...Пересесть в другой вагон.
	(перестроечные мечты никого и ни о чем)
     
                       ЧАСТЬ  1

Пролог
     На огромной зеленой поляне, усеяной полевыми цветами и яр-
ким светом послеполуденного уже не столь жаркого солнца,  широ-
ким полукругом сидели тысячи светлоголовых и темноглазых ребяти-
шек. Многим из них было где-то около года,  но все они  держали
на своих коленях маленькие мольбертики,  на которых лежали  то-
ненькие ученические тетрадки.  Самым страршим из них было всего
лет шесть,   но  в глазах всех их светилась какая-то не детская
мудрость. Никто из них не шалил, даже самые маленькие. Они вни-
мательно смотрели в центр образованного ими полукруга, где сто-
ял  их Учитель.
     - Итак,   вы можете убрать свои принадлежности...- спокой-
ным, но громким голосом сказал он им,- На сегодня нам  осталось
для закрепления пройденного материала совершить небольшое путе-
шествие... во времени.  Я бы хотел вам показать пример того ми-
ра, что...так и не состоялся. Причины этого как раз и сокрыты в
ранее вами прослушанном материале. Но вы возможно не сумеете на
основе теоретических  умозаключений представить себе ту степень
абсурдности, какой может достигнуть человечество,  пойди оно по
ложному пути. Не осознай оно высочайшей ценности дарованной  ей
Богом свободы духа, целостности и совершенства добра, не только
его необходимости, но и достаточности...
     Но это   вы все уже должны были освоить и я не буду повто-
рять вам азбучных истин.  Давайте посмотрим, чем  оборачивается
непонимание, отрицание этого.  Я вам покажу лишь фрагменты пос-
ледних дней того абсурдного мира. Вы увидите их словно бы через
восприятие двух разных людей, как если бы каждый ваш глаз смот-
рел на те события по своему, отлично один от другого.
     Перед началом демонстрации я хотел бы подчеркнуть еще один
очень важный аспект,  на котором вы должны  сосредоточить  свои
аналитические способности.  Попытайтесь сравнить увиденное с...
тем, что вы помните из первых глав Ветхого Завета, и их всевоз-
можных толкований... Райские   сады   Едема,   два   божествен-
ных и бесмертных создания,  которые почему-то  предпочли  бегс-
тво... в мир неведомого им тогда зла...  Начало истории,  конец
которой затерялся  где-то  в  гуще времен,  или же...Но не буду
больше вас отвлекать...Свои размышления вы представите на  сле-
дующий урок в виде небольшого трактата...
     - Да,  я чуть было не  запамятовал...-  сказал  он  вдруг,
слегка порозовев, что конечно трудно было заметить на его заго-
релом лице,- Чтобы лучше и точнее представить  себе  увиденное,
вы должны...,  как бы это сказать, ну как бы отрешиться от себя
и попытаться вникнуть не в сами слова и поступки людей, которых
вы увидете,  а в глубинную суть происходящего с ними.  Поймите,
что в большинстве своем, а может быть даже всецело слова, поня-
тия и прочее, чем они пользовались тогда, существенно отличают-
ся по смыслу от того, что подразумеваем под ними мы с вами. И в
этом пожалуй  и заключается главная особенность нынешнего мате-
риала, который будучи на первый взгляд малосодержательным и не-
информативным, заключает в себе... целый мир, мир несостоявших-
ся людей. Но не они тому виной...
     Последнее он  говорил  как бы для себя,  поскольку ученики
его не знали таких понятий как вина,  осуждение... В мире добра
все это лишено смысла... Скорее всего он просто боялся, что де-
ти недооценят значимости той трагедии,  что происходила с их...
Отцом. Но  на  то он и был учитель,  чтобы всегда считать своих
учеников только детьми.
     - А  теперь  наденьте  видеофоны,-  словно стряхнув с себя
нахлынувший вдруг  рой  воспоминаний  и  улыбнувшись  ободряюще
громко сказал  он  им  и  повернул маленькую ручку на небольшом
приборчике, лежащем на траве у его ног...
     Пока шел просмотр учебного материала, сам Учитель позволил
себе немного  расслабиться и поднял глаза к небу,  словно желая
испить его сияющей голубизны.  Сегодня был предпоследний урок в
этом пятилетнем  учебном  цикле.  Трактаты их будут своего рода
небольшим экзаменом,  который он как не спорил сам с собою  все
же устраивал им в конце обучения в таком завуалированном виде.
     Все таки хоть раз в жизни они должны были хотя бы как сто-
ронние наблюдатели  дать  ответ на вопросы,  которые до сих пор
мучили их Отца. Которые он как и тогда, так и сейчас даже боит-
ся задавать себе, страшась попасть в логическую ловушку Совести.
     Они же,  ради кого все это произошло,  должны были сделать
это за него,  вот уже в тысячный наверное раз снимая с его души
навечно водрузившийся на нее камень сомнений.
     А над  поляной,   такой же широкой и необьятной как и весь
мир стояла абсолютная тишина.  Дети с быстро меняющимися на  их
лицах выражениями удивления, недоумения, смирения... смотрели в
далекое и несуществующее уже будущее.

Глава 1
     Почти пустой трамвай, словно подгоняемый страхом этих про-
мозглых каких-то иссиня-коричневых,  самосветящихся, запоздалых
для этого уже позднего часа сумерек летел по 4 маршруту, скри-
пя и дергаясь на всех стыках рельсов. Четвертый маршрут был са-
мым длинным в Инске,  соединял морской и железнодорожный вокза-
лы, сгрудившиеся на самом юге западной части городка,   с  "ры-
бачьими" кварталами, ютящимися на его другой оконечности, вечно
скрытой от взгляда туманами. Вагонвожатые, более опытные из них
предпочитали этот маршрут,  так как на нем было много протяжен-
ных, спокойных прогонов, лежащих в стороне от автомобильных до-
рог и  перекрестков.  Однако ближе к ночи они непроизвольно до-
бавляли скорости,  стараясь побыстрее  проскочить  эти  унылые,
слабо освещенные районы города,  особенно когда редкие фонари и
свет окон отдаленных от путей домов сьедал туман.   Тогда  лишь
память подсказывала,  что ты едешь по городу, а не скользишь по
тонким ниточкам рельс, слегка поблескивающих в этом колышущемся
словно живом  желеобразном пространстве самосветящейся темноты.
     Сегодня вагонвожатая была похоже совсем новенькая и по  ее
срывающемуся чуть  дрожащему голосу можно было понять,  что она
побаивается чего-то в этой густой белесой темноте.  Иногда  она
так обьявляла   остановки,   словно  задавала  вопрос  и хотела
страстно услышать ответ  от  нескольких  полусонных  пассажиров
первого вагона,  осознать, что она не одна в этой скрипящей же-
лезной коробке, летящей в  никуда.
     И словно  околдованная  этим неосознанным страхом,  скорее
всего вызванным боязнью замкнутого пространства, а также нудным
постоянством очередного  длинного прогона она не успела среаги-
ровать на неожиданно появившееся перед трамваем препятствие и с
большим опозданием дернула на себя ручку тормоза. А препятстви-
ем этим была чья-то легковушка,  выскочившая из тумана на почти
разрушенный и  неиспользуемый уже никем переезд и вдруг заглох-
шая на самой середине путей.  Трезвоня всеми своими звонками  и
истошно повизгивая   тормозами  трамвай неумолимо надвигался на
нее и почти уже на исходе тормозного пути все-таки толкнул всей
своей громадой эту пигалицу в бок.  Пассажиры успели  до  этого
выскочить из   автомобиля и даже раза два попытались вытолкнуть
его из глубоких промоин, обрамляющих рельсы но безуспешно.
     Бледная и дрожащая от прошлого страха и этого нового  нео-
жиданного инцидента вагонвожатая буквально вывалилась на ватных
ногах из вагона,  сделала два шага в сторону автомобиля и вдруг
прислонившись к трамваю осела на землю.  Она видела,  что води-
тель  автомобиля  так и не выскочил до сих пор из него и...
     Но спустя полминуты дверца автомобиля вдруг распахнулась и
из нее кряхтя вывалился водитель,  передвигающийся точно так же
как и вагонвожатая.  Руки,  губы, да и похоже другие части тела
его мелко тряслись.  Пытаясь что-то сказать он медленно подошел
к упавшей  в обморок вагонвожатой и замер перед ней,  разведя в
сторону руки.
     Та вдруг зашевелилась,  открыла глаза, и тут все, стоявшие
вокруг них,  поняв, что жертв-то оказывается нет, глубоко с об-
легчением вздохнули.  Пассажиры, водитель автомобиля и вагонво-
жатая, поднявшаяся с земли и отряхивающая с платья грязь, а так-
же несколько пассажиров трамвая пошли рассматривать повреждения
столкнувшихся транспортных средств, словно слившихся в одно це-
лое в  этом смертельном для автомобиля железном поцелуе.  Води-
тель его  сразу  увидел,  что внешние повреждения кузова еще не
так страшны   как то,  что случилось с рамой, подвесками.  Удар
ведь хоть и был не сильным, но трамвай протащил автомобиль мет-
ра полтора по  поверхности,  которую  можно  было назвать толь-
ко стиральной доской.  Все из участников инцидента сразу же по-
няли, какова  мера ответственности каждого,  что кому грозит  и
что уже не вернуть никогда и отрешенно переговариваясь стояли и
ждали, когда  подьедет милиция, за которой куда-то в туман убе-
жал один из пассажиров автомобиля. Ведь именно автомобиль и си-
девшие в нем были и самой пострадавшей и самой виновной  сторо-
ной этой   аварии,  и у некоторых из них еще теплилась надежда,
что хотя бы в чем-то они получат если не материальную,  то хотя
бы моральную реабилитацию.  Ведь они всего лишь как месяц назад
приобрели эту игрушку и целый месяц всей семьей все  свое  сво-
бодное время катались на нем, так до сих пор не насытившись.
     Остальные же  пассажиры  трамвая  начали не спеша заходить
обратно в вагоны и устраиваться поудобнее,  зная, что наверняка
еще с  полчаса придется ждать, пока найдется и приедет милиция,
пока со всем разберется,  составит протокол и т.д.  Идти же  по
туману и  слякоти  и ловить почти без шансов на удачу такси или
попутку почти никто не решился. А трамвай все-таки пострадал не
сильно и вагонвожатая вроде бы дала им понять, что довезет всех
до конечной остановки непременно,  хотя это и нарушает какие-то
там инструкции и правила.
     Двое молодых мужчин,  вежливо уступая друг  другу  дорогу,
тоже вошли  в трамвай и так же стараясь не помешать друг другу,
словно трамвай был переполнен,  сели друг напротив друга и при-
ветливо и понимающе усмехнулись этим своим заминкам.
     - Очевидно не имеет смысла уходить?-одновременно спрашивая
и утверждая сказал один из них,  тот что был в теплой широкопо-
лой шляпе, в черном шерстяном пальто и с полуметаллическим-по-
лупластмассовым дипломатом,- На дороге мы не меньше времени по-
теряем.
     - Хм,  однако это мы смогли бы однозначно сказать лишь...-
начал усмехаясь говорить другой, но кончил весьма серьезно, без
тени сомнения,- осуществив одновременно оба эти варианта.
     - Да?- вдруг приподняв  брови  над  слегка  прищурившимися
глазами и  чуть  заинтригованно  спросил первый,- А может стоит
провести эксперимент?  Я к примеру беру на себя дорогу,   вы  -
трамвай... Ждем друг друга возле кинотеатра?  Вы,  я знаю, тоже
ведь до конца?
     - Мгм,  я бы не сказал,  что это чистый эксперимент и вряд
ли стоит...- с сомнением покачал тот головой и поежившись спря-
тал поглубже подбородок в свою аляску какого-то неопределенного
серо-синего цвета с темными разводами.
     - В каком смысле?- несколько недоуменно спросил его первый.
     - Ну...  вопрос то ведь стоял так - что бы случилось, если
бы мы оба одновременно осуществили оба варианта. О-ба!-  усилив
свой не  очень  сильный  голос  отчетливо произнес он последнее
слово и внимательно  посмотрел  на  своего  собеседника  своими
большими неуловимого,   может быть и меняющегося цвета глазами.
Они казались то серыми,  то сине-зелеными, то сияюще-голубыми в
зависимости наверное от того,  как он повернется лицом к свету,
как широко раскроет глаза или еще от чего-то.
     - Вообще-то  я согласен...- задумчиво,  но с полуусмешкой,
словно он принял условия этой словесной игры, сказал растягивая
слова первый,-  Если  я пойду один,  то трамвай будет не совсем
того веса,  мне может попасться автомобиль  с  одним  свободным
местом, да  и одного высокого и подозрительного мужчину спокой-
нее возьмет с собой водитель,  чем двух и так далее и тому  по-
добное.
     - Да, но...- вдруг углубившись в себя и нахмурившись словно
сомневаясь -  говорить или нет,  еще более тихим голосом чем до
этого говорил второй,- я-то скорее не о результатах этого  экс-
перимента говорю...
     Он вдруг замолчал и его сильно позеленевшие глаза замерли,
уставившись в какую-то точку на спинке сидения,  на котором си-
дел первый собеседник.
     - Не  понял?...-  машинально  спросил  его  тот и про себя
спохватился, чувствуя,  что может это не совсем прилично    так
дотошно распрашивать  незнакомого  человека  тем более по таким
пустякам, которые представляют из себя интерес лишь когда о них
говоришь.
     - Понимаете,  мне сегодня надо было непременно попасть до-
мой именно  к половине десятого.  И времени было достаточно для
этого. Поэтому я позволил себе рассмотреть под фонарем  найден-
ную на  дороге бумажку и пропустил из-за этого предыдущий трам-
вай.- Второй говорил это тихо и словно как чревовещатель каким-
то внутренним и глубоким голосом.  Словно для себя.- И не успел
я буквально на секунды три-четыре,  а опоздал теперь минимум на
полчаса.
     - Хм, вернуться бы туда, под фонарь вновь? А мне бы в про-
ходную, где  я наверное минут пять держал дверь и пропускал лю-
безно всех спешащих по домам сотрудниц...- Вновь расслабился  и
подхватил эту словесную игру первый, которому уже начала надое-
дать эта затянувшаяся история,  да и его дома ждала масса неот-
ложных дел, которыми был как всегда забит его дипломат.
     - Да, придется...- совсем тихим голосом произнес его собе-
седник, - вернуться...
     - Мне бы тоже хотелось...- начал  весело  первый  и  вдруг
осекся и  недоуменно  посмотрел  на своего собеседника,- Как вы
сказали?
     Тот вдруг встрепенулся, высвободил подбородок из воротника
аляски и с интересом, словно впервые посмотрел на первого. Гла-
за его, поднятые прямо к свету ламп, вдруг засветились глубоким
голубым светом а лицо стало по детски заинтересованным.
     - Извините, конечно, мы не знакомы...- сказал он обычным и
более звонким голосом,- Но вот вы,  если бы представилась  воз-
можность как-то вернуться в прошлое, ну даже к примеру не мате-
риализованно, а чисто...  как бы это сказать?,  духовно, интел-
лектуально что-ли...,   как  бы вы это использовали?  Что бы вы
сделали там, в прошлом?
     - Да, мы не познакомились, хотя я вас часто... встречал...
хм...- первый словно бы оттягивал     начало разговора,   пос-
кольку не  мог еще понять - шутит тот или же говорит серьезно,-
Кстати меня зовут Юрием, или Георгием... до сих пор сам не раз-
берусь в том, как же задумали родители...
     - Меня - Андреем.  И вроде однозначно,-еще улыбаяясь,   но
выжидательно и  с  нескрываемым  интересом всматриваясь в него,
проговорил тот,- Так все же?
     - Вообще-то я занимаюсь некоторыми экономическими вопроса-
ми... Не на работе,  конечно,  а так, для интереса что-ли, хотя
это может  и  главное дело для меня...  Однако,- он с некоторым
недоумением пожал плечами и словно подбирая каждое  слово  про-
должил,- для  моей  проблемы в принципе хватает той информации,
что сама по себе доходит до настоящего в виде цифр,   показате-
лей... Вряд ли мне нужно возвращаться в прошлое, где... ясно...
этой информации меньше, чем скопилось к настоящему моменту...
     - А если не секрет,  что это за проблема?- мельком вставил
Андрей, словно и так знал ответ.
     - Ну, скажем, причины инфляции... Пожалуй главной трагедии
нашей экономики,-  ответил Юрий,  думая еще о своем предыдущем,
неоконченном ответе.
     - Как вы сказали?!- крайне удивленным голосом спросил  его
Андрей, чуть подавшись вперед,  словно хотел  лучше  расслышать
ответ.- Главной трагедии? Вы тоже так считаете?
     - Да,  собственно, в двух словах этого не обьяснишь,- Юрия
не очень поразило столь нескрываемое удивление Андрея, поскольку
не один  он  удивлялся  тому,  что Юрий взялся за эту проблему.
Все, кто знал о его занятии,  считали это дурью,  жутким  диле-
танством, бесполезной тратой времени, а кое-кто и уклонением от
профессиональных обязанностей,  поэтому...- Меня,  естественно,
интересуют те стороны этого вопроса, которые непосредственно не
изучаются нашими экономистами и не рассматриваются вообще в ли-
тературе. И похоже, что не рассматривались и до этого, хотя ин-
фляция не впервые возникала в этом мире и в  нашей  стране,   в
частности. Но я повторю, что, по-видимому, у меня необходимости
возвращения в прошлое нет...  пока...  Да,  пока. Я к сожалению
еще недалеко продвинулся в своих изысканиях...
     - А если вы изыщете какие-либо  причины,   найдете  способ
воздействия на них, появится такая необходимость?- Андрей слов-
но подначивал его,- И вы смогли бы что-нибудь исправить там?
     - Хм,  честно говоря,  я пытаюсь заниматься этой проблемой
более-менее реалистично...- отвечал он с некоторой обидой в го-
лосе. С обидой не на Андрея, естественно, а на своих постоянных
критиков-скептиков.- Да и вообще...
     - Вернувшись в прошлое вы сами-то сможете   сесть в другой
трамвай, но...  остальные пассажиры все равно  будут  вынуждены
опоздать домой...,-  словно  сокрушаясь  о них продолжил его по
своему Андрей.
     - Ну почему?  Я бы кстати смог предупредить вагонвожатую о
предстоящей аварии и нам бы пришлось потерять минут пять на то,
чтобы убрать легковушку с пути.- чувствуя,  что неудобно просто
так прерывать самим же поддержаный тон разговора,  Юрий в  свою
очередь продолжил высказывания Андрея, но потом, для того, что-
бы как-то сменить тему,  он привстал и посмотрел - что же  тво-
рится на улице. Это его и на самом деле волновало...
     - Кажется милиция приехала,- он все  еще  чувствовал  неу-
добство, но почему-то хотел прервать предыдущую тему.  И вполне
возможно потому,  что собеседник его как-то неестественно  нас-
тойчиво пытался ее продолжить.
     - Может он тоже чувствует себя как-то обязанным  поддержи-
вать разговор?-думал про себя Юрий.
     - Извините, а вы чем, если не секрет занимаетесь?- спросил
он, неожиданно  резко  обернувшись  и с маху плюхнувшись на си-
денье.
     - Я?- Андрей словно насторожился и медленно повернул голо-
ву к окну и,  не глядя на Юрия, тихо ответил. Так, словно гово-
рил о чем-то совершенно незначительном.- Я изучаю время.
     - То есть?- несколько заинтригованно и с  долей  удивления
спросил Юрий.
     - Обьектом...  моего исследования...  является...  время.-
Медленно и  четко выговаривая каждое слово,  почти каждый слог,
так словно он произносил клятву, ответил ему Андрей, не повора-
чивая головы.
     - Да?- Юрий поджал губы и подумал про себя над  его  отве-
том.- Но ведь,  насколько я могу представить, время - это же...
это же некая абстракция,  некий феномен что-ли,  который ученые
сами создали своим ли воображением или еще чем-то. В таком слу-
чае - что же здесь можно изучать?
     - Это  вы  говорите о предмете исследования - совокупности
наших представлений об обьекте.- неоходно и  вяло  отвечал  ему
Андрей.- Честно  я не мастак в советской философии и говорю эти
термины, зная лишь, что мы оба проходили все это...
     - И  сможем понять друг друга.- усмехнувшись подхватил его
Юрий.- Да,  я согласен, всю советскую философию, марксизм-лени-
низм и прочее только для того и создали,  чтобы люди смогли го-
ворить друг с другом о том, чего нет на самом деле...
     - Ну что-то вроде этого. Как же иначе физику разговаривать
с экономистом?- продолжал так же вяло  Андрей.-  Для  меня  это
обьект, ну потому..., что я работаю с ним. Не как с абстракцией
какой-то... А непосредственно!
     Юрий не уловил, что тот сказал. Ему очень понравились выс-
казанные им мысли и он продолжил их.
     - Подумать ведь только!  Словно в дикие времена язычества,
мифологии мы видели вокруг себя не тучи, не молнии, не солнце и
тому подобное,  а выдуманных людьми же языческих Богов,  духов.
Мир был наполнен ими. Их мы боялись, любили, преклонялись им. И
сейчас они еще живы в нас...
     - Вы еще продолжаете всему этому  удивляться?   Счастливый
человек!-с иронией взглянул на него Андрей.- Но вы разве когда-
нибудь думали о нашем строе иначе? И о нас в нем?...
     - Да,  какое-то время думал.- слегка покраснев ответил ему
Юрий.- Может, вы правы, не о самом строе, а именно о нас в нем.
     - Сочувствую.   У меня поводов для разочарования к счастью
было меньше. Совсем не было. Отчего правда не намного легче...
     Разговаривая они не заметили, как вошла в трамвай вагонво-
жатая. Трамвай вдруг резко дернулся и стал  набирать  скорость.
За окнами  проплыли  и  утонули  в тумане разбитый автомобиль и
группа людей,  замерших в каких-то обреченных позах вокруг этой
груды мертвого железа.
     От толчка Юрий вдруг словно проснулся и удивленно  посмот-
рел на Андрея.
     - Простите,  я не ослышался?  Вы сказали,  что работаете с
временем? Как часовщик, или же...?- он не окончил вопроса, пос-
кольку наткнулся на напряженный и какой-то недоверчивый,  вдруг
замкнувшийся  в  себя вгзляд ставших сильно серыми глаз Андрея.
Единственное, что не уловил Юрий,  это когда именно Андрей  так
резко изменился.
     - Ну...  можно сказать,  что и как часовщик тоже. А почему
бы нет? Заставляю ходить стоящие часы...
     - А.- Согласился поспешно Юрий,  поскольку понял,  что че-
ресчур показал  свое  любопытство - пожалуй единственный порок,
     
который он признавал за собой. Однако, хотя он и одергивал себя
постоянно, но  вряд ли все-таки считал этот свой недостаток та-
ким уж страшным пороком. Однако сейчас он просто не мог понять -
или же он обидел Андрея этим часовщиком, или в его голосе проз-
вучали какие-то неприятные нотки.
     Но создавшаяся заминка должна была скоро прекратиться сама
по себе,  поскольку трамвай на всех парах мчался к конечной ос-
тановке.
     К счастью,  а может и нет от остановки пути их тоже расхо-
дились в разные стороны.
     Юрий, пройдя несколько шагов,  вдруг почувствовал,  что на
него словно наваждение какое-то нашло. Он силился вспомнить что
-то, но никак не мог. Перед глазами мелькали какие-то туманные
образы, бессмысленные фразы,  никак не собиравшиеся в нечто це-
лое и понятное.
     Он вдруг остановился,  повернулся и побежал к трамваю, за-
канчивающему уже разворот.  Вагонвожатая,  еще не отошедшая  от
инцидента и чувствовавшая себя немного виноватой перед пассажи-
рами, остановила трамвай.
     - Что  тебе?  Забыл что-нибудь?- лаского довольно спросила
она его.
     - Девушка, вы не видели случайно, в какую сторону пошел...
человек... ну,  что сидел напротив меня?- растерянно и взволно-
ванно спросил он ее.
     - Человек? Человек?- растерянно спросила она его, потряхи-
вая несколько недоуменно головой.- А мне... кажется, что на ко-
нечной только ты,  да еще женщина в этой,   в  мутоновой  шубке
такой выходили и все. Да... с задней двери вроде выходил какой-
то мужичек... В фуфайке такой, ну вообщем... Нет?
     - И все?- потерянно спросил ее Андрей.
     - Да ты никак вздремнул,  пока я с милицией  там  разбира-
лась.- весело  улыбнулась она ему,  хотя в глазах ее тоже оста-
лась искорка сомнения.- После смены еще повспоминаю. Приходи...
расскажу.
     Юрий ошарашенно смотрел на ее оказывается совсем молодень-
кое и довольно симпатичное личико и уже и в ней не мог узнать
ту женщину,  что сидела прислонившись к трамвайным  колесам  в
грязи, свесив на плечо как ему показалось седую-преседую голов-
ку.
     - Странно,   неужели  мне  все  это приснилось?-думал он с
большим сомнением, поскольку он почти никогда не запоминал свои
сны, а тем более то, что в них говорилось.
     - Извините,  а можно еще вопрос?-почти с мольбой обратился
он к  вагонвожатой,- а возле машины стоял кто-нибудь,  когда мы
отьезжали?
     - Да никого кроме ее пассажиров... Только они... Шофер уе-
хал вместе с гаишниками. А эти только стояли.- Напрягая память,
но все еще улыбаясь сказала она.
     - Спасибо!- ничего не понимая Юра сошел со ступеньки трам-
вая и побрел в сторону дома,  не слыша,  что ему говорила вслед
девушка.
     - Надо же какой вежливый. Точно как не от нашего мира. Где
же такие женихи-то проживают?
     А из трамвая, из первого вагона - она точно помнит - выхо-
дили только он,  та сердитая женщина в шубе, да еще этот бичара
в драной  фуфайке.  Больше никого!  Она ведь  так переживала за
них. Ведь это же из-за нее все-таки авария произошла,  из-за ее
рассеяности. Поэтому  она ведь и хотела их всех чуть не до две-
рей довезти, даже этого бичару. Да и было-то их....

                     Глава 2
     Андрей же в это время сидел,  развалившись  насколько  это
позволял ему высокий,  но довольно узкий самодельный деревянный
стул-кресло, в своем чуланчике,  который был почти  до  предела
загружен разной  аппаратурой,   железными коробками с деталями,
приборами, справочниками и массой других нужных предметов,   не
оставлявших на  столе  и  на  прочных железных полках ни одного
свободного места.  Чулан чем-то смахивал на кабину самолета или
космического корабля в плане максимально возможного использова-
ния небольшого пространства для размещения как  можно  большего
количества приборов, которые при других условиях вряд ли войдут
даже в помещение вдвое большего обьема.
     Андрею оставалось лишь маленькое пространство,  где разме-
щался его стул,  снизу имевший также три  полки,   заставленные
банками и  коробками с деталями, а также книгами,  и  еще   не-
большой проход сбоку, где он мог протиснуться к двери. На широ-
кой, вместительной текстолитовой поверности стола,  занимавшего
три четверти площади чулана,   также  был  небольшой  свободный
участок, где можно было положить раскрытую книгу, или поставить
одновременно паяльник и плату.  Вокруг же  этого  пространства,
где Андрей  мог  спокойно  и нестесненно манипулировать руками,
вставать, поворачиваться в любую сторону,  все было занято пол-
ками. Даже  с потолка чулана прямо над Андреем на него свешива-
лись несколько приборов,  работать с  которыми  он  мог  только
задрав голову.
     Отовсюду, со всех сторон ему весело мигали  десятки  крас-
ных, зеленых и желтых лампочек,  поблескивали чистые, аккуратно
протираемые стеклышки шкал, маленькие, исчерченные разноцветны-
ми кривыми экранчики осцилографов.
     Большую же часть поверхности его стола занимал теперь этот
персональный чудо-компьютер самой совершенной модели,  что смог
он достать в позапрошлом месяце.  Из-за него пришлось  как  раз
подвесить к потолку эти приборы,  что ранее стояли на столе,  и
недели две после этого ловить себя на том,   что  глаза  так  и
стремятся с  тревогой  посмотреть  вверх  - а все ли там крепко
привязано?
     Да, компьютер был завязан на все узлы его приборного комп-
лекса и избавил Андрея от множества мелких и утомляющих  опера-
ций по контролю за аппаратурой. Теперь он следил и сам реагиро-
вал на разные изменения в системе в  ходе  работы.   Андрей  же
только работал с центральным пультом,  с теми узлами, куда вво-
дилась информация непосредственно от него.  Здесь  компьютер  к
сожалению пока не мог его заменить, что иногда огорчало Андрея.
Ведь мало ли что может случиться с ним в  ходе  экпериментов  и
такой вот электродублер был бы крайне кстати.
     Однако не смотря  на  совершенство  внутреннее  и  внешнее
компьютера, которым  Андрей  до сих пор не уставал восхищаться,
главной деталью,  можно сказать сердцем,  если не мозгом  всего
этого комплекса был вот этот железный куб, сваренный из толсто-
го металла,  поверхность которого Андрею долго пришлось обраба-
тывать наждачкой,  прежде чем она приобрела довольно приемлемый
вид. Он только собирал его около трех месяцев и понятно почему.
Ведь если кто-нибудь бы попробовал разобрать его, то при первой
же попытке вскрыть любую грань куба все его внутренности просто
рассыпались бы и он сразу же перестал бы быть тем единым целым,
каким был сейчас.  И собрать его заново не смог бы никто  кроме
самого Андрея. Он состоял из множества функционально не специа-
лизированных плат,  предназначение каждой из которых невозможно
было узнать из их схем. При этом все платы имели однотипное со-
единение между собой,  но соединялись не пайкой а через  плотно
притертые трубчатые  контакты,  в каждом из которых была впаяна
своя деталь.  Контакты входили кончиками в углубления плат, ко-
торых на них было множество,  и расшифровать в какое углубление
и какой контакт нужно вставить,  не зная ни принципиальной схе-
мы, ни  принципа  работы,  ни предназначения этого прибора было
практически невозможно.  Еще сложнее было  разобраться  с  теми
сотнями микросхем, которые как нахохлившиеся приплюснутые тара-
каны вжались в щели между платами,  расставив свои ножки строго
в предназначенные им ямочки.
     Честно говоря,  Андрей не преследовал никакой особой цели,
собирая такую конструкцию,  просто его захватила сама идея соз-
дания такого  невосстановимого никем кроме него прибора и он не
пожалел на его сборку три своих  отпуска.   И  наоборот немного
расстраивался в течении месяца из-за того, что уже закончил эту
сверхювелирную и немыслимую работу, проделанную им буквально на
одном дыхании.   Жена с детьми тогда уехала почти на все лето к
своей тетке и он за все это время наверное всего раз пять выхо-
дил из дома,  чтобы накупить впрок хлеба, яиц и сала, а главное
достать нехватающие детали,  хотя перед сборкой он конечно пос-
тарался укомплектоваться до предела,  ну и естественно  затова-
риться папиросами,  которые он в те дни и ночи выкуривал навер-
ное пачки по две-три за сутки.
     Желудок, или печень он себе тогда конечно здорово  подпор-
тил и сейчас ко всем их проблемам, омрачающим жизнь его любимой
Анюши, добавилась еще и эта.
     - Сейчас, сейчас...- с усмешкой, словно издеваясь над этим
словом повторил он его медленно про себя,- А что ты такое, сей-
час? А? Ну-ка, ну-ка, скажи мне... Вот именно - ничто!
     Когда он паял или работал с какими-либо приборами он всег-
да где-то попутно говорил про себя или даже вслух о разных пус-
тяках. Причем в основном по  часу  или  даже  по  полдня  кряду
обговаривал на разные лады, с разными интонациями, чередующими-
ся между собой одну и ту же мысль,  одну и ту же ситуацию,  или
просто какую-нибудь фразу из песни, если вообще не какую-нибудь
бессмыслицу. Это было для него словно этаким элементарным  рит-
мом ударника,   задающим  ему определенную и необходимую именно
для этого момента частоту и ритм, на фоне которых он и вытворял
все свои импровизации изобретательства. Стоило сменить вид дея-
тельности, плату,  как он тут же менял мелодию, фразу, ситуацию
и начинал уже ее без конца обыгрывать про себя.  И иногда после
работы над чем-то он долго не мог понять,  а над чем же  непос-
редственно он думал: над работой, или над тем, как он хитромуд-
ро разговаривал с ментом,  поймавшим его вчера при переходе до-
роги в  неположенном месте и отчитавшем его безмолвно стоявшего
перед огромной толпой. Да еще и оштрафовал на червонец.
    -А что я ему мог ответить тогда,  если даже не помнил,  что
вообще переходил через какую-нибудь дорогу.- продолжал он  сок-
рушаться про себя и начинал обыгрывать ситуацию,  где он ловко,
запудрив мозги менту, уклонялся от этого сумасшедшего штрафа. И
надо сказать,   что  мысленно  у него это получалось несравнимо
лучше, чем в реальности.
     Но восстанавливать  или  расшифровывать,  что же он за это
время сотворил, ему иногда приходилось довольно долго. А иногда
это вообще ему не удавалось,  пока он вновь не начинал напевать
какую-нибудь фразу из песенки,  и все вдруг само собой не вста-
вало на место.
     Да, если бы только кто-нибудь знал, какое это удовольствие
собирать схемы,  соединяя детали, словно складывая слова в сти-
хи, когда где-то глубоко-глубоко в голове незримо витает  общая
схема, когда  не знаешь,  какая фраза последует за предыдущей,а
ты словно ловя рифму подбираешь нужную детальку и ставишь ее  в
самое необходимое ей место.
     Примерно так он и создал свое главное произведение -  Ящик
Времени. И это был не стих.  Это была огромная, сложнейшая, по-
лифоническая поэма. Для нее он долго последовательно сочинял от-
дельные фразы, стихи, всегда держа в голове ту единую конструк-
цию, композицию,  в которую они должны слиться.  И после  того,
как он за три месяца совершил последний акт творения - соединил
их вместе, у него получилось самое совершенное, самое закончен-
ное творение,  где не осталось ни одной пропущенной запятой, ни
одного неверно и не там написанного слова, междометия, где каж-
дый отдельный стих встал на то место, которое было ему предназ-
начено творцом.
     -Да Творцом!- Андрей после того как собрал и опробовал всю
схему, был абсолютно уверен,  что он выполнил роль  всего  лишь
робота- сборщика,   действовавшего как автомат по команде этого
высшего Творца. Он слишком был горд и восхищен своим творением,
чтобы приписать славу его созидателя себе. Хотя, конечно, ника-
кой, даже ложной скромности он не испытывал. Никогда.
     Совершенство же  его произведения было несомненным - оно с
первого включения выполнило то,  для чего было предназначено. И
теперь Андрею  предстояло  только  уже философски осмыслить все
это. Да,  именно философски, поскольку его творение выходило за
рамки самой  современнейшей  физической  реальности,  и даже за
пределы многочисленной по этому поводу фантастики.   Еще  важно
это было  сделать потому, что и идея этой машины была выхвачена
им не из физических знаний,  а именно из  философской  какой-то
абстракции, однажды  словно  наваждение пришедшей ему в голову.
Но он бросил свои философские мудрствования довольно скоро, как
только увидел  перед  собой реальную,  физическую схему их осу-
ществления.
     Сейчас же нужно было вернуться к этим непривычным для него
занятиям, но честно говоря сил не было.
     С одной  стороны просто невозможно было отказаться от экс-
периментов, а с другой стороны сама жизнь толкала его к ним.
     Он с  месяц назад вдруг понял окончательно,  как выполнить
более мощный,  намного более мощный и многофункциональный вари-
ант этой  машины,   но...  здесь непреодолимой стеной перед ним
встала действительность. Деньги, деньги.
     Никто даже разговаривать не хотел с ним о каких-либо дота-
циях на его эксперименты.
     - Где ваши результаты, голубчик, которые бы хоть чуть-чуть
соответствовали по масштабам вашим запросам?  Эти вот прибориш-
ки?- насмешливо  показывал  ему  завлаб  попутные  продукты его
творчества, на которые он наверное недели три в общей сложности
потратил из всех семи лет, что проработал в институте.- С чем я
пойду к директору? А потом вы что, с Луны свалились? Не знаете,
как у нас вообще дела обстоят?  Что же закрывать институт и все
средства отдать вам не ясно для чего?
     Этот их  разговор  состоялся один раз и длился пять минут,
после чего  Андрей  уже  не  возвращался  к нему.  Он прекрасно
понял, что завлав принуждал себя к этой внешней жесткости, пос-
кольку ничем иным он не мог обьяснить Андрею свою беспомощность.
     Но представить в виде обоснования свою первую машинку где-
нибудь в высших инстанциях,  где могли быть деньги, он и не мог
да и совсем не хотел.  Его бы скорее всего еще до первой  пробы
упрятали куда следует и все бы этим закончилось. Он насмотрелся
уже на этих несчастных изобретателей вечных двигателей, для ко-
торых их  творение часто было не лебединой песней,  и не венцом
их нераскрытой гениальности, а просто уже последей безумной по-
пыткой разом  вырваться  из трясины своей ненужности,  решением
пойти на таран на все окружающее их со  всех  сторон  чванливое
тупоумие. Ведь  сколь-нибудь  талантливому человеку "изобрести"
еще одну модель вечного двигателя не представляло никакой слож-
ности. Иное  дело,   что и самому гениальному из них никогда не
удастся доказать окружающим, что любая из этих моделей не рабо-
тает только в этом статичном своей чванливой бездарностью мире.
Менять же мир - это не его, не гения дело...
     Да и зачем ему все это,  если с ее помощью он  возможно  и
сам сможет найти средства на продолжение...
     Но это,  как оказалось, был для него самым трудным заняти-
ем. Ведь он никогда,  даже во сне не задумывался над каким-либо
мало-мальским способом зарабатывания денег и вообще  над  самим
словосочетанием - заработать деньги. Его этот процесс не волно-
вал ни в жизни ни в политэкономии,  которую он не стал даже чи-
тать перед экзаменом,  так она ему была противна. И декан потом
полсеместра уговаривал преподавательницу  политэкономии  поста-
вить ему хотя бы с огромным минусом но тройку.
     И сейчас он просто приносил домой те деньги,  которые  ему
давали в лаборатории,  не думая, за что и почему их ему платят.
Об этом думал его завлаб, который раньше не раз бахвалился, что
за приборчики  Андрея  он  получил весьма кругленькую сумму для
лаборатории, не говоря уж о институте.
     Андрей тогда  тоже принес домой очень толстую пачку денег,
так как завлаб будучи творческим человеком  выплатил  семьдесят
процентов премиальных именно ему.
     Пожалуй в тот день единственный раз  в  жизни  ошарашенный
чем-то Андрей  полдня сидел за столом перед этой толстой пачкой
денег и все никак не мог дождаться,  когда же вернется с работы
Аня. Ему  так хотелось увидеть в ее глазах восхищение им,  гор-
дость за него как за этакого мужика-добытчика, кормильца семьи.
Все эти  слова  ему наговорил вслед завлаб,  и он на самом деле
вдруг один раз в жизни захотел себя таковым почувствовать.
     И вот почти с двенадцати часов дня до восьми вечера он си-
дел за этим столом,  лишь изредка вставая,  чтобы посмотреть  в
окно. Аня  же  как назло тогда пошла с дочерью по магазинам ис-
кать ей колготки.
     Но тот эффект, что он ожидал, он все-таки увидел.
     И тот день навсегда запал ему в память, как нечто неповто-
римое, хотя он до сих пор не мог понять - зачем же все это нуж-
но и почему именно так. Какая сила может быть сокрыта в этих
четырех пакетиках сиреневых двадцатипяток? Если ты только и де-
лаешь, что отдаешь их кому-то в обмен на  веши,   которые  тебе
вобщем-то может  и  нужны,  но тоже  не   являются чем-то    уж
таким особо важным.
     Но сейчас, когда он завершил работу и вот уже с месяц про-
водит легкие пробные эксперименты так, словно напевал  свои мо-
тивчики во  время  работы - размышлений над следующим вариантом
машины, проблема денег вдруг стала занимать слишком много места
в его  голове.  С полмесяца уже он ходил по разным радиомагази-
нам, радиомастерским,  базам и тому подобное в  поисках  нужных
ему деталей, материалов и везде в последнюю но решающую очередь
перед ним вставал вопрос о деньгах.
     Он нашел практически все,  что ему было нужно, ну может за
исключением каких-либо мелочей,  но даже самой  мелочи  не  мог
взять, поскольку у него не было на это денег. Ту премию они ес-
тественно давно уже израсходовали,  причем большую половину  ее
он и потратил на свой Ящик.  В последние два года о премиях во-
обще забыли, а цены вдруг почему-то стали расти и стали главным
предметом разговоров в их лаборатории, в транспорте, да и дома,
хотя Аня во многом была похожа на него в отношении денег.   Они
никогда о  них  раньше не говорили,  но в последние полгода они
все чаще становились главным и единственным поводом  для  слез,
для тяжелых вздохов.
     В последний же месяц Аня каждую пятницу по вечерам начина-
ла обходить по нескольку раз их квартиру, перебирать все вещи в
поисках того, что можно было бы продать на барахолке. И уже ча-
сам к  двум ночи она бросала это бесполезное занятие и начинала
плакать потихоньку, так чтобы он не услышал.
     В субботу  утром  она  долго  ходила нервная по квартире и
вполголоса ругала себя за то, что она плохая хозяйка, не сумела
до сих пор купить ни одной хоть мало-мальски стоящей вещи, тра-
тила деньги лишь на то,  чтобы поесть, один раз поносить, да на
книги, на книги, на книги.
     Андрей хотел ей что-нибудь возразить,  или просто сказать,
но не знал что.  Ведь он даже представить себе не мог, что надо
было делать иначе. А разве нужно было тратить деньги на то, что
им было  не нужно в тот момент?  Да ведь их и хватало-то именно
только на это. А скорее их просто не хватало на многое, что бы-
ло им нужно. От скольких нужных ему вещей он просто отказывался
и потом запросто собирал их сам?  Сколько отпусков он прекрасно
провел в своем чулане вместо того,  чтобы ехать неведомо  куда,
не понятно зачем да еще платить за это деньги?
     Но Аня  почему-то перестала его понимать и ее уже не успо-
каивали эти его рассуждения.  Она похудела,  стала все меньше и
меньше за  собой  следить:  ходила все в одном и том же костюме
уже довольно... Перестала краситься, хотя раньше он очень любил
даже смотреть,   как она это делает перед зеркалом,  и в равной
мере восхищался ею и до того и после того.  За детьми она  тоже
как-то хуже  стала следить и их одежда все больше и больше ста-
новилась какой-то  несуразной  на  его взгляд.  Это была уже не
простота, потому что в этом не было совершенства.  Абсолютно не
разбираясь в модах, это он понимал прекрасно.
     Наверное беда его была в том,  что все это он замечал  как
бы помимо себя, где-то далеко-далеко от него. И ни разу за пос-
ледние полгода,  когда все это он начал замечать, он даже мимо-
летно не задумался на этим, словно все это происходило не с ни-
ми. Поэтому  и  его  отношения  к  Ане  и  к  детям  оставалось
прежним, словно  он не их видел во всем этом тряпье, неухожен-
ными...
     Но вот,  что он довольно осознанно заметил, Аня все хуже и
хуже стала готовить. И хуже и меньше. И если раньше они по пол-
часа, а  в выходные дни по часу проводили за столом,  то теперь
он управлялся с пищей минут за десять, успевая при этом вдоволь
пошутить с  детьми.   Но это его правда совершенно не огорчало,
если не сказать наоборот,  ведь он мог гораздо  больше  времени
посвящать  своим занятиям в чуланчике.
     
