Схватив за горло, я протащил Джейка спиной по плетеной стене хижины. Для порядку еще пару раз встряхнул и повторил:

   - Я не буду драться с женщиной.

   В ответ лингвист залепетал про глобальные интересы расы, о том, что судьба всей экспедиции висит на волоске, и, вообще, там не женщина вовсе, а величайшая из местных воительниц, и никто другой, кроме единственного в исследовательской миссии специалиста по безопасности, на роль ее противника не сгодится. 

   - Да все равно. Женщин не бью, принципиально, - аргументировал я.

   Что могло сподвигнуть Джейка в столь неудачный момент вновь раскрыть рот и дополнить и так безрадостную перспективу осталось неизвестным, но это едва не стоило ему жизни - мои пальцы непроизвольно сжались, сдавив бедолаге гортань.

   - Как ты сказал?

   Однако вопрос вместе с ответчиком повис в воздухе - Джейк, даже если бы захотел, уже не мог повторить, - и пришлось озвучить самому:

   - Слить ей бой?

   Джейк надсадно захрипел, всем своим видом показывая, что сейчас здесь самым позорным образом помрет, и пришлось ослабить хватку. Тщедушное тело лингвиста рухнуло на землю в тщетных попытках прокашляться. Я же откинул со злости непрочную заслонку, заменявшую дверь и вышел прочь, сообщив напоследок:

   - Тебе надо, вот сам и дерись.

  

   В свете серебристого светила, в зените повисшего на небосклоне, деревня аборигенов выглядела не слишком впечатляюще: от силы, хижин двадцать. Поставлена неумно, посреди густых джунглей, заполонивших поверхность планеты, даже не на вершине какого-нибудь холма или, скажем, рядом с речкой. Простреливалась со всех сторон. Складывалось впечатление, что ее просто воткнули там, куда упал взгляд. Я хмыкнул, вспоминая, что и мы примерно так же расположили свой лагерь. А все почему? Потому, что руководитель экспедиции ни пса не смыслит в деле фортификации, а слушать людей с опытом в этом деле ему по рангу неприлично.

   Впрочем, в оправдание можно было зачесть мягкий климат и достаточно мирный характер планеты: опасных хищников за неделю пребывания в этих землях биологи так и не нашли, хотя перелопатили местность в десятки квадратных километров. Зато нашли деревню аборигенов. Мандарины - так прозвали наши здешних обитателей за их нежно-оранжевый цвет кожи. Гуманоиды, похожие на людей, но чуть шире в кости, в среднем немного ниже ростом. Пятипалые конечности, широко поставленные глаза без зрачков, фиолетовые донельзя. Но самыми примечательными в облике мандаринов были волосы, включавшие в себя без малого всю цветовую палитру, так что стоило их обладателю взмахнуть густой гривой, как тут же начинало рябить в глазах.

   Другими словами, те еще фрукты.

  

   Политика землян в вопросах колонизации космоса за последние годы претерпела значительные изменения. Вселенная, как и ожидалось, оказалась обитаема. Нередко на планетах попадались зачаточные ростки цивилизаций, но большинство из них, как правило, не обладали достаточной искрой разума, поэтому огромные туши звездолетов и закованные в скафандры люди вызывали у инопланетян ужас. И, как следствие, агрессию.

   Слабый всегда жаждет убить сильного - жестокий закон природы, который земляне упорно не желали замечать, раздувая свой надуманный гуманизм до вселенских масштабов. С привычной манерой не искать легких путей, была выстроена доктрина: стараться в первую очередь не пугать почем зря несчастных аборигенов, а опускаться до их уровня, пытаясь ассимилироваться, после чего уже тихо и мирно подводить несчастных к тому факту, что люди здесь главные, а недалеким жителям далекого космоса, придется делиться. Как минимум, территориями.

   Для их же блага, естественно.

   Так вышло и с мандаринами: мы выбрали образ индейцев Северной Америки, как наиболее подходящий уровню аборигенов. Контакт состоялся достаточно быстро и оказался весьма продуктивным...

