До чего только не опустится обычный человек в стремлении преодолеть скуку. Вот, казалось бы, закончился очередной рабочий день, и можно спокойно принять глоток свободы - вздорное начальство на ближайшие двенадцать часов задвинуто в такие дебри памяти, что их грозный вид и назидательные речи не в силах вызвать даже легкую рябь на глади безмятежного сознания. Отчеты, планы, справки растворились в иной реальности, и плевать, что пара из них сегодня просрочена, а следующий рабочий день начнется с разноса, в сравнении с которым ураган покажется лишь легким утренним бризом. Но это в недалеком будущем, которое может ведь и не наступить. Падение Челябинского метеорита многому научило думающую часть человечества. Вспышка, гром с раскатами и никуда идти уже не надо... Никому... И только ухмылка Бога в виде клубящегося следа в небе над обращенным в прах городом. Правда, прошлый раз несказанно свезло, но будем ли мы настолько везучи и впредь?
Быстротечное сейчас... Неуловимое в своем призрачном течении. Можно его заполнять чарующими полотнами классической музыки - Дебюсси, Григ или кто там еще из великих. Либо дать обворожить себя хитроумным плетеньем слов от Мигеля де Сервантеса Сааведра, благо книга лежит на табурете, полгода как открытая на шестой главе. Но моя реальность уверенно тянет тетиву нетривиального выбора перед плотно заставленными полками ближайшего магазина - купить пару бутылей пива или сразу же приобрести надежный гаситель времени в виде недорого виски. А дома... Там только тишина. Ожидает своего хозяина, и даже падение дерева, если такое могло бы по некому странному стечению обстоятельств случится, не в силах ее нарушить... Если, конечно, не врут друиды современной науки - заумные физики-теоретики. И я шагаю к своей хрустальной тишине, нежно покачивая в стекле огненную воду. Вечерней скуке не будет сегодня места в душе...
Пьем уже привычным порядком: я и мое отражение в зеркале напротив. А что? Очень даже удобно - никого не надо приглашать поднять очередную рюмку, никто не спешит гнать лошадей, да и опьянение наступает одновременно. Только вот отражение в силу своей природы пьет молча, как законченный алкоголик, но я прощаю ему такое бескультурье. Плести языком и сам могу...
Отражение лишь глупо моргает ослиными глазками, ни черта не понимая в философии мироздания.
- Ну, вот, я так и думал. И с твоей стороны ничуть не лучше, - нагнетаю я интриги, - А все почему? И по какой причине? И какой из этого следует вывод?
Так изредка потрясая основы универсума каверзными вопросами, приговариваем с отражением на двоих литр вискаря. Вселенная кружится в медленном танце вечности, и я с ней на пару...
Собутыльник совсем рядом - за холодной гладью посеребренного стекла. До чего же на меня похож! Практически одно лицо. Но... Неожиданно приходит осознание, что он плоск, словно рыба-камбала, и совсем неинтересен как собеседник - вся его глубина, на самом деле, лишь зеркальный мираж. Одна видимость человека. А его реальность - это жалкий квадратик стекла на столе, и не выбраться ему оттуда, как ни пытайся. Одним словом - клетка. Меня охватывает нехорошее предчувствие... Словно на американских горках, неожиданно перехватывает дух, и я лечу в разверзшуюся пропасть: а в чем мое отличие? Разве что отражаюсь не в плоскости, а на трехмерной проекции... Просто физически ощущаю чуждое присутствие, этакий взгляд со стороны, заставляющий шевелиться волосы на голове. Проснувшиеся мурашки, размером с детский кулачок, беспокойно елозят, пытаясь спрятаться от невыносимого взгляда. Вот же заразы! Хватаю одну из них и тяну за ножки прочь из головы...
Но это не мурашка... Это какой-то инфернальный кошмар - прямо из виска вытягивается беленькая лавсановая нить. Отдергиваю руку и с ужасом смотрю на оставшийся свободно висеть кусок... Ослепительно белой нитки. Или алкоголь так нехорошо действует, или в бутыли оказалась жидкость подпольных бутлегеров. Но какой вариант не выбери, проклятая веревка, торчащая из головы, от этого никуда не исчезнет. Ну, все - допился до чертиков... Но делать нечего, начатое необходимо закончить, и я продолжаю процесс изъятия из головы лишнего. Неожиданно нить резко меняет цвет на сине-голубой. Хорошо хоть никто с работы не видит этого позорища. Мне еще обвинений в нетрадиционной ориентации не хватало. Быстрее выбираю конец, порочащий мои честь и достоинство. И... О, дьявол! Красный. Значит уже тяну прямо из мозга, окрасив ее собственной кровью. А сколько там еще осталось? Вопрос не в бровь, а в глаз... Или висок. В общем, в бедную голову. Но не оставлять же ЭТО в черепушке. Морщась от отвращения, продолжаю извлекать на свет божий ранее надежно сокрытое. И если белая да синяя части оказались примерно равной длины, то красная все тянется и тянется, вызывая периодические приступы неконтролируемого ужаса. Наконец с облегчением бросаю приличных размеров бухту большей частью красных ниток. Озираюсь, ожидая всего что угодно после такого убойного перформанса от своего отражения. На удивление, мир вокруг приобретает некую упрощенность, потеряв одну из своих граней. Исчезает что-то неуловимо близкое, всегда присутствовавшее рядом, прямо с рождения. Или показалось?
Решаю отметить столь удачно проведенную операцию и выливаю остатки виски в рюмку. Хочу чокнутся со своим плоским молчаливым другом, но... Черт побери! Пенёчки от ниток торчат уже по всему лицу. Возможно та же самая, возможно уже другие подоспели. Но, даже определившись с этим, кому станет легче? Точно не мне... И вискарь, как назло, прекращает свое анестезирующее действие. Я вязну, захлебываюсь в трясине тревожных мыслей - судорожно перебираю в уме варианты, где мог подхватить эту заразу. Но всплывает только давнее...