                        Глава 3
     Однако в конце прошлой недели, когда он вдруг осознал, что
на пути его замыслов встала какая-то непреодолимая преграда, на
него вдруг нашло словно просветление или скорее наоборот...
     Зайдя после работы  в  свой  чулан  и  посидев  там  минут
пять-десять без всякого дела,  он вдруг резко встал,  покачал с
сомнением головой и пошел в комнату,  где Аня занималась чем-то
с детьми.
     Прислонившись к косяку двери он оценивающим взглядом обвел
всю комнату,  задерживаясь на мгновение на каждой детали обста-
новки.
     Комната была  довольно большая,  метров наверное восемнад-
цать площадью.  Слева от двери торцом  к  стене  стоял  высокий
книжный шкаф с антресолью, разделявший комнату на две половины:
дальнюю детскую,  где было больше света от окна, и  ближнюю их
с Аней. Напротив шкафа он сам сделал узкий стеллаж из двух труб
и полок, уставленных книгами.
     В их  половине перед книжным шкафом у стены стоял расклад-
ной диван.  Обивка его уже изрядно пообтрепалась,  но диван был
на удивление  прочный.   Румынский кажется.  Аня его совершенно
случайно встретила в какой-то комиссионке, как раз после премии.
     У противоположной  стены стоял в углу платяной двустворча-
тый шкаф и рядом с ним удобный стол-книга.  Справа у  торцевой
стены стояли два кресла из того же гарнитура, что и диван.
     В детской меньшей половине комнаты он не видел,   но  зри-
тельно помнил,   что  у левой стены стояла кровать,  на которой
раньше спали они с Аней,  а теперь - Елька.  Перед окном  стоял
маленький однотумбовый письменный стол, где она делала уроки, а
Ялька занимался своими мальчишескими делами,  когда ее не  было
дома. У правой свободной стены на ночь ставили раскладушку,  на
которой спал Ялька.
     В принципе,  хотя мебели было достаточно, комната была до-
вольно свободной и Яльке было где побегать.
     Но первое,  что бросалось в глаза всем входящим в комнату,
но что совсем как бы не замечали сами хозяева,  это были книги.
По всем стенам были развешаны самодельные книжные полки,  доски
которых буквально прогибались под тяжестью книг.  Но  Андрей  и
сейчас не  обратил на них внимания,  потому что он не считал их
ни мебелью,  ни украшением комнаты. Они были для них чем-то ес-
тественным и таким же обычным как воздух, окно, беленые стены и
досчатый в щелях пол.  Полки же с книгами были везде: и над ди-
ваном, и над Елькиной кроватью,  и над тем местом,  где ставили
раскладушку,- по всему периметру комнаты.  Но однако, когда Аня
по сотне раз перебирала вещи,  подыскивая что-нибудь для прода-
жи, она ведь даже ни разу и не подумала о том,  что можно  про-
дать книги. А ведь у них встречались и парные экземпляры. Иног-
да они оба приобретали одну и ту же книгу.  Но они не были  для
них вещами.
     На этот осмотр и осмысливание  увиденного  у  Андрея  ушло
буквально с полминуты.
     Встав среди комнаты и заложив  руки  за  голову  он  вдруг
спросил ее правда очень даже в утвердительном тоне:
     - Милая,  а что же у нас все-таки в последнее время проис-
ходит? Что-то случилось?
     - У меня случилось!-громко крикнул сын и бросился к  нему,
сразу же  вскарабкавшись на спину,- У меня в школе  сегодня ук-
рали сандали, вот!
     - Нет,   я  не про это спрашиваю.  - Андрей смотрел вокруг
словно пытаясь понять что-то,- Уже  ведь  тепло  становится  на
улице, а ты все еще ходишь в этих... зимних сапогах и в шубе. И
почему ты свое красное платье, ну то, помнишь, не надеваешь?
     - Андрюшь, а тебе обязательно это знать?- спросила она его
растерянно, словно он застал ее врасплох.
     - А что?- удивился он.
     - Ведь все равно ничего не изменишь.- каким-то сокрушенным
и обреченным  голосом  вдруг сказала она,  но тут же попыталась
улыбнуться и сменить тему разговора,  но он не дал ей это  сде-
лать.
     - Ну во-первых сама знаешь,  что изменить можно все. А по-
том, чтобы это сделать,  надо ведь хотя бы знать,  что же стоит
изменить.
     - Знаешь,  Андрюша, я уже столько раз над этим всем думала
и поняла,- она попыталась посмотреть ему в глаза, но тут же от-
вела взгляд  в сторону,- если еще и ты будешь страдать над всем
этим, то у нас только удвоится в семье страданий. А зачем это?
Пусть их  будет хотя бы вдвое меньше.  Я ведь немного догадыва-
юсь, что у тебя там что-то столь значительное... И когда-нибудь
все наладится...  Только бы вот ты не отвлекался,  а?  Не надо,
прошу тебя.
     - Нет, я должен знать. Я что-то чувствую и это мне мешает,
понимаешь.- он присел вместе с сыном на пол возле  ее  колен  и
положил на  них  руку.-  Я  не  могу,   когда я что-то не знаю.
Что-то, что мне очень нужно, или что мне очень мешает.
     - А  ты  не можешь заставить себя забыть это?- она все еще
продолжала упорно улыбаться и прятала от него глаза.
     - Абсолютно нет! И не смогу.
     - Ну ладно,  может ты и прав, хотя...- она подняла на него
еще воспаленные  чуть-чуть  глаза и положив руку ему на голову,
сказала, словно решилась на что-то очень важное,- Тогда  пойдем
со мной...
     Они встали и подошли к шифонеру.  Аня широко раскрыла  его
дверцы и молча посмотрела на Андрея,  который озадаченно поджал
губы и также молча широко раскрытыми глазами  смотрел  на  нее,
поскольку смотреть в шифонере было не на что. Тот   был   пуст.
Она ничего  не  сказала  и пошла на кухню,  а Андрей с сыном на
плечах пошел вслед за ней.  На кухне Аня широко раскрыла дверцы
холодильника, сиротливо  висевшего на стене кухонного шкафчика,
ниши над коридором и словно чего-то устыдившись потупила глаза.
Внутренностями они были как близнецы похожи на шифонер.   Потом
она подошла к нему и уткнулась лицом ему в грудь.
     - Милый,  и как ты все-таки догадался именно сегодня спро-
сить меня?- она говорила тихо, прикасаясь губами к нему, отчего
ее почти совсем было не слышно,- Ведь  я  уже  окончательно  не
знаю, что мне делать дальше. Дети в этом году как-то неожиданно
выросли из своей одежды,  на весну и на лето надо бы им столько
купить, а  у  меня  уже даже на еду не хватает денег.  А они же
вдруг словно испуганные начали сметать все  со  стола.   Раньше
ведь как их заставляла, а сейчас... Но сейчас так все дорого и
наша с тобой зарплата...
     Он прижал ее сильнее к груди и вдруг почувствовал как  ру-
башка вдруг начала прилипать к телу. Все сильнее и сильнее.
     - Ты прости меня, что я...
     - Нет,  Андрей!- громко вскрикнув она прервала его,- ты же
наоборот своей невозмутимостью,  всем своим видом и своей увле-
ченностью этой работой,  всем этим только и поддерживал во  мне
надежду и  даже уверенность.  И все эти...  казались мне чем-то
таким мелким,  временным. Если бы и ты страдал вместе со мной и
перестал вдруг работать... даже если бы ты начал жалеть меня...
Эти мелкие - ведь также?- передряги стали казаться бы мне невы-
носимыми.
     - А сейчас я словно вдруг сбросила их,  те что  накопились
до этого,   с  плеч и смогу еще подождать.-продолжила она после
глубокого вздоха,- Только, милый, не бросай свою работу, не на-
до. Ведь  тогда даже и надежды не останется. Надежды для детей,
понимаешь? Ведь сейчас ты все равно ничего...
     - Нет, Анюша. Я все это может и понимаю, но все это сейчас
ни к  чему.-Он  взял ее лаского пальцами за подбородок и подняв
поцеловал ее в мокрые от слез глаза,- Ты потерпишь еще два дня?
Только два!
     - Ты же знаешь,  что я буду терпеть и  дольше.-  счастливо
улыбаясь ответила она.
     - Нет, только два дня. Я знаю, что мне надо делать...
     - Не надо, Андрей!- вскрикнула вдруг она, испугавшись сво-
их мыслей и его какого-то незнакомого ей выражения лица.- Я  же
просила тебя...
     - Ты не поняла.  Я потом может быть обьясню.  Но если я не
сделаю этого,  то я и работать дальше не смогу. - он вдруг нах-
мурился и начал вновь погружаться в свои мысли.
     - Анрюша,  что ты собираешься делать?- еще больше испугав-
шись взволнованно спросила она его и крепко вцепилась  пальцами
в его руки, словно боялась отпустить и потерять его.
     - Я?- весело улыбнувшись ей  сказал он,- Пойду в свой чу-
ланчик. А  ты  сделай  мне кофе,  если еще остался...  Не жалей
только, скоро проблем с этим не будет.  Как и со  всем  осталь-
ным...
     - Андрюш?...- она все еще не могла успокоиться.
     - Милая,  ты разве не знаешь меня? Что я могу в этой жизни
делать кроме своей работы в своем чуланчике?  Ничего!  Я больше
ни на что не способен.Вот я иду это делать. И успокойся. Включи
плитку, а ты Ялька давай-ка помоги маме.
     Он снял с плеч сына, притихшего и не знавшего пока плакать
ему или просто молчать.  Но когда отец,  так редко  бывавший  с
ним, снял  вдруг его с плеч,  он естественно уже не мог сделать
ничего, кроме как зареветь.
     - А ты чего? Я ведь пошел затем, чтобы этак примерно через
три дня купить тебе почти настоящий автомобиль.
     - Ну да!- быстро забыв про слезы спросил его Ялька,- такой
же как у Витьки?
     - Может даже получше.
     Мокрые от слез с разводами щеки Яльки растянулись в  улыб-
ке, являвшей  собой  поразительную  смесь восторга,  удивления,
сомнения и нетерпения.
     Единственное чувство,   которое не было запечатлено на его
лице, это смирение,  которое на лице  его  матери  одновременно
заключало в  себе  и  готовность ждать и надеяться хоть вечно и
радость от того, что он дает ей хотя бы эту возможность.

                    Глава 4
     Юрий Кольцов,  которого мы прошлый раз оставили в  крайнем
смятении на трамвайной остановке,  за последний месяц буквально
дошел до крайней точки.  Нет, он, конечно же, забыл тот случай,
а если  и  не  забыл,  то списывал его на свое весьма плачевное
состояние, до которого его довело любимое занятие.
     Голова его гудела от беспрерывного водоворота цифр,  кото-
рый во всей своей яви вставал перед его глазами,  стоило ему их
чуть-чуть прикрыть.   Вечерами ему даже порой казалось,  что не
только голова, но и все тело его до последней клеточки букваль-
но нашпиговано  цифрами,  цифрами,  цифрами,  и стоило ему чуть
приоткрыть рот, глаза, как из них обязательно должны были посы-
паться эти  проклятые,   колючие и совершенно непредсказуемые и
неуловимые цифры и числа.
     Он понимал, что это от переутомления, от постоянного недо-
сыпания, обильных возлияний крепчайшего кофе  и  беспрестанного
курения, но...  все-таки главная причина была скорее всего не в
этом. Откуда-то извне в него проникала апатия.   Ведь  вот  уже
почти полгода,   как  он занимается этой проблемой,  а с каждым
днем она становится для него все более и более неразрешимой.  И
чем больше  он  находил отклонений от существующих точек зрения
на причины инфляции,  чем больше у него накапливалось данных  о
превышении реальных масштабов инфляции над расчетными, обуслов-
ленными существующими  обьективными причинами,  тем все менее и
менее ясными становились для него  эти  дополнительные  причины
этой чрезмерной  инфляции. Превышения на несколько процентов он
еще обьяснял разного рода махинациями,  и это обьяснение  каза-
лось ему вполне логичным и уже почти однозначным. Он даже напи-
сал отчет о своих изысканиях и поставил в нем жирную точку.  Но
как только он взялся перепроверять и дополнять имеющиеся данные
и когда они обрушились на него уже неудержимой лавиной, ясность
эта пропала, и его предыдущие выводы стали ничуть не лучше, чем
те самые общепринятые,  и,  по крайней мере, как и они не могли
обьяснить всего.
     - А что такое часть колеса в телеге?- с издевкой над собой
думал он,-  И можно ли на части колеса везти телегу,  не говоря
уже о том, чтобы выкатить ее на гору.
     Но от этого юмора легче не становилось.  И те цифры, кото-
рые он не мог обьяснить,  вдруг буквально распоясались у него в
голове и  постепенно  превращали в хаос даже то,  что раньше он
вполне мог уложить в более-менее строгую концепцию.
     Но больше  всего  его убивало не это.  Главная беда в том,
что это не было его привычной, повседневной работой, которую он
выполнял в конторе,  где ему платили деньги. Платили за то, что
он делал ту работу, что ему давали. В этом бы случае он конечно
добросовестно свел  бы результаты к некоторому стандарту непро-
тиворечивости, чтобы его не сочли сумасшедшим.
     Но он эти изыскания воспринял и проводил как главное дело
всей своей жизни, хотя занялся ими в свое свободное время.
Естественно,   что  буквально через месяц-два он уже вы-
нужден был начать изворачиваться на своей основной работе, пос-
кольку свободного времени ему уже стало не хватать. А через три
месяца он уже все свое время посвящал только ему, собирая и об-
рабатывая в рабочее время все статданные, а в свободное же вре-
мя обдумывая и обсчитывая результаты обработки. Вскоре вал дан-
ных начал захлестывать его и отнимать часть свободного времени,
оставляя на обдумывание ночь. Может именно поэтому у него стало
не ладиться   с идеями.  Ведь ночью обычно в голову ему и ранее
приходили более сумасбродные,  более фантастические нежели  ре-
альные идеи.  По крайней мере,  просыпаясь утром он всегда нап-
рочь отказывался от того, что ему иногда удавалось написать или
просто придумать в какую-нибудь из бессонных ночей.  Так навер-
ное и сейчас было.  Но сломать и перестроить этот график работы
он уже   не мог.  Ведь на работу ходить ему все-таки надо было.
Кто же его будет кормить.  Сидеть же там и просто  думать,   не
листать лихорадочно документы, не бегать из отдела в архив и из
архива в отдел он не мог.  Его бы сразу заподозрили в отлынива-
нии от работы. А так он по крайней мере мог весь день занимать-
ся своим делом и...  с тоской думать о конце полугодия,   когда
начнут спрашивать   результаты его не сделанной работы.  Но это
будет еще только через три месяца.  Да и если он  за  последнюю
неделю выдаст наспех какие-нибудь,  но хотя бы не от фонаря ре-
зультаты, то  кому сейчас они вообще, кроме разве что читателей
городской газеты могут понадобиться.
     Но вот если он докопается до истинных причин инфляции...
     Однако этого-то как раз и не происходило и,   как  подумал
про себя Юра, у него похоже поехала крыша.
     Первый симптом - это был тот самый случай в трамвае. После
него он уже не раз ловил себя на мысли,  а не наваждение ли то,
что вот  только что происходило с ним?  Может и это ему почуди-
лось? И вот это?...
     Ведь как  обидно  наконец-то решиться заняться тем делом,
ради которого не жаль и жизнь свою отдать...   а  дело  это  не
идет. Или  оно  просто неразрешимое,  или просто он не расчитал
свои силы. Неважно, результат-то будет одинаковым. Полный крах!
     А сможет ли после этого он хоть еще раз в жизни рискнуть и
решиться на нечто подобное?  Вот что больше всего убивало и уг-
нетало его  и отчего у него наверное и впрямь поехала его в це-
лом-то довольно крепкая голова.
     Ведь раньше,   когда он довольно интенсивно занимался бок-
сом, а потом и карате,  голова его спокойно  выдерживала  любые
удары кулака и даже ноги противника, и его еще ни разу никто не
отправил в ногдаун, не говоря уже о нокауте. Тренер его,-с тос-
кой вспоминал  Юрий,- всегда сокрушался,  что он умственный ра-
ботник и попусту тратит эту уникальную способность своей череп-
ной коробки. Ведь займись он вплотную только боксом и занимайся
не ради самого процесса боя,  а ради достижения победы над про-
тивниками, победы и только ее, он бы мог достичь больших высот.
Но вот этой жажды победить, свалить противника с ног, используя
свою возможность принимать на голову любые удары, у него не бы-
ло. Не мог он отказаться и от  другого,   более  увлекательного
применения своей головы, где для достижения результатов требо-
вались только ее возможности, и не нужно было пускать в ход ку-
лаки.
     Но к сожалению нынешняя его работа в областном  статуправ-
лении, в  этом морге цифр,  как он называл его,  тоже перестала
удовлетворять запросам даже одной головы.  Но бросить ее сейчас
и лишиться этого единственного пока источника информации он то-
же не мог. И вот выкручивался. Как только представилась возмож-
ность, он выбил себе персоналку и так организовал свою работу с
информацией, что  основную часть его занятий, а точнее наиболее
дубовые и  нудные операции за него выполняла спокойная и ужасно
педантичная оператор Мила.  Он же главным образом сочинял прог-
рамки, которые    могли выполнить за него все остальное и ловко
создавал вид кипучей деятельности,  что позволяло  ему  втихаря
заниматься его собственными исследованиями, буквально директив-
но запрещенными для сотрудников его ранга.  Потребителей инфор-
мации, имеющих право думать, хватало и без него. Не дорос еще!
     Но  само статуправление, как он все больше и больше убеж-
дался, постепенно переставало удовлетворять его и как  источник
информации. Ведь после начала гласности в стране буквально про-
изошел своего рода информационный взрыв, а существовавшая прид-
ворная система  сбора  и  обработки  статистической информации,
этот "черный ящик наоборот", из которого получали то, что в не-
го закладывали, а точнее закладывали то, что хотели получить на
выходе, стала захлебываться в этом половодье.  Она словно водя-
ная мельница касалась лишь краешка широкой и бурной реки инфор-
мации и лишь часть ее успевала переварить и как-то соорганизо-
вать. Но пока ничего другого и не было создано и никто на  выс-
шем государственном   уровне еще не осознал чрезвычайной значи-
мости информации, поскольку для их устарелых ученических предс-
тавлений о современном мире или просто для составления докладов
или крупномасштабных програм хватало общения с укрупненными по-
казателями, обобщающими статданными.
     По старинке крупные государственные умы    считали     на-
верное, что заниматься макроэкономикой - это значит  руководить
числами с  множеством  нулей,  которые можно за день собрать из
источников буквально по телефону.  И он ни от кого  не  услышал
той   азбучной  истины,  что макроэкономика - это как раз может
быть несколько обобщенное, абстрагированное манипулирование но!
не просто самими числами экономических показателей,  а их деся-
тыми и даже может быть тысячными долями, где как раз и зарожда-
ются новые тенденции и процессы. А ведь чтобы управлять макроэ-
кономикой, надо  успевать понять эти новые процессы и тенденции
в их зародышевом состоянии, а не пытаться прошибать их головой,
когда они уже вырастают в этакие подобия китайской стены, кото-
рая уже и сама под своей тяжестью начинает медленно  разрушать-
ся. Хотя и тогда сначала сыпется песок, а уж потом кирпичи...
     Но об этом и разговора пока быть не может,  поскольку даже
здесь, в  управлении,   которое для центра считается чуть ли не
исходным источником информации,  числа экономических  и  других
показателей настолько  округлены  уже  на входе,  что на выходе
они становятся "понятными" всем,  даже дошкольникам, но  совер-
шенно бесполезными  для экономистов.  Это вроде как абстрактный
рисунок внутренностей электронно-вычислительной машины,  по ко-
торому нельзя не только собрать ее, но даже понять устройство.
     Поэтому у Юрия в душе с каждым днем росло убеждение в  не-
обходимости создания собственного правильно организованного ин-
формационного ну скажем агентства. Но с ростом его убежденности
одновременно росли и цены на необходимую технику,  на помещения
и на все прочее, и росла уверенность в невозможности выполнения
этого намерения.
     Вот наверное откуда у него появился столь жгучий интерес к
инфляции, превратившийся буквально в манию...
     Но как  уже  говорилось,  все его занятия пока были безре-
зультатными. Данные о поступлениях в область наличных денег, об
их обороте,   о  левых или правых доходах и расходах населения,
предприятий и прочее и прочее не могли никак обьяснить масштабы
областной инфляции. И то же самое получалось и в отношении всей
страны. Свою область он рассматривал тоже,  хотя это было и  не
совсем правомерно для такого совсем необластного явления,  пос-
кольку она была своего рода уникальной  территорией  в  стране.
Здесь рост цен,  наличного обращения были намного выше,  чем  в
среднем по стране, и происходили с большим опережением.
     И поэтому  свою область он на бумаге превратил в некоторое
подобие государства, не имеющего своей национальной валюты, и в
таком виде  и  рассматривал ее.  И хотя при таком рассмотрении
ему очень многие экономические,  социальные и прочие проблемы и
стороны  их жизни стали понятны,  с инфляцией же он разобраться
не мог. Существовал где-то какой-то неуловимый фактор инфляции,
даже след которого он не мог выявить.  И даже не мог чисто абс-
трактно представить,  подобием чего он может быть. Существенная
часть инфляции,  этих горячих денег возникала словно из ничего,
из воздуха.  При этом он по старым  студенческим  связям  сумел
проникнуть в самые-самые верха финансовой системы государства и
лишь для того, чтобы уяснить, не существует ли какой-либо утаи-
ваемой от  всех и вся части информации,  которая бы и могла ему
обьяснить недостающие детали исследования.  Да, он там смог ра-
зузнать много  неизвестного ему, но этого было совсем не доста-
точно. Там  в центре они похоже также были в сильной  растерян-
ности от того,  что далеко не все могут понять и обьяснить. И с
недоумением смотрели даже на то, что сделали сами до этого. Но
им хватало других забот, и от его намеков они отмахивались как
от назойливой осенней мухи, которая вскоре все равно сама сдох-
нет. А вот реальные деньги останутся. Но подешевеют.
     И вот в таком смятении Юрий наконец-то решил взять отпуск,
для того чтобы просто сесть и не отвлекаясь на мелочи подумать.
К счастью до полугодового отчета было еще месяца два-три, время
было совсем не отпускное, и ему без особых возражений его дали.
     Он собрал все необходимые бумаги,  уложил их в свой дипло-
мат и в большую сумку и поехал в свою малосемейку,  где ему год
назад дали маленькую двенадцатиметровую, но отдельную квартирку
с игрушечным почти туалетом,  где ухитрились  также  разместить
душ и раковину,  и малюсенькой прихожей,  где нашлось место для
плитки и кухонного шкафчика.  Главное же ее достоинство было  в
том, что она была на самом краю города,  знакомых в доме у него
почти не было,  и он мог в ней буквально отключиться  от  всего
остального мира.   После долгих лет жизни в общежитии эта квар-
тирка была для него воплощением его представлений о рае земном.
     Стоя в  конце первого вагона трамвая он через стекло вдруг
увидел во втором вагоне того самого молодого мужчину,  которого
давно уже приметил   среди своих постоянных трамвайных попутчи-
ков и с которым у него было связано то самое наваждение. Теперь
он вдруг понял почему - очевидно он и в самом деле чем-то выде-
лял его из окружающего.  Что-то в нем было если не знакомое, то
может быть родственное по духу?
     Но сегодня он вдруг почувствовал, что в его внешнем облике
произошли какие-то сильные изменения, почему он и не узнал его,
когда тот стоял к нему спиной. И лишь когда тот случайно повер-
нулся к  нему лицом и взгляды их пересеклись,  он его сразу уз-
нал. И когда тот вдруг направился к двери,  Юре показалось, что
он подмигнул ему краешком глаза и после этого торопливо как -то
вышел из трамвая на две  остановки  раньше  их  конечной.   Юра
встряхнул головой, словно вновь пытался освободиться от какого-
то наваждения. Только этого ему не хватало именно сейчас, когда
голова его должна на месяц стать абсолютно ясной и трезвой.
     Но идя  к своему дома он все-таки подспудно пытался вспом-
нить, что же так сильно изменилось в  том  мужчине.   Внешность
вроде бы нет?  Тот же слегка курносый нос, светлые, но довольно
густые и слегка надломленные вверху брови,   придававшие  некую
суровость и тяжесть взгляду его светлых неуловимого цвета глаз.
Бледный цвет лица говорящий тоже о затворническом образе жизни.
Выразительный разрез рта, по которому однако не сразу можно бы-
ло понять,  или он тебе слегка улыбается,  или же увидел в тебе
нечто смешное.  Те же неаккуратно подстриженные, довольно длин-
ные волосы, слегка топорщившиеся из под шапки...
     Вот оно что!  Шапка!...  На нем была новая шапка. И как он
только не заметил, что на том парне уже не было той драной кро-
личей треухи,  которой, как в первый раз подумал Юра, долго иг-
рали в футбол, прежде чем он надел ее на голову.
- Фу  ты!-  вздохнул он про себя,  словн... 
- 
...и четкость ума,  которые вряд ли бы насобирали сообща все пасса-
жиры трамвая в самые что ни на есть часы пик.  И при  последнем
их обмене взглядами он четко ощутил, что в чем-то его собствен-
ный взгляд пасует перед ним и словно от неосязаемого страха на-
чинает прятаться в свои глаза.
     - Почему же он, интересно, вышел раньше?- никак не мог от-
вязаться от этих мыслей Юра,- Вообще-то он кажется пошел в сто-
рону радиомагазина.  Да, на этой остановке больше и нет ничего,
если  только он не пошел к каким-нибудь знакомым...

                   Глава 5
      Андрей же только сегодня утром вышел наконец из своей ла-
боратории-чуланчика, проведя  там почти двое с половиной суток,
а не два дня, как он обещал Ане. Но зато все сработало...
     Для него  это  было  не в редкость - не спать по нескольку
ночей подряд,  когда работа его захватывала настолько,  что  он
просто не замечал течения времени.
     Лицо его было сильно осунувшееся,  посеревшее от  небритых
щек и от усталости. Глаза были чуть припухшие и красноватые как
от бессонных ночей так и от чрезмерного количества кофе,  кото-
рого он выпил за это время наверное литров пять.
     Андрей медленно,  словно боясь порвать мышцы,  потянулся и
шатающейся из-за затекших ног походкой пошел в ванную.
     Долго отпаривая  лицо  горячей  водой  и густо намылив его
ароматным кремом он неспеша побрился новой кассетой  фирмы  Жи-
летт, сосредоточенно следя за своими действиями в огромное инк-
рустированное по краям зеркало.  Похоже что он впервые в  жизни
так гладко и без единого пореза побрился и даже с сомнением по-
думал, а стоит ли ему освежаться лосьеном. Однако просто из од-
ного интереса  - как он пахнет - Андрей открыл флакончик и про-
тер лицо ароматной мягко пощипывающей щеки жидкостью.
Двигаться как-то  не хотелось и он не спеша промыл станок,
поставил его в хрустальный стаканчик и взял оттуда зубную щетку.
Медленными движениями  он  почистил зубы и долго полоскал рот -
так не хотелось смывать водой мягкую и даже вкусную пасту.
     После этого он снял с себя рубашку, брюки, трусы, засунул
все это в половое ведро и, покрутив блестящие хромированные руч-
ки распределителя воды, начал набирать воду в ванную.
     Вода зажурчала,  быстро наполняя белоснежную ванну голубым
хрусталем тепла.  Андрей постепенно погрузил в воду вначале но-
ги, потом встал на колени и лишь после этого  придерживаясь  за
края медленно сел сам, напрягаясь из-за соприкосновения усталой
кожи с горячим блаженством. Да, сейчас, когда он потратил массу
внутренней энергии,  ему была нужна горячая-прегорячая вода,  а
совсем не холодный бодрящий душ.
     Расслабившись от  проникающего  во все части тела тепла он
погладил рукой блестящую небесно-голубым светом стену  комнаты,
по всему периметру отделанную кафелем и подмигнул кому-то.
     После этого он вдруг резко привстал в ванне,  быстро намы-
лил шампунем голову, смыл пену погрузившись с головой под воду,
также быстро потер тело намыленной вехоткой,  обмылся  душем  и
накинув на  себя мягкий длинный халат,  свежий словно после ме-
сячного отдыха в горах вышел из ванны.
     Было еще шесть часов утра и он решил не будить Аню, а дать
ей еще часик хотя бы поспать. Она, конечно, страшно перепугает-
ся из-за того что опоздала на работу,  начнет причитать,  одним
махом надевая сразу всю одежду на сына.
     Потом он  взглянул на часы и хлопнув себя по лбу на цыпоч-
ках прокрался в комнату и тихо-тихо перевел стрелки будильника.
     После этого он прикрыл аккуратно дверь конматы и прошел на
кухню.
     Включив там  свет он резко прищурился от контраста в осве-
щенности между полутемным, с тлеющим   ночничком  коридором  и
блестящей полированными поверхностями стен и мебели кухней.
     Подойдя к холодильнику он достал из него апельсиновый сок,
налил себе в стакан и,  беглым взглядом осмотрев содержимое по-
лок средней,  потом верхней камеры,  тихо прикрыл дверцы  этого
гиганта.
     Отпив пару глотков из стакана он поставил его  на  стол  и
начал искать банку с кофе.  Без кофе он до конца все равно очу-
хаться не сможет.
     Но ему  пришлось облазить все настенные и нижние шкафы ку-
хонного гарнитура,  прежде чем он вспомнил, что банка с намоло-
тым уже  кофе  должна  стоять  рядом  с  кухонным комбайном,  а
значит...
     Насыпав несколько  ложек кофе в кофеварку он включил ее и,
маленькими глотками отпивая сок из стакана, выжидающе и немного
нетерпеливо смотрел,   когда  же  в прозрачный стакан кофеварки
польется этот божественный напиток.
     Только он сейчас сможет снять до конца эту занудливую резь
в глазах, остающуюся с бессонной ночи.
     Есть не  хотелось  совершенно,   хотя желудок был довольно
пуст и сердито урчал, глотая обжигающий и черный как смоль кофе.
Есть не хотелось в основном из-за того,  что перекурил.  К нес-
частью он оборудовал чуланчик  потрясающей  вытяжной  системой,
которая выхватывала  дым из рта еще раньше,  чем он успевал его
выдохнуть, поэтому  он так и не бросил до сих пор курить,  хотя
раньше он   не  позволял себе этим заниматься дома из-за детей.
Хотя ведь делал он вытяжку лишь для того, чтобы воздух в чулане
не застаивался.
     Взяв в руки дистанционное управление он было  включил  не-
большой японский телевизор посмотреть утренние новости,  но че-
рез минут десять выключил его.  Опять там мелькали те же  лица,
бубнили те  же  пустые слова,  журналисты опять чем-то возмуща-
лись, хотя было похоже, что они уже перестали понимать - чем же
именно они возмущаются:  или плохой жизнью, которая и раньше-то
никогда не была для многих лучше, или тем, что она все никак не
улучшается, или  же  бесчисленным  множеством козлов отпущения,
живущих вокруг и заочно всегда готовых сиграть такую роль.
     - Похоже все вы,  ребятки,  как и тогда после февраля, за-
циклились на своих первых сладких впечатлениях, и вам ужасно не
хочется, чтобы  они  вошли в привычку и потеряли свой первичный
привкус, став из гласности обычной  рутиной.-  немного  сочувс-
твенно думал про них Андрей.
     Но сегодня ему не хотелось даже воспринимать  ту  информа-
цию, что  изредка  проскальзывала  за эмоциональными и нервными
декорациями телеэкрана.  Он никак не мог совместиться  со  всем
этим в одном  пространстве и времени. Совершенно никак...
     В принципе и обдумывать все сделанное им за двое с полови-
ной суток сейчас ему совершенно не хотелось.  Мозг просто устал
и жалобно просил хотя бы часик отдыха. И в этом ему помогла ми-
лая Анюша.
     Андрей, отключив будильник,  совсем забыл о еще более мощ-
ном будильнике,  что гораздо безотказнее действовал в их доме -
об аромате кофе.
     И Аня естественно проснулась, стоило ей  только почувство-
вать его.
     Но в этот раз она довольно долго вставала и вошла в  кухню,
уже когда Андрей допивал вторую чашку.
     Андрею стоило больших усилий,  чтобы не рассмеяться от  ее
чуть испуганного и немного ошарашенного вида.  Она словно никак
не могла проснуться до конца и не различала еще,  где сон а где
явь.
     Но при этом она вряд ли бы и смогла вспомнить,  какой  эта
явь была раньше,  перед тем как она утомленная буквально свали-
лась на постель и заснула тяжелым, вечно тревожным сном.
     Прикрыв глаза от слепящего света она неуверенным шагом по-
дошла к Андрею,  молча села ему на колени. Посидев с полминуты,
она также молча пошла в ванную и не включая свет открыла краны,
чтобы напустить в ванную воду.
     Потом Андрей услышал,  как щелкнул выключатель и следом за
этим как испуганно и тревожно вскрикнула Аня. Он вскочил и бро-
сился к ванной комнате.
     Аня стояла, держа руки на груди и широко раскрытыми глаза-
ми испуганно смотрела на свое отражение в зеркале.
     - Андрюша!  Откуда это?- сдавленным голосом  спросила  она
его, показывая  на зеркало.  Все остальное она могла и не заме-
тить, но зеркало?!...  Вторую себя в этой ванной комнатке,  где
ей раньше и одной было не повернуться?!
     Андрей знал не только теоретически невероятную силу  этого
... предмета,   приучившего  многих  во  всем окружающем видеть
только отражение самого себя. Именно явление отражения, отраже-
ния от  реальной  или мнимой поверхности и породило в этом мире
огромное множество мнимых, иррациональных феноменов, двойников-
оборотней. И ведь именно потому,  что когда взгляды реальных их
прообразов обращены из мира за поверхность отражения,  перевер-
нутые двойники   их  наоборот  из мнимого отражаются в реальный
мир, они все больше и больше заполоняют его собой. Принцип зер-
кала, а точнее "двойного зеркала",  умеющего выполнять и обрат-
ную задачу:  возвращать обратно  не  перевернутое  отражение  а
"смотрящегося",- он уже использовал в своей машине.  Однако это
был вспомогательный,  промежуточный принцип.  Более  важной  он
считал модель "зеркала наоборот", которая в общих словах  могла
воссоздать реальное из смотрящейся в такое зеркало иррациональ-
ности. Пока  он  не  открыл для себя этот принцип и не применил
его, у него ничего не получалось.  Даже в опытах над  собой  он
словно бы  не находил вообще даже какого-либо подобия первичной
исходной реальности. Словно вокруг были только двойники-оборот-
ни. Может поэтому он и избегал зеркал?
     - Это я сегодня ночью повесил...  Вчера купил.- как  можно
спокойнее отшучивался он ей.- Ты ничему не должна удивляться, я
же тебе говорил в пятницу, что за два дня я все сделаю...
     - Что сделаешь?- не понимая его спросила она.
     - Все, чтобы тебе было хорошо.- спокойно сказал он и, при-
жав ее к себе, поцеловал в растерянные губы...
     - Прими душ и смой с себя все прежднее, как кошмарный сон.
- тихо сказал он ей,- А меня разбуди через часик...
     - Угу,- тихо ответила она и прижалась к нему на мгновение.
     - Не смотри.- словно вспоминая о чем-то сказала она и зак-
рыв глаза, медленно сняла с себя халат.
     Она двигалась осторожно, словно повторяла по памяти какие-
то па из приснившегося ей бального танца.  Руки  словно  плыли,
парили в  воздухе,  боясь задеть что-либо.  А он словно впервые
увидел ее тело,  эти изящные женственные очертания ее плеч, та-
лии, бедер,   будто неведомый художник за ночь написал ее обна-
женную вместе со всем,  что окружало ее сейчас  в  этой  небес-
но-голубой ванной комнате.
     Он видел,  что она еще боялась открыть до конца глаза,  но
выражение ее губ,  легкие изгибы их кончиков уже говорили  ему,
что она начала все это воспринимать...
     Но и его глаза вдруг начали закрываться.  Наступили те ми-
нуты, когда  после бессонных ночей он отключался напрочь, чтобы
поспав полчаса-час, проснуться как ни в чем ни бывало.
     И он только и помнил, как добрел до постели, нашел то мес-
то, где еще недавно спала Аня,  и вжавшись в след ее тела мгно-
венно заснул.  После этого утра, которое было необычнее всякого
сна, он перед самым погружением в черноту небытия  вдруг словно
в кино увидел вновь себя в том прошлом. Вот он берет пачки де-
нег и мельком взглянув на часы почти бежит куда-то. Потом вновь
берет в руки эти деньги...  Потом  снова...   Деньги,   деньги,
день...
     Он   проснулся от того, что сын прибежав с кухни, с разбе-
гу запрыгнул ему на спину и начал прыгать на нем в восторге  от
того, что он увидел в коридоре,  где под вешалкой стояла чудес-
ная зеленая педальная машина с настоящим номером, рулем и коле-
сами.
     Андрей, резко перевернувшись на спину, когда сын  подпрыг-
нул, весело  подмигнул  ему и молча осмотрелся по сторонам.  За
сервантом, где стояла кровать дочери, он слышал какие-то звуки,
словно Елька перебирала что-то.
     Он знал - что и поэтому потянувшись улыбнулся,  почувство-
вав, как  из  кухни  доносится аромат его любимого бразильского
кофе.
     - Это все еще семечки, пузырь мой, понял?- сказал он Яльке
и подхватив его на плечи поскакал и ним на кухню.
     Аня встретила его смеющимся,  но все еще удивленным взгля-
дом широко раскрытых глаз.
     - Ты знаешь, я из-за тебя совсем забыла, что сегодня поне-
дельник и мне на работу...
     - Забудь и о понедельниках, и о пятницах. Ты с сегодняшне-
го дня  у  нас  не работаешь...- подпрыгивая с сыном на плечах,
громко говорил ей Андрей.- Начнем жить экономно и  беречь  свое
главное богатство - время!
     Аня, почти  всегда  сразу или через некоторое время согла-
шавшаяся с ним во всем,  и сейчас даже внутренне не  могла  ему
возразить и  согласилась  с ним.  Хотя она никак не могла осоз-
нать, как же так можно взять и не ходить на работу. Об этом она
даже подумать  раньше не могла.  Ведь сколько она помнила своих
бабушек, мать,  они всегда почти до самой   смерти    работали,
даже после пенсии где-нибудь пристраивались в одно или два мес-
та сразу.
     Но  сегодня она готова была поверить даже этому.

