Полог отодвинулся со скрипом, и в глаза мне ударило яркое свечение. Ладонь сама потянулась к лицу, кожа в мгновение нагрелась, словно в лицо дохнуло жаром пламя. Запахло гарью, едкий дым сизыми клубами повалил вверх, в носу защипало, из глаз на щеки брызнули слезы.
- Что за...
- Вы не Тьма, - произнес сильный голос, - духи видят все!
Мне был очень радостно за духов, но я не видел ни зги, дым облаком завис в тесном каменном жилище. Я развернулся лицом к выходу и закашлялся, в горле дерло так, словно всухомятку сожрал громадную пачку чипсов...
Когда отдышался, то заметил что справа от меня, среди клубящегося дыма возникли странные фиолетовые искорки. Уже через мгновение там засветились крохотные фонарики, что разрастались, сбегались как капли в одну большую. Столб лилового света возник бесшумно, прямо предо мной распахнулась призрачная дверь. В воздухе вспыхнул крохотные молнии, запахло озоном. Сквозь темный проем в столбе света шагнула высокая фигура в черной мантии.
Я с испугом смотрел в его мертвенно-бледное лицо, черные как ночь глаза, что казались высеченными из камня. А, когда он сделал шаг и вышел из светящегося столба, я вздрогнул как олень, что зачуял охотника. Мертвенно синие губы незнакомца растянулись в улыбке, холодная как лед ладонь ухватила меня за предплечье.
- Погоди, - произнес он вежливо, - почти просительно. - Не спеши заходить туда. Иначе выбор будет сделан...
Я посмотрел на Грока, что нервно разминает пальцы, его глаза смотрели сквозь меня и незнакомца, словно мы бестелесные духи предков.
Моя рука инстинктивно потянулась за спину, где прямо над плечом торчит длинная рукоять боевого топора. Его таскаю на ремне с петлей, что дал мне Грок... Гораздо удобней носить тяжеленое оружие на спине, как рюкзак. Правда вытаскивать не так удобно, но жертвы есть всегда.
- Не нужно, - отмахнулся незнакомец, - оружие мне не повредит. А твои друзья меня не видят.
- Ладно. Не стану. Но скажи, кто ты? - спросил я сильным голосом.
Незнакомец задумчиво приложил пальцы к подбородку, черные глаза смотрели холодно, мертво, он сказал с некоторой долей уважения:
- Не боишься, это уже хорошо... Я Плеосин, - странник.
- Вот и странствовал бы себе, - буркнул я.
Все молча прошли рядом со мной, Чарг даже зацепил плечом, но его могучее тело прошло сквозь меня, будто я из тумана, а не плоти и крови. Я застыл, воздух пробкой застрял в легких, перед глазами поплыло, мне чудилось, что я растворяюсь среди клубов сизого дыма.
Незнакомец поднял руки вверх, с кончиков пальцев сорвались тонкие потоки колдовского огня. Струйки ударили Грока в грудь и он замер, глаза стали стеклянными, рот бессильно распахнулся, оттуда выпал черный, широкий как лопата язык. Старый вояка выглядел беспомощно и слабо.
- Хорошо, - сказал незнакомец нетерпеливо. - Я здесь для того чтобы ты мог сделать выбор... Ты в этом мире, знаешь ли, случайно, ошибка... Я предлагаю тебе вернуться обратно домой. А в замен...
- Ты хочешь мою душу? - спросил я со страхом.
Если раньше держался молодцом, то теперь при виде Грока, что пускает слюни как трехлетний ребенок, меня трясло! Я тер кулаками глаза, в надежде, что все лишь сон... не может такое на яву. Жуткий человек возник из столба света, этого нельзя объяснить умом, в уме такое не укладывается. Можно назвать, конечно, телепортацией, перемещением в пространстве и времени, междуконтинуумным переходом, умом можно..., на то он и ум - его дело растолковывать. Но нутром чую, даже волосы на теле встали дыбом как у зверя: передо мной настоящий колдун, чародей, чернокнижник, или кто-то еще... И колдун злой, у добрых не должно быть мертвенно-бледное лицо и губы как у утопленника. Про черные маслянистые глаза вообще молчу, выглядит как эльф что обкурился марихуаны...
