К вечеру мы прошли небольшую деревеньку, где можно было переночевать, но я решил не терять зря времени. До темноты оставалось еще несколько часов, а за это время можно пройти немало.
Баюн, обидевшийся на мой утренний крик, всю дорогу не проронил и слова. Он даже не требовал остановиться на обед или, хотя бы, на отдых. Это был нехороший признак, но я, не считая себя виноватым, первым идти на мировую не собирался. Где-то глубоко внутри я понимал, что веду себя как ребенок, но ничего поделать с собой не мог.
Когда солнце почти скатилось за горизонт и наступили сумерки, я стал присматривать место для ночлега. Сойдя с дороги, я углубился в лес и метров через сто нашел подходящее место, бросил рюкзак и отправился собирать хворост.
Через пол часа я уже сидел у весело потрескивающего костерка и готовил нехитрый ужин. Баюн молча лежал в двух шагах от меня и не внешне не проявлял никакого интереса к моим манипуляциям. И это не смотря на то, что у него со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было. От завтрака, предложенного генералом, я мужественно отказался, опять же, чтоб побыстрее и подальше уйти от его крепости, где мы здорово засветились. На ужин у нас было вяленное мясо непонятного вкуса и вида, хлеб и сыр. В принципе, не плохо. Баюн съел свою порцию без обычных комментариев и требования добавки, скрутился калачиком и уснул.
Мне, не смотря на усталость, спать совершенно не хотелось. Я даже слегка расстроился, с завистью поглядывая на сладко сопящего кота. Вспомнил, что за целый день не выкурил ни одной сигареты, расстроился еще больше, достал пачку, закурил.
Покончив с сигаретой и тщательно затушив окурок, развернул карту, попытался прикинуть масштаб и расстояния. Школьных знаний, полученных на уроках географии оказалось не достаточно, поэтому пришлось довольствоваться словами генерала, что до города "Н" около недели пути. Карту я аккуратно сложил и спрятал в рюкзак.
На небе одна за другой вспыхивали звезды, как будто кто-то невидимый включал их поочередно, и заглядывали на нас сквозь кроны деревьев. Я лег на траву и долго смотрел в небо. Сон не приходил. Я даже начал считать воображаемых овечек, но эта бредовая затея даже в более спокойные времена и на мягкой постели обрывалась у меня максимум на третьем десятке. На большее терпения не хватало.
Полежав еще минут десять я встал и решил немного пройтись. Не находился за день. Далеко уходить я не решился. Заблудиться ночью в лесу для меня не проблема. Побродив немного среди деревьев и уже возвращаясь я заметил у нашего костра какое-то странное копошение. Я ускорил шаги и через пару минут уже был возле места нашей стоянки. Моего верного кота и след простыл, а вместо него я узрел трех натуральных гномов, ростом чуть меньше метра, с длинными бородами и в красных островерхих колпаках. Не замечая меня, они деловито суетились вокруг моего рюкзака с припасами, пытаясь открыть молнию, с принципом действия которой, судя по их возне, они были не знакомы.
- Как же он открывается? - услышал я голос одного из гномов. - Какой-то странный мешок, Нирфи, посмотри сам.
- Я чувствую запах, там есть еда, - сказал тот, которого назвали Нирфи. - Если ты сейчас же его не откроешь, я умру от голода.
- У меня есть нож, - подал голос третий. - Сейчас разрежем и все достанем. Ням-ням.
- Не нужно ничего резать, - громко сказал я вышел из тени.
От неожиданности гномы шарахнулись в разные стороны, бросив мешок на землю, но далеко не разбежались, подозрительно рассматривая меня. Видимо оценивали степень опасности. Я так понимаю, что выглядел в тот момент не особо грозно, потому что все трое одновременно шагнули к рюкзаку.
Вы уже наверняка заметили, что я по натуре человек миролюбивый и не жадный, поэтому, опережая возможное развитие событий не по моему сценарию, быстро сказал:
- Не нужно ничего резать. Если вы голодны, я вас и сам угощу. На всех хватит.