- Набираем на спицах нужное количество петель, потом вынимаем одну спицу и начинаем провязывать каждую петельку под выбранный узор...
Бабушка периодически пыталась обучать меня науке вязания, втолковывая в непутевую голову разные хитрости этого древнего знания. Наверное она так боролась с полным отсутствием внучек и засильем шалопаестых внуков. Но почему именно я стал жертвой ее тяги к научительству, осталось загадкой.
- Пойми ты, дурная голова. Я пытаюсь приобщить тебя к тайне, где цоканье спиц и теплые носки на выходе лишь внешние проявления чего-то большего. Ведь все вокруг взаимосвязано и переплетено...
Но меня тогда больше занимал футбол во дворе...
Вот не ожидал, что, пройдя путь длинною в сорок лет, уподоблюсь низкопробному факиру, вытаскивающему обрывки бесконечного шпагата из цилиндра. Только я, к своему ужасу, должен тянуть проклятые нити одну за другой прямо из головы!
Как и все в этой жизни, мой выбор не прост... Проклятье! Все перерыл в квартире, но бритва под рукой только электрическая с непотопляемыми со времен социализма лезвиями. Умели же когда-то делать на века. До сих пор брею по утрам ею щетину. Но именно сейчас эта надежность ни к селу, ни к городу. Ничего не остается как воспользоваться тем, что есть под рукой - и разбиваю бутылку о край стола. Боле не заморачиваясь сомнениями, выбриваю куском стекла вначале голову, затем брови и, ради эксперимента, грудь. На этом останавливаюсь - невиданный урожай таинственной поросли облюбовал только голову. Смыв кровь от многочисленных порезов, сажусь напротив отражения и начинаю тянуть одну за другою, что там проклюнулось...
Первым делом хватаю самую навязчивую, вылезшую почти на целый сантиметр.
- Свежо, реально, натурально...
На секунду замираю, не совсем понимая, за что это я зацепился. Но не засовывать же обратно, только из-за того, что не разобрал, что за хрень сидит у меня в голове.
- ... лучше для мужчины нет!
А-а-а! Вот это уже знакомо, и я смело тяну наружу всю эту навязчивую рекламную шелуху, в ускоренном темпе распуская петли просмотренных за свою жизнь роликов. Бросив на пол немаленький такой моток, трясу головой. Ага! Какая хрустальная чистота в мыслях - отныне плевать на кока-колу и прочую пепси, а прокладки и туалетная бумага боле не имеют на меня влияния своей поразительной впитываемостью и мягкостью. Наконец чувствую себя свободным человеком. Вместе со мною неуловимо меняется и мир вокруг, очистившись от лишнего мусора. Если так пойдет дело и дальше, то смогу весьма прилично разобрать свой чердачок, освободив место для по-настоящему ценных вещей. Теперь уже полный энтузиазма хватаюсь за следующую. Но ступив на эту тропу, слишком поздно понимаю, что не будет возврата, и я тащу одну нить за другой, швыряя их себе под ноги...
- Ну, ты и варежка!
Что это было? С удивлением взираю на совсем коротенькую мягкую шерстяную ниточку малинового цвета. Из каких глубин детских воспоминаний она вынырнула, даже не представляю. Да и ладно. Идем далее...
- Пионер всему пример!
Словно протягиваю старую кинопленку через проекционный аппарат, и наблюдаю этакий фильм на внутреннем экране.
- Только тех, кто любит труд, пионерами зовут...
И отправляю свои воспоминаниями о счастливом пионерском детстве в общую кучу. Остается только сожалеть, что нет вариантов оставить их при себе.
- Разве я сторож брату моему...
- На меня этот мир нанизан, словно жемчуга горсть на нитку...
- Кто я? Монах, которому снится бабочка, или бабочка, которой снится монах...
Смотрю на следующую затейливо закрученную нить. Нужно ли о ней сожалеть? Не знаю. Что бы кто ни говорил, но только достойному суждено пройти своим путем. А будущее покажет, верно ли сделан выбор...
Ух-х-х... А вот на выход пошла жесткая просмоленная дратва. Я так понимаю, тут присутствует всё - и соловьи родной пропаганды, и всемирная паутина, мягкой незаметной пеленой окутывающая со всех сторон, и споры на работе в петляющем русле актуальной повестки дня, а также балалайки, медведи и самогон... Тяжела ты суровая сермяжная правда! Кто-то по капле выдавливал из себя раба, я же тяну, словно бурлак на Волге, год за годом всю свою жизнь... Тут все сложно: эта нить настолько укоренилась в голове, что вместе с нею на выход пошли и остальные. И дергая дратву, наблюдаю, как дергается вместе с нею весь окружающий мир. Словно связан с ним тысячами нитей, переплетенных в сложнейший узор личности прямо в моей голове. Но мы не привыкли отступать...
Странная слабость сковывает мои члены: ноги дрожат и подкашиваются. В глазах все двоится и расплывается. Вконец измотав себя незапланированной экзекуцией, подхожу к зеркалу, опрокинуть последнюю так и недопитую рюмаху вискаря...
Что... ? Черт! Из зазеркалья на меня смотрит... Вязаный человечек, уже изрядно распустившийся - петли разъехались, потеряв плотность вязки, а треть лица вообще исчезла, отчего левый глаз съехал к носу. Б... !
Сигнальным буем всплывают из глубин памяти слова строгой наставницы:
- Не научишься сам вязать свою жизнь, это постоянно будут делать за тебя...