    

***

    

   Это, конечно, был далеко не Колизей. Огороженное частоколом круглое пространство метров двадцать в диаметре посреди деревни - так выглядело мое будущее Ватерлоо. Вообще, все это казалось удивительным: неказистая деревня, мирная планета у черта на куличках, и тут вдруг такое сооружение для занятий макраме. Что же, здешние мадамы были весьма изощрены в своих фантазиях.

   Наши высоколобые мужи, не раздумывая, окрестили местный уклад жизни матриархатом: наличие женщины-вождя, касты воительниц и крепкой основы в виде рабов-мужчин,  - веселая иерархическая пирамида выросла в культуре мандаринов. Джейк сдружился с одним из несчастных невольников, Уругом, личным слугой вождя. И именно с его слов мы узнали, что добрососедский поединок, организованный аборигенами - не что иное, как возможный повод для хорошей войны.

   Мандарины терпеть не могли тех, кто сильнее. Такое немного неженское мировоззрение -  поединок воинов племен выявлял их статус относительно друг друга: либо ты слабый друг, либо ты сильный враг. Одним словом - дикари. Рассевшиеся по скамьям за частоколом, с интересом проголодавшегося льва взирающие на меня со всех сторон, дикари.

   А вот он я, Умка Белый Медвежонок, индеец из рода делаваров, в одних штанах и мокасинах, с обнаженным торсом и дурацким пером в волосах, поигрываю мышцами, ожидаю противника. Вынужденно уважаю священные традиции принимающей стороны. Песок под ногами мягок и рассыпчат. Двигаться по такому - сплошное наказание, ступни вязнут, солнце слепит. Гравитация на этой планете оказалась чуть выше привычной, еще более затрудняя задачу. Кислорода так же имелся избыток из-за обилия растительности.

   Как бы то ни было, по сравнению с большинством изученных летающих каменюк, эта планета виделась райской и, конечно, стратегически очень важной. Следовало ли думать, что в такой ситуации мой отказ Джейк не отпасует наверх, где солидные люди в приличной одежде немедленно найдут способы убедить меня?

   Вождь, пышная аборигенка, восседавшая в шикарном кресле, украшенном черепами местных хомячков, вскинула руку, прокурлыкав что-то весомое и важное. Я обернулся на Джейка, наряду с прочими членами нашей делегации, занявшего место почетного гостя, но тот лишь успокаивающе мне кивнул.

   Им-то хорошо... Знай себе, жуй попкорн и любуйся. Как по мне, так проще перебить эту шушеру, а не участвовать в их сомнительных игрищах. Но тут же чужая цивилизация, мать ее, а это всегда страсть как интересно!

   Любопытство, попомните мои слова, потомки, когда-нибудь погубит человечество!

   Вялое течение мыслей было прервано - с одной из скамей неожиданно сорвалась тень и выпрыгнула на песок арены.

   Это была она - моя Пенфесилея. Моя амазонка. Моя Апельсинка. Сочная и свежая, хрупкая, но храбрая. Противник оказался ниже меня на голову, однако в ширине плеч уступал лишь незначительно. Тело, прикрытое в самых важных местах национальными тряпочками, переливалось под лучами солнца. Мускулатура поражала своей гармоничностью: она не была чрезмерной, нет - именно такой, какая необходима для баланса силы и ловкости. Радовало то, что разноцветные волосы были спрятаны в "пучок", полностью открывая широкоскулое лицо. К аборигенам трудно применить шаблоны красоты землян, но мне нравилась ее физиономия. Что-то в ней было простое, честное и немножко наивное.

   Я повел плечами. Я был готов выполнить поставленную задачу: слить бой так, чтобы никто не заподозрил жульничества. Да, может быть, это и не станет величайшим из поединков в истории покорения космоса, но никто не помешает мне развлечься.

   Королева выкрикнула что-то еще, и я понял, что бой начинается.

