Зюлёв Леонтий : другие произведения.

Точка невозврата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Плод воображения и дело всей жизни. К сожалению не дописана. Приношу извинения.

   Оглавление
  1. Меньше знаешь, крепче спишь
  2. Собраться только подпоясаться
  3. На новом месте
  4. Сквозь время.
  5. Рим
  6. Столыпин
  7. Распутин
  8. Компания
  9. Тесла
  10. Царь
  11. Ужин
  12. Работа
  13. Ольга
  14. Экскурсия
  15. Выставка
  16. Любовь
  17. Сват
  18. Помолвка
  19. Тесла
  20. Рыбалка
  21. Школа
  22. В раздумьях
  23. Бонч - Бруевич
  24. Мария
  25. -------------- Роман не дописан, приношу извинения.
  
  Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватываясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
  А. Грин
  
  В авиации есть такое понятие - "точка возврата".
  Каждый пилот знает, что при полёте, допустим, над Ледовитым
  океаном в определённом месте он должен повернуть назад,
  иначе на обратный путь у самолёта не хватит ресурса.
  
  
  Глава 1. Меньше знаешь - крепче спишь.
  
   Моя малая родина - городишко в средней полосе России. Жизнь прошла в этом же городке. Ничем непримечательная жизнь обычного человека в провинции огромной страны. Детство, школа, институт, нищенская должность молодого специалиста, небольшой карьерный рост и ранний выход на пенсию, по причине ненужности специальности и выслуге вредного стажа, достаточного для этого. Не изобиловал событиями и быт. Женитьба на выпускнице того же вуза, ожидание своего жилища, неустроенность быта, которая с годами как-то иссякла, двое детей и тот же путь с ними. К пятидесяти годам я остался один (женушка моя ушла в мир - иной вредность работы оказалась незряшной). Если не считать пары - тройки друзей - рыболовов, да детей, изредка приезжавших в гости, я ни с кем не общался.
   Меня ничего не увлекало, кроме рыбалки, чтения и телевизора. Читал, чтоб убить одиночество, всё подряд, не особенно заботясь о качестве того, что читаю. Может уклон моего чтения, на взгляд специалиста был научно - фантастическим, но специально я не приобретал книги именно этого жанра. Работа, связанная с техникой, требовала постоянного отслеживания новинок в своей области, да и технического кругозора, и я выписывал несколько специальных и научно - популярных журналов. Получая свежий номер, прочитывал от корки до корки. Покупал и книжки, но с ними случались перебои. Телевизор скрашивал мне одиночество, пока программы в нём настолько изменились, что их стало смотреть скучно, а фильмы выродились в бесконечные мыльные сериалы. Включал телевизор я теперь, чтоб смотреть новости. Вскоре и новости перестали интересовать. Убери дату, и впечатление оставалось, что в мире всё застыло на одной точке. В стране царило безвременье. Удивительно, как она удержалась от распада на удельные княжества? Несколько губернаторов уже грезили создать свои республики.
   В какой-то ненастный день в пасмурном настроении я попивал пиво и смотрел новости. Расстрелянную семью последнего императора России канонизировали и причислили к лику святых. Показали всех крупным планом. Почему - то меня буквально пригвоздил к дивану взгляд княжны Ольги, со слегка пожелтевшей, но превосходной фотографии.
   - Что же вы делаете? - словно спрашивала она.
   - Как вы будете дальше жить, если творите такое!?
   Взгляд этот довёл меня чуть ли не до сумасшествия. Я не мог спать, раздумывая ежечасно, а можно ли их спасти от бессмысленного расстрела? Как избежать этого куска нашей истории с неисчислимыми бедами и жертвами? Во имя чего это все? Я уже грезил наяву и составлял планы, как осуществить это спасение. Поначалу, не слишком задумываясь, как попасть именно в тот год, которым начиналось задуманное. Наверно, так потихоньку и сходят с ума
   Масла в огонь моего состояния долил журнал "Техника - молодёжи", я наткнулся на статью в рубрике "Невероять", которая очень меня заинтересовала. Автор писал о неком поезде, который курсировал через время, с постоянством появляясь на некоторых станциях на юге России. Статья приводила и невероятный факт. В начале века сто четыре итальянца поехали на этом поезде осматривать самый длинный, в ту пору, тоннель в Альпах, а очутились в девятнадцатом веке (!!!) в Мексике, где их изолировали в специальный пансионат, чтобы не изменить причинно - временные связи, там они благополучно и прожили оставшиеся дни.
   Я быстренько навёл справки об этом событии и выяснил - оно имело место и, самое важное, этот поезд в настоящее время появляется, как по расписанию, на одной и той же станции, давя зазевавшихся кур смотрителя переезда. Нашёл я и ещё один интересный факт. В этот поезд однажды на этой станции, на ходу, запрыгнул один из учёных Украинской академии наук, больше о нём никто ни чего не слышал. Учёный бесследно пропал.
   Не знаю, что двигало мной, но я решил увидеть поезд - призрак собственными глазами. Для чего - я в тот момент представлял смутно, пока не произошли события, вызванные программой новостей. Теперь я точно знал, чего хочу.
  
  Глава 2. Собраться - только подпоясаться.
  
   Говоря о своих увлечениях, я немного покривил душой. Кроме рыбалки и чтения, меня всегда тянуло к путешествиям. Во времена СССР я ежегодно в отпуск, зимой ли, летом, ездил по всей стране. Наверно, этим я компенсировал серость жизни и гнетущую работу. Я собирался в течение года. Выбирал точку на карте, изучал доступное о месте, где хочу побывать и на одну-две недели отправлялся в место, где хотел что-то посмотреть. Своими глазами глянуть на гейзеры Камчатки, половить омуля на Байкале или лосося на Кольском полуострове. Однажды я объехал все столицы южных союзных республик, в каждой проводя по два-три дня и, вылетая в следущую самолётом, тогда это стоило очень недорого. Опыт сборов в дорогу у меня остался с тех времён, но для путешествия, задуманное мной, обычное снаряжение не подходило. Что меня ждёт - знать наверняка я не мог, лишь предположить.
   Я приобрёл мощный ноутбук, в память которого закачал несколько современных энциклопедий и справочников различного профиля. Купил гидрокостюм. Раздобыл через друзей горный самоспасатель - вид изолирующего противогаза. Купил новый армейский вещмешок, в просторечии - сидор. Сконструировал и сделал пластиковую мину, снабдив её дистанционным взрывателем, который управлялся, с ноута. Думая об автономности, я изготовил два устройства для зарядки батарей ноута и мины. Одно - солнечная батарея, а другое - генератор по принципу, всем известного, фонарика Жучок. Ноут я замаскировал, вставив его в переплёт книги, подаренной в детстве. Но так и не прочитанной мной, Трёх мушкетёров, книги огромной и красочной. Мину, уже перед отъездом, упрятал в каравай сыра сулгуни, оставив его вполне съедобным снаружи. Самым трудоёмким в моём снаряжении оказался колоритный костюм жителя одной из европейских стран начала двадцатого века. Создавая его, я перечитал массу книг по истории, экономике, этнографии этого государства, а его столицу изучил лучше, чем свой городок. Всё чаще мной овладевали раздумья о жизни, своей судьбе и времени, в которое угораздило родиться. Почему оно такое, кто управляет им, как оно возникло и когда, почему с ним ничего невозможно сделать или всё - таки...?
   Никто не в силах внятно объяснить, что это такое. Откуда оно взялось, течёт, как песок сквозь пальцы: ни удержать, ни остановить, ни вернуться, хоть на час назад исправить сделанное не так... не стоит и мечтать. Человечество всегда в мыслях пыталось это сделать. Сколько изобретено Машин времени, толпы и учёных и шарлатанов ломали головы над феноменом. Когда же случались нарушения течения, никто не мог остаться в стороне. Все попытки объяснить их ни к чему не привели, но укрепили человечество в мысли, что временем можно управлять. Раз альпинисты в Гималаях заблудились и за пять суток постарели на тридцать лет, значит можно найти вновь это место и аккуратненько заглянуть через него в будущее. А самолёт, летевший через известный треугольник и приземлившийся с часами: и у пассажиров, и на борту, отставшими на пятнадцать минут, а если повторить его маршрут, а вдруг, да и откроется, что-то?
   Время линейно и направлено в одну сторону из прошлого в будущее - это знает практически каждый. В жизни каждого человека хоть раз, да возникает желание изменить порядок вещей, вмешаться в неизбежное, исправить эпизод или случай из своей биографии, за который до сих пор стыдно. За то, что ты, или не сделал, или поступил не так, не спас от неизбежного родного человека, не вмешался, где нужно, остался в стороне, когда от тебя зависело немногое, или наоборот, всё. У времени, вероятно, есть точки, в которых оно неустойчиво, может отклониться чуть - чуть в любую сторону, но это отклонение изменит мир. Достаточно совсем незначительного поступка или события. А если бы Вы оказались в такой точке и знали, что произойдёт, если не вмешаться. Как бы поступили Вы?
   Это невероятно, но возможность изменить ход событий, мне представилась.
   Я давно уже понял, что время нелинейно, что оно вектор - это да, но оно способно искривляться незаметно ни для приборов, ни для глаза наблюдателя как прямые с виду рельсы железнодорожного пути на самом деле копируют рельеф Земли, а она, как известно, шар, но мы этого не замечаем. Время, скорее всего, закручивается в спираль, потому что носители его в пространстве движутся по такой же траектории, начиная с Вселенной и Галактик, кончая обычным человеком, который, не имея ориентиров, в пустыне или тундре, идет, будто по кругу, но это не круг, а спираль. Витки этой спирали отстоят на каком-то расстоянии друг от друга, и почти никогда не соприкасаются. Однако любая, даже самая стабильная система, подвержена сбоям, видимо, и время тоже. Отсюда и вполне реальные факты перехода предметов и людей из одного витка спирали в другой. Это и потерявшиеся самолёты, вынырнувшие через несколько минут в прошлом или будущем, и альпинисты, которые перешли из одного витка в другой, постарев при этом, то есть попали в своё будущее, не прожив настоящего. И несколько поездов, легенды о которых ходят во многих странах. Так размышлял я долгими зимними вечерами, стоя за верстаком, изготавливая задуманное, и готовя свой побег. Побег в никуда - для близких мне людей и в точку, которую я выбрал. Время задуманного мной приближалось.
   Весна заканчивалась. Всё, что нужно для путешествия, готово. Продав квартиру, деньги я поделил на две части: меньшую рассовал по карманам, а большую положил на счета сыновей. Сказал друзьям, что еду отдыхать к морю и сообщу с места по приезде как устроился. Купил билет и отбыл на поезде в южном направлении.
  
  Глава 3. На новом месте
  
   Поезд неспешно вёз меня через половину России. Менялись за окном виды и одежда граждан. Неизменными оставались лишь мои мысли. Как всякий Близнец по гороскопу, я думал за двоих. Один осторожничал и предупреждал, другой очертя голову жаждал приключений - итогом стал вход на перрон областного центра на юге и последние раздумья ехать ли дальше. Интересующий меня посёлок, расположился не на магистрали, до него ещё предстояло добираться дальше. Можно вернуться. Искатель приключений победил, и я направился к кассам пригородного сообщения.
   Электричка, с шипением закрыв двери, подвывая, исчезла в знойном мареве степи. Меня встретил пустой перрон с крохотным вокзальцем в маленьком посёлке, вытянувшемся на несколько километров вдоль железной дороги. Посёлок ничего примечательного собой не представлял. Пыльные улочки с одноэтажными домишками, утопающими в пышной июньской зелени, школа, больница, дом культуры, администрация и пара предприятий печального вида, но работающих. Несколько его улиц я обошёл за день вдоль и поперёк, осмотрел достопримечательности, прикидывая, где остановиться на жительство. Мне показалось, что в посёлке живут одни пенсионеры и ребятишки. Поговорив с парой аборигенов, я понял - те, кто мог работать, здесь не задерживалось. Детей привозили из города на лето, чтоб набрались силёнок и витаминов на бабушкиных дачах. Посёлок оживал в выходные, и то к концу лета, когда всё созревало в садах и на огородах. Снять жильё оказалось просто, в редком доме не пустовали комнаты. Устроиться хотелось поближе к единственному переезду на краю посёлка, лишь он представлял для меня интерес. Жить я попросился к пожилой паре крепких колоритных стариков на вид лет семидесяти. Дом их стоял на ближней к переезду улице. Дед с бабкой жили вдвоём. Единственный сын у них умер собственной смертью, как сказала старуха, на это дед заметил: своей, то своей, да мирный атом помог! Старуха провела меня в пристрой пятистенной хаты, с отдельным входом, спросив, не боюсь ли я ночевать в комнате, где жил и помер сын, упомянув недобрым словом приезжавших проверить, нет ли радиации, дозиметристов из города. Мол, чего не проверяли при живом сыне. Странное впечатление производит покинутое жилище, если за порядком в нём следят. Будто хозяин вышел прогуляться ненадолго, да забыл вернуться. Всё аккуратно расставлено и разложено на своих местах, постель заправлена чистым бельём, нигде не пылинки, вроде тебя здесь ждали. После я понял, что ждали не меня, а просто не смирились с потерей и хранили память и надежду. Я объяснил хозяевам, почему оказался здесь и чем намерен заниматься. На этот случай я придумал историю, о плохом здоровье и предписании врачей сменить климат. Родом же занятий выбрал написание книги, и почти не кривил душой потому, что имел несколько публикаций небольших фантастических рассказов в заводской многотиражке и местной газете родного городка. Самым большим успехом считалась публикация небольшой повести в сборнике "Искатель" с моей краткой биографией и плохонькой фотографией, на которой меня всё - таки узнавали. Дед покосился на номер "Искателя", представленный, как доказательство и буркнул, лучше бы ты рыбалить умел и, получив утвердительный ответ, весь аж засветился и тут же сразу помрачнел, видимо, что - то вспомнив. Я сходил на почту и в администрацию, получил временную регистрацию и возможность получать пенсию, закупил еды на вечер и вернулся к старикам. Дед сидел во дворе и вовсю перебирал рыболовные снасти, от их изобилия пришёл бы в восторг и не такой чайник, как я. Конечно, я примерно представлял, когда появится поезд, нечто вроде его расписания, на компьютере я рассчитал дома. Торчать на переезде, привлекая внимание, не имело смысла. Днём я делал вид, что пишу, читал книги сына, стариков, помогал деду ладить снасти, у него уже садилось зрение от возраста. По утрам мы с дедом ходили на речку к заповедным местам и ловили рыбу. По себе я знал - когда клёв, забываешь обо всём. Дед стал потихоньку вроде как оттаивать, но всё портило, что в порыве борьбы с крупной щукой, или язём, он просил ему помочь, окликая меня именем сына, спохватывался, мрачнел и снова замыкался в своём горе, как в раковине. К счастью, настоящих трофеев в речке водилось немного, попадались они редко.
   Ночь появления поезда приближалась.
  
  6.Сквозь время.
  
  Я ждал четырнадцатого июля в этот день, вернее, в раннее его утро по моим прогнозам поезд появится на переезде. Следующий раз он может быть в сентябре, но точной даты я определить не смог.
  Чего я хотел? Читатель наверно уже догадался, в своём времени меня ничего не удерживало. Решив совершить бросок во времени, не знаю почему, я лишь слегка сомневался, что со мной случится что - то страшное и предполагал, где могу оказаться.
  Оставалось ждать. Спокойно ли было у меня на душе? В общем да, я несильно привязался к моим старикам, друзьям и детям сообщил, что устроился и, наверно, здесь и останусь жить. Если мне суждено погибнуть, то смерть, так или иначе, участь всех и я, скорее всего, не успею пожалеть ни о чём, если переход смертелен.
  Накануне мы сходили с дедом на рыбалку. Рыба ловилась хорошо, излишки мы продали по дороге горожанам, купили бутылку водки и не спеша выпили её вечерком под жареную рыбку. Дед пошёл отдыхать, как - то странно посмотрев на меня, видимо что-то почувствовал, хотел заговорить со мной, но так и не решился. Жена его убрала за нами посуду, включила телевизор, около полуночи он замолчал, и я стал потихоньку собираться, время не торопило. Не спеша облачился в гидрокостюм, накинул поверх него рубашку и лёгкие брюки, взял сидор и выскользнул на улицу. Дверь оставил открытой, никаких записок писать не стал, не хотел оставлять по себе лишней памяти.
  Выйдя к переезду, и присев на лавочку у заброшенного домика охранника, стал ждать. Поезд появился неожиданно, как я не напрягал зрение и не вслушивался. Он просто проявился, как фотография в кювете в старой фотолаборатории моего детства и медленно стал приближаться ко мне. Я понял, что он абсолютно пуст и безжизненен. Он двигался бесшумно и с погашенными огнями, но странное дело, рельсы тонко звенели, как при движении настоящего поезда. Меня охватил страх, но я справился с собой, встал навстречу поезду и, когда он поравнялся со мной паровозом, схватился за поручни, подтянулся и очутился в пустой кабине машиниста.
  Поезд прошёл переезд и начал слегка набирать ход. Я осмотрелся: топка погашена, регулятор хода выключен, уголь в тендере покрывал толстый слой пыли, приборы бездействовали. Попытка подать гудок ни к чему не привела. Регулятор хода стоял на нуле, однако поезд сотрясала бесшумная вибрация шатунов паровой машины. Устроившись на сиденье машиниста, я стал смотреть в переднее окно. Что-то стало неуловимо меняться, когда огни станции остались позади. Чёткость изображения, словно кто-то стал регулировать резкость, нарушилась, Утренний пейзаж за окнами кабины расплылся, как от быстрого движения и вдруг погрузился в серую пелену. Она не проникала в кабину, сквозь открытую дверь, а колыхалась на её кромке. Я приготовил самоспасатель, но ничего пока не чувствовал, воздух был обычным и меняться не собирался. Посмотрев на часы, я обнаружил, что они стоят, хотя проверил их завод, как только присел на лавочку у дома стрелочника. Вдруг серая мгла начала окрашиваться, сперва в нежно - розовый, а затем в оранжевый цвет. В окнах появились какие-то размытые контуры, которые делались резче каждую секунду. Выглянув из кабины, я понял, что меня окружает.
  