                        Глава 6
     Следуя своей привычке,  Андрей уже наверное на  сотый  раз
вспоминал и  обыгрывал  внутри  события сегодняшнего утра,  что
доставляло ему все большее и большее удовлетворение, поэтому он
даже передернулся внутри себя, когда увидел на остановке знако-
мую фигуру Юрия. Тот сегодня был какой-то всклоченный, наверное
устал от тяжести своей ноши,  которую не догадался поставить на
землю.
     Андрей зашел за спины ожидающих и сел против своей привыч-
ки во второй вагон.  Ему совсем почему-то не хотелось и он даже
словно боялся встречаться с Юрием,  но все-таки не удержался и,
когда они столкнулись взглядами, он слегка подмигнул ему и, тут
же пожалев об этом,  вышел на остановке,  решив, что лучше схо-
дить в еще один радиомагазин, чем...
     Этот магазинчик  ютился на отшибе,  где довольно мало было
радиолюбителей, и раньше в нем можно было встретить очень много
редких деталей.
     Он уже с утра сегодня составил весь перечень ему необходи-
мого, послал  целую  кипу заказов по почте,  сходил в некоторые
мастерские, где накупил почти полную сумку необходимого. Деньги
он не жалел,  поэтому ему выкладывали почти все, что у них было
и что сохранилось еще с недавних времен.  У них оказывается все
равно был постоянный некомплект и они не знали, как в таких ус-
ловиях работать.
     - Так  вы взяли бы,  да сьездили прямо на радиозаводы,  на
цетральные базы...-просто так предлагал им удивленный Андрей.
     - Да  ну,- вяло отвечали те,- может скоро этот бардак кон-
чится и все наладится...
     Андрей не спорил с ними, хотя их настроение его даже чуть-
чуть возмущало.  Он тоже не любил где-то бегать, чего-то доста-
вать, но если работа вставала и это становилось необходимым, он
за один присест,  будь то за день,  или за неделю,  обходил все
закоулки пока  не найдет все,  что ему надо.  И всегда старался
доставать с прицелом и на дальнейшее,  чтобы с полгода по край-
ней мере не знать забот.
     А потом ему просто физическое наслаждение  доставляли  эти
походы в радиомагазины, на склады деталей, где их было так мно-
го, где потенциально были запрятаны сотни,  а может  тысячи  не
только не созданных,  но даже и не придуманных еще приборов.  И
он словно ощущал,  как над этим хранилищем  мириадов  изящных,
волшебных деталей, витают образы или души этих будущих приборов.
В общем-то  на одной из таких баз у него  и  родилась  идея
такой вот  сборной  конструкции своего Ящика Времени.  Он тогда
вдруг представил себе, что по ночам все эти деталь собираются в
разные компании  по  интересам  и тесно прижавшись друг к другу
своими руками-контактами создают на ночь всевозможные  приборы,
приемники и  тому подобное и по своему веселятся.  А к утру они
враз расссыпаются, поскольку им не мешают цепи спайки... И люди
естественно ничего не могут обнаружить...
     Тут у него эта мысль и родилась.
     И сегодня,   когда он был в подвале одного из радиомагази-
нов, у него тоже родилась одна идея,  точнее  резко  изменилась
его предыдущая. Раньше он просто хотел сделать более мощный ва-
риант своего Ящика, а сейчас в голову пришло нечто более совер-
шенное.
     Идея возникла,  когда он долго бродил по подвалу,  пытаясь
найти мастеров,   которые  по словам продавщицы никуда не могли
деться, а он, общарив все закоулки так и не нашел их.
     И только,  когда он вдруг придумал, что делать, и закричал
во весь голос:
     - Эй, мастера, где же вы есть-то!!!
     Они обнаружились буквально у него под носом,  в  комнатке,
вход в  которую он сам никогда бы не смог обнаружить,  хотя она
располагалась в самом проходном месте подвала,  наличие которой
было почти  невозможно  вычислить  даже  если ничего не сдвигая
провести замеры.
     И когда он, протиснувшись в щель между стеной и вращающим-
ся стеллажом, вошел в комнатку он понял, что здесь есть то, что
стоит прятать.  А точнее в комнатке было то,  что даже он редко
где встречал,  и не было ничего из того, чем были заполнены ра-
диомагазины.
     И сидели здесь мастера, которые совсем мало говорили о де-
ле и совсем не говорили ни о чем ином,  кроме дела. Но все, что
было в комнатке,  было создано  руками.   Это был какой-то свой
электронный мир, который для них вполне мог заменить собой весь
остальной столь разнообразный и во многом еще неизведанный  ко-
нечно мир людей.
     Он не стал спрашивать их для чего да зачем нужен  тот  или
иной блок, прибор, хотя они вроде стояли отдельно друг от друга
и можно было подумать, что это просто склад.
     - Вот это комплекс! Вам бы еще сюда материализатор и боль-
ше ничего в этой жизни не надо.- только и произнес Андрей после
десятиминутного обхода,    и мастера поняли,  что имеют дело со
своим человеком.  А ему почему-то с первого взгляда все показа-
лось ужасно знакомо...
 	- ...Что мне надо - вам вроде понятно...- ненавязчиво сказал 
Андрей и положил пачку денег на край стола,  куда больше никто 
из них  и не взглянул. Такая постановка вопроса ставила все на
свои места.
     Он бы  еще  оставался здесь так как еще не до конца понял,
что они там соорудили,  но его уже подгоняла вдруг родившаяся в
голове идея.  Она вообще-то почти никак не была связана с  этим
комплексом. Просто он осознал то, над чем раньше ломал голову и
не мог разобраться. Сейчас же все стало на свои места.
     - Зачем что-то искать,  если в одном и том же пространстве
может уместиться все. У меня это будет в одном времени, а у них
- в другом.  И они никогда не пересекутся.  И чудо вполне может
быть в этом вот безобразии...- думал он про себя  так,   словно
пытался обьяснить  это  кому-то еще.- И зачем мне тогда обстав-
лять все это нынешнее, пытаться впихнуться в клетку...
     Мысли его вдруг словно бы переселились в иной мир и начали
смотреть на окружающее, как на нечто чужое.
     И когда он с тяжелой сумкой вышел из магазина на улицу, он
словно бы впервые увидел ее.  Что-то за время его отсутствия на
поверхности резко изменилось. И не только на этой улице, примы-
кающей к магазину, с изрытой ямами дорогой, с покосившимися до-
мишками за щербатыми заборами.
     Нет, изменившимся показался и весь остальной город, на ко-
торый он растерянно смотрел пока шел к трамвайной остановке.  И
вот здесь его отвлек от этих мыслей Юрий, хотя он показался ему
в первые   мгновения самым ярким воплощением всего того нового,
что он увидел вдруг вокруг себя.
     Это новое  было  враждебным ему,  и именно этим оно и было
для него ново. И именно во взгляде Юрия он увидел ответ: почему
все вокруг него так изменилось.
     Потому что изменился он,   его  нынешнее  состояние  стало
иным, поэтому и мир,  которому он раньше вполне соответствовал,
подходил под его мерки и нормы хотя бы внешне,  ничуть не изме-
нившись за эти два дня, стал чуждым ему.
     Он вдруг словно впервые заметил,  каким запущенным был его
город, сколько вокруг плохо одетых и истощенных, больных с виду
людей, какие пустые и отрешенные у них взгляды.
     Проходя мимо вино-водочного магазина, где постоянно людно,
он вдруг поймал  на  себе  заинтересованный  но  робкий  взгляд
сгорбленной старушки,  сидевшей прямо на земле,  которая тут же
спрятала глаза под морщинистыми серыми веками.   Воздух  вокруг
был пропитан душной гарью от стоявших рядом незаглушенных тяже-
лых грузовиков,  противными и скользкими,  словно плевки  руга-
тельствами, выскакивающими  из исковерканных цинизмом губ стоя-
щих возле двери магазина пьянчуг,  которые  и  сами  уже  стали
подобием пустых  бутылей,   только  и предназначенных для того,
чтобы в них постоянно заливать эту гадкую  настойку  садизма  и
ненависти. Их  глаза,  как бутылочное стекло не отражали ровным
счетом ничего, поэтому они и выплескивали из себя эти ядовитые,
желчные ругательства... только бы показаться хоть чем-то приме-
чательным, отличным от окружающего их  бездуховного,   мертвого
камня, не смешаться в одно целое с этой отвратительной весенней
грязью, все больше и больше заполняющей пробуждающийся от  зимы
город.
     Проходящие мимо трезвые и более чисто одетые люди тоже бы-
ли перепачканы всей этой нечистью,  пропитывались ею,  не могли
оторваться от земли и от этой всюду проникающей грязи и хоть на
мгновение почувствовать себя чем-то исключительным,  не похожим
на все окружающее.
     Андрей машинально  подошел  и  сунул  в сморщенную ручонку
старушки сиреневую бумажку, не глядя роздал еще несколько бума-
жек подскочившим  к нему пьянчугам,  пытающимся под благодарным
изгибом губ скрыть ядовитую издевку и презрение  их  пустых  но
острых как сталь глаз.
     - Я этого парю знаю,- свойским голосом цедил один из них,-
Это ученый, башка еще та. У нас в доме живет.
     Андрей не слышал всего этого,  а событыльники уже забыв об
Андрее чуть  не  с  почтением подмигивали этому соседу,  словно
именно он им дал...
     - Нет,  ничего не изменилось. Все таким и было. Только все
это было сокрыто снегом,  а его вдруг не стало.- насильно чека-
нил про себя фразы Андрей, чтобы самому вдруг не рассыпаться на
детали среди всей этой несуразицы.- Ты же всегда все это видел,
знал, ненавидел,  но просто прятался от этого в чуланчике,  где
не было ни одного окна.
     - Эй,   паря,  ты может еще закурить дашь?- с усмешкой как
своему крикнул ему вслед один из них.
     Андрей молча вынул из кармана пачку, положил ее на почто-
вый ящик, стоявший сбоку от газетного киоска, и пошел не обора-
чиваясь дальше.
     - Да ты не переживай,  паря,  все нормалек будет.- бодрясь
кричал тот же.
     - Го-ордый.- процедил с издевкой другой.
     - Кончай ты бля...  Во парень!- громко,  чтобы его услышал
Андрей, крикнул тот неизвестный ему сосед.
     Но Андрей уже был далеко.
     Но чем дальше он удалялся от того места,  тем сильнее  ему
начало казаться, что за спиной его словно гора вырастает. И чем
дальше он от нее уходил,  тем она становилась все выше и страш-
нее. Склоны ее глухо подрагивали, словно грозя обрушить на него
лавину грязных и липких,  но ужасно тяжелых камней,  которые  в
считанные мгновения похоронят только-только загорающийся огонек
их надежды. Он просто физически боялся ее.
     На вершине же горы он почему-то вдруг представил себе того
самого Юрия.  Расставив ноги и усмехаясь тот прищурившись смот-
рел ему вслед и выбирал не спеша какой же камень толкнуть в его
сторону с вершины.  А там уж покатится...
     Домой он вошел весь мокрый от пота и ужасно бледный,  даже
какой-то зеленый, чем сразу же перепугал Аню. Она быстро помог-
ла ему раздеться и уложила его в постель. Сама же, приказав ему
лежать, ушла на кухню и начала греметь банками, где у нее всег-
да было  множество  всевозможных трав,  корешков,  которыми она
только и лечила их, не доверяя мертвенно-бледным таблеткам.
     Эти травы,  а также множество листиков с рецептами, писан-
ными от руки,  было тем единственным,  что досталось ей в  нас-
ледство от ее матери, а также и от бабушки, прабабушки и дальше
по материной линии,  которые издавна занимались  траволечением,
наговорами и знать не знали никаких врачей.
     Да и они тоже,  доверив полностью свое здоровье Ане, стал-
кивались с  врачами,  лишь когда требовалось поставить прививки
детям. И то при этом они по нескольку дней обсуждали  необходи-
мость и  последствия этого,  но возражать не могли и смирялись.
При этом Андрей, напрочь отвергнув необходимость всех этих уко-
лов, прятался  в своем чулане,  и принимать решение приходилось
уже самой Ане,  которая естественно не могла противостоять всей
системе здравоохранения.
     Через минут двадцать она вернулась к  нему,   растормошила
его и  заставила выпить какой-то горьковатый и горячий еще нас-
той, закутала его поплотнее в пышное  и  очень  легкое,  словно
воздушное одеяло  и закрыв окно тяжелыми бархатными портьерами,
начала собираться с детьми на улицу.
     - Анюша!- крикнул он ей тревожно, словно боясь, что не ус-
пеет что-то сказать.
     - Да, милый, что ты?- тихо спросила она его.
     - Будь там осторожнее.  Ты поняла?  Там ужасно. Там совер-
шенно не  наш  мир.  Держи детей за руки и не уходите далеко от
дома. Я прошу вас.- в душе он немного сомневался во всем  этом.
Может это и вправду температурный бред у него.  Или от усталос-
ти.Но что-то говорило ему,  что это не так.  Что все так и есть
на самом деле и это не бред.- Ань, возвращайтесь быстрее, прошу
вас...
     - Да мы только и сходим в магазин... И минут через пятнад-
цать вернемся.  Мне молока надо.- говорила она растерянно,   не
понимая еще его тревоги.
     - Анюша,  не ходите только в тот магазин,  который  внизу.
Прошу тебя!- он буквально содрогнулся от воспоминаний.
     - Хорошо. Только ты больше не говори ничего. Усни, пока мы
ходим. Ладно?
     - Да, я  уже и так засыпаю...
     
                        Глава 7
     Андрей проспал наверное целые сутки.  Раза три Аня  слегка
тормошила его  и  приподняв полусонного над подушкой заставляла
его выпить свои настои, лии просто воду, после чего он сразу па-
дал на подушку и продолжал неподвижно спать лишь изредка вздра-
гивая и бормоча что-то.
     Они же  с детьми все время днем провели на кухне,  которой
до си пор так и не могли налюбоваться, так там было чисто, уют-
но и совсем не тесно не смотря на ее довольно небольшие размеры
и обилие разной мебели.  Но больше всего времени Аня провела  в
ванне, перестирав на маленькой, но все умеющей машинке все, что
только смогла найти нестиранного хотя бы дня два.
     Потом они с Елькой взялись за приготовление пищи,  и к ве-
черу наготовили столько всего, что некуда было поставить. Когда
она достала из духовки огромный красивый торт, то они не сгова-
риваясь расхохотались,  правда вовремя спохватившись. Как бы не
разбудить отца.
     - А кто у нас все  это  сьест?-  довольно  четко  высказал
вдруг Ялька то, над чем они одновременно с дочерью рассмеялись.
- Я уже отвык столько есть. А у папы нет столько времени, чтобы
это сьесть.
     - Да ладно,- весело успокоила его Аня,- я думаю,  папе на-
шему надо на недельку устроить отпуск,  чтобы он только лежал в
постели, ел,  смотрел телевизор или читал.  И совсем не ходил в
свой чуланчик. Тогда он все это сьест.
     - А я тогда за него пойду туда работать, ага?!- выдав свою
давнишнюю сокровенную мечту обрадованно сказал Ялька.
     - Нет,  нет!- испуганно прервала его Аня,- Даже не смей. А
то у нас все это может исчезнуть. Ты понял?
     - И машина исчезнет?- тревожно спросил он ее.
     - Конечно!- убедительно ответила она ему.
     - Ну тогда я пожалуй  пойду  посторожу  ее.-  согласившись
примирительно завершил он свою очередную разведку.
     Андрей же не просто согласился с этим пожеланием Ани,   он
просто на  самом  деле  почти три дня не мог не только встать с
постели, но даже рукой пошевелить.  Все тело было словно ватным
и непослушным.
     Единственное, что он мог делать - это понемногу  есть  то,
что ему приносили на маленьком,  инкрустированном серебром под-
носе. Вначале он не мог отказаться, поскольку такой уж красивой
была посуда,  в которой Аня приносила пищу.  Потом же, когда он
распробовал сами кушанья, он буквально через каждый час начинал
с мольбой смотреть на нее и она счастливо улыбаясь шла на кухню.
     - Знаешь,  дорогая,  а ведь в последнее время я  иногда  с
удивлением замечал, что ты вдруг так плохо стала готовить.- де-
ланно придирчивым тоном говорил он ей,- С чего бы думаю,  может
влюбилась в кого другого...
     - Ну тебя!- сердито махала она на него  рукой  и  обиженно
надувала губы.
     - А что, разве я один достоин тебя?- продолжал он шутить с
полным ртом.- В то утро я посмотрел-посмотрел, и думаю - Э, так
вот что за сокровище я тут прячу и сам даже не знаю...
     - Андрей!- сердито,  но с затаенной какой-то радостью кри-
чала она,- Прекрати... Тебе болеть надо...
     - А  я разве что-то такое сказал?- он делал как мог глупо-
ватое выражение лица и пожимал плечами.
     - Анюша?-  окончив есть очередную вкусность вдруг серьезно
и чуть жалобно спросил он ее.
     - Что, родной?- сказала она, наклонившись к нему за подно-
сом и отвечая на его поцелуй благодарности.
     - А ты хочешь, чтобы у нас с тобой было десять..., нет ты-
сяча детей?  Только серьезно? Ты можешь хотя бы представить се-
бе, что ты - мать тысячи детей?
     Она вспыхнула, закусила губу и быстро ушла на кухню. Потом
Андрей услышал,   как  она  с детьми возится в коридоре,  потом
хлопнула входная дверь, но он совсем не терял надежды.
     И потом  минут  через  пять она вошла к нему в том же неж-
но-розовом халате,  едва сдерживая себя,  чтобы не  рассмеяться
или наоборот не залиться густой краской еще девичьего стыда. Но
чем ближе она к нему подходила, тем больше и больше затуманива-
лись ее глаза и розовели ее щеки.  Подойдя к дивану Аня закрыла
глаза, медленно наклонилась к нему и прильнула всем телом.
     Андрей даже не успел обнять ее,  как почувствовал на своих
губах, щеках,   на  груди ее жаркие поцелуи,  от которых у него
словно солнышки вспыхивали повсюду. А потом его так же как и ее
окутал какой-то жаркий и клубящийся страстью туман...
     Они лежали рядом совершенно обессилевшие,  но Андрей чувс-
твовал, что в него наоборот все глубже и глубже проникает какая
-то бодрящая свежесть,  подаренная ему ею, вытесняя из него ос-
татки его болезни.
     - Ань,  милая?- тихо говорил он ей,  гладя рукой ее раски-
нувшиеся солнцем по подушке волосы,- Знаешь,  я наверное единс-
твенное чему действительно рад во всей этой истории...   Знаешь
чему?
     - Нет,- едва прошептала она.
     - Тому,   что  я наверное смогу все-таки дать тебе возмож-
ность хоть немного почувствовать себя только женщиной...  и ни-
кем больше. И может даже счастливой женщиной...
- А я и так счастлива.
     - Да,  и ты уже с того утра и есть просто моя женщина. И у
меня оказывается может быть столько времени, чтобы любить тебя,
почти круглые сутки. А я ведь раньше и не подозревал, что я во-
обще-то могу любить по настоящему...
     - Не обманывай...
     - Я не обманываю.  Честно.  Просто вчера я понял, что все,
что было раньше - это совсем не то, что я испытываю к тебе сей-
час. Раньше ведь я даже на минутку не задумывался,  что я вдруг
могу тебя потерять.- Он вдруг четко осознал, что он говорит.- А
вчера я вдруг так реально себе это представил, и мне так страш-
но от  этого стало.  Ты понимаешь,  я правда сейчас это оконча-
тельно понял...  именно в тебе содержится та часть моей  жизни,
которой я боюсь лишиться, боюсь потерять.
     - А я всегда так боялась... и думала.- она прильнула щекой
к его  груди  и  легонько  перебирала пальцами его взьерошенные
лохмы.
     - Я же знаю, что ты лучше меня. Я вот только вчера все это
смог понять.  И знаешь...- он вдруг замолчал,  словно стал суе-
верным и  испугался  сглазить,-  у  меня теперь одна задача и я
знаю как ее выполнить...
     - Ты боишься сказать?
     - Нет!  Это так...  Я хочу теперь уберечь и сохранить хотя
бы то, что я уже смог сделать. Сохранить навсегда. Понимаешь?
     - Да.
     - И я знаю, как это сделать. Надо только успеть...
     - Тебе могут помешать?
     - Не  знаю...  но в жизни оказывается столько независящего
от нас. Да почти все... почему я и хочу обезопасить нас от это-
го мира, уйти от него. Ты пойдешь со мной?
     - Да.
     - Но там никого, никого кроме всех нас не будет...
     - Ну и что?
     - И мы там будем вечно такими же,  как и сейчас... Тебе не
наскучит?
     - Ты задаешь мне те вопросы,  которые смушают тебя. У меня
один ответ на них. Да.
     - Только понимаешь, мы должны дождаться пока я все сделаю.
Я не хочу поэтому,  чтобы ты ходила на эту работу,  чтобы Ялька
и Елька  ходили в свою школу.  Все равно ведь вы там ничего для
жизни не приобретете,  только можете потерять.  Зачем это?   Ты
согласна?
     - Да, но вот только школа...
     - Ну и что?  Сейчас же есть разные колледжи, лицеи появля-
ются. Почему бы и не домашнее образование. Какое им дело? Мы же
вроде считаемся свободными людьми?
     - Да, но это же пока не так. Ведь только чудо...
- Это не чудо,  пойми.  Это я давно уже сделал,  придумал,
только не знал куда приспособить.  Я думал,  что это можно  ис-
пользовать для  всех.   Но  когда  я представил,  что в тот мир
счастья придется взять с собой столько бед и столько несчастья,
нечисти... то стоит ли вообще его создавать и уходить туда. Чем
он будет отличаться от нынешнего?
     - Ничем.
     - А если мы уйдем туда одни... Ведь у нас даже в этом жут-
ком мире  было  хоть и совсем маленькое,  но только счастье.  У
меня был один чуланчик,  но я был безумно счастлив и этим. Я не
говорю о  детях,  им это вообще присуще,  но ведь и ты при этих
пустых шкафах,  холодильнике была несчастлива лишь от того, что
было вне нас, да?
     - Я не была несчастлива.  Я просто не знала, во что же мне
одеть детей  и  смогу  ли  через  месяц накормить их. Но я была
счастлива. Я же тебе говорила?
     - Я  знал это,  но в одно время я почувствовал,  что нас и
этого малого вдруг смогут лишить.  Не говоря уж о том  большом,
что я  делал  тогда.  Понимаешь я недавно просто в ужас пришел.
Люди были спокойны,  когда у них было все безнадежно, но гаран-
тированно безнадежно.   Когда же у них появилась какая-то перс-
пектива и надежда,  они вдруг озверели от этого. Когда им пока-
зали дорогу  в  рай,  они  вдруг превратились в самых настоящих
чертей и представь, что будет, если они доберутся до его  врат?
Но они не доберутся и до половины пути,  поскольку в новом кро-
вавом месиве могут уничтожить и других и себя. Это уже было и я
совсем не хочу этого ждать и бояться... за вас.
     - А ты думаешь,  что до этого дойдет?-спросила она  его  с
самой малой долей сомнения.
     - А ты хоть чуть-чуть уверена, что этого не будет?
     - Уверена?
     - Значит ты согласна?- неожиданно спросил он ее.
     - Да.  Я хочу уехать туда, где смогу иметь тысячи детей. Я
уже решила это. А вот и они кажется пришли с улицы...
     В двери надрываясь звенел звонок...
     Аня лаского, словно они ни о чем серьезном до этого не го-
ворили, поцеловала  его и быстро поднявшись с постели и надевая
на ходу халат, пошла открывать дверь.
     - Ань, а вообще я неисправимый дурак. Ты со мной там с тос-
ки помрешь.- крикнул он после того,  как проводил ее  взглядом,
ловя каждое движение ее тела.
- Со смеху, а не с тоски.- ответила она ему.
...За все предыдущие выходные и даже за более длинные от-
пуска она так и не смогла ни разу до  конца  ощутить  себя  его
настоящей женой.   Ведь  все  равно она буквально с первого дня
осознавала, что все это вскоре кончится и она вновь  будет  вы-
нуждена бежать на эту нелюбимую ею работу, отдавать ей непонят-
но зачем лучшие часы своих коротких дней... и она с первого дня
начинала спешить  непонятно  куда  и зачем.  Спешить отдохнуть,
спешить сделать что-либо по дому впрок и...  бесконечная  кару-
сель. И    чтобы  хоть  раз до этого у нее даже мысль мелькнула
пройтись вот так перед ним голой,  чтобы он  полюбовался  твоим
телом и захотел тебя,  захотел бросить ради тебя все свои самые
любимые дела,  стал хоть на полчаса просто твоим мужчиной, а не
мужем-кормильцем или мужем-ребенком...  А зачем? - скорее всего
подумала бы она тогда и только-то.  Разве это в ней запрограми-
ровано? Она не знала даже - правильно ли она мыслила и сейчас.
     Да что там, правильно ли хотя бы то, что она забыв, что он
больной, бросилась к нему в обьятья?...
     Когда она возвращалась в комнату, навстречу ей шел улыбаю-
щийся виновато Андрей. Он обхватил ее руками, покружился вмес-
те с ней в этом узком коридорчике,  чуть не свалив большое рез-
ное трюмо.
     - Ну я пойду. Я уже совсем не болею.- поцеловав ее в глаза
и уже на ходу забывая обо всем на свете он скрылся в своем убе-
жище. И  лишь вспомнив о главном приоткрыл дверь и лаского поп-
росил ее,- Ты не забудешь мне сделать кофе?
     Пытаться удержать  его  хоть еще на час в постели было со-
вершенно бесполезно,  да и ни к чему, поскольку он бы на глазах
у нее  начал  потихоньку чахнуть,  впадать в жуткую депрессию и
мог бы сильно заболеть.  У него ведь есть какой-то свой внутрен-
ний хронометр,  график,  сбившись с которого он может перестать
быть самим собой, ее любимым. У нее же этот ее собственный хро-
нометр куда-то  подевался после того,  как она два раза вначале
девять месяцев,  а потом и все остальное время пожила по распо-
рядку, по горластым хронометрам своих детей. И ей скорее наобо-
рот стало даже необходимо и хорошо слышать возле  себя  тикание
этих трех хронометров и жить по их ритму.
     
                        Глава 8
     Юрий облегченно вздохнул,   добравшись  наконец  до  своей
квартирки, хотя вид ее сейчас был далек от тех представлений об
уюте и рабочей обстановке,  какие у него были раньше,  когда он
жил вместе с родителями.
     Поэтому первое с чего он начал - это навел порядок с таким
расчетом, чтобы потом можно было целый месяц им серьезно не за-
ниматься.
Все: стол,  кровать и кресло он поставил в одном комплексе
и поближе к окну.  Вообще думать он любил,  а точнее ему  лучше
думалось и придумывалось в лежачем положении, наверное от того,
что кровь приливалась к голове. По крайней мере стоило ему лечь
спать, как мысли  тут же возникали в голове и приходилось опять
вставать, чтобы зафиксировать их на бумаге.  Писать он мог нао-
борот только сидя за столом,  а читать - в  кресле.   Мыслилось
неплохо и во время расхаживаний взад вперед,  но в этих двенад-
цати метрах...
     Другой мебели у него слава Богу в комнате не было и не на-
до было ломать голову над ее размещением.
     Посмотрев на горку консервных банок под кроватью, на запасы
чая и кофе в шкафчике,  на два больших мешочка сухарей и еще на
кое-что, без чего нельзя было прожить: сахар, яйца, курево(!),-
он удовлетворенно промурлыкал. После этого он поставил на плит-
ку маленький чайничек для кофе,  проверил еще раз  замок(случа-
лось, случалось),   и пока закипала вода,     разложил на столе
все необходимое:  горку папок с данными,  пачку бумаги,  ручки,
карандаши, калькулятор, пепельницу и несколько коробков спичек,
поскольку он постоянно их где-то терял среди бумаг или в комна-
те где-нибудь оставлял и злился,  пока не найдет. Еще с десяток
коробков спичек и пачек двадцать сигарет были разложены на  по-
доконнике.
     Тут закипела вода и пока заваривался кофе попытался навес-
ти порядок и на своей миниатюрной кухоньке и расставил все так,
чтобы потом не ломать в поисках голову.  Кофе, сахар, чай, ну а
остальное - это уже мелочи, можно обойтись.
     После этого он снял свою рабочую(для уборок) одежду, пове-
сил ее на один из гвоздей на стене, снял с другого самую чистую
рубашку, домашние брюки,  надел шерстяные теплые носки.  Их ему
прислала недавно мама, отчего на них к большому счастью не было
дырок, приводивших его всегда в уныние и ставивших просто в ту-
пик. Иногда  он  по целому часу ломал себе голову над дилеммой:
начать ли искать нитки, тратить потом время на штопанье носков,
отрывать его от работы, или же снять эти проклятые носки с отв-
лекающей внимание дыркой,  закинуть их подальше, а потом ломать
голову, что  же надеть на ноги,  чтобы они были в тепле и уюте.
     Сейчас же все шло как надо.
     Налив в  кружку  кофе и легонько похлебывая его он еще раз
осмотрел комнату и понял, что сделано не все как надо.
     Он ведь упустил почему-то самой главное.
     Он не туда поставил кресло!
     Забыл!
     Ведь у него же в комнате был камин.  Да,  в  начале  зимы,
когда он ужасно заболел какой-то инфекцией,   он будучи не спо-
собным работать гудящей от жара головой,  соорудил себе из  до-
сок, фанеры, картона  этакий  чудный   камуфляж камина, занима-
ющий почти половину площади торцовой стены.  После того как  он
раскрасил его,  сделал  довольно приличную решетку из железных
полос, поставил туда внутрь большой и мощный довольно рефлектор
и подставку,  на которой можно было в сумерках даже зажечь све-
чи, место у камина стало его главным рабочим станком.
     - Как  я  мог  сейчас  начать думать совершенно с другого
конца?- сокрушался он про себя и чувствовал,  что  если  срочно
что-нибудь не  предпримет,   то  сегодняшний день вообще пойдет
насмарку.
     Поэтому он быстро вернул кресло в свое уже обычное положе-
ние, достал с каминной полки трубку, которой он пользовался из-
редка, набил ее табаком из сигарет и  раскурив,   стал  пускать
вокруг себя  клубы дыма,  чередуя затяжки с маленькими глотками
кофе.
     Но думалось ему все-таки не о том, о чем хотелось бы.
     Почувствовав наконец, что от рефлектора в его камине нача-
ло идти к нему тепло,  он  прикрыл  глаза,   чтобы  попробовать
представить себя сидящим и размышляющим у настоящего камина, но
почему-то не получалось. Открыв глаза и оценивающе посмотрев на
свое творение он вдруг со злостью подумал, что  все его образо-
вание и нынешняя работа - это буквально такой же камуфляж,  как
и этот камин. И что совсем не об этом он мечтал в детстве, не об
этом! И даже не об этих мудрствованиях по поводу инфляции.  Его
детским стереотипом настоящей жизни,  который и до сих  пор  не
выветрился из головы,  как раз и было это вот сидение у потрес-
кивающего живым огнем настоящего камина и распутывание загадоч-
ных преступлений,  редкие фактики о которых ему приходилось до-
бывать с риском для жизни и в дождь,  и в слякоть, и даже в ту-
мане. Ведь именно для этого он так усиленно занимался тем же
боксом. Разве нет?
     Чтобы хоть  чем-то  отвлечь себя от этих мыслей он встал с
кресла и включил громкость у радиоприемника. Оттуда полилась
какая-то музыка..., но чересчур расплывчатая мелодия ее не смог-
ла оторвать его от ненужных сейчас раздумий.
     Ведь все сложилось не так! Не так!
     - Ну а могло ли вообще получиться так, как ты хотел?- пы-
тался он  осадить  свои запаниковавшие мозги.- Многим ли вообще
удается строить жизнь по своим представлениям? Да и почему кто-
то другой должен страдать ради того,  чтобы ты жил так, как хо-
чешь? Всем ведь это все равно недоступно!  Да и как бы ты  смог
это сделать?
     - Ну,  поступил бы даже на юрфак,  и что? Протирал бы себе
штаны в какой-нибудь только юридической шараге,  тратя время на
составление нудных отчетов по бытовым склокам,  а  потом  также
вот бежал бы домой к своему картонному камину и изображал бы из
себя Шерлока Холмса...
     По радио уже начали передавать новости,  но Юра как-то  не
мог сосредоточиться  на них и только машинально ловил отдельные
фразы,  продолжая спорить  с собой.
     ... после  бурного  обсуждения докладов министра финансов,
председателя Центрального банка России депутаты блока Гражданс-
кий Союз,  фракций Единство...  обвинили правительство в созна-
тельном и целенаправленном снижении уровня  доходов  малоимущих
слоев населения,   работников бюджетных сфер,  в лоббизме их со
стороны корпоративных и ново-коммерческих структур и  поставили
на голосование вопрос об отставке правительства...
     - Да и что могла мне гарантировать наша система,   если  в
ней все было расписано и определено инструкциями, жесткими схе-
мами, где каждая ячейка конкретно обозначена?  Согласен, можешь
- занимай,  нет - так катись!  И ведь те, кто согласен, как они
жалеют сейчас о прошлом.  А может все-таки лучше уж эта неопре-
деленность, из которой логически существует много выходов,  чем
та бетонная клетка жесткой и  однозначной  заданности,   откуда
лишь один выход - в никуда?
     - Ведь  в принципе,  у тебя сейчас все возможности есть...
Бери и делай так, как хочешь! Ведь другие же делают? Надо толь-
ко решиться!  Деньги, конечно, нужны... Но ведь и твоя нынешняя
зарплата - это же не деньги?
     ... сделал доклад от комиссии по проверке содержания воен-
нослужащих первого года призыва в ряде военных округов. Выявле-
ны многочисленные  факты  как вынужденного,  так и умышленного,
если не сказать преступного снижения рациона питания,  создания
невыносимых условий службы...
     - И ведь давно же тебе ясно,  что в статуправлении  ты  не
найдешь ответа на свои вопросы. Ну так займись... хотя бы част-
ных сыском...  Зачем перед собой-то темнишь?  Ведь всем уже на-
верное понятно, что нынешняя инфляция - это скорее уголовное, а
не экономическое явление...
     ... из регионов продолжают поступать леденящие душу сведе-
ния о критическом положении с питанием детей в  детских  домах,
усугубляемом многочисленными фактами хищений...
     - Да,  но за что все-таки зацепиться?  И сейчас же у  него
есть почти все данные, все цифры. Да, наверное и у так называе-
мых компетентных органов этих данных не меньше,  а ведь  и  они
ничего именно о избыточной инфляции не упоминают.  Так...  кор-
рупция, взятки, зарубежные счета...
     - Нет, не это! О самой избыточной инфляции ты начал думать
не с этого. Сами данные и те первые отклонения в несколько про-
центов могли  спокойно  обьясняться  неполнотой информации и ее
нынешней недоброкачественностью... Все-таки надо найти в памяти
то место,   откуда  и появились эти мысли.  Скорее там и сокрыт
этот незримый источник...  Но вот что случилось с  памятью,   я
убей Бог не могу понять. Опять те же наваждения? Ну а что же
тогда с другими происходит? У всех крыша поехала? Чушь!
     - Короче!- вдруг резко и грубо оборвал он сам себя,- Так и
на самом  деле недолго свихнуться.  Сконцентрируйся!  Что же мы
имеем? Есть однозначно такое явление как  избыточная  инфляция,
не подтверждаемая никакими официальными документами.  И в то же
время для официальных структур ее словно  не  существует.   При
том, что они во все глаза следят друг за другом, упустить такой
промах какая-нибудь власть себе не позволила бы.  Значит проис-
ходит нечто невероятное... Денежная масса возрастает с большим
опережением по времени чем информация об этом опережении  и  об
этом росте.   При существующей,  даже буксующей системе учета в
банковской системе такого пропустить нельзя.  А значит: или все
это уж  настолько мастерская игра всей государственной верхушки
со всеми этими склоками,  недовериями и прочее...  Или же я  на
самом деле свихнулся и все это мне почудилось...
     ... далее Председатель Центрального Банка России попытался
убедить журналистов,  что с его стороны предприняты все меры по
обеспечению регионов наличностью,  которая естественно в первую
очередь направляется именно на погашение задолженностей по вып-
лате пенсий, пособий...
     ... он отверг как необоснованные обвинения депутатов,  ко-
торые незадолго до этого сами же и в тех же лицах обвиняли пра-
вительство и    руководство   Банка   в   ущемлении   интересов
промышленных предприятий, подрыве экономики...
     Однако при этом  неутешительном  выводе  он  упустил  один
очень странный факт.  Просто мистический какой-то.  Хотя будучи
мистическим он все-таки позволяет реабилитировать немного и тот
же Центр, да и меня самого.
     Странным же  было  то,   что этот рост инфляции происходил
буквально на глазах.  Не успевал он составить для себя  сводки,
как их тут же приходилось переделывать, так как опять обнаружи-
вались новые данные,  которые он или пропустил,  или... Бог его
знает.
     Там на столе лежат как раз его последние пять сводок, отно-
сящихся в  общем-то к одному периоду,но они довольно сильно от-
личаются между собой.
     Разрешить эту  задачку  он  пока не мог из-за своей просто
нелепейшей черты характера:  неряшливости,- он никогда не  сос-
тавлял  по своим поискам библиографии рассмотренных и используе-
мых работ, первоисточников. И сейчас не мог достаточно уверенно
сказать, что же он не учел при составлении каждой сводки.  Но с
этой мистикой потом...
    - И хочешь не хочешь - в итоге приходишь к необходимости на-
чать следствие и вынюхивание, а не стал ли кто-нибудь вдруг не-
ожиданно хорошо жить? К примеру тот парень вдруг ни с того ни с
сего вырядился сразу и в новую норковую шапку и в новую кожаную
куртку... Хм,  спросим мы его,  откуда это все вдруг?  Вчера вы
еще в какой-то рвани ходили...  И так перебирая всех  подряд  и
выйдешь гляди  к  источнику.-  Про  себя он даже рассмеялся над
своими похоже врожденными полицейскими наклонностями,   но  это
была уже  просто  последняя попытка вырваться из заколдованного
круга несуразицы.
     Он встал с кресла, походил по комнате и в конце концов ре-
шил поразмышлять лежа.
     Но и лежа ничего стоящего пока не приходило в его голову.
     - Нет, похоже более прав был тренер по боксу, и голова моя
совсем непригодна для логических размышлений.  И как бы не было
стыдно сдаваться, но все-таки в первые дни отпуска придется на-
верное осуществить ряд прогулок по прошлому.
     Склонившись к  этой  мысли он сел за стол и набросал целый
ряд всевозможных маршрутов, какие ему за последние два-три года
пришлось осуществить в их городе. Поездка в Москву исключается,
поскольку все,  что там происходило,   он  превосходно  помнит.
Пустота абсолютная.
     После этого он набросал приблизительный план  своих  похо-
дов, позволяющий управиться со всем этим максимум за неделю.
     Начинать сегодня было уже поздно,  на улице быстро  сгуща-
лись   сумерки.

                        Глава 9
     Первым в списке маршрутов у него стояло посещение  читаль-
ного зала  городской  библиотеки,   где он гарантированно бывал
раз, а то и три-четыре раза в месяц в отведенные ему на работе
библиотечные дни.  И читальный зал, кстати, был одним из наибо-
лее вероятных мест, где у него могла появиться эта идея.
     Сама обстановка зала:  абсолютная тишина, густые темно-зе-
леные, коричневатые тона интерьера,  поглощавшие свет,  обильно
падающий через огромные окна и высвечивающий перед тобой только
белые или слегка пожелтевшие страницы книг и твои робкие мысли,
ужасно боящиеся как бы их не спугнули во время их первых шажков
из бесконечной тьмы мозга.  Этот читальный зал сохранился еще с
дореволюционных времен,  пожалуй даже с прошлого века,  а тогда
или хотели или просто умели делать вещи, строить дома, оборудо-
вать помещения так, чтобы они наилучшим образом соответствовали
своему главному предназначению.
     Этот читальный зал ему даже напоминал своего рода концерт-
ный зал.  Тем,  что в нем и акустика,  и обшивка стен, столов и
все было создано так, чтобы обеспечить наиболее чистое звучание
музыки мыслей. И иногда под вечер, особенно во время зимних вь-
юг, ему даже казалось как под его высокими сводами шелестит эхо
далеких дум,  выпорхнувших из отвлекшихся  на  мгновение  голов
давно ушедших  мыслителей  и затерявшихся среди стайки таких же
бестелесных и легких как птицы созданий,  не знающих сами - для
чего же  они  предназначены,  если не для полета.  Это уже люди
заставляют их работать в поту,  разрушать первозданную  красоту
природы и  даже убивать...  Поэтому наверное мысли так и спешат
всегда выскочить из их голов в беспамятство, а если и остаются,
то у самых...,  короче, у тех, кому можно доверить свою беспре-
дельную силу.
     Юрий взял у библиотекарши все свои карточки, сославшись на
то, что потерял свою библиографию изученных книг,  и  прошел  к
своему привычному и к счастью незанятому месту. Да такого почти
и не случалось, поскольку основные посетители ходили сюда также
в свои библиотечные дни, то есть по графику.
     В зале в разных местах было еще человек пять, склонившихся
над столами,и он не смог пока узнать никого.
     Список прочитанного    им  пока ни о чем ему  не  говорил,
и он решил просто переписать его, чтобы потом обдумать.
     В это время мимо его стола кто-то прошел. Юра  машинально
поднял голову,  и вдруг внутри словно что-то оборвалось и в том
месте словно разлилась холодная вода.
     Это был  опять он.  Юра не узнал его сразу,  потому что он
был в новом толстом плотносвязанном джемпере,  в синих тоже но-
вых джинсах и,  главное,  ровно подстриженный... 
Из  других  залов  его часа через два-три просто выгоняла
нестерпимая жажда закурить.  А ему ведь как раз более всего хо-
телось курить, когда он о чем-нибудь думал или что-либо писал.
     Андрей уже сидел в одном из кресел и, положив на  подлокот-
ник лист  бумаги и ручку(на всякий случай), глубоко затягивался
длинной сигаретой с темно-коричневым фильтром.
     - Разрешите прикурить?- кивнул ему головой Юра и наклонил-
ся не дождавшись ответа.- Забыл спички...
     - А  вон  там на окне всегда коробок лежит...- показал ему
рукой Андрей и отвел взгляд.
     - Да,а я что-то и забыл...  Вы кажется постоянно здесь бы-
ваете? Помню,  что мы с вами очень часто встречаемся и даже ка-
жется знакомились.   Может даже и здесь.- Юра старался говорить
как можно спокойнее,  хотя чувствовал,  что все внутри  у  него
мелко подрагивало, и вот-вот дрожь перейдет в руки.
     - Да, мы кажется живем где-то рядом...- равнодушно ответил
Андрей, который похоже не мог отвлечься от каких-то мыслей.
     Но Юра не мог  упустить  такой  неожиданно  подвернувшийся
случай.
     - Вы же физик, насколько я знаю?- спросил он, морща лоб.
     - В каком-то роде да...
     - И вы мне,  кажется, во время прошлой встречи здесь расс-
казывали о  проблемах времени...- потирая лоб,  главным образом
для того, чтобы смахнуть капельки пота, спросил его Юра.
     - Вообще-то я электронщик по сегодняшней профессии,  но...
и временем так факультативно интересовался.- Андрей смотрел  на
него неподвижным  и тяжелым взглядом,  отводя глаза сразу,  как
только ловил взгляд Юрия.
     Поэтому Юра и не мог никак уловить его реакцию на разговор
и ему приходилось, делая равнодушный вид, смотреть то в сторону
окна, то на потолок.
     - Сейчас вон...- усмехнувшись  как-то  чересчур  громко  и
внятно, продолжил  он,-  вдруг заинтересовался проблемами исто-
рии, и одновременно астрономии... Наверное сами знаете, что оп-
лачиваемые исследования сейчас в дефиците... Правда так называ-
емые нормальные ученые сейчас больше  английский  факультативно
изучают, а меня вот... назад потянуло... в историю.
     - Да,  но история - это тоже время...- словно между  делом
вставил Юра.
     - Ну... это не только истории касается...- задумался вдруг
Андрей.- Просто  кроме  истории  люди нигде не могут столь явно
увидеть хотя бы некоторые черты реального времени.
     - А в истории могут?- спросил его Юра.
     - Могли бы... Но если бы они еще могли по отдельным чертам
воссоздавать весь  образ...-  подбирая слова и словно сдерживая
себя, напряженно отвечал ему Андрей,- реальный образ...
     - Как это делают археологи?
     - Не совсем...- незаметно улыбнулся Андрей.
     - А как же тогда?...- растерялся Юра.
     - Понимаете,  каждый ученый любя свое занятие  или  науку,
пытается показать ее как нечто исключительное и из ряда вон вы-
ходящее. Так и исторические события представляют нам как чем-то
далеким и никак не связанным с нами прошлым...
     - А разве это не так?  Что общего между мной и Александром
Меньшиковым?- отвлеченно спросил Юра.- То, что мы оба люди?
     - Вы ту же самую ошибку и повторяете...-  усмехнулся  Анд-
рей,- Пытаясь через сравнение людей сопоставить два среза одной
истории  одного государства...
     - А что есть история,  если не деяния ее великих деятелей,
да и вообще людей?-возразил ему Юрий.- Жизнь домов,  гор,   ле-
сов?...
     - Ха,  все это от обиды за нашу плохую память,- рассмеялся
Андрей.- Если  бы  нам  посчастливилось помнить всю жизнь нашей
души, может мы бы и воспринимали спокойно историю как и то, что
вы сказали в конце. Но мы сделали хитрую уловку, сравняв себя с
материей и заменив собой ее. Коммунисты пошли еще дальше: выду-
мали какие-то  абстрактные классы и именно фантазиями по их по-
воду заменили реальную историю.
     - Насчет классов я конечно согласен...
     - А насчет цифр и фактов?
     - Здесь бы я поспорил...
     - А чем эти тоже абстрактные заменители  реальности  лучше
классов?- с интересом спросил его Андрей.
     - Приходится быть прагматиком иногда,- пожал плечами Юра,-
хотя филосовствовать  гораздо  приятнее.   А практику для этого
нужны инструменты.  К примеру для разрешения такой серьезнейшей
для нас  проблемы  как  инфляция я должен оперировать точными и
строгими данными... доказательствами.
     - А  незаформализованные  данные  вам  не помогут?- зевнув
спросил Андрей,- или работа с реальным обьектом?
     - Вообще,  мы интересную тему затронули,- почувствовал на-
конец свой интерес ухватился за разговор Юра.- И здесь я с вами
полностью согласен,   что формальные данные не могут все обьяс-
нить...
     - Особенно,   если они описывают не сам обьект,  процесс а
наши представления о них...- без особого интереса произнес Анд-
рей.
     - Да-да!- цепко хватался за его слова Юра,- Но как уловить
то, что за пределами наших представлений?  Вот в отношении инф-
ляции... я чувствую, что есть что-то такое и что оно даже имеет
вполне реальное выражение..
     - В ваших же цифрах и фактах...- равнодушным тоном сьязвил
Андрей.- Сначала делаем попытку вырваться в неведомое,  а потом
начинаем разглядывать  его  через  узкую  щелку  своих  прошлых
представлений о нем...
     Юра осекся и потерял на время нить размышлений.
     - А как иначе мне ухватить это нечто?- сделал он последнюю
попытку заинтриговать собеседника этой темой.
     - Понять вначале,  с чем же вы имеете дело,- холодно отве-
чал ему Андрей,- с данными статистики,  с проблемой Москвы  или
же с некоторым кризом... безнадежно больной финансовой системы.
     - Я про последнее именно и говорю...
     - Тогда вам и надо изучать больного,  а не историю его бо-
лезни, написанную зубным врачем... И даже кормить с ложечки...
     После этого  он  встал  с  кресла  и аккуратно загасил уже
третью выкуренную им за это время  сигарету.   Кивнув  Юрию  он
направился к двери.
     - Вы забыли листки...- крикнул ему  вслед  Юра  и  показал
пальцем на подлокотник, где лежали листики и ручка.
     Тот поблагодарил его и ушел.
И тут его осенило. Он вспомнил точно такую же ситуацию. На
кресле так же лежали исписанные только листики, ручка... А ког-
да Юрий, докурив сигарету, вернулся с ними в зал, Андрея уже не
было.
     Только он не мог никак вспомнить,  что же там было написа-
но. Он их тогда просмотрел рассеянным взглядом лишь  для  того,
чтобы определить,  не просто ли это ненужные бумажки и стоит ли
искать из-за них Андрея.
     А вот потом...  он совершенно не мог вспомнить, куда же он
подевал эти листки.  Наверное отдал? А ведь что-то в тех листи-
ках, как он помнил,  исписанных обрывками фраз, то есть непере-
водимой почти белибердой,  ему тогда показалось крайне интерес-
ным. Но... память наотрез отказывалась работать. Очевидно такая
же философия,  как и то, что тот говорил сегодня.Хотя что-то из
их разговора  указывало  ему,   что здесь и кроется то,  что он
ищет. И ему показалось, что именно то чрезмерное равнодушие Ан-
дрея, с которым он говорил об этом чуждом вроде бы для него, но
как бы и слишком надоевшем предмете.  А может я,  не помня того
случая, опять начал с ним говорить об одном и тот же... Расска-
зывать одному и тому же человеку один и тот же анекдот на  тре-
тий раз... Как человек вежливый он не указал мне на мою беспа-
мятливость?...
     Андрей же хоть и сердился на себя за свою болтливость,  но
не мог без усмешки вспоминать ищущие за что бы ухватиться глаза
Юрия.
     И он тоже вспомнил тот первый случай с его листиками. Ведь
там он  же почти всю свою модель расписал правда своим почерком
для размышлений, который совершенно невозможно понять, посколь-
ку там важно не какие буквы написаны,  а в каком месте листика,
какая цифра и какая буква стоит впереди. Окончания слов и пред-
ложений он  уже не писал а успевал только черкнуть мельком.  Но
осматривая всю композицию листа он сразу же все  восстанавливал
в своей памяти. Это были как зарубки на память, а не заметки.
     Поэтому он  вроде бы успокоился.
     