- На кой мне твоя душа, я что демон? - колдун презрительно скривился, - я хочу, чтобы ты отдал мне то, что несете, реликвию... Никчемная безделушка, но хоть какая-то плата за мой труд. Открыть Черные врата, это тебе не два пальца об асфальт, как у вас говорят.
- Ты правда бывал у нас? - спросил я с надеждой.
- Часто бываю, часто..., - отмахнулся колдун, черные глаза алчно сверкнули, синие губы сжались в полоску. - Дела там у меня, - процедил он уже сквозь зубы.
Я смотрел на него, не мигая, руки мои била крупная дрожь. Я все-таки потянулся- ладонями к топорищу за спиной. Когда в руках сжимаешь верное оружие, то чувствуешь себя уверенней, храбрей. Пускай сейчас топор и бесполезен. Колдун лишь покачал головой, тощие руки поднялись, я видел, как на кончиках ногтей снова загорелись колдовские огоньки. Прямо под ноги посыпались святящиеся крупинки, глаза Грока стали темнеть, словно в каждое залили по бутылочке чернил.
- Я не шучу, - сказал колдун раздраженно. - Лучше соглашайся, и я верну тебя домой, а твой друг - останется жить...
Я потянул топор из за спины, оружие казалось неподъемным, мышцы тряслись от напряжения, сквозь толстую кожу проступили громадные бугры. Колдун хохотал, а я, сцепив зубы, тащил оружие, что теперь весом с гору. А меня пробрала такая злость, что я и не заметил, как на руках снова вспыхнуло то самое багровое сияние.
Огонек скользнул между пальцев как змейка, по венам мгновенно разнеслось приятно тепло, оледеневшие мышцы налились силой. Я с криком дернул топор на себя, кожаные ремешки с треском лопнули, тяжелое лезвие вынырнуло из за спины и понеслось вперед. Огонь тонкими струйками побежал по древку, топор вспыхнул словно облитый бензином. Огненная сталь с присвистом рассекла воздух, у меня перед глазами пронеслась багровая полоса, а колдун вздрогнул. Тяжелое лезвие вошло в его грудь без сопротивления, как в масло.
Глаза колдуна мгновенно затянуло молочной пленкой, он с тихи стоном сжал губы, алая струйка потекла из уголков рта по подбородку, ткань одеяние под топором потемнела.
Руки колдуна медленно поднялись к груди, пальцы ухватились за лезвие топора и вспыхнули как свечки. Крохотные огоньки побежали по сухим как ветки пальцам вверх, кожа потемнела. Глаза впились в меня с такой яростью, что ноги стали подгибаться в коленях. Я видел, как он превозмогая боль, тащит тяжелое лезвие из груди. Кровь толчками изливалась из раны, но уже через мгновение фонтанчики стали крохотными, и лишь крупные капли срывались с длинного одеяния под ноги.
Рана на груди колдуна стала уменьшаться, кровавое пятно блекло, выцветало на глазах, пока совсем не исчезло. Я со страхом понял, что сейчас меня поджарят живьем, не успею и пискнуть...
За спиной что-то глухо щелкнуло. Колдун неожиданно покачнулся, и как подрубленное дерево рухнул вниз. Из горла торчал острый металлический клюв, нет не клюю вовсе - нож Чарга. Из рассеченной вены на шее фонтанчиками била кровь, мне на лицо упали крохотные алые брызги.
- Как? Кто? - произнес я удивленно.
- Плеосин ошибся, я вижу его, - произнес Чарг довольным тоном. - Охотники видят духов. А ножи мне заговаривал еще Прагл, наш старый шаман...
- Я думал сдохну...
- Да, - сказал Чарг, широкая ладонь отерла взмокший лоб. - Еще миг и он бы тебя убил...
- А где остальные? - спросил я взволновано.
- Здесь, - кивнул Чарг. - Но ты не видишь, он навел на тебя морок.
Под руку Чарг вывел меня из дома наружу, в лицо подул прохладный ночной воздух, запахло свежестью, кожа ощутила прикосновение ветра и болезненный жар стал утихать. Глаза с жадностью впились в темное бескрайнее над головой, словно там среди облаков и звезд сокрылось что-то важное и так необходимое сейчас.