  
  
  7.Рим
  
  Невдалеке возвышался железнодорожный вокзал Рима. Поезд стоял на отдалённых путях в тупике, но верхушку здания вокзала ничего не закрывало, и я без труда узнал его. Я предполагал, где поезд совершит первую остановку, вынырнув из лабиринта времени, и не ошибся. Зимой, при подготовке путешествия, я подучил итальянский язык, который немного знал, увлекаясь музыкой (музыканты знают, что вся терминология в музыке итальянская). На заводе, где я работал, итальянцы монтировали несколько поточных линий, как инженер, я общался с ними, и неплохо научился говорить по итальянски, взамен научив их русскому мату, в чём они весьма преуспели.
  Итак, я оказался в Риме. Солнечное погожее утро разгоралось. Поезд стоял в тупике и вокруг него ни души. Я снял рубашку, брюки и гидрокостюм, завернул в них самоспасатель, зашвырнул свёрток в дальний угол паровозной топки. Нашёл лопату и закидал его углем, обратив внимание на то, что антрацит блестел как новенький, никакой пыли на нём не осталось и в помине. Часы снова шли, но я совершенно не мог определить, сколько времени занял переход.
  Переодевшись в костюм небогатого предпринимателя средней руки начала века, я вынул из мешка сулгуни и "Три мушкетёра", перекусил хлебом с куском сыра и, отправив мешок и упаковку в топку, ещё добавил туда угля. Открыв ноут, я понял, что он полностью разряжен. Батарея взрывателя мины тоже не дышала. Это нисколько меня не смутило, достав "жучок", я несколько минут поработав им, зарядил ноут и батарейку на мине. Внимательно осмотревшись и, не обнаружив никого поблизости, я вылез из кабины и установил мину под днищём котла, проверил её связь с ноутом и, взглянув на свою "машину времени", побрёл вдоль путей искать выход к вокзалу. На перроне, я увидел немногочисленных пассажиров, с которыми не стал вступать в разговор. Обошёл вокзал и направился в город. Рим я досконально изучил по спутниковым картам и всевозможным каталогам достопримечательностей и путеводителям. Свободно ориентируясь в исторической части города я заметил, что многих зданий просто нет. Мои карты напечатали после того, как их построят.
  На улицах появлялись первые прохожие. Часы над входом в вокзал, показывали четверть седьмого и я без труда вычислил время перехода, оказалось, вне времени, я провёл всего пятьдесят три минуты. Было воскресенье и город, неспешно, просыпался. Никаких конкретных планов на половину дня до обеда я не составил. Поезд отправиться в прошлое в час пополудни, времени до осуществления задуманного достаточно. Я потратил его на пешую прогулку, потому что не рассчитывал ещё раз оказаться в вечном городе.
  Город поражал красотой! Чистые ухоженные улочки, чистейший воздух, дома, каждый со своим лицом, зелень повсюду, не пыльная, как в современных мне городах, а свеженькая, будто вымытая. Искусно подстриженные деревья парков, на грани дикой природы, вмешательство в их облик можно заметить только, если пристально приглядеться. Клумбы: с ярко полыхающими цветами, с дурманящим ароматом, всё производило впечатление земного рая. Никаких выхлопов, смрада асфальта и дыма предприятий, ожидавших город через несколько десятилетий промышленной революции. Я побродил по исторической части города, Разглядывая собор святого Павла, Пантеон, развалины Колизея. Памятники выглядели намного свежее и чище чем на отретушированных фотографиях в каталогах. Посидел, отдыхая, на скамейке в одном из парков и обдумал дальнейшие действия. У меня нет денег и документов, мне пока они не нужны здесь, но я должен покинуть Италию и на границе могло случиться всякое. Документов в нашем понимании здесь не требовалось: основное удостоверение личности визитная карточка. Народ победнее обходился паспортом без фотографии, напоминавшим наше свидетельство о рождении. После прогулки я вернулся на вокзал, уже заполненный народом. Выбрав в толпе состоятельного, на первый взгляд, господина я спокойно извлёк у него бумажник, взял из него визитку и несколько тысяч лир, пока двигался в сумятице за ним. Пригодились уроки, которые на рыбалке давал нам, для смеха, один из друзей - карманник отсидевший по молодости, но вовремя остановившийся. Сделав вид, что нечаянно столкнулся с господином, когда тот наклонился к газетному лотку, я уронил бумажник ему под ноги и обратил на это его внимание. Он поблагодарил меня, и я немедленно смешался с толпой.
  Купив билет на "свой" поезд я стал ждать его отправления. Поезд закупила туристическая фирма, чтобы совершить прогулочную поездку для осмотра нового, самого длинного в ту пору в мире, тоннеля в горах. Прогулка закончится проколом времени и появлением в 1840 году в Мексике, что совершенно меня не устраивало. Не хотел я возвращаться и в своё время. Поэтому на подходе к горному массиву, за несколько минут до открытия временного коридора, я нажал кнопку активатора мины на ноотбуке. Никто из пассажиров ничего не понял, поезд прокатился ещё несколько сотен метров и встал. Пассажиры высыпали из вагонов, прихватывая с собой корзинки с провизией для пикников. Все подумали, что остановка предусмотрена, для отдоха на природе. Состав стоял на путях, около окутанного паром локомотива, суетились машинист с кочегаром, не понимая, что произошло. Люди расположились на живописной лужайке около поезда и стали уничтожать припасённую еду и вино, те кто не запасся, просто гуляли в тени деревьев. Гид быстро выяснил причину остановки. Машинист сказал, что взорвался котёл, и вышел на дорогу рядом с насыпью. Вскоре его подобрал конный экипаж, направлявшийся в Рим, а через пару часов он вернулся на паровозе и поезд с пассажирами благополучно отбуксировали на вокзал. Никто не возмутился неудачной экскурсией и не взял обратно денег, предложенных фирмой - организатором.
  Вечером я вновь купил билет, но теперь мой путь лежал в столицу Малороссии - Киев.
  
  
  8.Столыпин
  
  На границе никаких недоразумений не произошло. Чиновник, проверяющий документы, уважительно вытянулся, увидев мою визитку, спросил о цели путешествия и даже не стал досматривать чемодан, приобретённый мной там же на вокзале, а зря - кроме Трёх мушкетёров, пары бутербродов и смены белья в нём ничего не лежало. С таким багажом люди не путешествуют! Я остановился в одной из гостиниц, где принимали оплату в лирах и на следующее утро пошёл наниматься на работу. Меня интересовала Киевская опера. Пришлось поменять итальянские деньги на рубли, купить подобающую сезону одежду, а итальянскую выбросить. Меня приняли ночным сторожем, не потребовав никаких документов. Это меня устраивало как нельзя лучше. Жить я переехал в один из доходных домов, в пяти минутах ходьбы от театра. Заплатив за месяц вперёд, вечером я вышел на работу. Теперь осталось ждать первого сентября. Времени для исполнения задуманного у меня достаточно.
  Выспавшись после ночного дежурства в театре, я бродил по Киеву. Город нравился мне и в те времена, из которых я сбежал. Сейчас он оказался гораздо красивее, его не уродовали урбанистические здания, огромное количество автомобилей и вездесущая грязь, которая пришла в Российские города вместе с социализмом и стала ещё более обычной, с его окончанием. По мощёным улочкам сновали вездесущие извозчики степенно прогуливались отдыхающие граждане. Поражало, пока я не привык, выражение лиц лишённых суетливой озабоченности, полное достоинства и собственной значимости. Меня не покидала мысль, что будет с этим прекрасным городом и его жителями после революции. И какая беда ждёт его с приходом фашистов во вторую мировую войну. Нормальный человек, на моём месте, ужаснулся бы и если хоть что-то мог изменить в судьбе города, сделал это не задумываясь.
  В ночи дежурств я сделал несколько странных, на первый взгляд вещей. Разобрал спинку одного из кресел второго ряда партера и вставил под обшивку лист железа. Его я заказал кузнецу, он жил в том же доме, что я и, частенько, ходил со мной на рыбалку, на Днепр. Мы подружились. Он даже не поинтересовался, зачем мне нужна эта железка. Вставив лист в спинку, я аккуратно придал креслу прежний вид. Оставалось ждать.
  Поезд с царской семьёй, премьер-министром и свитой прибыл в Киев в последних числах августа одиннадцатого года. Ожидалось открытие памятника Александру второму в честь пятидесятилетия отмены крепостного права. Семью царя встречали с пышностью достойной султана. Из толпы ликующих граждан я наблюдал за прибытием, и мне очень не понравилось, что, Столыпину не хватило автомобиля, и он поехал в дом губернатора на извозчике, не выразив, ни словом, ни позой своего неудовольствия. Это был знак.
  Вечером первого сентября царскую семью, премьера, и министров губернатор пригласил в Киевскую оперу. Давали "Сказку о царе Султане". В начале второго антракта Столыпин поднялся из кресла и, повернувшись лицом к спинке, двинулся вдоль ряда. Тем временем зритель, сидевший в третьем ряду партера, выстрелил два раза через спинку в председателя совета министров, на уровне живота. Одна пуля, застряла в спинке кресла вторая отрикошетив от неё, повредила руку стрелявшему человеку, и он выронил пистолет. Больше молодой человек сделать ничего не успел, его лихо скрутили поднявшиеся с ним рядом зрители. Оперу пришлось прекратить. Царь с семьёй не могли слушать её, после инцидента, справедливо полагая, что на месте Петра Аркадьевича мог оказаться любой из них. Всё это я узнал из утренних газет, в ночь покушения, я не работал.
  Мордехая Богрова, стрелявшего в Столыпина, осудили и казнили тринадцатого сентября. Пробыв в Киеве ещё около недели, я получил расчёт и выехал в Петербург.
  В стране прокатилась волна выступлений недовольных, в Киеве прошли погромы. В результате дума приняла обращение к царю, запретить деятельность всех партий экстремистского толка. Царь пришлось уступить. Охранное отделение быстро навело порядок, очистив города от боевиков и поставив под жесточайший контроль оборот оружия и взрывчатых веществ. Под гребёнку попали Тер - Петросян (Камо) и Иосиф Джугашвили (Коба, Сталин), совершившие экс в Тифлисе, в пользу РСДРП, в котором была экспроприирована громадная сумма денег, и погибло пятнадцать охранников. Виновных в гибели охранников, поезда с деньгами, вскоре казнили. Арестован и сослан бессрочно был и руководитель партии Владимир Ульянов (Ленин).
  Пётр Аркадьевич продолжил задуманные реформы, впервые в истории России успешные. Крестьяне получили право: выходить из общин, покупать землю и жить своим хозяйством, а их детей уравняли в правах с детьми остальных сословий. На этом последние отголоски революции 1905-7 годов иссякли. Почти не осталось, если не считать думы, причин тормозивших развитие страны. К 1914 году Россия вышла в лидеры по производству и продаже зерна.
  
  
  
  9.Распутин
  
  В средине сентября я оказался в Петербурге. На оставшиеся деньги снял небольшое помещение на улице Гороховой, напротив известного всему городу дома, где жил Распутин. Купил несложные фотопринадлежности и открыл фотосалон. Меня интересовал Распутин. С его помощью я рассчитывал оказать влияние на царя и его окружение с единственной целью: не допустить втягивания России в Первую мировою войну, а, по возможности, и вообще избежать её начала. Зная о влиянии Григория на царя и, особенно, на царицу, Александру Фёдоровну, выполнить задачу казалось не так уж и трудно. Осталось подчинить Гришку своему влиянию.
  Я подготовил все документы о гибели Распутина, отпечатав их с ноутбука при помощи фотографии, и отправил почтой их домой паршивцу. Я знал что он, панически боялся своей смерти. Эффект превзошёл все ожидания. Гришка начал искать отправителя с энергией экскаватора. Никого он найти, конечно, не смог я отправил документы с одной из станций железной дороги Петербург - Москва. Для этого пришлось в одно из воскресений съездить до Бологое и обратно. Когда он уже начал немного терять рассудок, я отправил очередную порцию информации о начале войны и расстреле царской семьи. Прохвост проспался и поехал в Царское село на встречу с царём. Конечно, я не имел информации об их встрече, но по реакции двора в последующие недели легко догадался, о чём шла речь.
  К концу 1911 года, по инициативе России, состоялась встреча министров иностранных дел, на ней удалось решить все спорные проблемы, возникшие на Балканах, из - за строительства железной дороги Берлин - Багдад. В начале следующего года Россия вышла из Антанты, что значительно поумерило пыл Франции, жаждущей вернуть потерянные в ходе войны 1898 - 1902 года Лотарингию и Эльзас. Приутихла и Англия с её колонизаторскими претензиями на Северную Африку и ближний Восток. Все прекрасно понимали, что без России война с Германией ничего хорошего им не сулит. В том же году Россия предложила создать в Европе Антитеррористический совет, первым успехом которого стала ликвидация Сербской Чёрной руки и Млады Боснии (организаций националистов в Сербии), подстрекавших население к экстремистским действиям, для создания Югославии. Обстановка в Европе разрядилась и я, оставив Распутина в покое, приступил к главной части своего плана. Взяв кредит в Российском национальном банке, я выкупил участок земли на окраине Петербурга и организовал акционерное общество - Электротехническая компания. На работу пригласил несколько выпускников Петербургского технического университета 1912 года.
  
  10.Компания.
  
  Почему я решил заняться электричеством? Рынок сбыта был огромен и, практически, не имелось конкурентов в России, отрасль только начинала нарождаться. Устройства, которые я собирался выпускать, чудовищно востребованы. Энтузиазм молодых людей, взятых мною в компанию, поистине безграничен. Они прекрасно видели возможности роста и реализации своих идей. Но самым главным было не это. Закладывая новые идеи в производство энергии, можно направить развитие энергетики совершенно по другому пути, не вызвав глобальных неразрешимых проблем в будущем. В итоге преобразить весь облик России, а в дальнейшем и планеты. Эта возможность казалась далеко не призрачной. Начинался второй этап промышленной революции и куда направится её развитие можно скорректировать.
  Для начала мы освоили выпуск нескольких типов электроприводов и оснастили ими несколько заводов в самом Петербурге. Если читатель помнит, в начале двадцатого века на производстве царил пар. Паровые машины крутили огромные валы в цехах, с них ремни передавали движение станкам. Зрелище цехов малоприятное и небезопасное. Не проходило дня, чтобы рабочие не получали травмы, попадая в ремённые передачи. С установкой электроприводов станочные парки обрели совершенно иной вид. Воздух в городе стал намного чище, заводы избавились от котельных с их грязью, копотью, дымящими круглые сутки трубами. Для питания электродвигателей мы создали два типа небольших электростанций, их устанавливали непосредственно на заводах, одни использовали ветер, другие силу морского прибоя Балтики. Влияния на природу ни те, ни другие, не оказывали. Молодые инженеры понимали, что эти источники вскоре не будут покрывать всё возрастающее потребление энергии, и искали новые источники. Основным условием, которое я поставил перед конструкторами, не вредить природе, поэтому мы отказались от тепловых электростанций и гидроэлектростанций с плотинами, по сути дела тромбами в кровеносной системе водных артерий - рек.
  Вскоре наше акционерное общество стало одним из доходнейших предприятий страны. Выплатив кредиты, мы, с моими новыми помощниками, провели серьёзную реорганизацию. Для начала создали научный отдел. Прекрасно понимая, что одна отрасль не в состоянии изменить облик промышленности. Пригласили специалистов связи, транспорта и металлургии, справедливо полагая, что именно эти отрасли вскоре станут самыми востребованными в огромной стране, не имевшей: ни радио, ни авто, ни авиа - промышленности, а производство металлов не удовлетворяло спроса. Далее, мы открыли дочерние компании в крупных городах России. Самым же серьёзным шагом стало приглашение из Америки, скитавшегося там без работы и практически без средств, великого изобретателя - Николы Тесла. Я внимательно следил за его работами и прекрасно знал о его финансовых трудностях. Изучив наших предложениях, он согласился и в августе 1914 приехал в Россию. Если бы американцы знали, кого потеряли в его лице!
  
  
  11.Тесла
  
  Пришлось потратить довольно большие деньги на обустройство лаборатории специально для одного человека, но, после осмотра завода лаборатории и жилища, даже видавший всякое Никола не смог скрыть удовлетворения и посетовал на то, что собирался приехать в Россию намного раньше, но почему - то выбрал Америку. Мы обговорили контракт, выгодный обеим сторонам, и, буквально на следующий день, работа закипела. По контракту он мог заниматься чем угодно, но изучив список его патентов, я будто невзначай, в разговоре, поставил три задачи. И к удовлетворению своему увидел, как загорелись его глаза. Читатель наверно и сам догадается, что могло интересовать людей в начале прошлого века? Источники энергии. Без неё само существование человека - проблема, а в стране, где повсеместно зима, просто, проблема выжить. Транспорт. Для таких пространств, как в России, не годился ни один известный вид транспорта. И связь. Страна была глуха, нема и слепа, узнавая о том, что творится в столице, через месяцы, а иногда и годы. Зная, что Тесла больше любил теоретические исследования, я предложил схему работы, по которой изобретатель разрабатывает общую концепцию идеи, а наши инженеры доводят её до промышленного воплощения, выполняя хоть и интересную, но всё - таки не такую творческую работу. Он согласился, отметив, что его как раз не очень интересуют готовые машины, а принципы их работы.
  Дабы не утомлять читателя подробностями наших поисков взлётов и падений, расскажу только о результатах за последующие пять лет. Реализовав идеи Тесла, мы поставили на производство приёмники солнечной энергии, и не какие-то солнечные батареи с КПД около процента, а преобразователи почти всей (!!!) энергии, падающей на поверхность, потери были только от их нагрева. Надо ли говорить, к чему это привело. Теперь мы могли брать энергию Солнца в любых количествах. Следующим устройством стал универсальный аккумулятор энергии, который можно сделать любых типоразмеров и питать от него любое устройство, от карманного фонаря, до космического аппарата. На основе этих устройств инженеры компании создали умопомрачительное количество конструкций бытовых приборов. Всё, что могла создать наша фантазия, мы реализовали. Меня в первую очередь интересовали масштабные проблемы, которые были по силам нашим инженерам.
  Мы наладили выпуск электротранспорта, поставив новые источники энергии на известные: автомобили, корабли, паровозы, понимая, что если мы займёмся их разработкой, то увязнем в организации производства. Пока пришлось с этим мириться. Конечно паровоз, на электрической тяге, выглядел весьма курьёзно, но свою задачу прекрасно выполнял. Строить локомотивы не входило в наши планы.
  Вторым революционным шагом стало производство всех металлов методом их прямого восстановления из руд и, главным образом, морской воды, в которой за миллионы лет растворилась вся таблица Менделеева. Постепенно это вело к забрасыванию, уродующих местность, опасных шахт и карьеров, в которых ежедневно гибли люди.
  К третьему шагу нас вынудили, нажив много недоброжелателей из числа предпринимателей, паразитирующих на недрах, мы озаботились собственной безопасностью и безопасностью наших заводов и персонала. Тесла, походя, реализовал несколько идей электрического оружия, о которых я расскажу чуть позже, потому, что читатель наверно понимает, что такие масштабные изменения в стране не могут пройти мимо внимания правительства и военных. Тем более, что главное гениальное изобретение великого инженера меняло в корне, расклад военных сил в мире.
  Это изобретение - совершенно новое транспортное средство, названное условно ЛАТ. Расшифровывалось это весьма просто, хоть и претенциозно - Левитационный Аппарат Тесла, но в начало века изобиловало и более смешными названиями. Изобретателю удалось приручить гравитацию. Отдаю дань уважения Николе, потому что способ использовать гравитацию для передвижения настолько же прост, насколько сложнейшим оказалось его воплощение. К счастью, мы уже умели получать сверхчистые материалы и сумели довести идею до серийного аппарата. Принцип знает каждый школьник. Если на край стола положить доску, чтоб она свешивалась, и на конец её, лежащий на столе поставить гирю, а на втором конце раскрутить обычный волчок, то гирю можно убрать и пока волчок крутится, доска с ним не упадёт со стола. Вся гравитация возможна только между телами, вращающимися в пространстве. Тесла придумал, как сделать волчок, любых почти размеров, вернее бублик, а в дырке его разместить пассажиров и пилота. Я промолчал, но про себя подумал, вот почему инопланетяне у нас всегда вызывают воспоминание о тарелках. Аппарат ЛАТ, действительно, походил на большую тарелку, или сковородку со стеклянной крышкой. Мы испытывали аппарат, не особенно заботясь о его секретности, его никто не смог бы повторить, и вскоре, о полётах странных предметов донесли царю. Напомню, в начале века летательные аппараты имели весьма причудливые формы, страшно тарахтели, и на зрителей с неба лилась, несгоревшая в двигателях касторка. Аппарат такой формы по всем понятиям в небе появляться не мог, тем более, в пригороде столицы. Мы пригласили царя и военных атташе на показ нашей техники и нового оружия на территорию Петербургского завода компании. Ярким июльским днём 1918 года царь со свитой, семьёй и одетыми в разномастные мундиры генералами иностранных представительств, вкатили на нескольких Руссо-Балтах во двор завода. Наши специалисты удовлетворённо переглянулись, все машины двигались бесшумно, плавно, оснащённые нашими приводами, и не дымили. Взвод же охраны, прибыл на грузовике "Форд", который чихая и стреляя двигателем, поднял такую вонь, что дамы, незамедлительно, воспользовались веерами.
  