                        Глава 10
     Но сегодня его чуть ли не взбесило то, что он вновь, зайдя
на общегородской  митинг,   чуть  ли не нос к носу столкнулся с
Юрием.
     А на митинги он ходил постоянно.  Ведь здесь именно он мог
лучше и полнее всего прочувствовать эмоциональное состояние ок-
ружающего его  общества  людей.   Ведь сюда приходили далеко не
случайные контрагенты социалогических опросов,  а наиболее  ак-
тивные, с  наибольшими  потенциальными зарядами агенты системы,
то есть на эту вот площадь,  имевшую вид огромной утятницы, вы-
тянувшейся вдоль каскада прудов, стекалась квинтэссенция зарож-
дающегося гражданского общества.  И здесь он мог вполне  соста-
вить для себя его портрет.
     При этом было не так важно,  кто собирал митинг, поскольку
приходили в основном одни и те же представители всех антогонис-
тических политических течений.
     Но сегодняшний митинг был каким-то особенным, незнакомым.
     Некоторые посетители  вполне  могли  оказаться  достойными
кисти Босха,  да и вся эмоциональная атмосфера митинга в  целом
была какой-то нечеловеческой,  мистической. Во время первых ми-
тингов он вполне понимал,  почему так происходит. Ведь вся пре-
дыдущая жизнь  была такой же мистикой,  только прикрывающейся в
мундирные маски.  И когда общество попыталось вырваться оттуда,
из Ада, в первую давку у выхода естественно попали опять же са-
мые яркие творения предыдущей мистерии.
     Но тогда ведь все это ему скорее напоминало композиции Пи-
кассо, где вроде и страшное ужасно красиво.
     А вот сейчас,  когда посыпались вновь новокоммунистические
митинги, все помрачнело опять до Босха.
     Но появление Юрия не дало ему возможности  закончить  свои
размышления и   разозлясь он всю эту гиперболизацию впечатлений
чуть не выплеснул мысленно ему в лицо.  Тот   ужасно растерялся
от его   хлесткого взгляда,  хотя вроде бы обрадовался встрече.
Может не самой встрече, а факту встречи?
     - Приветствую вас!
     Да, уходить было уже неудобно, и подозрительно.
     - Знаете, а сейчас мне показалось, что мы именно на митин-
ге с вами познакомились,- с улыбкой сказал ему Юрий.
     - Что ж, вполне возможно, я ведь почти все их посещаю.
     - Посмотреть, послушать?
     - Нет,   почувствовать!- вдруг неожиданно громко заговорил
Андрей,- Вы разве не ощущаете именно здесь,  как неумолимо сжи-
мается время.   Оно уже вытолкнуло тех,  преждних и посмотрите,
кого начало выдавливать из земляных пор... Во время предшество-
вавшей фазы разрядки времени, столько оно всосало в себя нечис-
ти разной и теперь выплевывает ее вместе с людьми.
     Глаза его горели и смотрели... в никуда, словно он и в са-
мом деле  разговаривал  с  тем,   что  находится  в  том   ином
пространстве.
     - То есть нечисть - это не люди?-не поняв спросил его Юрий.
     - Нет  конечно!- резко ответил тот,- Люди - это или кремни
или губки.  Они или высекают искры,  или впитывают а потом вып-
лескивают из себя, если их начать давить.
     - Что же тогда такое нечисть? И откуда же она тогда берет-
ся?
     - Она рождается,  когда живая материя,  призванная служить
душе, совокупляется с мертвой материей,  когда она,  а вместе с
ней и душа начинают преклоняться перед  материальным,   уподоб-
ляться ему.  Всем этим побрякушкам,  бумажкам и т.д.  Когда она
забывает, что не они существуют для нее, а думает наоборот, что
именно она существует ради них.  Да,  зло рождается от духовных
содомских актов с вещами,  натуралистическую форму чего настой-
чиво показывает Дали. Никто не понимает только - зачем.
     - Почему,  к примеру, коммунизм принес одно зло, хотя сло-
весно красив  кажется?-  спросил он вдруг и тут же ответил сам.
Он похоже вообще никогда и никому не задавал вопросов,   словно
знал все  сам.-  Потому  что он вообще сравнял духовную и живую
материи, размешал их в одной луже грязи.  То же самое он сделал
и с самой душой,  сопоставив ее со светом электрической лампоч-
ки.Потому они и начали эти лампочки то включать, то выключать.
А в основном выключать,  поскольку слава Богу акт включения ис-
тинных душ, а не их моральных обликов строителей коммунизма им
неподвластен. Но отсюда,  ведь парадокс,  и материя, природа то
есть перестали быть совершенными,  красивыми.  Мы ведь сравняв-
шись с ними ждем от них,  как язычники совсем не того,  что они
могут дать. Мы ждем, когда или они, или мы начнем разговаривать
на одном языке. А раз у них не получается, значит - фу-у.
     - А как все это применимо к происходящему?- кивнув головой
в сторону трибуны спросил Юрий.
     - А? А! А что вы ждете от коммунистов? Вы же послушайте их
чисто языческие заклинания. Что они хотят? Они обещают всем по-
ровну раздать  счастье  в  виде  точнейшим образом нарезанных и
одинаковых кусочков хлеба.  Понимаете, а ведь этого даже скоту
мало будет!  Но ведь у них даже и в мыслях нет, что живой мате-
рии, а уж тем более душе нужно совсем не это.  Абсолютно проти-
воположное.
     - Так зачем же вы сюда ходите?- удивленно,  чуть не возму-
щенно спросил Юрий.
     - Хочу  до  конца  удостовериться.-  равнодушно  и  нехотя
ответил тот.
     - В чем?
     - А  в  бесполезности  всего этого...- сказал он,  а потом
вдруг бросил едкий и испытующий взгляд на Юрия,  быстро спрятал
глаза и продолжил.- Понимаете, когда люди как о Боге рассуждают
об инфляции денег, но не беспокоятся об инфляции их душ... Мож-
но ли ждать от них что-нибудь?
     - Вот то-то!- закончил он сам за него  с  каким-то  сильно
деревенским выговором,   чем очень напомнил Юрию его деда.  Тот
так же тотокал.
     - Так  вы и к демократам так же относитесь?- чуть удивлен-
но, немного уязвленный упоминанием об инфляции,  словно он  по-
нял, что Андрей говорил это именно для него, спросил он.
     - Нет,  что вы?- в свою очередь удивился Андрей,  хотя по-
нял, что  тот  просто отреагировал на его выпад,- Когда люди не
обещают накормить вас вашим же черствым куском хлеба,  когда не
сулят вам чужих и не существующих золотых гор, когда они обеща-
ют вам лишь то,  что они могут реально для вас сделать  -  дать
вам право  самим  сделать для себя то,  что вам только и нужно,
этим людям можно верить. Они реалисты поскольку скромны и разум-
ны в своих обещаниях. Значит они и честны. Но главное не в этом
все же.  Главное, что они все начинают с духовного освобождения
людей. Они обещают вам вернуть самих себе,  более того они при-
зывают вас стать свободной, духовно свободной личностью.
     - Понимаете,  я же признаю только абсолютную духовную сво-
боду.-с затаенной горечью продолжил он после некоторого  молча-
ния.- Но и они здесь оказались бессильны...
     - Разве этого достаточно?  Как,  к примеру, абсолютно сво-
бодному духовно человеку бороться с абсолютно свободным  духов-
ным злом другого?- спросил его Юра.
     - Знаете...  Вы вот поставьте перед столом, на котором ле-
жит девять роз и одна кучка... экскрементов, хм, прошу прощения
за чрезмерный натурализм...- усмехнулся он,  и тут же посерьез-
нев, продолжил.- десять самых неисправимых преступников, злоде-
ев, негодяев.   И дайте им полное право самим выбрать  каждому
одну вещь.   Я  вам гарантирую,  что десятый во всех случаях не
возьмет ничего. Самый злой с рождения человек(хотя это парадокс
какой-то) при  полной свободе выбора,  да и при несвободе будет
брать себе и для себя только хорошее.  Другим он делает зло,  а
себе все равно берет хорошее.
     - Ну и что?- недоверчиво спросил Юрий.
     - А  то,   что если он будет абсолютно свободен в выборе с
самого рождения,  он никогда не возьмет  себе  ничего  плохого.
Имеются в  виду и плохие манеры и прочее.  Разве не так?  Это ж
так все просто и гениально.  Ужасно лишь то,  что этой  свободы
выбора нет нигде. Даже в свободных странах есть кварталы, дворы
несвободы. А у нас же если и была где свобода,  то это в  своих
маленьких клетушках или чуланчиках.  И поэтому лишь мы все поч-
ти, даже самые добрые из нас все равно делаем зло  друг  другу,
стоит нам вылезти из своих клетушек. Да и возвращаясь в них...
     - И вы не верите нисколько в возрождение?
     - А разве вас наша история убеждает в ином? Разве вот этот
волчий вой  баюкает  ваш  слух?-Андрей вдруг словно постарел на
глазах. Сильно-сильно, лет на десять или двадцать, и в его чер-
тах Юрий  опять увидел разительное сходство со своим дедом.  Он
именно так вот всегда и представлял себе мудрость.-  Волки  все
равно сильнее, особенно если овцы живут в их логове.
     - И что? Опять в чуланчики?- возмущенно спросил Юрий.
     - Если я именно там обрету абсолютную свободу,  то да! По-
чему бы и нет? Но у каждого она разная. Мне же нужна своя. Если
я сам не стану абсолютно свободным, то что будет стоить моя ве-
ра или заблуждение,  что все остальные стали немного свободнее?
Надо же!? Себе-то я зачем должен лгать?
     - А,- махнул рукой Юрий,  явно  разочаровывающийся  в  его
предыдущих рассуждениях,- это чистой воды эгоизм.
     - Кому как. Эгоизм - это всего лишь большая несвобода дру-
гих по отношению к тебе. Свобода - это совершенно другое.
     - Все равно.  Нельзя ведь стать абсолютно свободным в нес-
вободной стране,  да и вообще в не совсем свободном мире. Нель-
зя, даже в чуланчике!-  громко  говорил,   почти  кричал  Юрий,
привлекая уже  внимание окружающих.- Это ведь даже дети уже го-
ворят... Это же всем известный и самый  забитый  даже  газетный
штамп...
     - Да,  я не спорю,  но зачем тогда оставаться  среди  этой
несвободы? Я про это и говорю.- став сдержаннее отвечал ему Ан-
дрей.- Особенно, если убежден, что все здесь бесполезно...
     - То  есть?- уже почти не вникая в смысл его ответов спра-
шивал сердито Юрий.
     - Кроме этого несвободного мира есть еще иной,  совершенно
свободный от  него и от его болезней.  И только там рожденные и
воспитанные дети...- он вдруг резко замолчал и замкнулся.
     - Да все равно,  куда бы вы не попытались спрятаться,  это
просто жалкое бегство,  страусиная хитрость...   понимаете...-
Юрий вдруг тоже остановился и подумал про себя, что его куда-то
начало заносить и он нетактично перешел опять на  личности.   А
ведь он сам ужасно не любил,  когда это делали другие. Это один
из самых пакостных пороков той самой  несвободы...   Ему  стало
ужасно стыдно и...  он также понял, что упустил нечто важное из
их разговора.
     - Так его парень,  давай!- вдруг поддержал его стоящий ря-
дом мужчина.- Им только и подавай что свободу.  Никто  работать
не хочет. В зону бы вас, да вкалывать заставить...
     Юру даже передернуло от такой поддержки,  но он понял, что
вполне заслужил ее.
     - Слушай ты,- рыкнул он на этого мужчину,- если кто из нас
и попадет в зону,  то только за то,  что таких как ты сейчас на
одного меньше будет...
     Оценив сразу его габариты тот мужчина как-то сник и раство-
рился незаметно в толпе.
     Андрей же,   сразу  уловив нюансы его переживаний,  громко
расхохотался, чем вызвал неодобрение у одних и горячую поддерж-
ку у других слушающих, поскольку выступал сейчас с трибуны один
из новых лидеров коммуняк,  и как раз перед этим выдал чуть  ли
не афоризм о том,  что только их партия сможет возродить Россию
и построить новую жизнь.  Хохот подхватили по всей  многолюдной
толпе, и отражаясь от склонов этой огромной утятницы он понесся
куда-то к невидимым днем звездам.  Действительно,  если всерьез
отнестись к  этому утверждению оратора,  то оно вполне достойно
было бы вселенского осмеяния.
     И сколько оратор не стучал по микрофону, противники его, а
их набралась бы добрая треть среди присутствовавших,  не перес-
тавали хохотать, чем и сорвали это мероприятие.
     Дело начало подвигаться уже к возможной потасовке, в толпу
тут же  словно кто-то бросил горсть синьки ринулась милиция,  и
Андрей, еще не переставший хохотать, и красный как рак Юрий ре-
шили побыстрее удалиться.
     - Вы сейчас в какую сторону?- Еще ершась спросил его  Юра,
которому почему-то  ужасно  не  хотелось  расставаться с этим и
вправду ужасно свободным парнем.  И он,  будучи почти на голову
его выше   и шире в плечах,  чувствовал себя перед ним каким-то
слабым и хилым.
     - В свой чуланчик.- серьезно ответил тот.
     - Нет, я серьезно?...- обиженно сказал Юра.
     - А  я  и  говорю серьезно.-тем же серьезным тоном ответил
тот.- Я всегда говорю серьезно,  даже когда смеюсь. Мне кажется
даже глупости  только  тогда могут быть смешны,  когда они нас-
только мудры, что не каждый это может понять.
     - Что  же тогда есть смех?- повеселев от понравившейся ему
мысли спросил Юра.
     - Смех?  Это похоже резонанс, возникающий при полной тож-
дественности того,  что говорят и того,  кто слушает.-  ответил
ему Андрей,  хотя про себя он подумал несколько иначе, но побо-
ялся обидеть его. Лучше немного унизить себя, чем другого.
     Они почти не разговаривая после этого, думая каждый о сво-
ем, дождались трамвая, сели на свободное сиденье, и только тог-
да Юра вновь спросил его.
     - А все же... насчет чуланчика?
     - Скажите,    а  разве  могу  я  почувствовать  себя  хоть
чуть-чуть, не говоря уже об  абсолютной  свободе...   свободным
среди всего этого?- Андрей крутнул головой,  но и в его жесте и
в голосе совсем не было сердитых нот.  Он словно на самом  деле
спрашивал его.- Отсюда даже бежать стыдно почему-то...
     Юра обвел взглядом трамвай, словно впервые увидев грязь на
его полу,  на стенках, к которым чуть не губами прислонялись де-
тишки, на тот печальный словно после бомбежки пейзаж за  окном,
в которое оказывается гораздо приятнее было смотреть в тумане...
на то,  как люди,  возвращаясь с  работы,   давились  в  дверях
встречного трамвая...
     - Понимаете, я мог до этого и сейчас могу отключиться и не
замечать всего  этого,  то есть ничего не замечать...  ну разве
что кроме допустим этого читального зала...  Но это ж на  самом
деле самообман и я полностью с вами согласен. Хотя он и гораздо
приятнее, чем этот нынешний мазохизм с чтением свободной прессы
над ванной,   куда ручьями текут слезы жалости и ненависти.  Но
дело-то не во мне... У меня же дети... Их-то я в чуланчик никак
не смогу  запрятать.  Смогу ли я их вырастить свободными в этой
клетке, у которой лишь открыли дверцы, но не смогли убрать сте-
ны? Да и в моих ли только детях дело?  И они свободные даже,  и
тут вы правы, будут жить рядом хоть с тремя   да несвободными.
И это все - это не самообман,  это гордиев узел обмана, который
никогда не развяжешь, можно только разрубить. Но если большинс-
тво идет  другим путем и добровольно соглашается просто не счи-
тать его узлом обмана... Позволяет обмануть себя в малом - убе-
дить себя, что это всего лишь узелок на память - и проблема ре-
шена без особых покушений на совесть.  И прикрыв этим маленьким
обманчиком глаза они словно и не замечают за ним сплошной стены
лжи. И ведь сейчас же коммунисты манят их той же  отравой,   от
которой их семьдесят лет несло кровавым поносом, а они еще шире
раскрывают рты,  чтобы быстрее всех проглотить.  Не  подумайте,
что я говорю про всех. Я не говорю хотя бы о нас с вами. Но что
такое миллионы честных,  умных,  работящих людей против злобной
кучки нелюдей? Ничто. Такое совмещение вообще противоестествен-
но для первозданного человечества,  почему у последнего и нет к
нему иммунитета и средств борьбы с ним.  Это же как раковая опу-
холь. Оставь хоть одну метостазу и она еще  быстрее после этого
разрастется и задушит вконец организм. А как ты не оставишь ее?
Не сможешь же ты весь организм удалить во время операции?  Да и
вообще решится ли нормальный гуманный человек резать по живому?
Политических ведь врачей у нас не готовят.  И не кажется ли вам
тогда, что наша несчастная страна, заболевшая в одно время этой
страшной болезнью коммунизма, обречена? Ведь сейчас даже и саму
раковую опухоль в ее теле оставили, только чуть надрезали. И не
предсмертная ли это горячка все эти вопли о возрождении и  про-
чее? Бегаем ,себе маникюрчик делаем в виде припарок псевдомоне-
таристской политики, изобретаем честные  програмки приватизации
- этакие макияжи, даже на ногах пытаемся маникюр сделать в виде
этакого конституционного вроде бы суда, не замечая, что ноги-то
у нас уже из-за гангрены полностью отвалились.  Вы что не заме-
чаете, как у нас вместо преступников опять начали гонять бабок,
которых теперь даже закон не называет спекулянтами, что пресле-
дуют не убийц и насильников,  а опять тех,  кто оказался  более
предприимчивым, чем  тупорылые и неповоротливые власти, обижен-
ные низкой зарплатой, которую могли бы ведь, но стесняются себе
повысить? Мурлычем - обогащайтесь и обдираем всех как липок...
     -И ведь еще пыжимся и с чахоточным рылом премся в ряд  ка-
лашный, требуя к себе уважения и страха, как перед великой дер-
жавой, хотя от нас бегут,  боясь заразиться нашей проказой, ко-
торая уже больше самого тела стала.  Вы что не поняли,  что те-
перь эта раковая опухоль называет себя Россией, а все, что было
раньше Россией,   теперь  болтается  в виде рудиментов по краям
этой опухоли и выставляется напоказ для того, чтобы нам еще по-
больше подали?   Смогут ли эти лохмотья не только решиться а на
самом деле взять и удалить эту опухоль?  Смешно!  Единственное,
что им остается - отсечь побыстрее себя от нее, чтобы хоть сох-
раниться. Так они и это не смогут сделать. Им стыдно...
- Понимаете, мне не надо знать экономических законов, пос-
кольку экономики и не было и нет до сих пор,  всех  этих  ваших
цифирь и прочее,  я просто сел в своем чуланчике и подумал, что
я такое против этой опухоли? И ведь скорее я не против даже нее
буду. Скорее  она еще нас с вами друг на друга натравит и будет
потешаться издали.  Ведь она уже стравила между  собой  партии,
личности, власти и гогочет от наслаждения видухой. А все и рады
стараться. И что, мне в этой клоунаде участвовать? Нет!
     -А что же тогда мне одному остается делать? Я-то знаю что,
но вы вот мне что посоветуете?  Ведь может я и ошибаюсь,   если
мой чуланчик так вас не устраивает?
     Пока он говорил все это, а говорил он каким-то ровным, хо-
лодным и чуть не равнодушным голосом, в котором не было ни кап-
ли сомнения и эмоций..., трамвай подошел к остановке.
     - Мне нечего вам сказать...- качая головой сказал ему Юра,
стоя на остановке,- Я скорее хотел бы услышать для  себя  ответ
на этот вопрос.
     - А вам он еще не ясен?- словно удивился Андрей.
     - А  разве он так прост?  - обреченно и совсем неуверенно,
словно еще пытаясь ухватиться хоть за какую-то соломинку, отве-
чал вопросом на вопрос Юрий.- Нет, как и все остальные...
     - Как дважды два...- усмехнулся тот,- Пока.  А вообще я бы
и не думал даже об этом. Если была возможность.
     Он повернулся и ровным шагом пошел домой. В целом он, хоть
и зол  был  вначале на Юрия,  остался доволен сегодняшним днем.
Во-первых, ведь все,  что он говорил, он говорил для себя и ка-
жется поставил одну из последних точек на своих сомнениях.
     И сегодня он шел уже не оборачиваясь и ощущая,  что за его
спиной нет ничего, кроме бездушной пустоты.
     Однако сомнения того парня разбудоражили и  его  вроде  бы
сложившееся уже  решение.  Словно впереди еще оставалось что-то
несделанное. Какая-то неопределенность,  которая  не  позволяла
просто так взять и поставить на ней крест... Убежать...

                        Глава 11
     Вернувшись домой, Андрей быстро перекусил, бросая при этом
виноватые глаза на Аню и на Ельку,  растерянно наблюдавших  как
плоды их творчества с неимоверной скоростью исчезают со стола.
     - Не обижайтесь, а?- оправдывался он,- так вкусно, что не-
когда слова сказать...  Я так спешу, но честное слово, это пос-
ледние дни так...
     Потом он еще раз прошелся по квартире,  осмотрев все  свои
новшества, словно проверяя - не исчезли ли они,  и поцеловав их
всех, скрылся  в чулане. Сегодня ему предстояла большая работа.
     В спешке он даже пропустил все эти невероятные и необычные
мгновения перехода  своей  души из тела в межвременье а потом и
вновь в тело, но уже другое...
Он вернулся в прошлое и застал там себя в читальном зале в
тот день,  когда состоялась их первая встреча с тем парнем.  Он
сидел в курилке и о чем-то думал. Вдруг очнувшись, Андрей быст-
ро вскочил с кресла,  бросил в урну сигарету и почти выбежал из
курилки.
     Собрав свои бумаги он поспешил на улицу, мимоходом удивив-
шись, что вокруг никого нет и тут же осмеяв себя за рассеяность.
     Улицы и весь город были абсолютно пусты и безмолвны.
     Как на  фотографическом снимке среди дорог замерли остано-
вленные мгновением машины,  кабины которых были также  пусты,
как и весь мир вокруг.
     Это было прошлое,  откуда давно исчезло все живое, оставив
о себе лишь информацию. Но что она такое без души человека?
     И лишь его душа, вернувшаяся в прошлое и нашедшая свой ин-
формационный след в нем,  вдохнула в него вновь жизнь и он стал
тем, чем и был тогда. Процесс этот, длившийся мгновения, раньше
очень забавлял  Андрея.  Из области своих глаз он,  напрягаясь,
чтобы успеть увидеть все, наблюдал, как вначале в воздухе появ-
лялись словно мокрые контуры,  потом какое-то подобие обьемного
голографического тела полупрозрачного и в полупрозрачной  одеж-
де, мгновенно становившихся обычным телом...
     Андрей, окинув взглядом улицу, выбрал себе наиболее подхо-
дящий для него сейчас автомобиль с фургоном и заведя его,  пое-
хал по направлению к банку.  Машина, почувствовав прикосновение
к себе человеческих рук,  радостно урчала и неслась по дорогам,
обьезжая беспорядочно  стоявших на них своих навсегда осиротев-
ших сородичей.
     В банке Андрей долго искал нужное ему помещение,  перепро-
бовав все обнаруженные им ключи.  И лишь когда он вставил  один
из них в стальную дверь подвального помещения, тишину вдруг ра-
зорвал кричащий звон разбуженной сигналиции.  Он быстро  разоб-
рался в схеме этого сторожа и заставил замолчать ее уже навсег-
да. Потом он  перенес  обнаруженные  им  упаковки  с  наличными
деньгами, мешочки  с металлическими рублями в грузовик и поехал
к следующему крупному банку города.  Там он уже быстрее сориен-
тировался в размещении комнат, к тому же дверь в нужное ему по-
мещение была открыта.  Очевидно в тот  момент  прошлого  кто-то
входил или выходил из нее.
     После этого Андрей поехал в ближайший райисполком,   нашел
там отдел социального обеспечения и,  перебрав множество бумаг,
нашел необходимые ему списки с адресами.
     После этого он сел в машину и,  закурив сигарету,  еще раз
задумался. Времени у него было сколько угодно. В этом временном
миге прошлого  он мог находиться хоть тысячу лет,  не старея ни
здесь ни  в  его  будущем-настоящем.  Но физическая усталость и
здесь брала свое.  Однако кроме нее  его  сдерживали  некоторые
сомнения, оставшиеся после разговоров с тем парнем.
- Инфляция,  инфляция?- ворчал он про себя,- При чем здесь
инфляция? Если деньги будут в руках у самых бедных и обездолен-
ных граждан,  у пенсионеров,  у инвалидов, куда они с ними пой-
дут? Покупать хлеб, молоко, дешевые боты... Кому от этого будет
доход? Тем,  кто это производит! А если деньги оставить в руках
у банков,  у их государства, на что они будут их тратить? Опять
все на то же. На оружие! Поэтому никакой беды я не вижу в этом,
а даже  наоборот - чем больше денег будет в руках именно бедных
людей, тем  быстрее должна будет развернуться в  сторону  людей
вся их машина-экономика.
     И еще  обсудив эту проблему с разных сторон и убедившись в
логичности своего подхода он запустил двигатель и поехал в дол-
гое и хлопотное путешествие.  Ему предстояло обойти десятки ты-
сяч адресов в каждом  районе  их  города,   оставив  в  каждой
квартире определенную  сумму денег.  Он помнил примерно,  какая
сумма денег значительно облегчила его жизнь,  и старался учесть
это.
     Главную проблему для него составляло то,   каким  способом
поместить эти деньги за закрытые двери в том случае, если он не
мог опустить их в почтовый ящик.  И здесь ему приходилось  тво-
рить буквально  чудеса,  засовывая деньги в щели,  использовать
приемы взломщиков и отжимать слегка двери, чтобы всунуть бумаж-
ки, ломиком. А на каждую такую квартиру в среднем уходило мину-
ты по три, что в итоге заняло у него около пяти месяцев.
     Кроме этого он успел также  быстро  обьехать  и  несколько
пригородных деревень, поселков а также два городка их области.
     Нет, взятые им в этих двух,  а потом и в остальных  банках
деньги никуда из тех не исчезли.  Из прошлого нельзя изьять ни-
чего вещественного. Но в него можно добавить...
     Каждая вещь существует в пространстве времени в виде  неп-
рерывной "трубочки", состоящей из своих как бы бесчисленных пов-
торений в каждый момент времени. И все эти "трубочки" реальны и
материальны как и в тот самый момент времени, что мы знаем, как
настоящее. И если вы где-то в прошлом вырежете из такой трубоч-
ки тоненький "кусочек", то сама трубочка останется неизменной.
     Но что будет с тем ломтиком?  Ведь,  будучи перемещенным в
иную пространственно-временную  позицию,  он становится началом
новой "трубочки".
     Реальность этого трудно было понять, как и поверить в это.
Но разве легче было понять в  реальность  самих  путешествий  в
прошлое? Однако же оба этих явления он уже испытал сам на себе,
увидев плоды их не только в снах его мозга,  но и в  настоящем,
которое практически все считают эталоном истины. Хотя это самый
неопределенный "ломтик" материального мира...
     В итоге  он  потратил около семи месяцев и к концу их бук-
вально уже валился с ног.
     Семь месяцев беспрерывной дороги и нескончаемой беготни по
подьездам, улицам, возни перед дверьми.
     Но ему  словно  что-то придавало энергии и он вытерпел все
до конца, пока у него, а точнее в банках не кончились все день-
ги. Но  машина его не выдержала и когда он заехал в самую даль-
нюю деревушку она вдруг сломалась посреди центральной улицы.
     И только  тогда  Андрей  вдруг  словно  очнулся  и усталым
взглядом окинул то,  что называлось этим загадочным словом  де-
ревня.
     В тот момент была осень и пустота природы вместе с отсутс-
твием людей сделали из этого слова что-то ужасное. Вокруг стоя-
ли голые,   покосившиеся   домишки   со   скошенными   крышами,
поломанными заборами. А ведь ему как раз и приходилось посещать
именно самые захудалые из них.
     В деревне  многие дома стояли с открытыми дверьми и он за-
ходил в них,  занося свои посылки. Посильная чистота и порядок,
поддерживаемые древними  старушками,   замотанными многодетными
матерями не могли скрасить леденящей душу нищеты. Почти никаких
следов культуры: ни книг, ни журналов. Блеклые иллюстрации кар-
тин известных художников,  вырезанные из Огонька  или  Смены  и
приклееные на стены, показывали, что и в этих домах жила неимо-
верная жажда красоты, но она была неутоленной и постепенно уми-
рала,  словно выцветала вместе с красками картинок.
     В деревне не было ни одной машины и захватив  из  сельмага
большой кусок  сала,   булку хлеба и пачку чая,  Андрей пошел в
сторону города пешком.
     Он даже  рад был этой прогулке по свежему воздуху.  Похоже
ему, который жил в тот миг и в которого он сейчас вернулся, уже
лет пять не приходилось вот так долго путешествовать.
     Места вокруг были по осеннему унылые и к тому же  безмолв-
ные. Лишь один раз он услышал немного странные,  какие-то дроб-
ные и словно застывшие в  воздухе  раскаты  отдаленного  грома,
словно специально для него повторившегося спустя полгода и соп-
ровождавшие его в течении примерное пяти километров  ходьбы  по
пустынному редколесью. Примерное в середине этого пути он попал
в дождь...   Именно в дождь,  а не под дождь,  поскольку мелкие
капли его зависли в воздухе и только незаметно вибрировали. Од-
нако этот неподвижный дождь промочил его до ниточки,  поскольку
он не стал обходить его...  Вобщем-то ничего странного - словно
прозрачное облако из крупных капель...
     Андрей выбрал  в прошлом интервал временного пространства
размером в миллисекунду и все это время, пока он был в прошлом,
время суток не менялось,  а все медленные процессы прошлого ес-
тественно замерли.     Была  середина дня, но из-за густой об-
лачности было довольно пасмурно,  хотя это совершенно не волно-
вало Андрея, поскольку он знал, что вокруг него никого нет.
     Дважды в  пути,   пока он не встретил первую пригодную для
движения машину,  ему пришлось делать остановку в пути для "но-
чевки". Разведя большой костер он засыпал возле него, машиналь-
но просыпаясь, когда тот угасал, как это он делал бы при ночев-
ках в тайге.
     И сколько бы он не пытался убедить себя,  он  не  мог  все
равно всем своим нутром согласиться,  что мир вокруг него абсо-
лютно пуст.  Глубоко сидящие в его теле инстинкты думали совер-
шенно иначе  и  может  быть  от этого Андрею даже наоборот было
легче и не так одиноко.
     И на одной из последних таких полевых стоянок возле костра
ему вдруг начало казаться,  что вокруг него и в самом деле соб-
ралось огромное множество людей,  тех самых..., в квартирах ко-
торых он за эти месяцы побывал. Он словно бы услышал вокруг се-
бя их встревоженные,  растерянные  и  изумленные то ли  скрытой
радостью, то ли испугом голоса.  Они все не знали... что делать
с этими неожиданно свалившимися на  их  головы  подношениями...
Конечно же, все это за них думал Андрей, осознавший вдруг неле-
пость такой ситуации...  И ему несколько запоздало- хм, на нес-
колько месяцев почти - пришла в голову мысль...
     Вернувшись в свой дом,  а потом в настоящее- в свой чулан-
чик, он все таки ощутил,  что за тот миг, когда он отсутствовал
здесь, душа  его неплохо отдохнула,  ведь она-то и в самом деле
провела чуть ли не год в этих странствиях.
     Поэтому он решился и на новый эксперимент - ведь ему  надо
было немедленно поправить то, что он за все это время... натво-
рил.
     Он не спеша проверил и поменял все режимы прибора,  поста-
вив их в положение "текущего времени" и...  вновь погрузился  в
прошлое, в прошлогоднюю осень...
     
                      Глава 12
     Но сейчас все вокруг него было совсем не таким, как в пре-
дыдущие путеществия...  Весь материальный мир был в движении...
Однажды попав  в такое же текущее время он по началу ужасно ис-
пугался и  после  этого  предпочитал  квазистатичные  интервалы
прошлого...
     В этом прошлом все материальные предметы,  так  или  иначе
выходившие за пределы астральных тел людей,  пребывали в движе-
нии, повторяя свои траектории прошлого.  От этого мное из того,
что в  статичном  времени  он просто не замечал,  сейчас сильно
бросалось в глаза.  По воздуху мимо него плыли дипломаты, сумки
с продуктами,  словно несомые спешащими куда-то невидимками. По
улицам мчались машины,  ведомые теми же невидимками. В трамваях
на остановках  открывались и закрывались двери,  пропуская этих
же... невидимок.
     Андрей с  содроганием  представил себе,  каким бы выглядел
этот мир вокруг,  если бы астральные тела людей,  не увлекли за
собой в будущее покрывавшие их одежды, дымящиеся сигареты в ру-
ках и многое другое, присутствие чего да еще в нерперывном дви-
жении... делало  бы  этот  мир подобием страшной фантасмагории.
Оказаться в толпе толкающихся,  бегущих, беседующих друг с дру-
гом матерчатых оболочек людей,  улконяться от проплывающих мимо
тебя шляп,  шапок,  колец, сьедающихся на ходу пирожков... вряд
ли оказалось  бы  под силу даже самому невпечатлительному путе-
шественнику по времени.
     Однажды это наоборот даже сильно расстроило Андрея.  В од-
ном из своих самых первых экспериментов он,  проникая своим ин-
формационным лучом  в  необозримые  дали прошлого,  наткнулся
там на родственный себе информационный обьект, на свое предыду-
щее воплощение... Мир вокруг был совершенно иной, неузнаваемый.
Дороги, улицы, дома, торговые лавки,телеги и кареты, двигавшие-
ся мимо без...  лошадей...  Андрею тогда просто чуть не до слез
захотелось увидеть вокруг себя хотя бы матерчатые силуэты людей
того времени...  Но увы, и тот мир был полон только движущимися
своим порядком вещами...
     Он с  неохотой прервал эти воспоминания,  так как им можно
было предаваться вечно...  Но ему нужно было срочно в аэропорт.
Он добрался до аэропорта в междугороднем автобусе,  так же лихо
мчавшемся среди забитых машинами дорог,  словно его вел один из
тех асов, что работают на таких линиях.
     - А разве не так,- усмехнулся про себя Андрей.
     В здании аэропорта, полном движущихся чемоданов, плавающих
по воздуху промасленных бумажек с горками пирожков,   листающих
сами себя газет...  он быстро узнал о интересующем его самолете
и побежал на взлетную полосу,  где уже полным ходом шла  посад-
ка...
     Конечно, ничего этого он там не увидел,  кроме разве само-
разгружающегося автокара с вещами пассажиров, да укладывающихся
в свое нерабочее положение заправочных шлангов.
     Когда он  зашел  в абсолютно пустой(невероятно!)  самолет,
его охватил страх. Ведь это же был не автобус, и если...
     Но, отругав себя за эти бредни, он сел на одно из наиболее
просторных мест в самом первом ряду возле окна и прикрыл глаза.
Ему все-таки  хотелось почувствовать,  что взлет будет происхо-
дить так же как и обычно...  Потом, спохватившись, он застегнул
привязной ремень  и  стал смотреть в окно на уплывавший от него
город.
     После взлета,   когда  самолет поднялся над облаками и под
ним ничего не стало видно, Андрей огляделся по сторонам и начал
привыкать к окружающей обстановке.
     Пассажиры начали по видимому обустраиваться.  На некоторых
местах двигались и раскрывались сумки, хуршали газеты. Вдруг из
воздуха возникали пальто,  плащи, выходящие за пределы астраль-
ных тел их обладателей,  и складываясь сами вжимались в свобод-
ные места на полке, тянувшейся над... рядами кресел.
Да, даже  в пустом самолете было как-бы тесновато.  Кресла
так близко были расположены друг от друга,  что трудно было по-
вернуться. Оказывается  все  дело  не в пассажирах,  на которых
раньше Андрей сердился,  когда в его спину постоянно  втыкались
колени сзади сидящих.
     Потом мимо рядов кресел медленно проплыл поднос с  малень-
кими чашечками  с  водой.  С него чашечки постепенно исчезали и
пока очередь дошла до Андрея на  подносе  осталась  всего  одна
одна, хотя ему ужасно хотелось пить. И к тому же в ней был ли-
монад, а не минеральная вода.
    Но вскоре мерный шум моторов усыпил его, и он проспал почти
до самой Москвы,  не пробудившись даже на обед и на чай, навер-
ное потому, что не был до конца уверен, что и это ему предложат
молчаливые невидимки.
     Во время всего этого Андрей иногда с содроганием представ-
лял себе,  что было бы,  если бы рядом с ним оказалась Аня. Как
бы она  реагировала  на всю эту фантасмагорию - не иначе.  Ведь
наверное только подобный его умеющему  хорошо  абстрагироваться
от чувственной реальности ум мог более менее спокойно пребывать
в этом мире даже не теней...
     В Москве он вначале хотел было заехать к своему давнишнему
приятелю, с которым они не виделись почти с самого  Университе-
та, но  потом  все-таки  передумал.  Было ранее утро и он решил
сразу ехать в Белый Дом.  Доехав до метро "Баррикадная", где по
справочникам должен был тот располагаться,  он вскоре узнал это
и вправду белое,  но с каким-то серым налетом здание, возвышаю-
щееся над своей плоской квадратной подстройкой.
     Еще не было восьми и вряд ли он сумел бы проникнуть в нуж-
ные ему  комнаты,  поэтому он с полчаса побродил по набережной,
смотря больше на чистые, отражающие небо воды реки, присутствие
которых небывало скрашивало окружающую его неустроенность.
     Он хотя и плохо знал Москву, но большей частью даже заочно
не любил  эти  ее  ново-старые  районы,  где старая Москва была
словно замалевана широкой кистью  бесцеремонного  халтурщика  и
стыдливо выглядывала  из-за  этого  хаотического  нагромождения
стекла и бетона.  Да сейчас все это немного скрашивалось отвле-
кающими внимание яркими красками рекламных щитов,  витрин мага-
зинов, оживлявших мертвенность грязно-серых стен и  дорог.   Но
все это  казалось каким-то временным и готовым вот-вот скрыться
под вскипающей поверхностью бескрайней серости.
     М-да,    почему не ясно,  но именно серые тона в нас чаще
ассоциируются с вечностью,  и кажутся некоторым  эталоном  ста-
бильности. Конечно, все яркое со временем выцветает под солнцем
и само обращается если не в серость,  то в блеклость. Но ведь в
природе, тем  более  в живой серость - не самый приятный цвет и
наверное самый редкий.  Наши же города,  как и Москва буквально
захлебываются в его водовороте.
По видимому,  недаром следы того нового,  котрые он  видел
вокруг себя стремились буквально выпрыгнуть из этой всепоглоща-
ющей серости невообразимостью своей красочности.
     Андрей, бродя вдоль набережной, вновь невольно вспомнил те
дни, когда их группа детдомовцев была по путевке в Лениграде. В
один из дней их привезли в Петродворец и водили по его тенистым
аллеям почти два часа.  После этого вечером они сбежали с Юркой
Стрельниковым из школы, где они жили, и, пройдя почти всю доро-
гу пешком, часам к четырем утра вновь добрались до Петродворца.
Юрка куда-то ушел,  и Андрей совершенно один бродил среди этого
царства воды, мрамора,золота и зелени. Дивные аллеи этого древ-
него парка,  светлые и какие-то воздушные здания самого городка
и до сих стоят живо перед его глазами.  И вот тогда именно он и
понял для  себя,  каким же должно быть нынешнее прошлое.  В нем
нет людей,  только светлые,  словно недавно построенные  здания
среди густой   и чистой зелени.  Абсолютная тишина,  нарушаемая
только шелестом единственного живого существа в том мире -  ль-
ющейся воды  фонтанов.  Наверное после той поездки,  когда они
вновь вернулись в свой город, он и заболел этой неизлечимой бо-
лезнью - тягой к прошлому. Он не первый раз вспоминал это, пос-
кольку его детские фантазии оказались недалеки от истины...
     Но вот  в  двери  Белого  Дома поплыли группки и одиночные
папки, дипломаты и Андрей вошел в их окружении в само здание.
     Его сразу  полностью почти поглотила цель его визита сюда,
тем более, что запутанные лабиринты внутренностей этого снаружи
впечатляющего здания были не столь интересны. Сплошной хаос ка-
бинетов, вывесок и номеров.
     Помимо этого  он ведь не представлял даже,  что непосредс-
твенно он должен отыскать в этом здании.  Наверное ему придется
поработать здесь не один день, если не больше.
     И только,  когда он,  буквально выбившись из сил  в  своих
бесконечных странствиях по этим безликим коридорам, вместитель-
ным лифтам, кабинетам и залам заседаний, остановился перекурить
в одном из закоулков этого хаоса,  решение само предстало перед
его усталыми глазами. Он нашел то, что искал, точнее, то, с че-
го и  надо было начать поиски.  Это был очевидно информационный
центр. Множество новейших персоналок, дискеток, снующих по сто-
лам, толстенные  пачки размноженных документов,  выплывающие из
помещений множительной техники.
     Он словно бы встретил здесь наконец-то что-то родное.
     Успокоившись моментально,  он разделся в одном из  главных
как ему показалось помещений Центра, сходил в буфет, где непло-
хо подзаправился и набрал с собой  пакет  вкусных  бутербродов,
несколько бутылок минеральной воды и, пристроившись в углу того
помещения, дождался конца рабочего дня.
     После того, как в помещении погас свет и двери гулко ухнув
закрылись, он подождал еще с полчасика примерно и включил  один
из компьютеров.  Разобраться в самой информационной системе,  в
библиотеке програм и документов  ему  не  представляло  особого
труда -  он разговаривал с машиной на одном языке - и он к ночи
нашел тот блок,  где содержалась необходимая ему информация. Из
нее он выбрал те проекты документов, которые готовились к расс-
мотрению на последующих заседаниях Верховного Совета,  те,  что
были приняты  совсем недавно,  а также те,  что уже готовы были
вступить в действие. Составив и распечатав для себя их адресный
каталог, он  начал  основательную правку всей этой совокупности
информации. Сделать это было совсем не трудно, ведь главная его
задача была  перераспределить бюджетные денежные средства между
населением и другими их потребителями.  Он тут же быстро набро-
сал несколько програмок,  делавших за него все расчеты, и ближе
к утру приступил к правке всех документов, где эти данные фигу-
рировали.
     К утру он практически закончил эту  часть  работы.   Утром
выключив компьютер  и  притаившись в углу помещения он дождался
прихода сотрудников и пошел дальше. Найдя аппартаменты, где ра-
ботал аппарат Верховного Совета,  он нашел то место, куда доку-
менты попадают после того,  как на них ляжет  оттиск  одной  из
главных государственных печатей.
     Следующую ночь он практически всю потратил на обследование
этих документов,  нашел те, что содержали интересующие его дан-
ные, пометил их.  Учитывая,  что он досконально  проследил  ход
движения этих  бумаг по бюрократическим каналам самого аппарата
ему не составило большого труда в следующую ночь изготовить  их
копии, завизировать их в течении следующего дня в обеденный пе-
рерыв, когда печать бездействовала,  и положить на место их ме-
нее удачных прототипов.
     За неделю  он  довольно  неплохо разобрался в этой теневой
стороне работы вспомогательных служб Верновного  Совета  и  уже
без особых содроганий представлял себе,  что ему предстоит сде-
лать в темных коридорах и аппартаментах  правительственных  уч-
реждений, где неделей не обойтись...
     Учитывая, что  учиться всему этому ему приходилось по ходу
и за собой он оставлял массу недоделанного,  ему пришлось  вер-
нуться в  Инск,   в чуланчик и вновь повторить весь свой путь в
том прошлом,  во время чего он уже подчищал все свои оплошности
и недоделки.  Закончив примерно за месяц эту работу,  он  пожил
еще недели полторы в Москве,  с утра до ночи неспеша блуждая по
всем закоулкам,  а также по храмам,   дворцам  и  сокровищницам
древнего Кремля, пока не дождался результатов своей работы, на-
чавших появляться в правительственных и советских газетах.
     - Вот будет..., когда спохватятся через полгода...
     Конечно, гордиться особенно было нечем, ведь он только мо-
жет быть на один-два нолика исправил систему  перераспределения
бюджетных средств  государства в сторону ее очеловечивания,  но
радость ожидания и нетерпение гнали  его  быстрее  вернуться  в
настоящее, где  он  только и сможет увидеть истинные результаты
своего путешествия.
     Конечно, он прекрасно знал, что убавить из прошлого ничего
нельзя, и цифры других бюджетных статей  остались  неизменными,
но доходы  бюджетников,  а особено самой малоимущей их части он
смог увеличить,  добавив немного нуликов в прошлое,   вроде  бы
совсем ничего,  а от этого финансовая система должна была внут-
ренне измениться кардинально.
      В конце этого длительного путешествия, не смотря на неп-
лохой отдых  от  смены занятий,  он все же чувствовал себя нес-
колько усталым.  Даже за полторы недели отдыха в Москве  он  не
смог до конца расслабиться. Слишком уж малопривлекательные мес-
та посещал он в его первой половине,  и долго  работал  с  этой
чуждой ему,  но главенствующей в мире мертвечиной чисел. Поэто-
му, чтобы окончательно разрядиться он после возвращения,  выпив
пару чашек   кофе  и дав возможность Ящику немного "отдохнуть",
решил совершить еще несколько коротеньких пробежек по прошлому.
Он вновь посетил читальный зал,  митинг,   повторил  весь  свой
путь, стоял  и сидел там же,  где рядом с ним в те разы стоял и
сидел тот парень, но сейчас он не произнес там ни одного слова.
Честно говоря,  после таких перегрузок ему и не хотелось ни го-
ворить, ни даже думать о том,  что там происходило  ранее.   Он
просто сидел там в кресле курилки,  стоял рядом с...  "Юрой" на
митинге и...  думал. У него появилась такая возможность спокой-
но, никуда не спеша, подумать.
     Тем более,  что творящееся вокруг него там совсем не  было
похоже на то,  что он ожидал увидеть.  Хотя,  если подумать, то
скорее реакция таковой и должна быть. Ведь он же совсем не учи-
тывал во время своих манипуляций с цифрами того, что же за ними
стоит. За этими ноликами!  А ведь за их круглыми и добрыми  фи-
гурками затаилась мертвенно-серая,  смердящая своей бесчеловеч-
ностью финансовая система того самого монстра, который спрятав-
шись в родные ему подполья и крысиные норы межвременья, оставил
в настоящем свои всепроникающие и вседержащие щупальца реальной
власти. Везде  были его глаза и его руки,  знающие что надо ви-
деть и что делать.  И те робкие и стыдливые попытки  замуровать
его в этих норах навсегда, что предпринимались в этом ничтожном
своим бахвальством настоящем, только смешили его. Что оно такое
- настоящее?   Не  имеющее даже своей протяженности во времени.
Для этого монстра, властвующего в необозримом межвременье?
     Сейчас же  Андрей просто интуитивно стал ощущать,  что его
попытки изменить эту систему с помощью времени,  его колоссаль-
ного и  неведомого  людям потенциала,  пробудило где-то в неиз-
вестных ему пространствах ответную реакцию страха... Он ведь не
догадывался, что  ударил  в  самую уязвимую точку того монстра,
потому что он не знал его, потому что они жили и путешествовали
с тем в разных измерениях.
     Неопытной рукой дилетанта он, взяв в руки самый острый хи-
рургический инструмент, повредил и растревожил ту самую раковую
опухоль... И она в страхе воспряла от временного анабиоза.  Она
увидела вдруг реальную угрозу для своей "жизни",  хотя, конечно
же, это божественное слово совсем не подходило для  определения
того состояния,  в котором пребывало это подобие реальности, не
знающее ни рождения,  ни смерти...
     Но все  эти  столкновения и схватки реальных и мистических
аллегорий происходили,  конечно же,  за пределами мышления Анд-
рея, а тем более остальных людей,  хотя все они, включая и его,
были в их полной власти,  как своего рода самые  чувствительные
клеточки поверхности их рук и ног,  которыми те могли растоптать
весь мир или же сотворить его заново.
     
