Я ощутил уважение к этому громадному воину. В отличии от современных людей, орки, не просто слушаются старшего и мудрого, но и делают это с уважением. И на смерть идут без страха, прямо как революционеры, или коммунисты..., может и не правильно это. Ведь из истории знаю, революциями ничего не достичь, одна власть сменяется другой, только люди зря гибнут. Улучшения жизни добиваются трудом а не кровью. Но орки народ другой, и мыслит по-другому... Вот сейчас все как один оскалили клыки, в глазах пляшет безумное пламя, а пальцы сжали с треском рукояти громадных топоров. Я и сам вцепился в оружие как сумасшедший.
Газрог посмотрел на нас одобрительно, произнес:
- Земли предков заканчиваются, дальше чужой лес... Мы должны будем думать сами. Грок знает, что Клыки нам братья, но среди них есть и хитрые лисы. Мы должны быть осторожны. Клыки не знают что мы несем. Но они не дураки, и понимают зачем Орден истребил наше племя.
- Можно я скажу, вождь? - спросил я осторожно, даже руку вверх поднял как в школе.
- Говори, Дэлгор! - рыкнул Газрог. - Но быстро, враги уже близко!
- Почему мы идем в Драконьему хребту? У нас там союзники?
- Нет, - ответил Газрог, и снова нахмурился, - там нет большой воды! - Вперед, быстрее в лесу, Клыки помогут нам скрыться!
Все со скоростью ветра ринулись сквозь траву, я как всегда плелся в хвосте, ранения давало знать, после нескольких часов бега, сердце разламывало грудь, а кровь в висках стучала молотом. Каждый шаг давался все сложней. Да еще солнце так накалило спину, что скоро начнет шкварчать сало. Если оно у меня есть... Спины то я не видел, но ни на животе ни на боках - нету и капельки, одни твердые мускулы.
Волосы на затылке уже такие горячие что к ним больно прикасаться, я торопливо одернул руку, словно ухватился за раскаленный гвоздь. Пот стекал по шее и лбу такими струями, будто я окунулся головой в бочку. Тело до сих пор болело, словно меня отстегали плетью, пока я спал. Далеко впереди темнели широкие спины орков, с каждым мигом я отдалялся от них все больше, скоро превратятся в точки, потом в песчинки...
Я замедлил бег, торопливо огляделся по сторонам, даже так чувствуешь себя легче. Подлый голосок внутри тут же стал нашептывать, что хорошо бы дать драпака от греха подальше. Клятвы что умру на бегу, я не давал, а бежать прямо врагу в лапы - ума много не надо. В конце-концов я то ордену не нужен, божьих зубов у меня нет. Тут надо смотреть чтоб свои не выбили.
И хотя привычно спасать собственную шкуру, она ближе к телу, и болит когда бьют, но как-то пакостливо становится внутри, будто я гад какой-то. И понимаю, что катиться с горы всегда легче, чем карабкаться вверх, но если падаешь, то в конце концов разобьешься, и все такое... Я, хоть и сын своего времени, но уже и кровный брат черной лапы. А кровь не вода.
Я заметил, что Грок, его широкие плечи различимы даже издалека, отступил в хвост колонны. Замедлил бег, делая вид, что подустал, но я знал, он ждет меня. Не знаю, что обо мне думают остальные, но то что Гроку я по душе - нутром чую. А значит не убегу, как заяц в траву, вот из принципа, из гордости не убегу! Есть такое чувство в человеке, как достоинство. Прав Грок, честь не дает упасть, даже когда надо падать. Она держит. Я никогда не выстилался не перед кем, что было так свойственно простолюдинам тысячи лет назад, и всем поголовно в моем, третьем тысячелетии. Животные всегда нюхают да лижут друг другу задницы, а я не стану..., буду бежать дальше, пускай даже сердце лопнет!
У меня открылось второе дыхание, ноги сами несли вперед, хотя рот пересох, а в горле скребло так будто проглотил целую горсть земли. От усталости закатывались глаза, тело казалось чужим, но я с каждым мигом лишь прибавлял ходу. Легкие раскалились, теперь горячее чем спина обожженная солнцем, дыхание вырывалось горячее, обжигало ноздри. Когда поравнялся таки с Гроком то увидел что все как и я мокрые от пота, даже Газрог смахивает ладонью капли со лба.
Но больше ничего не изменилось в облике вождя, как и прежде глядит из-под надвинутых на переносицу бровей, глаза яростно поблескивают. Ни на секунду не расслабляется, все время напряжен как струна. В наше время все наоборот стремятся оттянуться, расслабиться.
Я и сам не люблю излишних напрягов. Может конечно Газрогу нравиться когда ни минуты покоя, но я приглядываю за ним уже давно и вижу, что просто не показывает виду, а внутри как и я хочет радостно развалиться в теньке как жаба. Но честь не дает, и долг. У орков честь в крови. Вот бы всем так.