Я не знаю сколько времени стоял вот так, зашевелился лишь когда ступни стало покалывать от холода. Тело заледенело, холодный воздух пробрал до самых костей, но уходить не хотелось, я чувствовал странное, но приятнее единство с этим холодом, что с одной стороны медленно убивает, но и отрезвляет, пробуждает разум.
А ведь с нами людьми - тоже так, пока эмоции не утихнут, разум как лодка среди шторма и громадных волн. И только когда остынешь, успокоишься... Вот-вот - остынешь. Не зря рассудок называют холодным.
Судьба не ленилась преподносить мне подарки. Новый я получил, когда собрался вернуться в дом, чтобы отогреть окоченевшие ноги. Из кустов с необычайной прытью выскочил коренастый щенок, белая, густая как одежная щетка шерсть красиво поблескивала в лунном свете. Он напоминал мне комок пуха, или снега, с хвостиком. Но грудь у щенка широкая, мощная. Ею он на меня и налетел с разбегу.
Я ощутил, как в бедро ткнулось пушистое и тяжелое, колено резко подогнулось, я не удержался и неуклюже шлепнулся на землю. Оказывается, чересчур приблизился к норе, где живут псы. Хотя с виду и не нора вовсе, а берлога или пещера. В такой может уместиться даже медведь.
Я поднялся на ноги, торопливо струсил пыль со штанов. Щенок радостно бегает вокруг меня, черные глазки смотрят задорно, в них проскакивают радостные искорки.
- Играться хочешь, паразит, - сказал я ласково. - Ну иди сюда.
Я протянул щенку ладонь, крохотная пасть тут же раскрылась, я увидел, что в ней полно острых как иголочки зубов. Не успел удивиться, как зубы уже впились мне в палец. Я торопливо одернул руку, на коже остались мелкие точечки, вмиг потемнели, вниз сорвалась тяжелая капля крови. Щенок радостно возился у меня под ногами, хвостом выбивал пыль из штанов, и теперь у него на макушке появилось смешное черное пятнышко.
- О, так тебя и назову - Спот. Или у тебя уже есть имя?
- Нет, - прозвучал над ухом громовой голос.
Я резко обернулся, взгляд уткнулся в могучую грудь, похожую на те что у чемпионов по жиму штанги. Широченные пластины мускулов казались утесами, что нависают над каменными квадратиками пресса.
- У него нет имени, - повторил незнакомец.
- Я Дэлгор, мы из черной лапы, - произнес я смиренно. Руку от щенка убрал. Мало ли чего, вдруг это считается оскорблением, или еще что...
Кажется я не ошибся, руку незнакомца проворно скользнула к поясу, из ножен с тихим металлическим звоном вылетел кинжал. Острый металлический наконечник уткнулся мне прямо в грудь, а я уже знал, что орки просто так оружие не достают. Раз достал - значит пустит в дело. Размахивать железками у них не в чести...
Мне почудилось, что сейчас надавит и кожа прорвется, наружу плеснет черной, как смола кровью, но нет: острие осторожно двинулось вниз и в сторону. На коже остался аккуратны порезик, в виде перевернутой буквы Г. Это если с его стороны смотреть, а я когда опустил голову на грудь, то вижу это самое Г, это что оркский юмор, напоминание мол, кто ты такой...
Могучий орк ловким движением закинул кинжал обратно в ножны, отвернулся и ушел. Я удивленно хлопал глазами, когда щенок лихо запрыгнул ко мне на руки, я осторожно погладил по пушистому лбу, а он выкрутился, коготки заскребли по коже, а когда я приподнял его руками, то ощутил влажное касание. С улыбкой я понял, что щенок зализывает мне ранку.
- Теперь вы двое неразлучны, - произнес орк торжественно, - Ты можешь дать ему имя. Пес сам выбрал тебя, он ранил тебя и излечил. Кровь связывает вас.
- Даже так, - ответил я удивленно, - я чисто случайно...
- Да? - хохотнул орк, - он еще с момента вашего прихода из кустов на тебя поглядывал.
Чарг и Грок услышали голоса, выбежали из дома. В руках Грока уже поблескивал громадный топор. Газрог вышел из дома последним, полог отодвинулся лениво, словно вождь уже знал, что все в порядке. А может и действительно знает, ведь если Грок не рычит и не рубит на лево и направо, значит - порядок.
