Высоцкий Михаил Владимирович : другие произведения.

Право на Славу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман "Право на Славу" - мой пре-дебютный роман, писался в восемнадцать лет, попытка сотворить нечто по классическим канонам жанра боевой героической фэнтэзи. Нечто вышло, однако по причине излишнего, по моему мнению, примитивизма роман был положен "в стол", где ему самое место. Сюжет - рыцарь, который искал свою долю, встретил однажды старца с ребенком. Старец дал ему предсказание - "Нужно тебе найти храм, да не простой храм, а черный храм, храм Двуликого-Триединого...", уничтожить черный алтарь и тем самым избавить мир от древнего зла. По ходу книги вокруг рыцаря собирается отряд, и все вместе они идут в далекие земли изничтожать то самое древнее зло. Исполнение максимально классическое - доблестный воин, верный друг, великая любовь, враг, ставший другом, друг, оказавшийся врагом. Не менее классическая композиция - сбор отряда, долгий поиск, испытания на прочность, загадка хранимого от рождения амулета, финальная битва, злодеи уничтожены, хэппи энд. Стиль максимально "серьезный", мною не сильно любимый. Уже два с половиной года роман в состоянии pre-final edition, в конце даже отмечено, какие куски мне самому совершенно не понравились и требуют переработки. Выставляется роман а) для галочки б) а вдруг в) а почему бы и нет.

Высоцкий Михаил.

Право на славу.

  
  
  

Содержание.

  
   Право на славу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Вступление. Казнь.
  
   - ... приговаривается к смертной казни, - прокурор закончил свое выступление и внимательно посмотрел на внимающую ему толпу. А толпа собралась приличная. Еще бы, не каждый день на главной площади славного столичного города Веика происходило столь знаменательное и интересное зрелище. Конечно, казни бывали, и не редко, но что то были за казни? То голову отрубят какому-то излишне ретивому дворянину, которого застал в неподобающем месте ревнивый муж, приближенный к Его Величеству. То на кол посадят шпиона из соседнего государства, желавшего узнать, какой процент казны Ее Величество тратит на свой гардероб. А то и просто повесят бандита, коими так и кишели окрестные леса. Скучно и неинтересно. На такое зрелище детей не возьмешь и любимую не поведешь. Осужденный и покричать как следует не успевает, подергается пару секунд, и все. Висит мешком, и даже смотреть не на что.
   Но сейчас был случай особый. Осужденный, молодой парень, лет двадцати-двадцати пяти, был виновен в самом страшном преступлении, которое только можно было вообразить. Он, щенок, света белого не видавший, посмел на людях заявить о том, что Его Величество - плохой человек. И это даже не все! За такое бы голову отрубили, да и ладно. А тут же совсем - этот заморыш посмел заявить, что без Его Величество, который ночами не спит, за народ весь думает, люди лучше жить будут! И этого мало, он еще и говорил, что Его Величество, чей род, по последним данным, три сотни поколений насчитывает, узурпатор без рода и племени, что настоящие короли как пропали во время последней войны, так и до сих пор не появились. Да еще и утверждать посмел, что Ее Величество молодость свою провела в трактирах придорожных, и что балами да платьями своими она скоро в такие долги страну загонит, что и десятку поколений из них не выйти. И сказав все это, да еще и не на пьяную голову, а на трезвую, этот парень призывал народ делать что-то, а не сидеть молча, пиво попивая. И кто знает, до чего бы еще этот богохульник договорился, кабы не подоспели вовремя доблестные королевские гвардейцы, да не заковали его в цепи, да не отвезли на суд справедливый...
   Так что случай был действительно особый. Суд, скорый, но справедливый, приговорил осужденного к казни через четвертование. Специально для этого из дальних закутков Дворца Справедливость была выкачена четвертующая машина, гениальное изобретение древнего механика, позволяющая честному народу получить несказанное наслаждение от криков и стонов казнящегося, которые продолжались как минимум несколько часов. Новость о таком восхитительном шоу моментально разнеслась по всей столице, и сейчас на площади у ратуши яблоку не было где упасть. Люди стояли тесной толпой; отцы садили на плечи своих сынов, чтоб тем было лучше видно; влюбленные парочки, крепко держась за руки, вместо того, чтоб целоваться, внимательно следили за процессом казни. Все были в предвкушении восхитительного зрелища, и прокурор, одно из главных действующих лиц этого шоу, был польщен оказанным ему вниманием.
   - Есть ли что у кого-то сказать? - задал он ритуальный вопрос, и уже приготовился к тому, что ответом будет дружное "нет", и что можно будет приказать своим помощникам включить машину, когда из самого дальнего конца площади раздался громкий голос:
   - Да, мне есть о чем слово держать.
   Толпа, сколь бы плотной она не была, невольно расступилась, и к самому помосту, ведя в поводу двух лошадей, подошел рыцарь. Он был не стар, никто бы не дал ему больше лет тридцати пяти, максимум - сорока, но седина уже заметно украсила его волосы. Не высокий, но и не низкий, воин ничем особо не выделялся, но в то же время во всем его облике чувствовалась некая сила, власть, которая может быть дана только от природы. Он принадлежал к тем людям, за которыми идут десятки и сотни тысяч; к тем людям, которых или боготворят друзья и ненавидят враги; к тем людям, которых нельзя не заметить. И пусть он носил простую легкую кольчугу, короткий меч за поясом, лук с колчаном стрел за спиной да потертые кожаные ботинки. Пусть шлем его был стар, а типичные доспехи вольных воинов иссечены многочисленными царапинами. Пусть на его мече на красовались изумруды и рубины. Но даже у самых знатных нобилей при виде этого простого воина невольно подгибались колени, и им так и хотелось пасть перед ним ниц и присягнуть в вечной верности.
   - Да, мне есть о чем слово держать, - повторил воин, глядя прямо в глаза своего собеседника.
   - Ну что же, если тебе есть, что сказать - говори. Это святое право каждого жителя нашего великого государства, - наконец отошел прокурор, совершенно не понимая, что нужно было этому непонятному человеку.
   Право говорить на казни было дано народу еще во времена старой династии, и было оно последним шансом для осужденного получить свободу. Если кто-то не мог достать доказательства невиновности к суду, но делал это к казни, то судьей уже выступал весь народ. И если люди слушали эти слова и признавали, что осужден невинный - никто, вплоть до короля, не имел права отменить решение народа. Шанс последней речи, последнего слова, не посмел отменить ни один из королей, правивших после падения старой династии, хотя и воспользоваться им не смог еще никто из осужденных. И вот сейчас этот странный незнакомец... Что же он может сказать толпе? Никто не ведал этого.
   А воин тем временем продолжал.
   - Речи мои, жители славного города Веик, будут не для вас. И не тебе, почетный прокурор, я обращаю свой глас. И я не буду спорить с теми обвинениями, которые выдвигают против молодого господина. Ибо свидетелей много и их показания не подлежат сомнению. И не пристало мне повторять его слова, о том, что вами правит недостойный сего самозванец. А желаю я вопросить самого осужденного. Почтенный человек, не ведаю имени твоего.
   - Гоб-ен-йодолом меня зовут, но лучше просто Долом - спокойно отозвался осужденный.
   - Я задам тебе, Долом, четыре вопроса. Первый из них - умеешь ли ты быстро бегать?
   - Да.
   - Вопрос второй - умеешь ли ты быстро скакать на лошадях?
   - Да.
   - Вопрос третий. Знаешь ли ты сей град?
   - Да.
   - Ну и наконец, последний, четвертый, вопрос. Долом, быстры ли мысли твои?
   - Да.
   - Сие есть хорошо, - кивнул воин.
   Что было дальше - точно не заметил никто. Всем показалось, что лук сам соскочил со спины воина, две стрелы, одна за другой, сами слетели с него и две связывающие пленника веревки сами собой разорвались. После чего два наездника как раскаленный нож сквозь масло пронеслись через толпу и исчезли в одном из многочисленных выходящих с площади у ратуши переулков.
  
   Глава 1. Прочь из града!
  
   - Ну что же, давай знакомиться. Тебя, как я уже выяснил, зовут Долом, не так ли? Али не настоящее это имя твое?
   - Почему же, самое настоящее. Кстати, спасибо за спасение, вот уж на что не надеялся, так это на такое.
   - Ну уж прости, что не оправдал твои надежды. Сам я, понимаешь, человек не местный, в город приехал не на казнь смотреть, на сию несправедливость великую, а по делу важному. Тут же случайно проезжал, ну и задержался, решил послушать, чего это ради толпа такая собралась. А как услышал, в чем тебя обвиняют, да к чему приговорили, понял - миссия моя, это дело важное, а жизнь человеку, которого ни за что зверски убить жаждут, спасти надо. Али попытаться хотя бы.
   - Да уж... Если бы, иноземец, другие думали так же, как ты...
   - Ниов.
   - Что?
   - Ниов. Зовут меня так. Ниов.
   - Ну что же, еще раз здравствуй, Ниов.
   - Приветствую тебя, Долом.
   Молодой парень и бывалый воин, улыбнувшись, пожали друг другу руки. И ни один сторонний наблюдатель, даже если бы он каким-то чудом оказался на чердаке заброшенного дома в самом бедном районе Веика, не увидел бы на этих лицах страха или напряжения. И уж тем более не догадался бы, что не далее как пол часа назад именно Ниов и Долом устроили дикую скачку по городским улицам, пытаясь уйти от моментально организованной по их следам погони. Несколько раз их едва не загнали в тупики, и только прекрасное ориентирование Долома на местности помогало им уйти. Молодой парень, казалось, знает про город абсолютно все, и это именно он заметил старый полуразрушенный дом, где можно было не только спрятаться самим, а и, что намного сложнее, спрятать лошадей. Погоня несколько раз проезжала возле их укрытия, но, как ни странно, словно бы не замечала древний особняк. Ниов сначала был настороже, не выпускал из рук свой верный лук, но потом, когда убедился, что тут их искать не станут, несколько успокоился. Накормив лошадей овсом, запас которого воин предусмотрительно всегда держал в походной котомке, он последовал совету Долома, и поднялся вслед за ним на чердак. Оттуда открывался хороший вид на все окружающие дом улицы, и убедившись, что незамеченным к дому никто не прокрадется, воин завел разговор.
   - Так что же ты так, парень? Ты же должен был знать - если местный король такой, как ты его описал, то просто так твои речи он не оставит.
   - А что же ты меня спасал, если знал, что тебя за это будут ловить?
   - Я же сказал, я не мог смотреть, как казнят невиновного...
   - Ну вот и я не мог терпеть того, что происходит, - Долом, улыбаясь, пожал плечами, - Таков я есть.
   Ниов смотрел на своего спутника, и не мог его понять. Перед ним был не человек, которого хотели казнить, и только чудо помогло ему спастись. Перед ним был не перепуганный юнец, избежавший верной смерти. Был перед ним и не бывалый воин, который уже привык к смерти, который знает, что она за ним когда-нибудь обязательно придет, и свидание с ней можно только отсрочить. Не видел перед собой он и пламенного революционера с горящими глазами, готового умереть за свои идеи. И не был Долом мальчиком из богатой семьи, решившим проиграться в героев и справедливость. Перед ним был просто спокойный и рассудительный молодой человек, которому сейчас тут было явно не место.
   - Кто же ты? - озвучил вслух свои мысли Ниов.
   - Я? Я - это просто я. Не пытайся, друг, найти во мне что-то такое, чего во мне нет. Я действительно говорил только для того, чтоб люди меня услышали. Чтоб задумались. Я действительно был готов, что меня казнят. Я был рад тому, что ты меня спас. И я благодарен тебе. А моя жизнь... Тебе интересна моя жизнь?
   - Ну...
   - Мне нечего скрывать. Родился я тут, в Веике, родители мои были обеспечены, но не богаты. Выучился при храме, работал сначала подмастерьем плотника, потом лекарское дело освоил и людей лечил. Вот и все. Вот и вся моя жизнь, воин.
   - Да. Ты правду говоришь. Я по глазам это вижу. Правду, но не всю правду.
   - А ты хочешь знать всю правду? Совсем всю? - мягкая улыбка Долома, его теплый голос оказывали на Ниова завораживающее действие.
   - Нет, того, что ты сказал, достаточно. Я верю тебе, а захочешь что-то еще открыть - это твое дело. Теперь же, раз ты назвал меня своим другом, расскажу и я тебе свою историю. Ибо чувствую - жизни наши переплетены, доли наши перепутаны, и суждено нам теперь быть по жизни одной цепью повязанными...
   - Я - сирота. Отца-матери своих не знаю, дом мой - улица, семья моя - люди добрые, которые и приютят в лихой час, и согреют, и накормят. Не знаю я ничего о предках своих, лишь две вещи мне от них достались. Медальон нательный, замок какой-то изображающий, да кинжал старый в ножнах. Сколько себя помню, хоть юнцом малым, в подворотне ночующем, всегда на поясе были эти ножны. И сколько я не пытался, не смог я нож из ножен достать, и вбросить тоже не мог, останавливало меня что-то, сила неведомая. И кто знает, может и закончил я бы свою жизнь в канаве придорожной, да один раз на моих глазах два бандита на рыцаря напали, аркан на него забросили, с коня стянули, и, пока не очнулся он, лишить его жизни собирались. Не знаю, что нашло на меня, но бросился я, задержал их каким-то чудом, а потом и рыцарь в себя пришел. Отогнали мы бандитов, а в благодарность за спасение предложил рыцарь мне стать своим учеником. Я тогда и мечтать о таком не мог, подумал - это чудо какое-то. И, конечно, согласился.
   - Стал я учеником того рыцаря. Немало стран с ним исходил, учил он меня, да не только как с мечем работать, а не было ему с мечем равным. Еще он меня учил языкам, да этикету, да объяснял, что в мире происходит, и почему. Учил он меня всему, что сам знал, и я все это запоминал, и радовался он моим успехам. Были у того рыцаря своих два сына, но не пошли они в отца. Не желали они заниматься делом благородным, а пили да гуляли. Потом один чиновником стал, пошел на службу королевскую, а второй - так и продолжал гулять, да все ждал, когда отец опочиет, чтоб замок его себе забрать, да имение. А рыцарь был хоть и не стар, но и не молод. Не мог он уже вместе с молодыми в строю стоять, в бой иди. А началась война. И сказал он мне, чтоб я брал его доспехи, и чтоб я шел сражаться под его гербом. Но сын возразил ему, что если я надену доспехи с гербом, то потом захочу и замок с гербом. И я возразил - сказал, что я свой должен герб получить, а не чужим пользоваться. И что доспехи у меня будут свои, а не с чужого плеча. И что я сам всего добьюсь. Прослезился рыцарь, обнял меня, и пошел я воевать.
   - Сражения были разные, и было их много. Случалось мне и подвиги совершать, а бывало, что бой так до меня и не доходил. Не всегда я был лучшим, но ни разу не подвел своего учителя, ни разу не бежал, не отступил. Когда же закончилась война, вернулся я назад, в замок рыцаря. И вышел он мне на встречу. И постарел он, и был он слаб. Обнял он меня, и поблагодарил, что жизнь свою не напрасно прожил. И рассказал, что теперь он не хозяин в замке своем, и что старший сын, чиновник, уговорил короля признать владельцем всего имущества его младшего сына. И теперь он не хозяин в своем доме, а заправляет всем - невестка, а его просто из сострадания держат. И хотел он пойти опять в свет белый, да почувствовал - закончилось его время. А жизнь, сколько осталось ее, решил он посвятить своим внукам, сыном с невесткой брошенными на нянек да служанок. И пообещал он попробовать воспитать их так, как меня воспитал. И научить тому, что меня научил. Пожелал я ему успеть сделать то, что он хочет сделать, простились мы, и уехал я, искать дальше долю свою. Жив ли этот рыцарь сейчас - не ведаю, но закончу миссию свою - и приеду я к нему в замок. И в колени упаду. И поблагодарю за науку, что он меня научил, что меня за эти годы не раз спасала. А не будет его на этом свете - могиле его преклонюсь.
   - Много я видел всякого и после этого. Попал я, например, однажды к эльфам, и понравилось мне у них, а они, уж не знаю, за что, признали меня. Не выгнали. А попросил я их научить меня чему-нибудь, и научили они меня из лука стрелять. Да так, что стрелы не видно будет. И научили они меня по лесу идти, найти зимою лютой, что самому съесть, да коня накормить. А еще, научили они меня с животными ладить. Не со всеми, конечно, коли дикий зверь, и голодный - и эльф с ним говорить не сможет. А вот с конями я нашел общий язык, хорошо они меня понимают, что прошу - то и делают. Ушел я от эльфов, бывал я и у гномов в горах, и спросил у них - из чего мой кинжал, который из ножен нельзя достать, сделан? Но не знали этого гномы, и люди не знали, и эльфы. И никто этого не знает. И замок на моем медальоне никто не смог узнать. Все говорят - что-то знакомое, где-то мы такое видели, а где и что - никто вспомнить не может.
   - И столько я ходил по свету, а все не мог найти своей доли. Пока однажды не остановил меня у дороги старик, которого мальчик вел. Я спросил его, не надо ли чем помочь, но отказался он от помощи. И сказал, что знает долю мою. И знает он, что мне надо в жизни этой совершить. И поверил я ему. А сказал он следующее: "Нужно тебе найти храм, да не простой храм, а черный храм, храм Двуликого-Триединого, и будет там стоять алтарь из камня цвета ночи. Это - путь твой, это - доля твоя. Не должен ты бояться, а должен искать, и найдешь. Не тебе судьба предназначила уничтожить древнее зло, не твоя это будет рука, но твоя кровь, рука знатного, откроет врата храма, и только ты один наш мир сможешь оградить от наступления тьмы. Будет тебя ждать друзья, и любовь, и предательство - но если сердце твое чисто будет - не сможет никто путь твой прервать. И знай, не маг ты, но одно заклинание подвластно тебе. Оно сработает только тогда, когда без него не сможешь спастись ты, а произнеси ты его раньше, когда опасности смертельной нет, или когда своими силами сможешь ее одолеть - ничего оно тебе не даст". Сказал он мне слова этого заклинания, и сразу они мне в память врезались. Ни разу вслух их не произносил, но как тогда, так и сейчас, стоят они у меня перед глазами. И вспомню я их в любое время дня и ночи.
   - Хотел я спросить еще старца про многое, но отвлекла меня трель соловья, а посмотрел я опять на дорогу - и пуста была она. И следов никаких не было. Понял я, что не простой это был старец с ребенком, а судьба моя, и начал я искать храм, о котором он говорил. Но никто в той стране не знал о храме таком, и о Двуликом-Триедином никто не знал, там, как и тут, просто в Вечного верят. И алтарей в храмах Вечного нет, не приносят там никто богу жертвы, и не просит никто ничего у бога, а просто молятся, благодарят за то, что есть, и уходят с верой, что лучше будет. Прошли в мире те времена, когда боги судьбу людей решали, и не мог никто вспомнить о Двуликом-Триедином. Но сказали мне - если и остались о нем, знания, то только в вашем королевстве. Оно дольше всех находилось под властью старых богов, и только недавно, пару веков назад, короли старой династии начали войну с силами тьмы. И погибли короли, и исчезли силы тьмы. Но должны были остаться в библиотеках старые книги, и сказали мне - если хочешь узнать о черном храме с алтарем цвета ночи, то должен ты поехать в Веик, столицу королевства, и пойти там в библиотеку. Только в ней ты сможешь что-то найти. И послушался я мудрых людей, приплыл сюда, приехал. И увидел казнь. И спас тебя. Вот и вся моя история.
   - Да уж, интересная история. И что ты теперь собираешься делать? - поинтересовался Долом.
   - Попасть в библиотеку, а потом...
   - Извини, что перебиваю, но, боюсь, у тебя будут с этим две проблемы. Во-первых, после того, что ты сегодня натворил, просто так тебя в библиотеку не пустят. Но, подожди, дай закончу. Даже если и пустят, к сожалению, помочь она тебе ничем не сможет. Их королевские величества, стремясь к общему благу их любимого народа, решили, что книги - это слишком сложно для обычного человека. И не далее как на второй год своего царствования отдали приказ - все старые книги сжечь, а библиотеку заполнить творениями их величеств... Так что ты немного, лет на пятнадцать, опоздал.
   - Но как же... Ведь книги... Это... И что же, не осталось никаких... - Ниов, повидавший немало дикарей в дальних странах, такого варварства еще никогда не встречал. Сжигать манускрипты, уничтожать самое ценное, что осталось от прежних времен - знание... Рука рыцаря невольно сжалась на рукояти меча.
   - Ну почему же, - Долом, улыбаясь, грыз сухую соломинку, - если ты хочешь узнать, все ли потеряно, напрасно ли ты делал свой путь, то я тебе отвечу - нет. Самозванец, отобравший трон у другого самозванца, это конечно плохо, но не все потеряно. Хоть это было и давно, но помню я, как все происходило. Библиотека, гвардейцы, бывшие бандиты, выволакивают книги, бросают их в кучу. Подходит сам король. Речь какую-то вел, говорил о всеобщем благе и прочую чушь. И тут, когда ему уже поднесли факел, и книги были готовы запылать, из толпы выходит монах. И предлагает обмен - Храм признает короля королем, а король отдает им все книги, и они больше никогда больше не покидают хранилищ храма. Король согласился.
   - Храм?
   - Ну да, Храм. А, извини, я понял твое удивление. Огорчу тебя, это не твой черный храм какого-то двуликого, это самый обычный храм Вечного, каковых и в твоей стране, наверняка, полно. Но только есть у него одна особенность - это самый старый храм этого мира. Его основали в столь далекие времена, что уже никто и не знает, как это происходило. И пользуется этот храм у нас немалым почетом, если у людей какие-то важные вопросы - они туда идут, с монахами советуются. У них всегда была своя собственная библиотека, не хуже, чем тут, в Веике, а после того, как они забрали отсюда самые ценные экземпляры... Я думаю, что если где-то в мире и сможешь ты что-то найти, то только там.
   - А как мне этот старый храм найти? - у рыцаря в глазах зажглась надежда.
   - Что его искать... Расположен он в неделе пути от столицы, не в каком-то глухом лесу. Рядом с ним полно сел, и дорога туда ведет прямая. Садись на коня да езжай. Я тебе дорогу покажу.
   - Спасибо.
   - Да не за что! Я, кстати, если ты не против, с тобой поеду. Так как чувствую - прав ты. Действительно, суждено нам вместе быть. Да и помочь я могу, страну это знаю, традиции местные. Не говоря уж о том, что в компании и ехать веселее, и дорога быстрее кажется. Так что вперед!
   - Да, вперед! - Ниов поднялся и направился к лошадям, когда Долом его снова окликнул.
   - Подожди, ты куда, а?
   - Но ты же сказал...
   - Я сказал, что поедем мы вместе в храм, а не на ту площадь, с которой ты меня с таким трудом вытащил. Уж прости, но мне и одной казни хватило. Так просто из города нам, боюсь, не выбраться.
   - Но что же делать?
   - Что? А пока ничего. Ложись поспать, днем нам все равно не выбраться, а ночью... Ночью я что-нибудь придумаю.
   И Долом, сказав это, прямо тут, на чердаке, сладко свернулся калачиком и заснул сладким сном младенца. А вскоре и рыцарь последовал его примеру.
   Когда Ниов проснулся, за окнами уже стояла ночь. Долом задумчиво наблюдал за звездами.
   - Ну что, придумал что-то? - спросил рыцарь.
   - Ты уже проснулся? Это хорошо. А придумать... Не знаю, идей в голову много пришло, но так, чтоб без риска... Похоже, рисковать все равно придется.
   - Я готов!
   - Это я заметил. Значит так, взять и выйти из города мы не сможем, это точно. Пока ты спал, я специально проследил - патрули с факелами каждые две минуты делают обход. Боюсь, что удрать, как днем, у нас не выйдет. Тогда только неожиданность выручила нас. Так что из города надо выходить другим путем. У меня есть три основные идеи - во-первых, мы можем выйти не через главные ворота, а перелезть через стену. Но это достаточно тяжело, тем более вполне возможно, что если пустили патрули по всему городу, то и на стенах их усилили. А карабкающийся по стене рыцарь - просто прекрасная мишень даже для не очень опытного лучника. Во-вторых, можем уйти по реке, но и тут те же самые недостатки. Исходя из того, что ты вырвал меня прямо из рук палачей его величества, он вполне мог приказать перекрыть реку цепью, или на всех гаванях поставить по шпику, или еще что-то придумать. Ну и наконец, мы можем переодеться, придумать какую-то легенду и выйти из города утром вместе с огромным количеством других людей. Проверять, конечно, будут всех, но тут уже все зависит от того, насколько наша легенда будет удачной... По-моему, этот вариант имеет максимальные шансы на успех.
   - Как рыцарь, не пристало мне в чужом костюме под иной личиной град сей покидать. Но коли говоришь ты, что так лучше всего... Как дитя улицы, это меня вполне устраивает.
   - Ну и ладно, значит решили. Тогда осталось еще одну проблему развязать.
   - Какую легенду придумать?
   - Нет, это как раз не проблема. Тут я могу на месте с десяток разных вариантов предложить, с фантазией у меня никогда не было проблем. А нужно нам найти себе подходящие личины, и только когда найдем, кем можем переодеться, будем думать, что стражникам в воротах говорить.
   - Хорошо, тогда утром пойдем в лавку, и...
   - Не пойдет. Боюсь, что тебе еще ненадолго придется забыть о том, что ты рыцарь. Единственный способ, который я могу предложить - это сейчас вломиться в какой-то богатый дом неподалеку, и там уж одолжить ненадолго что-нибудь из хозяйских сундуков.
   Ниов задумался.
   - Так как, что тебе говорит твоя рыцарская честь?
   - Говорит она мне, что воровать не пристало.
   - Но...
   - А потому мы воровать ничего не будем, а когда возьмем что-то - оставим там же столько денег, сколько оно стоить может. А задумался я, ибо не знаю, чей покой нарушать, где искать то, что нужно нам.
   - О, вижу, что правильного спутника мне послала судьба, - Долом улыбался, - А в какой дом лезть... Боюсь, тут выбора у нас особого нет. В один из соседних, дальше идти - риск большой. Ну вот, например, тот, - парень указал на стоящий по соседству трехэтажный особняк, так и сверкающий богатством.
   - А почему его?
   - Да потому, что в нем единственном все окна темные, а значит если хозяева и не в отъезде, то спят. Тем более у него и забор невысокий, и проникнуть через открытое окно на второй этаж, я думаю, будет не очень тяжело. Идет?
   - Идет. Когда начинаем?
   - Да прямо сейчас! Пошли.
   Ниов с Доломом спустились вниз и, дождавшись, пока очередной патруль не пройдет по улице, осторожно перебежали ее и, соблюдая тишину, перебрались через едва достигающий двух метров забор. Хоть стояла ночь, но луна, только начинающая идти на убыль, давала достаточно света, и все было достаточно хорошо видно. Двор дома, куда они проникли, был красив - повсюду были разбиты клумбы, между ними выложены плиткой аккуратные дорожки, и даже небольшое озерцо было тут как тут. Однако все это мало волновало двух грабителей поневоле, у которых была другая задача. Подобравшись к самому дому, они без всяких проблем добрались до замеченного ранее открытого окна и проникли внутрь. В доме стояла тишина. И темнота.
   - А как мы тут что-то найдем?
   - Как? Нет проблем!
   Раздались знакомые уху каждого путешественника щелчки кремниевой зажигалки, и комнату, вернее целый зал, осветил свет факела в руке Долома.
   - Надо быть предусмотрительным, господин рыцарь. Я понимаю, тебе по домам, особенно чужим, да еще и ночью, никогда не приходилось бродить. Так что решил запастись факелом... Их в том доме, где мы прятались, полно было. На, я и тебе один взял. А теперь пошли, насколько я знаю структуру таких домов, спальни должны быть наверху, нам туда лучше не попадать. А вот кладовка с одеждой должна быть где-то тут... Идем искать. Надеюсь, это не займет много времени...
   Надежды Долома оказались напрасны. То ли опыта было у двух благородных грабителей слишком мало, то ли хозяева местные были не в ладах с гардеробом, но им попадалось все, кроме того, что надо. Драгоценности, столовые приборы из серебра, ценные бумаги - всего этого было больше чем достаточно, а вот шкафов или сундуков подходящих не встретилось. Наконец, когда Ниова уже начали посещать мысли, не бросить ли все и пойти в какой-то другой дом, прямо перед ними за неприметной дверью оказалось то, о чем они не могли и мечтать. Целая комната с маскарадными костюмами!
   - Ниов, похоже мы нашли то, что надо!
   - Да, а теперь...
   - А теперь вы, господа, объясните мне, что тут происходит, что вы тут делаете, и вообще, что все это значит? - раздался женский голос.
   Его обладательница была подстать ему - такая же красивая, спокойная и уверенная в себе. Даже не смотря на то, что она была одна, в ночной рубашке, а их, здоровых мужиков, один из которых был в доспехах и с оружием, двое. И даже то, что в одной руке незнакомки был факел, а в другой - направленный прямо в сторону грабителей арбалет, не могло объяснить ее спокойствие.
   - Мы не грабители, мы...
   - Кто вы - я знаю, мне уже все уши прожужжали про иноземца, который совершил благородный, но абсолютно идиотский поступок по спасению государственного преступника. Хорошо, что, не смотря на все уговоры, я туда не пошла смотреть. Ненавижу казни. Но я вроде не это спрашивала. Я спросила - что вы тут делаете, что тут происходит и что это значит. Прошу не лить воду, а отвечать прямо и четко. Я хоть и женщина, а закричу, так через минуту весь дом будет забит королевской стражей. Они и так за день сюда четыре раза наведывались, все узнавали - не видел ли кто вас, не слышал ли...
   - Мадам, - поклон Ниова соответствовал всем правилам рыцарского этикета, - Простите нас за нашу грубость и назойливость, мы сожалеем, что нам пришлось вторгнуться среди ночи в ваши владения, но у нас не было даже мысли ограбить кого-то. Тем более такую красавицу. Мы, как вы соизволили заметить, считаемся в вашем городе преступниками, хоть я считаю, что никаких законов, ни небесных, ни человеческих, мы не нарушали. Коли не совпадает наше мнение с мнением столь прекрасного создания - прощения просим. Итак, коли стали мы преступниками считаться, то не дозволено нам покинуть сей город, и потому...
   - Слушай, - перебила его хозяйка арбалета, обращаясь к Долому, - может ты более коротко ситуацию опишешь? Я бы с удовольствием послушала твоего друга, давно мне, простой... служанке, не попадались настоящие рыцари на пути, но скоро сюда хозяева вернуться... Неплохо было бы до их прихода разобраться, в чем дело.
   - Короче? Да нет проблем! У Ниова, это он, Ниов, рыцарский обет, он должен одну вещь найти. А вместо этого застрял тут. Ну, я и предложил залезть в какой-то дом, украсть наряд, переодеться и утром под чужим именем уйти из города. Попался этот дом.
   - Мда, интересная история. Только, боюсь, ничего бы у вас не получилось. Уж не знаю, что за муха Его Величество сегодня укусила, но велел он вообще никого из города не выпускать. Только тех, у кого будет его личное разрешение. Так что мне придется, наверно, вам помочь...
   - Нам? Но, простите, мадам, зачем оно...
   - Зачем мне надо помогать государственным преступникам, которые ночью проникли в дом моих... хозяев с целью ограбления? Ты это хотел спросить, отважный рыцарь?
   - Не пристало...
   - Не знаю, кто там ко мне приставал, и что ко мне приставало, а мне тут надоело. Сколько помню себя, столько мечтала о приключениях, путешествиях, отважных рыцарях, которые меня спасут и возьмут с собой на очередное сражение с драконом. Жизнь, конечно, от мечты всегда отличается, и, похоже, это мне придется рыцарей спасать. Но приключения, надеюсь, все равно будут. А главное, если у меня появился такой прекрасный шанс вырваться из этого города, то не использовать его - грех. Ну, как, согласны, чтоб я вас из этого города вытащила? На условии, что возьмете меня с собой, куда бы вы ни направлялись?
   - Мадам, наше странствие полно опасностями, и коли...
   - Так, слушай, господин рыцарь, давай, решай. Или я зову стражу, вас хватают, сажают в тюрьму и казнят, или я помогаю вам убраться отсюда, а вы берете меня с собой. Итак, твое решение!
   - Мадам, коли бы вы не перебивали мою речь, то услышали бы, что я сказать хотел. А состоит мое решение в следующем - услужить даме есть честь для рыцаря, и коли просит она чего, то не имеет он права ей отказать. И не пристало рыцарю спорить с дамой, а пристало быть ее верным рабом. И хоть полно наше странствие будет опасностями, коли жаждет мадам испытать их - рыцарь обязан сопровождать ее и силами своими ограждать от всяких невзгод.
   - Умеешь ты, однако, высказаться...
   - Много было учителей у меня, и учили они меня наукам разным, среди которых и умение речь вести числилось. Порадовать же слух прекрасной госпожи великое наслаждение для любого рыцаря.
   - Эй, вы, ораторы, - Долом, с улыбкой наблюдавший за прошедшей беседой, решил вмешаться, - Я понимаю, что дай вам волю - до утра беседовать будете. Но может делать что-то будем? Кстати, Ниова я уже представил, а я - Долом.
   - Меня Авед зовут... Пожалуй, ты прав. Итак, начнем. Насколько я слышал, у вас утром были с собой лошади. Они еще у вас остались?
   - Да, - ответил рыцарь.
   - Прекрасно. Тогда пошли за мной.
   Авед отложила в сторону арбалет и поднялась по лестнице вверх, на третий этаж. Долом с Ниовом, не задавая лишних вопросов, последовали за ней. Целью их, как оказалось, была небольшая комната, стены которой были увешаны самым разнообразным оружием.
   - Это - комната, где живет охрана, когда хозяева ночуют дома. Сейчас их нету, а потому она пустая. Посмотрите, тут, а шкафу, должны быть их парадные наряды, они как раз должны быть подходящего размера. Вы пока переоденьтесь, а я сейчас вернусь.
   Сказав это, Авед куда-то ушла, а рыцарь с молодым человеком начали осматривать шкафы. Там действительно было много разных военных форм, самых разных размеров и стилей. Догадаться, какие именно из них парадные, не составило никаких проблем. Целое отделение занимали увешанные золотистыми лентами ярко-синие наряды с огромным количеством разных висюлек и нашивок, в настоящем бою только мешающих. К мундиру полагались лежащие тут же на полке широкополые шляпы с перьями, узкие обтягивающие ноги штаны и остроносые туфли, хоть и мешающие ходьбе, но вполне гармонирующие с остальным нарядом. Подыскать нужный размер действительно не составило проблем, ростом и сложением ни Ниов, ни Долом заметно в толпе не выделялись, и спустя пять минут в комнате стояло два самых типичных гвардейца какого-нибудь важного министра, для которого важнее не то, как его охрана умеет воевать, а то, как она смотрится по сравнению с гвардейцами других чиновников. Свой боевой костюм Ниов снимать не стал, благо широкий пошив мундира спокойно позволял под ним разместить кольчугу. Спустя еще две минуты в комнату вернулась Авед.
   Сказать, что она стала прекрасной - это не сказать ничего. Если и до этого Ниов с Доломом не сомневались, что решившая их спасти девушка симпатична, то теперь, они увидели, с какой красавицей свела их судьба. Прекрасные русые волосы, волнами спускавшиеся с плеч, тонкие, точеные черты лица, мечта любого скульптора, красивые голубые глаза, тонкий стан, который только подчеркивало бархатное платье... Авед не могла не вызвать восхищение, и не успела она и слова промолвить, как рыцарь уже упал ней на колени.
   - Мадам, Вы действительно прекрасны! Я восхищен Вашей красотой, ибо никогда, сколько не бродил я по свету белому, никогда ничего даже сравнимого не встречалось мне...
   - Спасибо, конечно, но давай перейдем на "ты". Так, вы, как я вижу, уже готовы? Отлично! Значит так, слушайте легенду. Я - дочь известного дворянина, который сегодня днем покинул этот город по важным государственным делам. Он хотел, чтоб я отправилась вместе с ним, но я не захотело, а сейчас, среди ночи, мне что-то взбрело в голову, я взяла своих личных гвардейцев и последовала за своим родителем. Эта история не должна вызвать никаких нареканий, тем более что она частично правдива, только настоящая дочь сейчас где-то у своих знакомых, гуляет, а королевское разрешение на выезд из города, которое ей оставил отец, я забрала вместе с ее костюмом. Понятно?
   - Понятно! А если нас спросят...
   - Вас ни о чем спрашивать не будут. Не волнуйтесь. Итак, теперь с лошадьми. В этом доме в конюшне есть одна, на ней я поеду. Где вы спрятали лошадей? Сможете через пару минут подъехать к воротам конюшни, до ворот нам тоже лучше ехать вместе.
   - Мадам, наши...
   - Слушай, Ниов, давай так - ты меня называешь не мадам, не госпожа, а просто Авед. Это первое. И второе - ты ко мне обращается не на Вы, а на "ты". Согласен?
   - Согласен, Авед. Да, наши лошади недалеко, мы их укрыли в старом доме на другой стороне улицы. Мы будем ждать тебя...
   - Подожди, подожди. Ты сказал в старом доме? - хоть факелы давали не много света, но не заметить, как побелело лицо девушки, было тяжело, - В том старом доме с флюгером, который тут стоит?
   - Да. А что вызвало Ва... твое удивление? Мы в этом доме прятались, Долом уверил меня, что там нас никто искать не будет, и мы в нем весь день провели.
   - Но... Ведь... Он же... Его...
   Авед не могла произнести ни слова, и Ниов, непонимающе, повернулся к своему спутнику. Тот, как всегда улыбаясь, пожал плечами, и пояснил.
   - Есть в этом городе такое придание, что этот дом - проклят, что если кто попытается зайти в него - небо разойдется, и нарушителя спокойствия поразит молния, ну и много прочих предрассудков...
   - Это не предрассудки! Это чистая правда! - Авед была потрясена, возмущена, а Долом просто пожал плечами.
   - Многие верят, что это правда... Но мы там действительно были с самого утра, и ничего, живы-здоровы.
   - Но этого не может быть!
   - Ну что я могу сказать... Ниов, ты почувствовал, что тебя поразило какое-то проклятие?
   - Нет.
   - Вот и я ничего не почувствовал. Авед, я в этом доме уже не первый раз бывал. Я еще мальчишкой любил туда забираться, я там почти все свое детство провел, наблюдая из окон за прохожими. И ничего, все в порядке. Хочешь, пошли туда вместе с нами, ты убедишься, что это просто обычный старый заброшенный дом. Который никто никогда не проклинал.
   - Но я... - Авед тряхнула своими прекрасными волосами, и перевела разговор в другое русло, - Ладно, как-нибудь потом. Вернемся - и проведешь меня туда. Только чур ты будешь первым идти! Договорились?
   - Нет проблем!
   - Тогда идите за лошадьми, встречаемся возле конюшни. Вас проводить, или уйдете так же, как зашли - через забор? Ладно, вот ключ от ворот, а то еще не хватало, чтоб какой-то излишне бдительный сосед заметил, как гвардейцы из дома своих хозяев ночью через окно бегут...
   Девушка вывела своих ночных гостей из дома и пошла в расположенную на заднем дворе конюшню, а Ниов с Доломом, едва не налетев на очередной патруль, в последний момент успели спрятаться, направились в старый дом. Оседлав коней, они вернулись на улицу, где их уже ждала гордо восседавшая на белом жеребце благородных пород Авед.
   - Ну что, поехали? - задала она риторический вопрос, и тройка всадников поскакала по ночному городу.
   Жизнь в Веике ночью хоть и замирала, но не останавливалась ни на миг. Ночью не работали разбросанные по всему городу многочисленные лавки, и торговцы всякой всячиной не заманивали к себе, но зато таверны продолжали работать круглые сутки, и дружное хоровое пение постояльцев можно было услышать даже в самый глухой час. Не работали многие мастерские, холоден был очаг в кузницах, но зато пекарни продолжали печь хлеб, чтоб утром доставить свежую выпечку по всему городу. Попадались газетчики, рыскающие в поисках новой горячей информации для утренней прессы. Иногда в подворотне встречались нищие, бездомные, ночующие прямо под открытым небом. Ну и конечно, на каждой улице, на каждом перекрестке находилось по дозору королевских гвардейцев, внимательно наблюдавших за тем, чтоб никто не потревожил ночной покой граждан столичного града Веика.
   Злые языки утверждали, что на самом деле причина такого количества гвардейцев состояла не в желании короля максимально обезопасить своих жителей, а в его паническим страхе перед собственны народом. Но, как можно легко определить по опыту Долома, подобные слухи достаточно резко пресекались. Тем более что уровень преступности в Веике был действительно намного ниже, чем по всей стране. Основными преступлениями были пьяные кабацкие драки, иногда переходящие в поножовщину, да карманное воровство, против которого даже вся многочисленная гвардия не могла ровно ничего поделать.
   Несмотря на столь великое количество стражи, несмотря на достаточно необычно смотревшихся на фоне остальных ночных гуляк троих всадников, их никто не останавливал и не допрашивал. Конечно, подозрительные взгляды в сторону девушки, решивший погулять в полночный час со своей охраной, бросались часто, но ни один гвардеец не осмелился приказать остановить странную компанию для проверки личностей. То ли привыкли они к таким картинам, то ли, что более вероятно, просто не могли поверить, что государственные преступники вместе со своей сообщницей будут так открыто по улица ездить. Тем более что им была дана установка на поимку одного рыцаря и одного горожанина, а уж никак не на богатую дворянку и ее охрану. Что бы то ли было, но до самого выезда из города наездники добрались без всяких проблем, и только у городских ворот навстречу им вышел стражник, недвусмысленно приказав остановиться.
   - Именем короля, остановитесь. Согласно распоряжению Его Величества, никто без его разрешения не имеет права покидать город! - это была официальная фраза, произнесенная не менее официальным голосом, после чего гвардеец перешел на человеческий тон, - Мадам, что понесло вас в ночной час из нашего города?
   - Понимаете, мой отец сегодня... - Авед пересказала стражнику свою историю, Долом с Ниовом молча стояли по сторонам, делая вид, что их ничего из происходящего не касается, и что их дело - охранять хозяйку, а не решать ее проблемы.
   - Мадам, мне очень жаль, но мы, к сожалению, не можем вас пропустить, что поделать, приказ короля...
   - Даже если у меня есть разрешение?
   - А у вас оно есть?
   - Конечно есть! Вот, пожалуйста.
   Девушка протянула бумажный свиток и гвардеец, подозвав своего помощника с дополнительным факелом, начал его читать.
   - Так... Его Величество повиливает... дочь графа Гоцрега Акшувед... пропустить... королевская воля... исполнить без промедления... печать... дата...
   - Ну как, все в порядке?
   - Прошу меня простить за задержку, мадам, - стражник поклонился, вернув девушке свиток, - но приказ есть приказ. Мы обязаны слушаться приказов Его Величества! Больше мы вас не держим. Проезжайте. Открыть ворота!
   Услышав крик своего начальника, гвардейский отряд незамедлительно отодвинул в сторону тяжелые створки ворот, и, не оглядываясь, тройка всадников покинула город. У Долома с Ниовом потребовать каких-то документов, да и вообще заметить их, как и предполагала Авед, никто даже и не подумал.
  
   Глава 2. Следы парада.
  
   Утро застало наших героев в поле, на достаточно почтительном расстоянии от города. И только убедившись, что погоня, будь она немедленно организована, найти их не сможет, было решено устроить привал, обсудить дельнейшие планы, да и просто познакомиться. Однако то первое, что сделали девушка, парень и рыцарь, это избавились от неудобных и броских нарядов, после чего в придорожной роще отдыхали уже не дворянка и два ее гвардейца, а рыцарь, вольная охотница и простой городской парень, ничем особенно не бросающийся в глаза. После чего, оставив коней пастись и отдыхать, отряд приступил к обсуждению ситуации.
   - Итак, господа хорошие, какие наши дальнейшие планы? - задала интересующий ее вопрос Авед, - Ниов, то, что у тебя была какая-то миссия, которую тебе помешал осуществить твой благородный безумный поступок, я уже поняла. Теперь бы мне хотелось поподробнее узнать, куда я ввязалась. Ты же не против мне это сообщить?
   - Авед, я уже говорил, что слова прекрасной госпожи, прошу прощения, что опять назвал Вас так, для рыцаря закон. Мое повествование, да простит меня мой друг, что будет выслушивать его уже во второй раз, начать следует с давних пор. Я - сирота. Отца-матери своих... - рыцарь вдохновенно рассказывал свою историю, даже не замечая тех взглядов девушки, что с каждым словом все глубже и глубже тонули в его глазах. Как не замечал он и своих собственных взглядов, бросаемых на самую прекрасную на свете. Пересказав все то, что он уже рассказывал Долому, и даже не догадываясь, что историю эту ему придется повторить еще и не раз, Ниов закончил, - И вот мы решили направиться в Храм Вечного, где, по словам моего юного друга, может находиться то, поиски чего составляют мою судьбу.
   - Да уж... Честно говоря, я думала, что надо будет совершить что-то более... Скажем так, героическое... А Храм... Я там сама была, была с родителями, причем не один раз, и опасностей по дороге - разве что какие-то разбойники ночью решат ограбить. Говорят, в последнее время их там много развелось, король все гарнизоны оттуда в столицу перевел, народное ополчение не справляется...
   - Мадам...
   - Авед. Просто Авед.
   - Авед, это только первая часть пути. Ибо хоть не пристало рыцарю хвастаться своими подвигами, особенно грядущими, но думаю я, что коли узнаю в Храме Вечного, где мой, черный, храм находится, то путь туда мне еще длинный и не простой предстоит. И ежели госпожа жаждет увидеть, как я во имя ее подвиги ратные буду совершать - представиться ей такая возможность. Да простит меня госпожа за слова сии гордые.
   - Нет, почему же, как раз хорошие слова, как раз те, что я хотела услышать... Слушай, как там тебя, Долом. А ты чего молчишь?
   - Я?
   Парень, задумчиво лежащий на зеленой траве с травинкой во рту, оторвал свой взгляд от небес и обратил его к своим спутникам. После чего, продолжая улыбаться, ответил:
   - А что мне говорить? Рассказывать о себе особо нечего, Ниов подтвердит, план у нас есть, все решили. Так чего я буду вам мешать, тем более что, чувствую, скоро я стану третьим лишним...
   - Что ты хочешь этим сказать? - покраснев, "не поняла" девушка.
   - Друг мой, поясни слова твои, ибо не понятны мне они, - одновременно с ней "не понял" рыцарь.
   - Да поняли вы, что хочу я этим сказать... А потому лучше не занимайтесь ерундой, делая вид, что вы друг другу абсолютно безразличны. А еще лучше, дайте мне поспать, все равно как минимум до полудня лошади должны отдохнуть, да и сами поспите. Кто знает, что нам предстоит в пути, может быть, и не получиться в ближайшие дни нормально отдохнуть.
   На некоторое время воцарилась тишина, после чего совершенно неожиданно для самой Авед спросила:
   - Парень, я тебя уже где-то видела...
   - Может быть, Веик - большой город, - не открывая глаз, сонно ответил Долом.
   - Нет, ты не понял, если бы я тебя просто встретила на улице - это одно. Но я помню твое лицо! Я точно помню, я видела его, прием это было давно, очень давно, я тогда была еще совсем маленькая! Я никак не могу вспомнить где, да и это наверно был не ты, может быть твой отец, или старший брат, не знаю... Но я точно, абсолютно точно твое лицо уже где-то видело...
   - Всякое может быть... - в полудреме пробормотал парень и сладко уснул.
   - Нет, я точно видела его лицо...
   Девушка, стараясь не смотреть на Ниова, устроилась поудобнее на траве, и уже начала засыпать, когда ее окликнул рыцарь:
   - Авед!
   - Что?
   - Авед, понимаешь, я вспомнил... Хоть этого и не может быть, детство мое прошло за далекими морями, в далекой стране, но мне кажется, что я тоже видел его лицо... Я только сейчас, когда ты это заметила, понял, что все это время я пытался подсознательно понять, кого он мне напоминает... Авед...
   - Да... Он странный человек... Ты вершись ему?
   - Да, я верю ему. Я спас его. Он - хороший человек.
   - Я тоже ему верю. Не знаю почему, может потому, что он всегда улыбается, а улыбчивый человек не может быть плохим... Не знаю почему, но я верю ему... Ниов...
   - Да?
   - Давай все же спросим, когда он проснется, кто он такой, а?
   - Давай... - ответил Ниов, а после этого все трое уставших и перенервничавших путника уснули.
   Однако когда рыцарь и девушка проснулись, солнце стояло уже в зените, а Долом, заканчивающий поджаривать неизвестно откуда взявшегося зайца, и спросить у себя он ничего не дал.
   - Долго же вы, сони. Я уж думал, что вас придется будить, а то так до ночи опять доспите, и опять придется ночью скакать. Я тут, пока вы спали, уже на охоту сходил, родник отыскал, он тут, неподалеку, да вот зайчатины в дорогу немного испек... Не желаете ли подкрепиться, воды чистой напиться? Меня всегда хвалили, мол как я, никто готовить не умеет. Ну как? Продегустируете? Не откажите старику?
   Авед с Ниовом не могли ему отказать. Тем более что только сейчас они поняли, как были голодны. А если еще учесть, что обычная жареная зайчатина была действительно восхитительна... Если Долом и думал, что от бедного животного что-то останется в дорогу - он глубоко ошибся. Не прошло и двадцати минут, а единственным, что напоминало о былом существовании несчастного зверя, была небольшая кучка тщательно обглоданных костей. Молодые уставшие организмы решили, что лишним для них ничего не будет.
   - Слушай, Долом, ты скажи, где ты так готовить научился? Или у тебя с собой специи есть какие-то особые, а? Или тайна какая, так у меня... хозяева богатые, они за такой рецепт столько заплатят золотом, что тебе столько и за всю жизнь не заработать...
   - Да нет никакой тайны, и специй особых нет. Просто надо знать, как именно что надо готовить. И делать это не бездушно, и не вкладывая всю свою душу, не то это дело, душа, она для другого предназначена. А просто с любовью, с уважением к себе, к еде и к тем, для кого ее готовишь. Жизнь меня научила, всякое случалось, разное бывает... А золото, так не нужно мне оно. Тем более за такую мелочь, как рецепт. Желаешь, так я тебя хоть сейчас научу! Если, конечно, Ниов, ты будешь не против, что мы тебя несколько задержим?
   - Не пристало рыцарю отказывать прекрасной...
   - Так, Долом, ловлю тебя на слове. Чтоб рецепт рассказал. А то сейчас этот излишне благородный опять заявит, что он ради меня будет ждать столько, сколько понадобиться... Этого еще не хватало. Все, отдохнули - поехали.
   Ловко, словно это и не она только что обедала, девушка одним движением заскочила на своего коня, и, грациозно тряхнув волосами, поскакала по дороге. Ниов последовал за ней, и только Долом, улыбаясь, пожал плечами и принялся собираться в дорогу. Аккуратно припрятав брошенные прямо посреди поляны наряды, так, чтоб в случае чего их можно было забрать, он засыпал листьями остатки костра, после чего неспешно отправился к ручью, набрал еще один бурдюк воды, и только после этого сел на коня и не торопясь последовал за своими спутниками. Рыцарь и девушка, достаточно быстро сообразив, что если за ними будет погоня, то лучше замести следы, уже ехали навстречу Долому, и продолжили путники свой путь только тогда, когда непонятный молодой человек убедил своих спутников, что на месте их стоянки ничего о них не напоминает.
   Тройка всадников неслась по дороге, и ничего с ними не происходило. Вокруг не появлялись монстры, за спиной не слышался топот копыт погони, ближайший зловещий туман находился за тридевять земель. Как справа, так и слева, спереди и сзади расстилался обычный сельский пейзаж, совершенно не отличающийся от точно такого же пейзажа в любом другом мире и любой эпохе. Аккуратные и не очень деревянные дома, широкие поля блестящей золотом пшеницы и ржи, яблоневые и грушевые сада, одиноко растущие посреди огромного поля столетние дубы, возникшие из случайно попавшего туда желудя. И, конечно, люди. Богатые и не очень, работящие и предпочитающие поваляться в тени, старики и дети - все они жили своей жизнью, и всем им не было никакого дела до трех путников, куда-то спешивших по своим делам. Были, конечно, и мальчишки, которых скачка коней отвлекала от своих исключительно важных поисков в придорожной травы, и которые провожали путников своими взглядами, но, казалось, пройдет несколько минут - и они уже забудут о том, что тут только что проезжала красивая девушка-охотница, рыцарь и парень, который каждому, кто смотрел на него, казался подозрительно знакомым. Сельская жизнь отличалась от городской, и хоть и тут были свои герои и злодеи, хоть и тут собралась ты толпа посмотреть на казнь государственного преступника, но все же это была другая жизнь. Более неспешная, традиционная. Тут знали - есть король, которому надо платить дань. Есть королевская гвардия, которую, реши она остановиться, надо приютить и накормить. Ну и все. Во всем остальном надо рассчитывать только на себя - скот должен быть накормлен, земля вспахана и удобрена, а появиться разбойник какой в лесу - надо собраться всем селом и пойти его ловить. Тут не надеялись на то, что добрые стражники защитят от ночного вора. Добрые ворота, верный пес, да готовые придти на помощь соседи - вот и все, на что можно положиться.
   Попадались, конечно, на пути путников и куски дикого леса, куда еще не добралась рука человека. Но это было делом времени, все дикие звери если и не ушли из этих мест, то притаились, попрятались, и хорошо знали - двуногие, это не дичь, особенно если их много, и лучше от них держаться в стороне. Под вечер, не только Долом, но и Авед с Ниовом перестали торопить уставших лошадей.
   - Ну что, Ниов, тебе, наверно, кажется, что в нашей стране скучно? Ни приключений, ни подвигов... - поинтересовалась девушка.
   - Прекрасная...
   - Только не госпожа! Кто угодно, хоть червяк березовый, но только не госпожа! Лучше всего Авед!
   - Прекрасная Авед, больно мне говорить эти слова, но не права ты, коли глаголешь, что жизнь рыцаря без приключений сложна. Ибо рыцарь живет ради того, чтоб другим было спокойно, а коли спокойно все - счастлив рыцарь. Не тот рыцарь, кто по свету белому ходит подвигов ради, в поисках славы для себя, в поисках признания чужого и почестей оказанных. А тот рыцарь, который живет ради других, и коли сможет он по жизни пройти так, чтоб не нужно было никому его вмешательство - рад он, и душа его рада, и сердце радо, и подвиг для рыцаря совершается не славы ради, а ради спасения душ, и коли...
   - Слушай, Авед, Ниов, прости, что я тебя перебил, просто очень интересно стало. Честно говоря, сколько живу - никогда не слышал, чтоб кто-то просил называть себя березовым червяком! Что это за зверь такой страшный?
   - Ну... - девушка смутилась, - березовый червяк, это такой червяк, который живет на березе... Ай, честно говоря - понятия не имею, что это такое. Само вырвалось...
   - Да уж... Слушай, а действительно, если бы я, или Ниов, назвали тебя березовым червяком, ты бы действительно не обиделась?
   - Честно говоря, даже не знаю... Раньше бы, наверно, обиделась, а теперь, когда сама предложила себя так называть...
   - Не пристало благородному рыцарю оскорблять прекрасную Авед, и ежели будет друг мой, жизнью со мной переплетенный, делать сие непотребство - почет мой и уважение мое он на веки вечные потеряет!
   - Ниов, да Долом, он же не специально! Это ж я сама начала, а он только подхватил, ну чего ты... - девушка действительно испугалась, что ее спутники могу поссориться, и тут Ниов, впервые за время их знакомства, улыбнулся.
   - Потому что если ты и была когда-то березовой гусеницей, то теперь ты - прекрасная березовая бабочка!
   - Браво, Ниов! - Долом спрыгнул с коня и взял его под уздцы, - Авед, так держать! Еще немного, и ты из него сделаешь человека! Кстати, если вы не заметили - мы уже приехали. Не знаю, как вы, а я бы предпочел переночевать не под открытым небом, тем более, судя по всему, будет хороший дождь, а под крышей. А тут, в Церкви Белой, единственных хороший постоялый двор на ближайшую сотню километров. Никто не возражает, чтоб мы там переночевали?
   - Хоть настоящий рыцарь не боится непогоды, но... не возражаю.
   - Авед?
   - Странный вопрос! Конечно же, я не против! Хоть небо и синее, но...
   - Хоть небо и синее, но сегодня ночью будет такой дождь, который уже давно не поливал эту землю! Уж поверьте моему опыту! Я тоже люблю природу, но мокнуть и богам, и обычным смертным неприятно.
   С Доломом никто не спорил. Тем более что трактир, куда он привел своих спутников, действительно был всем хорош. Похожий скорее на элитный столичный клуб, чем на деревенский кабак, который был бы более уместен в такой дали, постоялый двор назывался "Веик-Аводлом", и символом его были две переплетенных змеи, каждая из которых смертельной схваткой ухватилась за свой собственный хвост. Внушительное трехэтажное каменное здание было, судя по всему, основной достопримечательностью Церкви Белой, местом сбора всей местной элиты. В обширном зале, занимающем большую часть первого этажа, несмотря на большое количество столов, свободных мест почти не было. Поручив Долому, а вернее, он сам вызвался, отвести лошадей в конюшню, Ниов с девушкой умудрились занять крайний столик как раз на трех персон, буквально в последний момент опередив претендовавшую на него местную компанию, которой пришлось искать себе другое место. Молодой горожанин присоединился к своим друзьям через пару минут.
   - Что будут заказывать уважаемые гости? - почтительно осведомился тут же появившийся рядом распорядитель.
   - А что вы порекомендуете? - поинтересовался Долом, совершенно бесплатно даря всем окружающим свою обворожительную улыбку.
   - Могу порекомендовать наше фирменное блюдо - тушеную свинину под соевым соусом, приправленную великолепным овощным рагу, а также, бесплатно от заведения, всем доблестным господам - по чарке лучшего пива, а даме - вина.
   - Всех устраивает? - спросил Долом, рыцарь с девушкой кивнули, - Прекрасно, тогда то, что вы предложили, только мне вместо пива сок, пожалуйста, если есть. И, не подскажите, комнату в вашем прекрасном заведении на ночь можно снять?
   - Конечно, нет никаких проблем! Сию минуту вам будет и ваш заказ, и ключи от отличного трехместного номера, как раз сейчас - свободного.
   - Спасибо, сколько это будет стоить?
   - Три порции, сок, комната, одну минутку... С господ пять серебряных!
   Услышав цену, Авед и Ниов принялись в своих кошелях отсчитывать монеты, Долом же вместо этого спокойно извлек из кармана и бросил на стол полновесный Имперский золотой высшей пробы.
   - Сдачу можешь оставить себе! И мы бы были очень благодарны, если бы нас обслужили несколько в приоритетном порядке...
   Сказать, что у распорядителя загорелись глаза - это все равно, что ничего не сказать. Увидев монету, которая по курсу королевского двора считалась равной всего десяти серебряным, как и Королевский золотой, но а самом деле ценилась во много раз больше, он не поверил собственной удаче. Полновесные Имперские золотые были эталоном чистого золота, и все прекрасно знали - их реальная цена больше номинальной, и даже во времена расцвета Империи их производство было невыгодно. Это был символ ее былого величия, и хоть после падения Империи прошло много лет - ее денежная единица ценилась по всему миру, и только очень и очень богатые люди могли себе позволить расплачиваться такими монетами. Осознав свое счастье, распорядитель еще более подобострастно поклонился своим клиентам, и, пробормотав что-то вроде "сию минуту", исчез. Золотой, естественно, исчез вместе с ним.
   - Долом...
   - Да?
   - Друг мой...
   - Что?
   - Долом, мне показалось, или ты только что заплатил этому человеку раз в десять больше, чем он запросил? При том, что он еще и так явно хотел содрать с нас больше, чем стоит наш заказ?
   - Друг мой, коли говорил мне ты, что плотником работал, а после сего людей врачевал, да коли был еще утром вчера ты в руках палачей - позволь удивиться мне, откуда столь великое богатство? И чего ради ты столь щедро им распоряжаешься? Я не беден, походы позволили мне владеть небольшими сбережениями, и коли мое это поход - мне пристало всех обеспечивать.
   - Ну заплатил, Авед, а разве это плохо? Этот человек любит деньги, и я подарил ему немного счастья. Чтоб он еще долго вспоминал этот вечер и радовался. А твои подозрения, друг мой... Что мне тебе сказать? Я, вроде, никогда не говорил, что беден, а палачи, так они столь усердно меня на казнь тащили, что даже обыскать не удосужились. Вы лучше не думайте о таких мелочах, а обратите внимание, как быстро нас сейчас будут обслуживать! Готов поспорить на сто золотых, тот официант с подносом идет именно к нам. Точно, к нам. Ух ты! Да, пожалуй и правда эта свинина с рагу вкусная. По крайней мере запах - просто мечта! Ну что, будем приступать к ужину?
   Долом, а за ним и Авед с Ниовом, приступили к еде, которая хоть и не стоила золотой, но была просто отличного качества.
   А тем временем народ все прибывал и прибывал. Хоть большинство клиентов составляли местные жители, имевшие привычку коротать в этой таверне едва ли не все свои вечера, приезжих было тоже очень много. Церковь Белая находилась прямо на пересечении двух достаточно оживленных дорог - с севера на юг, из Веика в Мырк, и с запада на восток, от далекого Аводлома и аж до самого Авксома, бывшей столицы той самой Империи, которая так любила переводить собственное золото, пока не рухнула, развалившись на кучу крупных и не очень королевств. Тут, в этой таверне, собирались совершенно разные люди - были тут южные торговцы и северные наемники, были компании веселых студиозов с запада и грубых восточных скотоводов, за соседними столиками сидели великан из стран заката и закутанный в дивный наряд посол из вечнозеленой страны со своей свитой. Церковь Белая была своеобразной границей, и кто бы куда ни шел, ни ехал - он обязательно оказывался тут, и, конечно же, останавливался не под открытым небом, а в лучшем постоялом дворе "Веик-Аводлом".
   Примерно через час, насытившись и отдохнув, Авед отправилась в номер, а рыцарь со своим спутником остались в зале. Долом рассказывал о стране, где волею судьбы оказался Ниов, о ее истории, а прошлых временах и о том, что сейчас происходит на месте некогда великой империи. Причем вся лекция была построено профессионально - молодой человек делал ударение на основных событиях, подчеркивал тенденции, делал выводы, и вообще, всем своим рассказом доказывал, что он не просто умеет врачевать, готовить, вести крамольные речи да обладает несметным богатством, а еще и является неплохим оратором, историком, географом, политологом и кто еще знает кем. Удивление это уже не вызывало - тот этап, когда каждая новая сторона Долома казалась необычной, прошел вместе с упавшим на стол Имперским золотым, и теперь что бы он не сделал - все это казалось с его стороны вполне уместным и нормальным.
   У рыцаря возникло достаточное количество вопросов, однако задать он их не успел. Только Долом закончил свой рассказ, только официант принес от заведения еще одну бесплатную кружку пива и стакан сока, как в помещение ворвался, расталкивая всех на своем пути, королевский гонец в традиционной желто-синей ливреи. Добравшись на середину зала и убедившись, что вокруг уже воцарилась достаточная тишина и все готовы его слушать, он громогласным голосом провозгласил:
   - Слушайте, верные подданные Его Величества! Королевский указ! Всем, кто верен Его Величеству, кому не безразлично благоденствие его страны, Его Королевское Величество повелевает: коли увидит кто благородную дворянку в сопровождении двух гвардейцев, будь они в подобающим им наряди, или без оного, кои внешне выглядят так: один из спутников ее на вид лет тридцати-сорока, лицом он...
   Ниов, достаточно быстро сообразив, что это за ними, собирался встать, но его спутник крепко схватил его за руку, покачал головой и одними губами произнес:
   - Не сейчас! Сиди! Еще рано!
   Рыцарь послушался своего спутника и остался сидеть на месте. Если в начале он решил, что все кончено - они попали в ловушку, то постепенно он сообразил, что еще ничего не решено. Да, их стали ловить, королевские ищейки довольно быстро прознали, как они покинули город. Да, погоня шла по пятам, и гонцы скорее всего были отправлены по всем крупным городам и поселениям. Но то описание, которое было в указе, было слишком общим. Под него подходили не только наши герои, а и любая другая тройка, в которой была бы красивая девушка и два мужчины - молодой и среднего возраста. Это могли быть два брата и жена одного из них, два друга и их подруга, и даже отец и двое его детей, лицо Ниова было из тех, которые не меняются с тридцати и до шестидесяти лет. Только в одном зале, где находились наши герои, были как минимум две не менее подходящих под это описание троек, и потому выдавать себя какими-то действиями действительно не стоило. Успокоившись, Ниов даже смог спокойно допить свое пиво и услышать, как гонец закончил свою речь.
   - ... и если кто поймает сих преступников, задержит их и доставит в славный город Веик - тому будет дана награда Его Королевского Величества - двадцать Королевских золотых за каждого или сто Королевских золотых за всех троих! Его Королевскому Величеству слава!
   - Слава! - раздался достаточно дружный ответ из зала, тем более что промолчать в этой ситуации было бы нарушением сразу нескольких королевских указов.
   Убедившись, что его выслушали и услышали, гвардеец кивнул самому себе, выпил поднесенную кружку пива, отказался от бесплатного ужина и ушел, судя по всему - зачитывать указ в остальных пунктах назначения. А жизнь в таверне тем временем возвращалась в свое прежнее русло. Никто никого ловить не бросился, никто никуда не бежал и пытался срочно сменить внешность или компанию. Все выглядело так, как будто ничего не произошло, но это было, конечно же, не так. И лучше всего это понимали два сидящих в углу посетителя. Сразу же после ухода гонца Ниов уверенно заявил:
   - Нас попытаются захватить. И коли мы не те, кто надо - люди выбор свой делают в пользу возможной прибыли, нежили возможной ошибки. Друг мой, я думаю, что мы должны уходить. Поднимайся наверх, выводи Авед, я буду ждать вас, а коли что - буду прикрывать, и ежели...
   - Да, - согласился Долом, - но не сейчас. Пока еще рано.
   - Почему? Как раз сейчас их много, нас - всего двое, а коли мы те, кого ищут люди местного государя - то мы опасны, и не пристало на нас в одиночку...
   - Ниов, еще рано. Ты все правильно сказал, но ты не учел одну вещь. А именно жадность. Смотри, и за нами, и за двумя другими тройками, и даже за той парой, спутник которой как и наша Авед уже пошел наверх, за всеми нами сейчас внимательно наблюдают. Тут достаточно тех, кто любит легкие деньги, и они никого из нас не собираются выпускать. Однако подумай, если сейчас они нас захватят - что делать дальше? Вести всех в Веик? Хорошо, отвезут, а там окажется, что это не те, кто надо, и они уйдут несолоно хлебавши. Только зря потратят время. А потому никто не хочет упускать свою выгоду. Я думаю, что пока мы сидим тут - нас никто не тронет. Они попытаются напасть на нас ночью, причем не просто захватить, а и ограбить. Все видели, что я расплатился золотым, и даже если мы окажемся невиновными - они с чистой совестью отберут все, что у нас было. И даже если мы потом будем настаивать, что они нас ограбили - свидетелей нет, никто этого не видел, и все довольны. Пока, на свидетелях, нас никто трогать не будет. Поэтому поступаем так - сидим еще пол часа тут, потом поднимаемся наверх, рассказываем все Авед, запираем дверь комнаты и уходим через окно. После чего берем лошадей и вперед, в ночь. Даже если они осмелеют настолько, что бросятся в погоню - темнота и дождь скроют все следы. Как, нормально?
   - Друг мой, коли решил ты, что они столь хитры и бесчестны, а я склонен с тобой согласить, то мыслю я, будут они под таверной, будут ждать нас, и коли пойдем мы через окно - встретят они нас оружием.
   - Ну... Я тоже так думаю. И, честно говоря, я надеялся, что тех, кто будет ждать нас во дворе, ты возьмешь на себя... Их будет не больше человек двух-трех, никто не захочет вместо того, чтоб участвовать в дележе нашего имущества, ждать под окнами. Да и люд тут не особенно с военным делом знаком, ножи - да, они у каждого есть, а нормальные мечи я вижу только у двоих местных, так что я думаю, что ты справишься...
   - Но коли иноземцы...
   - Они нас ловить не будут. Подумай сам, если бы ты был тут не как тот, кого ловят, а просто, шел бы к своему храму. Ты бы ловил кого-то?
   - Я - рыцарь, и мой долг не позволил бы мне...
   - Вот и им не позволяет, кому долг, кому бизнес, а кому и здравый смысл. Нас будут ловить только местные. Ну как, действуем, как я сказал?
   - Друг мой, позволь мне выразить мое великое удивление фактом, ежели ты умен, коли ты любишь жизнь свою - от чего позволил в Веике себя поймать, слова говорил справедливые, коли знал, что за них не жить тебе?
   - Ну... Может я хотел, чтоб моя казнь привела людей в чувство? Может, если бы ты меня не спас, а меня казнили, пошел бы месяц, другой, и начались бы разговоры, меня стали бы вспоминать, а потом и речи мой? Может прошел бы год-другой, и тирания в этой стране бы рухнула? Честно говоря, я не знаю, что бы было. Но того, что было, уже не будет. Время назад лишь богам под силу воротить, да и то не всем... Так что так. - Долом, смакуя виноградный сок, улыбался своей самой обворожительной улыбкой.
   - Друг мой... - начал рыцарь, и на этом замолчал.
   - Что? - не выдержал его спутник.
   - Друг мой... Не пристало сие делать рыцарю, но прошу я, коли ты - мой друг, то сделай сие...
   - Что именно? - молодой человек честно не понимал, о чем его собирался попросить его Ниов.
   - Друг мой... Прошу тебя... Не перебивай меня и дай мне говорить фразы до конца!
   От столь необычной просьбы Долом поперхнулся соком, после чего рассмеялся и клятвенно пообещал:
   - Извини, дурацкая привычка. Просто когда я понимаю, что ты хочешь сказать, я начинаю отвечать чисто автоматически еще до того, как ты закончишь фразу. Извини, постараюсь этого больше не делать.
   - Спасибо. Кстати, не пора ли нам уже идти?
   - Да, наверно пора. Пошли.
   Рыцарь со своим спутником встали, вышли из зала, поднялись по лестнице на второй этаж и зашли в свою комнату, где уже сладко спала Авед. Будить девушку взялся Ниов, на долю Долома достался рассказ о последних событиях и о планах на ближайшее будущее.
   Определить, как на все это прореагировала Авед, наши герои не успели. Хоть еще раньше было понятно, что просто так их в покое никто оставлять не собирается, события начали развиваться предельно стремительно. Не прошло и нескольких минут, как в запертую дверь комнаты начали ломится, и если бы не вовремя передвинутый шкаф - она бы не выдержала и первого удара. Стало очевидно, что дальше медлить нельзя.
   - Долом, помоги Авед, я пошел вниз! - выкрикнул рыцарь, и, выбив плечом стекло, выпрыгнул со второго этажа.
   Сказать, что приземление было особенно удачным, нельзя. Хоть высота была небольшой, однако лежащие на земле дрова не способствовали особо мягкому приземлению. Убедившись, что хоть ноги у него болят, но кости целы, Ниов абсолютно инстинктивно отреагировал на звук рассекаемого воздуха, выставив перед собой меч. Хоть противника он видеть просто не мог, звук удара и боль в руке убедили его, что старые рефлексы не подвели, в очередной раз спася ему жизнь. Отбив удар, рыцарь отпрыгнул в сторону и смог наконец осмотреть своего противника. Тот был всего один. Ничем особо не примечательный, одетый, как и все местные жители, в простой крестьянский тулуп и примитивные башмаки, он еще в таверне бросился Ниову в глаза. Бросился несоответствием между обликом деревенского жителя и боевым мечем прекрасного качества. Теперь же рыцарь смог оценить не только внешний вид, но и боевые умения этого человека. И они, надо сказать, впечатляли. Поняв, что так просто одним ударом победить своего соперника не получится, "крестьянин" занял традиционную боевую стойку и плавным шагом двинулся в наступление. Ниов, задачей которого было дать возможность Долому с Авед уйти, принял вызов противника, и точно посреди заднего двора они скрестили мечи.
   Если до этого рыцарь думал, что руку он ушиб по чистой случайности, отбивая из неподготовленного и неудобного положения внезапный удар, то теперь он убедился - соперник прекрасно владеет сразу несколькими техникам меча, обладает невероятно сильным ударом и достаточно ловок. Единственное, в чем он уступал - это в скорости; его движения, правильные и точно отмеренные, можно было хоть и с трудом, но предугадать. Ниову уже приходилось драться с такими соперниками, таких не взять на рипост, и он знал, используя какую тактику можно было его победить. Каждый удар забирал у "крестьянина" больше сил, чем требовалось рыцарю на его отражение, и самым разумным в любой другой ситуации было бы истощить силы противника, подождать, пока он устанет и начнет делать ошибки. И тогда именно скорость должна все решить - надо будет угадать нужный момент, и успеть нанести столь быстрый удар, чтоб отразить его просто не хватило бы времени. Именно такая тактика ранее приносила Ниову победу, однако сейчас она была неприменима. И не только потому, что рыцарь и сам достаточно устал - в своих силах он был уверен, и полагал, что соперник истощится раньше него. Основной причиной было то, что такая тактика хороша в драке один на один, когда же дружки этого "крестьянина" смогут ворваться в комнату и увидят, что от них пытаются сбежать - они набросятся на рыцаря всей толпой, а тут уже никакая техника не поможет. Решения возникшей перед ним проблемы Ниов не видел, а потому продолжал драться на полном автомате, невольно, под нажимом своего противника медленно отступая.
   Бой закончился так же внезапно, как и начался. Только рыцарь отбил очередной удар, как соперник внезапно покачнулся и всей своей массой повалился на землю. Осмотревшись, Ниов сразу же понял причину столь необычного поведения. Она состояла в Доломе, в одной из рук которого был булыжник, точно такой же, как и тот, что валялся возле головы "крестьянина".
   - Извини, друг, что вмешался в твой рыцарский поединок... Я надеюсь, своим поступком я не очень запятнал себя в твоих глазах? Просто я подумал, что тебе моя помощь несколько не помешает.
   - Все в порядке, друг мой! Не рыцарь сей воин, коли он лишь мечем своим владеет. Не дружен он с кодексом рыцарским, удар держит подло, и коли даже камень из длани твоей нанес ему тяжелую рану... Туда ему и дорога, нечего нападать сзади. Где Авед?
   - Ух ты, ты оказывается и нормально говорить можешь... Авед побежала в конюшню, она сказала, что лошадей выведет сама, помогать ей не надо. Будем ждать ее на улице. Пошли.
   Ниов сначала было порывался бросится на помощь девушке, но потом решил, что это будет излишне, кроме его недавнего противника судя по всему во дворе их никто больше не ждал. Авед, решил он, должна с лошадьми справится сама.
   И действительно, едва успели они выйти на улицу, как из конюшни, выбив по пути двери и, снеся кусок заграждения, на полном скаку вылетели три коня, на первом из которых, подобно богине охоты, восседала прекрасная наездница. Пусть и с всклокоченными волосами, и выражением лица, которое не обещала врагам этой фурии ничего хорошего.
   - Эй, господа, может хватит уже развлекаться? А ну быстро по коням, по-моему, сейчас за нами будет погоня...
   Выяснять, почему девушка так решила, никто не стал. Заскочив на своих коней, тройка всадников бросилась прочь от постоялого двора. Но уже на ближайшем повороте Долом, сумевший на полном скаку оглянуться, заметил:
   - А за нами действительно погоня... И знаешь, кто ее возглавляет?
   - Нет... - Ниову было не до этого, нога, на боль в которой он до этого не обращал сильного внимания, разболелась с новой силой.
   - Твой знакомый, которого я булыжником завалил...
   - Но как... - рыцарь был удивлен, однако тут же сменил тему. - Какая разница, все равно мы должны уйти!
   - Это точно! - согласился Долом, даже в такой ситуации не перестающий улыбаться.
   Кони мчались вперед, довольно быстро вынеся своих наездников из ночной Церкви Белой на дорогу, дальше на юг. Уставшие за день скачки, они, тем не менее, как будто бы понимали всю важность этой погони для своих хозяев и шли быстро и уверенно. Преследователям не удавалось приблизиться, но и оторваться наши герои никак не могли.
   Тем временем начался дождь.
   Хотя "начался", это не совсем верное слово. Дождь шел уже давно - мелкий, едва моросящий, такой, на который нормальный человек просто не обращает особого внимания. Однако именно сейчас дождь решил показать свою настоящую силу. В начале он просто припустил чуть сильнее, потом он стал сильным, потом - очень сильным, потом полил как из ведра, а после этого просто превратился в настоящий ад. Неизвестно откуда взявшийся ветер бил в лицо, со всех сторон сверкали молнии и гремел гром. Оглушенные, ослепленные вспышками небесного огня, мокрые герои продолжали свою скачку, и погоня от них не отставала. То ли "крестьянин" обиделся за несколько нечестный бросок, то ли Имперские золотые были важнее любых неудобств, то ли что другое, но преследователи отпускать наших героев не собирались. И Долом, в перерыве между двумя вспышками молний, прокричал:
   - Уходим в лес! Это наш единственный шанс! За мной!
   - Это безумство! - попытался ответить Ниов, но его голос заглушил гром, а спутник тем временем повернул своего коня и поскакал к лесу.
   Рыцарю и девушке ничего не оставалось, как следовать за ним.
   Скакали ли вы когда-нибудь темной ночью в грозу в дремучем лесу? Вот-вот, и Ниов никогда ни скакал, а тем более Авед, которая до этого если и ездила по пересеченной местности, то только в сопровождении родителей, свиты, и дело происходило ясным днем в охотничьем бору Апсаз-Ачнок под Веиком. И потому единственно, что им оставалось - полностью положиться на своих лошадей, которые почувствовали в коне Долома вожака и слепо следовали за ним. Долом же вел своего скакуна спокойно и уверенно. Откуда у городского жителя такие умения оставалось неизвестно, но, тем не менее, непроходимые буреломы и непреодолимые овраги оставались по правую и левую руки, а прямо перед нашими героями сама по себе как будто бы открывалась тропа. Конечно, сказать, что это было легкой прогулкой, нельзя. Ветки то и дело били по лицу, толкали в бок, старались сбросить всадников с их коней, насквозь мокрая одежда неприятно липла к телу, холодный ветер не могли ослабить даже столетние деревья. Но как бы то ни было, куда бы Долом не вел своих спутников, то главное, ради чего они и отправились в эту безумную скачку, было достигнуто. Погоня то ли отстала, а то ли просто решила, что золото - это хорошо, а собственная голова на плечах все же лучше, и нечего среди ночи под проливным дождем мчатся сквозь дремучий лес.
   Примерно через двадцать минут рыцарь и девушка вслед за Доломом остановили своих лошадей. Молодой человек внимательно к чему-то прислушался, как будто в такую грозу можно было услышать что-то кроме шума дождя и частых раскатов грома, после чего уверенно заявил:
   - Погоня от нас отстала. Теперь надо решать, что мы будем делать дальше? Выходить на тракт нам опасно, поэтому я вижу две возможности - мы можем продолжать прямо сейчас нашу поездку до утра, или мы можем поискать какое-либо укрытие, и переждать в нем дождь. Кстати, он будет еще набирать силы, то, что сейчас - это не предел. Я за первый вариант.
   - Но как же... - удивилась Авед, - То есть ты предлагаешь продолжать ехать, прямо под дождем, ночью? Это безумие... Я думаю, что мы должны остановиться где-то переночевать! А утром, когда дождь закончится, продолжить путь.
   - А ты что думаешь, Ниов?
   - Коли позволено мне будет молвить слово, то будет оно таковым - много я разного повидал на своем пути, бывал и в лесах диких, и ежели встречал в нем дождь - не мог я найти укрытие, ибо листва деревьев только на первое время спасает, а после под ней столь же мокро, как и под небом открытым. Но ежели прекрасная Авед желает, чтоб я искал ей место, для отдыха годное - готов я на это остаток ночи потратить.
   - Да, друг, ты прав. Авед, я тоже сильно сомневаюсь, что мы просто так случайно возьмем, да и наткнемся как какую-то землянку или пещеру, а просто под листвой в такой дождь не укрыться. Ну как?
   - Хорошо, поехали. Только не так быстро...
   Долом кивнул, и отряд продолжил путь. Долго ли, коротко они ехали - неведомо, хотя по своим внутренним часам Долом бы оценил время примерно в сорок шесть минут, Ниов - пятьдесят-пятьдесят пять, Авед - часов десять-двенадцать. И ехали бы они и дальше, но девушке, которую уже начали посещать крамольные мысли о том, что может и не стоило ввязываться в эту авантюру а сидеть себе спокойно дома, вдруг показалось, что невдалеке от них среди леса горит какой-то огонек. О чем она не замедлила сообщить своим спутником. Те, хоть и не очень поверили девушке, отказать ей в просьбе проверить, что это за огонек, не смогли. О чем совершенно не пожалели, буквально через пять минут принося Авед все возможные благодарности и извинения. Так как перед ними, прямо посреди дикого леса на небольшой полянке, укромно разместилась небольшая, но довольно ухоженная избушка, в окне которой невзирая на поздний час все еще горел свет.
  
