- Ну, что ты смеешься! Думаешь, он сам виноват в том, что никак не может выбрать из двух красавиц - одну? Может, конечно, и сам..., но, посмотри: сколько рока в его глазах и мужественной покорности судьбе! Этот юноша уже смирился с тем, что сами небеса поймали его в одну из своих ловушек, из которой нет, и не может быть "правильного" выхода.
Карта номер шесть. Красивая, обнаженная, зовущая к себе брюнетка..., и возвышенная, мечтательная, таящая вечную радость души, блондинка... Крепись, несчастный юноша, ибо на эту удочку попадались и гораздо более опытные мужи!
- Ну что, - начнем? - Давно-женатый, а потому цепкий взгляд Йан Дара, быстро скользнул по новой блузке Иани Вон, на долгий миг задержавшись на ее груди, и, наконец, "упал" по ее стройным ногам.
- У меня все готово, - сказала Иани, улыбнувшись своему шефу той неповторимой улыбкой, которой улыбаются молоденькие девушки привлекательным, но "недоступным" для них, зрелым мужчинам.
- Тогда, начинай.
Поправив микрофон, Иани заговорила приятным голосом, в котором доктор Йан мог различить интонации, и даже сопереживание тому, что сейчас должен был показать экран.
- Итак, одиннадцатый день эксперимента. Испытуемая пара уже прошла период первичного знакомства, и начинает испытывать явно выраженные сексуальные чувства. Это весьма красноречиво подтверждает как усиленная физическая активность Гайра, так и резко повышенный эмоциональный фон Лиа. Таким образом, ситуацию можно классифицировать как начальную стадию кризиса...
Иани прикрыла рукой микрофон, и сказала, повернувшись к Йан Дару:
- А знаете, мне уже становится жаль их...
Тот улыбнулся: прожитые годы не позволили ему сказать на этот счет какую-нибудь пошлость.
- Продолжай, у тебя уже совсем хорошо получается...
Иани расцвела; похвала Йан Дара чего-то стоила для молоденькой практикантки.
- Итак, где же наша пара? На морском берегу никого нет..., у святилища Пророка - тоже..., а-а, наш храбрый Гайр опять охотится, хотя мяса им должно хватит еще на несколько дней! А где же тогда наша красавица, что она делает? Ага, наша Лиа сидит в задумчивости у жилища..., - Иани улыбнулась, но не взглянула на Йан Дара, поскольку эта улыбка была сокровенной, и не предназначалась для мужского глаза.
Вот уже около часа Гайр сидел в засаде, терпеливо выжидая добычу. Но тело его было таким гибким и тренированным, что он вовсе не чувствовал усталости в пребывавшем в неподвижности теле. Его рука, державшая лук, замерла, напоминая ствол молодого дерева..., лишь только мысли его не находили покоя, - тревожили душу, терзали смутными сомнениями рассудок.
Еще недавно все было предельно просто. У него был Учитель, открывший ему боевые искусства, разного вида ремесла, и..., конечно же, Его слово. У него была высокая цель - попасть на Обетованную землю, чтобы там выполнить Его дело - зародить жизнь. Эта цель вела его все эти годы через труды и лишения, его вера крепила дух и наполняла смыслом каждый прожитый день. Рука его была тверда, а ум - быстрым, и все потому, что у него не было сомнений в важности возложенной на него миссии. Но теперь все то, что он считал незыблемым, трещало по швам, словно попавшая в когти хищника легкая кожаная куртка, и причиной тому была Лиа...
Лиа..., - одно только ее имя заставляло сердце Гайра наполняться тревогой и предчувствием непоправимой беды, потому что Лиа стала первой, кто смог противопоставить Его слову - свою Красоту.
Воспитываясь в интернате, Грай не знал женщин. Лишь во время прогулок, или на спортивных состязаниях он видел этих непонятных созданий, да и то, закрытыми длинными накидками. Правда, их лица, их походка, и проступавшие сквозь ткань очертания фигуры все же вызывали в нем какое-то смутное томление, а ночные рассказы соседей по койкам будили фантазии неведомых удовольствий... Но наступал день со своими заботами, и Гайр вновь окунался в обучение, забывая о "ночных" мыслях.
Но вот, годы обучения прошли, и для него настало время Испытаний. Из шестидесяти выпускников Дирекции следовало выбрать лишь двенадцать лучших для осуществления Миссии - заселения Обетованной земли. И Гайр успешно выдержал их, получив от самого директора амулет - небольшой диск с выбитым на нем кодом планеты, которую ему было поручено заселить. Этот амулет - гордость каждого воспитанника, Гайр и теперь носил, не снимая, как самое дорогое, что у него было. Разве мог он тогда подумать, что самое тяжелое испытание он встретит уже на пути к Земле, и оно будет не голодом, не страшным вирусом, а обыкновенной женщиной..., - нет, конечно же, не обыкновенной, потому что первая, встреченная им и понравившаяся ему женщина никак не могла быть обыкновенной.