     
                        Глава 13
     
     Юрий же, почти не помня как он добрался до дому, разделся,
поставил кипятить  воду,   наоборот был еще полностью во власти
того, что у него нагромоздилось сегодня  за  спиной.   Эти  две
встречи с Андреем, по какому-то непонятному стечению обстоятель-
ств состоявшиеся именно в тех пунктах, на которые он более все-
го расчитывал  в  своих  поисках,   просто  настолько ошеломили
его... Скорее даже его просто подмяла под себя та мощная  волна
энергии, которая  исходила из этого парня,и он до сих пор никак
не мог сосредоточиться хоть на какой-либо детали произошедшего.
     Естественно, что  он все таки двойственно воспринял многое
из этого. Во-первых,  его все-таки  не слабая натура  подспудно
противилась этому  чересчур бесспорному превосходству над собой.
Как-то уж слишком быстро,  мимолетно были принижены все его мо-
жет и заблуждения,  но все таки...  Иного более важного дела он
пока не видел перед собой,  да и тот ничего взамен не предложил
ему. И не совсем, конечно, понятно, почему он так часто в нега-
тив ставил именно этот вопрос об инфляции.  Ведь я  же  никогда
почти ему об этом не говорил, кроме... того сна в трамвае.
     Может это его больной мозоль?
     Однако, с другой стороны, Юрий и до сих пор не мог освобо-
диться от какой-то гипнотической тяги к Андрею.  Он был  ужасно
ему интересен.  Как личность? Как некая неординарность? Бог его
знает, но эта тяга была даже сильнее, чем обратное стремление к
своей самости, что называется... Конечно, это можно обьяснить и
тем, что Юрий, как тоже крайне необщительная, чересчур самосто-
ятельная и сильная личность, впервые встретил более сильную на-
туру, намного более сильную, и эта новизна сама по себе немало-
важна. Ведь  в  последние годы он не только не имел друзей,  но
даже не испытал ни разу никакого интереса к кому-либо. Мимолет-
ные знакомства с девицами, и даже несколько романов компенсиро-
вали эту нехватку в общении, но к интеллекту это никакого отно-
шения не имело.
     И еще это неуловимое сходство с его  дедом,   который  был
первым и последним авторитетом в его жизни...
     Выпив кофе,  Юрий как ни странно начал постепенно  клевать
носом и  в  конце концов уснул в кресле   в то время,  когда он
вдруг решил вспомнить хоть что-нибудь конкретное из их разгово-
ров.
     Когда же он часа через полтора проснулся от боли в шее, то
почему-то у него даже и в мыслях не было никакого желания вспо-
минать что-то.  День словно выпал из его памяти, оставив о себе
лишь смутные намеки.
     Первой мыслью его была однако та самая бумажка,  что перед
пробуждением еще вдруг высветилась белым пятном в глазах.
     Выкурив сигарету и допив остывший кофе Юрий перерыл все до
единой бумаги, но так ничего и не нашел.Это было и весьма труд-
но сделать,  поскольку он почему-то слабо представлял, а что же
на самом деле он ищет. Единственное, что осознавал- надо искать
не свою, а какую-то чужую бумагу.
     Конечно, он вполне мог оставить ее и в  столе на работе.
     Нашел же он ее,  кажется...  кажется в читальном зале. Да,
где был и сегодня и почти ничего там не сделал.Еще  он  был  на
этом дурацком митинге...
     И со  всеми этими местами у него почему-то возникали ассо-
циации с тем парнем. Опять наваждение?
     Кто ее знает. Сейчас, посмотришь, столько появилось разной
литературы по магии,  даже по практической... Может кто и балу-
ется? А почему бы нет? Может и он?
     Но нет, все-таки эти видения не просто так возникают в его
голове. Слишком  уж  часты эти наваждения стали.  И одинаковы к
тому же. А закономерность - это или мания, или...
     Он встал  с  кресла  и начал просто так бездумно ходить по
комнате, напевая ни с того ни с сего какую-то бравурную мелодию.
     И вдруг с него словно спала какая-то пелена и с каждым ша-
гом к сердцу стала подкатываться непонятная  и  колючая  трево-
га.Он все  сильнее  и  сильнее  ощущал,  как она нарастает и не
просто в нем, а где-то вокруг.
     Стены комнаты  словно  бы тоже подрагивали в ритме его пе-
сенки, и откуда-то словно доносились тысячи и тысячи глухих ша-
гов.
     Когда он закрывал уши,  гул шагов вроде бы стихал, а потом
вновь налетал на него, стоило убрать руки.
     Надо было чем-то отвлечься и он,  напевая эту мелодию, по-
дошел к радиоприемнику и включил громкость.
Как раз передавали экономическую сводку и Юру словно  уша-
том холодной воды обдали...
     Индекс инфляции оказывается был уже... он никак не мог по-
верить тому что слышал... на тысячу процентов  выше, чем по его
последней сводке. Это я за два дня так отстал?
     ... председатель  его бюджетной комиссии в своих коммента-
риях отметил некоторую растерянность среди депутатов,   собрав-
шихся на внеочередной Сьезд, в связи со столь резким изменением
бюджетной политики правительства и,  что было самым неожиданным
для них,  самого Верховного Совета. В обвинениях, звучащих в их
адрес от представителей промышленного, аграрного блоков, от ли-
деров Гражданского Союза,  фронта национального спасения наибо-
лее часто употребляются выражения типа государственное преступ-
ление, подрыв      могущества  страны  и  даже  государственная
измена...
     Через пять  минут сводку опять повторили и все было точно,
он не ослышался.  Но по каким данным? Какая измена? Ведь ни од-
ного документа, который бы...
     ... северо-западного   военного   округа      начались...
ЧТО!?... волнения среди офицеров.  Было применено огнестрельное
оружие в столкновениях с частями милиции... Прибывшие через два
часа подразделения воздушно-десантных войск нейтрализовали  ор-
ганизаторов выступления  и в полку установилась нормальная обс-
тановка...
     Боже мой! Неужели я все-таки схожу с ума? Или у них там...
     ...заслушав доклад  Президента внеочередной Сьезд народных
депутатов России изменил принятую ранее повестку дня и подавля-
ющим большинством голосов...
     Звук неожиданно пропал.  Из радио доносились какие-то хри-
пы, жужжание, треск, словно кто-то включил подавление.
     ... После  трех часов бурного обсуждения  Демократический
выбор, а также часть депутатов из других блоков, бросив к столу
Президиума свои   депутатские удостоверения и значки,  покинули
заседание. Однако,   наличие кворума, в чем кстати есть большие
сомнения из-за   постоянного  использования депутатами карточек
отсутствующих, все-таки позволило поставить на голосование дан-
ный вопрос. С перевесом в два голоса свыше требуемого количест-
ва, Сьезд  утвердил отставку Президента,  лишив его всех полномо-
чий. Обязанности    Президента  автоматически  перешли  к  вице
-президенту...
     Радио вновь смолкло.
     ... пресс-центра  Президента  России ограничился тем,  что
подтвердил намерение  Президента и далее отстаивать свою  поли-
тику, как единственно приемлемую в современных условиях. Нельзя
допустить к власти в стране ставленников военно-промышленного
комплекса и госмонополий, выжимающих последние соки из людей...
     ... а также ряде других городов прошли многочисленные  ми-
тинги и манифестации сторонников новой компартии,  поддержанные
в Москве также руководством партий кадетов, христианских-демок-
ратов, партией...
     ... Президент обьявил о наложении вета на  решение  Сьезда
народных дупутатов и подал аппеляцию в Конституционный Суд, где
в основном обратил внимание на нарушение процедуры и на  подта-
совку результатов голосования...
     Бог ты мой,  это-то все конечно...,  но как же за два  дня
мог так   подскочить индекс инфляции?...  Это же какая-то жуткая
дезинформация. Такого  не бывает. Даже теоретически. Ведь такой
массе денег просто неоткуда взяться.  Она ведь просто физически
не успеет распространиться по России. И ни слова о причинах...
     Это же или диверсия какая-то, или же... тот самый источник.
     А я целый день потратил на... эти наваждения.
     И лишь после того,как он прослушал последние двенадцатича-
совые сводки,  не добавившие ясности, он буквально как подстре-
ленный упал на кровать  и вмиг  отключился.
     
                        Глава 14
     Андрей же в это время сидел удовлетворенный,   но  немного
сердитый на себя в чуланчике. Сам себе хлопот доставляю слишком
много, да еще человеку голову наверное морочу.
     -Но кто  его  просит  ко  мне  лезть?  Ведь ему же от меня
что-то надо.  С этой его инфляцией.  Вот нашел занятие.- ворчал
он про себя.- А вообще пора завязывать.  Времени почти не оста-
ется, а еще надо собрать комплекс там,   сделать  отражатели  и
также собрать их, проверить расчеты...
     Вообще стоило бы еще раз пробежаться по этим годам,   пос-
мотреть. Промашка любая потом будет стоить слишком дорого.  Дай
Бог для него, а если для...
     Он даже думать побоялся об этом. Нет, конечно же, он успе-
ет сделать еще пару подстраховочных вариантов, перестрахуется и
в самом комплексе,  хотя трудно себе представить,  где он может
напортачить. Такого вроде и быть не может.
     - Хотя, ты ведь тоже советский...,- сочувственно сказал он
сам себе,- так что лучше уж...
     - А  с этим приятелем надо завязывать встречаться,  что-то
он слишком липнет.  Не дай Бог, кто-то где-то пронюхал, всего я
не знаю... Вообще-то надо не лечить болезни, а пробежаться впе-
ред и посмотреть.. Пожалуй я так и сделаю.
     Он вновь  поудобнее уселся в кресле,  экипировался,  выпил
чашку горького-прегорького кофе и включил свой Ящик  Времени  в
режим "fjucher", почти не используемый.
     Пока Ящик входил в режим,  он протянул назад руку и закрыл
защелку.
     -Не дай Бог сын случайно войдет,  хотя  это  ему  строжайше
запрещено, и  увидит  здесь мое Зомби,- подумал он,  удивившись
своему перестраховочному сегодняшнему настроению.
     Потом он включил сверхускоренный режим, поскольку само бу-
дущее его уже не сильно волновало,  и  ему  нужны  были  только
опасные моменты.   Хотя  он  до  сих пор почему-то не догадался
просмотреть все свои последующие шаги, вплоть до того момента...
     Затем справа и слева от него словно застрекотали кузнечики
и от чашеобразных пластин на боковых стенах чулана повеяло пах-
нущим озоном холодом. Спустя секунду он растворился в абсолютной
черноте и перестал ощущать себя.
     Вокруг была абсолютная ночь, которая не видела сама себя.
     Вдруг ночь стала сворачиваться  в  незримую  ошушаемую  по
легкому дрожанию стенок воронку, вдоль оси которой начал закру-
чиваться плавный водоворот невидимых струй,  охваченный со всех
сторон которыми  он  вдруг  осознал себя чем-то вроде тончайшей
стенки необьятной сферы,  свернутой в точку.   Все  это  вместе
пульсировало и  он  почувствовал  наконец свое астральное тело,
словно наполненное тугой резиной и одновременно воздушное.   Он
почти зримо ощущал какими огромными были его руки,  ноги, толс-
тенная грудь и необьятная голова, привязанные тонкими ниточками
к тем  далеким  точкам,  где примерно должны были располагаться
его глаза.  Потом и эти ощущения вдруг исчезли.  Было  какое-то
мгновение необычайной  легкости  и вдруг он обрел реальное зре-
ние: впереди разрасталось пятно света.  Затем  осталось  только
оно и  через мгновения все повторилось в обратном порядке и вот
он уже смотрел в свои завтрашние глаза на то,   как  перед  ним
словно в ускоренном кино проносился город,  люди неожиданно по-
являвшиеся и исчезавшие где-то.  Автомобили  и  трамваи  вообще
мелькали в виде черточек.
     Он быстро сориентировался в этом ритме и  начал  различать
интересующие его детали.
     Завтра он буквально на минуты везде расходится с этим пар-
нем, хотя видит, что у него какой-то ищущий взгляд. В магазинах
он ничего не находит...  Так, на работе он увольняется... Потом
он монтирует отражатели в комнате,  почему-то нервничает, потом
долго сидит в чулане... Ночь... Утром какая-то суетливая бегот-
ня по городу,  постоянные пересечения с этим парнем, от которых
он уходит...  Везде какие-то толпы,  скелеты горелых  киосков...
Вечером он доделывает отражатели в квартире. Животные какие-то,
птицы... Ночь...  Он идет по каким-то незнакомым местам, обходя
заполненные людьми  улицы...  В магазине он встречает какого-то
мальчика...Взрыв, женщина  падает в обморок, и старик ее подни-
мает. Втроем  они идут по улицам к себе домой. ...Ночь... Утром
он сталкивается с тем парнем, тот что-то долго у него распраши-
вает. Потом    он едет за город...  Потом возвращается домой...
Сначала на машине, потом пешком...Видит Проскудова, свою ложь.
Повсюду какая-то техника,  город словно через мясорубку прокру-
ченный... Возвращается домой и здесь буквально недалеко от дома
сталкивается с этих парнем...  Бежит куда-то  от  дома...Темно-
та... Вот  он в чулане, ... Они все собрались в центре комнаты,
какой-то громкий стук... и вдруг чернота, абсолютная чернота.
     Чернота длилась мгновения и Андрея вдруг словно из камнед-
робилки  выбросило обратно на стул в его тело.
     Спустя минут пять он пришел в себя и попробовал  повторить
свое путешествие уже в то положение, на котором произошел сбой,
но результат был тот же.
     Когда он вошел в комнату, Аня даже испугалась его вида.
     - Что случилось?- спросила она его.
     - Сейчас подожди...  А вообще пойдем на кухню, ужасно хочу
кофе... или чаю...- говорило словно что-то изнутри его.
     Отхлебнув несколько глотков обжигающей ароматной жидкости,
Андрей откинул к стене голову.
     - Анюша!- сказал он ей тихо-тихо,  но у нее словно оборва-
лось что-то внутри,- Осталось всего четыре дня...
     Она, как не силилась,  не могла даже слова произнести, по-
лураскрытые губы ее напряглись и словно застыли,  глаза  же  не
могли оторваться от чего-то блестящего на противоположной стене.
     - Нам надо приготовиться.- спокойно продолжал он,- Я вооб-
щето все написал,  что надо сделать...  Да в принципе-то ничего
особого... Я правда не думал, что это должно произойти так нео-
жиданно. Но  далее четырех дней у нас уже нет этого будущего...
Но если бы ты видела, каким оно станет в эти дни...
     - Ан-дрей,-  каким-то  сдавленным голосом спросила она,- а
куда мы...
     Больше у нее не было сил.
     - Анюша,- вдруг мечтательно спросил он ее,- ты помнишь  то
лето, когда мы приехали сюда?  Помнишь сколько было солнца, ка-
кое синее было море?
     - Да, помню!
     - Помнишь,  как мы вроде и не от чего были счастливы?-про-
должал он,-Я-то ладно,  но и я был счастлив от того, что просто
не мог не заразиться тем счастьем от вас.
     - Разве я могла бы забыть это?
     - А потом?  Мы находили все новые и новые красивые места и
всегда с нами было солнце, солнце, а потом долгое и сухое бабье
лето, снежная и мягкая зима, и мы даже от тех нечастых и недол-
гих праздников любви были опять счастливы и счастливы,  как ду-
раки...- Он специально так закончил.
     - Андрю-юш,  ну ты что?- вдруг словно бы вышла она из оце-
пенения.
     - И  теперь  мы туда возвращаемся.- просто и обычно сказал
он ей.- Только там вокруг нас не будет ни одного человека,   ни
одного живого существа,  кроме нас,  детей и тех зверушек, пти-
чек, что мы с собой возьмем при маленьком условии...
     - Каком?
     - А я все написал и уже даже все нашел, поэтому потом...
     - А все-таки?
     - Условие - они должны были жить уже в тот год, понимаешь.
В то лето. Мы же рыбок тогда завели, кстати?
     - Да, сразу же как приехали. В первый день.
     - О-кей.  И ты же помнишь, что мы там никого-никого вокруг
себя не замечали в первый год, да и потом тоже?
     - Хм, мы оба какие-то нелюдимые...
     - Поэтому мы ведь проживем без них без всех?
     - Не знаю, это наверное страшно?
     - А почему?  Там вообще будет некого бояться,  там даже  и
микробов наверное не будет?  Если у них конечно есть своя душа.
Хотя может мы их туда занесем, я не знаю.
     - Вообще-то сейчас и среди людей жить страшно...
     - А потом через много- много лет,  а мы будем жить все ты-
сячи лет  и  не  стареть...  Точнее мы будем сначала стареть за
семь лет, потом снова раз-опять на семь лет моложе, потом снова
стареть и  так всегда...  Так вот,  через тысячи лет вокруг нас
будет с тобой много много детей, а через миллионы лет у нас во-
обще будет планета детей.  Понимаешь,  они не будут старше семи
лет. Все!  Но умом они с каждым разом будут все развитее и раз-
витее, а вот телом и душой всегда семилетние.
     - Ты поверишь или нет,  но я всему этому и  правда  верю,-
заплакала вдруг легкими смешливыми слезами Аня.
     - Ты не поняла меня,- спокойно как и прежде говорил он,- я
тебе говорю правду.  Я не знаю,  конечно, как мы все это сможем
перенести, но это все так и будет.
     - А как же твоя работа?- испуганно вдруг произнесла она.
     - А,  и ты боишься?- погрозил он ей пальцем.- Ты не предс-
тавляешь как я жду этого момента.  Ведь там все, что было в тот
момент в радиотехнике мира,  станет только моим.  И наверное за
миллионы лет  я  смогу  со  всем этим сделать что-нибудь такое,
после чего можно будет еще несколько миллионов лет помечтать  о
пенсии, а?
     - Ты знаешь, Я ничего не могу понять, а просто верю тебе...
Верю так, как не верила наверное в загробную жизнь...
     - Нет, это не загробная жизнь, это наоборот то бессметрие,
что мы потеряли из-за греха.  И я хочу вернуть его нашим детям.
У них всех будет вечное детство,  ну а мы, грешники, будем вечно
работать и рожать в муках.
     - А как же я буду рожать?- недоуменно спросила она.
     - Для  тебя  будут открыты двери всех роддомов мира,  а уж
что там пошептать, ты сама знаешь. Да за миллион лет ты все са-
ма изучишь. Ты пойдешь учиться во все лучшие университеты мира.
     - Но там же не будет преподавателей?- капризно возмутилась
она, словно  приняла условия его игры.
     - Там будут учебники.  Там будет масса видеозаписей и про-
чего.
     - А мы сможем вернуться назад?
     - Не знаю. Вот этого я честно не знаю.
     - Почему?
     - Просто вот чего я не знаю,  так - это захотим ли мы вер-
нуться.
     - Андрюш,  ты такой усталый сегодня,  пойдем спать.- нежно
сказала она ему.
     - Нет,  я еще должен посидеть. А завтра я уйду совсем рано
и не буду тебя будить. На столе я тебе оставлю список, что надо
сделать вам.
     - Я  не  поняла,   ты  о чем?- смотрела она на него широко
раскрытыми глазами.
     - Как  о  чем?  Ты должна понемногу рассказать то же самое
детям и внушить им, что именно это им и надо. Понимаешь? Я уве-
рен, что  они-то  без проблем воспримут все это на все сто,  но
чтобы не было неожиданностей... Ведь они тоже вмиг помолодеют на
семь  лет.
     - Ты что,  это все серьезно...- она  буквально  оторопела,
ведь до этого она так сильно поверила во все это как в сказку и
вдруг оказывается,  что это должна быть совсем не сказка,  и ей
через четыре дня...
     - Поверь мне,  Ань,  через три дня ты будешь рада  сбежать
отсюда хоть куда,  даже в ад.- применил он охлаждающее, то есть
отрезвляющее  средство.
     - Если ты думаешь, что я против, то ты ошибаешься. Разве я
бы не поехала куда-нибудь вслед  за  тобой?   Просто  это  ведь
как-то...
     - А я разве шутил с тобой вот так когда-нибудь?
     - Нет.
     - Поэтому,  чудо мое черноглазое... - он вдруг хитро улыб-
нулся,- Одна только там будет беда, чувствую...
     - Какая?
     - Дети  похоже все до единого будут черноглазые.
     - Но зато светловолосые.
     - Хорошо, квиты! А честно говоря четыре дня - это даже мно-
говато,- задумчиво произнес он,- Значит я , что-то  забыл...

                          
                        Глава 15
     Утром прослушав сводку новостей по радио Юра, наспех выпив
чашку кофе, поехал на биржу.
     Часы пик уже прошли,  но на улицах и в трамвае  чувствова-
лось какое-то оживление.  Обычно равнодушные к окружающему люди
постоянно посматривали быстрыми цепкими взглядами по  сторонам,
словно ожидали увидеть что-то необычное и в то же время побаива-
лись этого. Громко почти никто не разговаривал, но на остановке
и в трамвае стоял густой вибрирующий гул.
     В дверях магазинов  отмечалось  суетливое  столпотворение,
старушки, почти одни старушки с пузатыми авоськами спешили вой-
ти и выйти,  почти не смотря по сторонам.  По улицам с бешеными
скоростями неслись машины,  словно для них не существовало све-
тофоров, милиции... а их и правда словно не было.
     На бирже  на сегодня не было обьявлено никаких торгов,  но
огромный, обычно полупустой зал был заполнен одетыми,  что  его
также поразило, озабоченными людьми.
     Здесь также стоял глухой гул голосов,  но видно было,  что
почти все  присутствовавшие  внимательно прислушивались к тому,
что доносилось из центра.
     Часто и резко стучал деревянный молоток.
     Потолкавшись минут двадцать среди толпы  он  вдруг  понял,
что шла  незапланированная и довольно массовая распродажа акций
самых разных предприятий.  Причем продавались  крупные  пакеты,
дробящиеся на любые доли,  вплоть до акции.  Но самое странное,
торг постоянно велся на понижение,  цены были какие-то  смехот-
ворные, однако,   как ему показалось, никто и при этих условиях
не покупал...
     - Послушайте,- обратился он вдруг к соседу слева,  мявшему
в руках какую-то бесформенную,  по похоже норковую шапку,-  что
здесь происходит-то?
     - А-а,- тот только махнул рукой и даже не поднял взгляд на
Юрия.
     - Здесь что,  все сдурели,  что ли?- озираясь по  сторонам
и недоуменно улыбаясь спрашивал он,- ведь инфляция же подскочи-
ла почти на тысячу пунктов! Вы что, сюда за обоями пришли?
     - Ты что,  один здесь умный нашелся,  что ли?!- громко, но
совсем не сердито,  а как-то даже сочувственно,   словно  делая
снисхождение, одернул его толстый представительный мужчина, яв-
но директорского покроя.
     - Ты что,  Фридмана начитался?- зло бросил ему сухощавый и
страшно нервный мужчина,  единственный среди толпы  стоявший  в
пиджаке и без шапки,- Или ты на улице не был сегодня?
     - Эй,  Юра!- крикнули ему вдруг из толпы, - Иди сюда,анек-
дот новый есть! Встречаются на бирже два брокера: матрос Желез-
няк и Василий Иванович...
По голосу он сразу узнал Петра Череднякова, никогда не уны-
вавшего в этой  жизни.
     Пробираясь к  нему он вдруг обратил внимание,  что пол был
словно усыпан бумагами, разорванными и целыми.
     - Да это же акции?!-ошалело смотрел он себе под ноги.
     - Эй!  Ничего ты там хорошего  не  увидишь.-  гаркнул  ему
Петр.- Ты ведь опять наверное экономическую сводку послушал,  а
во время политической индекс инфляции обдумывал...
     - Да нет  же, слушал...- вяло ответил ему Юра.
     - Познакомтесь, ребята,- сделав поклон в его сторону весе-
ло отрекомендовал его Петр трем своим собеседникам,- наш бывший
будущий покоритель инфляции.
     - Почему  бывший?-  спросил один из них,  похоже вообще не
умевший улыбаться.
     - Ты что,  считаешь,  он ради идеи большевикам продастся?-
гримасничал Петр,- Или я не прав, Юр?
     - Да брось ты...  Обьясни лучше,  с чего паника такая? Что
бумага купюр лучше чем бумага акций?- недоумевал тот.
     - Да нет, не лучше, но она как-то менее похожа на визитную
карточку любителя частной  собственности.-  хитро  прищурившись
продолжал хохмить Петр.
     - То есть?
     - А  ты возьми вон с полу хоть одну бумажку и пойди сегодня
на митинг коммунистов,  покажи им. Они любят слова, кончающиеся
на ...ция: коллективизация, акция, ну и экзекуция.
     - Только из-за этого и  все?...-  пренебрежительно  бросил
Юра.
     - А как ты думал?  Сосед мой сегодня ночью откопал  из-под
дерева партбилет и драть с утра:  "побегу говорит акциями парт-
взносы заплачу".  Жду вот,  чем он сдачу принесет.- вдруг очень
серьезно сказал Петр,  что Юра даже поверил ему вначале. Ведь у
него он обычно получал наиболее полную и достоверную коммерчес-
кую информацию.  Петр первый в области создал мощную информаци-
онную сеть,  а также крупную аудиторскую контору,  хотя сам  не
имел вообще никакого высшего образования.
     Стоящие рядом не сдержались и кто как рассмеялись. Один же
потный весь взлохмоченный мужчина так расхохотался,  что уже не
мог остановиться и его в конце-концов увели из зала приятели.
     - Так  что,   так никто и не покупает?- спросил его просто
так уже Юра.
     - А ты среди нас хоть одного дурака найдешь?- весело отве-
тил ему тот и вдруг подбоченившись  громко  прокричал  на  весь
зал, -  А что,  мужики,  может двинем на митинг?! А то ведь без
нас коммуняки опять не коммунизм, а хер знает что построят! По-
ка стоим здесь, там опять только акции гулаглеспрома останутся.
     - Петь, ты прости конечно, я может тебе на мозоль наступлю
на больной...- напряженно, словно вдавливая в него слова, начал
Юра,- Неужели тебе,  я не говорю об остальных...,  не жалко? Ты
словно и  не расстроился?  А ведь здесь под ногами наше будущее
растоптано... Скорое будущее...  Опять с нуля,  опять не  туда?
Ведь сколько стран стояли на подобном краю финансовой пропасти,
и выбрались же, не впадали в панику, как здесь вот?...
     - Да,  Юра, только мы-то похоже не на краю пропасти, а как
сказал еще тогда наш великий пролетарский пророк - на дне!
     - Молодой  человек, а скажите ка мне...?- смахнув с глаз
слезы смеха и прокашлявшись сказал ему один из собеседников,- А
что нам  жалеть?!  Тех двух лет,  что мы успели только ощутить,
что такое вволю поработать?  Так мы уже получили от  этого  мо-
ральное удовлетворение.  От процесса. Я каждую минуту этих двух
лет помню, ни одна из них не была свободной и скучной. Ну и что?
Веселье это  кончилось,  когда я вместо работы начал заниматься
проблемами налоговой службы.  Они с горящими глазами рыскали по
области, выкачивая все до копейки в ненасытный бюджет Центра, а
я должен был добровольно помогать им. Ночами я перестал спать и
только и гадал, кто же из моих сотрудников в очередной раз вти-
харя настучит на меня в налоговую полицию,  которая естественно
ничего не найдет, но на месяц-другой опять выбьет меня из колеи.
Да и о какой работе можно было говорить,  если все эти указы  и
приказы поставили  меня  в положение дурака,  который должен не
максимальную выгоду искать для себя и для своего дела, а созна-
тельно работать  в  ущерб  себе?   Если я за то,  что собираюсь
взяться за самое нерентабельное  и  уже  умершее  производство,
должен отдать государству все свои средства,  да еще и влезть в
долги. А на что же я его поднимать буду,   зарплату  работникам
платить?
     - Но это же временные,  вынужденные меры...  Как еще сдер-
жать этот денежный вал?...
     - Какой вал? Вы что, думаете, мы от инфляции страдаем? Да
мы разве против того, что у бабок и дедок появятся лишние день-
ги и они смогут покупать наш товар? Мне думаете жалко моих мил-
лионов, обесценивающихся  быстрее,  чем я успеваю их  зарабаты-
вать? Да    черт  с  ними,   наверстали бы...  Я ведь хоть и не
теоретик, а  понимаю, что наша инфляция - это лишь процесс выз-
доровления нашей   безнадежно больной экономики.  Раньше деньги
были почти все у государства,  липовые деньги,   а  теперь  они
вдруг хлынули в руки населения,  и не все еще...  Ну и что? Ко-
нечно инфляция.  И вот когда почти все они  вернутся  к  людям,
сделай их вновь нормальными деньгами и все пойдет по маслу...
     - Так что же мешает это сделать?- довольным голосом сказал
Юра, - Я ведь почти про это и говорю...
     - Не совсем.- покачал головой тот.- Вы что не видите,  как
словно на дрожжах разрастается эта государственная  бюрократия,
точнее восстанавливается в правах под новыми вывесками.  Бюрок-
ратия, не  умеющая управлять,  а имеющая только один рефлекс  -
отнять и разделить. Она же страшнее в сотни раз татарского ига.
Она же не десятину с цветущего колоса берет,  а пытается  высо-
сать из нас все соки, и как только услышит, что где-то еще жур-
чит ручеек,  бросается туда с раскрытой пастью и...  бульк... и
нет его.   Нет,  она даже если и реформу сделала бы,  то лишь с
целью забрать все опять себе. Чтобы внизу опять была пустыня, и
все за каждым глотком воды ползли к ней на коленях.  И что,  ты
ждешь, когда в этой пустыне начнут цвести оазисы?  И что в ито-
ге? Что же нам жалеть-то?
     - Ничего, Юра, не переживай.- похлопал его по плечу Петр,-
В государстве дураков где место неглупому человеку? Правильно -
в дурдоме!  А в государстве, где прожорливые крысы царствуют на
поверхности, где место кошкам? Правильно - в норах! Так что все
путем! Как там поется?... лучше лежать на дне... На дне!
     -Нет, Петруша,  хватит!- сказал ему тот,  что  говорил  до
этого,- Пусть  они дураков среди себя ищут.  Я лучше бродягой в
Антарктиде стану!  Пусть они поделят между собой,  сожрут  все,
что я тут успел завезти из загранки, а потом занимаются дележом
того, что из этого назавтра получится...
     - Эй, пацаны!- крикнул он вдруг неизвестно откуда взявшим-
ся ребятишкам,- Нате вам вместо конфет...
     И он раздал им толстый пакет акций, достав его из бокового
кармана пальто.
     - Это  контрольный  пакет  кондитерской фабрики,- вздохнул
он.
     Ребятишки серьезно,   без  дурачеств  пересчитали бумажки,
убедились, что они не именные и пропали среди толпы.
     - О!- удивленно произнес Петр,  наблюдавший за ними широко
раскрытыми глазами,  в которых не было ни капли юмора.- Сколько
им лет,  примерно?...  Семь-восемь?... Значит лет через пятнад-
цать, двадцать ты,  Семеныч,  можешь спокойно  возвращаться  из
своей Антарктиды. Сапоги тебе будет кому чистить... А-то и при-
казчиком возьмут...
       Зал же к этому времени словно оттаял.  Стоял невероятный,
даже истеричный какой-то гвалт,  из-за которого совсем не  было
слышно, о чем там стучит молоток. Да и кому это было надо?
     Юра, поняв, что здесь уже ничего не добьешься, пошел к вы-
ходу.
   - Словно  помешались  все.- думал он про себя.- И никто даже
не задумается над обьективной причиной всего этого. Никто даль-
ше своего носа не хочет взглянуть.  Ведь стоит устранить инфля-
цию, нормализовать  денежное обращение...  и все бы заработало.
Кто бы стал бунтовать,  если бы работала экономика? Как можно
вообще жить на эмоциях?
     Он чертыхнулся вдруг, вспомнив, что совсем забыл спросить
Петра о последних данных по области.
     То, что  сегодня передало местное радио,  просто ошеломило
его. Их область просто невероятными темпами опережает  всю  ос-
тальную страну  по росту инфляции.  А это уже было за пределами
его логического мышления.  Логика похоже здесь была  совсем  ни
при чем.
     На центральной площади города, закрытой вообще-то для раз-
ного рода сборищ,  был настоящий людской водоворот. Всюду мель-
кали красные флаги, злобные и торжествующие лица. Люди кучкова-
лись, перебегали постоянно от одной кучки к другой.  Между ними
бродили пожилые, но искуссно подкрашенные женщины с плакатиками
и выкрикивали  угрозы в чьи-то адреса.  Их похоже никто не слу-
шал, и хлесткие, звонкие словно на пионерской линейке голоса их
плевками улетали в небо. Оно от этого будто скукожилось в стра-
хе и лохматые бесформенные тучи словно не знали - в какую  сто-
рону им плыть - и жались друг к другу рваными краями,  метались
над самым центром площади,  словно волки гонимые отовсюду хоро-
водом красного ужаса.
     Да и было чего бояться небу. Юра шел сквозь бесформенную и
клубящуюся в  каком-то  вакхическом танце толпу и в него словно
ржавые пики впивались выбрасываемые из ртов ораторов  леденящие
кровь призывы  мести и расправы.  Всех словно прорвало,  и даже
если бы смолкли вдруг говорящие,  рвущаяся от нетерпения наружу
тишина раскрытых  ртов  слушающих,   сорвавшись с дрожащей цепи
гипнотического транса,  вспорола бы мягкий,   расслабленный  от
страха живот неба, забрызгав кровавым дождем мир и свои кипящие
ненавистью и сладострастием боя молчащие  рты.   Рты,   которые
раскрыты не для того,  чтобы шептать молитвы, а для того, чтобы
по команде  вождя вцепиться во врага мертвой хваткой.
     Он почти не встречал здесь своих сверстников,  он не видел
здесь глаз,  излучавших добро и интеллект.  Глаза этих людей не
его поколений  словно  полыхающие  угли сливались в единый,  не
греющий костер, обжигающие крылья которого рвались перерасти во
вселенский пожар.
     И он уже занимался.  В углу площади вдруг  повалил  густой
дым и неожиданно полыхнуло бензиновое пламя. В толпу ящерками
вклинились мальчишки в красных галстуках поверх пальто,  разбе-
гавшиеся с шоколадками, пачками сигарет и презервативов в руках
оттуда, где до этого стоял киоск, вспоротые и выпотрошенные ос-
танки которого оседлал красный петух. Вопль радости и рукоплес-
кания взлетели вместе с пламенем вверх,  возвестив окрест о со-
ществии в охлос красного бога Огня.
     Юра поймал себя на мысли, что сейчас он все окружающее по-
чему-то воспринимает так же, как о нем говорил вчера тот парень
- Андрей.   Не в чувственных красках эмоций,  а именно каким-то
сверхгиперболизированным языком образов чистого разума, выреза-
ющего словно   скальпелем  из  тела увиденного его запредельную
сущность.
     - Но для чего мне это? Я ведь не зрителем пришел сюда? Со-
зерцать безумие этой жалкой кучки,  которая и страшна лишь тем,
что никто к ней серьезно и не относится?  Смотрят так же, как и
на шаманские пляски впавших в транс туземцев.  Не понимая,  что
те выплясывают их погребальный танец, а не свой...
     - А  я  как смотрю?  Даже в самой гуще безумия я словно не
здесь.- мысль эта больно царапнула его совесть,  но та от  боли
бросилась совсем в другую сторону.- Но не уподобляться же этому,
раскрашиваясь в другие боевые краски?  Ведь только разум  может
победить это и одолеть, устранив причины а не следствия. Этого,
очевидно, и тогда, в Октябре не поняли.
     - Тот парень - Андрей прав лишь  тем,   что абсолютно чужд
лубочных эмоций.  Но нельзя прятаться и за мраморные абстракции
голого разума. Надо работать с кирпичем...- усмехнулся он тако-
му несколько уничижительному для себя  выводу.


                        Глава 16
      После разговора с Аней Андрей совершил  еще одно    дли-
тельное проникновение в... прошлое.
     Он уже спокойно и обыденно говорил про себя это слово, пе-
реставшее вдруг  отдавать  каким-то затхлым запустением музеев,
где кусочки старины, вырванные иногда лопатами, кирками из сво-
их собственных  ямок  времени,  казались иногда чем-то чуждым и
страшным. И порою кажется,  что этот страх перед прошлым кто-то
сознательно поддерживает в нас.
     Нет, древние развалины прекрасны именно тем, что своей ты-
сячелетней неподвижностью  и  преданностью отведенному им Богом
месту, они сильнее всего убеждают нас в бессмертии душ  созида-
телей и в обреченности на забвение пустых телес   разрушителей.
Недаром последние так ненавидят прошлое. И боятся будущего.
     Но сейчас его волновало другое.  Он  спешил  забрать  туда
свою семью, что бы оно наконец стало их настоящим домом. Но что
-то еще удерживало его здесь. Что-то еще не сделано.
     В первую очередь его,  конечно же,  поразила реакция на те
действия, что он предпринял в прошлые проникновения...
     Естественно, что  от этих-то он иного и не ожидал.  Но тот
же Юрий,  неужели он ничего не видит за этими  пустыми  цифрами
статистики? А эти старики,  что собираются на площадях?  Правда
это совсем не те старики,  что живут в их районе.  И это совсем
не те бабки-рыбачки, что давно зарабатывают себе на хлеб на но-
вом поприще. Эти-то все из бывших, о чем можно судить по власт-
ному и жесткому,  фанатичному блеску их глаз, по покрою и мате-
риалу их уже потрепанной конечно одежды. Они привыкли брать...
     Но ведь  он  сделал  то,  что все так яростно требовали от
правительства, от депутатов... А что в итоге - взрыв и, похоже,
уже неостановимый и кровавый бунт.
     Ведь если честно признаться самому себе,  он не только де-
лал благодеяние другим,  пытался повернуть общество в разумную,
человеческую сторону... Он ведь еще и пытался оставить хоть ма-
ленькую лазейку,  надежду на возможность хоть когда-нибудь вер-
нуться сюда,  где все может исправиться и наладиться. Он же на-
деялся, что  сюда  вернутся  его  дети,  принеся с собой мощный
потенциал добра людям, готовым его принять...
     - Но  что же им еще не хватает?-думал он,  вспоминая,  что
его семье ведь хватило совсем немного, чтобы почувствовать себя
освобожденным от мелочных хлопот и проблем.
     И тогда он решился еще раз попробовать...  И повторил свое
путешествие в  Москву,  но уже на более длительный срок и в го-
раздо большее количество инстанций.  Сейчас    его  целью  было
как-то ухитриться  направить  все валютные уже средства в госу-
дарстве на то,  чтобы завезти для всего населения  достаточного
количества одежды,  обуви, бытовой техники и разного рода неиз-
вестных ему мелочей быта.  И опять он  перевернув  горы  бумаг,
указов, договоров,  соглашений,  постановлений везде только до-
бавлял нулики в необходимые ему статьи и оказатели,   и  убирая
такие же ничего не стоящие нулики из других статей расходов. Он
даже посягнул на сами законы,  исправляя их кое-где так,  чтобы
создать максимально выгодные условия для завоза именно этих то-
варов.
     Самое тяжелое из всей этой поездки было то,  что  всю  эту
немыслимую работу он терпеливо делал без всякой веры в то,  что
это даст какие-либо результаты. Он уже не мог поверить, что эти
люди оценят такие колоссальные жертвы...  не с его стороны, ко-
нечно, а жертвы со стороны их же будущего...
     Но он понимал,  что творящееся в том его настоящем гораздо
страшнее и чтобы остановить непоправимое,  стоит пойти и на эти
жертвы. Там,   в настоящем никто уже не имеет такой возможности
что-либо исправить,  а в свое время им недостало  некоего  дара
предвидения, решительности  или же...  но это даже предполагать
страшно... Поэтому он взял на себя весь  груз  ответственности,
ответственности не  перед  людьми конечно,  не перед историей и
прочее, а перед Богом,  перед своей совестью. Если бы кто знал,
что ему предстоит еще жить не двадцать,  не сорок лет,  а почти
вечность, тот наверное бы смог понять,  что для него будет зна-
чить хотя бы суд его Совести...
     Бесило его и другое,  что возможности даже у  него  крайне
ограничены. Ведь этими комбинациями с нуликами он хотел сделать
все, раз мир людей так заворожен их влиянием,  но в большинстве
сфер, куда  он  хотел  было проникнуть в это свое путешествие в
будущее, числа как таковые,  создаваемые самими же людьми,  ми-
нистрами, директорами  никакой роли впоследствии не играли.  Их
давно привыкли писать для плана и отчета.  И там он был  бесси-
лен... Там,  где дело касалось уже непосредственно людей.  Ведь
их к сожалению,  а скорее всего к счастью в том прошлом уже  не
было.
     Все детали этого своего предпоследнего(что он  уже  понял)
путешествия из  нынешнего настоящего он постарался не замечать,
не запоминать и не возвращаться к ним никогда в  своей  памяти.
Конечно, как и предыдущее - это все было на грани государствен-
ного преступления,  жутчайшая уголовщина если не сказать  хуже.
Одна только  подделка  бумаг  не просто государственного,  но и
международного уровня...  Стоило ему подумать об этом,  как  он
весь покрывался  испариной.   Но дело было даже не в этом,  а в
том, что когда он вернулся только лишь в свой чуланчик,  и даже
не включил еще телевизор на кухне, он уже понимал всю не просто
бесплодность своей почти годовой работы в прошлом,  а то,   что
результат был даже обратным.
     Утренние новости только подтвердили его предчувствия.
     Вздремнув немного он уже в семь часов вышел из дома и нап-
равился сразу в свой институт.
     