Не обращая внимания на боевые позы гномов и совсем не гномьего размера нож в руке у одного из них, я присел у рюкзака и расстегнул молнию, вызвав троекратное дружное "ух ты".
Доставая пожитки, я предложил им подкрепиться. Чем богаты, мол, тем и рады. Подошли они с опаской, но уже через несколько минут освоились и, громко чавкая, уничтожали мои запасы, таявшие на глазах. Даже обжора Баюн, пропавший так не к стати, мог бы позавидовать их аппетиту и скорости, с которой двигались гномьи челюсти. При этом они еще успевали рассказывать мне о своей горькой нелегкой судьбинушке, забросившей натуральных горных гномов в эти безобразные жуткие леса. По какой-такой причине их судьбинушка так погорячилась, они не распространялись, а сам я решил не выспрашивать. Однако по неосторожно оброненным фразам я пришел к выводу, что эту тройку их же братия и выгнала из сплаченного гномьего коллектива. Эта догадка меня не обрадовала, хотя тройка друзей по несчастью головорезами отнюдь не выглядела и я, в конце концов, успокоился.
Наблюдая, как испаряются мои запасы, я снова вспомнил про Баюна. Он когда узнает, будет очень расстроен. Да что расстроен, истерика гарантирована.
- Эй, ребята, а вы кота здесь черного, здорового такого, не видели? - решил я спросить у гномов.
- Видели, - ответил самый толстый гном, - он нас как узрел, так на дерево и запрыгнул. На то самое, под которым ты сидишь.
Я поднял голову и действительно увидел Баюна на одной из веток.
- Эй, Баюн, давай спускайся к нам, - сказал я.
- Еще чего.
Говорящая зверушка, судя по тому, как гномы с безразличным видом продолжали работать челюстями, была им не в диковинку.
- Не бойся, это безобидные гномы.
- Они еще хуже, чем наш домовой. Не спущусь.
- Ну, как знаешь. Сиди там и дальше.
Кот фыркнул, мяукнул и жалобным голосом пожаловался:
- И вообще, они меня били.
- Что?! - воскликнул я, вскакивая на ноги. - Били? Никто кроме меня не смеет бить моего кота!
Я перевел разъяренный взгляд на гномов, которые такой перемены от меня не ожидали. Да и я сам, собственно, не ожидал, но за день накопилось и я все же подсознательно хотел перед котом за утренний крик реабилитироваться.
- Да не били мы его, - запричитали все три гнома разом, опасаясь не столько получить от меня пару оплеух, а того, что я отберу ту еду, которую они еще не успели прикончить. - Честное гномье, не били. Шуганули разок, признаем, было, а он спросонья на дерево выскочил, так там и сидит до сих пор.
Зная любовь Баюна к преувеличеньям, я склонился к тому, чтоб поверить гномам.
- Ладно, - сказал я, успокаиваясь, и вновь уселся под деревом.
Гномы, довольные, что все обошлось, быстро доели остатки нашей провизии и засобирались в дорогу.
- Зачем вам уходить на ночь глядя? - спросил я. - Переночуйте здесь, а утром отправитесь, - и добавил мысленно, что такой толпой побезопаснее будет.
Однако гномы отказались, сославшись на спешку, и спросили, куда я держу путь. Когда узнали, что в тридевятое царство, довольно правдоподобно расстроились, признавшись, что им совсем в другую сторону, а если б нет, то, конечно, пошли бы всей компанией. В компании веселей.
- Веселей, - согласился я и улыбнулся. Вспомнилось, в каких только компаниях я не побывал за последние две недели.
Гномы поблагодарили за угощение и с гордым видом удалились в ночь, а я подбросил в огонь побольше дров, устроил полупустой рюкзак под голову и уснул. Сквозь дрему я еще слышал, как Баюн спустился с дерева, бурча "пусть проваливают, туда им и дорога" и улегся у меня под правым боком.
Больше никаких сюрпризов эта ночь не принесла. И это несказанно радовало.