  12.Царь
  
  Мы ознакомили гостей с программой показа. Она не вызвала у них никакого энтузиазма. Разве что, немного оживились атташе, при словах, что будут показаны новые вооружения, да дамы из свиты и дочери царя, на пункте, что желающие могут покататься на новом транспорте. Царь откровенно позёвывал, мол, что свои могут. Однако по мере экскурсии по цехам выражение лиц свиты стало меняться, если не сказать, что они всё больше вытягивались, напоминая лошадиные. Было от чего, в цехах: стерильная чистота, паркетные полы и озонаторы создавали свежесть, как после грозы. Рабочие, одетые в идеально чистые комбинезоны, двигались точно, не совершая лишних поспешных движений. Окончательно изумил всех цех сборки, где люди в белых халатах собирали изделия из готовых деталей на верстаках, застеленных чёрным бархатом. Но это были цветочки, в сравнении с тем, что мы решили показать.
  Начали с обычных бытовых вещей. На глазах царя и свиты рабочие поставили несколько простых на вид столиков, которые оказались плитами, и повара пожарили на них в несколько минут бифштексы, на всех приготовили гарнир и легкий салат. Желающим предложили вино, однако им никто не соблазнился. Специалисты бросились к столикам, защелкали модные портативные Кодаки. Затем из гаража выехал обычный с виду Руссо-Балт и нарезал по двору несколько кругов. Никого этим, не изумив. Изумление началось, когда водитель остановился рядом с царём, открыл створки капота и багажник. Там не было: ни мотора, ни бензобака, ничего. Сказав на ломаном русском, что это есть трюк, немец попросил попробовать авто на ходу. В машину мгновенно набились и другие атташе. Немец нажал на единственную педаль, с визгом колёс сорвался с места и кружил по двору до тех пор, пока не утомил пассажиров. Машина двигалась легко и не теряла хода. Когда вышел из машины, немец потихоньку спрятался за спины, скрывая растерянность. Царь, не разбиравшийся в технике, остался невозмутим. Тогда из научного корпуса вышли двое сотрудников с прозрачными трубками в руках и маленькими ранцами за плечами. Попросив проверить, нет ли в одной из машин приехавших документов, и отогнать её в угол двора на гравийную площадку. Один направил на неё трубку, машина мгновенно вспыхнула и на глазах ошеломлённых гостей стала исчезать, оседая как сугроб снега под солнцем, вскоре от неё осталась лужица раскаленной стали. Второй сотрудник навёл трубку на взвод охраны, вытянувшийся у грузовика, секунду ничего не происходило, затем солдаты дружно побросали винтовки каски и стали сбрасывать ремни и гимнастёрки. Всё стало понятно, когда запахло жареной кожей, пряжки на ремнях дымились, отлитые из бронзы они нагрелись скорее, чем сталь винтовок и касок. Последним номером показали ЛАТ. Из ангара на электроплатформе вывезли большую сковородку. Под откинутой стеклянной крышкой виднелись четыре кресла, в одном сидел наш испытатель. Он приподнялся и пригласил трёх желающих занять остальные места. Свита и атташе остались без движения. Лишь один человек сделал шаг к аппарату, но царь придержал его за рукав, сказав:
  - Я не могу рисковать премьером.
  Тогда вперёд выпрыгнула, из - за спин одна из великих княжон. Я узнал Ольгу.-
  - Папа можно я?
  Царь замешкался, рисковать дочерью было не менее безрассудно. Я разрядил обстановку сказав:
  - Я полечу вместе с ними - это не слишком успокоило царя, и он попросил:
  - Покажите машину невдалеке.
  Я кивнул, пилот закрыл купол, и машина поднялась бесшумно в воздух и сделала большой круг над заводским двором. Затем, набрав высоту, прошла над Невой, где ждал, заранее купленный на металлолом, эсминец Бесстрашный, списанный с флота, но ещё на плаву. Диск пронёсся над ним, на борту эсминца вспыхнул белый круг и прогремел взрыв. Диск развернулся и прошёл над судном вдоль. Надстройка на глазах зрителей осела, раскаляясь добела, и прогремел второй взрыв. Тарелка развернулась, ещё раз, нырнула в воду за кормой эсминца, вынырнула через несколько секунд недалеко от его носа и также бесшумно опустилась на платформу. Открылся купол и улыбающийся пилот крикнул: корабль уничтожен, но днище цело и он на плаву, попал, как и приказано, в петарды. Все стояли, открыв рты, и не говоря ни слова. Царь отирал выступивший пот рукавом френча. Только, Ольга, не впечатлённая увиденным закричала:
  - ПапА, ну теперь то я покатаюсь!
  - Только без Столыпина, возьмите Лешку и директора!
  Я отдал распоряжения о банкете. Тесла повёл гостей в заводскую столовую, а мы несколько минут кружили над городом, а потом я попросил пилота подняться на двадцать километров. Нас встретило косматое яркое солнце, огромное чёрное небо с колючими звёздами и выгнутый дугой голубой горизонт. Ольга хотела что-то сказать, но не нашла слов, а цесаревич крутил головой по сторонам, открыв рот. Аппарат сел на платформу, и она отправилась в ангар. А мы через несколько минут присоединились к банкету. Генералы молчали подавленно, а дамы наоборот весело щебетали, вспоминая вид солдат, сбрасывающих ремни и гимнастёрки. После банкета все сфотографировались, а я подарил царю ключи от Руссо-Балта, сказав:
  - Это расплата за расплавленный металл.
  Царская семья погрузилась в автомобиль, свита в другие машины, солдаты уже в полной форме в Форд и процессия приготовилась покинуть завод. Назавтра, царь пригласил нас с Николой на ужин в кругу семьи, сел в машину, за рулём её уже оказалась вездесущая Ольга. Помахав нам ручкой, она лихо сорвалась с места. Свите ничего не оставалось, как последовать её примеру.
  
  13.Ужин
  
  Мы с Николой долго решали? на чём отправиться в Царское село - летнюю резиденцию царя. Выбрали ЛАТ - 2 решив, что царь не разглядел его подробно и не получил комментариев об устройстве, работе и производстве. Выбрали аппарат проще, двухместный и без вооружения, всё же мы собирались в гости. Конечно, совсем без оружия мы не могли обойтись, поэтому в грузовом отсеке лежала пара лучемётов, так рассмешивших дам. Этим сборы закончились. Начался обычный рабочий день.
  Прочитав утреннюю прессу, я с удивлением не обнаружил ни одного снимка, кроме коллективного фото на прощание. Позвонил Николе и услышал его смех, оказалось, он подстраховался от излишнего любопытства атташе. При посадке пилот не сразу отключил поле ЛАТа, оно стёрло все снимки, засветив плёнку в Кодаках. Я тоже рассмеялся на такую бдительность, но не счёл её излишней. Мы занялись своими делами.
  Мой обычный день начинался с информации о работе всех дочерних предприятий Компании, а они были уже во всех наиболее крупных городах страны, их директора докладывали о состоянии дел: потребностях, новых идеях и других вопросах, требующих вмешательства специалистов головного предприятия. Связь к 1918 году у нас была превосходно налажена, никому тогда неизвестным инженером Михаилом Бонч - Бруевичем. После докладов заместителей, я всегда обходил предприятие и потом работал в исследовательском центре, знакомясь с новыми разработками. После обеда был час отдыха и пара часов лекционных занятий с молодыми инженерами. Я преподавал у них методику решения творческих задач, дисциплину спорную, но приносившую результаты. Зарядившись энергией молодых людей, я занимался час в специальном спортзале и плавал в небольшом бассейне. Тесла, зная мой распорядок, присоединялся ко мне, когда был в состоянии безыдейности, как он сам выражался. Обычно он не признавал никаких расписаний и распорядков, иногда работая сутками без сна, что всегда меня поражало, но я не вмешивался, здоровьем он обладал отменным. В этот раз он пришёл и я понял, что он волнуется. Мы обсудили, что говорить на приёме. Поплавали: отдохнув и обсушившись, стали собираться. Царь пригласил нас в шесть часов пополудни, и об опоздании не могло быть и мысли.
  Выкатив аппарат на платформе из ангара, Никола сам проверил состояние накопителя энергии и работу двигателя, и пригласил меня в кабину, летать мы умели оба, но с пилотом, не управляли сами, тут пришлось бросать монетку. Выпало мне, я закрыл купол и по радио сообщил службе связи, когда включить маяк привода аппарата и освещение площадки. Обратную дорогу аппарат находил по радиолучу маяка. Подняв аппарат на высоту птичьего полета, и определив курс, я не спеша перевёл его в горизонтальный полёт. Тесла одобрительно кивнул, нам редко удавалось лететь без спешки и осмотреть творение Петра с такой высоты. Посадив аппарат на лужайку перед летним дворцом, мы сразу попали в гомонящий круг царских дочерей и фрейлин. Пока мы принимали восторги по поводу прибытия, Ольга уже сидела в кабине и вовсю крутила, всё что крутилось, Однако, поднять аппарат могли только Никола, или я. Скорчив кислую гримаску, княжна выпорхнула из кабины, и в окружении девиц, мы проследовали в зал приёмов. Здесь нас встретили Николай Александрович и его супруга; из царской свиты я заметил только премьера и министра обороны.
  Ужин прошёл непринуждённо и весело, да мы уже и порядком проголодались, и отведали всё, что предлагала царская кухня. Стол не показался очень обильным, но всё было необычайно вкусно. Пришлось выпить и вина, в гостях у монарха не принято отказываться. После ужина, княжнам хотелось затеять какие - нибудь игры, танцы, или иную кутерьму, но Царь пригласил нас прогуляться по парку, следом увязались и оба министра.
  Мы прогулялись немного, переговариваясь о вещах незначительных, пока не достигли уединённой беседки в глубине парка, внутри неё, стоял накрытый стол, на приставном столике лежали: бумага, карандаши и посередине возвышался письменный прибор из малахита, с золочёным царским вензелем и гербом. Мы устроились за столом в удобных плетёных креслах. Разговор предстоял серьёзный. Царь кивнул министру обороны, и он начал говорить о вчерашнем показе, Своём впечатлении от оружия и реакции иностранных атташе. Вскоре, перешёл на нужды армии. Картина открывалась безрадостная. Армии нужно было срочно перевооружаться. В войсках не хватало буквально всего, кроме живой силы. Большинство вооружений поставлялось из за границы и устарело, ещё хуже дела обстояли на флоте, всё ещё не оправившемся от колоссальных потерь в сражении при Цусиме. Подводного флота практически не существовало. Затем заговорил Пётр Аркадьевич, общее экономическое положение России не вселяло большого оптимизма. Промышленность не обеспечивала страну необходимейшими товарами, которые, как и оружие, покупались за границей за золото. Положительными были только результаты аграрного сектора, зерно продавалось на экспорт и реформа общин начала приносить результаты. Премьер замолчал, и все взгляды устремились на нас. Я представил, что мог бы сказать в своём времени, но я оказался здесь именно потому, что не хотел, чтобы, то моё время когда-нибудь наступило. Коротко изложив то, что мы многократно обсуждали с Николой в часы, когда он не был погружён в свои идеи, я ожидал реакции.
  Программа заключалась в следующем. Мы обеспечим армию оружием, которого нет, и не будет, в ближайшее время, ни у одной страны. В силу его огромной мощности и эффективности армию придётся сократить и сделать профессиональной. Мы, готовы обучить людей управлять этим оружием. Сразу же я привёл расчеты потребностей в личном составе мощностях и затратах. Нам по силам оборудовать любые транспортные средства приводами, но сами средства нужно изготавливать, наших мощностей для этого не хватит. Для организации новых производств, в том числе, для сельского хозяйства потребуются ресурсы, их должно выделить правительство. Мы согласны передать государству технологии получения драгоценных металлов, всё равно оно монополист их производства. И, последнее, мы вооружим полицию новейшими средствами борьбы с организованной преступностью, но сама борьба - прерогатива государства. Все замолчали, тогда поднялся Никола. - К сказанному директором, я лишь добавлю, сказал он, что я бы хотел только одного, чтоб мне разрешили организовать Всероссийский научный центр. Отбирать в него специалистов и определять направления работы буду я. Ресурсы у нас есть, но землю и место его постройки необходимо определить. Петербург нам не подходит всилу климата, опасности предприятия и неимения участка нужной площади и рельефа.
  - Какие требования к участку спросил царь?
  - Удалённость от населённых пунктов, различный рельеф местности, желательно, чтобы были и равнина и горы и водоём достаточной глубины для испытания подводных аппаратов. - ответил Тесла.
  Решили сразу определиться. Подходило и неплохо черноморское побережье, но было густонаселено. Остановились на озере Байкал. Регион был депрессивный и центр позволял вывести его на новый уровень развития, а удалённость не играла для нас большой роли. После этого Тесла выложил все наши предложения на стол. Он как всегда был предусмотрителен. Царь медленно прочитав небольшой по объёму документ, обмакнул перо в чернильницу и подписал его, то же сделали и премьер с министром обороны. Мы с Николой тоже подписали документ. Выпив вина и закусив, мы все отправились к аппарату. Попрощавшись с царём, министрами и окружившими нас домочадцами, я открыл купол и послал сигнал включения маяка. Мы договорились о поддержании связи в делах, загрузились в кресла, и аппарат сам доставил нас на завод. Пока летели, мне не давала покоя мысль: почему Ольга расплакалась при прощании? Обиделась, что не разрешили прокатиться? Вряд ли! Списав слёзы на неудовлетворённый интерес к ЛАТ, я спокойно уснул прямо в кабинете на заводе. Добираться до дому в городе не хотелось, никто меня там не ждал.
  
  14.Работа
  
  Наутро, встав и сделав зарядку, я созвал всех управляющих филиалами компании к себе. Предстояло определить, какие и где будут размещены заказы, и какие новые производства нужно организовать. Встречу назначил после полудня. Все заместители имели аппараты Тесла и, самый отдалённый из них, мог добраться в течение пары часов. Позавтракав, я направился в лабораторию Николы, обсудить его дальнейшие планы. Он ждал меня, и без лишних слов выложил на стол папку, сказав:
  - Это разработки того, что ещё предстоит внедрить на наших предприятиях в ближайшее время. Думаю, это пока обеспечит технологическую стабильность. Сам я решил заняться вещами далекими от наших исследований.
  - Чем же? - полюбопытствовал я.
  - Я хочу на старости лет сменить профиль исследований и изучать возможности нашего организма, главным образом мозга. Меня давно интересовала возможность управлять мозгом. У себя я научился вызывать приливы, или приступы гениальности. Мне интересно можно ли этому научить других, а если и нельзя, то хотя бы научиться вызывать эти приливы каким - либо образом. Ресурсы мозга безграничны. Внедряйте мои разработки, а я организую, новый центр и буду подбирать себе новых сотрудников. После этих его слов мы распрощались, и Никола стал собираться для переезда на Байкал. Я уже сделал все распоряжения по Сибирским отделениям Компании о взаимодействии с ним.
  Покинув Николу, я вызвал автомобиль и отправился к Столыпину, он ждал меня в десять часов. С премьером нужно было согласовать конкретные программы перевооружения, и сокращения армии, и вооружения полиции. Несмотря на жёсткие меры, почти в каждом городе существовала организованная преступность, пока она несильно досаждала, с ней приходилось мириться. Но у Столыпина, наконец-то лопнуло терпение, и он решил навести порядок, как в своё время, с экстремистами от политики. Обсудив конкретные меры и объёмы поставок и затрат с премьером министрами Обороны и МВД, я вернулся на завод. Времени до встречи с заместителями оставалось совсем чуть - чуть.
  Собравшимся в зале замам я прочитал, что предстоит выполнить совместно с правительством. Кроме всего прочего нам нужно организовать совершенно новое производство, которого не имела ни одна страна мира, а именно: наладить выпуск тракторов для сельского хозяйства и комплектов орудий к ним, причём нескольких размеров с учётом условий хозяйств. Инженеры, воспитанные на принятие всего нового, одобрительно зашумели. Каждый хотел, чтобы производство организовали именно у него, понимая какую возможность роста это ему сулит. Завод решили строить в Архангельске, регион был слаборазвит во всех отношениях, и в городе уже имелся завод регенерации металлов из морской воды. Обсудив остальные задачи, мы с заместителями отобедали в заводской столовой, и они отправились в свои города. Отдохнув после обеда, я пошёл читать лекции молодым инженерам в научный центр. Здесь отдыхала моя душа. Когда я видел эти глаза, которые буквально впитывали всё новое и схватывали на лету всё сказанное мною, я невольно не мог удержаться от воспоминаний о том, как учили нас. То, чему нас учили в институте, я забывал сразу же, получив на экзамене троечку. Каждый из нас прекрасно знал, что на производстве будет писать вороха никому не нужных: справок, отчётов, отзывов и других, ведомостей и нарядов. Эти молодые люди знали, что их ждёт творческая работа, и ежедневные задачи производства того, что до них никто не видел в глаза и, чаще всего, кроме них в этой области не окажется ни одного специалиста не то что в стране, но и в мире. Я преподавал им: мозговой штурм и вепольный анализ, синектику и метод фокальных объектов, эмпатию и оператор РВС. Иногда наша лекция завершалась жутким спором о преимуществах одного решения над другим. Главное - они учились думать, что не очень принято в России.
  Закончив занятие, я в превосходном настроении направился в спортзал, однако в этот день мне не удалось позаниматься и поплавать. Информатор в спортзале пискнул, сообщив, что моей аудиенции добивается молодая особа, на ответ - пошлите её к чёрту, со стены донёсся знакомый голосок с ехидцей, заметивший, что великих княжон не принято посылать куда попало. Это была Ольга Николаевна, собственной персоной. Извинившись, я поднялся в свой кабинет и пригласил пройти гостью. Предложив ей выбрать, что она желает из напитков, я осведомился о цели её визита. Она смутилась, пробурчав:
  - Я не пью.
  - Даже чай? - улыбнулся я. Она выпалила:
  - Мне нужно с Вами поговорить.
  
