- А в эфире в этот час, как обычно, Павел Зуев, и я напоминаю, что к нам в студию дозвонился по телефону два - два - пять - тридцать три - сорок четыре наш радиослушатель Михаил. Итак, Михаил, небесное тело с огненным хвостом, это - а - комета, бэ - галета или вэ - вендетта?..
Кузнецов выключил радио, затем остановился, заглушил двигатель и вышел. Опершись спиной о капот, он взглянул на небо. Было полнолуние, почти ясно, только кое-где разбросаны ошмётки облаков; один из них самым краем своим цеплял луну, и казалось, что луна горит и дымится. Было почти совершенно тихо, во всяком случае, никаких человеческих шумов, и шоссе оставалось пустым в обоих своих направлениях. Всё правильно, подумал Кузнецов, именно так и должно быть. Человечество погибло, нет уже ни пункта А, из которого Кузнецов выехал десять минут назад, ни пункта В, куда он намеревался прибыть. Мир, в котором тысячи радиослушателей кто-то пытается заинтересовать вопросом, не является ли галета небесным телом, с миром, в котором Кузнецов жил до сегодняшнего дня, не мог иметь ничего общего. Это могла быть только Земля после ядерной войны или страшной катастрофы, утратившая свой прежний человеческий облик, порвавшая все свои нити и тупо перебирающая бессмысленные осколки былого подобно тому, как дебил сосёт кубики. Ехать куда-то уже не было никакого смысла, впереди Кузнецова уже не могло ждать ничего, кроме черного нечеловеческого города, где из уличных репродукторов, будя эхо, гремит "Галета или комета? Комета или вендетта?", и слепые белёсые твари ощупью лезут из своих каверн, мучительно прислушиваясь к бередящему их память звуку.
Пока это имело значение, Кузнецов ехал домой из чужого загородного коттеджа, где он монтировал эксклюзивную лестницу на второй этаж. Возвращался он почти в полдвенадцатого, он всегда работал допоздна, стремясь не упустить ни одного клиента. У него была не совсем здоровая жена и дочь, которую нужно было учить, денег на всё не хватало, чувство мужской несостоятельности всё чаще мучило Кузнецова, а когда он задумывался над тем, сколько волнующего и прекрасного он теряет в результате этой нескончаемой трудной работы, его терзало ещё и чувство несостоятельности человеческой. Семья поддерживала его, она была ему опорой и оправданием, но мучительная эта жизнь иссушила его до такой степени, что сегодняшним поздним вечером он дошёл до последнего предела и задумался над тем, сколько же может получать радиоведущий Павел Зуев. Наверное, не так уж много, но всё же вполне прилично, чтобы неплохо питаться, модно одеваться, время от времени ездить на отдых, приглашать в разнообразные места разнообразных девиц и со знанием дела рассуждать о том, кого можно, а кого нельзя назвать настоящим мужчиной. За что они платят ему, человеку с профессией "задатчик вопросов дегенератам", думал Кузнецов. Кому он вообще нужен, какая сила и власть вручила ему микрофон и сложную могучую технику, пронизывающую Землю всепроникающими волнами, и с кем, с какими абсолютно незнакомыми с человеческою жизнью и не видавшими белого света выползнями эта сила и власть посредством Павла Зуева пытается связаться? Послышался шум проезжающей машины, Кузнецов вздрогнул, в машине, как и следовало ожидать, пока ещё были люди, но, как и следовало ожидать, несмотря на то, что Кузнецов ночью одиноко стоял на безлюдном шоссе, опершись на капот и, может быть, нуждаясь в помощи, люди в машине уже не остановились и ничего не спросили. Кузнецов понял, что нужно спешить, он сел за руль и погнал, и странное мучительное видение маячило у него в голове - две его любимых женщины, идущие по темному переулку, а за ними тихонько едущий автомобиль с неясными тенями внутри и приглушенно бубнящим из динамиков Павлом Зуевым: "Как называется существо, родившее ребёнка: а - мама, бэ - папа, вэ - брат?.."