Аннотация: Фродо отправляется в Серые гавани убивать турок
Конец Третьей Эпохи. Пограничный городок. Фродо отправляется в Серые Гавани убивать турок.
Маленький человек в серой шинели замер среди толпы веселящихся добровольцев. Живио! - кричит рядом юноша с впалой грудью, поднимает бутылку. Ему вторит толпа. Маленький человек молчит, он чужой здесь - хотя едет туда же, куда остальные. Поезд, кажется, уйдет с опозданием. Поможем нашим сербским братьям! - выкрикивает доброволец с впалой грудью. Он пьян. Фродо морщится, тут же забывает об этом.
Маленький человек едет умирать от турецкой пули.
Вронский стоит на причале, глядя в серую даль океана, на катящие вдалеке барашки; ветер треплет плащ. Потом Вронский ходит по причалу, чтобы только не стоять. Как на беду, у него разболелись зубы. Он сглатывает слюну и ждет. Эльфы провожают его сочувствующими взглядами. Корабли уйдут вовремя, но станет ли ему - легче?
Со скрипом проворачивается колесо времени. Третья Эпоха заканчивается... Нет, не заканчивается.
Уже закончилась.
Вы что, действительно думаете - Боромир, когда взялся отнимать у Фродо кольцо, мечтал о власти?
Я не люблю аналогии. Аналогия верна (и то относительно) на каком-то очень коротком отрезке, потом же начинает откровенно врать. Впрочем, я ведь не обещал говорить правду?
Не обещал.
Поэтому вру прямо в лоб: Кольцо Всевластья это Анна Каренина, хоббит Фродо - ну, вы поняли, кто.
Вронский и Фродо, друзья по несчастью.
Или счастью?
И вот они стоят, эти двое - один на перроне, другой на причале, глядя на океан.
Каждый из них уже давно не человек - гораздо меньше. Полурослики. Половина Фродо съедена кольцом, половина Вронского осталась на рельсах, залитая кровью и удивлением среди черных кос.
Истончились.
Бледные тени себя прежних.
Наверное, это самое сложное - остаться самим собой.
Вы думаете, что Боромир не вынес искушения властью? Ничего подобного. Не власть сломила Боромира, а - возможность любви.
Они ведь действительно любят Кольцо - и вовсе не потому, что Кольцо обещает власть. Они его любят просто так - ни за что. Безвозмездно. То есть - даром.
Потому что оно красивое.
Потому что когда Анна смеется своим грудным смехом, в груди что-то замирает.
Потому что - черное платье, бал тысячи свечей и сотни лиц, и единственная ладонь, касающаяся ее спины.
Одного пальца сейчас не хватает, но это уже неважно. Палец иногда болит по ночам, но что эта за боль, Фродо? Да разве это боль? Хуже, когда знаешь, что половины тебя уже давно нет, а ты ощущаешь ее, словно она есть и вот сейчас, скоро, через мгновение, вот-вот она войдет в комнату и сядет в кресло, смеясь и рассказывая глупости. А ты будешь слушать, улыбаться как дурак и не сможешь оторвать взгляда от ее полуобнаженных плеч. Ведь так, Фродо? Ведь так?!
Не зря это называется - фантомной болью.
Слава богу, Вронский не успевает сказать: "моя прелесть".
Потому что эти слова принадлежат Горлуму.
Вот сейчас я представляю, как высокий дрожащий тенор Каренина произносит "моя прелесссть", и меня передергивает. Мерзкий карлик, похожий на Смоктуновского в старости - уродливые уши, заросшие белесыми волосами; тремор в голосе и огромные влажные глаза - он привык к темноте, этот карлик, этот искалеченный злом человек, питающийся сырой рыбой в пещере. Каренин сидит на камне, скрючившись, опустив голову и отрывает пальцами рыбью мякоть; где-то вдалеке капает вода. Засовывает в рот, мнет губами, мелко, по-заячьи, жует. Он лишился кольца, потерял, заезжий питерский гость ограбил Горлума, злобный, злобный, злобный гость, увел нашу прелесть! Нашу Анночку.
Но мы его простим.
Да-да-да. Мы простим.
Каренин отрывает еще полоску влажной мякоти и сует в рот.
Кап, капает вдалеке вода, кап.
Давайте поговорим о любви.
Потому что я уверен: "Властелин Колец" -- именно об этом.
