Аннотация: Один человек может изменить мир, но именно тот, кому это действительно подвластно - не станет ничего менять.
Справившись о самочувствии и делах своей гостьи, Роддегер счел вступительную часть беседы законченной. Знакомство с этой стройной хо-леной женщиной до этого момента было довольно своеобразным - через третьих лиц, без единого разговора по видеофону, а уж тем более личной встречи. И оба человека предпочли бы оставить все как есть. Если бы от последнего предложения Келли не отказалась с такой яростной решимостью, что даже ее психиатр, доктор Вельмер посоветовал найти для выполнения задачи другого хронагента.
- Мисс Фармер, - "Интересно, почему она не была замужем? Довольно интересная дамочка" - вы ведь понимаете, что другой возможности вернутся к столь любимому вами делу уже не представится...
- Я занимаюсь именно тем, что мне нравится...
Роддегер постарался никак не выдать, что все козыри в этой игре у него на руках.
- Анализировать данные, приносимые другими агентами, создавать вирту-альные модели и тестовые системы - это безусловно интересно... но зачем тогда вы настояли на замене чипа контроля...
- Прихоть, - она медленно, с вызовом улыбнулась, - как ваши белоснежные костюмы, сударь.
"Она любит употреблять в речи архаизмы и давно исчезнувшие из языка идиомы и выражения" - Роддегер хорошо изучил досье этого хронагента. Ему хотелось думать, что к этой встрече Келли подготовилась с такой же тщательностью, и просмотрела многочисленные репортажи о нем, может быть прочла последнюю его книгу.
Но здесь он ошибался. Как весь окружающий мир настоящего дня Роддегер был абсолютно безразличен самой Фармер.
- Но вы не можете не надеяться, что он вам действительно понадобится... Это задание, которое я предлагаю, покроет ваши затраты на чип и постоперационную реабилитацию.
- Оно может стоить мне жизни. Я на пенсии, как вы знаете. И исключительно потому, что в последние три хронопогружения мне... моему телу пришлось пережить пять реанимаций.
- Причиной сбоев системы жизнеобеспечения был ваш старый чип.
- И мой мозг...
- Да, я знаю, что последнее задание затронуло лично вас, как человека... Но тем не менее, вы с успехом справились, и я ценю ваш профессионализм.
- Мой профессионализм, - она выделила интонацией это слово, - можно поставить под сомнение. Я допустила появление личностного отношения к происходящему, к людям в выполнении задания. Доктор Вельмер считает, что это может повторится. Особенно при возвращении в то же время и об-становку, в окружение тех же людей... Я внимательно рассмотрю любое другое ваше предложение, но с этим, боюсь, не смогу справится.
- Поймите, раскопки уже идут... И я надеюсь, вы сможете помочь мне в поисках, и по возвращении из хронопогружения показать место, где скрыта эта сокровищница...
- Почему именно эта? Почему например не золото майя?
- Потому что именно я отыскал мифический венец Халиля... потому что, там где есть одна исключительная археологическая ценность, могут оказаться и другие... Потому что мы сделали матричные срезы личностей и знаем, что этот человек был визирем, очень богатым и влиятельным.
- Наложите матрицу хронагента на него, и узнайте, существует ли эта сокровищница.
- Келли, вы лучше меня знаете, далеко не в каждого жителя прошлого можно переместить хронагента. Я не понимаю почему именно, но вы то наверное имеете представление о таких нюансах! Я предлагал Панкидису сделать именно это. Но после среза личности, он отказался.
- Халиль был очень сильной личностью. Это было очевидно. Не удивительно, что он стал визирем... После роспуска института таких как я осталось немало... пригласите другого хронагента. Например кого-нибудь из Семеновых. Катя - исключительно профессиональный наблюдатель, а у Андрея свои особенные методы... не раз дававшие эффективные результаты поиска. И они этически безупречны в отношении соблюдения хронозаконов.
- Но именно такая безупречность может оказаться препятствием в этом ис-следовании... Я всегда был удовлетворен вашими методами, и не хочу терять такого хронагента.
- Вы не умеете мыслить в перспективе, доктор. Мои методы и личные склонности были признанны некорректными и опасными для реальной событийной последовательности. Поэтому я больше не погружаюсь в прошлое.
- Я готов удвоить предложенное ранее вознаграждение...
- Некорректность в методах хроноисследования, доктор, не означает, что я вовсе не имею принципов - женщина встала со стула, - надеюсь это была первая и последняя наша встреча.
- Если вы откажетесь, Келли. Других предложений уже не будет. Подумай-те...
Она замерла перед открывшейся дверью.
- Я провела в хронокамере пятую часть своей жизни... И знаете, мне там уютно, в этом гробу.
***
Мрак, густой, непроглядный... легкое головокружение. Гвалт голосов, поздравления, шутливые пожелания... и советы. Келли улыбнулась было услышанной шуточке и открыла глаза...
Собственная свадьба - очень интересно... Невеста отчего-то не рада... и невеста именно она... Беккер ухитрился не упомянуть о поле носителя, а Келли, заранее предупредившая, что для исполнения задания ей предпочтительнее быть мужчиной, была уверена, что с ее пожеланием будут считаться. Уверенность оказалась напрасной.
Принцесса Нарджис... дочь калифа... сестра калифа... воспоминания носителя были четкими, как и эмоциональная напряженность принадлежала именно этой девушке в свадебном наряде. Совсем недавно окончился срок траура по ее отцу, и калифом стал брат... брат и по матери тоже.
Всплыли в памяти и его слова, взволнованный испуганный голос. Хотя вчера самой Нарджис этот голос казался исполненным решимости. Под платьем, на груди у нее был спрятан кинжал, лезвие которого - для большей уверенности было смазано ядом. И кинжал этот предназначался для ее жениха... хм, судя по оттенку пожеланий уже мужа.
Нарджис боится его... Келли повернула голову, чтоб взглянуть на своего новоиспеченного супруга... неудивительно.
Похоже прошло немного времени... Халиль совсем не изменился, только бороду стал носить покороче. Счастливым мужем он тоже не выглядел, и на невесту свою не смотрел... хотя что на что там смотреть - лицо новобрачной еще скрыто покрывалом.
Они вошли в дом... и в сопровождении служанок и двух мамлюков прошли в спальню, убранную цветами.
Келли ожидала, что он заговорит, произнесет какую-нибудь любез-ность, но горбун молчал.
