Захаров Александр : другие произведения.

День игрек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  День "Игрек"
  
  1
  
  Путь от дома до работы занимал семь минут, но в последнее время на нём часто случались неприятные встречи. Вот и сейчас прямо перед калиткой в высоком глухом заборе стоял городской сумасшедший с плакатом "Y=смерть". Брезгливо обойдя его, начальник информационного отдела представительства Корпорации "Игрек" в одной зарубежной столице Юрий Алексеевич Ширшов набрал на кодовом замке цифры "1-3-4-8" и вошёл в маленький дворик Представительства, засаженный ухоженными деревьями и кустарниками. Среди них стоял флагшток с корпоративным флагом - ядовито-зелёной буквой Y на чёрном фоне.
  
  Юрий Алексеевич набрал на панели у входной двери бетонного, выбивавшегося из ряда особняков XIX века офисного здания тот же код, сдал охраннику на хранение мобильный телефон и получил ключ от кабинета. По пути он заглянул в канцелярию. Заведующая, Валентина Петровна, на стене позади которой висело несколько календарей с иконами и маленькая семейная фотография в рамке, вежливо поинтересовалась здоровьем жены и дочери и вручила накопившиеся документы. Их было немного: обзор прессы (спасибо Тимофею, всегда до девяти успевает сделать), приказ центра об очередном усилении мер безопасности с листком ознакомления, заявление Кати на отпуск и также подготовленный Тимофеем проект письма редактору "Телеграф". Усевшись за стол в кабинете, Юрий Алексеевич завизировал заявление, расписался в ознакомлении с приказом, не читая его, отложил в сторону проект статьи, а затем углубился в обзор СМИ. Убедившись в своё время, насколько дотошно и добросовестно составлял все документы его сотрудник, Юрий Алексеевич больше не утруждал себя чтением газет и интернета: обзоры давали ясную картину происходящего и освобождали от неприятных эмоций, неизбежно возникавших от нападок журналистов на "Корпорацию Игрек". А нападок было немало, и в последнее время их число и изобретательность только увеличивались. Телевизор Юрий Алексеевич для порядка включил, правда, приглушив звук. Так и есть: по "Новостям 24" лежали в языках пламени чёрные длинные мешки, полицейские с раскосыми глазами отгоняли беснующихся людей от костра, следующим кадром - женщина в плаче заламывала руки над маленьким чёрным мешком. Юрий Алексеевич выключил телевизор: подошло время утреннего совещания.
  
  Вместе со своими коллегами он зашёл в кабинет директора.
  
  -Здорово, орлы! - улыбнулся вошедшим Виктор Сергеевич, грузный мужчина лет семидесяти с квадратным морщинистым тёмным лицом и зачёсанными назад седыми волосами. Он, кажется, был здесь всегда - прежних директоров никто не помнил, да и роль у них была совсем другой, как и роль представительства и самой корпорации в те незаметные годы. - Чем порадуете?
  
  Начальники отделов расселись за длинным столом. По давно заведённой традиции, первым отчитывался глава производственного отдела - молодой, но уже хорошо освоившийся на своём ответственном месте.
  
  - Недельный план по производству культуры выполнен полностью. Сейчас тестируем на вирулентность. Единственная проблема - сложности с закупкой питательной среды, под давлением лоббистов партнёры разорвали контракт.
  
  - Серёжа, твою ж мать. Сами не могут, что ли? - поморщился Виктор Сергеевич. - Бульон сварить, или что там у них. Такие дела воротят, а простейшим сырьём себя не обеспечивают.
  
  - Не могут, Виктор Сергеевич, - ответил начальник производственного отдела. - Да, питательная среда несложна в приготовлении, но для этого потребуется существенно расширять мощности предприятия. А средств на это нет, это ведь основные фонды. Плюс вопросы безопасности. Ещё несколько десятков человек, которые будут иметь доступ к информации о работе нашего поставщика. Лучше закупать на стороне. Мои люди усиленно ищут альтернативных производителей, сегодня-завтра направим им коммерческие предложения.
  
  - Хорошо, - махнул рукой директор. - У тебя что?
  
  Сухой, энергичный начальник экспедиторского отдела откашлялся. Соседи инстинктивно отодвинули свои стулья.
  
  - Поставленные задачи мы выполнили.
  
  - И молокозавод?
  
  - Да, и молокозавод.
  
  - Молодцы.
  
  - Но прошу в очередной раз рассмотреть вопрос о заключении контракта с городским подрядчиком. Наши возможности уже исчерпаны. Наших людей и полиция, и журналисты знают. Надо нанимать курьеров. Иначе зайдём в тупик.
  
  - Ну что ты, Геннадий Фридрихович, в бутылку лезешь, - поморщился Виктор Сергеевич. - Всё у вас получается. Контракт - это отдельная статья расходов. А с людьми твоими что прикажешь делать? Не сокращать же. Штатка должна быть заполнена.
  
  - Прошу вас, посмотрите на производственный отдел. Они же сами над пробирками не сидят, а контролируют подрядчика, с исследователями работают. Я это в том смысле, что аутсорсинг показал свою эффективность. Ну в самом крайнем случае переведёте пару человек в информотдел, я заранее согласен, вон Юрий Алексеич на каждом совещании жалуется на недостаток штыков.
  
  - Ладно, пиши депешу, я позвоню в центр, попробуем, чем чёрт не шутит, - согласился Виктор Сергеевич. Его уважали в коллективе за эту готовность выслушивать подчинённых, пусть неохотно, но принимать современные подходы да и вообще - за внимание к людям. - Джи-Ар, что у тебя? Блядь, не могу название твоё выговорить, напридумывали в центре, не могут по-русски назвать.
  
  Эти слова звучали буквально на каждом совещании в течение последних нескольких лет, и начальник отдела Джи-Ар, круглый, почти всегда улыбавшийся Семён Евгеньевич удивился бы, если бы их не услышал.
  
  - У нас тоже есть чем похвастаться, запланировали вашу встречу в парламенте завтра в двенадцать (директор кивнул), десять депутатов подтвердились, симпатизирующие нам и нейтрально настроенные. Продолжаем переписку с Минздравом, отвечаем на претензии благодаря нашим юристам, скоро рассчитываем закрыть вопрос. С полицией отработали в позитиве, там согласны не раздувать последний эпизод и в целом относиться лояльно, но потребуются расходы.
  
  - Это инструкцией предусмотрено, пиши служебку прямо сейчас, я подпишу, спустим в бухгалтерию.
  
  - А уже готово, Виктор Сергеевич, - протянул бумагу Семён Евгеньевич.
  
  Директор не глядя надписал "СОГЛ" своим размашистым почерком и вернул лист назад. - Ещё есть что? Если нет, выслушаем информотдел, у вас всегда много. Читай сводку свою.
  
  Директор откинулся в кресле, Юрий Алексеевич взял выжимку из сводки, отдельно подготовленную Тимофеем для совещания, и стал читать скучным голосом.
  
  - В информпространстве доминирует тема инцидента в Туонг-Квок, о нём в фактологическом ключе сообщают все телеканалы и газеты, цитируют иерсинофобские обвинения местных медиков и пресс-службы ВОЗ. При этом "Новости 24" пытаются связать с инцидентом деятельность таиландского представительства Корпорации, научное приложение к "Времени" дало целый разворот об известных событиях 1348 года, проводя параллели с ситуацией с Туонг-Квок, а "Телеграф" поместил заметку "Вчера в Таиланде, завтра у нас (вопросительный знак)" с нападками на наше представительство и на вас лично. Также напечатана карикатура.
  
  - Можно посмотреть карикатуру? - спросил Виктор Сергеевич. Он выслушивал неприятные новости с полным спокойствием.
  
  - Халитов сделает вам копию.
  
  - Только пусть цветную сделает.
  
  - Конечно, как скажете. Имеется запрос на ваше интервью от радио "Молния FM". Нами подготовлен проект ответа в "Телеграф", сейчас последние штрихи отрихтую и дам вам на подпись. Работаем по соцсетям представительства, заканчиваем квартальный отчёт, готов по этому вопросу доложить отдельно.
  
  - Не надо, я тебе верю, ты в этом деле смыслишь, - отмахнулся директор. - А интервью давать не буду, придумай какой-нибудь благовидный повод для отказа.
  
  - Хорошо, Виктор Сергеевич. Так и сделаем. И есть ещё предложение, не знаю, понравится ли вам.
  
  - Давай своё предложение, сразу говорю, что не понравится, - на это замечание директора коллеги дружно хихикнули.
  
  - У нас сложились хорошие, доверительные отношения с рядом местных блогеров, подвергающих сомнению нарратив мейнстрима. То есть общепринятую трактовку событий, которую истеблишмент навязывает населению через СМИ. Ищут несостыковки, откровенно высмеивают. В том числе и по иерсиновской тематике. Очень остроумные молодые ребята, я встречался с ними. Имеют огромную аудиторию, сравнимую с числом подписчиков печатных СМИ.
  
