Воскресенский Владимир Игоревич :
другие произведения.
Холодные сны
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Комментарии: 1, последний от 21/03/2010.
© Copyright
Воскресенский Владимир Игоревич
(
unkers@mail.ru
)
Размещен: 17/07/2003, изменен: 17/07/2003. 15k.
Статистика.
Сборник стихов
:
Поэзия
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
::::::::: Мой Север :
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Север какой-то страны, где белей мотыльков
снег природы прохладной, как некий английский напиток.
Замедляя шаги, говоря на ходу: "будь здоров" -
видим - север имеет снегов своих белых избыток.
И страшнее гудения в храме органа,
как оргазм старшеклассниц -
он снизу хватает за горло.
Всё враньё, что южнее возможны какие-то страны -
север это всерьёз -
это много нудней, чем надолго
затянувшая вьюга
и зга, за которой не видно.
И в мозгах ни обиды, ни волоска
(полоскать даже незачем водкой и джазом).
Вот такая мой север,
такая зараза.
::::
к дереву за окном :::
:
Эй, дерево, которое вон там -
не стой так близко к дому - вдруг засохнешь,
смотри как высох весь подъёмный кран.
Стареешь что ли, в недвижимости
медуза, которая, в зрачок себе взглянув,
слюну сглотнула и нашла покой?
Стоишь и стой - тупое естество.
... с тобой какие-то причинные понятья,
и платье инея, и злое неприятье
вращенья тучек свыше над землёй.
Послушай, мы подружимся с тобой:
две тупости под маревом вселенной.
Ты тленно, я ведь тоже -
мы в этом удивительно похожи,
и боже нас простит за недвиженье.
Мы не подвижники,
мы вовсе бесполезны,
но ты немного более мудрец,
поскольку никогда не говорило,
хотя не называешься железным.
Я ж только начинающий мудрила,
но тоже понимаю бесполезность.
И осторожность больше не нужна -
лишь безответность наша и важна,
и тот рожон, который портит вид.
... и дерево ветвями шевелит.
::::
К листу, который найден между страницами книги :::::::
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Твой запах осени и тени,
и контур рваный,
ты видел синь над старой елью,
засохший. Странно
зачем тебя тогда сорвали
с родимой ветки?
Смотрю - любя,
ищу детали
в прожилок сетке.
Ты от рожденья плоским был,
мой странный ангел,
но стал один среди листов
в какой-то книге.
Ты света солнышка не ел,
а смысла фигу
ты смог понять -
и в результате,
что получилось?
Призванье осень избежать?
Скажи на милость
лежать с собратьями в грязи
неужто хуже,
чем в темноте тут прозябать
презревши стужу,
за словом спрятаться людским -
своей ли волью?
Мне осени приятен дым,
как жгут на воле
твоих собратьев во дворах,
собрав их в кучу.
А ты застыл, не зная страх,
плевав на тучу.
Что ты искал меж двух страниц,
засохший? Странно
зачем тебя они, сорвав - тут положили?
Я видел всякую листву,
метели выли -
они шуршали на ветру
и доживали:
кто в темноте,
кто по утру,
но опадали.
Такой закон есть для листвы -
родится с древа,
быть элементом красоты,
и отвалиться.
Ты исключение один теперь составил,
но ты же этим подтвердил
все пункты правил.
... и запах осени, и дни
свои умножив,
ты и не умёр и не жив -
лежи спокойно.
:::::::::::::::::::::::::::::
::::::::: Ave Caesar ::::::::::
::::::::::::::::::::
Позволь мне так сойти с ума,
чтоб управлять процессом сновидений,
Иеремию в бреде превзойти,
жезл Аарона, в сад зайдя найти,
и пить вино в хиповском наважденье,
и пусть прикроет некий трезвый гений,
и дай мне выдержки, бумаги дай, гонений.
Дай льда и риска, сердце и рабынь,
столицу дай мне вновь свою отстроить,
чтоб труб фабричных по рассвету дым
чертил по воздуху мои инициалы,
дай мне судьбу по-новому устроить,
и пусть звенят литавры и цинбалы.
Пусть тень скрывает дальние углы,
и ломятся столы от угощений,
и праздник закрывает муть сомнений,
а легионы смертников спешат Румынию
и Галлию пленить. И совершать великие свершенья -
в Сенат заехать оседлав свинью.
... а после, жизни звонкой на краю,
пусть ветр играет в хроники пергамент,
и крови песнь с величием поют
все те, кто ослабевшего оставят,
кому вид за город .... приятней лишь кинжала
пчелы упившейся, которая ужалит.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
::::::: шиза :::
::::::::::::::::::::::::::
конечны сны насекомых
травы и листья мокрые
и шум перелеска знакомый
как летом начало осени
как чувство анабиоза
и, говоря про розы,
свежесть и краски вспомнить
нить
натянуть до предела
и написать на обложке:
"рожица, рожки, ножки"
роща ... давно поредела
но девочка та не плачет -
прячется
от природы
не верит в росу луговую
другую имеет причину
картину своей паранои
рисует она на обоях
осени половину
и половину боя
и половину красок
съела она
как в детстве
::::::::::::::::::::::::::::::::
:::::: Глоток этого :::
: ::::::::::: :::: :::::::::::::::::
Красное солнышко нарисовано,
Глупые бабы идут на работу,
почва под небом давленьем спрессована.
Всё про любовь пишу - что ты, да что ты.
Солнышко красное нарисовано,
дети с дворнягами в школу идут,
и старшеклассницы, что не целованы,
но уже ценят домашний уют.
Там нарисовано красное солнышко,
крышки на домиках, люди на холмиках.
Мышка ли вздрогнет и дёрнет чуть хвостиком?
Донышко колкое, песни и гости.
Ангелы сядут на подоконники,
черти их сгонят и станут заглядывать -
беса во мне вероятно поклонники.
Я начинаю пространство раскладывать.
Слоники, шпили, тушь на все простыни.
Стынет до осени красное солнышко,
бабки седеют в подъездах на лавочках,
семечки, сколото хрупкое горлышко.
Медленно тикает время на полочке,
капает сердце, стекает с иголочки,
солнышко стало на небе безликим,
город монфреймом явился великим.
Школа закроется рядом с казармою,
солнышко спрячется, станет прохладно,
и от давленья нас сумерки скроят -
сладкою ночью придя шелкопрядною.
:::::::::::::::::::::::::::::::::
::::::: тихое утро. Это мысли ::::::
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
Утром тихо.
Тихо-тихо -
даже птицы не поют.
Звука нет -
не дрогнет эхо.
- Где ты, милый?
- Тут я, тут.
Воздух.
Солнышко восходит.
Перехватывает дух -
рядом, рядышком уж бродит.
- Знаю,
знаю,
милый друг.
Щелк.
Щелчок какой-то странный.
Утро.
Тихо.
Тишина.
Нет ни правды, ни обмана,
и ничья совсем вина.
Воздух чистый,
птиц не слышно,
свет в окно скользит лучистый.
Рядом бродит.
Это мысли.
Ходит.
Утром -
кругом в круг.
- Страшно как.