- Здесь душно... - она опередив служанку подошла к окну и распахнула ставни. Прогретый за день воздух не принес облегчения... Открывшийся вид с огромной почти полной луной, поднимавшейся над городом заслуживал внимания, но Келли сейчас была сосредоточена на другом. На том, чтобы избавиться от кинжала... вопреки решимости Нарджис воспользоваться им. Не подавленный полностью, но оглушенный пока носитель, не воспротивился.
Нож упал вниз, и задетая им листва выразила возмущение лишь робким шорохом.
Ощутив за спиной чье-то присутствие, она резко обернулась. Халиль неспешно, поднял и откинул за спину тонкое покрывало.
- Ну и где ты прячешь нож? - странное начало любовного объяснения.
Келли растерянно промолчала.
- Один из слуг твоего брата, все рассказал мне.
- У меня нет оружия, господин мой, - голос прозвучал хрипло, сдавленно.
Мужчина сделал короткое движение головой в сторону своих слуг, и запястья девушки оказались сжаты мощными тисками огромных ладоней.
Вытянув руки вверх, слуга заставил ее подняться на цыпочки.
Руки горбуна потянулись к ней, и уверенно обыскали.
- Быть может ты решила меня отравить? - он снял с нее браслет.
Нарджис знала, что под одним из бериллов была крохотная чашечка, куда вошла бы щепотка соответствующего таким намерениям порошка. Похоже о секрете этого браслета знал и ее муж.
Он не выразил разочарования, не найдя доказательств в пользу кровожадности своей молодой супруги. Через несколько минут с девушки были сняты все украшения, которые тут же унесла одна из служанок.
- Ни нож, ни яд... так что же? В твоем поясе прячется змея? Или надеешься задушить меня подушкой? Лучше скажи сама. Мой человек слышал, что ты поклялась могилой отца в том, что до рассвета я не доживу.
- У меня был нож... я выбросила его, - прошептала девушка.
- Когда?
- Только что, в окно.
"Найди!" - прозвучал короткий приказ, и не занятый охранник покинул спальню. Халиль безмолвствовал, пока тот не вернулся с найденным кинжалом. Взяв красивый, скорее декоративный, чем предназначенный для убийства нож, он осторожно завернул его в сорванное с невесты покрывало и вернул охраннику: "Передай завтра утром калифу мой подарок".
- Отпусти ее, - наконец приказал он тому из громил, что держал девушку, - и оставьте нас.
Когда дверь бесшумно закрылась, он взял ладонь девушки в свою, и уверенный в полном ее повиновении шагнул в сторону огромной тахты, на покрывале которой тоже были цветы.
- Нет! - Нарджис вырвала руку и отступила, ее страх и отвращение к человеку, который стал ей мужем, слились с неприятием Келли к уродству Халиля и намерение хронагента соответствующе отыграть ситуацию было подавлено эмоциями, - ты не прикоснешься ко мне... чудовище!
Келли возобладала над личностью Нарджис и другие, уже готовые сорваться с ее губ слова, были проглочены... Что стояло за словами девушки? Страх? Драматизм ситуации? Явно не уверенность в собственном физическом превосходстве над противником... Хотя знаний и умений Келли хватит, чтобы нейтрализовать при необходимости особенно пылкие поползновения мужа.
Халиль ничего не ответил. Он явно не намеревался, ни уговаривать ее, ни пытаться доказать собственное превосходство. После сильного хлопка в ладоши, в спальне появились те же двое мамлюков и по приказу хозяина связали Нарджис руки. Страх и возмущение заставили девушку сопротивляться, и Келли могла лишь скрипеть зубами, осознавая безнадежность и глупость поведения Нарджис. Два три дня и личность носителя будет окончательно подавлена, но потом строить отношения с Халилем после того неповиновения, которое выражала сейчас Нарджис, будет не просто.
Привязав ее к кровати, охранники удалились, но как теперь понимала Келли, остались у двери, чуткие и готовые в любой миг прийти на помощь хозяину.
Халиль размотал тюрбан, снял роскошный тяжелый халат и шелковую рубашку... Келли пожалела, что в комнате сумрачно... и она не может рассмотреть подробнее особенности его тела. Заметно было, что одно плечо у него ниже другого, грудная клетка еще более подчеркивает астеническое телосложение мужчины.
Тело Нарджис выгнулось дугой, пытаясь уклонится от прикосновения его рук. Халиль раздевал ее молча, сдерживая раздражение, от того, что девушка пыталась сопротивляться. Это молчание совершенно не нравилось Келли, и именно оно усиливало еще больше панические страх Нарджис, смешивающийся с ее отвращением к уроду и уже дошедший до откровенного ужаса.
"Закрой глаза. Почему, ты как загипнотизированная смотришь на него?" Это наконец удалось... Но ощущения, когда его пальцы неспешно изучали ее тело, когда борода коснулась плеча, а губы ее ощутили касание легкого осторожного поцелуя отзывались в ней чувством мерзости и брезгливости.
"Думай о другом." "Этот ужас скоро закончится?" "Совсем о другом. Думай о чувстве азартного предвкушения, когда в казино, после второго выигрыша, ты удваиваешь ставку... о том как мелькают в кружении красные и черные полосы барабана, и взгляд не может уследить за полетом шарика, в котором в этот миг сосредоточенна для тебя судьба".
Теперь расслабиться... Нервные клеточки Нарджис были обнаже-ны,... когда ладонь мужчины скользнула по ее животу, девушка вздрогнула и возобновила бессмысленные попытки вырваться... Келли открыла глаза...
Ну почему ее не переместили на пару дней раньше? Почему она вынуждена уступать эмоциям глупой обреченной девочки?
"Хорошо...хорошо. Ничего он тебе не сделает!" Только бы шею ему не сломать... У Нарджис были достаточно сильные ноги... она любила танцевать... - всплыло в мыслях Келли. Тем не менее этот акробатический трюк стоил резкой боли в напряженных мышцах. А отлетевший через полкомнаты мужчина замер в пугающе неестественной позе.
Она позвала охранников. Не сразу, нерешительно заглянув, в спальню, вошел один, за ним другой. Картина представшая их взору произвела на мамлюков настолько сильное впечатление, что оба замерли, не зная, что делать.
- Помогите господину! - рявкнула Келли,- и развяжите меня!
Но ребята оказались не из самых тупых. Халиля осторожно перенесли на низкий диван, а на обнаженную девушку накинули покрывало, оставив тем не менее привязанной.
Привели врача. Большой дом ожил, словно растревоженный осинник. Кто-то заглянул в приоткрытую дверь, за стеной слышались легкие шаги и приглушенные голоса. Когда пришедший в себя Халиль ушел в сопровождении слуг и врача, о Нарджис все словно забыли.