  - Короче, Склифосовский, - прервал директор. - Денег надо твоих бойцов подкормить? Так и скажи.
  
  - Не совсем. Денег они не требуют, наоборот, очень гордятся своей независимостью. Однако надо действительно думать о неких формах поощрения. Есть предложение - выпустить брендированный мерч, иронизирующий над домыслами о связи корпорации с медицинскими инцидентами, и дарить его нашим медиа-партнёрам. А они будут их разыгрывать среди своих подписчиков. Например, плюшевую бациллу иерсинии, или маску, ну вы знаете, с клювом такую, средневековую, с нашим логотипом. Мы подготовили десять предложений, включая брендированные ручки и блокнотики, с расчётом цены. Что думаете, Виктор Сергеевич?
  
  Виктор Сергеевич несколько секунд молча смотрел на начальника информотдела.
  
  - Что ты выпустить хочешь? - наконец спросил он тоном, в котором не слышалось ничего хорошего.
  
  - Мерч, Виктор Сергеевич.
  
  - Хуерч! - рявкнул директор. - Это у тебя Рамиль такой умный, молодой да ранний?
  
  - Нет, не Равиль.
  
  - Ну значит, неугомонный Тимофей твой. Ты бы вряд ли сам такую херню придумал, мы с тобой давно работаем. А зачем слушаешь дурака?
  
  - Идея действительно Ильина, и мне она показалась осмысленной с точки зрения имиджа, нашей открытости.
  
  - Давай, давай, - замахал отошедший уже Виктор Сергеевич. - Про открытость тебе начальник отдела безопасности много чего расскажет. Не хочу больше тебя слушать. Что у нас по безопасности?
  
  Начальник отдела безопасности, человек внешности неприметной, которого выделяли только вечно прищуренные глаза, был краток.
  
  - Несколько вопросов, доложу после совещания. И хотел бы напомнить коллегам о необходимости до конца месяца сделать укол ПЧВ, медпункт работает до шести.
  
  - Это действительно важно, обратите внимание сами и доведите до подчинённых, - подтвердил директор. - Всем спасибо, все свободны, кроме тебя, конечно, Фёдор Фёдорыч.
  
  Все вышли, безопасник остался.
  
  Не разговаривая друг с другом, начальники разошлись по отделом. Недовольный собой - зачем пошёл на поводу у этого комсомольца? - Юрий Алексеевич сел править статью и, конечно, всю почеркал. Потом вызвал сотрудников отдела в свой кабинет. Постучавшись, те зашли почти одновременно. Тимофей (в безукоризненном синем костюме) и Равиль (в мятой рубашке под пиджаком и без галстука) сели за стол, Катя (в строгом деловом костюме) - на стул у стены.
  
  - Здравствуйте, коллеги, - Не дожидаясь ответа, Юрий Алексеевич продолжил. - Снова из-за вас я на совещании огрёб. Не прокатила идея с мерчем. Не принимает её руководство.
  
  - Можно я схожу и объясню, - рванулся Тимофей Ильин. - Мы же так нанесём двойной удар по нашим недоброжелателям. Нас изображают как каких-то мрачных торговцев смертью, а мы берём и показываем, и что способны к самоиронии, и что открыты к взаимодействию, и вдобавок...
  
  Юрию Алексеевичу захотелось "включить директора", но он сдержался.
  
  - Не надо. Всё я объяснил, и объяснил теми словами, которые может воспринять Виктор Сергеевич. Он сейчас категорически против. Если очень хотите, поднимем вопрос снова через пару месяцев при удобном случае. А сейчас к вашему проекту письма. Пройдёмся по правкам. Я хотел бы, чтобы все послушали, чтобы мы везде транслировали одно и то же, дули в одну дуду, так сказать.
  
  Все достали блокноты.
  
  - Значится так. "Провокация в Туонг-Квок стала очередным примером иерсинофобской истерии, раскручиваемой так называемым медицинским сообществом". Про сообщество вычёркиваем, мы уважаем медицину, пусть будет просто "раскручиваемой в настоящее время". "Беспочвенные обвинения, выдвигаемые в адрес Корпорации Игрек, перешли уже все разумные границы". Ну окей. "Так называемые профессионалы от медицины ничтоже сумняшеся объявляют несомненно трагическое событие - смерть 124 человек в течение двух суток - результатом распространения микроорганизма Yersinia pestis и требуют признать подрывной деятельность Корпорации и её представительств, а бактерию вообще уничтожить, стереть с лица земли". Тот же косяк - в начале должно быть "политики, не имеющие ничего общего с медициной".
  
  - Это же вывод комиссии ВОЗ, - подал голос Равиль.
  
  - ВОЗ - политическая организация, - возразил Юрий Алексеевич. - И все решения в ней заранее предрешены иерсинофобским лобби. Кстати, этот тезис запишите для использования в соцсетях или следующих статьях. "Между тем, связь между иерсинией и гибелью жителей Туонг-Квок нельзя считать доказанной, даже если тесты выявили наличие этого микроорганизма в биоматериалах покойных". Добавить: тесты, надёжность которых вызывает сомнения у ряда профессиональных бактериологов. "Мейнстримные медиа замалчивают ряд важных фактов об инциденте. Так, стало известно, что из скончавшихся как минимум трое в детстве болели корью, а двое в течение последнего года перенесли удаление аппендикса". Правильно, но главное-то где? На самой известной фотографии, которая во всех газетах, той, где десять трупов лежат, ни у одного не видно типичных бубонов!
  
  - Мы это обсудили, - попытался оправдаться Ильин - там просто места, где обычно бывают бубоны, прикрыты одеждой или простынями. Семь трупов из десяти вообще накрыты с головой.
  
  - И что? Бубоны на фото есть? Нет! Добавьте обязательно, это железный аргумент в нашу пользу. Так... "При этом тем нашим критикам, которые искренне хотят докопаться до правды, следует понимать, что огульное охаивание игрек-бактерии не приведёт к благоденствию человечества и не станет гарантией того, что инциденты, подобные произошедшему в Туонг-Квок, никогда не повторятся". Про гарантию и инциденты вычёркиваем полностью, вы как будто признаёте причастность. "Даже если эта бактерия и не является безусловно благотворной для человеческого организма, её исчезновение станет чудовищным ударом по биоразнообразию и приведёт к самым непредсказуемым последствиям для жизни на земле". Здесь стоит добавить Брэдбери, эффект бабочки, вот это всё. Дальше с абзаца. "На этом-то шатком фундаменте иерсинофобы строят обвинения против представляемой мной Корпорации, с параноидальной настойчивостью протягивая нить между трагическими событиями 1348 года" - снова трагическими, лучше сделайте "известными событиями", как вы сами в сводке пишете - "и современной научно-просветительской деятельностью представительства Корпорации. Чтобы рассеять любые сомнения, я приглашаю журналистов "Телеграф" лично посетить наш офис и убедиться в том, что его работа абсолютно транспарентна и не несёт никакой угрозы обществу". Блин, вы реально с дуба рухнули? Что мы им показывать будем? Производственный отдел?
  
  - Нет, производственный отдел не будем, - замямлил Ильин.
  
  - А что будем-то? - не отступал Юрий Алексеевич. - Я вас спрашиваю, Тимофей Сергеевич! Вы предлагаете что-то нашему директору, а что конкретно - сами сказать не можете.
  
  - Ну я думал, там, в нашу интернет-комнату зайти, в фонтанный дворик, к директору в кабинет, может в буфет....
  
  - И в чём это их убедит? Значит так, концовку полностью переделайте. Какую-нибудь историческую аналогию приведите, не знаю, сравните крестовый поход против Игрека с холокостом, с чем там ещё, вот, с колониализмом ещё можно. Сами подумайте. Понятно?
  
  - Понятно, - кивнул Ильин и за ним кивнули остальные.
  
  - И по итогам совещания. Вы, Катя, позвоните на радио "Молния FM", скажите, что директор сейчас, к сожалению, в командировке и не может дать интервью. Очень вежливо. Вы, Равиль, сделайте для директора цветную копию карикатуры из "Телеграфа" и отнесите в приёмную.
  
  - Карикатура же черно-белая.
  
  - Директор сказал - сделать цветную копию. Это приказ, его нужно выполнять. Что тут непонятного.
  
  - Всё понятно, Юрий Алексеевич.
  
  - Ну и отлично. Тимофей Сергеевич, что с блогерами? По отчёту крайний срок завтра.
  
  Почувствовав себя реабилитированным, Тимофей затараторил:
  
  - "Разбить стену лжи" без редактуры перепечатал в телеграм-канале наши тезисы по Туонг-Квок, 430 тысяч просмотров. "Голос правды" сам полностью переписал текст, правда, добавил, что из пяти членов комиссии ВОЗ трое евреев и один соросовец. Но у него 583 тысячи просмотров в телеге плюс 8 тысяч ретвитов. Его сильная сторона - разбор фотографий и видео, камня на камне не оставляет. В антиваксерский чат я сам писал, под ником Indieresearch, тема об угрозе повальной ПЧ-вакцинации отлично зашла. В фейсбуке этот мой пост из чата своровала группа "Мы не подопытные кролики", там 700 тысяч читателей. И регулярно нас репостят Даника Старр, Ветеран Алекс, Братья Кнебекайте. Эти - основные опорные точки в инста, у каждого более ста тысяч подписчиков.
  