    

   "Порхать как бабочка, жалить как пчела, твои руки не ударят то, что не видят глаза". Никогда бы не подумал, что слова боксера станут классикой. Кто-то хорошо говорит, кто-то прекрасно бьет, но поистине редкость, когда два этих качества сочетаются в одном человеке... Да, в молодости меня увлекала история бокса. Сейчас этот спорт превратился в фарс, но в когда-то жили настоящие бойцы! Их уважали, их знали, их помнят по сей день. Вот и для меня человек, отправивший за деньги десятки противников в нокаут, был куда авторитетней какого-нибудь выскочки-генерала, положившего ради сомнительных идей миллионы жизней.

   За подобную ересь и выперли из армии...

   Милитаризм вышел из моды, я оказался без дела и смысла жизни, оттого с радостью ухватился за ставку "безопасника" в экспедиции к фронтирам космоса. На Земле и ее ближайших колониях меня ничего не держало, поэтому сейчас я был здесь. Мои руки были опущены, я всем видом показывал, что открыт. Я провоцировал. Ты же хотел этого, Джейк? Смотри на меня, смотрите на меня все! Я воин, по сравнению с которым ваша бой-девка - ничто!

   Однако уже спустя недолгое время мне пришлось изменить свое мнение - она все-таки была хороша. Чертовка, она была очень хороша! Не поддаваясь на уловки, кружила на почтительном расстоянии, выжидая, высматривая, выгадывая. Редкие наши атаки носили больше разведывательный характер. В движениях моей соперницы чувствовалось немалое умение, и мне почему-то Апельсинка легко представилась в десантном костюме земного флота, во главе отряда отчаянных девчат, штурмующих какой-нибудь орбитальный форт в далекой-далекой галактике.

   Ей проиграть будет совсем не трудно, грешным делом подумал я и тут же себя одернул. Так просто слиться какой-то финтифлюшке с задворок Вселенной? Мне, офицеру Земли? Да черта с два вам!..

  

   Через полминуты я отправил ее в нокдаун.

  

   Наклонившись через частокол так, что казалось вот-вот вывалится на песок арены, Джейк что-то внушал мне про самообладание и чувство ответственности перед лицом человечества. Я всему этому внимал вполуха, пытаясь придти в себя, но когда бухтение лингвиста стало чересчур назойливым, все-таки не выдержал и ответил:

   - А ты видел, как она мне между ног зарядила? Посмотрел бы я, как ты сдержался! Но ее же только слегка... - я покосился на Апельсинку, стоящую в расслабленной позе на другой стороне арены. Она словно кошка потягивалась, явно скучая. Черт возьми! Она как, ни в чем не бывало, смотрела в мою сторону и, похоже, забавлялась происходящим! Словно бы это кто-то другой еще минуту назад катался по земле, показывая, что от моего хука в живот у нее, как минимум, кишки разорвало. - Говорю тебе, это не я, а она пытается слить бой!

   Сидящий рядом с Джейком абориген, тощий, лысый, при одном взгляде на которого становилось невыносимо стыдно за весь инопланетный мужской род, что-то пробормотал на своем мандаринском наречии. Как я понял, это был тот самый Уруг - Друг Всех Индейцев.

   После лингвистического перевода мне стало ясно, что так оно все и есть: происходящее на ринге не что иное, как уловка аборигенов. Вождю очень хочется начать войну.

   - А раньше ты не мог сказать? - взъелся я на этого горе-шпиона, но тот лишь недоуменно покосился на моего соратника.

   Джейк о чем-то с ним пошушукался, чтобы потом сообщить о том, что наш друг, конечно же, и заподозрить не мог подобного вероломства.

   - Так может и бог с ними? - шепотом предложил я, теряя терпение. - К чему этот цирк? Пусть увидят нашу истинную мощь и тогда сами первыми прибегут просить о мире и массовой поставке зеркалец. Огневой мощи нашего корабля хватит, чтобы превратить этих мандаринов в сухофрукты!

   Джейк возразил. Джейк привел в пример несколько случаев неудачного контакта землян с инопланетянами, стоявшими на менее высокой ступени развития. Партизанская война и тактика выжженной земли - это не методы. Он давил на то, что наш священный долг, как старших братьев по разуму, сберечь и помочь своим заблудшим дальним родственникам.