   Глава 3. Дорога под сенью.
  
   Конечно, хоть возможность наконец-то отдохнуть и высохнуть и вдохновила наших героев, но никто из них не собирался особо расслабляться. В одиноко стоящем в лесу доме мог жить кто угодно - начиная от какого-то ненормального, решившего, что общество ему противно и что он его должен покинуть, и заканчивая бандитами, устроившими тут себе притон. И хоть снаружи строение и выглядело очень мирно, ухоженно, и совершенно не походило на логово преступников, просто так отмахнуться от опасности было нельзя. И потому, громко постучав в дверь, Ниов не снимал руки с рукояти меча, а Долом с девушкой стояли чуть поодаль, готовые, если что, прийти в любой момент ему на помощь. Не прошло и нескольких секунд, как из дома раздался глухой голос:
   - Кого тут среди ночи носит? Чего надобно?
   - Мы - трое путников, одна из нас - почтенная дама, заблудились в лесу, нижайше просим пустить нас переночевать, от дождя укрыться.
   - А не разбойный вы часом люд? - голос не выражал особых эмоций, его нельзя было назвать особо приятным, но и отталкивающе он не звучал. - Лады, давайте так - вы отойдите от дверей, я открою, погляжу на вас, оценю своим взглядом - коли путники вы, а не бандиты - милости прошу, а коли разбойный люд - извольте, не место вам в доме одинокого отшельника. Лады?
   - Пусть будет так, - согласился рыцарь, и вместе с Доломом и Авед отошел шагов на десять от дверей.
   Скрипнули затворы, и тяжелая дверь плавно отварилась. В освещенном дверном проеме появилась фигура местного хозяина, постояла там пару секунд, осмотрела троих героев, после чего... После чего повела себя совершенно неестественно - где стола, там и рухнула на колени, прямо на мокрую землю, и полным почтения голосом провозгласила:
   - Приветствую тебя, О Высочайший! Для тебя и тех, кто служит тебе, всегда открыт дом твоего верного слуги! О прости меня, Высочайший, заходи быстрее, не дело тебе стоять под дождем, дай поводья твоего коня, и те, кто с тобой, пусть дадут поводья своих коней, я позабочусь о них! Заходите в дом, устраивайтесь, Высочайший, я и мечтать не мог о такой чести, встречать самого Высочайшего, уж теперь точно знаю я, жизнь моя прошла не напрасно, и верно я поступил, что ушел от суеты людской, и стал служить Высочайшему, хоть не требуешь ты служения себе, а бескорыстен и щедр. Заходите, гости дорогие, мне всегда приятно...
   Не замолкая ни на минуту, отшельник устроил под небольшим навесом возле дома трех коней, провел гостей в свою хижину, усадил их на стулья, приготовил горячий чай, напоил, накормил. Короче, встретил со всем гостеприимством, с каким можно встречать только самого близкого и любимого человека. При этом он полностью игнорировал все, что ему говорили, а продолжал возносить славу какому-то высочайшему, уверяя, что он его верный слуга и готов сделать все ради него. Последним оставил попытки поблагодарить хозяина Ниов, убедившись, что тот все его благодарности просто не слышит, и воспринимая монолог отшельника как фон, вроде дождя за стеной, присоединился к беседе Авед с Доломом.
   - Так ты думаешь, что он ненормальный? - спросил у девушки молодой парень.
   - Я даже не знаю... Нет, то, что он не нормальный, это точно, а вот в том смысле, что ты вкладываешь в это слово... Не знаю, я почему-то так не думаю. А ты что думаешь про этого человека, Ниов?
   - Сей благородный - юродивый, ибо встречал я юродивых в далеких краях, там их называли демоном одержимыми. Но не злом он одержим, и хоть разум его пленен видениями, сердце его чисто, и помыслы его чисты. Сие есть мое мнение.
   - Да, наверно ты прав... Хотя... Понимаешь, Ниов, в его словах о Высочайшем что-то есть, где-то я уже слышала о ком-то, кто приходит среди ночи, кто просит у людей жить в гармонии с природой, щедр, не требует никаких даров, только я никак не могу вспомнить...
   - Сие и мне есть знакомо...
   Ниов задумался, и тут раздался веселый смех Долома. Девушка с рыцарем недоуменно посмотрели в его сторону, и он пояснил причину своего веселья.
   - Неужели вы, вспомнив про одно и то же, не догадались, что это за такой объект?
   - Нет...
   - Не томи, друг мой, коли знаешь ты - скажи!
   - Да это не только я, это любой малец знает! Вы любого мальчишку или девчонку спросите - и они тут же, не задумываясь, вам ответят, кого это вам напоминает объект преклонения этого юродивого! Ну что, неужели не догадались? Ну подумайте, подумайте...
   И Ниов, и Авде почувствовали, что разгадка действительно проста и близка, но все равно нужная мысль никак не ловилась, и Долом, весело махнув рукой, продолжил:
   - Ну вспомните свое детство... Кто тогда был самым щедрым? Кто всегда дарил то, что больше всего хотелось? Ну не может быть, чтоб у вас от детства не осталось совсем никаких воспоминаний... Авед, для тебя это ж было не так уж и давно, Ниов, ты ж тоже не стар, неужели не...
   - Дед... - воскликнул Ниов.
   - ...Клаус! - закончила за него Авед, и рассмеялась.
   Немного дольше удержался рыцарь, но и на его суровом лице появилась веселая улыбка.
   - Ну надо же! - Авед постучала по своей голове. - Это ж надо, это действительно очень просто! Ну кто бы мог подумать, что этот человек принял кого-то из нас за Деда Клауса! Я бы никогда не поверила, что в мире есть кто-то, кто способен ему преклоняться! Никогда бы не подумала, что юродство и вера взрослого человека в детские сказки может мне когда-нибудь так помочь!
   - Но сколь же будет мое велико любопытство, ибо позволю себе я спросить - за что сия честь? Какова причина того, что принял сей муж путника ночного за героя детских сказок, приносящего каждый новый год подарки и способного совершить чудо?
   - Причина... Честно говоря, я не знаю. Много чего знаю, друг, но этого уж уволь, чего не знаю, того не знаю. Хотя, есть у меня одна идея. Вы вспомните, когда обычно Дед Клаус приходит?
   - Ну как же когда... В полночь на новый год, в последний день первого месяца зимы, ну а при чем тут это? Сейчас же вообще лето, и какая тут связь? - не поняла Авед.
   - А какой сегодня день? Вернее, какая ночь?
   - Сегодня ночь, когда уходит последний день первого месяца лета, и приходит первый день второго месяца лета... Сегодня - самая короткая ночь, и до прошлого, и до грядущего года ровно половина осталась, и пришли мы в сей дом где-то в полночь...
   - Я думаю, что не где-то, а почти точно в полночь, Ниов. Ты совершенно прав - я не знаю, что именно переклинило в голове хозяина этого дома, но, судя по всему, он действительно принял кого-то из нас за Деда Клауса на основании того, что мы пришли к нему в полночь, ровно в середине года, когда, как я помню детские сказки, Дед Клаус начинает обход всех детей мира, чтоб к новому году точно знать - что и кому дарить.
   - Да, ты, пожалуй, прав... Слушай, Долом, если ты так хорошо разобрался в ситуации, не то, что мы с Ниовом, то может ты сможешь уговорить хозяина, чтоб он уже оставил нас в покое своими благословениями и дал до утра поспать?
   - Может и смогу... Не знаю, но попытка - не пытка, так что попробуем. Слушай меня, верный сын мой! - голом молодого человека резко изменился, стал серьезным, уверенным, спокойным. Веселость ушла из него, хотя, присмотревшись к лицу, можно было заметить следы тщательно скрываемой улыбки в уголках губ. - Я - Величайший, что именуем людьми как Дед Клаус!
   - Я слушаю тебя, о Величайший! - отшельник наконец замолк.
   - Мне и моим спутникам нужен покой, мы устал, нам предстоит дальняя дорога. Ты можешь обеспечить нам покой!
   - Для Величайшего я могу все! Прошу вас, все, что принадлежит мне - ваше! Устраивайтесь, где вам удобнее! Прошу, вот моя постель, вот мой матрас, вот...
   Не смотря на все попытки ублажить гостей, Долом с Ниовом отказались отбирать себе постель отшельника, уложив на нее, не смотря на все ее не очень уверенные протесты, Авед, после чего сами устроились просто на полу у камина, предварительно развесив около него же сушиться всю свою мокрую одежду. Убедившись, что Величайший больше ничего не хочет, и его все устраивает, а то, что отшельник за Деда Клауса принял именно Долома, непонятно по какой причине, все уже поняли, отшельник отправился ночевать в подсобку, оставив комнату в полное распоряжение гостей. Наконец, оставшись одни, наши герои расслабились и заснули.
   Разбудил их не крик петуха и не первый солнечный луч, а сладкие запахи, доносящиеся со двора. Одев высохшую за ночь одежду и захватив все прочее снаряжение, они вышли на двор, где открылось два удивительных факта. Во-первых, было уже, как оказалось, вовсе не утро, а солнце уже заметно начинало клонится к закату. А во-вторых - прямо перед домом, на полянке, был накрыт просто шикарный стол, яства на котором могли вполне поспорить с содержимым иного королевского --> пира[Author:V.I.] . Тут были десятки разных видов рыбы и мяса, запеченные перепела и зажаренные гуси, треска и камбала, окунь и селедка, сом и дельфин в ломтиках, икра мойвы и лосося, куры, утки, индюшка, баранина, свинина, говядина, телятина, зайчатина, сабачатина, рис, гречка, пшенная каша, несколько видов супов, борщ, гороховый и фасолевый супы, куриный бульон, пирожные заварные с кремом, торт бисквитный, бананы, апельсины, мандарины, яблоки, груши, смородина, малина, черешня, вишня... Перечислять то, что неизвестно откуда отшельник смог достать и неизвестно когда приготовить, можно было еще в течение нескольких часов, и сказать, что от всего этого наши герои опешили - это все равно что ничего не сказать. И тут же не замедлил показаться сам хозяин.
   - Приветствую тебя, о Величайший! Прости за то скромное угощение, что я приготовил - не судилось мне знать твои вкусы, и рассудил я, что коли что душе твоей угодно - то отведаешь ты, а коли что не угодно - не будешь в обиде не своего слугу за излишнюю ретивость. Отведайте, спутники Величайшего, со скромного стола одинокого отшельника, мне же разделить с вами трапезу - излишне большая почесть, коли надо что - зовите, сие же миг служить буду! - и продолжая бить поклоны и благодарить Долома непонятно за что, отшельник вернулся в свой дом.
   Перед тремя спутниками стоял тяжелый выбор - что есть? И хоть до этого каждому из них случалось, и не раз, пробовать большинство из этих блюд, и голодным никто особо не был, но тем не менее прием пищи превратился в сплошную муку. Желая попробовать всего хотя бы по кусочку, сначала Долом, затем Авед, ну и наконец Ниов почувствовали - если их кто-то попытается заставить съесть еще хотя бы ложку самого вкусного деликатеса - то незамедлительно превратится в смертельного врага до конца их дней. Насытившись до отвала и даже более, вся тройка устроилась поудобнее на вынесенных отшельником из дома стульях, и Долом расслабленно произнес:
   - Да... Ну что же, друзья, похоже, мы уже достаточно релаксировали после вчерашних событий... Я думаю, что прямо сейчас пускаться в дорогу не под силу никому из нас, однако планы обсудить, я думаю, вполне реально.
   - А что их обсуждать? Разве что-то поменялось? - не поняла Авед. - Мы ж по прежнему собираемся ехать в Храм, чтоб там, в библиотеке, Ниов что-то выяснил относительно своей миссии, не так ли?
   - Прекрасная Авед, твои слова суть верны, ибо столь прекрасные уста лишь истину могут глаголить. Но коли было сие легкой прогулкою, ведомо сей час нас - посланы за нами вслед гонцы, и велено всем, кто нас встретит, лишить нас свободы.
   - Верно, Ниов. Просто так, как мы ехали до этого, больше нельзя. И потому я вижу два пути...
   - Подожди, дай мне угадать! А то ты все время видишь несколько путей, а мы с Ниовом, получается, их вообще не видим. Итак, путь первый - мы можем переодеться, придумать себе какую-то новую личину, притвориться, например, тремя мирными крестьянами, возвращающимися из столицы себе домой. Или путь второй - мы можем ехать не по дороге, а по лесу, параллельно дороге, до самого храма, тем самым избегнув ненужных глаз. Правильно?
   - Ровно на половину. Так как первое, что ты предложила - это не вариант, так как ищут нас не по одежде, а по составу. Так что со вторым вариантом ты действительно угадала, а первым я хотел предложить, чтоб мы разделились - ты, например, поехала себе назад, в Веик, а мы с рыцарем пойдем дальше. Так на нас хоть и будут обращать внимание, но ни один из нас не похож на девушку, так что получится, что приказав искать именно троих король перехитрил сам себя.
   - Никогда!
   - Что именно?
   - Никогда я вас не брошу! Еще чего, не ради этого я рисковала своей жизнью, чтоб все оставить, когда путь только начался! Вы мне обещали приключения - так уж извольте обеспечить, и нечего тут, понимаешь... - что именно нечего Авед так и не смогла придумать.
   - Друг мой... - обратился к Долому рыцарь.
   - Что?
   - Коли будет мне честь великая и позволение слово молвить, то будет оно таковым - вижу я и третий вариант, хоть и близок он к твоему - но не одно целое они суть. И вариант этот таков - коли сей благородный юродивый в сим лесу обитает, коли готов он тебя ради все совершить... Можешь прикажешь ему нас проводить до Храма? Я понимаю, это не совсем по-рыцарски, но... Гласит кодекс рыцарский, что честь великая всего самому достичь, но коли помощь дана другими доблестными рыцарями, по воле их, не грех ею пренебрегать.
   - Ну... Наверно, ты прав, хотя я и не уверен, что этот отшельник сможет сильно нам помочь. Хотя... Предлагаю спросить. Эй, хозяин!
   - Что угодно Величайшему? - как из под земли вырос лесной житель.
   - Знаешь ли ты путь прямо по лесу до Храма, где мы бы смогли вместе с нашими конями пройти?
   - Величайший испытывает своего верного слугу? Величайший, для меня будет огромная честь пройти и намного более сложное испытание, так как этот путь - это и не испытание вовсе! Мне все тропы этого леса ведомы, я могу хоть до самого Жирапа древнего по лесам довести, хоть до Ноднола заморского!
   - Не, до жирафа нам не надо, нам бы до Храма по лесам дойти, желательно незаметно, но быстро. Покажешь дорогу? - вместо Долома спросила Авед, однако отшельник этого как будто не заметил.
   - Коли Величайший и его спутники желают - для меня великая часть провести вас! Дорога будет короткая, когда же Величайшему будет угодно выступать?
   - А ты когда будешь готов?
   - Служить Величайшему я готов всегда!
   - Тогда сейчас мы отдохнем от твоего просто прекрасного пиршества и тут же и поедем, хорошо? Кстати... Где ты столько всего достал? Ну, куропатку или кабана, я еще могу понять, они и тут водятся, но ломтики дельфина... Даже мне на новый год многие не рискуют такое заказывать. Я уж не говорю про сабачатину, ее, по-моему, только в далеких западных краях и едят...
   - Сабачто? - не поняла Авед. - Ты что, хочешь сказать, что на этом столе...
   - Не волнуйся! Ты ее не ела.
   - Но...
   - Но в других странах это считается едва ли не национальным блюдом.
   - О Величайший... Мне была великая честь накрыть столь скромный стол, эта скромная еда...
   - Да понял я, понял. Достал - за это тебе большое спасибо.
   - Не стоит благодарностей, я не заслуживаю столь великой части, о Величайший! - продолжал отшельник, но его уже никто не слушал.
   Долом, Авед и Ниов наслаждались спокойствием. Сказать, что они отдыхали, нельзя, так как отдыхать было совершенно не от чего - разве что от хорошего сна и сытной еды. Так что они просто смаковали те последние минуты спокойствия, которые, как они чувствовали, в следующий раз им перепадут ой как не скоро. И хоть так сложилось в последнее время, что первым все время проявлял инициативу Долом, в этот раз молчание прервал Ниов:
   - Друг мой, прекрасная Авед, позвольте мне потревожить ваш покой, но коли сей отдых по мне закончен, не пристало ли нам продолжить путь? Ибо леность есть грех великий. Друг мой, не изъявляешь ли ты желания кликнуть благородного юродивого, дабы он выполнил свое обещание?
   - Да, точно. Эй, хозяин! - отшельник не замедлил явиться. - Мы уже выступаем. Показывай свой путь... Тебе коня одного уступить, или с кем-то из нас поедешь?
   - О Величайший, в этом нет нужды! Пути лесные - коротки, лес - не дорога, прости, что тебе это говорю, знаю я, что ты проверяешь меня, но твои друзья этого могут не знать, потому и поясняю. Тут конь лишь помехой будет, Величайший.
   - Слушай, Долом, - отозвалась Авед, - а может сами поедем? Тут, как я помню, по прямой дороге скакать с неделю, если коней регулярно менять - можно дня за три добраться, это если и днем, и ночью скакать. А сколько же пешком этот ненормальный нам идти предлагает, ты понимаешь?
   - Благородная госпожа, не пристало так оскорблять хозяина! - вместо Долома ответил ей рыцарь, - Коли решили мы, то не пристало...
   - Да ладно, Ниов, ну подумай сам... Долом, а ты...
   - А я поддерживаю нашего рыцаря. Мы решили, а потому так и поступим. Тем более действительно, бывает так, что по дороге надо день скакать, а по лесу - пару часов, и ты на месте. Если тропинки знать. Кстати, - обратился молодой человек к отшельнику, - как звать то тебя?
   - О, Величайший, твой слуга не требует имени! Я - твой верный последователь, но коли желаешь ты знать, как звали меня, когда я еще не познал великой истины жизни... Звали меня тогда, Величайший, Хисп, и помню я... О, прости меня, я иногда забываюсь, что мое испытание уже начато! О Величайшие, почтеннейшие спутники Величайшего - не желаете ли уже следовать за мной?
   - Ладно, если вы так, то так тому и быть, - махнула на всех рукой Авед. - Пошли.
   И отряд в составе одного рыцаря, одного государственного преступника, одной красивой девушки, одного психа и трех коней выступил в путь, оставив на полянке почти не тронутый ломившийся от различных блюд стол.
   Хоть всю прошлую ночь и всю первую половину дня шел жуткий ливень, особо неприятных ощущений поход по лесу не вызывал. Земля хоть еще не просохла, но уже впитала в себя большую часть влаги, и если где и попадались лужи - они были неглубоки, и не представляли собой никакого неудобство. Обычно массово оживающие в сыром воздухе мелкие насекомые, вроде комаров, так глубоко запрятались во время дождя, что до сих пор не решились вылезти. Связывающую деревья паутину дождь полностью сбил, а новую восьминогие трудяги еще не успели выстроить. Короче, не поход - а просто сказка. Тем более что лес Хисп знал действительно хорошо. И хоть в этом не должно было быть ничего удивительного, любой человек всегда знает окрестности своего дома, но иногда уверенность, с которой отшельник вел отряд вперед, давала повод усомниться, что перед ними человек, а не какой-нибудь коренной лесной житель вроде лешего. Если прошлой ночью Долом находил путь в лесу, то сейчас лес перед Хиспом расступался сам. Вековые сосны были не помехой путником, а наоборот, они создавали над головой ощущение арки, закрывающей людей от решившего взять реванш после дождя горячего солнца. И в то же время крона над головой была достаточно прозрачной, чтоб не создавать угнетающего ощущения, как это часто бывает в сосновых лесах.
   Отшельник шел по лесу не спеша, прогуливаясь, и на все просьбы своих спутников несколько ускориться, на все их заверения, что им будет не тяжело идти и быстрее, отвечал отказом. Естественно, это был не грубый отказ, а просто он раз за разом повторял, что он понимает, что все это - испытание величайшего, и он его выдержит. В первое время больше всех это раздражало Авед, Долом изначально к походу отнесся крайне философски, а Ниов вообще шел погруженный в свои мысли. Но затем, поняв всю бессмысленность попыток ускорить проводника, девушка успокоилась и начала выспрашивать у рыцаря о его жизни. Ниов сначала пытался перевести разговор на другую тему, аргументируя это тем, что не пристало рыцарю хвастать своими подвигами, но в конце концов сдался. Долом сперва старался делать вид, что разговор рыцаря и девушки его не касается, но постепенно, невольно вслушиваясь в рассказ своего спасителя, присоединился к девушке, и до самого вечера они с удовольствием слушали рассказ Ниова о многочисленных событиях в его жизни. Как оказалось, простой рыцарь, шедший рядом с ними, успел побывать не только героем на огромном количестве войн. Он был и капитаном, который водил свои корабли к неведомым землям; случалось ему побывать и политиком, когда только его вмешательство остановило грозившие перерасти в кровопролитную революцию конфликт; предлагали ему даже стать градоначальником в столице одной из провинций достаточно сильного королевства. Но Ниов все время шел по жизни вперед, его все время влекло что-то новое, он все время понимал - пока есть в мире несправедливость, не дело ему сидеть на одном месте, а надо постоянно идти туда, где его таланты и умения смогут найти достойное применение. Как правило не очень многословный, вернее многословный, но предпочитавший говорить о чем угодно, но только не о себе, рыцарь наконец нашел достойных слушателей, которые в его рассказе видели не просто историю приключений, а жизнь человека. Жизнь его, Ниова, рыцаря, который вышел из нищеты, которым имел шанс войти в элиту общества, но предпочел долг материальному благополучию. И так, в рассказах и вопросах, незаметно подошел вечер.
   Заметив, что солнце уже почти село, а отшельник не собирается делать привал, Долом к нему обратился:
   - Послушай, не пора ли нам уже устраиваться на ночлег?
   - О Величайший, неужели ты устал? - удивился Хисп. - Или кто-то из спутников твоих устал?
   - Нет, мы не устали, - Долом глянул на Авед, но она против этого не спорила, - но просто уже скоро ночь, так какой смысл нам идти в темноте? Лучше завтра с утра пораньше выйти, так мы быстрее дойдем.
   - О Величайший, коли не устал никто - то нет смысла привал тут делать. Еще немного осталось, а тут - тропа, чтоб ночевать, с тропы надо сойти, а потом опять тропу искать... На тропе, как Величайший прекрасно знает, нельзя ночевать, но если вы так устали, что не можете еще немного пройти...
   - Нет, почему же, еще немного - можем, без всяких проблем.
   - Я знал, что Величайший испытывает меня! - отшельник был просто счастлив, - Пошли же вперед, если вам нужен Храм...
   - Пошли, - за всех решил долом, и отряд продолжил свой поход.
   Скоро солнце совсем село, и место его заняла луна. Достаточно яркая, она все равно давала мало света, и Ниов задал вслух мучающий его еще с прошлой ночи риторический вопрос:
   - Сие есть диво великое, ибо коли сей час темно, когда и месяц, и звезды святят, то ежели в день вчерашний тучи небо все затянули, и не было ни звезды, ни луны на небе, тьма полная стояла. И ежели так, то как нас кони по лесу несли? Как мы видели путь, коли не могли мы ничего видеть?
   - Знаешь, Ниов, а я ничего и не видела... Почти. Вспышки молний иногда давали представление, что вокруг твориться, а так - я полностью вам с Доломом доверилась, куда вы скакали - туда и я. Вернее меня сам конь нес.
   - Нас всех сами кони несли, - усмехнулся Долом. - А если серьезно - я и сам не знаю. Я просто знал, что надо нам уйти, и все. А дороги я, честно говоря, почти не видел, но если бы я остановился, сказал вам об этом, то нас бы точно поймали. А так, это был единственный шанс уйти от погони, вот я им и воспользовался. Надеясь, что как-нибудь куда-нибудь да приедем, а преследователи или не рискнут дальше идти по ночному лесу, побоявшись свернуть себе шею, или пойдут, но не найдут нас. Так оно, собственно говоря, и вышло. Эй, - это уже Долом обращался не к своим спутникам, а к проводнику Хиспу, - а что это за стена, вдоль которой мы сейчас идем?
   Тут и Авед с Ниовом заметили, что по правую руку от них за деревьями виднелась старая каменная кладка, невысокая двухметровая стена, которой в лесу явно не было места.
   - Величайший проверяет меня! - обрадовался отшельник, - О, верный слуга Величайшего всю жизнь готовился к испытания на много более сложным! Величайший конечно же знает, что мы сейчас идем возле того самого Храма, куда он хотел попасть! О Величайший, я же прошел твое испытание? Хочешь ли ты еще испытать меня, или мне и дальше готовиться, чтоб потом, когда Величайший пожелает, пройти его проверку?
   - Этого не может быть! До храма ехать верхом... - начала возмущаться Авед, но этим и ограничилась.
   Конечно, в том, что такого не бывает, она продолжала быть уверенна и дальше, но вот только главный вход в Храм, которые показались перед ними, никак не соответствовали теоретическим построениям. А когда эксперимент дает превосходный результат, который полностью противоречит теории - надо или отбросить эксперимент, или признать теорию не полной. Отбросить многотонные створки ворот, ведущую к ним дорогу и фигуры монахов было достаточно проблематично, а потому, хоть этого не могло быть, Авед вынуждена была признать - и невозможное бывает.
   - О Величайший! - не унимался Хисп, - Позволено ли будет мне теперь вернуться в свою скромную обитель, или мне предстоит еще одно испытание?
   - Возвращайся, конечно. Спасибо за помощь...
   - О Величайший, это была для меня великая честь, мне было несказанно приятно... - продолжал отшельник, постепенно откланиваясь, и, наконец, исчез в лесу.
   - А все же, - не унималась Авед, - как мы сюда попали?
   - Сие была магия, - достаточно доступно объяснил Ниов.
   - Магия? - девушка усмехнулась. - Знаю я, что такое магия! Бывают у нас в Веике иногда маги, так все, что они могут - простейший морок навести, рану легкую залечить, и всякие там фокусы показывать. А провести пешком через пол страны - да на такое ни один маг не способен!
   - Магия есть многообразна! Настоящая магия редка, коли маг велик - он не шельмовством занимается, не люд веселит, а вершит дела его достойные. На пути своем единожды я мага встречал, и был то могучий маг. Шел я с тем магом плече к плечу в бой, и видел я, что есть настоящая магия. И только сейчас я понял, благородный юродивый, что приютил наш в прошлую ночь - знатный маг, что не ведает о силе своей. Юродство скрыло его талант, он был чужд людям, и ушел он из мира людского, чтоб в одиночестве коротать свой час в лесу.
   - Да, Авед, я полностью согласен с Ниовом. Этот Хисп - действительно маг. У нас их действительно в стране мало, у нас слабые маги, но не потому, что нет талантов, а потому, что в других странах магов ищут, их с рождения берут на учет, и вся их жизнь проходит под надзором сильным мира сего, пока они сами не займут свое место в жизни. А вот у нас - все на самотек поставлено, во такие таланты, как этот Хисп, и пропадают, по лесам сидят. А то, что он сделал, как раз для хорошего мага работа. Я читал, что бывали когда-то маги, которые могли в один миг в любую точку мира переместиться, но даже это у них отбирало много сил, потом они по месяцу восстанавливались, и потому почти никогда не пользовались таким методом. А когда маги хотят быстро попасть из одного места в другое - они используют тайные тропы или скрытые пути, они и так, и так называются. Правда я там же читал, что на этих путях как правило рекомендуется верхом ехать, и что на них часто разные чудовища встречаются - но наш маг, Хисп, сам неправильный, и магия у него неправильная вся. Там, где надо ехать, он идет, а там, где другие встречают опасности - для него мирная прогулка.
   - Так вы что, хотите сказать, что мы сюда магическим путем попали?
   - Я думаю, что сие есть истина! Но не пристало ли нам задуматься о ночлеге, ибо идти ночью в Храм читать давние манускрипты - нет смысла.
   - Это точно! - согласился Долом, - Но все равно предлагаю попроситься к монахам переночевать, они, как я слышал, путникам никогда н отказывают.
   Возражений со стороны рыцаря и девушки не последовала, и тройка путников подошла к воротам храма.
  
   Глава 4. Сраженье с тенью.
  
   Ниов постучал. Хоть уже стояла поздняя ночь, тяжелые ворота отворились почти моментально, и навстречу спутникам вышел монах в традиционном сером балахоне.
   - Доброй ночи, гости дорогие! - монах поклонился. - Что привело вас в нашу скромную обитель, чем помочь вам могут скромные слуги господние?
   - Почтенный, - поклоном на поклон ответил Ниов, - привело нас в ваш Храм дело первостепенное, но терпит оно до утра. А потому мы бы желали, коли не доставим сим вам неудобство, попросить приютить нас, дать нам до утра кров над головой, дабы потом обсудить дело, что привело нас в вашу прекрасную обитель.
   - Дом слуг господних всегда открыт для тех, кто не держит в своем сердце зла! Если души ваши чисты - идите за мною, наши палаты скромны, но господь завещал делиться кровом с нуждающимся.
   Монах зашел в Храм, и тройка путников последовала за ним. Надо заметить, что Храм на самом деле был не зданием, а отдельным городом, вернее даже было бы сказать не городом, а отдельной страной. Никто не знает, почему именно храм возник на этом месте, и что он представлял собой изначально, но вот уже многие сотни лет за каменной стеной проходила своя жизнь, слабо связанная с происходящими за стенами событиями. Монахи вели натуральное хозяйство, у них были свои поля, они даже содержали собственный скот, и хоть забивать его на мясо им не позволяла их вера - молоко и молочные продукты были в их рационе постоянно. Хоть вера в Вечного, ставшая в последние столетия в мире доминирующей, вытеснив все остальные религии, не требовала от своих приверженцев каких-то постов и ограничений, монахи придерживались своих традиционных постов, проповедовали скромность и отказ от богатства материального ради чистоты души. Они никогда не торговали с окружающими храм деревнями, в голодные годы абсолютно бесплатно предоставляя всем желающим свои продовольственные запасы, они всегда готовы были приютить тех, кто просил их защиты. И в то же время нельзя было назвать монахов из Храма абсолютными альтруистами, у них были свои правила, которых они жестко придерживались. Так они могли укрыть у себя какого-нибудь государственного преступника, но они никогда бы не помогли ему бежать, не показали бы, как можно уйти от преследования. Те, кого они принимали, имели право находиться на территории Храма неограниченное время, они никого и никогда не выгоняли, и в то же время для посетителей была открыта только малая часть Храма. Все основные строения, в том числе и Центральный Храм, монументальное строение, которое считалось центром Храма Вечного, были закрыты для обычных посетителей, и монахи вежливо, без использования силы, и в то же время твердо заворачивали желающих разведать их секреты назад. Они не признавали силу оружия, но в то же время несколько попыток захватить храм, совершенные в давние времена, закончились столь явным провалом, что до сих пор никто не пробовал проверить легенды о невиданных сокровищах, хранившихся где-то в глубине Храма. Монахи из Храма редко покидали его стены, но и затворниками их нельзя было назвать - они достаточно часто отправлялись по своим делам в самые разные уголки мира, и прекрасно были в курсе всех происходящих в стране и мире событиях. Они имели достаточно тесные контакты с другими храмами Вечного, расположенными по всему миру, и хоть монахи из других мест и признавались в Храме за равных - даже сами Патриархи никогда не рисковали навязывать Храму свою волю, и приезжая туда чувствовали себя не хозяевами, а почтенными, но гостями.
   Архитектура Храма была простой - каменные и бревенчатые здания не имели украшений, ставших в последнее время модными среди архитекторов западных стран. Это были простые и добротные строения, по скромности соответствующие своим обитателям, и им же соответствующие по прочности своего фундамента и надежности постройки. Так дом, куда привел монах трех гостей, был достаточно новым, только недавно построенным из бревен, вырубленных прямо на территории Храма сосен, специально для этого выращиваемых монахами. Внутри дом был пуст, все строение представляло собой одну большую комнату, в которой возле стен были разложены простые, но достаточно удобные кровати, половина из которых была занята другими ночными гостями Храма. Еще одной отличительной особенностью Храма была абсолютная чистота - никто не знает, как это монахам удавалось, но у них никто и никогда не видел ни клопов, ни другой кровососущей нечисти. Все помещения у них всегда были чисты и опрятны, и если они давали гостью постель - можно было не волноваться, что в ней прячутся вши и блохи. Так что, оставив коней около дома, и услышав заверения монаха, что о них не следует беспокоиться, им накормят сеном и овсом, напоят водой, Долом, Ниов и Авед завалились спать.
   А пока они спят, следует сказать пару слов о религии. Вера в Вечного был достаточно стара - считалось, что они пришла с далекого юга много тысяч лет назад, но и там она была всего лишь гостьей, пришедшей из уже давно забытых стран и земель. Века и столетья эта религия была одной из многих, однако постепенно, незаметно, бескровно и неторопливо она распространилась по всему цивилизованному миру, вытеснив кровавые языческие культы и примитивные монотеистические верования. Основной причиной успеха считалась либеральность этой веры, которая не насаждала людям своей точки зрения, не заставляла их поступать в соответствии своих канонов, а рекомендовала, как надо поступать в том или ином случае. Главной книгой считались "Истории Вечного", многотомный труд, который не обещал своим читателем райской жизни, не грозил противником муками ада, а просто рассказывал о жизни Вечного - бога, который сотворил этот мир, после чего, приняв образ простого человека, пустился в свое вечное странствие. Во время этого пути он постоянно сталкивался с разными этическими и моральными проблемами, перед ним постоянно стоял тяжелый выбор, и именно то, как он поступал в том или ином случае, и было той основой, которой, согласно этой религии, был должен руководствоваться каждый человек в своем жизненном пути. Заповеди в "Истории Вечного" не были вынесены в отдельные наставления, сотни историй из этой книги не имели четко выписанной морали, и каждый человек, читая про жизнь Вечного, должен был сам делать для себя выводы о том, что есть хорошо, а что есть плохо. Так как Вечный, что понятно из самого его имени, был вечен и бессмертен, рассказы в "Истории Вечного" тоже относились к самым разным временам. Были тут и описания древних авторов, которые историки справедливо оценивали во многие тысячи лет. Были и рассказы времен средних веков, когда простые люди, столкнувшись с Вечным, шли потом в храмы и рассказывали о том, что с ними происходило, монахом. Были и книге и новые рассказы, написанные сто, пятьдесят, и даже десять лет назад. "История Вечного" была пополняющейся книгой, она не останавливалась на одном месте, а продолжала развиваться и дополняться с ходом истории человечества. И, что самое удивительное, чего не могли понять никакие ученые и историки, а те, кто верил в Вечного, объясняли божественным вмешательством, было то, что все авторы рассказов были простыми людьми. Хотя, казалось бы, что стоило какому-то известному писателю придумать самому историю, якобы случившуюся с Вечным, и тем самым занести свое имя в великую книгу. Но нет, ни один даже самый маститый творец так и не решился писать про жизнь Вечного, даже прячась под псевдонимом. И хоть грамотность общества росла, все больше и больше людей учили "Историю Вечного", но скорость, с которой добавлялись туда новые истории, оставалось постоянной. Один-два рассказа за век - не более. Так, например, предпоследний рассказ о том, как Вечный решал спор о развитии науки и морали, придя к выводу, что запрещать науку нельзя, но каждый ученый должен сам отказаться от своего открытия, если оно принесет горе другим, был добавлен семьдесят три года назад скромным клерком из Дрофско. А последний рассказ о том, как Вечный посоветовал не верить тем, кто продает судьбу, кто предлагает открыть долю за деньги, и обещает всю правду за несколько золотых, появился всего тринадцать лет назад. Автор истории, полуграмотный крестьянин из бедных песков Нарии, прошел пол мира, пока не достиг этого самого Храма, где и записали монахи с его слов этот рассказ. После чего и сам южанин решил остаться в Храме и посвятить свою жизнь служению Вечному. Еще одна удивительная черта религии Вечного - нигде в "Истории" ни словом не упоминалось о том, что Вечный требует себе служения, почти нигде не встречались храмы, а даже там, где они были, храмы Вечного играли второстепенную роль, были просто частью декораций. И сам Вечный, судя по "Истории", относился к своим служителям не как к верным последователям, а как к обычным людям, не имеющим никаких особых прав или привилегий. Более того, единственное место, где прямо указывалось, что Вечный - бог, был самый первый и единственный в "Истории" рассказ, написанный от третьего лица. Если остальные рассказы писались первого лица людьми, которые волею судьбы стали свидетелями поступков Вечного, то первым рассказом было небольшое биографическое эссе. Его автор, назвавшийся правителем империи, настолько древней, что кроме как в "Истории", больше нигде ее название не встречалась, записал рассказ самого Вечного, который как-то раз теплым осенним днем пришел к нему во дворец и рассказал обо всей своей жизни, начиная от того момента, как он осознал себя и сотворил мир, и заканчивая нынешним моментом. Этот рассказ состоял из трех частей - вступления, где император описал свою встречу с Вечным, основной части, где Вечный рассказывал всю правду о мире, и заключения. О том, что было в заключении - не знал никто. И причина этого была проста и понятна, она состояла в самой сути "Истории". Так как книга была собранием рассказов самых разных людей из самых разных народов, то и писались разные части на разных языках, в том числе многие были на исчезнувших, ныне забытых. Конечно, делались переводы, где все рассказы приводились на одном языке, но помимо этого каждый храм, каждая библиотека, да и просто каждый состоятельных и образованный человек имели вариант "Истории Вечного", где все рассказы приводились на языках оригинала. О том, как они все уцелели за долгие века - не знал никто, и многие из первых рассказов тоже оставались в оригинале непонятны. Но благодаря тому, что еще в древние времена главы книги переводились на разные языки, смысл даже самых старых частей "Истории" был прекрасно известен. Кроме самой первой главы. Никто не знает почему, но древние переводчики перевели на умершие, но понятные потомкам и даже современным языковедом языки только первые две трети первой главы. Последняя треть оставалась непереведенной, и все попытки по другим двум третям составить словарь того языка и закончить перевод первой части обернулись полным фиаско. То ли язык тот был слишком сложен, то ли говорилось в конце совершенно о другом, то ли просто еще не родился тот гений, который подобрал бы нужный ключ - никто не знал. Как никто не знал и того, что еще говорил Вечный императору. Так или иначе, это было загадкой "Истории". Самой сложной загадкой, но далеко не единственной. Книга, вернее несколько книг, сто сорок шесть рассказов в один том не влезало, было самым популярным изданием в истории человечество. И хоть Вечный не требовал, чтоб повествование о его жизни пользовалось особым почетом, люди любили эту книгу уже хотя бы за интересные и захватывающие сюжеты, которых там было в достаточном количестве. Это была книга о жизни, а не божественное откровение всемогущего бога своим смертным рабам. Это была книга о пути бессмертного вечного существа, которое, приняв облик человека, стало человеком, могло испытывать страдания, чувства, терпеть боль и радоваться мелочам жизни. Вечный не совершал чудеса - он помогал людям советами, он мог помочь и делами, он работал, чтоб получить себе на хлеб. У него бывали и ошибки, и некоторые истории даже были построены на том, как нужно относиться к своим ошибкам и ошибкам других людей. "История Вечного" не давала людям надежду на спасение и избавление от грехов, она учила, как можно жить так, чтоб радоваться самому и доставлять радость другим людям. Вечный не возвышался над толпой, не искал себе учеников, а просто шел вперед, и именно это давало надежду людям, вселяло в них спокойствие и уверенность. Те, кто верил в Вечного, знали - небеса далеко, и они пусты. А потому все, что происходит с людьми - их собственная доля - в их руках, и никогда нельзя ссылаться на то, что что-то было велено сверху, а всегда надо советоваться со своей совестью, чувством долга, пониманием своей ответственность. "История Вечного" было не руководством к действию, не путеводителем, а компасом, который показывал стороны света, где добро, а где зло, при этом всегда оставляя последнее слово за читателем, за человеком, а не за вечным богом.
   По всем этим, а также по многим другим причинам, считалось, что вера в Вечного была самой миролюбивой, наименее деспотической религией. Многие древние и современные теологи строили теории, согласно которых она не могла прижиться в мире, где на каждом шагу людей ожидала опасность. Религия, которая не вынуждала своих последователей проливать кровь за какие-то идеалы, согласно их точке зрения, просто обязана была пасть под ударами других воинственных верований, и если даже выжить, то оставаться верой небольшой группы интеллектуалов-гуманистов. Однако реальность развенчивала подобные умозаключения в пух и прах - Вечный продолжал свое шествие по миру, а его последователей становилось все больше и больше. Несколько попыток деспотических правителей искусственно насадить в своих странах другие религии обернулись полным провалом - все гонения уверовавшие в Вечного переносили крайне спокойно, так как даже в "Истории" говорилось - если жизни человека угрожает опасность, если идеалы, которые он отстаивает, могут привести к трагедии, то не надо идти грудью на вражеские копья. Достаточно просто перестать открыто вести славить свои идеалы, достаточно просто следовать верным заветам, и учить своих детей поступать точно так же, а не идти на костер с "Историей Вечного" в руках. "Историю" жгли, предавали забвению, и люди с чистой совестью отдавали свои экземпляры книги в руки карателей, зная, что это - всего лишь бумага, и не она ценна, а ценны те наставления, что на ней были написаны. Монахи спокойно покидали свои храмы, добровольно повторяя "Мы не верим в Вечного! Мы никогда не верили в Вечного! Вечного не существует!", при этом в душе ни на секунду не сомневаясь, что Вечный был, есть и будет всегда. Но потом деспот уходил, храмы возвращались законным владельцам, люди покупали новые "Истории", и жизнь продолжалась.
   Такова была в общих чертах религия, приверженцами которой были монахи из Храма. Было в ней, конечно, еще много нюансов.
   Утром, проснувшись и позавтракав припасенными со вчерашнего стола у Хиспа продуктами, тройка путников покинула приютивший их дом и направилась в центральную часть Храма. Почти сразу же перед ними возник монах, то ли тот, что встретил путников вчера у ворот, то ли какой-то другой. Отличить их одного от другого для постороннего глаза было невозможно.
   - Что желают гости дорогие в нашей скромной обители? Какова их цель, что заставила придти среди ночи, чем могут помочь вам скромные монахи?
   - Почтенный хозяин, - начал Ниов, - в далеких краях наслышаны люди, о том великом богатстве, что хранит ваш храм - о великом богатстве знаний, что заключены в древних манускриптах, хранящихся у вас. И прибыли мы сюда, ибо только вы можете помочь нам в наших поисках, только в книгах, что храните вы, может быть найден ответ на загадку, что стоит перед нами.
   Монах задумался. Осмотрев всех троих путников, он не ответил ни согласием, ни отказом, а принял достаточно разумное решение переложить эту проблему на чужие плечи.
   - Идемте за мной, гости дорогие, я проведу вас к наставнику, который сможет дать вам ответ.
   Вслед за монахом Ниов, Долом и Авед направились к невысокому, но достаточно капитальному зданию, где располагалась канцелярия и другие административные учреждения храма. Там он их провел в небольшой, скромно обставленный кабинет, где, оторвавшись от чтения бумаг, их встретил седой старец. Внимательно осмотрев своих гостей необычайно ясными и пронизывающими насквозь глазами, он, уверенно для столь преклонных лет, поднялся и вышел им навстречу.
   - Приветствую вас, Долом и Акшувед, в нашем храме. И тебя приветствую, рыцарь заморский. Что за дело привело вас в наш Храм?
   - Почтенный, не имею чести ведать твоего имени, имя мое - Ниов, я...
   - Ниов, подожди, - прервал его Долом, - позволь мне рассказать твою историю.
   - Но... - начал было возмущаться рыцарь, но молодой человек опять его перебил.
   - Ниов, ты удостоился великой чести - ты стоишь перед очами самого Старца, Наставника Наставников, и хоть многие и говорят, что во всех храмах Вечного главный - Патриарх, но это не так. Перед тобой стоит человек, который дважды видел Вечного, который уже более века наставляет на путь истинный монахов из Храма... И время его - на вес золота, поэтому я думаю, что хоть история и твоя, но я смогу ее изложить более компактно. Хорошо?
   - Коли желаешь ты так - то так тому и быть, - согласился Ниов.
   - Спасибо. Извини, что дважды перебил, хоть обещал этого не делать. - Долом повернулся к Старцу, внимательно наблюдавшему за этой перепалкой, и начал свой рассказ.
   В его исполнении рассказ вышел достаточно компактный, и в то же время нельзя сказать, что Долом что-то вырезал или упустил. Он буквально в нескольких фразах описал биографию Ниова, более подробно остановился на встрече с мальчиком и стариком, которые и передали рыцарю указание неведомых сил, после чего коротко описал события последних дней и что именно заставило их отряд прийти именно в Храм в своем поиске. Старец все внимательно выслушал, после чего, улыбнувшись, вынес свое решение:
   - Почтенный Ниов, ты будешь пущен в нашу библиотеку, и наши братья сделаю все, что будет в их силах, чтоб оказать тебе содействие тебе в твоем поиске. Долом, если захочешь - ты можешь идти вместе со своим другом и помочь ему. Тебе же, Авед, нет хода туда, и должна ты ждать или тут, или где пожелаешь своих друзей.
   - ... - начали было возмущаться Ниов и Авед, но Старец поднял руку, и слова недовольства решением так и не вылетели. А тем временем Старец продолжил:
   - И это будет так не потому, что я этого не хочу, и даже не потому, что женщинам как правило нет хода во внутреннюю часть храма. Из каждого правила бывают исключения, но сейчас мое решение окончательно, и я скажу вам его причину. Долом, ты был не прав - я не два раза видел Вечного. Я видел его трижды, и последний раз он просто зашел в этот кабинет, так же, как в него зашли вы, не далее как день назад. Он мне сказал, что придут сегодня три путника, попросят открыть им мудрость. И попросил, чтоб я позволил им узнать то, что они хотят, но при этом чтоб одна из них ждала двух других. После чего объяснил - для того, чтоб отступило древнее зло, должны шестеро дойти до цели. Пока вас только трое, и если бы я пустил тебя, Авед, с твоими друзьями - вас бы так трое и осталось, и даже если бы вы нашли черный храм - там бы вас ждала лишь смерть. Так же вы найдете четвертого, я не знаю, как именно, но Вечный был уверен в этом, а бог - он на то и бог, чтоб знать другим людям недоступное. И еще... - Старец ненадолго замолчал, и до Ниова наконец-то дошло, что такое в Старце ему показалось таким знакомым. Улыбка. Улыбка, точно такая же, как у Долома - улыбка человека, готового радоваться жизни в любых лишениях, улыбающегося толпе, собравшийся посмотреть на казнь, улыбающегося злейшему врагу, принесшему много страдания и боли. Это была та редкая улыбка людей, которые от всей души радовались каждому моменту своего существования, улыбка воистину счастливых людей, которые видели свет во тьме и радость во время самых тяжелых испытаний. - И еще, - наконец продолжил старец, - Ниов, чтобы развеять твои сомнения, Вечный передал тебе - верь тому старику, которого вел юнец, потому что их уставим с тобой говорил сам Вечный. И та цель, что дана тебе - дана самим богом, самим творцом, что сотворил наш мир. И только тебе суждено пройти до конца путь, и только ты сможешь отвести от нашего мира великую беду, что некогда была побеждена, но теперь опять набирает силы... Но хватит об этом, - резко поменял тему беседы Старец, - что вы все слушаете наставления брюзжащего старика, не мое это дело, наставлять молодежь на путь истинный. Идите в библиотеку, а если потом что-то выясните и захотите с стариком парой слов переброситься - всегда рад дорогим гостям, всегда найду свободную минутку. А теперь извините, вернусь к этим проклятым бумагам, тут еще надо составить смету за прошлый год и проверить, не забыли ли что в планах на следующий...
   Старец вернулся за свой стол, тройка путников вышла из комнаты. Хоть разрешение Старца пустить Ниова и Долома в библиотеку другим монахам никто не передавал, они все про это уже знали и были готовы помочь.
   - Да уж, - решилась Авед, - Ладно, раз сам Вечный велел меня не пускать - не пойду. Тем более оно мне и не интересно совсем, я поехала с вами ради приключений, а не ради библиотечной были и древних бумаг! Так что идите, ищите, а я вас тут где-то подожду. Потом как-нибудь да встретимся, не заблудимся. Только вы не очень там задерживайтесь, помните - тут вас ждут...
   Выслушав клятвенные заверения Долома и Ниова, что они "буквально на часик", Авед отправилась гулять, а рыцарь со своим другом вслед за монахами отправились в храмовою библиотеку.
   - Друг мой, - по дороге поинтересовался Ниов, - откуда сей почтенный старец знает имя твое?
   - Ниов, это же сам Старец! Неужели ты о нем никогда не слышал? Не знаю, как у тебя в твоей стране, но у нас старец - личность легендарная. Он, в принципе, Храм редко покидает, но раз за несколько лет обязательно в Веике по каким-то своим делам бывает. Ну и если ему человека хоть раз представили, если он кого-то хоть раз в жизни увидел - никогда его не забудет. Память - феноменальная. Хотя лет ему уже намного больше ста, а сколько точно - даже монахи не знают, вот уже несколько поколений обитателей Храма он на путь истинный наставляет. Говорят, что когда-то давно, когда он только пришел в Храм скромным пастухом, или кем-то еще, его сам Вечный встретил. И так поразился силе, что из этого паренька била, чистоте его души и помыслов, его желанию нести добро и отрешенности от всех возможных пороков, то поделился частью своей вечности. Так что я не удивлюсь, если Старец и тебя, и меня переживет, тем более что он не бродит по лесам и болотам, не подставляет свою голову под стрелы, а учит да наставляет. Кстати, мы уже пришли.
   Они действительно пришли. Библиотека, снаружи скромное здание, была грандиозной. Она уходила глубоко в землю, ярус за ярусом, и бесчисленные полки были заставлены самой разной литературой. Если в других храмах монахи как правило собирали "Истории Вечного" и разные книги, которые "Историю" толковали, то Храм собирал все, что мог достать. Тут были не только религиозные книги, тут было огромное количество художественной литературы, тут были научные труды, философские трактаты, книги-однодневки, слава авторов которых покинула их еще при жизни, и многое, многое другое. Храм уже много веков придерживался точки зрения, что знания лишними не бывают. И ни одна книга, попавшая в библиотеку, не была списана или потеряна. Тут были даже труды, в которых доказывалась вся несостоятельность веры в Вечного, тут можно было найти авторов, которые давали научное объяснение всем произошедшим в "Истории" событиям, исключая из них некую вечную и неизменную сущность, в просторечии именуемую богом.
   Однако именно сейчас все это несметное богатство было для Ниова и Долома лишь помехой - им нужно было каким-то образом из всего этого многообразия найти лишь то, что касалось черного храма Двуликого-Триединого. Сами бы они с такой работой не справились, конечно, и за год, так что помощь монахов была очень кстати. Главный библиотекарь, узнав, что нужно его гостям, развил бурную деятельность - по всем хранилищам забегали монахи, которые выискивали по определенным признакам книги, что могли содержать нужную информацию. Потом все, что они нашли, доставлялось в небольшую комнатку наверху, где Долом, Ниов и сам библиотекарь перелистывали многочисленные книги, внимательно просматривая их в поисках интересующей информации. Как оказалось, о Двуликом-Триедином писали многие авторы, однако ничего конкретного об этом божестве они не упоминали. Повсюду были лишь общие слова, где поверхностно описывалась суть этой религии, надо заметить, ничего приятного из себя не представляющая. Двуликий-Триединый был достаточно кровожадным богом, он требовал от своих служителей регулярных жертвоприношений, поклонение ему было обязательным для все, кто жил на подчиненных черным храмам территории. Имя свое это божество получило потому, что могло принимать три образа одновременно, один ужасней другого, причем в своем основном виде имело два лица. Понять, как это примерно выглядело, было достаточно тяжело. Ни в одной книге, а это были достаточно давние труды, не приводилось ни одного изображения Двуликого-Триединого. И даже более того, почти все эти книги были написаны людьми, которые сами никогда не подчинялись Двуликому и жили в далеких от его землях, и все, про что они писали, было почерпнуто из рассказов других людей, которые бежали от ужасов черных храмов куда глаза глядят. Причем выходило, что пик власти Двуликого был примерно две тысячи лет назад, после чего его влияние начало постепенно, но уверено падать. Последними цивилизованными землями, где он продержался дольше всего, окончательно потеряв свою силу примерно восемьсот лет назад, были как раз земли возле Веика. Но даже когда тут все черные храмы были снесены, Двуликий продолжал оставаться богом для многочисленных диких племен востока, и лишь полтора столетия назад упоминания о нем как о живом боге прекратились, став лишь достоянием истории. Так что можно сказать, что Ниов узнал многое про ту цель, которую ему была дана, но не узнал основного - где именно находился тот черных храм, который он должен был найти. Хоть все храмы Двуликого были черные, но рыцарь явно должен был найти не любой из них, тем более они все уже давно были снесены, а какой-то особенный, примечательный, который бы выделялся на общем фоне. И то, что искали наши герои, наконец было найдено. Повезло не Ниову или Долому, а библиотекарю, хотя дело тут скорее всего было в том, что он просматривал книги раз в пять быстрее, чем не имеющие подобного опыта путники.
   - Послушайте, это рассказ из книги "Великие Чудеса Былого", Ретнирп Ренакс. Тут старый язык, им кто-то владеет? - дружное качение головами, - Я так и думал, тогда я буду сразу же и переводить. Итак, "Есть и еще одно чудо, что древнее кубов Тепиге и храма Веика..." - ну, это он, конечно, преувеличивает, так, тут говориться о древности, это опустим, вот, это уже может быть полезно - "...это черный храм Двуликого-Триединого, где, чернее черного, всей тьмой нашего мира сияет алтарь из черного камня. Хоть черных храмов много в далеких землях, что я описывал, но этот храм - один, и великое чудо, что смог я его увидеть и ноги свои унести. Храм этот не людьми был воздвигнут, а самими высшими силами, и время над ним не властно. Он прекрасен своей отталкивающей красотой, которая затмевает..." - так, тут он две страницы описывает внешность храма, и если он такой, как тут написано - вы его все равно узнаете, так что опустим, перейдем дальше, вот, это тоже интересно - "...а если кто не верит мне, и не боится он ничего, и готов он отдать жизнь свою, и готов он рискнуть своей душой - скажу я, как найти этот храм. А найти его просто, и в то же время не найти его. Он не прячется, и так запрятан, что только тот, кто знает, где искать его, может храм найти. Если все же решились - тогда так делайте. Дойдите то места, где великая река, на которой град великий Носрех и град новый Велигом стоят, берет начало в горах могучих, что собой пол мира в кольце держат. Перейдите там горы, и окажетесь в стране неистовой, где одни звери ядовитые да плоды несъедобные, где люди - дикие, а замки немногие, что по глупости большой были воздвигнуты, лишь немногим путь ваш украсят, коли хозяин добрый попадется. Когда же перейдете горы - увидите вы вдалеке гору, что двумя вершинами небеса скребет, и будет она далеко, так как гора та - необычайна, и нет в миру горы, что бы с ней в высоте сравнялась. Не сможете вы ее не заметить, а когда заметите - найдите место, где на рассвете первый луч солнца точно между двух ее вершин будет. После чего идите точно на солнце, чтоб каждый день оно точно посреди горы вставало, и если пойдете именно так - дойдете вы до озера. Невелико это озеро, а пропустить его нельзя, так как красота его окружает необычайная, а вода в нем - хрусталя горного чище. Когда же найдете озеро - будет около него холм стоять, а на холме том - идол каменный, что смотрит прочь от озера. Проследите, куда взгляд его направлен, и идите туда - и дня не пройдет, как дойдете вы до черного храма. Я прошел этот путь, и именем своим его правдивым называю. Но припомните слова мои..." - так, тут дальше еще три страницы он пугает тех, кто пойдет его путем, самыми страшными муками ада. Только тут не захотел сам Ренакс муки придумывать - узнаю знакомые фразы, это он просто кусок из книги "Муки Адские, путь праведника " да и перевел на людской язык... Вот, это все, тут больше ничего нет. И чувствую я - ничего мы больше и не найдем. Этот труд - одна из жемчужен нашей библиотеки, ему уже восемь сотен лет, и судя по всему, кроме Ретнирпа, что весь мир объездил, там никто больше не бывал с тех пор... Или бывал, но не написал ничего. Да и сами "Великие Чудеса Былого" если где в мире еще и сохранились, то только у нас, так что считайте - не зря вы в Храм заглянули... А хотя... Я еще поищу, давно уже у меня такой интересной работы не было, кажется, будто бы этот Двуликий-Триединый все следы за собой заметал, причем судя по всему - кроваво достаточно, слава Вечному, что давно это было, а не в наши времена... Вы как, посидите еще со мной?
   Однако сидеть Ниов с Доломом не захотели, так как они и сами чувствовали - больше ничего ценного им все равно не найти. От всей души поблагодарив библиотекаря, два путника поднялись из библиотеки наверх, чтоб с ужасом заметить - уже был поздний вечер и они незаметно просидели за книгами весь день. Авед нигде не наблюдалось, а потому рыцарь со своим другом отправились ее искать. Пока они это делали, Долом объяснил, куда же им теперь предстоит идти.
   - Та река, что через "великий Носрех" течет, это Рпенд, и как бы сказали сейчас, он через Веик течет, а начинается действительно в горах. И что за ними находиться - действительно никто не знает, по крайней мере известно точно - людских поселений там не было и нет. До истока Рпенда добраться очень просто - туда ведет прямая дорога, правда она через Церковь Белую и Веик проходит - но я думаю, что мы сможем без всяких проблем этот кусок пути объездными путями пройти, и дальше, выше по течению, опять на основной тракт выехать. Тут недели три пути. А вот что дальше - я не знаю. Горы там действительно высокие, приходилось бывать, и хоть местный люд в них достаточно хорошо ориентируются, на ту сторону они предпочитают не залезать. Но я думаю, что мы по мере пути сможем лучше план составить, время еще есть, а хищники, что там за горами, так это ерунда, и...
   - Друг мой, я начинаю бояться, - ни с того, ни с сего заявил Ниов.
   - Чего? Хищников? - не понял его спутник.
   - В тот час, пока ты речь держал, и о дне грядущем думал, я по сторонам смотрел. И могу сказать с полной уверенностью - если монахи не передумали, и не пустили Авед в центральную часть Храма - в Храме ее нет.
   Авед в Храме действительно не было. Выяснили это друзья очень просто, спросив у монаха, который им и сообщил, что девушка, взяв свою лошадь, еще около полудня покинула территорию Храма и с тех пор не возвращалась. Оседлав своих коней, Ниов с Доломом отправились на ее поиски.
   Куда именно Авде могла поехать друзья не знали, а потому сделали логичное предположение, что ей стало скучно в Храме, и она отправилась в ближайшее село, расположенное в двадцати минутах езды. Дорога туда была в этот час не очень оживленное, но все же на ней были люди - то крестьянин из леса на телеге с дровами возвращался, то монахи возвращались домой после очередного паломничества, то еще кто-то ехал по своим непонятным делам. Ниов с Доломом у всех, кого они встречали, спрашивали о своей спутнице, однако никто ее не видел и ничего о ней не слышал. Не знали люди, куда девушка могла деться, и в деревне, небольшом поселении на дворов пятьдесят, хотя, по заверениям многочисленных старушек, круглосуточно дежуривших на скамейках у дороги, никто даже отдаленно похожий на Авед через село за этот день не проезжал. Отчаявшись, не зная, что делать, наши герои попросились на ночлег в одну из хат, выглядевшей достаточно респектабельно. Могли они, конечно, и в Храм вернуться, но рассудили, что даже если Авед и вернется туда - монахи ей расскажут, где их можно найти. Перекусив сытным сельским ужином и заплатив хозяйке пару серебряных, Ниов с Доломом принялись обсуждать, что можно делать дальше. Идей ни у одного из них не было - и хотя Долом высказал мысль, что Авед могла передумать и вернуться назад в Веик, Ниов этот вариант откинул, а потом и сам Долом признал, что предложил такое исключительно из безысходности. Когда настроение наших героев совсем упало, в двери кто-то постучал. Хозяйка открыла, и в гостиную вошел босоногий неумытый мальчишка лет десяти-двенадцати отроду. Буркнув что-то вроде "теть Лин, я к этим твоим", он смело подошел к рыцарю, и, почесав затылок, спросил:
   - Тута грят, чо вы потеряли когось? Так мож чем помочь?
   - Благородный юнец... - начал было Ниов, но заметив, что Долом уже готовился его перебить с традиционным замечанием относительно стили речи, а также то, что мальчишка на должность благородного юнца никак не подходит, перешел на более приземленный язык. - Пацан, спасибо тебе большое, если ты нам сможешь помочь - то мы будем тебе очень благодарны.
   - Дядь, спасиб несъедобно... Кабы чо дали, то гляди, чем поможу.
   - Конечно же мы тебя без награды не оставим! Но только если ты нам действительно сможешь помочь. Понимаешь, пацан, с нами была спутница, молодая красивая девушка, ее Авед зовут. Мы приехали в храм, и когда...
   - Дядь, та теть - это которая русая, как корова Машка, чо у Белых живет, да глазами как у дяди Гуни, чо как небо цвета, ага?
   - Да, это она. Ты видел ее?
   - А че ее видеть... Так кудсь-то на коняке своей рудой шуркала, чо аж пятки сверкали. Я тудой, до леса, по дрова бате поможать иду, и тута она - шуркает во вся, а за ней Бодга да Пахась, дык веревкой шкям, да с коняки, она брык, да на землю. А они ее вязать, как мы с батей дрова, да на коняку, и к себе, и коняку взяли. Лягет она, поперек коняки, дыхает, как Саньки, чо от волка пол леса пробегли, да без этого, чо его, тута говорил... Ща... А, во как, без сознания, о! Ну чо, дядь, даш чо?
   - Подожди, парень, подожди. Повтори еще раз, ту часть, что про Богда и Пахася.
   - Дык я с кажу, Бодга и Пахась ее шмяк, да с коняки...
   - Не, не, подожди. А кто такие эти Бодга и Пахась?
   - Вы чо, дядь, вы чо, чес не знаете про Богду и Пахася? Тю, так то ж Хатького, чо из леса...
   - Стоп. Еще раз. Кто такой Хатький, Бодга, Пахась. Пацан, мы действительно не знаем, кто это такие. Мы пришли из дальних стран, тут впервые, поэтому если ты нам все объяснишь - то мы были бы несказанно этому рады. И, естественно, и вознаграждение получишь ты соответственное.
   - Ну дяд, чо тута грить, Пахась, то теть Лины сын, Бодга - он из Белых, дядь Фосин брат, а Хатький... Ну, Хатький, он Хатький, он в лесу живет, он теть Няньки, как она грит, сын беспутный. Ну тама они все, по лесу, до когда ктось по лесу шурк, они его шмяк, шпук, а те когдась приходят, чо на каняках волохатых, чо кочуют за лесом, они им продавят их, да в дядь Язу, тот берет то, чо дали им, да разное дает, ну тама коняк, шпугалки, чо ими машут и режут, вшикалки, чо палками острыми кидаются.
   - Все понятно, - заметил Долом, - обычные бандиты-работорговцы из местных, смотрят, кого из путников можно легко похитить, хватают, да кочевникам продают. После чего тут же все себе покупают. А не ловит их никто, потому что свои люди, кто ж брата или сына, даже беспутного, будет королевским гвардейцам выдавать? Да, не повезло Авед... Ладно, будем исправлять.
   - Но как нам их найти? - настроение Ниова после того, как он выяснил, что случилось с Авед не улучшилось, - Если они местные, то лес как свои пять пальцев знают, а весь его прочесывать мы месяц можем, и ничего не найдем... А коли найдем, то час пройдет, и продадут они Авед уже...
   - Ты совершенно прав. А потому сами мы его искать и не будем. Пацан, ты нам очень помог, но можешь помочь еще больше. Только скажи, ты знаешь, где Хатького люди обитают?
   - А чо будет?
   - А ты знаешь?
   - Ну знаю. Я за дадь Яцем зыркал, а он тудой, ну и я тудой... А чо, вас тудой отвесть? Так отвожу, только дядь, а че за это будет?
   - Ну... - Долом задумался, после чего выудил откуда-то очередной Имперский Золотой и положил его так, чтоб парень его смог хорошо рассмотреть. Где-то далеко раздался стон тети Лины. - Знаешь, что это такое?
   - Тю, дядь, как не знать, то ж златка имперская! Чо коняку худую купить можно! А чо, коли зранку, чо засветит солце, отвожу вас тудой, датште златку?
   - Дам. А если отведешь нас не утром, а прямо сейчас - дам даже два, - Долом извлек из кармана второй золотой и положил рядом с первым. - Причем один - прямо сейчас, а второй - когда дойдем до лагеря. Ну как?
   - Дядь, да без вопросов! Ну чо, будете шуркать?
   - Пошли, - согласился Ниов, и мальчишка, поймав брошенный ему Доломом золотой, выбежал из дома.
   Рыцарь со своим другом не собирались - все у них уже было готово, так что они тут же последовали за своим проводником, который их уверенно вел куда-то в лес. Решив, что мальчишка уже и так получил достаточно и ответит еще на несколько вопросов, Ниов спросил у него:
   - Парень, а скажи, у этого Хатького много людей?
   - У Хатького-то? Дык это, сам Хатький, Бодга, Пахась, Яц, Волосатый, да то и все. Скоко то будет?
   - Пятеро... А ты не знаешь, они вообще хорошие бойцы, или не очень?
   - Ты того, пытаешь, как они шпугалками махают? Та добре махают, Пахась, той у Веике сидел, этим, гдарвейцем колоревским, тама его махать так шпугалками навчили, чо аж занаркаешся! Он этим, элитным, был, чо на тех ходили, чо на коняках волохатых. А когдась пришел - такая железяка на нем висела, круглая, а на ней солце, и две шпугалки. Так он Бодгу и навчил как шпугалкой махать, опосля - Хатького, ну а Яц с Волохатым пришли - и их навчили. Так что махать шпугалками они горазды...
   - Плохо дело, - объяснил Ниову Долом, - если пацан прав - у Пахася орден восходящего солнца, а он дается только тем, кто проявил особый героизм и особые таланты во время боевой компании. Просто так, за то, что в обозе отсиделся, он не дается - его могут получить только те, кто шел на врага в первых рядах, рубился до последнего. Да и то, даже из таких воинов не все его получают, а только те, кого совет лучших воинов одобрит... Так что не знаю, как остальные, но этот Пахась - очень опасный противник. Только я не понимаю, чего он в бандиты подался...
   - Дядь, - хоть его и не спрашивали, но мальчика решил разъяснить ситуацию, - Пахась, он вообще добрый, то теть Лина, мамка его, со двора погнала, а Бодга с Хатьким к себе позвали, ну и пошел он... Пахась, он токмо когда кому помочь, хоть Бодге веревкой шмякнуть, хоть мамке крышу залатать, а когда чо для самого, то никогда чужого не возьмет. То все Бодга, Яц и Волосатый, ну и Хатький, а когдась шпугалками будете махать - Пахася не трожте! Добрый он!
   - Понятно, конфликты в семье, отрицательное влияние компании... Все с этим Пахасем ясно. Парень, ты лучше скажи, долго нам еще идти?
   - Не, чо, той овраг, и тамось и живут они... Ток вы чо, с коняками пошуркаете? Дык прослышат...
   - Парень, спасибо конечно за заботы, но мы сами разберемся... - ответил Долом.
   Мальчишка был прав, вскоре действительно вдали показался свет костра и звуки ночной гулянки. Ниов и Долом привязали к дереву своих коней, после чего, стараясь произвести минимальное количество шума, прокрались к лагерю разбойников. Одного взгляда на то, что находилось на лесной поляне, было достаточно чтоб убедиться - мальчишка их не подвел. Действительно, у костра, на котором кипело что-то достаточно приятно пахнущее, кругом сидело пятеро молодых физически развитых парней достаточно лихого вида. Все они были при оружии, причем держали его так, чтоб можно было в любой момент выхватить и защитить себя. Некоторых из них можно было без проблем идентифицировать - высокий, с длинными прямыми волосами, скорее подходящими женщине, а воину только мешающими в бою, явно был именно Волосатый. Другой, единственный из компании, который сидел прямо, не сгорбившись, несколько старше остальных, и при этом не в каком-то разбойном наряде, а в форме гвардейца, хоть и без погон и других знаков отличия, был Пахасем. Третий, занимающий отдельное от остальных более привилегированное место, одетый в более богатые одежды из белой гладкой ткани, привозимой только из далеких западных краев, не мог быть никем иным, как Хатьким. Кто из оставшихся двух субъектов был Бодгой, а кто Яцем наши герои не знали, но это их и не особенно интересовало. Намного больше, чем это, их интересовала стоящая недалеко от огня клетка, в которой, связанные по рукам и ногам и с кляпом во рту, сидели двое - какой-то совсем юный парень в очень богатом, что не каждый князь может себе позволить, наряде, и Авед. Злая, недовольная, сверкающая глазами, и даже более прекрасная чем обычно Авед. С трудом сдержав смертоубийственный порыв броситься на бандитов, Ниов пополз в обратном направлении. Долом последовал за ним. Когда расстояние было уже достаточно большим, чтоб можно было без особой опаски быть замеченным обговорить ситуацию, Ниов спросил:
   - Друг мой...
   - Дядь, - перебил его вынырнувший из темноты мальчишка, - ну че, ваша теть? Златку дашь?
   - Бери, пацан, - Долом кинул ему монету, - Только ты, надеюсь, сейчас не пойдешь к этим? А то кто тебя знает, вдруг решишь, что двух золотых мало, и надо еще и у них за то, что нас выдашь, что-то получить?
   - Да ты чо, дядь! Хатький, когдась пришуркаю, как зыркнет на меня... Чоб он хоть медяк дал... Да удушиться краще, мамку родную продаст, а медяк пожалкует... Так чо я ща додома, а вы тута сами какось-такось разберкайтесь...
   Сказав это, мальчишка моментально исчез в окружающем лесу. А Ниов продолжил свою мысль:
   - Друг моя, что делать нам, как мыслишь ты?
   - Прям не знаю... А что ты можешь предложить? Давай вместе подумаем.
   - Коли спрашиваешь ты, дам ответ. Коли бы я сам был, я бы затаился, подождал. Ибо не будут сии неблагородные люди всю ночь бодрствовать, сон сморит их, а ежели и будет кто караул нести - сражусь я с ним, постаравшись других от сна не пробудить, освобожу Авед и ее собрата по несчастью, и покину лагерь.
   - Хороший план... Только ты сам понимаешь, риск большой. Ты сам видел, эти разбойники хоть и сельские, но знают, с какой стороны меч держать. И хоть они тут в своих владения, все равно постоянно начеку. Просто так их врасплох не возьмешь. Часовых они поставят скорее всего двух, а даже если и одного - он не будет покорно ждать, пока ты его зарежешь, а поднимет тревогу. И боюсь, что остальные успеют достаточно быстро проснуться. Хотя все равно, так мы наверно и поступим, потому что выхода другого нет. Но только для начала я предлагаю свой план - если он провалиться, мы ничего не потеряем, а если получиться то, что я только что придумал - сможем освободить Авед вообще без боя. Готов попробовать? Только предупреждаю - мой план выглядит внешне как план сумасшедшего, но именно это и есть ключевой момент - именно это должно сработать. Готов его выслушать?
   - Друг мой, твои слова часто бывают верны, а потому говори, что ты придумал.
   Долом рассказал свою идею. Рыцарь задумался. Надолго задумался. И наконец решил:
   - Ты прав был. Сей план - самый удивительный план, что слышал я за жизнь свою. Необычен ход мыслей твоих, и хоть не рыцарское ты предлагаешь решение, а балаганное, что пристало артистам в базарный день, а не благородным воинам, я согласен сыграть свою роль в том, что ты мне рассказал.
   - Ну что же, тогда давай готовиться...
  