  - Даника Старр - это из "Дискотеки 80-х" которая? - уточнил Юрий Алексеевич.
  
  - Да, она, - довольно подтвердил Тимофей.
  
  - А как вы на неё вышли?
  
  - Никак, она сама стала репостить, мы в ответ на неё подписались и лайкаем все посты.
  
  - А пригласите-ка её к нам, - попросил Юрий Алексеевич. - Виктор Сергеевич её очень любит, у него в машине её диск на повторе играет.
  
  Катя улыбнулась неожиданным музыкальным пристрастиям главного начальника, но сразу прикрыла рот рукой.
  
  - Конечно, напишем ей, - пообещал Тимофей.
  
  - Ну и отлично, - повторил начотдела. - Да, ещё на совещании напомнили сделать ПЧВ, пока медпункт открыт. Не забудьте.
  
  - Можно идти? - спросил Равиль.
  
  - Так уже обеденный час, идите, - отпустил "бойцов" Юрий Алексеевич и сам поспешил вниз.
  
  Он решил сначала зайти в медпункт, располагавшийся на минус первом этаже по соседству с отделом производства. Очереди почти не было: молодая бухгалтерша, по слухам мутившая с Семёном Евгеньевичем, и двое новых из экспедиторского, имена которых Юрий Алексеевич ещё не запомнил. Врач в герметичном костюме переписал в гроссбух данные удостоверения, скороговоркой перечислил возможные побочные явления и, набрав в шприц мутной жидкости из пузырька с наклейкой Vaccinum Pestosum, вкатил в предплечье укол. Расписавшись в гроссбухе, Юрий Алексеевич поднялся в буфет.
  
  Там, напротив, было людно. Руководство предпочитало, чтобы сотрудники обедали в офисе: и служебных разговоров за пределами территории меньше, и за гигиеной следить можно, и нет опасности нападения какого-нибудь городского неадеквата. Юрий Алексеевич взял салат весенний, судака с припущенным рисом и компот и двинулся к столику, где уже сидел позитивненький Семён Евгеньевич. От прилавка с кофе параллельно ему шёл с большой чашкой капучино Равиль. Он подрулил к столику с весело болтавшей офисной молодёжью.
  
  - Вижу, у вас тут пир во время чумы! - воскликнул он, и молодёжь замолчала на полуслове. Юрий Алексеевич увидел, что все сидевшие углубились в еду, дав Равилю место сесть и поставить чашку с блюдцем, но не отвечая на его приветствие.
  
  Семён Евгеньевич этого не слышал, поскольку разговаривал с завканцем. Валентина Петровна всегда переживала за людей и не могла скрыть своих эмоций.
  
  - Как наших ребят в Таиланде жалко! Видели по телевизору эти демонстрации у нашего представительства? Прямо как бешеные! Так бы и убили, а всё потому, что им промыли мозги и заставили верить в этот бред, что наши чуму разносят. Это же надо такое придумать!
  
  - Это, Валентина Петровна, их уже много лет обрабатывают. Вы же видели в "Телеграф" карикатуру на Виктора Сергеевича? Вот вы говорите - в Таиланде протестующие бешеные. А здесь что было в прошлом месяце, помните? Прямо перед нашим офисом. Мне самому машину поцарапали.
  
  - Я вот просто не могу понять, Семён Евгеньевич, за что они нас так. Разве мы их ненавидим? Разве мы с вами стоим у их редакции и желаем им смерти?
  
  - Приятного аппетита, Валентина Петровна, приятного аппетита, Семён, - подсел к ним Юрий Алексеевич.
  
  - Милости прошу к нашему шалашу, Юра! Мы, правда, уже заканчиваем, но лично для тебя готов взять кофе! - обернулся к нему начальник отдела с непроизносимым названием.
  
  - Кофе это я завсегда, - широко улыбнулся Юрий Алексеевич.
  
  - И вам приятного аппетита, Юрий Алексеевич, - приветствовала его завканц. - Извините, что я вас от еды отвлекаю, но вы все газеты читаете, как вы думаете, отразится на нас эта ерсенофобия?
  
  - Боюсь, что да, - ответил Юрий Алексеевич, жуя судака. - Но как конкретно, сказать пока сложно. Одно точно - просто так они от нас не отцепятся. Только честным людям бояться нечего. И Виктор Сергеевич своих в обиду не даст.
  
  - Не даст, не даст, - с преданной улыбкой подтвердила завканц.
  
  Семён Евгеньевич, хотя и взял кофе, к столику не вернулся: заговорился с замначальника производственного отдела. Юрий Алексеевич побыстрее прикончил компот и размеренным шагом двинул назад в свой кабинет. В канцелярии уже ждала кипа бумаг от неугомонного Тимофея: поправленный текст статьи, проекты твитов на утверждение, обзор СМИ за первую половину дня, а также подготовленные Равилем оправдательные документы для бухгалтерии. У Валентины Петровны был включён телевизор, но на российский канал: там показывали, как студенты Грозненского университета выстроились буквой Y, чтобы поддержать наших учёных, подвергающихся за рубежом беспочвенным нападкам.
  
  Завизировав статью (теперь она кончалась утверждением, что "некоторые недобросовестные журналисты предпочитают ворошить дела давно минувших дней, а именно XIV века, вместо того чтобы заниматься настоящими проблемами своей страны - преступностью, коррупцией, безработицей и ростом стоимости жизни"), Юрий Алексеевич погрузился в чтение сценария видеоролика "Что действительно произошло в 1347-1351 годах в Европе? Разбираемся вместе". Нельзя было не признать талант молодого сотрудника, крайне изобретательно и убедительно доказывавшего непричастность "игрек-бактерии" (в Корпорации старались даже научное латинское название бациллы чумы употреблять пореже) к "драматическим событиям непростого этапа истории человечества".
  
  Зазвонил внутренний телефон. Юрий Алексеевич чертыхнулся про себя, услышав голос начальника отдела безопасности.
  
  - Я к вам спущусь на минуточку?
  
  - Конечно, жду, - повесив трубку, Юрий Алексеевич чертыхнулся уже вслух.
  
  Фёдор Фёдорович не замедлил появиться и даже здороваться не стал, а молча подал красную папочку из кожзаменителя с тиснёной золотом буквой Y. В папке был один листок.
  
  - Ознакомьтесь здесь, потом мне придётся забрать, у вас нельзя хранить такие документы, - вежливо попросил Фёдор Фёдорович.
  
  Юрий Алексеевич взял "такой документ". Он был напечатан на пишущей машинке, при этом в некоторых местах были сделаны пропуски и особо "такие" слова были вписаны от руки.
  
  "О проявлениях со стороны Халитова Р.М.
  
  Согласно конфиденциальным источникам Отдела Безопасности, сотрудник информотдела Представительства Халитов Р.М. неоднократно допускал высказывания, дискредитирующие Корпорацию Игрек и выражающие недоверие к публично легендируемым целям и задачам ее деятельности. Так, 18 марта с.г. Халитов Р.М. в частной беседе с Королевой Е.Н. на вопрос, как ему нравится коллектив представительства, ответил "Просто чума". 1 апреля с.г. проходя в публичном месте (буфет) мимо группы сотрудниц женского пола, сказал "Какой у вас заразительный смех", сопроводив свои слова подмигиванием. 5 апреля с.г. Халитов Р.М. в частной беседе с Королевой Е.Н. спросил "Почему мы в соцсетях выступаем против ПЧ вакцины, а сами обязаны себе ее делать?". 14 апреля с.г. Халитов Р.М. в ходе внутриотдельской летучки выразил сомнение в целесообразности следования ориентировке Центра о противодействии фальсификации истории со стороны иерсинофобского лобби (события 544, 1348 и др. гг.), заявив, что "нам никто не поверит". 28 апреля с.г. Халитов Р.М., находясь в публичном месте (буфет), охарактеризовал прием пищи сотрудниками как "пир во время чумы".
  
  Справочно. Халитов Рамиль Маратович, 1995 г.р., национальность татарин. Холост. Стаж работы в Корпорации Игрек - 11 мес., в Представительстве - 5 мес. После окончания университета осуществлял трудовую деятельность в рекламном агентстве "Пиар-центр", Первым отделом которого рекомендован для трудоустройства в систему Корпорации. В информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" иерсинофобских высказываний не допускает, мединциденты (Корн-Спрингс, Мальдонадо-дель-Рей, Пржетулки, Туонг-Квок) не комментирует. Допускает несанкционированные контакты с корреспондентом газеты "Время" Розенбергом Э. (2 марта, 7 апреля) (внутренним расследованием, проведенным ОБ, факты раскрытия служебной тайны в ходе контактов не подтверждены)."
  