   Как по мне, так он был не прав, но кто когда считается с мнением простого солдата? Считается, что у солдата не должно быть головы, у солдата должна быть дисциплина и выглаженный воротничок. Это уже не человек, это набор функций, необходимых командиру для проведения боевой операции. Он отточен как бритва, все лишнее, что мешает выполнить приказ, неприемлемо, а инициатива - наказуема. Ты должен бить туда, куда скажут, тогда, когда выгоднее.

   Зачастую, некогда даже взглянуть в глаза врагу и узнать, а враг ли он?

    

***

  

   Ко второму раунду я был уже во всеоружии и в полной уверенности, что слить этот бой будет очень непросто.

   Апельсинка щерила зубы, держась на границе досягаемости. Видимо, все же распознала достойного противника - это льстило. Ее руки неустанно двигались, пытаясь завладеть моим вниманием, но я был выше этого, сосредоточен исключительно на проигрыше. И когда мы наконец сблизились, плюнув на приличия, поддел носком мокасина песок и швырнул его в лицо аборигенки.

   Секундного замешательства противника мне было достаточно, чтобы совершить проход в ноги и перевести поединок в партер. Обхватив Апельсинку, я рухнул с ней на землю.

   Борьба, пожалуй, самый сложный вид единоборств: куда проще ударить рукой, ногой или каким подручным инструментом по противнику, чем суметь положить его на лопатки, а тем более провести болевой прием. Тут требуется по полной задействовать все мышцы тела. И именно поэтому борцы зачастую выигрывают у прочих бойцов.

   В армии на соревнованиях по вольной борьбе мне не было равных, но Апельсинка и в этом деле не дала промаха. Словно змея, юркая, быстрая, сильная, она играла со мной, водя следом, направляя туда, куда нужно было ей. Стоило неимоверных усилий, чтобы удерживаться в приемлемом положении.

  

   Долго так продолжаться не могло, и вот я рухнул вниз, прижав тело Апельсинки к земле и уставившись в ее довольное личико. Ее руки и ноги обвили меня крепче веревок, не давая двинуться. Как ей это удалось - не понимаю, но со стороны, верно, выглядело, будто я провожу туше. Дело опять близилось к вынужденной победе.

   Из всего тела мне повиновались только кисти рук и пальцы. Я мог ими ощущать тепло и нежность кожи на уровне боков своей визави. Странно, она была уж очень хорошо ухожена...

   Казалось, выхода нет. Вот-вот прозвучит голос вождя, провозглашая мою победу, которую мне подарила какая-то полуголая девчонка. Мне, офицеру Земли! Нет, подобные удары судьбы я сносить не собирался!

   Как говорил когда-то один мудрый не по годам мастер кунг-фу: "в жопу обстоятельства - создавайте возможности!" И в суматохе выбора я нашел лишь одну...

    

   Боятся ли инопланетяне щекотки? Думаю, на подобную тему могла быть написана не одна диссертация и затеяться множество научных диспутов, однако мне представилось проверить это на практике, после чего сделать один простой и важный для себя вывод - еще как боятся!

   Заверещав что-то по-мандарински, Апельсинка расцепила захват и начала суматошно дубасить меня руками.

   Подставить в нужное место голову было уже делом техники...

  

***

    

   Джейк был доволен моей победой, но к дьяволу его! Куда важнее оказалось увидеть недоуменное выражение на мордашке Апельсинки. Она что-то извиняющимся тоном объясняла своим подружкам, то и дело бросая в мою сторону обиженный взгляд.

   В один из этих моментов я не сдержался и, широко улыбнувшись, пожал плечами.

   Это ли не счастье - одолеть противника? Пусть даже не совсем так, как это делается обычно, но в поединке, в равных условиях. Не топтать толпой, не подавлять технологиями, а побеждать этими руками, этой головой. 

   Я чувствовал себя новым Самсоном. Здесь и сейчас. 

   Пока наши земляне и их аборигены на трибунах восторженно гудели, предвкушая продолжение зрелища, Уруг, набравшись смелости, начал что-то лепетать в протестующем тоне, и перевод Джейком его слов мне не понравился: он считал, что мои способы не соответствуют правилам боя.