   Глава 5. И снова в дороге.
  
   - Слышь, Пахась, ну ты чо, девка хороша, а ты?
   - Бодга, я сказал тебе - нет. Ты сам слышал, она из благородных кровей, и если мы просто вернем ее родителям за вознаграждение - нас оставят в покое. А если с ней что случиться - за нас потом вся королевская гвардия возьмется, ты думаешь, они это просто так оставят?
   - Тю, да чего ваще ее отдавать? Продадим, как всегда, нашим дружкам степным, те за такую красотку и десяток золотых выложат, а им все равно... Зачем ваще лишняя морока, а? Пахась?
   - Бодга, ты хочешь поспорить с моим решением? - в разговор вступил Хатький.
   - Да ты чо, Хать, я ж просто спрашиваю! Ну чего ее надобно в Веик тащить, там отдавать, можно ж прямо завтра, когда степняки придут...
   - Потому что, дурья твоя башка, Пахась тебе сказал - она благородных кровей, из древнего, а потому богатого, рода. А значит ее предки не десяток золотых, а всю сотню выложат за свое чадо!
   - Хать, а ты знаешь - Бодга в чем-то прав, - присоединился Яц, невысокий растрепанный парень, бывший помощник кузнеца, с абсолютно не красившим его шрамом на пол лица. - Знаешь, лучше воробей в руках, чем цапля в небе... До Веика ее еще попробуй дотащи, да и знает она про нас много, а степняки - им все едино, возьмут, да и еще и рады будут. От них она не сбежит, а на счет десятка, так и поторговаться можно - завтра сюда сам хан степной придет, он за нее и пятнадцать золотых отвалить может...
   - Так, у нас тут что, раскол намечается? - Хатький нежно погладил рукоятку меча, - Волосатик, а ты за что?
   - Хать, ты знаешь - мы за тебя - горой. Хотя я с Яцем, ты знаешь, мы вместе росли, и думаем одинаково, но если ты сказал, что нет - значит нет. Просто предлагаем, Хать, ты не подумай чего дурного.
   - Хать сказал - будем предкам отдавать, и так оно и будет, - уверенно заявил Пахась, и с лучшим воином в их компании, который и обучил их всех тому, что они знали об оружии, все вынуждены были согласиться. - Да и не дело таких девок степнякам отдавать, вы ж знаете, они у них больше, чем пару лет, все равно не живут.
   - Так, - Бодга ухмыльнулся, - Пахася на чувства пробило! Ты, Пахась, чо, когда мужиков отдавать, что у них как мулы пашут за краюху хлеба, и мрут все каждую зиму, а они новых покупают, так не жалко. А тут, телку отдать, так сразу пожалел! Пахасик, да ты часом не втюрился?
   - Так, оставить разговоры, - вовремя заметил нарастающее напряжение Хатький и в приказном порядке решил его разрядить, - Мы девку отдадим предкам за сотню золотых, и точка. А не дадут сотню - их вина, пойдет девка степнякам. Все, спор закончен.
   Спор действительно закончился, и лесные разбойники, предпочитающие называть самих себя Ратоборцами Лесов, в ставшим в последнее время привычным отвратительном настроении стали молча ужинать приготовленной Пахасем мясной кашей. Внезапно из ночного леса раздался необычный звук, и...
  
   [Следующий кусок повествования, рассказывающий о том, что происходило после этого, был трагически утерян.]
  
   ...бросилась в объятья Ниова. Пока рыцарь и девушка счастливо обнимались на фоне опустевшего лагеря, Долом, как более прагматичный, перерезал связывающие второго пленника веревки. После чего парень, вместо благодарности или другого выражения признательности своим освободителям, нахально заявил:
   - Да, шоу вы конечно устроили - просто ух ты. Хотя могли бы и поторопиться.
   - Ниов, Долом, - моментально отошедшая от происшествия девушка смотрела на парня с большим негодованием, - Если хотите спокойно здесь устроиться ночевать, а это, я думаю, самое безопасное решение, после того, что вы устроили, эти гады больше сюда не вернуться, то мой вам совет - заткните этому зануде рот тем самым кляпом, что так опрометчиво достали, и свяжите руки, чтоб он не мог его достать сам! Потому что если вы так не поступите - своим брюзжанием он до могилы десять раз успеет за ночь довести!
   - Между прочим вы все - простые плебеи, пусть даже кто-то из вас рыцарь, а кто-то - дворянин, а я, если вы еще не поняли - самый настоящий маг! - парень гордо упер руки в боки. - Так что я имею полное право вести себя в вашей компании так, как мне заблагорассудиться, и вы должны быть благодарны мне за то, что я соблаговоляю с вами общаться как с равными!
   - Друг мой... - начал рыцарь.
   - Между прочим, дружбу со мной еще надо заслужить!
   - Друг мой... - более настойчивым тоном попытался высказаться Ниов.
   - Да, я понимаю, вам всем приятно, иметь такого друга, как я! Однако такую честь просто так получить...
   - Сейчас Ниов будет злиться... - прокомментировал про себя Долом, но ошибся. Ниов не злился, просто его голос стал по настоящему стальным, и такая в нем была твердость, что маг не рискнул перебивать.
   - Друг мой, Вы были в плену, и если бы не наше вмешательство - Ваша судьба была бы незавидной. Потому бесчестно с Вашей стороны вести подобные речи, и хоть я не требую извинений, коли не принесете Вы их моей прекрасной спутнице - быть между нами дуэли.
   - А ты не боишься, рыцарь, моего волшебства? - с бравадой в голосе но без особой уверенности спросил парень.
   - Рыцарский кодекс гласит - не должно рыцарю бояться никого. Тем более, что будь Вы великой силы магической - не смогли бы Вас сии недостойные господа пленить. Итак, ваши извинения.
   - Слушай, Авед, если чем обидел - извини, - пробурчал надувшийся от обиды маг.
   - Слушай, теперь давай перед Ниовом извиняйся! - гордо молвила воодушевленная победой девушка.
   - Оставь, прекрасная Авед! Сей господин молод, и слова его не есть проявление крамолы мыслей, а есть проявление молодого нрава. Ибо так он реагирует на недостойные упоминания события, что имели с ним место быть, и слова его есть неуверенность. А потому долг мой, как рыцаря, показать ему неверность его слов, но не нанести травму не сформировавшемуся сознанию.
   После этих слов рыцаря Авед не нашлась что ответить, парень еще больше надулся, и только Долом, устроившись возле костра и подбрасывая туда лежащие рядом ветки, как всегда улыбаясь спросил:
   - Слушай, а ты действительно маг? Кстати, как тебя зовут? Я - Долом, Авед ты уже знаешь, что рыцаря зовут Ниов, тоже, наверно, догадался.
   - Да маг я, маг, - буркнул парень. - Зовут меня Нудлок. А то, что сказал рыцарь - не правда! Если бы этих бандитов не было так много, если бы я смог приготовиться к нападению, да еще и посох они у меня не выбили бы, мы б еще посмотрели, кто кого!
   - Нудлок, а сколько же лет тебе, а? Не мало ли для мага? - с издевкой спросила Авед.
   - Лет мне, между прочим, уже почти восемнадцать, и я уже закончил Магическо-философский Теологический Институт им. Вечного в Авксоме...
   - Там такого нет... - тихо пробормотал Долом, но маг его услышал.
   - Есть там такой! Он просто не очень известен, там всего из преподавателей два настоящих мага, да и те не высокого уровня, недавно открылся, и студентов там вместе со мной всего шестеро было, но он есть!
   - Ладно, не обижайся... Я действительно не в курсе, хотя в последнее время много всего понаоткрывали, могли такой открыть.
   - Вот! - обрадованный хоть какой-то, но победой, Нудлок продолжил. - И я как раз возвращался из Авскома в Рожьсвет, я родом оттуда, когда на меня эти напали! Да еще мой посох, что лично Гам Великий дал, украли...
   - Это случайна не та палка, что тут, вместе с другими поленьями, готовиться своей очереди отправиться в костер? - спросил Долом, и тут же отодвинулся в сторону потому что скорости, с которой подлетел к нему маг, мог бы позавидовать самый лучший спринтер.
   Выхватив из кучи веток свой посох, внешне от них не особенно отличающийся, такой же неказистый и кривой, хотя и достаточно удобно лежащий в руке, Нудлок просто просиял от радости. Нянча свою палку как маленького ребенка, он моментально забыл обо всех обидах, что нанес он и были нанесены ему.
   - Ребята, - отвлекла от мага внимание Ниова и Долома Авед, - Вы простите, что я из храма уехала, заставила вас волноваться, спасать меня, весь этот спектакль устраивать... Я как лучше хотела, съездить в деревню, узнать, что слышно... А тут эти, аркан на меня набросили...
   - Прекрасная Авед, твои слова радуют мой слух, и мне приятны они, но поверь, не стоит благодарностей. Мы не осуждали и не осуждаем твой поступок, это наша вина, что бросили тебя на судьбы произвол. Поиск в библиотеке был труден и утомителен, и не заметили мы, как время прошло.
   - Ну и как? Нашли?
   - Воистину так! Наши поиски увенчались успехом! И знаем мы, куда нам путь предстоит. Сей час мы поедем к месту тому, где Рпенд, река великая, из гор свое начало берет.
   - В Правду Черную, что ли? - спросил маг. - Скучное и опасное местечко, я там двенадцать лет прожил, пока предки мои в Рожьсвет не перебрались. Помню, когда мы мальчишками были, все горы там облазили, каждую тропку там я знал! Даже пару раз по ту сторону, в страну чудиков, пробирался. А что вам в той дали делать? Там же, кроме горного водопада, что колесо крутит, и смотреть не на что! Глушь такая, что я когда оттуда выбрался в Рожьсвет как в другой мир попал! Там и развлечься то негде...
   - Друг мой, скажу я тебе слова о том, что ищем мы там. И после них я спрошу у тебя - коли знаешь ты места те, не будешь ли столь любезен, послужить проводником нам? Ибо мы в тех местах люди чуждые...
   - Ниов, - Авед удивилась, - Ты чего, теперь каждого будешь в нашу миссию брать? Ты откуда знаешь, может этот псевдомаг - бандит какой, заведет нас куда-то и бросит...
   - Авед, я знаю, чего это наш рыцарь таким откровенным стал. Причем я совершенно уверен - после того, как он расскажет историю, Нудлок так загорится желанием с нами идти, что мы его при всем желании прогнать не сможем, - пока рыцарь рассказывал свою историю, тихо, чтоб маг не услышал, сказал девушке Долом.
   - Знаешь? И почему же?
   - А ты вспомни... Вспомни, что говорил Старец. Ладно, ладно, подскажу - старец сказал, что нас должно быть шестеро. Только шестеро смогут сделать то, что должно быть сделано. Пока нас трое. Если бы ты пошла с нами в библиотеку, нас бы трое и осталось. А должно стать для начала четверо. Вывод...
   - Вывод - если бы я пошла с вами, мы бы не встретили Нудлока, а раз только так мы его смогли встретить, значит он и есть четвертый, и должен идти с нами.
   - В точку! И я чувствую, что события пошли. Когда в дела смертных вмешиваются бессмертные вроде Вечного, колесо судеб начинает быстро крутиться. Так что я не удивлюсь, если нам на пути совершенно случайно еще двое встретятся... Которые тоже решат пойти с нами. Кстати, Ниов что-то быстр, похоже, он свой рассказ уже закончил.
   Рыцарь действительно закончил свой рассказ, сознательно его укоротив и выбросив философские размышления о поисках своей цели в жизни. Ненадолго воцарилось молчание, после чего маг уверенно заявил:
   - Так, я иду с вами! Это как раз то, о чем я всю свою жизнь мечтал - приключения, опасности, да и проверить свои умения я наконец смогу не облака призывая, а на настоящих монстрах! Ну что, выступаем?
   - Выступаем, выступаем... Только утром. - заявил Долом, - Авед, Нудлок, мы с Ниовом уже в селе поужинали, а вас, наверно, не кормил никто. Не хотите, тут каши пол котелка осталось, я попробовал - хорошая, вкусная.
   - Я не откажусь, - ответила девушка и, осмотрев брошенную вожаком бандитов ложку и найдя ее достаточно чистой, принялась за еду.
   - И я тоже! - маг присоединился к девушке.
   Когда они наелись, Долом подбросил в костер еще несколько полений, договорился с Ниовом о порядке дежурств, опасаясь если не бандитов, то хотя бы ночных хищников, и все залегли спать. Ночь прошла без происшествий. Утром настала пора выяснить, каким именно путем следует двигаться в сторону Черной Правды. Используя знания Долома в географии страны, его рекомендации и его же предложения, вся четверка единогласно пришла к выводу - наиболее оптимально будет пойти сначала на северо-восток, после чего свернуть на запад, подойти немного севернее Веика туда, где сливаются вместе Рпенд и Ансед, и дальше идти по дороге вдоль реки, до самой Черной Правды. Хоть путников стало на одного больше, проблем с транспортом возникнуть не могло - разбойники, в панике покидая поляну во время устроенного Доломом с Ниовом представления, оставили своих пять коней, и, не чувствуя особых угрызений совести, наши герои забрали их себе. Так что теперь каждый помимо своей имел еще по одной запасной лошади. Решив, что ту деревню, откуда были родом пятеро лесных бандитов, все же лучше объехать стороной, четверка странников отправилась в путь.
   То ли путь по лесной тропе Хиспа дал солидную фору, то ли просто так далеко король не решил высылать своих гонцов, то ли в четверке багато одетых путников никто не узнавал беглых преступников, которых искали по всей стране, то ли по нескольким причинам сразу, но в пути отряд Ниова никто не трогал. Во всех трактирах, где они останавливались, их принимали с достаточным уважением, Долом больше не проявлял особой щедрости, и затраты, не смотря на все протесты Ниова, несли поочередно рыцарь, маг и молодой парень. Нудлок оказался довольно приятным в общении, и хоть его заносчивость и ничем не подкрепленная самоуверенность никуда не делись, вел он себя достаточно прилично, мнения старших внимательно выслушивал, не перебивая своими замечаниями. А заодно рассказывал о себе, о своем детстве а Черной Правде и о горах, которые отряду предстояло пересечь. Как оказалось, горы эти вовсе не были такими уж опасными и непроходимыми сами по себе. Хоть и достаточно высокие, на их склонах было много пологих созданных самой природой троп, по которым их можно было пересечь. Основной причиной своей дурной славы были их обитатели. По какому-то капризу природы в тех горах жило достаточно много существ, которые хоть и сами боялись покидать свои земли и никогда не нападали на жителей предгорных равнин, но любых гостей приветствовали единственным образом - званным ужином в качестве основного блюда. Выбить их с исконных земель не смог ни один правитель, так как при появлении крупных отрядов они прятались по своим нормам, выискивая возможность организовать лавину или сделать еще что-то, что бы не пришлось завоевателям по вкусу. В старые времена, когда королевская власть была сильна и на троне сидели настоящие владыки, а не нынешние самозванцы, по другую сторону гор действительно были построены несколько замков, и Нудлок даже сам видел руины одного из них, но потом, когда организовывать постоянную связь с ними стало невыгодно, они были заброшены. Сами жители Черной Правды не боялись своих горных соседей, мальчишки любили демонстрировать храбрость, забираясь высоко в горы, но при этом понимали, что следует проявлять осторожность, и едва заметив опасность возвращались назад. По словам мага выходило, что пересечь горы без происшествий можно или воспользовавшись грубой силой, взяв с собой пару сотен вооруженных дружинников, или понадеявшись на удачу. Он обещал помочь преодолеть горы, в которых он хоть давно и не был, но прекрасно помнил, однако предупреждал - первая попытка могла закончиться неудачей и если там станет лагерем какой-то племя горных обитателей - единственным выходом будет ждать более подходящий момент. Как именно он определит, есть сейчас в горах особая опасность, или опасность обычная, маг не говорил, но гарантировал, что он не ошибется. Ниов Нудлоку верил, Долом, как всегда, загадочно улыбался, Авед хоть и сомневалась в его умениях, но, видя уверенность рыцаря, держала свои сомнения при себе.
   Первую неделю путь происходил без всяких происшествий. На восьмой день наши герои пересекали не очень опасный, но достаточно неприятный отрезок пути - Западные Болота. Хоть болота эти и лежали на северо-восток от Веика, назывались западными, и обитали в них признававшие власть Веика, но не особо от него зависимые люди, основным времяпровождением которых была охота на мелких болотных зверьков и последующая продажа их шкур. Вооруженные от мала до велика, умеющие найти путь в самой глубокой трясине, они жили по запрятанным в глубине болот поселкам небольшими семейными группами, и любым захватчикам или сборщикам налогов отвечали очень просто - прятались в болотах и пускали в спину свои стрелы. За подобную вежливость соседи их не особенно любили, да и они жителей сухой земли считали людьми второго сорта, общаясь исключительно по мере необходимости и покупая то, что им самим в болотах было не достать - как правило это был хлеб и метал. Все остальное они добывали себе сами, при этом считая именно свой образ жизни единственно правильным. На всех их землях не было ни одного тракта или постоялого двора, да и вообще по дороге, по которой ехала четверка путников, за сутки проезжало в лучшем случае десяток всадников. Зимой она была как правило полностью засыпана снегом и непроходима, но летом ей иногда пользовались торговцы, ценившие время дороже опасностей или комфорта, королевские гонцы и другие люди, готовые рискнуть ради более короткого пути. И четверка наших героев двигалась по ней на север, когда Ниов и Авед внезапно остановили своих лошадей. Не понимающе в чем дело Долом с Нудлоком последовали их примеру.
   - Друзья мои, коли слух мой не подвел меня - слышал я зов о помощи, что леса по правую руку от нас пришел.
   - Точно, - подтвердила Авед, - Кто-то только что крикнул "Помогите", хотя откуда именно кричали я сказать точно не могу.
   - И что же теперь делать? - спросил маг.
   - Я думаю, это очевидно - ждать, пока снова позовут на помощь, а потом пойти и помочь, - сообщил ему Долом. - Потому что если ты еще не понял, наш рыцарь не откажет в спасении никогда, даже если ради этого надо лезть в болото и рисковать собственной жизнью. Вернее даже не так, не откажет особенно тогда, когда ради этого надо рискнуть своей жизнью, хотя и в любом другом случае не откажет.
   - Друзья мои, слова сии верны. Прекрасная Авед, ты остаешься тут, друг мой Долом, друг мой Нудлок - не зову я вас с собой, но коли пожелаете вы...
   - Слушай, Ниов, - отозвался Долом, - ты прекрасно знаешь - все равно мы все за тобой пойдем, так что лучше помолчи и давай послушаем, откуда нас зовут.
   Рыцарь хотел что-то возразить, но передумал. Четверка путников оставила своих коней и стала внимательно слушать. Спустя примерно минуту зов о помощи повторился, и на этот раз направление они смогли определить достаточно точно. После чего направились туда.
   Идти по болоту было занятием не из приятных - если дорога гарантировала, что она идет по твердой земле, то достаточно было отойти на десяток метров в сторону - и вместо твердого грунта под ногами оказывалась каша, а еще через пару шагов - гиблая болотистая жижа, затягивающая в себя все, что не очень хорошо лежит. Ниов, в свое время повоевавший на болотах, об этом прекрасно знал, так что еще сходя с дороги он вынудил всех идти цепочкой удерживая соседей и оставить все тяжелое на берегу. Данная предосторожность почти сразу же пригодилась - первым из болота пришлось вытаскивать Долома, почти сразу же за ним - Авед, потом опять Авед, ну и наконец Долома. Сам Ниов, хоть и был не легче своих спутников, шел более свободно, чувствуя, куда можно поставить ногу, а куда нет. О том, что этому умению в свое время его научила сама жизнь, оставив десяток воинов из тысячного войска, решившего перехитрить противника и пойти в обход его позиций по болоту, рыцарь, естественно, не распространялся, но о чем-то подобном остальные догадались и сами. Как ни удивительно, совершенно свободно, как по твердой земле, по болоту шел и Нудлок, при этом совершенно недоумевая, как его спутники не видят очевидных ям. Вскоре Ниов заметил это, и во главе отряда вместо себя поставил молодого мага, после чего передвижение заметно ускорилось. Крики о помощи, сначала довольно тихие становились все громче, но, в то же время, и реже, что не могло означать ничего хорошего. Примерно через пол часа ходьбы, что соответствовало не более чем одному километру, а то и меньше, отряд вышел к настоящему болоту, найти путь в котором не смог бы и местный житель, и даже перед взором мага была лишь одна гиблая поверхность, без всякой возможности ее пересечь. К счастью, этого и не понадобилось.
   Первым источник просьбы помочь заметил Долом, после и все остальные. Примерно в пяти метрах от берега из самой тины торчала погруженная более чем на половину в болотистую жижу голова, которая буквально на глазах погружалась все глубже и глубже. Было очевидно, что еще несколько минут - и спасать будет некого, потому Ниов начал действовать без промедления:
   - Нудлок, найди длинную палку. Долом, Авед - я пойду в болото, ваша с Нудлоком задача - когда я смогу подхватить несчастного, давайте мне палку и вытягивайте на берег.
   Не дожидаясь, пока маг найдет то, что надо, рыцарь зашел в болото, и тут же погрузился почти по колено. Не смотря на это, он уверенно шел вперед, и когда болото его затянуло уже по пояс, а до цели оставалось еще метра два, вернулся маг:
   - Я ничего не нашел! Самое длинное, что у нас есть - это мой посох, но он не длиннее двух метров!
   - Ниов, возвращайся! - закричала Авед.
   - Нет, - рыцарь как будто не заметил слов мага и продолжал с трудом пробиваться вперед, - Тогда я вытяну его и так.
   - Ты не сможешь... - начал было Долом, но Авед перебила его.
   - Я помогу, - сказала она, и смело пошла за рыцарем.
   - Что ты делаешь! - Ниов был разгневан, но при этом не потерял контроль над собой и продолжал, уже почти по грудь в болоте, но пробиваться вперед.
   - Длины посоха не хватит! Но если ты будешь держаться за меня, я за посох, а Долом и Нудлок его тянуть - мы сможем выбраться. Если бы я не пошла, должен был бы пойти кто-то из них, а я слабее обоих, потому потом может не смогла бы вытянуть! - Авед еще медленнее рыцаря, но все равно опровергая заверения о своей слабости продвигалась вперед.
   - Хорошо, - только и ответил Ниов, потому что он наконец добрался до цели и принялся тащить из болота попавшего туда человека. Хоть сам рыцарь при этом погружался еще глубже, его действия принесли успех - голова пострадавшего полностью показалась над поверхностью, и хоть призывы о помощи прекратились, человек потерял сознание, дышал он стабильно. Как раз в это время Авед смогла подобраться достаточно близко и протянуть руку Ниову. Рыцарь, удерживая спасаемого одной рукой, другой схватился за ладонь девушки, которая, в свою очередь, с трудом дотянулась другой до протянутого Доломом посоха. Кому было потом тяжелее всего - неизвестно. Вся четверка, вытаскивая пострадавшего из болота, использовала свои последние силы, резервы, о которых некоторые из них, вроде Авед, никогда и не догадывались. И наконец после то ли пары секунд, то ли нескольких дней, после безумных усилий и невероятных напряжений, на берегу, если можно назвать берегом более плотную часть болота, и изнеможении и без сил лежало пятеро человек. Первым в себя пришел, как это ни удивительно, а может и совсем не удивительно, спасенный нашими героями человек.
   - Благодарствую, почтенные паны.
   Сил ответить ему не было даже у вечно вежливого Ниова, и нашим друзьям не оставалось ничего, кроме как рассмотреть человека, которого, как и Нудлока, в спутники, как всем четверым показалось, им послала сама судьба. Хоть внешность его и была скрыта слоем болотной жижи, постепенно стекающей и засыхающей, легко угадывалось, что одет он в простую сельскую робу, подпоясан широким кушаком, как любили делать селяне многих восточных земель, давно небрит и не стрижен. Достаточно солидного телосложения, подчеркивающего физический характер его работы, с грубыми мозолями на руках и морщинистыми загорелыми складками от постоянной работы на солнце, этот человек идеально вписывался в образ деревенского работяги, всю свою жизнь проводившего если не в поле, то выполняя тяжелую домашнюю работу. Единственное, что было в нем подозрительно - это то, что он оказался тут, в болоте, за десятки километров от ближайшего жилья и за добрую сотню километров от ближайшей настоящего села, а не поселения обитателей болот. Когда Ниов достаточно пришел в себя, первым делом он спросил:
   - Добрый человек, да простите вы мое любопытство, но коли спасли мы Вас от смерти верной, не скажете ли Вы, что занесло Вас в сии болота?
   - Почтенный пан, история моя проста, как та палка, что тянула нас из болота... Был я рожден, когда солнце стояло над головой, в трех месяцах пути верхом отсюда, в дальнем горном краю, где горы, почтенный пан, как княжеские терема в небеса уходят... Отец мой был в тех краях, где жизнь сложна и запутана, как Веик, простым лесорубом жизнь свою коротал, мать моя молода тогда была, что вот эта сосенка, и тяжко ей жилось с отцом, пил он горькую, как зверь двугорбый южный водицу родниковую, и выпивая становился, как вепрь лесной дик... - начал человек свой рассказ, и Ниов, отуманенный постоянными сравнениями и отступлениями, очень скоро потерял нить рассказа. Единственное, что у него четко отложилось в памяти - верить спасенному можно, потому что он добрый и хороший. Почему рыцарь пришел к такому выводу - он и сам бы не смог объяснить. Наконец рассказ закончился, - ...и вот я оказался тут. А звать меня - Ниньятсерк, а если коротко - можно просто Тсерк.
   - Слушай, Тсерк, - вступил в разговор Долом, - Ты, случаем, никаких академий не заканчивал?
   - Упаси меня, нет, что мне, простому человеку, делать там...
   - Не знаю. Просто твоя речь напомнила мне, как мудрецы говорят - слов много, а про что они - очень скоро непонятно становиться. Я то понял, но боюсь, что друзья мои не столь образованы. Ты не против, если я им твою историю перескажу?
   - Зачем, Долом? - не поняла Авед, - Мы ж только что слушали его рассказ, зачем его повторять?
   - Друг мой, слова сии верны - в чем нужда великая дважды одному рассказу внимать?
   - Не, Долом, будь другом, - вступился и Нудлок, - повтори, а? А то это как у нас в институте часто так лекции читали, что вроде все прослушал, а ничего не понял! А потом поспрашиваешь у других, и сразу все ясно становиться... Хоть не знаю, почему этот рассказ я не понял, вроде бы...
   - А не понял ты его потому, что помимо прочего, я не знаю, зачем именно, но товарищ Тсерк применил ко всем нам самый обыкновенный гипноз. И, боюсь, кроме меня, вы все ему поддались.
   - Чего я применил? - не понял Тсерк, - Я жизнь свою описал, что прошла, как весна этого года, и скоро, к осени подойдя, зимой закончиться. Тут...
   - Тут ты, не знаю, почему именно, применил к моим друзьям гипноз, ты заставил их поверить, что твоя история - абсолютно правдива. Хотя, если разобраться, она и без гипноза правдиво выглядит, но все равно я не пойму, почему знакомство со своими спасителями ты начинаешь с не очень благородного жеста.
   - Друг мой, твои слова...
   - Мои слова правдивы, Ниов. А проверить это очень просто - попробуй вспомнить хоть что-то из жизни Тсерка. Ты ничего не сможешь вспомнить! - Ниов задумался, после чего несколько помрачнел и кивнул головой, - Вот-вот, и я о том же! Давай, Тсерк, говори. Мы тебя, конечно, назад в болото не кинем, но как я понял, ты хочешь идти с нами, а тем, кто с нами идет, мы должны верить.
   - Благородный пан, не знаю я, о чем ты речь ведешь! Подожди, не перебивай! Не знаю, но догадываюсь. Не ведаю я таких мудреных слов, как этот твой гипноз, но если ты имеешь ввиду науку вести беседу так, чтоб тебе верили - так это я хорошо могу! Я сколько помню себя, с детства малого, когда в одну рубаху я с ногами залазил, всегда мог сказать людям слова так, чтоб они довольны были. А потом потому то я и в торговлю подался, по свету белому мотался, как волк по лесу, что мог товар свой похвалить, что мог продать его не за медяки, а за звонкую монету, что карман приятно тяготит. Но со зла я не делал ничего - не дано мне по другому речь вести, никогда я словами своими никого не гневил.
   - Даже не знаю... Красиво ты говоришь, и правдиво, но все равно, ты не просто говоришь, а гипнотизируешь! Прием это странный какой-то гипноз, никогда раньше такого не встречал! Он в каждом твоем слове, и если их мало - незаметен. Но когда ты долго говоришь - даже мне приходиться усилия затрачивать, чтоб услышать слова, а не смысл... Ладно, извини, Тсерк, я наверно к тебе придираюсь. Мы тут все устали. Но просто на будущее...
   - Да понял я, понял! Проще речь вести! Ладно, повторю еще раз свою историю, на этот раз просто, хотел, чтоб красивее было - но не надо, так не надо. Итак, родом я с восточных гор. Там плохо жилось, потому сюда, к Веику, перебрался с матерью, когда мне еще и десяти лет не было. Сначала пастухом работал, потом помощником кузнеца, потом еще много кем, потом в торговцы пошел, весь мир объездил, потом устал, опять в село вернулся, завел хозяйство... А потом пришли дикие степняки, семью мою кого убили, а кого в плен угнали, а я бежал, попал к болотникам, но они меня не приняли. Сказали, уходи куда хочешь, убивать тебя не будем, но жить тут тебе нельзя, чужой ты... Ушел я, да не далеко - тут меня и затянула трясина... Сейчас куда идти - сам не знаю, мстить степнякам, детей из плена спасать - не спасти, заново все начинать - не те силы уже, а батраком наниматься кому - отвык я уже на других пахать... Вот и хочу с вами пойти, не знаю, куда путь держите, и отблагодарить за спасение, и, может быть, смогу я где в мире найти себе новую судьбу.
   - Я понял! - Долом выглядел счастливо, - Ты гипнотизируешь не словами, а сравнениями! Вот сейчас без них говорил, и я даже намека на гипноз не почувствовал! Можешь так и впредь говорить?
   - А чего бы и нет, могу, конечно. Так как, панство, что скажете?
   - Друг мой, красивы твои слова, горька твоя доля, но путь наш не легкий предстоит. Ибо цель наша в дальних краях стоит, то храм черный, и... - Ниов уже в привычной манере пересказал знакомую остальным историю, и, закончив ее, спросил, - Теперь, друг мой, ты знаешь все. Что будет решением твоим?
   - А что и раньше было, то и будет! С вами хочу идти!
   - Быть посему! - окончательно решил Ниов, и отряд, выстроившись привычной цепочкой, вслед за Нудлоком пошел к дороге.
   Когда пятерка вернулась назад к тракту, их застала не очень приятная картина - с коней исчезли все сумки, перекочевав на стоящую неподалеку телегу, а два простецкого вида мужичка занимались тем, что пытались успокоить не очень довольных сменой хозяев животных и привязать их к своей телеге. Пятеро коней бандитов и лошадка Авед уже подчинились своей доле, а вот скакуны Ниова, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы, переплыл несколько морей и прошел поперек десятки стран, держались, не давая схватить себя под уздцы. Мужички так усердно были заняты борьбой с брыкающимися и пытающимися покусать животными, что даже не заметили вышедших из леса путников. И отвлеклись они от лошадей только тогда, когда меч Ниова вошел в прямой контакт с горлом одного из них.
   - Не есть ваш поступок достойным! - только и сказал рыцарь, но и этого, вкупе с видом оружия, оказалось больше чем достаточно. Моментально освободив лошадей и в доли секунды, вернув на них все снаряжение, бурча что-то, что должно было бы обозначать извинения и обещание "такое не повториться", мужички моментально оказались в своей телеге, а еще через пару секунд и она пропала в противоположном движению отряда Ниова направлении, и только поднятая пыль напоминала о том, что тут только что был кто-то еще. Проверив и убедившись, что все осталось на месте и ничего не пропало, путники оседлали своих коней и продолжили путь.
   Через несколько минут пути Нудлок несколько отстал от остальных и жестом подозвал к себе Долома. Когда эксперт по гипнозу приблизился к нему, маг сказал:
   - Я разобрался, что делал Тсерк. Проанализировав магические потоки, я могу сказать - произнося сравнения, он вызывает обратную рефлексию магического поля, производящего к эффекту правдивости, при этом он не задействует прямую экзекуцию, а относительную слабость эффекта компенсирует интерференцией фазы рефлексии! Если так, то все сразу становиться понятно, понимаешь?
   - Не совсем... Нудлок, я много знаю, но все современные магические формулировки, так уж получилось, обошли меня стороной... В общих чертах понял, но может более простым языком объяснишь?
   - Ну ладно... Магия, это что такое? Это воздействие магического поля на наш мир. Для того чтоб магия отвечала человеку, то есть совершала обратную рефлексию, он, как правило, как делают все маги, должен совершить действие над магическим полем, то есть прямую экзекуцию. У Тсерка же происходит не так - он не пытается колдовать, он не заставляет поле делать так, как он хочет, а оно само так поступает. Такое бывает, хоть и не очень часто, это, как правило, врожденный дар, но даже у тех людей, у которых он есть, он, как правило, не проявляется. В силу исключительно своей слабости. Тсерк же, не знаю, как он так научился, может интерферировать фазу ответа магического поля - то есть каждое его сравнения усиливает эффект, и чем их больше - тем больше магическая сила его действий. Итого, если подсуммировать - он не волшебник, это точно, по крайней мере, волшебник в стандартном понимании, как человек, который хочет совершить колдовство, и для этого заставляет себе подчиниться магическому полю. Он просто человек, который, не знаю, как именно, но сумел свой дар применить с максимальной эффективностью, хотя, теоретически, это хоть и не сложнее волшебства, но требует на много порядков больше времени. Я бы сказал, если бы меня попросили сделать подобное, что мне для опытов и экспериментов надо пару веков, это точно, и только этим и заниматься. Трудоемкая и совершенно неинтересная работа. Хотя, если повезет, то можно и на второй день подобрать нужный ритм слов, чтоб они именно в фазе складывали свой эффект. Так понятно?
   - Вполне... Я, собственно говоря, что-то подобное и подумал, у меня, хоть ты можешь и удивиться, был опыт общения с магами, и то, что Тсерк не маг - я сразу понял. Хотя, все равно он мне подозрителен до сих пор... Не знаю...
   - Да брось ты! Нормальный человек! Поскакали быстрее, мы и так отстали! - Нудлок хлопнул Долома по плечу и поскакал вперед.
   Долом задумался, но, в конце концов, махнул рукой и отправил своего коня в галоп. Больше о подозрительности Тсерка он ни с кем не заговаривал.
  
   Глава 6. Беда на пороге.
  
   Болота закончились без происшествий, и отряд свернул на восток. Начались районы богатого сельского хозяйства, где производилось все, что могло понадобиться огромному Веику, расположенному к югу от этих мест. Вместе с цивилизацией появились и королевские гвардейцы, но отряд Ниова они не трогали - у них были более важные дела. Пришла традиционная пора сбора дани, оброка, или, как говорили цивилизованные люди запада, налогов. А так как добровольно никто ничего отдавать не хотел, то им и приходилось методично прочесывать двор за двором. Они выявляли злостных нарушителей закона и выносили им устное предупреждение в случае получения соответствующего вознаграждения, две трети которого потом ими честно отдавались старшим. Которые, в свою очередь, половину того, что получили, отдавали налоговым приставам, уже которые половину полученного передавали в казну. Так что дел было у всех невпроворот, и хоть королевский указ о поисках беглецов никто не отменял, проверять отряд из пяти благообразных граждан гвардейцы не хотели. Мороки много, а за это время другой отряд может лишних три двора обойти... До самого Нишгорода, военного городка, стоящего на месте сливания Анседа и Рпенда, и служившего последним рубежом обороны Веика в случае войны с северными племенами морских бродяг, отряд добрался за четыре дня, останавливаясь только поздно вечером и отправляясь в путь рано утром. И, почти единогласно, против был только Нудлок, которому не терпелось наконец испытать свои умения боевого мага (а он был именно боевым магом, хотя, по его словам, и другие отрасли магии знал), было решено остановиться в Нишгороде на целый день, отдохнув после утомительной скачки и восстановив силы для дальнейшего пути. Для этих целей лучше всего подходил не трактир, которых хоть и было в городе больше чем достаточно, но основным их контингентом были солдаты и офицеры, приятными собеседниками которых могли назвать только собратья по оружию. Оптимальным вариантом для отдыха был знаменитый пансионат "Кетра", хоть и достаточно дорогой, но и отвечающий своим качеством цене. Расположенный на окраине города, в лесной зоне, возле самой реки, он служил местом отдыха богатых, но не особенно знатных граждан Веика - как правило торговцев, титул которых не позволял отдыхать в королевских резиденциях, но деньги которых позволяли требовать от жизни всего, чего только можно пожелать. "Кетра" хоть и был местом, куда приезжали на месяц, а то и на несколько, для тех, кто не мог себе позволить такое, была возможность провести там день или несколько дней. И именно этим и решили воспользоваться наши герои, тем более что не желающий слушать никаких возражений Долом пообещал все уладить своими имперскими золотыми.
   Встретили в "Кетре" их без особого шика, но с почетом, как и любых других гостей, способных оплатить там свое проживание. Пообещав полностью позаботиться о конях, служители пансионата проводили путников в отведенные им покои, не королевские, но достаточно богатые, просторные и удобные, после чего, приняв аванс, сообщили о распорядке дня. Согласно этому распорядку до ужина еще оставалось два часа, которые все пятеро путников провели, занимаясь чрезвычайно важным делом - ничего не делая.
   Вечером, когда они спустились в ресторан "Кетры", славившийся по всей стране своими вкусными блюдами и порядочным поведением постояльцев, отряду Ниова был предоставлен отдельный стол. Там им было подано все, что они могли только себе пожелать - на еде владельцы пансионата никогда не жалели, считая, что лучше затратить больше на еду, но зато не отвлекать новых клиентов. Когда все уже наелись, и настроение заметно улучшилось даже у уставших Авед и Нудлока, у Долома оно всегда было хорошим, а Ниов с Тсерком были слишком непроницаемы, к их столу подошел благообразно одетый господин. Облаченный в модный атласный сюртук столичного покроя и ставшие в последнее время популярные у богатых мещан кожаные штаны, расширяющиеся книзу, он величаво поклонился и спросил:
   - Не позволите ли, господа, присоединиться к вашему столу?
   - Благородный господин, это есть для нас честь великая, - не менее церемониально ответил Ниов, если и удивившийся, то не показавший этого ни одним жестом.
   - Благодарю, - Модник аккуратно сел на свободный стул и, видя, что все взоры обращены к нему и все ждут продолжения его речи, чтоб узнать, что от них надо, он решил не обманывать ожидания. - Если позволите, я перейду сразу к делу. Я не имел чести быть вам представлен ранее, потому позволю себя представить - Реллик, к вашим услугам. Представления с вашей стороны я не прошу, так как имею честь знать многих из вас - благородный рыцарь Ниов, господин Гоб-ен-йодолом, благородная госпожа Акшувед. Право слово, не стоит сразу браться за оружие! Будь на то мое желание, мне бы не составило трудностей еще по вашем прибытии сообщить расквартированным по соседству гвардейцам о вашем тут пребывании, однако же я так не поступил. Как вы понимаете, я так не поступил потому, что у меня есть свой интерес, и, я думаю, было бы не излишним с вашей стороны меня выслушать.
   - Мы тебя внимательно слушаем, Реллик.
   - Благодарю, Долом, как ты предпочитаешь себя именовать. К сожалению, как я уже говорил, я не знаю ваших спутников, однако с вами я уже имел честь встречаться.
   - В Веике? - спросил Ниов, вспоминая, не попадался ли им во время бегства кто-то похожий.
   - В Веике, к сожалению, во время ваших там приключений мня не было. Нет, это произошло несколько позже, в городе, который имеет честь именоваться Церковью Белой. Если не вспоминаете, то напомню - мы с Ниовом имели честь скрестить наши мечи во дворе постоялого двора, где вы остановились. После чего вы втроем укрылись от меня и моих помощников в ночном лесу, хоть я и не имею представления, как вы смогли пройти сквозь него не сломав себе шею. По крайней мере все мои помощники были надолго выведены из строя той скачкой, никто не решил ослушаться моего приказа и не пойти в лес, а ветки деревьев имеют привычку наносить телам людей значительные повреждения.
   - Но Вы...
   - О да, госпожа Авед, я имел честь избежать подобной участи. К моему великому огорчению, тогда я потерял ваш след, и великих усилий стоило мне его снова найти и встретить вас тут, в сим заведении, имеющим честь принимать столь знатных гостей. За сей знаменательный факт стоит благодарить лишь мое великое везение та тех двух господ, которые решили приобрести себе ваших благородных скакунов.
   - Но зачем вам было становиться на наш...
   - Терпение, молодой господин, терпение. Перехожу к сути своего рассказа. Имя мое - Реллик, как я уже имел честь сказать, и я хоть и не публичная личность, но в определенных кругах имею некоторый авторитет. В частности, по моему прибытию в Веик ко мне имели честь обратиться две личности с предложениями, от которых я не мог отказаться. Одной из них, как вы можете догадаться, был наш почтенный король, который предложил мне поймать и вернуть ему нанесших оскорбление государственных преступников. Или покарать их на месте, по моему желанию. Отказать королю, как сами понимаете, я не мог. Но я не мог отказать и второму человеку, моему старинному другу, который некогда спас мне жизнь, и научил многому, что я в данный момент знаю. Сей почтенный господин имеет честь быть вашим, госпожа Акшувед, батюшкой, и попросил он меня оказать ему помощь - поскакать вслед за его непутевой дочерью, бросившей дом родной ради неизвестно чего, и проследить, чтоб с ней ничего не случилось. Я согласился на оба предложения, однако как вы понимаете, выполнить их одновременно было бы для меня достаточно затруднительным - их величество приказал схватить и отправить за решетку не только вас двоих, но и сию почтенную госпожу. А потому, так как я не могу отказаться от просьбы человека, которому я обязан самой жизнью своей, я бы...
   - Хотел путешествовать вместе с нами к нашей цели, какой бы она не была, - закончил за него Долом.
   - Мы сие предложение принимаем, - тут же добавил Ниов.
   Реллик посмотрел сначала на одного, потом на второго, потом на остальных, убедился, что никто ничего больше говорить не будет, и продолжил сам:
   - Ну что же, не могу сказать, что я не удивлен вашей проницательностью, так как вы совершенно верно угадали мое предложение, и потому желал бы узнать, что стало причиной столь удивительной догадливости.
   - Что же, так тому и быть! - ответил Ниов, и тяжело вздохнув, в очередной, пятый уже раз, пересказал с начала до конца всю историю. Так как сейчас обстановка была намного спокойнее, чем во все предыдущие разы, никто никуда не спешил и не торопился, рассказы был наиболее полным и включал все то, что знал рыцарь по поводу предстоящего путешествия.
   - Удивительная история! - отреагировал на рассказ Ниова Реллик. - И, видит Вечный, сама судьба послала вам меня! Боюсь показаться нескромным, однако я имею честь быть настоящим специалистом в организации подобных мероприятий, и хоть в столь далекие края я никогда не ходил, как и никогда целью моей не было нечто столь легендарное, базис приготовлений от этого не меняется. И потому, коли вы не против, я имею честь дать вам несколько советов прямо сейчас. Совет первый - если мы отряд, то мы должны выглядеть как отряд, а не как сборище магов, крестьян и беглых преступников. Потому следует незамедлительно в Нишгороде выбрать некий фасон нарядов и в дальнейшем его придерживаться. Во-вторых, отвечайте обстановке! Если в Церкви Белой вы смотрелись хоть и подозрительно, но нормально, то тут, в "Кетре", исключительно ваши золотые не позволяют персоналу выделять вам от прочих постояльцев. В-третьих, если вы собираетесь в дальних поход по дикой местности - следует позаботиться о снаряжении, так как в Черной Правде вполне вероятно, что хоть вы и сможете найти провизию, подходящего оружия там не будет. Как я вижу, его имеет только один из вас, господин рыцарь, а потому я имею честь предложить...
   - Неправда! - во весь голос возмутился Нудлок, чем обратил на себя внимание сидевших за соседними столиками постояльцев. Однако сразу же понизил тон, и те вернулись к своим делам. - Я - маг, мое оружие - мой посох, и любое другое мне будет только мешать.
   - Приношу свои извинения, господин... Нудлок, не так ли? так вот, имею честь предложить госпоже Авед и господам Тсерку и Долому обратиться через меня к одному первоклассному оружейнику, живущему прямо тут, в Нишгороде, и, за соответствующее вознаграждение, выбрать себе оружие по вкусу. Раз уж предложил, то и плачу, естественно, я, Долом, даже не возражай, я знаю, что ты имперским золотым счета не ведаешь. Имеете ли вы честь владеть каким либо видом оружие?
   - Я умею из лука стрелять, - заверила Авед, после чего поспешно добавила, - Правда немного. И еще я у отца училась на шпагах фехтовать. Правда он все время почему-то кривился, но если что - смогу за себя постоять. Пару минут. Наверно. Против не такого великолепного воина, как Ниов.
   - Много я по свету ходил, - вступил в разговор Тсерк, - многими видами оружия приходилось орудовать, когда товар свой охранял... Лучше всего, я думаю, будет что-то большое и тяжелое, меч двуручный там, или алебарда... Я науке боя не учен, но силой природа не обделила - надо будет, так рубану, что и щит железный не спасет. Главное чтоб потяжелее оружие было-то, да подлиннее - не, точно, есть - так пусть будет меч двуручный, нет - алебарда сойдет, а если что - и то, и другое не помешает. Мне-то нести не тяжело будет, а там кто знает, гляди, да и сломается в дороге что... Я сильно машу.
   - С этим нет проблем. Итак, лук, шпага, алебарда и двуручный меч "потяжелее". Долом, тебе что достать?
   - Мне? Ну, как бы вам так сказать, - улыбка, как всегда, не сходила с лица Долома, - В общем, мне ничего не надо.
   - Друг мой...
   - Подожди, Ниов, я тебя обещал не перебивать - не перебивай и ты меня. Понимаете, дело не просто в том, что я уже лет сто лет к оружию вообще не притрагивался, и если мне дадут меч, то скорее себя покалечу, чем другого человека. Просто я дал себе некогда зарок - к оружию не прикасаться никогда, только разве что конец света настанет... Конца света еще, честно говоря, не видно, а потому не стоит лишних затрат, так как пользы от меня с оружием все равно будет не больше, чем от меня без оного. А если что, так я о себе позабочусь, да и о других тоже. Реллик, как твой лоб, прошел уже, не болит?
   - Так это ты в меня камень запустил... - обиды в голосе не было никакой, это было произнесено просто как констатация факта. - Тогда могу предложить хорошую пращу, метательные кинжалы, звездочки.
   - Нет, спасибо. Мы идем в горы, уж где-где, а в горах, я всегда, если что, смогу и камень подходящий найти, и, если надо, что потяжелее. Праща опасно, могу в кого-то из вас запустить случайно снаряд, а не во врагов, а кинжалы и звездочки, так просто уметь бросать метко для их использования недостаточно. Это еще, пожалуй, сложнее, чем из лука стрелять. Так что я пас, мне оружие не нужно.
   - Ну, как знаешь, - ответил Реллик, - Тогда я сегодня вечером имею честь сделать заказ, и прямо завтра с утра доставлю все заказанное оружие. Ниов, может тебе тоже что-то надо? Нудлок, уверен, что посоха хватит?
   - Друг мой, не изволь беспокоиться - мой меч прошел со мной сотни битв, мой лук испытан временем, и мне не нужно больше ничего.
   - Ну что же, как хотите. Нудлок, твое молчание я понимаю так, что тебе тоже ничего не надо? Что же, тогда я, пожалую, имею честь откланяться. Заодно, если никто не против, я закажу шесть специальных костюмов, есть у меня тут знакомый на складе королевской гвардии, и завтра мы, как отряд особо доверенной секретной личной гвардии его величества по государственным делам отправимся на север.
   Реллик встал, поклонился, и, гордо ступая походкой настоящего буржуа, решившего изобразить из себя аристократа, то есть идеально соответствую своему образу, покинул ресторан.
   - Да уж, что можно про этого человека сказать... - спросила про себя Авед, на что Ниов ей ответил:
   - Прекрасная Авед, сказать можно то, что он - один из нас, и что бы ни было в прошлом его и нашем - теперь ему надо верить.
   - И еще, что он постоянно имеет честь, - незамысловато добавил Тсерк, однако реплику его никто не комментировал.
   Больше разговоров не возникло - да и вообще, чем больше становился отряд, тем реже все его участники находили общие темы для беседы. Авед и Тсерк совершенно не интересовались научными измышлениями, которыми обменивались Долом и Нудлок, мага мало волновали романтические беседы Ниова и Авед, болтовня Тсерка совершенно не привлекала Долома. Только Ниов старался внимательно выслушивать все, что ему говорилось, но и тут чувствовалось, что общение с Авед и Доломом ему приятнее, чем с волшебником и спасенным из болота силачом. Объединенные общей целью, совершенно различные люди просто не могли найти общий язык, и, кроме всегда старающегося выглядеть каменным рыцаря и вечно улыбающегося Долома, остальные даже не пытались скрыть, что общение с одними им приятно, а с другими - возникает только по необходимости.
   После ужина все разошлись по своим комнатам, Долом с Ниовом, Нудлок с Тсерком, Авед сама, и до утра спокойно проспали сладким сном младенца. Или, что-то же самое, сладким сном уставшего человека, наконец-то получившего возможность хорошенько отдохнуть.
   Утром, сразу после завтрака, не менее питательного и вкусного, чем ужин, к столу пятерки путников подошел королевский гвардеец с большим свертком за спиной, в чине не ниже лейтенантского, отдал честь, и голосом Реллика пояснил:
   - Имею честь представить вам вашу новую форму. Пока я взял только один образец, но скоро доверенные люди должны доставить и остальные пять. Вместе с соответствующими документами. А теперь, не желаете ли вы последовать за мной в тренировочный зал и испытать добытое мною оружие?
   - Желаем, - высказал общее мнение Долом.
   Тренировочный зал "Кетры" был оборудован по последнему слову техники. В нем было все, что могло понадобиться заскучавшего по своему оружию воина, начиная от деревянных манекенов для отработки ударов и заканчивая кольчугами самых разных размеров для проведения спаррингов. Сейчас тут было пусто, но чуть позже, как правило, зал собирал достаточно много народа, и потому было решено не медлить. Реллик развернул свой сверток и вручил все, что ему было заказано. После чего началась сама тренировка.
   Первым оружие испытывала Авед, и, к огромной радости остальных, оказалось, что она владеет шпагой совсем неплохо. А уж луком и говорить нечего! Правда, если она пыталась выстрелить сходу, то не всегда вообще в мишень попадала, то же самое происходило и когда ей преднамеренно кто-то мешал во время выстрела. Но зато достаточно девушке было сосредоточиться, успокоиться, аккуратно прицелиться, и стрелы одна за другой уходили в яблочко. Лучше нее смог провести стрельбу только Ниов, вообще ни разу не промахнувшийся, даже когда его пытались сбить с ног или отвлечь каким-то другим способом. Тсерк, как выяснилось, совершенно не представляет, как нужно правильно обращаться с мечем и уж тем более с алебардой. Однако после того, как он одной рукой взял двуручный меч, другой - алебарду, и без всякого замаха и видимых усилий разрубил на четыре части толстенный манекен из прочного дуба, сомнения относительно его умений сразу же отошли на второй план. Нудлок, решивший показать, что его посох и без магии солидное оружие, шутя выбил из рук Авед шпагу и спокойно блокировал удар Тсерка, поставив палку так, что меч вместо того, чтоб разрубить ее, отлетел в сторону и едва не вывернулся из руки богатыря. Но, конечно, все эти результаты выглядели очень скромно на фоне того, что демонстрировали Ниов и Реллик. Рыцарь и королевский агент уже помнили столь ведения боя друг друга по Церкви Белой, и потому, когда Долом предложил им провести спарринг, они согласились и скрестили оружие. Уследить за его мельканием для глаза непрофессионалов, которыми считались остальные четверо человек, было невозможно. Как и понять, на чьей стороне перевес - постоянно передвигающиеся с место на место бойцы были слишком опытны, чтоб их отступление было признаком слабости а атака означала скорую победу. Звон металла сливался, и слышны были не отдельные удары, а только монотонный гул. Наконец, так же резко, как начался, бой закончился. Соперники стояли друг против друга, тяжело дыша, и ни один из них не выглядел ни побежденным, ни победителем. Реллик, видя интерес в глазах зрителей, разъяснил ситуацию:
   - Вы ж, надеюсь, не думали, что кто-то из нас уступит второму? Для того, чтоб проверить, кто из нас лучше, такого маленького времени не хватит, единственный шанс - биться до полного изнеможения, но это займет несколько часов как минимум и ни к чему хорошему не приведет. Так что я имел честь предложить Ниову закончить нашу тренировку, и он ответил мне согласием.
   - Воистину, друзья мои, сей господин - отменный мастер меча, его стиль хоть и не знаком мне, но великолепен, как и мастерство его исполнения.
   - Это стиль северных витязей, Ниов, - разъяснил рыцарю Реллик, и между ними завязался совершенно неинтересный для остальных разговор о разных приемах, методах их исполнения и противодействия.
   В это же время в тренировочный зал доставили обещанные витязем мундиры, причем не пять, а штук восемь-девять, так как Реллик рассудил, что лучше будет, если все выберут себе более подходящую по размеру одежду. И потому проблем с удобством нарядов не возникло - даже для худого Нудлока нашелся сидящий как влитой мундир, а уж на выбор Авед было предоставлено их аж пять штук, причем специальных, женских, удобных, и, в отличие от мужских, красивых. Хотя скорее всего они были красивы только благодаря их обладательнице. Как бы то ни было, через пол часа, когда в тренировочный зал ввалилась компания получивших премиальных отдых солдат, на скамейке сидели и мирно отдыхали полковник (Долом, ему можно было с такими погонами и без оружия), два майора (Ниов и Реллик) и три лейтенанта особой личной гвардии Его Королевского Величества. Убедившись, что их наряды особых подозрений не вызывают, шестерка путников вернулась в свои комнаты, и, после сытного обеда, выехала из города.
   На север из Нишгорода вели две дороги - по правому берегу Рпенда и по левому берегу Рпенда. Причем, как сложилось исторически, дорога по правому берегу считалось более элитарной, вдоль нее стояли дорогие трактиры и на ней можно было заметить богатых и знатных господ, решивших отправиться в свои северные владения по делам семейным. А дорога по левому берегу была более простой, по ней ездили крестьяне, небогатые ремесленники и другой люд, не обличенный властью или деньгами. Солдаты и офицеры могли пользоваться любой из них, но предпочитали менее почетную, но зато более дешевую левую. Однако сейчас отряд Ниова поехал по правому берегу, так как там и дорога была лучше, и дозоры больше смотрели на окружающие леса, а не на проезжающих путников. Бандиты тут водились, хоть и действовали осторожно, предпочитая не связываться с теми, кто может дать им отпор, так что шесть гвардейцев могли ехать абсолютно спокойно. Почти не останавливаясь, они за три дня преодолели земли, принадлежащие Веику напрямую, и въехали в земли, вассальные Веику. Основной переменой было то, что если до этого момента любой гвардеец считался лучшим другом и защитником, понятно, что для знати, то после отмеченной простыми столбиками границы - автоматически становился если не врагом, то не очень желательным элементом. Тут действовали свои собственные гарнизонные отряды народного ополчения, которые хоть и не конфликтовали с гвардейцами прямо, то не против были чем-то навредить или как-то отравить службу. Это был достаточно неприятный отрезок пути, после которого должны были начаться ничейные земли, где гвардейцы опять становились единственной надеждой на хоть какой-то порядок в редких лесных городках и поселках. Однако преодолеть вассальные земли за один день было невозможно, они по площади были не меньше, чем принадлежащие Веику, и в придорожном постоялом дворе отряд Ниова приняли с заметным презрением.
   Единственное, что гарантировали в этих местах постояльцам - это определенную часть площади, на которую, вероятнее всего, никто претендовать больше не будет. Все остальное - сохранность вещей, отсутствие кровососущих насекомых, не говоря уже о каких-то удобствах типа душа или туалета прямо в комнате, должны были все, кто тут останавливался, обеспечить себе сами. И хоть многие считали, что лучше остановиться под открытым небом, чем в столь гостеприимном месте, собирающиеся тучи загнали путников под крышу. Убедив Долома, что тут не стоит демонстрировать его богатство, и пары серебряных Ниова будет вполне достаточно, все устроились ночевать. Нельзя сказать, что сон был особенно приятным, не обращали на жесткость и неудобство кроватей и деревянные валики вместо подушек только привычные к еще худшим условиям Долом, Тсерк и Реллик, но еще хуже было пробуждение. Намного хуже.
   Разбудил всех крик Ниова. Рыцарь, просыпающийся всегда раньше всех, бушевал в зале трактира, и бешенство столь отчетливо прослеживалось в его глазах, что трактирщик, несколько его помощников и грозных вышибал с дубинками забились в самый дальний угол и что-то едва-едва лопотали. Рыцарь был грозен и ужасен, и только совместные усилия Авед, Долома и остальных смогли хоть капельку, но уменьшить его пыл. Наконец, когда он уже успокоился достаточно, чтоб опустить меч, и угроза кровопролитной казни всего персонала постоялого двора была несколько отсрочена, Ниов коротко, но предельно ясно пояснил:
   - Они всех наших коней отравили!
   Больше от него никто ничего добиться не смог, а потому Авед была оставлена успокаивать рыцаря, а остальные отправились в конюшню проверять его слова. Которые, как оказалось, полностью соответствовали действительности. Конь Реллика, пять коней бандитов, конь Авед и два коня самого Ниова лежали на полу. Из них признаки жизни подавали только два коня самого рыцаря, прошедшие слишком много, чтоб просто так сдаться какому-то яду, а остальные уже не дышали. Долом сказал, что если их еще можно спасти - он это сделает, а потому попросил остальных оставить его и присмотреть за Ниовом. Однако присмотр не понадобился - Авед каким-то чудом смогла разъяснить рыцарю, что скорее всего трактирщик не виноват, тот, едва ли не ползая на коленях, клятвенно говорил, что это не он, и вообще никто из его людей никогда никого даже не мог помыслить отравить, и вообще, это впервые такое в его трактире случилось, такого больше не повториться, ну и так далее. Ниов спрятал свой меч, и желающий хоть как-то окупить свою вину хозяин тут же доставил ему литровую кружку пива, осушенную рыцарем ровно за два глотка.
   - Ниов, да что ты так переживаешь... - попытался успокоить его Нудлок, - Жалко, конечно, лошадей, но это всего лишь животные, и я думаю, что нам компенсируют их стоимость...
   Трактирщик, начинающий уже отходить, опять побелел, но спорить с этим утверждением не рискнул, и тут же подтвердил, что при первой же возможности все компенсирует. На Ниова это нисколько не повлияло. Все слова мага, Тсерка, Реллика и даже Авед проходили как будто бы мимо его ушей, и только минут через десять от подал голос:
   - Друзья мои, скорбь моя велика. Ибо совершил сей гнусный поступок тот, кто не ведает чести. Коли хотел он нам зла, должен был свершить его над нами, а не над теми, кто есть твари неразумные. Подл тот, кто хочет нанести удар в спину, но еще подлее тот, кто наносит удар невиновному, кто наносит удар тому, кто не в силах обратить его. Глаголете вы - живы кони мои, что прошли со мной горе и невзгоды, были рядом в чес радости и час печали, спасет их Долом-чудотворец. Сие есть радость великая. Но не жить остальным коням - сие есть великая скорбь.
   В это время в зал вернулся Долом, предельно уставший и бледный, и сообщил:
   - Жить твои кони будут, но вот опять встать на ноги еще нескоро могут. Я думал, что они живучие просто, но потом понял, что кто-то специально их оставил в живых. Не знаю зачем. Все остальные, увы... Отравили их, как я понял, еще вечером, в корыта, из которых они пили, был добавлен экстракт корня одного достаточно ядовитого растения, так что тебе, хозяин, я советую воду из них никуда не выливать, а подождать, пока она вся испариться. После чего зарыть корыта вместе с осевшим на стенках ядом глубоко в землю, там он за пару лет рассосется и опасности больше предоставлять не будет. Еще, рядом с нашими стояли, как я узнал, еще два коня, но их никто не травил и их хозяева еще утром поспешно отсюда уехали, сделав вид, что произошедшее в конюшне их не касается. Это, сами понимаете, подозрительно, но мы их все равно не догоним, так что не стоит и пытаться. И последнее - как я узнал, тут хоть и бывает, что проезжают всадники с запасными лошадьми, но с собой они никого и никогда не берут, предпочитая не рисковать, так что мы должны или очень долго ждать, пока подвернется какой-то перегоняемый табун лошадей, или двигаться дальше другим путем. К сожалению, как именно я узнать не успел, но как по мне, лучше всего будет дальше двигаться рекой. Хозяин, тут у вас корабли в городе останавливаются?
   Трактирщик долго что-то лепетал, но в конце концов из всей его триады можно было выудить только одно - да, корабли в этом городе останавливаются, и как раз сегодня в полдень должна подойти торговая ладья северян, направляющаяся как раз в Правду Черную и дальше, волоком, в северные реки и в ледяное море.
   - Ниов, а может все же подождем тут, а? - спросила Авед, высказав общее с Тсерком и Нудлоком мнение, - Я не знаю, известно ли тебе, или нет, но у нас тут реки имеют свою, довольно специфическую славу... Часто бывает, что выходит из одного города корабль, на нем несколько сотен охранников, все плавать умеют, спасательные лодки, доски специальным составом пропитаны, не горящим... Выходит он, а до следующего города не доходит. И никого из его экипажа не остается, все вместе с судном пропадают... А Рпенд, даже в этом река особая, она самая полноводная, и однажды целый флот пошел из Носреха в Веик, до порогов степных дошел, а что с ним дальше случилось - никто не знает... У нас говорят, что тот, кто по реке плавает - свою жизнь на кон ставит, и только жители северных ледяных бухт иногда на своих ладьях в разные стороны ходят...
   - Пан Ниов, панна Авед дело говорит, - добавил Тсерк, - Сколько в этих землях ходил - никогда по воде не плавал. Это в ваших, западных, странах, говорят, по воде, как степь бескрайней, огромные корабли до далеких земель, цвета листвы осенней, ходят за золотом, а у нас тут вода проклятой считается. Да и подождем тут, пока кони твои одужают, а там гляди, да и табун какой идти будет, дальше по берегу поскачем.
   - Ниов, - вступил и маг, - Я хоть и боевой маг, но с людьми учился драться, и даже с чудовищами, но с нечестью водной, о которой и не известно ничего, не справиться мне...
   - Друзья мои... Друг мой Реллик, а что твоими словами будет?
   - Я не знаю... Я не имел чести ходить по Рпенду судами, но то, что сказали тебе - правда. Хотя говорят, что это не сила нечистая, а люди нечистые на руку, без страха и совести, которые корабли все на дно направляют, стрелами выживших встречают, а потом со дна достают все добро... Но и тут оставаться мне бы не хотелось. А потому я поступлю так, как решишь ты, если, конечно, госпожа Авед последует за тобой.
   - Друзья мои... Прекрасная Авед, вспомни Веик. Страхи твои были ложными, дом, что приютил нас с Доломом, есть просто строение древнее. Проклятия, что люди придумали, не властны над теми, кто не верит в них, ибо они есть не более чем страхи. Горе мне с конями моими расставаться, но коли жив буду - вернусь сюда, и ежели что с ними случиться - ответит мне тот человек, в чьем доме столь скорбные дела творятся. Не зову вас с тобой, но путь мой лежит к храму, и коли по воде он будет - по воде пойду.
   - Я с тобой, - поспешил заверить Долом, после чего добавил, - Да и остальные тоже. Сказки сказками, а витязи льда, у них на щите всегда скала ледяная нарисована, по Рпенду еще тысячу лет назад ходили в южные страны, и до сих пор ходят. И ничего.
   - Ну ладно... - Авед вздохнула, - Вижу, не переубедить вас. Ладно, поплыли.
   После того, как даже хрупкая девушка решилась продолжить путь по реке, предложений остаться и ждать неизвестно чего больше не было.
   Повторно проведя воспитательную работу с хозяином постоялого двора, Ниов получил гарантии того, что о его конях позаботятся подобающим чином, а остальных достойно похоронят. И отряд двинулся пешим ходом в сторону реки.
  