  15.Ольга
  
  Не красавица, как и большинство детей правителей всех времён, она тем не менее имела что - то неуловимо - притягательное в облике, это что-то так и не исчезнет ещё много лет. Сейчас передо мной стояла хрупкая девушка, покусывая с обидой губу и, при этом кокетливо ожидая, что я скажу.
  - Сколько времени Вы хотите у меня украсть? - неловко пошутил я.
  Она посерьёзнела и ответила смущённо:
  - Хоть это и не принято по отношению к нам, Вы можете выставить меня немедленно. А если согласитесь на разговор, то я не знаю, сколько времени он займёт. Я не актриса и не репетировала его перед зеркалом.
  Даже отдалённой мысли, о чём она может говорить со мной, не приходило в голову. Ничего не оставалось, как согласиться выслушать девушку.
  Предложив ей устраиваться, я вышел, распорядился, чтоб принесли чаю, сладостей и молока, вернулся в кабинет, где застал её в одном из кресел в его глубине.
  Придвинув другое кресло, я расположился напротив.
  - Так чем же я обязан визиту столь значительной особы,- спросил я, улыбнувшись.
  Ольга, собравшись с духом, выпалила:
  - Вы не тот человек, за которого себя выдаёте!
  - И кто, я, по - Вашему? Английский, или германский шпион?
  - Нет, но мне кажется, вернее, я уверена, что Вы человек совсем другого времени.
  - С чего вы пришли к такому мнению? Уж если кто человек другого времени, так это, вероятно, Никола он весь в будущем, а я обычный предприниматель, коих в нашей земле легион.
  - Пожалуйста, не сбивайте меня и выслушайте до конца, а потом делайте что хотите. Конечно, вы меня должны убить как ненужного свидетеля.
  - Ольга я не воюю с женщинами, если даже они много знают.
  - Так вот! Вы обладаете даром предвидения, которого нет ни у одного из знакомых мне людей, даже Гришки, хоть он иногда точен в своих предсказаниях. Но не это главное. Вы можете каким-то образом проходить сквозь время уж в этом-то я уверена точно. Когда отец велел Сазонову выйти из Антанты, и в результате война стала невозможной, я ещё сомневалась. Но я стащила у отца одну из фотографий, которые привёз Гришка, и поняла, что она сделана не здесь. Не в этом времени.
  - О каких фотографиях Вы говорите?
  - Перестаньте! ПапА и Гришку так трясло, что они ни черта не видели. На снимке, который стащила, я разглядела кусочек фирменного вензеля вашей фотолаборатории.
  Я несколько секунд раздумывал, какую тактику избрать в продолжение разговора с этой, весьма проницательной девушкой. Ни при каких условиях раскрывать, что бы - то ни было из своей биографии я не собирался, а уж тем более ей. О моём прошлом не знал даже ставший близким другом Никола. Ольга же расценив моё молчание по - своему продолжала:
  - Эти фотографии, вернее, то, что на них, автор мог сделать только в год события, то есть 1918, а появились они в 1911 этого не может быть никаким образом.
  Я перебил Ольгу:
  - Ольга Николаевна я, ей богу, не знаю, о чём речь никаких фотографий я не видел в глаза и не совсем понимаю, о чём Вы говорите.
  Она, поискав в своём ридикюле, извлекла на свет божий снимок газетной страницы, с напечатанной заметкой, о расстреле царской семьи по приговору революционного совета. Ниже текста помещалась фотография всех, расстрелянных в Екатеринбурге, в доме инженера Ипатьева. Сделав удивлённое лицо, я заметил:
  - Это событие уже должно состояться, однако насколько я вижу, лица со снимка во здравии и одного из его персонажей перед собой. Никакого революционного совета я в стране не знаю, разве что это какой - нибудь новоявленный кружок экстремистского толка. И что проку мне от этой провокации, даже если бы она была делом моих рук, если в 1911 году я работал простым фотографом. К тому же вензель легко подделать, чтоб направить желающих найти автора снимка по ложному следу.
  Ольга отреагировала неожиданно, громко разрыдалась. Я налил ей воды, выпив жадными глотками, она успокоилась, вытерла слёзы и сказала:
  - Я понимаю, что выгляжу смешной, но я чувствую, что - то не так, и Вы имеете к этому отношение. Я терпеть не могу Гришку, но он в этом уверен и боится Вас больше всего на свете. Если я неправа, у меня есть одна маленькая просьба к Вам. С той поры, как я увидела эту фотографию, меня мучает кошмарный сон. Комната с кафельным полом, мы сидим, сбившись в кучу, какой-то человек читает нам приговор, затем в комнату врываются люди и начинают стрелять. Я просыпаюсь. Григорий сказал, что я избавлюсь от этого сна, если побываю в этой комнате. Снимок сделан в ней, и, я думаю, сумела бы её узнать. Со мной беседовал доктор Бехтерев, он подтвердил слова Григория. Не могли бы вы организовать поездку на Вашем аппарате в Екатеринбург.
  - Я с удовольствием организовал бы ваше путешествие, но видите ли, я не могу этого сделать по двум причинам. Катание с мужчиной по городам России не пройдёт незамеченным прессой, а отправить Вас с пилотом я просто не могу - слишком велика ответственность. И, на этот полёт мне нужно разрешение Вашего отца, портить с ним отношения не в моих планах. На эту отповедь, княжна извлекла из ридикюля конверт с тиснёным золотом царским вензелем, и подала мне. Развернув лист обычной бумаги я прочитал:
  
  Уважаемый Виктор Георгиевич!
  Огромная личная просьба: обеспечьте поездку Ольги в Екатеринбург. Это необходимо для психического здоровья Оли и спокойствия в нашей семье. О конфиденциальности визита позаботится офицер безопасности, он встретит Вас на заводе Компании в Екатеринбурге. Просьба сопровождать княжну лично. Извините за отнятое у Вас время.
  Николай.
  
  Ольга улыбнулась и протянула руку за письмом. Неудовольствие, видимо, мне скрыть не удалось. Она рассмеялась сказав:
  - Царским особам не принято отказывать. А к разговору о времени, мы ещё вернёмся.
  Сделав распоряжения на завтрашний день, в случае моего отсутствия, наскоро выпив чаю с восточными сладостями, мы вышли во двор. На улице стояла звёздная ночь, аппарат уже вывозили из ангара. Ничего не оставалось, как сесть в кабину и предупредить людей далеко на Урале, чтоб включили приводной маяк. Стартовав, я решил отыграться за бесцеремонное вторжение, разогнав аппарат до предельно возможной, для девушки, перегрузки, я с трудом повернул голову вправо. Княжна застонала, но скрипнув зубами, превозмогла накатившую слабость. Характера ей было не занимать. Через сорок минут мы плюхнулись на такую же платформу в уральской столице.
  
  16.Экскурсия
  
  Нас уже ожидал офицер губернского жандармского управления. Не подозревая о цели визита, он надел парадный мундир, для встречи царственной особы. Нам совершенно не нужна была такая реклама, и я попросил переодеть его в обычный костюм. С трудом нашли инженера сходного роста и поменяли одежду. Ехать для осмотра дома решили на извозчике. Автомобилей в городе имелось всего несколько, и они на улице сразу привлекали оживлённое внимание, совершенно ненужное нам.
  Мы расселись в одной из колясок, стоявших у ворот завода. Наклонившись к извозчику, я негромко проговорил:
  - К дому инженера Ипатьева, пожалуйста. Знаешь, где это?
  - Обижаешь барин! - весело ответил извозчик и тронул коляску с места.
  - Я почитай с детства весь город исходил и изъездил,- добавил он.
  - Так ведь он меняется, строится, наверно?
  - Да в последние годы, как появился новый завод, очень изменился. В старые времена на окраинах: ни дороги, ни свету, да ещё и деньги, бывало, отнимут. Сейчас спокойно и свет электрический везде. Ещё спасибо Петру Аркадьевичу, и душегубов извёл. Он хоть и придумал Столыпинский галстук, да ведь с нашим людом нельзя иначе.
  Про себя я с удовлетворением отметил, что всё же не зря мы вложили большие деньги в благоустройство городов и перевооружение полиции, у которой основным оружием была "селёдка" - дубинка из гуттаперчи.
  Город был всё же небольшой, и через несколько минут мы остановились у ворот двухэтажного приземистого особняка.
  - Приехали, барин!
  Я рассчитался с извозчиком, попросив его подъехать через пару часов. Он ответил:
  - Поздно уже, навряд ли я найду клиентов, я тут постою, в сторонке, ежели немного заплатите за простой.
  - Хорошо, - ответил я.
  Мы направились к парадному крыльцу.
  Конечно, я прекрасно знал всю историю события, но чтоб не раскрывать перед княжной своё знание, решил осмотреть с ней весь дом и, как будто невзначай, найти нужную комнату. Знал я также и то, что семьи инженера и его самого нет в городе. За домом приглядывали горничная Аграфена и сторож Егор. На случай осмотра я заготовил легенду, вполне похожую на правду. Постучав в парадное и дождавшись, когда выйдет сторож, я сказал ему:
  - У барышни в этом доме прошло детство, она сейчас в Екатеринбурге проездом, можно она осмотрит, ничего не трогая, комнаты в доме, где играла ещё ребёнком?
  Егор не возражал. Аграфена, спустившаяся со второго этажа, вызвалась проводить нас по дому. Офицер остался с Егором, а мы с Ольгой поднялись на второй этаж. Пришла моя очередь изумляться: Ольга ориентировалась в расположении комнат лучше горничной, спрашивая её только о вещах незначительных. Мне подумалось: наверно душа Ольги, покинув тело после расстрела, оставила в памяти всё, что происходило в доме до него. Они прожили в этом доме семьдесят три дня, и это было их последнее жилище. Ольга весело щебетала с горничной, но я видел, как она всё больше и больше нервничает. Простодушная Груня ничего не замечала. Тогда Ольга спросила:
  - Аграфена, а подвал в доме ещё сохранился?
  - Господи, да куды ж он девается! Только я боюсь туды ночью ходить, мне голоса какие-то слышатся. Ежели меня посылают зачем - то, так я Егора с собой зову. А Вам, барышня, разве не боязно?
  - Мы там играли с сёстрами и прятались перед обедом, чтоб не пить рыбий жир, но нас, конечно, находили. Можно, я посмотрю?
  - Да как не можно, конечно пожалуйте, только, возьмите Егора, он покажет, где вход и остальное всё, а я боюсь
  Она спустилась с нами в парадное и передала сторожу просьбу княжны. Егор, ни слова не говоря, повёл нас вдоль фасада и, завернув за угол, открыл дверь. Вниз вела лестница из трёх ступеней, на площадке ниже неё в обе стороны находились двери. Ольга, не раздумывая, открыла левую дверь и шагнула в комнату с белёными стенами и кафельным полом. Я не отставал ни на шаг, и вовремя успел подхватить её оседающее тело, когда внезапно лицо её приняло цвет стен. К счастью, Егор и офицер остались на улице, и не видели, что происходит с гостьей. Комнату использовали под кладовую, в ней хранились старые стулья с вычурными спинками и ещё несколько предметов мебели, тоже явно старой. Усадив Ольгу на один из стульев, я увидел, что она не в обмороке, а просто испытала сильнейшее потрясение. Румянец медленно возвращался на её лицо.
  - Это именно та комната, из сна, - прошептала она.
  - Даже мебель та же, когда мы сидели тут. Нам сказали, что возможен обстрел, и надо спуститься в подвал. Я даже успела тут написать слова из библии, вот на этой стене. Стена сияла первозданной белизной.
  Я прекрасно знал, что она написала, но успокоил её:
  - Ольга, теперь вы видите, что это только сон.
  - Да, но откуда я могу знать, как расположены комнаты в доме и об этой комнате?
  - Такое иногда возможно с каждым человеком, ему снятся места, в которых он не бывал.
  - Так подробно?
  - Да, до мельчайших подробностей. И никто наверно не сумеет объяснить, почему это происходит.
  Девушка уже полностью пришла в себя, и оставаться в этом помещении далее не имело никакого смысла. Мы вышли на воздух. Егор при виде нас заметил:
  - Смелая вы барышня, детишки инженера боятся сюда заглядывать даже днём, ну да они маленькие ещё.
  Ольга поблагодарила Егора и Груню за возможность встретиться с детством. Я хотел предложить за беспокойство денег, но, видя с какой радостью и непосредственностью отнеслись к нам эти простые люди, устыдился.
  Наш извозчик, развернувшись, так и простоял невдалеке от парадного входа, город спал. Мы сели в коляску и отправились на завод. Все молчали. Щедро отблагодарив извозчика и отправив на нём офицера, домой, мы с Ольгой остались у аппарата вдвоём. Тихая и тёплая ночь окружила нас, но мне показалось, что Ольгу слегка знобит. Я предложил лететь обратно. Она согласилась.
  - Только не так, как вперёд. Я понимаю, что никто не в восторге, если его заставить делать, что он не хочет, но, я женщина, а нашим капризам надо потакать.
  - Ольга Николаевна, я повезу Вас как китайскую вазу, - сказал я, улыбнувшись.
  - Не сомневаюсь и рада, что Вы наконец-то рассмотрели, что я женщина, обычная хрупкая женщина, пусть и княжна.
  Обратно мы летели гораздо медленнее. Подняв аппарат в стратосферу, я думал, что Ольгу хоть немного отвлечёт потрясающий вид звёздного неба, но она ушла в себя, как улитка в свой домик и промолчала всю дорогу.
  Дорогой я думал, куда её доставить, автомобиль остался на заводе, но я, конечно, не мог отпустить её ночью без охраны за город, пришлось бы всё это организовать. Везти её в летнюю резиденцию царя не хотелось, там наверняка еще не спали, и могли начаться расспросы. Больше всего я не хотел именно их но выбирать не приходилось. Посмотрев на задремавшую в кресле княжну, я понял, что точка посадки только одна и отключил приводное устройство. Мы тихонечко опустились на знакомую площадку перед летним дворцом в Царском селе, Ольга поцеловала меня, сказав на прощание:
  - О времени, я думаю, мы с Вами ещё поговорим?
  С этими словами она направилась к дверям. Проводив её взглядом, я закрыл купол и несколько секунд сидел в полнейшей прострации. Меня испугала страстность, которую она вложила в поцелуй. Через четверть часа я уже пил чай, в родном кабинете. Решив не ехать в город, устроился спать. Мне снилась Ольга.
  
