Аннотация: Пусть в нашей жизни всегда присутствует счастье. Даже в самых незначительных мелочах.
КАК Я ШУБУ ПОКУПАЛА.
... Я проснулась оттого, что наступила зима.
Одного взгляда на небо и солнце было достаточно, чтобы понять - на улице мороз. Градусник за окном показывал минус одиннадцать. Снега было немного, но он лежал так решительно, что никто даже не сомневался в его серьезных намерениях.
Достав из шкафа дубленку, которую носила прошлой зимой, я поняла, что надевать ее просто стыдно. Нет, она не была грязная или рваная, но, может быть, присела от снегов, дождей и чисток, а, может, я сама посолиднела с тех пор. Одним словом, смотрелась я в ней как-то несерьезно. Как в коротких штанишках.
Сокрушенно вздохнув, я констатировала, что у меня появилась очередная "головная боль". Не скажу, что купить приличную вещь на меня такая уж большая проблема. Я высокая и стройная, с хорошей фигурой, в молодости грешила подработкой в городском доме моделей. Моделью. Тогда это называлось "демонстратор одежды". И с деньгами особой напряженки не наблюдалось... Нууу... в разумных пределах. Можно было, конечно, от лени, проходить зиму в "свистящем" "дутике" на холофайберовом утеплителе. А с, холофайберовой же, подстежкой пальто могло держать градусов пятнадцать мороза, но я решила, что это будет не солидно. Имелось еще и длинное, тяжелое мутоновое манто... Но, хотелось чего-то легкого, пушистого и теплого.
- Снежная королева! Стильно, не значит дорого! - распиналась из телевизора Орбакайте.
- Королева, так Королева, - подумала я и отправилась в "Лигу", где оная Королева имела место быть.
"Лига", как всегда, сверкала мрамором на полу, светом с потолка и приклеенными улыбками продавщиц.
В зале фоном наигрывала знаменитая, некогда, джазовая композиция "Ledy big good". Русскому уху она слышалась, как "Леди бегут". Я вдруг представила, как бегут леди, подхватив пышные длинные юбки, являя миру белые атласные панталоны и щегольские ботинки на высоком фигурном каблуке. Как они перегоняют друг друга, такие воздушные, нежные и неземные...
Сервис был навязчив.
- Я могу вам чем-нибудь помочь? - улыбка девушки была не то, что приклеена, она была приварена к лицу намертво.
- Еще не знаю, - с напускной надменностью проронила я и сбросила ей на руки свой "дутик". - Вот это померяю.
Шуба, которую я ухватила сгоряча, оказалась норковым манто. Она мне не нравилась. Но, не потому-что была некрасивая, а оттого, что норка мне просто не идет. Я отдельно, а шуба отдельно.
Шубка была рыженькая, гладенькая, пряменькая, кургузенькая. Не впечатляла. Выглядела я в ней, как бедная родственница, а стоила она целое состояние. Повесив норку на место, я задумчиво пошла вдоль рядов кронштейнов с меховыми изделиями. Девушка обреченно плелась следом и натянуто улыбалась. Видя такое дело, на помощь ей поспешила ее коллега постарше. Она забрала у девушки мое пальто, знаком отослала ту прочь и спросила, вручая мне мою одежку:
- Шубку хотите? Вам какую? Для чего?
- Мне на каждый день. Носить. Чтобы тепло было и легко.
- Может, дубленочку, - предложила продавщица и сняла с кронштейна светлую дорогую дубленку. Я решительно помотала головой.
- Нет.
"Неть?" - спросил внутренний голос.
- Неть, - пробормотала я себе под нос, а вслух уточнила, - шубку. С капюшоном, чтобы носить его вместо шапки. - Что сейчас модно?
- Модно - кролик. Стриженый. - Продавщица подвела меня к симпатичным коричневым манто, деловито окинула взглядом и подала одно из них. - Вот, примерьте.
Я взяла манто. Оно было достаточно весомое - кроличий мех тяжелый. Легкости и пушистости не ощущалось. Я его надела... Довольно длинное, с боковыми разрезами "по самые никуда", с накладными карманами и поясом. Я погляделась в зеркало.
- Неть? - спросил внутренний голос.
- Неть! - ответила я. - К такому должен Мерседес прилагаться. Черный!
Вдруг отражение дрогнуло, черты несколько расплылись, и из зеркала на меня шагнула высокая худая девица с агрессивным макияжем, с локонами, подколотыми на затылке, в босоножках на огромной тонкой шпильке, в очень открытом вечернем платье, со стильным клатчем в руках. Презрительно фыркнув на нас, она прошествовала мимо и уселась в поджидавший ее темно-зеленый Мерседес на заднее сиденье. Машина рванула с места, исчезая в клубах выхлопа. Я вздрогнула, наваждение исчезло.
