Одиночество. Вот единственное, что еще сохранялось у меня без какого-либо видимого изъяна. Все остальное рассыпалось в прах, оставив только пустоту и мрак. Я нахожусь в месте, которое еще вчера было моей комнатой, и неотрывно смотрю только на Нее . Она, это тусклое, неясное пятно на фоне непроглядной тьмы - возможно, единственное спасение, что случайно оставил беспощадный охотник. Нервно курю сигарету за сигаретой, не в силах решиться на последний шаг. В пачке остаются последние две, и это ровно столько даровано прожить. Почему именно я стал жертвой? Не знаю. И, наверное, кроме охотника этого не знает никто.
...
О том, что началась охота, где жертвой выбран я, догадался только неделю назад. Эх, если бы мне позволено было отрешиться от спячки, которую по незнанию называл своей жизнью, немного раньше! Возможно, все сложилось совсем иначе.
Вспоминая последние полгода жизни, отчетливо вижу приметы, словно красные флажки, развешанные умелой рукой в лесу и семафорящие о начале беспощадной охоты. Бесполезно. Вырваться из спячки, навеянной однообразным течением унылой жизни, практически невозможно.
Первой пропала острая, сравнимая с нестерпимо яркой вспышкой, боль. Но часто ли мы ее испытываем? Трудно уловить исчезновение того, что и так не часто приходит к нам. Затем постепенно из моей жизни стали исчезать громкие звуки. Я даже сходил к врачам, думая, что просто частично оглох, но, конечно же, с ушами все было нормально. Не они были тому причиной. Мир незаметно начал меняться, становиться более спокойным, умиротворенным: куда-то тихо исчезли весенние грозы с раскатистым громом; не стало ссор соседей за стеной с безумными криками и треском переламываемой в щепу мебели; даже внезапный грохот, неизменный свидетель любой сколько-нибудь существенной автомобильной аварии, стал тише. Я как-то быстро к этому привык, не придавая большого значения этим, казалось бы, благоприятным переменам в окружающем мире. Стало тише, спокойней, безопасней - вот и хорошо. Исчезновение остроты, такой - до слез в глазах, и сладости, до ломоты в зубах, вообще прошло незаметно, просто я стал питаться чем-то привычно пресным и безвкусным. Все эти грозные предзнаменования в своей всеохватывающей неумолимости должны были насторожить, я обязан был вспомнить сказки бабушки Веры о неутомимом охотнике, приближение которого можно почувствовать только, когда он уже стоит у тебя за спиной. Но происходило все это так постепенно и незаметно, что ясно видно стало только теперь, когда превратилось из податливого настоящего в незыблемое прошлое. Окружавший в то время мир во всех своих проявлениях становился спокойнее, мягче, и, казалось, добрее ко мне, теряя свои острые, угловатые и потому пугающие обычного человека формы. Пропали внезапные потрясения, острые переживания, жизнь текла плавно, нежно усыпляя мое сознание. Я переставал чувствовать дурящую прелесть сексуальных отношений и вместе с ней потерял всякий интерес к противоположному полу. И глупого слепца даже порадовал уход всех этих волнений, переживаний, душевных мук - неизменных спутников любовных отношений. Жизнь моя, вяло пульсируя, незаметно замедляясь, текла, теряя во времени всю свою энергию. А мне казалось, что это на смену безумствам юности приходит умиротворенная спокойная зрелость. Из бурной горной речки жизнь постепенно превратилась сначала в неторопливую реку, а затем и в умирающее болото. Я все это время, не задумываясь, спокойно плыл по течению, пока не оказался увязшим в протухшей тине.
И лишь неделю назад обратил внимание на начавшие терять привычные очертания предметы. Яркий свет давно уже перестал для меня сиять, все неторопливо становилось все более тусклым и серым. Но в какой-то момент окружающий мир начал стремительно меркнуть, превращаясь в гаснущие угли костра. Вот тут у меня впервые мелькнула мысль о том, что страшные сказки бабушки Веры, поведанные мне в далеком детстве, стали приобретать реальные формы. Главный участник всех этих сказов была "старуха-Тьма", как ее называла бабушка. "Тьма" и была тем безжалостным преследователем, который никогда не отступал от выбранной жертвы, и гнал ее из одного угла в другой, лишая постепенно всего того, что связывало человека с вечным врагом охотника. У жертвы постепенно из жизни удалялись, навсегда пропадая: острота вкуса, громкие звуки, сильные эмоции и, наконец, сам яркий Свет. Тьма начинала поглощать жертву с, пускай и не всегда приятных, но, как оказалось, таких необходимых составляющих жизни, постепенно превращая все вокруг в тающее ничто. Было ли спасение в этих сказках? Не помню. Кто же знал, что все эти бабушкины страшилки несут в себе хоть долю правды. Последние дни перестал спать, не давая возможности Тьме окружать меня во сне, когда закрыты глаза. Но это была уже безнадежная попытка оттянуть приближающийся финал страшной сказки становившейся реальностью. Тени, верные слуги Тьмы, ее бездушные загонщики, срывались с насиженных мест, покидая своих ничего не подозревающих хозяев, окружали, неумолимо загоняя свою слабеющую жертву туда, где спокойно ждала Она. Последние дни я со страхом наблюдал, как из моей жизни бесповоротно исчезали одно за другим - ощущения, желания, краски. Исчезли зеркала, превратившись в темные провалы в стене; острые углы, осыпаясь, скругляли очертания того немногого, что еще существовало вокруг меня. Все, что делало жизнь жизнью, наполняя ее смыслом, делая разнообразнее и, как следствие, богаче, беспощадно убиралось невидимой рукой с холста реальности, а окружавший меня мир превращался в бескрайнее бесцветное однообразное царство охотника. Последние два дня я чувствовал постепенно усиливающуюся пульсацию у себя за спиной. Там теперь безраздельно царствовал только один настоящий хозяин реальности - Тьма, неутомимо поглощавшая то немногое, что еще сохранилось от моего старого мира. Оглядываясь, я видел позади себя только необратимо дряхлевший мир - стремительно тускневший, терявший последние свои неровности, безжалостно разъедаемые мраком. Тьма наступала на меня из-за спины, загоняя в тупик последнего убежища - моей спальни.
И вот я здесь. Еще вчера это было, пускай, едва освещенное тусклым светом дня пространство шесть на четыре метра. Но теперь стены сокрыты мраком, в окне непроглядная тьма, и только тускло тлеющий огонек сигареты, единственное, что связывает меня с уходящей реальностью. И Она, моя единственная надежда - ПЕТЛЯ веревки на крюке. Последняя сигарета, мертвящий покой вокруг, ни звука снаружи, ни луча света - Тьма охватила, поглотила все вокруг.
Охота закончилась.
...
Слабое свечение мерцает в петле.
Что это? Может мое спасение?
Или всего-навсего прощальная шутка, подготовленная охотником?
Это узнать я смогу, лишь сделав последний шаг. Окурок полетел, описав прощальную, тускнеющую во тьме дугу. Охота окончена, я хватаюсь за последний шанс, избежать встречи.