Аннотация: Не стоит работать, когда у Вас температура.
В комнате было тепло. За окном стояла жаркая летняя ночь, прогревшая не только воздух, но и камни в этой мрачной темной башне. Лави в очередной раз вгляделся в текст древней легенды и поморщился: работать не хотелось от слова "совсем". И дело было вовсе не в позднем времени суток - с задания в Мартеле до сих пор не вернулся Канда. На памяти Лави такое было впервые. Конечно, Комуи отправил подкрепление: Линали и этого новенького парнишку, успевшего уже произвести фурор - Аллена. Сам Лави его ещё не видел, но уже был наслышан. Конечно, умом юный Книжник понимал, что сам он в это время был на задании в Швеции, устал и продрог до простуды и высокой температуры, что Линали намного опытнее его, да и с Кандой у неё отношения не в пример лучше, а Аллена надо проверять в деле, но...
Сильное беспокойство не давало сосредоточиться на работе. Похоже, все-таки, Панда не зря пенял нерадивому ученику за лишние привязанности в ущерб работе. Отношение к Канде вышло за рамки рабочего и переросло как минимум в дружбу. Жаль, не взаимно.
Лави покосился на кровать, но терпеливо продолжил сосредоточенное изучение старинной легенды об исцеляющем цветке.
- Давным-давно на западе жила ведьма, и был у неё сад, прекраснее которого не было в целом мире, а вот детей у неё не было. И страшно завидовала ведьма людям, а потому никого не пускала полюбоваться на свои цветы, наказывая смельчаков жуткими муками. В те времена правил страной мудрый царь со своей молодой супругой, и должна была вскоре случиться у них радость - царица ждала наследника. А ещё у царицы была любимая служанка - цветочница. И надо же было такому случиться, что и служанка под стать госпоже ждала прибавления в семействе.
И вот как-то отправился царь на охоту, а жене строго-настрого запретил покидать покои и выходить на улицу. А чтобы не ослушалась она и не погубила ни себя, ни дитя, позвал он к ней сказителей и велел им рассказывать царице и будущему наследнику только добрые истории со счастливым концом. На том и порешили.
Уехал царь, царица заперлась у себя в покоях и стала слушать сказителей. Вот и рассказал один из них о том ,что есть в городе сад, а в саду том растет удивительный цветок лотос. И кто этот цветок увидит - останется молодым навечно. А того не сказал хитрец, что принадлежит сей сад ведьме, и что не дает она своим садом любоваться. Но с того дня царица даже с лица спала: все слова и мысли у неё о цветке о том волшебном. Даже есть и пить перестала: целыми днями сидела у окна, поджидала мужа и о цветке думала постоянно. От мыслей совсем похудела и побледнела, а потом и вовсе слегла.
Царь на порог, а его челядь ревом встречает: царица с кровати встать не может - только о лотосе своем думает. Дитя во чреве слабеет. Созвал царь бояр своих и ближников, и стали они судить да рядить, как царицу спасти. Среди них был один старенький и седенький думный дьяк, он и посоветовал царю к ведьме обратиться, да цветок волшебный попросить. Взгрустнул царь, да делать нечего - выхода другого нет, только к ведьме обращаться. Но на поклон к ней пошел.
Над горем царским ведьма только посмеялась и прошамкала:
- Отдашь мне за цветок то, что имеешь, но не знаешь. Тогда лотос тебе отдам.
Пришлось царю согласиться ради спасения жены любимой. Дала ведьма ему цветок, и привез он цветок домой. А дома двойная радость: у царицы и у цветочницы дети родились: у служанки дочь, у госпожи сынок. Посмотрел царь, посмотрел на это, и пришло ему в голову детей подменить: отдать цветочнице на воспитание царевича, а служанкину дочку ведьме отдать. И поменял детей в люльках, но того не знал царь, что любовь к дочери в цветочнице преодолеет патриотизм, и та подменит младенцев обратно. И в назначенный день отдал царь своими руками ведьме свое дитя, сам того не ведая. А чтоб не заметила ведьма подмены, сказал он старухе, что родила царица дочь.
Только ведьма за порог, правда и раскрылась. Крик поднялся во дворце, плач вселенский, да поздно: ведьмы с дитем и след простыл.
Прошло с тех пор восемнадцать лет, а ведьма с ребенком так и не были найдены.
