Большинство из нас знакомы с русской народной сказкой: Об Иване - дураке, Василисе Премудрой, Кощее бессмертном. Все знают, что закончилась эта сказка пиром горой, в честь свадьбы Ивана и Василисы. Никто не озадачился, как правил своим Полцарством, полученным в приданое с невестой, Иван - дурак. А он как-то правил.
Напервоё кладём. Брачная ночь
После пира - горой Иван - дурак и Василиса удалились в опочивальню. Иван начал примерять царские одежды и регалии, а Василиса, застелив брачное ложе, обнажилась и в нетерпении дожидалась новоиспечённого царя.
- Слушай, Вась, а скипетр в какой руке надо держать?
- В правой, Ванечка, в правой, родненький. А державу - в левенькой. Айда скорее в постельку, а то моя девичья плоть изнемогает!
- Да погоди ты! Зачастила, а право и лево у меня где?
- На правой-то у тебя колечко обручальное, а на левой - перстень с печатью царской. Айда милый ко мне, айда, а то надорвёшься сразу-то так рьяно браться за дела государственные. Тяжела корона-то.
- А как корону надевают, где у неё перед?
- Там камешек такой большенький и красный, лал, прозывается. Ванечка, ну я уже вся трепещу да истекаю желанием тебя, родненький, экий ты право, хочется уже.
- А пояс у шубы царской каким узлом вязать?
- Не буду я тебе никакого узла показывать, пока не полюбишь меня крепко - накрепко, сладенько, да не один разочек!
- Ну что ты, Васенька! Я же царь топерича! Вишь, мне с утра к народу выходить, а я ни в зуб ногой, а ты - полюби, да полюби, экое нетерпение у неё. Не отвлекай! Тут дело государственное, а я ни ступить, ни молвить не умею.
Тяжело вздохнув, Василиса отвернулась к стене потихонечку и сделала вид, будто заснула.
Ванька, нарядившись в царские одежды и покрутившись перед зеркалом, счёл свой вид сносным и неспеша разоблачился. Развесил всё аккуратно, а корону положил так, чтоб второпях не перепутать где у неё перёд.
Василиса, приоткрыв один глаз, увидела, что он присел к её столику с мазями да румянами заморскими, сгрёб с него всё, вытащил мятый листок бумаги, помусолил карандаш бровки подводить и начал карябать на бумаге каракули.
Разбираемая любопытством, она спросила:
- Вань, ты спать-то сегодня будешь со мной?
- Кака ты нетерпеливая, вот напишу дли памяти словы к своёй речи, тезисы то исть, да приду к тебе. Чем отвлекать, ты бы лучше мне помогла, не силён я в грамоте - то!
Тута накропал я, чё нада завтре у дьяков приказных поспрошать. Как думашь, на первый раз хватит?
- А что ты там накропал, Ванечка?
- Дак нада у их спросить, как у нас армия? Много ли злата в казне? Да каки дела-то в государствии?
Сердце у Василисы ёкнуло тревожно, но добавив в голосок елея, она проворковала:
- Ванечка, утро вечера мудренее, выспимся, и сам всё увидишь.
- А и правду может только перву-то ночь и удастся поспать ладом, чует сердце-то, не зря жёнушка меня от дел-то государевых отвлекат. Полюби, да полюби, опять же если наследника зачинать, так на трезву голову нада, а шумит голова-то. Не только на пиру-то по усам текло, а и в рот изрядно попало.
С этими думами Иван заголился, сиганул под одеяло, отвернулся к стене и захрапел. Сморили беднягу думы-то о государстве, да заботы неотложные.
Василиса с горечью покивала головой. Любви плотской расхотелось. Она встала, прибрала раскиданные заморские тени, пудры и помады с румянами, да стала думать, как дурака вкруг пальца обвести. Дела-то уж очень неважно шли в том Полцарстве, которое отец за неё в приданое дал. Можно сказать, что и не шли даже, а стояли или пятились.
Скоро сказка сказыватся, да нескоро дело деется...
На второё кладём. Полцарства
Наутро Иван - дурак, проснувшись затемно, не обнаружил Василисы под боком. Снились дураку сны кошмарные, будто идёт на Полцарствие его орда сарацинская, а у него в руках заместо меча - кладенца кол из плетня вытащен, а вороги приступают да уже и луки натянули со стрелочками калёными, и тетивы звенят в натуге. Звон и разбудил, да только не от луков, а в головушке. Присел Иван на краешек кровати и задумался: куда это жена с ранья подевалась, да решил, что дела царские и без неё можно вершить. В трапезной ждал его завтрак, да с запотевшим графинчиком посереди стола. Но дела царские трезвой головы требуют и Ванька, скрипя душой, отодвинул водку, покушал кашки с маслицем, да и засобирался на крыльцо высокое, принарядившись по - вчерашнему.