  17.Выставка
  
  Утром, после совещания с руководителями филиалов, позвонила Ольга, её интересовало, когда можно забрать машину. Я ответил, что нужды в этом нет, её пригонит наш испытатель. По недовольному молчанию в трубке понял, что у неё другие планы. Видимо княжна боролась с собой и, всё - таки, решилась:
  - Можно я заберу машину сама?
  - Никаких проблем с этим нет, приезжайте. Вы ведь совсем не об этом хотели мне сообщить. Верно?
  - Да, но я, как девушка воспитанная, боюсь выглядеть навязчивой. Мне нужно поговорить с Вами.
  - О чём же? - В трубке повисла тишина. Наконец она решилась.
  - Обо мне.
  - Разве мы уже не переговорили обо всём, что Вас интересует.
  - Нет. У меня есть предложение, которое может Вас заинтересовать. Так я приеду?
  Не ожидая от взбалмошной княжны ничего хорошего, я, тем не менее, не мог ей отказать. График дня опять оказался под угрозой. Пришлось выбирать, чем пожертвовать. Я решил не проводить занятие у молодых инженеров.
  - Хорошо Ольга, жду вас в два часа пополудни, - сказал я и положил трубку.
  Забот хватало. Компания решила принять масштабное участие в ежегодной промышленной выставке в Париже, до которой оставалось чуть больше месяца. Нужно представить свою продукцию на мировом рынке, тем более, что успехи у Компании весьма ощутимы. Решили показать все бытовые и сельскохозяйственные разработки. Гвоздем, конечно, должны стать ЛАТы. Инженеры разработали и построили опытный ЛАТ- 40, перевозивший на борту сорок пассажиров. Вооружения решили не демонстрировать, но, на всякий случай, взять для сопровождения большой тарелки два ЛАТ- 4 с плазменными пушками на борту. Организаторы предупредили, что кроме промышленной выставки первый раз будет организован Авиационный салон в местечке Ле - Бурже под Парижем, с демонстрацией летательных аппаратов. Мы решили, что пора показать аппараты Тесла широкой публике
  Работая в кабинете с бумагами, отдавая распоряжения, я вдруг поймал себя на мысли, что несколько раз непроизвольно посмотрел на часы и прикинул время до встречи. Это сначала позабавило меня, но после третьего, или четвёртого раза я задумался. Что могла принести эта встреча? Вероятно ничего хорошего. Бог знает, какие фантазии могли зародиться в прекрасной головке княжны. Несколько последних лет я совершенно игнорировал женщин. Работа была настолько интенсивной и требовала сил, что на них просто не оставалось: ни времени, ни желания. Дружба с Николой тоже способствовала отказу от общения с дамами. Никола был девственником и ни разу не был с женщиной близок. Видимо его неуёмная психика просто подавляла женщин, и он не мог с ними долго общаться. К тому же он был жуткий чистюля, плохо переносил запахи и постоянно мыл руки и без того чистейшие. Возраст тоже брал своё, пусть я и не чувствовал себя пожилым, и был вполне в форме (мне недавно исполнилось пятьдесят пять), а это уже превышало среднюю продолжительность жизни мужчин в начале века в России. Конечно, я не был святым и женщины периодически в моей жизни появлялись, но серьёзных привязанностей после жены не возникало. И вот теперь я смотрел на часы и понимал, что жду не просто молодую особу, а что-то испытываю, давно уже похороненное на дне души.
  Я уже сказал, что Ольга не была красавицей, но в ней было что-то такое, что может лишить покоя мужчину. Может это была её непосредственность, или переменчивое настроение, которое трудно было предугадать, или манера говорить с паузами в неподходящих местах, словно она задумывалась и забывала, что надо сказать дальше. Или её глаза, всегда смотревшие на собеседника с какой- то затаенной, то ли обидой, то ли грустью, и становилось неловко отказать ей, или обидеть словом. Всё это, как наваждение пронеслось в моей голове, и я, подавив приступ эмоций, продолжил работать.
  К обеду я согласовал со всеми заместителями нашу экспозицию на выставке и подписал все необходимые документы. После обеда решил немного прогуляться по цехам завода, чего не успел утром. Меня всегда успокаивало зрелище людей за работой. Вспоминая, как работали на моём заводе, в конце века, я не мог представить, что надо сделать с человеком, чтоб он так возненавидел работу. Успокоившись, я вернулся в кабинет. Оставалось несколько минут до встречи
  Ольга впорхнула в кабинет, поздоровалась и прямо с порога начала, захлёбываясь, рассказывать:
  - Представляете, я сегодня спала, как убитая и мне не снился тот дурацкий сон.
  - Это самовнушение, или гипноз. Вы просто вбили в голову, что это пройдёт после того как вы побываете в месте, которое Вам снится. Гришка и доктор Бехтерев это прекрасно знали, а я выступил в роли проводника их идей.
  - Мне снился совсем другой сказочный сон. Мне снилось, что я гуляю по Луне и вижу нашу Землю.
  - Наверно этому тоже есть объяснение, Луна вчера сопровождала нас всю дорогу домой.
  - Я, кстати, гуляла там не одна!
  - Об этом нетрудно догадаться по Вашему счастливому виду. Надо же с кем-то поделиться красотой. Я даже смею предположить, кто это был, это вообще несложно. С Вами был только один человек, который видел Луну так же близко.
  Ольга смутилась, пробурчав с обидой:
  - Да ну Вас, всё - то вы знаете, неинтересно, наверно, так жить, когда всё наперёд известно. Что было водить меня по всему дому, вы ведь прекрасно осведомлены, где находится то, что меня интересует?
  - Откуда, Ольга Николаевна, мне что-то может быть известно?
  - Я чувствовала.
  Пропустив её реплику мимо ушей, я сказал:
  - Чтобы убедить Вас, что я далеко не всё знаю наперёд, хочу Вас заверить, что совершенно не представляю цели Вашего сегодняшнего визита. Машину можно забрать в любое время, а свой сон Вы могли рассказать и по телефону, ничего секретного я в нём не усматриваю.
  Ольга сникла.
  - Почему Вы всегда ставите меня на место, как гимназистку и намекаете, что Ваше время бесценно. Я, кстати, неслась сюда не только свои сны рассказывать. У меня деловое предложение и вы можете от него прекрасно отказаться, если я Вам надоела.
  - ???
  - Вы собираетесь участвовать во всемирной промышленной выставке?
  - Разве это секрет?
  - Нет! Но у Вас нет переводчика, а Вы, насколько я знаю, не владеете французским.
  - Разве проблема найти переводчика?
  - Конечно, нет, он перед Вами. И я ещё ни разу не была в Париже
  - Час от часу не легче! Ольга Николаевна, Вы забыли, кем приходитесь своему отцу. Проблем больше, чем с полётом на Урал и у Вас на сей раз, конечно же, нет с собой никакого письма?
  - Нет! Но папА всегда исполняет мои капризы. Хочу быть переводчиком, причём Вашим личным переводчиком!
  Прикинув, какие я буду иметь неприятности, я уже было открыл рот, чтобы выпроводить зарвавшуюся даму и с охраной проводить домой. Но в последний момент что-то меня удержало. Ольга посмотрела тем взглядом, с которым я уже был знаком и, неожиданно для себя, я ответил:
  - Хорошо! - Прекрасно осознавая, какие проблемы навлекаю на свою голову.
  Чмокнув меня в щеку, княжна исчезла в дверях, видимо решив, что я могу передумать.
  В первых числах сентября мы всей командой вылетели в Париж. Экспозицию компании отправили на поезде. Все необходимые документы подготовили заранее, поэтому могли лететь, не нарушая никаких международных правил. Авиация в Европе только начинала вставать на ноги и наше появление в Ле Бурже на четырёх тарелках, в одной из которых было два автомобиля, вызвало шок. Оставив персонал готовить аппараты и весь антураж их представления в Бурже, мы с официальными лицами пересели в Руссо- Балты и направились в город устраиваться с жильём и утрясти представительские дела. Ольгу зачислили в штат водителем - переводчиком. Чтобы не стеснять себя официальными рамками, я взял отпуск, не нужный мне семь лет, и решил смотреть выставку как частное лицо. К моему огромному удивлению, царь никоим образом не проявил неудовольствия принятием Ольги в штат. Наоборот, прислал письмо с просьбой дать ей почувствовать, что значит настоящая работа.
  Несколько дней прошли в хлопотах по устройству экспозиции, организации рекламы, согласованиям расписания официальных мероприятий. Обычная суета в таких событиях. Я снял два номера в шикарном отеле, решив ни на чём не экономить. Мы, всё же, представляли Россию. У Ольги было немного работы, общались мы пока в основном со своими. Она попросила отпускать её, если не было визитов к организаторам, и за несколько дней объездила весь Париж, зачем - я понимал смутно.
  Выставка должна была продлиться месяц, наши основные показы были где-то после середины, и в суете наступило затишье. Тут стало понятно, чем занималась Ольга. Её не слишком интересовала выставка, в Париж он хотела по другой причине. Франция, избежав кровопролитной войны, расцвела как культурный центр Европы Ольга, с её утончённым вкусом, хотела успеть везде. Каждый свободный вечер она приглашала меня посмотреть, или послушать что-нибудь новое. Это были выставки модных импрессионистов, творческие вечера артистов разных жанров, выходы в театр и оперу. После таких походов мы обычно гуляли по городу, разговаривая об увиденном. Ольга, обычно, находясь под впечатлением, щебетала без умолку, найдя во мне, не очень художественно образованном, благодарного слушателя. Иногда, особенно остро переживая какой - нибудь феерический спектакль, Ольга умолкала. Мы садились на открытой площадке у одного из бесчисленных маленьких ресторанчиков, просто молчали, наблюдая жизнь чужого города. Больше всего мне нравилось, что только в первый день на нас обратила внимание пресса, написав: Русские прилетели на сковородках, а затем до нас никому не стало никакого дела. По возможности, я старался не сближаться с Ольгой, но в тех местах где мы были, это просто было невозможно и мне, в конце концов, пришлось смириться с тем, что её нужно брать под руку, сидеть вплотную рядом на скамейках открытых площадок, танцевать с ней, дарить цветы и оказывать прочие знаки внимания. Она принимала это как должное, а я с ужасом чувствовал, что меня всё больше затягивают такие отношения, и я хочу их. Мне уже становилось грустно, если я долго не видел её рядом.
  Конечно, она почувствовала перемену моего отношения, но воспитанность и природный такт пока позволяли нам сохранять отношения дружбы. Она ни разу не заговорила о том, что её постоянно тревожило.
  Посещая со мной в павильоны других стран, она прекрасно понимала, что я делаю вид, будто мне интересны новинки техники. Чему мог удивиться, в начале века инженер, который уже знал, что человек вышел в космос, сделал пересадку сердца, клонировал животное. Только это обстоятельство портило мне жизнь.
  Благодаря Ольге мы перезнакомились с десятками художников, поэтов, режиссёров и артистов, певцов и музыкантов. Больше всего потрясла встреча с Шаляпиным, который знал Ольгу и ранее, и после оперы предложил пообедать в модном русском Максиме. Этот большой упитанный дядька, начисто отверг наши попытки что - то заказать и с размахом сделал заказ сам. Я подумал: как всё это съесть? Однако выдающийся бас гурманом оказался не менее выдающимся. Потихоньку мы прикончили всё, что он заказал. Тогда он решил блеснуть ещё одним талантом, предложив пари: кто его перепьёт. Я наотрез отказался. Ольга никогда не видела меня пьяным, и я не хотел портить впечатление о себе. Но, Фёдор Иваныч не привык, чтоб ему отказывали и, подстрекаемый Ольгой, я согласился, не подозревая в какой попаду переплёт. Шаляпин велел принести четверть водки и дурацкое соревнование началось. Мы пили одновременно небольшими стопками. Я видел, что каждая следующая даётся ему всё с большим трудом. Предложил закончить дело миром, но он расценил это как слабость. Я махнул рукой, и, выпил три стопки, подряд, не закусывая. Шаляпин хотел повторить мой ход, но после второй глаза его потеряли осмысленное выражение и он, медленно осев в кресле, захрапел. Наверно, первый раз в жизни аплодисменты достались не ему. Я ещё хорошо держался на ногах, помог загрузить его в машину, и мы отвезли его домой. Через час, немного придя в себя, он, не совсем ещё понимая, что произошло, спросил полуутвердительно:
  - Ты - дьявол, или он тебе помогает?
  Я попытался пошутить:
  - Хвоста, рогов и копыт у меня, вроде, не видно.
  - А это и необязательно, - сказал он.
  - Столько, сколько мог выпить я, волжский грузчик, не мог выпить никто в Европе.
  - Я из Азии, - пошутил я
  - И в Азии тоже, - парировал он.
  - Старею.
  Разве мог он знать, сколько дрянной водки выпивал простой советский инженер без всякого повода и с закуской рукавом. Главным же в этом соревновании стал взгляд Ольги. Спьяну я подумал, она смотрит на меня с уважением и, только потом догадался - в её глазах стоял ужас. В отель ехали молча. Мне подумалось: вот прекрасный повод не продолжать такие походы дальше. Утром Ольга извинилась, и сама предложила всё забыть.
  - Меня мучает совесть - я же сама этого хотела, а Вы могли бы уступить, всё - таки Шаляпин.
  - Я и хотел сделать это, - ответил я, но не думал, что он так слаб.
  - Он не слаб, - сказала Ольга. Я подозреваю, впрочем, ничего я не подозреваю.
  На выставке настал наш день. Мои помощники показали всё, что привезли. Сказать, что показ произвёл фурор - поскромничать. Иностранные компании, производители аналогов, буквально встали в очередь на покупку лицензий и заключения контрактов. Особенно поразили всех аккумуляторы энергии. Инженеры фирм пытались хоть как - то выведать секреты накопления таких количеств энергии. Мы решили продавать накопители и электростанции для их заряда с условием - не пытаться разобрать их, или повторить. Условие никто не собирался выполнять, но после нескольких взрывов с человеческими жертвами попытки прекратились. Забегая вперёд, скажу, через пять лет в Европе торжественно разобрали последний тепловой двигатель. Америка пошла своим путем. Эдисон публично окрестил изобретения Тесла фокусами.
  Ещё большие восторги и ажиотаж вызвали показательные выступления русских сковородок, как окрестили ЛАТы. Ни один летательный аппарат на выставке не имел характеристик, приближающихся к ним. Мне очень не хотелось, но пришлось разрешить показать и оружие. Германия и Англия затеяли воздушные бои и бомбометание. Тогда один из аппаратов снёс в несколько секунд все мишени и сровнял с землёй холм, в который упиралась взлётная полоса, его безуспешно пытались сровнять в течение нескольких лет вручную. На месте холма осталось раскалённое озеро лавы, оно остывало несколько дней, пока не покрылось коркой из остывшей керамики. Военные приутихли и больше не бряцали оружием на полётах.
  Мы с Ольгой поддерживали прежние отношения и образ жизни. Она приглашала новых друзей погостить в России. Друзья с опаской соглашались. В последний вечер в Париже мы откупили зал отеля и устроили прессконференцию. Специалисты ответили на все вопросы, а затем устроили небольшой фуршет и танцы. Ольга попросила разрешить ей сыграть с оркестром соло на рояле. Играла она превосходно. В конце вечера я тихонько отправился в свой номер, оставив её с гостями, в основном, людьми молодыми . Через несколько минут она заметила, что я её покинул, и появилась у меня в номере.
  - Уже поздно, спать пора,- заметил я, но она и не думала уходить, а закусила губу и заявила:
  - Ну, это же Париж, и праздник ещё не кончился. И он не повторится.
  Обругав себя последними словами, я оделся, и мы выскользнули на улицу. Мы гуляли по городу до утра: заходили в ресторанчики, болтали ни о чём и, по-моему, целовались, в чём я уже не был точно уверен. Оказавшись под утро в моём номере, заказали шампанского. Обрывками сознания, я помнил, что Ольга никак не хотела прощаться и идти к себе. К моему огромному облегчению, я проснулся в номере один.
  Днём, завершив все дела, мы вылетели домой. Петербург встретил хмурым небом и мелким дождём, но это нисколько нас не огорчило. Праздник ещё жил в душе.
  
  
  .
  
  18.Любовь
  
  Дома ждала работа. Заключённые на выставке контракты требовали серьёзно пересмотра программ выпускаемых изделий, и организации структуры, для их продвижения на рынок. Мне очень не хотелось оставлять Ольгу в Компании, но лучшего руководителя нового отдела я не видел. С моим предложением согласились и заместители. Предстоял разговор с Ольгой. Я, конечно, понимал, что обсуждением только деловых вопросов он не кончится. Девушка стремилась быть рядом буквально каждую минуту и очень огорчалась, что это не всегда возможно. В глазах её появилось какое-то новое выражение, и исчезла привычка к недовольной гримассе, если что-то её не устраивало. Работы для переводчика не предвиделось. К слову, она владела ещё английским и немецким, чем не мог похвастать ни один мой заместитель, только Тесла знал восемь языков. Я понимал, что сколько бы я его не откладывал, разговор состоится. Что меня смущало? Я прекрасно понимал, что Ольга влюблена, и, вероятно, не остановится ни перед чем.
  Конечно, я знал, что в юности у неё была сильнейшая привязанность к одному из людей её окружения, но родители решили, что это не та партия. Быстренько обвенчали предмет воздыханий с одной из фрейлин, отправив счастливую чету подальше с глаз княжны. Ольга стойко перенесла удар, ничем не проявив неудовольствия. Второй раз такой номер пройти не мог. Девушка повзрослела и вполне могла восстать против воли родителей по примеру своей тёти, просто сбежавшей с гвардейским офицером за границу. Что мне делать в этой ситуации я не знал. Я предполагал её, ещё сидя в своём времени и читая дневники великой княжны. Вряд ли бы я тронулся в путешествие через время, если бы не притягательная сила васильковых глаз Ольги. Я влюбился в неё ещё там, дома, и прекрасно представлял ход событий. Читатель, наверно, порадовался за меня, что всё идёт как задумано. Но один момент сводил всю истории к неразрешимой. Мой возраст. Конечно, я не выглядел на пятьдесят пять и, в сравнении с ровесниками начала века, выглядел намного лучше, но это ничего не меняло. Я полюбил Ольгу и, вероятно, она уже не могла без меня, но я не видел дальнейшего развития событий. Не представлял я и то, как отнесутся к этому родители Ольги. Она могла делать, что угодно, но мне совсем не хотелось портить отношения с ними. В моём времени несколько довольно известных людей женились на женщинах гораздо моложе себя и, говорят, были счастливы, что у меня всегда вызывало сомнение. Такие браки заключались и в начале века из соображений коммерции. Родители выдавали молоденьких девушек за стариков в надежде на состояния последних По смерти мужей всё наследовали эти особы. Ни один из вариантов меня не устраивал. Разговор приближался неизбежно и, наверно, не только с княжной, если она закапризничает, то и с родителями.
  Откладывать бесконечно не имело смысла, и я решился. Мне не хотелось, разговаривать с ней в кабинете, нам ещё не раз здесь встречаться. Я вызвал Ольгу и предложил навестить Николу на Байкале, где тот развил бурную деятельность, организуя новое для себя дело. Выкроить там несколько часов свободы нетрудно. Очень хотелось повидать и друга. Поговорить мы могли и во время полёта. Ольга что-то почувствовала по моему тону, но ничем этого не проявив, заметила:
  - Я там в качестве кого буду присутствовать? Невесты? Николе не нужен переводчик, а водитель Вам вряд ли понадобиться, мы ведь полетим прямо на Ольхон?
  - Ольга Николаевна, Ваши шутки неуместны, У меня есть к Вам серьёзное предложение относительно Вашей работы в Компании, если хотите, мы можем поговорить здесь.
  - Не хочу.
  - Тогда, пожалуйста, соберитесь, завтра к утру.
  Она вышла, а я вздохнул с облегчением. Первый шаг сделан.
  Назавтра, ранним утром мы вылетели на Байкал. Сказав, что тороплюсь, я вёл аппарат с предельным ускорением. Дело в том, что аппарат летал быстрее, чем позволял организм и с этим приходилось считаться. Можно долететь в несколько минут, но нас бы просто размазало внутри кабины. Я вёл аппарат на пределе, потому что не хотел разговоров. При перегрузке это просто невозможно. Ольга не выразила неудовольствия, она чувствовала моё настроение, прекрасно понимая, что дело не в спешке.
  Никола встретил нас с радостью ребёнка, накормил и потащил показывать, что он уже успел. Институт напоминал санаторий. На первый взгляд, он казался деревней. Рубленые домики разных размеров прятались в сосновом лесу. Внутри расположились лаборатории оборудованные приборами, со всего мира, и изготовленными по его чертежам на нашем опытном производстве. В некоторых уже работали молодые сотрудники, другие ещё только строились. Я спросил, чем он намерены заниматься, кроме проблем мозга?
  - Мозгом конечно в первую очередь, но есть несколько идей, они помогут освоить другие планеты и поставить на службу ресурсы океана.
  - Ты собрался на Луну? - пошутил я.
  - Да, и на дно Марианской впадины, - без тени иронии ответил он.
  - Я уже сформировал группу межпланетных пилотов.
  Ольга смотрела на нас как на сумасшедших.
  - Кстати, зачем ты привёз с собой девушку?
  - Чтобы познакомить тебя с новым заместителем по международным связям.
  Очередь изумляться пришла Николе.
  - И ПапА не против?
  - Главное, что не против я, - сказала Ольга, мгновенно сориентировавшись в ситуации.
  Побродив ещё немного с нами по посёлку и обсудив наши дальнейшие планы, Никола пригласил нас на ужин и, сославшись на дела, оставил одних. Мы вышли на окраину посёлка, где шум стройки не мешал говорить, присели на упавшее дерево и ... замолчали.
  Первой тишину нарушила Ольга.
  - Вы же не для того тащили меня через всю страну, чтоб полюбоваться творением Теслы и сообщить, что я Ваш зам?
  - Конечно, нет.
  - А хотите, я отгадаю зачем?
  - Хочу.
  - О нас?
  - Да.
  - Тогда можно я скажу, всё, что Вы так долго не решаетесь мне сказать.
  - Было бы интересно это услышать.
  - Пусть это не принято у нас, но я скажу первая. Я люблю Вас! С первой встречи я ничего не могу поделать с собой. Я думала это всё глупости и выдумки писателей . Но, когда Вы были у нас с визитом, я поняла - без этого человека не смогу жить. Я разревелась из за того, что представила всю пропасть между нами. Я напросилась в Париж и это стало последней каплей. Мне нужно быть с Вами рядом каждую минуту. Я наперед знаю всё, что Вы сейчас ответите мне. Можете не говорить. Единственная просьба. Если Вы решили поставить на мне крест - не гоните меня как собачонку. Чтоб Вы могли принять, я чувствую, очень непростое для Вас решение, знайте, МамА и ПапА не против того, чтоб я стала Вашей женой. Я ничего не могу доказать, но мы все уверены, семью от расстрела спасли именно Вы. Вы знали о нём!
  - Ольга, я ничего не могу добавить к тому что Вы уже знаете разве только ..., что я тоже люблю Вас.
  - Так что нам мешает быть счастливыми?
  - Ничего. Только я умру раньше тебя, и этим доставлю тебе огромное огорчение.
  - Я постараюсь не думать об этом.
  Мы замолчали, стараясь ничем не разрушить состояние, когда любые слова ни к чему.
  Побродив ещё немного по лесу, мы вышли к домику Теслы. Наверно, у нас что-то такое было в выражениях лиц, что стоящий на крыльце Никола только улыбнулся и ни слова не говоря, распахнул дверь в дом. За столом, мы не сговариваясь, разом пригласили Николу на нашу свадьбу. Он принял приглашение, ни о чём не спросив.
  После ужина мы отдохнули и вылетели домой. На этот раз я вёл аппарат, не спеша, по дороге рассказывая Ольге о том, что мешает нам слетать на Луну, или погрузиться в океан на большие глубины. Она делала вид, что слушает.
  Уже намного позже, разбирая свои архивы, я наткнулся на несколько листочков исписанных знакомым каллиграфическим почерком. Как они попали в мои бумаги неизвестно. Наверно этот чертёнок хотел, чтоб я прочитал их ещё до нашего разговора и подсунул в стол у меня в кабинете. Но тогда я их не прочитал и они наверно ничего не изменили.
  Странички из дневника Ольги:
  "".....Сегодня я впервые увидела воочию человека, о котором так много слышала от отца и Распутина, и даже несколько разочарована. Он представлялся мне в демоническом образе, неким Мефистофелем, злым гением. Еще бы, напугать до дрожи Распутина!!! Ничего подобного. Немолод, несколько грузноват, с седыми висками редеющей, но все еще пышной шевелюры. Во внешности - ничего необычайного, пока я не заглянула в глаза. Я не романтичная девица, начитавшаяся Байрона, или нынешних символистов, но из его глаз смотрел Агасфер, вечный странник, много переживший, повидавший, утомленный бременем прожитого. Ему скучно окружающее, он не вписывается в окружающее, а как бы наблюдает со стороны за непонятной и ненужной ему суетой. И так было, пока речь не зашла о его "сковородках" Мгновение - и это уже другой человек - юный, порывистый, увлеченный. Сразу забываешь и о седине, и об отсутствии утонченных манер. Он фанатично предан науке, своим изысканиям. Кто он? Я не понимаю. И эта неразгаданность влечет к себе
  Еще мне кажется. что только он может понять меня и помочь. Эти сны... Они так реальны...Как будто я схожу с ума. Иногда я думаю: может, я уже и вправду умерла так ужасно, и все вокруг - мое посмертье, совсем не похожее на то, что представлялось мне и о чем говорил священник. Ни Рай, ни Ад... Чистилище? Не знаю... Я в растерянности и смятении. Но должна все выяснить до конца. Не в моих привычках отступать. Я боюсь, но я должна...Решено! Пойду к нему - и будь что будет..."
  