  - Ознакомились? - прищурился Фёдор Фёдорович.
  
  - Моего сотрудника зовут не Рамиль, а Равиль. Я его паспорт видел.
  
  Безопасник на мгновение замялся (Юрий Алексеевич в эту секунду чувствовал себя триумфатором), но быстро нашёлся.
  
  - Если вы ещё не поняли, мы просто так ничего не пишем, - веско произнёс он и продолжил: - Мы, конечно, могли бы сами поработать с вашим подчинённым, но на первый раз готовы предоставить это вам. Проведите воспитательную работу.
  
  - Хорошо, я поговорю с ним. А с Розенбергом он встречался по моему поручению. Карточку контакта заполним и сдадим.
  
  - И я надеюсь, что вы оценили наше к вам отношение и сделали соответствующие выводы.
  
  Юрий Алексеевич состроил на лице улыбку и молча протянул руку Фёдору Фёдоровичу. Тот, тоже состроив улыбку, с задержкой на несколько секунд пожал протянутую руку. Затем, забрав папку, попрощался и ушёл.
  
  Юрий Алексеевич позвонил Равилю. Пока тот шёл, промелькнула мысль: то, что воспитательную работу поручили ему - совсем не следствие благородства Фёдорыча (хотя он действительно стал мягче после того, как полгода назад погиб его сын-морской офицер). Просто в своё время Бочкина передавили, и теперь то ли боятся снова передавить, то ли хотят в случае неадекватного поведения сотрудника перевалить вину на его непосредственного начальника - мол, всё знал, а ничего не сделал, даже не донёс, когда надо было.
  
  - Можно, Юрий Алексеевич? - постучался Равиль.
  
  - Заходите, конечно, садитесь. Равиль Маратович, есть к вам такой разговор.
  
  - Да? - заёрзал на стуле Равиль.
  
  - Работаете вы очень хорошо. Я вами доволен, Виктор Сергеевич вами доволен. Сегодня на совещании, кстати, хвалил. Но, к сожалению, некоторые люди жалуются.
  
  - Это какие люди? - спросил Равиль и показал пальцем наверх (отдел безопасности сидел этажом выше).
  
  - Это неважно, кто, - ответил Юрий Алексеевич, дважды кивнув. - Важно то, что некоторым очень не нравятся ваши высказывания.
  
  - Какие?
  
  - Вы хорошо знаете, какие. Равиль, давайте начистоту. Я понимаю, вы работали в частном секторе, более того, в пиар-индустрии, там люди рекламируют алкоголь, табак, конкурирующие друг с другом компании и так далее. Цинизм неизбежно развивается. Но у нас здесь другая история. Мы все делаем общее дело. И мы все под огромным давлением. В этих условиях, даже если вы просто пошутили неудачно, это воспринимается так, что вы льёте воду на мельницу наших врагов. Вот вы что имеете в виду, когда шутите про пир во время сами знаете чего?
  
  - Уже донесли? - мрачно спросил Равиль.
  
  - Да это вся столовая слышала, включая меня, - ответил Юрий Алексеевич, снова энергично кивнув.
  
  - Мне нечего сказать, - ещё более мрачно добавил Равиль.
  
  - Пожалуйста, относитесь к своим словам более ответственно.
  
  - Я вас понял. Можно идти?
  
  - Ещё послушайте меня, пожалуйста. Я допускаю, что у вас не просто с языка слетело, а вызвано неким внутренним убеждением. Если это действительно так, то мы вас не держим. Но вам надо понимать: если вы от нас уйдёте, вас нигде не встретят с распростёртыми объятиями. Для наших оппонентов вы навсегда останетесь одним из нас, человеком с пятном на биографии. Вы же помните судьбу Бочкина - начал как герой на час, получил свою минуту славы, а чем кончилось, сами знаете.
  
  (Конечно же, Халитов знал про Бочкина. Этот молодой сотрудник представительства около года назад психанул после вызова к безопаснику, уволился со скандалом и дал несколько разоблачительных интервью. Поскольку он работал в отделе Джи-Ар и не имел допуска к производственным мощностям, фактов в этих интервью было мало, хотя звучали они для непосвящённого человека сенсационно. Выложив всё, что он знал, а знал он немного, Бочкин перестал представлять интерес для журналистов, грамотно распространённый компромат подкосил его, и четыре месяца назад, сразу после католического Рождества, Бочкин выбросился из окна и разбился насмерть.)
  
  - А здесь вас окружают надёжные коллеги, настоящие товарищи, - продолжал Юрий Алексеевич. - Вы каждый день читаете эти газетные нападки, конечно, психологически это тяжело. Так ведь именно на это и рассчитывают наши оппоненты. Сломить нас. Но подумайте сами - нас изображают какими-то монстрами, которые якобы хотят чем-то заразить всё человечество. Разве вы самого себя считаете монстром? А Валентину Петровну, например? - тут тактичный Юрий Алексеевич осёкся. - Простите, может это не лучший пример, вы с ней разной веры. Наверное. Но я в том смысле, что она добрый человек.
  
  - Да, добрый, конечно, - согласился Равиль.
  
  - А для них мы все отравители, как в средние века евреев считали отравителями колодцев и распространителями...инфекции. И когда вы, медиа-профессионал, видите такую масштабную пропагандистскую кампанию, первая мысль у вас должна быть - сколько стоила эта кампания и кому она выгодна. Вы же прекрасно знаете, что эти журналисты не будут просто так, из любви к искусству, долго и целенаправленно бить в одну точку.
  
  - Ну а если действительно...- неуверенно начал Равиль.
  
  - А если бы мы действительно хотели распространять какую-то инфекцию, разве мы бы ограничились сотней человек в Таиланде? Как думаете?
  
  - Ну, там другие инциденты тоже были...
  
  - И что? Сколько там всего человек погибло якобы от иерсинии? Двести? Триста? Ну реально, вы же видите, что мы серьёзная организация, если бы мы хотели устроить пандемию, мы бы её давно устроили. Но пандемии же нет.
  
  - Есть такая теория про "день Игрек", что сейчас якобы только репетиции перед ним.
  
  - Равиль, а вы сами в это верите? Это же типичная теория заговора. Вы что, имеете об этом информацию от нашего производственного отдела?
  
  - Нет, конечно.
  
  - Ну вот. Значит, в любом случае на вас никакой ответственности нет. Ваша совесть чиста. Согласны?
  
  - Получается, что да, - согласился Халитов. - Юрий Алексеевич, а правда, что раньше наша корпорация занималась только изучением разных микроорганизмов, организовывала научные обмены, йогуртовые бактерии культивировала?
  
  - Я этого времени не застал, но да, мне тоже рассказывали - был такой период, от безденежья и йогуртовых бактерий выращивали, и чем только не занимались. Старожилы говорят, что всё это было довольно унизительно. Я бы не хотел возвращения к тем временам. Уж лучше пусть нас боятся, чем йогуртом торговать, как думаете?
  
  Равиль пожал плечами.
  
  - Вы же умный человек, зачем вам это всё? Работайте, просто работайте, - посоветовал начальник отдела. - Профессионализм и труд лучше всего помогают от ненужных мыслей. А мы вас поддержим. Лады?
  
  Халитов кивнул.
  
  - Ну вот и отлично. Возьмите, кстати, документы на оплату, там всё хорошо, но в одном дата перепутана, я отметил, а в другом мотивировка в служебке непроходная, смотрите правку. Спасибо. И поосторожнее с Розенбергом, мой вам совет.
  
  Равиль взял документы и вышел, а Юрий Алексеевич выдохнул. Но вспомнив неприятное, набрал по внутреннему Королёву.
  
  - Катя, здравствуйте ещё раз. Вы на две недели на отпуск написали заявление, пишите на целый месяц. Я перевизирую. Отдыхайте спокойно.
  
  - А...
  
  - Пишите. - Юрий Алексеевич повесил трубку, чуть не разбив её от злости. Надо будет подумать, как потом избавиться от этой крысы.
  
  Работы было ещё часа на два: твиты сами себя не утвердят, а на завтра их откладывать нельзя, протухнут. Тимофей в целом очень неплохо усвоил язык соцсетей, хотя не всегда соблюдал внутреннее правило, согласно которому допускалось противоречие между разными постами, но не внутри одного поста. Поэтому твит "Если вакцина защищает от игрек-бактерии, зачем уничтожать игрек-бактерию? Принудительная вакцинация = #ОбыкновеннаяИерсинофобия" Юрий Алексеевич разбил на два, а посты с инфографикой "Чёрная смерть - исторический миф" и "Бактериолог: "Чёрная смерть" была вызвана не иерсинией!" попросил разнести по времени публикации. И, подумав, дописал на распечатке резолюцию: "Нам не хватает броского хэштега в каждом посте. Попробуйте #СпастиY, по итогам первой недели доложите о динамике числа просмотров". Идея ему самому очень понравилась, и он с минуту представлял себе, как новый хэштег обретает популярность и выходит в тренды - но тут приятные мысли прервал звонок от директора, вызывавшего к себе.
  