   - Да заткнись ты, половик оранжевый! - не выдержал я. - Будет он мне указывать: что делать, а что нет. Это ты по жизни умеешь женщинам проигрывать, а я только учусь.

   Наш спор не успел разгореться, ибо голос вождя оповестил о начале третьего раунда.

   Я направился к центру арены, планируя тактику для решающей фазы наших "агрессивных переговоров". За прошедшие минуты мы с Апельсинкой уже успели узнать друг друга как облупленных, удивить чем-либо ее было уже невозможно, оставалось надеяться лишь на свои умения, а в них я начал сомневаться.

   Моя противница была чересчур хороша.

   Апельсинка предприняла несколько попыток подставиться под удар, но в последние моменты я успел пресечь их. Провокации с обеих сторон уже были неуместны, а от захватов она уходила легко и непринужденно, поэтому все, что нам оставалось - это красиво и бессмысленно рассекать конечностями воздух. То ее босая пятка пронесется на безопасном расстоянии от моего лица, то я медленно, с разворота, так, чтобы не дай бог не попасть, исполню уширо гери*...

   Зрители начали откровенно скучать, и я, честно говоря, тоже. Все было бессмысленно. Я не мог проиграть противнику, который хотел проиграть мне. Что, видимо, дошло и до сиятельной персоны местного тирана и сатрапа. Ее жест и окрик дали понять, что нам стоит прерваться. Апельсинка, досадливо закусив губу, попятилась к своим товаркам. Я с достоинством отступил к Джейку, где и поинтересовался сутью претензий.

   Дрожащим голосом тот поведал мне, что правила поединка претерпели небольшие изменения. В чем именно, я понял, когда вернувшийся откуда-то Уруг вручил мне загадочного вида клинок. Волнистое метровой длины лезвие плавно переходило в удобную рукоять. Какое-либо подобие гарды напрочь отсутствовало. На удивление, оружие оказалось легким и отлично сбалансированным.

   - По-моему, это уже перебор! - от подобных поворотов я вышел из себя. Подмена спортивного поединка на смертельную дуэль была как гром с ясного неба. До недавнего момента происходящее для меня казалось забавой. Этакая шутливая игра в кто кого перехитрит, в которой нет места смерти и увечьям. А теперь вырисовывалось какая-то жуткая в своем фарсе картина. - На это я не подписывался! Какого дьявола? Убиться надо теперь для победы?

   Переговоры Джейка с мандариновским рабом были тоже весьма эмоциональны, но скоротечны. Мне было велено исполнять пожелания предводительницы аборигенов, с небольшой поблажкой...

   - Ага, то есть умирать не нужно? А если руку потерять? Или ногу? - саркастически поинтересовался я, но в ответ получил лишь неопределенный кивок головой.

  

   Что же, раз так... Хозяйка - барыня. Она писала этот бой, она задавала правила, она не давала угаснуть интриге, разматывая клубок сюжета с пугающей для меня скоростью. Нужно было что-то срочно предпринимать.

   Не то чтобы я не умел фехтовать, - в академии меня обучали владению всеми видами оружия, в том числе и того, что за оружие многие и не посчитают, - но было крайне неудобно драться с оглядкой на то, что мой противник должен остаться, по возможности, живым и здоровым, равно как и я. Спасало лишь одно - Апельсинка, видимо, тоже будет биться вполсилы.

   Графу Де Бюсси, бьюсь об заклад, такое бы не приснилось и в страшном сне, а мне приходилось переживать этот кошмар наяву. О, как сладок перезвон клинков, когда в их песню вплетена жизнь того, кто держит рукоять, но стоит лишь малейшей фальши влиться в эту мелодию, как вся красота дуэли меркнет! Ведь настоящий поединок с оружием скоротечен. Мастерство определяется не в защите.