Газрог с прищуром посмотрел на меня, затем на щенка. Во взгляде я не заметил неодобрения, в глазах наоборот возникла какая-то тоска, а может даже радостный блеск. Он наморщил лоб, буркнул:
- Так ты еще и собаковод....
Грок хмыкнул, покосился на незнакомца, что порезал мне грудь:
- Что уже и посвятили? Когда успели?
Незнакомец окинул Грока с головы до ног внимательным взглядом, затем произнес чинно:
- Пес выбрал его... Это редкость. Я еще от деда слыхивал, что Снежные волки уходили из племени на поиски брата по крови...
Сказал и тут же развернулся и ушел, будто смутился, и решил скрыться от глаз.
Грок посмотрел на меня вопросительно, я пожал плечами, щенок продолжал мокрым теплым языком лизать царапину. Все видели мое довольное лицо, хотя наверно та еще рожа, одни клыки с палец толщиной...
Газрог скомандовал отбой, дважды повторять не пришлось, каждый давно клевал носом. Впервые за многие дни я лег спиной не на жесткие еловые ветви, и даже не на землю. По до мной настоящая кровать, на такую бы и не взглянул раньше, у меня то дома анатомически-ортопедический, с двойными рядами пружин и измерителем веса... А здесь куча соломы накрытая дырявой мешковиной, и никаких наворотов. Разве что блохи скачут как кони. Спалось на удивление спокойно, не тревожили ни злые колдуны, не смертельный холод. Проснулся я поздно, кода ощутил на лице жар.
Я лениво поднял веки, яркий свет резанул по глазам. Я оперся на локти, с наслаждением вдохнул теплый воздух. В доме пахло сухой травой и немного сыростью. В стопу ткнулось влажное, я торопливо одернул ногу, там у самого края кровати скрутился клубком крохотный снежный волк. Когда заметил меня, глаза заблестели, он сонно зевнул, нос снова ткнулся мне в ногу.
- Иди сюда, Спот. Охранял меня, так ты просто молодец!
Я потрепал его по голове, шерсть под пальцами переливалась, заблестели искорки, словно в догорающем костре. Крохотна пасть проворно распахнулась, и тут же сомкнулась на моем пальце. Спот забавно зафырчал, и принялся жевать жесткий ноготь.
- А ты еще тот чертенок, надо было назвать тебя Бесом...
По ту сторону стены зашуршало, полог отлетел в сторону и в проеме возник Грок. От его широкоплечей фигуры исходил жар, даже пар поднимался редкими струйками.
- Хватит дрыхнуть, или ты шаманишь? Так я не помешал?
- Нет, я уже встал.
- Тогда бегом на тренировку, - гаркнул он, - через час надо выступать! Я слышал северные волки пойдут с нами
- Как с нами, - от удивления я едва не вскочил. - Они что не знают...
- Все знают, - кивнул Грок. - Ты просто вчера пропустил все, с колдуном этим, да потом на улице стоял как пришибленный.
- Это я шаманил, - буркнул я смущенно. Хотя понимаю, что действительно даже себе не могу объяснить, что произошло тем вечером, загадочный Плеосин, грек что-ли..., потом пес. И что за сила просыпается во мне в минуты страха и ярости. Может я и вправду берсерк или шаман? Хотя умом ведь понимаю что все это бабушкины сказки, и что не первых ни вторых нет, как и снежного человека, и поездов смерти... Но тут, в этом мире, колдовство существует. Сразу вспомнились слова Трогла-предателя. Колдовство существует, и похоже оно существует во мне тоже...
После тренировки я едва стоял на ногах, а ведь еще целый день идти. Сегодня Грок не дал мне топора и битый час гонял по двору дубиной. Сказал, что проверит мою ловкость, и будем учиться уворачиваться. Никогда прежде мне не было так страшно, даже когда рыцари перли с мечами наголо... Громадный орк, с дубиной и сумасшедшим блеском в глазах, такое напугает многих.
Толстое бревно со свистом рассекало воздух я едва видел само оружие, как от такого увернуться? Оказалось, возможно, Грок специально оставлял мне место для маневра, хотя я все время налетал то на дом, то на валуны. Дважды досталось по ребрам. От удара в боку хрустнуло, я думал, лопнула грудная клетка, пальцы со страхом вцепились в раненый бок, но нет, кожа оказалось целой, а треснула толстая дубина.