  Виктор Сергеевич дал Юрию синюю папку из кожзаменителя с неизменной золочёной буквой.
  
  - На, Юр, почитай, выпиши, если надо. Вопрос несрочный, но хорошо, что наконец наши начали на упреждение работать, а то держат точки за слепых кутят.
  
  В папке было циркулярное указание Центра.
  
  "В связи с прогнозируемой провокацией (фабрикация мединцидента) в нп Нгомонквага (Нигерия) 4 мая с.г. предпримите (по п. 1 превентивно) следующие шаги.
  
  Усилить физическую безопасность представительств и приофисных территорий, проверить исправность камер видеонаблюдения, в случае отсутствия на территории представительства собственной автостоянки исключить парковку автотранспорта сотрудников на улицах, непосредственно прилегающих к представительствам.
  
  В наступательном ключе вести контрпропагандистскую работу, аргументированно опровергая причастность Представительства Корпорации в гор. Лагос к инциденту. Указывать на сходство медийного освещения и политической реакции на события в нп Нгомонквага с поведением наших оппонентов после провокаций в гор. Корн-Спрингс, Мальдонадо-дель-Рей, Пржетулки, Туонг-Квок, прямо свидетельствующее о сфабрикованном характере инцидента.
  
  Активно противодействовать назначению экспертов от страны пребывания в возможную миссию ВОЗ путём точечной работы с потенциальными кандидатами, дискредитации самой миссии и высказавших намерение участвовать в ней специалистов, а также апелляции к общественному мнению ("Правительство посылает лучших учёных страны на верную гибель"), в т.ч. по линии конструктивно настроенных парламентариев, НКО и представителей гражданского общества.
  
  О существенных моментах информируйте.
  
  Y"
  
  - Ох, - только и вымолвил Юрий Алексеевич, возвращая папку. - Конца-края нет.
  
  - Привыкай, Юр, - вздохнул Виктор Сергеевич. - Меньше уже не будет. Время такое.
  
  Юрий Алексеевич развёл руками.
  
  - А с Рамилем, точнее, с Фёдорычем, ты грамотно развернул. Я бы так же сделал.
  
  - Спасибо, Виктор Сергеевич.
  
  Директор этих слов не услышал, поскольку вызывал по телефону машину: рабочий день близился к концу.
  
  Юрий Алексеевич, встревоженный событиями дня, хотя и продуктивно проведённого, сдал ключ, забрал мобильный и вышел из калитки, набрав код "1-3-4-8". Пикетчик оставался на том же месте, что и утром, только его плакат был прислонён к дереву, а сам он сел на бордюр и ел сэндвич.
  
  Дома встречать Юрий Алексеевича выбежала дочка, которая только начала ходить в садик. Наконец можно было погрузиться в настоящий уют, где забота и любовь - настоящие, а не из служебной вежливости с кинжалом за спиной. Приготовленный женой ужин был безумно вкусным (особенно в сравнении с припущенным судаком), и Юрий Алексеевич пообещал дочке, что почитает ей на ночь её любимую книжку про доктора Айболита. "Который зверей лечил в Африке!" - широко улыбнулась девочка. Доев, Юрий Алексеевич пошёл в большую комнату, но прямо в коридоре у него резко забилось сердце, кровь прилила к голове. Внезапно он почувствовал себя как-то совсем плохо. Держась за стенку, он с трудом дошёл до дивана - на всякий случай не до двуспальной кровати - и лёг на него. Собрав силы и отдышавшись, он крикнул жене:
  
  - Лена, я полежу, температура, уложи дочу сама, пожалуйста!
  
  Сквозь горячие удары пульса Юрий Алексеевич слышал голоса, не понимая, какие слышатся снаружи, а какие внутри: "Папе надо полежать, он очень устал на работе" - "Чёрная смерть -исторический миф" - "У папы очень важная работа, он занимается здравоохранением" - "Это наверно побочка, о которой сегодня предупреждали" - "Все всё понимают" - "Это может быть только побочка" - "Игрек равно смерть". Но потом пропали и голоса.
  
  2
  
  Череп и Ровный встретились на условленном месте в девять вечера, когда уже стемнело. Черепа довезли на служебной машине, Ровный подъехал на автобусе. Оба были одеты в синие комбинезоны с надписью на спине "Служба ночного ремонта". Череп, полный, налысо бритый амбал, накануне получил под расписку в производственном отделе ампулу с культурой, а у более атлетично сложенного, немногословного Ровного в кармане лежал радиоуправляемый инжектор. Маленький чемоданчик с набором инструментов для установки устройства на водопроводную трубу лежал перед Черепом. Хотя оба видели настоящие имена и фамилии друг друга, да и всех остальных сотрудников экспедиторского отдела, в зарплатной ведомости, на работе было положено использовать только псевдонимы, которые они сами выбрали при выезде.
  
  Череп и Ровный довольно удобно расположились между двумя рядами кустов на разделительной полосе шестирядной магистрали, выходившей из города. Напротив весело светился огнями "Макдональдс".
  
  - План местности не проебал? - резковато спросил Ровный.
  
  - Заебал уже, кто старое помянет, - сердито ответил Череп, вытаскивая бумажку из нагрудного кармана.
  
  - Ты тогда чуть всех нас не попалил, хорошо, до Фридрихыча не дошло, - напомнил Ровный. - Давай, показывай.
  
  Они углубились в изучение чертежа, подсвечивая телефонным фонариком. Согласно инструкциям, оперативным сотрудникам нельзя было иметь при себе смартфоны, только самые простые трубки без интернета и камеры, поэтому всю важную информацию они получали в распечатанном виде, а в случае опасности должны были проглотить листок, напечатанный на специальной финской бумаге.
  
  - Гляди, камеры по углам, мёртвая зона примерно пять метров по задней стороне. И там как раз труба проходит, - рассуждал вслух Ровный. - Заходить надо будет с тыла, где-то за метр до стены должен быть лючок.
  
  - Да знаю я, что я, на инструктаже не был? - проворчал Череп. - На, хлебни лучше вискарика.
  
  Он достал из внутреннего кармана фляжку с эмалевой красной звездой и открутил крышечку.
  
  - Ты охуел что ли на задании бухать? - спросил Ровный, но не в приказном тоне, а лишь в осуждающем. Он не был Черепу начальником и мог только донести на него Геннадию Фридриховичу или курирующему их отдел безопаснику, но пошёл бы на это лишь в качестве крайней меры - не людское дело стукачество. Поэтому Череп воспринял его слова как знак одобрения и в пару глотков осушил флягу.
  
  - Ну, не хочешь, не надо, - довольно резюмировал он.
  
  - Давай порядок действий повторим, - настаивал Ровный.
  
  - Чё тут повторять-то? Ты устанавливаешь, я на стрёме. Потом на автобусной остановке ловим такси с номером 210. У "Кауфладена" выходим, там нас наша машина забирает. Ты мне лучше что скажи...
  
  - Да подожди. А если охранник или прохожий?
  
  - Въебу ему и всё, хули тут ходить ночью. Они ж тут полупокеры малахольные, даже охранники оружия не носят.
  
  - Ага, а потом дело заведут, искать будут. Говорили ведь на инструктаже.
  
  - Отвлечь внимание громким разговором, - пробурчал Череп. - А как говорить, если я их языка не знаю?
  
  - Говори по-русски, только ударения меняй и в каждое слово "пш" вставляй". Сойдёшь за поляка. Я сам так делаю. А если полицейский?
  
  - Не, ты мне что скажи, - перебил Череп. - Хули нам колют вакцину, если от неё никакой пользы?
  
  - Если колют, значит надо. А кто тебе сказал, что никакой пользы?
  
  - Я телеграм-канал читаю, "Лапшесниматель". Чётко разбирают, и что пиндосы на Луне не были, и как Ротшильды и Рокфеллеры мир делят, и сейчас понятным таким языком написали, почему колоться жижей нельзя.
  
  - А какие ты ещё каналы читаешь? - спросил-подколол Ровный.
  
  - Нормальные, все наши, как на собрании говорили. - Череп даже стал пальцы загибать- "Братишки ВДВ", "Сила России", "Православный витязь", "Рука ЧК", "Шмары инстаграма", "Постные рецепты" - этот для жены.
  
  - Ты меньше херни всякой читай, а больше семьёй занимайся, - посоветовал Ровный. Как-то ему удалось найти тон, который не вызвал в Черепе агрессии.
  
  До закрытия "Макдональдса" оставалось около часа. Череп наблюдал за рестораном в портативный бинокль. Оттуда уходили последние посетители - чернокожая пара.
  
  - Красиво, блядь, жить захотели, суки черножопые, - выругался Череп. - Чистенькие, блядь, в ресторан, блядь! А что мой батя после Афгана тридцать пять лет без одной ноги прыгал на костылях, и хуй кто ему помог? А эти, блядь, на машине по ресторанам!
  
  Через окно "Макдональдса" было видно, как девушка остановилась перед прозрачным ящиком для сбора пожертвований.
  