                        Глава 17
     Город был еще полупуст, но полон следов вчерашнего дня. Но
это были  какие-то следы пустоты,  словно кто-то ночью прошелся
стирательной резинкой по улицам,  стерев нечто яркое но оставив
повсюду скомканные ошметки.  Странно пустели всегда яркие киос-
ки, исчезли замысловатые,  нарисованные флюоресцентной  краской
вывески, грязными  окоченевшими  обрывками напоминавшие о себе
из месива грязи и отпечатков подошв.  Вместо них  повсюду  были
развешаны ординарные, будто одной рукой рубленные плакаты, бук-
вы на которых казалось были высечены толстой плетью, оставившей
на безгрешной бумаге кровавые полоски следов.
     Непогасшие еще фонари словно не могли смотреть на все  это
и растерянный  свет их,  улетая вверх,  освешал бледные останки
тумана, еще не успевшие покинуть землю до рассвета.
     В электричке  стояла  гробовая  изнывающая тишина,  словно
всех пассажиров мучило тяжелое, давящее сердце похмелие.
     В лаборатории  он застал своего завлаба,  который словно и
не уходил отсюда со вчерашнего дня.
     - А,   привет пропащий,- вяло бросил ему тот рассеянно-фа-
мильярным, совсем не свойственным ему тоном. Он сидел за столом
и медленно перекладывал с места на место какие-то бумажки.
     - Хм,  не знаю,  или выбросить все это разом,  или куда-то
все-таки положить?...- словно самого себя спрашивал он.
     - А что это?- с натянутым интересом спросил Андрей.
     - Да договор вот... с американцами... Там кстати и по тво-
ей последней системе...  ну, по той антенне для концентрирован-
ной передачи информации... был большой раздел... Да, что теперь
говорить об этом.  Куда-то исчезла вдруг вся валюта.-  Откинув-
шись к  стене он закурил папиросу - профессиональное курево па-
яльщиков - и схватился за глаз, в который попал едкий дым.
     - Директор не подписал?
     - Все уже подписано!  Все до последней печати  поставлены!
Понимаешь, я  здесь  почти для полинститута бюджет уже имел...-
хлопнул он тыльной стороной ладони по пачке  бумаг,-  А  теперь
все это коту под хвост.
     - Хм,  вы же сами хотели,  чтобы восстановился  порядок  и
прочее,- с доброй улыбкой припомнил ему Андрей.
     - Да ладно тебе...  Что я о себе думал? Конечно, когда не-
чем вдруг зарплату платить...  засуетишься. Но слава Богу пере-
жили, сами научились кормиться,  благо право на это нам от всей
души можно сказать дали. А эти - что?! Они теперь и право у нас
опять отнимут,  а самим-то им дать неоткуда будет! Это ж идиоты
похлеще тех  старых.- зло но спокойно защищался завлаб.- А,  да
что об этом говорить!
     В это время в лаборатории начали появляться сотрудники.
     - Что это с ними?- усмехнулся завлаб,- Вроде не  день  по-
лучки, проверки нет никакой.
     - Революция, революция начинается,- довольно потирая руки,
ответил на  его реплику мэнээс Проскудов,заглянув по ходу в его
загородку-- Кто ж в такие дни спит?
     - А я бы наоборот сейчас запрятался в какую-нибудь берлогу
поглубже, да поспал бы все это время...- негромко произнес зав-
лаб.
     - Ничего, кое-кому такая возможность скоро представится...
насчет берлоги...- не скрывая издевки говорил Проскудов,  кото-
рый терпеть не мог завлаба и было непонятно,  зачем тот  держит
его в лаборатории.- Ох как они вовремя!  Еще б немного и всю бы
Россию-матушку буржуям продали...
     - Ладно, Проскудов, я наверное передам-ка тебе свои полно-
мочия... Нет, я в таких вещах не шучу... Скажи только, ты спра-
вишься, не развалишь коллектив, доведешь до конца хотя бы нача-
тые темы?  Скажешь да,  пойдем  прямо  сейчас  к  директору...-
завлаб говорил даже чересчур серьезно и как-то легко.
     - Справлюсь?- с сарказмом спросил его тот,- Да вы  у  меня
бы за полгода все переделали. Что, вот этот вольный художник у
меня бы пропадал по неделям неясно-где?  Я бы с него за  каждый
час прогула  ползарплаты  снимал,  и он как миленький мне бы за
год лабораторию завалил приборами,  а все стены  увешал  своими
патентами.
     Андрей никак не реагировал на реплики в свой адрес.  Прос-
кудов был в своем обычном репертуаре,  его убеждения, также как
и квалификация  за десять лет его работы в институте не измени-
лись нисколько.
     - Что, скажешь нет?- не унимаясь наседал тот на него.
     - Не знаю,  Проскудов,  может вы все по своему и правы...-
медленно говорил Андрей,  думая сейчас о том, зачем он и пришел
сегодня в  лабораторию,-  Но  я наверное вам уже ничем не смогу
помочь. Стенки вам придется своими почетными грамотами парткома
обклеивать...
     - А куда ты денешься?-пренебрежительно процедил тот,-  го-
лод не  тетка,  заработаешь как миленький...  Кооперативчики-то
теперь прикроют, бежать будет некуда...
     - Неважно...  Но под твоим руководством мне не удастся по-
работать,- Андрей даже рад был такому стечению обстоятельств, и
с легкостью достал из кармана заготовленное заявление об уволь-
нении,- Кому, кстати, на подпись-то дать?...
     - Ты что,  серьезно что-ли?- спросил вдруг его Виктор Сто-
летов, до этого возившийся с железками на своем столе.  Он  был
почти постоянным напарником Андрея в работе и редко говорил что
-либо вслух, поскольку по делу он понимал все с полуслова, а по
пустякам вообще никогда не разговаривал. Может поэтому он и был
до сих пор старлабом,  как он весело  именовал  свою  должность
старшего лаборанта.   А  ведь  по квалификации он даже в чем-то
превосходил Андрея.
     - Понятно-о,- растерянным несколько голосом пытался язвить
Проскудов,- почувствовали, что жареным запахло...
     - Да заткнись ты!...- рявкнул на него вдруг Столетов.
     - И ты туда же?- буркнул на него Проскудов,- Чутье классо-
вое не работает?
     - У меня все нормально работает,  особенно вот это!- пока-
зал ему мозолистый кулак Столетов. Зайдя в закуток завлаба, от-
гороженный высоким  железным стеллажом с приборами от остальной
лаборатории, он присел на какой-то ящик и из-подлобья посмотрел
на Андрея,- А куда?
     - Да никуда!-махнул тот рукой,- Время просто надо  свобод-
ное, чтобы ничего над душой не висело. А там посмотрим...
     - Тогда понятно. А жить на что?
     - Да ты посмотри на его новую шапчонку из норки!- издалека
сьязвил Проскудов.- Нашел кого жалеть! Он поди родственничков в
прошлом где откопал... Богатеньких.
     - Слушай,  шел бы ты к своим корешам на митинг,  а,- недо-
вольно, как от назойливой мухи,  отмахивался от него Столетов,-
вы ведь все равно ничего, кроме революций делать не умеете, так
хоть там при деле будете...
     Проскудова ужасно задевало то,  что именно Столетов, кото-
рого он почему-то всегда считал своим, наверное из-за его долж-
ности, вдруг не поддержал его "прорабочего" настроения. Проску-
дов был родом из деревни и постоянно выпячивал это, именуя себя
народом а  завлаба  с Андреем гнилой интеллигенцией.  И неудачи
свои в их науке он тоже по видимому списывал на свое  происхож-
дение, на тяжелое положение народа. Всем очевиден был его комп-
лекс и вряд ли кто относился серьезно к его выходкам, тем более
такой всегда спокойный и непробиваемый Столетов.
     - Продолжаешь все по той теме работать?- спросил его  нег-
ромко завлаб.
     - Ну да!- ответил Андрей, кивнув головой.
     - Так  и работал бы себе,  кто тебя здесь искать будет?  -
пожал завлаб плечами.
     - Ты что,  не помнишь времена андроповщины?- усмехнувшись,
ответил ему Виктор вполголоса,- А сейчас,   когда  стукачество
не просто узаконили, а даже щедро оплачивают согласно закону...
Вообще ты правильно делаешь, наверное.
     - Ну а как работа, далеко зашла?- спросил его завлаб.
     - Хм,  иногда даже боюсь,  что может и вернуться оттуда не
смогу,- шутил в ответ Андрей, про себя усмехаясь смыслу шутки.
     - Правильно,  а я наверное все таки отдам Проскудову лабо-
раторию...
     - Можно подумать,  кто-то спрашивать будет!- тут же  отоз-
вался тот из угла.
     - Они ее сами экспроприируют,  а потом опять семьдесят лет
будут голову  ломать,  как же это эвээмой гайки закручивают...-
пошутил Виктор, бросая на Андрея короткие и грустные взгляды.
     -Ой, да  ладно-о!- прогнусавил Проскудов,  -можно подумать
демократы за два года что-то сделали...
     - Да хотя бы вон тебя во все импортное одели, и то спасибо
скажи...- бросил ему завлаб.- Ты почти как супермэн стал...
     - Конечно,   если сами ничего произвести не могут...Прихо-
дится это дерьмо носить...
- Вот же долбоеб-то...- не выдержал вдруг Столетов.
     - Ха,  раньше это дерьмо через  парткомы  распределяли...-
усмехнулся завлаб.- Тогда оно конфетой было... И ею особо отли-
чившихся коммунистов и блатных кормили...
     - Да что вы, первый раз что ли?- пытался успокоить их Ан-
дрей,- Не обращайте внимания...
     - Ты, конечно, прав, но после того, как его единомышленни-
ки выползут на улицы, не обращать внимания на них будет непрос-
то...- совсем тихо сказал ему на это завлаб.
     Все вдруг замолчали.
     - Тогда я пошел,- встал вдруг со стула Андрей и заспешил.
     - Ну давай,  заходи, если что...- протянул ему руку завлаб
и снял другой рукой очки.
     - Будет что паять,  неси.- потупил взгляд Виктор и не знал
куда деть свою руку,  которая еще хранила ощущение крепкого ру-
копожатия.- Ведь не навсегда же все это....
     В дверях  Андрей  буквально  столкнулся лоб в лоб с бывшим
парторгом института Карнальцевым.
     - Во и ты тут?!  Кстати,  кстати.- ехидно и как-то свысока
процедил ему тот,  но видно было, что ему было не до этого, ка-
кая-то внутренняя суета и нетерпеж одолевали его. Кивнув небреж-
но всем, он через голову завлаба обратился к Проскудову.- Женя,
давай-ка собирай всех своих на митинг! Через десять минут чтобы
были на улице. С торца. Туда мы все институты собираем.
     - Поняли?-  с  усмешкой  спросил он завлаба и не дожидаясь
ответа  пошел дальше возвращаться в свои владения.

                        Глава 18
     С утра Юра был что называется на взводе.  Слушая  новости,
он недоуменно  вертел в руках телеграмму,  которой его отзывали
из отпуска и приказывали немедленно явиться в статуправление. К
счастью он  за нее не расписывался,  нашел ее в почтовом ящике,
поэтому решил проигнорировать.  Но она только добавила  нервоз-
ности его настроению.
     В голове его был сумбур от той куролесицы,  что неслась из
эфира. Новости  передавались  через каждые пятнадцать минут,  и
каждые последующие отличались от предыдущих.
     Где-то разгромили  здание Советов,  чуть не в окна выкинув
Председателя из здания. Потом пострадавшим оказался глава адми-
нистрации, явный  сторонник президента,  не поладивший наоборот
со своим коммунистическим Советом.  Отовсюду шли вести о погро-
мах кооперативных  киосков.  Их просто сжигали со всем тем, что
было в них. Однако много было отмечено фактов обыкновенных гра-
бежей, следы которых уничтожались огнем.
     По всей стране покатилась волна Советов,  собиравшихся  на
чрезвычайные заседания.  Почти на каждом таком заседании прини-
мались решения о выражении недоверия Президенту,  о возобновле-
нии деятельности региональных комитетов компартии.  В некоторых
городах они сами возобновили свою деятельность,   даже  вывесив
все свои преждние сохраненные вывески на бывших зданиях КПСС.
     Новости же из Москвы пока не поступали.  Все заседания там
проводились за закрытыми дверями,  совершенно неясно было,  кто
на чьей стороне,  кто что собирается предпринимать. Каждая сто-
рона только  и  передавала  для прессы пожелания сохранять спо-
койствие и не прерывать работы. На улицах же Москвы происходило
что-то невообразимое,  если верить радио и газетам. Многотысяч-
ные толпы собирались вроде бы на митингах  демократов,   однако
основные события, доходившие до кровавых потасовок и столкнове-
ний с милицией происходили похоже на мелких,  но многочисленных
сборищах коммунистов,    под  которыми журналисты уже обобщенно
имели в виду и кадетов и прочих.
     Однако только  из  одного выступления по радио Юрий понял,
что в отличие от Москвы в остальной России основная масса насе-
ления продолжала спокойно работать. Весь шум создавался толпами
в две-три тысячи.  Повсеместно власти закрывали неразгромленные
еще кооперативные торговые точки, ночами исчезали товары из го-
сударственных и  муниципальных магазинов.  Катастрофически воз-
росло количество краж и других преступлений, но почти вся мили-
ция сосредоточила   свои  силы  вокруг административных центров
населенных пунктов, где назревал бунт.
     Буквально все журналисты и  просто  выступавшие  по  радио
высказывали недоумение молчанием Президента, обращения    кото-
рого к населению ждали практически все. Одни как гарантии, дру-
гие как повода для начала действий.
     Сумятица началась и на западных границах России, где резко
увеличился поток  выезжающих  за ее пределы.  На южных границах
наоборот стали отмечаться тенденции увеличения количества жела-
ющих вьехать с главной целью закупки товаров.   Причем все это
происходило только на контрольно-пропускных пунктах. Что твори-
лось между ними, не знал никто. Главной же тревогой и погранич-
ников и милиции было резко увеличившееся количество фактов вво-
за в  Россию  оружия  для обмена на товары, а также случаев его
массовой кражи с территории военных гарнизонов.
     Экономических новостей не было. Сообщалось лишь о поддерж-
ке населением новой социальной политики правительства.   Правда
отмечалось, что в стране началась буквально война против вещей.
     Из новостей  культуры,  если так можно было сказать,  Юрий
понял, что сейчас на всех площадях страны в основном гремел ин-
тернационал, а из окон домов и из машин звучали песни Талькова,
заполонившие также все дискотеки и иные места сбора молодежи.
     Один из выступавших пытался представить  все  происходящее
как столкновение  старого и молодого поколений,  исход которого
будет решен тем,  чью сторону примет среднее поколение граждан.
Однако и сам он при этом не мог понять,  почему это молодое по-
коление совершенно пассивно и  лишь  молча  демонстрирует  свое
неприятие бунтарям. Сходную пассивность и апатию как и молодежь
проявлял и так называемый средний класс: новые предприниматели,
коммерсанты и уличные торговцы,- в принципе уже лишившиеся сво-
ей работы и места в жизни. За ними буквально началась охота...
     Так и  не  дождавшись  экономических новостей Юра поспешил
на улицу.  Сегодня он решил все-таки встретить того парня.  Его
не покидало  со вчерашнего вечера убеждение,  что тот может по-
мочь ему найти ответы на некоторые вопросы,  а может даже и ре-
шить некоторые из них.
     Еще раз проанализировав на сей раз именно то,  что он  вы-
нужден был до этого признать своими наваждениями,  он убедился,
что поспешил несколько с этим признанием.
     Ведь он  все-таки  нашел  те листки,  что оставил Андрей в
кресле курилки. Они оказывается были в той самой папке, где ле-
жали первые его расчеты  по инфляции.
     Разобраться в листках было чрезвычайно трудно, но попытав-
шись взглянуть  на них таким же "андреевским" взглядом,  как он
смотрел вчера на митингующую толпу,  он кое-что если не  понял,
то почувствовал.
     Главное же, что он уловил смутно, а точнее принял как вер-
сию это то,  что Андрей каким-то образом "исчезал" из его прош-
лого. И это скорее всего был не гипноз, не какая-то там магия и
прочее, во что Юра не верил,  а самое настоящее исчезновение из
прошлого. Ведь хоть убей его,  он помнил,  что они встречались,
но о  чем  шел  разговор  и  был ли вообще разговор,  он не мог
вспомнить совершенно, откуда все и казалось ему наваждением.
     Но самое  главное  состояло в том,  что на листках слишком
часто повторялась английская буква Т,  которая в физике, как он
помнил, использовалась именно для обозначения переменной време-
ни, и буква эта в основном сопровождалась знаком минус.  На од-
ной из  кривых  были  четко  зафиксированы  две  даты 198...  и
199..., обозначавших два противоположных  экстремума.   Причем
последняя дата соответствовала текущему году.
     Все это  было куда фантастичнее любой мистики,  любого его
наваждения, но похоже сейчас именно это и могло что-нибудь  из-
менить в происходящем, также мало что имевшем общего с разумной
реальностью. Все-таки  голова его была крепкая и те метаморфозы
с постановлениями, с политикой Центра... он тоже понял.
     В мысленной сумятице он забыл дома сигареты и сейчас обой-
дя все торговые точки, из которых почти все оказались пустующи-
ми, он не нашел нигде даже воспоминаний о куреве, и только пос-
ле десяти попыток смог стрельнуть у одного мужчины сигаретку.
     Пока он прикуривал, то краем глаза увидел, как в отходящий
трамвай на ходу почти вскочил Андрей.
     Юра чуть не поперхнулся дымом, но было уже поздно.
     Ему явно начало казаться,  что Андрей избегает его.
- Может это тоже своего рода  свидетельство  правомерности
моих подозрений?-  подумал он про себя и словно получил компен-
сацию за несостоявшуюся опять  встречу.
     
                        Глава 19
     Андрею же было сейчас не до него.  Беспорядки в городе  не
позволили ему  разрешить  Ане  и детям вообще выходить из дома,
поэтому  все приходилось делать самому.
     С электроникой  у него похоже было все в порядке,  поэтому
он основное время посвятил попутным вещам,  не столь  важным  в
данный момент,  но просто чрезвычайно необходимым для последую-
щего.
     Почти полдня он бегал по зоомагазинам, где его интересова-
ли в основном птицы и рыбки.  После некоторых мытарств он нако-
нец догадался  нанять небольшой грузовичок и к полудню загрузил
его почти доверху клетками с разными птицами.  Также он обьехал
целый ряд квартир, где ему тоже не отказывали.
     После этого домой он вернулся в сопровождении двух  собак,
и двух кошек.  Первое, что бросалось в глаза - все они были уже
довольно старыми. Красивый кобель колли уже едва передвигал ла-
пами и жалобно поскуливал, прижимаясь мордой к Андрею.
     - Слушай,  ты что, зоопарк открывать собрался?- недоумевая
спрашивал его  водитель грузовичка.- Сказал бы,  я б тебе таких
красавцев нашел...
     - Да  что-то вроде зоопарка,- отвечал ему,  отдуваясь Анд-
рей.- Но мне нужны звери не моложе восьми лет и только местные.
Я должен знать,  по какому адресу они родились,  понимаешь... А
это самое трудное в выборе.
     - А зачем такие сложности?- совсем ничего не понимал тот.
     - Ну...  для изучения влияния...  местности...  на видовые
изменения...- как можно загадочнее старался обьяснить Андрей.
     - А-а,-  словно бы понял тот.- Если хочешь,  я тебе подарю
целый аквариум. Я наверное уже лет пятнадцать держу его, у меня
есть старые-старые рыбешки. Молодь я в основном продавал или от-
давал кому-нибудь.  А я все равно через месяц уезжаю отсюда, не
выбрасывать же.
     - Правда?- Андрей втайне сильно обрадовался даже не  верил
этому.
     - А  что,   прямо  сейчас  и поедем.  Может я тебе и своих
попугайчиков отдам!...
     К вечеру квартира и впрямь напоминала зверинец, что приве-
ло в неописуемый восторг Яльку,  не знавшего на кого смотреть и
кого гладить.  Кошки и собаки были настолько старые,  что почти
не реагировали друг на друга.
     Аня от всего этого была в каком-то заторможеном состоянии.
С радостью  она  принялась ухаживать за этим поющим,  галдящим,
попискивающим хозяйством - только бы не думать  о  предстоящем.
Андрей видел  это и старался найти ей какие-нибудь занятия,  не
оставляющие времени на раздумия.  Но в этом зоопарке  было  уже
довольно не просто работать.  А ему как раз нужно было окончить
монтаж большого отражателя в комнате,   занимавшего  почти  всю
торцовую стену. Второй отражатель он прикрепит прямо к окну...
     День так и пролетел в этих суетливых  хлопотах.   Конечно,
ему хотелось  взять с собой гораздо больше зверушек. Но во-пер-
вых, он не мог уже, да и не хотел ограничивать временной интер-
вал проникновения в прошлое. А потом квартира его не могла поз-
волить большего. Единственное, на что он еще решился, это взять
с собой пару старых престарых козу и козла, которых ему так не-
охотно согласилась продать одна бабуся из пригорода.
     Но представить себе тот огромный мир  безлюдным,   да  еще
безмолвным... было невыносимо.
     На следующий день он сделал еще одну попытку  пройтись  по
радиомагазинам. Его просто тянуло в них.
     Подьезжая к центру города на трамвае он увидел на  боковых
улицах скопления людей. Центральная площадь была оцеплена ряда-
ми милиции и солдатами с автоматами за плечами.
     Все это он уже видел,  поэтому сразу же углубился в переу-
лок, где совсем не было людей, и через дворы, сквозные подьезды
добрался до того магазина.
     У прилавка скучала молоденькая продавщица, да еще какой-то
мальчишка бродил медленно вдоль витрин, подолгу разглядывая их.
     - А мастера есть?- спросил продавщицу Андрей.
     - Не-ет.-  со  скукой в голосе ответила она,- Пошли тоже в
центр. Петрович,  ну старший то есть,  отговаривал их,  да куда
там. Там же коммунисты демонстрацию сегодня собрались проводить.
     - Так и мастера что ли с ними?-удивился Андрей.
     - Ну  конечно?- возмутилась девушка и чуть подобрела к не-
му.- Они ж нормальные... Им чужого не надо. А вы что хотели?
     - Да попрощаться пришел, вообще-то. Хотел еще раз на комп-
лекс взглянуть...
     - На андреевский что-ли?
     - Как вы сказали?
     - Да это они его так андреевским называют.  Скоро запустят
говорят, кружок для юных электронщиков организуют.
     - Ладно, привет передавайте...
     - От кого?
     - Скажите, от Андрея.
     - А куда уезжаете?- с интересом спросила она.  Видно было,
что ей тоже ужасно хотелось уехать хоть куда-нибудь отсюда.
     - Ой далеко! Но я вам в магазин весточку пришлю обязатель-
но.- он улыбнулся ей и пошел еще раз посмотреть на витрины.
      Тот парнишка облокотился на прилавок и прищурившись  разг-
лядывал измерительные приборы,  а не игровую технику,обычно ин-
тересовавшую его сверстников.  Это удивило немного Андрея и  он
боковым зрением стал наблюдать за ним. Что-то в одежде его было
странное
     Он почувствовал его взгляд.
     - А я видел этот комплекс.- вдруг тихо сказал он словно бы
сам себе.- А вас правда Андреем зовут?
     - Да.
     - А я знаю,  что комплекс тоже в  честь  какого-то  Андрея
назван,- сказал  мальчишка  и  посмотрел на него не поворачивая
головы.
     - А ты тоже будешь в их кружке заниматься?
     - А как?- сказал тот с потерянной надеждой.
     - Запишись!
     - Так я же детдомовский,- расстроенно сказал тот.
     Андрей тогда понял, что странного было в его одежде.
     - А где родители?
     - Да-а,-  протянул тот и замолчал,  уткнувшись в прилавок,
словно увидел там что-то необычное.
     - Нет?
     Мальчишка покачал лишь головой в ответ.
     - А чего ты не там?
     - А я опять... сбежал.- вздохнув ответил тот.
     - Плохо там?
     - Да не то чтобы плохо...  Я там абсолютно чужой, да и мне
там все чужды, понимаете? Они там ненавидят меня...
     - А за что же?
     - Директриса  запретила мне заниматься на компьютере пото-
му, что она в таком возрасте не занималась и мне,  сказала,  не
позволит. Они завидуют нам,  что мы будем жить лучше,  чем жили
они...- по взрослому,  но без тени злобы говорил он,-  А  вчера
она на зло мне забрала компьютер в свой кабинет.
     - А откуда ты знаешь, что они завидуют?- недоверчиво спро-
сил Андрей.
     - Мне баба Маша уборщица говорила. Она все-все знает, хотя
и неграмотная. Ей все рассказала ее мать, той все рассказала ее
бабушка и так далее.  Вы поняли?  И она все это помнит,  но  ее
никто не слушает. Это она мне рассказала, что директриса прика-
зала продать все китайские пуховики, что на наш детдом присла-
ли, и купить на эти деньги вот эти тряпки...
     - А у тебя есть вообще родные?
     - Я помню только маму. Она умерла три года назад из-за па-
пы.
     - А отец?
     - Я его почти не помню,  он погиб,  когда я был совсем ма-
ленький.
     - А где погиб?
     - Там!- сказал он таким торжественным голосом,  что Андрей
сразу понял.
- А с ребятами ты там не дружишь?
     - Не-а. Они не любят меня.
     - Почему?
     - Они дразнят меня за то,  что я сын афганца,  а не умею и
не хочу драться. А, их там всех злыми сделали.  Воспитатели. Мы
же им чужие.
     - Так тебе сегодня некуда идти?
     - Вообще-то я сегодня хотел куда-нибудь уехать...-  сказал
он неопределенно.
     - А ты поедешь со мной?
     - Поеду,-  сразу ответил тот,  словно ждал давно этот воп-
рос, и даже не стал спрашивать куда и зачем.
     - А что тебе из этого надо было?
     - Эх,- вздохнул он,- да у них просто такие приборчики поя-
вились... В прошлый раз не было... Тестер вон тот...
     - А.  Ну это все у меня есть.- махнул рукой Андрей  и  тот
его сразу понял.- Давай вон тот маленький приемник сейчас возь-
мем... Новости по дороге послушаем...
     Он тут же купил приемник,  хотя мальчик даже словно не от-
реагировал на его предложение. Но когда Андрей без всяких цере-
моний сунул  ему  его  в  руки,   глаза  у того вспыхнули тихой
радостью.
     - Спасибо.
     - А что спасибо... Это теперь наше с тобой,- подмигнул  ему
Андрей.
     - Только у меня...- немного испуганно начал тот,  но потом
вздохнул и продолжил,- документов же никаких нет... с собой...
     - Там, куда мы едем, документы не нужны.- успокоил его Ан-
дрей.- Там надо лишь знать, как тебя зовут...
     - А, ну да...- засмеялся тот,- Сергей...Александрович.
     - Ты правильно мыслишь,  Сережа...Александрович.- подмигнул
ему Андрей,- А там мы все найдем... и то, что ты не взял сейчас
с собой...
     - А компьютер у вас есть?
     Андрей руками показал, что обижен этим вопросом.
     - Давай с тобой зайдем на почту и пока отправим твоей  ба-
бушке Маше маленькое письмо.- сказал он Сереже, когда они вышли
на улицу.
     - Дядь  Андрей,- посмотрел тот на него каким-то смущеным и
робким взглядом а потом перевел его на приемник.
     - Я тебя понял. Мы  это и сделаем.
     Он взял Сережу за руку и они молча пошли по улицам.  Когда
они пробирались сквозь бурлящие толпы, Андрей крепче сжимал его
руку, словно боясь потерять его.  В  такой  толкучке  это  было
вполне возможно.
     У него было странное ощущение,  что сквозь серую одноликую
массу возбужденных, мельтешащих тел они проплывали словно приз-
раки, или наоборот они с Сергеем идут сквозь бестелесную  массу
теней. Ни одного простого человеческого слова, ни одной улыбки.
Одна на всех ярость, одна для всех цель. Ожидание команды. Ник-
то не смотрел и будто не видел их. Все смотрели в никуда, види-
мое только им.
     Вдруг с  какого-то  края громыхая будто камень по мостовой
над головами прокатился клич,  толпа напряглась,  смолкла в ми-
нутном томлении  и  словно  прорвав  некую преграду внутри себя
хлынула вниз по улице,  накатываясь волной  на  передние  ряды,
пробивающие дорогу  сквозь  заслоны милиции.  Осторожные хоть и
громкие выкрики милицейских мегафонов  никто  не  слышал,   или
просто не воспринимал. Они звучали на чуждом толпе языке...
     Андрей подхватил Сергея под локоть и увлек его в нишу сте-
ны одного из домов.
     - Куда они?- удивленно спросил тот,- Сегодня же не  седьмое
ноября?
     - Для них всегда этот день!  Им нет места в будничной жиз-
ни. Они оживают лишь в праздник чужой крови...
     - Вы,  папаша,  потише тут выражайтесь,- шепнул ему на ухо
пожилой мужчина, стоявший здесь до них,- Сегодня многие пожале-
ют, что у них были языки...
     - Не пожелайте того же имеющим мозги.- с улыбкой сказал ему
Андрей.
     - Если  бы  от  меня что зависело...- горестно ответил ему
тот.- У меня же осталась только память и печатная  машинка  для
разговоров с будущим. И к ужасу моему - больше ничего...
     - Ну и что,  ваша память еще не пресытилась? Ей что-то еще
не достает?- вдруг спросил его Андрей, приняв какое-то решение.
     - Хм,  молодой человек,  память людей так же дырява, как и
ненасытна. Это  всего  лишь  сквозное отверстие между прошлым и
будущим.
     - И  вы, что предпочтете стоять на сквозняке?-серьезно без
всякой игры в слова спросил его Андрей.
     - Вы меня спрашиваете,  словно знаете место,  где не скво-
зит. В два раза дольше вас я искал его и что?   -  в  два  раза
дальше вас я от него.- погрузившись в себя бормотал тот.
     - Послушайте меня,  только серьезно,- спокойно,  но  реши-
тельным тоном говорил ему Андрей,- Я физик,  поэтому даже когда
говорю образно,   я  не фантазирую.  Я к сожалению лишен этого.
Завтра я наглухо затыкаю для себя и еще  для  нескольких  самых
близких мне людей это сквозящее отверстие.  Семь лет я искал, и
нашел, и  уже не раз бывал в том месте.  Там места хватит всем,
правда тогда пропадает смысл этого бегства. Там должны быть  не
знающие ничего этого дети и вы, слишком хорошо все знающий. Ес-
ли вы не сомневаетесь,  можете пойти со мной прямо сейчас. И
я знаю, что вы пойдете. Вас ведь ничего здесь не держит...
     - Понимаете,  я уважаю вашу серьезность, но я физически не
выношу даже такого дружеского принуждения...
     - Я ухожу отсюда только потому,  что я признаю тоже только
абсолютную свободу.  Здесь ее нет. Даже во мне самом.-И смягчив
голос, продолжил,- А про вас я знаю потому...
     Он вдруг напряг память, посмотрел на часы и продолжил:
     - Посмотрите на часы.  Через две минуты вы услышите взрыв,
страшные крики и вон та женщина упадет в обморок, а вы поможете
ей подняться. Я это уже все видел...
    Старик,  умевший  играть в игры воображения,  поднял руку с
часами к близоруким глазам и стал  считать  про  себя,   шевеля
слегка губами.
     Сергей слышавший их разговор, крепче ухватился за руку Ан-
дрея и вжал голову в плечи.
     Вдруг по изломанным ущельям улиц прокатилась звеня стекла-
ми взрывная  волна,  и оттуда из самой сердцевины города словно
брызгами разлетелся страшный многолосый крик,  полоснувший зас-
тывшим ужасом по сердцам тех, кто слышит.
     Женщина выронила из рук сумку.  По мостовой покатились уже
с побитыми боками яблоки,  словно они до этого знали, что им не
счесть холодных и грязных ударов. Женщина медленно, пытаясь за-
сунуть руку сквозь молнию замка в свое замершее сердце, оседала
на землю.  Мужчина, а на самом деле старик уже был среди мосто-
вой и руки его раньше чем мысли подхватили бедняжку и усадили к
стене. Молния  расплеснулась и сердце задышало.  Боже ж ты мой,
да разве есть что сильнее русской женщины сердца?
     Там вдалеке цепной реакцией провокации раздирало накоплен-
ное ожидание  тех,  кому не удалось увидеть.  Затрещали толстые
стекла витрин,  подлость спичечных пугачей,  облизываемые  тор-
жествующими воплями состоявшихся пророков.
     А женщина, очнувшаяся от прикосновения заботливых рук ста-
рика-мужчины, смущенно  и счастливо улыбалась неузнаваемому ми-
ру. Она помогла старику поднять себя,  отряхнула грязь с колена
его брюк,   поправила ему вечно западающий за шиворот ворот его
холодного не по сезону плаща и,   собрав  яблоки  так  бережно,
словно несла  их она из самого райского сада,  пошла потихоньку
вверх по улице.
     - Я иду с вами. И с тобой, коллега.- хитро подмигнув Сере-
же, сказал старик-мужчина.  В протянутой к Сергею  руке  лежало
яблоко, которое  ему  подарила женщина.- Это яблоко из райского
сада, вы правильно подумали... Но его там больше нет...
     - Мне самому в общем-то это может и не нужно.  Я уже давно
ничего не хочу...- рассуждал он по дороге,- Я иду туда...  знаю
для кого. Но только не для себя... Я - это...
     - Там и нельзя,  недопустимо что-то желать.  Желания и по-
рождают зло. Пусть оно останется здесь все и уничтожит само се-
бя.- ответил ему Андрей.
     - Может  это  и правильно,  но все равно жестоко ведь?...-
сокрушался старик-мужчина.- Ведь бьющей руке тоже больно?
     - Бьет не рука, а зло захватившее чужое тело.
     - А как все это исправить?
     - Мы  это вместе сделаем.  Вы же не только писатель,  но и
учитель искусств?- улыбнулся ему Андрей.- Вы  ведь  знаете  для
кого и для чего туда идете?  И вы-то скорее и должны будете вы-
полнить там основную задачу:  воспитать на понятиях красоты со-
вершенно новых детей... Совершенно новое человечество.
     - Да.- облегченно вздохнул тот, а потом вздрогнул,- Но я же
ничего не взял с собою для этого?
     - Больше ничего не надо.  Там осталось все,  что  было  до
этого... Нет только нас, помнящих это...
     - Там что,  как в музее восковых фигур?- чуть встревоженно
спросил старик-мужчина.
     - Нет,  мертвая материя вытесняет живую в настоящее,   как
только из  той убегает душа.  От этого-то наши тела и морщатся,
теряют свои соки под этим постоянным давлением прошлого.
     - Но  это  же  просто  аллегория?- с сомнением сказал ста-
рик-мужчина.- Ее и здесь достаточно...
     - Да,  на самом деле все несколько иначе, конечно.- задум-
чиво говорил Андрей.- Мы как бы продукт соприкосновения  прост-
ранств времени  и  материи,   то  что возникает на их контакте.
Поэтому вроде бы вечные наши души осознают себя  лишь  на  этой
ничтожно тонкой пленке трехмерного пространства, поскольку гла-
за наши от рождения обращены только в его сторону.  А с  другой
стороны живая  материя,  непосредственно соприкасающаяся с веч-
ностью, не видит ее...
     - Но тогда мы вечные пленники этого мига. Что же тогда ис-
кал Фауст, если для нас всегда существует только мгновение?
     - Точнее мы и есть это мгновение... То сквозное отверстие,
которое всегда постоянно(пока не захлопнется),  хотя стена,   в
которой она возникла, постоянно меняется. И искать здесь...
     - Да, пожалуй.- покачал головой старик-мужчина.
     - Так  вот у меня и была задача выбить сильным ударом наши
души из этого мига и закрыть это сквозное отверстие, чтобы душа
как пружинка  возвращаясь  к нему,  вновь отскакивала назад.  И
чтобы уйти в прошлое, надо оградить себя от будущего непроница-
емой заслонкой настоящего...
     - А почему не наоборот?  Не в будущее?- с сомнением произ-
нес старик-мужчина.
     - Оно и так перенаселено.  И наши потомки возможно  именно
поэтому стали присматриваться к нашему временному пространству,
посылая своих визитеров к нам на...   летающих тарелках.  Мы же
униженно принимаем  их  всех за посланцев далеких и обязательно
более совершенных цивилизаций и все боимся как бы  они  нас  не
уничтожили. Кто при этом думает, что те, будучи более разумными
чем хотя бы мы,  вряд ли пойдут на самоубийство? Хотя война от-
цов и детей постоянное для нас явление...  Но как я убедился, в
этом всегда виноваты отцы. Поэтому наши потомки и не спешат ид-
ти с нами на тесные контакты, хотя им может и очень бы хотелось
кое-что поправить в своих родословных...
     - Хм,  мне и впрямь что-то расхотелось в будущее, где всем
чудятся молочные реки и кисельные берега...- усмехнулся старик-
мужчина.- Я  сталкивался с такой завистью у некоторых стариков.
У тех, кто жил не своей жизнью. Кто ничего не смог оставить по-
лезного своим  потомкам, если не наоборот - постоянно воровал у
них... Жадность их не угасала и на смертном одре...  Они  жутко
ненавидели молодых  людей  за  то,  что те все равно будут жить
счастливо в своем обворованном этими стариками будущем...
     - Я не обращал сам на это внимания, но вот Сережа тоже это
почувствовал... на себе,- Андрей лаского похлопал того по  пле-
чу.- Мой же дед,  сколько я помню,  говорил только о тех межах,
что они метили,  закапывая в огромные ямы камни,  к которым все
должно вернуться.
     - У твоего деда по видимому не было причин  сомневаться  в
бессмертии...- сказал ему старик-мужчина,- Души же этих..., об-
реченные на  смерть,  ненавидят будущее по понятным причинам...
     - Так же они ненавидят и чуждое,  чужое им прошлое.- доба-
вил Андрей.- Но сейчас я рад этому. Их там не будет...
     - А там, на площади    началось   очередное наступление на
будущее,- сказал старик-мужчина сокрушенно, когда они уже дале-
ко удалились от Центра  города.

                        Глава 20
     Утром, когда он пил кофе,  Аня,  сидя напротив него и пос-
матривая искоса на плиту, где в нескольких кастрюлях готовилась
пища для их ставшей такой большой семьи, вдруг сказала ему:
     - Знаешь,  я раньше иногда думала, что ты по ошибке выбрал
меня в жены. А вчера я поняла, что ты не можешь ошибаться...
     Сказав, она  сильно  покраснела от дошедшего до нее смысла
произнесенного.
     - И  совершенно ты зря краснеешь,  моя милая,- успокоил он
ее, правда не удержавшись от хитрой улыбки,- Я всегда думал так
же.
     И то же только не покраснел, а поперхнулся горячим кофе.
     - Ты,  надеюсь поняла,  что я хотел сказать?- извиняющимся
голосом произнес он сквозь кашель.
     - А я знаешь,  от чего больше страдала? Что наша Елька ос-
танется навсегда... ну сам понимаешь?
     - Нет,  Анюша,- нахмурившись сказал он,- Ей никогда там не
будет больше тринадцати лет. Но друг у нее, да и у нашего Яльки
всегда будет.
     - Однако,  судя по своему опыту,- вдруг  весело  продолжил
он,- счастливой поры им не миновать. Представляешь? Вечная пер-
вая любовь! Можно ли это представить здесь?
     - Нет, я еще ничего не могу представить. Я только счастли-
ва тоже,  что у них там и дедушка будет. Им ведь так не хватало
их здесь. А он такой добрый.- тепло улыбнулась она. - И так лю-
бит детей.  Ты не видел,  а они вчера весь вечер сидели  вокруг
него, а  Ялька  вообще на нем,  и он им все что-то рассказывал,
рисовал. Он художник, да?
     - О! Он может все, чего не могу я. Он видит красоту... И я
даже подумать боюсь, что а вдруг бы я не встретил его и Сережу.
Я правда знал, что встречу...Но вдруг бы нет?
     - Так мы сегодня должны это сделать?
     - Да, как только я вернусь.
     - А можно мы сходим на море?   Попрощаться?-  сказала  она
чуть дрожащим голосом.
     - Хм,  море и все вот это будет с нами. - как можно убеди-
тельнее говорил он ей.- После трех часов мы все побежим на него
купаться...
     - Э,  нет... не после трех.- вдруг вспомнил он,- Сначала я
схожу за Сережей,  потом дождемся Павла Ивановича... Понимаешь,
они вернутся в те места,  где были в тот день,   в  который  мы
возвращаемся.
     - Ой,  Андрюша, мне страшно ужасно. Я уже боюсь, что ты от
нас куда-то уйдешь.
     - А  мы  вместе  пойдем.  Нам еще надо будет пойти собрать
всех птичек,  собачек наших,  кошек... Они ведь тоже вернутся в
другое место.
     - А ты знаешь куда?
     - Конечно, я все узнал. Но главное забрать сначала Сережу,
ведь ему будет всего шесть лет. Ты ему все все это расскажи. Он
все поймет. И Павел Иванович пусть сразу идет к нему. Они кста-
ти и живут там рядом. Ты сделаешь?
     - Конечно.  А тебе так необходимо идти в город, может быть
не надо. Там что-то страшное  творится...
     - Да  вообще-то  надо сходить.  Я ужасно хочу взять туда с
собой или... лошадей, или хотя бы коз. Но главное ты еще должна
запомнить -  никто  не  должен  сегодня никуда уходить до моего
возвращения. И никого не впускайте.  Никого.  Не  отвечайте  на
стук. Пусть собачки отвечают. Это самое главное! Аня?!
     - Я поняла.
     