- Я понял, - сказал мне Грок тогда, - это у тебя когда боишься, и когда злой. Точно берсерк...
Уже час я размышлял над его словами, а может и вправду берсерк? Откуда мне знать?
До перевала решили идти иным путем. В горах, как сказали разведчики Волков - уже ждут засады врага. Моего мнения никто не спрашивал, но может и к лучшему, потому что в голове одна каша. Спот тихо сидел в плетеной суме. Лишь изредка высовывал голову и поглядывал то на меня, то на мельтешащий пред глазами мир.
Мы обогнули ребра и двинулись по узкой тропе, прорубленной в зарослях колючего кустарника. Острые как иглы шипы все равно впивались в голые ступни, несколько засело глубоко в мышцах и обломалось. Пришлось звать Чарга, чтоб расковырял ножом и вытащил. Пока он осторожно разрезал кожу, мое лицо вспыхнуло: ну это ж надо так вляпаться, все бегут хоть бы хны, и один я собираю все камни, занозы, синяки... Но когда увидел как Чарг забрасывает ногу на ногу, а острие ножа погружается глубоко в кожу ступни, то от сердца отлегло. Значит не один такой, даже опытные охотники по колючкам бегают.
Впереди жидкой полосой серели рощи, деревья стояли редко, так словно их насадили искусственно. Солнце поднялось высоко, и хотя еще недавно высокие кустарники отбрасывали тень, теперь от палящего зноя не спрятаться, ну или лезть в колючие заросли в поисках прохлады... От недавнего холода ни следа, в лицо горячим потомком бьет озорной ветер, вышибает слезу из глаз. Над головой то и дело проносятся птицы, щебечут весело. Я даже как-то расслабился, но Грок то ли почуял мой настрой, то ли по привычке хлопнул меня по плечу, сказал строго:
- Закрой рот, мух наловишь.
Я замахал руками, отгоняя воображаемых насекомых, Грок расхохотался.
Наш разросшийся отряд уперся в высокий холм, дорога заканчивалась как раз перед крутым, почти отвесным склоном. Справа от холма, поближе к горам, широкая поляна, за ней целая роща приземистых сосен, что прильнули к земле, словно ища защиты от холодных и злых горных ветров. Уже здесь воздух пахнет хвоей и живицей, от приятных запахов щекочет в носу и урчит в животе.
Сразу за поляной, начиналась новая дорога, широкая и протоптанная она походила на те что видел в деревне, но ближе к сосновой роще, змеилась желтая, местам поросшая травой тропка. Туда и направилась вся наша ватага. Бежали орки на удивление тихо, мне казалось громадные волки будут выть, замедлять движение отряда. Так нет, те из женщин что поменьше, и дети, свободно ехали на спинах умных и послушных зверей. Даже воины, чьи лесные друзья размером с теленка, умудрялись ехать верхом. У них даже седла для этого есть, кожаные, добротные, но без стремян. Воевать на таком скакуне не получится, мигом свернешь шею, а вот ехать, в самый раз.
К моему удивлению, между сосен я не заметил ни единого зверька, и даже птицы здесь умолкли, вокруг мертвая тишина, раздается лишь топот ног, и хруст веток.
Мой Спот давно проголодался и жалобно скулил последний час, у меня от его писка сжималось сердце, но сделать ничего не мог, вся еда у нашего охотника, а у Северных волков даже и не знаю... Придется малышу терпеть, как и мне. Знал бы он, кого выбирает в братья - дважды бы подумал! И дело не в том, что в животе теперь урчит, словно там поселился дракон, а в том, что животных у меня отродясь не было. Только в симуляторах разных на компе..., но и тех забывал кормить, выносить горшок, так что удалял через денек другой, пока животинка не сдохла.
Еще часа через два я увидел, как справа между гор вверх уходит извилистая тропка, но склон почти отвесной, по такому карабкаться без специальной амуниции - все равно, что сразу головой о камень. Даже имея все эти альпинистские штучки я бы не полез...
