(Тайны вялотекущей жизни вождя мирового пролетариата)

Мой ежик живет очень,

очень плохо, он умер.

Из письма младшеклассника в

редакцию "Пионерской правды".

Известно, что есть некая информация, которую надо любым способом, в том числе и массированной дезинформацией, топя зернышко истины в неимоверном море лжи и полуправды, скрывать от обывателя. Более того, необходимо от него скрывать в том числе и сам факт, что от него что-то скрывают, чтобы не развился всепланетарный психоз. Такими тщательно скрываемыми, сакральными основополагающими тайнами являются такие в общем-то общеизвестные факты, как посещение Земли инопланетянами или, напротив, посещение иных планет землянами, рассказы людей, вернувшихся с того света, людей, сумевших подключиться к, так сказать, Межзвездному Интернету и скачивающих оттуда информацию, до которой мы пока не дозрели и которая поэтому была для нас закрыта. О необходимости скрывать от неподготовленного, слабого ума обывателя основополагающие принципы нашего существования хорошо знали и продолжают знать жрецы всех верований. Исторически первыми это поняли жрецы Древнего Египта. А все те племена и народы, которые нарушили сей завет, переступили через это табу, все до единого выродились и погибли. Но сегодня мир столь переполнен ложью пустословия, что смело можно поведать не только правду, но даже сказать правду всех правд. Все равно ведь не поверите. Любая, даже самая очевидная правда сегодня не способна быть больше чем гипотезой, а еще точнее, лишь одной из гипотез.

Так вот, зажмурившись, я вам скажу. Вам, например, известно, господа, что мертвые не только живут после смерти, как смекнул не без пользы для себя и своих книгоиздателей Моуди, но также и умирают, и причем умирают неоднократно, целых семь раз! (Вот оказывается где магические корни этого числа.) Да, да, именно заболевают и умирают, заболевают и умирают... Перманентная, так сказать, смерть.

А кстати, вам известно также, господа, что мертвые тоже видят сны? Правда, их сны холодные, тягучие, протекают несравненно медленнее, чем у нас. Утверждают, что состояние сна у них длится не одну ночь, как у нас, а примерно 3 недели. Зато их сны гораздо более образны и глубоки по смыслу. Они ими буквально живут. (Впрочем, добавлью, что и мы, самые живые из всех живых, тоже живём по большей части в своих снах, чем в яви. Дело только в том, что вся наша философия этого ещё совсем совсем неосознаёт). Мертвецы в своих снах часто вновь засыпают, а во вложенном сне также могут заснуть, и так много-много раз, как бесконечные матрешки, причём как бесконечно ветвящиеся матрёшки. Они плутают в холодных лабиринтах своих мёртвых снов и могут иногда заблудиться там и не найти дорогу назад в свой первый изначальный сон, который мы в простоте своём, нарекли жизнью и вручили ей все полномочия действительности. Когда таким же образом, вдруг заблудится в своих снах, не мертвый, а еще живой человек, мы называем это летаргическим сном. Покойники буквально живут в своих снах, и, поверьте, полноценнее, чем живем мы с вами сейчас, пока еще живые, дышащие, в своей твердотелной, атомарной реальности, в своей яви.

Чтобы не рождать в сознании обывателя опасных психических фантомов, врачи долгое время тщательно скрывали давно известный патологоанатомам факт, что труп человека, почившего в бозе, продолжает жить как ни в чем не бывало. Хотя скрыть от мира такой красноречивый факт, что у умерших продолжают расти волосы и ногти, как у живых, им все-таки не удалось. Метаболизм, пусть и в чрезвычайно замедленном темпе и с некоторыми пока загадочными перверзиями, продолжается у человека и через многие годы после его общественной и биологической смерти. Обнаружено, что человеку продолжают сниться сны и через тысячу лет после смерти. Бывают сны которые длятся тысячу лет. Бывают также сны, которые нам снятся и днем, когда у нас открытые глаза, когда мы работаем и смеемся, мы просто их не видим, свет дня их скрывает, как фильм в кинотеатре при включенных ярких люстр. Мы, люди третьего тысячелетия, теперь все больше и больше понимаем, что именно сны, эти виртуальные сферы вселенной, и есть главное вместилище жизни. Именно во снах люди общаются, взаимопроникают и взаимодействуют со всем сущим в мире. Человек не только физически миллиметрами растет во сне, но и нравственно растет, становится человеком именно во сне. Человек вышел, отделился от

мира зверей благодаря своим снам и мечтам, а не каменным топорам и мату, как хотят нам внушить эти мизантропы-ученые, так ненавидящие и презирающие покойников.