   Глава 7. Вода за кормою
  
   Если в крупных морских городах порты всегда занимали солидную часть города, то в речных они состояли из нескольких небогатых хибар и ангаров, где жили лодочники и стояли лодки, перевозящие всех желающих с одного берега реки на другой. И если в Веике еще были какие-то условия для того, чтоб судна могли пришвартоваться, то тут ничего подобного не наблюдалось - корабль не мог даже подойти к берегу и потому матросы сами спускали с него лодку и в случае каких-то торговых дел плыли на берег. При этом основное судно стояло посредине реки, что гарантировало не только достаточно глубокое место и малый шанс сесть на мель, но и безопасность, в случае если береговые власти вдруг решат, что гости незваные и им тут не место. Традиционно так сложилось, что на корабли шли только те, кому не находилось места на земле, и хоть там было и немало не только бандитов, но и умных, талантливых людей, во многих городах именно они считались наиболее опасными элементами и именно они оставались на корабле, пока способные постоять за себя простые матросы разбирались с делами на берегу. И потому, когда Ниов обратился к высадившимися на берег членам команды северян с просьбой взять их с собой, тот только и смог, что почесать в затылке и предложить рыцарю оставить на берегу оружие и друзей, после чего самому отправиться на судно и договориться с капитаном. Ниов без всяких сомнений по поводу их честности, хоть у некоторых многочисленные шрамы и ожоги и свидетельствовали о бурной прошлой жизни, согласился и отправился на борт. Спустя примерно десять минут он вернулся назад на берег, и на этот раз не один - вместе с ним на лодке приплыл интеллигентного вида пожилой джентльмен в дорогих позолоченных очках, популярных на западе, но до сих пор в Веике почти не встречающимися. Он, высадившись на берег, внимательно осмотрел отряд рыцаря и, спросил:
   - Стало быть, хотите плыть до Черной Правды? Это похвально, не многие рискуют ходить этой гостеприимной и мирной рекой, однако поймите мои, капитана этого корабля, сомнения. Мне не часто доводиться возить пассажиров, и уж тем более в таком составе, вооруженных. Я понимаю, что с командой моей вы ничего сделать не сможете, но мне бы не хотелось никаких неприятностей. И потому мне бы было интересно узнать, что вы мне предложите за проезд и как можете гарантировать свое порядочное поведение?
   - Судя по тому тону, с которым ты спрашиваешь - ты уже все решил, и наше мнение было бы излишним. Потому мы слушаем, - ответил ему Долом.
   - Похвальная прозорливость. Потому я предлагаю поступить так - я провожу человека за десять золотых, но у вас столько денег нет. Потому я прошу с каждого по золотому плюс все ваше оружие. Я думаю, что его стоимость меньше, чем я обычно беру с пассажиров, однако поступаю я так по двум причинам - ваш друг разъяснил прискорбную ситуацию с вашими конями, сочувствую, это первое, и второе, я хочу безопасности, а вы, если пожелаете, сможете купить новое оружие в Черной Правде, - капитан хитро ухмыльнулся, однако Долом поспешил его преждевременную радость расстроить.
   - Мы не собираемся расставаться с оружием, и потому, естественно, от твоего щедрого предложения отказываемся. Однако, хоть десять золотых - явно завышенная цена, и столько никто не заплатит, я прямо сейчас готов дать тебе шестьдесят золотых за наш проезд. Плюс еще десять золотых за то, чтоб наше оружие больше не выглядело таким угрожающим. И еще десять за самые удобные места, плюс еще десять за еду и питье подобающего качества, и последние десять за то, чтоб нас не беспокоили. Итого - сто золотых. Прямо сейчас. Полновесных, имперских. Это как раз стоимость такого судна вместе с командой...
   Сказать, что капитан, или еще кто-то, после этого был удивлен - это все равно что ничего не сказать. У всех, кроме усилием воли сдерживающего порывы организма Ниова, поотпадали челюсти, а чтоб окончательно всех добить Долом совершенно спокойно достал откуда-то небольшой мешок и высыпал из него на сидение лодки рядом с капитаном огромную гору золотых монет. Обернувшиеся на звон матросы последовали примеру своего начальника, придя в состояние полной прострации от вида такого огромного богатства, и всем стало ясно - если капитан откажется брать пассажиров, то его тут же снимут с должности, и назначат на нее кого-то более сговорчивого. И капитан, естественно, согласился. Долом, услышав согласие, тут же половину золотых монет опять вернул в мешок.
   - Это будет в конце путешествия возвращено. Нет возражений?
   Возражений не было. Матросы, спеша угодить дорогим гостям, в один момент доставили их на борт судна, очистили несколько кают, до этого заваленных каким-то товаром, приволокли достаточно удобные гамаки и, забрав с берега мешки с продовольствием, ради чего корабль тут и останавливался, поспешили отправиться в путь.
   Корабль был не особенно большим, но достаточно вместительным за счет глубокой просадки. Он не мог подходить близко к берегу, и вынужден был идти по самому центру реки, где глубина не поднималась выше пяти-шести метров, но зато мог спокойно выходить в море и выдерживать достаточно солидные шторма без особых для себя последствий. Имеющий как паруса, так и весла, сейчас он шел использую силу ветра, и хоть направление движения было против течения, скорость судна была достаточно солидной. Плыл корабль, как выясняли наши герои, из южного Лубматса в северный Ретип, через Носрех, Веик, Черную Правду и сотни других городков, больших и малых. Основным грузом были огромные южные плоды, снаружи твердые, а внутри - белые, с соком в середине, вроде орехов, и еще большие плоды, снаружи покрытые чешуйками, а внутри - приторно-сладкие и очень сочные. Растущие в огромном количестве на юге, на севере они были совершенно неизвестны, и владелец этого судна, а по совместительству и капитан, и что удивительно, один из двух рулевых, решил рискнуть и доставить княжескому двору своего правителя целый корабль этих плодов, желая получить большие прибыли от этого дела. Но, конечно, на случай, если князю фрукты не понравятся, были тут и более традиционные товары - красочные вазы, оружие, некоторые ценные породы дерева и многое другое. Экипаж был большей частью из северян, которых хоть и говорили на общем языке, но со своим, совершенно особенным, акцентом, который понять было можно только с большими трудностями. Однако сам капитан, как оказалось, был уроженцем Веика, покинувшим столичный город еще лет в десять, долго проскитавшийся по свету и наконец нашедший свою родину в северной крепости Гольмгаген. Матросы, они же гребцы, грузчики, охранники, владельцы части стоимости груза, были, несмотря на свою грубую и неотесанную внешность и на простое поведение, мастерами на все руки. Каждый из них мог не только поставить паруса или сесть на весла, но, благодаря своему капитану, они знали основы навигации, могли провести корабль через не особо сложные препятствия. Каждый из них мог определить, куда плывет корабль, и куда он должен плыть, они умели читать карты, и, что еще удивительнее, просто читать тоже умели. Знали, это уже совсем из разряда чудес, основы математики, и, отправляя их на рынок, чтоб быстрее распродать свой товар, часть его капитан поручал своим матросам. Были из них и те, кто знал говор дальних стран, а один вообще до работы на судне много лет трудился в цирке то ли гимнастом, то ли дрессировщиком, то ли и тем, и другим, и иногда показывал такие чудеса, что все просто диву давались. Экипаж судна был не очень большим - всего порядка десяти человек, и, узнав об этом, стало ясно, почему капитан сначала боялся взять на борт пять вооруженных людей и одного, самое подозрительное, не вооруженного. Однако через пару дней всем стало ясно - команда корабля и отряд путешественников вполне могут найти общий язык и мирно сосуществовать, так что капитану не оставалось ничего, как тихо радоваться столь удачно заключенной сделке.
   Корабль шел по Рпенду медленнее, чем мог бы скакать конь, но зато без остановок. Иногда на берегу попадались небольшие поселения, однако большей частью реку окружали дремучие сосновые леса. Причем хоть они и выглядели вековечными, стоящими тут с начала времен, по рассказам Долома выходило, что эти земли стали дикими не так уж и давно. Еще две-три сотни лет назад из Веика до самых дальних северных земель у покрытого льдом моря повсюду жили люди. Стояли многочисленные лесные селения, и возле Рпенда было много полей, где росла пшеница, рожь, другие злаки. Однако постепенно эти земли умирали. И причина была не в том, что людям приходилось бороться за жизнь с какими-то жуткими хищниками, вовсе нет. Причины вымирания были сугубо экономические - в центральной полосе государства, между степью и лесами, было достаточно много места, где можно было спокойно поселиться и обрабатывать намного более благодарную землю. Большие семьи, где было по десять и больше детей, ушли в былое, угрозы перенаселения не возникало, и потому обитатели лесных хуторов ехали на юг, а их родные земли постепенно приходили в упадок и умирали. Если в древние времена Империя поддерживала тех, кто расширял ее границы, был на фронте развития, кто приносил культуру и обычаи Веика в новые земли, то после ее крушения достигшее огромного размаха государство опять начало сжиматься, и только отдельные городки, вроде той же Черной Правды, все еще держались. Происходило это не только на севере - на юге степняки, во времена Империи знавшие свое место, набирали все большую силу. И хоть воевать не то что с Веиком, даже с южным Носрехом им пока было не по силам, степные всадники не оставляли надежды через пару поколений занять в этом регионе главенствующую позицию.
   Внимательных слушателей Долом, любивший поговорить о былом и о том, как все было хорошо, и что не мешало бы опять сделать то же самое, нашел в лице Реллика, Авед, капитана корабля и, что удивительно, нескольких матросов, которых хоть ничего с Веиком и не связывало, но они принялись и сами с интересом обсуждать проблемы государства и пути их решений. Нудлок маялся от скуки, все ждал, когда же он сможет показать свои таланты, и совершенно не интересовался нудной, по его словам, истории и политики. Тсерк и вообще ничего не делал, сутки подряд валялся на гамаке и ел. Авед, считая политику не женским делом, как и судоходство или магию, добровольно пошла на камбуз помогать местному коку готовить еду, за что ей все были премного благодарны. Ну а Ниов, как всегда, старался быть везде понемногу, общаясь со всеми, и разумно полагая, что если шесть человек хотят идти вместе - то и должны общаться друг с другом не по необходимости, а и просто так. В таком состоянии путники застали и двенадцатый день, когда до Черной Правды оставалось всего пол недели пути.
   Начался день как обычно. Однако, когда солнце стояло уже почти над головою, внезапно пронзительно зазвенел корабельный колокол, до этого все время молчащий. Все, естественно, поднялись на палубу. Там уже собрались все матросы, и лица их выглядели довольно встревожено. Появился капитан.
   - Кратко. Замечены на берегу лодки, при них вооруженные люди без опознавательных знаков. Возможно - пираты. Приготовиться... - он не успел закончить, так как корабль резко тряхнуло, и многие из тех, кто ни за что не держался, попадали.
   В тот же момент многочисленных камышовых зарослей по обоим берегам реки показались многочисленные лодки. Небольшие, сбитые из обычных неотесанных досок, вмещающие всего четыре-пять человек, из которых было двое гребцов, они резво поплыли в сторону судна. Причем исходя из того, что все их пассажиры были при оружии самых разных стилей и разновидностей, в доспехах явно с чужого плеча, сразу же стало ясно - это есть самые обыкновенные бандиты, решившие немного поживиться. Все матросы и отряд Ниова моментально отправились в поисках оружия, и только никогда не расстававшиеся с ним капитан, его помощник, Реллик и сам рыцарь начали незамедлительно действовать. И если первые трое начали быстро организовывать команду к обороне, то Ниов бросился вперед. После чего, добежав до носа судна, под удивленные взгляды всех остальных бросился прямо в воду. Не понимая, что произошло с их товарищем, Долом, Авед и Реллик кинулись за ним вслед. Когда они подобрались к борту, из воды показалась голова рыцаря.
   - Река перекрыта канатом, корабль не может плыть вперед. Я попытаюсь его перерубить. Как только сделаю - быстро плывите вперед.
   - Но нас много, у нас оружие, мы сможем отбиться... - попытался ему было крикнуть Реллик, но Ниов уже опять скрылся под водой.
   - Вы будете помогать нам? - спросил подбежавший к ним капитан, - Мы можем справиться и сами, но ваша помощь была бы очень кстати... За это я уменьшу цену проезда...
   - Мы поможем, - крикнул Реллик, и, сняв с плеча лук, приготовился вести огонь по нападавшим.
   Рпенд в этом месте разливался достаточно широко, и потому у защитников судна было время отойти от потрясения и подготовиться к защите. Те, кто умел хоть как-то стрелять из лука, то есть почти все, стали по бортам, приготовившись, когда лодки подойдут ближе, вести огонь. У каждого их них обязательно помимо лук был меч, или другое оружие ближнего боя. Защитой правого борта, где стояли кроме матросов Нудлок и Тсерк, командовал Реллик, левого - капитан. Авед, не смотря на все ее протесты, оттенили вглубь, назвав такую позицию резервом, Долом без оружия просто стоял сбоку. Убедившись, что все, что может быть сделано за такое небольшое время, уже сделано, Реллик спросил у мага:
   - Ну что, теперь то ты покажешь, чему тебя там учили? Можешь что-то сделать сейчас?
   - Могу, но будет эффективнее, когда я буду использовать свой запас силы в ближнем бою... Я его лучше освоил...
   - Ну смотри...
   Когда лодки подошли на расстояние выстрела, на каждой из них был поднят над головами атакующих простой, но предельно эффективный щит из переплетенных ивовых прутьев. Это не давало никакой возможности нападающим вести огонь по судну, но и защитники его не могли ничего сделать - все стрелы застревали в древесине, не причиняя людям никакого вреда. Луки были отложены в сторону и все взялись за мечи.
   В это время корабль еще раз, не очень сильно, тряхнуло, и, так как паруса так и не были опущены, оп пошел вперед. В это же время у борта показался Ниов, которому только и ждущий этого Долом кинул веревку. Одним рывком рыцарь поднялся на палубу и заорал на капитана:
   - Быстрее, всем на весла, гребите вперед!
   - В этом нет необходимости, - спокойно ответил капитан, - мы держим все под контролем, они с нами ничего не смогут сделать, нападающих всего десятка два, чуть больше, чем нас, у нас лучше позиция, и тактическое преимущество, так что нет необходимости снимать с бортов готовых сражаться...
   - Плевать на тактику! - вечно спокойный рыцарь под удивленные взгляды остальных бросился на капитана, - Это ловушка! Хотите уцелеть - быстро гребите прочь!
   - Но не может... - не мог опомниться капитан.
   - Все на весла! - прокричал рыцарь, и столько силы было в его голосе, столько власти, столько права отдавать приказы, столько уверенности и стали, что весь экипаж не обращая внимания на капитана бросился выполнять приказ одного из своих пассажиров.
   Однако было уже поздно. Заметив, что добыча собирается от них ускользнуть, пираты что-то закричали, и в этот же момент небес на палубу корабля упала огромная каменная глыба. Запущенная то ли катапультой, то ли каким иным береговым оружием, она пробила палубу, борт, и до этого прекрасное маневренное судно моментально стало неповоротливым и плохо слушающимся руля. Но и это можно было считать большим счастьем - пройди она хотя бы в нескольких метрах, и корабль бы уже шел на дно. Однако лишняя спешка не дала хорошо прицелиться, и теперь уже капитан кричал на свою команду, чтоб они быстрее гребли. Корабль поплыл, однако слишком медленно. Лодки пиратов бросились за ним вслед, и остановить их было уже некому. Брось матросы весла - и второй снаряд уже гарантировано отправит корабль на дно, не брось - пираты без проблем поднимутся на борт и все равно выиграют. Видя, что капитан растерян и не знает, как в этой ситуации поступить, Ниов взял командование на себя.
   - Тсерк, быстро на весла! Твоя сила сейчас нужна! Долом, Авед, в трюме - вода. Быстро туда и придумайте что-то! Вы должны заделать хоть как-то пробоину! - Долом кивнул, - Держать курс вперед! Нудлок! - рыцарь едва не схватил мага за грудки, - Ты - волшебник. А потому мне все равно, что ты знаешь, а что - нет, но чтобы что-то сделал! Мы должны плыть вперед, и быстро! Понял? - Маг попытался что-то возразить, но Ниов его не собирался даже слушать, - Ты понял?
   Получив в ответ кивок головой, рыцарь бросился вниз на помощь Долому с девушкой, в пробитый каменной глыбой трюм. Реллик последовал за ним.
   Пробоина там была ужасающей. Сквозная дырка в борту была огромных размеров, не меньше, чем метр на метр, и спасло от затопления корабль только то, что снаряд пролетел высоко и она была примерно на одном уровне с водой. Но трюм был все равно залит по колено.
   Однако, хоть ситуация и смотрелась довольно плохо, Долом уже предпринимал активные шаги по ее стабилизации. Неизвестно где за такое короткое время найдя инструменты, он уже начал делать необходимую заплату. Авед активно ему помогала, не смотря на все свои рыцарские кодексы, Ниов, убедившись, что тут ситуация если и не под контролем, то не особенно катастрофическая, поднялся опять наверх.
   Пираты уже были совсем близко, и на некоторых лодках уже приготовили крюки для того, чтоб зацепиться за борт. Пару метких выстрелов, сходу сделанных рыцарем и попавших точно в цели, несколько охладили пыл нападавших, однако вдвоем с Релликом остановить всех они бы не смогли. Вместо того, чтоб оставить попытки захватить судно, пираты перешли к очередной тактике, доказав, что нападения и захваты суден у них отработаны на все сто. Не отставая, но и не особенно приближаясь к кораблю, то с одной, то с другой, то с пяти сразу лодок в судно летели огненные стрелы. И хоть древесина, из которой был построен корабль, и пропитывалась особой огнеупорной смесью, помогало это не особенно сильно - то тут, то там начали возникать небольшие возгорания, и часть гребцов вынуждена была бросить весла и перейти к их тушению. Ниов, хоть и мог бы им помочь, этого не делал, и Реллика тоже держал возле себя. Холодный расчет говорил - если палуба загорится, ее можно будет потушить. Но если пираты поднимутся на борт - шансов уцелеть будет намного меньше.
   Видя, и огонь не может гарантировать им бескровную и легкую победу, пираты перешли к следующей фазе нападения. Каким-то образом был подан знак на берег, и прямо по курсу из незаметной в камышах болотистой речной бухты навстречу судну выплыло нечто. Назвать кораблем это странное сооружение не очень поворачивался язык - оно хоть и держалось на воде, и передвигалась по ней вплавь, но средством перемещение не было. Больше всего к этому нечто подходило название "крепость", если бывают только водоплавающие крепости. Оснащенное веслами и парусом, нечто имело самые настоящие крепостные стены с бойницами, причалы для лодок, ворота с подвесным мостом. Но кроме того тут же были и особые приспособления, предназначение которых на первый взгляд было совершенно непонятным. И только присмотревшись, рыцарь понял, что это такое. Водоплавающая крепость была не только убежищем пиратов, она имела все, что необходимо для разрушения кораблей и последующего поднятия с дна их останков. Укрепленные по бокам немного выступающие из воды железные колья предназначались для того, чтоб пробивать борта проходящих рядом судов, подвешенные у стены огромные каменные якоря в нужный момент можно было сбросить на палубу, огромные чаны с, скорее всего, чем-то раскаленным должны были посеять панику на обреченном корабле и не дать никому из его команды спастись. После чего, когда несчастные вместе со всем своим имуществом окажутся на дне, в действие должны были вступить многочисленные лебедки, сейчас стоящие на втором плане, но потом готовые выйти вперед.
   Медлительная и неповоротливая, крепость выплывала в месте, где Рпенд значительно сужался, и если бы она заняла место посредине реки - даже призрачные надежды на спасение можно было оставить. Со стороны одной из лодок раздался гнусный смех, и именно он привел Ниова в себя.
   - Все гребите! Бросить пожары, потушим потом, все на весла! Мы должны успеть, - закричал он, уже понимая, что даже их с Релликом сила уже ничего не решит. - Нудлок, делай же что-то! Если ты немедленно не...
   Сразу два события не дали рыцарю закончить свою речь. Первым из них было то, что пока он отвлекся на выплывающую громаду, пираты с одной из лодок каким-то образом умудрились подплыть к судну и двое из них уже поднялись на борт. И если бы не Реллик, вовремя отбивший брошенный в Ниова метательный кинжал прямо в полете своим мечем, жизнь рыцаря на этом вполне могла бы и закончиться. Вторым же событием было то, что волшебник наконец показал, что не зря он проучился столько лет магии. В тот же миг, как метательный клинок отразился от стали меча, из пустоты задул ураганный ветер, моментально надувший паруса. Корабль помчался вперед с бешеной скоростью, и, имеющий немалый опыт морских плаваний экипаж, бросил весла, готовый сосредоточить все свое внимание на парусах. Однако это не понадобилось. Ветер, вызванный молодым магом, был совершенно особый - он не ломал мачты, не раздувал начинающее разгораться пламя от непотушенных стрел, как поступает обычный ветер, а выполнял то, ради чего был вызван - нес корабль вперед. Через пару секунд лодки преследователей остались далеко позади, потом позади осталось так и не успевшая занять свое место водная крепость, остались за бортом и скинутые туда два пирата. Единственным человеком, у которого сейчас на борту было много работы, был рулевой - ему приходилось не просто управлять кораблем, а и привыкать делать это на скорости галопирующего коня.
   Однако и остальные не скучали. Капитан, с молчаливого согласия Ниова взявший опять управление на себя, устроил организованное тушение пожаров, часть своего экипажа отправил в трюм, продолжать роботу Долома с Авед, самого же лекаря позвал наверх оказать помощь по его специальности. Хоть в панике последних минут, а с момента нападения пиратов прошло не более полу часа, никто и не заметил нанесенных травм, теперь настало время оценить потери. Погибших, к счастью, не было. Однако были раненые. И тяжело раненые. Хуже всего было двум гребцам, которых задело еще той глыбой, едва не приведшей к гибели судна. Хоть они вместе со всеми после этого сидели на веслах, один из них имел серьезную травму головы, у него было сломано несколько ребер и отовсюду текла кровь. Буквально после того, как его помощь стала не нужна, он потерял сознание Поднявшийся наверх Долом моментально всех отогнал от него и от его друга, которому доской перебило обе ноги, и, достав из глубоких карманов своего одеяния невиданные лекарства, приступил к врачеванию. Понимая, что тут если кто и сможет помочь, остальные свои раны принялись обрабатывать сами. Были извлечены несколько стрел, по счастью попавших в кожаные доспехи, которые были у всех моряков, и проникшие в тело не очень далеко. Порезы и ссадины без всякой жалости поливались запасенным совершенно для других целей спиртом, один перелом руки и вывих сустава у Реллика были излечены тем самым матросом-акробатом, который помимо прочего еще и умел хорошо вправлять кости. Полученные во время короткого боя с пиратами на мечах несколько царапин Ниов обработал собственными травами, имеющими скорее психологический, чем лечебный эффект. Наконец, когда только Долом продолжал свое врачебное волшебство, да в трюме стучали молотки и выносились ведра с водою, когда утих вызванный магом ветер и имеющие хоть какие-то силы моряки опять вернулись к веслам чтоб побыстрее покинуть столь негостеприимное место, отряд Ниова собрался почти в полном составе в каюте капитана.
   - Благодарю вас за то, что вы сделали, - начал тот свою речь. - Если бы не вы - мы бы уже стали кормом для рыб, и только твое, великий рыцарь, вмешательство, да твоя, маг, сила волшебства, да и все, что остальные из вас сделали, только это нас спасло. И я не хочу, чтоб вы думали, что я не помню добра. Отныне вы - всегда самые дорогие гости на нашем судне, то золото, что я получил, я верну вашему другу до последней монеты, и без подарков, пусть и скромных, ни один из вас с этого корабля не уйдет.
   - Право, благородный господин, не стоит, ибо свершили мы то, что свершить звал нас долг, - вернулся к своему обычному стилю рыцарь.
   - Мне все равно, долг, или не долг, я так решил, и так оно и будет! И вся моя команда меня поддержит! Так что это даже не обсуждается. А собрал я вас здесь для другого. Ниов, скажи мне, как ты узнал, что там была засада? Только твои действия спасли нас в первый момент, и мне бы хотелось узнать, как можно избежать подобного в дальнейшем?
   - Мудрые слова, благородный капитан, ибо учиться на ошибках, дабы избежать оных, есть верным для каждого. И хоть не суждено сему пути стать безопасным до поры, пока плавучее убежище зла будет стоять на пути путников, и ежели долг мой исполнен будет, искореню я его, до сей поры лишь великая предосторожность судьбоносна будет... Это слова, а ответ мой таков - понял я, что не просты пираты, по многим причинам...
   Когда Ниов разъяснил, что привело его к такому заключению, остальные и сами удивились, почему они не поняли этого сразу. Теперь казалось абсолютно очевидным, что в том месте просто обязана была быть ловушка. Пираты, хоть и хорошо подготовленные, с лодками и оружием, не были настоящими бойцами - если бы они полезли на борт, то даже в случае успеха потеряли бы половину своего состава, и то в случае удачи. Так что если они хотели захватить корабль, даже такой небольшой, грубой силой - это было бы последнее желание в жизни для многих из них. Население же в этих местах совсем малое, а значит набрать новых достаточно тяжело. А значит они рассчитывали на что-то другое. Если так, то тогда возникал вопрос - на что можно рассчитывать именно а таком месте? Если Рпенд широкий, а количество воды в нем такое же, как и в других местах, то значит до дна тут совсем неглубоко, и если корабль потонет - с помощью элементарных кранов и лебедок его можно будет поднять и перетащить на мелководье, где и добыть все, что находилось в его кранах. С другой стороны, широкая река позволяла лучникам, окружившим корабль на своих лодках, проследить за тем, чтоб никто не ушел на берег - даже самый лучший пловец сто метров под водой не проплывет, должен будет вдохнуть воздух, и как только он так поступит - стрела сразу же поразит несчастного. Это для пиратов тоже было просто жизненно необходимо - если бы хоть кто-то уцелел, он бы мог потом навести на их логово королевскую гвардию, для которой уничтожить крепость доставило бы большое удовольствие. Судя по тому, как все было налажено - потоплением кораблей пираты занимались не первый день и даже не первый год, и хоть только за счет этого на столь слабо судоходной реке, как Рпенд, прожить нельзя - для тех, кого они уже направили на дно, это не было утешением.
   Как оказалось, догадался Ниов о том, что пираты что-то задумали кроме лобовой атаки, не только по широте реки, снаряжению корсаров и их уверенности в собственных силах, а и потому, что уже попадал в подобную ситуацию. Тогда, на далеком Море Атлантов, возле покрытого туманом острова дикарей, любивших совершать нападения на остальные страны, посланный поставить варваров на свое место флот нескольких стран подвергся нападению многочисленных рыбацких лодок. Но веселым от такого жеста последней надежды капитанам скоро стало не до смеха - пока лучника расстреливали лодочников, в последствии оказавшимися манекенами, сами варвары подняли заранее приготовленную на берегу плотину на полноводной и быстрой островной реке, и огромная волна обрушилась на суда. Из всего флота уцелело всего порядка десяти кораблей, на одном из которых и был Ниов, тогда в первый раз назначенный вместо смытого водой капитаном. В последствии он стал и адмиралом, возглавил новый флот, и, обойдя все ловушки дикарей, таки высадился на берег туманного острова и своим мечем убедил варваров - жить надо в мире. Приняв капитуляцию их короля и его заверения в вечной дружбе, Ниов вернулся на материк и покинул флот, продолжив свое странствие. Но один из уроков, которые он вынес из этих событий, гласил, что если на тебя, видя твое оружие и силу, смело бросается босой и безоружный дикарь - готовься к самому худшему. Так как дикарю, в отличии от благородного человека, не надо думать о том, что позволено в драке, а что - нет. Так как он уверен - ему позволено абсолютно все, что может привести к победе.
   Рыцарь мог бы и дальше продолжать свой рассказ, но в каюту ввалился едва передвигающий ногами Долом, и все взгляды обратились к нему.
   - Ну что? - спросил капитан.
   - Что? Как сказать... Жить будут, но вот тяжелую работу на судне придется обоим бросить. Раны должны зажить за месяц-другой, через пару дней смогут ходить, а пока я отправил их в постель. Особенно тому, у которого пробито легкое и трещина в черепе - ему бы я и месяц лежать рекомендовал, но, думаю, не выдержит он это, деятельный, к сожалению, слишком...
   - Ты кудесник, да получше меня... - восхищенно заявил Нудлок.
   - Я знаю, - спокойно ответил Долом, - Хотя лечу я без магии - чему не обучен, тому не обучен.
   - Я уже говорил твоим спутником, все золотые я тебе... - начал было капитан, но молодой человек остановил его жестом руки.
   - Не надо. Мне это ничего не стоило, - начал он, и, немного подумав, продолжил. - Наоборот, я тебе доплачу еще двадцать золотых - отдашь их матросам, они сегодня хорошо себя показали, отдашь тем, кто больше всего пострадал, особенно тем двоим, что на берегу должны будут себе место искать, - сделав паузу, достаточную, чтоб все успели прийти в себя, Долом закончил. - А хотя, наверно нет - я сам каждому на этом корабле дам по двадцать золотых, они заслужили. Тем более что груз ваш, как я понимаю, большей частью пропал...
   Не дожидаясь ответа, Долом повернулся и ушел. Спустя пару секунд вслед за ним бросился Ниов, а остальные, подождав немного, молча разошлись по своим делам.
   Догнать лекаря рыцарь не успел - тот уже повалился на гамак и сладко спал, и то, что хотел у него спросить рыцарь, так и осталось невысказанным.
   Через пару часов, когда молодой человек проснулся, он первым делом проверил повязки больных и убедился, что ситуация у них идет на улучшение, после чего выполнил свое обещание и всем, включая Ниова и его отряд, раздал по солидному мешочку с золотом. Рыцарь, естественно, от этого дара отказался, Долом и не настаивал, Нудлок последовал его примеру, а вот Авед, Реллик и Тсерк золото взяли. Выяснять, откуда такое богатство взялось у бедного лекаря из Веика, с момента побега с эшафота не откопавшего ни одного клада, так и осталось неизвестным, но выяснять это никто и не стал - улыбка Долома намного лучше любых угроз мягко поворачивала вбок все вопросы.
   Через четыре дня без каких-либо происшествий отряд добрался до Черной Правды, где и сошел на берег.
   Родной город Нудлока возник в стародавние времена как важный стратегический пункт, в котором сходилось сразу несколько важных магистралей. Однако со временем его функции несколько поменялись - вместо военных, на первое место вышли промышленные. В горах были найдены большие запасы самых разных полезных ископаемых, самыми важными из которых были железные руды. Именно осваивая их люди и столкнулись впервые с обитателями гор, именно тогда начались первые стычки между ними, с переменным результатом проходящие и до сих пор. Сама Черная Правда была небогатым городом - все, что тут добывалось, регулярно большими караванами под надежной охраной отправлялось на юг, до самого Веика, где, под четким контролем королевского двора, и выплавлялись металлы, ковалось оружие. Его Величество считал, что столь важную, стратегическую отрасль промышленности просто жизненно необходимо держать под надзором, и позволять каким-то добытчикам самим обрабатывать руды - излишки демократии, только мешающие нормальному функционированию державы. Однако не смотря на это тут, в Черной Правде, люд не особенно роптал. Не такой богатый, как в Веике или поселениях возле столицы, но и не такой бедный, как в местных уездных княжествах, тут жил традиционно работящий народ, не принимающий участие в народных восстаниях, признающий верховную власть короля, но и не собирающийся в случае чего держаться за него до последнего. Тут люди работали, в шахтах, в лесу или на полях, обеспечивая самих себя всем, что может понадобиться обычному человеку, а на те небольшие деньги, что давали скупающие минералы торговцы, у них же и покупались разные безделушки, которые делали только в Веике или вообще привозили из дальних земель. Жизнь была размерянной и скучной, однако это была не скука безделья, из которой и вырастают все революции, а скука труда, стабильная, как сама земля, за счет которой жили люди.
   Попрощавшись с капитаном и командой, наиболее тепло проводившей Долома, очевидно по какой причине, отряд направился в единственную таверну Черной Правды, "Сэач". Хоть волшебник и не был в своем родном городе уже лет восемь-десять, город, по его словам, совершенно не изменился, и чувствовал себя тут как рыба в воде. Доведя всех до постоялого двора, он их устроил по лучшему разряду, поговорив во душам с трактирщиком, оказавшимся троюродным дядей, с первого взгляда узнавшего давно бросившего родные земли племянника и встретившего его с распростертыми объятиями. И хоть дело было уже вечером, и все столы были заняты местными жителями, для которых эти поседелки были едва ли не единственным в жизни развлечением, для "друзей любимого племяша" нашлось и место, и ужин им был подан быстро, да не простой, а особый, специально по этому поводу приготовленный местным поваром. Который, как оказалось, был братом жены двоюродного брата Нудлока. И хоть в том же Веике этот ужин бы показался самым обычным, после того, как несколько недель наши герои ели только сухой паек в разных вариантах, из которого даже Авед с Доломом не могли на корабле ничего путного сделать, пища показалась им просто райским наслаждениям. Когда все насытились и вернулся Нудлок, рассказавший всем своим дальним и совсем дальним родственникам про свою жизнь, естественно не очень вдаваясь в подробности событий последних дней и цель путешествия, слово взял рыцарь.
   - Друзья мои, - начал он, - Большой и сложный путь прошли мы рука об руку, преодолели много невзгод, испытали чувства опасности и радости победы. И в сей час ставлю я перед вами выбор - ведомо вам, что нас должно было собраться шестеро. Но не говорилось того, что все шестеро должны идти до цели. Ибо цель та - моя доля, и коли мне она суждена, ничто не принуждает вас следовать за нею. Приятно мне, что столь благородные господа последовали за мной, изъявили желание помочь мне в моем поиске. Но не держу я вас. И выбор перед вами таков - можете вы следовать за мной в каря опасные и неизвестные, подвергать свою жизнь тревогам и вершить труды тяжкие. Но можете вы в сим граде остаться, али в края южные вернуться, что будет душа вашей угодно. И не будет сие деяние ни предательством в отношении меня, не вызовет обиды с моей стороны. Наоборот, снимите вы тревоги с моей души, заботы мои будут о себе, за жизни ваши не буду я в ответе перед вами и совестью своей. Доля моя принадлежит мне, и ежели помощь предложена - не откажу я ей, но требовать жертв от других ради себя - не пристало рыцарю, да и любому, кто близок благородству, не пристало так поступать. И еще. Прошу вас, слова должны быть обдуманы. Не дело есть говорить, что идем мы, что не придаем мы в беде. Я верю, что чисты ваши помыслы, но прошу, каждого, любого - обдумайте слова мои. И пусть каждый даст сам, лично, от души, а не от желания проявить показное чувство ответ - каковы суть ваши решения? На сим закончу.
   - Мой ответ ты знаешь, - улыбаясь, ответил Долом.
   - Друг мой, не обязан ты мне...
   - Я ж сказал, мой ответ ты знаешь. И дело не в том, что мне некуда идти, что я - преступник, что тебя и Авед забудут, а меня будут искать до последнего. Это как раз все не проблема и не причина. Я просто иду, потому что когда судьба связывает двух людей, то эту связь разрывать может рискнуть только кто-то, вроде нашего старого знакомого Хиспа. Я это знаю, и ты это тоже чувствуешь, не можешь отрицать очевидное. А вот у других такой связи нет, так что я советую всем найти действительно важную причину, которая действительно вас может заставить продолжать путь. Подчеркиваю, не придумать, а найти. Так как если вы ошибетесь, то потом можете не просто клясть самих себя, а и Ниова. Будто бы это он вас затащил неизвестно куда. Так вот, чтоб этого не было - давайте, ищите, что заставляет вас идти вперед. А не найдете, то мой вас совет - оставайтесь тут! - подарив всем тепло своей улыбки, Долом откинулся на стуле и закрыл глаза.
   Около минуты никто не решался нарушить молчания, и наконец за всех ответила девушка.
   - Хоть я и не имел чести представлять всех, но отвечу так - мы идем вшестером. Это окончательное решение, Ниов, и тебе не заставить нас бросить тебя.
   - Не говори за всех, прекрасная Авед! - остановил ее рыцарь, - Ибо просил я - слова должны быть от каждого, и из души.
   - Из души - я хоть и уже почувствовала на своей шкуре, что приключения - это не всегда весело и безопасно, а бывает и грустно, причем так бывает даже чаще, но я, как и раньше, хочу приключений! И я получу их! Это, Долом, моя причина, и она даже более веская, чем у тебя! Если же тебе, Ниов, про душу угодно услышать - ну что же, моя душа тоже жаждет идти вперед, сразить всех врагов и, чем Вечный не шутит, спасти тебе жизнь! Все, я сказала!
   - Я скажу тогда так - Авде идет, и потому иду я. Это моя причина, - сообщил Руллик, - И собирается Вечный шутить, не собирается - ей я жизнь буду спасать до последнего, пусть даже если придется бросить всех вас, но дочь того, кем я обязан своим существованием, я спасу. Пусть и ценой собственной жизни.
   - А мне некуда идти... - вступил Тсерк, - И резон мой, пан Ниов, в том, что за спасение надо отплатить. Пусть даже тот, кто спас, как мать от сына, и не ждет от спасенного ответа. Но вот панну я бы советовал оставить - не женское это дело, подвиги. Панна иных господ посильнее да повыносливее будет, о том не спорю, но дело ее - детей рожать да за домом следить, а не от хищников оборону держать... А пан Реллик может ее до Веика довести, сказать Его Величеству - не нашел преступников, а дочь неблагодарная - тута, не пропадала никуда, отцу вернуть, да долг свой, а не чужой, выполнить... Пан Ниов?
   - Тсерк, да как ты смеешь... - начала возмущаться девушка, но, когда рыцарь ее жестом остановил, замолчала.
   - Друг мой, слова твои верны, но не могу я отказать прекрасной Авед, и ежели она пожелает - не гнать я ее буду, а возьму с собой и сберегу, как ока зеницу. Друзья мои, слушал я всех слова, окромя твоих, друг мой Нудлок... Что скажешь ты нам?
   - Чтоб я, да оказался, когда девчонки-белоручки, крестьяне и вообще безоружные пацифисты идут? Чтоб я, боевой маг, который в одиночку вам всем жизнь спас, ветер на паруса наслав, испугался, и остался, когда остальные дальше пошли? Да никогда в жизни! Это моя причина, Ниов! И я иду со всеми! Тем более я один знаю все дороги в этих горах... Хотя, как говорил Долом - это причина, которую я придумал, а причина, которая есть на самом деле - я не собираюсь всю жизнь чувствовать себя трусом, а если я останусь тут - именно так и случиться!
   - Ну что же... - видя, что все взгляды обратились к нему, и даже открывший глаза Долом со своей вечной улыбкой подмигнул, рыцарь решил. - Так сему и быть! Завтра выходим в путь.
   Приняв постановление, Ниов первым поднялся со стола и пошел в свою комнату. Вслед за рыцарем спать разошлись и остальные.
   Так как время сейчас было не торговое, то почти все апартаменты были свободны, и каждый из шести членов отряда смог занять отдельную комнату. Потому, когда среди ночи в комнату Ниова раздался тихий стук, никого, кроме рыцаря, он не потревожил. И хоть час был уже совсем поздний, дверь отварилась мгновенно - Ниов не просто не спал, но и не ложился. Кровать была застелена, и все доспехи были прямо на встретившим в дверях Реллика рыцаре.
   - Я слушаю тебя, друг мой.
   - Ниов, я думаю, что должен тебя кое о чем предупредить... Монжа зайти?
   - Всегда рад тебя видеть, хотя и не могу сказать, что визит твой был ожидаем мною...
   - Спасибо. - Реллик зашел в комнату и устроился на стуле, рыцарь, закрыв дверь, сел напротив него, на кровати. - Ниов, выслушай меня, и, если не сложно, дай сначала сказать все, что я хочу, и только потом отвечай. Понимаешь, я имел честь быть во многих местах и общаться со многими людьми, и не только как ты, по делам военным, а и по довольно деликатным поручениям. И я хорошо знаю людей. Так вот, есть у нас в отряде двое, кто вызывает у меня определенные подозрения... Долом и Авед - с ними все в порядке, и понять их могу. Взбалмошная девчонка, которой надоела столичная жизнь и захотелось разнообразия, и желающий отплатить добром за добро лекарь, опасаться которого просто глупо. А вот Тсерк и Нудлок... Они у меня вызывают большие, даже очень большие, подозрения. Я им, Ниов, не верю. И тебе им верить не советую - я почти на сто процентов уверен, что они что-то скрывают. Сначала Тсерк. Он - простой крестьянин, побитый судьбой, и, насколько я знаю таких людей, сейчас он должен попытаться перебороть свои неприятности, достать себе кусок земли, он это сможет, и вести на нем хозяйство. Ну, или в крайнем случае, пойти странствовать. Но такого просто не бывает, чтоб простой человек, у которого и своих неприятностей выше крыши, не благородных кровей, а самый простой, для которого честь и доблесть не были частью воспитания, пошел вслед за первым встречным неизвестно куда. Очень подозрительно он оказался в болоте как раз тогда, когда вы проходили рядом, вы его совершенно случайно услышали, в последний момент спасли.. Что-то с ним не чисто, Ниов, и я тебе советую хорошо присмотреться. И то же самое в отношении Нудлока - он еще более подозрителен. Я имел честь быть знакомым с несколькими магами, так вот, среди них таких вундеркиндов просто не бывает! Самые молодые маги, которые только и умеют, что дождь вызвать или огонь зажечь, получают свой посох минимум в двадцать пять лет, и хоть и бывают более молодые таланты - они как правило очень однобоки. Нудлок же хочет показать, что он мало знает. То, что он до последнего на корабле ничего не мог сделать, я думаю, было игрой - он ждал, чтоб мы справились своими силами, и его помощь не понадобилась. Он притворялся, что ничего не умеет - когда заставила нужда, этот "неопытный" волшебник сотворил не просто ветер, а очень сложное навигационное заклинание, пришлось мне с таким же уже столкнуться. Тогда мы плыли по морю на Лубматс в дипломатической миссии, и чтоб побыстрее добраться до места, наш корабельный маг сотворил нечто подобное. Так вот, то был специалист по водной магии, седой старец, который всю жизнь только и занимался подобным, и хоть заклинание его и длилось раз в десять дольше - исполнение Нудлока было, как бы так сказать, чище. Тогда ветер был просто попутным, дул прямо в сторону Лубматса, тут же ветер дул туда, куда плывет корабль. А это, хоть я и не волшебник, но несколько в магии разбираюсь, намного сложнее. Кроме того, я не верю, что если этот парень такой талантливый, то мог дать себя связать бандитам и не смог до вашего прибытия освободить себя и Авед. Я думаю, что тут тоже не все чисто - поверь, Ниов, опыту человека, которому приходилось сталкиваться с самыми разными представителями человеческого рода... Так что, я думаю, даже если ты согласился взять их и дальше с собой - с ними следует быть осторожными, так как кто знает, что за сюрпризы могут стоять за этими личностями...
   - Друг мой, закончил ли ты?
   - Да, я закончил. Все, что хотел, я имел честь тебе сообщить.
   - Спасибо, друг мой... А теперь слушай. Буду говорить прямо. Реллик, хоть я и стараюсь поступать по рыцарскому кодексу, но вот только не надо делать очень распространенную ошибку, ставив между благородством и глупостью знак равности. Я верю и доверяю людям, но это не значит, что я бездумно буду полагаться на них во всем. Не забывай, я вырос не сыном рыцаря, а мальчишкой из трущоб, и мне встречалось в жизни видеть и подлость, и предательство. А потому не надо думать, что я не заметил того, о чем ты сказал. Я заметил все это, как и то, что ты совершенно случайно нас встретил в Церкви Белой, потом невзначай нашел тех, кто пытался нас ограбить, ненароком догнал нас с Нишгороде, и вместо того, чтоб выдать нас нанявшему тебя королю, решил сопровождать. Я не говорю уж о том, что ты мог просто выкрасть Авед, вернуть ее, а потом сдать нас. Ты так не поступил. Это ли не подозрительно? Я уже давно понял, кто ты - ты тот, кто зарабатывает себе на жизнь смертью тех, кто не угоден великим мира сего, и не тебе говорить о благородстве и бескорыстии. Но я не гоню тебя. И я никого не гоню. Пока мы вместе - я буду вам всем верить, пока кто-то из вас, ты, Нудлок, Тсерк, или даже Авед с Доломом, но им я доверяю больше, не дадут мне повода усомниться в ваших намерениях. Я буду доверять вам свою жизнь в случае опасности и спасать вас, если кому-то из вас будет что-то угрожать. Потому что мы - вместе, сегодня вечером каждый сказал - я иду с тобой, Нудлок, и так тому и быть! Я верю, что Нудлок - молодой маг, который только в экстремальной ситуации смог проявить свой талант. Я верю, что Тсерк хочет отблагодарить нас за спасение, и что ему действительно некуда больше податься, кроме как искать свою судьбу в нашем странствии. Я верю, что ты хочешь защитить дочь своего друга, и приказ короля для тебя не столь важен. Я не притворяюсь, что верю, я не убеждаю в этом себя - я действительно верю, потому что я, хоть и била меня доля за это и не раз, верю в то, что все люди глубоко в душе полны добра... Потому спасибо тебе, друг мой Реллик, за слова твои - добра лишь ты желал мне, но не слеп я, не глух и не лишен способности выносить суждения. А потому тревога твоя излишня - полагаясь на вас всех, я готов получить в ответ черную неблагодарность, но пока цель у всех единая - не быть в нашем отряде вражды!
   - Пожалую, ты прав... - немного подумав, согласился Реллик. - Ну что же, прости, что потревожил среди ночи. Зато теперь, хоть в отношении меня твои подозрения и излишни, я знаю - на тебя можно положиться не только в бою, а и в вынесении жизненно важных решений. Спокойной ночи, Ниов.
   - Спокойной ночи, друг мой.
   Реллик ушел, а Ниов так всю ночь и просидел задумчиво, только под утро два часа поспав. С первыми лучами солнца все уже были собраны. Позавтракав в полном одиночестве, другие постояльцы предпочитали спать подольше, рыцарь попросил волшебника рассказать его план пересечения гор.
   - В общем, так, я вчера расспросил несколько своих старых знакомых, так вот, они все дружно утверждают, что если мы и хотим перейти горы - делать это следует прямо сейчас. Как раз в последние дни заметно упала активность горной нечисти, говорят, что между собой передралась, за неделю даже ни одного нападения на шахтеров не случилось, а это большая редкость. Но тут такой закон - если нечисть затихла, то жди большой ее активизации. Какие-то колебания популяций, это если научно, а так - отдохнет она, и снова начнет свою охоту. Потому выступать предлагаю немедленно. А план, так он очень прост - идите за мной, я вас и переведу. Боюсь, проводника тут другого вам все равно не найти, да и нет смысле - все равно они не лучше меня те места знают. Коней мы тут не достанем, да и не пройти с ними перевалы - только пешком. А вот продовольствие взять нужно, и не мало. Не знаю, как по ту сторону - не бывал, а в горах, их, если повезет, за дня три пересечем, ничего путного не найти... Ягоды там, большей частью, для людей ядовитые, дичь - сама кого хочешь поймает, ее и горцы бояться, да и воды взять не помешает, там родники - пить можно, но потом неделю пучить так будет... Я уже, с вашего позволения, еще вчера вечером своего дядю попросил, нам должны все доставить, Долом, тебе одного золотого не жалко будет? Они тут настоящие, имперские, считай, что и не видели никогда... Я пообещал, что дашь.
   - Дам, конечно. Один?
   - Один, один, ни в коем случае больше давать не надо! Знаю я дядьку своего - он и этот сегодня же вечером пропьет, когда будет друзьям хвастаться, какой выгодный бизнес провел... Вот так.
   - А может все же расскажешь, куда нам идти? - спросил Реллик, - А то кто знает, что случиться...
   - Да вам все равно не пройти без меня. Эх, ну ладно, значит слушайте.
   Волшебник, достав лист бумаги и перо с чернилами у трактирщика, набросал примерную карту этой местности.
  
   Глава 8. Оружие к бою!
  
   Город Черная Правда хоть и считался стоящим у гор, на самом деле был самым обычным равнинным городом. Там, где он стоял, начинались только невысокие холмы, а настоящие скалы были расположены только километрах в двадцати. И там же, где они начинались, заканчивалась цивилизация. Если еще в ста метрах от гор можно было найти вспаханное поле или привязанного коня, то после невидимой границы, которую как горные жители, так и люди из Черной Правды шестым чувством ощущали, природа находилась в своем первозданном виде. Конечно, так было только на первый взгляд. На самом деле, в горах тоже были проложены тропки, и иногда даже ногами людей. Можно было там найти и след от топора, и, совсем редко, пару камней из старой дороги, которая уже лет двести как окончательно стала неотличима от остальных скал. Но больше в горах ничего не было. Даже в старые времена их старались пройти побыстрее, сейчас же если кто и попадал сюда, то только или по крайней нужде, яд некоторых местных трав ценился лекарями, или чтоб доказать свою смелость.
   Это был дикий, чуждый человеку мир. Никто и никогда не пытался классифицировать всех горцев - их было сотни разных видов и племен. Встречались тут и карлики, любившие прятаться под большими валунами и своими сильными руками сталкивать их на людей. Бывали великаны, своими трехметровыми дубинами способные одним ударом перебить самое толстое дерево. Можно было найти существ двуногих и четвероногих, почти не отличных на человека и похожих на самый страшный кошмар. Внешне разнообразные, их объединяло только одно - все они считали себя хозяевами гор, а людей - чужаками, которым тут не место. Почему именно в этих горах собралось столько разной нечисти, как часто называли горцев люди - не знал никто. Как и непонятно было, почему именно к людям нечисть испытывает такое отвращение, как они до сих пор не передрались между собой, почему не покидают свои земли и не заселяют обширные просторы возле гор. Самым популярным среди простого люда было утверждение, что некогда великий колдун спрятал за горами величайшее сокровище, а чтоб обезопасить его, поставил в горах стражу, собрав со всего мира многочисленных его обитателей. Настоящие ученые и маги строили свои теории, мало схожие с народной легендой, говоря об особой экологической нише, специальных условиях обитания, необыкновенном климате и редких магических потоках, проходящих через эти горы. Однако народу было тяжело понять все эти заумные мысли, и потому горную нечисть иногда называли стражами сокровищ.
   И хоть и говорили так люди, идти искать эти самые сокровища не решались даже самые лихие сорвиголовы. Высоченные и почти непроходимые горы ограждали с трех сторон огромные земли, на которых вполне могли разместиться несколько княжеств или мелких королевств. Совершенно необитаемые, они, согласно рассказам немногих очевидцев, побывавших там, были полны всяких опасностей, человеческая жизнь там могла закончиться от обычного цветка или куста, корень иного дерева мог затянуть под землю и держать там человека полуживым до тех пор, пока не высосет из него все жизненные соки. И хоть как известно, у страха глаза велики, основания для таких рассказов явно должны были быть самыми серьезными. Иногда иной король решал отправить туда свои войска морем, омывавшим эти земли с севера, но лютые шторма и рифы, мели и течения, острые береговые скалы и хищные рыбы размером с иной линкор приводили к краху всех этих экспедиций.
   Географически горы протянулись почти идеальным полукругом, длина которого была немного менее тысячи километров. Расположены они были на северо-востоке от Веика, к северу от Авксома и на запад от Ретипа. Достаточно высокие, они, большей частью, были ниже знаменитых гор стран желтолицых, которые, говорят, вообще в небо уходят. Однако во всем остальном мире вред ли бы нашлась хоть одна гора, способная составить достойную конкуренцию этим великанам. И уж конечно, они уверенно держали первые места по своей непроходимости - если в других горных массивах случались пологие спуски, карнизы, на которых можно было отдохнуть или разбить лагерь, то тут почти большая часть гор представляла из себя вертикальные стены высотой по несколько сотен метров, а то и по километру. Однако случались, конечно, и исключения. И одним из них был как раз тот перевал возле Черной Правды, которые в древние времена служил дорогой. Тут, конечно, тоже было достаточно и отвесных скал, и неприступных вершин. Однако в результате то ли древнего какого землетрясения, то ли иного катаклизма, тут в незапамятные времена, задолго до того, как человек пришел в эти земли, прошло много обвалов и между двумя горами образовался проход, преодолеть который для тренированного человека, не помешай ему горцы, не составило бы большого труда. Именно этим, единственным, по словам Нудлока, путем и пошел наш отряд.
   Однако перевал - это может быть и узкая тропа, и целая межгорная долина. Тут случай был более близок ко второму - в самом узком месте ширина перевала была не менее двух километров, а в широком - и все десять. И только благодаря был неплохой шанс на успешное его пересечение - будь расстояние несколько меньше, и нечисть бы просто перекрыла этот путь, завалила его камнями да следила, чтоб никто к этому завалу особо близко не приближался. Так же, выходило по словам волшебника, для местных детей путешествие тут становилось особым видом игры - кто лучше знает каждую тропу, каждую расщелину, кто кого раньше заметит - ты гнома или гном с топором тебя. Ну а если гном тебя, то кто быстрее добежит до границы гор - если ты, то хорошо, если гном - что же, родителям тебя будет очень не хватать. И такое тоже, хоть и не часто, но случалось. И каждый год пять-шесть детей регулярно пропадало в горах.
   Однако сейчас случай был особым - отряду Ниова надо было не просто показать свою храбрость, а и у него стояла вполне определенная цель - попасть на другую сторону. Это было намного сложнее - чем дальше от Черной Правды, тем хуже Нудлок знал тропы, тем чаще ему приходилось останавливать отряд и своим особым чутьем, приобретенным в раннем детстве, осматривать обстановку. Однако то ли действительно нечисть была в сезонном спаде своей активности, то ли предосторожности мага приносили свои плоды - до самого вечера первого дня пути никто не потревожил покой путников. Однако за такое спокойствие приходилось платить - если двадцать километров от города отряд преодолел еще до полудня, то за вторую половину дня, до часов семи вечера, когда стало темно и Нудлок велел остановиться, было пройдено в лучшем километров десять. И это при том, что это была довольно пологая часть пути - по словам волшебника выходило, что самый тяжелый кусок пути будет завтра, когда весь придется преодолевать тридцатиградусный подъем, что утомительно не только для нетренированной Авед, но и для привыкшего ко всему рыцаря. Однако, считал Ниов, проблемы надо решать по мере их поступления, и потому приказал всем отдыхать и набираться сил. По совету Нудлока огонь было решено не разжигать - горцы не были тупыми зверьми, они не боялись огня, но заметь они его - и из шести путников до утра не доживет не один. Однако ночной холод никто не отменял, и если поужинать спокойно можно было и холодными блюдами, то ночевать на остывающих камнях было достаточно неприятным. Единственным выходом было использовать тепло собственных тел. Когда Тсерк заметил метровую щель в огромном валуне, там были аккуратно расстелены покрывала из рюкзаков Реллика и Ниова, и пять человек устроились спать. На дозоре в первую смену остался сам рыцарь, потом, по его большой просьбе, Тсерк, потом Нудлок и наконец под утро Реллик. Долом не особенно проявлял инициативу, так как и без него желающих было больше чем достаточно, Авед в ее просьбе отказали. Ей, как единственной девушке, по мнению не знакомых с феминизмом пятерых мужчин, следовало хорошо набраться сил перед тяжелой дорогой, куда она по глупости решила идти, и все ее заверения, что они ничем не слабее того же Долома или Нудлока, ничего не принесли.
   Ночь прошла совершенно спокойно, и утром у всех, кроме Нудлока, который стал только сильнее хмуриться, поднялось настроение. Отряд отправился в путь и примерно через два часа пути, не встретив никаких следов горцев, волшебник без всякой видимой причины остановил отряд.
   - Все, стоим тут.
   - Что случилось, друг мой? - Ниов воспринял остановку совершенно спокойно, решив, что если так надо - значит надо.
   - Ничего. И именно это самое подозрительное.
   - А что тут подозрительное, пан чародей? - не понял Тсерк, - Мы не кудесники, волшбе не обучены, наук не знаем, но если ничего нет - значит все в порядке.
   - Тсерк дело говорит, - согласился Реллик, - Можешь объяснить, в чем дело? Мы ж хотели побыстрее попасть на ту сторону, проблем нет - ну и хорошо. Разве не так?
   - Так то оно так, да не так... Вы не знаете эти горы, как я их знаю. Когда я говорил, что тут будет тихо, то имел ввиду, что если и встретим дозор нечисти - сможем от него спрятаться или обойти. Нечисть горная, она тут себя хозяевами чувствует, редко прячется, да и так оно и есть, кроме мелких карликов да гномов всяких. Но чтоб так было спокойно, как сейчас - тут такого просто не бывает.
   - Может, за те годы, что тебя тут не было, все изменилось? - спросила Авед.
   - Нет, тогда бы мне сказали... Такого быть просто не может. Но оно именно так. Потому я и думаю, что нечисть чего-то выжидает...
   - Но если оно и так, друг мой, то не узнаем мы о сим до тех пор, пока не покажут твари горны лик свой. А коли так - путь наш вперед должен лежать, ибо стезя сия далее ведет. А там место места сего не хуже ничем.
   - А в том то и дело, что хуже. Помнишь, Ниов, я говорил, что тут есть узкое место, километра два всего шириной, которое никак не обойти и не обогнуть? Так вот, если действительно нечисть против нас что-то задумала, а нападать в открытую не хочет, хоть и не бывало такого, а это единственно, что я могу предположить, так тогда она именно там нас и должна ждать. И если мы туда зайдем - выйти уже не сможем. Это постоянно перекрыть перевал она не в силах, а на пару дней - без всяких проблем. Вот я и думаю, что делать...
   - Пан кудесник, может я и прост своей мыслью, но так говорю. Если путь сей един, как клен в степи, если мы обойти его не сможем, как и узнать, ждет нас кто, али не ждет - значит вперед идти надо. Выхода другого нет, пан кудесник.
   - Ты, Тсерк, конечно прав, и пойдем мы сейчас... Только я бы хотел несколько перестраховаться. Друзья, вы не против сделать небольшой крюк, и не этой, а другой дорогой пойти? Она то хоть тоже через перевал тот идет, но там хоть, если что, есть у меня одна заготовка... Не хотелось бы ее применять, ой не хотелось бы, но если не будет другого выхода... Короче, тогда мы просто сделаем крюк, и ничего больше. Нет возражений?
   Возражений ни у кого не нашлось, и Нудлок повел отряд на другую тропу. Была она, конечно, похуже первой - не ровная, с такими валунами, которые каждый раз перелезать приходилось, с постоянными щелями, в которых ноги так и пытались застрять. Однако, по мнению Ниова, если это было безопаснее - неудобства не стоили того, чтоб упоминать их. Готов был его поддержать и Долом, ставший с момента начала перехода каким-то тихим, и даже улыбка его хоть и оставалась веселой, но появился в ней легкий оттенок грусти. Как первый желтый лист, он еще не портит зеленый лес, не означает, что лето закончено и начинается увядание всего живого, однако цвет его - желтый, и осень все равно когда-нибудь вслед за ним придет. Примерно такое же было впечатление от улыбки Долома, и, видя это, видя уверенность Ниова и осторожность Нудлока, остальные члены экспедиции не жаловались на неудобства.
   Через час пути, за который так ничего и не произошло, и все, кроме Нудлока, окончательно расслабились, скалы вокруг разошлись. Отряд оказался на почти ровной площадке диаметром около километра, на которой росли многочисленные кусты, не способные укрыть даже невысокого человека. Тут наконец-то можно было устроить привал, однако вместо того, чтоб объявить его, волшебник диким голосом закричал:
   - Быстрее, бежим! - и бросился куда-то вбок.
   Понимая, что для такого странного поведения должна быть веская причина, все кинулись за ним вслед, и Ниов, единственный, кроме Реллика, от столь резкой смены движения не сбивший дыхание, догнав мага, спросил:
   - В чем дело?
   - Чем-чем... Гоблины!
   И тут уже все их заметили. Гоблинов. Одни из самых опасных противников человека в старые времена, они постепенно были вытеснены из остальных земель, и эти горы оставались их последним пристанищем. Индивидуалисты, даже в самые сложные моменты своей истории они не изменяли своей привычки все делать в одиночку, и именно это стало решающим в их поражении. Сильные, выносливые, хитрые, способные выносить самые тяжелые лишения и жить впроголодь месяцами, не боящиеся ни холода, ни жары, со шкурой, которую не мог пробить самый острый меч, они были воистину грозными противниками. В отличие от других видов нечисти, они прекрасно себя чувствовали и днем, и ночью, не гнушались использовать человеческое оружие, хоть сами его и не любили делать. Предпочитая селиться в естественных пещерах, гоблины вполне были способны построить себе каменное укрепление, вырыть ров, умели они и обрабатывать поля и выращивать скот. Однако, несмотря на это, несмотря на то, что от людей их отличала только физиология, а уровень развития был почти такой же, больше всего на свете гоблины любили устраивать под светом луны в отблесках огня пиры из свежих человеческих мозгов. Обладая своим, особым языком, имея собственную письменность, свои знания и законы, гоблины проиграли людям только потому, что в решающий момент инстинкт свободы оказался сильнее инстинкта выживания. Никто и никогда не встречал их в больших стаях, даже семьи и гоблинов были совсем небольшие - мать воспитывала детей всегда одна и то, как только они могли о себе позаботиться - покидали родной дом и отправлялись в странствия. И тем более было удивительным то, что сейчас отряд Ниова встретило не два-три гоблина, победить которых в честном бою и сам рыцарь вряд ли смог, а десятки, даже сотни особей. Мужчины и женщины, гоблины и гоблинессы, в один момент их могучие тела показались из всех щелей. За каждым камнем, в каждом кусте и скальном гроте сидел гоблин, и, весело регоча, они все как будто по команде бросились на путников. От них не было шанса уйти - гоблины были быстрее и выносливее людей, их невозможно было победить - сотня этих существ могла обратить в бегство даже самую могучую армию, особенно на своих родных землях. Однако у Нудлока был какой-то план - он как будто бы знал, что делать в этой безвыходной ситуации, и бежал вперед. Остальные от него не отставали.
   Когда ближайшие преследователи были уже метрах в двадцати, и круг вокруг путников был готов сомкнуться, волшебник резко поменял направление движения и бросился к скалам. Никто еще не знал, что именно он задумал, однако среди гоблинов вдруг раздался возмущенный рык, который только придал силы нашим героям. Вслед за этим в них полетели камни, сбив с ног моментально сделавшего кувырок и продолжающего свой бег рыцаря, и гогот горцев сменился на недовольный вой. Вскоре его причина стала понятна - маг вел отряд не просто куда-нибудь, а к невысокому утесу, в котором, зияя чернотой, в неведомые глубины уходил под крутым углом туннель. Догадавшись, что именно эта пещера и есть их последняя надежда, все припустили с новой силой - и первым достиг спасительной тьмы не могучий Тсерк, не опытный Реллик, не непонятный Долом, а Авед, обыкновенная девушка, которая на финише обогнала всех и исчезла в пещерных глубинах. За ней туда нырнули и остальные, однако, вместо того, чтоб бежать дальше, спасаясь от гоблинов, волшебник крикнул:
   - Стойте! - Остановились только Ниов и Долом. - Да стойте же, куда вы! Эй, Авед, Тсерк, Реллик, остановитесь! Возвращайтесь сюда, там темно!
   Хоть никто и не понимал, что именно происходит, но все подошли к магу, который спокойно стоял возле самого выхода из пещеры, буквально метрах в пяти от ближайшего гоблина, так и не рискнувшего преследовать свою добычу.
   - Нудлок, бежим, - сказала ему Авед, - Не знаю, чего они остановились, но если...
   - Если не будет! Тут мы, если так, конечно, можно выразиться, в полной безопасности. По крайней мере, со стороны гоблинов или любых других горцев. Они никогда и ни при каких условиях сюда не зайдут, и не тронут никого, кто находится в этой пещере. Конечно, попытайся мы выйти - моментально разорвут на кусочки, но пока мы тут - можно расслабиться...
   - Но как так получается? - не понял Реллик, - Что же это за место? Тут что, особая магия какая?
   - Магия? - Нудлок задумался, - Нет, ее тут нет. По крайней мере, той, которой меня учили - тут ее нет. Гоблинов держит что-то более значительное, чем обычная магическая преграда - и я, к огромному сожалению, догадываюсь, что именно.
   - Но откуда ты знал про место сие, друг мой? - спросил Ниов. - Али случалось тебе бывать тут в годы юные?
   - К счастью, нет. Я доходил до этой пещеры, и даже заглядывал внутрь, но тогда за мной снаружи никто не гнался и я смог спокойно вернуться назад верхним путем. А знаю я про это место даже не из легенд, те, как правило, имеют какой-то исторический аналог, а я слышал про него лишь в сказках, которые, как известно, правду от вымысла не особенно отличают... Там, в сказках этих, что меня еще в детстве пугали, путь, в который мы зашли, называется Дорогой Страха, или Дорогой В Ад, смотря кто эти сказки рассказывает...
   - А в чем же дело? - удивился Долом, к которому, удивительное дело, вернулась его обычная улыбка во всей ее красе.
   - В чем... Ну, как вам сказать... Просто сказки эти, кто бы их ни рассказывал, говорят об одном - из этих пещер, что появились еще до начала света, и были порождены самой тьмой, нет выхода. Любой, кто зашел в них, будь он хоть зверем, хоть человеком, хоть богом, хоть ветром обычным, не сможет никогда в жизни выйти отсюда. Потому что тьма, что построила эти подгорные хоромы, любой свет гасит, обращает в свою противоположность, и потому любое существо, в котором есть хоть капелька добра, обречено вечно скитаться тут в поисках выхода, которого нет.
   - Сказки... - прокомментировал Ниов.
   - Знаешь, сказки, не сказки, но, насколько я знаю, из этих пещер еще действительно никто не выходил. Вы ж не думайте, этот вход - далеко не единственный, их можно встретить во многих местах гор, и сколько я знаю таких как ты, что ничего не боялись и смело заходили во тьму - ни один из них не вернулся. А в институте своем, магическом, я учил про такие места - они действительно старше, чем горы вокруг, и их сотворил не Вечный, тогда еще не бросивший творчество и созидавший мир за миром, и не силы зла. А сотворила их сама природа - это был ее ответ всему тому порядку, что тогда царил во всем мире. Такие места, как это, были отдушиной, куда скатывалось все зло, для которого не находилось места в правильном и благородном мире. И только когда появились люди, государства, войны и культы, когда среди людей стали попадаться такие злодеи, что природе и не снились, новые туннели перестали рождаться на свет.
   - Подожди, - остановил его Долом, - давай так, если я правильно понял, эта пещера, куда ты нас завел, является своего рода сосудом, куда стекает и навеки остается в нем любое добро, которое сюда попало? И если человек совершил в своей жизни хоть что-то хорошее, а такое совершил любой человек, то он вместе со своим добром навеки тут заперт. Правильно?
   - Примерно так. Конечно, это - только теории старых академиков-магов да обычные деревенские сказки, но мне эта теория кажется наиболее вероятной.
   - Тогда, поправь меня, если я не прав, отсюда есть два прекрасных выхода.
   - Это каких же? - не понял Нудлок, а все остальные, поникшие после его слов, с надеждой посмотрели на Долома.
   - Какие? Ну, это же очевидно. Вариант первый - привести сюда миллион праведников, чтоб их добро заполнило весь сосуд зла, скомпенсировало его и пещеры превратились в обычные горные образования.
   - А, а я подумал, что ты что-то путное предложишь... - Нудлок грустно усмехнулся. - Понимаешь, даже если ты приведешь сюда всех святых мира - их на это не хватит. Тут слишком долго копилось зло, чтоб обычные люди смогли его искупить. Хотя, если кто-то типа Вечного согласится принести себя в жертву - этого может и хватить. Только я не думаю, что наш бог пойдет на такой ненужный поступок, его бесконечную жизнь вполне можно использовать на что-то более путное. И какой же у тебя второй вариант? Такой же безумный, как и первый?
   - Как сказать... Вариант второй - если не найти тут дорогу доброму существу, то значит нужно идти вслед за носителем зла, большего, чем храниться тут. И оп просто обязан всех отсюда вывести, да еще и кратчайшей дорогой, так как его, как заряд того же знака, эти древние пути должны сами вытолкнуть.
   - Да, твой второй вариант не лучше. Ты знаешь, кого ты предлагаешь использовать в качестве проводника? Даже самый жуткий тиран, сгноивший в тюрьмах половину своего народа и загнавшего в рабство вторую, всегда кого-то да любит, свою драгоценную собачку или старшего сына. Самый жуткий маньяк в детстве да помогал своей бабушке собирать урожай и соседу в школе сделать урок. Все злодеи когда-то совершали что-то хорошее, и хоть может в истории человечества и был какой-то один абсолютный изверг, в чем я сильно сомневаюсь, то попробуй его еще найти, а потом заставь прокладывать путь... Нет, это тоже невозможно.
   - Кто знает, кто знает... - Долом, игнорируя все страхи, описанные магом, продолжал улыбаться, - Парень, ты вообще, как я понимаю, пугать большой мастак... Да вот только я, ты уж извини, как и Ниов не очень суеверный - и в доме проклятом мы пересидели охоту, и по реке проклятой почти спокойно проплыли. Так что теперь вполне можно понадеяться, что и дороги проклятые мы спокойно пройдем. Тем более что выхода у нас другого то и нет - сказки сказками, а гоблины голодают. Потому, если ты не против, товарищ маг, я попрошу тебя проявить еще немного своего мастерства, я думаю, что ты сможешь обеспечить какой-никакой свет... А потом, отдохнув, предлагаю отправляться вперед, потому что куда-нибудь мы обязательно да попадем. Пусть даже в тупик - но это и то будет лучше, чем сидеть тут и пугаться каких-то деревенских сказок.
   - Друг мой Долом, слова твои суть то, что хотел я услышать. Ибо это и мои мысли, и коли кто не разделяет их - волен поступать по выбору своему, не гнал никого я сюда, а мой путь лежит дальше. Во тьму. Ибо тьма та идет на восток, куда мы до момента сего и направлялись.
   - Собственно говоря, Ниов, я и не предлагал никогда сидеть тут. Когда я вел вас сюда, я надеялся как раз на то, что сказки - это не более чем вербальная материализация человеческих страхов, и потому Дорога В Ад на самом деле обычная пещера. А рассказал все то о древнем зле и добре, которое не найдет выхода, лишь для того, чтоб вы понимали причину моих изначальных сомнений по поводу такого решения. И не спрашивали, чего, зная о пути под горами, я повел вас через перевал. Светом я, конечно же, обеспечу - это хоть и не боевое заклинание, но одно из моих любимых, так что тут проблем не будет.
   - Вот и прекрасно! - Авед, видя спокойствие своего любимого рыцаря и его лучшего друга, тоже успокоилась. - А теперь давайте перекусим! Я хоть и слежу за фигурой, но вот только мне кажется, что сегодня от страха я калорий больше потеряла, чем за неделю до этого набрала, так что сейчас и слона бы съела! Ниов, дашь что-то, у тебя мой запас еды? А то забрал все, видите ли, мне будет мешок как у всех утомительно нести, и теперь я его должна, понимаешь, просить! А?
   Конечно же, Ниов дал девушке, даже двойную порцию, и, пока она вместе с Доломом перекусывала, Тсерк и Реллик решились, сообщив, что они тоже идут вместе со всеми. Через пол часа отдохнувший и опять получивший надежду отряд двинулся в сторону неизвестного. Вел их путеводный огонь чародея, а далеко за спинами становился все меньше и меньше вход в пещеру, и фигура гоблина, полного сочувствия к совершающий столь опрометчивый поступок добыче.
   Хоть пещеры и назывались Дорогами страха, на самом деле ничего в них особо страшного не было. Обычный туннель, длинный, с неровными стенами, как будто бы кто-то прогрыз его в самых твердых горных породах. Иногда расширяясь, иногда сужаясь, он шел вперед без каких-либо боковых ответвлений, так что особых проблем по поводу выбора пути пока не возникало. Иногда случались небольшие подъемы и спуски, повороты направо и налево, но большей частью пещера была ровной и прямой, уходящей во тьму в обоих направлениях, и путешествие по ней было совершенно не утомительным. Если бы не те истории, что рассказал волшебник, можно было бы решить, что эти пещеры были проложены специально для ленивых путников, решивших с комфортом преодолеть непреступные горы. Потому достаточно быстро все забыли свои недавние страхи и шли уверенно и спокойно, тем более ни у кого не возникало сомнений в том, что можно в любой момент повернуть назад и вернуться к тому месту, где их поджидали гостеприимные гоблины.
   Хоть дорога и была прямой, но звуки тут по непонятному капризу природы выходили достаточно приглушенными и можно было спокойно вести беседы так, чтоб не мешать другим. Так что Долом, нагнав Ниова, негромко сообщил рыцарю:
   - Знаешь, а все то, что рассказал Нудолк - чистая правда... И назад нам дороги, боюсь, не найти...
   - Друг мой, как же так? Ведь путь сей лишь одну степень свободы имеет, и коли повернем мы назад - приведет нас он к входу. Али не прав я?
   - Не прав ты... Я тут несколько отстал от вас, не сильно, но достаточно, чтоб заметить, что происходит за нашими спинами... Так вот, если мы пойдем назад - попадем в непроходимый лабиринт, потому что не знаю из чего, но прямо за нашими спинами возникают ни из чего боковые туннели, а тот, по которому мы прошли, исчезает... И, как я думаю, спереди происходит то же самое, только в обратную сторону...
   - Но что значит сие?
   - Что значит? Не знаю... Но мне кажется, что это хорошо. Что бы это ни было - мы куда-то идем, и хоть я слышал про дороги, по которым можно идти годами и не сдвинуться ни на метр, но те дороги - продукт высокой магии, и ее бы Нудлок точно почувствовал. Так что мы куда-то обязательно придем, а это в любом случае лучше, чем если останемся навсегда в лабиринте... А меня он, уж прости, друг, за нескромность, но точно не выпустит... Случалось мне, конечно, и не очень хорошие дела совершать - но все же предпочитаю жизнь более праведную, чем другие, так что эти ходы для меня верная ловушка...
   - Воистину, друг мой, верны слова твои. И прав ты был, что мне их молвил - не дело других сими речами волновать, я ко всему давно уж готов, а их уверенность колебать блага не принесет никому.
   - Потому я только тебя предупредил. Можно было бы еще и самого Нудлока, но он, как я понимаю, и сам это уже давно заметил. Он много чего замечает, кстати, но вот только не всегда об этом знать дает...
   Сказав это, Долом плавно передвинулся поближе к загрустившей Авед и начал обсуждать с ней какие-то бытовые материи, отвлекая от грусти о возвышенном, придаваться которой сейчас было явно не к месту.
   Привал, по предложению Реллика, никто не разбивал, решив идти вперед до тех пор, пока куда-то не дойдут или не устанут так, что идти дальше будут просто не в силах. Прямо на ходу перекусив, отряд продолжил свое движение. И спустя определенное время, точно определить которое не смог бы даже идеально чувствующий его течение Долом, Долом радостно воскликнул:
   - Эгей! Да не свет ли это в конце туннеля?
   Сначала никто ничего больше не заметил, но буквально через пару минут стало очевидно - впереди действительно что-то ярко светит. А еще через несколько стало понятно, что именно - солнце. Волшебник погасил светящийся шар на своем посохе, и все бросились вперед. Однако окончательно все сомнения остались позади лишь тогда, когда тьма закончилась, и четверка путников обнаружила вокруг себя красивый горный пейзаж, голубое небо и стоящее почти в зените солнце.
   - Ну вот, - ликование просто переполняла всех, но первым на волю ее выпустила девушка, - а вы боялись, пугали, страшные, мол, пути-дороги... А на самом деле это обычная дырка в горе! И не более! Кстати, Нудлок, а куда мы попали? Ты знаешь эти места?
   - Знаю ли я эти места? - даже сквозь радость легко прослеживалось все удивление молодого волшебника. - Скажем так, хоть я конкретно тут и не бывал - но я знаю, где мы. Мы - на другой стороне гор, там, куда должны были попасть не раньше, чем через несколько дней тяжелого и опасного пути, и не просто на другой стороне перевала, а уже почти у подножия горы, где горная нечисть уже не ходит. И занял наш путь, судя по солнцу, не больше часа, или же сутки, или же несколько суток... Потому твое мнения о просто пещере, наверно, нам следует отбросить, и хоть все закончилось благополучно - лично мне почему-то не хочется возвращаться туда опять...
   - Прошел час, - уверенно заявил Долом, - А если быть точнее, то мы шли под горами не более чем пятьдесят минут, скорее даже сорок пять, тут на мои слова можно положиться...
   - Но как же так? - удивился Реллик.
   - Друзья мои, - не дал развиться очередному философскому диспуту рыцарь, - Свершилось чудо, сие есть очевидно. А коли так, не пристало нам чудо сие разумом познать пытаться. А потому предлагаю я продолжить странствие, и коли возражений не имеется - да спустимся же вниз. Дабы идти к горе с двумя вершинами, которую я вижу уже на горизонте...
   И действительно, та гора, о которой говорилось в древнем манускрипте, гордо попирала небеса. И хоть она была далеко, невероятно далеко, даже отсюда можно было легко оценить ее величие - почти полностью покрытая снегами, она стояла в окружении облаков, которые тесно жались у ее подножия. Две вершины ее были похожи на два рога какого-то страшного животного, высокомерно пронзали небесный свод, уходя в недоступные дали. А между этой горой и тем горным массивом, на склонах которого оказались наши герои, лежала огромная страна, полностью покрытая густым зеленым ковром великого леса. Отсюда, сверху, еще нельзя было рассмотреть, какие там именно были деревья, но даже по цвету листвы было очевидно, что это не сосны и ели, не дубы и березы, а что-то совершенно экзотическое, что только и могло уцелеть в этой замкнутой стране.
   Однако до леса еще надо было дойти. Хоть по словам Нудлока перевал был и оставлен далеко позади, сейчас вокруг отряд Ниова находился на узком горном карнизе, спуск с которого обещал превратиться в достаточно сложное мероприятие. К счастью для наших героев, Долом заметил небольшую тропку, которая хоть и вела вниз под достаточно крутым углом, но была вполне проходима, и проявлять таланты альпиниста со спуском с вертикальной стены высотою было излишним. По ней и начался спуск.
   Хоть многие и утверждают, что горы - это просто прекрасно, что нет ничего интереснее подъемов и спусков по крутым скалам, покорения вершин и горных утесов, все эти люди немного кривят душой. Да, конечно, приятно заняться активным отдыхам, когда никто тебя не гонит и путь ты совершаешь ради собственного удовольствия, ради приятного чувства, когда адреналин поступает в кровь, когда все чувства обострены и каждый твой шаг - игра с опасностью. Однако стоит только горам превратиться из развлечения в помеху, которая стоит у тебя на пути, и вместо мыслей о возвышенном в голову приходит только одно - когда же эти проклятые подъемы и спуски закончатся? Когда, наконец, под ногами будут не камни, которые так пытаются выскользнуть прямо из-под ног и вместе с собой отправить человека в бездонную пропасть? Когда вместо голого камня вокруг будет зелень, вместо твердых горных пород приятная для ног земля, когда можно будет расслабиться и не думать о том, куда сделать следующий шаг. Некоторые ученые доказывали, что человек на самом деле обычное горное животное, которое приобрело разум, и его страх высоты - пережиток древнего чувства опасности перед бездонными провалами, коими богаты любые горы. Однако что бы они ни говорили, что бы ни утверждали романтики, приверженцы активного отдыха, любящие покорять вершину за вершиной скалолазы - отряд Ниова был переполнен желанием оказаться от гор подальше и как можно быстрее. Спуск, в начале несложный и достаточно быстрый, постепенно превратился в черепашью поступь - один неверный шаг, и ты хоть и всего на несколько секунд, но почувствуешь себя птицей... Испытывать подобные непередаваемые ощущения, особенно если учесть, что это были бы последние чувства в их жизни, никто особо не спешил, а потому и двигались все предельно осторожно.
   Вскоре карниз вывел наших героев на некое подобие моста, соединяющего две горы. Дойдя до этого места все, кроме Долома, залюбовались этим великолепным творением природы. Казалось, что это не дикая стихия, а рука неведомого архитектора проложила этот путь, связав намертво между собой двоих свободных исполинов. Как тонкая нить, образовавшиеся по причуде дикой стихии камни, казалось, висели просто в воздухе - их как будто бы ничего не держало, и создавалось такое впечатление, что достаточно дунуть - и древнее, как сами горы, сооружение исчезнет в глубоком провале, над которым оно гордо повисло. И тем более было прекрасно это чудо природы в связи с тем, что не будь его тут - и пришлось бы нашим героям возвращаться назад, до самого выхода и Дороги Зла, где и искать какой-нибудь другой путь. Потому что та тропа, по которой они шли, тут сходила на нет, и продолжение ее можно было заметить только на противоположной стороне ущелья.
   - Воистину, сие есть прекрасно, - наконец прокомментировал общие чувства Ниов.
   - Да, красиво, - согласился Реллик.
   - Да простит меня панство, но более погожего краевида не видал я, что даже и сравнить особо не с чем, - признался Тсерк.
   - Ну надо же, - удивилась Авед, - бывает же такое - природа иногда сотворит такое, что человеческим рукам никогда не под силу будет сделать... Вот, например, этот мост. Кажется, что он вот-вот рухнет...
   - А он вот-вот и рухнет, - улыбнувшись, вступил в общий разговор Долом, сразу же обратив на себя всеобщее внимание.
   - С чего ты так решил? - по законам жанра вступился Нудлок, так как он был единственным, кто в данной ситуации еще ничего не сказал.
   - А что, разве это не очевидно? Посмотрите на всю хилость его опор, которые так пострадали от коррозии, что скоро просто от собственного веса моста проломаются, даже если по нему никто ходить не будет.
   - Друг мой, сие обманчиво есть. Ибо творение великое, самой природой созданное, коли стоит тут со времен незапамятных...
   - Ниов, извини, что перебью, но ты хоть и прав, да не совсем. Конечно, если считать, что человек - часть природы, то мост этот природой был создан, но только вот, как правило, то, что люди сделали своими руками, по другому называют... А этот мост, надеюсь, что это именно мост, ни у кого сомнений не возникает, тут был построен хоть и давно, да вот только не очень... Лет пятьсот назад, я думаю, максимум. И хоть было бы заманчиво списать строительства моста на природу-матушку, боюсь, в данном случае этого делать не следует. А следует крайне осторожно, соблюдая всю технику безопасности, перебраться на ту сторону, потому что не верю я как-то мостам, пятьсот лет без ремонта простоявшим...
   - Да что ты! - усмехнулась Авед, - Смотри, это же просто! - воскликнула она, и легко запрыгнув на мост, моментально оказалась на середине, после чего так же красиво и грациозно вернулась назад. - Ну что, убедился? Ладно, прощаю, так и быть... Пошли, что ли?
   Слова Долома так и остались словами - показная красота моста и та легкость, с которой по нему пробежалась девушка, пусть и самая легкая из них всех, не считая, может быть, Нудлока, сделали свое дело. Реллик, за ним Нудлок, Авед и Тсерк перешли спокойно на вторую сторону, после чего Ниов, убедившись, что Долома ему не переубедить и лекарь собирается переходить мост со всеми, абсолютно излишними, предосторожностями, пошел за своим отрядом. Однако, почти сразу, как только он ступил на мост, рыцарь почувствовал определенные подозрения. Ему показалась, что конструкция под его ногами дрожит и немного пошатывается, и, дойдя почти до середины, он уже начал задумываться о возможном возвращении назад, когда прямо под ногами камни один за другим стали проваливаться в пропасть. Однако недаром прошел он столько всего в своей жизни - девяносто девять человек их ста не успели бы сориентироваться, достаточно быстро прореагировать на изменившиеся обстоятельства. Однако Ниов был именно сотым - когда ноги его уже начали проваливаться в пропасть, он из всех сил оттолкнулся от падающих камней и прыгнул вперед. Это не могло уже спасти рыцаря - мост рушился по всей своей длине, однако не везде равномерно, и вслед за первым последовал второй, третий, четвертый прыжок. Ниов отталкивался, по сути, от пустоты - однако закон сохранения импульса был в данном случае на его стороне, и, отправляя камни в ускоренный полет, сам он бежал по воздуху. И кто знает, быть может, еще пару метров - и так бы рыцарь добежал и до самого берега, однако этих метров и десятых долей секунды ему и не хватило. Мост обрушивался слишком быстро, и последнее, что смог сделать Ниов - использовать последний резерв своего организма на решающий, огромный прыжок. И хоть оттолкнуться ему больше было не от чего, но пальцы рыцаря успели словить уцелевший край моста, и Ниов на одной руке завис над бездной.
   В другой, более спокойной обстановке, для спокойного, отдохнувшего и полного сил рыцаря не составило бы ухватиться другой рукой за край, подтянуться и подняться наверх. Однако человеческие резервы не запредельны - сумасшедшая гонка с пустотой, занявшая не более одной секунды, за которую, без всякого сомнения, во много раз был побит любой рекорд бега на сверхкороткие дистанции, забрала абсолютно все, что мог выжать из себя организм Ниова. Сил рыцаря не хватало даже на то, чтоб поднять правую руку, и пальцы левой медленно, но верно ослабляли свой захват, обрекая своего владельца на верную гибель. Однако так просто закончить свою жизнь великому герою было не суждено - когда фаланги пальцев почти соскользнули, еще одна твердая рука появилась на сцене. Принадлежащая молодому магу, она схватила Ниова и, с неожиданной для отвыкшего от физического труда волшебника силой, резким рывком выдернула его наверх. И прежде чем остальные успели сообразить, что именно произошло, и совершить очередную глупость, бросившись всей толпой на и без того на ладан дышащий мост, Нудлок дотащил рыцаря до твердой земли и только там отпустил его. Ниов, прислонившись к каменной скале, сел на землю, и рукой показал, чтоб его никто не трогал. Воцарилась тишина.
   Примерно через пять минут, когда могучий нестарый организм рыцаря дал ему новые силы, Ниов поднялся на ноги. И хоть первое его действие было достаточно прогнозируемое, он поклонился в сторону волшебника, прижав руку к груди, то второе вызвало определенное недоумение. Рыцарь, игнорируя всех остальных, пошел назад, к мосту, остановившись возле которого крикнул оставшемуся на другом берегу пропасти Долому.
   - Прости, друг мой, что усомнился я в словах твоих - показала мне судьба, что друзей слова цены великой, и тот, кто не слушает их - не достоин рыцарем именоваться.
   - Да пустое! - раздался голос Долома, - Ты - цел, это главное, хотя я и поволновался немного, ты меня, будь другом, не пугай так больше, договорились?
   - Рыцаря честью клянусь! - заверил его Ниов.
   - Вот и прекрасно... А теперь... Эх, была, не была... Ниов, отойди, пожалуйста, от края...
   Рыцарь, не понимая, чего от него хочет молодой лекарь, послушался просьбы, про себя уже начиная прикидывать, как бы помочь Долому перебраться пропасть. Однако эти мысли оказались лишними - вместо того, чтоб соблюдать свою обычную осторожность, Долом опять сделался тем, кем он был в Веике - человеком, который, смеясь, встречает свою смерть. По крайней мере, именно такое впечатление сложилось у рыцаря, когда его друг, немного разбежавшись, спокойно подбежал к ущелью и прыгнул вперед. Однако мысль "вот нас и пятеро" не успела прийти ни к кому в голову - слишком все уж быстро произошло. Долом, оттолкнувшись от своей части остатков моста, спокойно и без видимых усилий перелетел провал и приземлился на другой его стороне, быстро сойдя с окончательно канувшего в лету древнего архитектурного сооружения. После чего спокойно, со своей обычной улыбкой, обратился к остальным членам отряда:
   - Ну что, пошли дальше?
   Давать комментарии по поводу последних событий ни у кого не было сил, и потому все действительно просто пошли дальше, дословно последовав предложению Долома.
  