  
  
  
  19.Сват
  
  По дороге мы успели обсудить, что будем делать в дальнейшем. Ольге хотелось, чтоб все события развивались по сценарию, принятому на то время в обществе. Нужно подготовить и провести бал с помолвкой. Не ранее полугода после неё можно сыграть свадьбу. Я понимал, что весь этот антураж съест громадное количество нашего времени, дыхание которого в спину, я уже начинал чувствовать. Понимал я и то, что невеста не обычная девушка и выданье её дело не нас одних. Оставалось смириться с неизбежным, раз уж я выбрал этот путь. Мы условились провести помолвку третьего ноября, в день рождения Ольги. Однако я ещё не разговаривал с её родителями. Она вполне могла выдать желаемое за действительное, сказав, что они не против её отношений.
  Разговор с родителями Ольги неизбежен и ещё по одной причине. Помолвке предшествовало сватовство, которое вряд ли нужно обеим сторонам.
  Царь, прощаясь на известном ужине, разрешил нам с Николой обращаться к нему в любое время по вопросам, не терпящим отлагательства. Он подарил нам визитки с единственным телефоном. Собравшись с духом, через несколько дней, по возвращении, я поднял трубку:
  - Здравствуйте, Ваше Императорское Величество! Вас беспокоит директор Российской электротехнической компании.
  - Рад слышать Вас, Виктор Георгиевич. Хочу поблагодарить Вас, пользуясь, случаем, за заботу об Ольге. В нашей семье воцарились мир и покой после визита в Екатеринбург. А после Парижа, мне кажется, она ни о ком другом, кроме вас и не говорит.
  - Спасибо! На моём месте, так поступил бы любой порядочный человек.
  - Не скажите. Нашу семью недолюбливают в Стране, впрочем, это удел всех правителей. У Вас ко мне какое-то срочное дело, раз Вы воспользовались Этим телефоном?
  - Да, я прошу Вас, уделить мне несколько минут, Вашего времени для беседы частного характера. Если это конечно возможно.
  - Ваша последняя фраза лишняя, вы можете явиться ко мне без доклада.
  - Хотелось бы, чтоб беседа прошла в неофициальной обстановке. Она касается Ольги.
  - В таком случае, я приглашаю Вас на семейный ужин в Зимний, в ближайшую субботу. Вас устраивает такое время?
  - Спасибо, почту за честь, не смею больше отнимать ваше время. До свидания.
  - До свидания. - И он положил трубку.
  Сделан ещё шаг, подумал я. До назначенной встречи осталось три дня.
  Они пролетели незаметно. Все распоряжения я сделал в тот же день. Попросил зарезервировать свежие розы в заводской оранжерее приготовить подарок семье. Остановился на огромном наборе шоколада. На вечер субботы приказал оставить одного водителя в гараже компании.
  Волновался ли я перед разговором? И да, и нет. При любом его исходе я почти не рисковал. Разговор ничего не мог изменить в наших отношениях. В случае отказа всё оставалось на своих местах. Деловых отношений разговор не касался. Мы же не перешли ещё той черты, за которой возникли бы проблемы. Ольга осваивала новое для неё дело с прилежностью гимназистки - отличницы. Она и была отличницей, всё схватывая на лету. Отдел состоял из нескольких служб, обычных для любой маркетинговой компании моего времени. Была аналитическая служба, служба прогнозирования спроса, служба рекламы и ряд других, координацией их работы и занималась княжна. Мы виделись каждый день к большому удовольствию Ольги.
  Вечером после бассейна и спортзала я позвонил в гараж. К моему изумлению распорядитель ответил, что все водители отправились по домам. Это нимало меня не смутило, я мог управлять автомобилем и сам, пусть мне этого и не хотелось. Уже открыв было рот, чтоб сказать, что я сам возьму автомобиль я услышал в трубке:
  - Ваш заказ отменён.
  В эту минуту отворилась дверь и в кабинете появилась слегка запыхавшаяся Ольга.
  - Это твои проделки?
  - О чём это Вы?
  - О том, что мне придётся ехать на встречу с твоими ПапА и МамА самому за рулём.
  - А я, по - Вашему, здесь зачем?
  - Не знаю, я Вас не вызывал
  - Почему все выдающиеся организаторы, всегда так глупы в простых житейских делах?
  - Почему же глупы, я так понимаю, что Вы решили заменить водителя и, по старой памяти, поработать за него?
  - Нет, я просто хотела подвезти Вас домой попутно.
  - Ольга Николаевна, мне через двадцать минут надо быть в Зимнем.
  - Странное дело, а я как раз живу по этому адресу.
  Играть дальше не было смысла. Но Ольга на всякий случай спросила:
  - Ты действительно так думал, или подыграл мне?
  - Я всегда говорю то, что думаю, - Ольга насупилась.
  Ничего другого не оставалось как рассмеяться. Увидев, что это розыгрыш, Ольга тоже расхохоталась. Однако взглянув на напольные часы, она ойкнула и вылетела в двери, мне ничего не оставалось, как устремиться за ней. Мы сели в её машину, и Ольга лихо погнала её по улицам Петербурга. Опаздывать в компании считалось дурным тоном.
  Вручив Александре Фёдоровне огромный букет и, подоспевшим сёстрам Ольги, коробку с шоколадом, мы прошли в столовую. Стол уже накрывали к ужину, и Николай Александрович сразу пригласил всех занять места. На этот раз я не очень обратил внимание на изыски меню, видимо, всё же, волновался. После ужина царь предложил пройти в курительную, но Ольга схватив меня за руку сказала отцу, что я не курю и потащила в компанию сестёр и фрейлин заявив:
  - Сегодня я не дам Вам отвертеться от меня, как в прошлый раз.
  Николаю Александровичу оставалось только развести руками.
  У сестёр была приготовлена целая программа.
  Они разыгрывали смешные сценки, пытались исполнять балетные па, а после, надурачившись вдоволь, попросили Ольгу спеть. Я уже знал, что Ольга превосходно играет на рояле, но как она поёт, не слышал ни разу. При всей своей взбалмошности, она была скромной и весьма застенчивой особой, и все её экстравагантные выходки, по большей части, служили прикрытием в моменты неуверенности в себе и выглядели обычной бравадой. Пела Ольга романсы. Я не сказал бы, что у неё сильный голос, но вкладывала она в исполнение такую страсть и душу, что на мгновения я забыл, собственно, зачем я здесь и опять задумался о том, что творю. Ольга же настолько разошлась, что предложила спеть мне одному, или с ней, если я знаю хоть что-то из её репертуара. Я смутился и полюбопытствовал, откуда ей известно, что я могу что-то спеть?
  - Я постоянно замечаю, что вы что-то напеваете себе, когда работаете, но ни разу не смогла разобрать слов, какие-то чудные у вас песенки.
  Помянув свою привычку недобрыми словами и подумав, вот так, из-за ерунды, и провалились великие шпионы, я ответил:
  - Почтенная публика, актёр из меня никудышный и я не знаю практически никаких песен, а что напеваю постоянно сам себе, так это нехороший признак - всю жизнь быть горемычным. Пусть я и не верю в него, но такое предсказала одна из бабок, нянчивших меня в детстве.
  Никто из зрителей не впечатлился моей длинной тирадой. Тем более, что к ним присоединился и Николай Александрович. Что оставалось делать? Я решился, ничего впрочем не теряя от своего выступления. Автор, песню которого я решил исполнить, родится только через двадцать лет. Напев Ольге две первые строчки, к которым она мгновенно подобрала аккомпанемент, я, едва справившись с нахлынувшим вдруг волнением, исполнил романс.
  - Когда вода всемирного потопа
  Вернулась вновь в границы берегов,
  Из пены уходящего потока
  На сушу тихо выбралась Любовь -
  И растворилась в воздухе до срока,
  Над грешною землей материков...
  Успех превзощёл ожидания, немало смутив меня. Я заметил, что Ольга опять готова разрыдаться. Выручил Николай Александрович, он пригласил нас с Александрой Фёдоровной и Ольгой к себе в кабинет. Мы расположились, и, как-то так получилось, что Ольга оказалась рядом со мной, напротив родителей.
  - Итак, Вы просили об аудиенции, и я даже догадываюсь о чём пойдёт речь, - произнес царь.
  - Да! Я не буду вести дипломатические речи, я не дипломат, а промышленник, и в моём возрасте это довольно смешно и глупо. Я прошу руки Вашей дочери, и только от Вас сейчас зависит моя дальнейшая судьба. Я люблю Вашу дочь. Если, Вас не смущает мой возраст, прошу Вас дать ответ. Я подчинюсь любому Вашему решению.
  Повисла тишина, которая не показалась мне очень уж доброй
  - Видите ли, Виктор Георгиевич! Ольга уже нам прожужжала все уши о Ваших отношениях. Нет ни дня, ни часу, чтоб вас не вспоминали в этих стенах. Мне даже пришлось просить тайную полицию навести справки о Вашем происхождении. Это, как вы наверно догадываетесь, никакого результата не принесло. Вы являетесь потомком древнего дворянского рода и это не вызывает сомнения. Возраст Ваш также не сыграл заметной роли в нашем решении. Тем более, что вы не выглядите на свои годы. Главное для нас...
  Он посмотрел на Александру Фёдоровну и та кивнула.
  - ... счастье Ольги. Мы уже единожды пытались устроить её жизнь сообразно своему пониманию. Ни к чему хорошему это не привело. Если она сейчас скажет, что желает быть с Вами, мы не будем препятствовать. Последнее слово за ней.
  Ольга встала, осмотрелась поглядев на всех присутствующих, и чётко, словно отвечая экзамен, проговорила:
  - ПапА и МамА я люблю этого человека,- и, повернувшись ко мне, ещё раз повторила:
  - Я люблю Вас,- и выбежала из кабинета.
  Царь улыбнулся ей вслед и заметил:
  - И как вы намерены жить со столь импульсивной особой?
  Я тоже улыбнулся и промолчал.
  Мы обсудили всё, что касалось помолвки, решив не затевать возню со сватовством, которое ничего бы не добавило к нашим отношениям, но отняло уйму времени.
  Распрощавшись со всеми, я покинул дворец и поехал домой на извозчике.
  
  20.Помолвка
  
  Наутро, после зарядки и чаепития, я решил наметить план действий на ближайший месяц. В моём времени помолвка выродилась в событие малозначительное и необязательное, никто её серьёзно не проводил. В начале века к этому относились совершенно иначе. Мало того, что обряд являлся обязательным, так ещё и требовал соблюдения определённых правил Прежде всего нужно было озадачиться внешней стороной дела. Преподнести подарки родителям невесты и ей самой. Помолвка считалась состоявшейся только после обмена кольцами. Их надлежало носить до свадьбы. Люди состоятельные давали бал в честь помолвки и объявление в прессе.
  Я решил начать с подарков, понимая, что это отнимет наибольшее время и потребует раздумий, что подарить? Суть подарков была глубоко символичной. Они должны соответствовать характеру и привычкам родителей и невесты, быть достаточно дорогими. Считалось, что они способствуют укреплению отношений молодых, потому, что в случае размолвки до свадьбы, их надлежало вернуть дарителям, что уже само по себе неприятно обеим сторонам, и люди лишались вещиц, к которым иногда успевали сильно привязаться.
  Склонности царя и великой княжны я более или менее знал, но что подарить императрице предстояло ещё придумать. С воплощением идей я не ожидал каких-то трудностей. Сначала на одном из заводов я заказал платиновые кольца. Этот металл только входил в моду. Его ещё мало где обрабатывали. Я договорился с представителем фирмы Фаберже, что их ювелиры огранят и вставят в платиновые оправы аметисты. На работника фирмы произвело впечатление, что оправы изготовим мы сами. Делать из платины литые кольца никто ещё не умел.
  Проще всего дело обстояло с подарком отцу. Зная, что Николай Александрович страстный охотник, я решился на довольно необычный шаг. Нашёл в ноутбуке чертёж самозарядного ружья с помповым механизмом и попросил одного из заместителей разместить заказ на тульском оружейном заводе. Завод будет выпускать такие ружья только к концу века, но по моим чертежам спокойно мог это сделать и сейчас. Все художественные работы по отделке тульские мастера согласились выполнить сами, о чем и доложил через некоторое время зам.
  Ольге я ещё раньше решил подарить хороший музыкальный инструмент. В Зимнем у сестёр стоял шикарный Бехер, но прорваться к нему было очень непросто, все великие княжны владели исполнительским искусством.
  Оставалась Мария Александровна. Я не очень хорошо знал её пристрастия, хотя был наслышан, что она очень разносторонний человек. Над подарком для неё мне пришлось изрядно поломать голову. Что можно подарить женщине в зрелом возрасте и в статусе императрицы? Никакие обычные подарки мне не нраились. Все эти Саксонские сервизы, беговые лошади, автомобили, или яхты, производили впечатление, или слишком
  меркантильных, или простоватых на фоне таких же предметов, которыми владела семья. Идея пришла неожиданно. Я вдруг вспомнил, что самый важный мой разговор с Ольгой произошёол на острове Ольхон, где Тесла организовал своё детише. Остров! Почему бы не подарить императрице свой остров, тем более, что в начале века проблем с этим возникнуть не должно. Я быстренько выяснил, есть ли в Средиземном море, недалеко от побережья Франции, такие острова. Конечно, ноут выдал мне, что есть, но все сплошь испоьзуются в туристическом бизнесе. Записав несколько названий и координат, я решил выяснить, что эти острова представляют собой, но в воскресенье все интересующие меня фирмы не работали и я отложил решение до понедельника.
  Ход самого бала с нашей помолвкой мы уже обговорили накануне, оставался ещё один вопрос. Кроме помолвки бал посвящён дню рождения Ольги, а значит мне надлежало озаботиться ещё одним подарком. Но этот подарок я придумал ещё до разговора на Байкале. Я решил научить Ольгу управлять Сковородкой Теслы, как во Франции назвали его изобретение.
  После полудня позвонила Ольга с предложением провести вечер где - нибудь вместе. Мне не очень хотелось появляться на публике, но она сказала, что это весьма закрытое заведение и никто не будет нам мешать. Ольга заехала в какой-то двор на Невском и через дверь, сильно напоминавшую чёрный ход, провела меня в низкий полуподвальный зал, в котором сидело человек до ста в верхней одежде. Нас ждали и поэтому в четвёртом ряду оставили два свободных места. На сцене творилось что-то вроде выступления варьете. При нашем появлении звяканье расстроенного рояля прекратилось и на сцену вышел здоровенный детина. Зал неистово зааплодировал. Я не сразу сообразил, кто перед нами. Но как только он открыл рот, по манере говорить я понял, что это Маяковский. Он читал свои стихи около часа. Слушали его, затаив дыхание, которое прерывалось только бурной овацией в паузах. Я неплохо знал творчество поэта, но он не продекламировал ни одного известного мне стихотворения. Держался он очень уверенно и обладал поистине чарующим голосом. Мне стало не по себе от мысли, что за ерунду он напишет в дальнейшем и как скоро и глупо прервёться его жизнь. Здесь же меня посетили в первый раз сомнения, правильно ли я поступил? Я подумал, что конечно я изменил миллионы судеб, но что меня утешило, не в худшую сторону. Всю обратную дорогу я молчал. Ольга, почувствовала перемену в моём настроении и не проронила ни слова. Только, прощаясь, спросила:
  - Понравился?
  - Да.- ответил я.
  Она поехала домой и вскоре позвонила, пожелав спокойной ночи. Я долго не мог уснуть. Близнецы спорили во мне прав я, или нет, совершив побег в прошлое.
  Оставшийся до помолвки месяц, мы проработали как обычно. Виделись, конечно, чаще, но на работе практически ничего не изменилось, такие же деловые отношения. Я систематически проверял ход работ по подаркам. Остров приобрести удалось сравнительно просто, никаких отелей или поселений на нём никто ещё и не думал строить, а сам он представлял собой райский уголок в часе хода, на катере, от Ниццы. Оружейники тоже не подвели, но поправили меня с заказом, заявив ружья такого качества обычно дарят парой. Я не возражал. Дольше всего пришлось ждать изготовления колец у Фаберже, никто не работал с таким материалом, как платина, но и их вскоре изготовили. За неделю до помолвки я вздохнул с облегчением - всё готово.
  Наступило третье ноября. Ольга никогда не приглашала гостей. Бал ежегодно давали после её пятнадцатилетия, и гости из узкого круга наиболее близких к царской семье людей прибывали без приглашения. Одно - единственное мы отправили Тесле.
  Никола прилетел к вечеру, и после небольшого отдыха, мы отправились в Зимний.
  Ольга на правах хозяйки встречала гостей. Я не видел её в таком платье ни разу и, наверно, изумление и восторг настолько отразились на моём лице, что она слегка покраснела, пока я пропускал Николу вперёд. Правила бала не менялись с времён Екатерины Великой и мы прошли в зал, нас встретил многоголосый гул гостей одетых очень изысканно. Бал в Зимнем, помимо прочего, место, где можно показать последние новинки моды, чем и пользовались молодые особы, одетые: красиво, стильно и конечно дорого. Наряды молодых людей, пусть не столь разнообразные не уступали в роскоши дамским. Пока не объявили начало, гости собирались группками по принадлежности и интересам и оживлённо беседовали. Оркестр Мариинского театра настраивал инструменты. Внезапно за спиной я услышал:
  - Ба! Да тут и мой Дьявол!
  Конечно это Шаляпин, как директору Мариинки ему надлежало быть здесь по статусу. Мы обменялись радостным приветствием и обьятиями. Он извинился и быстро удалился, сославшись на дела. Я огляделся. Гости в основном из дипломатических военных и промышленно - торговых кругов потихоньку начали перемешиваться и двигаться ближе к оркестру. Одна группка стояла чуть ли не посередине и выделялась совсем неподобающей обстановке одеждой и причёсками - это была богема. Ольга частенько посещала их сборища. Она хорошо разбиралась и в музыке, и в поэзии, и в живописи, в чём я уже убедился в Париже.
  Оркестр грянул нечто бравурное, и Шаляпин объявил начало бала. Неизвестно как Ольга очутилась рядом, улыбнулась Тесле и увлекла меня в центр зала, мы закружились в танце. Программа была насыщенной до предела, гостям буквально не давали спокойно отдышаться. Ольга шепнула мне, что Шаляпин обо всём знает, единственный из гостей, и всё что он делает на балу - это его подарок нам. Наконец, когда гости уже порядком приустали, Фёдор Иванович, перекрывая оркестр произнёс:
  - Милостивые государи и государыни! Мы собрались, чтобы поздравить нашу любимую Ольгу Николаевну С Днём Её Рождения.
  Гости одобрительно зашумели. Ольге пришлось встать рядом с Шаляпиным и более получаса принимать поздравления и подарки. Когда поток поздравлений иссяк, она взволнованно произнесла:
  - Я благодарю всех, кто вспомнил, что я сегодня родилась, а чтобы этот бал запомнился всем навсегда, у меня есть небольшой сюрприз для моих дорогих гостей. - ПапА и МамА!!! Рядом с ней появились родители и Николай Александрович изрёк:
  - Дорогие гости! Сегодня мы объявляем о помолвке нашей дочери.
  Зал смолк, затаив дыхание. Все в недоумении переглядывались, Ольга стояла одна. Шаляпин куда-то пропал. Я увидел, что и Тесла в недоумении. И вдруг у нас за спинами раздался знакомый бас:
  - А это наш жених !!! Виктор Георгиевич, негоже оставлять девушку одну.
  Из гостей словно выпустили воздух, они расступились и, пока мы шли до импровизированной сцены, никто не издал ни звука. Шаляпин взял руку Ольги и вложил в мою со словами:
  - Не знаю какой это будет муж, но я на себе испытал - это человек надёжный.
  Он зааплодировал, и в зале словно включили гром. Когда аплодисменты стихли, цесаревич Алексей поднёс нам на золотом блюдце кольца, и мы с Ольгой надели их друг другу на безымянные пальцы. Пока продолжалась вся эта церемония, в зал внесли подарки. Я вручил их, сопроводив каждый небольшим пояснением, сказав в заключение: - Я до этой минуты не принадлежал к числу близких виновнице торжества людей, а потому не успел поздравить её с днём рождения и вручить подарок. Позвольте вручить вам вот это удостоверение Ольга Николаевна! Когда Вы научитесь управлять сковородкой Теслы, в него впишут ваше имя, начать можно хоть завтра.
  - Ольга сказала, что не может остаться в долгу и в зал внесли длинный прямоугольный футляр весьма скромного вида. Открыв его, она продемонстрировала собравшимся его содержимое, так чтоб я не видел и произнесла:
  - Как невеста я не могу оставить жениха без подарка. Думаю что это придётся ему по душе.- С этими словами она повернула футляр ко мне. В нём в специальных ложементах лежали два удилища для нахлыста, англиийского производства, королевский подарок и в моё время.
  Все опять неистово зааплодировали. Шаляпин, снова перекрыв своим басом шум, сказал:
  - Император и императрица попросили меня объявить, что свадьба состоится двадцать четвёртого апреля. А сейчас - продолжаем бал. Оркестр! Вальс для жениха и невесты!
  Публика расступилась, и мы на средине зала тщательно исполнили, то, что многократно репетировали в течение месяца. Успех был полный. Веселье продолжалось ещё несколько часов, пока вконец уставшие гости потихоньку не начали покидать дворец. Оставшись с семьёй, Теслой и Шаляпиным, мы поблагодарили Фёдора Ивановича за его работу. Царь пригласил нас к себе. Мы выпили с ним немного, я показал, как пользоваться диковинным для него оружием. Было уже довольно поздно, и, попрощавшись со всеми мы откланялись и поехали с Теслой ко мне.
  