Да, подобное наказание - оставить ее связанной в мучительном ожи-дании кары за совершенный поступок вполне вписывалось в образ визиря, складывающийся в сознании Келли. Возможно вскоре он придумает, как отомстить за боль и унижение, но сейчас Келли была предоставлена себе, и смогла наконец разобраться с Нарджис, перебрав как бусины четок, ее воспоминания и мысли, ее страхи и мечты. Она была частью заговора. В разговоре накануне ее свадьбы, брат обвинил Халиля и в убийстве отца и в казнокрадстве, и в черной магии, которая, как верила и сама Нарджис дает визирю власть над людьми и умение читать мысли. Келли, свободная от этих предрассудков, и менее субъективно воспринимавшая происходящее, восприняла все несколько иначе. Она была наградой. Наградой Визирю за то, что он предал своего халифа и помог взобраться на престол нетерпеливому наследнику... а заодно и гарантом того, что сомнительной верности союзник окажется на поводке родственных связей. Хотя здесь, похоже, братец просчитался... Он был уверен, что Нарджис сумеет убить мужа... И у Нарджис было такое намерение. И попытка эта стоила бы ей жизни... Келли застонала. Вот по-чему, выбирая наиболее близкого к визирю носителя, хроноанализаторы остановились на Нарджис. Эта ночь была последней в жизни юной принцессы.
Халиль послал ее брату нож, завернутый в свадебное покрывало... значит в реальной событийности подарком была скорее всего голова невесты.
Все еще впереди.
Несколько упражнений на релаксацию, концентрацию, и пара мантр аутотренинга вернули Келли необходимое отстраненное восприятие происходящего, заодно успокоив мечущиеся мысли Нарджис. Можно было заняться подавлением ее личности, эмоции которой и так уже помешали Келли, но можно было устроится поудобнее и попытаться заснуть. Чем Фармер и занялась.
Ее разбудило осторожное касание служанки, и робкий голос, окликающий по имени.
- Госпожа Нарджис...
Кисти рук онемели и были словно ампутированные.
Служанка распутала шнурок и когда девушка села, стала энергично расти-рать бледные бескровные пальцы. Чувствительность к рукам возвращалась сначала с легкого покалывания, перешедшего в боль, которая постепенно стихла.
Нарджис узнала женщину. Эта невольница прислуживала ей и раньше, еще дома.
- Все так ужасно, госпожа... - всхлипнула она, закончив массаж, и встав за одеждой для девушки, - вы прогневали его... Так ужасно... Ваш брат будет тоже разозлен.
- Что ты знаешь? - вопрос прозвучал излишне резко.
- Ничего... мне разрешили прийти к вам... но здесь уже был ваш муж, перед тем, как уехать во дворец калифа. Он не ложился. Служанки сказали, что он часто страдает бессонницей и запирается в своих комнатах... так и было. Но он заходил сюда и ночью... и утром...
- Три раза?
- Два, я же сказала...
Келли потерла запястья, на которых все еще были заметны следы от шнура... возможно ночью их и ослабили, иначе бы она проснулась от боли.
Она не успела спросить служанку о чем-либо еще. Пришли двое охранников, и не глядя на нее, сообщили, что господин приказал отвести Нарджис в ее комнату.
Если конечно камеру можно назвать комнатой. Пара циновок на полу, кувшин с водой в углу комнаты. Узкое окно - едва можно руку просунуть. Нарджис хотелось закричать, заявить, что они не имеют права так с ней обращаться. Хотя бы потому что она принцесса.
Келли восприняла заточение - как досадное препятствие. И решила ждать дальнейшего развития событий. Но о ней словно забыли. Раз в день появлялась угрюмая старая женщина, принося ей свежую воду, кусок хлеба и изредка - яблоко, или персик. Если считала нужным, подметала пол в комнатушке и встряхивала циновки.
Первым делом, Келли занялась своей внешностью. У нее так и не было возможности увидеть собственное отражение. Но кое что она поняла и так - невысокая, с полной высокой грудью и довольно тяжелым задом фигурка. Тело у Нарджис было гибкое и подвижное. Энергия что называется била через край. И ограниченность движения девушкой воспринималась гораздо более тягостно, чем скромную диету, и неведение относительно собственной судьбы. Заскучав немного, Келли попросила принести для чтения Коран, в чем ей не отказали. Она даже подумывала о том, чтобы выучить священную книгу наизусть, что могло послужить возрастанию авторитета Нарджис... Однако нашла более интересное развлечение - составлять палиндромы на всех известных ей языках.
Предусмотрительно заплетя густые черные волосы в несколько нешироких, но очень тугих кос в первый же день, она избавила себя от возни со спутанными волосами в последствии, потому что ни гребня, ни других предметов туалета ей не предоставили... Ну, разве что служанка стала приносить чуть больше воды, когда у принцессы настали месячные.
Так прошло дней двадцать. Пока однажды, служанка не объявила, что господин вернулся домой и желает ее видеть.
Большая часть одежды, которую у принцессы не забрали, была акку-ратно сложена на циновке. Келли оделась, отметив, что несмотря на не-большую помятость, ее облачение выглядит вполне достойно. Расплела косички. Волосы конечно стали сальными и грязными, но хоть не выглядели спутанным вороньим гнездом на голове.
Она была искренне рада видеть Халиля. Чувство вины самой Келли было, в общем-то не свойственно, а слово раскаяние воспринималось как нонсенс. Приветливая улыбка супруги озадачила визиря, приказавшего девушке снять покрывало.
- Надеюсь с вами хорошо обращались, принцесса, - сказал он сухо, не без иронии.
- Весьма хорошо, мой господин, - пропела Келли, опуская голову.
- Тогда ты будешь огорчена необходимостью вернуться в дом своего брата, - он испытующе смотрел на девушку, отслеживая малейшие оттенки эмоций на ее лице, - Уходи!
Келли была искренне огорчена.
- Как прикажет мой господин, - она помедлила, нарочно прямо глядя в лицо Халилия, прежде чем медленно, высокомерно кивнула.
- Тебе будут прислуживать рабы из моего дома, - он резко хлопнул в ладоши и в комнату вошли женщина и мужчина.
- Меруб, - сухой невысокий человечек с совершенно невыразительным ли-цом поклонился.
- И Зейра, - немолодая полная женщина в черном чаршафе тоже низко по-клонилась госпоже.