Перед крыльцом уже толпились бояре да дьяки приказные. Василисы не было. Прочистив горло, новый царь начал вещать, вынувши вчерашнюю бумагу и косясь в неё одним глазом. Вывалив на собравшихся всё, что задумано, Ванька прислушался. Толпа роптала и не сказать, что одобрительно. Отпустив всех с миром, царёк огляделся. Терем стоял на горе и, доколе видело око, расстилался стольный град. Маковки церквей золотило солнце. Весёленькие улочки разбегались от холма с теремом, но что - то в виде насторожило Ваньку, но пока он не разобрал, что? Захотелось пройтись по стольному граду, да только он собрался со двора, как охрана скрестив бердыши воспрепятствовала. Да кто я, Царь или...?! Но главный караульный ответил:
- Без ведома царицы Василисы в город отпущать не велено!
- Так зови её, я ей покажу, кто в доме хозяин!
- В отъезде Оне.
Ванька не стал спорить и направился в заведение, куда и царь без охраны ходит. Сидя на золотом горшке, раздумывал, что это за закидоны у жёнушки такие? Переоделся в дурацкое, на всякий случай прихватил удостоверение Царя и мызнул через чёрный вход из дворца на задний двор.
У конюшни толклись кучера и конюхи. Пробираясь мимо них, услышал:
- Гляди-тко, новый-то царёк, как круто решил порядок-от навести. И армию проверить и казну, а невдомёк дураку, что и армии нет, и казна пуста.
- Да так Василиска и подпустит дурака к своим делам!
Ванька хотел вмешаться в разговор, да подумал - рано и, решив погодить, поплёлся дальше, думая невесёлое.
За конюшней в загоне, кой - как огороженном, накрытое брезентом, храпело какое - то Чудище о трёх головах, откинув в сторону большие когтистые лапы. Растолкав одну из голов, Иван сунул в сонные очи удостоверение и заорал:
- Встать, когда с тобой Царь разговаривает!
Вторая голова приоткрыла один глаз, а третья продолжала храпеть. Ванька схватил жердь из изгороди и огрел её по макушке. Все три головы проснулись и захныкали.
- Ну всегда так, чуть что - армия виновата!
- Ты - армия?! - изумился царь.
- А то? Все три рода войск: тут и сухопутные, и воздушные, и флот.
- Как это? - открыл рот от неожиданности Иван.
- А вот так. На суше - огонь мечу из голов. Крылья расправлю - авиация. А на море, я ведь змей, значит - земноводное. Вишь, один в трёх лицах, зачем кого-то ишо держать?
- А разведка, штаб, солдаты?
- А на чё они, я вместо. Министр обороны, правда есть, так он на острове Буяне моё довольствие в казино с любовницей спускат.
- ???
- Да ты мил человек рот-то прикрой, ишо и не того тут навидашша.
- Так, а что ты ещё знаешь?
- Как чё? Дак всё, я же сказал - я вся армия и разведка тоже, и контрразведка.
- Не врёшь? А ну - ка, сказывай, где Василиса?
- А это у тебя, раздолбая, нада спрашивать, ты ведь её про...спал! Да я сегодня добрый. Она уж меня тормошила с утра.
- Что, поди уж свергнуть меня хотела?
- Нет, хотела на мне слетать, да Полцарство в порядок привести, пока ты дрыхнешь, да не вышло ничего.
- Эт почему?
- Дак не боеспособный я.
- ???
- Да чё ты зенки-те вылупил? Смотри!
- Змей вылез из под брезента и пред Иваном предстал скелетоподобный ящер в лохмотьях шкуры и с голыми костями без перепонок вместо крыльев. Ясно, что ни летать, ни плавать на таком невозможно.
- Ну, хоть огнемёты - то у голов работают? - в отчаянии спросил Иван, чуя недоброе.
- Да где там!!! Министр обороны всю огнесмесь с них слил в своего мерина.
- А перепонки-те где с крыльев?
- Дак сперва министр их на теплицы пристроил, розы выращивать, да продавать.
Обещался заморские купить. Василиса сама в Париж с ним ездила. Так там зонтики в моду вошли, она и накупила заморского шёлку, да с Марьей - искусницей и пустила весь на зонты.
- Это что же, моё Полцарство можно голыми руками взять, что ли?! - завопил Иван.
- Дак так выходит, вороги-то по всёй границе, почитай шкодят, только и боязни, пока не знают, что у нас за развал.
Ванька сел на землю и заплакал. Одна из голов свесилась к нему на плечо и прошептала:
- У тебя краюха за пазухой, ты бы покормил меня, мил человек, на голодное-то брюхо ох и тяжела служба. А там, глядишь, и придумаем чего.
Царь добыл из за пазухи утрешний графин, приложился к нему солидно, нюхнул краюху и разломив её натрое, скормил головам Горыныча. Змей повеселел.
- Да не горюй ты так, меня опочинить можно. Ты за Василису горюй, она на Буян подалас. Там любовник у неё - Гвидон. Да и казну она там дёржит, в нашей - то и полушка не валялас. Вот починим меня, так и наведём порядок. Только втихаря нада. Ты в конспирации, гляжу, силён. Не попёрся в шубе-то с короной, то ведь дальше конюшни-то и не ушёл бы. Зол народ-от на Василису-то, ну и на тебя - дурака, попутно! Остаток водочки - то дай допить, давлюсь ведь.
На третьё кладём. Горыныч
Головы поочерёдно приложились к остатку в графине. Змей повеселел ещё больше. Дёрнулся расправить крылья, да вовремя спохватившись, вновь залез под брезент.