Издали лес кажется зеленой стеной, только вблизи становятся различимы могучие стволы вековых дубов, и стройные березы, да косматый кустарник под ними. В таких зарослях можно прятать целое войско, как и делали те же германцы при битве с Цезарем. Нужно держать ухо востро, не успеешь испугаться, как утыкают стрелами, что ежа, или пырнут под ребра копьем. Я грамотный, знаю, как Робин Гуд воевал и другие лесные разбойники. На рожон никто лезть не хочет.
- Неподалеку лагерь Клыков, - сказал Газрог хмуро. - Сразу за деревьями. Там у них дозорный пункт. Но Чарг не нашел живых...
- Только мертвые, - подтвердил охотник. - Много тел, и следы ордена.
- Молния дважды не бьет в дерево, - кивнул Грок. - Надо идти в лес.
Я торопливо смахнул пот с бровей, по пальцам сбежали крупные капли, шлепнулись под ноги на желтую, растресканную землю. Почва жадно впитала влагу, пока я пялился под ноги. Орки уже двинулись к полосе леса.
- Я помню, как охотился здесь, - заметил Чарг. - Все изменилось. И степь, и лес.
- Пойдешь вперед, - Газрог пальцем указал на густые заросли. - А мы тудой. Встретимся уже в лагере.
Чарг быстро кивнул, за ним только зашелестело, высокая трава всколыхнулась и проглотила широкую зеленую спину.
Мы двинулись дальше ползком, до леса уже рукой подать, прямо над головой нависали широченные ветви, в тени прохладно и приятно пахнет сыростью. Так и хочется припасть к холодной земле и полежать минутку-другую. Но и то, что ползешь, уже приятно, хотя жесткая трава колет кожу, но жары здесь нет, а земля мягкая, и трава короткая, не в пример той, что колышется за спиной.
Я полз точно за Валком, даже по сторонам не озирался, что делаю везде и всегда, такой уж я любопытный. Газрог первым зашелестел ветками кустов, остальные пролезли следом, я подполз слишком рано и острые ветви безжалостно стеганули по лицу, я чуть не ругнулся, но вовремя вспомнил что пробираемся тайком, хотя и шумим как стадо слонов в посудной лавке.
Я первым заметил темную фигуру между деревьев, там тихо шелохнулось, все резко обернулись в ту сторону, но силуэт растворился в тени. Не успел я пожать плечами, как зашелестело уже прямо над ухом, и с дерева прямо на шею упало тяжелое и мокрое.
- Падай! - взревел Грок.
Я не понимал что происходит, еще не оправился после дня беготни, весь мокрый от пота, мышцы едва шевелятся, но команду Грока выполнил мигом. Я расслабил ноги, и тело шлепнулось на землю с грохотом. Когда я поднял взгляд, в мою сторону неслись двое со страшными боевыми цепами. В воздухе тонко пропела стрела и тот, что ближе ко мне рухнул на землю, руки вцепились в пробитое горло, будто хотели вытащить толстую черную стрелу. Из-под пальцев толчками били алые фонтанчики, грудь разбойника мигом залило кровью, руки разжались.
Второй тоже исчез, скрылся за кустами, внезапно там загрохотало, послышались хрипы, звон металла. Когда наружу выпала отрубленная голова, я даже не удивился. Череп лопнул как гнилая тыква, наружу вывалилось склизкое и серое, земля мигом потемнела от человеческой крови, а в воздухе повис сладковатый металлический привкус.
Я так и лежал на земле, с широко распахнутыми глазами, как краем глаза уловил блеск стали. Когда резко обернулся, увидел широкий клинок, не знаю, как, но я крутанулся вихрем, руки налились тяжестью, между пальцев вспыхнули яростные красные огоньки. Я зарычал так страшно и свирепо, что лицо разбойника стало бледным как снег. Тяжелый цеп скользнул мне за спину, бок обожгло болью, сильный удар по ребрам заставил вскрикнуть от боли. Я набросился на бандита, как лев, руки сами наносили удар за ударом, под пальцами жутко трещали кости, в нос ударил запах паленого мяса, в лицо летели струйки горячего и влажного. Я не остановился, рычал и бил пока сзади не схватили за волосы. Сильная рука дернула так, что у меня глаза полезли на лоб.
- Хватит! - проревел Грок. - Хватит Дэлгор! Он давно мертв!
- Да он берсерк, - произнес Валк удивленно.
- Нет, - рассмеялся Грок, - просто решил приготовить отбивную для Клыков. Они человечиной не брезгуют, особенно хорошо приготовленной.
Он наконец отпустил мои волосы, я тряхнул головой, перед глазами все еще стояла багровая пелена, зубы стиснул с такой силой, что десна стали кровоточить, во рту все заполнилось соленым. Тело сотрясала крупная дрожь, зуб не попадал на зуб. Разбойник что лежит подо мной, больше не похож на человека, груда мяса, костей и грязи. Головы тоже нет, из обожженной шеи торчат остистые отростки позвоночника, рядом валяется оторванное ухо. По нему догадываешься, что черное лохматое рядом - бывшая голова, а рядом столько крови, что я не выдержал накрыл рот ладонью. К горлу подкатил рвотный комок.
