В общем, подробно рассказывать о том, как мы ломились сквозь лесную чащобу, лишь бы побыстрее и подальше уйти от логова Соловья-разбойника, нет никакого смысла. Скажу только, что не смотря на усталость, двигались мы почти бегом без остановок и отдыха. Ко всем нашим прочим неприятностям, дракоша потерял след, по которому мы сюда пришли, поэтому мы даже не были уверены, что идем в нужном направлении. Но удача, видимо, была на нашей стороне. Немного позже полудня мы вышли из леса. Перед нами раскинулись колосящиеся поля ржи (это дракоша мне сказал, а сам бы я эту рожь даже от гречки отличить не смог). Вскоре мы вышли на проселочную дорогу, петляющую в поле. По дороге медленно катила, поднимая клубы пыли, телега, загруженная дровами. Рядом с ней, держа под узду лошадку, шел тощий высокий крестьянин и паренек лет десяти.
Дракоша, чтоб не пугать лошадку, спрятался в поле, а я с Баюном направился к ним.
- День добрый, - сказал я из далека, заметив, что крестьяне насторожились.
- Добрый, коль не шутишь, - ответил мужик, с подозрением глядя на болтавшийся у меня на поясе меч. А куда мне, по-вашему, было его девать? Вот и подцепил, как положено.
- Я не местный, дяденька, - сказал я. - Не подскажите, куда дорога эта ведет?
- Чего ж не подсказать доброму человеку? Подскажу.
Однако на этом он и закончил свой монолог.
- Ну? - сказал я.
- Чего, ну?
- Дорога-то, дорога куда ведет?
- А тебе, мил человек, куда надо? - ответил крестьянин вопросом на вопрос.
- В столицу, - говорю, - надо, в Огородное.
- Э, барин, это не та дорога. До Огородного отседова далече будет.
- Жаль, - расстроился я, - но эта дорога тоже куда-то ведет, верно?
- Как же не вести? Конечно ведет. На то она и дорога.
- И куда же?
- А куда она может вести? В город Н, конечно.
Почему конечно, я уточнять не стал, но это направление тоже было как нельзя кстати.
Понятно, хорошо было бы отправиться в столицу, к царю, встретится с воеводой, если он еще не вернулся домой, отдать меч-кладенец, под их охрану и попечение. И покончить, наконец, с этим моим приключением, вернуться домой в свою хатку-мазанку с домовым Василием, и думать длинными вечерами о том, где раздобыть волшебное зеркальце для Кикиморы Болотной, чтоб выменять на него зелье, которое может подарить мне счастье - мою русалочку Кристину.
- Что ж, - сказал я, - уездный город Н мне тоже подходит. Не возражаете, если я к вам присоединюсь с моим верным котом?
Крестьянин явно в восторге не был от нашей компании, но протестовать не стал. Думаю, мой меч казался ему веским аргументом. Откуда ж им было знать, что я его и в руках держать не умею.
- А далече до города? - спросил я через несколько минут.
- Скоро виден будет, - буркнул мужик.
Эта новость меня порадовала. Оказалось, что через лес мы подошли к нашему городу совсем близко. Нам очень и очень повезло.
Через два часа мы с Баюном уже заходили к нам во двор. Дракоше, правда, пришлось остаться за стенами города до ночи, но ему было не привыкать.
Увидев нас, домовой Василий даже прослезился.
- Васенька, - запричитал он, - вернулися, вернулися живехоньки.
- А как же иначе? - сказал я браво. - Или ты в нас сомневался, а, Вась? И смотри, что мы принесли.
Я показал ему меч.
- Здорово-то как, Васенька, - сказал домовой, - только вот не место этой сабельке здесь без должного заклятия и охраны. Надо бы воеводе отнести. У него надежнее будет.
- Снесу, Вася, снесу. Вот передохну немного, и снесу. Главное, лишь бы воевода уже вернулся.
Посидев немного на крыльце и выкурив предпоследнюю сигарету, я решил действительно сходить к воеводе, даст бог, он уже дома. А хранить у себя такое богатство опасно. Мы завернули меч в какие-то старые тряпки, чтоб он не сильно бросался в глаза, и я вновь отправился в путь.
На этот раз удача отвернулась от меня - воевода до сих пор не вернулся. Мне удалось поговорить с начальником караула, который, оказывается знал, что воевода отправился на поиски волшебного меча. Когда он узнал, что меч у меня, сказал:
- Ну давай свое богатство. Поглядим.
- Нет, - ответил я. - Только воеводе в руки отдам. Гонца к нему шли.
Стрелец недоверчиво и хитро глянул на меня.
- И то верно, - сказал он, - я гонца прямо сейчас и пошлю, а ты пока домой возвращайся и из дому ни ногой. Жди.
Я вернулся ни с чем и все рассказал домовому.
- Не нравиться мне это, - сказал он.
Должен признаться, я тоже не был в восторге, но других вариантов у нас не было.
Баюн где-то пропал. Не нагулялся, что ли?