- Тьфу, чуть не демаскировался. Так, Ваня, давай - ка будем думу думать о нашей дальнейшей тактике и стратегии.
- Это что за звери такие?
- Ну, эт просто. Тактика - это меня починить. А стратегия, это брат сложнее, это как меня использовать с толком. Понял?
- Не совсем, но что сперва надо тебя чинить, да.
- Тогда слушай сюда. Допреж починки нада нам Василису на Буяне задержать, то не успеем ничего, вернётся она и будешь ты опять... дураком. Для этого придётся Бабу Ягу привлечь. Зла она на царицу-то. Всё отобрала та у неё и отправила в лес дремучий, в ссылку, считай!
- А за что это? Чем старуха-то не угодила?
- Так бабка-то пожила и Мудрая уже, а Василиса только Премудрая ещё, кто ж стерпит?
- Чем Баба помочь может в своём лесу-то?
- Дак бурю на море замутит, яхта - то у Василисы так себе, не то что у Гвидона - в бурю плыть побоится. Ты сейчас садись на свово Серого Волчка, да и дуй до неё. Дорогу - то помнишь? Договоришься о буре-то.
- Хорошо, а дальше-то что?
- А к Искуснице подкатишься, так, мол и так, Марьюшка, полотна нада. У неё есть холсты белёные, не шёлк конечно, но прочные. Тише полетим, да это не так и страшна. Поспеем!
- Куда это ты собрался?
- А на Буян, Ваня, на Буян!
- Чего мы там не видали?
- А денежки наши тама! Ты думашь, чего тебя в город-то не пустили?
- ???
- Дак нету города-то стольного, деревня по уши в грязи. Народ - от, сперва вовсе плохо жил, а потом всё хуже и хуже. А денежки-то на строительство бургомистр сперва в храм вбухал, а те что остались прихватил, да и на Буян убёг. Шале там, сказывают, купил для бургомистерши.
- Чего купил?
- Ну дак и я не знаю чего, только, сказывают, дорого.
- Слушай, змей, а ведь город - от красив: церквы там, улочки мощёные, лавки. Лепота. Так вон оно что, народ - от не шевелится ровно?
- Дак пока ты дрых, Марья Искусница и нарисовала его на холстине, не отличишь ведь от взаправдашнего. Талант!!! Холстину-то придётся на крылья пустить и камуфляжа не нада будит.
- Чиво, чиво?
- Ну, глянет кто, город и город летит. Мало ли чудес на свете? Да, ведь чуть не забыл! Яга самогонку приспособилась гнать, синим огнём горит, так ты ей скажи, чтоб прихватила бочонок.
- И куда ты с ним?
- Ваня, Ваня, так огнемёты - то и зарядим им. Да с него, если я пукну и факел поднести, так взлетим, как на форсаже. А не поджигать, так кто нюхнет - не выживет. Пужнём маленько Гвидошу-то, так всех выдаст и денежки отдаст. То, вишь ли, при дележе - то ему белка, да дерево с золотыми орехами достались. Он и приподнялся. Так-то вот! Давай, не сиди, зови Серого Волчару, да и с Богом!
На четвертоё кладём. Баба Яга
Яга томилась в ссылке! Василиса отобрала у неё почти все сказочные артефакты. Ни помела со ступой, ни гуслей самогудов, ни ковёрного самолёта. Сиди в глуши лесной и наслаждайся своей мудростью. Но Яга была не только лыком шита и блюдечко с яблочком припрятала, заявив Василисе, что разбила блюдце впопыхах, стараясь спрятать хоть что-то и даже предъявила осколки. Василиса, воочию не видевшая блюдца, поверила. Оставили старушке и кота Баюна, но он от старости ничего уже не мог и, только мурлыкая, помогал старушке засыпать, да травил на ночь байки, коих знал предостаточно. Так и тянулись бабушкины дни. Втайне она рассчитывала, что с приходом нового царя что-то и в её жизни изменится. Посмотрев по блюдцу последние новости, она укрепилась в своих ожиданиях. И когда Серый Волк с визгом притормозил у её избушки, подхватилась и развернула избушку, как мать поставила.
- Здравствуй, Ванечка! Здравствуй родненький! Знаю, знаю все твои проблемушки, проходи в избушку, чайку испей, в баньке париться у тебя времени нету, потому уж и не предлагаю. Ты, Волчишка Серый, погуляй пока невдалеке, а то Баюн на тебя будет фыркать, поговорить с гостем дорогим не даст.
- Некогда мне чаи распивать Ягусенька, время дорого, того и гляди без Полцарства останусь.
- Ой какие нонче цари-то пошли занятыя, всё ведь пекутся о Полцарствах своих, нет чтоб бабульку уважить. Приспичит - так и нечистой силе готовы в ножки кланяться. Не по уму это, Ваня.
Иван смутился и решил делать всё так, как скажет бабуся. Слишком много стояло на кону, чтоб пренебречь гостеприимством.
Испив чайку с выпечкой, Иван собрался было открыть рот для своих просьб, но Яга опередила.
- Счас новости по блюдцу будут, сам всё и увидишь. Знаю твои дела да только буря не нужна будет, Василиса и так у Гвидона загостится, ещё и сам поедешь за ней. А самогонки для змея в погребе не одна бочка, так что по ноздри ему зальёшь все головы.