Похоже Халиль ждал возражений. Нарджис понимала, что он откровенно селил во дворце ее брата своих соглядатаев, Келли несколько беспокоило, что события могли в своем развитии отойти от исторических слишком значительно.
- Хорошо.
По губам мужчины скользнула странная мимолетная усмешка.
- Быть может, если нрав твой станет более кроток, а поведение благочести-вым, я сжалюсь и позволю тебе вернуться в мой дом.
Он счел беседу законченной. А Келли проглотила колкость, которую хотела сказать в ответ.
Как потом она узнала, Это возвращение домой было частью очередной интриги визиря. Брат действительно беспокоился о ее судьбе. И теперь, хоть опозоренная изгнанием из дома своего супруга, но к счастью живая, принцесса вновь поселилась в своих комнатах на женской половине дворца. Однако возвращаться к прежним развлечениям и общению с сестрами и невестками, девушка не собиралась.
Узнав через несколько дней, что визирь покинул город, и в сопровождении охранников отправился в путешествие, цель которого держалась в тайне, Келли покинула дворец, нимало не беспокоясь о возникшей панике среди слуг и родственников. Чтобы отыскать слабости Халиля, на которых можно сыграть, для достижения поставленной цели, нужно как минимум держать его в поле зрения. Проследить путь небольшого отряда не составило труда. Нагнать всадников, ехавших на верблюдах - оказалось несколько сложнее, но сменив несколько лошадей, Келли почти настигла их. Отбросив несколько вариантов присоединения к путешественникам, Келли решила не вызывать подозрений которые могли возникнуть из факта преследования ею путешественников. А посему, купив в первом же попавшемся селении молоденькую кобылу, она отважилась сделать огромный крюк. Лошадь неслась галопом, но как Келли не торопилась, она не могла позволить себе загнать животное до смерти. Смиряясь с возможностью того, что Халиль вдруг свернет с дороги в сторону и она потеряет его из виду быть может на несколько дней, Келли спешила к ближайшему крупному городу, надеясь, что путь визиря пролегает через него. Передышек на молитву Келли не делала, и надеялась, что пять остановок в день, которые с этой целью будет делать отряд Халиля дадут ей необходимую фору.
Она опоздала буквально на несколько минут. Халиль - его особенную фигуру трудно было не заметить, и его слуги въехали в ворота города чуть раньше девушки. Смешавшись с другими путниками, большая часть которых были местные крестьяне, ехавшие на рынок с фруктами и овощами, горами возвышавшимися в арбах, которые волокли по пыльной дороге чаще понурые ослы или мулы, изредка в повозку были запряжены буйволы.
Женщина в черном платье, и черной парандже, на взмыленной после скачки лошади, вызывала мягко говоря любопытство. Солдаты на воротах тоже сочли ее подозрительной, а потому спросили о цели приезда. Келли заявила, что спешит на похороны... ни много ни мало собственного мужа, и с извинениями и соболезнованиями ее пропустили.
Впрочем муж ее выглядел действительно неважно. И чтобы привести себя в порядок, отправился в баню. Идея эта пришлась по душе и самой Келли. Правда собственное омовение она закончила гораздо раньше, чем Халиль удовлетворился мастерством местных банщиков.
Остаток дня и ночь путешественники посвятили отдыху, и на рассвете, с новыми силами, выехали через другие городские ворота. На этот раз Келли, следившая за Халилем и его сопровождающими оказалась более расторопна, и покинула город чуть раньше. Некоторое время она даже слышала за спиной мерную рысь верблюдов. Там где широкая дорога разделялась, на две, Келли задумалась. Несмотря на то, что она следила весь вечер за Халилем, в разговорах с приближенными он не обмолвился ни словом о цели поездки.
Спешившись, Келли привязала к морде лошади торбу с овсом, и достала из сумки бурдюк с водой и пару лепешек, купленных в дорогу. До обеда было еще далековато, но желудок уже начал давать позывные, намекая, что неплохо бы подкрепится.
Не прошло и получаса, как роскошная кавалькада визиря оказалась здесь. Келли встала и подняла руку, привлекая к себе внимание. Всадники чуть замедлили ход и один из них подъехал к девушке.
Келли поделилась своими затруднениями с выбором пути, назвав как цель своей поездки заведомо не существующее в этих краях селение. Есте-ственно стражник не знал, какую из дорог выбрать. Келли поинтересовалась, где находится ближайшее селение, в котором можно разузнать об окрестностях и переночевать.
Араб показал по направлению прямого пути, но предупредил, что там на несколько дней путешествия встречаются лишь деревни, что основная дорога, ведущая в сторону Самарканда та, которая сворачивает в сторону. Здесь больше проезжающих, и торговцев, и вероятнее будет встретить того, кто слышал о селении, которое ищет странница.
- А куда едете вы, эфенди?
Он указал в сторону поворота, и не сдержав все-таки собственного любопытства, спросил, почему она путешествует одна. Для женщины это небезопасно. Ответ у Келли был универсальный, что называется на все времена. Эта простая легенда работала в мусульманском мире и полтысячи лет назад, и полтысячи лет спустя, изменились только средства передвижения.
- Я совершала Хадж в Мекку, чтобы очиститься и вознести Аллаху молитвы за своих родных и близких. Теперь возвращаюсь домой. Мой старый отец не вынес тягот пути, и скончался едва мы покинули святой город... вот я и путешествую в одиночестве, надеясь отыскать дорогу домой. Мое селение маленькое, и хоть местные названия мне знакомы, о моей деревне мало кто слышал...
Он выразил сочувствие. По его тревожному взгляду в сторону удалявшихся путников, Келли поняла, что задерживать мужчину не стоит. И поблагодарив, пожелала доброго пути.
Он отъехал недалеко, и едва Келли развернула свою лошадь к дороге, вернулся обратно.
Лошадь тревожно взбрыкнула. Чтобы запах верблюда не пугал животное, араб остановился чуть в стороне и крикнул.
- Сестра, а деревня твоя в горах, или у моря?
Келли внимательно осмотрела горизонт и решительно заявила:
- Там море.
- Тогда тебе лучше ехать следом за нами... - он рассмеялся.
Всегда приятно наслаждаться чужой глупостью, и находить подтвер-ждения собственным взглядам на жизнь, например такому, что женщина глупа, как курица. Над глупыми смеются, но вместе с тем им и сочувствуют. А сочувствие рождает желание помочь, подсказать невежде верное решение его затруднений, что опять же тешит человеческое самолюбие. Хорошо быть дураком.