   Глава 9. Клыкастые пасти
  
   Судьба, видимо, достаточно справедливая штука, и, исчерпав свой запас неприятностей, до самого подножья гор отряд Ниова прошел без всяких происшествий. Не было ни горных лавин, ни рушащихся мостов, ни засад злобных гоблинов. Все прошло тихо и мирно, и поздно вечером под ногами опять пошла ровная земля. Продолжать путь, тем более почти в полной темноте, никто не собирался - двужильные Ниов и Реллик, могучий Тсерк и, тем более, все остальные, и так уже чувствовали себя как выжатый лимон. Потому, запалив костер, была устроена ночевка. В эту ночь впервые дежурства Ниова было отменено - вместо него самую тяжелую предутреннюю вахту пообещал взять на себя Долом, с честью выполнивший поставленную на него задачу.
   Утром все проснулись еще до восхода солнца и смогли, наконец, осмотреть то место, куда они попали, в свете разгорающейся зари. Как оказалось, первое впечатление от этих лесов, которое сложилось у всех еще сверху, с горы, оказалось правильным. Это были самые необычайные леса, которые только и доводилось им когда-нибудь видеть. Даже Ниов, повоевавший в свое время на континенте Людей Цвета Угля, и знавший не понаслышке, что такое тропические джунгли, не мог себе представить ничего подобного. Тут росли деревья, которых просто не могло быть - вперемешку с великанами, толщина стволов которых была с солидный дом, попадались и карлики, внешне похожие на столетние исполины, только размером с локоть человека. А то и меньше. Были тут деревья с привычными зелеными листьями, однако их было меньшинство - в основном листья были салатовыми, светло-бордовыми, бурыми, коричневыми, темно-красными, да и всех остальных цветов. Иногда цвет листьев не просто не совпадал с двух сторон, а и с одной стороны отличался в разных местах, делая листы похожими на каких-то сказочных бабочек. Удивительным оптическим свойством леса было то, что хоть сени деревьев и скрывали почти все небо, было светло, так как листва деревьев как будто бы специально прогибалась так, чтоб пропустить солнечный свет многочисленным травам, устилающим землю толстым и мягким ковром. Однако все это, хоть и достаточно поразительное вместе и по отдельности, было не главным. Самым ошеломляющим, что бы убило на месте любого биолога, было то, что ни одно дерево, ни один куст или травинка не повторяли своих соседей. Хоть встречались и похожие экземпляры, но в большей своей массе каждое дерево было абсолютно уникальным. Не повторялась ни структура листа, ни толщина ствола, ни узор коры, ни расположение веток, ни выступающие из земли части корней. Казалось, что кто-то специально задался целью вырастить все разнообразие растений, которые только и могут выжить в этой земле, и своего достиг на сто двадцать процентов.
   К счастью, хоть о биологии и слышали все, кроме разве что Тсерка и Авед, хотя и эти наверняка что-то об этой науке знали, настоящими глубокими исследованиями в этой области никто не занимался, и именно это спасло всех от верной смерти от изумления. А потому, достаточно удивившись, наши герои просто и спокойно перешли к следующему этапу своего пути, перед которым предстояло предпринять один чрезвычайно важный ритуал. А именно - каким-то образом найти гору с двумя вершинами и проследить, чтоб солнце восходило как раз в этом месте. И хоть изначально все казалось очень просто, да и вчера проблем не предвещало, внезапная трудность свалилась на отряд Ниова, как снег в декабре. Которого никто не ждет, а он, тем не менее, приходит, каждый год становясь неприятной неожиданностью. Как оказалось, а об этом никто и не думал, в лесу область видимости не простирается до находящихся на горизонте гор, а ограничивается максимум метрами ста. Так что солнце если и светит, то только сквозь листву, да и то не во время восхода, а в более позднее время. Однако столь великими трудностями никого уже было не испугать - по предложению Долома он сам, как проявивший инициативу, с совершенно неожиданной ловкостью забрался на самое высокой дерево. Спустившись через примерно минут пять, когда все уже успели разогреть завтрак и почти полностью его употребить, Долом спустился и непререкаемым тоном заявил:
   - Километров пять-шесть севернее, а потом на восток до упора! Если, конечно, та книга дала нам верные указания, - видя, что после его вчерашнего пророчества с мостом никто особо возражать не собирается, он добавил, - И, если никто не против, я поведу отряд. А то боюсь, что тут будет ой как не легко ориентироваться в сторонах света, мох тут на северной стороне не растет, а тени всегда такие изрезанные, что и не определишь, с какой стороны солнце светит... А я уж как-нибудь сориентируюсь...
   Никто не был против. И Долом, улыбаясь и наслаждаясь жизнью, повел своих путников вперед.
   И хоть изначально лес показался довольно подозрительным, по крайней мере в первое время никаких особых сюрпризов не преподносил. Решившись ограничиться необычной флорой, фауной он напоминал все остальные леса - птицы себя чувствовали полновластными хозяевами древесных крон, мелкие зверьки, вроде белок, обитали на средних высотах, и, наконец, землю себе облюбовали немногочисленные, но и не особо редкие грызуны. Иногда, по словам Реллика, который, как оказалось, был профессиональным охотником, рядом проскакивала разная мелкая дичь, однако рюкзаки еще были полны едой, взятой из самой Черной Правды. Путники рассчитывали на намного более длительное пересечение гор, и сейчас могли спокойно себе позволить проявить милосердие и не охотится на ни в чем не повинных зверей. Единственным, что они пополнили, были запасы воды, но и то скорее не из необходимости, а просто потому, что всем уж больно понравился вкус случайно замеченного Авед родничка.
   И хоть ничего не предвещало беды, было спокойным и умеренным, якобы превращая очередной этап пути в приятную летнюю прогулку по красивой роще, лихо не любит оставлять стороной тех, кто всеми фибрами своей души пытается вызвать его на дуэль. И на этот раз напасть все же умудрилась обойти все преграды своих старых знакомых.
   Началось все тихо и мирно - шелест листвы, кусты с ягодками по бокам, несколько более густые, чем обычно, да буквально на пару нот изменившиеся мелодии певчих пташек. И столь все было расслабляющее, что когда из кустов прямо на отряд Ниова выскочило нечто, отреагировать не успел никто. Ни один меч не успел выскочить из ножен, ни один лук не был снят с плеч и ни одна стрела не легла на него, когда нечто, назвать которое нашим путником еще только предстояло, бросилось прямо на Авед. Каким-то своим звериным инстинктом тварь выбрала себе самого слабого противника, и хоть тот же Долом, например, был без оружия - остолбеневшая Авед явно казалась более вкусной добычей. И девушке наверняка бы пришел конец, если бы не в самый последний момент, когда двадцатисантиметровые клыки уже были готовы вонзиться в нежное человеческое мясо, некая сила не оттолкнула ее прочь. Силой этой оказался Долом. Единственный, не потерявший голову и не застывший от неожиданности, он оттолкнул ее в сторону, подальше, однако сам при этом от пасти зверя не успевал увернуться даже при большом на то желании. И хоть попытаться увернуться от смертельной хватки Долом и постарался, окончательно у него это не получилось, и острые клыки вонзились в его бок, да так, что кровь брызнула на несколько метров.
   То ли вид крови, то ли желание отомстить за друга, то ли что другое вывело остальных из ступора, и не успело нечто добить Долома, как Реллик с Ниовом с мечами наголо уже мчались в его сторону. Чудовище вынуждено было бросить свою добычу, однако убегать оно не собиралось. Оценив, что новых противников всего четверо, и только двое из них имеют острые железяки, которые могут поспорить с его когтями, зверь одним прыжком развернулся в их сторону и сам бросился в атаку. Как именно происходил дальнейший бой - никто так и не смог описать. Для пришедшей в себя Авед, Нудлока и Тсерка схватка напоминала один большой клубок, из которого то там, то тут показывались то части чудовища, то двух бойцов-людей. Сами же рыцарь и витязь в один голос утверждали, что тогда на них обоих нашло боевое бешенство, превратившее двух людей в чудовищ еще более страшных, чем их противник. Дикий же зверь так ничего рассказать и не смог, причем сразу по двум причинам - во-первых, он был убит, а во-вторых, говорить, как известно, лесные чудовища не умеют...
   Бой продолжался не очень долго - буквально минуту, не больше. Так как боевое магическое искусство не очень выборочно, и нанеси он удар - еще не факт, что от него пострадал бы зверь, а не Ниов с Релликом, Нудлок бросился в сторону Долома. Вслед за ним туда же последовали и Тсерк с Авед, однако, что делать дальше - не знал из них никто. Единственный лекарь, кто мог бы в этой ситуации дать дельный совет, сейчас лежал без сознания с разорванным боком, из которого бурным потоком вытекала кровь. Однако и просто так стоять, ничего не предпринимая, было бы явно непростительной ошибкой, а потому Нудлок сделал то единственное, что было в его силах - применил замедляющее заклинание, простое и не имеющее особой силы, однако способное достаточно замедлить кровь, пока кто-то не придумает что-то еще. После чего в действие вступила Авед - безжалостно оторвав кусок собственного платья, она соорудила что-то вроде повязки, приложила ее к ране, заставив Тсерка найти способ ее там и закрепить. В это время к помощи раненого присоединились и Ниов с Релликом. Покончив со зверем, оба ограничились несерьезными царапинами, и потому все свои силы отдали Долому. Однако что бы они ни делали, какие бы травы не применял Ниов из своих запасов - лекарь слабел с каждой секундой, и казалось, что жить ему оставалось всего несколько минут.
   Однако чудо, пусть и не особое грандиозное, произошло. Долом каким-то дивом умудрился прийти в сознание, после чего, моментально оценив обстановку и убедившись, что единственным пострадавшим является он сам, с остальными все в порядке, взял руководство собственным лечением в свои руки. Слабым, но достаточно спокойным голосом он начал отдавать приказы, что именно следует делать с ранами, как обработать кровотечение, какие мази достать из каких карманов и что ими мазать. После чего сообщил, что скоро он потеряет сознание окончательно и надолго, дал указания, как следует продолжать лечение в дальнейшем и что предпринимать в экстраординарных случаях. И, наконец, успев в самый последний момент сказать, чтоб его рана не вынуждала остальных оставаться тут, и чтоб они шли дальше пусть и без него, провалился в беспамятство. Однако теперь ситуация уже была другая. Если раньше все метались в полной прострации, то теперь каждый знал свое место - указания Долома, предельно простые, понятные и дельные, выполнялись беспрекословно, и хоть он продолжал пребывать при смерти, пульс несколько стабилизировался и пропитанная кровью повязка с лечебным бальзамам замедлила потерю крови. Ниов, убедившись, что Авед сама прекрасно теперь сделает все, что может быть сделано, оставил девушку наедине с больным и подошел к убитому зверю, которого уже внимательно осматривали Нудлок, Тсерк и Реллик.
   А тварь это была действительно заслуживающая внимания. Если до этого было очевидно, что это кто-то хищный и опасный, то, только рассматривая тушу, стало понятно, насколько именно опасный. Огромное, почти двухметровое тело, было идеально подходящим для сражений - покрытое толстенными роговыми пластинами, под которыми были тугие мускулы, оно передвигалось на двух задних лапах, четырьмя передними пользуясь как оружием. Каждая из них имела чуть ли не десяток суставов, что позволяло крутить ею так, как ни один человек не сможет своим мечем, и заканчивалась острыми десятисантиметровыми когтями, настолько крепкими, что даже нанесенный со всей силы удар меча не оставлял на них ни царапины. Идеальная живая машина убийства, тварь имела помимо лап еще и острые клыки, гибкий хвост, оснащенный почти метровым лезвием, да и все прочие части тела вполне могли использоваться для того, чтоб калечить и убивать любых противников. И только теперь стало очевидно, что сражайся с этим зверем Ниов с Релликом честно, сознавая, что они делают - им бы никогда не избежать поражения, и только безумие позволило им одолеть своего страшного противника. Причем одолеть едва ли не случайно - ни одна из защитных пластин не была пробита, и единственным нанесенным чудовищу ранением была глубокая дыра в голове. Чей-то меч, теперь уже невозможно было определить, чей именно, совершенно случайно умудрился попасть в узкую щель, через которую их противник то ли дышал, то ли смотрел, теперь это уже сложно было определить. Да и не просто попал, а вонзился изо всей силы, пронзив насквозь голову и уничтожив те крошечные мозги, которые в голове еще надо было хорошо поискать. Теперь, в более спокойной обстановке, было решено разделать тушу, хотя бы ради таких когтей, способных послужить лучше любого стального кинжала. Однако даже могучий Тсерк, нанося удары изо всей своей богатырской силы, смог лишь вбить зверя в землю, но уж никак не пробить его толстую шкуру. И хоть волноваться по этому поводу уже было поздно, сейчас если и переживать, то только по поводу жизни Долома надо было, по телу Ниова прошелся легкий озноб - он понял, какого именно противника они только что встретили, и если он тут такой не одинок... Видимо, подобные мысли одолевали не только рыцаря.
   - Не понимаю... Такого просто не бывает! - уверенно заявил Нудлок, - Я ж учил не только магию, но и другие науки, так вот, такого просто не бывает, чтоб был столь непобедимый хищник! Любой зверь должен иметь достойных себе противников, у него же их просто не может быть! И если тут живут такие существа, то нам надо срочно поворачивать назад, гоблины, они и то более безобидные...
   - Да нету тута таких страшных, как мать жены моей первой, больше, пан чудотворец! - горько, и как будто бы с сожалением, вздохнул Тсерк, - Я хоть и наукам не учен, но верно говорю - будь тут таких много, сами бы друг друга быстро поели и перемерли все, хотя скотина, конечно, знатная. Такую бы в дело пустить, скот сторожить - ни один волк не подошел бы, да вот только лютая она слишком, и хорошо, что в мир иной отошла...
   - Твои слова, друг мой, суть лишь мысли твои, ибо неведомы нам земли сии, и жить тут могут творения дивные, что в других краях и за сказки почитаются. Но есть мудрость в речи твоей - и верю я, что созданий подобных не встретиться нам на пути более. А коли что - дадим им отпор, и следует отныне лишь зреть беспрестанно за древом каждым. Но хочу я, друзья мои, вопрос вам задать, ибо не ведаю, как дело вершить следует. Друг наш, Долом, рану тяжкую имеет, и коли Вечного на то воля - будет он жить, а коли нет - не суждено. Но в случае любом, друга бросать - хуже другого каждого деяния, и потому не оставлю я никогда его. Но вот только что делать нам - тут оставаться, али вперед идти, взяв с собою Долома, решить не могу. Ваши слова слышать хочу. Что скажите вы, господа благородные?
   - Я имею честь предположить, что оптимальным вариантом было бы найти где-то более укромное место, где бы мы могли не просто отдохнуть, пока Долом здоровье свое поправлять будет, а и настоящий лагерь разбить, чтоб ни один зверь незамеченным не прокрался, - ответил Реллик.
   - Пан рыцарь, проклята земля, что кровью пропиталась, - добавил Тсерк, - Не дело на земле такой на покой оставаться, тревогой тут все пропитано, как губка морская водой. Дальше идти нам надобно, пан рыцарь, дальше.
   - Полностью согласен, - кивнул головой Нудлок, - Тем более, если и есть тут другие хищники - запах крови, а ею вся земля пропиталась, их сюда вернее всего приведет. Да и подозрительно тут - вон кусты те, из которых зверь выскользнул - там еще таких десять может прятаться, а мы и не заметим... Так что я тоже за то, чтоб дальше идти.
   - Коли решили так, друзья мои, так и быть тому. Тем более воля самого Долома такова была, хоть и наверняка думал он в своем благородстве о том, что мы тут бросим его и сами пойдем вперед, чего быть никогда не может. А теперь не поможете ли вы мне носилки сотворить, дабы Долома нести на них?
   Ниову помогли. Кусты, за которыми, как предположил волшебник, мог кто-то скрываться, очень быстро от могучих ударов мечей поредели, и буквально за пол часа были сооружены достаточно комфортные носилки, с ручками с обеих сторон, на которых и был водружен бессознательный Долом. К этому времени его состояние было почти без изменений - медленный пульс, слабое дыхание, жар, все же немного спавший. Ужасные раны, аккуратно обработанные Авед, уже не так устрашающе выглядели, хотя пропитанный насквозь кровью костюм прекрасно напоминал всем о тяжелом состоянии их друга. Белый, как снег, Долом оставался в глубоком обмороке, и взявшимся нести носился с ним Тсерку и Реллику казалось, что они не друга своего в безопасное место переносят, а кого-то очень древнего и могучего провожают в последний путь.
   Скорость отряда с таким грузом, естественно, сильно замедлилась. Если до этого основным тормозным фактором были Авед и Нудлок, то сейчас именно они постоянно должны были сдерживать свой темп, так как Тсерк, Реллик и Ниов по очереди несли раненого, время от времени чередуясь. Порывался им помочь и волшебник, однако, взявшись за это дело, понял - его сил на это не хватит, а заклинаний, способных уменьшить вес груза, еще не придумали. Конечно, можно было попытаться как-то ослабить заклинание левитации, которое и так, по словам мага, ему почти не давалось, однако удерживать его было намного сложнее, чем просто руками держать носилки, и потому Нудлок даже не пытался.
   К вечеру, преодолев за день около тридцати километров, и так и не найдя подходящего места для постоянного лагеря, отряд остановился на привал. Авед сменила Долому повязки, убедившись, что состояние лекаря продолжала оставаться стабильно тяжелым, однако заставить его хоть что-то съесть так и не смогла. Единственно, что ей удалось - это залить ему в горло несколько капель из темной бутылки, которую Долом специально приказал использовать для этих целей, и оставалось надеется, что в темно-зеленой жидкости действительно содержалось все то, что нужно было ослабшему организму для восстановления сил. После чего, устроив больного поудобнее, все перекусили и завалились спать. Обычный распорядок дежурств в эту ночь был полностью нарушен - сил почти ни у кого не было, и наименее уставшими были Нудлок и Авед. Потому они и взяли на себя почти все дежурство, пообещав Ниову, который просто не мог позволить другим работать, пока он будет отдыхать, разбудить его незадолго перед рассветом. Первую половину ночи без всяких происшествий отдежурила Авед, во вторую же ей на смену заступил Нудлок. Решив, что раз такое дело, то можно было бы и вспомнить свои навыки практикующего мага, он, под восхищенные взгляды Авед, неспешно сотворил какое-то жутко длинное заклинание, после чего провел вокруг места стоянки отряда по земле своим посохом едва заметную черту. Рассказав девушке перед сном, что это - заклинание Стражи, не особенно сильное, но способное внушить не особо разумному зверю, что тут находится какой-то очень сильный страж, которого лучше не беспокоить, он подбросил в костер несколько поленьев, задумавшись о чем-то своем. После чего, совершенно неожиданно для самого себя заметил, что глаза начинают слипаться. Едва осознав это, маг решил в срочном порядке проделать какие-то действия, однако вместо этого сомкнул свои очи и сладко уснул прямо на этом же месте.
   Костер погас примерно через пол часа.
   Утром всех разбудили жуткие проклятья. Автором столь нелитературной лексики, хотя и в довольно необычном, благородном исполнении был Ниов, и причина столь необычного поведения рыцаря всем стала понятна в тот же миг, как они открыли глаза. Нет, никто лошадей больше не травил, тем более их и не было, и с Доломом было все в порядке, если порядком можно назвать коматозное состояние, причина недовольства была в другом. Вернее в других. Лагерь был окружен аккуратно сидящими вдоль незримой границы волками, причем было серых хищников не два, не три, а около полутора десятков. Внимательно осматривая наших героев, звери, глухо рыча и щелкая клыками, все никак не могли решиться напасть, и ситуация была похожа на како-то театр абсурда. Реллик, Тсерк и Авед тут же схватились за оружие, однако Ниов, лучше оценивший ситуацию, их остановил.
   - Не нужно! Держит зверей сиих нечто большее, чем оружие наше, и велико было бы мое счастье, кабы многоуважаемый Нудлок пояснил мне две великие тайны - что это за межа неприступная, что не подпустила хищников к месту ночевки нашей, и... И чего ты, вместо того, чтоб меня разбудить, понадеялся на какую-то магическую защиту, а сам повалился спать?
   - Я... Я сам не знаю... - Нудлок, подойдя почти вплотную к волкам, осмотрел землю, на которой он вчера провел посохом границу, после чего с совершенно удивленным лицом вернулся назад, - Я честно не понимаю, что происходит...
   - Но твоя ли есть сия работа? - спросил Ниов.
   - Ну, я действительно начертил этот круг, Авед свидетель, но только он для другого предназначался, он должен был тех же самых волков, да и любых других хищников, отогнать назад, или, если они слишком голодны и смелы, вообще не подействовать, но чтобы они так стояли и ждали... Честно говоря, я совершенно не понимаю, как это могло случиться... Это разве что Долом мог бы что-то предположить... Хотя... Нет, этого не может быть. Если заклинание вступило во взаимодействие с контрзаклинанием несколько меньшей мощности, то это должно было вызвать их аддитивную корреляцию, в результате чего объект бы подчинился действию интерференционной магии, что бы в дифракционном приближении ближней зоны как раз дало бы подобный результат...
   - Эй, Нудлок, - задумавшегося волшебника отвлекла Авед, - Ты, конечно, извини, но это ты только что ругался так? Просто Ниов тебя спросил, чего это ты заснул на посту, а ты...
   - Вы не понимаете! - маг своим посохом ударил об землю, - Почему я заснул - я и сам не знаю, оно само как-то случилось, моя вина, но не в этом дело! Ниов, давай я попробую более просто объяснить. Мое заклинание должно было отпугнуть волков! Но они не бояться, а просто не могут переступить некую черту - а такого просто не бывает! Если, конечно, в мое заклинание не вмешался кто-то еще. То есть нет, не так. Понимаешь, такое может быть только тогда, когда кто-то наложил второе заклинание, которое бы всех волков тянуло к нам! Эти два заклинания, при определенных условиях, которые, наверняка, были соблюдены, могут вступить во взаимодействие, и из двух заклинаний получилось одно! Которое всех волков будет тянуть к нам, но при этом та граница, которую они боятся переступить, сожмется в узкую черту, перед которой они остановятся и останутся ждать, пока одно из заклинаний, более слабое, не потеряет силу!
   - Пан чародей, заумно ты говоришь, как дьяк в нашем храме Вечного, читая его историю, выводы делает. Но токмо нам, простым людям, не понятно, о чем ты тут толкуешь, так что ты пугай волков, коли умеешь, да мы дальше пойдем...
   - Друг мой Тсерк, подожди! Нудлок, скажи, коли верно я понял слова твои - есть недруг у нас, что свершил свое чародейство, сон на тебя наслал, да зверя всего лесного на нас в охоту отправил, в той час, когда опочивали мы в сладкой дреме?
   - Наслать сон... Точно! Ниов, ты совершенно прав! Я только теперь понял, вот дурак, на меня же обыкновенное сонное заклинание наложили! А я расслабился, а он...
   - Не дело причитать. Лучше скажи мне, мой друг, али в силах твоих найти того, кто злодеяние сие задумал?
   - В силах ли... - Нудлок задумался, - Не знаю, - наконец честно признался он, - Но я попробую... Только если что - я буду вынужден заклинания снимать, не только чужие, но и свои, так что волки могут...
   - Заботу сию на себя я беру. Друг мой Реллик, али поможешь ты мне с сих хищных тварей одолеть?
   - Это для меня огромная честь! - заверил рыцаря Реллик, и они оба обнажили свои мечи, приготовившись к отражению атаки.
   Однако это оказалось излишним - после того, как маг совершил какие-то манипуляции, все волки как по команде завыли, заметались, после чего бросились во все стороны, буквально за пару секунд затерявшись в лесу. Но витязь с рыцарем свое оружие не спешили прятать, и только когда маг их заверил, что волки уже далеко и сюда еще долго не вернуться, несколько расслабились.
   - Ну что вам сказать... - ответил маг на общий незаданный вопрос, - К сожалению, я не смог выследить того, кто это совершил. Однако кое-что я узнал - во-первых, я был совершенно прав, и волков привела сюда чья-то злая воля. Во-вторых, этот кто-то если и маг, то очень слабый, и техника его не отточена. Если сравнивать с оружием, то его магия - простая каменная дубина, которой он только и может что махать, в то время как то, чему я научен - фехтование с острым мечем из булатной стали. Конечно, может дубина и меч отбить, но только если фехтовальщик ну очень плох, его застали неожиданно, и так далее. Так что теперь, я думаю, этот недоброжелатель нам не очень опасный - я постараюсь быть постоянно начеку, и не думаю, что еще что-то подобное у него получиться...
   - Вот уж и прям, то звери страшные из кустов прыгают, то волков кто-то наводит, - грустно произнесла Авед, - Так и кажется, что кто-то просто специально нам хочет помешать, гоблинов предупредил, мост каким-то образом расшатал...
   Все замолчали, обдумывая слова девушки. Первым нарушил воцарившуюся тишину Реллик:
   - А ты знаешь, я думаю, что ты права, и кто-то нам действительно хочет помешать...
   - Да ладно, это я так, от безысходности ляпнула, - отмахнулась девушка, однако вслед за Релликом за ее мысль вступился и Ниов.
   - Прекрасная Авед, сама не ведаешь ты, сколь глубока мудрость сокрыта в тебе. Ибо только в момент сей постиг я, что враг наш - не природа дикая, а разум, что только человеку может быть дан. Но кто бы ни был сей враг - неудача лишь ждет его, ибо ничто не в силах остановить нас! В дорогу, друзья мои!
   Перекусив подходящими к концу запасами, позаботившись о Доломе, состояние которого было без всяких изменений, отряд отправился в путь. Кроме Долома никто больше не желал лезть на дерево, да и солнце уже давно взошло, и потому шли все просто куда-то, не особо следя за строгостью направления. Ноши по-прежнему несли поочередно рыцарь, витязь и крестьянин. Лес был совершенно такой же, как и раньше, и удобное место для лагеря все никак не попадалось. Наконец, когда Ниов уже начал задумываться о том, чтоб просто объявить окончательную остановку на этом самом месте, Тсерк, отправленный разведать путь вперед, радостно откуда-то выскочил и бросился к рыцарю.
   - Пан Ниов, пан Ниов, тута такое дело - тута метрах в ста настоящий замок стоит, да такой, такой...
   Какой именно - Тсерк так и не смог толком рассказать, однако это и не имело особого значения. Что бы то ни был за замок - хуже, чем в диком лесу, в нем просто не могло быть, и потому было принято единогласное решение направиться в его сторону.
  
   Глава 10. Следы былой власти
  
   Замок был действительно "такой". Огромная каменная крепость исполином возвышалась над окружающим ее лесом, и хоть тот уже пошел в атаку на стены - одолеть это грандиозное сооружение в ближайшие пару веков ему было не по силам. Древняя кладка высоченных стен, хоть и пострадавшая от времени, но все еще надежная, говорила о том, что некогда местные хозяева были готовы отразить самую страшную угрозу. Бойницы, пересохший ров, следы от подъемного моста - все это было свидетельством того, что строители этого места и его прежние владельцы не строили себе не парадные палаты, не княжеские хоромы, не королевские покои, а место, в котором можно будет схорониться от любого врага и отбить любое нападение. Однако замок пал. Его одолели не враги - ворота были закрыты, мост поднят. Его одолело время.
   Если некогда замковый двор закрывали врата, способные выдержать удар любого тарана, то сейчас это были просто проржавевшие железные полосы, между которых кое-где еще можно было заметить следы почти полностью сгнившей древесины. На стенах то тут, то там можно было заметить небольшие деревца, пробивающиеся из щелей между каменными блоками, и они медленно, но верно, вернее любых катапульт и таранов, рушили каменную твердыню. Заброшен был и внутренний двор замка - некогда покрытый брусчаткой, теперь он почти не отличался от обычной земли, а от некогда наверняка прекрасного фонтана в центре остались жалкие развалины. Абсолютно все говорило о том, что дворец это был покинут века назад, и теперь если кто и обитал тут, то только летучие мыши, твари неприятные, но при определенных предосторожностях достаточно безобидные.
   Однако вместо того, чтоб как-то действовать, то ли распорядившись разбить в бывшем замке лагерь, то ли побыстрее уходить отсюда, Ниов застыл без движения. Игнорируя все обращенные к нему со стороны Авед, Нудлока и Тсерка вопросы, он молча опустил носилки с Доломом на землю и, как завороженный, наблюдал за неповторимым силуэтом замковых башен и стен. Рыцарь как будто бы покинул мир живых, застыл каменной статуей, узрев что-то, недоступное взглядам остальных. Неподвластный самому времени, изваянный из гранитной плоти, Ниов смотрел на замок, забыв о том, что кроме него в мире еще кто-то существует. Только простояв так несколько минут, он, медленно и неспешно, снял со своей груди медальон и открыл его. И только тут до остальных дошла причина столь удивительного поведения рыцаря - на позолоченной пластинке, инкрустированный драгоценными камнями, был с удивительной точностью и мастерством изображен именно этот замок. Повторенный с точностью до формы и количества окон на трех замковых башнях, кулон изображал замок таким, каким он был во времена своего величия - грандиозным творением великих зодчих с развивающимися над башнями флагами с неведомым гербом.
   Все вопросы о том, как поступать дальше и останавливаться ли в этом замке, отпали сами собой. Перед нашими героями возникла новая, удивительная загадка, решение которой мог бы придумать разве что Долом, придя в сознание.
   Когда Ниов наконец-то пришел в себя, то, ничего не говоря, отворил остатки замковых ворот, пронес туда носилки с лекарем и с задумчивым выражением на лице задумался о чем-то своем, удобно умостившись на ведущих в основное помещение замка ступенях. Остальные же, кроме Авед, которая принялась обхаживать Долома, отправились осматривать это древнее сооружение.
   Замок состоял из трех основных частей - стен, основного дворцового комплекса и некоего подобия башни, стоящей отдельно от остальных сооружений. Причем если стены и дворец сохранились достаточно хорошо, то эта башня по какой-то причине была почти полностью разрушены, и даже осматривать ее без риска для жизни было тяжело. Потому, убедившись, что ничего интересного там, скорее всего, нет, тем более проверить это достаточно проблематично, маг, крестьянин и витязь пошли в сам замок.
   Изнутри, конечно, прошедшее время дало лучше о себе знать. Если камни могут стоять веками и даже тысячелетиями, покрываясь мхом и, погружаясь в землю, то о внутреннем удобстве такого, к сожалению, не скажешь. Конечно, можно было еще обнаружить следы некогда красивого паркета на полу и гобеленов на стенах, однако большей массой это были всего лишь истлевшие куски ткани и дерева, превращающиеся в пыль от одного прикосновения. Потому реально можно было судить о том, что тут было раньше, только по каменным барельефам, мраморным статуям и прочим следам былого величия, которые, в отличие от золотых и серебряных изделий, при исходе из замка забрать с собой никто не решился. Однако и этого было достаточно чтоб понять - дворец принадлежал не какому-то мелкому барону или графу, а настоящему королю! Огромный гостиный зал, десятки кладовых, бальный зал, опочивальни и кухни, все было оформлено со вкусом, который и через сотни лет не потерял своей актуальности. Но особенно прекрасным был тронный зал - огромное помещение, расположенное точно по центру замка, где на небольшом возвышении стоял самый настоящий трон. Конечно, был он без позолоты - даже видно было, откуда именно ее снимали, и без драгоценных камней - от них остались только дырки в камне. Но и без этого трон был величественен - сделанный из монолитной мраморной глыбы, он был украшен изумительными орнаментами, цветами и сценами из дворцовой жизни, батальными сценами и ликами прекрасных дам. Воистину, древний хозяин этого замка сидел на настоящем произведении искусства, которое почему-то потом не захотел забирать с собой. Однако наиболее примечательным было не это - тем, что сразу же бросалось в глаза любому, кто входил в тронный зал, был каменный герб, намертво высеченный древним мастером прямо на стене за троном. Внешне достаточно неказистый, простой, заурядный, он притягивал к себе любой взор, какой-то примитивной красотой дикой природы обращая на себя внимания. С этого герба, без всяких геральдических надписей или узоров, на людей смотрел кабан. Не особенно благородный зверь, не лев, дракон или орел, простой кабан, с пяточком, клыками и крошечным хвостиком, он не был ни особенно грозный, ни слишком уж прекрасный, ни полон возвышенного благородства. Обычный зверь, охоту на которого люди любили с давних пор, домашние родичи которого давали народу мясо и сало, тем не менее, именно кабан был изображен на гербе. И столь подходил он к этой обстановке, столь удачно в нее вписывался, что не возникало никаких сомнений - именно тут его место, и любой другой зверь тут будет только лишним. Сложно сказать, что именно давало такое впечатление - то ли искусство создателя этого герба, то ли мастерство резчика, который воплотил в камне это животное. Однако факт оставался фактом - Нудлок, Тсерк и Реллик как завороженные смотрели на зверя, и даже не заметили, как сзади к ним подошли Ниов и Авед.
   - Воистину, друзья мои, величественен сей дворец. Много загадок он таит и вопросов вызывает, и не дано нам, гостям незваным, все их разгадать. Однако все же спрошу я вас - коли не ведает никто, в чьих владения было сие дворовое сооружение, что за доля занесла его строителей в эти далекие края и что вынудила их покинуть места сии, но, быть может, знает кто из вас, что зверь сей изображает? Ибо в краях своих встречал я и кабанов, и вепрей диких на гербах, но были они не такими, как сей.
   - Ниов, - ответил маг, - Я ж говорил тебе, тут в старые времена люди жили, пока Империя не пала и они не бежали назад, в сторону Веика... И замков тут было много, руины, особенно возле гор, регулярно встречаются. Я и сам видел их, но, конечно, то было нечто совсем другое. То были небольшие форты, где люди не жили постоянно, а просто размещался небольшой гарнизон да склады, куда доставлялось с той стороны гор оружие и продовольствие... Но, честно говоря, о чем-то столь грандиозном я никогда и не слышал, да и воздвигнут был этот замок, скорее всего, во времена более отдаленные...
   - Хоть я и не особый знаток истории, но имел честь ознакомиться с некоторыми трудами... Честно говоря, полностью поддерживаю мнение Нудлока, - вступился Реллик, - Те все замки - дело рук последней Империи, она их строила уже в период, близкий к упадку - где-то двести-сто пятьдесят лет назад. Этому же замку как минимум лет пятьсот, а то и больше... Нет, точно больше - уж больно необычный архитектурный стиль. Но кто его тут мог строить - даже не знаю! У Имперского двора Веика, насколько я знаю, гербом был вставший на задние ноги конь, причем древние императоры ходили под этим гербом несколько династий - с самого периода Серых времен... А это - явно королевский дворец. Так что могу с уверенностью сказать только то, что это - не владения Веика и никогда ими не были.
   - А мне и добавить нечего, пан рыцарь, - с горькой ухмылкой пожал плечами Тсерк.
   - Эх, жаль... - полусерьезно-полушутя добавила Авед, - Я уж думала - ты, Ниов, потомок древних императоров, по закону жанра ты должен был оказаться наследником последнего императора, которого чудом вывезли во время революции, и ты после своего странствия к черному храму вернешься в Веик и примешь из рук самозванца свой трон...
   - Мне жаль тебя огорчать, - абсолютно серьезно ответил Авед Реллик, да и Ниов к этим словам отнесся не как к шутке, - но это - невозможно. К сожалению, могла бы в этом и убедиться на примере нашего общего знакомого Долома, власть короля хоть и незаконна, с этим никто и не спорит, но достаточно прочна, и приди самозванец, попытайся занять его трон - в стране бы такое поднялось, что потом ни один даже самый законный император не расхлебает...
   - Прекрасная Авед, понял я слова твои - решила, что коли на медальоне моем сей замок изображен, то из него я происхожу, и сие есть верным наверняка. Однако и без этого я и сам мог тои слова опровергнуть - герб сей мне и раньше был ведом, на кулоне моем он со всеми подробностями представлен. И искал я в пору странствий своих, что сие за знак есть - в том числе и родословные королевские и императорские смотрел, княжьи и баронские, графов и герцогов. И ведаю точно я - не знатен мой род, и коли и был когда-то кто из предков моих человеком титулованным - в других землях это было, и во времена совсем давние. А потому до поры сей вообще считал я, что ни значит герб с вепрем ничего, и только замок увидав понял заблуждение свое.
   - Ой, да что вы, я ж так, в шутку... Да и вообще, если продолжать - то я в начале была уверена, что Долом наш - на самом деле никто иной, как Вечный, все знает, вечно дает дельные советы, оружие в руки не берет, да и во всех историях его только к концу узнают, понимая, кто это помогал людям...
   - Не, тут уж я твои сомнения развею, - почему-то слова девушки упорно никто за шутку не собирался считать, и в этот раз критиком выступил Нудлок, - Вечный хоть и бог, но если внимательно почитать "Историю" - он очень в своих действиях ограничен. Он бы камень никогда в Реллика не бросил, да и, насколько я понимаю, не дал бы он никогда казнить себя, и разговоры революционные бы не вел... Да и я бы, хоть маг и не особенно сильный, самое древнее существо нашего мира, даже более старое, чем сам мир, почувствовал бы. Так что, Авед, боюсь тебя расстроить - Ниов хоть и явно человек и загадкой в судьбе, но уж никак не потомок императоров Веика, а Долом хоть и много знает - не бог он, это я с уверенностью заявляю...
   - А ты что, узнал бы бога? - спросила Авед.
   - Узнать бога? - Нудлок усмехнулся, - Авед, сейчас не место и не время о таких вещах говорить. Я хоть и молодой маг, но пару курсов университетских по религии прослушал, и потому если начну тебе объяснять, как человеческие верования в жизнь самых страшных чудовищ воплощали... Или хотя бы вопрос, кто такой бог? Тут люди диссертации пишут, доказывают, что то или иное существо бог, а вот то - не бог, а просто коллективный магический продукт совокупности верующих индивидуумов. Я, Авед, маг, а не теолог и богослов, и потому говорить об этом мне тяжело - я мог бы принять простого человека за вечного, бывают такие святые мудрецы, тот же Старец, он и древний, и мудрый, и плохого за последний век ничего не совершил. Но вот Вечного за человека я не приму никогда - это существо несколько другого ранга, да и не пошло бы оно никогда за обычным рыцарем в поход. Встретить на дороге, дать указание, а потом через Старца подсказку передать - это Вечный может, а самому идти... Тут на него, как на бога, еще какой запрет наложен...
   - Да что вы все так... - Авед уже готовы была обидеться на те несколько лекций, что ей довелось услышать, но Ниов, удивительное дело!, обняв ее за плечи, просто разрядил обстановку.
   - Прекрасная Авед, друзья мои - сие великое здание воистину действует на нас, заставляя забыть о простых вещах и думать только о возвышенном, а потому предлагаю я на воздух выйти. Ибо надобно нам лагерь тут обустраивать, коли решили остановиться в замке сим.
   Возражений ни у кого не было, все отправились из тронного зала на двор, и только почти у самых дверей Реллик, убедившись, что эхо не донесет его слова до кого-то еще кроме Долома, тихо прошептал:
   - Ниов, обрати внимание на Нудлока, его слова... Это не слова мальчишки...
   - Я заметил, - спокойно таким же шепотом ответил рыцарь, и больше не проронил ни слова.
   Началась работа по благоустройству места стоянки. Хоть замок и был некогда специально построен для жизни людей, это не облегчало, а наоборот, несколько усложняло задачу. Будь это просто лесная поляна, то достаточно было бы просто вырубить кусты, для увеличения обзора, может выкопать какую-то землянку, найти самый удобный путь до родника... Замок же, хоть стены его и были удобны для защиты, нуждался для удобной жизни в генеральной реконструкции... Конечно, можно было просто жить в руинах, однако удовольствие это было ниже среднего. Например, та же вода. Некогда в замке было много колодцев - однако за эти годы почти все из них повысыхали, а тот единственный, где была вода, не имел ничего, чтоб эту воду с его дна поднимать. Приходилось прямо на ходу изобретать какую-то лебедку, делать подходящую веревку из тех небольших кусков, что у каждого предусмотрительно были взяты с собой. После чего, когда была поднята первая порция воды в котелке, стало ясно, что колодец надо хорошенько почистить. Для этой цели туда, демонстрируя чудеса ловкости и рискуя собственной жизнью, спустился Ниов, провел в ледяной воде более часа и, наконец, каким-то образом умудрившись привести воду в предпитьевое состояние, так же, как и спустился, поднялся наверх. Причем веревка бы его не выдержала - помогло то, что колодец был не особенно широкий, и рыцарь, прижавшись спиной к одной стенке, ногами перебирал по противоположной. Конечно, был он и веревкой обвязан, и подстраховывали его сверху по мере своих сил, однако сорвись рыцарь - вполне вероятно, что эти предосторожности ничего бы не дали...
   Или еще одна проблема - ворота. То состояние, в котором они пребывали, не устраивало никого - это было не только не эстетично, но и опасно, так как внушало совершенно ложное чувство безопасности. А потому тот же Ниов, на этот раз в компании Тсерка, отправился в лес за дровами, после чего они же скрепили принесенные бревна гвоздями, каким-то чудом оказавшимися у Реллика, и вставили вместо трухлявых в заржавевшую раму. Конечно, настоящего врага это сооружение не остановило бы, но, по крайней мере, волки, реши они теперь напасть на наших героев, хорошо бы задумались, прежде чем так поступить.
   Остальные проблемы были примерно такого же плана. Хотя встречались среди них и те, которых никто не ожидал - внезапно резко ухудшилось состояние Долома. Молодой парень вдруг, ни с того ни с сего весь покрылся испариной, застонал, раны его опять частично открылись, пульс то был около двухсот ударов в минуту, то вообще не прощупывался. Авед делала все, что могла - другие в ее манипуляции с больным не вмешивались. И неизвестно, что помогло - то ли снадобья самого Долома, то ли уход девушки, то ли просто молодой и здоровый организм - минут через десять Долом стал затихать, а уже через пол часа его состояние стало точно таким же, как и до резкого обострения болезни - стабильно-тяжелым.
   Однако у всего есть свой конец, и к вечеру, после тяжелого дня тревог и работы до седьмого пота, все, наконец, собрались вместе возле костра, разожженного прямо посреди двора, и приступили к последним запасам, понимая, что завтра срочно надо будет кому-то идти на охоту. И за ужином заодно обсуждали, где именно им ночевать. Авед, Нудлок и Тсерк настаивали, что раз уж пришли к замку, то и ночевать в нем надо, благо комнат пустых больше чем достаточно. Реллик высказался в том плане, что замок - это конечно хорошо, но лучше отряд не дробить, кто-то должен и на страже стоять, а обходить дозором коридоры незнакомого дворца среди ночи - удовольствие не очень большое. Однако Ниов, не знающий, что такое демократия и большинство, заявил, что лично он остается во дворе, и другим бы тоже настоятельно рекомендовал остаться, хотя если они очень настаивают... После таких слов, а особенно после не терпящего возражения тона рыцаря, никто уже ни на чем не настаивал, и только Авед поинтересовалась, что было причиной такого решения.
   - Мы - гости тут, и не дело гостям без спроса хозяев в их постель лезть, даже коли хозяева те дом свой забросили и забыли о нем...
   Что возразить на это не нашел никто, а потому на этом вечерний совет и закончился. Обговорив, как всегда, дежурства, все устроились спать. И только оставшийся на первую смену рыцарь задумчивым взглядом смотрел на звезды и на черную громаду замка, закрывающую свет далеких светил.
   Эта ночь, да и следующая, да и та, что была после нее, и так в течение нескольких недель, прошли спокойно. Так же, как и дни, занимающие все время между ночами. Отряд Ниова постепенно обстраивался в замке, приводил его в порядок, превращал в место, где действительно можно жить. Состояние Долома, к всеобщему облегчению, хоть и достаточно медленно, но пошло на поправку. Розовели щеки, сердце билось более уверенно и спокойно, ужасная рана затянулась и уже не кровоточила, однако самым замечательным было то, что молодой лекарь стал иногда приходить в сознание. Он был все еще очень слаб, и даже пару слов произнести для него было большой мукой, и все же те немногие советы, которые он давал, принесли всему отряду огромную пользу. Долом, преодолев собственную слабость и выслушав все, что произошло за последние дни, неизвестно по какой причине сказал только одна слово: "Башня!". Сначала его не поняли, но потом кто-то догадался, что лекарь хочет обратить внимание на одну из трех башен, хотя на какую именно - было непонятно. И только осмотрев все три, даже лежащую в руинах, совершенно случайно, когда осмотр уже близился к концу, Реллик заметил какую-то неоднородность в стене, и подсознательно нажал на нее.
   Результат превзошел все ожидания - там, в башне, хранилась самая настоящая сокровищница, причем полная не просто золота и серебра, а и вещей намного более ценных. Тут были бумаги. Примем не простые, которые бы уже давно рассыпались в прах, а совершенно особенные - время не просто пощадило их, а и даже не оставило своего следа. На идеально белых листах древний мастер яркими красками изобразил совершенно удивительные вещи - тут были картины, документы, книги, и, самое главное, карты. Много карт. Самые что ни на есть подробные, они изображали мир таким, каким он был в момент их создания - лет восемьсот-семьсот тому назад, теперь в этом уже не оставалось сомнений. Они изображали страны, что давно уже канули в забытье, давно пересохшие реки и вырубленные до основания леса. Была на них нанесена и та земля, которую отделили от остального мира горы. Причем, что самое удивительное, была она изображена не как дикая и ничейная местность, а как полноправная часть империи Веика, причем сам Веик, судя по этой карте, был не столицей, а просто крупным городом, а столицей был именно этот замок, который тогда заумно назывался "Die Tore des Himmels". Хотя сказать, было ли это правдой, или же желаемым, выдаваемым за действительной, было тяжело - ни один из документов, ни одна из книг не упоминала ничего о том периоде. Все они были самыми обычными документами - финансовыми отчетами, военными указами и прочими секретными документами, которые не представляют для потомков никакого интереса, хотя в свое время являются едва ли не главным достижением державы. Однако все, что было связано с историей, то ли никогда не клалось в эту сокровищницу, то ли было из нее кем-то изъято. Не было и политических договоров, и казалось, что жители этого замка только и занимались тем, что собирали налоги и содержали армию. Однако и по этой скупой и однобокой информации многое стало понятно - жители "Die Tore des Himmels" были воинами, единственным занятием которых в жизни была война. И хоть противник почти нигде не упоминался, из косвенных источников можно было судить, что воевали они с кем-то на востоке. С кем-то, кто жил как раз там, куда собирался идти отряд Ниова. Причем воевали они не один год - если первые приказы были восьмисотлетней давности, а на всех даже стояли четкие даты, то последние были изданы всего около ста пятидесяти лет назад. Итого - шесть с половиной веков шла постоянная, и, судя по цифрам потерь, достаточно кровавая война. Возникал вопрос: с кем именно? И чем она закончилась? Ответа на эти вопросы, к сожалению, документы не содержали.
   Было, однако, в них много другого, довольно ценного. Так, например, они регулярно упоминали то озеро, куда держал сейчас путь отряд - судя по этим бумагам, именно там находился основной форпост сил "Die Tore des Himmels", и именно там проходили самые ужасные битвы. С переменным успехом. Содержался в бумагах ответ и на другой вопрос - кто именно были подданные замка? Как оказалось, там, где еще совсем недавно прошли Ниов и его друзья, некогда были не дикие леса, а многочисленные поселки и городки. Причем исчезать они начали как раз тогда, когда Империя Веика начала колонизацию этих земель - около двух столетий назад. Именно в это время резко стали падать собираемые налоги, списки подданных резко сокращались, и что было причиной этого - оставалось непонятным. Малообъяснимым было и то, почему замок, некогда считавший сам Веик частью своих владений, никогда не имел никаких контактов с миром по другую сторону гор, и столько лет просуществовал в тайне даже для людей, живущих в двух днях пешего пути отсюда. В сокровищнице не было писем или дневников, которые только и могли бы дать ответ на эти вопросы, а были простые документы, составленные со всей чиновничьей придирчивостью и настолько сухие, что выудить из них даже каплю живой истории было делом почти титаническим. И тут на помощь, как ни странно, пришли картины. Произведения искусства, которые, как правило, используют лишь для созерцания прекрасного, а не для изучения по ним истории, именно в последнем своем качестве предстали перед рыцарем и его спутниками. Именно сельские пейзажи на них на фоне горы с двумя вершинами указали, что некогда тут текла бурная жизнь. Портреты генералов и королей на троне демонстрировали всю былую пышность этого замка. Однако самыми интересными были батальные сцены - именно они обладали одной особенностью, которая отличала от любых других картин, видимых когда-нибудь кем-то из отряда Ниова. Состояло она в том, что у воинов из "Die Tore des Himmels" не было врагов - повсюду, где они сражались, где умирали и убивали, их противниками были лишь куски голого полотна. Художник, кем бы он ни был, а скорее всего даже несколько художников, по какой-то причине изображали лишь своих воинов, противниками которых, как казалось, была лишь одна пустота. И самым знаменательным в этом плане была одна картина - "Die letzte Schlacht" - на этом грандиозном полотне была изображена битва людей с пустыми местами на фоне абсолютного нечто. Назвать иначе то, что было перед людьми, не поворачивался язык - это было грандиозное сооружение, абсолютно черного цвета. Назвать эту вещь зданием было бы слишком просто - создавалось впечатление, кто куски холста жизнь свою готовы отдать за эту вещь, и она - не просто дом, а огромное живое существо, огромный вампир, который посылает своих рабов на бой с людьми, пришедшими отправить его в ад... "Und in der HЖlle Sie wartet die Niederlage", гласила надпись под этой картиной, и хоть перевести ее никто не смог, язык, на котором была сделана большая часть записей, к всеобщему сожалению, оказался никому не знаком, общий смысл можно было понять и так. "Мы - победим", говорила эта картина, и хоть бой на ней был в самом разгаре, не оставалось сомнений - победит добро, и Черный Храм будет разрушен... Никто так и не заметил, кто именно первым произнес это словосочетание, Черный Храм, по отношению к чудовищу с картины, однако слова, обрекшие свободу, моментально запали ко всем в души. И стало очевидно - это и есть их цель. И стало очевидно - только разрушение нес с собой этот храм, и только разрушением же можно было навсегда отвратить его угрозу. То, что некогда не смогли доделать рыцари из замка, должен был доделать рыцарь из дальних земель с медальоном, этот самый замок изображающим. Это действительно была судьба.
   Однако вернемся от сокровищницы назад, к Долому, который и помог на нее выйти. Молодой лекарь, пока не имеющий сил что-либо объяснять, был все еще плох, лекарства, которыми его лечила Авед, подходили к концу. Единственное, на что оставалась надежда - его собственные силы, и Долом делал все, чтоб восстановить их поскорее.
   Еще одной проблемой, в первое время казавшейся достаточно серьезной, была охота. Дичи особо не водилось, и в первое время всем приходилось ограничиваться не особенно вкусными ягодами, растущими вокруг в большом количестве. Однако в дальнейшем оказалось, что те самые грызуны, постоянно шмыгающие под ногами, представляют собой довольно вкусное блюдо - первым его попробовал Ниов, после чего все остальные по очереди боролись со своей брезгливостью и отведывали мясо прожаренных мышей. И хоть подобная пища и считалась в других местах уделом совсем опустившихся отбросов общества, то ли мыши тут были другие, то ли их просто никто никогда не пытался распробовать - дегустация показала, что мясо грызунов вкусное, нежной и питательное. Так что вместо того, чтоб бегать с луками по лесу и подстреливать птиц и зайцев, все способные носить оружие вместо него бегали по лужайкам с самодельными сачками, пытаясь поймать постоянно пропадающий в своих норах зверьков. Реллик и Тсерк попытались сотворить что-то, вроде мышеловки, однако ни умения, ни инструментов им не хватило, и пришлось эту идею забросить.
   Еще одной, помимо сокровищницы, находкой был небольшой тайник, на который совершенно случайно наткнулся Ниов, больше других уделявший внимания исследованию замка. Это была не большая комната, а просто крошечная ниша в одной из королевских спален, запрятанная в самом углу и укрытая целой горой сгнивших тряпок. Там, в трухлявом сундуке, лежал небольшой пакет, развернув который бывалый воин был приятно удивлен. Там было то, о чем он, прошедший ад жутких битв и окропивший своей кровью поля многих сражений, не мог доселе и мечтать - удивительные доспехи из лауталя и аэрона, материалов, позволить использовать которые могли себе только короли, да и то особенно продвинутые. Обладающий удивительной прочностью и легкостью лауталь, секретом которого обладали лишь немногие кузнечные династии, был практически недосягаем для простого люда. Так что если у кого из воинов и был лауталевый доспех, то скрывался он надежнее любого богатства, потому что за него и свои могли среди ночи спокойно и горло перерезать, и что похуже сделать... Ниов, хоть и "не предстало рыцарю грезам предаваться", как гласил его кодекс, всегда мечтал о таком, и потому, решив, что находку его все равно никто по достоинству не оценит, решил о ней и не особо информировать никого. А сразу же надел под свою кольчугу найденную, благо ее толщина позволяла это сделать без особых неудобств. Обшитые лауталем сапоги и покрытый им же шлем рыцарь спрятал себе в рюкзак.
   Но в общем, хоть события и происходили с завидной регулярностью, по сравнению с нервотрепкой недель до этого, постоянной спешкой, постоянными опасностями дни, проведенные в замке, начали всем казаться приятным и вполне заслуженным отдыхом. Ничего не предвещало какой-то беды, все, что можно было предусмотреть, наши герой предусмотрели. Конечно, было очевидно, что покой этот - временный, и что пройдет еще совсем немного времени - и опять будет продолжен путь, и опять жизнь будет под угрозой. Однако замок как-то инстинктивно всех успокоил, древний инстинкт забраться в окружение четырех стен и только там почувствовать себя в безопасности сделал свое черное дело. А может и без него все бы обернулось так же, как оно обернулось... Кто знает...
  
   Глава 11. Ночная атака.
  