   Апельсинка крутила мечом куда искуснее меня, плетя вокруг смертоносную паутину, заставляя холодеть от страха. Я, конечно, понимал, что смертельных ран избежать удастся, но терять части тела, за прошедшие годы ставшие мне родными, совсем не хотелось. Предательская мысль плюнуть на все и перейти в атаку то и дело закрадывалась в голову. Но пока моя веерная защита была надежна, я суматошно перебирал варианты, как выйти из этой ситуации с достоинством и в полном боекомплекте...

   А ведь сколько раз говорено - думать вредно! Думка и драка ходят порознь. Вот и сейчас, стоило чуть отвлечься, как сталь чужого клинка просвистела возле щеки и, слегка скользнув по мечу, оставила красную полосу на груди.

   Я зашипел от боли, но, к моему удивлению, на Апельсинку рана произвела куда большее впечатление - она отшатнулась и опустила оружие, потрясенно взирая на появившуюся кровь.

   И тут я понял, что другого шанса уже не будет.

  

   Никогда не принимал пацифистов, гуманистов и прочих людей, приверженных толерантным взглядам на жизнь. Я всю жизнь был радикален, не терпя срединных состояний. Летать так летать, стрелять так стрелять... Но, кое-что во взглядах своих идейных противников я все же почерпнул... Да что там скрывать, я слишком много чего нахватался за годы постармейского простоя. К моменту моего прибытия на эту планету в составе экспедиции в голове роилось столько лишнего, что впору было садиться за перо и писать.

   Упаси бог, конечно.

   Я отбросил меч в сторону, сгреб ошарашенную Апльсинку в объятья и, крикнув: "Занимайтесь любовью, а не войной!", - поцеловал в губы.

   Запоздало подумал: "Черт, а у них это вообще принято?"

    

***

    

   Джейк потрясенно смотрел на мою ухмыляющуюся рожу. Уруг так вообще до сих пор не мог закрыть рот, а я все еще ощущал на губах приятный вкус спелой мандаринки. Говорят, лишь первый поцелуй запоминается на всю жизнь, но это-то был первый поцелуй с инопланетянкой и, пусть мне отрежут ногу, если я когда-нибудь его забуду! Хотелось верить, что понравилось и моей сопернице.

   Я посмотрел туда, где располагалась импровизированная штаб-квартира Апельсинки. Вождь самолично спустилась к моей противнице и что-то раздраженно вталдычивала ей в голову. Апельсинка внимала чуть рассеяно, не отрывая взгляда от моей наглой персоны.

   Как тут можно было не подмигнуть? 

   - Ну что, нам засчитали техническое поражение? - я постарался вывести своих советников из стопора.

   Лингвист потряс головой и сообщил, что меня обвинили в трусости, и еще вождь очень разочарована. В том числе и поведением Апельсинки.

   - Но я же проиграл, - сделал я резонный вывод. - Подобного лузера на сотни тысяч световых лет не сыскать.

   Джейк пожал плечами, Уруг закрыл рот.

  

   Дальше пушки в моем лице замолчали, и пошла в ход дипломатия в лице нашего лингвиста. Утащив с собой правительственного раба, он надолго прилип к вождю и ее фрейлинам, отчаянно разъясняя свою позицию.

   Я обратил внимание, что Апельсинка осталась без надсмотра и решил подойти к ней. Крохотная арена на сей раз казалась бескрайней, пока я шел к противоположному краю, где моя противница задумчиво оттирала свой клинок. Словно у школьника перед старшеклассницей, во мне разрасталось стеснение.

   - Отлично дерешься! - не нашел ничего лучшего я для начала беседы и поднял большой палец вверх.

   Апельсинка вздрогнула, отняв взор от своего оружия и увидев меня. Ее фиолетовые бездонные глаза уставились на рану. Она что-то прошептала.

   - Да ерунда, царапина! - я постарался голосом успокоить ее. Показал пальцем на себя. - Умка.

   Апельсинка ненадолго замялась, после чего смущенно повторила:

   - Ум-ка..

   - Как тебя зовут? - мой перст указал на ее соблазнительную персиковую грудь.

   - Шахи-ра, - прозвучал ответ.