Мне оставалось только ждать, но какая-то тревога, какое-то неприятное чувство не покидало меня.
Где-то ближе к шести вечера я вышел во двор подышать свежим воздухом, прочистить, так сказать, фильтра. Я вынул пачку от сигарет, достал последнюю и с удовольствием затянулся.
И тут в ворота постучали.
Я вздрогнул от неожиданности. Чувство тревоги обострилось и практически переросло в панику.
- Кто там? - спросил я.
- Отворяй, свои, - рявкнули грубым мужским голосом из-за ворот.
- Свои все дома. Что надо?
- Отворяй, говорю, не то хуже будет. От воеводы мы.
Вот уж не поверю, что воевода сам не приехал, а каких-то козлов за мечом отправил. То, что за воротами стоят именно козлы, я ни на секунду не сомневался.
- Чего надо-то? - не сдавался я.
- Вещица у тебя есть одна. Отдать придется.
- Нет у меня ничего.
- А это уж нам решать! - это говорил уже кто-то другой. - Отворяй.
- Ладно, ладно, сейчас, только портки надену.
Я в панике бросился в дом, схватил меч и снова выскочил во двор. Видно прошло слишком много времени, для одевания портков столько не надо, и мои незваные гости заподозрили неладное. Они стали ломать калитку и я понял, что даже если и открою, то морду мне набьют в любом случае, не говоря о том, что меч отнимут.
И не боятся ж ничего, гады. Уверены, что воевода с дружиной не скоро вернется. Измена.
Я огляделся в поисках кота, но его, как всегда в нужный момент, нигде не было.
- Баюн, Баюн, - едва слышно позвал я, но братки на улице меня все же услышали.
- А ну отворяй, гадина.
Я осторожно вошел в сарай и неслышно прикрыл за собой дверь. Потом, осторожно ступая, так как никакого огня с собой не взял, стал пробираться в дальний конец сарая, к двери в мой мир. Я решил, что смогу там спрятаться среди хлама и меня в темноте не найдут.
Шум, доносившийся со двора, с каждым моим шагом слабел.
Я был почти на месте, когда зацепился за что-то ногой и упал навзничь. Раздался грохот и мне на голову посыпалась всякая всячина.
Когда я пришел в себя, то первое, что я увидел, была открытая настежь дверь - дверь в мой мир. На улице еще светило вечернее солнце, мимо открытой двери прошла курица-переросток. Я осторожно выбрался из-под завала из ломанной мебели, ржавых велосипедных рам, погнутых колес, мятых старых кастрюль и прогоревших чайников.
Оказавшись во дворе я ощупал голову и обнаружил прямо на макушке новую ранку с уже запекшейся кровью.
Чертовщина какая-то.
Заглянув в сарай, я понял, что через образовавшийся завал просто так перебраться не удастся. Поэтому я закрыл дверь и подпер ее покрепче.
На траве лежала моя пачка от сигарет. Я бережно ее поднял и с удивлением обнаружил в ней еще одну сигарету. Я тут же затянулся.
Что ж это получается, было все это или нет?
Я во всем стал сомневаться. Вышел на улицу. На противоположной стороне улицы на лавочке мило беседуют три уже знакомые мне старушки.
Не долго думая я направился прямо к ним.
- Добрый вечер, - сказал я громко.
- Добрый, - ответили все три в один голос.
- Невже Епифана онук? - спросила одна.
- А разве вы уже не спрашивали? - удивился я.
- Як це мы моглы тебе пытать, когда первый раз бачимо?
- Ну да, ну да, - сказа я. - Я ваш новый сосед. Василий.
Я развернулся и молча побрел назад под удивленные взгляды старушек.
Привиделось, все привиделось. Прямо "Иван Васильевич меняет профессию" какое-то получается.
На траве перед сараем лежал меч-кладенец, только был он какой-то грязный и запыленный, как будто долгое время валялся среди хлама все в том же сарае.
Я быстро собрался, закрыл калитку и сел в машину. Баюн, сколько я не звал, так и не появился. Да и был ли он здесь, со мной?
На заднем сиденье стояла трехлитровая банка молока, уже прокисшего. Две буханки хлеба настолько зачерствели, что ими можно было забивать гвозди. Только это ничего не меняло.
С восьмой попытки я завел свой "дуршлаг" и через несколько часов был уже дома.
Кот меня не встречал.
Как это ни странно, но за неделю прогулов меня с работы не выгнали.
- Я понимаю, - сказал директор, вызвав меня к себе. - Телеграмму твою мы получили, такое дело - у брата свадьба. Да еще и во Владивостоке. Не близкий свет. Но все равно, нужно было заранее предупредить.
Я развел руками, пытаясь что-то придумать в свое оправдание.
- Ладно, - продолжил директор. - Только не надейся, за прогулы денег не получишь. Иди в бухгалтерию, оформишь на пропущенные дни отпуск за свой счет.
- Спасибо, - сказал я и пошел в бухгалтерию.