  - Благотворительностью занимаются, суки! - выругался Череп.
  
  - Чё ты кричишь-то, - попытался успокоить его Ровный. - Сейчас же ты бате протез купил?
  
  - Я-то купил, - ответил Череп, дыша напарнику перегаром в лицо. - Хороший, немецкий. У нас таких не делают. У нас хуй кто что даст, пенсия - копейки, один раз путёвку на море предложили, да и то самолёт за свой счёт. А эти, блядь, с жиру бесятся. И мы для них, значит, плохие. Плохие для них русские, да?
  
  - Чё кипятишься вообще? - шикнул Ровный. - Я с тобой и так согласен. Что ты мне доказываешь?
  
  - Нет, блядь, ты мне скажи, хули они нас так ненавидят? Ну ничего, скоро кровавыми слезами плакать будут. Увидят, какие мы, блядь, плохие. За всё суки ответят. И за войну, и за ленд-лиз свой сраный, и за индейцев, и за Сербию.
  
  Сейчас останавливать Черепа уже не было смысла.
  
  - И за фашизм, и за то, что под черножопых легли, и за майдан, и за гей-парады свои, за всё ответят! Будет ещё знамя победы над рейхстагом! У них мужиков-то не осталось, все пидоры проткнутые. Знаешь, как мы на малолетке с пидорами поступали?
  
  - А ты на малолетке что ли был? - удивился Ровный. - К нам же с судимостью не берут.
  
  - Говорю же - малолетка, судимость снимают потом. Сколько лет прошло, я в анкете и не писал. Так вот, к нам однажды привезли одного нефора с голубыми волосами и дыркой от серёжки в ухе. Понятно всё с ним, короче. Так мы его отделали всем отрядом хором, по два раза каждый. Устроили ему карнавальную ночь. - Череп мечтательно улыбнулся, но потом сделался строгим и даже немного торжественным - Отряд - это коллектив, а коллектив - это сила. С пидорами только так, чуть им дашь волю, сразу начнут свои петушиные порядки наводить. Мы, мужики, должны быть всегда на страже. И тут тоже - будем всех железной рукой карать. За всё ответят! И за царя, и за Сталина жидами убитого, и за иуду горбатого, и за Хиросиму. Ждите, твари!
  
  Шум тормозов прервал монолог.
  
  - Простите, у вас всё в порядке? - спросил полицейский, вылезая из машины и раздвигая руками кусты.
  
  - Ай ноу спик, - ответил за обоих Ровный, выразительно глядя на Черепа. Тот сначала попытался замахнуться, но разум восторжествовал, и он изобразил безразличие и смирение.
  
  - Боюсь, вам придётся поехать со мной для установления личности, - предложил полицейский. Напарники, хоть и не знали языка, поняли смысл его слов. Оценив обстановку, Ровный решительно кивнул и пошёл в машину. Череп последовал за ним.
  
  Участок был в пяти минутах езды. Слово "Ай-Ди" Череп и Ровный поняли и предъявили карточки.
  
  - Ай телефон, - попросил Ровный, изобразив жестами звонок. - Окей?
  
  - Окей, - махнул рукой полицейский.
  
  Ровный набрал на своём мобильном Геннадия Фридриховича.
  
  - Ровный говорит, у нас ЧП. Находимся в полицейском участке. Запишите адрес.
  
  Начальник записал, потом попросил передать трубку полицейскому. Тот закивал, затем вернул телефон.
  
  - Короче сиди пока с закрытым ртом, не дыши на них, Фридрихович сказал ментам, что направляет переводчика. Мол ждите двадцать минут.
  
  И действительно, и получаса не прошло, как в участок немного вальяжно вошёл Семён Евгеньевич, улыбавшийся даже несмотря на то, что его только что оторвали от ужина. Он предъявил полицейским свою карточку и вместо того, чтобы переводить опрос, сразу прошёл в кабинет начальника смены. Через десять минут Семён Евгеньевич вышел из него вместе с начальником, который дал приказание отпустить задержанных.
  
  - Ну что, обосрались? - любезно поинтересовался Семён Евгеньевич, когда они втроём выходили из полиции и садились в его машину.
  
  - Был бы приказ, я бы их одной левой порвал! - ответил резко Череп.
  
  - А не надо, не надо, - продолжал улыбаться начальник отдела Джи-Ар. - Не время пока рвать и даже метать.
  
  - Здорово вы их Семён Евгеньевич, - признал Ровный.
  
  - А, ерунда! У районного комиссара полиции русская жена, даже денег тратить не пришлось. Дал мне свою визитку с особой пометкой.
  
  - И всегда работает? - уточнил Ровный.
  
  - А пока вы первые такие умные, чтобы на ровном месте попасться, - ответил Семён Евгеньевич. Машина уже двигалась по центру города. - Нам сначала в офис. Надо подотчётное имущество сдать, ампулу то есть.
  
  - Так я её это, проглотил, когда мусора не смотрели, - пробасил с заднего сиденья Череп, довольный своей находчивостью.
  
  Заскрипели тормоза. Машина резко остановилась посередине дороги. Не вытаскивая ключ из замка и не захлопывая за собой дверь, Семён Евгеньевич с необыкновенной прытью выскочил из автомобиля и понёсся куда глаза глядят, за секунду исчезнув из вида. Гудки огибавших беглеца машин, толчок в задний бампер - кто-то не успел притормозить.
  
  - Что? - спросил сам себя Ровный и повернулся к Черепу, который сам повернулся к нему. Только тут он всё понял и, заорав смешным фальцетом, тоже в ужасе выпрыгнул из машины и побежал, размахивая руками, по тёмным улицам, не разбирая дороги.
  
  3
  
  Глеб проснулся от звона механического будильника, умылся, сделал зарядку и стал готовить себе завтрак. Он долго привыкал к диковинной старомодной плите с массивными металлическими дисками под крышками вместо конфорок, которые круглосуточно подогревались газом. Впрочем, ему для этой плиты даже специальную поваренную книгу предоставили, а господин Браун привозил с собой не только запас продуктов, но и заранее заказанный обед из тайского ресторана. Тем не менее, в одиночестве без интернета и телефона было скучновато.
  
  Крытый тростником домик XVIII века постройки стоял в стороне от большой дороги, и только из окошечка чердака был как на ладони виден Сарумбург с его высоким средневековым собором. Окна, выходившие на тупиковый просёлок, судя по оттенку стекла, были прозрачными лишь в одну сторону, а погулять можно было только по заднему дворику, обнесённому двухметровой стеной, которая в свою очередь была изнутри обсажена живой изгородью. Единственными свидетельствами того, что на дворе двадцать первый век, были большой плоский телевизор в гостиной, камеры видеонаблюдения во дворике и в прихожей и тревожная кнопка-рация в спальне.
  
  "День был без числа," - подумал Глеб и вспомнил, что сегодня должен приехать господин Браун. Это заставило его прибраться в кухне, где было грязновато после того, как Глеб случайно пролил молоко на неугасимую плиту и лихорадочно пытался её отчистить, а потом потушить вспыхнувшее полотенце.
  
  Браун позвонил в одиннадцать. Это было лишь данью вежливости: изнутри дверь всё равно не открывалась. Отперев её своим ключом, Браун вошёл, нагруженный пакетами с продуктами и газетами за последнюю неделю.
  
  - Я дед Мороз, я принёс вам подарки, - пошутил он по-русски.
  
  - Если в рифму, то "я дедушка Мороз, я подарки вам принёс", - поправил Глеб - Очень рад вас видеть.
  
  - Я тоже очень рад, - произношение у Брауна было очень неплохое, и он не упускал возможности попрактиковать русский, хотя для официальных бесед переходил на родной. Он вместе с Глебом разложил продукты по полочкам холодильника, рассказал про сегодняшнее тайское блюдо ("маленький злой зелёный водяной дракон по туонг-квокски", собственный рецепт хозяина ресторана, он как раз оттуда), поговорил о погоде. Всё было в цвету, и Браун не мог не припомнить свои годы в военном училище, которое располагалось в этой же местности - как они бегали купаться на речку Су, рвали сарумбургским девушкам цветы в садах добропорядочных граждан и прочее, и прочее, и прочее.
  
  - Ну что, приступим? - спросил он наконец. Глеб сел за кухонный стол. Браун занял место напротив него, вынул из кармана цифровой диктофон, положил перед собой и нажал кнопку записи.
  
  - Дебрифинг Бочкин пятнадцать, - сказал он громко и чётко и обратился к Глебу:
  
  - Господин Бочкин, что вы можете сказать о господине Викторе Корнилове?
  
  - Корнилов Виктор Сергеевич, директор представительства Корпорации "Игрек" с 2002 года. 1950 года рождения. День рождения...да, конечно, 20 марта.
  
  - Вам известно, какие должности он занимал в Корпорации до перевода к нам?
  
  - Мне говорили, что он ещё в советское время начал работать, когда это была не Корпорация, а НИИИИ.
  