С рассветом мы на голодный желудок отправились в путь. Вышли на дорогу, да так и топали по ней до самого полудня, изредка перебрасываясь парой слов.
Солнышко припекало изрядно и я решил снять с плеч рюкзак и нести его в руке. За рюкзаком последовала жилетка, но прохладнее от этого не стало, скорее наоборот.
- Вася, - подал голос Баюн. - А зачем нам в Тридевятое возвращаться? Может махнем в замок барона, а через него раз - и дома.
- А разве я говорил, что домой собираюсь?
- Как так, Вася, ведь генерал что сказал?
- Мало ли, что он себе навыдумывал. У меня совсем другие планы.
- Мяу! То есть, я имел ввиду "вау". Может поделишься?
- Чем? Опять жрать? Нет у нас ничего. Эти три проглота все до последней крошки слопали.
- Какое там жрать. Планами, планами поделись.
Честно говоря, делиться особо было не чем. Никакого мало-мальски нормального плана у меня не было. Лишь надежда на авось.
- До места доберемся, там и сориентируемся. По обстановке, - ответил я, чтоб кот отвязался со своими расспросами.
- Шикарный план. Чего-то подобного я и ожидал.
- Ты можешь предложить что-то лучше?
- Я уже предложил. Вернуться через замок домой.
Ответить резко, как собирался, я не успел.
Нарастающий за нашими спинами шум мы услышали одновременно, и так же одновременно обернулись. По дороге в нашу сторону почти на сверхзвуковой скорости неслась карета, запряженная четверкой вороных коней. Возница на козлах что-то кричал и отчаянно махал руками.
- С дороги! - крикнул я и мы бросились в стороны, освобождая карете путь. При этом я оказался с одной стороны дороги, а Баюн с противоположной.
Карета быстро приближалась. Ее бросало на кочках из стороны в сторону и было даже удивительно, что возница до сих пор не слетел со своего места.
- Лошади понесли, - предположил я и оказался прав.
- Ой, мама, я боюсь! - нечеловеческим, что не удивительно, голосом заорал кот и бросился через дорогу ко мне.
У меня сердце в пятки ушло. Карета была уже настолько близко, что я испугался за кота, которого могли затоптать кони и даже дернулся ему навстречу. Однако все обошлось. Лошади по какой-то своей логике испугались метнувшегося через дорогу черного кота, а может из-за своих лошадиных суеверий стали резко тормозить и остановились прямо возле меня тяжело дыша и громко фыркая.
- Ну ты и козел, - сквозь зубы проговорил я пытаясь унять дрожь и поглядывая на виновато опустившего голову Баюна. Он тоже понял, что могло произойти.
Я не преувеличиваю. Один мой знакомый здорово пострадал в похожей ситуации, правда оказался он, как ни странно, на месте кареты. Он ехал на своем новеньком, еще не обкатанном мотоцикле по тихой деревенской улочке. Впереди на обочине в пыли ковырялся малыш лет пяти. Его мамочка, завидев приближающийся мотоцикл, решила обезопасить свою дитятю и не придумала ничего умней, как позвать ребенка. Малыш, естественно не глядя по сторонам, побежал к мамочке через дорогу и моему знакомому, чтоб не сбить ребенка, пришлось свернуть в кювет. К счастью, обошлось без серьезных травм и переломов. Он отделался лишь синяками и ушибами, а вот ремонт новенького мотоцикла влетел в кругленькую сумму. И это не считая того, что ему пришлось выслушать от взволнованной мамаши.
Кони нервно переступали с ноги на ногу, фыркали и роняли со рта пену. Возница же слетел с козел и бросился ко мне.
- О, благодарю вас, сеньор! - воскликнул он, отвешивая поклон. - Вы спасли нас от неминуемой гибели.
- О чем это вы, уважаемый? - попятился я в сторону.
- Вы одним мановением руки остановили понесших лошадей. Я это прекрасно видел. Благодарю вас.