Известно, например, что с помощью тончайших радиовакуумных приборов, созданных знаменитым американским ученым доктором Джоном Карабогляном, можно услышать, и довольно внятно, доносящуюся из клеток якобы умершего человека музыку почти внеземной красоты.

Мертвые, собственно говоря, продолжают так же болеть, как и при жизни. Более того, эпидемиологи постепенно приходят к мнению, что появление некоторых новых, в высшей степени странных, болезней и почти все планетарные эпидемии тесно связаны с тем фактом, что наша планета просто напичкана трупами. Новые возбудители, это возвратные модификации патогенных микроорганизмов, мигрирующих от похолодевшего носителя к пока еще тепленькому.

Прижизненные болезни все как одна расцветают в мертвом теле пышным цветом; поэтому второй и третий раз умирают, как правило, быстро, да и иммунитет от смерти к смерти все слабнет и слабнет, хотя, конечно же, мертвец на мертвеца не приходится.

Мне, например, известно, что напичканный формальдегидом труп Ленина сегодня жесточайшим образом болеет циррозом печени, и уже не раз он снова и снова умирал от этой болезни. Да, да, повторяю, что трупы тоже умирают. Труп умирает многажды, а точнее, как уже отмечалось выше, семь раз. Врачи много раз пытались лечить несчастного Ленина, пытались избавить его от мук, но результаты пока на уровне науки нашего времени, то есть, увы, посредственны. Если наука излечения живого организма еще хоть как-то развита, то наука лечения мертвого организма еще только-только начинает развиваться.

Вот, например, сейчас, то есть 17 февраля 2000 года, Ленин болеет гриппом. Непостижимым образом эта зараза, которая бушует пока гораздо восточнее, чем там, где он покоится, сумела достать Ленина и в его, так сказать, маленьком загробном Кремле. Болезнь протекает опять с осложнениями. Да, кстати, надо сказать, что мертвые болеют гораздо тяжелее и сложнее, чем мы, живые. У них, как правило, масса осложнений. Ведь их иммунная система работает, как я уже вам говорил, из рук вон плохо. Переохлаждение, сквозняки, стрессы, заниженная самооценка, понимаете ли. К тому же, естественно, они страдают, что их уже никто не любит, господа, Покойники, ведь они всё, всё (ну, почти всё) чувствуют, они комплексуют, и все это самым пагубным образом сказывается на хрупком здоровье покойника. Словом, от нечеловеческих условий проживания мертвецам отнюдь и отнюдь не легко приходится жить, смерть медом им не кажется.

А перед этим у Ленина, как рассказывает пожелавший остаться неизвестным компетентный в проблемах загробных пациентов доктор из спецлаборатории, была натуральная истерика. Да, да, именно истерика! Вождя достало, видимо, то, что прямо при нем один из солдатиков охраны, ничего, разумеется, не подозревая и вопреки строжайшим инструкциям не разговаривать при усопшем, разговорился со своим напарником о распаде СССР и о провале реформ в России, о желании новых вождей под благовидным предлогом похоронить Ильича, как всех смертных, т. е. закопать, урыть его, его - самого Ленина (он уже привык думать о себе в третьем лице, привык гордиться своим величием, это как-то утешало его в его нынешнем, отнюдь не завидном, согласитесь, положении. Хоть труп Ленина и состарился совсем, но от услышанного он сумел почти подняться из гроба. Он, казалось, хотел что-то сказать или даже крикнуть, но, потеряв остаток сил, он с грохотом, подняв неимоверную кучу пыли, упал в свой родной саркофаг и в очередной по счету, уже четвертый, раз умер. Разумеется, вы понимаете, что было с солдатиками после увиденного и куда их упрятали компетентные органы. Да, оба они сейчас в спецпсихдиспансере.

И, пожалуйста, люди, ну пожалуйста, не глядите на мертвых так свысока, думая, что мертвые уже мертвы, то есть совсем совсем мертвы, и, мол, посему можно с ними уже совершенно не считаться. Уверяю вас, вы жестоко ошибаетесь. Вы о жизни-то ведь толком ничего не знаете, что же говорить о смерти! Ваша категоричность просто смешна.

С чем мы столкнемся в бухте смерти - конечном пункте нашего плавания - нам совершенно неведомо, и на этом позвольте поставить мне прямо вот сейчас точку.

Врэж Никогосян