Рыжий разбойник, спасаясь от приятелей, с которыми не поделил награбленное, выскочил на поляну в лесу и обомлел: посреди поляны возвышалась башня из отполированного камня. Дверей в башне не наблюдалось, только в вышине, под самой крышей виднелось зарешеченное окошко. И никакого жилья кругом. Разбойник, удивленный таким строением, заметил узкую тропинку и, поняв, что люди появляются тут регулярно, решил дождаться их и посмотреть, как же они в башню попадают? Спрятался он в кустах и стал ждать. Долго ли, коротко ли, но наконец пришла по тропинке ведьма, подошла к башне и запела:
"Солнца яркий луч, путь найди во тьме,
Я прошу верни, что так желанно мне,
Раны исцели, жизни свет пролей,
Я прошу верни, что так желанно мне...
Из-под ног у неё проклюнулся росток вьюнка, и мгновенно оплел башню от самого подножия до окна, и по этому вьюну забралась ведьма на самый верх. И когда уже была она у самого окна, мелькнуло в проеме узкое девичье лицо, обрамленное длинными черными прядями, и понял разбойник рыжий, что украла неизвестная красавица его сердце. Утром следующего дня выбралась ведьма из окна и вновь спустилась по вьюнку вниз, и слышал разбойник ,как строго-настрого приказала она девушке у окна не торчать и башню не покидать. Но едва она скрылась из виду, бросился разбойник к башне и запел:
"Солнца яркий луч, путь найди во тьме,
Я прошу верни, что так желанно мне,
Раны исцели, жизни свет пролей,
Я прошу верни, что так желанно мне...
Вырос вьюнок и оплел башню от подножия до самого окошка, и влез по нему рыжий прохвост в окно. Едва выпрямился, а к его шее уже лезвие заморского меча приставлено, и держит меч тот небывалый вовсе не женская рука.
Испугался разбойник и спрашивает:
- А где же та прекрасная дева, что ведьму встречала?
Страшным гневом исказились черты юноши напротив, и процедил он, из последних сил сдерживаясь:
- Бабка-дура всю жизнь меня в бабские тряпки рядила, думая, что я девка, а теперь и ты туда же! Говори, зачем лез, и проваливай!
Смутился рыжий разбойник, да делать нечего - правду сказал:
- Думал я, что ты девушка, поцеловать хотел, да руку и сердце свои предложить.
Скривился юноша от этих слов ещё сильнее, но говорит:
- Поможешь отсюда сбежать, сам тебя поцелую, куда скажешь, слово даю. А моё слово крепче камней, из которых эта башня сделана.
Разбойнику хоть плачь: и целовать уже не хочется, и пленнику башни помогать надо. Пересилил он себя, подошел к окну и запел:
"Солнца яркий луч, путь найди во тьме,
Я прошу верни, что так желанно мне,
Раны исцели, жизни свет пролей,
Я прошу верни, что так желанно мне...
Вырос вновь послушный вьюнок до окна башни, и спустились молодые люди по нему вниз, да только не удержался разбойник на стеблях, да и сорвался. Упал, ударился, встать не может, все тело ноет, и голова болит. Чувствует - трясет его кто-то, открыл глаза, а над ним юноша тот склонился и цедит:
- Тебе других мест спать мало, ты здесь разлегся?
Разбойник решил, что раз умирать, так хоть поцелуй в последний миг своей жизни урвать, привлек он мечту свою несбывшуюся к себе и крепко поцеловал в уста сахарные. Тот, видно, про уговор забыл: аж отшатнулся, но разбойник этого уже не видел - его глаза вновь зарылись...
За окном светило яркое осеннее солнце, и ветер гнал мимо окна быстрые белые облака. Лави открыл глаза и ошалело осмотрелся: он лежал на больничной койке, а рядом на стуле мирно дремал объект его недавних помыслов. Отчего-то стало не по себе, и решив не продлевать агонию, Лави слегка кашлянул. Канда мгновенно открыл глаза и хмуро воззрился на юного книжника. Пришлось сглотнуть и поинтересоваться:
-Э-э, Юу, а ты давно приехал?
- Вчера, - был лаконичный ответ. Вот только презрительный взгляд стал ещё презрительнее. Лави рискнул продолжить разговор:
-Э-э, а что вчера произошло?
В следующий момент ему захотелось умереть и не воскресать, ибо Канда мрачно отозвался:
- Ты украл мой первый поцелуй, сволочь! И посмел это забыть!
И прежде, чем сбежать из больничного крыла, спасаясь от мугена, Лави ещё успел подумать, что некоторые чудеса случаются и без Чистой Силы.