Псих какой-то, подумал я. Никого я никаким мановением не останавливал, я кота хотел спасти. Да, я вытянул вперед руку и заорал "стой", когда Баюн бросился ко мне, но никаких лошадей я останавливать не собирался. Баюна, судя по всему, возница не заметил. Я хотел было все объяснить ему, но вдруг прикинул, что карета едет в нужном нам направлении и если все повернется удачно, то есть возможность проделать часть пути с относительным комфортом.
Поэтому я, потупившись, произнес:
- Не стоит благодарности. Это сущие пустяки.
Выражение морды Баюна я упущу.
- Что там Жан? - услышал я взволнованный женский голос, раздавшийся из кареты. - Неужели мы живы?
- Госпожа! - воскликнул возница и бросился к карете. - Этот сеньор спас нас, остановив коней лишь взмахом руки.
Дверца кареты отварилась и из нее вышла дамочка лет двадцати, стройная и симпатичная, немного бледная от испуга, или от слоя пудры на хорошеньком личике, со сложной многоэтажной прической. Одета она была в шикарное розовое платье со множеством бантиков и рюшей, какие, по моему представлению, носили во времена Екатерины Великой, а то и раньше.
Некоторое время она оценивающе смотрела на меня, а затем сказала:
- Что же вы так скромно стоите в сторонке, сеньор? Прошу вас, подойдите поближе и позвольте поблагодарить вас за наше удивительное спасение.
Пришлось повиноваться. Я приблизился, остановившись в двух шагах от незнакомки. Краем глаза я заметил, что в карете сидит еще одна дама, в двое старше этой, но еще не утратившая свежести и красоты. Обе женщины были похожи друг на друга и я решил, что это мать и дочь.
Девушка протянула мне руку в кружевной перчатке.
Признаюсь, я хоть человек и воспитанный, но в таких ситуациях раньше не бывал. Со знатными дамами на лесной дороге не встречался. Я попытался придумать, как бы на моем месте поступили герои Александра Дюма младшего и прочие благородные рыцари. Пришлось мне, в общем, склонить голову и прикоснуться губами к изящной ручке, что было, в принципе, даже приятно.
- Вы, наверное, волшебник, если смогли взмахом руки остановить понесшую четверку? - спросила она, почему-то заливаясь краской и нехотя отнимая руку.
- Что вы, что вы. Это вышло совершенно случайно.
- Не скромничайте. Как мы можем отблагодарить вас?
- Ну что вы, какие могут быть благодарности? Любой на моем месте поступил бы так же, - возразил я.
- Нет-нет, - взволнованно воскликнул возница, - броситься под копыта несущихся лошадей? На такое не каждый решиться.
Час от часу не легче. То я одним мановением руки лошадей остановил, а теперь вот, под копыта бросился. Ай, да я.
Спорить и что-то доказывать было бесполезно. А вот чувствовать себя героем, пусть и не совсем заслуженно, а по правде, так и вовсе незаслуженно, было приятно.
- Маман, - воскликнула девушка, обернувшись к карете. - А не пригласить ли нам благородного господина к нам на обед в знак благодарности?
Заметьте, не я это предложил. Идея мне несказанно понравилась, но я постарался ни словом, ни видом не выказать своего одобрения. Маман недовольно поморщилась, но дочери решила не перечить.
- Почему бы и нет? Отличная идея, - сказала она, хотя весь ее вид и голос прямо кричали, что идея вовсе не отличная, а совсем наоборот.
Такая наглость возмутила меня. Надо же, я спас их от неминуемой гибели, а она кусок хлеба жалеет. Ладно, посмотрим. Для себя я решил, что назло этой мымре должен у них отобедать, а вслух произнес:
- Право, не знаю, удобно ли это? Тем более я спешу.
- Ничего, - сказала девушка, от первоначального смущения которой и след простыл. - Наш замок не далеко. И вам это по пути.
- Я не один, - сказал я делая шаг в сторону и предъявляя на всеобщее обозрение Баюна, беззаботно играющего высокой травинкой. Ничего не скажешь - умеет себя показать во всей красе.