- Это совсем не то, что я ищу, - шуба вновь заняла свое место на вешалке. - Да и относила я уже кролика. В детском саду.
- Не понравилась?
- Ууууу! - Я упрямо мотнула головой, а продавщица пригласила меня следовать дальше.
- А что бы вы хотели видеть на себе? Какие-то мысли есть?
- Не знаааю... - развела руками я, - что-то легкое, мягкое, пушистое и теплое... Чтобы в мороз было не холодно, а в метро не жарко. Как в термосе.
- Тогда - вот! - она улыбнулась и подала мне длинную шубу цвета какао, в котором мало молока, из какого-то мягкого и легкого меха с большим уютным капюшоном. - Нутрия, щипок.
Я ее надела. И вдруг увидела себя, бредущей по московской снежно-соляной каше, перелезающей через грязный сугроб, стоящей в вестибюле метро посредине талой лужи, натекшей с многочисленных ног...
- Ой! - охнула я и подхватила длинные полы шубы. - Нет, не то. Что-нибудь не такое длинное, примерно по колено.
- Понятно. - Продавщица кивнула. - Тогда - вот! Ханорик. Размер ваш, и цвет, и длина. Воротник большой, правда, капюшона нет...
Шубка была очаровательная. Темный благородный мех переливался и мерцал. Она была в меру пушистая, легкая и красивая, но... без вожделенного капюшона. К тому же, она предательски жала в плечах и были коротковаты рукава. Я сняла ее, и с сожалением вернула обратно.
- Сидит плохо. И капюшона нет. Как вы сказали? Ханурик?!
- ХанОрик! Помесь норки и хорька, - развеселилась продавщица. - Согласна с вами: носить на себе ХанУрика занятие не из приятных. - С капюшоном пушистое есть еще такое. - Она нарядила меня в трапециевидную шубу, чуть ниже колен, из серого енота, застегнула клипсы и надела капюшон.
"Мы-по-еее-дем, мы по-мчим-ся на олеееенях утром ранним..." - завертелось в голове, в лицо пахнуло сильно морозным воздухом, а горсть снега из-под оленьих копыт довершила впечатление. Глаза мои приобрели характерную узость, лицо округлилось, волосы почернели и стали спадать из-под капюшона сальными сосульками. "Увааам-увааам-увааам!" - звуки были заунывными, нарты жесткими, олени помыкивали на бегу...
- Как чукча! - воскликнула я, сбрасывая и эту шубу.
Дальнейшее действие было похоже на искусство престидижитатора. Шубки появлялись, как по волшебству. Они, словно, материализовались из воздуха, возникая ниоткуда в руках продавщицы. Белые, темно-коричневые, бежевые, серые, рыжие, сиреневые и даже зеленые - они порхали, парили, летали вокруг меня, как бабочки или экзотические птицы опускались на мои плечи и, в тот же миг, уносились прочь! Длинные и короткие, темные и светлые, легкие и весомые, пушистые и гладкие, элегантно-строгие и игриво-пикантные... но ни одна из них не затронула нужных струн в моем сердце, чтобы остаться со мной навсегда.
- Больше, как будто, и показать нечего, - развела руками продавщица. - Хотя... одну минуточку!
Она вернулась, неся в руках чу`дную серебристую шубку из норки. Я примерила ее. Шубка оказалась, прямо-таки, на мой вкус - легкая, мягкая, теплая, уютная. Вверху она застегивалась на большую перламутровую пуговицу, которая выдавала, явно турецкое, ее происхождение. Я покрутилась перед зеркалом, и уже раскрыла рот, чтобы произнести хвалебные речи в адрес шубки, продавщицы и, наконец, остановить свой выбор... как вдруг увидела Алису Фрейндлих! Она смотрела на меня из зеркала, в своей серебристой норковой шубке с заснеженной набережной Невы. Помните, когда она в Питер поехала за девочкой присмотреть и, как всегда, вляпалась в очередную историю?! Элегантная, интеллигентная бабушка Алиса Бруновна укоризненно покачала головой, погрозила мне пальцем и произнесла, пожевав губами:
- Деточка, это моя шуба! Лет, может быть, через двадцать... тогда - да! А сейчас... Дееееточка!.. Вам бы что-нибудь эдакое, молодежное! - и растворилась, оставив меня в замешательстве.