  - Научно-исследоватЕльский институт изучения иерсинИи? - уточнил Браун по-русски, лишь немного перепутав ударения.
  
  - Да, всё правильно.
  
  - Вам известно, какими бактериологическими разработками он занимался в советское время?
  
  - Я слышал, что он был komsorg НИИИИ, освобождённый, то есть никакой наукой не занимался.
  
  - Что такое komsorg?
  
  - Эээ...секретарь комсомольской организации.
  
  Браун записал новое слово в блокнотик остро оточенным карандашом.
  
  - Комсомол - это же как хунвейбины в Китае? - спросил он Глеба.
  
  - Теоретически да, а практически в Китае это были правоверные коммунисты, а у нас неверующие карьеристы.
  
  - Следовательно, я буду прав, если предположу, что уже в молодости Виктор Корнилов выбрал путь обмана и маскировки?
  
  - Да нет, конечно, тогда все такие были. Ничего особенного. И кроме того, они всякие активности организовывали, соревнования там, походы, могли перед начальством по работе отмазать...я лично не застал, но понимаю так.
  
  - Опишите личные качества Виктора Корнилова.
  
  - Виктор Сергеевич - хороший человек... - начал Глеб. Браун перебил:
  
  - Вы, конечно, помните, что этот "хороший человек" лично согласовал операцию по убийству вас, которую мы в последний момент предотвратили.
  
  - Он просто оказался в такой ситуации, - пожал плечами Глеб. - Я его не осуждаю. Что он ещё мог сделать? И потом, он только поставил подпись, эту операцию он ни разрабатывал, ни осуществлял. Это делали другие люди, и они сделали бы это и без него.
  
  Браун снова сделал пометку в блокноте. Глеб продолжал:
  
  - Виктор Сергеевич - опытный хозяйственник, каждое решение сверяет с финансовыми инструкциями. Вникает во все детали, включая цвет закупаемой мебели и форму её ручек. Выслушивает любого сотрудника, открыт к новым идеям. Внимателен к людям.
  
  - В чём это внимание конкретно выражается?
  
  - Мне лично не повезло, но я точно знаю, что он помог замять скандал, когда Королёву застукали с местным гражданином. Её должны были уволить, но директор отстоял. Там в подъезде три наших квартиры, жена нашего вахтёра, который там живёт, заметила, как каждое утро какой-то незнакомый молодой человек стал проходить по лестнице в одно и то же время. Она выследила, что он от Королёвой спускается, донесла кому надо, а безопасники установили в её квартире камеру и всё засняли. Всё - я имею в виду совсем всё.
  
  - Вас не возмущает нарушение тайны частной жизни?
  
  Бочкин снова пожал плечами.
  
  - Это неприятно, но по существу мы под это все подписывались. Фигурально, конечно. Да и здесь я под наблюдением.
  
  - Господин Бочкин, здесь мы спасаем вашу жизнь. Я надеюсь, вы этого не забываете.
  
  - Нет, конечно.
  
  - Продолжим. Что вы знаете о положении Корнилова в Корпорации в целом? Насколько он близок к высшему руководству Корпорации?
  
  - Не знаю, я, как вам известно, человек маленький. С одной стороны его должны уважать как ветерана, с другой - большая политика делается всегда только в центре, а он столько лет здесь.
  
  - Каковы его отношения с Генеральным директором?
  
  - Не знаю.
  
  - Ладно, - господин Браун вздохнул и достал кожаную папку тёмно-зелёного цвета. - Были ли вы ознакомлены с факсом номер 341 от 22 марта 2020 года, направленным в ваше представительство из представительства Корпорации "Игрек" в Токио?
  
  - Да что вы думаете, что я все номера наизусть помню? - удивился Глеб. - Про что он хоть?
  
  Браун открыл папку и стал читать по-русски, иногда путая ударения и глотая букву "ы":
  
  - Уважаеми Виктор Сергеевич, сердечно поздравляю Вас с юбилеем и всокой наградой. УбеждЕн, что это признание Вашего опта и профессьонализма станет новой вехой Вашего пути к новим трудОвим свершениям во благо Корпорации, Родини и прогресса миролюбивого человечества. С пожеланиями крепкого здоровья и ярких успехов, подпись.
  
  - А, ну да, - без энтузиазма откликнулся Глеб. - Тогда его наградили, и все остальные директора представительств несколько дней поздравляли. Утомительная формальность.
  
  - Однако о награждении не было объявлено публично, не так ли?
  
  - Ну да, об этом обычно шифром пишут.
  
  - Тогда как вы объясните то, что поздравление господину Корнилову с награждением было направлено по открытому каналу связи? Является ли выбор факса демонстративным хвастовством и сигналом устрашения в наш адрес?
  
  - Вряд ли, - ответил Бочкин.
  
  - В нашей стране факс уже не применяется несколько лет. Почему не использована электронная почта? Ведь её можно очень легко зашифровать, - настаивал Браун.
  
  - Так ведь это же несекретное сообщение, значит, его нельзя шифровать! - удивился Бочкин. - А секретить такую ерунду, как поздравление, нельзя, будет центр ругать, что канал связи засоряем. Не поздравить - тоже нельзя.
  
  - Но ведь таким образом раскрывается конфиденциальная информация? - вежливо напомнил господин Браун. - Разве нельзя позвонить, например, через WhatsApp и лично поздравить? Оконечное шифрование обеспечило бы конфиденциальность разговора.
  
  - Во-первых, у нас так принято, чтобы обязательно на бланке с номером и росписью, - терпеливо объяснил Глеб. - А во-вторых, у Виктора Сергеевича просто нет WhatsApp, он считает, что мессенджеры слишком уязвимы для взлома спецслужбами.
  
  - В любом случае, сейчас этот факс у нас. И это, по нашему мнению, является сознательным жестом, призванным запугать нас.
  
  - Да что же вы так к этому факсу прицепились? - взмолился Бочкин. - Я вам на каждой встрече говорю - установите слежку, перекройте каналы поставок сырья - они ведь реально распространяют чуму! Чёрную смерть, вы понимаете? Обыщите все стратегические объекты, они там как-то оставляют контейнеры с бациллами. Правильно в газете пишут - в Центре нажмут кнопку, и наступит по всему миру "день Игрек". И тогда будет поздно! Надо действовать! А вы про какой-то факс двухлетней давности!
  
  - Господин Бочкин, - спокойно и твёрдо ответил Браун, подождав, пока его собеседник выговорится. - Наша работа следует по утверждённому графику. Информация, которую мы получаем от вас, помогает спасать жизни у нас и в союзных нам странах уже сейчас. Я прошу вас только чётко и ясно отвечать на задаваемые вопросы. Вспомните, как вас сначала пытались довести до самоубийства, а потом запланировали вашу ликвидацию. И только умело составленный нами план позволил предотвратить убийство и инсценировать вашу смерть. Я полагал, что это даст вам некоторые основания доверять нам.
  
  "Куда я попал?" - спросил себя Глеб, а вслух ответил:
  
  - Да, конечно, вы правы, продолжайте. Простите.
  
  - Что вам известно про госпожу Корнилову?
  
  - Про госпожу Корнилову мне известно, что она предпочитает голубые шторы с кистями внизу. Я покупал их по её просьбе для их дома. Больше мне о ней ничего не известно.
  
  - Дети господина Корнилова?
  
  - Ничего кроме общеизвестной информации. Взрослые, живут в Москве.
  
  - Предпочтения? В еде, в музыке?
  
  - Не знаю, у него повар свой есть. Музыку тем более не знаю. Судя по возрасту - Кобзон какой-нибудь, ну там барды - "над костром пролетает снежинка", в этом духе.
  
  - Как отмечает день рождения?
  
  - А, мы оба раза для него силами молодёжи делали kapustnik...не знаю, как перевести точно...
  
  - Что такое kapustnik?
  
  - Это такая вечеринка, где пьют водку, настоянную на капусте. - Браун стал записывать в блокноте. - Мы, восточноевропейцы, вообще очень любим капусту.
  
  Глебу сначала хотелось схватиться рукой за голову, но вдруг он понял, что ему всё равно, и поэтому не поменял тона голоса и выражения лица.
  
  - Значит, он пьёт водку?
  
  - Не особенно. Пьяным я его не видел. Если пьёт, то только иранский коньяк. - Браун снова заскрипел карандашом.
  
  - Может быть, какие-то запоминающиеся особенности обстановки кабинета?
  
  - Нет, никаких, только огромный плюшевый мишка во главе стола для совещаний.
  
  Браун снова записал.
  
  - Спасибо, - сказал он наконец. - Наша сегодняшняя встреча была очень результативной. Вы выбрали блюдо для заказа на следующую неделю?
  
  - "Кукурузный источник благополучия", если можно, - попросил Глеб. Браун и это пометил в блокнотике. - А можно я вам задам вопрос?
  
  - Какой?
  
  - Кто вы по званию? Наверно, вам самому было бы приятно, если бы я обращался к вам по уставу.
  