- Какой милый котик, - еще больше обрадовалась незнакомка. - Думаю, он нас не объест.
- Я не был бы так уверен, - негромко произнес я, но кот меня точно услышал. Я понял это, когда почувствовал его когти на ноге чуть выше сапога.
Через несколько минут мы отправились в путь. Дамы уступили мне весь задний диванчик, так что я ехал как человек - лицом вперед, а сами едва втиснулись в своих широких платьях на передний. Лично я предпочел бы, чтоб дама помоложе прижалась бочком ко мне, но высказать это предложение вслух не осмелился. Баюн скрутился на полу и, не обращая внимания на тряску, спал. И куда в него столько влезает?
Подозрительная маман попыталась устроить мне допрос с пристрастием, мол, кто таков, куда, откуда и тому подобное. Заранее правдоподобной легенды я не заготовил - мое упущение. Поэтому пришлось сочинять на ходу. Таким образом я превратился в близкого родственника воеводы из уездного города "Н", которого воевода отправил с поручением и письмом к генералу Анжу. Генерала, кстати, дамы знали понаслышке и отзывались о нем уважительно. И теперь вот я возвращаюсь назад. А почему пешком? Так все просто, мой любимец конь, изголодав в пути, переусердствовал в конюшнях генерала, позарившись на дармовой овес и околел от переедания. Я же так тяжело перенес утрату верного друга, что теперь и близко не могу подойти к другим ездовым животным, потому и путешествую пешком. А кот? Да, так, приблуда, привязался, а мне не жалко, пусть идет, все веселей. Прости, господи, за этот бред.
Пару раз во-время моего рассказа глаза маман заметно округлялись, но когда дошла очередь до околевшего коня, она даже прослезилась, промокнув слезы кружевным платочком. В конце концов она отстала от меня со своими расспросами и за дело принялась ее дочь.
Девушка весело защебетала о том, как они живут с маман и отцом в уединенном замке в лесу (сплошные замки, чтоб их...), а сейчас возвращаются из города, где провели целую неделю, занимаясь покупками.
Мне приходилось выказывать живой интерес к ее болтовне, хотя сам с трудом сдерживал рвущуюся наружу зевоту.
Наконец мы добрались до замка. Он совсем не походил на те, которые мне довелось видеть раньше. Скорее он напоминал большой трехэтажный дом мрачновато-серого цвета, а по размерам мог сойти и за дворец.
Карета остановилась и возница, резво спрыгнув на землю, открыл дверцу. Выпихнув ногой кота, я выбрался из кареты, подал поочередно руку дамам, помогая спуститься по шатким ступеням. На пороге нас ожидал хозяин - здоровенный детина метра под два ростом, с широкими плечами, крупной головой, посаженной на толстой шее, черной густой шевелюрой и длинной, до пояса, синей бородой.
Когда я отметил эту последнюю деталь, в голове зазвенел тревожный звоночек, предупреждая об опасности, но я тут же об этом позабыл, увидев, как только девушка, кстати, ее имя Жаннетт, бросилась к нему в объятия со словами:
- Папочка, дорогой! Я так соскучилась.
Папочка же, нежно обняв дочь крупными грубыми руками и поглаживая ее по спине, недоверчиво поглядывал то на меня, то на супругу...
К обеду нас обещали пригласить примерно через час, а пока устроили в комнате для гостей на первом этаже. После трапезы Жаннетт угрожала устроить экскурсию по дому и прилегающему к нему парку, больше напоминающему лес. В ожидании и того и другого я уселся на широкую двуспальную (это по скромным оценкам) кровать. Баюн блаженно растянулся рядом, забравшись на постель прямо с лапами.
- Лапы мыл? - неодобрительно спросил я.
- Вот еще, видал дом какой? Тут одной прислуги душ сто. Постирают.
- Ладно, забудь. Заметил, у хозяина синяя борода. Не помнишь, из какой это оперы?
- Это не из оперы. Это из сказки, - сонно ответил Баюн и зевнул.