- Ой, это совсем не ваше! - продавщица сняла с меня шубку и унесла. - Даже не знаю, что вам и предложить еще, - мутон, каракуль... - она была явно огорчена.
Я медленно пошла к выходу. Загляделась на сумки и налетела на, стоящий особняком, кронштейн с какими-то шубами. Они были приятного темного цвета, не длинные, не короткие, с капюшонами и ласково-пушистыми.
- А это кто такие?! - я взяла шубку и прижала ее к груди. Она оказалась легкой и какой-то беззащитной, как будто бы через мех можно было прощупать тонкие худенькие косточки. Я надела ее, и шубка, словно обняла меня. Как льнет к любимому хозяину, долго скучавший в одиночестве, домашний зверь.
- Это? Это козлики, - оглянулась на мой голос продавщица. - Они у нас случайно. Завалялись с прошлого сезона. Но они очень хорошей выделки - мягонькие, ноские... - и вдруг всплеснула руками, - оооой! Как вам идет! Ну, кто бы мог подумать! Ни одна шуба так не подошла! А ему сносу нет! Как вы и пожелали - легкий, мягкий, пушистый, с капюшоном. Специально для вас!
Я взглянула в зеркало. Шубка сидела, как родная. Она скрывала недостатки и подчеркивала достоинства. В ней я смотрелась чуть ниже ростом, которого, чего греха таить, слегка стеснялась. Она делала цвет лица ярче, кожу белее, щеки и губы розовее, брови темнее, ресницы длиннее. Глаза зеленели нефритом.
- Какая же вы хорошенькая! Эта шубка вас очень украшает. А поглядите, какая замечательная выделка, мездра мягкая, мех не лезет... - она уже вовсю продавала мне шубу, демонстрировала достоинства, умалчивала о недостатках. - Вы не смотрите, что мех недорогой, он выигрывает за счет цвета... и не делается ему ничего, ни в дождь, ни в снег...
- А почему они завалялись с прошлого сезона? - поинтересовалась я.
- Их привезли поздно, в марте. Не продались. И размеры маленькие поступили, только одна на вас оказалась. А мы вам скидочку сделаем. Тридцать процентов. У нас акция.
Я была согласна на скидочку, я была согласна и без скидочки. Я хотела эту шубку.
- Упакуйте, пожалуйста, я ее беру, - сказала я и протянула продавщице мое пальто.
- ???
- Я в ней пойду.
Продавщица просияла, сделала какой-то незаметный знак, и тут же подбежали две девушки. Они схватили мой "дутик", упаковали его ловко и аккуратно, а их начальница, в это время, среза`ла с меня ярлычки.
Я стояла в новой шубе и чувствовала, как блаженство наполняет меня. Оно начало вливаться с носков сапог, постепенно поднимаясь к коленям, к пупку, плечам и, наконец, хлынуло через край, наполнив все мое существо теплом и легкостью. Оно, наверное, било через макушку тугими золотистыми фонтанчиками, потому-что все при взгляде на меня начинали невольно улыбаться.
Когда я вышла из магазина, солнце уже стало садиться, протянув длинные тени от деревьев. Я шла, помахивая нетяжелым пакетом, как сзади на меня чуть не наехал незнакомый мужчина. Он вез тележку с продуктами к своей машине. Я посторонилась, давая ему место, поскользнулась на замерзшей луже и со всего маха шлепнулась на попу. Прямо на новую шубу! Больно мне не было, но мысль, что новая и уже горячо любимая моя шубка испортится и испачкается, пронзила, словно иглой. И я зарыдала.
Слезы горохом катились по моим щекам, а незнакомый мужчина уже подбегал ко мне со всех ног, бросив свою тележку возле машины, поднимая, утешая и отряхивая на мне шубку, как на маленькой девочке.
- Это вы из-за меня упали, - переживал он, - из-за моей тележки. Чем я могу загладить свою неловкость? - глаза наши встретились и улыбнулись. - Может быть, чашечку кофе? Я знаю неподалеку одно уютное кафе, где варят замечательный кофе и подают очень вкусную выпечку.
- Я согласна, - улыбнулась я, утерев последние слезы.
Мужчина назвал свое имя и стал усаживать меня в машину.
- Какая чудесная у вас шубка, очень вам идет. - Сказал он, выезжая со стоянки. - И пыль с нее слетела мгновенно.
- Это потому-что она из козлика. Мех очень ноский! - мы рассмеялись, а я вдруг почувствовала, что в моей жизни скоро произойдут приятные перемены.