   Она смешно, как-то по щенячьи склонила голову на бок, ощерила зубки, и я понял, что это у них - улыбка.

   - А знаешь, мне не по душе это притворство, - затараторил я, начхав на то, что останусь непонятым. - Кого мы дурим? Чего мы добиваемся своим обманом? Мы же разумные существа. Зачем нам строить из себя тех, кем на самом деле не являемся? Зачем прятать силу под личиной слабости? Ведь только сильный может успешно притворяться слабым. Я же вижу, ты сильная, я сильный, вместе мы бы...

   По мере моих откровений ее умопомрачительный взор устремлялся куда-то в сторону, явно теряя интерес ко мне. Я оборвал себя на полуслове, планируя обидеться, но тут почувствовал плечом прикосновение руки.

   Это был Джейк, а чуть позади него тащился вездесущий Уруг, и именно от него не отрывала взгляда моя собеседница. С помощью лингвиста меня вежливо попросили покинуть деревню. Кроме того, Джейк радостно добавил, что нас сочли презренными трусами и слабаками, поэтому через пару дней к нам в лагерь планируется ответный дружественный визит вождя местных мандаринов.

   Пришло время прощаться. Готовить вигвамы, костюмы, соответствующие развлечения для гостей, пряча все, что способно выдать наш настоящий уровень развития... Но все это казалось неважным и несущественным. Сейчас же сердце мое пронзило тоской, словно шальной пулей, от мыслей о расставании с прекрасной мандаринкой.

   Непослушной рукой я кое-как помахал на прощание своей недавней сопернице и необычайно опечаленный поплелся вслед за Джейком.

  

***

  

   Стоило чужакам скрыться за пределами Малого Круга Битвы, как лорд Уруг-Ба тут же впился в меня упреками: его слова зло ранили, по его мнению я не выполнила возложенную обязанность, и моя жалость к низшим расам совершенно неуместна. Отчитав меня, как дитя, он поинтересовался, что такого мне наговорил бледнокожий?

   - Я еще плохо понимаю их язык, лучезарный, - нехотя пришлось признаться мне. - Он говорил о слабости и силе. Он словно пытался что-то мне раскрыть, но я не знаю... Мне кажется, они иные. Те создания, которых мы встретили здесь прежде, были понятны. Глупы. Эти же умны, они ловко притворяются и примеряют иные личины. Они хотят, чтобы мы думали, что они слабы, но на самом деле это не так. И... Они мне нравятся...

   Последние слова мне дались с трудом. Я боялась себе признаться, но мой дух был пленен воином по имени Ум-ка, мое дыхание сбивалось, когда я вспоминала его тело, прижимавшееся ко мне в поединке ума и силы. Сильные руки, удивительные глаза, поразительные умения... Эти существа оказались куда более интереснее всех прочих, в них пряталась загадка, которую мне непременно хотелось разгадать.

   Я исподлобья взглянула на своего лорда - не рассердился ли на излишнюю смелость? Но тот был слишком занят своими мыслями и лишь согласно кивнул.

   Чуть позже он поделился желанием наведаться в селение аборигенов, чтобы окончательно удостовериться в их слабости и способности принять мощь нашей Империи. Меня он желал видеть подле себя, и этому я была безмерно рада.

   Мне очень хотелось вновь увидеть Ум-ку и в противостоянии наших тел честно ему проиграть...

  

   Серебряный шар солнца плавно опускался за горизонт, выкрашивая все вокруг в серо-стальной оттенок. Одна за другой проявляли себя звезды. Сильный порыв свежего ветра зашумел кронами деревьев, сгоняя мелких пичуг с насиженных мест, и те шустрыми стайками бросились врассыпную.

   Джунгли тянулись во все стороны, по нашим оценкам занимая практически всю сушу, наползая даже на горы, пытаясь покорить снежные вершины, над которыми постепенно темнели небеса чужой планеты.

  

   ___________________________________________________________________________________

   Примечания:

   В тексте использованы цитаты: Мохаммеда Али, Брюса Ли и Гершона Легмана.

   * уширо гери - в карате удар ногой с разворота.