- Вот, и мне так кажется. И если память мне не изменяет, а если и изменяет, то очень редко, этот гражданин с подозрительно синей бородой не самый положительный персонаж.
- Точно. Настоящий псих, маньяк и убийца, - подтвердил мои опасения кот и перевернулся на другой бок. - Он всех своих жен убивал.
Я кивнул и добавил:
- А мы у него в гостях.
Баюн снова заразительно зевнул.
- Бояться нечего, мы ведь ни его жены, - сказал он и захихикал.
Все верно, но... одно "но" имело место быть.
- Эти дамочки, с которыми мы ехали, его жена и дочь. Дочери лет двадцать. Получается, с супругой он живет довольно долго и счастливо. Какой отсюда напрашивается вывод?
Кот окончательно проснулся и поднял голову.
- Два варианта, - наконец сказал он. - Либо он бросил свое мерзкое занятие и стал на путь исправления, либо...
- Либо автор ошибался, - закончил я вместо кота, - и этот, с позволения сказать, гражданин, убивал вовсе не жен.
Кот громко сглотнул и прошептал:
- Надеюсь, на меня его фантазии не хватит.
- Поверь, дружище, это меня волнует меньше всего, - ой, нужно было видеть его морду. А что? Только о своей шкуре и думает. - Нам следует быть внимательными и осторожными.
- Кто бы спорил, - согласился кот. - Особенно тебе. Я смотрю, молодая барышня на тебя глаз положила. Как бы не женили.
- Это вряд ли, я же это... бесприданница, типа. А таким барышням королевичей подавай, не меньше.
- За чем дело стоит? Пойдем после трапезы, завоюем пару королевств. С таким-то мечом, как у нас это как два пальца...
- Заткнись, - вежливо попросил я.
Вскоре нас пригласили к столу. Признаюсь, такого изобилия я не видел даже на родине в лучший праздник Новый год. Я натрамбовал живот так, как будто готовился к двухнедельной голодовке. О Баюне и говорить нечего. Он стал похож на мохнатого колобка.
Трапезничали в молчании. И хозяин, и хозяйка были не в настроении и, подозреваю, причиной тому явилось мое присутствие. Чужаков здесь явно не жаловали, но перечить дочери не пожелали.
После обеда мы с Жаннетт пошли на прогулку по парку. Она держала меня под руку и плотно прижималась бедром. В конце концов она предложила погостить в замке некоторое время, чтоб скрасить ее одиночество 9родители не в счет), при этом она настойчиво увлекала меня в самую глухую и заброшенную часть парк подальше от дома.
- Спасибо, милая Жаннетт, за ваше предложение, - как можно вежливее попытался отказаться я. - В другой ситуации я бы с превеликим удовольствием провел в вашем обществе несколько дней. На большее я не смею рассчитывать. Но у меня действительно есть важные и не терпящие отлагательств дела. Вы должны понимать, я человек подневольный. К огромному моему сожалению я вынужден отказаться от вашего предложения и покинуть гостеприимный замок вашего родителя уже сегодня.
- Как жаль, - искренне расстроилась девушка, увлекая меня в кусты и прижимаясь всем своим стройным телом.
Когда мы оказались на укромной, скрытой от посторонних взоров поляне, девушка обвила мою шею руками и обожгла губы горячим поцелуем. От благовоспитанной барышни я такого не ожидал и именно поэтому (говорю в свое оправдание) я не стал ни сопротивляться, ни, тем более, вырываться. Перед моим мысленным взором возник образ Кристины, которая укоризненно смотрела на меня. Я понял, что никогда себя не прощу, если позволю сейчас себе что-то лишнее. Нельзя было исключать и тот вариант, что я не прощу себя и в том случае, если этого лишнего действительно себе не позволю.
- Жаннетт, Жаннетт, - зашептал я, отступая назад. Девушка не отставала. Не хочу себе льстить, но, по моему, она даже принялась расшнуровывать корсет.
Я оказался в западне, не представляя, как выкрутится из щекотливой ситуации, не обидев при этом красавицу.