                        Глава 21
     В трамвай вслед за ним буквально впрыгнул Юрий.
     - Наконец-то, я вас застал!- тяжело дыша, сказал он.
     - А что такое?- недовольно,  хотя и без особого  удивления
сказал Андрей, ругая себя за оплошность. Ведь он совершенно за-
был об этом.
     - Мне надо серьезно и немедленно с вами поговорить.  Я знаю
все.- Упрямо и настойчиво говорил Юра.
     - Не понимаю,- как можно равнодушнее сказал Андрей.- А по-
том у меня сегодня много дел. Может... завтра?
     - Завтра может и не быть,  разве вы не понимаете, что про-
исходит вокруг?- продолжал тот упорно.
     - Пожалуйста, у нас есть полчаса,  пока мы едем.  Только о
чем разговор?
     - Вы сами знаете.
     - Пока не очень.
     - Я восстановил в памяти все наши встречи...- начал  тот и,
глубоко вдохнув воздух, быстро закончил, словно боялся, что его
перебьют,- которые вы потом извлекли из моей памяти.
     - Не кажется вам это несколько...  фантастичным,  если  не
сказать по  другому.-  постарался сделать как можно более удив-
ленный вид Андрей.
     - Мы  с вами встречались и беседовали два раза в читальном
зале, один раз тогда в трамвае,  когда произошла авария,  и два
раза на митинге.- не поднимая глаз говорил Юра,- потом вы возв-
ращались туда во времени и... исчезали из наших встреч.
     - Но это же мистика?
     - Не знаю,  что это,  но так было. Один раз вы сделали оп-
лошность и вам от нее не отказаться.  Вот этот листок вы забыли
после первой нашей встречи в курительной  комнате,-  он  достал
его из кармана и протянул Андрею,- И потом вы вновь забыли его.
Когда возвращались туда в прошлом.
     - На этом листке набросана теоретическая схема ваших путе-
шествий в прошлое.  Здесь главный параметр - это прошлое время,
вы же не будете отрицать?- продолжил он,  не дождавшись от Анд-
рея никакой реакции на пурвые  выссказывания.-  Понимаете,   вы
смогли изьять  из моей памяти информацию,  которой мы обменива-
лись, но сами факты встреч остались в моей памяти.   Поэтому  я
уже начал грешить на свой рассудок и прочее,  пока не понял все
окончательно...
     - Ну ладно,  а что вы от меня все же хотите?- словно устав
отрицать и сочтя более приемлемым смириться с  этакой  ерундой,
спросил его Андрей.
     - Видите ли, все это конечно только ваше дело. Я совсем не
вмешиваюсь в эти ваши путешествия и тому подобное.  Возможно вы
не первый физик,  кто создает машину времени...- Юра  постоянно
краснел от того,  что ему приходилось нести по его же убеждению
несуразицу,- Но я понял и другое.  Вы исчезли  из  моей  памяти
после того,   как  я  дал вам понять,  что я серьезно занимаюсь
проблемой инфляции,  то есть обесцениванием денег и  непомерным
ростом их количества,... и что меня волнует происходящее...
     - Я проходил это,  поэтому можете не обьяснять...- прервал
его Андрей,- Но какое все это имеет отношение именно ко мне?
     - Я обьясню,  сейчас...- он опять глубоко вздохнул и  про-
должил,- Я вам рассказывал, что установил дополнительный источ-
ник инфляции,  не зафиксированный официальной статистикой и не-
обьяснимый из обьективных фактов. Так вот в последнее время его
роль просто катастрофически возросла...  И  главное,   наиболее
сильное влияние он имеет в нашей области,  а точнее в нашем го-
роде.
     - А при чем здесь я?  В нашей области около миллиона жите-
лей, если не больше.- спокойно,  словно с умалишенным говорил с
ним Андрей.- Почему это моя проблема?
     - Да,  но я продолжу.  Обьяснить этот источник поступления
избыточных денег  невозможно ничем...  деньги эти не фальшивые,
то есть наличие подпольной фабрики фальшивомонетчиков  исключа-
ется... Но...- Юра и вправду готов был провалиться сквозь землю
от стыда,  но не мог себе это позволить,- это  можно  обьяснить
через вашу машину времени. И... больше ничем.
     - Вы меня поражаете!- усмехнулся Андрей,- не  доказав  еще
наличия у меня машины времени, вы уже на ней завозите откуда-то
деньги. Вы что серьезно все это говорите?
     - Да,   абсолютно серьезно!  Вы ведь ничем иным не сможете
обьяснить к примеру свои последние покупки таких довольно доро-
гих вещей,-  он бросил взгляд на одежду Андрея,- При вашей инс-
титутской зарплате...
     - Так вы из налоговой полиции, что ли?- ехидно спросил его
Андрей,- или из ее внештатных оплачиваемых лиц? Если вы намере-
ны меня шантажировать, то придумайте что-нибудь попроще...
     - Вы меня неправильно понимаете...
     - Извините,   у  меня  пока  еще все в порядке с мозгами.-
оборвал его Андрей,- Но давайте не будем искать  дураков  среди
двоих. Если уж вас так мучают воспоминания и их у вас или в из-
бытке, или наоборот они куда-то пропадают...  Проведем экспери-
мент...
     - То есть, какой эксперимент?- ошарашенно спросил Юра, пыл
которого Андрей все-таки сумел сбить.
     - Я вам даю еще одну бумажку, пишу здесь какие-нибудь сло-
ва, а  завтра ровно в семь утра мы с вами встречаемся на конеч-
ной остановке и вы мне рассказываете,  не исчезла ли вновь наша
встреча из вашей памяти. Договорились?
     - Да зачем мне это доказывать? Я же не за этим к вам обра-
щаюсь... Я же не о нас с вами говорю... И никто, кроме вас...
     - Завтра мы и продолжим этот  разговор  и  тогда  поставив
точки над первой и, перейдем ко второй.- Андрей говорил холодно
и тоном не терпящим возражений.
     Юра как не пытался вернуть упущенную им инициативу, у него
так ничего и не получилось.
     - Я же хотел...- начал было он,  но Андрей,  бросив взгляд
по сторонам, резко встал и пошел к выходу.
     Юрий не смог подняться. Из него словно выжали всю энергию.
Но и Андрей вел себя довольно странно.  Выйдя из  трамвая,   он
вдруг раскрыл свой порфель, словно что-то искал, а потом, когда
двери вдруг дернулись, чтобы закрыться, он резко прыгнул в дру-
гой вагон.
     Двое мужичков,  стоявших недалеко от него на  остановке  и
мирно раскуривавших сигареты,  вдруг бросились вслед за ним, но
не сумев раскрыть двери,  побежали разхмахивая руками к  началу
трамвая, крича  вагонвожатой,  чтобы она остановилась.  Трамвай
дернулся и они красные от бега впрыгнули в него и тут же броси-
лись в глубь вагона.  Но там уже Андрея не было. Он в это время
уже садился в такси.
     Двое мужчин на остановке пересели в другой вагон и подошли
к Юре.
     - Слушай  паря,- сказал один из них,- А где этот мужик жи-
вет?
     - Какой мужик?- поднял на них чуть обезумевшие глаза Юра,-
А, тот с машиной времени что ли?  Ничего, я сегодня его на  Луне
прихвачу. Там-то  он никуда от меня не денется.  Поможете?  Ему
надо будет щупальцы подержать,  понимаешь?  Пока я его деньги в
машину грузить буду. Эй, эй куда вы, ребята? Еще же не наша ос-
тановка. Луна - через  две...

                        Глава 22
     Андрей же сразу приметил эти  чересчур  навостренные  ушки
двух явно жульнического вида парнишей.  Поэтому он произвел все
эти хитрые прыжки в закрывающиеся двери и все остальное.
     И хотя  вроде все миновало,  его просто бесила собственная
глупость а также все больше охватывало  какое-то  дурное  пред-
чувствие. Слишком уж нескладно началось это последнее его путе-
шествие в настоящем.
     Зря он  наверное  не воспринял совет Ани и не остался,  но
ведь столько можно потом потерять из-за этого.
     Сейчас только,   отдышавшись немного от суеты,  он обратил
внимание на окружающее,  что не добавило ему оптимизма.   Улицы
этой части города были как вымершие. Изредка встречались какие-
то сгорбленные с рыскающими глазами субьекты,  двигающиеся  без
какой-то определенной цели.  Вдоль дороги, особенно на останов-
ках черными скелетами зияли останки сожженых киосков. Всюду ва-
лялись грязные  обрывки  одежды,  растоптанные цветные коробки,
россыпи битого стекла.  Незаметные бичи склонившись почти к са-
мой земле   ковырялись  в  этих  пепелищах,  то и дело поднимая
что-то из грязи и складывая в свои уже обьемистые авоськи.
     Машин в  городе  почти  не было видно,  промелькнет иногда
грузовик, такси, но зато часто попадались машины скорой помощи.
Раза два  или  три мимо них с ревом не замечая улиц проносились
пожарные машины и потом опять все стихало.
     Ближе к  центру  начали  почти  через каждые пятьдесят-сто
метров попадаться милицейские патрули,  среди которых  зеленели
защитные куртки  десантников.   Все  были вооружены автоматами.
Мельком Андрей увидел в одной из боковых улиц длинный ряд  бро-
нетранспортеров, перед которыми распластав по асфальту гусеницы
замерли два или три танка.  Вокруг сидящих на  броне  танкистов
вилась группка мальчишек.
     За полкилометра от центральной площади дорогу перегородили
два танка с дулами обращенными им навстречу. Еще несколько тан-
ков стояло в переулке.  К такси подошли офицер и два солдата  с
автоматами.
     - Куда  направляемся?-  сердито  спросил  офицер,   цепким
взглядом осматривая Андрея и машину.- Выйдите-ка из машины.
     Андрей вышел и по кивку офицера повернулся лицом к машине,
оперевшись на  нее руками,  как он это видел однажды в каком-то
кинофильме. Солдат почти не касаясь его руками быстро  прощупал
одежду и отошел в сторону.
     - Что делать?- уже более  миролюбиво  сказал  ему  офицер,
просмотрев его  институтское  удостоверение  и паспорт.- Вчера,
нас предупреждают, еще ласточки были. Сегодня может что и потя-
желее прилететь. Не были вчера здесь?
     - Да я как раз пошел в сторону дома,  как взрыв прозвучал.
Со мной парнишка был...
     - На вокзал?-переспросил он его,- Ну тогда  увидите,   что
там потом еще было.
     - Будет этому конец?
     - Вопрос  -  какой...?-  невесело ухмыльнулся офицер,- Под
Москвой вон уже бои с тяжелой техникой начались. А мои туда как
раз с полмесяца как к родичам уехали...  Спешишь? Может переку-
рим? Ты подожди приятель...- обратился он к таксисту.
     - Обида берет.  Мы ведь только-только из Прибалтики переб-
росились, только из палатки в хату вьехали...  и  на  тебе.   И
главное уж кому бунтовать бы,  так это нам... Нет же это старье
все повылазило.  Провонялись в столичных квартирах нафталином и
все защитников из себя корчат.
     - Да,  пока  молодежь    не займет их место,  вряд ли  что
изменится...- Андрею  ужасно неудобно было перед этим офицером,
остающимся здесь, с семьей где-то... И сказать ему он почти ни-
чего не  мог на будущее,  поскольку не видел его для себя далее
трех часов дня,- Хорошие мы все, вот наша беда, хотя может и не
беда... Погрозим  пальчиком  и уже от жалости плачем...  А ведь
это же свора, движимая не разумом а каким-то инстинктом...
     - Да,   я  вчера насмотрелся,  как у них изо рта пена шла.
Глаза горят и уже даже слова по человечески произнести  не  мо-
жет, рычит  на тебя.  Помню ведь,  как нас запугивали замполиты
демократами. Мы  даже бронежилеты надевали и  что...Тем  только
погутарить, да  разьяснить тебе тупоголовому,  что такое личная
свобода и чем она лучше стада.  Куда там,  наши их за псов и то
не считали  поначалу.  Теперь сами видят...  Ладно приятель...-
протянул он ему руку и после этого отдал честь,-  не  обижайся.
Сам понимаешь,    хоть словом с кем по человечески перебросить-
ся... Смотри по сторонам. Надо бы дожить до будущего-то...
     - А  с  семьей  ты встретишься,- пожелал ему Андрей,- Жены
они гораздо мудрее нас, особенно с детьми...
     Судя по возрастающему количеству разрушений, битых витрин,
нагромождению исковерканых автомобилей и горелых скелетов киос-
ков, центральная  площадь города была словно эпицентром некоего
взрыва неудержимой энергии зла.
     Вид самой площади вполне подтверждал это.  Здесь почти все
окна зияли стрыми зубьями блестящих осколков и чернотой  пусто-
ты. Вдоль стен домов тротуары были усыпаны отсветами неба,  из-
резанного на мелкие клочки.  Ограждения улиц словно агонизирую-
щие змеи  были вывернуты в разные стороны.  В углублениях между
брусчаткой клочьями красных тряпок, намокших росой, виднелась в
нескольких местах застылая кровь.  Горы рваных бумаг,  сломаных
древков с лохмотьми флагов сгромоздились у края дорог,  куда их
сдвигали обтрепавшимися метлами дворники.
     Памятник,символ того зла, что буйствовало вчера вкруг него
и во имя его,  черной громадой возвышавшийся над невинным горо-
дом, тоже пострадал от своих  почитателей.   Обломок  руки  его
словно вырвался  из-под  земли  и застыл не успев схватить свою
жертву у подножия постамента. Каменная культя тупым дулом цели-
лась в выжившее небо.
     Но больше всего пострадал сам храм зла, откуда еще недавно
оно с крысиным визгом разбежалось по норам,  где копило эти ме-
сяцы ядовитую желчь мести.  Нижнюю пристройку его,   где  ранее
партийные бонзы  проводили  свои шабаши,  вывернуло наизнанку в
сторону площади,  которая давно  мечтала  увидеть  внутренности
этой цитадели.   И  кроме  этого еще один взрыв вынес в сторону
площади клочья стены двух этажей.  И только  заложенная  в  его
проект сейсмоустойчивость спасла все здание от гибели. Масштабы
жертвоприношения были впечатляющи.  Площадь была заполнена ими,
вокруг все было ихнее, и они устроили здесь бойню... с кем?
     Тишина над площадью страшила.  Она словно окно тайфуна за-
манивала в  себя наивных прохожих,  чтобы неожиданно обрущиться
на них всей громадой притаившегося по ее периметру урагана.   И
издалека уже доносились его трубные позывы.
     Проезжая на электричке Андрей видел,  как на улицах запад-
ного престижного  района города обростали телами толпы.  В этом
районе не было туманов,  заводов.  Вдоль морского побережья его
обрамляла полоска   пляжей  и приткнувшихся к ним ведомственных
санаториев. Это  была курортно-культурно-административная часть
Инска, где  жили "слуги" народа,  оставшиеся ныне без привычной
работы, без льготных пенсий, а главное, как уже считалось - без
будущего. Те  "шикарные" квартиры, что они понастроили себе, по
нынешним меркам стали уже ничем...  увы. Сейчас новые "богатеи"
предпочитали строить  себе коттеджи в загородной зоне,  так что
еще недавний престиж стал обыденностью.  А учитывая, что дома в
этом районе  по сравнению с другими строились более современные
и прочные,  реконструкция сюда добралась бы в  самую  последнюю
очередь и лет через десять-пятнадцать этот самый престижный ра-
йон города имел возможность  стать  районом  нью-нищеты,   если
только...
     И вот это если и бурлило сейчас за окнами электричек, гро-
зясь захлестнуть  своей злобой за потерянное будущее весь город
и именуя себя почему-то гневом пролетариев.
    Институт Андрея  тоже располагался в этом районе,  но он не
захотел жить здесь, предпочтя добираться каждый день по часу до
работы, но жить над высоким скалистым берегом, где дно моря бы-
ло каменистым а вода прозрачной и прохладной.  Не пугали его  и
туманы. Но   он терпеть не мог той постоянно мутноватой,  летом
чересчур теплой,  кишащей людьми воды песчаных мелководных пля-
жей престижного   района,  да и все остальное в нем,  включая и
близость чересчур назойливых знакомых,  имеющих привычку делать
частые якобы светские визиты к не ждущим их людям.
     Но сейчас это все,  включая и толпы его волновало  потому,
что возвращаться ему придется через них.  Или здесь или на пло-
щади он вынужден будет столкнуться с ними,  а это совсем не ра-
довало. Он предчувствовал(вспоминал)  что ему сегодня придеться
лгать... для того, чтобы миновать это пространство  лжи.
     
                        Глава 23
     Бабушка сегодня была совсем иначе настроена, чем тогда.
     - Забирай,  забирай,  внучек, и спрячь хоть где-нибудь их,
козликов моих,- шебетала она,  гладя эти чудные создания по  их
провисшим уже старческим спинам,- Сегодня эти опять вон по ули-
цам расхаживали... Опять все возвращается...
     - Что, бабуся?
     - Дак что? Как тогда опять начнут все отбирать. И козликов
моих, хоть старые все одно могут отнять. Я б с тебя и деньги не
брала, да сам понимаешь...- стыдилась она  того,   что  продает
будто бы своих детей.
     - Ничего, бабусь, я тебе все сторицею еще возмещу.- ласко-
го говорил ей Андрей.Небрежным движением он положил пачку денег
на стол.
     - Да зачем,  если опять все снова  да  ладом...Опять  надо
быть бедным,   чтоб тебя не трогали...-она горестно перекрести-
лась на маленькую иконку.- Она вон только,  милая,  осталась  у
нас тогда, когда в Сибирь погнали нас с дедом. Все потеряли, но
веру свою сохранили...  а потом и остальное нажили.  А  эти  же
семьдесят лет хапали-хапали и опять вроде ни с чем,  опять гра-
бить надо.  А все потому,  что веры у них нет. Не впрок им все.
Слава Богу я уж старая и мне ничего не надо.  С собой ничего не
возьмешь туда.  Соседи вон мои маются. Впустую получается днями
и ночами работали. Только свою ферму подняли и вот на тебе...
     - Не горюй,  бабусь. Все это у них в последний раз, предс-
мертная агония.
     - Да я знаю.  Вера всеж среди людей появилась,  шибко люди
молиться стали.  Оно и придет все...- она уверенно покивала го-
ловой и глубоко вздохнула,-  Но  увози  все  равно  поскорее...
Васька сосед тебя подбросит на грузовушке. Вон он и сам идет...
     Они вышли ему навстречу на улицу.
     - Здорово!- хмуро поздоровался  тот,   раскуривая  папиро-
су,-Прямо счас ехать?
     - Отвези его,  Вась,  поскорее.  В городе,  вон  передают,
опять скоро начнется.- хлопотала бабушка.
     - Да хер с ними,- сплюнул тот,- Им в городе делать нечего,
вот они  и  бесются.  Раз другой хлеба не дать им,  чтобы гонор
свой поуняли...
     - Только злее, Вась, станут.
     - Так я что,  теперь всю жисть им подмасливать буду, жрите
- только  не  бунтуйте?-говорил  в  сторону  злым голосом тот,-
Больной я что-ли?  Пусть сами опять приезжают, полют, гробют, а
че останется на дерьмо переводят.  А я все, день-другой посмот-
рю, баб Нюра, да мотану отсюда.
     - Куда мотанешь-то, если они везде?-сокрушенно сказала та.
- Только в могилке от них и спрячешься пожалуй. Пусть потом мои
кости делят.
     - Во-во!  Ничего, знаем куда!- затушив папиросу он одернул
на себе куртку,- Ну поехали  тогда.
     Андрей поцеловал три раза бабушку в морщинистые щеки, взял
за поводки коз и пошел за Василием к машине.
     - Счастливо тебе,  хлопчик... Ты уж люби их.- перекрестила
она их вослед.
     - А, ты, тоже чудишь че-то?- понимающе усмехнулся Василий,
когда они  ехали  в направлении города,- На кой старье-то такое
берешь?
     - А ты же видишь, порода какая?- пытался придумать что-ни-
будь попроще Андрей.
     - Порода-то породой,  да роду-то уже не будет! Так что...-
цикнул он и хитро подмигнул Андрею.
     Тот понял,  что не стоит обманывать и рассказал все кратко
ему.
     - Правильно!,-  спустя  минут  десять сказал тот.- Мне вот
жалко там дела не будет, я бы тоже с тобой рванул...
     - Почему не будет?- удивился Андрей.
     - А для кого мне там хлеб-то выращивать,  для  себя,   али
просто так  для любительства?  Там же ты говоришь все есть.- он
мечтательно смотрел на дорогу и продолжал,- Нет, я все же махну
в Канаду.  Там земли много, рабочие руки нужны... Я там, конеч-
но, может и побатрачу, а вот пацаны у меня сами начнут. Меньшой
вон уже трактор собирает и разбирает за день.
     - А сколько ему?
     - Девять!- гордо сказал тот.- Как родился, так первое сло-
во у него би-би.  Если где потеряется, ищи возле машин, не оши-
бешься.
     - У меня сын тоже с би-би начал.
     - А есть машина-то?
     - Я ж тебе про нее рассказывал.- усмехнулся Андрей.
     - Ну это не то. Машина должна по дорогам ездить, а не где-
то там.- с каким-то превосходством и с легкой завистью в голосе
говорил он.-  Хотя  у  тебя тоже дело.  Я в этом хоть убей - не
рублю. Но старший в этом у меня мастер...
     - Только  вот...-  продолжил он,  пытаясь поймать какую-то
мысль,- Не оставляй ты этим после себя ничего.  Раз им ни я  ни
ты не нужны, пусть они свое дерьмо из своих лаптей потом и хле-
бают. В добровольные рабы к этим холуям я не пойду, пальцем для
них не пошевелю.
     - А ты,  Василий,  не боишься в Канаду ехать?- спросил его
вдруг Андрей.
     - Можно подумать,  ты боишься? Я-то хоть к людям еду. Ты ж
вон вообще  куда...   чуть не в пустыню.-хорохорясь говорил он,
однако спустя время вдруг сказал,- Хотя наверное и тебе  страш-
новато? Не за себя конечно..., за детишек, да жену...
     - Я потому тебя и спросил...
     - А  здесь не страшно ли?- начал тот его успокаивать,- Они
же не сегодня-завтра начнут шерстить нас, да трясти... Жрать-то
им надо,  а где взять? Да мне лучше, как баб Нюре помереть, чем
еще раз под ними быть.  Опять быдлом притворяться я уже не смо-
гу, волю почувствовал.  Да и руки девать будет некуда,  они ж у
меня и ночью,  во сне сами все чего-то делать пытаются.  Так по
воздуху и крутят что-то, Маша рассказывала. А я и сам чувствую.
Мне часто, еще с детства все снится широкое и золотое такое по-
ле, а по нему как радугой цветастые волны пробегают. И от этого
пшеница словно песню какую-то поет.  Проснусь и вспомнить никак
не могу,  а песня-то знакомая. А я же среди самого этого поля и
все машу, машу косой вкруг себя, по'том исхожу от напруги, а ни
одного колоска подсечь не могу. Жалко и страшно - а вдруг поре-
жу, да  из него кровь брызнет?  Всю красоту нарушит.  И вот так
всю ночь прокошу,  а все пусто... Проснусь, а руки словно после
косьбы гудят...
     - Может  и вправду...- задумчиво произнес Андрей,- Там это
скорее всего так и будет.
     - Нет!,- решительно отверг Василий,- Это я и во сне увижу.
На яву-то я ж с горя помру, если пшеницу на поле гнить оставлю.
Мне для  людей  хлеб растить надо...  У тебя там дело будет,  и
правильное дело, как я понимаю...
     Андрея же не то что удивило,  а обрадовало то, что Василий
так быстро и так точно понял все, что он ему рассказал, а глав-
ное, уловил  суть всего.  Это словно подтвердило лишний раз ре-
альность всего его дела,  а также совершенство его модели, гра-
ничащее  с  простотой.

                        Глава 24
     Машина вьехала в Зеленую зону города,  которая сейчас  ко-
нечно же  была  грязно-серой.  Вскоре пошли жилые кварталы того
самого престижного района.
     На фонарных  столбах  тревожный ветер расхлестывал красные
флаги. Кое-где их полотнища развевались с неубранных еще  после
зимы балконов.
     Улицы были пусты,  словно все отхлынуло туда  вдаль,   где
дымкой угадывался центр города. Оттуда изредка порывы ветра до-
носили редкие хлопки, похожие на праздничный салют.
     Им оставалось  проехать  метров сто до поворота на боковую
дорогу, которая через сопки вела прямо в его район минуя Центр,
как дорогу  им преградили толпы возбужденных людей,  облепивших
грузовики, в кузовах которых тоже стояли люди с флагами  и  как
показалось им - с оружием. В темно-сером месиве толпы были гус-
то вкраплены пятна хаки.
     - Давай, может дворами обьедем, я правда не знаю - есть ли
здесь сквозные проезды...- начал было говорить Андрей.
     В это  время  к  их  грузовику подбежало человек десять из
толпы во главе с каким-то щустрым мужичком в дубленке.
     - А ну, что везешь?- вскочив на подножку, крикнул тот гус-
тым командным голосом, для его роста словно чужим. Не дожидаясь
ответа он  скомандовал,-  Давай прямо в толпу вьезжай,  кое-что
подбросить до центра надо... Ладно не цыркай мне глазами... По-
шел.
     - Поехали,- тихо произнес Андрей и  подтолкнул  Василия  в
бок локтем.
     - Ну что ж, поехали...- решительно вдруг сказал тот.
     Машина вклинилась в толпу,  которая почти стояла на месте,
слегка подаваясь вперед. Сзади раздался дикий хохот.
     - Эй вы, куда это козлов-то повезли?...
     - Э,  ну ка вылезь!- распахнув дверцу  со  стороны  Андрея
приказал ему тот шустрый мужик.
     Андрей медленно вышел из машины.
     - Чьи козлы?- спросил его тот, хитро прищурившись.
     - Наши, чьи еще-то,- уверенным голосом, но с холодным рав-
нодушием ответил ему Андрей. В душе его что-то замерло и билось
о неподвижную грудь.
     - Эй, братва, - как-то деланно прокричал щустрый мужик,- Я
думаю нам будет кого сегодня на их трон посадить, а!
Хохот не унимался.
     - Надо бы где-нибудь эту трехцветную тряпку отыскать! Две!
- бросил тот через плечо,- Мы им мундиры сделаем.
     Трое бросилось в толпу.
     - Так, а ты кто будешь? Почему сачкуешь? Может ты из тех?
     - Из кого?
     - Да,  ладно придуриваться-то.  Сейчас есть только мы- на-
род, и те,  вонючие дерьмократы, продавцы Родины. Но это пока!-
подмигнул он  ему  испытующим взглядом,- Через полдня останемся
только мы.
     - Ты я вижу парень вроде сообразительный...- медленно рас-
суждал тот, продолжая говорить,- Пожалуй ты и выполнишь это за-
дание. Козлов-то жалко? Вот ты их и введешь куда покажем, а по-
том свалишь с ними куда хочешь...
     - Меня ждут...
     - Ничего,  зато дождутся.- жестким взглядом посмотрел  тот
на него.
     - Эй,  товарищи!- крикнул тот опять в толпу,-  Грузи  пока
сюда флаги и вон те ящики.
     Команды его выполнялись быстро и Андрей вспомнил,  что ви-
дел его  однажды  на  одном  из ленинских субботников,  куда их
пригнали всем институтом для  уборки  площади  перед  райкомом.
После того, как этот мужик тогда пару раз рявкнул на их завлаба
они тогда ушли почти всей лабораторией.
     - Так,  а ты че не таскаешь,- вдруг рявкнул на него тот, и
вполголоса едко добавил,- Блудишь глазами, думаешь, я не вспом-
нил? Я всех помню,  да только ладно,  это сейчас мелочь. Не это
сейчас главное. Поэтому, давай-ка, за ящики...
     Плоские темно-зеленые ящики были с чем-то тяжелым. Андрей,
подтащив вместе с каким-то стариком один из них, залез на маши-
ну и  начал помогать их принимать.  Главное,  надо было уберечь
коз, которые испуганно забились в угол и нервно дрожали. Старый
козел вдавил своим лохматым телом самку в самый угол и медленно
наклонив рога водил головой по сторонам.
      После этого притащили порваные российские флаги и тот му-
жик начал со смехом и шутками наряжать в них козлов. Машину об-
ступило около   сотни  людей,   дико  хохочуших  над  испуганно
брыкающимися козами.
     Но Андрей уже не слышал этого. Пройдя мимо кабины, он кив-
нул Василию и углубился в толпу.  Пробиваться сквозь  нее  было
непросто и свернуть в сторону было тоже невозможно.  Толпа рас-
кинулась на всю ширину улицы, почти прижимаясь к стенам домов.
     - А ты что здесь делаешь?- услышал он вдруг ехидный голос
и, повернув голову,  увидел Проскудова,  крепко державшегося за
древко флага и одетого в какое-то тряпье.- Лазутчиком-с?!
     Стоявшие вокруг него сразу повернули головы в сторону Анд-
рея, сверля его глазами. Андрей напрягся внутри.
- Вот,  познакомьтесь,  этакий интеллигентик-дерьмократик.
Уволился вчера с работы,  якобы не хочет на  коммунистов  рабо-
тать?- мстительно и торжествующе смотрел тот на него.- А сегод-
ня видно передумал.
     Сзади Андрея пару раз толкнули в спину.
     - Ну! Куда идешь, тебя спрашивают?- цикнули ему слева.
     - Да вон машину там остановили.  Козлов сейчас наряжают, а
я пошел... Управделами послал меня...
     - Так  это  твои  что ли козлы?- вдруг заржали вокруг все,
уже прослышав про эту историю.
     - А, так ты для этого что ли с науки ушел? Коз доить?- до-
вольно, словно не веря своим ушам,  закатился Проскудов мелким,
захлебывающимся смехом.
     - Ну тогда ты можешь валить,  тебе утром на дойку вставать
надо пораньше. А тут козлодоям вроде и не место.- удовлетворен-
но и торжествующе  выговаривал ему тот.
     Сзади его кто-то начал шпынять в спину мелкими тычками.
     - Давай,  давай, козлодой, не от тебя, так от козлов твоих
хоть польза  революции будет...  Глядишь и тебе медальку особую
отольем... За  козлиную  помощь  пролетариату...-  бросали  ему
вслед, пока он пробивался сквозь толпу.
     В душе его понемногу начал оттаивать ком и  он  постарался
быстрее выбраться  из толпы в проулок,  добрался до той боковой
дороги и быстро пошел в сторону дома.  Идти было далеко, а вре-
мени у  него осталось совсем немного.  На душе было противно от
того, что ему все же пришлось солгать. И мысль об этом как про-
тивный мотивчик  все время занозила ему сердце,  пока он напря-
женно обдумывал свои дальнейшие действия.
     В задумчивости  он едва успел отпрыгнуть в сторону с доро-
ги, когда из-за  угла  ему  навстречу  со  скрежетом  вырвались
несущиеся на  полной  скорости  танки.  На башне первого из них
развевалось красное знамя и сидящие вокруг него веселые  мужики
постреливали вверх из автоматов.
     Андрей сошел с дороги и быстрым шагом почти побежал по не-
ровной в ямах обочине. Ноги скользили по грязи, но на дорогу он
так и не стал выходить. Ему надо дойти.
     Когда он  уже прошел две трети пути,  перестав почти чувс-
твовать под собой ноги, взади вдруг раздался резкий визг тормо-
зом.
     - Эй,  садись быстро!- Крикнул ему Василий,  который также
тяжело дышал, словно бежал.
     - Я как стал к повороту подьезжать,  стал все влево  заби-
рать.- рассказывал тот ему, когда они мчались по извилистой не-
ровной дороге.- Потом как давану пару раз на  газ  и  прямо  на
них. Они  свои флажки побросали и как тараканы по стенке и раз-
мазались. Ну я рванул.  Хорошо еще танки подошли и дорогу заго-
родили. Правда чуть не в лоб с ними столкнулся.
- Может зря ты? Еще поймают потом,- сдерживая рвущиеся на-
ружу эмоции, говорил ему Андрей.
     - Конечно!  Буду я на них  вкалывать.   Пусть  они  теперь
козлов поищут,-  захохотал  он довольный.- Да им сейчас и не до
этого.
     Словно в  подтверждение  его слов издалека долетели глухие
звуки канонады.
     - Ну, началось!- тревожно вздохнул Василий.- Я тебя сейчас
заброшу да в центр, к нашим рвану. У вас там как в районе? Свои.
     - Пробивайся к цирку. Там наши стоят.
     - Ладно. У меня ж там оружие в ящиках. Ну и козы... да они
в порядке,   не переживай.- цепко всматривался он в дорогу,- Ты
мне пришли оттуда весточку.  Все мол в порядке.  Добрался.  А я
тоже рвану скоро. Вообще были б со мной мои, я б может и тоже с
тобой подался...- он с сомнением покачал головой,-  однако  все
равно не для меня это. Не обижайся.
     - Я,  Вась,  старшему твоему передам кое-что из  приборов.
Найдешь у бабушки Нюры. Твой-то дом я не помню.
     - Он обрадуется.  Ты ему деталей разных побольше, и книжек
со схемами...  Как сказки читает.- гордо и восхищенно вспоминал
Василий.
     - Я  знаю,  что ему надо.- уверенно сказал Андрей.- И еще,
если вдруг все устроится здесь, ты его отведи обязательно в ра-
диомагазин на Перекатной улице.  Запомни! Там в подвале найдешь
мастеров, скажешь, что Андрей послал.
     - А фамилия?
     - Скажешь просто - от Андрея и все. Они поймут.
     - А что, думаешь, наладится  здесь?
     - Попытаюсь...
     
                        Глава 25
     Андрей сразу увидел  его.
     - Притормози,  Вася.- тихо, словно боясь что тот его услы-
шит, сказал он,- Вон тот красный дом,  сразу первый подьезд, 25
квартира. Запомнил.  Загонишь коз и скажи, я сейчас прийду.  По-
дождешь меня?
     - Нет,  я сразу рвану. Ну давай, Андрей, все нормально там
будет,- тепло сказал ему Василий.  Они крепко обнялись и Андрей
вышел из машины.
     Не доходя до дома он вдруг резко развернулся и почти побе-
жал в другую сторону, услышав сразу за спиной топот ног.
     Через какое-то время крепкая рука схватила его за плечо.
     - Вы не имеете права уклоняться!- сердито сказал ему Юра и
развернул его к себе лицом.- Я не позволю вам это.
     - Вы что не видите,  что вокруг происходит? Ведь вы в этом
всем виноваты!- бросал он ему в лицо хлесткие обвинения и видно
было, что он боялся,  как бы его не перебили.- Вы сами и должны
это исправить, и я не отпущу вас, пока вы это не сделаете.
     Но Андрей  молчал и это начало беспокоить Юру.  Он ждал от
него обычного сильного напора и готов был его отразить, но мол-
чание того выбивало его из колеи настроя.
     - Что ты молчишь!- вдруг заорал он на Андрея и сильно уда-
рил того в челюсть.
     Андрей молча поднялся с земли,  держась рукой за  подборо-
док. Юра ударил его еще раз,  но не так сильно, хотя его трени-
рованной руке хватило и этого.  Андрей ударился затылком о  бе-
тонный бордюр и потерял сознание.
     - Ты, сволочь, вставай! Ты что рехнулся загибаться здесь?-
орал на него Юра и тряс его за грудки,- Так просто хочешь уйти?
Да ты даже сдохнуть не имеешь право, сволочь. Сволочь!
     Он подтащил Андрея к дереву и усадил,   прислонив спиной к
стволу. Глаза Андрея медленно открылись и он удивленно  посмот-
рел по сторонам.
     - Очнись, я прошу тебя.- чуть не плача уговаривал его Юра.
- Нам нужно срочно что-то делать. Вернись туда... в свое черто-
го прошлое и уничтожь эти деньги.  Уничтожь сколько сможешь. ТЫ
же видишь,   что они почти везде уже взяли власть.  И скоро и у
нас возьмут.  Это же война, понимаешь страшная война. Они же до
атомной бомбы уже добрались. Ты же разбудил зверя!...
     - Слушай,  ты и правда ничего не понимаешь?- тихо,   опять
чуть не  теряя сознание спросил его Андрей.  Губы,  вспухшие от
удара почти не слушались его.
     - Я все расчитал! Что еще здесь понимать?
     - Ты видел эти лишние деньги?- спросил его  вдруг  Андрей,
пытаясь приподняться на неслушающихся его руках.- Лишние?...
     - Зачем мне их видеть?! Я видел цены, меняющиеся в течении
часа. Я знаю все сводки по стране. На них уже не хватает нулей.
Зачем мне видеть эти деньги?- недоуменно и зло  кричал  тот  на
Андрея.
     - А затем, что их нет. Лишних. Пойди и поищи их у бабок, у
себя...Хоть копейку лишнюю...  Ты такой же идиот как  и  они...
Только они за свою шкуру бьются, а ты за какую-то липу...
     - Это у тебя твоя мифическая машина липа. Я ее... я ей все
внутренности повыдергаю,  понял...  Потому что сейчас на улицах
льется совсем  не липовая а настоящая кровь.  Понял?- глядел он
на Андрея холодным и жестоким взглядом. Тот нужен был ему и по-
этому он едва сдерживался, чтобы не добить его совсем. Он нена-
видел его.  Ненавидел за его чрезмерный для такого  человечишки
ум, за  то,  что он был умнее всех его цифр и расчетов,  за то,
что он и сейчас похоже был прав,  хотя Юра и  пытался  развеять
появившиеся в его голове сомнения. Кто же тогда виноват?
     - Да, кровь настоящая... Но все остальное у них липовое...
И пока все это останется, ничего ты не изменишь... Ведь даже ты
не знаешь,  а для чего ты все это хочешь сделать...-  Андрей  с
трудом приходил  в себя,  но старался не показывать это.- А вот
они завтра все сами и прекратят...  Одним махом. И не будет ни-
чего: ни твоей инфляции, ни высоких цен, ни товаров и ничего не
будет. Потому, что сколько ноль не дели, он и будет ноль...
     - Ты мне мозги...  не заговаривай,  я уже ученый,- рявкнул
на него Юра.- Мы сейчас вместе пойдем и ты сделаешь все назад.
Вставай! Только ты это сможешь, или вообще  никто  больше...
     Он приподнялся с колен и схватил было Андрея за грудки, но
вдруг уронил руки и повалился на бок.
     Сзади него с монтировкой в руках стоял Василий.
     - А  я чуть было не уехал.  Вставай быстро и побежали.- Он
помог подняться Андрею.
     Андрей почти  совсем  пришел в себя,  только ужасно ломило
затылок. Потрогав ушиб он почувствовал как рука стала мокрой  и
липкой.
     - Ты давай,  делай все,  а я постою тут.- Сказал ему Васи-
лий, когда  они  подбежали  к двери.  Андрей крепко обнял его и
подмигнув напоследок вошел в квартиру.
     Там уже стоял переполох и невыносимый гвалт.
     - Помогите!- попросил Андрей кого-нибудь и  начал  придви-
гать к двери вынесенный в коридор стеллаж.
     Потом он попросил всех их уйти в комнату, окинул ее взгля-
дом и  побежал в чулан.  Комплекс еще с утра стоял включенным и
Андрей быстро поставил его в рабочий режим.  Потом  привалив  к
двери еще и холодильник пошел в комнату и сел на пол у ног Ани.
     - Вы поняли все,  что я вам говорил? Ты Сережь сидишь дома
и ждешь, когда мы за тобой придем.- торопясь проговорил он.
     В это время в дверь начали стучать. Потом послышались мощ-
ные удары, кто-то пытался ее выбить.
     Но в это время комната наполнилась сиреневым поющим светом
и легким цирканьем кузнечиков.  Все животные и птицы вдруг при-
тихли, застыв в оцепенении...
     - До встречи...
     - В  прошлом- услышал Андрей далекий уже голос Павла Ивано-
вича.
     Послышался грохот выломанной двери...  и все погрузилось в
темноту...
     Юра почти ничего не видел сквозь кровь, залившую ему лицо.
Василий успел рассечь ему монтировкой лоб перед тем как он отп-
равил его в далекий нокаут.
     - Да,   как  это меня подвела в этот раз голова,- думал он
про себя,  освобождая от наваленной у двери мебели проход себе.
Из квартиры сильно пахло озоном. Когда он вошел в коридор у не-
го заломило уши и в голову словно ударила  жуткая  тишина.   Он
стер рукавом кровь с лица и вошел в комнату.
     Посреди комнаты на  диване  неподвижно  сидели  прижавшись
друг к другу пожилой мужчина, женщина с мальчиком на руках, еще
двое детей.  У ног женщины сидел Андрей, на губах которого зас-
тыла все понимающая улыбка, а на шее виднелась алая тусклая по-
лоса крови.
      Тут же на полу лежали две собаки,  кошки. У стенки притк-
нулись друг к другу две лохматые козы.  Другая половина комнаты
была заставлена   клетками с всевозможными птицами.  На столике
стояло два больших аквариума и несколько банок с рыбками.
     Он заметил еще что-то, но все это было абсолютно неподвиж-
но, словно замерло навсегда на обьемном фотографическом снимке.
Да и выражения лиц у всех было такое,  словно они ждали,  когда
же вылетит птичка из фотоаппарата.
     Юра посмотрел равнодушным взглядом на огромные во всю сте-
ну отражатели,  растерянно обвел комнату еще раз взглядом и вы-
шел. Когда  он  в  дверях обернулся напоследок, ему показалось,
что правый глаз у Андрея слегка дернулся,  как тогда в трамвае,
а на губах скользнула приветливая улыбка, которой он до сих пор
еще не замечал у него. Юра хотел было крикнуть ему вслед что-то
важное, но только махнул рукой...
     На улице он помог прийти в себя Василию.
     - Ладно,  я тебе потом все обьясню.- примирительно  сказал
он ему,- Помоги мне дверь заделать.
     Поставив на место дверь и для верности забив  ее  большими
гвоздями, они вышли на улицу и молча закурили.
     - Ты сейчас куда?- спросил его Юра.
     - Мне в Центр надо. Там поди ждут.- спокойно, как ни в чем
не бывало сказал ему Василий.- А ты зря все это...
     - Я  понял уже.  Голова у меня слишком дубовая была,  пока
мне ее как следует не встряхнули...
     Сев в машину они помчались туда, где уже шли настоящие бои.
     - Знаешь что,- спокойно сказал ему Василий,  когда тот пу-
танно попытался обьяснить ему свои изыскания,- Это все  ерунда.
Вот то,   что мозги у нас обесценились - это да.  Отсюда и беды
все. А  что эти бумажки. Жаль мне конечно, что у нас и еще при-
мерно наполовину мозгов стало меньше,  а это я точно тебе гово-
рю... Но ты еще увидишь, что он там сделает. Он знает зачем по-
шел туда...
     - Но только не этими бумажками заниматься,- сердито доба-
вил он спустя минуту.- Если бы так, да я бы...
     Ему не терпелось попасть домой и сходить со старшим к бабе
Нюре.