Сначала все было хорошо. Гайр знал свое дело: жилище их было сделано им на совесть, искусные ловушки не подпускали хищников, и на столе их всегда было свежее мясо, поскольку стрелком он был одним из лучших в своем классе. Но прошла неделя, и Гайр почувствовал у себя первые признаки душевного смятения.
Все началось с того, что однажды он увидал Лиа в каком-то неожиданном одеянии - едва прикрывающей живот майке и коротком, выше колен, платье. "Юбке", - как сказала тогда Лиа, покрутившись перед ним так непринужденно, что Гайр потерял дар речи. Впервые увидав столь неприкрытое женское тело, он тогда долго не мог заснуть, так что на следующий день едва не попался на расправу дикому кабану, неосторожно зайдя к нему против ветра.
После этого случая он еще долго привыкал к новому виду Лиа, опуская глаза всякий раз, когда она замечала, брошенный им, пристальный взгляд. Наконец, он справился с этим, подавив усилием воли, овладевавшие им мысли, но на этом мучения его не закончились.
Спустя три дня произошел еще случай, по сравнению с которым первый показался Гайру просто детской шалостью. Он решил тогда поправить крышу, поврежденную на днях сильным ветром. Увлекшись делом, он даже не услышал шагов Лиа, которая, впрочем, всегда передвигалась бесшумно, а когда она окликнула его, - чуть не свалился на землю, потому что теперь она стояла перед ним совершенно голой.
Когда он, все-таки, обрел дар речи, спросив, куда подевалась ее одежда, Лиа со всей непосредственностью сказала ему, что одежду ее унесло волной, когда она купалась. Она стояла перед ним, не закрываясь, и Гайр не мог оторвать глаз от ее прекрасного тела, что оказалось именно таким, каким он рисовал его в своем истерзанном сознании после случая с "новым платьем". Он слез вниз, и, порывшись в своих вещах, вынес Лиа свою дождевую накидку, мужественно накинув ее на манящие девичьи плечи.
Всю ночь после этого его терзали уже самые настоящие сомнения; такие, которых он и близко не подпустил бы к себе всего месяц назад, поскольку они касались самого святого - Его заветов. Но теперь, беспокойно ворочаясь, он вдруг осознал, что уже почти готов взять их под сомнение.
"В самом деле: ну почему он не может даже дотронуться до нее до тех пор, пока они не ступят на Обетованную? Ведь они признались о взаимной симпатии еще дома, во время предполетных тестов. Так, почему же, в таком случае, он должен терпеть эти мучения..., что изменится, если они проявят свои чувства теперь же, ведь до Обетованной еще несколько месяцев пути!" - Гайр долго ворочался на своем жестком ложе, что впервые показалось ему таким грубым, по сравнению с нежным и желанным телом Лиа. Наконец, он забылся, уже под утро, успев увидать во сне самого себя, отчаянно спорившего с Ним - великим Пророком, о бессмысленности столь суровых запретов. Уже проснувшись, он опомнился, и долго молился о столь непозволительном непослушании, ведь ему была доверена такая важная миссия, которую никак нельзя было совершать без должной духовной чистоты. Ощутив, наконец, в себе достаточно внутренней силы, он оделся и вышел, увидав хлопочущую у костра Лиа..., что опять была... совершенно без одежды.
- Твоя накидка очень неудобна, - сказала она в ответ на красноречивый взгляд Гайра, - попробуй-ка в ней разжечь костер или просто умыться..., а утро такое теплое!
Утро, действительно, было теплым, будто кто-то разлил в воздухе парное молоко, и Гайр так и стоял, понимая, что всесильный Пророк сейчас не найдет в его лице достойного защитника Своих заветов.
- Нет, если конечно хочешь, я могу напялить ее на себя! - она резко повернулась, указав на лежавшую у дерева накидку, отчего грудь ее колыхнулась, заставив Гайра сцепить зубы, как от резкой боли.
- Но завтра может быть холодно..., - только и смог сказать он, заставляя себя опустить глаза.
- Хорошо, завтра я сошью себе другое платье, - обещаю тебе!
Гайр почувствовал, что теряет терпение. Раньше он мог сидеть в засаде целыми часами, теперь же мысль его рвалась куда-то, никак не давая ему сосредоточиться. Да и дичи уже давно пора было появиться. "Неужели Он отвернулся от меня, увидав мои неправедные мысли!" - подумал Гайр, но мысль эта вовсе не вызвала у него страха, а даже какой-то злорадный восторг. "Что со мной? Неужели червь сомнения уже полностью разъел мою грешную душу!" Посидев еще немного, он поднялся, и пошел домой, - понурый, задумчивый, потерянный.