Грок посмотрел на меня внимательно, обронил хмуро:
- Если то хребет Дракона, а там ребра - то здесь задница. Не знаю, как мы пройдем здесь... Не каждый сильный воин одолеет путь, а как же слабые...
Тропку называли, волоком, не знаю правда почему, не похоже чтобы там кого-то волочили, я бы назвал как-то страшно, перевал смерти, или роковая тропа. Но такие название у орков не в чести, он называют вещи прямо, по-простому, без пафоса. Раз волок, значит таки тянули. Внизу навалены целые груды острых камней, словно специально, чтоб если упадешь, то насмерть. Гладкие как стена утесы надменно нависают над головой. Кажется, если подойдёшь ближе, то груда камней зашевелится, поднимет исполинскую ногу и раздавит как жука.
Друг за другом, с тяжелым дыханием и недовольными рыками мы поползли по камням вверх. Измученные беготней по жаре и колючкам мы едва карабкались. Действительно волочились по земле, пот с меня сбегал струйками, а по спине - так рекой. Я дрожащими пальцами впивался в новую выемку среди скал, куда только что цеплялся Грок, и подтягивался выше. Тяжелый топор, как якорь тащил меня на дно ущелья, ветер все норовил оторвать от скалы, и бросить вниз, размазать по камню.
От усталости подкашивались ноги, мокрые волосы налипали на лицо, но я знал, стоит лишь немного отдохнуть, перевести дух, и смогу и дальше карабкаться, как паук, или человек-паук, тьфу-ты, орк -паук, раз на то пошло.
Но не один я от усталости еле дышу, Грок у которого спина в полтора раза шире моей, тоже дышит прерывисто, тяжко. Но у него и ноша потяжелей моей, кроме топора еще куча оружия на поясе, а еще громадная походная сумка свисает с плеча.
- Еще немного, брат, и все... - проронил Грок.
- Еще немного и мне конец, ты хотел сказать - ответил я едва ворочая языком.
- Не болтай... Береги силы, - буркнул Грок и с удвоенным усилием полез наверх. Мне оставалось лишь следовать за ним, хотя мышцы уже налились предательской тяжестью, и каждый раз норовили размякнуть в самый неподходящий момент.
Когда задница Грока внезапно исчезла, я даже глаза распахнул от удивления, оказалось, мы взобрались на небольшое плато, на котором можно и перевести дух, и даже устроить лагерь.
Усталые орки тяжело плюхались на холодный камень, но сейчас оказался приятней любого кресла с вибромассажем, мышцы радовались возможности просто ничего не делать. Руки и ноги пекло огнем, и потому прохлада камня казалась чем-то неимоверным, как излияние божественного бальзама на рану. Я блаженно распластался на камне как жаба у пруда. Но когда поднял взгляд - оторопел. Шагов за двести, начиналась новая тропа, еще круче, склоны так и вовсе лысые, даже пальцами некуда вцепиться.
- Не может быть..., я не верю..., - прошептал я мрачно. - Неужели полезем там?
- А ты видишь другую дорогу? - спросил Грок.
- Нет, но...
- Лежи, пока время есть, и силы береги. Понадобятся еще.
Далеко впереди Газрог высоко вскинул топор. Грок тут же приподнялся на локтях, пока я протер глаза, его руки взялись за толстое топорище, а мой взгляд уперся уже в спину.
Что могло случится, тут в горах на высоте почти в полкилометра? Неужели есть ещё сумасшедшие?
Оказалось - есть. В сотне шагов, на другой стороне разлома, показались закованные в шлемы головы. Эти не похожи на тех рыцарей, что видел в степи. Шлемы круглые, похожие на шапки, а у тех были полные, закрывающие всю голову, как у первых крестоносцев. Медленно головы поворачивались в нашу сторону, в лучах солнца заблестели острия стрел.
Я быстро оглянулся. Воины достали кто топоры. Кто дубины, охотники Волков вытаскивают из чехлов луки, а женщины уже подносят увесистые колчаны с тяжелыми черными стрелами. Что такая делает с людьми, я уже видел в лесу. Газрог остался стоять на краю утеса, словно бросал вызов не только неведомым воинам, но и суровым пикам драконьего хребта. В руке вождя холодно блеснул тяжелый двухлезвийный топор - подарок Снежных волков.