Блюдце тем временем прояснилось и показало заставку одной из программ новостей.
Главная новость во всём мире! Уже второй день на острове Буян банковский кризис. Банки не в состоянии выплатить своим вкладчикам не только сбережения, но и зарплату. Всебуянская забастовка охватила остров. В порыве гнева народ обтрёс дерево с золотыми орехами и растащил их. Белка, оставшись без работы, извелась от скуки и не поёт больше песенок. Прибывшая с официальным визитом Царица Полцарства Василиса Премудрая, не только не может получить свои офшорные вклады, но и покинуть остров. Команда царской яхты разбежалась, не получив обещанную зарплату. Гвидон на ковре - самолёте отправился в вояж по Царствам, Полцарствам и Совсем нецарствам, в поиске кредитов.
- Видел, повезло тебе, я так думаю кризис - от как раз из за Василисы вышел. Народ подумал, что она деньги с острова вывезет и повалил в банки-те. А Гвидон - обормот, на чём полетел, мой коврик-то у него. Сама плела, сама наговаривала, отменить что ли колдовство-то, вроде как авиакатастрофа будет.
- Ну бабусь, давай уж без вредительства. Прознают, так и в террористы недолго загреметь. Ты лучше ему вынужденную организуй, где - нибудь в Совсем нецарстве, где и не видали самолёту-то.
- А что, Вань, это у меня запросто. То скажешь, чего мол к бабусе мотался, самогон-то и Искусница умеет варить.
- Да не до самогону ей, она змею крылья чинит.
- Ну хоть этим искупит обман - от свой.
- Ты о чём это, Яга?
- Дак я сегодня чуть с печи не рухнула, когда смотрела новостя-то. Про нашу столицу говорят. Я знаю, что это дыра дырой, а глянула - обомлела. Городище белокаменный, улицы мощёные, церковки маковками золотятся. Ещё подумала, что обман, так хитренько показали, не отличишь.
- Я тоже купился! Талантище у Маруськи-то! Ну бабушка надо мне поспешать, кризис кризисом, но воротилы финансовые везде лазейку найдут. И Гвидоша тоже не уступит им умом. Прощевай. Бочку-то не повезу я сейчас. Змея буду на ходу пробовать, так и залетим к тебе.
- Ну поезжай, да вспоминай про старушку-то почаще, избушка-то вишь одряхлела совсем, починить ба.
На пятоё кладём. Гвидон.
Ковёр летел по ясному небу. Под ним проплывали земли Царств, Полцарств, Четверть-царств и Совсем-нецарств, как в народе называли страны сарацинов. Размеры царств Гвидона не интересовали. Он прекрасно знал, что в Совсем-нецарствах, где на взгляд Дурака водились только верблюды и песок. Денег - как этого песка. Царства давно уже пересели на меринов и коньков - горбунков; скотину неприхотливую, но пожирающую огнесмесь. Совсем-нецарства плавали на подземных морях диковинной жидкости и сарацины быстренько разобрались, что она хорошо меняется на золотишко.
Гвидон, руля ковёрным самолётом, погрузился в невесёлые мысли:
- Чёрт дёрнул эту красавицу, умницу, спортсменку, заявиться за своими капиталами. Денежки Василисиного Полцарства прекрасно работали на благо острова. Буян процветал. Буяне давно уже отвыкли работать. Основные их дела: показывать пальцем на достопримечательности, лежать на травке и косить зелень с приезжих беглых бургомистров и прочих неудавшихся губернаторов отдельных полуостровов.
Правитель прекрасно понимал, что белка с золотыми орехами - весьма хилый источник доходу для подобной жизни. Остров давно уже скупила Василиса, но править сытыми лентяями - такое удовольствие. Дёрнуло эту премудрую дуру выйти замуж. Отдавать деньги Гвидон не собирался, но молва о том, что Ванькина жена заберёт всю наличность, вызвала кризис, чреватый бунтом, а тридцать три престарелых астматика для его подавления подходили слабо - сами не прочь примкнуть к народу. Гвидоша летел занимать деньги, чтоб решить свои проблемы. Он прекрасно знал, что Василиса довела своё Полцарство до ручки и ничем не могла пригрозить Буяну.
Вдруг ковёр несколько раз чихнул и стал терять высоту. В ушах засвистело. Гвидон в отчаянии рванул на себя ручку управления. Действия не возымело, и ковёр плюхнулся в барханы подняв тучу песка и пыли. Незадачливый пилот прокашлялся и огляделся вокруг. В отдалении поднимался столб дыма, вокруг кроме песка ничего не наблюдалось. Смотав ковёр и взвалив его на плечо, главный буянин поплёлся на дым.
Посреди пустыни стояла юрта, порядком закопчёная. Двое сарацинов жгли под огромной бочкой кизяки, а третий фасовал выгнанную огнесмесь в бурдюки. Из колодца рядом с бочкой смердило. Князь понял, что очутился в одном из Совсем-нецарств. На горизонте появилось облако пыли и, вскоре, около бочки затормозил шикарный мерин. На нём восседал друг Гвидона - Али Баба.