- День двадцать третий..., кризис переходит в критическую стадию, постепенно выходя на "точку принятия решения"..., - сказала Иани, подсказанную ей до этого Йан Даром фразу, и замолчала, посмотрев на него.
- Вы верите в нумерологию, доктор Йан?
Ученый пожал плечами:
- На счет этой науки имеется слишком мало эмпирической информации, чтобы можно было строить на ней какие-то предположения..., - а к чему ты это спросила?
- Двадцать три - это же количество пар человеческих хромосом..., да и Таро, что мы дали когда-то их прошлой цивилизации для осознания истин, тоже содержит двадцать три старших Аркана...
- Ты много читаешь, Иани!
- Да я не об этом..., может, как раз сегодня вас ждет успех, доктор Йан?
- Ну, во-первых, не "вас", а нас, коллега, а, во-вторых..., - посмотрим. В конце концов, каждая ошибка все ближе подводит нас к успеху...
- Вы в это верите, доктор Йан?
- Несомненно!
Иани посмотрела на его лицо: ей нравился его лоб, широкие скулы..., и, особенно, морщины, в которых, как ей казалось, уже был заложен тот успех, о котором она только что сказала. Но долго смотреть на него было нельзя, потому что силы ее, как и несчастной Лиа, были не безграничны. Иани вздохнула: "Как же я понимаю тебя, Лиа..."
В ту ночь Гайру, наконец, удалось заснуть. То ли сказалось накопившееся за последние дни нервное напряжение, то ли - изнурительная погоня за неутомимой ланью, которую удалось настигнуть лишь на окраине леса. Но Гайр спал как в детстве, когда душа его еще была безмятежно спокойной, находясь всецело во власти Пророка. Наверное, поэтому его, всегда такой чуткий сон, не прервался от того, что кто-то вошел в комнату.
Он почувствовал опасность только тогда, когда лица его что-то коснулось. Выученные в школе уроки заставили его вмиг перекатиться и сесть, - в руке его уже был нож.
- Тише..., не убей меня..., а то с кем ты тогда станешь заселять Обетованную..., - услыхал он голос Лиа, которой было строжайше запрещено заходить на его половину до самого времени Прибытия.
- Лиа..., - сказал он, и это короткое имя вновь подняло в его душе все, отступившие было сомнения.
- Конечно, я..., а ты думал, это пришли шакалы? Они не такие глупые, чтобы тягаться с таким воином, как ты...
- Лиа, тебе нельзя..., - голос Гайра был непростительно нетвердым. Он все еще сжимал нож, словно это было последнее, что связывало его с прошлой, "праведной" жизнью.
- Лиа, не надо..., - уже прошептал он, когда девушка скинула с себя сшитые ею заново одежды.
- Ты так думаешь, Гайр? Ну, скажи, что ты, на самом деле, так думаешь..., и я тут же уйду..., а лучше - просто пойду и утоплюсь, потому что я больше не могу так!
Она подошла к нему, и Гайр теперь видел ее великолепное тело, сотканное из плоти ночи, на которой лунная кисть набросала изгибы, переходы и черные тени. Сейчас она возвышалась над ним, как статуя богини, с той лишь разницей, что вместо благоговения вызывала совсем иные чувства.
Гайр вскочил, и обнял ее, - устрашающего вида нож упал к ногам их всепоглощающей страсти..., прошлый мир рушился, осыпаясь за его спиной огромными, неповоротливыми глыбами, уступая место иной силе...
- Все, я не могу на это смотреть! - Иани решительным жестом выключила монитор, хотя это было грубым нарушением правил. Доктор Йан молчал..., морщины на его лице сейчас имели какое-то непередаваемо детское выражение.
- У меня получилось..., у нас получилось! Сто тридцать восемь опытов..., а на сто тридцать девятом - нам, все-таки, удалось создать настоящих людей!
- Вы гений, доктор Йан..., - с трудом выдавила из себя Иани, потому что радость за Лиа вмиг перемешалась в ее душе с осознанием собственной безысходности. Теперь она смотрела на Йана даже с некоторой неприязнью, потому что он так и не смог перешагнуть той "запретной" черты, что создало для него общество.
Йан Дар вздохнул. Почти десять лет напряженной работы, наконец-то, дали свои плоды, - он создал настоящего человека! Того, кто сможет построить собственную цивилизацию, создать своих пророков, сделать свои ошибки...
"А, будь, что будет", - подумал он, кладя руку на обворожительную коленку Иани, - "пусть выгоняют из Проекта за нарушение Кодекса, но больше я не могу терпеть такое!"