   Закончился десятый день пребывания отряда Ниова в замке "Die Tore des Himmels". Хоть и в этот день произошло много разных событий, например Нудлок смог подстрелить зайца, хоть до этого никогда не держал в руках лук, а заяц явно забрел в эти земли из противоположного края земли. Долом наконец-то смог поесть, причем у него появился завидный аппетит, и ровно половина того самого зайца пошла на ужин к больному. Тсерк, решивший, что разрушенную башню все же следует осмотреть, весь день провел там, однако результатом его исследований было лишь то, что руины башни - это руины башни и есть, и ничего больше. Ниов спас Авед от куста-охотника, который вдруг решил полакомиться свежей девичьей плотью. Под Релликом обвалились ступеньки на одной из дворцовых лестниц, и он так вывихнул себе ногу, что с трудом вообще передвигался. Так что, в общем, все было как обычно, как и в любой другой день до этого. И ночь начиналась совершенно буднично - за ужином, под свет костра, в распределении дежурств. Это уже стало каким-то ритуалом, даже скорее игрой - убедить остальных, что именно ты сможешь лучше всего отдежурить, именно ты сегодня слабее всего устал, и единственным, кто в ней не участвовал, был Ниов. Рыцарь просто каждый раз говорил - "смена до рассвета - моя", и возражать его словам никто даже не пытался. На этот раз "победителями" вышли Тсерк и Авед - первому достался период с вечера до двух часов пополуночи, соответственно девушке - с двух до четырех, когда ее должен был сменить заступающий на дежурство Ниов. После этого стихли все разговоры, и пришел сон...
   Рыцаря сны посещали не то, чтоб с особой регулярностью, но и не редко. Не так уж и редко в период ночного отдыха к нему приходили сладкие дремы, сновидения, в которых он заново переживал события своей жизни, и, конечно же, ночные кошмары. Не приходилось Ниову ни разу просыпаться в холодном поту, однако сны, яркие и красочные, часто пугали его больше, чем обычная жизнь. И хоть зазорно рыцарю признаваться в том, что обычный ночной кошмар пугает его, как и большинство других людей, Ниов ничего не мог с собой поделать. Если в жизни он неизменно знал, что все зависит только от его собственных действий и решений, то во сне от рыцаря ничего не зависело. И именно это его пугало. Его сны были не про бой, не про оружие или про голод - этими жизненными буднями Ниова было не испугать, он их прошел и знал, что надо не бояться, а что-то делать. Пугала его неопределенность - часто во время ночных сновидений приходило к нему ничто, и видел рыцарь, как это ничто постепенно обволакивает мир, поглощает в себе все, защите чего он посвятил жизнь свою. И поделать с этим ничего нельзя - облако тумана, легкой дымки, эфирного марева густело, обретало плотность и вес, после чего затягивало в себя все, что попадалось ему на пути, и пусть сто тысяч рыцарей с чистой душой и горячим сердцем станут стеной - облако поглотит их так же, как и все остальное. Остановить его, во снах своих Ниов это знал, мог только он, но ничего поделать рыцарь не мог - оружие исчезало в тумане, стрелы тонули во мгле, и сама жизнь, казалось, растворяется в почерневшем мареве, разогнать которое не может даже самый сильный шторм.
   Однако именно в эту ночь ничего подобного Ниову не снилось - ему вообще ничего конкретного не снилось, и только казалось, будто на грудь кто-то выплеснул огромный котел чистого пламени. Ужасная боль была нестерпимой - она не просто доставляла страдания, она выжигала саму душу, она проникала к сердцу и пронзала его острой иглой столь дикой боли, что превращалась даже в наслаждение. Рыцарь не понимал, что с ним происходит - подобные сны никогда прежде не приходили к нему, не посещали его ночи, и даже в самых страшных кошмарах чувство боли было лишь информативным. Он всегда видел себя, даже пронзенного мечем, даже утонувшего в тумане, со стороны, и любая боль вызывала лишь сожаление, а не реальное чувство. Тут же все было как будто по настоящему, и Ниов не мог понять, в чем дело, пока не заметил...
   Пока не заметил, что на самом деле он не спит. И боль действительно самая настоящее, и имеет она вполне конкретный источник - кулон на груди, медальон, на котором был изображен этот самый замок. Самый обычный, пусть и красивый, кусок металла сейчас был раскаленным, красным, как будто его только что достали из кузничной печи. И жег он по-настоящему - на груди, там, где висел этот медальон, доспех и нательная рубашка уже насквозь были прожжены, и на теле красовался ало-бурый ожег. Однако сейчас все это было на втором плане - другая, намного более страшная картина предстала пред глазами рыцаря. То, что всегда было лишь плодом его воображения, сейчас появилось и в жизни - из тьмы ночной к уже почти догоревшему костру, вокруг которого мирно спали пять человек, в том числе и обязанные дежурить Тсерк и Авед, надвигалась тень.
   Конечно, это был не тот самый сон, что посещал рыцаря. Там, в кошмарах, противник был бесформенной аморфной массой тумана, тут, в жизни - почти прозрачным легким волнением воздуха, в то же время настолько жутким, что страх, казалось, пронзал насквозь, пробивал любые доспехи и поражал намертво. Там враг был единым, тут врагов было пятеро. Показавшись из тьмы, они спокойно, ничего не опасаясь, направились прямо к спящим людям, а дальше произошло что-то невероятное... Призраки стали наполняться плотью. Причем плоть их была такой же прозрачной, как они сами, и объяснить, что именно он увидел, Ниов не смог бы никогда. Однако почему-то рыцарь моментально понял, что происходит - он как будто бы увидел, что плывущие перед ним в воздухе фантомы тянут из людей души. Легкими, незаметными порциями из всех, включая самого Ниова, вылетали крошечные частицы чего-то эфирного, и, бесформенными комками, летели к ночным гостям, пропадая в их пока еще бесплотных телах и превращаясь в плоть.
   Ниов попытался двинуться, но тело не слушалось его - вместо того, чтоб стать на ноги и достать бесполезный меч, оно осталось лежать на земле. Однако рыцарь не сдавался - он продолжал и продолжал свои усилия, и тут как будто бы одна из теней шелохнулась... Поток частиц души от Ниова в ее сторону замедлился, и в тот же миг рыцарь почувствовал себя намного лучше - ему удалось, наконец, подняться и с оружие наголо он бросился на призраков. Однако те на это героическое усилие никак не отреагировали - меч спокойно пронзал их, как тени, которыми гости и являлись, и ночное пиршество продолжалось. Ниов опустил меч, задумался. Он понимал, что все зависит сейчас только от его решений - только он способен спасти своих друзей, только в его руках их жизнь... Однако сделать ничего рыцарь не мог - все его попытки разбудить своих спутников, привести их в сознание ничего не дали. Его медальон, боль, приносимая им, постоянная и ужасная боль, только они дали возможность самому Ниову отсрочить свой конец, да и то не на долго - тот призрак, которого рыцарю удалось оттолкнуть усилием своей железной воли, пришел в себя, и продолжил свой праздничный ночной обед, единственным блюдом на котором были людские души. Силы решительно покидали Ниова, он чувствовал, что скоро сознание оставит его, и выхода больше нет...
   Выхода нет... Нет выхода... Я не могу спастись... Смутный образ, старые воспоминания промелькнули в голове Ниова. Его мозг начал последний штурм, и мысль, яркая, как взрыв сверхновой, пронзила рыцаря. "...но одно заклинание подвластно тебе. Оно сработает только тогда, когда без него не сможешь спастись ты..." Так сказал ему когда-то странник, направивший Ниова на этот путь. Странник, который, по словам Старца, был самим Вечным. Пусть он имел в виду не этот случай, пусть там говорилось о чем-то другом, и сейчас эти слова окажутся лишь пустым предсмертным сотрясанием воздуха - рыцарь не видел другого выхода. А потому, набрав полные легкие воздуха, он, титаническим усилием загнав слабость в самые дальние закутки организма, поднялся на ноги и, инстинктивно подняв над головой зажатый в кулаке раскаленный кулон, звучным и спокойным голосом произнес:
   - Янарио тера! Перд се ля форс саль! Янарио квиро! Комм ди фальщ крафт вег! Янарио талеро!
   В тот же миг, как Ниов закончил произносить это заклинание, раскаленный медальон остыл и засветился ярче полуденного солнца, слабость покинула рыцаря, а душа опять полностью вернулась в свое законное владение. И призраки завыли. Их вой даже отдаленно не напоминал звуки, которые могут издавать живые существа - это был рев первозданного хаоса, глас тех эпох, когда еще мир был лишь в перспективе, и порядок даже не начинал свое уплотнение в глубинах пустоты. В нем не было ничего, что можно было бы назвать существованием - лишь окончательная и бесповоротная гибель, конец, после которого не будет ничего, слышался в голосах призраках.
   Естественно, что в подобной звуковой какофонии, в подобном акустическом аду спать никто не мог - друзья Ниова, включая слабого и больного Долома, моментально пришли в себя. И зрелище, представшее им, было взаправду самым дивным, что им только доводилось когда-нибудь наблюдать. На фоне древнего замка в лучезарном ореоле света, изливающимся из поднятой руки, стоял рыцарь, а напротив него в последних конвульсиях бились существа, чуждые миру живых. Фантомы, призраки, лишенные тел существа извивались в последних судорогах их несуществования, их небытия, готовясь навсегда вернуться к своему праотцу хаосу и больше никогда не потревожить границы порядка, некогда прочерченные самим Вечным. Дымка, туман, хотя на самом деле они были намного прозрачнее самого легкого тумана и светлее самой эфирной дымки, растворялась в воздухе, из последних сил извиваясь и пытаясь ухватиться за этот мир, из которого их выбрасывало прочь заклинание Ниова. Вой достиг своего апогея, и постепенно начал затихать - вместе с этим тускнел свет медальона рыцаря. И вот, наконец, призраки пропали окончательно, и воцарилась темнота. Законная, мирная темнота летней ночи, все еще короткой, но уже постепенно готовящийся укрепить свои позиции и отхватить кусок от пока еще долгого дня. Как во время его схватки с призраками погас окончательно костер Ниов так и не смог заметить.
   - Что это было? - раздался из темноты голос Авед.
   - Друзья мои, не ведаю я... - начал в своей традиционной манере Ниов, однако его прервали.
   - Зато я ведаю, - внешне спокойно сказал Нудлок, однако что-то чувствовалось в его голосе, не страх, не ужас, но нечто более глубинное. Нечто столь дикое, столь звериное и первозданное, столь нетипичное для Нудлока, что даже когда маг замолчал, никто не осмелился своими словами прервать его молчание. Наконец чародей продолжил, - Я ведаю, Ниов, и я скажу, кто это был. Вампиры душ. Конечно, я почти уверен, что вам эти слова ничего не говорят - обычное название, если есть вампиры, которые сосут кровь, то должны быть и те, что высасывают саму душу... Это все просто, однако не так просто, как может показаться... Никто не против, чтоб я рассказал одну страшную сказку? Не испугаетесь? Хотя теперь, пережив встречу с вампирами души, вы вообще ничего и никогда не должны пугаться... Вернее нет, не сказка это будет, а лекция... Как та, что читали некогда мне... Послушайте...
   - Человек в мире не одинок - это знает всякий. Помимо него планету нашу заселяют много разных зверей и птиц, много других разумных рас, некогда были многочисленны гномы и гоблины, ни в чем человеку не уступающие, и только волею судьбы оттесненные в сторону от мировой истории. Однако все это - дети Вечного, жители земли, которые рождаются тут, живут и умирают. Они, пусть даже злые, не способные чувствовать сострадание и нести свет, все равно дети Вечного, они - жители этого мира. Это их родина, и после смерти вернуться их души назад, в плоть планеты, что подарила им жизнь.
   - Однако помимо их мир наш населяют и другие существа - не хозяева, а гости этого мира. Они иногда считаются богами, хотя на самом деле являются лишь плодом человеческой мысли, воплощением того, что люди хотят найти или бояться встретить. Иногда благие, иногда лютые, боги всегда знают свое место. И хоть влияние богов на жизнь простых людей огромно, они всегда старались сдерживать себя, потому что само их существование неотделимо от мира, и в случае своего поражения, столкнувшись с кем-то более сильным, души богов не уйдут в землю, а просто перестанут существовать. Однако, несмотря на это, боги - тот же Вечный, например - званные гости, их пригласили сами хозяева этого мира, и потому и жить, и поступать они могут как обычные люди. Боги могут страдать и радоваться, убивать и умирать, любить и ненавидеть, их может поразить в поединке сильный маг или великий герой, сама жизнь которого превратила в подобие одного из богов. Не небожители, так как небо - лишь пустота, а звезды - огромные огненные шары, лежащие дальше, чем может представить наш разум, а самые обычные существа, боги способны на все, на что способны обычные люди, и только их происхождение и посмертие отличается от людского.
   - Но кроме званных гостей есть и не званные - те, кого люди никогда не желали видеть в этом мире, кто пришел сюда сам, чье место - в других мирах, и только волею случая они оказались занесенными в этот. За чуждость их называют призраками, хоть на самом деле существа эти вполне реальны, просто их реальность лежит в другой плоскости, не материя, а нечто другое является основой их творения. И хоть и рисует их молва ночным ужасом, проклятьем старых замков и дворцов, духами невинно убиенных, чье посмертие стало местью за предательство, на самом деле призраки не злобны, а просто чужды. Они не понимают, они просто по определению не могут понять мир, который никогда не был для них родиной, для которого они не были предназначены судьбой. И хоть немало из них имеют великую силу - на самом деле их положение похоже на положение муравьев, что заползли по стене в незнакомый дом и теперь мечутся в панике, желая создать себе новый муравейник и не понимая, почему злобная тряпка так жестко сметает труд всех их усилий. Призраки сильны, они способны устоять в бою с любым войском, поглотить смертельное заклинание могучего мага и устоять перед богом, лично ставшим во главе своих фанатичных последователей. Однако поражение их столь же закономерно, как и вечерний закат солнца - они точно так же умирают, и даже если их смерть и похожа скорее на феерическую сцену, чем на гибель живого существа, именно последней она и является. Что происходит с их душами после конца земного существования - никто не знает, но сам факт того, что имеют и призраки душу, сомнениям не подвергается.
   - Однако есть и еще некто, кто находится на земле. Вампиры душ. К ним не подходит описание "живет" или "обитает", про них нельзя сказать, что они "есть", потому что их на самом деле нет. И нельзя провести никаких аналогий - нет ничего, что способно сравниться с вампирами душ в их нахождении. Они никогда не были никем рождены, их никто не ждал, и появлением своим они никому не обязаны. Вампиры душ - пустота, которой для существования надо постоянно наполнять себя тем, чего у них никогда не было и обрести что они не в состоянии - душами других существ. Им абсолютно все равно, чьи души поглощать - и люди, и боги, и призраки одинаково немощны перед их силой, и победить их нельзя. Потому что победить пустоту можно только заполнив ее содержанием, а душ, чтоб насытить вечный голод вампиров, человечество не сможет набрать никогда. Захоти вампиры душ захватить мир - он бы в сей же миг пол перед ними, однако само понятие "чувство" им столь же чуждо, как и все остальное. Они не испытывают ничего, кроме голода, да и голода они тоже не испытывают - процесс наполнения себя чужими душами для них намного естественнее, чем процесс дыхания для людей. Вампиры душ не знают никаких преград, одолеть их можно только одним способом - добровольно отдав свою душу, тем самым лишив вампиров удовольствия вытянуть ее силой, хотя и то, что они при этом испытывают удовольствие, довольно сомнительно. И то, на что они обрекают своих жертв, страшнее, чем любая другая судьба - человек, бог или призрак не просто лишается надежды, что его душа обретет покой, а и лишается самой души. Мир при этом не просто теряет кого-то, а и забывает сам факт того, что эта душа некогда ходила по его поверхности, страдала и радовалась жизни, жила и умирала... Вампиры душ - те противники, которых не ставил своей целью победить ни один герой, потому что взять верх, осилить пустоту невозможно... Вампиры душ - проклятья мира, его бич, напоминание живым, что самые тяжелые их страдание - радость по сравнению с судьбой тех несчастных, кто уплыл в пустоту. И единственное, что еще спасает наш мир от их нашествия - то, что вампиров этих мало, и каждый из них, по воле сил, даже думать о которых запрещено, может поглотить лишь одну душу за век. После чего еще сотню лет суждено ему страдать от жуткого голода и ждать того часа, пока снова будет позволено свершить этот ритуал...
   - Так, Ниов, если быть очень кратким, звучит теория жизни нашего мира, и так она звучала все те тысячелетия, с тех самых пор, как первому человеку Вечный подарил разум. Звучала до тех пор, пока обычный рыцарь, магии в котором нет ни на грамм, уж это я сразу почувствовал, не решил встать на защиту своих друзей, и пока медальон, древняя побрякушка, магии в котором даже меньше, чем в его хозяине, не взялся вступить в борьбу с пустотой... И вот герой, великий герой, но было таковых немало в мировой истории, вершит заклинание, и бессмертная пустота гибнет... Ниов, ты хоть понял, что ты совершил? Хотя куда тебе, конечно же нет... Тогда я тебе расскажу - ты, так, между прочим, несколько повернул вселенную вокруг своей оси, наложил одну пустоту на другую, с противоположным знаком, и тем самым заставил ее поглотить саму себя... Ты, без особых усилий, не просто уничтожил шестерку существ, уничтожить которых невозможно, а и заодно всех остальных вампиров душ, которые были в этом мире или только могли в нем появиться... Ты поменял саму физику природы, физику магии, ты запретил закон, который дозволял природе носить в себе пустоту, и теперь то проклятье, что висело над миром с момента его создание, спокойно себе кануло в историю... Ты...
   - Пять, - раздался слабый голос Долома, однако и этого хватило, чтоб отвлечь общее внимание от лекции Нудлока.
   - Что пять? - откровенно не понял волшебник.
   - Их было пятеро, мой друг, - вместо Долома ответил Ниов, - Их было лишь пятеро, и коли правда все то, что молвил ты - лишь пятеро из нас должны были погибнуть. Ты о сим подумай, мой друг, и вы все подумайте об этом - жизнь лишь одного из нас должна была быть утром продолжена. А думать о том, что поведал ты, Нудлок, час еще будет... Сейчас же ночь, и потому я говорю вам - время спать. Ибо пришла моя смена, и до утра буду я держать дежурство... Коли получится опять разжечь этот проклятый костер.
   Однако никто, естественно, в эту ночь больше ни заснул. После того, как Ниов высек искру и распалил огонь, все, за исключением не имеющего сил встать Долома, расселись кругом возле пламени, и до самого утра просидели почти в полной тишине. Разговор никак не мог завязаться, и даже если Авед или Реллик и пытались время от времени отвлечь остальных от тяжких мыслей, им это не удавалось. Нудлок пребывал в полной прострации, Тсерк, и без того неулыбчивый, был самим воплощением угрюмости, Долом думал о чем-то своем, а чем занимался основной герой этой ночи так никто и не понял. Отважный рыцарь, казалось, просто грелся в лепестках пламени, забыв о том, что кроме него в мире существует еще хоть что-то. Думы Ниова витали в столь заоблачных далях, куда ни одна комета не рискнет направить свой хвост, и впервые голос он подал только с первыми лучами солнца.
   - Долом, спишь ли ты?
   - Нет...
   - Прости, что беспокою тебя, ибо раны мои ничтожны по сравнению с тем, что тебе довелось испытать, но страшная боль мучает меня, и потому вопрошаю я - не имеешь ли ты средства какого от ожога?
   Долом имел и нужное средство, и силы объяснить рыцарю, в каком из бесчисленных кармашков его достать и как именно использовать. После чего Ниов под удивленные взгляды остальных скинул покрывало, которым укрылся после событий этой ночи, и начал обрабатывать ожег от медальона. Рана за ночь не то что не прошла, а и наоборот - грудь рыцаря, казалось, побывала в раскаленной доменной печи, и почерневшая, покрасневшая кожа свисала отвратительного вида лоскутками. Крови не было, однако и без нее зрелище, представшее глазам путников, едва не отправила некоторый их них в нокаут, хотя казалось, что после раны Долома ничего уже их не могло устрашить. Если там было открытое ранение, пусть и очень серьезное, но оно хотя бы было что ли "эстетичным", если можно так сказать про разорванную грудь. Тут же была другая ситуация - ожег Ниова не был особо опасным для жизни, медальон всего лишь разбудил рыцаря, он не хотел убивать или калечить своего владельца, а всего лишь привести в чувство. Если единственным способом сделать это было причинить запредельную боль - медальон так и поступил. Однако боли без последствий не бывает - хоть теперь опасность и прошла, боль, пришедшая к рыцарю среди ночи, осталась и даже усилилась. И только поняв, что именно испытывал Ниов эту ночь, без движения сидя у костра, какую именно боль он сдерживал все поняли истинную силу воли рыцаря. Однако вместо восхищения Авед набросилась с кулаками на Ниова.
   - Тебе что, жить надоело! Да ты...
   Повторять всю речь девушки было бы педагогически неверным, так как использованные ею слова не являются литературной нормой русского языка. Однако пересказать суть ее претензий все же необходимо - основным обвинением против Ниова было то, что он не обладает высоким уровнем интеллекта. Так как на его месте любой нормальный человек уже бы давно обработал эти раны, а не терпел неизвестно зачем боль столько часов. После чего было сказано все, что Авед думает по поводу геройства в общем и данного клинического случая в частности, куда именно Ниову следует девать его модель поведения и что именно сделать с героическими порывами доказывать всем и каждому, какой именно он железный. В конце концов, девушка проинформировала, что в случае повторения данного поступка рыцарем хотя бы один раз она самолично проследит, чтоб Ниов довел себя до могилы, и в случае чего поможет ему там оказаться. Параллельно со всей этой триадой Авед, выхватив у рыцаря мази Долома, обрабатывала все его ожоги, и к концу своей речи как раз закончила процесс лечения мазями. После чего, используя все то же свое многострадальное платье, половина которого уже пошла на перевязку Долома, девушка, каким-то образом выудив рыцаря из его второй кожи, то есть доспехов, перевязала ему грудь и наконец-то решила, что несчастного Ниова можно оставить в покое.
   - И чтобы не... - попыталась закончить она свою речь, однако не смогла. Наконец-то оторвав свой взгляд от ожога и обратив его на лицо рыцаря, она просто не смогла не заметить, что Ниов, переживший в своей жизни такое, что другим людям и на десяток жизней хватит, покраснел как вареный рак. Рыцарь, которому доводилось скрестить меч с монархом и быть предметом восхищения при королевских дворах, еще никогда в жизни не подвергался столь активным нападкам, и железный воин, чье имя гремело по всему миру, был откровенно смущен. Смущен настолько, что даже не смог помешать Авед обработать свои раны. Эх, знала бы только девушка, сколько лейб-медиков были отправлены рыцарем прочь, когда после битвы они посмели усомниться в железном здоровье Ниова и незначительности его ран...
   Действия Авед и смущение рыцаря несколько разрядили обстановку - тяжелая атмосфера малость разрядилось. На лице Долома, даже появилась его обычная улыбка, на время болезни хоть и не сдавшаяся, но уступившая свои позиции. Нудлок, наконец, отошел от шока, связанного с тем, что Ниов совершил невозможное, и попросил рыцаря:
   - Слушай, можешь дать мне посмотреть этот медальон, что спас нас?
   - Конечно, мой друг, - довольный, что наконец-то появилась возможность сбежать от опеки Авед, рыцарь моментально заскочил в свою верную скорлупу, лауталевый доспех, и отдал магу свой медальон.
   Нудлок внимательно осмотрел этот кусок металла с изображением замка, на котором никоим образом не отразилось ночное происшествие. И ровным счетом ничего не нашел. Медальон и снаружи, и по своей внутренней сути был именно тем, чем и казался - красивою ювелирной безделушкой, дорогой, но не представляющей для настоящего мага никакого интереса. В нем не было ни грамма волшебства, и его внутренняя суть не хранила никаких воспоминаний о том, что там когда-то что-то находилось. И даже более того, медальон не имел даже тех магических колебаний, которые присущи абсолютно любому материальному телу - даже обычный кусок земли был более волшебный, чем это украшение. Медальон был самим воплощением тривиальности, обычности, и казалось, что он был рожден миром, в котором о самом слове "магия" никто не знал... Постепенно перед внутренним взором Нудлока возникли некоторые ассоциации, и вдруг картина стало предельно ясна:
   - Я понял! - радостно сообщил он. - Ниов, я был совершенно прав - ты - не маг, и медальон этот - не магический! Настолько не магический, что магии тут ровно ноль! Пустота! Точно такая же пустота, из которой состояли вампиры душ - и ты ночью не магическое заклинание сотворил, а антимагическое! Так, чувствую, что кроме Долома меня опять никто не понимает... Ниов, ты, понимаешь, скрестил две пустоты - пустота волшебства медальона выступила антиподом пустоты вампиров, они между собой столь близки, как два одинаковых заряда, что просто не могут находиться рядом! И именно поэтому медальон тебя ночью разбудил - его магическая пустота начала заполняться магией, которую выталкивали из себя вампиры душ, и он ее точно так же выталкивал в тебя! Когда же ты сотворил свое заклинание, вернее это было не совсем заклинание, и я восхищаюсь умением того, кто тебе его сообщил, ты как бы поменял порядок действия медальона - теперь уже не призраки загоняли в него все, что попадалось им на пути, а он в призраков. То есть он их просто запер, он блокировал их возможность исторгать из себя вещество, и призраки стали вещественными! А в мести с этим начали существовать! Вампир же души, который начинает существовать, заканчивает свое несуществование... Ну, это тяжело понять, но, в общем, для них все наоборот - смерть это начало жизни, а рождение - ее конец. Так вот, вампиры жизни как будто бы родились, их тела наполнились материей, которая для их несуществования страшнее, чем самый лютый яд для человека! Это просто восхитительное решение проблемы... Так, чувствую, что меня слабо понимают... Разъясню поподробнее - пусть мы все живем в воде, и вся материя - это вода. Если это так, то... А ладно, забудем о любой научности! Так вот, если вода - наши тела, то вампиры душ - пузыри воздуха в воде. Они имеют жесткие стенки, и когда передвигаются - выталкивают воду, которая стоит на их пути. А твой медальон - тоже пузырь, но не воздуха, а чего-то другого. И когда на него давит вода, толкаемая вампирами, он ее отбрасывает прочь. И заполниться тем, из чего состоят вампиры, он тоже не может - если два разных вещества смешаются, то пропадет и то, и другое. Ни вампиры, ни медальон этого не хотели. И потому медальон толкал всю воду, которая выталкивалась на него вампирами, в тебя, Ниов. Сотворив же свое антизаклинание, ты изменил направление водяных потоков - они ударили в сторону самих вампиров, и столь был силен напор, что стенки вампиров лопнули. Они, эти пузыри, заполнились водой, то есть по нашему стали реальными. Однако по их пониманию, как пузыри, они исчезли - заполняющий их воздух ушел куда-то наверх, в атмосферу, то есть по нашему в мировой хаос... Не правда ли, красивое решение?
   - Красивое, - согласился Долом, единственный, кто умудрился не потерять нить мысли в речи чародея.
   - Вот и я о том же! - вдохновленный Нудлок уже собирался продолжать свою речь, в нем явно пропадал прекрасный лектор, которого бы с радостью слушали столь же заумные студенты, однако не дала ему это сделать ни кто иной, как Авед.
   - Так, достаточно! Тут у нас двое раненых, и потому Нудлок - а ну быстро неси воду, будем готовить! Тсерк, Реллик - и вам я не дам сидеть без дела! А ну резво...
   Если в маге пропадал лектор, то в девушке - прекрасная домохозяйка, и возьмись она командовать слугами - любой дом моментально превратился бы в пособие по слаженности и скоординированости действий. Однако сказать такое оскорбление Авед никто не решился - все уже видели сегодня утром, на что она способна в гневе, и назвать "вольную охотницу" "добропорядочной хозяйкой" было явно смертельно опасно...
   Хоть события этой ночи и глубоко запали всем в души, особенно Ниову, как главному действующему лицу, жизнь в замке и после них не особенно изменилась. Разве что если до этого все добровольно подчинялись Ниову, то сейчас сам Ниов подчинялся Авед, справедливо рассудив, что вне опасности она действительно со всем справится. Долом медленно, но верно поправлялся, через пару дней уже смог сесть, а через неделю - стать на ноги. Ожоги рыцаря почти волшебным образом прошли буквально за три дня, и вместо черной обгоревшей кожи показалась новая. Однако не все. В том месте, где висел медальон, ожег остался, однако очень странный это был ожег. Он не болел, кожа там не нарывалась, и форма... В начале никто не понял, что это такое, но уже через пару дней стало ясно, что на груди Ниова остался намертво выжженный герб - уже знакомый всем кабан из тронного зала. Растолковать этот удивительный факт не смог никто, а единственное более-менее разумное пояснение, что это родимый королевский знак, только сейчас проступивший, Ниов полностью откинул без всяких на то объяснений. Когда же Авед, избегать общества которой одинокий рыцарь уже не мог, попыталась настоять на это версии, Ниов спокойно ответил:
   - Прекрасная Авед, ты просто поверь мне. Не королевского я рода. Забудь легенды о заколдованных принцах - я тот, кто я есть, и коли предложит судьба мне трон - откажусь я от него, ибо ежели неплох я как рыцарь, достойным королем мне быть не суждено. Не политик я, чужды мне дворцовые интриги, а король, что жизнь свою на ногах да в седле проводит, лишь до упадка страну свою и может довести. И не верю я, что род человека значит его место в жизни, и будь среди предков моих хоть величайший император - я всегда буду тем, кем я есть. Ниовом, рыцарем, и того не более.
   Девушке было нечего возразить.
   Примерно спустя две недели, после описанных событий, Долом наконец-то почувствовал себя достаточно сильным для того, чтоб встать на ноги, и процесс выздоравливания после этого пошел просто ударными темпами. Уже через день Долом смог пройтись по двору, а еще через один - вместе с экскурсоводом Ниовом обошел весь замок. И хоть стоило ему это больших усилий, на лицо был факт, что еще пару дней - и отряд спокойно сможет продолжить свой поход. Спокойные дни, если спокойной можно назвать встречу с непобедимым чудовищем, прошли, и впереди путеводным огнем опять засветилась общая цель - черный храм Двуликого-Триединого. Однако до этого Долом настоял, чтоб ему позволили провести несколько дней в активном отдыхе, тем самым решив окончательно восстановить свои силы. Тем более, по его словам выходило, что несметные запасы лекарственных бальзамов подходят к концу, и было просто необходимо пополнить их. Для этого Долом попросил позволить ему на пару дней покинуть замок и провести их в лесу, однако Ниов на это не соглашался. Рыцарь справедливо считал, что молодой парень все еще слишком слаб, и опасности, которые могут угрожать в лесу, несопоставимы с той пользой, что может принести сбор трав. В конце концов, было решено, что Долому разрешат уйти, но вместе с ним пойдет и Ниов, а в последний момент Авед вдруг заявила, что "этих двоих обалдуев" она не оставит, и отправиться вместе с ними. Хотели было то же самое заявить и остальные, но Ниов вовремя этот благородный порыв приостановил, заявив, что три человека - это и так много, чтоб гулять по лесу, и вообще необходимо свертывать лагерь, складывать вещи и готовиться к длинному и утомительному пути.
   И вот рано утром Ниов, Авед и Долом выступили в путь. Их было опять трое, как в момент побега из Веика, ночной скачки от Реллика и его людей, следования за Хиспом по его магическим дорогам. И что бы ни произошло за эти недели, а больше месяца уже прошло с тех пор, как начат был путь, тройка оставалась той же, что и тогда. Вечно улыбчивый и никогда не унывающий Долом, готовый помочь советом и прийти в тяжелую минуту. Мягкосердечная в мирный час, но обожающая приключения Авед. Наконец Ниов - благородный рыцарь, физически не способный оставить без помощи нуждающегося в ней человека.
   Они втроем шли по летнему лесу. Долом, хоть рана его и приносила определенные неудобство, передвигался спокойно, без особых усилий, не подавая вида, что состояние его здоровья все еще далеко от оптимума. Почти сразу же, как отряд покинул замок, он заявил, что тут нужных ему трав нет, а потому нужно идти куда-то подальше, причем желательно в места, где более высокая влажность, потому что возле рек и в болотах произрастает много трав, которых нигде больше не найдешь. Ниов вспомнил, что, судя по той карте, что они видели в замке, километрах в тридцати должна быть река, которая потом, делая огромный крюк, впадала в то самое озеро, что должно было стать следующей вехой их пути. И потому, не получив возражений со стороны Авед, спокойным прогулочным шагом все отправились к реке, планируя к вечеру, с учетом дневного привала, добраться до места.
   - Дождь будет ночью... - вдруг заявил Долом, однако, заметив, что Авед с Ниовом ждут продолжения, добавил. - Раньше захода солнца не начнется, но потом зато будет идти всю ночь, и достаточно сильным будет.
   - Ладно, - махнула рукой девушка, - укроемся где-то на месте, так же, Ниов?
   - Воистину так! - подтвердил рыцарь, и дальше тройка путников продолжила свой путь в тишине.
   Описывать дневной переход было бы совершенно неблагодарным делом - за это время не произошло ровным счетом ничего. Не попадались хищники, непроходимые буреломы или непролазные болота. Лес так и дышал спокойствием, доказывая всем и каждому, что более мирного, чем он, ничего на свете нет, и все то, что произошло до этого - одно сплошное недоразумение. Так как в таком тихом и мирном лесу просто не могут жить не то что бронированные хищники, а и самые обычные волки, санитары леса. И, несмотря на слабость Долома, которая с каждым его шагом проявлялась все меньше и меньше, до реки все добрались еще днем, задолго до заката. Там лекарь, бросив один беглый взгляд на берега, заявил, что все, что надо он тут достанет, и потому рыцарь с девушкой направились искать убежище, которое могло бы им дать кров этой ночью. И почти сразу же, как будто кто-то специально предугадал, попалась удобная пустая пещера, где как раз три человека могли спокойно разместиться. Ниов захотел было отправиться проинформировать об этом открытии Долома, однако Авед не дала ему это сделать...
   Когда к вечеру лекарь нашел своих спутников, их усилиями пещера уже была превращена из обычного каменного грота в удобное жилище. Сами же рыцарь с девушкой были не тут - вместо того, чтоб вести себя подобающе возрасту и должности, они... барахтались в реке, поливая друг друга водой, точно дети малые. И вместо того, чтоб как-то осудить их недальновидность и неосторожность, Долом тоже бросился в воду... Набрызгавшись вдоволь, наплававшись и накупавшись на несколько лет вперед, усталые, но счастливые до одури путники вышли на берег. У выхода из пещеры был разложен костер, над которым развешаны мокрые вещи, и, наблюдая за начинающими падать в лунном свете каплями дождя, наши герои сидели у теплого пламени, наслаждаясь покоем и спокойствием, о которых, как понимал каждый, им очень скоро придется надолго забыть... В эту прекрасную ночь даже Долом изменил своим принципам, и дежурства назначены не были. Рыцарь, лекарь и девушка понадеялись, что хоть в эту ночь с ними ничего не случиться, и завалились себе спокойно спать...
   Утро вдалось туманное и холодное - пришел один из тех дней, которые всегда следуют перед настоящей осенью. Собрав свои вещи, тройка странников отправилась в обратную дорогу, и по пути Долом рассказывал, что именно он смог вчера найти. Как оказалось, берега этой реки были воистину раем для настоящего лекаря - тут были в массовом количестве такие растения, которых в иных краях можно было искать годами, и найти всего пару кустов. Долом восстановил все то, что потратила Авед на его лечение, и приготовил даже несколько новых бальзамов, сделать которые до этого было слишком дорого даже для его неограниченных запасов имперских золотых. Ниов и Авед внимательно выслушивали своего друга, однако мысли витали в совершенно других краях. И лекарь, заметив это, улыбнулся, пожал плечами, и перестал отвлекать своих спутников беседой, предоставив им возможность в полной мере заняться своими раздумьями.
   Еще к полудню тройка путников добралась назад до замка, где их уже поджидали полностью готовые к движению Нудлок, Тсерк и Реллик. И хоть кто-то заикнулся про то, что раз уж так, то можно и выступать немедленно, обычно всегда подгоняющий всех Ниов безапелляционно заявил, что раньше утра следующего дня он с места не сдвинется. Так что остаток дня все наслаждались последними глотками отдыха, а утром, сразу же после устроенной рыцарем побудки, покинули замок, успевший стать для многих из них за эти недели вторым домом...
  
   Глава 12. Хорошая драка
  
   Путь продолжался. Не ведающие своей стези герои, как сказал бы Ниов, отправились на восток. И если раньше они могли доверять только солнцу, которое должно было утром подняться в нужном месте, то теперь, посетив замок, прекрасным помощником в дороге были многочисленные карты. Пусть и устаревшие на пару веков, они показывали наверняка верную информацию по физической географии ближайших мест, и хоть сам Черный Храм туда нанесен не был, озеро присутствовало однозначно. И по этим же картам стало понятно, как именно столь нечеткое указание могло довести их до места - размеры котловины, куда стекала вода со всей окрестных рек, превышали площадь иного независимого королевства, и одного направления примерно на восток было достаточно, чтоб не пропустить озеро. Лес, в начале вызвавший столь великое удивление, теперь уже стал привычным, и то, что каждое дерево отличалось от всех своих соседей, воспринималось как само собой разумеющееся. Сейчас странным показался бы обычный сосновый лес, дубовый бор или березовая пуща - представить, что все деревья вокруг могут быть похожи друг на друга, как две капли воды, было уже тяжело. За исключением тех хищников, что встретились в самые первые два дня пути, ни одно животное, крупнее зайца, нашим героям больше не попадалось. Казалось, что кто-то, в первое время попытавшийся остановить путников, потерпел неудачу, и теперь затаился в ожидании, пока подвернется удобный случай, пока кто-то расслабиться и можно будет совершить новое нападение. На этот раз успешное. Однако такой случай все не подворачивался - Ниов старался держать все под контролем, и даже царящий вокруг покой ни на каплю не ослабил его внимание.
   О том, что Долом еще совсем недавно лежал при смерти, и было неизвестно, сможет ли он вообще выжить, уже ничего не напоминало - молодой парень шел наравне со всеми, точно так же нес груз, причем, проигнорировав все протесты, больший, чем достался Авед и Нудлоку. О том, что он испытывает какие-то неудобства, устает сильнее прочих, да и вообще, почти месяц пробыл в лежачем состоянии, никто бы не догадался, не будь это кто-то сам свидетелем последних событий. Хотя, вполне возможно, что причиной этого было не его железное здоровье, а темп передвижения - медлительный, неспешный. За один день проходилось не более сорока километров, шли с привалами, по ровной местности. Не приходилось карабкаться в гору или пролезать через дремучие буреломы, казалось, что некогда всю землю под этим лесом раскатал в ровный блин какой-то грандиозный каток, и за миллионы лет не образовалось ни одного оврага, глубина которого составила бы хоть какие-то проблемы для его преодоления.
   Однако лес постепенно менялся. Хоть и сложно заметить перемены в чем-то, изменчивым по своей сути, однако в том, что лес стал иным, все были единогласны. Еще сложнее, чем заметить эти изменения, было описать их суть. Вроде все оставалось по-прежнему, однако чувства возникали несколько другие - вместо покоя, спокойствия, умиротворенности всех посещала легкая тревога, предчувствие чего-то неприятного. И хоть и другой крайности не было, утверждать, что отряд Ниова бил озноб и выступал холодный пот от одного вида леса, было бы неверным. Просто деревья, как удачно выразилась Авед, "скукожились от страха". Хоть высота их была постоянной, они как-то всем своим весом пригибались к земле, ветки изгибались под несколько иным углом, чем раньше, и именно эти незаметные глазу, но заметные подсознанию особенности и приводили к мысли, что их тут что-то напугало. Конечно, это было заключением чувств, а не разума - последний не видел никаких признаков опасности, однако среди отряда Ниова было достаточно людей, понимающих, что полностью игнорировать чувства в пользу разума есть непростительная ошибка. Конечно, пока разум не подтвердит, что опасность действительно существует, все увещевания чувств есть не более чем смутная тревога, к которой здравомыслящий человек относиться с определенным скепсисом.
   А разум действительно ничего подозрительного не видел - лес сменялся лесом, деревья - новыми деревьями, и казалось, что не будет этой картине ни конца, ни края. Прошло так не менее недели, и только на восьмой дунь пути, наконец, пришло некоторое разнообразие. Вернее даже не некоторое, а еще какое - отряд вышел в озеру. Хотя, озером его назвать не поворачивался язык. Скорее морем, или даже океаном, так как другой берег терялся где-то вдали, и только гора с двумя вершинами гордо возвышалась над водной гладью. И если от гор просто было понятно, что она высока, то только сейчас стало очевидным, насколько именно высока. Грандиозная, исполинская, титаническая, гигантская, огромная, колоссальная, громадная, циклопическая... Описывать эту горы подобными терминами можно было долго - пока не истощиться словарный запас описывающего, но даже будь это лингвист с многолетним стажем - передать всю высоту горы он бы не смог. Возвышающаяся над уровнем окружающей земли как минимум на пятнадцать километров, она воистину царила над всем окружающим пейзажем.
   А пейзаж этот был в свою очередь тоже достаточно интересным. Тут, возле озера, лес обрывался довольно резко - от крайних деревьев до воды было не больше метров десяти пляжа, и иногда и того меньше. Некоторые, самые усердные, деревья забирались в саму воду, и было совершенно непонятно, что именно они находят там, в каменистом песчаном дне. Сам же берег больше походил на морской, чем на озерный - тут не было традиционной осоки, камышей, в воде не плавали зеленые водоросли, она была чистой, как бывает только в соленых морях. И озерная гладь тянулась почти до самого горизонта - в безветренный день ни единая волна не нарушала покой водной поверхности.
   - Вот мы и пришли, - прокомментировал абсолютно очевидное Долом.
   - Друг мой, слова твои как всегда справедливы, - без всякой издевки ответил ему Ниов.
   - А что дальше будем делать? - спросила Авед.
   - То, что и планировали, наверно, - сообщил Нудлок.
   - То есть искать холм с идолом наверху, - изрек Реллик.
   - Ну, раз паны все сказали, то я и помолчу, - молвил свое слово Тсерк.
   После того, как все обменялись совершенно не имеющими никакой ценности высказываниями, тем самым просто доложив, что они живы и здоровы, голоса не потеряли и повернуть назад в последний момент не решили, настал час серьезного разговора. Который состоял во всего лишь обсуждении одного вопроса, который мучил всех, но впервые озвучен был Ниовом:
   - Друзья мои, слова, что книга нам дала, были глобальны, и не сказали они нам, где холм сей искать. Ибо, как вижу я, велико озеро сие, и реши мы идти вокруг него в надежде, холм иной заметить, долго блуждать можем... Ибо не ведаем даже, какую из сторон выбрать, правую, али левую.
   - Ну, - вступил Нудлок, - Я думаю, что это все равно... Куда не пойдем - всего лишь, если ошибемся, обойдем озеро кругом, и прейдем на нужное место несколько позже...
   - Прав пан... Токмо я вот что скажу - в академиях я хоть и не учен, а мудрить меня сама жизнь научила. Так, если обе стороны одинаково подходят нам, можно пойти и туда, и туда. На две части поделимся, и так кто придет первым - подождет, разведку какую проведет, а там гляди, и остальные подтянуться... Нас - шестеро, три пана по одну руку пойдет, три - по другую... - сообщил свое мнение Тсерк.
   - Нет, Тсерк, ты не прав. Так мы по любому будем обходить озеро, а если вместе пойдем, и даже не угадаем - все равно не медленнее доберемся. Я имел честь выслушивать лекцию одного почетного профессора, так он как раз о заблуждениях в логике говорил, и вот мы как раз перед таким и оказались... А потому надо просто решить, совершенно случайным образом, в какую сторону идти, и всем вместе туда и направиться...
   - Ой, да что вы все... Какая, собственно говоря, разница? Как не пойдем, озеро круглое, по любому не заблудимся, - добавила Авед.
   Видя, что никто больше ничего умного говорить не собирается, Ниов обратился к последнему, кто еще не высказал свое мнение, а именно Долому.
   - Друг мой, твои речи всегда мудры. И потому вопрошаю я - что думаешь ты по делу сему?
   - А что тут думать? - откровенно удивился Долом. - Помнишь, я тебе раньше предлагал на выбор варианты... Так вот, сколько их тут, как ты думаешь?
   - Ну, три. Так же, мой друг?
   - Почти. Ты только на два ошибся. Их тут ровно один.
   - Какой? - не поняли одновременно Авед и Нудлок; Тсерк, Ниов и Реллик тоже не поняли, но ничего не сказали.
   - Очень простой - идти направо.
   - Но почему направо, пан Долом? - первым успел задать вопрос Тсерк.
   - Да потому, что посмотрели бы вы внимательно налево, и сами бы это поняли. А для тех, кто еще не понял, объясню - километрах в двух отсюда на водопой к озеру вышли не кто-нибудь, а целое стадо наших старых знакомых, встреча с которыми, как я могу судить по своему опыту, выводит человека из строя на достаточно долгий период... - Долом улыбнулся.
   Зато другим было не до улыбок - после слов молодого лекаря они несколько напрягли свое зрение. И увидели... Лучше бы не видели. Подобно лошадиному табуну или стаду каких-нибудь других животных, на водопой тихо-мирно вышли десятка два тех самых бронированных страхолюдин, со всего лишь одним экземпляром которых Ниов и Реллик едва справились. Причем как теперь стало ясно, то был еще и не особенно здоровый экземпляр - тут были существа раза в два более крупные. И вот стая, способная за пару десятков секунд настичь наших героев и разорвать их, пила себе спокойно водичку, и казалось, ничего больше их в жизни не волновало... Видя замешательство и страх на лицах своих друзей, Долом поспешил их успокоить.
   - Не волнуйтесь, я пока болел, много думал об экологической нише этих чудишь в местной экосистеме. И выводы, к которым я пришел, говорят, что просто так они на нас не бросятся. Хотя наверняка уже заметили. Тот их родич, что напал на нас возле гор, был явно под чьим-то влиянием, а эти - свободны, и потому трогать нас прямо сейчас точно не будут. Как и следить за нами, если мы уйдем. Направо. Попытайся же мы пойти налево, они это явно воспримут как нападение конкурентов, и вот тогда, боюсь, нам не сдобровать... Так что вариант всего один. Еще вопросы есть?
   - Друг мой, слова твои, что не тронут нас монстры сии... Уверен ли ты в них? Ибо разум мой не дает такого вывода, и коли пояснишь ты, что привело тебя к нему...
   - Объяснить? Это можно. Понимаешь, я сразу понял, что эти звери совершенно не вписываются в общую картину местной жизни - слишком уж они ей чужды. У них просто нет достойных противников, нет конкуренции, и если бы их создавала эволюция - это были бы какие-то небольшие существа, не крупнее грызунов, способные конкурировать разве что с волками. Они же, как мы видим, вот какие вымахали... А что это значит? Верно, это значит то, что их сотворила не эволюция, кто-то, боле разумный. То есть человек. Дальше продолжать, или сами догадаетесь?
   - Продолжать, - за всех попросил Ниов.
   - Ладно, продолжу. Вот смотрите...
   Теория, которую выдвинул Долом, состояла в следующем. Существа некогда были созданы какими-то искусными магами как совершенно универсальные боевые машины, способные лишь убивать, и ничего больше. Однако с такой машиной следовало быть крайне осторожной - дай ей полный разум, и самому потом может не поздоровиться, не дай вообще - будет в бою совершенно бесполезной игрушкой, а не грозным оружием. А потому пришлось выбрать что-то среднее - дать сознание какого-то животного, по жизни мирного, чтоб на хозяев не набросилось, но при определенном воздействии способного превратиться в настоящую машину смерти, сеющую в рядах врага лишь страдания и боль. Причем на искусственность этих созданий указывало не только их несоответствие среде, но и анатомические особенности. Как теряющий сознание Долом успели их рассмотреть - один Вечный поди знает, однако молодой лекарь подробно объяснил, для чего, по его мнению, задумывалась каждая часть тела зверя. И действительно, после этого ни у кого уже не вызывало сомнений, что нижняя пара лап-когтей - для рукопашной, верхняя - для отражения копий и других орудий среднего боя, клыки - для поражения соперника, так как традиционно именно шлем считался самым слабоприкрытым местом.
   - Ну что, теперь понятно? - спросил опять Долом, однако и на этот раз его попросили не останавливаться. Молодой лекарь пожал плечами, мол, как хотите, улыбнулся и продолжил излагать свою теорию.
   Однако что-то у давних магов сложилось не так, как они задумали. То ли просто не успели они вовремя задействовать свое живое оружие, то ли помешало им нечто другое - сейчас уже установить без дополнительного исследования невозможно, однако результат все равно один. Страшные существа, способные в одиночку разорвать любого противника, пережили своих хозяев, и не просто пережили, а обрели свободу. Естественно, им надо было как-то выживать. И единственный способ выжить для машины смерти - сознательно или инстинктивно ограничить себя в своих действиях. Потому что не сделай они это тогда - сейчас бы вся эта долина превратилась бы в один сплошной могильник, и ни одно живое существо не смогло бы тут существовать. Однако хоть звери это и поняли, хватило для такого заключения разума, переданного создателями, однако далеко не сразу. Судя по тому, что за столько дней пути кроме уже подзабытых волков не встретилось ни одного крупного зверя, их тут просто не водилось. Однако такого в природе быть просто не может - хоть кто-то да должен бы жить. А значит, тут вмешалась не природа. Кто же? Теория Долома давала на это следующий ответ - эти самые ужасные хищники некогда, в момент обретения свободы, довольно быстро переловили всех, кто только перемещался с место на место и состоял из мяса, и выжили кроме них только разные грызуны, выудить которых из глубоких подземных нор хищникам было не под силу. Однако сразу же после этого наступил голод - искусственным существам не хватало добычи, и большая часть из них вымерла. Выжили только немногие, и как раз те, кто охотился не на крупных млекопитающих и птиц, а на разную мелочь. Были ли они самыми слабыми, или самыми умными, или просто так сложилось - даже сама природа с трудом может дать ответ, однако в генах достаточно быстро закрепилось, что пища - то мелкое, что ползает у самой земли. И к тому моменту, как сюда пришли хозяева замка, хищники уже не пытались на них нападать. То, это много позже, чем другие люди создали самих хищников, у Долома не вызывало никаких сомнений - потом что о создателях подобных бестий даже в памяти человеческой ни осталось никаких воспоминаний. Но вернемся к строителям замка. Вместе с собой они принесли многое, без чего настоящий человек себя не мыслит даже - в том числе и собак. Самых обычных собак, которые постепенно отбивались от человеческого жилья, дичали, и постепенно превратились в тех самых волков, которых встретил отряд Ниова. И хоть сам Долом их не видел - он не сомневался, что это именно одичавшие собаки, а не коренные волки, никогда прежде с человеком дела не имевшие. Итого, согласно теории молодого лекаря, звери, что мирно пили воду из озера, ничем особым людям не угрожали. Все их клыки и когти были столь устрашающими исключительно по прихоти человека, а не эволюции, и последняя, Долом в этом не сомневался, через пару миллионов лет избавит зверей от этих опасных рудиментов.
   - А как же тот, что на тебя напал? - спросила Авед.
   - Я ж уже сказал, тот был под контролем. Этих зверей изначально делали для убийства людей, и потому у них в подсознании просто обязан был остаться ключ, который можно повернуть и переключить мирное существо в несущее смерть чудовище. И кто-то это сделал. Кто-то задействовал древнюю подпрограмму, и именно поэтому я не хочу проходить мимо этого мирно пасущегося стада. Потому что кто знает - быть может, нашему недоброжелателю хватит сил и умений и кому-то из этих зверюшек запудрить мозги... Хотя, не думаю. Если бы это было так, то он бы поступил подобным образом уже давно, а потому, скорее всего ему попала в руки не универсальная отмычка, а ключ лишь от одной особи, которую он и применил. Не думаю, но рисковать не собираюсь, и вам не советую. А потому пойдем мы, коли нет возражений, направо. Возражений нет? - возражение не было. - Тогда пошли!
   И таки пошли. Прямо вдоль берегу озера. По местами каменистой, местами песчаной земле. Отдаляясь от хищников, которые, проводив нежданных гостей долгим взглядом, вернулись к тому занятию, ради которого сюда пришли - питью воды. Достаточно тривиально.
   Хоть в первое время и казалось, что гора с двумя вершинами и поверхность озера магическим образом притягивают любой взгляд, потом стало очевидно, что это не так. Даже самый прекрасный пейзаж, если он совершенно не меняется часами, успевает порядком поднадоесть, а пейзаж по левую руку от путников действительно не менялся. Все та же водная гладь, пронзающая двумя рогами небеса гора, и больше ничего. А потому все довольно скоро вообще перестали смотреть налево, все свое внимание сосредоточив на поисках того самого холма с идолом. Никто не знал, насколько он будет именно "холмом" и что случилось с этим идолом за прошедшие века. Вполне возможно, что холм смыли дожди, а идол закатился куда-то, и потому следовало обращать внимание на малейшие детали. Так что об озере все очень скоро забыли, как о чем-то незыблемом и неизменном, а потому и не заслуживающим умением. И, как оказалось, совершенно зря.
   Первым заметил что-то подозрительное Долом, и именно он предупредил своим криком остальных. Тех, кто остался, а именно Ниова, Реллика и Тсерка. Потому что Нудлока и Авед уже не было с ними - маг и девушка уже были в руках... Не в руках, правильнее будет сказать в конечностях странных существ, которые уже уносили своих жертв в воду. И не просто уносили, а и готовились набросить сеть, точно такую же, как спеленала волшебника и девушку, на Реллика, который шел третьим с конца отряда и должен был стать соответственно третьей жертвой. Должен был, но не стал. Окрик Долома сделал свое дело - все были предупреждены об опасности, а значит готовы ее встретить. И потому, когда сеть полетела на Реллика, витязь с небывалым проворством отпрыгнул в сторону, и тончайшая паутина из неведомого материала поразила пустоту. Хотя не совсем - самый ее край попал на ногу Реллика, и, судя по проклятью витязя, эту ногу он моментально перестал чувствовать. Однако это никоим образом не помешало ему руками выхватить из-за пояса метательный кинжал и запустить его в своего противника. Тот, вместо того, чтоб отпрыгнуть или увернуться, спокойно принял кинжал в свое тело, как будто бы это для него был обычный комариный укус. Тем не менее, не совсем так - что-то в сознании тварей из озера переключилось, и они поняли, что с той добычей, что сейчас им попалась, лучше не драться. И они быстро стали отступать в спасительную воду.
   Однако не так уж и быстро - если неповоротливый Тсерк только начинал вытаскивать из ножен меч и снимать с плеч алебарду, то Ниов уже был у самой воды и бросился прямо на водяных существ.
   - Осторожнее с сетью, она моментально парализует! - бросил ему с трудом поднимающийся на обездвиженную ногу Реллик.
   - Я понял, - буркнул рыцарь, отбивая в сторону одну из сетей и увернувшись от другой.
   Что собирался сделать Ниов, было совершенно ясно и для людей, и для подводных жителей - освободить своих спутников, несшие которых существа уже были по пояс в воде. И, естественно, допускать этого русалки, хотя это и не совсем точное наименование для данных существ, не хотели. А потому, бросив свою ношу в воду, они моментально перегруппировались и приготовились к обороне.
   Теперь стало видно, что сети - далеко не единственное оружие водяных. Помимо этого, предназначенного для пленения дичи оружия, почти все они были вооружены обычными человеческими мечами, пусть и несколько необычной формы, но, тем не менее, имеющими лезвие и рукоять, то есть основные два компонента любого меча. А раз так, то и прием, который им организовал Ниов, был вполне человеческим - меч против меча. Вернее меч против мечей. Хоть соперники Ниову достались явно не особенно умелые, однако владели они оружием не так уж и дилетантски, и, главное, их было много. Иногда, конечно, бывает, что один несколько противников даже мешают один другому, но сейчас четверка водяных, а было их именно четверо, действовали достаточно слаженно, и все умение рыцаря пропадало втуне. Тем более что и обстановка была для него не самой благоприятной - противники стояли в воде, своей родной стихии, сам же Ниов старался держаться на суше, так как чувствовал, что в воде не только мечи, а и что-то посерьезнее смогут ему противопоставить противники. Реллик попытался ему помочь, однако нога ему достаточно сильно мешала, и все, что он добился - отвлек внимание одного из четырех русалок, так что Ниову осталось всего трое соперников. Что, если быть откровенным, не сильно облегчало ему задачу. Тсерк никак помочь не мог - он бестолково топтался за спиной рыцаря, всем своим видом показывая, что будь его воля - он бы помог, а тут такой противник непонятный... И что делать с ним... В общем, помощи от него было ноль. Что уж говорить о безоружном Доломе...
   А вот о Доломе, пусть и безоружном, стоило поговорить. Потому что молодой лекарь, как только заметил, что дело начинает приобретать не очень хороший оборот, да и укутанные сетью Авед с Нудлоком вот-вот пойдут на дно, не плавать же им вечно на поверхности, спокойно, как будто бы не замечая русалок, зашел в воду. И если водяные и были достаточно тихи, и мага с девушкой они успели захватить незаметно, их все же услышали. Долом же вообще не издавал никакого звука - спокойно прокравшись за спинами водяных к двум пленникам, он так же тихо поднял со дна озера два камня и умело запустил из в неприкрытые затылки русалок. После чего у Ниова остался всего один противник - второй, тот самый, что уже был проткнут кинжалом Реллика, позорно бежал. И столь удачное стечение обстоятельств не использовать было бы непростительной ошибкой, которых рыцарь, как правило, не совершал. А потому он ровно за один удар оглушил водяного, после чего помог лекарю донести больных до берега. Понимая, что сеть все еще опасна, ни Долом, ни Ниов не прикасались не ней, стараясь "буксировать" мага и девушку как два безжизненных куля подручными средствами. И, вытащив их на берег, моментально освободили от отравленных пут, разрезав оные ножом и им же отбросив подальше в воду. После чего, наконец, Долом смог осмотреть пострадавших. Ниов в это же самое время занялся тремя пленникам, вытянув их на берег и связав самыми обычными веревками. Реллик и Тсерк были оставлены следить за озером, чтоб, не дай Вечный, не появились другие сородичи этих ундин...
   После беглого осмотра Долом совершил радостную весть:
   - С ними все в порядке. Общее наркотическое парализующее действие, насколько я могу судить, без необратимых перемен в организме. Воды они нахлебаться, к счастью, не успели, так как тащили их бессознательными на спине, и так они все время и провалялись. Сколько будут приходить в себя - точно не скажу, но, я думаю, не более часа... Скорее минут тридцать-сорок, не больше. Но и не меньше.
   - Сие, друг мой, прекрасная новость!
   - Да уж, совсем не плохая, - буркнул Реллик, - А то я уж думал, что так до конца жизни и буду на одной ноге прыгать... Ниов, как там наши пленники? Помочь заставить их разговориться? Или сам справишься? Я просто тебя знаю, ты - благородный, руки марать себе не любишь, а я - человек простой, хоть имел честь и у великих мастеров учиться, а потому мне не страшно себя испачкать...
   - Боюсь, Реллик, нам не получиться ничего у них узнать.
   - Это еще почему, Долом? Ты сам видел - они носят оружие, и неплохо им орудуют, а значит - разумные. И просто обязаны знать, кто именно их послал против нас. Ведь не спроста это, он не спроста - я думаю, что это из той же оперы, что и тот зверек, что на тебя напал, и волки, и вампиры душ...
   - Ты, без всякого сомнения, совершенно прав. - сообщил Долом, - И разумом они, это очевидно, наделены, и послали их против нас, это тоже сомнений не вызывает. Однако ты не учел одну маленькую деталь, из-за которой они нам ничего не скажут.
   - Это какую же? - откровенно не понял Реллик.
   - У них нет рта. - улыбнулся Долом.
   На такую причину возразить действительно было нечего.
   Однако и сдаваться просто так Реллик не собирался - подобное досадное обстоятельство отнюдь не уменьшило его пыл в плане допроса, тем более что все садистские наклонности данного индивидуума сейчас были на пике своей силы. И хоть нога постепенно начала отходить, приобретать чувствительность и способность к движению, как только водяные очнулись - Реллик приступил к своей экзекуции, естественно соблюдая под четким надзором Ниова все нормы обращения с военнопленными. Но, как оказалось, мог бы и не соблюдать. Дивные существа, полулюди, полурыбы, а на остальные две трети - неизвестно кто, настолько странные, что даже описать их толком нельзя, не думали ни вступать в переговоры, ни вымаливать прощение, ни сопротивляться. Убедившись, что веревки крепки и мечи остры, они замолкли и все, что происходило с ними, воспринимали с фатализмом, присущим только настоящим каннибалам. Мол, вы нас поймали - вам нас и есть, мы смирились, так что все в норме, все в порядке, секретов выдавать не будем. Мы - проиграли, и готовы стать вашей добычей. И даже очнувшиеся Нудлок и Авед не знали, что им делать - добивать пленных ни у кого не поднималась рука, особенно под неодобрительным взглядом Ниова, а отпускать их, давать оружие и продолжать бой было бы просто глупо. В конце концов, как всегда, самое разумное решение предложил Долом - оставить их тут, связанными, но дать возможность освободиться, естественно, когда отряд рыцаря уже будет на большом отдалении. Для этих целей водяным дали по затупленному ножу, их собственному, конечно. И хоть до этого и были определенные подозрения, что эти русалки - неразумные животные, после того, как она принялись усердно перепиливать веревки, эти сомнения пропали. А потому с чистой совестью (это Ниов и Долом) и чистыми руками (это все остальные, совесть которых отнюдь не запрещала им добить поверженных врагов), отряд отправился дальше, оставив водяных самим решать свою дальнейшую судьбу.
   Очевидно, что теперь озеро уже не игнорировалось - за ним следили не менее внимательно, чем за лесом и берегом. И хоть общее внимание было несколько рассредоточено, когда за очередным поворотом береговой линии показался холм, все поняли - это именно то, что надо. Вернее сам холм мог бы и не обратить на себя особого внимание. Обычная возвышенность, которых в иных краях по сто штук на человека. Интерес всех вызывало другое - тот самый идол, проследить за взглядом которого им теперь предстояло.
   Понять, что это именно тот идол, было достаточно просто - очень сомнительно, что еще где-нибудь на ближайшее километров тысячу встретилось что-то подобное. Если быть совсем кратким, то это был камень. Обычный такой камень, кусок гранита, высотой этак метров десять, длинны и ширины примерно такой же, примитивно обработанный и украшенный самыми примитивными узорами, которые только могут выбить первобытные люди. И все бы было тривиально, если бы не одно но - камень этот не на земле стоял, а на пьедестале. И пьедестал этот представлял собой тонюсенькую, одной рукой можно обхватить, жердочку, высотой этак метров пять. Итого, представьте себе эту картину - иголка, которую какой-то безумный архитектор вдруг решил использовать в качестве фундамента дворца. Хотя, даже у самого безумного архитектора ничего бы не получилось - и не потому, что он не смог бы рассчитать равновесие, или сделать столь прочную иглу - это, конечно, тоже, но тут хотя бы может магия поспособствовать. Хотя сомнительно. Основной причиной невозможности этого проекта было то, что вес дворца бы загнал эту иглу в землю, будь под нею хоть самый прочный скальный грунт, а уж реши этот безумец построить свой шедевр человеческого гения на холме - тем более. Однако то, что не далось архитектору, далось кому-то другому, потому что отрицать очевидный факт существования подобной постройки было бы верхом иллогичности.
   Естественно, что отряд Ниова подошел к идолу, дабы оный осмотреть. И хоть инстинктивно возникали опасения, что данное строение может в любой момент рухнуть на голову, и тут никакая ни магия, ни доспехи не спасут, тот факт, что данное строение находиться тут не первый десяток веков, несколько успокаивал. Даже Долома, который в довольно похожей ситуации с мостом проявил завидную осторожность. Тут же именно молодой лекарь был тем, кто первым дошел до ножки специфического забитого в землю гвоздя и взялся ее осматривать. А осматривать было что - если с большого расстояния странная иголка просто поражала своей неуместности, то с малого потрясала удивительным мастерством своего исполнения. На ней были не просто выбиты или вырезаны, а выплавлены в самом камне сотни прекрасных миниатюр, для осмотра которых странную палку надо было обойти со всех сторон. Основным сюжетом этих миниатюр была борьба, причем не добра со злом, не света с тенью, не людей с чудищами, и даже не людей с людьми. А борьба меж собою абстрактных субстанций - опередив свое время на несколько тысячелетий, древних художник чудом постиг всю красу кубизма, сюрреализма и прочих измов, выполнив в подобном стиле неповторимый шедевр. Казалось бы, что можно изобразить, скажем, на стволе обычного двух-трехлетнего дерева, а толщина ножки идола была именно такой? Вроде бы ничего, ну орнамент какой по кругу, ну фразы типа "Тут был Долом", "Авед + Ниов = Любовь"; ан нет - как оказалось, можно, и можно много чего.
   Первым свой осмотр закончил Долом, после чего незамедлительно уступил место у столба остальным, потому что много человек сразу не могло физически разместиться на крошечном пяточке на вершине холма. Вторым к лекарю присоединился Ниов, и, пока остальные внимательно изучали столб, задал интересующий его вопрос:
   - Друг мой, разум твой выход их любой обстановки найдет, и коли мне не дано что разрешить - тебе будет обращен мой вопрос.
   - Ладно, Ниов, я уже понял. Ты что-то не знаешь, и просишь помочь. Давай, задавай свой вопрос.
   - Воистину, прозорливости твоей нет конца и края. И вопрос мой таков - коли сказано нам идти туда, куда смотрит идол, то куда он смотрит? Ибо рисунков на нем красы дивной много, но по кругу они, и не складывается из них тот единственный взгляд, что должен указать нам путь. Друг мой, ответь, не заметил ли ты того, что мне не суждено заметить было?
   - Я? - Долом улыбнулся, - Конечно же, заметил. И знаю, куда надо дальше идти. И идол действительно именно туда и смотрит. Так что в чем тут проблема, даже не понимаю. И вы все это просто не можете не заметить. Не хотите поискать сами?
   - Поищем, - заверила Долома Авед, - И найдем. Ниов, не заставляй Долома говорить - мы сами найдем то, что надо!
   - Как желаешь, прекрасная Авед! - пожал плечами Ниов и уселся рядом с Доломом на мягком травяном ковре.
   А тем временем Нудлок, Авед и Реллик (Тсерк присоединился к Ниову с Доломом) напоминали следопытов, обыскивающих место преступления в поисках любых улик, которые бы помогли им выйти на след злодея. Осматривая каждый квадратный миллиметр поверхности столба, они дружно обсуждали, может ли взгляд очередного кубика, схватившегося в смертельной схватке с треногим овалом, означать, что туда смотрит весь идол. В конце концов, они раз за разом сходились во мнении, что однозначно нет, и продолжали свои поиски. Сдаваться никто из не хотел, потому что в таком случае они бы опять показали, что Долом и умнее, и внимательнее их, однако после полу часа бесплодных поисков все же вынуждены были именно так и поступить.
   - Что, вы честно не нашли? - спросил у них Долом, улыбчива наблюдая за вечным плаванием небесных кораблей, облаков.
   - Честно, честно, - буркнул Нудлок.
   - Тогда я бы посоветовал вам глянуть на сам идол. Не на столб, постамент, который его держит, а именно на сам идол, который вы, уж не знаю, по какой такой причине, упорно не замечаете.
   Три взгляда, Ниову с Тсерком Долом уже давно рассказал, куда надо смотреть, поднялись вверх. На ту самую каменную глыбу, венчающую столб. Однако глыбы то уже и не было - вернее она была, но только с одной стороны. Со стороны озера. Потому что с противоположной стороны это была удивительной красоты статуя, настолько прекрасная, что ничего, кроме омерзения, не вызывающая. Как приторно сладкий вкус может показаться горьким, так и красота выбитого в глыбе лица вызывала инстинктивное отвращение, хоть и все черты были воплощением самого совершенства. Вернее даже черты не лица, а трех лиц - ангела, красавицы и воина. Воплощения совершенства, красоты, мудрости, мужества, отваги, они все дружно смотрели в одну сторону - на юго-юго-восток. И любой человек, очам которого представало данное творение, испытывал инстинктивно только одно желание - как можно быстрее бежать на северо-северо-запад, спасаясь от трех ужасных в своей красоте лиц. Любой человек, но не Ниов - для рыцаря, как он старался уговорить сам себя, данный идол бы всего лишь очередной вехой в пути, на которую следует обратить внимание, последовать древнему совету, и пойти туда, куда смотрит взгляд Двуликого-Триединого.
   Понять, что это именно Триединый, было не трудно - кто еще мог быть изображен на одном постаменте в трех лицах, черты которых незримо смешивались, переплетались, сливались в единое целое? Другой вопрос, зачем именно кому-то понадобилось изображать свое божество в таком странном ракурсе? Помещать на тонкую иглу? Поворачивать лицом в сторону посвященного этому же богу храма? Однако на этот вопрос ответ как раз был очевиден - так требовали ритуалы. Церковные ритуалы, самое загадочное, что только есть у человека. Потому что они не аргументированы вообще ничем, кроме того, что так надо, так делали всегда, и потому именно так следует делать в дальнейшем. И если Двуликий-Триединый требовал, чтоб ему поставили такой идол - то именно такой идол и ставили, так как спорить с богами - только самому себе проблемы создавать.
   Убедившись, что дальнейшее направление движение определено, отряд вернулся назад к озеру, потому что долго выносить взгляд трех пар каменных глаз не мог никто. И устроил совет, основным вопросом на котором традиционно было: "Что делать дальше?". Актуальность именно этого вопроса сейчас была неоспорима, потому что согласно хронике, которая и вела отряд вперед, до конца их пути оставалось не более одного дня хода, и путешествие, которое одно время казалось бесконечным, плавно близилось к своему логическому завершению. Или не очень логическому.
   - Друзья мои, - как обычно, роль председательствующего на себя взял Ниов, - Цель та, ради которой и пошли вы со мной, близка. И потому надобно решить мне, что далее делать. Ибо сказано было, лишь дойдя до места я это пойму, не того ранее. И хоть слова эти мне обращены были, коли есть у вас что сказать - выслушаю вас внимательно. Ибо у меня мыслей по поводу этому нет. Что скажете вы?
   И хоть формально рыцарь обратился ко всем, и все же ему и начали советовать что-то свое, единственный человек, который реально мог в этой ситуации помочь, молчал. А именно Долом. Ниов, из вежливости выслушав все предложения остальных, обратил свой взгляд к молодому лекарю, спросив:
   - А ты, мой друг?
   - А что я... По-моему, очевидно, что с храмом надо что-то сделать, а не просто дойти. Скорее всего, уничтожить, хоть я пока и не представляю себе, как именно. И, наверно, точно определить это мы сможем, только дойдя до места. Потому что день пути, как описывает древняя книга, может значить пару десятков километров, и что еще мы встретим на этом пути - кто его знает... Так что, по-моему, очевидно, что мы сейчас должны разбить лагерь, переночевать, а утром пойти вперед. И на месте во всем разобраться.
   - Долом, - обратился к лекарю Реллик, - я тебе скажу - имел я честь как-то проводить одну операцию, когда я все планирование отложил на последний момент... И, скажем так, хоть я и преуспел, нервов это мне еще тех стоило. Потому не будет ли логичным прямо сейчас прикинуть, как нам у самого храма поступать?
   - Не будет, - ответил Долом, - И я даже поясню, почему именно - мы все понятия не имеем, что нас ждет у самого храма, даже приблизительно, там может сидеть злой дракон, а может вообще ничего не быть. Бессмысленно планировать, когда количество информации ниже уровня естественной ошибки планов, а сейчас у нас как раз такой случай. Хотя, если хотите что-то придумать - пожалуйста, я вам мешать не собираюсь. Но и помогать тоже, так как ничем не могу помочь.
   - А знаете... Долом, я, пожалуй, для разнообразия и спорить с тобой не буду, - высказала здравую мысль Авед, - Потому что ты, скорее всего, прав. Как обычно.
   - Э не, так не пойдет! - молодой парень покачал головой, - Я совет, конечно, дать могу - но вообще ведет нас всех Ниов, а не я, так что нечего все мои слова на веру принимать! Своей головой их всегда перепроверять надо...
   - Да, но ты же еще ни разу не ошибся! - удивился Нудлок, - Чего это мы тебе должны не верить?
   - Потому что все когда-нибудь да ошибаются. И мне ошибаться, честно признаюсь, доводилось. Хоть и, не без ложной скромности сказано будет, не так уж и часто, но бывало такое, я не всезнающий всемогущий бог... А так... Практикующий лекарь, который может иногда кой-чего совершить...
   - Не дело пану прибедняться, - вступил в беседу Тсерк, - Пан заморскую медицину знает, пан кровь заворачивает, пан камни учен кидать... Пан Долом - не простой пан, чую я это...
   - Да ладно, Тсерк, чего там... Не приписывай мне каких-то особых способностей, я - это просто я, а что камни хорошо кидаю... Ну, нужно же как-то человеку уметь за жизнь свою постоять? Не всем же, как Ниову или Реллику, мечами уметь махать. И силой не все наделены, и красотой, и магией. Кто-то должен и по-простому, по народному уметь драться. А что может быть народнее, чем запущенный в голову камень?
   - Воистину, друг мой, просты слова твои, но мудрость в них такова, что и не всякому королю снилась даже... А потому послушаем мы твой совет - пойдем завтра вперед, и что будь - пусть то и будет.
   Ночь на берегу прошла без происшествий - мертвая громада идола стола так же, как и века до этого, из озерных глубин ни один водяной выползти на берег больше ни рисковал, "машины смерти" не показывались. Злобные предзнаменования, постоянно преследующие наших героев в начале и середине их пути, к концу, казалось, устали, уступив место тишине и спокойствию. Так что все прекрасно выспались, и рано утром, насладившись зрелищем встающего из-за горы солнца, отражение которого в воде каким-то чудом опередило само светило, отряд Ниова продолжил путь. Прикинув, куда именно смотрят три каменных лица, и, определив направление с точностью до трех-пяти градусов, руководствуясь идеальным, по его словам, чувством направления Долома, наши герои покинули берег озера и вернулись под лесную сень.
   Если первые несколько часов казалось, что лес, как он был до этого, будет до самого черного храма, то потом стала очевидна вся неаргументированность столь оптимистической точки зрения. Кто-то, желающий результаты своего труда списать на природу, не очень успешно, постарался вовсю - место мягкого травяного ковра заняло нечто жесткое, чьим единственным желанием было сбить человека с ног. На каждом квадратном метре поверхности было по несколько незаметных ям, жаждущих сломать кому-то неосторожному ногу. Деревья так и мечтали своими острыми ветками изрезать лицо, алчущие доставить всем максимум неудобств кусты как будто бы сами перебегали с места на место, лишь бы перекрыть путникам удобный путь. Теперь приходилось не просто идти вперед, а прорубаться, и в некоторых местах без вмешательства Тсерка, Реллика и Ниова путники бы никогда не смогли пройти. Некоторые кусты приходилось мечами рубить под корень, причем острые иглы с этих кустов с огромным наслаждением всех расцарапывали. К счастью, не особенно глубоко, и мази предусмотрительного Долома небольшие, но не очень приятные царапинки, быстро затягивали.
   Но это были еще цветочки, ягодки начались лишь после полудня. Когда лес, путь и злобный, но живой, вдруг сменился мертвым лесом. Абсолютно мертвым. Казалось, что даже такое слово, жизнь, навсегда покинуло эти места, и путников встречали лишь трупы - мертвая трава, мертвые кусты, мертвые деревья... Мертвые люди. Первого трупа заметил Ниов - тогда весь отряд остановился, осмотрел костяк, на котором до сих пор осталась неплохая, пусть и проржавевшая, кольчуга. Ниов даже предложил его похоронить с соблюдением всех обрядов, но не очень на этом настаивал, так что остальные смогли его от этого отговорить. И очень правильно поступили, потому что потом мертвецы пошли один за другим. Их были десятки, сотни, даже тысячи... Скелеты, на которых не осталось даже следа тряпок, некогда их покрывавших. Костяки, в рыцарских доспехах дивного покроя, с оружием, до сих пор сохранившим свой блеск. Те, кто тут лежал в огромном количестве, некогда были, наверняка, солдатами, рыцарями, баронами, графами, князьями, а то и самими королями... Однако смерть всех их объединила. В своей бессмысленности.
   То, что смерть всех этих людей не имело никакого смысла, не вызывало сомнений. Они не погибли в борьбе за идею - они вообще не погибли в борьбе. Ни один доспех не был пробит, если, конечно, не считать старые поломки, которые владельцы еще при жизни как-то пытались залатать. Ни на одном мече не было царапин, рубцов. Все кости были целы, руки и ноги прилагались к туловищу, а не лежали в нескольких десятках метров, как это часто бывает в битвах. Так что казалось, что все эти люди, целые армии, просто пришли сюда, легли на землю и умерли. Своей собственной смертью. Хотя, конечно, так быть не могло. Войско, а это было именно войско, потому что оружие было почти у каждого, пришло сюда воевать. Пришло, судя по всему, зная, что шансов вернуться фактически нет - и, тем не менее, шло вперед. Погибая, бесцельно и бессмысленно, но шло. Некоторые трупы, теперь это уже было заметно, валялись не просто так - они были пристроены поудобнее, как будто кто-то, быть может, лежащий в десятке метров, хотел отдать своим друзьям и товарищам по оружию последние почести. Оружие у некоторых скелетов лежало на груди - как и положено у воинов, до конца оставшихся верных своей цели.
   Кстати, насчет оружия. Если вначале попадались большей частью простые мечи, да наконечники от давно уже сгнивших и рассыпавшихся в труху стрел, то потом появились и более экстравагантные экземпляры. И хоть общий вид этого оружия был такой же, рукоять да лезвие, назвать данные приборы мечами как-то язык не поворачивался. Это было явно что-то иное, оружие, хоть и предназначенное для того, чтоб резать, рубить да колоть, но вот только лежало оно явно не в человеческих руках. А в чьих - и сказать сложно. Скелет, у которого был найден первый такой "меч", сначала показался всем обычным. И никто бы, быть может, ничего и не заметил, если бы не Долом - молодой лекарь так, между прочим, вдруг заметил:
   - А рога то у него на шлеме свои собственные...
   Все присмотрелись, и обомлели - действительно, рога, которые все сначала приняли за обычное украшение, были продолжением черепа, так что кто бы это ни был при жизни, к человеческой расе он имел крайне отдаленное отношение... Однако потом и к такому привыкли - кроме рогатого воина, попадались тут и четырехрукие, и крылатые, и такие, что вообще даже в общих чертах не напоминали человека. Однако одно всех их объединяло - они шли, некогда, вперед, в ту же сторону, как и сейчас отряд Ниова. К черному храму. Или к тому, что было тут до него.
   Конечно, сколько бы тут не было чужаков, представителей давно забытых и исчезнувших с поверхности земли рас, в основном скелеты были человеческие. И оружие человеческое. Старое, которое сейчас можно было найти разве что в редких музеях, еще из меди и бронзы. Среднее, из железа, с примитивными украшениями, такое использовалось две-полторы тысячи лет назад. И новое, из особых сортов нержавеющей стали, пусть и устаревшего дизайна, но до сих пор пребывавшее на вооружении не особо богатых стран. Казалось, что тут не одно войско погибло, а десятки, сотни, тысячи войск, которые год за годом, век за веком, тысячелетие за тысячелетием шли вперед, на штурм черного храма. И не просто казалось, а так оно и было.
   И хоть, казалось бы, теперь уже информации больше, чем достаточно, обсуждай, не хочу. Выдвигай гипотезы, предположения, почему вдруг все эти люди и нелюди погибли? Как самим избежать такой судьбы? Что делать дальше? Ан нет. Отряд Ниова шел в полной тишине - каждого мучили горькие мысли и неприятные предчувствия, и даже с лица Долома сошла его улыбка. Потому что поняла - тут, на этом кладбище без могил, в царстве не способных обрести покой скелетов, ей не место. Тут было царство смерти, и любое проявление радости было оскорблением, святотатством по отношению к тем, кто некогда сложил тут свои жизни. Сложил совершенно напрасно, ни за что, веря, что именно его жертва способна помочь его друзьям хоть немного, но продвинуться вперед. И именно поэтому, когда Нудлок решил осмотреть очередное оружие, особо его заинтересовавшее, Долом остановил мага.
   - Не делай этого. Хоть оружие и не проклято, тебе, как магу, это видно, но, забрав его, ты лишишь душу несчастного последнего, за что она держалась... Пока оружие остается с человеком, он верит, что борьба была, и что именно он помог одержать победу... Забрав меч, ты лишишь человека счастливого посмертия. Потому не трогай ничего.
   Услышав столь непривычные в устах Долома слова, Нудлок лишь пожал плечами и даже не притронулся к оружию.
   А потом все внезапно кончилось - закончился мертвый лес, пропали скелеты древних воинов. Перед отрядом Ниова открылось широкое поле, посреди которого гордо возвышался черный храм.
  