Он слез с мерина, напинал всем троим под зады за плохую работу, вылил мерину в пасть три бурдюка, три приторочил к седлу и только сейчас увидел Гвидона.
- Вах! Какой гость! Что, тоже за огнесмесью?
- Нет, ковёр поломался. Вынужденная.
- Всё! Ты мой гость, залезай на мерина, поехали!
Али Баба слыл заядлым игроком в рулетку и частенько гостил на Буяне, научив взамен местных курить анашу. С Гвидоном он был на короткой ноге, иногда вместе шатались на острове по борделям. Пристроив ковёр, друзья взобрались на мерина, Али Баба бросил работникам мешок с гашишом и тронул скотину.
В шатре, накурившись кальяна, Али Баба, прищурив хитро глаз, спросил Гвидона:
- Куда это ты так спешил, что сам отправился на ковре?
Гвидон тяжело вздохнул и вывалил на голову Али все свои проблемы.
- Вах, дарагой! Тяжело тебе, но мы же друзья! Дам тебе лаве, только сам понимаешь под процент, но тебе, как другу, под маленький.
Гвидон повеселел, и, хоть отдавать было нечем не только долг, но и процент, согласился. Он давно уже привык жить одним днём. Али кликнул слуг и те мгновенно снарядили караван верблюдов, в тюках которых благородно позвякивало. Взгромоздившись на одного из дромадеров, Гвидон двинул к морю, где решил зафрахтовать галеру для доставки кредита на Буян. Не омрачило даже то, что ковёр так и не ожил. Пусть Василиска там погрызёт локти.
На шестоё кладём. Василиса.
- Да! Это я влипла, так влипла, и не сделать ничего. А всё Ванька - сидел бы да помалкивал. Царём себя возомнил! Вот вылезут такие в князи и забудут откуда вылезли, и кому, и чем обязаны. Ладно, я здесь не умру с голоду, а чего он там навытворяет, пока меня нет? На месте сидеть, ясен перец, не будет, во все дыры влезет. Ну, во все, положим, не влезет, у нас кругом дыра. Зря что ли я деньги-то тут держу? Дома растащат всё, если даже на них задом сесть. Подкопают. И народ оборзел совсем, что ни начни - всё не так, всё мало. А работать лень, отучил Емеля. И этот тоже, деятель Буянский. Улетел! Кто ему, дураку, денег даст? А и дадут, как он их потащит? Коврик-то только двоих возит, а золото-то ой, тяжёлое. Если по морю поплывёт, так не дождёшься его. Тут, того и гляди, война начнётся. Белка в голодный обморок падает - орехов нет. Земноводные эти мечами уже помахивают и воздух им не тяжек стал. И связи никакой, всех почтовых голубей команда приела. Ой, чует моё сердце, не кончится это добром!
Так рассуждала Василиса, сидя полуголодная в своей каюте на яхте. Она прекрасно понимала, что каждый день Иван что-то творит в Поцарстве, но сделать ничего не могла и искала хоть какой - нибудь выход, но не находила. Сидеть без дела не хотелось и царица лихорадочно металась по каюте, строя планы, один несбыточней другого и кляня себя за то, что отправилась на Буян.
- Показать бы Ваньке всё, как есть и сообща искать выход. Наверняка Ванька бы всё понял, а сейчас поди, докажи ему, что думала, как лучше. Может охрана не выпустит его из дворца никуда и он не наделает делов. Нет это вряд ли, он сидеть не станет, уж раз с Кащеем расправился, что для него охрана?
День тянулся за днём, а на острове становилось всё неуютнее и хужее. Купцы, заслышав, что казна у Гвидона пуста, перестали приставать к острову, несмотря на пальбу пушек. Островитяне перешли на подножный корм и съели все фрукты из царского сада. Бунт чудился не за горами. Матросы гуляли по злачным местам, хорошо хоть вина пока в кабаках вдосталь и они не просыхали. Когда вино кончится, протрезвеют и возьмутся за кортики, в чём царица не сомневалась, зная норов полцарствиян.
Выход подвернулся неожиданно. Синдбад - мореход, которому так и не сделали операцию, отправился в очередное путешествие. Шило свербило нестерпимо и нечаянно он шёл мимо Буяна. Пушки открыли такую пальбу, что морской бродяга подумал, зовут в гости, да и запас анаши на судне подходил к концу. Пить вино Синдбад не желал, как ортодоксальный мусульманин, курнуть травки - пожалуйста.
Корабль приткнулся к пирсу рядом с яхтой Василисы. Она зазвала морехода к себе, быстренько втолковала диспозицию. Свита перенесла вещи на его корабль, прихватив и контрабандного гашиша. Синдбад, видя оборванных и голодных островитян, предпочёл за благо убраться побыстрее и подальше, к досаде буянцев. На счастье Василисы Синдбад прихватил в путешествие новую подружку и царицы не домогался, а принял в оплату гашиш. Сговорились, что он доставит свиту с царицей в ближайший к Полцарству порт. Василиса на радостях курнула с бродягой анаши, воспрянула духом и подумала:
- Ну, чего это я раскисла, жизнь-то только начинается, и может дурачок-то мой не такой уж и дурачок, да и простит меня, если покаюсь.