Келли была удовлетворена. Теперь ее следование за свитой Халиля выглядело с натяжкой конечно, но вполне естественно. После совершения полуденной молитвы, когда девушка еще не успела сесть в седло, к ней подъехал тот же стражник, который предложил следовать за свитой визиря. За ним на привязи шел дромадер. Мужчина сказал, что господин его просит странницу присоединится к его небольшому отряду, и рассказать о своем паломничестве.
Просьба не вызвала удивления у хронагента, и забираясь на верблюда, девушка отметила про себя, что даже Халилю не чуждо любопытство. Стражник пересел на ее лошадь, а его дромадера, Келли увела за собой и передала поводья слуге, следившему за животными.
- Салам, уважаемый.
Она выждала немного времени после его приветствия, пока визирь не заговорил сам, повторяя просьбу, уже высказанную его слугой. Потом стала рассказывать. Легенда эта, была одной из базовых, таких, на основе которых хронорезиденты строят объяснения своим путешествиям, странностям в речи, или в манерах. Названия городов, дорожные впечатления. Несколько забавных историй, какие есть в запасе у любого путешественника - Келли была более чем убедительна, и что ей было важно, сумела заинтересовать визиря.
Впрочем, как женщина, неожиданная спутница в черном облачении его не заинтересовала. Хотя стражники Халиля одаривали девушку долгими взглядами, пытаясь представить, что за соблазнительные формы скрываются под свободной скромной одеждой. Но видимо негласное покровительство их хозяина к незнакомке, уберегло Келли от нескромных предложений в ближайшую ночь.
К вечеру следующего дня путешественники въехали в город.
Халиль лично предложил спутнице воспользоваться гостеприимством его дома. Конечно, дочь шейха, как определила Келли свой статус, представляясь Халилю, вряд ли могла рассчитывать на приглашение вельможи. Здесь сыграли свою роль религиозные чувства - почтение и уважение к хаджам, паломникам.
Первая жена Халиля, выглядевшая на один возраст с мужем, приняла ее с искренней доброжелательностью. В этом доме именно она была полновластной хозяйкой, занимаясь им, следя за слугами и садом, воспитывая своих детей. Старшая дочь, уже девушка на выданье была года на три младше Нарджис, Келли восприняла ее как девчонку, изо всех сил старавшуюся выглядеть взрослой и держаться перед гостьей с достоинством. Младшая была совсем ребенком. Двухлетняя малышка, с пухлыми ручками и ножками, очаровывала всех, кто видел ее, совершенно ангельской улыбкой. Неудивительно, что няньки и служанки не чаяли в ней души, и само собой девочка была маленьким тираном в своем роскошном доме.
О сыне, который в свои пятнадцать считался уже взрослым мужчиной, а потому жил отдельно от матери и сестер, женщина говорила с гордостью.
- А где твой муж? - спросила Мариба, когда Келли рассказала, почему возвращается домой одна.
- Он сказал мне "уходи", - спокойно ответила Келли, причем совершеннейшую правду.
- Ты не смогла подарить ему детей? - с сочувствием откликнулась Мариба.
- Я пила воду из священного Земзема. Быть может милостью Аллаха, я смогу теперь родить сына. Если мой муж возьмет меня обратно в свой дом.
- Ты такая красивая, - Мариба утешительно улыбнулась, - он должен принять тебя обратно.
- Я молюсь об этом.
Вошла служанка с выстиранной и просушенной одеждой Келли.
- Оставь себе это платье, - предложила Мариба, взглянув на черные тряпки, но Келли была непреклонна.
У ее дорожного облачения было гораздо больше достоинств чем у роскошного из тонкого шелка платья, одолженного ей хозяйкой дома. Самым главным из которых было удобство.
Келли старалась понравится Марибе и подружиться с Буссейярой, старшей дочерью Халиля. Когда погостив два дня, Келли собралась уезжать, обе женщины принялись уговаривать ее остаться еще на несколько дней и скрасить однообразие их жизни своим обществом. В том, что это ей удастся, Келли не сомневалась, а потому позволила себя убедить. Как отнесся к этому Халиль, она не знала, но предположила, что с таким же равнодушием, как ко всему, что происходило вокруг и не касалось лично его самого.
Юношу Келли увидела только на четвертый день, возвращаясь с рынка, куда по просьбе Марибы, ходила вместе с ее дочерью.
- Это мой брат, Джафар, - сказала Бусеяра, - движением головы показывая в сторону троих всадников на лошадях.
Который из них Келли не могла определить так на взгляд. Молодые люди распрощались, и один из них направился к дому, у ворот поравняв-шись с женщинами.
После обмена приветствиями, юноша бросил поводья слуге, и справившись, где в настоящий момент находится, отец, ушел в дом. Мальчик явно пошел в мать - только губы, рельефные и яркие были совсем не такими, как тонкие, сдержанно поджатые губы Марибы, и несмотря на юношескую полноту лица, угадывались иные, чем у матери и сестры очертания линии подбородка.
- Джафар - самый красивый юноша на нашей улице, - с гордостью сказала девушка, и преисполненный множества других достоинств. Он лучше всех стреляет из лука и пистолета, умеет объезжать лошадей, а еще настолько ловок, что его редко кто может победить в борьбе, даже взрослые мужчины.
Поскольку спутница ее молчала, Бусейяра усмотрела в этом недоверие и воскликнула, в подтверждение своих слов:
- Так все говорят, не только я! Ты еще не знаешь, какие чудесные он слагает песни.
- Если бы он и в науках преуспел так же, как в мастерстве поединков и сти-хосложения, он смог бы соперничать с ангелами в раю, - Келли не сдержала иронии.
- Наставник Джафара - мудрейший человек в этом мире.
- Дикий барс, тоже красив и силен... хороший дрессировщик может и его обучить рычать в такт мелодии, но сколь мудрецов не приставляй к его клетке, он скорее разорвет учителей, чем переймет науку. - Келли прибавила шагу и опередив Бусейяру, задержалась у двери, дожидаясь девушку.
- Но, признай, он ведь красив, как молодой месяц, - настаивающее попросила Бусейяра.
- Красота познается в сравнении... у месяца своя красота светлая и неизменная, у людей - совсем другая. Есть внешняя, часто обманчивая, красота молодости. Пройдут годы... и что останется? К тому же, у других народов, то, что здесь видится красивым может считаться недостатками внешности, и наоборот. У румов и франков голубые глаза считаются красивыми, здесь - это примета недоброй судьбы.
Оборвав собеседницу, Бусейяра фыркнула:
- Ты говоришь, как отец! Разве тебе хочется быть уродиной, а не такой красавицей, какой создал тебя Аллах?