- Невеста хоть у брата-то красивая? - спросила тетя Маша, когда я протянул ей написанное заявление.
- Да, - ответил. - Куколка.
- Оно и хорошо.
- Теть Маш, я тут еще на две недели написал.
- Хорошо. Ехать куда собрался?
- Да, к брату опять махну. Помочь просил. Баньку ему поставить надо.
- Банька дело нужное.
- Я там это, если дольше задержусь, вы мне еще на недельку продлите, а?
- Хорошо, хорошо, не переживай.
- Спасибо.
Тетя Маша у нас молодец - женщина с понятием, не то что некоторые. Я посмотрел на Елену, которая сидела в этом же кабинете у окна. Похоже, она обиделась, что я обратился не к ней, а к тете Маше. Раньше такого не бывало.
Я повернулся и вышел, с удивлением обнаружив, что ничего не чувствую к холодной красавице Елене. Она стала мне совершенно безразлична.
Я шел домой, поставив машину на стоянку и думал, что же теперь делать. Ни в какой Владивосток ехать я не собирался. Никакого брата у меня и в помине не было, и сестры тоже, ни во Владивостоке, ни где бы то еще. Я единственный ребенок в семье.
Но телеграмму кто-то же послал!
В этот вечер я понял, что несмотря на все мои злоключения, тот мир - сказочный, или пригрезившийся мне гораздо ближе и родней. Меня нестерпимо тянуло туда, где несмотря на все волшебство, так просто и честно, как сказал мне однажды Леший.
А здесь, здесь меня почти ничего не держало. Почти... я набрал номер родителей. Трубку взяла мать.
- Вася, здравствуй сынок. Надо же, не ожидала. Это ты из Германии звонишь? А слышно-то как хорошо.
- Почему из Германии? - удивился я.
- А ты что, не уехал? А в записке написал, что на заработки в Германию едешь. Или я не так поняла?
- Нет, нет, ма, - соврал я. - Именно в Германию.
- Ты уже на месте? Устроился?
- Да, все хорошо.
- Ну и ладно. Я рада за тебя. Жаль только перед отъездом не увиделись. Нас дома не было. Но записка твоя на двери была, так что мы не волновались. А почему не подождал?
- Времени не было. Там так, или я или кто другой. В последнюю минуту успел.
- Молодец, сынок.
Разговор явно не клеился.
- Отлично, мам. Отцу привет.
- Обязательно. Звони чаще.
- Как получиться. Пока.
Я положил трубку. Надо же, наш пострел везде успел. И к брату на свадьбу во Владивосток, и в Германию на заработки. Ай, да я.
На душе было ощущение полнейшей пустоты.
Не думайте, что родители меня не любят. Вовсе нет. Просто у них своеобразное виденье мира. Что могли, мол, для тебя сделали. В школе отучили, в институте тоже. Машину какую-никакую за последние двести долларов купили, а теперь сынок ты уже взрослый, все дороги перед тобой открыты. Собирай манатки и выметайся. Дай нам с отцом немного для себя пожить.
Это произошло года три назад. Так и живем теперь - я на одном конце города, они на другом. Видимся пару раз в году на праздники всякие, на дни рождения. Перезваниваемся иногда.
Баюн вернулся через три дня. Грязный, худой, потрепанный, с рваным ухом и стертыми лапами. Обычно в таком виде он приходил после недельного загула весной. Что ж, любви времена года не помеха.
И все же я был рад, что перед отъездом из деревни надломил в двери сарая одну планку. Ровно настолько, чтоб мог пролезть кот. Если б я этого не сделал, кто знает, может и не свиделись бы уже.
Всю следующую неделю мы скучали от безделья, почти никуда не выходили и целыми днями смотрели футбол по спортивному каналу. Баюн лишь иногда недовольно ворчал и мяукал, но сказать ничего не мог. Видимо в нашем мире дар речи у него снова пропал, если я конечно не сошел с ума.
В ночь с субботы на воскресенье я почти не спал, а утром принял решение.
- Ну что, котяра, может махнем в деревню?
Баюн даже подпрыгнул и помчался на кухню к своей миске. Пока он пил свое молоко, я тоже успел позавтракать, и уже через полчаса мы мчались по загородной трассе. Еще через два часа я подъехал к уже знакомым, ставшим родными, воротам.
Несмотря на раннее утро (было уже около одиннадцати) на лавочке напротив сидели три старушки. Я громко поздоровался, перенес из машины кое-какое добро и прикрыл калитку. Первым делом я прошел мимо четырех куриц-переростков и проверил, крепко ли закрыта дверь сарая и на краю обломанной мною планки увидел клок черной шерсти. Баюн глянул на меня сердито. Видимо считал, что я надломил мало. Может и так, но он все ж таки пролез.
Я стоял посреди двора и смотрел то на дверь странного сарая, то не дверь погреба, думается мне, не менее странного и решал, какую дверь выбрать в этот раз. Какую дверь? Какую дорогу?