Пребывающую в эйфории Синдбад и высадил её с немногочисленной свитой в порту Салтании, откуда до Полцарства подать рукой.
Подать - то подать, да денег у полуцарствиян не осталось ни гроша. Василиса продала двух фрейлин в портовый бордель, пообещав выкупить и наняла рикшу до Полцарства. Остальные поплелись пешком.
На седьмоё кладём. Иван.
Оставим на время бредущего по пустыне с караваном Гвидона и спешащую домой Василису.
Иван не терял времени. Слуги во дворце дивились его аппетиту. Царь ел за четверых. Заморские яства, купленные на рынке буквально возами, исчезали во дворце. В своих - то лавках ничего не водилось, кроме скобяных товаров. Сам Ванька сидел полуголодным, по ночам таская змею продукты. У змея перестали выпирать рёбра, наросла новая лоснящаяся кожа. Он стал вполне мореходным. Но, если флоты в других царствах что-то могли противопоставить Горынычу, то змей мечтал о небе. Кроме хиленьких и безоружных ковров-самолётов, конкурентов у Чудища в воздухе сказки не придумали. Искусница, как и Ванька, втихаря ночью шила змею крылья. Марья работала с упорством швейной машины, искупая вину.
На крылья аккуратно вырезали часть столичной картины, сшив её снова. Столица Василисы съёжилась, но привычные ко всему полцарствияне, несильно этим огорчились. Давно уже они привыкли жить в обмане царей, дефолтам и секвестрам. Настала ночь, когда Марья сделала последний стежок. Змей вылез из под брезента, расправил крылья и удовлетворённо хмыкнул:
- Да, потяжелее прежних, но и прочнее, неча за морем комплектующие брать. Ну что, опробуем? - обратился он к Ивану.
- Ночью-то, убьёмся!
- Не боись, я ночью ещё лучше вижу, да и днём-то не хотелось бы раньше времени. Боекомплекта-то у меня нет.
- Ванька забрался в огромную корзину, которую сплёл и закрепил меж лап Чудища. Сидеть царю на шее Горыныча показалось неудобным. Змей взмахнул крыльями и земля косо ушла из под корзины. Уши заложило.
- Э! Не так резво, попривыкни сначала, сколько времени не летал.
- Ничё, ничё, в воздухе везде опора, - ответствовал змей.
Набрав высоту, змей уменьшил стреловидность и спикировал прямо на поляну перед избушкой Яги. Сонная бабка вышла с "летучей мышью", обошла змея вокруг и удовлетворённо поцокала языком.
- Да, талант у Машки! И куды ты Ванька только глядел, сук-от по себе нада бы рубить.
Ванька покраснел и вспомнил, как вздыхала Мария, когда они пришивали полотнища к мослам Горыныча, хорошо что впотьмах этого никто не увидел.
- Ну, вали за боекомплектом, - напутствовала Яга.
Иван слазил в погреб и выкатил две бочки самогона, одну вылил во все три пасти змея, вторую закатил в корзину.
- Ну чё, бабуль, полетели мы?
- Экий ты прыткий, айда-кось новости поглядим.
Ничего не оставалось, как пройти за Ягой в избушку. Баба покатала по блюдечку яблочко и блюдце засветилось. По пустыне шёл караван, на переднем верблюде восседала знакомая фигура, завёрнутая в бурнус.
- О! Гвидоша, нашёл спонсора - стервец! Я говорил - выкрутится, - заметил Иван.
- Погоди, это не всё, ещё смотри-ко, - молвила Яга.
На другой картинке навстречу каравану пылила странная процессия. Иван узнал жёнушку. Она сидела в коляске, которую тащил унылый раскосый сарацин, а за коляской тащилась босая, порядком пообтрепавшаяся и утратившая лоск свита.
- Вань, они к обеду встретятся, вы с Горынычем как раз и поспеете, чего на Буян тащиться, тут и разберётесь: кто, кому, кем. А Гвидошу на Буяне встретят и олигархов твоих бывших с острова выпрут. Да и пора бы уж всем по средствам жить. Да, подарочек я тебе наговорила тут. Помнишь, как включать-то его?
Яга вытащила из под лавки суковатый дрын.
- Скажешь! Ну-ко дубинка обломай... бока! Надо кобеля Гвидошу поучить малость. Всё, давай не сиди - время дорого. Да меня с Баюном заместо себя оставь, а огнемёты горынычевы по дороге опробуем, вороги-те совсем оборзели вдоль границ. Пужнём. Айда с... Тьфу ты, чуть не помянула всуе, я же нечисть.
Ванька подсадил Ягу в корзину и змей взмыл ввысь. Огнемёты попробовать не удалось, враги разбегались от одного вида пикирующего на них с трехголосым воем змея. Точно также разбежалась и Василисина охрана, когда змей приземлился возле дворца. Наказав Яге, что делать, Иван с Горынычем взяли курс на сарацинскую пустыню.