- О, ты и не представляешь, - вздохнула Келли.
Ее передвижений никто не ограничивал. Поэтому, Келли без особых трудностей выяснила, куда уезжает из дома Халиль. Таких мест было немного - дома местных вельмож, куда Келли еще не забиралась, удовлетворившись запоминанием расположения, порт, вызвавший у нее наибольшее любопытство, потому что, как оказалось, Халиль ждал прибытия какого-то корабля и нервничал, потому что тот уже значительно запаздывал. Единственное, что ее удивило, это внимание Халиля к одному человеку, именовавшему себя индийским магом. По мнению Келли, Гамбар-Аджи был самым настоящим проходимцем и шарлатаном, каких множество было на Востоке четыре столетия назад, и позже - в Европе. Но теперь, когда эмпирический подход в науке восторжествовал над верой в магию и колдовство, такие люди встречались не часто.
Лицо этого мага Келли нашла безусловно интересным. И как исследователь много бы отдала за пробу крови и его череп, с чуть вытянутой макушкой и причудливой формой скул, унаследованной, по ее предположениям от смеси африканских и монголоидных предков. В том, что Габар-Аджи - индиец она весьма сомневалась. Привыкший к мгновенному самоопределению в новой среде, ум хронагента подсказал Келли, что обладателю такой внешности следовало бы выдать себя за потомка египетских жрецов, и этим объяснить свою посвященность в тайны магии. Хотя легенда этого афериста тоже была довольно гладкой, и объясняла навязчиво демонстрируемые зрителям мистерий искаженные ритуалы огнепоклонников.
Дом мага внешне был такой же каменной постройкой как и другие в этом районе достаточно зажиточных горожан. Двухэтажный, с просторной верандой и плоской крышей. Внутри же, все было сделано, чтобы создать атмосферу таинственности.
Ожидая приглашения, Келли с интересом анализировала собственные ощущения. Комнатка была крохотной и совершенно темной. Это создавало ощущение клаустрофобии. Похоже, маг намеренно задерживает здесь людей, чтобы несколько деморализовать. Плата, которую Келли отдала высокой сухой женщине в черном была велика, и если бы не несколько визитов Халиля к этому магу, Келли еще сотню, раз подумала бы, прежде чем почти на треть опустошать свой кошель.
Наконец перед ней открылась дверь и мальчик в жилетке и белых шальварах с безмолвным поклоном пропустил ее в небольшую круглую залу без окон. Стены комнаты были задрапированы плотной синей материей. Пол застлан узорчатыми коврами, никакого дивана, даже подушек для посетителей не было и в помине. Две лампы на высоких подставках едва рассеивали мрак.
Похоже, здесь посетителей ожидает весьма томительное ожидание - усмехнулась Келли, садясь на низкий диван, и стараясь не упустить никакой значительной мелочи, рассматривая задрапированные стены. Ничего подозрительного тут не было. Похоже это только приемная. Не исключено, что из-за портьер за гостями наблюдают хозяева дома.
Невидимая рука подняла штору, открыв проход в другое помещение. Помедлив, Келли прошла туда, предвкушая захватывающее зрелище. И не обманулась. Треножник с чашей на возвышении посреди комнаты заменял алтарь. Множество зажженных свечей создавали атмосферу торжественности. Приглядевшись, Келли заметила поднимавшийся из чаши легкий дымок и различила в аромате оплавленного воска кроме примеси можжевельника другой не самый приятный запах тлеющей зелени. Дым над чашей сгустился, и вдруг ослепительная вспышка на миг озарила комнату. Келли невольно отшатнулась, зажмуривая глаза.
- О, женщина! - пророкотал над ее головой сильный мужской голос, - что привело тебя к могущественнейшему из магов, повелителю ифритов и джинов?
К счастью глаза быстро обрели способность видеть, но Келли все же замешкалась с ответом, рассматривая появившегося за треножником человека. Вспышка отвлекала посетителя, и позволяла обставить появление мага с определенной таинственностью. Высокий с мощным торсом и сильными руками Габар был облачен в белоснежный балахон с длинными рукавами, и капюшоном, наполовину скрывавшим его лицо.
Да, обставлено было неплохо. Внушительная фигура в темной высоте, сильный голос волшебника создавали необходимое психологическое давление на пришедшего вкупе с отведенным просителю местоположением у ног мага, когда волей неволей, приходится поднимать голову, чтоб задать вопрос. Фармер задумалась, снес ли Габар все потолочные перекрытия отделявшие первый и второй этажи, или это сделано только в одной комнате.
Судя по размаху, с которым все здесь было устроено, можно было предположить наличие и других "приемных" залов.
Келли положилась на свою реальную историю и сказала, приврав не-много для драматизма:
- Мой муж прогнал меня из своего дома, потому что я принимая его семя, не могу родить дитя. И мое горе направило мои стопы к тебе, о величайший из маджусов!
Барабанный бой. Глухие ритмичные удары. Келли поймала себя на том, что пропустила момент, когда они начались за стеной и сверху, сначала тихие едва слышные, теперь усилившиеся до отчетливо различимых звуков. Удары постепенно становились громче и их ритм чуть убыстрялся.
Вряд ли Габар может позволить себе содержать оркестр, - думала Келли ожидая ответа от мага, - скорее звуковое сопровождение отведено мальчишке, который здесь прислуживает. Можно ожидать звуков гонга, или бренчанья бубнов... Хотя может для особых случаев в арсенале имеется и флейта, или что-либо из струнных инструментов. Не стоит забывать о женщине в черном покрывале... у нее, несомненно, здесь есть и другие роли, кроме мрачной привратницы.
Габар выждал долгую паузу и произнес отрешенным безэмоциональным голосом:
- Мне ведомо, что записано в книге судеб, мне ведома и твоя судьба, о жен-щина... твои дети родились бы сильными и красивыми, и были бы успешны в делах своих, если бы не злые козни твоей соперницы, закрывшей чарами магии мертвых твое лоно от семени мужа.
"Довольно быстро придумал, что сказать" - оценила Келли и устремив на Габара внимательный взгляд, ожидала кульминационной части его прорицания и завершения в виде обозначения суммы в которою ей выльется снятие мнимого бесплодия.
Габар не мелочился. Этот шарлатан был птицей высокого полета и не разменивался на "помощь" беднякам, гроши которых никак не позволили бы ему с такой помпезностью и мистической продуманностью обставить довольно примитивные фокусы.