  21.Тесла.
  
  Мы оба валились с ног от усталости и мне показалось, что заснём, не успев переступить порог. Оказалось, что я сильно ошибался. Никола попросил меня не ложиться, а сам отправился в ванную. Быстренько помывшись, он предложил то же и мне, а сам на кухне принялся возиться с чаем. Я понял, что он что - то задумал и решил не препятствовать. О его работоспособности ходили легенды, и я подумал, не очередной ли у него приступ гениальности? Разбираемый любопытством, я быстренько принял душ и выскочил из ванной, как ошпаренный. Никола уже накрыл стол, на котором красовалась бутылка с ласточкой на этикетке, летящей вдоль рядов бочек, красовался порезанный лимон и шоколад, я не заметил, чтоб что-то напоминало о чаепитии. Изумление сквозило на моём лице. Тесла сказал:
  - Я прекрасно видел, что ты ничего не выпил на балу, как впрочем и я, а повод, надо признать, весьма достойный.
  Он разлил коньяк, мы молча выпили.
  - Ты ведь не для этого затеял всеношное бдение, - пошутил я.
  - Конечно, нет. Тебе, как всегда, не откажешь в проницательности, - ответил он.
  - Есть серьёзный разговор, и я решил его не откладывать, пользуясь случаем, чтоб не организовывать его нарочно. И, я полагаю, сегодня - ты в таком расположении духа, что ответишь на мои вопросы, от которых зависит многое в нашей дальнейшей жизни и дружбе, если не всё.
  - Я весь к твоим услугам, ты тоже видишь людей насквозь.
  - Пожалуй да, но к тебе это не имеет отношения, даже Ольга не знает, кто ты на самом деле, а уж я тем более. Именно это мне хотелось бы прояснить.
  Как ни странно, я ожидал подобного поворота событий, но и перед лучшим другом раскрывать биографию не входило в мои планы. Понимал я и то, что если сейчас не найду единственно правильный выход, то потеряю лучшего друга навсегда. Внутренне я давно подготовился к этому разговору, но солгать Тесле не мог. Он мгновенно уличил бы меня во лжи. Нельзя рассказать и всю правду. Оставалось играть роль с максимально возможной достоверностью.
  - Почему вас с Ольгой это так занимает? Окажись я инопланетянином, вы, что стали бы относиться ко мне по - другому?
  - Пожалуй, нет, но я чувствую, что ты человек из другого времени, то что ты делаешь очень хорошо и правильно, но оно не укладывается в рамки даже моего понимания, не говоря уже о девушке. Ты, или видел будущее, или знаешь, каким оно должно быть.
  - Дорогой Никола, о нашем будущем я не имею понятия, даже о завтрашнем дне. Да я видел будушее, но другое. Оно приходит мне постоянно в снах и это будущее ужасно. И я всеми силами стараюсь воспрепятствовать ему. Это как твоя борьба с Эдисоном. Электрический ток может быть переменным и постоянным, но постоянный ток - это тупик. Поэтому, я столько усилий приложил, чтоб ты работал здесь. Тупик - тепловая энергетика, потому, что она сожрёт ресурсы планеты, дав взамен условия невозможные для жизни. Тупик - это сам человек, если он не поймёт, что он часть природы, а не её царь. Неужели, любой человек, осознав это, не стал бы делать то же, что и я?
  - Но сам ты был в этом будущем, которое описал мне сейчас?
  - Каким образом я там мог оказаться? Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно.
  - Да, знаю, и, тем не менее, меня постоянно мучает вопрос, не мог ли кто - нибудь всё же проделать такое путешествие? Открою последний козырь. Мои помощники ищут людей с разными способностями, не присущими нормальным людям. Они откопали парнишку, который видит будущее. Так этот парнишка рассказал, что он видит время раздвоенным: в одном рукаве страшные картины: смрад, войны с миллионами жертв, жуткие технические катастрофы, оружие, способное смести всё живое с планеты. В другом рукаве этого нет. На вопрос о тебе он ничего не смог ответить, только пробурчал, что ты знаешь гораздо больше его.
  - Если хочешь, я скажу, как его зовут.
  Никола налил коньяку, мы выпили и он заметил:
  - Я и не сомневался, что ты знаешь о нём.
  - И о слепой девочке, которая сможет предсказывать людские судьбы, словно видит кино всей их жизни. Никола, я вижу цветные сны того поганого рукава истории и противлюсь им всеми своими невеликими силами и очень хотел бы, чтоб эта борьба имела плоды, а не хотел, остаться с ними один на один. А паренька твоего зовут Вольф Мессинг.
  - Да и он сказал, что в 1914 должна была начаться война во всей Европе, какой еще не бывало, но почему-то этого не произошло.
  - В этом году я работал обычным фотографом. Не считаешь же ты, что это могло зависеть от меня?
  - Считаю, и не я один, - ответил Никола и, вновь наполнив бокалы, добавил:
  - Ещё как считаю. Я хотел тебе кое - что рассказать о своей новой работе.
  - Ты же знаешь, что я всегда рад твоим новым успехам.
  - Да успехи у нас очень серьёзные, но возникли проблемы требующие твоего участия для решения.
  - Рассказывай, а об участии можешь не заботиться.
  - Я серьёзно продвинулся в изучении мозга, вернее не его самого, а как им управлять. Исходил из того, что сигналы в мозге не могут передаваться иначе чем электрическими импульсами, а это моя стихия. Бонч (так меж собой мы звали Бонч - Бруевича) сделал мне два аппарата: регистратор импульсов и генератор излучатель переменных слабых токов разных частот. Сначала я записал свои характеристики мозга, а затем попробовал подобрать к ним резонансные частоты. И что бы ты думал?
  - Вероятно, ты нашёл способ изменить интенсивность работы мозга.
  - Ну тебя к дьяволу, ты всё знаешь наперёд, как с тобой Ольга жить будет. Да, как раз это я и сделал. Мозг мы не используем и на четверть мощности, а я сумел подобрать частоты излучения и могу увеличить, или наоборот погасить его активность. Возможности представляешь?
  - Вполне. Можно например усилить математические способности, или подавить агрессию.
  - Да, и я это уже проделал и на себе, и на моих добровольцах. Гением может стать каждый в любой области знаний и эмоций.
  - В чём тогда проблемы?
  - В Бонче и людях.
  - Бонч создал приборы, но он недоволен тем, что они огромны, а сделать их меньше нет возможности, пока они работают на лампах.
  - Никола, я думаю, что эту проблему мы решим сравнительно просто, но её решение может привести к последствиям, которых я бы не хотел.
  - Чем это нам может грозить?
  - Костылями для мозга. Бонч не остановится и создаст машину, которая будет выполнять за человека, сначала вычисления, а потом поработит его полностью, и мир не сможет без неё ступить и шагу. И ты не сумеешь ему это запретить. Люди превратятся в рабов этих машин. Они вытеснят у них всё: живое общение, потребность в знаниях, связь, любовь наконец. Всё заменит суррогат. Так я это вижу.
  - Грань, за которой это произойдёт определить можно?
  - В том и дело, что её никто не заметит.
  - Но выход должен быть?
  - Наверно он есть, но я пока себе его не представляю. Конечно я подумаю об этом, но это самое опасное в том, что я задумал, а рисковать мы не имеем права.
  - Хорошо, но возникла ещё одна проблема, ты, наверно, догадался и о ней.
  - Пожалуй, да. У нас мало людей, которые просто грамотны, образованных и того меньше, а твои работы возможны только с ними. Если человек не знает математики,то никакими излучениями ему не поможешь.
  - Да и в решении этой проблемы работы гораздо больше, чем кажется. Нужна новая школа и человек, который её создаст.
  - Ты же видишь за этим занятием Ольгу, не так ли?
  - Слушай, с тобой невозможно разговаривать, давай лучше ещё выпьем.
  Мы выпили и Тесла продолжил:
  - Ты конечно человек хороший, но Ольга - это новый человек. Таких, как она единицы в этой огромной стране. Мне кажется, она сможет поставить образование так, чтоб готовить людей для будущего.
  - Я это всё понимаю, но согласится ли она.
  - Согласится, я думаю, она догадывается о своей миссии и хватит ей уже продвигать наши изделия. Она переросла это.
  - Согласен. Я поговорю с ней. А сейчас нужно хоть немного поспать.
  - Конечно, но по - моему нам это уже не удастся. Возьмём выходной? Ты же заядлый рыболов?
  - Это ещё откуда такие поветрия?
  - Ну, не один же ты такой проницательный.
  - Ладно, сдаюсь. Откуда ты мог об этом узнать? От Ольги?
  - А она?
  - Ну почему умники так глупы в житейских мелочах? У тебя Сабанеев стоит в книжном шкафу. При твоей занятости и рационализме это не случайное издание. Больше я за тобой случайных вещей не упомню.
  - Ольгу с собой берём?
  - Конечно, я при ней чувствую себя другим человеком.
  - И куда махнём?
  - На Ангару! Ты, как человек азартный, должен мечтать о ловле тайменя.
  - Я и мечтаю всю жизнь.
  - Тогда начнём собираться, спать нам уже некогда.
  
  22.Рыбалка
  
  Мы распределили обязанности. Тесла поехал закупать всё, необходимое, а я на извозчике на работу. Я провёл совещание, выслушал поздравления со вчерашней помолвкой. Сделал распоряжения, предупредив замов об отсутствии. Вызвал к себе Ольгу и спросил, как она относится к рыбалке. Предложение конечно застало Ольгу врасплох, но она мгновенно сориентировалась и, к моему облегчению, согласилась. Тут же позвонила папА и поставила его в известность о наших планах. Он не возражал.
  К этому времени приехал Тесла на машине, доверху забитой рыбацкими причиндалами: от одежды и обуви, до нахлыстовых мушек. Мы решили взять аппарат побольше, чтоб разместить всю амуницию и не ставить палатки. На дворе стоял ноябрь и в сибирской тайге по ночам подмораживало. Это избавляло от вездесущего гнуса, но ночёвка становилась не слишком комфортной, а с нами все - таки была девушка. Выкатив Лат-8, мы перегрузили в него всё из автомобиля, переоделись и заняли места в кабине. Вести аппарат доверили Ольге. Собственно, вести сказано громко. Тесла решил, что надо заехать на Ольхон и предупредить своих работников об отлучке. Я сидел в левом кресле и показал Ольге как поднять аппарат. Она взяла управление и теперь ЛАТ шел по приводному лучу, так что мы с Николой могли подремать после бессонной ночи. Аппарат сам доставит нас в нужное место, останется только разбудить одного из нас, для посадки. Однако Ольге надоело сидеть в пилотском кресле просто статистом. Мы мирно дрыхли и она решила порулить. Она отключила автопилот и потрогала ручку, аппарат послушно рыскнул туда-сюда. Поуправляв некоторое время, она попыталась вновь включить автопилот, но он не включился. Не рискнув будить нас, она ещё около получаса не вмешивалась в полёт, пока не поняла, выглянув сквозь купол, что что-то не так. Под аппаратом летела белая равнина. Тут уже было не до заботы о нас и Ольга разбудила меня. Мгновенно оценив обстановку, я успокоился. Мы летели над Ледовитым океаном. Тревога возникла в душе тогда, когда я понял, что аппарат не ложится на прежний курс, а асимметратор, позволяющий управлять не работает. Ко всему, аппарат начал медленно но терять высоту, и я ничего не мог с этим поделать. Причину я определил просто, но легче мне от этого не стало. Аккумулятор аппарата полностью разрядился и у нас нет энергии ни на что, кроме двигателя. Мы летим на остатках энергии в двигателе, который по сути большой маховик. Вскоре мы мягко приземлились на снежную равнину. Проснулся Тесла и, с удовольствием потянувщись, спросил у Ольги:
  - Как прошёл полёт?
  На что та разревелась в голос. Тесла выглянул за борт, и от удивления лицо его вытянулось.
  - Матка - боска э-э- это куда же мы залетели? Ольга, перестань лить слёзы, ты затопишь всю кабину. Ничего страшного нет, сейчас во всём разбетёмся.
  - Уже разобрался. - сказал я.
  - И в чём дело?
  - Аккумулятор полностью разряжен.
  - Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда.
  - Неподходящее время для того, чтоб Антона Павловича цитировать, - заметил я.
  - Пожалуй ты прав. Причину нашёп?
  - Нет, но один против ста неисправна зарядная цепь, вернее разорвана и аппарат пошёл вдоль магнитного поля, и мы где-то в районе магнитного полюса. Наши специалисты разберутся и вычислят куда мы могли деться, но, видимо, придёться подождать и, вероятно, не одни сутки.
  Я вскрыл панель на аккумуляторном отсеке и убедился, что прав: разъём зарядной цепи кто-то аккуратно разъединил. Ошибка персонала исключена. Тем временем за бортом послышался какой-то шум. Ольга выглянула и с криком отпрянула от прозрачного купола. С другой его стороны показалась оскаленная морда белого медведя. Мишка с интересом изучал неизвестный для него предмет и ещё несколько раз попытался взобраться на крышу кабины, что ему так и не удалось. Никола не потерявший спросонья игривого настроения воскликнул:
  - Сейчас запряжём его и он отвезёт нас в Архангельск, как я понимаю, это самый близкий к нам город с заводом Компании.
  Однако посмотрев на совершенно неживой пульт управления он умолк.
  - Давай - ка, электрик до мозга костей, разбирай один из фонарей и попробуй подключить к нему рацию. - сказал я.
  Никола принялся за раскурочивание фонаря, но ничего не успел сделать. Снежная равнина мгновенно окрасилась в кроваво красный цвет, который наливался всё боле и более ярко, постоянно меняя оттенки, до пурпурного, розового и светло - соломеенного. Затем небо полыхнуло ярко зелёным каскадом света, также постоянно меняющегося оттенка. Мы забыли обо всём на свете и завороженно смотрели на мгновенно меняющиеся переливы красок Полярного сияния. Даже мишка утратил интерес к аппарату и застыл неподалёку как статуя на которую Всевышний прожекторист направил разноцветные лучи. Феерия длилась минут сорок, затем всё опять погрузилось во мрак. Тесла принялся вновь крушить фонарь, но надобность в этом уже отпала. Пульт светился разноцветными индикаторами. Преобразователи энергии работали на любом излучении и энергии оказалось достаточно для работы рации. Через пару часов нам привезли новый аккумулятор. Ещё через час мы вышли из аппарата перед домом Теслы на Ольхоне.
  Быстро сделав необходимые распоряжения Никола сел в левое кресло поднял аппарат над Байкалом и стремительно понёсся к истоку Ангары. Пролетев около сотни километров над рекой он мягко посадил аппарт на галечную косу, недалеко от воды.
  Переодевшись в рыбацкие причиндалы и оснастив нахлыстовые удилища мушками мы пошли по косе в поисках удачного места для рыбалки. Ольга не отставала от нас вооружившись модным портативным Кодаком и непрестанно щёлкала его затвором. Приличное место нашлось недалеко от аппарата. Перекат переходил в глубокий омут течение в котором было не столь стремительным. Я забросил мушку чуть ниже переката и потихоньку стал стравливать шнур. Поклёвка последовала незамедлительно. После подсечки и не очень длительной борьбы я вытащил на берег слиток раскалённого металла. Это был Ленок Ольга радостно взвизгнув принялась фотографировать, но через несколько минут рыбина погасла и сделалась серо-стальной. Тогда Ольга закричала, что она тоже хочет поймать такую рыбу. Уступив ей место я объяснил как делать заброс. Конечно, не с первого раза, но у неё получилось и вскоре река огласилась радостным возгласами:
  - Я поймала, я поймала!!! - и вторая рыбина оказалась на отмели.
  Кодаком пришлось поработать мне. Так меняясь мы поймали ещё несколько ленков, появился Тесла и тоже похвастал трофеями. На ужин нам вполне хватало рыбы и мы, отложив удилища, принялись разводить костёр, и готовить уху, и запечёную рыбу. С таким удовольствием я не готовил уху, наверно, ни разу в жизни.
  Когда ароматное варево сняли с костра, Тесла обратился к Ольге:
  - Что вы предпочитаете Ольга Николаевна, рыбный суп, или уху?
  - Конечно уху!
  - Тогда извольте! - и с этими словами Никола извлёк из припасов бутылку Смирновской водки.
  Выпив по стопочке мы принялись за трапезу. Под запечёную рыбу Никола налил по второй, княжна выпила с нами. Через несколько минут мне пришлось унести её в аппарат и накрыть одеялом. Опять, некстати, вспомнились наши выпивки на работе, если не съесть пару ложек, противного сливочного масла, с нашими лаборантками выпивать не стоило "отъезд" раньше их гарантировался. Мы поговорили ещё немного о превратностях нашей жизни, всё прибрали и отправились спать.
  Наутро, чуть рассвело, мы с Николой вооружились спиннингами и нацепив на них искусственных мышек отправились на охоту за главным Ангарским трофеем. Под отвесным берегом на другой стороне реки вода вымыла глубокую яму о чём можно было судить по её иссиня - чёрному цвету. Забросив мышь наискосок, чуть ниже ямы я начал подматывать катушку. Мышка пустила усы, как будто взаправду собралась переплыть, совсем неширокую в этом месте, Ангару. Как ни внимательно я следил за ходом мыши поклёвку я не заметил, в яме возник мощный бурун и удилище чуть не вырвалось у меня из рук. Время остановилось. Я очнулся только, когда Никола зашёл в воду и огромным подсачеком буквально вынес огромного красавца-тайменя на берег. Когда к нам присоединилась Ольга я не видел, она вовсю фотографировала. Быстро взвесили рыбу, она потянула, чуть больше пятидесяти фунтов. Ни у кого из нас, даже не возникло мысли, лишить такого бойца жизни. Оказывается я боролся с ним больше полутора часов. Под радостные визги и одобрительные аплодисменты таймеш был возвращён в свою стихию. Мы с Николой быстро наловили ещё ленков и уничтожив следы присутствия на реке отправились, завезти его на Ольхон. Проводив Ольгу домой я вручил ей корзину с Ангарской рыбой. Рыбалку не омрачил даже инцидент с аккумулятором, но назавтра нужно вновь погружаться в дела. Я опять поймал себя на мысли, зачем мне всё это, ловил бы рыбу и будь с этим миром, что он заслужил, но остановиться я теперь уже не мог. Ради восторженных голубых глаз я теперь готов был перевернуть весь его вверх дном.
  