Восьмой венец. Встреча
Караван брёл по пустыне. Гвидон, покачиваясь на спине верблюда, думал, как выкрутиться с долгом Али Бабе. Ничего путного на ум не приходило. И так и этак прикидывал главный буянин, но отдавать было нечем. Пока нарастут новые золотые орехи, пока из скорлупок нальют монет, Али заявится и включит счётчик. О Василисе Гвидон не думал, а зря. Разъярённая женщина куда опасней любого сарацина. Не придумав ничего дельного, Гвидон задремал. Разбудил его многоголосый рёв и тень, закрывшая солнце. Никогда не видевший Горыныча, правитель Буяна скатился с верблюда и побежал прятаться в барханы. Сарацинов сдуло с верблюдов, точно ветром и с криками:
- Спаси, Аллах!!! - они устремились по обратной дороге. Верблюды спокойно отнеслись к явлению Чудища. Сбились в кучу и прилегли. Им не раз приходилось участвовать в налётах и разборках, и змей их нисколько не изумил.
Горыныч приземлился. Из корзины вылез Иван и направился к распластавшемуся на песке Гвидону.
- Вставай, сластолюбец! В портки-те не наложил? - приветствовал он князя.
- Гвидон, посчитав, что опасность миновала, взъярился:
- Ты чего это, дурачина этакая, разогнал моих людей?! Иди и собирай их теперь, я и так уже опаздываю.
Видя такое нахальство Ванька не сдержался и скомандовал:
- Ну-ко, дубинка, вправь ему мозги!
Команда не произвела никакого действия на дрын и, осмелевший Гвидон, схватив растерявшегося Ваньку за грудки рукой, засветил другой ему в ухо. Ванька рассвирепел и вмазал Гвидону в глаз. Горынычевы головы вытянули шеи и крайние заспорили, кто победит, а средняя сказала, что будет принимать ставки. Правители мутузили друг друга с переменным успехом, пока Ванька, выросший в деревне, не одолел изнеженного во дворцах Гвидошу, подбив ему и второй глаз. Гвидон сел на песок и заплакал. Раздались аплодисменты. В пылу битвы ни Горыныч, ни сражавшиеся и не заметили, как из-за барханов выкатились коляска и Василиса, и обтрёпанная свита с азартом наблюдали за схваткой.
Иван, вытер ладонью кровь под носом и со свирепым видом направился к жёнушке. Василиса струхнула, свита попряталась за коляску, лишь сарацин всё ещё неумело хлопал в ладоши.
- Хорошо ли отдохнулось тебе, жёнушка, в заморских краях? - вопросил Ванька, надвигаясь на испуганную Василису.
Василиса вывалилась из коляски и упала перед Ванькой на колени.
- Прости меня, Ваня! Прости, дуру грешную! Думала ведь, как лучше. И знаю, что на обмане далеко не уедешь, а вот поди ж ты - не хватило мудрости. Прости дуру!
- Да ладно, чего уж там, только не делай так больше, - великодушно молвил Ванька, зардевшись от такого внимания жены.
- Вставай, люди смотрят.
- Что прикажешь делать с другом твоим разлюбезным?
Гвидон, всё ещё всхлипывая, сидел на песке.
- Ну это уж тебе, Ваня, решать! Ты царь и победитель. Думаю, всё же надо отпустить его, только... сперва пусть денежки наши вернёт.
Главный буянин взвыл дурным матом:
- Куда я пойду? Дома - свои в клочья разорвут, обратно - Али Баба зарежет. Лучше уж сразу тут убей.
- Тьфу, руки об тебя поганить. Домой отправишься и по средствам будешь жить. Яхту продашь, да и кушать будешь не с золота, только и делов. Да народец - то твой, поголодав, вспомнит, что работать надо, чтоб на травке-то валяться. Ступай, пока совсем я не осерчал.
- Грузитесь, дармоеды! - обратился Иван к свите.
- Да не сами, а сперва золотишко Гвидоново загрузите. Да дайте ему пару монет, чтоб лодку нанять. А ты не вздумай везти его, пусть пешком топает, - обратился он к сарацину с коляской.
Гвидон уныло побрёл по караванной тропе, свита загрузилась с тюками золота в корзину, а Ванька, раскатав ковёр - самолёт, пригласил на него Василису.
- Айда, дорогая жёнушка! Я во многом неправ, ладно Яга вставила дураку мозги на место. Змей, а что с дрыном, почему он не сработал?
- Так ты Вань, этава, пароль неправильный ввёл, - ответила средняя голова. Две крайние весело заржали.
- За это полетите за нами ... в отдалении, да смотри мне - без форсажу!!! Не дрова, чай, повезёшь.
Ванька поднял ковёр в воздух, включил автопилот и овладел Василисой, которая отдалась ему с такой страстью, что Ванька почувствовал себя на седьмом небе, хотя ковёр летел много ниже.
Горыныч, летевший следом, весело хохотал во все три пасти.
- Невдомёк ведь молодым, что у меня локатор включён и я всё видел. Но мы же никому не скажем, - сказала средняя голова.
- Ну, я не знаю... - засомневалась левая.
- Могила! - сурово проронила правая.
Черепушка. Деяния
На другоё утро проснулся царь Иван, а Василиса уж завтрак приготовила, да прибрала всё во дворце. Посмотрел Иван на жёнушку и молвил слово ласковое. Поцеловал крепко да похвалил. Позавтракали они и сели думу думать.