   Глава 13. Преддверия храма
  
   Если в книге из библиотеки черный храм описывался, как нечто невероятное, если на картине из замка он выглядел впечатляюще, то все это не шло ни в какое сравнение с тем, что он представлял собой на самом деле. Причем нельзя сказать, что он выделялся особо крупными размерами - да, побольше любого другого культового сооружения, когда-либо воздвигнутого людьми. Но как раз это говорило о том, что Двуликий-Триединый, в отличие от остальных богов, не чувствовал себя таким уж и хозяином положения, и потому стремился все, что было с ним связано, увеличить в особо больших масштабах... Так что размер был далеко не первым, что бросалось в глаза любому пришедшему к храму. Потому что будь он хоть в десять, хоть в сто раз меньше - впечатление от этого не сильно бы изменилось. Потому что храм был совершенством. Он был идеален, безукоризнен, как не может быть ни одно архитектурное сооружение. Любой художник, когда творит свою картину, делает лишь отражение реальности, воплощает лишь свои собственные мысли. Любой архитектор, проектируя здание, пытается оживить изначально мертвый камень, придать ему то, чего он лишен изначально - жизни. У кого это выходит лучше, у кого - хуже, но идеала достичь не может никто. Кроме того, кто строил черный храм. Потому что этот человек, хоть очень сомнительно, что это был человек, создал нечто безупречное. Храм смотрелся не как здание, а как живое существо. Как некое огромное чудовище, с лоснящейся чернотой хитиновой броней. У храма не было ни единой острой грани - все его стены плавно перетекали одна в одну, закруглялись, извивались, гармонично сплетаясь в единое целое. Крышу не венчал ни купол, ни башня, ни колокольня. Даже определить, где именно она начиналась, было затруднительно - вот только что шла стена, а вот уже вроде как кровля. А может еще стена. А может уже и до этого был кров. В стенах из чего-то черного, очень сомнительно, что именно камня, слишком это было бы просто, не было ни единого окна, ни единой бойницы или еще чего-то, что позволяло бы проникнуть внутрь. Единственным ходом в черный храм были огромные ворота. Высотой добрых двадцать метров, они, подобно воротам иных крепостей, были предназначены явно не для отражения тарана. Эти ворота, казалось, были просто частью самих стен, их форма была столь же неправильной, как и у всего остального сооружения, и столь же совершенной в хаосе своих форм. Ни арочные, ни прямоугольные, ворота чудились пастью огромного чудовища, сейчас сомкнутой, но готовой поглотить любую дичь, переварить ее и навсегда скрыть в своих глубинах. И хоть не заметно было никаких укреплений, даже мысль о том, что храм можно взять штурмом, не приходило никому в голову. Одного вида этого совершенного творения было достаточно, чтоб понять - незваным гостям тут не место, и ради собственного добра им лучше убраться отсюда поскорее, пока не произошло с ними что-то ужасное...
   Однако если кто и поддался таким мыслям, выразить их вслух не решился никто. Потому что Ниов, который, собственно говоря, и привел всех сюда, не собирался останавливаться в ста метрах от своей цели, да и то всего лишь по причине какого-то дурацкого чувства... И рыцарь, как будто плывя в потоке густой патоки, сделал первый шаг к храму, а потом второй, а потом... А потом всякое сопротивление исчезло. Как и чувство магического давления со стороны храма. И не только Ниов, а и все его спутники почувствовали себя свободными, и не просто свободными, а свободными абсолютно от всего. Ни храм, ни что иное их уже не держало - пропало чувство тревоги, пропало чувство опасности, пропала горечь и тоска, и некоторые из отряда уже совсем были готовы освободиться, когда... Когда пощечины со стороны Долома привели в чувство Реллика и Авед.
   - Да как ты смеешь! - набросилась на молодого лекаря девушка.
   - Да ладно уж... - вяло отмахнулся Долом, но на его сторону встал Нудлок.
   - Ты бы лучше вместо того, чтоб с кулаками бросаться, поблагодарила Долома, он только что тебе жизнь спас...
   - Это каким же образом? - удивилась Авед.
   - А очень простым... - маг сначала хотел было так общими словами и отделаться, но, видя, что все внимательно ждут его пояснений, кроме Долома, который знал явно больше, чем показывал, продолжил. - Неужели вы не чувствуете магию этого места? Я понимаю, вы - не маги, но, по-моему, тут столько силы кем-то щедро разлито, что и самый заурядный человек просто обязан ее почувствовать... Мне, честно говоря, даже дышать тут тяжело, сила так и давит, так и вбивает в землю... Не знаю, можно ли тут вообще заклинания использовать...
   - Друг мой, коли так, то чего нам ты сие не сказал? Мы бы осторожны были... - спросил Ниов.
   - Нудлок прав, - наконец вступился Долом, - Честно говоря, я не знаю, что тут вокруг происходит, и этого скорее всего никто не знает. Но одно я могу точно сказать - той силы, что в давние времена приносила смерти всем, кто сюда шел, больше нет. Или она просто так ослабла, что ничего больше не может сделать. Тут сейчас что-то иное, и, я думаю, сам Двуликий-Триединый не смог бы сказать, что именно... Я думаю, Нудлок, ты можешь, конечно, не согласиться, что тут сейчас после поражения некогда правящей всем силы образовалась некая силовая воронка. Место, где тысячелетиями жил бог, просто обязано быть полюсом великой мощи, и если мощь бога подорвана - сюда, как в любую яму, начинают стекать разные помои. Только не простые, естественно, а магические. Например, это чувство, что храм - это зверь, от которого надо бежать... Примитивный человеческий страх перед хищником, остался нам от далеких предков, а тут его кто-то усиливает, извращает, оборачивает вокруг своей оси... Или, другой пример, чувство свободы. Я не знаю, заметили ли вы, или нет, я могу судить только по тому, как это чувство подействовало на меня. Моей душе захотелось полной, абсолютной, свободы, а достичь ее она могла только покинув это бренное тело, столь слабое и столь сдержанное в своих порывах... И, как я заметил, если Тсерк, Нудлок, Ниов, ну и я, конечно, смогли удержать свою душу, то у вас двоих она стала постепенно вытекать... И, боюсь, если бы не моя пощечина - была бы она уже далеко. А с нами осталось бы очередные два тела, что делать с которыми - непонятно. И это, судя по всему, только начало. Так что боюсь, последние несколько десятков метров до храма нам ой как нелегко дадутся... Что касается предупреждения... Боюсь, оно тут излишне - мы и так знаем, что тут опасно, и скажи нам Нудлок, что тут разлито особое магическое силовое поле... Это мало что бы изменило.
   - Друг мой, что же делать предлагаешь ты?
   - Я? Эх... Опять все на мои плечи решения... Ладно, скажу я, что предлагаю. Хотя на этот раз действительно предлагаю. И не настаиваю. Потому что материала для раздумий и мне не хватает. Но все же, я думаю, было бы разумным сейчас, после прогулки по лесу с мертвецами, к храму и не пытаться подойти... А разбить прямо тут, на опушке леса, лагерь, за ночь хорошенько отдохнуть, и утром, с новыми силами, пойти в последний штурм нерушимого бастиона...
   - А не опасно ли это, пан лекарь? - спросил Тсерк, - Коли кажете вы, что тут потоки чародейства повсюду, то в сон тута погружаться умно ли будет? Утро, оно хоть вечера и мудренее, токмо до него еще дожить надо... А вечер еще не поздний, коли сейчас в храм пойдем, то гляди, всему сегодня и конец будет...
   - Не знаю, - честно признался Долом, - Может я и ошибку делаю, но все же я бы подождал до утра. И, так и быть, я согласен лично всю ночь стоять на страже, у меня то сил много, а вот вам, боюсь, отдохнуть всем надо...
   - Не смеши, - отмахнулась Авед, - Ты устал не меньше, чем я, это точно! Уж я вижу, глаз наметан... Так что будем дежурить по очереди. Ниов, ты ж не против устроить тут привал? А то я, честно говоря, не очень хорошо себя чувствую... Отдохнуть бы хоть немного...
   Сложно сказать, подействовала ли на рыцаря речь Долома, однако после слов Авед никто уже не сомневался - рыцарь объявит привал, уложит девушку спать, а там будь что будет... Хоть вампиры души средь ночи приходят - рыцарь грудью своей станет на защиту Авед, и до последней капли крови будет удерживать напор любого противника. И хоть, устраиваясь прямо на голую землю, все были уверены, что после пережитого за день их желудок ничего в себя принять не сможет, вид аппетитно поедающего свои запасы Долома сделал свое черное дело. Аппетит, как известно, просыпается во время еды, а потому, хоть костер никто и не разжигал и не подогревал остывшую за день еду, все смачно поужинали и устроились на ночлег. За вечер бушующие возле черного храма магические шторма больше никого не побеспокоили.
   Однако ночь выдалась предсказуемо беспокойной. Уже с последними лучами солнца магические местные силы нанесли очередной "удар", на этот раз в виде банальной тоски. Тоски по всему, что было, но прошло, тоски по несбывшимся возможностям и нереализованным планам. Волна уныния, казалось, прокатилась над лагерем, задев абсолютно всех. Кого больше, кого меньше, а кого, вроде того же Долома, и вовсе обошла стороной, но сильное желание все забросить и никуда больше не идти, так как все столь плохо, что хуже быть не может, почувствовали все. Однако все опять же были к этому готовы - только Нудлока на этот раз пришлось приводить в себя. Молодой маг, как ни удивительно, оказался особо податлив тоске, и только приложенные со стороны остальных физические усилия привели его в чувство. После чего, как будто бы почувствовал, что тут ей ничего не достичь, хандра ушла прочь, и отряд получил небольшую передышку.
   Ненадолго. Когда уже начало казаться, что за ночь кто-то и уснуть случаем может, место возле храма опять показало свой характер. На этот раз более прозаичным способом - никто уже не пытался воздействовать на умы, а просто воздух вдруг внезапно стал густым, как вода. И дыхание из естественного процесса в один момент превратилось в изощренную пытку, вынести которую было ой как нелегко. Каждый вдох, каждый выдох стоил таких усилий, что единственным желанием было поскорее перестать дышать и перестать испытывать это невыносимое страдание. Однако в мозги при этом никто не засылал туман, так что все прекрасно понимали, к чему может привести такое неосторожное желание, и дышать, как бы это ни было тяжело, не переставали. И тут храм тоже вынужден был сдаться, отпустить так и не клюнувшую на наживку добычу.
   Однако так просто признавать свое поражение неразумная, или вполне разумная, кто ее знает, сила, которая тут всем заправляла, не собиралась. Решив, что если уж использовать магию, то по полной программе, она поочередно испытывала на отряде Ниова все виды своих способностей. После воздуха настал черед воды и огня - с неба полился поток дождя, сама же атмосфера начала накаляться, в итоге превратившись в хорошую баню. Нудлок, едва это началось, поспешил всех заверить, что и вода, и огонь это особые, человеку принципиально не способные нанести вред. Однако он немного покривил душей - человеку то вред может и не способны были они принести, а вот всему тому, что при нем, в том числе и одежде, и снаряжению - вполне. Так что очень скоро абсолютно все чувствовали себя курицами, из которых кто-то решил сварить бульон, и удовольствия это не доставляло никакого. Маг сразу же попытался что-то против этого предпринять, и хоть в первое время у него ничего не получалось, минут через двадцать безрезультатных усилий он смог сотворить какое-то заклинание, эффективность которого превзошла все возможные ожидания. То ли Нудлок каким-то образом смог подключиться к источнику местной силы и потому не рассчитал свои усилия, то ли сама она решила пошутить - дождь внезапно закончился, и температура начала резко падать. Градусов этак на десять за минуту, с плюс семидесяти до минус пятидесяти... Сказать, что это вызвало хоть какой-то энтузиазм у насквозь мокрых путников, уже начинающих покрываться льдом... И если бы такое падение температуры продолжалось бы еще минут пять, вполне возможно, что к утру у храма лежало бы шесть ледышек, однако и тут Нудлок смог сотворить контрзаклинание. На этот раз более успешное - метеоситуация вокруг вернулась к норме, хоть одежда, естественно, более сухой не стало. Особенно это было неприятно для тех из путников, кто был в доспехах, потому что те же Авед и Долом, например, свою одежду спокойно сняли и выжали, что сделать с металлическим панцирем было на несколько порядков сложнее...
   После испытание водой, жарой и холодом никто уже не сомневался, что храм выдаст что-то новое. И он действительно выдал. На этот раз ударив так, чтоб наглые людишки, посмевшие вторгнуться в его пределы, окончательно выбыли бы из строя. Удар был нанесен по чувству реальности. Нанесен с умением искусного фехтовальщика, который берет не столько грубой силой, сколько точностью и продуманностью каждого движения, каждой позиции. И перед каждым членом отряда Ниова вдруг встал вопрос - реально ли все, что вокруг происходит? Что есть мир вокруг них, объективная реальность или плод их собственного воображения? И хоть слова "диалектический материализм" и "метафизический идеализм" ни для кого из присутствующих, за исключением разве что того же Долома, любившего быть в курсе всех новинок заумных теорий, ничего не значили, глубину проблемы все ощутили на своей шкуре. И, что самое главное, выход из этой дилеммы каждый должен был найти сам - потому что если человек думает, что все вокруг лишь плод его воображения, то тряси его за плечи, давай пощечины - лучше от этого ему не станет. Потому что пощечины того, кто тобою же придуман, причиняют боль лишь потому, что ты хочешь, чтоб тебе ее причинили... И так далее. Понятно, на что надеялась местная сила - пусть на того же Долома этот удар не подействовал, то хоть кого-то, а то и нескольких сразу, он просто обязан был вывести из строя, взамен подарив ему мир чистых грез. Однако и на этот раз ошибочка вышла - на столь заманчивый призыв признать себя единственной силой во вселенной никто не откликнулся. После Долома, на которого, как уже было сказано, новая атака не подействовала даже, почти сразу же пришла в себя Авед, чье истинно женское чутье просто не могло принять факт иллюзорности мира. Затем очнулся и молчаливый Тсерк, после него - Нудлок. Рыцарь же и витязь, обычно самые стойкие, именно этому заклинанию поддались сильнее всего - все уже начинали волноваться, когда Ниов, наконец, пришел в себя. Оставался один Реллик, и, понимая всю ту борьбу, которая шла в этом человеке, никто его не трогал. Все помнили, что только что испытывали сами, и интуитивно понимали, что надо дать возможность витязю самому бороться. И только когда ему стало совсем плохо, когда в глазах уже появились первые следы безумия, когда душа Реллика уже готова была замкнуться в себе, Ниов подошел к витязю и обнял его дружески за плечи. После чего просто сказал:
   - Вспомни долг свой, мой друг... Он зовет тебя...
   Почему именно на долг решил сослаться Ниов - никто, да и он сам тоже, не знал. Однако именно это было тем единственным, что могло еще хоть что-то изменить, и оно подействовало. Реллик взял себя в руки, поборол мысли об иллюзорности всего происходящего и, еще через несколько минут, пришел в себя. Пришел всего лишь для того, чтоб тут же потерять сознание. Однако это уже был здоровый обморок, беспамятство человека, который пережил слишком много и нуждается в самом обычном отдыхе. И потому Реллика больше никто не тревожил.
   После этой атаки всем казалось, что следующая просто обязана последовать, однако этого не произошло. До самого утра загадочная сила не показывала себя, и с первыми лучами храм казался лишь тем, чем и был на самом деле - древним заброшенным зданием, мертвым вместилищем забытого бога. И не более того.
   Хоть за ночь заснуть удалось лишь Реллику, Авед и Долому, отдохнувшими, как это ни парадоксально, были все. Ночные испытания и страхи вместо того, чтоб вымотать окончательно и без того выбивающихся из последних сил путников, придали им заряд бодрости и свежести, и тут без магии явно что не обошлось. Так что утром никто не нарекал, что Долом дал неверный совет, и что в храм следовало идти прямо вчера. Тем более что все понимали, что именно все то, что им довелось пережить, приготовило к тому, что еще может ждать в храме. И не будь этой бессонной ночи - любой самый слабый удар местной силы мог бы стать для отряда последним. Так что, побеседовав за завтраком на самые будничные темы, вроде погоды или планов на далекое будущее, все собрались, морально приготовились и... стали ждать неизвестно чего. Понимая, что ожидание это может продлиться еще очень долго, и связано оно отнюдь не с чем-то мифическим, а с самым обычным нежеланием лезть добровольно в пекло, Ниов сказал:
   - Ну что же, друзья, пред нами осталась последняя преграда... Одолеем же ее!
   Не последовало дружного клича "Одолеем!", тут не было бездумной армии, только и способной что слушать слова командира и бездумно им следовать. Тут был отряд единодумцев, которые понимали, что и зачем они делают. А потому слова Ниова остались тем, для чего и были предназначены - ключом к действию. И после этого призыва шесть человек отправились в последний этап их пути - последние сто метров до храма... Пятьдесят... Двадцать... Десять... Пять... Один... Ноль.
   И вот цель достигнута. Ниов, Долом, Авед, Нудлок, Тсерк и Реллик стоят у самого черного храма, у его возвышающейся в небеса громады. У огромных ворот, как открыть которые - не знал никто.
   - И что же нам теперь дальше делать? - задала риторический вопрос Авед, - Как внутрь попасть?
   - Друзья мои, сказано было Вечным, что моя кровь откроет врата черного храма, и потому окропить их надобно... - начал было Ниов, однако Нудлок его перебил.
   - Нет. Если ты хочешь разрезать себе вены и полить кровью ворота, то это скорее всего не поможет. Знаю я магию крови, приходилось немного учить. Тут что-то другое должно быть.
   - Почему не поможет? - спросил Долом.
   - Не поможет, потому что магия крови - это довольно специфическая магия. И она может подействовать, если тот человек, кровь которого использовалась для заклинания, и тот, кто потом ее использует, только очень близкие родственники. Да и то не всегда. Есть много случаев, когда ни братья, ни сыновья не могли своей кровью открыть то, что некогда было заперто. Так что это будет лишь лишней тратой сил... Тем более, заклинания крови, они имеют особый магический запах, и будь тут что-то из них - я бы почувствовал.
   - Даже среди всех магических штормов вокруг?
   - Даже среди них. Тем более, Долом, как раз сейчас они стихли. Не знаю, может все силы на нас потратили, а может просто надоело. Конечно, я ничего не могу сказать по то, что находится внутри храма - этот черный минерал хоть и проницаем для магии, но так ее искажает, что ничего невозможно понять. Но ворота, они, если волшебством открываются, должны иметь наружный выход заклинаний, а я его не вижу.
   - Тем не менее, Нудлок, я хоть и не специалист в магии, я больше по травам да лекарствам, ну и еще по мелочам, но я бы не был столь категоричен. Ниов, я думаю, что если действительно тут заклинание на твоей крови - то и крошечной капли должно хватить. Так что я бы советовал все же попробовать, не думаю, что слова Вечного так уж и пусты. Он обманом вроде не так уж и часто пользуется...
   - Подожди! Долом, ты действительно не специалист! Но зато я - маг, учился у лучших чародеев со всего мира, и могу с уверенностью сказать - ничего это не даст! В вот враги, получив они каплю крови Ниова, смогут против него особое магическое оружие сделать, от которого не спастись! Ты, если умный такой, должен знать - для умелого волшебника достаточно нескольких миллиграмм крови, и он из человека может марионетку сделать...
   - Он может сделать марионетку, если ему дать до этого год поработать, провести все исследования, выделить все необходимые ресурсы, и так далее. И прямо сейчас это нам ничем грозить не может, так что твои опасения безосновательны. Тем более что был бы у Ниова враг, который бы задался целью достать его кровь - можно это сделать намного более простым путем. Я думаю, что наш многоуважаемый рыцарь немало красной пролил на полях сражений. Да, то, о чем ты говоришь, раньше было популярной моделью мести, но это уже пройденный этап. За последние года я не слышал, чтоб кто-то специально добывал чужие волосы, ногти, капли крови, и потом с ними вершил некие злодейства...
   - Да ты и не мог слышать! Потому что такие преступления, как правило, выглядят как несчастный случай, там ни маг, ни, тем более, местная стража, никаких улик не найдет! Жил себе человек, да и помер! И я думаю...
   - Друзья мои, стойте! - прервал их Ниов. - Кровь - моя, и мне решать, как быть с нею. И потому, хоть слова твои, Нудлок, и мудры, и забота твоя о жизни моей велика, я поступлю так, как Долом советует.
   И не дожидаясь, пока кто-то ему успеет возразить, Ниов лезвием меча легко разрезал себе палец и, выдавив каплю крови, размазал ее по поверхности ворот. После чего... Ровным счетом ничего не произошло. Кровь так и осталась размазанной по черному материалу храма, и ворота даже и не подумали раскрываться.
   - Ну что же, - Ниов для уверенности толкнул их, абсолютно безрезультатно, - Теперь ведомо, что иным способом храм отпереть нам суждено...
   - Я ж говорил, - Нудлок покачал головой, - Не приведет это ни к чему... И вторая часть слов Вечного была наверняка столь же пустой, это были просто фразы, смысла реального в которых...
   - Подожди, - остановил его Реллик, - Какая такая вторая часть?
   - Как какая? - удивился маг, - Ниов, ты ж утверждал, что запомнил ту фразу наизусть? Так? И передал ее в своем рассказе без искажений.
   - Воистину так. То, что самим Вечным сказано, в память глубоко идет.
   - Да, действительно, что за вторая часть? Я тоже не помню? - попросила Авед. - Можешь повторить еще раз, что он сказал?
   - Желание госпожи для меня закон. "Не тебе судьба предназначила уничтожить древнее зло, не твоя это будет рука, но твоя кровь, рука знатного, откроет врата храма, и только ты один наш мир сможешь оградить от наступления тьмы". Так было сказано Вечным.
   - Нудлок, так какую вторую часть ты имел в виду? - спросила Авед.
   - Ну как какую... Тут же сказано - "рука знатного"...
   - Стоп, ты хочешь сказать, что это было про двух разных людей? - догадался Реллик, - То есть кровь твоя, а рука - кого-то знатного?
   - Ну да, а как иначе это можно понять? - удивился Нудлок.
   - Я поняла! - решилась, наконец, Авед рассказать правду, которую уже поняли все и давно, - Я, как вы наверно догадались, не простого рода! И среди предков моих были и короли даже, и графы, и князья! Так что...
   Авед со всей силой оперлась о створки ворот, и они, естественно, и не подумали открываться.
   - Ну что же, как я и думал! - горько усмехнулся Нудлок, - Вот знатная рука нашей Авед ничего сделать не смогла. Это тоже было лишь пустыми словами.
   - Или рука недостаточно знатная, - высказал предположение Долом.
   - Ну... - Авед не нашлась, что ответить. - Может тогда и остальные все попробуют свои руки?
   - Бесполезно, - покачал головой маг, - Это не поможет... Надо что-то другое испытать...
   - И тем не менее, - настаивала девушка, - Вот ты, Долом. Давай.
   - Не, моя рука тут не поможет, - уверенность в голосе Долома не позволила в этом усомниться, - Уж я свое происхождение знаю. А вот вам, Нудлок, Тсерк и Реллик, не мешало бы попробовать... Просто для того, чтоб все сомнения нашей прекрасной компаньонки рассеять...
   - Мне то что. - чародей еще раз пожал плечами, прижал руку к воротам, и... ничего не произошло.
   - Раз пан так желает... - Прижал свою руку и Нудлок, и тоже ровным счетом ничего не случилось.
   - Так что это все бесполезно, - Реллик последовал их примеру, и опять створки ворот не сдвинулись с места.
   Хотя, не совсем так. Не сдвинуться, то они не сдвинулись. Но вместо этого просто взяли, и исчезли. Как будто тут их никогда и не было. Как будто бы в стене храма вечно был огромный черный грот, уводящий в пустоту, и даже сама идея о том, что это гармоническое строение можно испоганить воротами, выглядела абсолютным кощунством.
   Единственным, кто никак особо не проявил свои чувства от случившегося, был Долом. Только он продолжал улыбаться, как будто бы заранее знал, что именно так и должно произойти. В порядке увеличения удивления можно расположить Авед и Ниова, потом Тсерка, ну и, наконец, Нудлока и Реллика. Если рыцарь и девушка просто были удивлены, то Тсерк был ошеломлен, а маг с витязем - ошарашены до глубины своей души. И если Реллик переживал свое удивление молча, волшебник не смог сдержаться:
   - Такого просто не может быть! Это противоречит самой магической структуре нашего мира, такого просто быть не может! Магия, она ж подчинена законам, еще более жестким, чем природа! Нет, такого не бывает никогда, границы магии были определены еще древними, и с тех пор они только сужались... Чтоб принять за возможное совершенно нереальное - случалось, но наоборот ни один настоящий маг...
   - Успокойся, Нудлок. - вмешался Долом, - Тут не магия, тут божественная сила. Ты ж не забывай, боги, они по своей природе ближе к природе, чем к магии. И чудеса, которые они вершат, не магического, а физического происхождения. Они не левитируют, а заставляют тяготение не действовать, не вызывают из высших сфер элементали огня, а увеличивают скорость движения атомов и молекул. Так что нельзя к богам подходить с точки зрения магов, иначе бы эти два понятия вообще не отличались. А тут поработал явно бог, и даже хорошего класса... Причем я даже догадываюсь, кто именно. То, что это был не Двуликий-Триединый - очевидно. Ладно, не буду вас мучить. Я думаю, что это сделал сам Вечный. Зачем - есть догадки, но тут толком ничего не могу сказать... А что это он, так кто еще может дать столь подробную инструкцию, как открыть замок, кроме того, кто его закрыл. Так что...
   - А... - начал было Реллик, но и этого звука-стона хватило молодому лекарю, чтоб понять, о чем именно его спросили.
   - Реллик, ты прав, именно твоя рука - знатная. Почему - не знаю, но думаю, что был кто-то из твоих предков из достаточно известного рода. Сейчас людей много, проследить далеко свою родню - не каждому дано. Так что тут ничего нет удивительного. Я бы не удивился, если бы рука Авед, или того же Нудлока открыла эти врата, но оказалось, что это именно твоя рука... Что же, значит, так тому было суждено случиться, и тут не вопросы надо задавать, а радоваться, что мы смогли войти внутрь... Мы ж идем в храм?
   - Конечно же, идем, - ответил Ниов, и первым, подавая пример остальным, зашел под своды черного храма.
   За ним последовали и другие.
  
   Глава 14. За ними охрана
  
   Хоть снаружи казалось, что сама атмосфера внутри храма столь же черна, как и материал его стен, изнутри это впечатление пропадало. В храме было светло. Конечно, не так светло, как на улице, но и не так темно, как можно было бы ожидать от здания, не имеющего ни одного окна. Свет, казалось, излучался самими стенами этого сооружения, иссиня-черными снаружи, бледно-серыми изнутри. И хоть обычно всегда именно внутренние помещения культовых сооружений представляют особый интерес с точки зрения украшений, черный храм и в этом плане являл собою исключение из всех правил. Если наружный его вид вызывал восхищение своей архитектурной завершенностью, изгибом каждой линии, гармоничностью форм, то изнутри все было просто, как лопата. Огромный, не поддающийся описанию, совершенно пустой зал кубической формы, к которому с четырех сторон вели коридоры. Один из них, самый короткий, как раз и упирался в бывшие ворота, через которые зашли наши герои. Второй, расположенный на противоположном конце зала, упирался в некий клубок темноты, по внешним своим очертаниям напоминающий алтарь. Что находилось в остальных двух коридорах - было не видно, однако занимающая все стены пустота не оставляла сомнения, что и там ничего особо интересного по определению быть не может.
   - Ну что же... Вот и закончен наш путь. - сказал Ниов, - Спасибо вам, друзья мои, за всю ту помощь, что оказали вы мне в своем пути. Ибо теперь пришел мой час вершить то, что мне предназначено судьбою. Друг мой Долом, я...
   - Благодарить - рано, еще успеешь. Совета спрашивать - извини, как раз сейчас ничего сказать не могу. Вечный послал не меня, а тебя, и понять, как именно следует окончательно одолеть древнее зло, только тебе дано. Так что действую. А мы уж, коли что, поможем...
   - От чего помогать? - удивилась Авед, - Мы уже на месте, все преграды одолели... Нудлок, ты чувствуешь тут какие-то магические ловушки?
   - Я тут вообще ничего не чувствую, Авед... И это намного хуже, чем самая страшная ловушка... То есть магия то моя конечно при мне, но я не чувствую... Как бы это сказать... Представьте, что у вас есть конь, доспехи, оружие, вы знаете, что где-то рядом может быть враг, но при этом видите лишь пустоту. Как будто бы весите в воздухе, и нет ни земли, ни неба, ничего вообще нет. Так вот тут что-то подобное, только в магическом смысле. Сила то у меня есть, но так кажется, будто этого храма вообще нет... И тут вообще ничего нет... И мира самого нет... Потому Долом прав - вполне вероятно, что нам придется помогать Ниову... Не знаю, против чего, не знаю, как, но тут... Тут... Тут плохо.
   - Друзья мои, оставьте страхи свои! Ибо опасность встречать лишь с боязнью, это встречать без оружия. И только коли сердце чисто, и коли готов ты с врагом лицо к лицу бой принять, коли вера в победу не затуманивает твой разум, но делает чего чистым и острым, тогда лишь победа приходит. И знаю я, что сделать мне суждено. Ибо великое зло вершилось в этом храме, а еще более великое - на алтаре цвета ночи, и когда покинуло лихо храм, в алтарь ушло оно. Лишь его уничтожив, горести и беды мы сможем отвернуть. И так тому и быть.
   Сказав это, Ниов уверенным шагом направился к алтарю, однако так просто дойти до него рыцарю было не суждено. Когда его отряд уже был почти посреди того самого зала, в который сходились четыре коридора, из двух боковых резко подул ветер. Причем он не просто дул, а и нес с собой камни - как большие булыжники, так маленькую гальку, черного, серого, и даже белого цветов. Все они сталкивались прямо посреди зала, и не просто сталкивались, а как будто ударялись о какую-то незримую преграду, падая на землю. Все это происходило считанные доли секунды, и буквально пару мгновений спустя магический ветер затих, а посреди зала образовалась здоровенная куча камней. Которые явно не собирались лежать просто так мертвым грузом - они зашевелились, начали собираться вместе в единое целое, и через миг в самом центре зала перед нашими героями уже была не груда булыжников, а самый настоящий гигант. Огромный, метров пяти ростом, с полагающейся по рангу каменной дубиной, он выглядел не просто устрашающе, а и непобедимо. И ничего в его великанском теле не напоминало, что совсем недавно он валялся в виде вороха камней в двух коридорах, и только потревоженное путниками древнее сторожевое заклятье вернуло его к жизни. Казалось, что он тут стоял всегда - такой же неустрашимый, несгибаемый и смертоносный. И голос, которым он обратился, был подстать внешности исполина. Такой же грубый, громкий и невольно вызывающий трепет у существ из плоти и крови, которым никогда не достичь совершенства формы жизни из вулканических пород... Пусть и бытие которого было вызвано исключительно древней магией. Или волей богов, как поправил бы Долом.
   - Кто потревожил мой покой? - вопрос великана не отличался разнообразием, точно так же мог спросить особо ретивого посыльного не выспавшийся король, али кто еще. Однако сила в этом голосе не оставляла сомнений - оставлять его без ответа смерти немедленной подобно.
   Роль собеседника гиганта взял на себя, естественно, Ниов. Разумно рассудив, что если кто и дал каменному существу мозги, то не особенно большие, рыцарь решил попытаться вести свою речь попроще, что давалось ему с большим трудом.
   - Твой покой довелось потревожить мне. Я - рыцарь, я пришел из дальних стран, они находятся далеко на западе, там, где садится солнце...
   - Я знаю, где запад, - к всеобщему удивлению великан, от которого можно было скорее ожидать тупого размахивания дубиной, чем умных слов, оказался достаточно разговорчивым. - Не следует считать себя, путник, умнее прочих - ты понял мой вопрос. И ты понял, что интересует меня. И ты понял, что я - страж этого места. И мне нужно знать, что собою представляют те, кто потревожил стены черного храма. И я буду откровенен - мне надо знать это лишь для того, чтоб не пропустить в дальнейшем никого даже на порог вверенного мне храма. А потому я хочу слушать вам. И я знаю - вы расскажите мне свою историю, даже зная, что после этого я убью вас, потому что в человеке заложена вера, что в последний момент может случиться чудо. И мне скучно нести свою вечную вахту, а потому я всегда слушаю тех, кто приходит ко мне. И они думают, что, разжалобив меня, смогут уцелеть, и я отпущу их. Не правы они, и вы не правы, потому что тоже так думаете, но мне это только нравиться. Потому я и спрашиваю вас - кто вы такие? Имея в виду, что привело вас в мои владения? Но если желаете рассказать всю историю вашей жизни - ее я тоже выслушаю. Вы - смертны, вы умрете от голода, жажды и усталости, я же бессмертен, и я буду тут стоять вечно. Я не выпущу вас назад, и не пропущу дальше. Потому я слушаю тебя, смертник.
   - Эй, страж! - окликнул гиганта Долом, - А может, ты нам лучше свою историю расскажешь? А мы послушаем? Например, про твое бессмертие, а?
   Исполин задумался, но ненадолго. Поразмыслив несколько секунд, он решил:
   - А ты смел, друг рыцаря! Ты первый, кто попросил у меня рассказать вас о себе. Что же, это похвально. И я, пожалуй, выполню это твое последнее желание. Но лишь после того, как услышу ваши слова.
   - Это будет справедливо, - согласился Долом, и страх даже не подумал показываться на его лице. Он был все так же спокоен и весел, и слова каменного стражника как будто бы вообще не произвели на него впечатления. Впрочем, и его спокойствие никак не отразилось на великане.
   Наконец Ниов, убедившись, что никто больше ничего не хочет сказать, продолжил свой рассказ. Вернее начал заново, и рассказ этот уже был другим.
   - Воистину говорят, вершит всем в этом мире доля. Доля, участь моя, не на земле была писана. Судьба моя была с этим храмом из камня черного связана, и жребий мой определил то, что сейчас я стою тут, благородный страж...
   Ниов, сдавалось, забыл обо всем, о своих друзьях, о храме, о каменном великане. Он погрузился в свою стихию, в рассуждения о доле и уделе каждого человека, и ничего не могло отвлечь рыцаря от этих мыслей. Ничего и не пыталось отвлечь. Только Долом, так, между делом, заметил:
   - Эх, какой великий философ почем зря пропадает...
   Тем временем рыцарь продолжал.
   - В далеких сферах, куда не дано попасть человеку, вершиться настоящая судьба всех, что под солнцем сим ходи, и коли решено было там - не судьба человеку изменить решение сил высших. И одно лишь ему остается - вершить так свою долю, как предписано. Великое то есть счастье, коли предначертанное человеку есть добро, и великое горе, коли зло. Ибо лишь исполняя веления вселенских сил достигает человек гармонии с миром, и коли гармония та достигается путем причинения страданий - то есть лихо великое. Воистину говорят мудрые...
   Прошло примерно десять минут. Каменный великан не подавал никаких признаков усталости, и, когда Ниов, наконец, перешел к сути, казалось, что гигант этого даже не заметил.
   - ... Неведомо мне, где жребий был брошен, что выпал мне. Но сказано было - доля, участь моя, лишь в поисках черного храма может обрести свое истинное предназначения. Ибо так уготовано мне, так определила судьба. Потому и пошел я в края дальние, ибо поиск своего пути в жизни - есть единый способ самого существования, и то, кто не нашел свой путь, али избрал его неверно, али стал на чужой путь, не сможет обрести истинное счастье. И будет тело его получать наслаждения, и душа его радоваться будет от преклонения, но лишь отсрочкой это будет от страданий великих, ибо то, что не уготовано человеку, не способно принести ему вечный покой. Потому понял я, что лишь сей храм отыскав обрету я то, чего жизнь моя была лишена, и истинный смысл ее - искоренения зла, что укрепилось на земле сей в часы давние. Не знал и не ведал я, что за зло то было, кому страдания причиняло, чьи судьбы коверкало. Но сказало мне мое сердце - содеяв определенное, благое дело совершу. Не было сомнений в сердце моем, ибо знал я - путь рыцаря, есть путь страданий, есть путь без наград из злата да серебра, ибо для рыцаря лишь счастье других есть награда. И коли выпала мне доля терпеть лишения, али самой головы лишиться в борьбе за дело праведное, значит таков был мой удел. Потому не посещали меня мечты о несбывшемся, думы о дне сегодняшнем. Днем завтрашним жил я, думами о тех, кто придет на землю ту. И знал я, что коли смогу облегчить их существования, коли избавлю их от тягот жизни лихой, то благое дело свершу. И не престало рыцарю в выборе своем сомневаться, колебания не посещали меня, лишь путь вперед я видел перед собою, и знал, что лишь в нем я смогу обрести счастье. Счастье исполненного предназначения...
   Прошло еще минут двадцать. Все, кроме рыцаря, великана и Долома, уже изнемогали, однако прервать Ниова никто не решился. Реллик разминался с мечом, осматривая гиганта в поисках слабых мест, не находя таковые. Нудлок все пытался понять, почему он ничего не чувствует, и, не особо нагло, постепенно исследовал великана в поисках возможного магического нападения. И тоже ничего не находил, казалось, что на этого каменного исполина заклинания просто не подействуют - он был закрыт от любой магии, и она отражалась от него, обтекала, или просто поглощалась, не оставляя ровным счетом никакого следа. Авед, в последние дни начавшая себя плохо чувствовать, оперлась о плече Долома и пыталась как-то унять головокружение. О чем думал Тсерк - не мог сказать толком никто. Тем временем Ниов, так ничего толком не сказав ни о себе, ни о том, кто посла его, ни о своих спутниках, уже переходил, наконец, ко дню сегодняшнему. Кратко, минут этак за десять, сообщив великану, что сейчас он с друзьями его будет убивать, так как древнее зло должно быть повержено, он, спустя всего лишь жалкие сорок пять минут после начала своего рассказа, закончил.
   - ... И не ведаю я, чьей рукой пал выбор на меня, но коли было суждено мне зло повергнуть - свершу я сие. Ибо такова есть моя доля.
   - Мудрено говоришь, - заметил великан, - Только меня словами такими с толку не собьешь, мне уши не заговоришь, и не таких ораторов слышал... Ну что же, как я понял, вы, гости названные, пришли в мой дом, и теперь хотите разрушить то, что я стерегу, ради всеобщего счастья? И готовы попытаться убить и меня, если я стану на дороге?
   - В общих чертах верно, - заметил Долом, решив не предоставлять Ниову возможность прочитать еще одну такую же лекцию по теме "всеобщее счастье, и то, на что надо ради него идти".
   - Ну что же... Похвальна ваша смелость. Таких, как вы, я убиваю с превеликим удовольствием, потому что мне нравиться, когда мне кто-то пытается помешать... Ты, маг, не пытайся, кстати, колдовать! Не поможет это тебе. Лишь страдания свои отсрочишь, я ж не хозяин местный, я убиваю быстро, а как начнешь чары свои наводить - глядишь, и храм их против тебя самого направит... Да так, что мало не покажется... А хотя, как знаешь. Ну ладно, рыцарь, ты сказал многое, и теперь я, как и обещал, готов и сам кое-чего вам рассказать. Желаете перед смертью выслушать "исповедь вечного стража"?
   - Почему бы и нет! С радостью! - ответил Долом.
   - Ну, как хотите, еще пару минут жизни мне вам не сложно подарить. Хотя, боюсь, начни я свою историю с самого начала - вам и сотни лет не хватит, чтоб ее выслушать. Так что достаточно того, что я - вечный страж. Я был всегда, возник в сам момент сотворения мира и погибну лишь в час его заката. И я всегда сторожил. Я не сила какая-то, злая там, или добрая, я просто страж. И сторожить, это моя природа, как вы дышите, едите, размножаетесь, так я сторожу. Не имеет значение, что именно. Я сторожу то, за что мне платят. И столько, за сколько мне заплатили. Мне не нужны деньги, рабы, жертвы, плата моя в другом состоит. В чем именно - знать вам не нужно, так как нанять меня все равно вы бы никогда не смогли. Я сторожу то, что меня поставят сторожить. И не имеет значение, храм это, или замок, или лес особый - все для меня едино. И тот, кто нанимает меня, ставит мне условия. Бывало, что стоял я на страже поляны лесной в ночь, когда на ней великие дела вершились. И всех, кто к ней подходил, мирно назад заворачивал. Случалось и сотню лет стоять на страже башни с принцессой, от которой один только прах и остался за это время. Бывало и страны иные ограждать от злобных врагов извне. И ни разу я не подвел своего нанимателя, ни разу не пропустил тех, кого поставлен был охранять. И ни разу, ни единого разу, никто мне не смог нанести никаких ранений. Встречался я с воинами и колдунами, тварями магическими и с самими богами в схватках сходился. И всегда выходил победителем. Против меня бессильно оружие, сотворенное руками человеческими, бессильны и сами человеческие руки. Только один Вечный столь же древен, как я, и он, мой первый наниматель, поставил хранить землю от сил злобных. Я долго выполнял тот контракт, и пока его любимые люди не вошли в силу - до тех пор отражал я все нападения на наш мир. Но и у вечного не хватило того, чем он должен был со мной расплачиваться. Долго, многие тысячелетия, меня нанимал то один, то другой сильный мира сего. Но бедны и слабы они были. И вот, наконец, я встретил того, кто заплатил мне достаточно. И подписали мы с ним договор, и моими в нем обязанностями было хранить его храм, черный храм, и храню я его уже сотни столетий. Да, да, сотни столетий, потому что храм, куда попали вы на свою беду, старше, чем что-либо еще из живого ныне. А он жив, и не просто жив, а обладает своим собственным разумом. И именно в беседах с ним я провожу те века, когда никто не тревожит мой покой. И интересно мне с ним. Я знаю я от него многие тайны, что от других навсегда скрыты. Бесценные тайны... Но вам, даже скажи я их, ничего эти тайны не дадут. Потому что это - тайны зла, а вы считаете себя силами добра... Только, предупреждаю сразу, не пытайтесь меня склонить на сторону добра. Так как это бесполезно. Я - не человек, и ваши деления на хороших и плохих для меня чужды. Я - страж, я охраняю этот храм, и хоть и знаю, сколько свершилось тут зла, меня это совершенно не интересует.
   - Однако не думаю, что вам так уж и интересна история моей жизни. Я бы мог рассказать многое, но вот только боюсь, что сказания о героях и странах, сгинувших во времена, когда и материки были другой формы, сейчас не более чем как сказки звучат. Так что расскажу я вам кое-что другое. Вернее тебе, рыцарь. Потому что я узнал тебя. Ты уже когда-то был в этом храме, пусть и в теле другом, но кровь... Я узнаю эту кровь, в которой примешано помимо эритроцитов и тромбоцитов, еще что-то совершенно удивительное. Эта кровь, она не только разносит кислород, не только питает все органы, но она еще и будоражит душу, заставляет идти вперед... И погибать. Рыцарь, я не знаю, был ли то твой предок, или тот, чья душа воплотилась в тебе, но он пришел сюда так же, как и ты. И точно так же был смел. Но, кроме того, он был еще и умен. Он видел, что цель, как бы ни была она близка, не сможет быть достигнута. И он повергнул того, кто тогда тут был главным, что имел три тела и два лица. Он был героем, но он знал границу. Он так и не пошел к алтарю, так и не переступил черту, за которой я обретаю свою настоящую силу. И он ушел отсюда живым. Он, точно так же, как и ты, имел клеймо, его клеймили кабаном. Он заставил людей забыть о Двуликом-Триедином, так звали моего нанимателя, он повергнул телесную оболочку бога, но душу его уничтожить так и не сумел. Потому что именно ее я был поставлен охранять, и пока я буду стоять тут, никому не в силах пройти к черному алтарю. Не смог это сделать твой предок, не сможешь и ты. И кто бы ни послал тебя - его надежды были пусты. Обойти стража не в силах ни божественных, ни человеческих, ни чьих иных.
   - Зря ты так думаешь, - ответил исполину Ниов, и всем показалось, что его голос сейчас не просто звучит, а как будто бы доносится со всех сторон сразу. Рыцарь преобразился, стал как-то сразу и выше, и сильнее, и на возвышающегося перед собой великана смотрел как на жалкое кровососущее насекомое, которое можно прихлопнуть одним ударом руки. - Ибо слова твои не мудры. Ибо каждый может проиграть, и против любого найдется та длань, что нанесет поражение. А потому больше ну будет слов! К бою!
   - Что же, уважаю твою смелость! И, дабы доказать, что ты не прав, я предоставлю тебе возможность сразиться со мной, а не убью сразу. Сожалею, что не могу перейти в одну весовую категорию - лишние три метра роста и пару тонн веса мне сбросить не получиться. Но, если твои спутники желают помочь тебе - милости прошу! Это будет даже веселее.
   Рядом с Ниовом стали Авед, Реллик и Нудлок. Тсерк и Долом остались там, где стояли, и если с молодым лекарем было все понятно, у него и оружия не было, то почему крестьянин решил не вмешиваться - не знал никто. Хотя, почему же это не ясно - испугался, и все тут. Решил, пока остальные дерутся, смотаться подальше, и за этот инстинкт самосохранения его никто и не винил. Да и некогда было - великан решил, что игры уже закончились, и нанес свой первый удар.
   Собственно говоря, удар этот был и первым, и единственным. Будь на месте гиганта любое другое живое существо, у него бы просто не хватило сил что-либо сделать с огромной дубиной, от которой все успели увернуться и которая безрезультатно врезалась бы в пол. Однако страж храма был именно тем, кем он был - плодом фантазии неведомых магических сил, решивших в первый момент творения несколько пошутить, создав непобедимого бойца. И многотонное орудие, казалось бы, просто порхало в его руках, как будто это была не каменная дубина, а деревянный прутик, выломанный из соседнего ивового куста. И вся атака исполина состояла из всего одного удара, который все не заканчивался и не заканчивался. Попытаться отразить который можно было только ценой всех переломанных костей, да и то не факт, что это бы хоть немного замедлило движение дубины. Она описывала круги с такой скоростью, что чудом увернувшиеся в первый момент маг и девушка поспешили отскочить назад, и только Реллик с Нудлоком продолжали свой танец со смертью. Нельзя сказать, что такой уж и безуспешный. И один, и второй несколько раз умудрились подскочить к великану достаточно близко, чтоб нанести удар своим мечом, однако круговерть дубины вынуждала их тут же возвращаться на прежние позиции. А на теле стража не появилось ни одной царапины. Даже будь оно из настоящих камней, удар острого лезвия просто обязан был да оставить царапину, однако тут было что-то большее. Тело великана было не просто составленным их камней, это был не оживленный магией голем, победить которого тяжело, но вполне реально. Это был именно воитель - существо, способное отразить нападение любого противника, и на обратном движении между делом стереть его в порошок.
   Не лучше обстояло дело и у Авед с Нудлоком. Если девушка, решившая хоть чем-то помочь своим товарищам, от отчаяния послала в стража несколько стрел, им с легкостью отбитых, то маг готовился нанести настоящий удар. Неизвестно откуда выудив непонятного вида явно магические ингредиенты, он усердно совершал необъяснимые движения, толковал непостижимые речи, и, наконец, его посох засиял самым настоящим магическим пламенем. После чего одно легкое мановение руки, и целый поток разрушительнейших заклинаний обрушился на великана. Тут, одновременно, был и огонь, и вода, и воздух, и земля, и еще десятки стихий, не менее сильных, чем эти четыре. Тут были заклинания, которые должны были остановить время, поместим стража в вечный статис. Были заклинания, которые должны были его моментально состарить, разорвать все связи между молекулами в его теле, сжать во много раз и растянуть на огромной площади. Тут были все те заклинания, что только придумали маги за сотни тысяч лет своей деятельности, и все они были собраны вместе, в один пучок. Причем совершенно особым образом - если обычно заклинания воды и огня друг друга гасят, то тут они друг друга дополняли. Мешающие действию один другого, они должны были уступить тому, которое бы действовало более эффективно, и если бы великана удалось зажечь, магия воды просто бы превратилась во что-то другое, например, в тот же огонь. Будь тут любой маг, способный увидеть то, что происходит в астрале, он бы понял - удар этот Нудлок готовил не день и не месяц, а много лет. Много, много лет, и любой, даже самый сильный противник, просто обязан был пасть хотя бы перед одной из задействованных сил.
   Любой, но не страж храма. Конечно, нельзя сказать, что заклинания Нудлока вообще на него не подействовали - они то как раз и подействовали, и многие даже так, как задумывались. Однако они ровным счетом никак великану не повредили. Ему был безразличен и огонь, и сковавший все тело колпак изо льда, и воздушный щит, превративший воздух вокруг гиганта в один огромный кристалл. И даже самое сильное заклинание из всех, что только использовал Нудлок, лишь стало для него досадной помехой - заклинание разрыва превратило великана в кучу мелкой щебенки, но спустя пол секунды он уже собрался вновь в единое целое. И никаких чувств не выражалось на каменном лице - ни триумфа от победы над противником, ни скуки от легкой работы, ни сожаления по поводу бессмысленного существования. Страж храма, казалось, просто не обращал внимания на то, что его кто-то атакует, чисто механически вращая свою дубину, и очень скоро Ниов заметил, что пару раз он просто не успел увернуться от удара, и великан преднамеренно отвел дубину в сторону, буквально на несколько сантиметров, тут же вернув на старую траекторию. Однако рыцаря не на миг даже не посетила мысль, что его противник может его жалеть, или испытывать какие-то к нему чувства. Гигант всего лишь делал то, что пообещал - давал возможность Ниову самому убедится, что победить рыцарь не сможет, и ждал того момента, чтоб Ниов сам признал собственную слабость. После чего страж, наверняка, долго бы не медлил, и на том бы жизнь рыцаря и закончилась. Понимая, что это его совершенно не устраивает, Ниов спокойно отступил назад и вложил меч в ножны. Последовал его примеру и Реллик, наверняка решивший, что командир отряда знает, что нужно делать. Остановил круговерть оружия и исполин.
   - Ну что, убедился ты, что сражение со мной выиграть не в силах существа живого?
   - Нет, - голос Ниова был спокоен, как будто бы это не он только что выбирался из смертельного водоворота, - Я лишь понял, что таким образом тебя не одолеть.
   - И что же, у тебя есть какой-то другой? - едва ли не впервые, в голосе стража прозвучало что-то, отдаленно напоминающее веселье. - Ну же, давай, магия и мечи не помогли! Что еще ты придумаешь, рыцарь?
   - Есть еще кое-что, - Ниов оставался спокоен.
   - И что же это? - великан оперся о свою дубину, как обычный уставший стражник опирается об посох, однако это совершенно ничего не значило.
   - Я пока не знаю. Но тот, кто послал меня, сказал, что я смогу уничтожить зло. И коли на то судьба моя, то и преграды я смогу все одолеть. А значит и тебя одолею, благородный страж.
   - Ты мне становишься интересен! Я чувствую, ты сам совершенно уверен в своих словах! Ты действительно веришь, что того, кого не может остановить магия, кого не смог поранить ни один самый острый меч, может поразить хоть какое-то оружие! Ты смешон, но я тобою...
   - Спасибо тебе, - в голосе Ниова вдруг показалось спокойствие. Спокойствие человека, который уже достиг цели своего пути, и лишь пустая формальность, сущий пустяк стоит пока на дороге. Пустяк, на который и обращать внимания не следует, а просто взять, и смахнуть со своего пути.
   - За что спасибо? - не понял страж.
   - За ответ спасибо, - пояснил Ниов, и вдруг, совершенно с фантастической для человека скоростью выхватил из старых ножен на поясе не менее старый кинжал, запустил его в великана.
   Понять, что произошло, не успел толком никто. Только что непонимающий гигант гордо стоял точно посреди огромного зала, удивленный дивной выходкой и Ниова и лениво собирающийся отбить старую железку, и вот уже на его месте лишь облако каменной крошки, и больше ничего. Вечный страж, по его собственным словам собирающийся дожить до последних дней мира, тихо-мирно рассыпался в прах, и причиной этого послужил древний ножик, место которого на поясе Ниова уже стало всем столь привычно, что никто на него и не обращал даже внимания. Простой, ржавый кинжал, не покидавший своих ножен десятки лет, вдруг обратился в нечто столь разрушительное, что и представить себе это сложно.
   - Что это было? - первой тишину нарушила Авед.
   - Это был кинжал Ниова, который он запустил в местного стража, - пояснил абсолютно очевидный факт Долом.
   - Спасибо, Долом, но я хотела спросить несколько не это...
   - Хорошо, тогда отвечу я, - вступился Нудлок, - Это был спящий магический артефакт невероятной мощи, способный, в случае необходимости, убить даже такого врага, как этот великан. Ниов, достав его из ножен, разбудил древние заклинания, и если бы вы примерно хоть представили, какая сила ударила из этого кинжала... Как я понял, это оружие специально было сделано для того, чтоб уничтожать абсолютно все, вне зависимости от его природы, и использовать его можно было только один раз. Потому что после того, как кинжал покинул ножны, его силу уже ничем нельзя задержать. И если бы наш рыцарь достал его раньше, или даже сейчас, но задержался хотя бы на мгновения - сила кинжала бы испепелила его самого. А так, она вся ушла в великана, и я не удивлюсь, если сейчас в этой куче каменной крошки мы найдем лишь одну рукоятку без лезвия...
   - Но откуда у тебя...
   - Не ведаю того, прекрасная госпожа. Я говорил, что этот кинжал был со мною с рождения, как и медальон с замком, и сколько я знал себя, всегда мне ведомо было, что обнажать его еще не пришло время.
   - Ниов, а откуда ты узнал, что именно сейчас надо его метнуть? А вдруг бы он не помог?
   - Он не мог не помочь, Реллик. Ибо сие была наша последняя надежда. И коли молвил Вечный, что могу я дойти до корня зла - значит и стража сразить мне суждено было. Когда же сказал он, что острые мечи вреда телу каменному не могут нанести, вспомнил я про тупой кинжал. И понял - ничего у нас нет больше, кроме этого оружия. Ибо все, что могли, мы уже отдали борьбе, и сила наша, и умения, и магия слабы оказались перед врагом.
   - Но ты же был уверен, что это поможет! Ты не мог этого знать! - Реллик никак не мог поверить, что Ниов действительно говорит чистую правду, но рыцарю не осталось ничего, кроме как повторить.
   - Я был уверен. Ибо я не мог проиграть. Друг мой Реллик, понимаю я, тебе сложно поверить, что человек быть уверенным в том, чего не ведает, но так и было оно. И теперь, когда не стоит перед нами больше преград, пойдем, друзья мои, к алтарю. Ибо сие сосредоточие зла должно быть повержено.
   Однако не успели наши герои пройти и нескольких шагов, как сзади их окликнул знакомый, и в то же время совершенно незнакомый голос.
   - Не так быстро! Еще ничего не кончено!
   Когда рыцарь повернулся, очам его предстало то, что он уже давно был готов увидеть. Не обязательно именно в таком виде, необязательно сейчас, но Ниов к этому был готов, и потому никаких особых чувств не испытал. Кроме горечи. В отличие от остальных, который были просто поражены новому противнику, разве что опять кроме Долома и Реллика, который о чем-то подобном рыцаря предупреждал уже довольно давно.
   Потому что против отряда Ниова выступил Тсерк.
  
   Глава 15. Приходит развязка
  
   Хотя нет, это уже был кто угодно, но не Тсерк. То есть внешне то он совершенно не изменился, это был все тот же неотесанный селянин, неизвестно ради чего покинувший родимые края и отправившийся в дальнюю дорогу. Но при этом не возникало никакой иллюзии, что это его настоящий образ - потому что настоящий Тсерк был совершенно другим. Это был кто-то величественный, кто-то могучий, по прихоти судьбы втиснутый в жалкое тело простого человека. Его сила так и выпирала из бренного тела, и только одно удивляло - как столь слабая оболочка до сих пор могла вмещать в себя подобную мощь. Некто, все эти недели и месяцы скрывавшийся в оболочке простого смертного, наконец, решил показать свое истинное лицо, и было оно самим воплощением того, что называют обычно божественностью. Перед отрядом Ниова стоял бог, и почти ни у кого не оставалось сомнения, какой именно...
   - Здравствую, Двуликий-Триединый. Вот мы и свиделись, враг. - Ниов оставался совершенно спокоен, хоть и понимал - оставшись без последнего орудия, против бога он уже не сможет сделать ровным счетом ничего.
   - Враг! Это слишком почетно для тебя, никчемный раб, называться моим врагом! - тот, кто был раньше Тсерком, захохотал. И хохот этот мог вызвать лишь страх да ужас. - Ты - тот, кто недостоин даже умереть от моей руки!
   - Тут уже был один, что болтал про руки и смерть... Тоже уверенный в своем бессмертии... - бросил Долом, но Двуликий его прекрасно расслышал.
   - Я вижу, раб, что твои жалкие спутники стоят тебя, они столь же никчемны, столь же глупы и столь же самонадеянны! Что же, они еще узнают, что такое гнев бога! Они еще узнают, что такое гнев Двуликого-Триединого, они будут жить, когда кожа будет отделяться от их костей, они будут жить, когда огонь будет ласкать их тела в своих объятиях, и умрут они лишь тогда, когда я им это разрешу! О, это мне доставит великое удовольствие, дать вам свой божественный гнев! Ваши стоны будут тем, что обрадует мое сердце, и после стольких лет забвения я наконец...
   - После стольких лет, которые ты вынужденно провел в забвении, потому что рука предка Ниова отправила тебя в ничто! - гнев Авед оказался достойным соперником даже гневу самого бога.
   - Рабы! Вы - лишь жалкие рабы, и не вам рассуждать о божественной силе! Я расскажу вам, что случилось, и поймете вы, что лишь служили шестеренками в машине, которая была должна дать мне настоящую власть над миром! Я...
   Авед хотела перебить опять бога, но Долом ее остановил.
   - Не надо. Пусть говорит. Страж тоже говорил много, и ты видела, к чему это привело. Пусть выговориться, вдруг это нам чем-то поможет... - шепотом, едва шевеля губами, произнес он.
   Авед кивнула. А бывший Тсерк тем временем продолжал свой рассказ.
   - ... - единственный настоящий бог! Потому что все эти Вечные, все эти жалкие подобия на богов, не могут ничего! Они ограничены своими законами, она сами себя загнали в ловушку, и они не распоряжаются теми, кто в них верят, а служат им! Я же - бог, который правит! Я - древнее, чем вы можете себе даже представить! Я появился еще до того, как появился ваш род, и в зените своей былой славы имя мое гремело от океана и до океана! Я был тем, кто вершил судьбы всего живого на этой планете, и моя воля была законом для каждого, кто живет и кто дышит. Храм, который вы сейчас попираете своими рабскими стопами, был центром вселенной, его воздвигли не смертные, и даже не я - сам мир подарил мне этот храм, потому что признал меня своим полноправным хозяином! О да, то были великие часы, и они еще вернуться! Вы думаете, потом я проиграл? Еще чего! Я был непобедим, и я таковым и остался! Мне хотелось большего! Мне мало было того, что мне принадлежало, но я слишком умен, чтоб рисковать понапрасну! В те часы, когда вы, люди, под руководством своего Вечного набирали силу, вытесняя моих верных подданных, когда мои гоблины и орки, орги и великаны, карлики и гномы отступали от вашего примитивного оружия, я решил не вступать с Вечным в боя! О да, я мог это сделать, но я, в своем благородстве, не хотел править пустой планетой, которая бы осталась потом после нашей драки, и я приказал отступать. Мои верные рабы, готовые по одному моему слову отдать свою жизнь, отошли к черному храму, и тут я наслал на них заклятье вечного сна! Они заснули, но одно мое слово - и мириады мириад существ, готовых резать и убивать, топить и вешать, жечь и рушить, обрушаться на ваш мир! Они все ждут, ждут тут, под этим храмом, и скоро, очень скоро их ожидание, наконец, закончиться!
   - Никчемные рабы, я расскажу вам, зачем я сделал то, что сделал! Вы, люди, столь же жалки, как и ваш бог, Вечный, само существование которого позорит имя настоящих богов! Он - трусливый бог, и сила его столь же труслива, как и он сам. Ваш Вечный боится выходить в честный бой, его сила - не в обмане и предательстве, и все, что он может - давать туманные намеки, использовать древние легенды, им же самим когда-то и запущенные в жизнь! Он - не более чем одноглазый в королевстве слепых, и те жалкие крохи, которые ему дано видеть, он использует для удержания своей власти! Те жалкие видения, что приходят ему из будущего, он представляет вам, людям, как свои божественные откровения, и потому вы верите в пророков, а не в тех, кто может реально что-то сделать! Но Вечный, надо признать, умен. Его ум - ум настоящего труса, он делает все, чтоб выжить самому и чтоб выжили его рабы, он готов пересидеть в любой щели, забиться в мусор и грязь, он - жалкая крыса, которая всегда прячется в самый дальний угол, и ждет, что можно украсть с барского стола! Вы думаете, что он заботится о вас, а он на самом деле лишь радеет о собственном существовании, и то, что вы принимаете за мудрость, если лишь слабость его! Вечный - не враг мне, но крыс тоже надо давить. И потому я приготовил для него ловушку. Я знал, что он в нее попадет, он был обязан в нее попасть! Я дал ему понять, что моя сила уходит, что его жалкие людишки могут одолеть меня, и он попался! Он бросился в эту ловушку! Он натравил на меня своих верных псов, не понимая, что на самом деле это я загоняю его! Он собрал тех, кто верил в его высокопарные речи про добро и справедливость, и бросил их на мой храм! Глупец! Он штурмовал его раз за разом, год за годом, век за веком, и я, хоть мог одолеть всех, кто шел на меня, пропускал их. Пропускал все дальше и дальше, и каждое новое войско гибло, пройдя на пару метров больше, чем их предшественники! Жалкие существа, не достойные даже называться моими рабами! Они умирали, веря, что смерть их что-то значит, что по их трупам другие смогут пройти дальше! Они верили, что меня возможно одолеть! Вечный гнал их, и пока он делал это, я выбирал тех, кто не способен стать рабом моих рабов. Я искал так называемых героев, и я тянул их к себе! Я очищал человеческую расу от жалких наростов, которые будоражили умы простых людей, уверяя их, что именно добро и справедливость должны быть жизненной целью! Я находил их, гнал сюда, и убивал. Люди должны были быть готовы к тому моменту, когда мои верные слуги проснуться, и тогда никто не должен был остановить лавину, обрушившуюся на мир! Я очищал путь для своих слуг, а Вечный думал, что это он одерживает надо мной победу. Трижды глупец! Я - единственный бог, и именно мне будет принадлежать вечность!
   - И вот, наконец, я понял - цель моя близка! В мире заканчивались те, кто мог встать на пути победоносной лавины, кто мог задержать неизбежное, кто мог повести за собой глупцов, кто мог встать под знамена Вечного и бросить мне вызов. И я устроил финальную битву - Вечный собрал последних, кто еще что-то мог свершить, и бросил на мой храм. И я разбил их войска! И я уничтожил каждого воина, я превратил их в пепел, в прах, который рассеял по всему миру! Я мог тогда уже начать свой победоносный джихад, войну за веру, и стереть все то, что Вечный успел воздвигнуть! Но я слишком умен! Я знал, что крыса, если испугать ее, может забиться в самый темный угол избы, и выкурить потом ее оттуда будет нелегко. А потому я решил захлопнуть ловушку - я нашел на поле боя самого жалкого раба, который был рабом даже у тех, кто шел на меня войной! Я избрал его, я внушил ему, что он имеет великую силу, и я дал ему свою пустую оболочку! Он сразил ее, он был горд и счастлив, он думал, что сразил врага всего человечества, и этот раб, жалкое, никчемное существо, стало избранником Вечного! Крысеныш, он так и не получил от своего бога ничего, он ушел с поля боя, веря, что одержал победу, и даже не догадываясь, что всего лишь захлопнул ловушку! И Вечный попался в нее! Он поверил, что одержал надо мной победу, что я сражен, и мой храм - не более чем остаток моей былой мощи, который тоже в свое время падет! Он занялся своими крысиными делами, а я - ждал! Я ждал, я искал того, кого мог упустить. Я искал тех, кто волею судьбы остался цел, кто не погиб в бессмысленном штурме моего храма! Я должен был быть уверен, что мой отбор лишил вашу расу тех, кто был способен задержать мои планы! И я уверился в этом! Я понял, что победа близка, когда увидел тебя, никчема! Тебя, единственного потомка того самого раба, который завершил мой план! Вечный оказался слишком глуп, в своей самоуверенности он решил, что твоя кровь что-либо стоит! Он решил, что на ней можно совершить свое заклинание, он дал тебе силу, жалкую силу, которой даже не хватит, чтоб задержать меня! Сам того не зная, он послал тебя на смерть! В своей гордыни он решил, что сможет одолеть меня окончательно, что сможет стереть с лица само упоминания обо мне! О, как же он ошибается! Я есть бог! Я уничтожил, раб, всех предков твоих, я уничтожил твою родню, и твоя кровь сейчас погибнет окончательно! Ты погибнешь, и после этого на земле, наконец, придет царствие мое! То, что вам, люди, удалось отсрочить, настанет. Вам больше не остановить победоносный поток моих слуг, который обрушиться на ваши города и страны, сотрет в порошок ваши войска, оставит лишь пепелища на месте наших домов! Вы забыли, что такое гнев Двуликого-Триединого, и скоро, очень скоро, вам предстоит это узнать! Люди вспомнят, что такое настоящий ад, и это будет конец вашей расы! Те из вас, кого я разрешу оставить живыми в своем благородстве, будут рабами моих слуг, они будут прислуживать и ублажать моих верных подданных! Ваш мир падет, он будет уничтожен, и скоро, само слово "человек" станет лишь звуком из далекого прошлого! И Вечный ваш падет вместе с вами! Но вам уже не видать этого, потому что вы все погибнете прямо сейчас!
   Рыцарь сделал шаг вперед, и гордо ответил бывшему Тсерку:
   - Ты лжешь!
   - Мочи, раб, как ты смеешь...
   - Смею! Ты будешь слушать меня! - и Двуликий-Триединый действительно слушал Ниова, - Ты лжешь! Твои слова - пусты, и коли даже бог ты, то бог, лишенный силы своей! Будь правдой то, что говорил ты, ты бы не пытался остановить меня! Ты бы не наслал на наш отряд своих гоблинов, ты бы не заманил нас в ловушку в пещерах, ты бы не пытался остановить нас волками, Вампирами Души и тем хищником, который едва не убил Долома! Ибо обладай ты той силой, которую приписал себе, ты бы остановил нас уже давно! Ты бы не позволил дойти до самого храма и убить стража, верно служившего тебе! Я помню, что сказано было в старых хрониках - путь твой есть ложь и обман, и не суждено тебе речами своими остановить нас! Ты будешь повержен, ибо так было суждено!
   - Раб, ты смешон! Ты не можешь ничего, и не вселить твоим речам ничего с твоих никчемных спутников! Потому что ты сейчас умрешь!
   Двуликий-Триединый наконец показал, что его божественная сила не просто сказка. Легкое движение руки, мимолетный жест, и рыцарь, прошедший испытания болью и страданием, выдержавший ад самых жутких битв и одолевший несметные полчища врагов, замертво упал на пол черного храма. Его жизнь, выдержавшая бой с Вампирами Души и с вечным стражем, покинула тело, и не оставалось никаких сомнений - на этот раз уже навсегда. Будь на месте его спутников кто-либо иной, на этом бы и закончилась история похода, но соратники Ниова были именно теми, кем они были. Верными друзьями, готовыми исполнить свой долг даже после того, как погиб тот, кто вел их вперед. И потому никто из них не проявил чувство страха, казалось, что смерть Ниова они восприняли абсолютно спокойно, и только грусть на лице Нудлока, суровость в глазах Реллика и пропавшая улыбка Долома свидетельствовали, что это совершенно не так. Ну и конечно Авед. Девушка, бросив краткое "Нет!", сказавшее о многом, не стесняясь своих слез, бросилась к телу мертвого рыцаря. И горько заплакала, прижав свою прекрасную голову к его бездыханной груди.
   - Рабы, вы поняли всю силу мою! - хохот того, кто занимал пока еще тело Тсерка, почему-то всем напоминал о погребальном песнопении. В этом смехе, почему-то, слышался именно похоронный марш, хотя толком объяснить, почему именно, никто бы толком не смог. - И это еще не все, рабы! Смотрите, смотрите на мою настоящую силу!
   И Тсерк сделал шаг вправо. Но... Одновременно с этим он сделал шаг влево. И в то же самое время он остался на месте. Если только что перед нашими героями стоял один враг, пусть и могущественный, то сейчас их уже было трое. И каждый из них внушал столь же сильное ощущение скрытой мощи, как и один Тсерк до этого. Двуликий-Триединый показал, чем именно он обязан второй части своего имени. И если изначально все три существа были копией Тсерка, то буквально через считанные мгновения они начали меняться. Принимая свой настоящий облик.
   Облик тех трех существ, лица которых наши герои уже видели на каменном идоле возле озера.
   По правую руку от бывшего Тсерка стоял ангел. Прекрасный, как может быть прекрасен только посланец небес, он вызывал лишь чувство отвращения. Обнаженное тело с рядами рельефных мышц, белоснежные крылья, лицо античного красавца, голубые глаза... И два острых рога, до сих пор покрытых коркой чужой запекшийся крови. И две кривые черные сабли с зазубринами, предназначенные специально для того, чтоб доставить врагу максимально возможные страдания, а не просто лишить его жизни. И, наконец, хвост - обычный поросячий хвостик, одного которого уже было бы достаточно, чтоб всю возвышенность ангела сбросить на нет.
   По левую руку стояла красавица. Идеал мужских мечтаний, объект женской зависти, она воплотила, казалось, все то, о чем только можно мечтать. Нежные формы, тонкий стан, утонченное лицо, белокурые волосы, спадающие нежными волнами до самого пояса. И когти, десять огромных когтей, не менее смертоносных, чем сабли ангела. И клыки - два огромных клыка, спускающихся до подбородка, и готовых высосать из жертвы все жизненные соки. Подобно ангелу, красавица была воплощением всего прекрасного, настолько прекрасного, что вызывающего исключительно омерзение и гадливость.
   Ну и наконец сам Тсерк. Вернее уже не Тсерк. Потому что то существо, которое осталось стоять на месте, одновременно и осталось таким же, и в то же время стало совершенно другим. Причем было очень тяжело понять, где именно заканчивается облик того крестьянина, которого Ниов вытащил из болота, и где начинается обличье настоящего хозяина этого места. У Тсерка было как будто бы одновременно два тела и два лица, причем в одном и том же месте. Черты этих лиц как бы наплывали одни на других, формируя нечто, совершенно не предназначенное для описания человеческим языком. Причем почему-то сразу же становилось понятным - именно эта аватара, именно это тело было изначальными, именно из-за него этот бог и получил имя Двуликий. Ангел же и красавица - более поздние приобретения, появившиеся у бога в те часы, когда поклонение ему не знало границ и одно тело уже не могло вмещать всю ту силу, что поступала от верующих. Впрочем, все эти теологические измышления ровным счетом ничего не значили, и они бы могли максимум заинтересовать какого-то университетского профессора, а уж никак не четверку друзей, собирающихся с Двуликим-Триединым вступить в смертельную схватку.
   - Ну что же, друзья! - вперед выступил Долом, - Пришло наше время! Ниов, к сожалению, не дожил до момента, когда древнее зло встретит свой конец, но мы уж постараемся не подвести его! Реллик, твоя задача - эта красавица с клыками. Нудлок - тебе полагается рогатый ангел, ты уж постарайся, не подведи. Я беру на этого Двуликого крестьянина. Авед, на твои плечи ложиться самое главное - пока мы тут будем сдерживать этого бога, ты уж как-нибудь алтарь уничтожь. Потому что иначе, боюсь, нас уже ничто не спасет. Ну что же, друзья! К бою!
   И, под удивленные взгляды трех аватар Двуликого, не ожидавшего от обычных людишек подобной прыти, маг, витязь и молодой лекарь бросились в атаку. Хотя, назвать лекарем то, что напало на бывшего Тсерка, было уже проблематично. Долом, до этого ни разу не взявший оружия в руки, на несколько шагов обогнал двоих своих товарищей, и из пустоты на Тсерка обрушился удар неизвестно откуда извлеченного призрачного меча. Конечно, бог этот удар отбил, однако тут же последовал следующий, за ним очередной, и так далее, и тому подобное. Тсерку, богу, способному одним движением руки убить самого сильного человека, не оставалось ничего, как уйти в глухую оборону, однако все равно меч Долома пробивал ее, и вот на божественном теле начали появляться самые обычные человеческие царапины. Только текла из них не красная кровь, а било иссиня-черное пламя, из которого по сути и состоял этот бог. На лице Двуликого в первые секунды появилось нечто, вроде удивления, затем переросшее в ужас. И, продолжая биться, он с гневом закричал:
   - Вечный, ты не имеешь права! Тебе запрещено биться против меня, ты это знаешь, и кара будет...
   - Я не Вечный, - не останавливая круговерть и нанося все новые раны своим загадочным оружием ответил Долом, - И мне можно делать то, что я делаю.
   - Но кто ты? - изумлению бога не было границ, - В этом мире нет силы, нет столько веры, чтоб дать кому-то еще такую мощь... Я не знаю тебя... Ни одному богу не хватит молитв, чтоб пробить мою защиту... Люди просто не могут верить во всесильное существо...
   - Ниов же тебе сказал, ты во многом ошибаешься. Я и - не бог, - спокойно ответил Долом, не отвлекаясь от беспрерывного наращивания своей атаки.
   - Но кто же... - попытался узнать Двуликий, но понял - больше ничего от того, кто называл себя Доломом, он не услышит. И потому продолжал сражение молча.
   Однако, хоть нанесенные Доломом раны и были многочисленны, хоть они доставляли богу настоящую боль, реально они опасности никакой не представляли. И очень скоро Двуликий подобрал ключ к нападению молодого "лекаря", и хоть сам в атаку он перейти так и не сумел, реально Долом больше ничего не мог ему противопоставить. Потому на этом фронте складывалась патовая ситуация - ни один из противников не мог ничего сделать со вторым, и играло в данном случае это только на руку Двуликому. Потому что на других двух фронтах ситуация складывалась далеко не в пользу бывшему отряду Ниова.
   Хуже всего приходилось Реллику - витязь, умелый, опытный, но обычный человеческий воин, был явно абсолютно в другой весовой категории, чем клыкастая красавица. Первый и единственный удар Реллика она отбила играючи, легким шевелением своими когтями, и тут же сама набросилась на него. Витязь понял - десять когтей у существа богического, именно богического, а не божественного, происхождения, это даже не десять мечей в руках самых умелых фехтовальщиков-людей. Это нечто намного более солидное. Атака красавицы была проста, и от этого еще более смертоносна. Она не совершала особо изящных движений, обманных выпадов или скрытых приемов. Она просто шла вперед, изящно шевеля своими десятью нежными пальцами. И десять двадцатисантиметровых кинжалов летали с такой скоростью, что казалось, что красотка просто несет перед собой в руках две туманных сферы. Однако любое вещество, попадавшее в пределы этих сфер, тут же оказывалось изрезанным на мелкие кусочки, и хорошо еще, если это был меч, моментально лишившийся своего лезвия. А если бы рука, или, еще лучше, голова? Ни один шлем, даже из того же лауталя, не смог бы ничего сделать со смертоносными когтями, и все, что оставалось Реллику - отступать, стараясь увернуться от ужасного оружия. Конечно, пытался он проводить и контратаки, стараясь ударить ниже или выше двух сфер, благо оружия запасного хватало, однако каждая из этих попыток заканчивалась с нулевым результатом. Хотя, не с таким уж и нулевым. Конечно, ранить красавицу Реллик не мог, но вот сдержать ее, отвлечь, не дать броситься на помощь остальным двум телам Двуликого-Триединого - на это сил витязя хватало. И именно этим он и занимался.
   Примерно так же обстояли дела и у Нудлока. Маг, внезапно оказавшийся отменным бойцом, с трудом удерживал две сабли ангела. Его посох, по мнению остальных представляющий собой обычную палку, нежданно-негаданно оказался прочнее алмаза, и раз за разом отбивал росчерки двух черных сабель. Конечно, не обошлось тут и без магии - удерживая посох правой рукой, левой Нудлок раз за разом творил все новые и новые заклинания, однако их эффективность была слишком малой не то что для победы, а и для нормальной защиты. От самого жуткого ветра крылья ангела лишь легко трепетали, от всевоспламеняющего огня задымился один волос, новосотворенный из пыли земной голем был растоптан в прах. И тут уже самому Нудлоку пришлось не по себе - ангел так, между прочим, попытался заставить воду из тела мага испариться, и только заклинание стабильности позволило волшебнику пережить это магическое нападение. А ангел продолжал - нападая параллельно и саблями, и магией, он теснил Нудлока вглубь храма, заставляя чародея тратить все свои силы лишь на то, чтоб не дать телу разлететься на куски, обратиться в кусок льда или сгореть синим пламенем. Посох Нудлока, в начале казавшийся столь смертоносным, все с большим трудом удерживал неиссякаемый напор ангела, и довольно скоро подобно Реллику Нудлок бросил все попытки атаковать и перешел в глухую защиту.
   Однако, как бы ни отступали маг с витязем, как бы не был безрезультатным бой молодого лекаря, то, ради чего они начали это не имеющее шансов на успех мероприятие, было достигнуто. Авед было дано время и свобода действий - и теперь всеобщий успех зависел лишь от того, сможет ли девушка воспользоваться предоставленными возможностями. А вот что именно делать - как раз это она и не знала. И даже не представляло, хотя бы примерно, с чего именно следует начинать. Причем тут обвинить девушку в том, что она вместо действия предавалась скорби по безвременно ушедшему из жизни возлюбленному, нельзя. Как раз это она оставила на потом - если выживет - а сейчас все ее внимание было сосредоточенно на решении поставленной проблемы. Что делать? Как именно она, признаться откровенно, слабая девушка могла сделать то, что еще не удавалось ни одному самому героическому из всех героических героев? Как уничтожить античный алтарь, вполне возможно, что столь древний, как и само человечество? Столь же древний... Авед вспомнила, что совсем недавно, буквально только что, на их пути уже стоял некто, древний и могучий. Однако он был повержен. Повержен обычным старым кинжалом... И хоть Нудлок сказал, что использовать его можно только один раз, потому что, покинув ножны, он свою силу теряет, кто знает, быть может, того, что еще осталось, хватит... Авед бросилась к куче праха, некогда бывшей стражем храма, и тут же ей прямо под руку попала рукоятка кинжала... К сожалению, от древнего амулета только рукоятка и сохранилась. Потому что лезвие, и без того ржавое и кривое, пропало окончательно, и только жалкий обломок напоминал, что некогда тут было что-то более основательное. Однако... Делать было больше нечего, этот обломок был единственным, что имелось у девушки, и будь на ее месте Ниов - он бы тут же и бросился с ним на алтарь, рассудив, что так как больше ничего нет - то именно это и должно послужить спасением. Однако Авед не была Ниовом, она не была рыцарем, и даже более того, она кроме всего прочего еще и принадлежала к совершенно противоположному полу. И хоть последние пару месяцев провела исключительно в мужской компании, поступать так, как велит разум, а не сердце, все еще не научилась. И вместо того, чтоб быстро, пока у Нудлока и Реллика еще хватало сил сдерживать два воплощения Двуликого-Триединого, ринуться к алтарю, она метнулась к бездыханному телу рыцаря. После чего, как будто забыв о том, что происходит кругом, нежно обняла его. Почувствовав, что именно сейчас они могут расстаться окончательно, Авед вдруг захотелось оставить себе хоть небольшую частицу души Ниова, хоть что-то, что бы и в смерти смогло удержать ее рядом с любимым. А что же это еще могло быть, чем медальон рыцаря? Поклявшись самой себе, что если она сможет покинуть этот храм живой, то сбережет этот кулон до конца своих дней, она сняла древнюю безделушку с шеи рыцаря. И, наконец, устремилась к черному алтарю... Бросив сквозь подступающие слезы что-то, вроде как "За тебя, любимый!", она вонзила остатки кинжала в камень алтаря, и... И ровным счетом ничего не произошло. Оружие, и без того истощенное уничтожением великана, рассыпалось в прах окончательно, а на иссиня-черной поверхности алтаря не появилось ни единой, даже самой слабой царапины.
   И только тут настоящее горе навалилось на девушку. Она вдруг почувствовала, будто на ее плечи упала усталость всех последних дней, все то, что она испытала, что пережила, одновременно выплыло в памяти. Страшные картины леса, в котором приходилось перебираться не через кусты и буреломы, а через черепа и скелеты. Смерть рыцаря, бессмысленная смерть великого человека, не успевшего даже обнажить свое оружие. И, наконец, окончательное поражение - Авед поняла, что ее решение было неверным. Кинжал свою роль уже исполнил, его предназначение состояло в уничтожении каменного стража, а уж никак не алтаря. Тут следовало совершить что-то иное, но что именно - она, Авед, так и не догадалась. И тем самым предала всех тех, кто верил ей, кто доверился ее решению. Предала Реллика, Тсерка, готовых умереть ради того, чтоб она успела свершить необходимое. Предала Долома, загадочного молодого человека, чей образ казался знакомым каждому, кто его встречал. Предала, наконец, саму память Ниова, который положился на нее, верил в нее, думал, что она способна на многое. Авед казалось, что это именно она послужила провалом общей миссии, это именно из-за нее теперь в мире воцариться зло в лице Двуликого-Триединого. Девушка взяла на себя всю вину, и если бы кто ей сейчас предложил отдать жизнь за то, чтоб у остальных появился второй шанс - она согласилась бы не задумываясь. Но ей этого никто не предлагал, и потому несчастной, страдающей Авед не оставалось ничего, чем горько заплакать... Она не могла больше удерживать свои слезы, силы оставили ее, ноги подвернулись и руки безвольно упали на алтарь...
   И тут раздался вой. Вой, вопль, крик, ор, подобных которому еще не знал этот мир. Он, казалось, шел со всех сторон, и источником его был ни кто иной, как сам черных храм. И, в этом тоже не оставалось никаких сомнений, храм умирал. Ему было больно, мучительно больно. Древнее творение самой земли, как утверждал Двуликий-Триединый, не могло просто так покинуть мир живых, его смерть была воистину вселенским катаклизмом, и чувствовалось - мир сейчас покидает сила, подобной которой скорее всего уже никогда не будет. И вместе с храмом умирал и тот, кто считал себя непобедимым богом - Двуликий-Триединый окончательно покидал мир живых, и сейчас, в его последние моменты, на несчастного бога обрушились страдания всех тех, кого он когда-либо лишил жизни. Непонимающие, израненные Реллик и Нудлок только и могли смотреть, как их противники тают, горят, плавятся, и все это одновременно, и только Долом смог и в этой ситуации взять ситуацию под контроль.
   - Быстро, Нудлок, бери девушку! Выноси ее отсюда! Реллик, помоги мне, мы должны вынести Ниова, тут сейчас все рухнет! Да быстро же!
   Однако больше подгонять никого не пришлось - маг, окончательно уже забывший о том, что он на самом деле слабый мальчишка, только что закончивший престижный магический вуз, в один момент оказался возле потерявшей сознания Авед, подхватил ее на руки и бросился прочь. Однако он успел заметить - тот самый черный алтарь, сердце тьмы, пронзала глубокая трещина, и с каждой секундой она становилась все шире, от нее отходили боковые отростки. Было совершенно очевидно, что камень умирает, и та сила, что все эти годы, века, тысячелетия удерживала храм, со стремительностью прорвавшего плотину потока покидает его. И древние стены превращаются в то, чем они и должны быть на самом деле - груды камня, скрепляющий которые раствор уже давно растрескался, и скоро, очень скоро, ничем не удерживаемый потолок рухнет, и все то, что находится под ним, будет навеки погребено под миллионами тонн камня. Потому, понимая все это, Нудлок бежал, и Реллик с Доломом, подхватившие мертвого рыцаря, бежали рядом с ним.
   А за их спинами продолжал умирать Двуликий-Триединый. И если умирающий человек в свои последние секунды жизни часто видит все прожитые годы, они пролетают перед ним, давая в последний момент вспомнить все хорошее и плохое, то что видел умирающий бог - для всех осталось загадкой. Его прощание с этим миром, не знай наши герои, что это именно смерть, вполне походило на какой-то столичный праздник, со звуковыми спецэффектами, фейерверками и прочими столь любимыми публикой мероприятиями. Там, где только что сражалось два непобедимых воина, уже не осталось ничего, что можно было бы даже отдаленно принять за человека. В центральном зале храма было две воронки - два черных смерча, в которых зажигались и тухли звезды, зарождались и пропадали во вселенской пустоте целые галактики. Одновременно в четыре стороны сразу дули ветра, был нестерпимый зной и прошибающий до глубины души холод, все, что только может представить себе человеческий разум, сейчас происходило на месте гибели Двуликого-Триединого. А также многое из того, что разум себе представить не в состоянии.
   И вместе с богом столь же дивные метаморфозы происходили и с его убежищем, с его источником силы, с черным храмом. Древние стены одновременно стали и прозрачными, и воплощением древнего мрака. Дивный свет внутри и потух, и в то же самое время разгорелся совершенно невиданной силой. Каждый из каменных блоков теперь проживал все то, что ему не сложилось пережить за века существования - молодость, зрелось, старость. И смерть. Наши герои еще не успели покинуть готовое превратиться в смертельную ловушку сооружения, как с потолка посыпались первые блоки, и если бы не моментально сотворенное Нудлоком защитное заклинание да не ловкость Реллика с Доломом - так бы им и оставаться погребенными под сводами черного храма. Однако путники успели. Они смогли опередить приближающуюся руину, обогнать время, выскочив из храма до того, как он окончательно рухнул. Черный храм не смог угнаться за теми, кто принес ему разрушение и смерть, и все, что ему оставалось в своей злобе - послать вслед тучи дыма и пыли, превратив воздух вокруг путников в туманное марево, забивающее легкие и не позволяющее нормально дышать.
   Однако то уже была не сила зла, а естественный природный процесс, и, подобно тому же дождю или граду, снегу или буре, пылевая атака храма была не тем, от чего бегут бесстрашные воины. Опять же, легкое заклинание Нудлока, и вокруг наших героев образовался не пропускающий пыли купол, атмосфера очистилась, и можно было спокойно устроиться на земле и, наконец, разобраться с тем, что происходило, произошло, и что будет происходить дальше.
   Однако первым делом все трое оставшихся на ногах путников, игнорируя собственную слабость, раны и усталость, бросились к Авед. Никто толком не знал, что именно сделала девушка, как именно она уничтожила силу бога, однако ее бессознательное состояние вызывало общее опасение, и если бы вдруг оказалось, что она отдала слишком много сил... Тогда бы любой, без сомнения, отдал свою жизнь за то, чтоб вернуть бытие в ее тело. Однако ничего столь существенного не понадобилась. Девушка была, к счастью, в самом обычном, не особенно глубоком обмороке, и одной из настоек Долома хватило, чтоб вернуть ей сознание.
   - Что с Тсерком? - спросила Авед, только открыв глаза. - Вы победили его? Где мы?
   - Что с Тсерком - не знаю, скорее всего, такого человека никогда и не было на земле. - ответил ей Долом. - А вот Двуликого-Триединого мы победили. Вернее ты его победила, ты уничтожила его алтарь, а нам только и оставалось, что вынести твое тело из храма. Который уже и не храм, а просто руины.
   - А как же...
   Авед моментально подскочила на ноги и оглянулась вокруг. К счастью, ее взор нашел то, что искал, и были это не руины храма, а тело Ниова. И бросилась она к возлюбленному своему, и обняла его бездыханное тело, и в третий раз пролила слезы... Но чуда, конечно же, не произошло. Рыцарь как лежал, так и продолжал лежать мертвым, и пусть древнее зло было повержено, проклятый бог успел таки свершить свое последнее злодеяние. Маг, витязь и лекарь молча обступили его кругом, не решаясь своими речами нарушить скорбь прекрасной Авед. Однако сколь бы ни было велико ее горе - сила в девушке была, и не малая. И эта сила помогла ей взять себя в руки.
   - Долом, ты - лекарь. Ты лечил тех, что был безнадежно болен. Скажи, Ниову уже ничем нельзя помочь?
   Долом молча опустил голову.
   - Он умер совсем недавно! У него нет ран, его тело готово жить! - надежда не оставляла Авед. - Я не верю, что совершенно ничего нельзя сделать! Нудлок, Реллик! Долом! Почему!
   - Сожалею, Авед, но изменить содеянное не в наших силах, - ответил за всех Нудлок. - Да, тело нашего друга цело, но это - не более чем пустая оболочка! Проклятый бог выбил из него душу, он разорвал все те цепи, что сдерживают тело с душою в единое целой. Я не знаю, где сейчас душа нашего друга, но она не близко. И вернуть ее - не по силам никому. Поверь мне, я знаю, что говорю, и хоть и велика твоя скорбь - оставь пустые надежды. Прими, Авед, судьбу с открытым лицом, это все, что я могу тебе посоветовать.
   - Авед, - вступился Реллик, - Мы все имели честь идти рука об руку с великим человеком! Смерть его - горе для нас, и верую я - для тебя это несчастье еще большее. Но скажу я - должна ты его принять. Я видел смерть, я видел много смертей, и я могу отличить тяжелые раны, наносимые страшным оружием, от того света. И хоть не довелось мне встречать магию, что свершил Двуликий, но все мои ощущения говорят, что Ниов мертв, и мертв окончательно.
   - Еще я добавлю, - прервал его чародей, - Сейчас, когда у нас есть время, я, наконец, смог понять, что именно совершил Двуликий. Тогда я запомнил его заклинание, но только сейчас я, наконец, понял, что и как оно совершило. И вот что я скажу - оно не имеет обратной силы. Сама его структура, сами те силы, что оно потребовало, исключают возможность провести контрзаклинание. И хоть говорится, что боги могут дарить жизнь умершим, боюсь, тут и сам Вечный окажется бессильным. Уничтоженный тобою бог сотворил страшное заклинание, он задействовал для устранения Ниова силы вселенского масштаба, он просто разметал его душу, выбил ее в те края мира, откуда она не найдет землю и до конца веков. И только эта жертва, только гнев Двуликого и позволил нам сдержать его, а тебе - уничтожить алтарь. Потому что иначе он бы нас всех просто разметал по стенам своего храма...
   Некоторое время все молчали, но потом Авед вдруг резко скинула с себя какую-то ношу, повернулась в сторону Долома и голосом, который не оставлял возможности увильнуть от ответа, спросила:
   - Ты! Ты так и не ответил, Долом, на мой вопрос! Я слишком хорошо знаю тебя, ты - мудр, ты - честен, ты не говоришь лживых речей. Но твое молчание значит только одна - ты не хочешь давать ответ! А если бы ответом было слово "нет", тебе не было бы смысла хранить молчания. И потому я спрашиваю еще раз. Ты можешь вернуть Ниову жизнь? Ты вернешь ее?
   Долом обхватил голову руками, тяжко о чем-то задумался. И, наконец, стряхнув оцепенение, ответил:
   - Я не знаю, Авед, быть может, я сейчас совершу ошибку. Я попробую сделать то, что ты просишь, но, пойми, я не бог, и силы божественные мне не подвластны...
   - Мне не нужны божественные силы! Мне нужна жизнь моего Ниова, и я умоляю тебя - верни ее! Я готова на любую жертву, Долом, я умоляю тебя!
   - Я ж сказал, сделаю, что смогу...
   Молодой лекарь подошел к мертвому рыцарю, отодвинул от его тела Авед, положил руку на начинающий уже остывать лоб и закрыл глаза. Долго ли он так сидел - точно сказать никто не мог, Авед показалось, что вечность, Реллику - века, Нудлоку - года. На самом деле, скорее всего секунды. Наконец лекарь поднялся и с грустью посмотрел на Авед.
   - Я попытался, но...
   - Он будет мертв? - девушка приготовилась услышать неизбежное.
   - Ниов? Нет, почему, он как раз будет жив, но спасая его я нарушил столько запретов...
   - Жив?
   Авед, как и все остальные, была потрясена до глубины души. Она бросилась к рыцарю... И действительно. Сердце Ниова билось, грудь опускалась и поднималась, а в так и не закрытых никем глазах опять появилась жизнь. Авед опять потеряла сознание.
   На этот раз Нудлок и Реллик привели девушку и рыцаря в себя сами, без помощи Долома, грустно стоящего в стороне. И, заметив, что Ниов пришел в себя, все ему бросились наперебой рассказывать, что произошло за последние... За последние всего минут двадцать - так как с момента смерти рыцаря прошло не больше времени. Ниов, молча выслушав три варианта истории, причем одновременно, не без труда поднялся на ноги и, опираясь на руку Реллика, обратился к молодому лекарю:
   - Друг мой, благодарность моя не знает границ. Жизнь моя теперь принадлежит тебе. Но скажи мне, что было сие?
   - Чудо. - был дан Ниову ответ.
   Однако принадлежал он не молодому лекарю, и не кому-то из спутников рыцаря в его походе. Голос, давший ответ, принадлежал седовласому старцу, молодому юноше, мужчине в расцвете своих сил. И многим, многим другим, потому что стоящий невдалеке Вечный был всеми ими одновременно.
  