                        Эпилог

     Домой он попал лишь через суток трое. Прислонившись к сте-
не дома он тихонько постучал в черное стекло и прислушался.
     За окном вспыхнул слабый свет свечи и  в  сенках  тихонько
скрипнули половицы.
     - Вась,  ты?- испуганно спросила его Маша и осторожно отк-
рыла дверь. Она узнала его по стуку. Так он стучал, когда тогда
еще в молодости вызывал ее из дому на гуляния.
     - Машь,  достань-ка скорей самогону.- хриплым голосом поп-
росил он ее, усаживаясь к столу.
     Она осторожно, чтобы не загасить свечу метнулась к погребу
и достала оттуда бутыль.  Принесла стакан и пошла  в  сенки  за
огурцами.
     Когда она вернулась в дом, он правой рукой неспеша закаты-
вал рукав.   Потом  взял стакан и скрипнув страшно зубами начал
поливать им левую руку.
     Когда она увидела,  что стало с рукой,  силы оставили ее и
она тихо, прижав к груди тарелку с огурцами, осела на пол.
     Она тут же очнулась и быстро вскочив схватила с гвоздя по-
лотенце, подошла  к столу и сжав до боли губы  начала  помогать
ему промывать   искореженное мясо.  Потом принесла чистую белую
тряпку и охая про себя осторожно перевязала его руку ниже  лок-
тя.
     Он в  это время прижал голову к столу и только скрипел зу-
бами.
     - Подыми огурцы-то, я наверное выпью.- подняв голову и ос-
торожно положив руку на колено,  сказал он ей,- может и  поесть
что?
     - В  печке  пироги еще теплые,- проговорила она тихо и уже
доставала оттуда пироги. Потом сбегала в сенки и принесла сала,
кусок ветчины.- Света-то нет уже два дня.  Холодильник не рабо-
тает...
     - Достань еще стакан.- попросил он ее.
     Она бесприкословно поставила рядом еще один стакан и  села
напротив него.
     Василий налил полный стакан себе,  плеснул  ей  немного  и
спросил  вдруг:
     - Маша, а вы не ходили с мальчишками к бабе Нюре?
     - Ой,   Вася,  я тебе и забыла сказать...- вдруг зашептала
она каким-то испуганным голосом,- В кладовке у нее мы нашли це-
лую  гору разных... ну приемников что ли, это тебе пацаны расс-
кажут потом... И письмо тебе от того... да за козами к ней при-
езжал, что  ли?  От Андрея какого-то. Зашли к ней вечером спро-
сить про вас,  а она охает и ахает в сенках...   Откуда  что  и
взялось...
     - Значит все в порядке... добрались значит. Давай тогда за
счастливую дорожку  и выпьем,- улыбнулся он ей и медленно выпив
стакан самогону, быстро закусил,- Больше суток вообще ничего не
ел...
     - Письмо-то коротенькое.  Несколько слов всего. Это, гово-
рит, то,  что я обещал.  Не забудь, пишет, сходить в магазин на
Перекатной улице. Там, пишет, все остальное. Ну и что все в по-
рядке будет, пишет. Приветы в конце нам и бабе Нюре.
- Ну а как Сенька,  разобрался уже что к чему?- спросил он
загадочно улыбаясь.
     - Да он уже извелся за два дня.   Света-то  нет  и  ничего
включить не может.  Сидит книги читает,  которых там целая гора
была. На улицу уже и не выгонишь. Там еще что-то было, но потом
сам разберешься. Ты-то как?- тревожно спросила она.
     - А что,  нам тоже собираться надо. Дней через пять и мах-
нем. Сначала  к родным в Черновцы двинем,  а потом и дальше...-
он задумчиво покачал головой и налил себе еще стакан, потом от-
вел ее руку и тоже налил.- Давай-ка еще за одного парнишу выпь-
ем, он теперь тоже где-то в тех краях, что и те. Только по дру-
гим делам... Ну, давай...
     Слегка закусив, он плеснул себе еще немного.
     - Тебе налить? Давай теперь за дорожку и нашу выпьем. Всех
я проводил, а теперь что мне без них тут делать...
     - А может наладится? - взволнованно смотрела она на него.
     - Вот мы дней пять и посмотрим. Раз весточку получили, мо-
жет что  и  наладится.-с той же загадочной улыбкой говорил он,-
А как  он там в конце пишет, что б слово в слово?
     - Пишет, что все образуется, дай время...
     - Что ж подождем.  У нас теперь за спиной вон какая сила!-
бодро кивнул он ей головой,- Ну давай, за нашу дорогу!
     Потом он сьел еще несколько пирогов, шматика три сала, вы-
курил папиросу и пошатываясь встал из-за стола.
     - Машь,  вы меня не будите завтра.- попросил он ее  как-то
по детски,- С тех пор и глазу не сомкнул. Посплю я наверное ча-
сов  до  девяти...  Может опять мне тот сон  приснится...
     - А-то мне уже и это все сном казаться стало...- были  его
последние слова...


                       	ЧАСТЬ  2 
   
                         Глава 1
     Было ровно три часа.
     Вокруг стояла непроницаемая тишина.
     Яркий золотистый свет слепил глаза, вливаясь в окно.
     Андрей сидел  в  углу комнаты на чемодане и держал в руках
отвертку и плоскогубцы.  Он только что собрал детскую кроватку,
над которой склонилась Аня, поправляя одеяло на спящем сынишке.
     Она вдруг вздрогнула и испуганным взглядом  посмотрела  на
него, а  потом  осмотрела комнату и остановила взгляд на Ельке,
сидящей на полу и копавшейся в своем маленьком чемоданчике.
     В глазах Ани вмиг перемешались радость, удивление, испуг и
она взглянув еще на безмятежно сопящего Яльку, спросила:
     - Андрюша, это что, то самое?
     Он, увидев,  что она немного сориентировалась в произошед-
шем, встал с чемодана, подошел к ней и, обнял ее крепко за пле-
чи.
     - Тебе  надо  срочно посмотреться в зеркало.- шепнул он ей
на ушко.- У тебя есть?
     - Зачем?!  Что со мной?- испуганно спросила она,  отпрянув
немного назад...
     - Боже мой, а что это с вами-то произошло?- вскрикнула она
радостно.- Ты же на себя не похож! А Елька? Ой, что я говорю? А
Ялька-то совсем еще...
     - Я же тебя предупреждал...- лаского и тихо сказал ей Анд-
рей.- Но ты все же вначале посмотрись в зеркало. Где оно лежит?
     - В том чемодане, на котором ты сидел.- сказала она немно-
го заинтригованным голосом.
     Андрей раскрыл чемодан и,  разворошив все  белье,   достал
большое настенное зеркало,  которое вместе с детской кроваткой,
а также с двумя большими отражателями на торцовых стенах комна-
ты составляло   всю  их  обстановку на данный момент.  Они ведь
только несколько часов назад вошли в эту квартиру впервые,  что
произошло около семи лет назад с того дня...
     Аня робко,  с опаской взглянула мимолетным взглядом в него
и вдруг взяла его из рук Андрея и пошла с ним к окну.  Поставив
зеркало на подоконник она медленно,  поворачиваясь  в  стороны,
рассматривала себя и улыбалась довольной улыбкой. Она нравилась
себе.
     - Елька!- крикнула она вдруг дочери,- Иди сюда скорее...
     Елька прикрыла крышку чемоданчика и, встав с пола, подошла
к матери.
     - Ой, что это?- недоуменно смотрела она на свое отражение.
Потом словно  что-то вспомнив она весело рассмеялась,- Я совсем
как Ялька стала, только волосы подлиннее... А где он?
     Андрей же осторожно подошел к кровати и легонько растормо-
шил раскинувшего во все стороны свои крошечные ручонки и  ножки
сына.
     - Ялька, вставай
     - А я же не спал...- произнес тот открыв глазенки каким-то
писклявым, тоненьким голоском, что было трудно разобрать. Ротик
совсем его не слушался и смешно гримасничал. Он резко попытался
вскочить с постельки,  но маленькое и  непривыкшее еще к  этому
тельце его  не справилось с порывом и Андрей едва успел подхва-
тить его, чтобы он не ударился о кроватку.
     - Пап, я боюсь, что это?- испуганно смотрел Ялька на них и
на свои ручонки.
     - Яль,  ты помнишь, что я тебе рассказывала?- лаского ска-
зала ему Аня и взяла его у Андрея.
     - Да  помню.- сморщив личико от слез отвечал тот,- Н оя же
не такой маленький... Вон он же я...
     Пальчиком он показал на Ельку и вдруг рассмеялся.
     - А это Елька?  А говорила мне - я большая же,  я  большая
же. Вот тебе и большая, такая как я...
     - Яль,  ты все понял? Мы уже переехали туда, то есть сюда,
понимаешь. Там  где  ты  был еще совсем маленьким.  Тебе сейчас
всего годик, но ты все помнишь, что было с тобой раньше.- шебе-
тала ему на ушко Аня, покачивая его на руках,- И папа тоже стал
моложе, и я тоже. Но мы все скоро вырастем, так ведь?
     - Конечно! Только я на улицу хочу, посмотреть скорее соба-
чек...
     - Да,  Анюша,  нам надо идти...- спохватившись сказал Анд-
рей.- Собирайтесь поскорее,  а то нас дед Павел и Сережа зажда-
лись уже. Ну и собачки, кошечки, птички...
     - А мы успеем?   Ведь  так  далеко,   а  мы  с  Ялькой...-
неуверенно спросила его Аня.
     - Ты все увидишь...  Я ведь говорил тебе,  что из прошлого
само по себе ничего не может исчезнуть,  кроме людей... Мы пое-
дем на... машине...
     В глазах  Ани вновь мелькнула искорка испуга и она,  заду-
мавшись о чем-то, замолчала.
     - Готовы?- торжественным голосом спросил их Андрей,  когда
Ялька уже был готов и оседлал свою коляску.- Тогда в  путь,   в
наш новый и старый мир...
     - Только чур! Ничему не удивляться...- он вдруг запнулся и
поправился,- Точнее  -  ничего не бояться!  Ни удивляться здесь
невозможно...
     Подойдя к  двери он закрутил наглухо защелку замка,  чтобы
та не закрывалась  и оставил дверь открытой настежь.
     Аня что-то хотела спросить, но... промолчала.
     Двор весь лучился позолоченной солнцем зеленью и был  пус-
тынен. От асфальта поднималась легкая волна жары,  ощущение ко-
торой они еще не могли вспомнить.
     У соседнего подьезда стоял с раскрытыми дверями бело-зеле-
ный микроавтобус.  Возле него на земле лежала какая-то коробка,
словно кто-то оставил ее и сейчас должен будет вернуться.
     - Анюша, ты спрашивай меня меня обо всем...- сказал ей Ан-
дрей,- Я понимаю,  как это непросто...  Если бы видела то,  что
мне приходилось видеть здесь во время моих прошлых посещений. Я
тогда ведь приходил в текущее время, и вокруг меня ехали пустые
машины, сами собой плыли куда-то коробки по воздуху,  словно их
несли невидимки. Мир вещей жил сам по себе... без людей. Я лишь
в самом конце решил вырезать из прошлого кусочек времени  длин-
ной в миллисекунду, чтобы остановить движение вещей... Для све-
та, электроэнергии это ничто не значит,  они  успевают  за  это
время сделать  многое,  а вот все остальное замерло и ждет пока
мы его не потрогаем...
     Сказав это,   Андрей направился к микроавтобусу и выгрузил
из него остальные коробки, занеся их в подьезд. Потом он сел за
руль, осмотрелся  в кабине и завел мотор.  Несколько раз прочи-
завшись, словно не решаясь, машина заурчала и тронулась с места.
     Аня, взяв Яльку на руки,  и отставив коляску в сторону,  к
скамейке у подьезда, глубоко как перед прыжком в воду вздохнула
и села  в  автобусик,  где уже пристроилась Елька,  восторженно
упивающаяся солнечным светом и зеленью.
     Когда они выехали из дворов на большую дорогу, там все бы-
ло так же,  как когда-то давным давно.  На другой стороне улицы
пестрел газетами  киоск,   который  потом переделали в торговую
лавку. Кроме него и нескольких машин,  приткнувшихся у обочин и
замеревших среди дороги, вокруг ничего не было. И все казалось,
что люди, попрятавшись по квартирам, смотрят на них через шторы
из окон.   В  окнах некоторых квартир также виднелись комнатные
цветы. Многие окна были раскрыты из-за жары,  но за  ними  была
тишина.
     - Папа, мама, смотрите - книжный магазин открыт,- крикнула
им Елька, указывая на его распахнутые двери.
     - Ну да,  как раз три часа и кончился обед,- обыденным го-
лосом сказал Андрей, мельком поглядывая на Аню.
     - Отец!,- спросил его вдруг  чересчур  громко  для  своего
крошечного ростика Ялька,- А эти машины ничьи теперь?
     - В данный момент да, ничьи и ты чуть подрастешь и сможешь
на них на всех научиться кататься.
     - Тогда я согласен и потерпеть...- ужасно картавя, сюсюкая
и шепелявя - все сразу, сказал Ялька, но они уже понимали его,-
Только завтра ты начнешь меня учить!
     - Андрюш!  А это все,  ты говоришь, может само двигаться?-
спросила его вдруг задумчиво Аня,- Если ты по иному сделал бы?
     - Да, но я единственное почему сразу от этого отказался...
из-за детишек,- сказал он,- Ведь тогда дорога будет опасна  для
них, понимаешь?
     - Да, я тоже про это подумала. Но нам же и не надо этого?-
более оживленно и уже заинтересованно,  словно понемногу привы-
кая к новой обстановке, сказала она.- А это ничего, что ты взял
чужую машину?
     - Хм, хозяин сейчас на расстоянии целых семи лет отсюда, а
тем более,  если помнишь, он где-то два года назад...- сбился с
мысли Андрей от такой несуразицы,- ну ты понимаешь?  разбил  же
ее впух  и прах.  А потом он бы никогда и не заметил отсутствие
ее на месте в течении одной миллисекунды.
     - Конечно...- неуверенно произнесла она,- Андрюш,  а можно
я пока не буду тебя ни о чем спрашивать?
     - А что?
     - Да я лучше сама потихоньку ко всему привыкну,  а то  мне
все кажется,   что  это не на самом деле,  а будто опять ты все
придумал,- робко ответила она.
     - А я, глупец, даже не подумал об этом. Ты права.
     - Отец!- пискнул ему громко Ялька.  Он раньше,всегда звал его от-
цом, а не папой,- Тогда я буду спрашивать, ладно?
     - Давай!
     - Я  теперь и дальше в школу не буду ходить?-так непонятно
сказал он,  что все не могли удержаться от смеха,- Я  лучше  на
шофера выучусь и работать сразу пойду.
     - Хорошо Яль, но только учиться надо всему, согласен?
     - А еще чему?- удивился тот.
     - Ну, к примеру, ходить, бегать...
     - Я  ж  умею!- крикнул тот и рванулся из рук Ани.  Та едва
поймала его.
     - Нет, Яль, ты не спеши. Надо все по порядку и основатель-
но. Дедушка Паша тебя научит рисовать,  играть на пианино,  а я
научу приемники собирать...
     - И на машине ездить?
     - Конечно! Это будет твое главное занятие.
     - Папа, а я где буду учиться?- робко спросила его Елька.
     - Тоже у дедушки Паши.  Ну и мы с мамой будем учить тебя и
Сережу.
     - Пап,  а я снова вырасту?- немного дрожащим голосом спро-
сила она.
     - Да, а как же! Но ты к тому же успеешь и доиграть, что не
успела сделать в том детстве.  Ты же хотела еще поиграть в кук-
лы, но стеснялась, правда?
     - Да, немножко хотела.- улыбнулась она и покраснела.
- Вот и представилась такая возможность...

Глава 2

     Недалеко от центральной площади на остановке они  издалека
увидели Павла Ивановича и Сережу, прогуливавшихся вдоль домов и
что-то рассматривающих в витринах.
     - Привет!,-  закричал  им Андрей,  подьезжая к остановке,-
Как освоились?
     - Да  вот  обсуждаем  проблемы  возрастных трансформаций,-
улыбаясь ответил Павел Иванович,- Мне,  надо сказать,  все  это
ужасно понравилось.   К моей памяти эти дополнительные семь лет
крайне кстати. Я ведь к стыду своему первое о чем подумал, а не
сбегать ли мне на пляж, да не искупаться ли. Это в мои-то годы?
А вот Сережа немного погрустнел.
     - А  чего так?- как можно веселее постарался спросить Анд-
рей.
     - Да вот опасается, что вы теперь не будете с ним электро-
никой заниматься...- потрепал Павел Иванович Сережу по голове и
посмотрев тревожным взглядом на Андрея поджал губы.
     - А мамы дома почему-то нет...- грустно произнес  Сережа.-
А ведь тогда она еще не умерла...
     - Видишь,  Сережа,  я же тебе немного  рассказывал...-  не
знал, что сказать Андрей,- Мы немного не в тот мир попали,  по-
нимаешь? Там,  где была твоя мама,  мы не можем попасть.  Ты же
видишь, кроме нас здесь вообще нет никого.
     - Да,  я это знаю, вы говорили,- глубоко вздохнул тот.- Но
я все-таки немножко... надеялся.
     - Ладно,  нам теперь с вами еще надо почти весь город обь-
ехать, собрать наших зверушек...
     - Андрей?- смущенно спросил его Павел Иванович,- Мы тут  с
Сережей книжку одну интересную увидели... А...
     - Павел Иванович, конечно можно.- успокоил его тот,- А во-
обще-то нам с вами нужно обосноваться в библиотеке...
     - Но ведь книжка, насколько я понимаю, не дойдет в будущее
на том  месте,  где она должна бы лежать?- пожимая плечами про-
должил Павел Иванович.
     - Возьмите  книжку спокойно,  и когда поедем,  я по дороге
попытаюсь кое-что рассказать обо всем этом,- добродушно  попро-
сил его Андрей.
     - Но ведь она и завтра,  я надеюсь,  никуда не исчезнет...
Так что завтра мы ее и возьмем,- нашел выход Павел Иванович и,
подсадив сначала Сережу, залез в автобусик.
     - В  вашей  проблеме  с книжкой,- начал Андрей,  когда они
отьехали от остановки,- наверное заключается  главная  проблема
нашего здесь пребывания. Мы с вами, можно сказать вторглись без
спроса в какой-то миг прошлого, где до нас все было в том виде,
в каком  его  встретит следующий миг будущего и далее по цепоч-
ке... Вы наверное помните фантастические рассказы,   где  путе-
шественник в  далекое  прошлое,  раздавив случайно какую-нибудь
бабочку, радикально изменял весь  последующий  ход  истории  и,
вернувшись в свое настоящее, не узнавал его?
     - Конечно,  и для этого не обязательно было читать фантас-
тику, чтобы  прийти к таким же выводам,- недоверчиво сказал Па-
вел Иванович.
     - И все было бы так,  если бы не было одной интересной ве-
щи...- продолжал филосовствовать Андрей,- Понимаете, мы привык-
ли видеть   мир во вполне конкретном для каждого из нас вещест-
венном выражении,  количественном выражении.  У нас  у  каждого
есть свое место для жилья, книга, которую мы прочитаем в данный
час, или  за данную неделю,  которая даст нам вполне опретенную
порцию информации,    которая вполне может перевернуть всю нашу
последующую жизнь...  Даже если вы случайно купили ее,  сняв  с
полки последний экземпляр...  И может быть, если у вас в данный
момент не будет этой книги,  вам нечего будет почитать, вы пой-
дете куда-нибудь в город и...  попадете в аварию...  Такое тоже
можно предположить.  И с этих позиций ваши сомнения чрезвычайно
оправданны.
     - А разве может быть иначе?- пожал плечами Павел Иванович.
     - Да,  если мы только правильно представим себе, что такое
время и что такое пространство,  трехмерное пространство, мате-
рия и прочее.-отвечал ему Андрей, ведя машину по пустынным ули-
цам и обьезжая стоящие на дороге  автомобили.-  Отвлекитесь  от
мысли, что материя существует только в определенный момент вре-
мени, в настоящем.  А потом она просто перемещается во времени,
эволюционирует и прочее.  Задумайтесь хотя бы над тем фактом, а
точнее явлением,  что мы сейчас с вами существуем в этом  прош-
лом, оно  существует вместе с нами и не как умозрительная конс-
трукция, не как образ,  а как вот эта железная движущаяся маши-
на... А в это же время,  если так можно выразиться, где-то есть
то настоящее, а теперь уже будущее, которое мы с вами покинули.
     - Представляю  очень  даже  реально,- чуть повеселел Павел
Иванович.
     - И вот,  что же мы сами собою доказали, своим эксперимен-
том, физическим экспериментом?- Спрашивал он даже скорее самого
себя, нележи  кого-то,- Что в нашем старом представлении о вре-
мени, мы в прошлом существуем одновременно с будущим, то есть с
тем далеким  от  нас настоящим.  Оно словно бы лишь пространс-
твенно от нас отделено.  На самом же деле мы  доказываем,   что
прошлое, настоящее и будущее существуют непрерывно в виде одно-
го своего временного пространства, то есть прошлое, настоящее и
будущее состояния  материи.  И если представить себе траекторию
какой-либо вещи в этом пространстве, то получится такая чрезвы-
чайно сложной формы, путанная-перепутанная трубочка, нарисован-
ная этой вещью.  Каждой вещью,  ведь движется все, как мы знаем
из физики,  кроме может быть некотого центра,  доселе нам неиз-
вестного. Эту картину, конечно же, сильно усложняет живая мате-
рия, а тем более разум,  перемещая и изменяя вещи уже по своему
усмотрению. После разумного вмешательства это будет уже не  за-
путанный клубок,  а чрезвычайно сложный,  но красивый некоторым
порядком коралл траекторий.
     - Так, понемногу улавливаю...- произнес Павел Ивнович.
     - И вот теперь представьте,  что вы взяли и отрезали  себе
тонкий поперечный ломтик от такой трубочки,  ломтик бесконечной
палки колбасы?
     - Этот  ломтик  по  идее  не достанется завтра тому,  кому
предназначен, а по вашей концепции получается,  что ничего  по-
добного.- с сомнением пытался ответить Павел Иванович.
     - Да ничего подобного.  Если вы отрезаете  себе  ломтик  в
прошлом, в  уже  прошедшем  для того,  кто им пользовался в том
прошлом, то что вы измените для него?  И трубочка-то сама оста-
нется неизменной, в ней выпадет только ломтик. Здесь ведь опять
нужно учитывать отличие поведения живой материи,  а  тем  более
разумной субстанции,  интеллекта,  а точнее души,  от поведения
неживой материи.  Разум никакие трубочки не образует. Живая ма-
терия, которая жива только вместе с душой, тоже самое. Вы же не
видите вокруг нас живых существ?  Душа словно бы  утягивает  за
собой одухотворенную ею материю в своем путеществии по времени.
Однако, в прошлом как мы убедились остается  вся  информация  о
жившей здесь живой материи, и как только появляется разум, спо-
собный воспринимать эту информацию...  Расстения оказались нес-
колько отличными от живой разумной материи. В них есть наверное
астральное тело,  но души похоже как таковой нет. Иначе мне не-
понятно их наличие здесь.  Я ведь поначалу, пока сам не увидел,
представлял прошлое каменно-железно-стеклянной пустыней.  Но  к
счастью расстения оказались той промежуточной субстанцией между
живой и неживой материей,  которая и позволяет наверное  первой
прицепляться к неживой материи, существуя за ее счет.
     - Знаете, не видя всего этого, я как человек искусства мо-
лился бы вашими словами, но не верил бы им ни на йоту.- заметил
Павел Иванович.
     - Конечно,   веровать  можно  только в Бога.  Верить можно
только своим глазам и разуму,  если ты можешь отличить  его  от
бессмыслицы. Однако в последнем случае может ли кто,  кроме Бо-
га, знать однозначно что есть разум, а что бессмыслица?
     - Никто!- уверенно сказал Павел Иванович.
     - И при тот потому, что кажущаяся бессмыслица уже тем, что
она существует,  доказывает, что она нечто реальное, просто мо-
жет быть нам неведомое.  Но мы ведь не про это?- пытался  сдер-
жать себя Андрей,- С ломтиком пространственно-временной колбас-
ки кажется все вроде понятно,  хотя если вы спросите,  а на все
сто процентов  я  в этом уверен,  я вам отвечу скорее наоборот.
Хотя такое вот представление о времени и пространстве у филосо-
фов давно бытовало, только я не знаю, проверяли ли они его экс-
периментально или нет?
     - А  если  кто-то  другой  проверит  и  пересечется с нами
здесь?- с интересом спросил его Павел Иванович.
     - Ну,  вообще,  я выбрал интервал толщиной с миллисекунду,
так что нас просто не заметят,  а попасть специально в наш  ин-
тервал почти невозможно.  Моим же прибором никто не сможет вос-
пользоваться.- пытался успокоить их и себя Андрей.-  Я  конечно
не знаю, какая точность приборов времени у энэлошников, может и
больше чем миллисекунда, но вряд ли у них вообще есть интерес к
временам, покинутым людьми, хотя...
     - Но есть вероятность?
     - Для вечности она практически нулевая.
     - Значит вывод такой - книги брать можно спокойно,  как  и
все остальное!- покачал задумчиво головой Павел Иванович.
     - Да! Но вот другой вопрос мы пока не решили...
     - Какой именно?
     - Информация в этом отношении обладает другими свойствами.
Понимаете, у  прошлого ничего нельзя отнять вещественного,  это
нам не под силу.  Можно конечно добавить, но об этом мы погово-
рим впоследствии.  Но вот про информацию так не скажешь. Инфор-
мация как неколичественная субстанция может быть подвержена из-
менениям, и мне кажется ее можно как добавить,  так и изьять из
прошлого и из всей последующей трубочки времени,  уже нематери-
альной. И  вот здесь нам с вами предстоит очень много подумать,
поскольку мы может быть сможем повлиять на будущее...
     - А стоит ли это делать, ведь мы можем самонадеянно такого
натворить? Бойтесь волхвов,  дары приносящих...-  сказал  Павел
Иванович.
     - Но ведь все равно мы это можем сделать и невольно,   так
лучше уж  осознавать каждый свой шаг,  чтобы по крайней мере не
сделать его осознанно, чем сделать даже не задумавшись.- в раз-
думии произнес Андрей.
     - А здесь я полностью вас  поддерживаю,-  уверенно  сказал
Павел Иванович.- А что вы сказали насчет возможности добавить...
     - Вот мы кажется и подьезжаем к дому, где жили наши козоч-
ки.- сказал Андрей заворачивая во двор, где жила бабушка Нюра.-
Прошу прощения,  я пока вам не смогу ответить...   это  не  так
просто...
     Они вышли из машины. Вокруг раскинулась небольшая деревуш-
ка, домов  которой почти не было видно из-за густой зелени.  Но
по разбросанной повсюду поломанной технике, по беспорядку среди
совхозных хозяйственных  построек чувствовалось какое-то запус-
тение. Однако улочка,  где жила бабушка Нюра и  Василий,   была
довльно уютная, прибранная, как и их домики.
     Издалека они услышали как испуганно мекают  и  носятся  по
пустому двору  две  молоденькие козочки,  ошалевшие наверное от
своих новых и здоровых телес и от отсутствия... живого духа.
     Они обе  бросились  навстречу Андрею и чуть не сбили его с
ног от радости,  словно узнали его. Потом они как собачонки на-
чали тереться о ноги пришедших, тыкаясь им в руки мордочками.
     Андрей зашел на минуту в дом, с грустью осмотрелся по сто-
ронам, взглянул долгим взглядом на иконку и перекрестился.  По-
том взял в сенках банку с молоком, чашку и выйдя на улицу налил
молока козам.  Те, еще недавно оторвавшись от пропавшей куда-то
матери долго и подозрительно принюхивались к чужому молоку,  но
потом начали торопливо пить из чашки.
     - Ну что,  теперь нам надо будет решать  главный  вопрос.-
обратился ко всем остальным Андрей.
     - Какой? -спросили его одновременно Аня и Павел иванович.
     Дети же  в  это время занимались маленькими козочками и их
уже ничего не интересовало.После того  оцепенения,   в  котором
пребывали все кроме пожалуй Яльки, они вдруг расслабились и на-
конец-то почувствовали себя самими собою.  Детьми.  Ялька   же
счастливый ползал вокруг своих почти сверстников и иногда вста-
вал на некрепкие еще ножки и пытался бегать за ними.
     - Где мы будем жить!- развел руками широко в стороны  Анд-
рей.
     - Как где?- спросила его Аня,  которую этот  вопрос  давно
уже мучил.   Ведь  она  совсем недавно только что вьехала в эту
пустую и маленькую квартирку и как ей вдруг показалось еще сов-
сем не привыкла к ней.  Об этом ей говорили ее чувства, чувства
ее тела, оставшиеся теми же, что были и тогда, когда они первый
раз были в этом времени. Хотя разум говорил несколько иное.
     Павла Ивановича этот вопрос совсем не интересовал.  Он ду-
мал лишь о том,  где же ему работать,  с чего начать. Поле дея-
тельности было обширнейшим...
     - Вы же понимаете,  что нам обустраиваться на этой  Земле,
по крайней мере, предстоит чуть ли не на вечность. Вот отсюда и
надо исходить.- подсказывал им Андрея,  не желая все опять  ре-
шать самому.
     - Да, и с таким еще хозяйством.- засмеялся Павел Иванович,
чем развеселил и Аню.
     - Трава-то правда и в городе есть...- заметил Андрей.
     - А что если нам построить свой дом,- мечтательно произнес
Павел Иванович.
     - Превосходная  идея!- воскликнул Андрей,- Я даже не думал
об этом.  Давайте построим дом прямо на самом утесе над  морем.
Вы знаете где? Недалеко от видовой площадки.
     - А что,  чудное место.  Там же вокруг роща?-  загоревшись
идеей Павел  Иванович  уже мысленно рисовал себе эскиз Дома,- Я
сегодня же нарисую проект.
     - А  как  мы построим?- неуверенно спросила Аня.- Ведь это
же... долго.
     - Ничего!   А пока мы сможем поселиться там недалеко в ма-
леньком домике,  где какая-то контора расположена.  А рядом там
много места  и  для нашего будущего стада,- весело говорил Анд-
рей,- Но надо быстрее ехать за остальными...
     Через пять  часов  их микроавтобус уже был до отказа забит
животными, которые к счастью были более маленькими ростом,  чем
тогда, клетками с птицами. Аквариумы с рыбками просто бы уже не
вошли в салон, и Андрей решил сьездить за ними попозже.
     - Анюша, а ведь мы с тобой совсем забыли про наш аквариум.
А где же он?- воскликнул вдруг Андрей.
     - Наверное на кухне?  Да,  мы же тогда его сразу поставили
на кухню, чтобы случайно не забыть.
     - Как же мы забыли.- сокрушался Андрей,  пока вез это мно-
гочисленное семейство к дому.
     После возвращения  он  оставил  Павла  Ивановича  с Аней и
детьми, а сам уехал за остальными.  По дороге он заехал в  нес-
колько магазинов,   походил по их подвалам,  где только и нашел
довольно много и весьма неплохих продуктов,  фрукты,  соки, все
то, что раньше в основном выносилось через черный ход
     В небе же все так же высоко сияло солнце.
     Казалось, что оно с удивлением смотрит вниз на своих новых
соседей, которые и не собираются отпускать его на ночной покой.
Однако в  щедрости  его лучей чувствовалась и какая-то радость,
ведь до чего же скушно,  когда твоему теплу некому так безмерно
и счастливо радоваться,  как это делали и взрослые,  и дети,  и
неожиданно просто чудом помолодевшие животные.
     Они с шумом и визгом носились по этому зеленому и бескрай-
нему простору, который весь принадлежал теперь только им.

Глава 3
     Остаток своего "человеческого" дня они провели, сделав ге-
неральную уборку в нескольких комнатах того самого  маленького,
но довольно вместительного домика.  Они с Павлом Ивановичем вы-
несли из нескольких комнат лишнюю и ненужную  для  них  мебель,
горы бумаг и всяких мелочей. Потом чисто вымыли полы.
     Андрей вновь уже с Аней сьездил по магазинам, где они выб-
рали себе  материал  для  штор,  причем нужен был самый темный,
чтобы не пропускал солнечный свет.  Кроме этого они выбрали не-
обходимый ассортимент посуды, разные чайники, плитку, полотенца
и многое из того,  что нужно для того,  чтобы прожить даже один
день.
     Из спальных принадлежностей они взяли   пока пять комплек-
тов раскладушек, одеял, простыней, подушек, и вернувшись быстро
приготовили всем временное пристанище для первой "ночи".
     При этом  однако  никто из взрослых однозначно не мог ска-
зать, а будет ли у него эта первая ночь, если в этом мире похо-
же время  совсем  не  движется,   как  и  солнце  - его главный
часовщик.
     Но сделав  все,  что было необходимо и "поужинав" довольно
неплохо, они все почувствовали страшную усталость  и  мгновенно
уснули, стоило  лишь  прилечь  на  свои  уютные лежбища в своих
спальнях.
     Перед сном Андрей сорвал с найденного им в этом домике от-
рывного календаря первый листик с той датой, с которой началась
здесь их вечная жизнь.
     Толстые стены этого старого, если даже не старинного доми-
ка, который по видимому был построен давным давно морскими офи-
церами, осваивавшими эти земли,   не  пропускали  жар  палящего
солнца, свет которого сдерживали темные шторы и ночь среди это-
го вечного дня была чем-то похожа на настоящую.
     Уснули крепко даже животные, уставшие тоже от обилия давно
забытых ими ощущений молодости.  Только пение птиц иногда нару-
шало тишину их сна.
     Утром, разбуженные разноголосым пением птиц и повизгивани-
ем собак, они на скорую руку закусив пошли все вместе к морю.
     - Дядь Андрей?- спросил его перед этим Сережа,-  А  у  вас
удочки есть?
     - Да,  а неплохо бы нам и порыбачить было,- подхватил  его
идею Павел  Иванович и с сомнением,  вдруг в чем-то засомневав-
шись, посмотрел на Андрея.
     - Удочки-то  мы конечно найдем,  но вот рыбок нам еще надо
вначале развести столько,  что им тесно станет в море,- ответил
им со смехом Андрей,  и чтобы скрасить их возможное разочарова-
ние, показал им надувную лодку, маску, которые он вчера прихва-
тил в одном из магазинов...
 	Яька мысленно сразу вспомнил как нужно  плавать  и  его
легкое тельце младенца хорошо держало его на воде. В ней он по-
хоже был намного увереннее, чем на земле, более тяжелой для его
слабеньких еще ножек.
     Только Павел Иванович,  кошки да козлята остались пока  на
берегу.
     - Да я,  честно говоря и плавать-то не умею.   Это  я  так
прошлый раз  похвастал.-  прищурившись  от солнца говорил тот в
свое оправдание,- Я просто люблю сидеть на берегу и смотреть на
воду.
     Но жаркое,  хотя и не полуденное солнце не дало  им  долго
позагарать.
     - Надо срочно ставить большие зонтики и вообще  обустроить
этот чудный пляж.- Размышлял вслух Андрей.
     - Я бы предложил...- начал Павел Иванович и подумав  нем-
ного занончил,- Начать прямо с сегодняшнего дня, вот прямо сей-
час по маленькому кусочку этой планеты приводить в порядок.
     - Как у Экзюпери?- спросила его Елька.
     - Да!  И начать с этого пляжа...  Немного уберем мусор и в
следующий раз уже будет чище...
     - А я поставлю здесь зонтики и лежаки...- продолжил Андрей.
     Они быстро  все вместе убрали от мусора,  битых стекол не-
большой кусочек пляжа и вокруг и вправду стало лучше.
     - А  давайте мы везде будем понемногу убирать?- робко про-
должила мысль Павла Ивановича Аня,- В городе так много  мусора,
а ведь дворников нет...
     Это была их первая гениальная идея в этом мире

Глава 4
     За первую "неделю" они успели сделать очень много дел.
     Во-первых, уделяя этому каждый день совсем немного времени
они навели порядок почти на всем пляже, где Андрей соорудил ак-
куратные с широкими шляпками матерчатые зонтики и в одном  месте
даже насыпал широкую плошадку песком,  чтобы детям было где иг-
рать. Пляж ведь весь был каменистым,  усеяным гравием, щебнем и
крупными остроугольными  камнями.   Песок был лишь в нескольких
местах под водой, откуда его и доставал он.
     Кроме этого  они убрали почти всю территорию вокруг их ма-
ленького домика, а также на прилегающих улочках, сделали легкий
косметический ремонт самого дома.
     Теперь у них там было три спальни,  большой  зал-гостиная,
зал для  занятий,  кабинет Павла Ивановича и мастерская Андрея.
Кроме этого они обустроили для Ани большую и просторную  кухню,
к которой примыкала столовая комната. Кстати сказать, с кухни в
этот раз они и начали. Андрей привез сюда из каких-то сверхсек-
ретных запасников  городской промтоварной базы множество разных
импортных кухонных комбайнов,  посудомоечную  машину,   большую
электропечь с програмным управлением, морозильники, большие хо-
лодильники, то есть все то,  чего они раньше не видели на  при-
лавках магазинов и даже не представляли,  что оно там,  у них в
прошлом существовало.
     Андрею, не говоря уже об Ане, так понравились все эти эле-
гантные и добрые машины,  превращающие хлопотное занятие приго-
товлением пищи в какое-то подобие процесса управления минизаво-
диком, что он не удержался и  развез  все  оставшиеся  на  базе
машинки по  квартирам  своих  знакомых.  Особенно он постарался
загрузить, насколько это ему позволили площади,  крохотную  ку-
хоньку холостяцкой квартиры Виктора Столетова. Она осталась то-
му после его родителей, которые как и он оба всю жизнь прорабо-
тали с техникой, но на кухне кроме одной сковороды и нескольких
кастрюль никаких технических приспособлений не оставили.
     - Теперь  Столетов вынужден будет жениться,- радовался про
себя Андрей.  Эти его выходки заронили в голову одну весьма ин-
тересную мысль,   исполнение  которой он решил пока отложить на
потом.
     Здесь же в запасниках он обнаружил множество других нужных
вещей, ассортимент которых мог вполне,  появившись на прилавках
магазинов, сделать их некоторым совершенным образчиком таковых.
И когда он рассказал Павлу Ивановичу,  где берет все эти  вещи,
привозимые домой,   у того практически совсем исчезли последние
сомнения относительно правомерности их "приватизации".
     А ведь там в запасниках было сосредоточено именно то,  что
им было нужно для полного обустройства их жизни.  И там не надо
было по  полчаса бродить среди прилавков в сомнениях - а что же
еще может тебе пригодиться из этой  массы  ненужных  предметов,
которые и лежали-то на прилавках, потому что не очень были нуж-
ны покупателям. В запасниках же лежало именно то, что было нуж-
но...
     Павел Иванович почти с первых дней уже начал понемногу за-
ниматься с детьми. Он проводил с ними коротенькие - летние уро-
ки по истории,  географии,  грамматике,  а главное читал им не-
большие лекции по искусству. В зале занятий он также оборудовал
что-то наподобие художественной мастерской,  для которой Андрей
достал ему пока три мольберта и множество красок, кистей, холс-
тов а также других предметов,  что ему заказывал Учитель.  Он и
дети теперь тпк и звали Павла Ивановича - Учитель.
     В его мастерской пока хозяйничал один Сережа,  сбегаю сюда
с перемен,  которые им устраивал Учитель.  Но Андрей пока кроме
как для того,  чтобы занести найденные им приборы,  или детали,
не заходил в мастерскую.
     Все свое "свободное" время он использовал на  обустройство
жизненного пространства для остальных питомцев.
     В здании кинотеатра,  что находился через дорогу  напротив
их домика, он починил фонтан и вычистил запущенный бассейн вок-
руг него, пустив в него золотых рыбок. Для других рыбок помель-
че он нашел где-то в городе большие аквариумы и также привез их
сюда. В этих аквариумах было все,  кроме самих рыбок.  Они были
словно меблированные квартиры, ждущие своих жильцов.
     В зале было прохладно, светло и рыбкам было привольно пос-
ле тесных аквариумов.  Пока их еще было  мало, около  года  они
вполне могли жить и в этих своих первых водоемах.  Затем  нужно
будет подискивать  другой более просторный водоем.  Особенно он
беспокоился об аквариуме, наполненном моркой водой, где плавали
две четыре  красивые  рыбки,  названия которых он даже не успел
спросить у хозяев.  Когда он брал его,  в нем было много, около
пятнадцати рыбешек, но оказалось только четыре были старше семи
лет.
     С птицами было сложнее.  Выпустить их на волю Андрей  пока
не решился,  ведь он не знал,  насколько они готовы к ней, живя
всю жизнь в клетках.  Но чтобы приучить их к простору, разыскал
где-то тонкую  металлическую  сетку  и  сделал для них огромный
вольер над двумя маленькими деревцами.  Вольер  примыкал  одним
боком к  одному из помещений кинотеатра,  в которое птицы могли
влетать в открытую дверь,  чтобы прятаться от солнца  на  время
сна.
     Для козочек он также сделал  что-то  наподобие  небольшого
дворика, где стояли для них поилка, кормушка. В полуподвале до-
мика он отгородил и обустроил место для их сна. Что-то подобное
он соорудил и для двух кроликов.
     Когда их всех станет больше,  можно будет и  отпустить  их
совсем на волю,  но пока рисковать не стоило. Слишком много они
будут значить,  да и уже значат для них в этом пустынном и без-
жизненом мире.
     И когда Андрей в минуты перекура садился на траву у дома и
покуривая сигарету  наблюдал за этими маленькими но самоуверен-
ными созданиями, он уже совсем не ощущал себя здесь одиноким.
     Собаки же пока жили и спали в нижней комнатке,  где раньше
по-видимому сидел вахтер. Это были два игривых щенка, один кол-
ли, другой,  точнее другая - лайка,  и все к ним относились все
равно как к своего рода сторожам, хотя охранять их жилище вроде
было не от кого.
     Иногда у  Андрея  мелькала мысль,  что надо бы поскорее со
всем этим закончить и взяться за свои дела в мастерской.  Но он
тут же одергивал себя с усмешкой - ведь впереди у него была не-
обьятная жизнь, где он все успеет переделать.
     А сейчас каждый из них должен был получить самые необходи-
мые для жизни условия.
     Единственное, что он успел сделать помимо этих занятий  по
хозяйству -  это  выполнил одно из своих обещаний Василию,  что
всколыхнуло в душе множество воспоминаний,  а также напомнило о
целом ряде намерений, но пока он решил отложить все это...
     Хотя заполучив в свое распоряжение машину, Андрей на удив-
ление успевал переделать за день множество дел и найти в городе
почти все, что ему требовалось. К концу недели он исходя из не-
обходимости завел   себе  уже несколько автомобилей:  тот самый
микроавтобус, маленький грузовичок и просто легковую машину, на
которой можно было бы ездить к примеру... ну прогуляться.
     А ведь раньше он даже и не ощущал какой-либо необходимости
иметь транспорт,   если не говорить больше - не хотел его иметь
из-за тех пролбем,  что возникали вместе с ним:   необходимость
его где-то хранить,  ремонтировать и еще и содержать на что-то.
Сейчас этих проблем не было. Хранить его можно было где угодно,
только бы не мять траву колесами...
     К концу этой первой очень насыщеной недели все они, уйдя с
головой в свои дела, в обустройство своего маленького жизненно-
го пространства, и чуть даже удалившись друг от друга из-за от-
сутствия времени  на общение,  ужасно вдруг соскучились друг по
другу.
     - Что-то у нас с вами не совсем правильно поставлено дело,
- пробурчал однажды за обедом Павел Иванович,- Мы с вами  опять
по старой традиции и жизнь и неделю начинаем с понедельника,  с
рабочих будней.
     - А как нужно?- спросил его Андрей, спешащий доесть обед и
пойти по делам.
     - А неделю нужно начинать с воскресения, понимаете?- отве-
тил ему Павел Иванович,- чтобы вся неделя была не единым трудом
кошмарным, а работой во благо,  в удовольствие и ради последую-
щего отдохновения.
     - Что же вы предлагаете?- спросил удивленно Андрей.
     - Предлагаю вам выбросить те календари, что вы нашли. А мы
вот тут с ребятишками вместе сделали новый принципиально кален-
дарь, по которому завтрашний первый день следующей нашей с вами
недели нарисован  красным  цветом  и обозначен как воскресение.-
говоря это он хитро подмигнул детям и те довольные прыснули ти-
хим смехом.
     - Потрясающе!- восхитился Андрей,- И я вроде как раз  пер-
вый вал дел переделал и даже немного устал. Что же будем делать?
     Проблема отдыха для него была ранее просто неразрешима. Он
не знал когда, сколько, как и зачем вообще отдыхать. Его работа
- это и был его отдых. И единственное, в чем он ощущал неудобс-
тво, что такой вид его отдыха не совсем подходит его семье,  но
он тут же забывал о своих угрызениях совести,  как только попа-
дал в свой чуланчик.
     - Так вот,  поработали мы в поте лица своего шесть дней, а
на седьмой  день в качестве отдыха я предлагаю экскурсию по го-
роду.- многозначительно и торжественно произнес Павел Иванович.
 - Вы ведь, я уверен, так ловко путешествуя по времени, истории
даже нашего города хорошо не знаете?
     - Если не сказать,  что вообще не знаю.- пробурчал Андрей,
впервые за много лет ощутив себя школьником.-  Хотя  кое-что  в
истории я успел уловить, но...
     - Вот мы и пойдем на первую нашу экскурсию в  исторический
музей. Все согласны?- окинул он их вопрошающим взглядом.- Дого-
ворились!...
	Лучше бы они туда не ходили...