери приобретает неограниченные возможности воспитывать, растить и формировать восприимчивое и беззащитное дитя по своему не слишком приглядному образу и подобию, и всё это, в совокупности называемое материнством, почему-то неизменно должно вызывать чувства некоего особого пиетета и умиления. Нам, Шапкиным, всегда казалось, что это неправильно.
- Мы, Синичкины, что-то с вами, Шапкиными, совсем запутались, - призналась она.
- Всё совсем просто. Мы, Шапкины, считаем, что гораздо более разумным, справедливым и полезным было бы, если бы в организме женщины существовала тесная взаимосвязь между её душевными и умственными достоинствами с одной стороны и репродуктивной системой с другой. В этом случае только по-настоящему добрая, разумная, любящая и понимающая женщина физически смогла бы зачать, выносить и родить ребёнка, и уже сам факт материнства столько говорил бы о её человеческих качествах, что это оправдывало бы самое глубокое и искреннее к ней уважение. Сама природа вручала бы новое дитя только в самые лучшие и чистые руки. Вот поэтому у нас, Шапкиных, совершенно особое, трепетное и нежное отношение к матерям, пускай нас и зовут маменькиными сынками. К людям, которым в жизни повезло гораздо меньше нашего, у нас не может быть никаких обид, только жалость.
- Что-то я опять не поняла, - сказала она. - Вы что, хотите сказать, что в вашем славном роду вы от теории перешли к практике?
- Да, - сказал он, - мы уже несколько веков как выработали в себе такую способность.
- Ага, - лукаво кивнула она. - Знаете, вам, мужчинам-Шапкиным, наверное, непросто наладить свою личную жизнь. Рядом с такими ослепительными примерами неминуемо должны померкнуть любые иные женщины, вам наверняка трудно находить себе достойных избранниц.
- Почему? - удивился он. - Не труднее, чем другим. Правило, согласно которому в каком-то определённом человеческом роду детей способны рожать одни лишь достойные женщины, никак не ограничивает возможность появления столь же достойных женщин в любом другом роду, хотя бы даже и в роду Синичкиных.
- А не рановато ли для таких намёков на втором-то часу знакомства? - поинтересовалась она.
- Мама учила меня ковать железо, пока горячо.
- У вас, судя по всему, и правда замечательная мама.
- Замечательность мам - общая черта рода Шапкиных, именно это я и пытаюсь вам втолковать. Это наше кровное, веками выработанное, физиологически обусловленное качество.
- Качество прелюбопытное, кто спорит. И сообщение ваше поучительно чрезвычайно. Жаль, что такую способность и впрямь нельзя выработать.
Он пожал плечами:
- Я рекомендую вам обратить внимание на царящую над нами луну. Ещё буквально несколько сотен лет назад любой, даже очень умный человек, и очень умный ещё даже скорее, полагал бы, что человеку абсолютно невозможно выработать способность оказаться на Луне, и тем не менее человечество наследило там уже десятки лет назад.
- Это техника... - она вдруг замолчала.
- Вот именно потому, что человечество тупо развивало бездушную технику, а не свои личные природные способности, - начал он, но она внезапно перебила его тревожно:
- Послушайте, не смейтесь, не могу избавиться от ощущения, что за нами кто-то следит...
- Удачнейший пример, - довольно кивнул он, - вот одно из издревле, ещё с животных времён заложенных в человеке свойств, совершенно им игнорируемое и не развиваемое. Не воспринимаемое ни одним из пяти классических органов чувств, но совершенно точное и явственное ощущение постороннего враждебного присутствия. Да если бы люди вместо того, чтобы упорно цеплять камень на палку, задумались, как им правильно использовать и совершенствовать своё природное наследие...
- Эй, брат, бабой не поделишься? - раздалось из темноты и на аллею один за другим вышли откуда-то четыре силуэта.
Она схватила его за руку и рванула за собой:
- Бежим!!!
Сзади заржали, а он продолжил:
- А тем более такое важнейшее свойство, как зависимость физических возможностей от нравственных и интеллектуальных. Ведь если не развивать, не культивировать упорно эту зависимость, то неизбежны мерзкие, отвратительные, даже страшные вещи. Допустим, какой-нибудь пусть занудноватый, пусть смешной, но в целом очень добрый, искренний и порядочный молодой человек, захочет прогуляться с девушкой, которая ему в некоторых отношениях нравится, может, даже больше, чем мама, и они встретят какую-нибудь мразь в каком-нибудь смешном количестве никак не более половины десятка... - он высвободил свою руку из её руки, повернулся в сторону приближающихся силуэтов и убеждённо закончил - знаете, мы, Шапкины, всегда считали, что это неправильно!