Поскольку посетительница не выразила протеста, или удивления, маг, устав вещать гулким грудным голосом, перешел на более спокойный тон и сказал, что для начала ему нужно составить гороскоп, чтобы выбрать самый благоприятный для обряда день. А потому просительнице следует вернуться сюда через три дня, чтобы узнать, что скажут звезды.
Келли поклонилась, не сдерживая ироничной улыбки, все равно скрытой от Габара за темным покрывалом паранджи.
Пока она ждала в следующей комнатке, такой же крохотной и темной, как первая, в голове родилась соблазнительная мысль немного потрясти закрома Габара. Чувство пространственной ориентации, ей не изменило. Как Келли предполагала, ее выпустили с другой стороны дома, на другую улицу. На этот раз ее сопровождала женщина в светлых, прозрачных одеждах, за которыми угадывались очертания довольно молодого тела.
Что нужно визирю халифа от этого шарлатана? Навскидку возникло несколько предположений, половина которых тут же была отвергнута за несостоятельностью, другая часть поставлена под сомнение, а два вариан-та - оставлены для поиска доказательств или опровержений этих версий.
Устранение физического недостатка, который, отравлял Халилю радости жизни и стал причиной заведомо предвзятого отношения людей к нему. Либо - стремление к власти, поскольку богат Халиль был и так, а плотские утехи, как на собственном опыте убедилась Фармер, стояли для этого человека далеко не на первом месте в системе ценностей.
Однако сам факт, что Халиль посещает мистерии мага-шарлатана не-сколько не вязался с тем образом волевого, обладающего здоровым скепсисом и эмпирическим отношениям к исследованиям мира, очень подозрительного и скрытного человека, который сложился у Келли.
Убедившись, что Халиль к сроку третьей молитвы вернувшийся до-мой, никуда больше сегодня уходить не собирался, Келли согласилась со-ставить Бусейяре компанию и вместе прогуляться. Вместе означало вдобавок сопровождение одного из телохранителей девушки и невольницы.
- Как я ненавижу этих рабов! - воскликнула Бусейяра, когда ее намерение свернуть в сторону городских трущоб было пресечено телохранителем, а служанка напомнила, что отец запретил Бусейяре посещать некоторые места в городе под страхом заточения в доме до срока замужества.
- Отец печется о твоей безопасности, - дипломатично заметила Келли.
- Он следит за каждым моим шагом! Думает, что кругом враги, которые только и жаждут его смерти и вкупе с ним лишат жизни всех нас... Отец очень уважаемый человек, наперсник самого калифа... разве калиф не защитит его от козней недругов? К нему уже приходила сваха, меня просили в жены очень знатные вельможи, породнится с которыми было бы честью, как считает мама. Но отец отказал. Он намеревается выдать меня за своего племянника... а он, как я слышала, хоть и молод, но дурен собой, к тому же подобно моему отцу предпочитает чтение Книг радостям жизни...
Словоохотливость молодой девушки избавила Келли от необходимости самой о чем-либо рассказывать. Достаточно было периодически поддакивать и сочувствовать.
- Почему ты так печешься о возвращении к мужу, который несправедливо обошелся с тобой? Ты можешь найти другого, который будет с любовью и уважением беречь такую жемчужину, как ты.
- Он не произнес клятвы тройного развода, потому я все еще его жена, и если Аллаху будет угодно, вернусь в его дом.
- Скорей всего, он уже забыл о тебе с другой женщиной.
- Тогда я буду молить оставить меня служанкой в доме их счастья.
Девушки прошли еще немного, и у переулка Бусейяра остановилась и приблизив лицо к голове своей спутницы, тихонько попросила:
- В конце этого переулка перед поворотом есть дом аптекаря и, несравненного в искусстве составления притираний и ароматных масел. Я не могу идти дальше этой улицы из за запрета отца, а служанке не доверяю, чтобы отправить ее туда одну. Не откажи мне в просьбе сестра, купи для меня десять киратов амбры, и по ритлю розового и померанцевого масла.
"Почему бы не купить все это на базаре" - подумала Келли, но вслух выразила согласие и взяв у Бусейяры несколько монет, пошла вместе со служанкой, которая, как оказалось знала местонахождение дома.
На улицу выходила дверь ведущая в лавку, где действительно продавались разные травы и эссенции. Аптекарь подал ей два керамических кувшинчика с маслами, и крохотную фарфоровую баночку с красноватой жирной мазью, с запахом амбры и шафрана. Удовлетворив свое любопытство Келли попросила закрыть баночку, и аптекарь залепил отверстие теплым воском. Служанка, едва все было сложено в корзинку, вышла опередив нее, и поспешила к своей хозяйке. Но едва Келли закрыла за собой дверь, дорогу ей преградила грузная довольно высокая женщина закутанная в яркий изар.
- Луноликая, знаешь ли ты, что стала причиной болезни моего господина? - мягким певучим голосом спросила женщина?
Келли поспешно ответила, что ни о чьей болезни не ведает и попыта-лась обойти женщину.
- С тех пор как он украдкой узрел твою красоту, превосходящую прелесть райских гурий, он лишился сна и покоя. Лишь за то, чтоб увидеть нарциссы твоих глаз, он готов устлать цветами путь твой, Одари его своей улыбкой и он украсит твою шею жемчугами и кораллами...
"Сводня" - Келли решительно перепрыгнула через перила невысокого крыльца, и направилась вверх по проулку, заметив, что ее спутницы с охранником остававшихся возле угла уже нет.
Не успела она пройти и десяти метров, как дорогу ей преградил щуплый молодой парень, демонстративно поигрывая массивным ножом. Память подсказала Келли, что с другой стороны у ворот сидели еще двое мужчин, занятые, когда она шла сюда игрой в нарды.
Они присоединились к своему приятелю и отрезали для Келли дорогу к оживленной улице.
Ощутив чье-то присутствие за спиной, Келли метнулась в сторону, стараясь опереться спиной о забор или стену дома, чтобы видеть всех своих противников. Четвертой была та самая толстая сводня.
- Не бойся, мой господин не обидит тебя. Его внимание - честь для любой женщины в этом городе, - в голосе чувствовалась улыбка и доброжелательность.
Наверное это уже профессиональное - оценила Келли, позволяя взять себя за руку и увлечь в низ по улице. Несмотря на то, что тело носителя было в весьма неплохой физической форме, навыков, достаточных чтоб противостоять трем вооруженным противникам, Нарджис еще не имела. Заглушенная, едва ощущаемая частичка ее личности была в панике, однако Келли, чья личностная матрица давно уже подавила истинную личность Нарджис расценивала все как весьма познавательное в культурном отношении приключение. То что здесь замешана Бусейяра не было ни малейших сомнений. Будь Келли поосторожней, можно было бы избежать столь примитивной ловушки. В конце проулка их ждала повозка, запряженная парой мулов.