- Вась, мы со змеем облетели всё царство, развал у нас везде. Поля непаханные лесом заросли. Заводы, фабрики стоят, дорог нету, сарацины только и работают. Пошто всё в упадке-то таком?
- Дак, Вань народ - от у нас сперва работящий да сметливый в царстве-то был и процветало всё: и армия могучая и флот, да незадача с моим батюшкой приключилась. В молодости - то, сказывают, он лодырь был страшный, только на пинках его и заставляли делать что-то. Да повезло ему несказанно, выловил щуку волшебную в реке, да она ему и сказала слова. Как что пожелаешь и заклятие-то скажешь, так всё само собой и делается, по - щучьему велению. Поднялось наше царство-то. Процветало всё. Что не придумает кто, к Емеле, отцу моему, с челобитной, а щучье веление уж тут как тут и всё-то у нас есть, да всё лучше всех. Краше всех!
- Так ведь хорошо это. Знай себе желай, тут можно всё в золоте сделать.
- Ой, Ванечка, быстро народ-от попривык к хорошему. Чего спину-то гнуть, когда всё есть да задаром. Только пожелай. Потихоньку и разучились работать-то вовсе. А щука возьми и помри. Ну и обратно всё покатилось. Регресс - называется. А работать-то лень, надо семь потов пролить, чтоб дело-то спорилось, а отвыкли все, отучил Емеля. А как ты женился - то на мне, батюшка самый никудышный кусок царства нам нарезал. Дескать молодые да прыткие - подымайте. Дворец-то наш - последнее щукино строение, для себя его отец заказал, чтоб на отдых удалиться, да вишь, как оно повернулось, какой уж отдых, того и гляди - свергнут. А невдомёк народу-то, что щука-то одна была, хоть кто теперь правь - всё едино.
- Ну жёнушка, раз я Кощея замочил, то и с этой задачей справлюсь.
- Да тяжела ноша-то, да деваться некуда. Я думаю не зря замуж шла, из бабы-то какая царица? Одна только у нас в родове-то была, так её и счас Великой кличут в народе, да добром поминают. На тебя, Вань, вся надёжа, а я уж на подхвате буду. Как ты змея-то починил, я в тебя верить стала, а то уж сомневалась. Прости мне.
- А с чего начать-то, как думашь?
- А ты не понял разве. С народу Ванечка, с народу нада!
- Как с народу-то начнёшь, лодыри ведь, живут в грязи голоде и холоде, а не ропщут, не шевелятся, лень работать-то.
- А это Ванечка не разом, не спеша надо. Думай!
Иван удалился в кабинет и долго размышлял над словами Василисы. Хотел Ягу попросить помочь колдовством, но Баба ответила:
- Никаким колдовством, Ваня, народ не возьмёшь, не дурак он, да и я стара уж для колдовства-то. Совет дам. Но, ох трудный совет-то. Народ-то пошто обленился? К халяве привык. Забыл главну-то заповедь. Потопаешь - полопаешь. Сумеешь обратно её вернуть-будет цвести земля-то твоя. Не сумеешь - захиреет вовсе, да и нагрянут вороги на неё, лакома она. Всё ведь есть у нас, только ума нет.
- А что для этого делать-то надо, Яга?
- А этого Ваня и я не знаю. Но думаю, надо отучать народ от дармового-то, да к работе приспосабливать, а как - уж на это ты, царь, и поставлен!
Долго думал Иван, да и выдал на другой день боярам да дьякам указ:
"Отныне повелеваю всяку работу в Полцарствии делать самим.
Сарацинов выселить в их земли, пусть свой песок прихорашивают.
Искуснице открыть школу ремесла, да учить в ней детишек сызмальства ремёслам разным.
В приказах оставить: по - одному министру и дьяку секретарю.
Серого волка назначаю казначеем.
Кто придёт к нему с бизнес - планом, кредит выдавать немедля.
Столицу отстроить по Марьиному проекту. Белый камень на это добыть в своих копях.
Кто указу противиться будет - сечь на площади принародно.
Царю и министрам контролировать всё!"
Народ возроптал на царёв указ. Но Горыныч, давно уже мечтавший опробовать огнемёты, полыхнул всеми головами так, что дьяки и бояре разбежались с опалёнными бородами, попритихли, да делом занялись.
Помыкался народ, помыкался и начал потихоньку сам: и пахать, и строить, и границы охранять. Тут и Искусница подоспела с ребятишками обученными, и полегонечку, а пошла лень из народа. Не быстро, ох не быстро это случилось. Пришлось и пороть особо нерадивых. У нас ведь как? Умом-то, если сразу не постигнешь, так через задницу-то гораздо быстрее доходит.
Долго правил царь Иван. Поднялось его Полцарство из грязи, а тут и другие Полцарства, Четвертьцарства и Совсемнецарства потянулись объединиться. Сперва Белое, потом Раскосое, тут и сарацины не стерпели, и Али Баба лично приехал проситься. Только три гордых княжества балтийских долго упирались, да смекнув, что нет у них ничего за душой и в казне, тоже примкнули. Нескоро это случилось, да случилось. Постарели Иван с Василисой, только народились у них дети и было кому передать Царство объединённое. А уж они-то гордятся им и чести его не уронят. Так-то!