- Цел? - спросил Газрог. Я ощутил на плече твердую, мозолистую ладонь. А когда развернулся, наши взгляды пересеклись. Сейчас в глазах вождя не было того сумасшедшего огня, что бушует всегда, наоборот взгляд ясный и чистый, как воды ночного озера. Я удивился такой перемене.
- Да, цел вроде, - сказал я неуверенно.
Только сейчас осмотрел себя, шкура на боку распорота, из крупной, с кулак размером, раны сочится кровь. Вторая черная отметина, чуть выше, на спине, но тут лишь содрана кожа, что теперь висит клочками вниз. Руки до сих пор каменные, пальцы шевелятся с трудом, будто их склеили вместе.
Грок искоса поглядывал за кусты, оттуда вылетели тяжелые черные стрелы, что пронзили первого разбойника. Вскоре там послышался хруст веток и наружу вышел, высокий, но узкий в плечах орк. Он тяжело дышал, в руке зажат короткий, но толстый лук, на боку колчан, с жуткими черными стрелами, такой можно и не стрелять, просто подойти и прохромить насквозь. Янтарные глаза орка внимательно пробежались по нам, особенно долго задержались на лице Газрога.
- Слава предкам, - произнес он медленно. - Что привело в леса клан черной лапы?
- Племя Клыка и Черная лапа дружат многие века, - ответил Газрог уважительно, - мы пришли к нашим старым друзьям как гости, чтобы говорить с Троглом, и просить его мудрого совета.
- Трудные времена настали, вождь Газрог! - произнес лучник. - Я Варуна, - сын вождя Таучана. Теперь я старший в племени. Трогл ушел в леса со слабыми, а я и мои храбрые воины истребляем тех, кто напал на селения.
- Ты великий воин, Варуна, как и твой отец! Да примут с радостью предки его дух! - пробасил Газрог. - Пусть твои стрелы и дальше не знают промаха.
- Как и твой топор! - отозвался Варуна.
Я наконец поборол тошноту и стал понемногу приходить в себя. На трупы старался не смотреть, хотя куда не поверну голову, везде кровь, если не отрубленная рука, то сизые клубки потрохов, а там возле куста лежит оторванная челюсть, рядом с ней, похожий на измочаленную тряпку язык. Я зажмурился, боль постепенно утихла, но рвотный комок вернулся.
Я слышал, как Грок сказал тихо:
- И тут уже побывали....
Валк возразил:
- Это разбойники, не орден. На них нет доспехов и дерутся плохо, как дети.
- Орден ушел в лес, - кивнул Газрог. - Они знают, зачем мы пришли в лес, потому пошли следом за Траглом. Но это они наняли разбойников. А может и не нанимали, тут хватит и слуха, что несем золото.
Варуна задумчиво нахмурился, произнес сильным голосом.
- Вы друзья, но вам лучше уходить.
- Да, - согласился Газрог. - Мы принесем вам лишь несчастья и смерть. Орден идет за нами по пятам.
Я отрешенным взглядом вперся в высокого и худощавого орка. Этт не похож ни на Грока ни на меня. Руки длинные, почти до колен, плечи узкие, но мускулистые, как у пловца. Под серо-зеленой кожей буграми перекатываются мускулы, а суставы на локтях, что колени у коня - громадная шишка. Я не дурак - знаю, вся сила не в мускулах, а в сухожилиях. Такой рукой шлепнет, что молотом! Лицо у Варуны простоватое, нос не приплюснутый, длинный как баклажан, и клыки торчат не вверх, а в стороны. Челюсть узкая, вытянутая вперед, выпирает гордо, но мне все время казалось, сейчас сложит губы трубочкой и примется насвистывать песенку.
Когда Варуна ушел, Валк проворно натаскал ветоши и развел костер. Теперь прятаться нет смысла, а на голодный желудок по лесу не набегаешься. Грок тихонько затачивал топор у костра, из-под камешка вылетали мелкие искорки, доносился звон и срежет. Видно когда рубил рыцарей, там, в степи, острая как лезвие кромка притупилась.
- А что теперь? - спросил я украдкой, пока Газрог отошел к краю лагеря. - Что будем делать?
Он хитро сощурился, глаза неотрывно следили за блестящей сталью.
- Варуна, как и ты молод, - произнес Грок медленно, - он не понимает что враг очень силен. Они все равно найдут и перебьют всех. Я видел много битв, Дэлгор. Эта такая же, как все.
Я постарался понять, что он имел в виду, даже лоб наморщил задумчиво. Зачем ордену уничтожать всех?
Грок, провел пальцем по наточенному лезвию, на коже возникла тонкая как волос полоса, сквозь нее проступили крохотные черные капельки. Он усмехнулся, слизнул торопливо языком и сказал:
- Мы пойдем через лес, Дэлгор. Это самый короткий путь. Но и самый опасный.