Осмотрев пространство, Келли обнаружила несколько вполне исполнимых путей для побега. Но любопытство относительно персоны ее тайного воздыхателя одержало верх над благоразумием и в совокупности с привычкой не совершать без крайней необходимости ничего, что выделяется из повседневной жизни обитателей прошлого заставило Келли покорно сесть в повозку.
Полог был немедленно опущен. Как поняла Келли ей не следовало знать дороги по которой ее везут. Но положится на собственные ощущения и считать повороты ей никто не мешал. Сводня мягко успокаивающе что-то говорила и богатстве и щедрости анонимного поклонника.
Поездка была короткой. И женщины вышли возле каменного, беленого дома. Оглянувшись, Келли поискала в качестве ориентира купол мечети и удовлетворилась - уехали действительно недалеко, проехав по улице, где была повозка, несколько раз свернули на другие улочки, выехав в конце концов опять к главной улице, но довольно далеко от центральной части города.
В дом Келли вошла одна. Сводня осталась за дверью. Наверное, такая работа хорошо оплачивается, - усмехнулась Фармер, проходя в просторную залу, обставленную с изысканной роскошью.
Поднявшись с дивана навстречу встал ее таинственный воздыхатель. И не в силах сдержаться Келли расхохоталась.
Справится с приступом смеха ей не удалось, и она бессильно опусти-лась на пол, содрогаясь от беззвучного уже хохота.
- Воды... - наконец выдавила она.
Поспешно, с озабоченным выражением лица, хозяин сам бросился наполнять приготовленный на столике кубок жидкостью из изящного кувшина.
Это была не вода, а какой-то сироп. Осушив кубок, девушка перевела дыхание и откашлялась.
- Что так рассмешило тебя, несравненная, - неуверенно произнес обескура-женный воздыхатель, - поделись со мной и мы посмеемся вместе.
- Мальчишка! Избалованный, привыкший потакать своим капризам маль-чишка - вот кого я увидела перед собой, и это меня рассмешило.
- Я - мужчина, - с вызовом и обидой заявил он, - и после этой ночи у тебя не останется сомнений в этом.
- Неужели? - Келли поднялась с пола, - пятнадцатилетний безусый юнец, называет себя мужчиной. Удовлетворяй свою похоть с невольницами, юноша, и не льсти себе в том, что собственную честь я поменяю на объятья того, кому неведомо, что именно кроется за словами честь и достоинство. Кто собственным беспутством готов навлечь позор на имя своего отца.
- И кто это говорит о позоре! Женщина которую прогнал муж. Отверг ее, не ценя редкостной красоты и ценности жемчужины, которой обладал.
Справившись с эмоциями, Джафар пытался исправить ситуацию, и быть обходительным с гостьей.
- Хотя бы награди беседой со мной усилия приложенные, чтобы сделать нашу встречу возможной, - примирительным тоном предложил он, - моя сестра говорит, что ум твое не уступает твоей красоте, а речь приятна для слуха.
Вторую за этот вечер ошибку Келли допускать не собиралась.
- Не препятствуй мне уйти, Джафар, и я не стану открывать твой дурной поступок, - она отступала назад, не рискуя поворачиваться к юноше спиной.
Он нервно улыбнулся, явно колеблясь между предложением Келли и своим первоначальным замыслом, от которого остались лишь руины да остывающий ужин.
- Позволь, я провожу тебя, - опустив взгляд, он прошел вперед, и распахнул дверь.
Келли настороженно посмотрела на него, потом перевела взгляд на дверь и шагнула вперед. До порога оставалось два шага, когда резким движением Джафар захлопнул дверь перед носом гостьи и кинулся на Келли.
"Это становится удручающе однообразным"- подумала Келли, оказавшись опрокинутой навзничь.
Джафар сорвал покрывало и на миг взглянув на нее, потянулся к гу-бам. "Как есть дурак" - Келли с усилием столкнула с себя парня и вскочила на ноги.
- Твое сопротивление только усиливает мою страсть, - процедил Джафар медленно улыбаясь, уверенный в быстрой своей победе.
Ждать нападения девушка не стала а четким просчитанным движением направила сжатый кулак прямо в лицо парня, и на всякий случай добавила ногой удар в пах.
- Шлюха! Уличная девка! - заорал он, когда боль чуть отступила, - ты еще пожалеешь об этом!
Во дворе было пусто. Келли пожалела, что мулов, похоже уже увели, и перебралась через забор. Крупная темная фигура метнулась к открытой входной двери из зарослей жасмина.
"Если уж за дочкой следит чауш, за сынком верно ходят двое" - со злостью подумала Келли, спрыгивая на улицу.
Ее мало волновала потеря паранджи. Хотя на улицах еще было до-вольно людно и прохожие оглядывались ей в след, осуждающе качая головами. Проверив, не потеряла ли где свой кошель, Келли заглянула в еще не закрытую лавочку и купила отрез тонкого зеленого полотна, который накинула на голову закрывая лицо и плечи, так как прежде носили изар.
Довольно долгая прогулка успокоила, и позволила привести в порядок мысли. Может зря она так резко отказала Джафару. Келли практически забыло, что носителю, принцессе Нарджис едва стукнуло семнадцать лет, и поведение ее, продиктованное опытом и отношением самой Келли, совершенно не вязалось с неискушенной юностью облика девушки. Идея использовать для достижения своей цели страсть Джафара была заманчивой и казалась реально исполнимой. Окрутить юнца труда не составит, а Халиль возможно будет готов щедро заплатить, чтобы молодая женщина исчезла из жизни его сына.
Домой Келли вернулась в хорошем расположении духа, что впрочем старалась не показать. Одарив Бусейяру испепеляющим взглядом, прошла в отведенную ей комнату и наскоро скидала в сумку немногочисленные свои пожитки. Мариба, встревоженная, догнала ее, когда Келли была уже во дворе.
- Айше, почему ты оскорбляешь наше гостеприимство, уходя без слов прощания?
Ответить Келли не успела. В распахнувшиеся ворота вошла лошадь с двумя седоками на спине. Сидевший за спиной невзрачно одетого чауша, Джафар, одной рукой держась за охранника, другой прижимал к лицу окровавленную тряпку. Навстречу приехавшим из дома вышел Халиль. В накинутом, неподвязаном халате, без тюрбана на голове.