   Глава 16. Правдивая сказка
  
   Все, кроме Долома, упали на колени.
   - Нет, нет, прошу вас, не надо этого! - голос бога был мягким и теплым, вызывающим чувство покоя и умиротворения, - Вставайте, а еще лучше - садитесь, потому что разговор будет долгим. Хотя, подождите, в конце концов, бог я, или не бог? Имею же право на маленькое проявление своей божественной силы! Эх, и-и, раз!
   Никто не успел понять, откуда они именно взялись, однако прямо между нашими путниками из пустого места появилось шесть удобных кресел и стол между ними, так и ломящийся от самых разных яств.
   - Прошу вас, устраивайтесь поудобнее! Берите, не стесняйтесь, еда самая настоящая, я бы и сам с радостью к вам присоединился, если бы... Нет, нет, что, конечно же, не потому, что боги ничего не едят! Просто я недавно сытно пообедал, и сейчас совершенно не голодный. А хотя... Чего только не сделаешь за компанию с хорошими людьми! Пожалуй, я и сам к вам присоединюсь, тем более что и мне не всегда удается столь вкусные блюда себе наколдовать! Ум-м! Вкуснятина!
   Вечный, удобно устроившись на одном из стоящих кругом кресел, взял со стола большой и жирный кусок жареной свинины, и смачно, пальцами, без вилок и ножей, принялся отламывать от него по кусочку и отправлять их себе в рот. Столь "человеческое" поведение бога окончательно растопило оторопь, возникшую в первый момент между отрядом Ниова и Вечный, и очень скоро уже все пятеро давно изголодавшихся путника занимались употреблением пищи. Даже Долом, на лицо которого опять вернулась улыбка, хоть было что-то в ней такой, загадочное, как будто бы чувство грусти, но в целом - это уже был самый обычный Долом, никогда не унывающий и всегда готовый дать дельный совет.
   - Ну что же, если вы утолили первый голод - я думаю, что можем и поговорить. Причем говорить мы будем так - вы меня спрашиваете, а я отвечаю. За еду не волнуйтесь, она никуда не убежит, я все же бог, а не маг какой-нибудь, и еда у меня самая настоящая, а не иллюзорная. Итак, друзья, я слушаю вас.
   - Ты - Вечный? - первым задавать вопросы выпала участь Ниову.
   - Что же, Ниов, ты, пожалуй, задал тот единственный вопрос, на который я могу ответить только туманно... Скажем так, если ты спрашиваешь, та ли я сила, которую называют Вечным, и обо мне ли книга "История Вечного" - то мой ответ положительный. Если ты спрашиваешь, я ли тебя послал в этот путь, я ли указал Старцу, что он должен тебе передать, то ответ тоже положительный. Но если ты спрашиваешь что-то иное... Сожалею, но ничего не могу сказать. Потому что и сам не знаю. Но вообще... Наверно я действительно Вечный, потому что все меня называют именно так. Так что да, я - Вечный.
   - Как Долом спас меня? - продолжил свои вопросы Ниов.
   - Как? Очень просто - совершил чудо. Хотя... Я думаю, что наверно этот вопрос следует оставить на потом. Не потому, что я на него не хочу отвечать - просто я хочу, чтоб сам Долом понял, что он поступил совершенно верно. Чтоб он убедился, что никак иначе нельзя было поступить, и только такое решение было единственным правильным. Потому, я надеюсь, вы не против, если я на этот вопрос отвечу несколько позже? А то, может случиться, и сам Долом на него ответит... Вы ж, честно говоря, и сами можете на собственные вопросы почти все ответить, и без моей помощи. Хотя, раз уж я пообещал поспособствовать выяснению истины - слово свое сдержу.
   - Где нам найти самый драгоценный клад? - усмехнувшись, спросил Долом.
   - О, Долом, ты действительно понял - если я пообещал отвечать на все вопросы, то и вопросы мне можно задавать любые. Я то знаю, что тебе никакие клады не нужны, да и твои друзья это поняли, но все же отвечу. На той самой поляне, где ты приготовил для Авед и Ниова первый обед. Там, недалеко от места, где ты спрятал костюмы, под старым дубом зарыт сундук, полный драгоценных камней. Он там уже лежит не одну сотню лет, и будет лежать еще столько же, если кто-то из вас его не раскопает.
   - В... Вы действительно ответите на любые вопросы? - голос Авед был полон некой опаски. Не страха, а именно опаски, возникающей у обычного человека, которому вдруг выпала совершенно непривычная для него честь.
   - Ну, во-первых, давай на ты. А во-вторых, на любой. Ну же, друзья, не стесняйтесь! Берите угощение! Может, вы хотите что-то еще? Я не маг, как ваш Нудлок, но уж сотворить что-то для людей, избавивших мир от самого главного зла... Это для меня уже большая честь.
   - Вечный... - Ниов, наконец, решился спросить то, что его на самом деле волновало, и уже очень давно. - Почему именно мы? Почему именно я?
   - О, ну вот, наконец-то тот вопрос, отвечать на который я сюда и пришел! Что же, приготовьтесь, история моя будет длинной. Хотя, вы уже слышали ее, правда в исполнении Двуликого-Триединого, но она была несколько неполной и, мягко говоря, не точной. Конечно, вы можете и мне не верить, ваше право, однако, Долом может это подтвердить, обман мне, как богу, не свойственен...
   - Подтверждаю, - согласился Долом, дегустируя очередной фрукт из огромного фруктового моря, созданного Вечным.
   - Что же... Началась эта история, как и любая другая история, в день сотворения мира. И хоть вы можете заметить, что я, как верховный бог в те времена, мог его создать таким, как мне заблагорассудится, на самом деле это далеко не так. Я создал лишь его облик, я лишь отделил материю от небытия, и с этого момента мир стал независим от меня. Так что не на мне лежит вина за многое, что началось в те времена, и не в моих силах было предотвратить появление существ, вроде Двуликого-Триединого. Откуда он взялся - толком не знаю и я, просто возник, вместе с миром. Тогда это был обычный дух, один из тысяч, не сильнее и не слабее остальных, не самый злой и уж конечно не самый добрый. И в первые сотни, тысячи, миллионы лет он ничем не выделялся из их числа - неразумная, наделенная определенной властью сила, влияние которой ограничивалось исключительно мелкими локальными действиями. И так было до тех пор, пока заселяющая планету протоплазма, в полном соответствии с моим изначальным планом, не обрела разум. Я полагал, что именно в этот момент мир оживет, и так оно и вышло. Однако мир не просто ожил - он приобрел собственное сознание. То, что некоторые теологи называют божественной искрой, получили не только отдельные существа, люди, гномы, орки, но и весь мир в целом. К сожалению, оказалось, что эта ноша для него слишком тяжела... Я не буду вдаваться в подробности, что именно происходило, сомневаюсь, что это кому-то интересно. Если быть кратким, то мир стал самым настоящим живым существом. И, как и на всяком живом существе, на нем стали появляться паразиты.
   - Одним из этих паразитов и был Двуликий-Триединый. Хотя тогда у него не было ни двух лиц, ни трех тел - тогда и облика людского у него то и не было, потому что люди - лишь одно из немногих племен - были недостойны, как ему тогда казалось, божественного внимания. Он был не один такой, кто пытался высосать все соки из мира, причем среди многих опять таки ничем особо не выделялся. Серость, не обремененная ни особым умом, ни великой силой, тем не менее, выживала там, где погибали другие. А они гибли. Как и всякий живой организм, мир боролся с паразитами, вырабатывал антитела, которыми, в тех условиях, стали так называемые герои. На самом деле, конечно, ничего того, что сейчас называется "героизмом", в них не было. Эти люди и нелюди выбирались миром по неизвестному мне принципу, и мир щедро давал своей силы. После чего они, не особо переживая по поводу моральных принципов, шли на очередного паразита, очередного духа, принявшего облик очередного чудища, и убивали его. Так продолжалось многие века, пока почти все паразиты не были изжиты. Но в том то и дело, что почти все - справиться с Двуликим-Триединым мир так и не смог. К этому духу обычный подход был неприменим - он не пытался выйти на бой с героями в открытую, не пытался их подкупить сладкими обещаниями, а просто бежал. Бежал, притворяясь чем-то столь ничтожным, что ни один герой даже руки свои марать об него не захотел. Но при этом он не просто бежал, а тайно копил силы - искал себе сторонников, точно таких же шакалов, как и он сам. Пресмыкался перед сильными, запугивал слабых, и вот, наконец, в один прекрасный день оказалось, что до этого безотказный прием не сработал - очередной герой вместо того, чтоб убить чудовище, погиб сам. Погиб и следующий, и третий, и все те, кого мир посылал раз за разом против Двуликого. Они гибли, а самозванный бог становился все сильнее и сильнее. Вы понимаете, почему именно самозванный? Тогда я поясню - по определению бог, это тот, кто возник из веры в него. Из сознательной веры и почитания людей или других живых существ. А Двуликий, как, собственно говоря, и я, существовали задолго до того, как появился кто-то, способный в нас поверить. И, если смотреть по классификации Нудлока, которую он вам рассказал в замке, мы - и вы, и я, и Двуликий, хозяева. Владелец черного храма был таким же живым существом, как ты, Ниов, или ты, Авед. Он не был богом, и именно потому он мог выжить даже без поклонения, что немыслимо для истинного бога. И по той же самой причине сейчас он погиб окончательно - если даже соберутся миллионы последователей, которые решат восстановить его культ, они всего лишь породят новое божество, а не вернут к жизни погибшего Двуликого.
   - Ну да ладно, это я отклонился от темы, продолжу историю давних времен. Вижу, что я вас несколько утомляю... Что же вы хотите, это только в "Истории Вечного" все мои речи гладки, да слова, что соловьиная музыка льются. На самом деле я тоже живой, хоть и бессмертный, и университетов не заканчивал, не учен, как именно следует рассказывать о прошлом. Да вы не стесняйтесь, Нудлок, тебе уж чего, бери, вижу, как ты на эту рыбу смотришь. Да, да, это именно она - ныне сгинувшая рыба-воин, деликатес былых эпох. Ты кушай, не стесняйся, пока я с вами - блюда не опустеют. А то кто знает, быть может, и не доведется тебе больше никогда ее попробовать. О, вот это уже лучше! Так бы и сразу! А то, прям, как будто чужие люди! Вы ж все, если брать глобально, дети мои, все таки это я ваш мир создал, так что все мы - одна семья, и стесняться родных не гоже... Ладно, это так, лирическое отступление, чтоб вы отдохнули от событий тех лет. А теперь вернемся к противостоянию рыцарей и Двуликого.
   - Как я уже сказал, набрал самозванный бог огромную мощь, да и решил с миром потягаться. Причем, надо отдать ему должное - еще немного, и настал бы миру конец. Паразит, он только кажется малым, а как занесет иной клоп заразу - так и умереть человек может. И вот тут уж решил я вмешаться. Вообще, честно говоря, с большой неохотой я делаю это. Только не подумайте, что мне безразлично, что с моим миром происходит! Нет, конечно! Как можно, родного сына, а мир для меня даже дороже, чем единственный сын, в обиду дать! Тут другая причина, как бы это так пояснить... В общем, если я вмешаюсь, по настоящему вмешаюсь, то миру от этого только хуже может стать. Не той я несколько весовой категории, мою силу можно использовать разве что на то, чтоб миры творить, да на совсем мелкие чудеса, тут я не боюсь несколько переборщить. Но если бы я вышел в бой против Двуликого, тут бы и океаны из берегов вышли, и горы все в порошок стерлись, и мир все равно бы погиб... Этого я допустить не мог. Точно так же, как и не мог допустить воцарения Двуликого, потому что это было бы еще хуже, чем вселенский катаклизм. Так что решил я действовать теми же методами, что и мир до меня. А именно, через людей.
   - И опять таки, не поймите превратно - я не собирался использовать никого в качестве бездушного оружия, а я всего лишь направлял, советовал, пояснял... Примерно так же, как и тебе, Ниов, я рассказывал древним королям о зле, и о том, что только в их силах было его задержать. И они, хоть и не все, слушались меня. Именно в те времена объединенные против общего врага люди стали теми людьми, которых вы знаете сейчас - царями природы, господами, и именно тогда пришли в упадок другие расы. Я этого совершенно не хотел, те же гоблины, они точно такие же мои дети, как и вы. Но... Что поделаешь, гоблины не хотели выступать единым фронтом, и потому волею-неволею пришлось мне занять сторону людей, единственной расы, которая могла поставить некие высшие интересы выше интересов индивидуума, рода или государства. Только люди могли идти вперед, зная, что даже в случае победы их не будет ждать ничего хорошего. Идти лишь потому, что так надо, что некий "долг", понятие, другим расам незнакомое, ведет их вперед. И они шли. Тогда случилась первая война с Двуликим, именно во время этой войны он понял, что несколько переборщил свои силы, и бежал сюда. Именно в это время мир, наконец, понял, что борьба посредством "героев" дает не такой уж и хороший результат, и потому "загнал Двуликого в ловушку". Именно так, в кавычках. Мир, полагая, что он делает клетку, невольно построил самозванному богу черный храм и огородил земли вокруг него непроницаемой стеной гор. Тем самым дав возможность Двуликому-Триединому отсидеться, затянуть раны и вновь начать действовать.
   - Вижу, что я вас уже утомил... Ну что же вы хотите, великая история твориться ни за один день, и даже для того, чтоб пересказать ее, надо много времени. Конечно, я бы мог просто сказать, в каком году кто на кого напал, но мне хочется, чтоб вы поняли, что вы свершили только что на самом деле. И какого врага вы на самом деле победили. Ладно, не хотите ли вина? Пять тысяч лет выдержки, лучшее из всего, что только и было произведено под этими небесами! Попробуйте, вам налить? Долом, чего так? Чего не присоединитесь к нам? Ну, как желаете... Для тебя специально есть соки, все виды, все натуральное, свежее. Ну что же, тост, за счастье! Ну что, друзья, расслабились? Вижу, утомил я вам, утомил. Эх, но ничего не могу поделать - до конца истории нам еще идти и идти. Но будь по-вашему - постараюсь быть более кратким. Итак...
   - Двуликий-Триединый сидел тут, в этом храме. И его верные слуги, те, кто некогда из страха или из желания наживы стал на его сторону, а потом испугался переходить на противоположную, доблестно сторожили пределы его власти. Они не позволяли никому проникнуть в святая святых, в черный храм, ставший одновременно и благословением, и проклятьем Двуликого-Триединого. Тут было сердце все его власти, и в то же самое время тут была его единственная уязвимая точка - черный алтарь. Для того чтоб вам стали понятны дальнейшие события, сделаю небольшое пояснение. Тот алтарь, что вы доблестно уничтожили, на самом деле был не из камня, и не из какого-либо иного материала. А состоял он из чистой магии - и именно поэтому ничего толком Нудлок в храме не мог почувствовать. Алтарь был настолько сильным артефактом, что глушил любую другую магию возле себя, и если бы Двуликий смог воспользоваться запасенными силами... К счастью для всех, сделать это он не успел. Ну так вот, Двуликий-Триединый копил свои силы, его слуги стояли на страже, а люди тем временем плодились да размножались. Один за другой возникали империи, строились, брались штурмом и рушились неприступные цитадели, рубились леса, распахивались поля, осушались болота. Короче, жизнь шла своим привычным чередом. И я, надо сказать, несколько расслабился, упустил из виду Двуликого-Триединого, решил, что он окончательно отказался от своих планов, и больше никогда не потревожит остальной мир.
   - И я, признаюсь честно, ошибся. Что поделаешь, даже мудрейшие из богов способны совершать ошибки, и я их никогда не стеснялся признавать. Двуликий пошел в атаку, и на этот раз устоять против него было еще сложнее, чем в первый. Но люди справились. Причем справились фактически без моей помощи - мне даже не понадобилось являть кому-то пророческие видения, люди сами поняли, что именно следует сделать. И стали войска людские стеной, и сражались рука под руку бывшие враги, и долгие года шла война... В конце концов, естественно, Двуликий-Триединый был повторно разбит. Причем произошло это не так уж и давно даже по вашим, людским, меркам - всего каких-то жалких восемь веков тому назад. В те времена хребтом выступающих против сил зла войск была Империя Веика, и император Веика был мудрейшим человеком. Он понял, что если не будет Двуликий окончательно разбит - правнукам его правнуков вновь придется браться за оружие, и не известно, смогут ли они повторить подвиг своих предков. Заботясь о благе потомков, он, без всякого моего вмешательства, принял единственное верное решение - пошел вслед за войсками Двуликого, перешел горы и тут, в царстве зла, основал собственное королевство. Это именно он воздвиг тот замок, в котором вы провели много дней, и это именно его гербом был вепрь. Король ушел из Веика, оставив там править своего младшего сына, с конем на гербе, и штандарты вепря, некогда взвивающиеся над самой великой армией человечества, навсегда покинули земли по ту сторону гор.
   - Дальновидность того императора была воистину грандиозной - он понял, что недостаточно будет просто перевести войска, и вместе с собой взял всех, кто только мог понадобиться для возведения нового королевства. Оттеснив гоблинов и другие виды нечисти, он помог своим подданным разбить поля, построить города и села, замки и крепостные валы. И перед смертью своей завещал - все его потомки, все люди королевства от малого до великого обязаны делать одно - сражаться с силами зла, и только тогда освободятся они от своего долга, когда придет Двуликому-Триединому конец. Хороший был человек тот император, незадолго до смерти я встретился с ним, мы много беседовали, и даже я, Вечный, кое-чего уяснил из тех бесед. Умный был человек. И народ его любил. И сына старшего он сумел воспитать верно, тот тоже как пришел на трон, так сразу же и занялся войной с Двуликим-Триединым. При этом, естественно, не забывая и о нуждах простого народа. И внук того императора был хорошим правителем. Да и вообще, лет пятьсот тут такая благодать была, что и описать трудно. Пока по медленно, но верно подходящей к закату Империи Веика ходили войны, мор да голод, тут были и тучные поля, и многочисленное потомство, и болезни стороной обходили. Конечно, приходилось за это все платить - каждый человек, мужчина или женщина, был обязан отслужить в войске, и если понадобится - отдать свою жизнь за дело государства. Рубежи Нового Королевства, как оно тогда называлось, продвигались все дальше и дальше, пока, наконец, не вышли к озеру, где на вас попытались напасть его коренные обитатели. И тут уже Двуликий-Триединый решил - хватит. Шутки закончились. И пора выбить наглых выскочек туда, где их место.
   - Не утомил? Подождите, уже немного осталось. Вы пока попробуйте, вот это блюдо подозрительного вида - редкий деликатес, который подавался последний раз к столу тысяч сто пятьдесят лет назад, не меньше. Вы, небось, и не слышали никогда про саблезубых волков, а некогда их мясо считалось королевским деликатесом. Попробуйте, особенно в овощном рагу, под соевым соусом - да за один рецепт такого блюда любой повар вам глаза выцарапает. Хотя это ему не поможет - не найти уже сейчас в мире тех компонент, из которого это все сделано... Ну как, нравиться? То-то же, Вечный плохого не посоветует, вы только представьте, что у вас впереди вечность... Что делать? Вот именно, нечего, так что только и остается, что услаждать да ублажать свои мелкие человеческие желания. Так что волей-неволей гурманом станешь, тут ничего не попишешь... Ладно, отдохнули? Готовы дальше слушать? Ну так вот...
   - Пошел, значит, Двуликий-Триединый в контрнаступление, да не просто войсками - ударил он по самому устою Нового Королевства. И не по замку "Die Tore des Himmels", сердцу королевства, а по его окраинам - по обычным полям, садам да огородам. Вместо ужасных монстров, он посылал засуху да наводнение, морозы без снега да град летом. То, от чего привыкшие к луку да мечу люди не могли отбиться, и королевство постепенно хирело. Однако не перевелся пока еще разум у королей - поняли они, что надо что-то делать. И стал перед ними выбор - сберегать государство ценой отказа от завещания первого короля, или продолжать войну ценой грядущего неминуемого краха королевства. Тяжело мне говорить, что они сделали правильный выбор, но именно так и было - решено было тогда продолжать то, что было начато предками, а то, что рухнет держава... Что же, конец одной страны - это не конец всего мира, и если такой ценой надо купить спокойствие всего остального человечества - ее не жалко заплатить. Вот за это я и люблю людей! Ну, скажите, кто еще из живых способен на подобное? Только люди! Что ты спрашиваешь, Ниов? Что такое "Die Tore des Himmels"? Это в переводе со старого языка "Ворота неба". Просто красивое название для замка, ничего более. Ладно, продолжу. Итак, как вы могли уже посчитать, произошло все это лет триста назад, и после этого война вспыхнула с новой силою. Люди перестали дорожить своей жизнью, охваченные боевым безумием шли вперед, и умирали. Умирали поодиночке, отрядами, полками, армиями. Умирали селами и городами. Но все же шли. Медленно, платя огромную плату за каждую пядь земли, но продвигались вперед. Так продолжалось полтора века. И вот, наконец, сто пятьдесят лет назад силы закончились - истощен был Двуликий-Триединый, почти все его слуги пали, только несколько магических существ все еще оставалось в его распоряжении. Истощено было и Новое Королевство, лежащее в руинах, оно, тем не менее, содержало в порядке свою армию, и вот под стенами храма произошел последний бой. Причем о том, что он будет последним в их жизни, люди знали. И потому пошли на него только те, кто был готов пожертвовать собой - зрелые и пожилые мужчины, женщины, уже родившие детей, и даже старики. Тут не было молодых, не было детей, тут были все, кто собирался погибнуть. Если бы они проиграли - пошли бы в бой и те, кто до этого ждал в резерве, но этого не понадобилось. Войска черного храма были разбиты. Огромною, невозможною ценою, но были. Погибли почти все - погиб король, погибли все его генералы, погибла элита армии. Уцелели немногие. Но одним из тех, кто уцелел, был раб, клейменый кабаном. Да, Ниов, в этом тебе Двуликий-Триединый не солгал - твой предок был рабом. Другое дело, за что он стал рабом - за свой излишне буйный характер, за то, что вел войска вперед тогда, когда был приказ стоять на месте. В Новом Королевстве за нарушение воинской присяги, а это было именно нарушением, не казнили, а клеймили, как рабов. Другой вопрос, что случалось с этими рабами потом - у них оставалось все имущество, они могли быть и вполне богатыми и счастливыми людьми, но когда начиналась война - именно их бросали вперед, именно они прокладывали путь остальным. Но, тем не менее, хоть тогда твой предок, Ниов, и был рабом, хоть и шел он в первых рядах войска, судьба хранила его. Он выжил, и не просто выжил, а и сразил того, в чьем теле вмещался Двуликий. И в этом тоже он не солгал тебе.
   - Вот, тут то мы, собственно говоря, и переходим к тому, почему именно тебе выпала доля спасать мир. Просто, ты уж извини, я еще тогда понял - до победы еще ой как далеко. А с храмом надо было срочно что-то делать. Новое Королевство, как я уже сказал, было в руинах, остатки его населения разошлись кто куда, часть пошла на восток, до сих пор живет тут, в окружении этих же гор, и держава у них собственная есть, правда несколько одичали, но так - ничего. Хорошие, доблестные люди. Основная масса из тех, кто выжил, а было их не так уж и мало, вернулась назад, в Империю Веика. В эти времена Веик как раз открывал заново эти земли, и потому им, воинам от рождения, не составила труда незаметно перейти перевал и поселиться в лесах, где и сейчас живут, да не бедствуют. Но тут не осталось никого, и больше некому было сторожить храм, бороться с Двуликим, которого так просто не убьешь... Так что я решил вмешаться самому. Как я уже объяснял, всю свою силу мне не суждено применить без всеобщей катастрофы, так что я просто совершил небольшое заклинания - запер намертво ворота храма, поставив на них довольно своеобразный ключ. Честно признаюсь, мне самому понравилось то заклинание - я запер храм так, что открыть его мог лишь тот, кто способен окончательно уничтожить Двуликого-Триединого. Не правда ли, красиво? Заклинание простое, но действенное. А главное, вместе с храмом оно заперло и силу Двуликого - теперь он мог только скитаться по миру, творить разные мелкие гадости, но на ничего особо грандиозного сил бы не хватило. Реши же он открыть храм, ничего бы не вышло. Итого, вернуть силу Двуликому мог только тот, кто может его уничтожить, и теперь уже самозванному богу не было необходимости убивать всех своих противников, а он наоборот, должен был помогать им добираться до цели. Собственно говоря, все так и произошло, как я задумал.
   - Ну все, осталось уже совсем капельку - мы уже переходим к делам нынешним. Мне, как богу, позволены разные слабости, обычным людям, магам и богам не доступные. Так, например, нечто вроде всезнания, и благодаря нему я и понял, что именно Ниов тот человек, который может послужить ключом к моему заклятью. Присмотрелся я к тебе, рыцарь, и, представляешь, каково было мое удивление, когда я понял - ты ж потомок того самого раба, который некогда уже "убил" Двуликого! Все же наследственность, это великое дело. Тут тебе немного солгали - не убивал твоих всех родных и близких Двуликий, живы они, и если желаешь - даже рассказать тебе могу, у тебя, Ниов, сестра родная есть, и еще двоюродные брат и сестра. Дядя твой жив еще, работает сапожником в Веике. Но вот им не досталось ничего героического от предков, их бы кровь не открыла храм, а твоя - другое дело. Так что присмотрелся я к тебе, понял - это то, что надо! Ты уж прости, но помогал я тебе, не особо навязчиво, но спасал пару раз, уж больно ты буйную молодость вел, как только можно за справедливость повоевать - сразу же в первых рядах. Когда же понял, что ты готов - лично тебя встретил, дал указания, направил в путь и оставил в покое. Дальше ты должен был действовать сам - иначе бы считалось, что это я с Двуликим воюю, и тут силы, еще более могучие, чем я, могли бы вмешаться... Ладно, ладно, это я шучу. К сожалению, нет более могучих сил, чем я, и если допущу ошибку - никто вместо меня ее не исправит. Так что на самом деле оставил я тебя в покое, потому что иначе Двуликий бы заподозрил что-то, а без него, боюсь, вы бы успеха не добились. Ведь, например, это именно его зло помогло вам пройти под горами, не будь его с вами - так бы до сих пор в тех подгорных туннелях и блуждали, так что волею-неволею совершил он первый в своей жизни добрый поступок. И еще раз, из моего рассказа может сложиться такое мнение, что я ловил на живца, что я забросил удочку, на которой наживкой был ты, Ниов, и все твои друзья, а ловил я Двуликого-Триединого. Это не так. Если бы я почувствовал, что без давления на вас не обойтись, то моментально бы повернул ваш отряд, и искал кого-нибудь другого. Времени то у меня вечность, наверняка через пару сотен лет родился бы еще один герой, и он бы пошел черный храм искать. Но я знал, и сейчас знаю - сами вы хотели искоренить зло, и все, что мне оставалось - не мешать вам, как это ни прискорбно, просто стоять в стороне невольным наблюдателем, не в силах которого вмешаться в события. Хотя, если все же держите на меня обиду - прошу прощения, готов исправить, просите что хотите, если это будет в пределах моих божественных возможностей - все исполню.
   - Вот вроде, если коротко, и все. Конечно, понимаю, говорил я много, а пояснил всего ничего. Например, чего это я так туманно направлял вас? Чего через Старца, кстати, классный мужик, передал непонятные указания, про шестерку, про заклинание, про все остальное. Но тут уж ничего от меня вы нового не услышите. Потому что я просто знал, что именно это вам надо передать. Если хотите, шестое чувство помогло. Хотя, конечно, можно и более прозаическое пояснение придумать - но только оно неверным будет. Не было никаких древних легенд, особо страшных пророчеств, еще чего-то. Вернее всего было бы сказать, что мне, иногда, видны небольшие куски будущего, пусть и туманного, и непонятного, но все же будущего. Посмотрел я туда, заглянул в щелку, а там - Ниов Вампиров Душ уничтожает. Ну я и запомнил, каким именно заклинанием. А потом его и передал тебе. Пусть замкнутый круг получается, но история, она вся большой замкнутый круг. Мог бы, конечно, еще тогда тебе пояснить - встретишь вампиров души, так возьми в руку свой медальон и скажи "то-то и то-то", но вот только сомневаюсь, что подобное указание ты бы в критический момент смог вспомнить. У меня опыт большой, я знаю, люди любят все возвышенное, и если бы я просто подсел к Ниову в таверне и сообщил: найди древнего бога, убей его, а против вампиров душ помогает такое заклинание... Я сомневаюсь, что меня бы серьезно восприняли. Не то, что загадочный старик с поводырем посреди пыльной дороги, ради такого и пол мира можно пройти, в полную неизвестность направляясь.
   - Все, все, замолкаю. Ну простите вы старого болтуна, помолчали бы с мое - и не такие бы длинные речи вели. Мне ж поговорить не с кем, сам виноват, придумал себе развлечения, поучать да наставлять, и теперь только появлюсь где, только на море приколдуюсь, только пойду с дельфинами купаться - сразу же толпа, сразу же все дружно причитают, "Вечный, помоги!" да "Вечный, научи"... А я что, не живой, что ли? Боги, они, знаете, тоже люди... Все, все, молчу. Вы угощайтесь. Ой. Простите. Не сдержался. Теперь точно молчу.
   - Скажи, Вечный, а что это такое? - пока остальные думали о возвышенном, Долом, со взглядом истинного ценителя, дегустировал все блюда, пока не остановился на некой каше темно-бордового цвета. - Я такого вроде не пробовал нигде...
   - Ну... Это... Понимаешь, Долом, это, как бы тебе сказать... Это, как бы, божественная еда... Я ж хоть и бог, но не кулинар, мир я создать могу, а вот приготовить толком... Но вот однажды решил, как же так, неужели не сотворю что-то вкусное... Пару тысячелетий промучался... Вот такое и получилось... Его кроме меня еще никто и не пробовал никогда...
   - Кстати, не так уж и плохо. Рецептом поделишься?
   - О, спасибо за комплимент, Долом! Приятно слышать от такого ценителя, как ты! Конечно же! Могу тебе предоставить эксклюзивное право на изготовление этого блюда! Тем более, как я думаю, кроме тебя лишь один человек способен его приготовить, остальные даже не поймут, как правильно сложить нужные химические соединения в единое целое.
   - И кто же этот? А, я догадался...
   - Верно, Долом, Хисп это, кто же еще. Вот уж кто настоящий кулинарный маг, так это он! Тут, боюсь, ни мне, ни тебе не тягаться... Я вот уже сколько веков пытаюсь понять, как он себе еду создает, и так до сих пор и не понял! Вроде бы магия, но и не магия, волшебство, но и не волшебство... Чудеса, да и только. О, Реллик, похоже, ты уже созрел к тому, чтоб задать вопрос! Ну что же, я слушаю! Хоть и знаю, о чем он будет, но я - вежливый бог, так что давай, не стесняйся.
   - Вечный... Но почему моя рука открыла храм? Ты сказал, "рука благородного", но я же не... Я же простой, не благородный.
   - Во-первых, я сказал "рука знатного", а не "рука благородного". А во-вторых, это не имеет особого значения, потому что ты - действительно из очень, очень знатного рода. Если быть более точным, то ты - потомок того самого последнего короля, который погиб на этом поле, в сражении с черным храмом. Не единственный потомок, их много, но ты - прямой потомок по мужской линии, и было бы сейчас Новое Королевство - был бы ты его королем. Хотя, и без королевства можешь трон занять, или в Веике, или в одном из двух поселений выходцев из Нового Королевства... В первом случае тебе побороться придется, но если захочешь - трон твоим будет. Во втором - тебя сразу как короля признают, а уж как с народом поступишь - твое дело. Ты король, тебе и решать. Ты, наверно, еще хочешь знать, почему именно твоя рука должна была открыть храм... Ну, тут я несколько... Скажем так, не сказал всю правду. Потому что не только твоя, но и Авед с Нудлоком. Потому что сам бы Ниов никогда Двуликого не убил, и только если бы вы все вместе пришли, мое заклятье бы пропустило вас. Так что только в тот момент, как ваши три руки дотронулись до врат, они открылись. Хотя, если быть честным... А мне, как хорошему богу, честным быть полагается, говоря "рука знатного" я имел в виду вовсе не твою руку, а просто так для красоты вставил... Вы уж простите старика, захотелось мне несколько вычурно выразится. Я, честно говоря, даже не знал, что понадобится для снятия моих чар, а уж то, что вы нашли скрытый смысл там, где его не было... Что же, счастливое стечение обстоятельств, такое тоже, как ни удивительно, иногда бывает. Еще вопросы? Вижу, вижу, есть они. Ниов?
   - Вечный, кто мои спутники?
   - О, сразу видно - вопрос разумного человека. Ладно, тут рассказывать и рассказывать... Или вы сами все Ниову расскажете? Нудлок, Долом, это большей частью к вам относится. Ладно, вижу, хотите, чтоб я все рассказал. Что ты говоришь, Нудлок? У меня лучше выходит? Ну спасибо. Итак, начнем. Проще всего с Релликом - бывший посол по особым поручениям, в основном состоящих в устранении нежелательных для государства элементов, потом решил встать на путь истинный. Причины, почему он пошел с вами, банальны - желание отплатить добром за добро отцу Авед, да еще и по возможности совершить хоть один действительно хороший поступок, тем самым искупив свою вину за ошибки молодости. А так же, по совместительству, потомок древнего королевского, вернее даже императорского, рода. Теперь Авед - не на много сложнее. Дочь герцога, одного из самых богатых, влиятельных, знатных людей империи, пошла в поход исключительно из желания попутешествовать, да из чувств, испытанных в самый первый момент к Ниову. И если приключениями она довольно быстро насытилась, то чувства так и остались, и только на них одних девушка готова была пойти и в огонь и в воду. Так, а теперь переходим к более сложным вещам... Нудлок... Может, все же сам о себе расскажешь? Не хочешь? А мне можно? Я просто чужие тайны не люблю выдавать, я все же добрый бог. Ну ладно, если теперь это уже не секрет, то тогда можно. Итак, дамы и господа, знакомьтесь - Нудлок. Имя самое что ни на есть настоящее, его так действительно зовут, только вот все остальное, что он рассказал вам о себе - мягко говоря, не совсем правда. А если быть более точным, то сомнительно, что и слово правдивого вы от него слышали. Это не со зла, он действительно действовал исключительно из порядочных побуждений. Итак, еще раз - Нудлок, маг. Согласно нынешней классификации, принятой у большинства магов мира, тринадцатой категории. Это вам, в принципе, ничего особого не говорит, но я думаю, что будет несколько понятнее, если я дам небольшое пояснение. А именно - девяносто девять процентов волшебников занимают категории до десятой. Девяносто девять и девяносто девать - до одиннадцатой, а вот все, что остались - это маги двенадцатой категории. Как можно сделать из этого вывод, магов тринадцатой степени в мире аж целых один штука. Ваш многоуважаемый Нудлок. Причем для мага он еще очень молодой - ему лет всего полтораста будет. Это при том, что такие маги могут спокойно и пару тысяч лет жить. Причем имя его уже за эти век с небольшим успело стать в магическом мире самой настоящей легендой, притчей во языцех, и недавно у совета всех магов недавно появилось желание присвоить Нудлоку четырнадцатый статус. Это притом, что и тринадцатый до него еще ни один маг за всю историю не имел. Так что, боюсь, через пару веков ваш боевой товарищ будет совершать такое, что все легенды о моих чудесах отойдут на задний план. Это пока он еще не был в состоянии оживить мертвого, но, сами видели, с Двуликим сражался фактически на равных, а особенно если учесть, что для таких бог магию всех трех своих аватар слил в одну... Причем тот образ, который вы видите перед собой, самый что ни на есть настоящий. Нудлок действительно такой, это не магические штучки, хоть мог бы и предстать перед вами и многомудрым старцем.
   - Нудлок, но как же... - Авед задумалась, формулируя вопрос так, чтоб не ответить мага, и, наконец, смогла выкрутиться. - Как же тогда ты допустил столько неточностей? Вроде не заметил засаду гоблинов, завел нас в пещеры, из которых не было выхода, да и потом не помог справиться со зверем, попался в засаду подводных жителей...
   - Нудлок, можно мне за тебя ответить? Раз уж сейчас день, когда я отвечаю на вопросы, то и тут поясню - Авед, ты слишком высокого мнения о магии. Волшебство, оно тоже имеет свои собственные, очень жесткие законы. Если на реке действительно Нудлок до последнего момента не хотел показывать свою силу, то остальное было вне его возможностей. Ну, конечно, если не считать водяных, уж их нападения можно было избежать, да вот расслабился человек, так что не вини... Вы ж, надеюсь, не вините Нудлока за столь малый обман? Ну приукрасил немного, ну сбросил себе сотню лет, ну не помогал там, где мог бы. Так то же все ради великой цели! Нудлок, он каким-то образом прознал о той миссии, что я дал Ниову, сам не пойму, откуда именно... Говоришь, что рылся в архивах, нашел сведения про триединого, посчитал, прикинул, понял, что если кто и справится с ним, то только Ниов? Что же, вполне может быть. Ты - маг, тебе виднее. Так вот, он же не признавался, кто такой, по той же самой причине, что и я не помогал - не хотел, чтоб Двуликий прознал о его силе раньше времени! Хоть, замечу, никто, кроме меня и Долома, так до конца и не догадался, что Тсерк - это двуликий. И даже Нудлок, не смотря на всю свою мудрость. Что, когда Долом узнал? Долом, можно я и про тебя расскажу? Спасибо. Ладно, раз уж так сложилось, плавно переходим от Нудлока к Долому.
   - Честно говоря, даже не знаю, длинный тут будет рассказ, или короткий. И кто такой Долом я тоже не могу толком сказать, он не бог, не маг, и уж тем более не человек. А нечто совершенно иное. Такое, чего больше быть не может никогда. Потому что он... Нет, даже слов не хватает, я бы мог передать вам божественное понимание того, что такой Долом, но, боюсь, ваши умы не смогут вместить такую информацию. Так что попробую обойтись словами. Только сначала, уж простите, старика, это уже последнее, лирическое отступление. Итак, берем мага, бога и человека. Вернее наоборот. Что делает человек, когда чего-то хочет? Берет, и делает это. В полном соответствии с законами физики. А теперь, что делает маг? Да то же самое, только он использует несколько иные физические законы, которые для обычного человека глубоко запрятаны. Но суть от этого не меняется - маг, точно так же, как обычный человек, живет в том мире, что я для вас всех создал. Теперь, что делает бог, в частности я. Или Двуликий-Триединый, хоть он, повторяюсь, не совсем бог, а нечто среднее между магом, богом и духом. Итак, бог - он меняет законы природы, он заставляет их поступать так, как ему угодно. Сложилась общая картина? Вот и прекрасно. А теперь, что делает Долом? Он, мягко говоря, игнорирует все законы природы, просто не замечает их, и просто совершает то, что надо. Чудо. Не доступное ни магам, ни богам. Долом в некоторых вещах намного сильнее меня. Иногда мне кажется, что именно он хозяин этого мира, хоть я и знаю, что на самом деле это абсолютно не так. Хозяев у мира нет. Но теперь мы подошли к следующему, вполне логическому вопросу - откуда у Долома такая сила? Кто он такой? И вот тут есть вполне конкретный ответ - от веры. Причем не обычной веры, источника силы богов. Она не может дать такой силы, каждый верующий иногда возьмет, да и усомниться в реальности бога. Вера же тех, кто верует в Долома, близка к знанию - эти люди просто знают, что он есть, и что он всесилен. Не догадались? Да неужели так до сих пор и не догадались? Вспомните Хиспа! Да, да, Авед. Да, Ниов. Долом - это никто иной, как Дед Клаус, детский сказочный персонаж, который один раз в году в Новый Год может совершить любое чудо. Причем не единожды, а каждый год, до тех пор, пока верящий в него ребенок не решит, что родители обманывали его и что Деда Клауса на самом деле нет. Да, именно вера детей, который просто знают, что есть такой новогодний чудотворец, дает Долому возможности, от которых и мне самому становится страшно. Даже я не могу за одну ночь исполнить желания миллионов детей! Да что там, я их даже толком услышать не смогу! А Долом, так ему нет проблем - за одну ночь успевает побывать в миллионе мест одновременно, и кто что не попросит - все сделает. Естественно, что только для детей. Одно слово, чудотворец. Причем дети, они очень странные существа - не просто желают себе чего-то, а и тому, кто им это дарит, тоже. Так что способность совершать чудеса у Долома есть круглый год, как и бессмертие. Если бы его кто-то казнил в Веика - побыл бы немного мертвым, пол года, а в новогоднюю ночь опять ожил, да пол мира облетел. Вот и с деньгами у него просто не могло быть проблем, он золотые не просто создавал, они у него сами появлялись, тогда, когда нужно, и столько, сколько может понадобиться. Это даже не чудо было, а так - отклик былых чудес, эхо былого. Хотя, все же, сила Долома сильно ограничена - ну кто из детей захочет, чтоб их любимый сказочный персонаж с мечом по миру бегал? Вот и запрещено ему к оружию прикасаться, так, пошкодить, камень бросив - это пожалуйста, с этим нет проблем. Хотя, запрещено, это несколько сильно сказано - просто не рекомендуется. Не спрашивайте кем, сам не знаю, и он не знает, но вот так уж сложилось. Конечно, иногда можно любые положения нарушить, а когда друзья бьются против Двуликого-Триединого, то тут можно и призрачный меч сотворить, и всю силу свою показать. Чудеса, к сожалению, поединков не любят, тут уж Долому приходилось довольствоваться тем, чему сам научился за тысячелетия безделья. Мы ж с ним старые, очень старые знакомые. Что, Авед? Рана? Тоже была самой настоящей. Да и сам он сейчас тот, кого вы перед собой видите. Так аж до новогодней ночи будет, только тогда он станет Дедом Клаусом, а до этого - человек как человек. Который и страдает, и боль может испытывать, и радость. И даже душа у него есть, иначе что бы Вампиры Души высасывали тогда, в замке. Я ж говорю, что такое Долом - никто толком не знает, так что болел он взаправду, и лечила ты его тоже самым настоящим образом. Конечно, мог он себя чудом сразу излечить - вот только чудеса... Понимаешь, в принципе, никто его в чудесах не ограничивает, но есть одно "но" - их количество ограничено. И соверши он чудо сейчас, какой-нибудь ребенок не получит его на Новый Год. А это для Долома не просто катастрофа, если он не сможет исполнить чье-то пожелание. Это конец. Самый настоящий. Пусть даже желанием этим будет деревянная машинка, но это - желание ребенка, самое святое, что только и есть на белом свете. Вот именно по этой причине с такой неохотой он и оживил Ниова - теперь придется одному ребенку, из тех, что верит в Деда Клауса, остаться на Новый Год без долгожданного чуда... Только не будет оно так. Потому что я, похоже, перехожу к последней части своего повествования. Догадались, о чем я? Конечно же, о том, как Авед уничтожила алтарь и почему я сразу сказал Долому, чтоб он не печалился по поводу своего поступка. Итак, нет больше других вопросов? Есть? Кто такой Хисп? Хисп. Маг. Двенадцатой категории. Третий по силе в этом мире. Умеет почти все и даже больше. Знает тайные пути, хорошо готовит. Что еще? Как узнал Долома? Да очень просто - до сих пор верит в Деда Клауса, а тот, кто в него верит, всегда узнает. Даже не в Новый Год. Конечно, это не касается простых детей, им Долом уже хорошо научился глаза отводить, иначе бы круглый год прохода не давали, а вот Хисп - узнал. Еще что-то? Нет? Вот и хорошо. А то, чувствую, еще немного - и вместо доброго бога я вам покажусь дьяволом из преисподнии, только дьявол и может так долго пытать всех своим болтливым языком.
   - Итак, Авед, ты поняла, каким образом уничтожила алтарь? Нет? И идей нет? Подумай... Нет. Ладно, тогда скажу. Ты уничтожила его тем самым медальоном, что и сейчас не выпускаешь из рук. Да, именно этим, Ниов. Ты ж вспомни, Нудлок уже все тогда, в замке, пояснил. Медальон - Абсолютно Немагическая Вещь. А алтарь Двуликого-Тридиного - физическое воплощение магии, магия настолько густая, что для непосвященных вообще твердым телом кажется. Ты же, потеряв у алтаря сознания, совершенно случайно дотронулась до него рукой, в которой был зажат медальон, после чего произошел очень красивый бабах. Естественно, в магическом мире. Медальон послужил катализатором, он как бы разбавил магию, перевел ее из твердого состояние в более привычное для магов, в состояние мирового эфира. Он не совершал никаких геройских усилий, он просто взял, да и пережог все сдерживающие магию вместе силы. Силы, расплести которых тот же Нудлок и за всю жизнь свою не смог бы. Они бы уничтожили его своим откатом, он бы захлебнулся в потоках силы, а медальон... Ему то что. Сам он не живой, магии в нем - абсолютный ноль, и воздействую на него, не воздействуй - результат один. Нулевой. Можно ли было просто взять, и бросить его в алтарь? Не сражаясь ни со стражем, ни с Двуликим? Честно говоря, не знаю. Но думаю, что, скорее всего, нет. Страж бы просто поймал его, да и Двуликий смог бы что-то почувствовать. Он, собственно говоря, почему так просто подпустил Авед к алтарю - он прочитал в ее мыслях, что выхода нет, что только на кинжал вся надежда. А уж понять, что кинжал ему ничем не угрожает, что он всю свою силу на стража истратил, Двуликий-Триединый смог. Потому и не спешил, хотел покончить сначала с первыми тремя врагами, а уж за Авед напоследок взяться. Так что вас опять спас случай. Именно тот, на которого у меня изначально была вся надежда. А скажи я вам, что именно так можно покончить с алтарем - прочитал бы самозванный бог эти мысли, и, можете быть уверены, уж проследил бы, чтоб медальон где-то в дороге потерялся. Вот так мы и подошли к финальному акту - вспомните мое предсказание. Ну же, Ниов, ты понял, какую часть я имею ввиду?
   - "Не тебе судьба предназначила уничтожить древнее зло, не твоя это будет рука, но твоя кровь..."
   - Верно, Ниов. Не твоя это была рука. Но твоя кровь. Догадался? Долом, а ты, чудотворец? Понял, почему тебе можно было чудо совершать? Чье ты чудо совершил? Вот именно, Долом, вот именно, что "А-а!". Нет, Авед, ты - не та сестра Ниова, про которую я говорил. Та живет в Жирапе, в театре играет, и не двоюродная сестра ты. И в крове твоей и Ниова ничего общего нет. Но кто сказал, что рука и кровь должна быть одного человека. Рука то была твоя, но кровь... Вот именно, вот именно! Теперь уже все поняли? Ниов, по-моему, ты единственный, что еще не понял. Ладно, специально для тебя - вспомни, сколько вас должно было быть, чтоб успешно бороться со злом? Шестеро. А было сколько? То-то же, что так, как ты считаешь - пятеро. Потому что Тсерк не считается, он и был тем злом, которое надо было уничтожить. А вы победили. Что это значит? Это значит, что или я обманул, а я - хороший бог, я не обманываю, или...
   - Или нас было шестеро! - не выдержала Авед.
   - Так... Ниов, ну прошу тебя, последний раз подумай! Если вас было пятеро, и в то же время шестеро, если твоя кровь, но рука Авед уничтожила храм... Если, в конце концов, есть тот, кто не пожалеет одно чудо в обмен на твою жизнь. То? Так... Ниов, это уже действительно смешно, ты на Нудлока с Релликом не обижайся. И на Авед тоже, она не просто так покраснела. И Долом не просто так повеселел. Ладно, даю последнюю подсказку - вспомни тот день, когда вы втроем, ты, Авед и Долом ходили из замка пополнять запасы трав. Долом копался у реки, а... Да, черт побери! Прошу прощение у дамы за выражение, и боги тоже бывают не совсем сдержанные. Да, черт побери, да! Вот именно! И девяти месяцев не пройдет, как у Авед родится твой ребенок, и речь шла все время именно о нем! Да, и я, как бог, говорю - он с радостью отдаст одно новогоднее чудо за жизнь отца, его и просить сделать это не надо будет. Так что считайте, что Долом просто выполнил желание до того, как оно было загадано, и несколько в другой день года... Но уж такие мелочи, я, как добрый и способный испытывать благодарность бог, прощаю. Ну вот, теперь уже точно все. Расставлены все точки над i, и теперь... И теперь, если нет больше вопросов... Есть? Ниов? Что же ты такое хочешь спросить, честно говоря, даже не догадываюсь... А, твой нож, твой медальон, ожег на груди... Последнее просто, это "воспоминание" тела о клейме раба, твоего предка клеймили не простые палачи, а маги, и у всех его предков такое родимое пятно когда-либо, да появиться. Ты ж, надеюсь, по этому поводу не очень страдаешь? Если хочешь, могу стереть. Нет? Я так и знал. Ну так вот, если все... Эх, настойный же ты, Ниов. Ладно, открою тебе тайну - я не всесильный бог. Почти, но не всесильный. И я, честно говоря, понятия не имею, откуда у тебя все это взялось! Знаю, что от отца, а вот где он это достал... Не в нашем мире, это точно, я бы узнал все, что только и есть в созданном мною мире. А где - ни малейшего понятия не имею! И что с твоим отцом случилось тоже. Его нет среди живых, нет среди мертвых, да и твой жизненный путь я лишь лет с пяти могу проследить. До того туман даже для вездесущего бога. Прости. Ничем не могу помочь.
   - Все? Все. Тогда так - просто бросать вас тут я не собираюсь. Тем более что все земли эти теперь, после падения храма, придется почистить, и хорошенько почистить... Особенно мертвый лес, да лес костей, да ту магическую заразу, что засела у храма. Но этим всем я сам займусь, тут уж вас эксплуатировать не буду. Тут работы - на века вперед, пока еще эту землю во что-то живое превращу. Так что давайте поступим следующим образом - вы меня чего-то попросите, или прикажите, или скажите, как угодно. А я это исполню. Перенесу вас в любую точку мира, если надо - золотом одарю, секреты открою, в общем, что захотите. Считайте, что это благодарность за то, что вы сделали для мира. Могу заставить забыть короля Веика, что он хотел тебя, Ниов, поймать, и перенести вместе с Авед прямо к ее дому. Ну, как? Чего хотите? Давайте по порядку, Реллик? Как ничего? Ну хоть перенести тебя куда? Куда и Ниова? Хочешь служить ему дальше, добро вершить? Дорогой мой, Ниов сейчас осядет, у него появиться семья, дети, куда ему... Как, Ниов, а Авед... Авед, и ты не хочешь спокойной жизни? А ребенок? Что значит, пару месяцев попутешествую? Так, Нудлок, ты тоже с ними? Понятно... Долом, ну хоть ты... Эх, чувствую я, что зря позволил вам вместе собраться. Так как, похоже, очень скоро вы весь мир с ног на голову поставите... Ладно, друзья, ладно. Вы все - прекрасные люди, и я верю, что на ваши плечи еще ляжет много подвигов, и славы, и почета... Так что вперед! Дерзайте! Мир ждет вам, но если что - не забывайте, у вас у всех еще есть по одному желанию, которые я, хоть и не чародей-Долом, но бог-Вечный просто обязан исполнить. А то и не по одному. Обращайтесь, коли что. Найти меня просто - позовите, и ради вас я тут же и приду. Ну как? Ладно, ладно. Не прощаюсь с вами, мы еще встретимся, а теперь все же попросил бы указать какое-либо место, куда вас можно переправить. Так как тут скоро будет очень пыльно, когда подметает бог - то лучше оказаться где-то подальше. Это мой совет. Итак? Та поляна, что возле... Понял, понял, исполняю. Долом, вот тебе тот рецепт, что ты просил. Да не стесняйся, Ниов, бери этого вина сколько пожелаешь бутылок! Мне их не сложно еще сотворить. Будут стоять на полке, напоминать о былых часах. А то и распить в компании друзей можно, вряд ли кто тысячелетнее вино пил. Ну что же... Готовы? Тогда вуаля! Вы уже, если не заметили, на месте...
   И действительно, отряд Ниова был уже на месте. На той самой поляне, где был приготовлен Доломом первый кролик, и где до сих пор ждала их одежда, взятая когда-то напрокат в доме Авед. Вечный, вместе с креслами и уставленным яствами столом, пропал, и невольно воцарилось молчание. Никто не мог решиться первым его нарушить, пока, наконец, не сделал это Долом.
   - Ну что же... Как вы относитесь к тому, чтоб раскопать тот клад, о котором нам Вечный невольно проговорился? Что-то я чувствую, что ой как неспроста все это было... Как вы?
   - Друзья мои... - взял слово Ниов, после чего ненадолго задумался. - Не ведомо ли вам... где тут можно достать лопату?
   И хоть в лопате ничего смешного нет, пятерка с половиной путников дружно и весело засмеялась. Они заслужили право на смех. Они заслужили право на славу.
  
   02.01.03 Молодой парень и бывалый воин, улыбнувшись, пожали друг другу руки. 6249-7434
      -- 03.01.03 И Долом, сказав это, прямо тут, на чердаке, сладко свернулся калачиком и заснул сладким сном младенца. А вскоре и рыцарь последовал его примеру. 11350-13775
      -- 04.01.03 Только тех, у кого будет его личное разрешение. 6410-7657
      -- 05.01.03 Жизнь в Веике ночью хоть и замирала, но не останавливалась ни на миг. 6738-8024
      -- 06.01.03 А если еще учесть, что обычная жареная зайчатина была действительно восхитительна... 8081-9568
      -- 08.01.03 Похожий скорее на элитный столичный клуб, чем на деревенский кабак, который был бы более уместен в такой дали, постоялый двор назывался "Веик-Аводлом", и символом его были две переплетенных змеи, каждая из которых смертельной схваткой ухватилась за свой собственный хвост. 6375-7577
      -- 10.01.03 Церковь Белая была своеобразной границей, и кто бы куда ни шел, ни ехал - он обязательно оказывался тут, и, конечно же, останавливался не под открытым небом, а в лучшем постоялом дворе "Веик-Аводлом". 4127-4878
      -- 22.01.03 Будить девушку взялся Ниов, на долю Долома достался рассказ о последних событиях и о планах на ближайшее будущее. 6941-8326
      -- 23.01.03 Откуда у городского жителя такие умения оставалось неизвестно, но, тем не менее, непроходимые буреломы и непреодолимые овраги оставались по правую и левую руки, а прямо перед нашими героями сама по себе как будто бы открывалась тропа. 6539-7738
      -- 24.01.03 Разбудил их не крик петуха и не первый солнечный луч, а сладкие запахи, доносящиеся со двора. 9262-11091
      -- 25.01.03 Долом, Авед и Ниов наслаждались спокойствием. 5524-6603
      -- 26.01.03 И хоть в этом не должно было быть ничего удивительного, любой человек всегда знает окрестности своего дома, но иногда уверенность, с которой отшельник вел отряд вперед, давала повод усомниться, что перед ними человек, а не какой-нибудь коренной лесной житель вроде лешего. 2782-3327
      -- 27.01.03 Ниов постучал. 7447-8923
      -- 28.01.03 "История Вечного" было не руководством к действию, не путеводителем, а компасом, который показывал стороны света, где добро, а где зло, при этом всегда оставляя последнее слово за читателем, за человеком, а не за вечным богом. 10858-12839
      -- 29.01.03 Выслушав клятвенные заверения Долома и Ниова, что они "буквально на часик", Авед отправилась гулять, а рыцарь со своим другом вслед за монахами отправились в храмовою библиотеку. 7886-8678
      -- 30.01.03 Оседлав своих коней, Ниов с Доломом отправились на ее поиски. 8768-10399
      -- 31.01.03 Мальчишка был прав, вскоре действительно вдали показался свет костра и звуки ночной гулянки. 6617-8005
      -- 01.02.03 Спор действительно закончился, и лесные разбойники, предпочитающие называть самих себя Ратоборцами Лесов, в ставшим в последнее время привычным отвратительном настроении стали молча ужинать приготовленной Пахасем мясной кашей. 5822-6982
      -- 02.02.03 Ночь прошла без происшествий. 7144-8560
      -- 03.02.03 Сил ответить ему не было даже у вечно вежливого Ниова, и нашим друзьям не оставалось ничего, кроме как рассмотреть человека, которого, как и Нудлока, в спутники, как всем четверым показалось, им послала сама судьба. 9651-11466
      -- 04.02.03 Проверив и убедившись, что все осталось на месте и ничего не пропало, путники оседлали своих коней и продолжили путь. 6744-8112
      -- 05.02.03 Встретили в "Кетре" их без особого шика, но с почетом, как и любых других гостей, способных оплатить там свое проживание. 4730-5576
      -- 06.02.03 Реллик встал, поклонился, и, гордо ступая походкой настоящего буржуа, решившего изобразить из себя аристократа, то есть идеально соответствую своему образу, покинул ресторан. 9110-10870
      -- 07.02.03 Однако преодолеть вассальные земли за один день было невозможно, они по площади были не меньше, чем принадлежащие Веику, и в придорожном постоялом дворе отряд Ниова приняли с заметным презрением. 6890-8120
      -- 08.02.03 После того, как даже хрупкая девушка решилась продолжить путь по реке, предложений остаться и ждать неизвестно чего больше не было. 6841-8191
      -- 09.02.03 Однако через пару дней всем стало ясно - команда корабля и отряд путешественников вполне могут найти общий язык и мирно сосуществовать, так что капитану не оставалось ничего, как тихо радоваться столь удачно заключенной сделке. 6819-8037
      -- 10.02.03 Но трюм был все равно залит по колено. 7573-9005
      -- 11.02.03 Когда Ниов разъяснил, что привело его к такому заключению, остальные и сами удивились, почему они не поняли этого сразу. 7072-8386
      -- 12.02.03 Через четыре дня без каких-либо происшествий отряд добрался до Черной Правды, где и сошел на берег. 4727-5647
      -- 13.02.03 Вслед за рыцарем спать разошлись и остальные. 7269-8718
      -- 14.02.03 Там, где он стоял, начинались только невысокие холмы, а настоящие скалы были расположены только километрах в двадцати. 7579-9134
      -- 15.02.03 Примерно такое же было впечатление от улыбки Долома, и видя это, видя уверенность Ниова и осторожность Нудлока, остальные члены экспедиции не жаловались на неудобства. 9562-11398
      -- 16.02.03 Вел их путеводный огонь чародея, а далеко за спинами становился все меньше и меньше вход в пещеру, и фигура гоблина, полного сочувствия к совершающий столь опрометчивый поступок добыче. 10315-12322
      -- 17.02.03 По ней и начался спуск. 5589-6680
      -- 18.02.03 Давать комментарии по поводу последних событий ни у кого не было сил, и потому все действительно просто пошли дальше, дословно последовав предложения Долома. 8235-9754
      -- 19.02.03 После чего в действие вступила Авед - безжалостно оторвав кусок собственного платья, она соорудила что-то вроде повязки, приложила ее к ране, заставив Тсерка найти способ ее там и закрепить. 7803-9308
      -- 20.02.03 Утром всех разбудили жуткие проклятья. 8518-10107
      -- 21.02.03 Перед нашими героями возникла новая, удивительная загадка, решение которой мог бы придумать разве что Долом, придя в сознание. 8723-10379
      -- 22.02.03 И только оставшийся на первую смену рыцарь задумчивым взглядом смотрел на звезды и на черную громаду замка, закрывающую свет далеких светил. 12030-14371
      -- 23.02.03 Единственное, на что оставалась надежда - его собственные силы, и Долом делал все, чтоб восстановить их поскорее. 6560-7897
      -- 24.02.03 И призраки завыли. 9707-11521
      -- 25.02.03 Коли получиться опять разжечь этот проклятый костер. 8722-10314
      -- 26.02.03 Девушке было нечего возразить. 9713-11549
      -- 27.02.03 Так что остаток дня все наслаждались последними глотками отдыха, а утром, сразу же после устроенной рыцарем побудки, покинули замок, успевший стать для многих из них за эти недели вторым домом... 5915-7014
      -- 28.02.03 Молодой лекарь пожал плечами, мол, как хотите, улыбнулся и продолжил излагать свою теорию. 10326-12250
      -- 29.02.03 На такую причину возразить действительно было нечего. 9900-11808
      -- 01.03.03 Или не очень логическому. 8682-10262
      -- 02.03.03 Перед отрядом Ниова открылось широкое поле, посреди которого гордо возвышался черный храм. 9369-11142
      -- 03.03.03 За вечер бушующие возле черного храма магические шторма больше никого не побеспокоили. 7165-8570
      -- 04.03.03 У огромных ворот, как открыть которые - не знал никто. 7373-8746
      -- 05.03.03 Тем временем рыцарь продолжал. 14275-17103
      -- 06.03.03 А бывший Тсерк тем временем продолжал свой рассказ. 19653-23574
      -- 07.03.03 А за их спинами продолжал умирать Двуликий-Триединый. 21785-25979
      -- 08.03.03 И в этом тоже он не солгал тебе. 26477-31668
      -- 09.03.03 Так, а теперь переходим к более сложным вещам... 9163-11006
      -- 10.03.03 Они заслужили право на славу. 15218-18365
  
   Конец! 10.03.03 2308
  
   Сделать:
   - исправить первые несколько глав, привести беседу рыцаря в соответствии с тем, что будет дальше
   - что-то сделать с пропущенным куском, освобождение Авед от бандитов
   - попробовать исправить кусок "второй день в Нишгороде, дорога на север", писалось без вдохновения
   - попробовать исправить кусок "атака пиратов", писалось без вдохновения, слишком сухо. Больше экшна, меньше "закричал и побежал".
   - кусок 29 - вообще какой-то бред. Хотя всего пять кб... Сонный слишком.
  
   -800 серые времена - победа над Двуликим-Триединым, король отправился под гербом "вепрь" добивать его за горы, младший под гербом "конь" остался править Веиком
   -150 потомки "вепря" добили двуликого, но и сами почти все погибли. выжившие покинули "новую империю", уцелевший младший сын с матерью отправились на запад, остальные - поклялись в верности и ушли на восток ждать "возвращение короля". Идея! - потомок младшего сына - Реллик! Ниов - потомок раба, который, после бездарного короля, возглавил борьбу и таки победил ДвуТри. Герб-ожег - генетическое воспоминание о клейме раба.
   -100 упадок империи, гибель династии "конь", приход чреды самозванцев к власти.
  
   Всем шведским столам посвящается... А особенно - незабываемому шведскому столу в индийском ресторане, где мне не судилось узнать название ни одного блюда...
  
   Жито (укр) - рожь. Мир - свет.
   Почему именно на пятнадцать - легко подсчитать. Увидели ее герои за более чем четыреста километров, триста они прошли до озера, еще сто оставалось до горы. Итак, если радиус планеты R = 6000 километров, то высота горы, чтоб ее можно было увидеть с расстояния d, должна быть не меньше, чем d2/2R = 400*400/2*6000 = 13 км. А так как должно быть не просто видно одну вершину, а и вторую, и развилку между ними, то высота должна быть как минимум еще километра на два больше... Посчитать, как выглядит пятнадцатикилометровая гора с расстояния в сто километров, я думаю, посчитать может каждый...
  

Высоцкий Михаил. Право на славу.

  
   1
  
  
   9
  
  
  
  
   Всем шведским столам посвящается... А особенно - незабываемому шведскому столу в индийском ресторане, где мне не судилось узнать название ни одного блюда...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"