  
  
  23.Школа
  
  Всю следующую неделю я провёл в подготовке к разговору с руководителями филиалов Компании. Конечно, я рассчитывал на их поддержку, но проблема заключалась не только в больших затратах средств на обучение детей. Это само по себе не приносило нам никаких выгод. С затратами руководители, скорее всего, согласятся. Как люди, думающие на несколько шагов вперёд, они понимали, что любая система может существовать только в развитии, а оно невозможно без притока свежих сил, от рабочего до руководителя. Главным было то, что мы с Николой предполагали учить не только отдельным специальностям, что с успехом делалось на всех предприятиях, а ещё и вещам, которые не имели места и в государственных гимназиях, да, пожалуй, на то время не практиковались нигде в мире. Но и это не встретило бы, наверно, большого сопротивления, хотя все прекрасно умели считать деньги. Самыми трудными в разговоре представлялись два момента. Во-первых, я предполагал учить всех, а в то время, гимназии делились на мужские и женские. У нас же и учились, и работали девушки и женщины, но после достижения совершеннолетия. Во-вторых, в стране существовало несколько религиозных конфессий, а мы предполагали обучать истории религий и, ни в коем случае, не насаждать какую-то одну из них. Страна в начале века очень трепетно относилась к религии, и нарушать это отношение, ни в коем случае, не входило в наши планы. Наоборот, религию, как одну из сторон духовности, планировалось поддерживать всячески. Что произойдёт, если этого не делать, я знал не понаслышке.
  Конечно, можно набирать в наши школы, как частные, кого угодно, допустим одних православных мальчиков, но от этого мы решили отказаться сразу, прекрасно зная, что дети совершенно неповинны в месте их появления на свет, и это место не влияет на их успехи в учёбе.
  С такими мыслями я несколько дней не мог расстаться и мой вид, наверно, производил странное впечатление на работников завода. Я попросил о встрече с патриархом Тихоном, зная его как человека истинно приверженного вере, в надежде, что в беседе с ним что-нибудь прояснится с трудными решениями.... В любом случае придётся привлечь к работе священнослужителей и лучше заручиться поддержкой верховного Иерарха, чем действовать на свой страх и риск. Тихон избран на патриаршество совсем недавно, в основном мирскими депутатами. Поддержка и авторитет в народе у него огромны, и, если удастся заполучить его в союзники, многих проблем просто не возникнет. Россия в начале века не блистала образованностью, и многие начинания могут встретить сопротивление, а церковь, выступив на нашей стороне, существенно бы облегчила задачу.
  Пока я несколько дней готовился к важнейшему разговору, Ольга работала у Теслы. Он создал специальные испытания для отбора детей и обучал её работе с ними. Разработал он и условия отбора тех, кто будет преподавать в школах.
  В один из дней они связались со мной, и Ольга рассказала о продвижении в задуманных делах, а затем заговорил Тесла. То, что он сказал, трудно укладывалось в сознании. Сначала он напомнил о разговоре, о миниатюризации электронных приборов:
  - Ты помнишь, что обещал подумать над тем, как сделать передатчики и приёмники без ламп?
  - Лишний вопрос! Я думаю над этим постоянно и не могу решиться на такие технологии без крайней надобности, пока я её не вижу.
  - А видимо она наступила. Бонч создал прибор, который может управлять мозгом по желанию человека и, кроме этого, ещё усиливать его мыслительную энергию. Двое моих испытателей свободно разговаривают мысленно с разных концов острова.
  - Ты хочешь сказать, что нашёл способ общаться друг с другом без всякой связи???
  - Как ты догадлив! Именно это я имею ввиду.
  - Тогда нетрудно догадаться, что Вам с Бончем надо, скорее всего аппарат, который это обеспечивает, нужно возить за собой на паровозе.
  - Почти! Он занимает солидную комнату и весьма капризен.
  - А больше Бонч там ничего не выдумал?
  - Пока нет, но он запросил пятьдесят тысяч ламп, это полугодовой выпуск на заводе, который их производит.
  - Как хочешь, ссылайся, на что хочешь, но этот заказ нужно приостановить. Я думаю, что знаю, зачем они ему понадобились. Скажи Бончу, чтоб завтра же был у меня. Будут вам миниатюрные передатчики!!!
  Тесла, видимо, уловил в моём голосе крайнее неудовольствие и тревогу, потому что на связи вновь оказалась Ольга и спросила, что произошло.
  - Пока ничего, - ответил я.
  - Ты знаешь, я видела их эксперимент, если бы у нас были такие приборы, мы могли бы постоянно говорить друг с другом, никому не мешая, и я не была бы такой несчастной.
  - Ты не представляешь всех последствий.
  Видимо и Ольга почувствовала, что я встревожен и, попрощавшись, отключила связь.
  Я сидел, оглушённый новостями, не в состоянии думать ни о чём другом.
  
  24. В раздумьях
  
  Работать я не мог. Вызвал заместителя и попросил провести утреннюю оперативку. Сам, перекусив и выпив чая, отключил связь, устроился поудобнее и задумался.
  Никогда ещё, с той поры как я оказался в начале века, мне не приходилось с таким трудом делать следующий шаг. Всё, что я делал до этого, удавалось относительно легко просчитать. Принять же решение, которого требовал Тесла, я не мог по нескольким причинам. В голове вертелось: можно спокойно остановиться на достигнутом. Система, которую я организовал, работала устойчиво и приносила: как доходы, так и радость от творчества и общения с людьми неординарными. Совершенствовать и развивать её можно довольно долго. У меня есть любимая женщина и, если не делать глупости и резких движений, то можно спокойно наслаждаться жизнью. Если игнорировать просьбу Теслы, пусть Бонч возится с лампами, на десяток лет это отсрочит то, что он задумал, но затем он всё равно создаст ЭВМ, а именно это он собирался сделать, только для такой затеи он мог запросить столько ламп. Создание вычислительной машины вызывало у меня наибольшую тревогу. Была ещё проблема, которую я мог решить - это открытие ядерной энергии и цепной реакции деления ядер, но эта проблема была проще.
  Почему я встревожился, узнав о попытке создать ЭВМ, потому, что считал это изобретение главным, которое способно разрушить человеческую цивилизацию.
  Создание устройств, использующих атомную энергию, таило громадную угрозу. Атом был невидим, но обладал колоссальной разрушительной силой, а сила эта была очевидна. Проявив себя в бомбёжке Хиросимы и Нагасаки и нескольких авариях с выбросом продуктов распада, наиболее известной по Чернобылю, атом заставил задуматься и принять различные меры к ограничению применения и контролю над собой. Человечество имело в моём времени колоссальную мощь, для самоуничтожения, но и только, никто всерьёз не воспринимал угрозу, хотя все о ней знали.
  Другое дело был электрон, хиленький и незаметный, не проявляющий агрессии, но он был гораздо более коварным врагом человечества. И я стоял сейчас в точке, с которой могло начаться движение к концу цивилизации. И я прекрасно понимал, что или отсрочу его, насколько это возможно, или ускорю многократно.
  Слабенький электрон, копошащийся в миниатюрных устройствах с токами, едва обнаруживаемый чувствительнейшими приборами, делал своё дело с упорством Сизифа. Во времени, из которого я уехал, труды его уже стали заметны невооружённым глазом и повергли людей посвящённых в шок. Люди мало думающие, вовсю наслаждались успехами электрона, а он исподтишка приучал их к себе и становился всё более незаменимым.
  Вычислительная техника проникла буквально всюду. Электрон не оставил людям ни малейшего шанса обойтись без него и пока делал вид, что он на службе у людей. Пока. Но несколько аварий в электронных сетях привели специалистов в ужас. Из - за сбоя систем управления оружием, несколько раз Земля была на грани уничтожения, но это были вещи очевидные.
  Гораздо страшнее проявлял себя электрон в обыденной жизни. Появилось поколение детей, не знающих иных забав и игр, кроме сидения за компьютером. Вещи, сопровождавшие это явление, были чудовищны. Дети убивали родителей, пытавшихся воспрепятствовать играм. Ребёнок, оказавшийся на улице, порой получал травмы и погибал от сознания того, что у него, как в игре, много жизней. Просто общее здоровье человечества падало катастрофически, из - за образа жизни, диктуемого компьютером. Нетрудно было спрогнозировать, чем логически завершится триумф электрона. Учёные в эйфории создавали искусственный интеллект, не подозревая, что с его созданием человек совсем не будет нужен машине, и она спокойно найдёт наиболее простой и рациональный способ от него избавиться.
  Все эти мысли пронеслись у меня в мозгу, и холодная испарина выступила на лбу. Я понимал, что этот процесс уже не остановить. Был ли у меня выход? Вероятно, нет, но шанс изменить расклад сил, вероятно, есть и мне придётся попытаться его использовать.
  Решение напрашивалось само - нужно поставить насколько это возможно, коварного врага под контроль. Пока это нетрудно, но что произойдёт дальше, наверное, знал только Бог.
  Теперь, когда решение было принято, я вполне мог поговорить с Бончем.
  
  25. Бонч - Бруевич
  
  Я глубоко ошибался, полагая, что Бонч бросится создавать полупроводники, вооружённый представлениями об их устройстве и принципах работы. Он оказался не так прост, к тому же у него имелись собственные идеи, совсем в другой области, чем я думал. Но выяснилось это гораздо позже, и полсотни тысяч ламп ему оказались нужны вовсе не для создания компьютера.
  Бонч, наблюдая за работой Николы, пришёл к мысли, что гениальность Теслы состоит в умении связываться с каким-то информационным полем, витающим в космосе над планетой. Это поле, по его представлениям, содержало всю информацию, которая когда - либо могла быть использована на Земле. Открытия делались учёными в тот момент, когда они устанавливали связь с этим полем. Тесла же научился управлять связью в любое время, но поле отвечало только на конкретный вопрос. Получи Никола доступ ко всей информации, его мозг бы просто не выдержал. Бонч решил создать прибор, способный обеспечить такую связь для любого человека. Читатель, наверно, догадается, что с созданием такого прибора никакой нужды в компьютерах не возникло бы. Это всё равно, что для верующего телефон к Богу.
  Забегая вперёд, скажу, что управлять гениальностью Бонч так и не научился, но уже подрастал, никому пока ещё неизвестный гимназист, в захолустном Баку. Он встретится с Бончем только в двадцать седьмом году, и этот дуэт поставит обычную физику, а с ней и жизнь людей на такие высоты, которые пока никто, даже в дурном сне, не мог видеть.
  Пока же Бонч занялся полупроводниками. Но пошёл при этом совсем другим путём, чем я от него ожидал. Он сразу же понял, что одиночные приборы не решат проблем. Сконструировав и испытав: диоды, транзисторы и тиристоры, Бонч понял, что это тупик. Элементная база, какой бы она не была - это кирпичики, из которых нужно строить любую схему, что приведёт к созданию конструкций: сложных, громоздких, требующих питания, обслуживания, ремонта. Надёжностью они так же не отличаются. И тогда он решил объединять функции деталей в одной схеме и делать её целиком.
  Доложив на одном из совещаний, что сделал своё вычислительное реле величиной с ноготь, он долго не мог понять, моей реакции. Я просто впал в ступор. Тормозя появление компьютеров, я сам подтолкнул его к созданию микросхем, следующий шаг - процессоры. Зная Бонча, я совершенно не сомневался, что он его сделает. К счастью я ошибался и тут. Бонч не интересовался вычислительной техникой. К тому времени, когда он создал микросхемы, Тесла уже придумал, как активизировать работу мозга и надобность в вычислительных машинах отпала. Сделав электронные приборы миниатюрными, и обеспечив, тем самым, эксперименты Николы, Бонч вплотную занялся своей идеей. Всё оказалось не так просто, но упорства ему было не занимать. Я же сидел как на иголках. Добейся он, даже самых незначительных результатов, неизвестно к чему они приведут. Я не говорю о том, что можно будет просмотреть, как киноплёнку, жизнь отдельного человека, но и жизнь всего человечества. И только Богу известно, какая ещё информация содержится в этом информационном поле. Тормозить эксперименты я не стал, справедливо полагая, что если это поле разумно, то оно само установит границы проникновения в себя. Хорошо, что хоть в этом я не ошибся.
  ;
  26. Мария.
  Всё пока развивалось по плану, который я никогда не записывал, но постоянно носил в голове. Два вопроса крутились у меня в мозгу постоянно. От их решения зависела судьба миллионов людей. Германия, лишённая возможности поиграть мускулами в первой мировой войне продолжала наращивать эти мускулы с катастрофической быстротой. Президент Германии Пауль фон Гинденбург был уже глубоким стариком и вскоре ему на смену придёт Гитлер. Он развяжет войну, в которую постепенно будет втянуто полпланеты. Как не допустить этого тревожило меня постоянно. Но эта угроза была весьма отдалённой и время для её решения имелось. Проблемой, представлявшейся гораздо более сложной, служила ядерная энергия. Открытие Беккерелем радиоактивности не давало покоя пытливым умам во всём мире. На острие исследований оказалась женщина - Мария Кюри. Она настолько фанатично верила в полезность ядерной энергии, что носила на груди кулон с одним из радиоактивных элементов. От его излучения она и погибнет, но прежде создаст все теоретические предпосылки для осуществления цепной реакции. Эти предпосылки американец Роберт Оппенгеймер, с успехом, воплотит в ядерную бомбу, за что два мирных японских города жестоко поплатятся в августе сорок пятого. Что делать с этой фанатичкой я не представлял, но уничтожить проблему нужно было любым способом. Самым простым и эффективным казалось просто уничтожить её физически. Конечно это будет сопряжено с неприятностями, но главное не остановит других учёных, а их уже было достаточно в мире и жили они не только в Европе. Если уничтожать, то нужно всех. Конечно, такой вариант мною даже не рассматривался. Учёные изучали радиоактивные элементы с лучшими побуждениями о светлом будущем человечества, но я хорошо знал, что все подобные открытия в первую очередь окажутся в руках у людей с погонами. Даже мирный атом, как его называли в моё время, показал свои мирные зубы, в 1986 когда взлетел на воздух реактор Чернобыльской АЭС и половина Европы ощутила на себе, что несёт атом миру.
  Сложность моего положения заключалась в том, что я не мог рассчитывать ни на чью помощь. Тесла наверняка решил бы эти проблемы, но он сразу бы понял, что я знаю о будущем. Решив что с Гитлером я разобраться успею позже, всю свою энергию я направил на устранение из человеческой истории атомной энергии и всего что она принесла. Выгоды от её использования были несравнимы с теми бедами, которые она навлечёт. К концу тысячелетия весь мир будет огромной пороховой бочкой с горящим фитилём. Любому инженеру понятно, технических систем не подверженных сбоям, не существует и ядерная война это неизбежность объективная, рано или поздно, где-нибудь, что-нибудь выйдет из под контроля. Мир в моё время уже не раз стоял перед пропастью. Бесноватый политик , или технический сбой и на Земле не останется даже бактерий.
  Поступить с Марией как в своё время с Гришкой я не мог. Изучив всё, что доступно о ней я понял, она не остановится ни перед чем. Я решил, что я ни в коем случае в этой жизни не применю насилие, да и устранение Марии, как я уже заметил, ничего не решало. Для начала я решил познакомиться с ней лично, что можно сделать на очередной Парижской выставке. Я решил попытаться убедить её отказаться от работ, вероятность этого была ничтожной, а мои козырные карты я не мог пустить в ход. Показать ей Хиросиму или Чернобыль невозможно. Я попросил Ольгу найти способ встретиться с Марией. Круг её знакомых в Париже был обширен и разнороден и я надеялся, что это поможет организовать встречу. Вскоре выяснилось, что путь неверный. Кюри ничем не интересовалась, кроме своей работы и не появлялась в свете. Оставался второй путь, но он стоил мне гигантских затрат и усилий. Ничего не оставалось кроме организации отдела ядерных исследований и игры на опережение. Конечно, это нечестный ход, по отношению ко всем, кто занимался атомом, использовать их же грядущие изобретения в целях борьбы с ними. Но ничего другого и эффективного я придумать не мог. Мои инженеры быстро получили радиоактивные материалы. Что оказалось нетрудно, основные залежи находятся на территории России. Провели исследование действия радиации на живые организмы и опубликовали результаты во всех мало мальски значимых физико - химических журналах. Один из якобы изобретённых дозиетров подарили Марии. Мир содрогнулся от снимков подопытных обезьян в разных стадиях острой лучевой болезни. И уж, что совсем было мне чуждо, мы сняли игровой фильм об учёных, которые гибнут в результате исследований ядерной энергии. Такой отвратительный и нехитрый ход привёл к тому, что большинство лабораторий закрылись из за прекращения финансирования своими правительствами. Часть просто разгромили люди напуганные возможными последствиями. Мария публично объявила об отказе продолжать исследования и сорвала с шеи кулон с полонием. Труднее всего пришлось со своими, поняв, какие энергии можно получить из ядерных реакций они ни за что не хотели остановить работы. Тут уж пришлось серьёзно вмешаться мне. Думаю, большинство прониклось крайней опасностью опытов и спокойно отнеслось к свёртыванию работ. Ядерная угроза отодвинулась.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"