На помощь мне пришла счастливая случайность. Именно так я тогда решил.
Совсем рядом в кустах раздался какой-то шум, возня, писк, мяуканье и треск ломающихся веток.
- О, Боже! - воскликнула впечатлительная девица. - Здесь кто-то есть. Какой позор!
Она оторвалась от меня вся пунцовая от стыда, что ее могли застукать в столь недвусмысленной ситуации, прошептала "простите" и прошмыгнула через кусты на тропинку. Вздохнув наконец свободно я не без удовольствия, но в то же время и с некоторым разочарованием прислушался к стуку ее каблучков.
Опершись плечом о дерево, я закурил.
Шум же, так напугавший Жаннетт, между тем стих и из кустов выбрался потрепанный и взъерошенный Баюн. Догадаться, что именно он стал причиной шума не составляло труда.
- Та-ак, и что это было? - строго спросил я.
Кот фыркнул и по обыкновению начал возмущаться.
- И это вместо благодарности за спасение? За спасение чести и достоинства? Да, если б не я, то они, я имею ввиду честь и достоинство, в этот самый момент уже были бы самым кощунственным образом поруганы и растоптаны. Вот.
- Дорогой мой, с чего ты взял, что я нуждаюсь в помощи? Я что, звал кого-то, бежал, отбивался?
- Это было бы слишком, Вася. Я просто увидел твои глаза и этого оказалось достаточно, чтоб начать действовать. Спасательная операция проведена блестяще. Правда?
- Ну-у...
- Чего только ради дружбы не сделаешь.
- Ладно, - пришлось признаться мне, - переполох ты устроил очень во время. И все же, что это было?
- Да так, - отвернулся кот, прилизывая растрепанную шерсть, - белку одну пришлось задрать.
- Насмерть?! - ужаснулся я.
- Ты что, Вася? Я ведь не изверг какой-то. Так, пара синяков, пара царапин и испуг на всю оставшуюся жизнь с заиканием. И не смотри на меня так. Она, паскуда, тоже в долгу не осталась. А еще белка, называется. Видно, психованная попалась.
Через полчаса я вежливо раскланялся с "гостеприимными" хозяевами и застенчиво стоящей чуть в сторонке Жаннетт. На радостях, что я так скоро покидаю их скромную обитель, хозяин предоставил нам карету с тем самым возницей и четко проинструктировал довезти нас до ближайшего города в нужном нам направлении. Идея с каретой, кстати, тоже принадлежала Жаннетт.
Покачиваясь в такт тряске кареты, я размышлял о том, что не смотря на вынужденную задержку в пути, в результате мы покроем гораздо большее расстояние, чем двигаясь пешком. Выводы я свои делал, основываясь на карте барона Збышка. Надеюсь, она не врет.
Под арку городских ворот мы въехали уже после заката. Возница Жан доставил нас до ближайшей гостиницы.
- А вы молодой барышне приглянулись, сеньор, - подмигнул он, когда мы выбрались из кареты и укатил, спеша выехать из города, пока не закрыли ворота.
Наступила ночь, но меня это не пугало, потому что в этот момент мы с Баюном наслаждались вкусным и обильным ужином в небольшом, но на удивление уютном гостиничном номере. Монеты, которые вручило мне привидение барона, оказались вполне ходовыми и платежеспособными.
Сразу после ужина я разложил на столе карту и нашел город, в котором мы остановились на ночлег. Я с удовольствием отметил, что нам за два дня удалось проделать чуть ли не половину пути. Почти сразу за городом начинались так называемые Восточные Земли, а до границы Тридевятого царства всего ничего - лишь пересечь Семьдесят восьмое королевство, пройти по уголочку Пшеского панства, перевалить через горы, а там либо по лесам и полям Бендерии, либо по предгорьям Драко-Упырии до самой границы. А в Тридевятом царстве уже родная земля поможет.
С умиленьем на лице я устроился на мягкой чистой постели и уснул, не предвидя в дальнейшем никаких трудностей и неприятностей.