  Браун улыбнулся.
  
  - Для вас я просто хороший друг. А если захотите мне исповедаться, можете называть меня "отец Браун".
  
  Оба рассмеялись. Шутка действительно была неплохая.
  
  4
  
  Валентина Петровна покидала представительство одной из последних. Надо дождаться, пока уедет директор, проверить наличие документов, поставить канцелярию на охрану, сдать ключ внизу - раньше, чем в четверть седьмого она не уходила никогда. Впрочем, торопиться ей было некуда. Муж умер от инфаркта пять лет назад, а взрослый сын, тоже пристроенный в Корпорацию бывшим шефом мужа, работал в Москве. Валентина Петровна пошла домой пешком, зайдя по пути в магазин восточноевропейских продуктов "Калинка".
  
  - Вазгенчик, здравствуй! - приветствовала она хозяина - Мне бородинского, селёдочки, гречки.
  
  - Как обычно, тётя Валя. Всё в наилучшем виде будет! - пообещал смуглый, тоже немолодой уже Вазген.
  
  Пока тот собирал заказ, Валентина Петровна не смогла не поделиться наболевшим.
  
  - Видел, как по телевизору нас поливают?
  
  - Вы же знаете, кто прав, - ответил Вазген. - Собака лает, караван идёт. Вы сейчас сильные, вам все завидуют, отсюда ноги и растут.
  
  - А что простой народ говорит? - поинтересовалась завканц.
  
  - Простой народ ко мне приходит, говорит, по телевизору врут, а ваш генеральный - настоящий мужик, держит удар. Куда нашему премьеру до него, так буквально и говорят.
  
  - Это каждому понятно, - довольно кивнула Валентина Петровна.
  
  - Каждому, у кого есть глаза и уши, - уточнил хозяин "Калинки". - С вас семь восемьдесят.
  
  Валентина Петровна отслюнявила деньги, взяла пакет и пошла домой. Перед сном она решила позвонить сыну. Что-то было в его интонациях не то, и она хотела понять, что гложет её кровиночку. Валентина подозревала, что не обошлось без невестки, которую она откровенно не любила, хотя, глядя на стоявшие перед собой иконы, и старалась не ругать вслух.
  
  Сын взял со второго звонка.
  
  - Валерочка, сыночек мой, - начала Валентина Петровна. - Как живёшь, родной? Как Светуся? Как дочка?
  
  - Нормально, мам, - ответил Валера. - Не жалуюсь. Всё путём. Живём помаленьку. Ты-то как там?
  
  - Ой, да у меня-то какие новости могут быть. Поработала, в магазин сходила, день да ночь - сутки прочь. Ты покушал хорошо сегодня?
  
  - Отлично поел, мама. В "Бургер Кинг" с дочей зашли после школы.
  
  - А что так? Светуся плохо себя чувствует, раз не готовит? Ресторан это всё же не домашнее.
  
  - Отлично она себя чувствует, мама. Просто захотели ребёнку праздник устроить.
  
  - Разве ж это праздник? Супчик куриный - это праздник. Ты скажи Светусе, чтоб следующий раз не ленилась. Она хозяйка, на ней дом стоит.
  
  - Мама, нам по тридцать пять уже. Христа в этом возрасте два года как распяли. Уж наверно...
  
  Валентина Петровна перебила:
  
  - Ты не богохульствуй, Бог-то всё видит. Даже если ты в шутку. - И, не желая ругаться с сыном, перевела разговор на нейтральную тему:
  
  - Видел по телевизору, как наших в Таиланде притесняют? Я не понимаю, почему государство не вмешается. Давно пора их на место поставить.
  
  - Не нашего ума дело, мама, - так же раздражённо ответил Валера.
  
  Разговор не клеился, но Валентина Петровна решила его продолжить:
  
  - Да как же, сыночек, тут всё яснее ясного. Обвинения-то какие нелепые. Если там у них кто-то заболел, почему сразу наши виноваты? Сами руки не помыли, грязных фруктов поели, они ж там дикари.
  
  - Потому, мама, - уже рявкнул в трубку Валера. - Потому что мы эту самую бациллу чумы выращиваем и распространяем по всему миру.
  
  - Да как же так, - осела мама. - Послушай, что ты говоришь-то. Как такое говорить-то можно! Да ещё по телефону!
  
  - Да так. Не волнуйся, "Вотсапп" понадёжнее нашего шифра будет. Я сам эту бациллу и произвожу. А ты что ли документов не читаешь, которые регистрируешь?
  
  - Сынок, так ты ж сам говорил - не нашего ума дело. А документы я читаю, - она сказала это максимально убедительным тоном. - Там про культуру в основном пишут.
  
  - Ну, мама, а культура-то что?
  
  - Ну что, Валерочка, что же, я не знаю, что такое культура? Пушкин, Толстой, стихи там всякие.
  
  - А выражение "бактериальная культура" ни о чём тебе не говорит? Говорю тебе - я сам её выращиваю, своими руками! В одни страны мы рассылаем, в других, как у вас, на месте производят. Сама подумай, если вы Пушкиным и Толстым занимаетесь, зачем вам производственный отдел?
  
  - Сынок, - горячо зашептала Валентина Петровна. - Не верю я тебе. Не могут наши этим заниматься. А если и так - гендиректор не дурак, знает, что делает. Просто так ничего делать не будет.
  
  - Не дурак, - согласился Валера.
  
  - Ну вот и помалкивай тогда, занимайся своим делом. Тебе же хорошо платят?
  
  - Да не жалуюсь.
  
  - Вот и молчи тогда. Верь гендиректору. Он своих не сдаст никогда. Не ищи ты этой справедливости. Думаешь, американцы этим не занимаются?
  
  - Может и занимаются, - ответил сын. - Мы их, они нас. Так оно всё примерно и работает.
  
  - Так что же тогда, - заквохтала Валентина Петровна. - Что ж тебе не нравится? Живи и радуйся. О семье думай.
  
  - Думаю, - буркнул Валера. - До свиданья, мама, - и повесил трубку.
  
  Валентина Петровна несколько минут сидела, уставившись в одну точку. Потом охнула, достала с полки записку о здравии, которую собиралась подать в воскресенье в местную русскую церковь, и дописала перед первым именем: "воина Валерия".
  
  5
  
  Ночи были страшнее всего. Днём Серёжа, нагрузившись работой, почти забывал о своём горе, и, утомлённый трудом и бессонницей, вырубался уже в десять. Но каждый раз, как по часам, просыпался в два. Секунду он лежал без мыслей, раскрыв глаза. Затем машинально проводил рукой справа от себя, и его мозг как будто ошпаривало кипятком. Аня! Аня! Аня! Её больше нет с ним и не будет никогда. Он часами ворочался на постели, не пытаясь даже заснуть, иногда листая на телефоне Анины фотографии и вертя на пальце бессмысленное теперь кольцо, и только первые солнечные лучи приглушали его страдания. Серёжа поднимался, шёл в ванную привести себя в порядок к новому дню, и постепенно маленький задавленный болью и ужасом человек вновь превращался в начальника отдела вызывавшей уважение и страх Корпорации. И начальника самого молодого и перспективного, хотя сам Серёжа часто думал, что лучше бы он остался завконтролем качества в той аптечной сети: денег почти столько же, но нет подписки о неразглашении, работа скучная, но не стрёмная, и Аня... На Серёжу снова нахлынуло, и он вызвал по телефону заместителя. Тот пришёл, одетый в белый халат и вытянулся перед начальником, хоть и был старше его на двадцать лет.
  
  - Добрый день, - начал Серёжа. - На совещании сегодня говорили про нового поставщика питательной среды. Я доложил, что работа практически завершена. А по факту как?
  
  - Добрый день, Сергей Андреевич. По факту обзвонили пять фирм, никто с нами не хочет иметь дела. Подрядчик по базовому продукту рвётся в бой, хочет и питательную среду под себя подмять. Но это чревато...
  
  - Знаю я, чем это чревато, сам директору докладывал. Ладно, поехали к подрядчику, посмотрим. - Серёжа хотел занять себя действием. Поэтому и за руль сел сам.
  
  Производственная база располагалась на дальней окраине города, в промзоне рядом с кольцевой. Стоявшее между китайской прачечной и шиномонтажем одноэтажное здание с вывеской "Bharat Pharma" выделялось белизной, однако вблизи были видны потёки и трещины на давно не штукатуренном фасаде.
  
  - Давно вас хотел спросить, - обратился Серёжа к заместителю - откуда такое название странное? Не знаете?
  
  - Здесь, Сергей Андреевич, раньше была индийская аптека. "Бхарат" и значит "Индия". Мистер Патель, который сейчас здесь работает, в этой аптеке был провизором, когда её Аркаша купил.
  
  Встречать их вышел сам хозяин, кудрявый мужчина лет пятидесяти в распахнутом белом халате.
  
  - Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие! - раскрыл он объятия. - Чем обязаны?
  
  - Добрый день, Аркадий Михалыч, - сухо поздоровался Серёжа, надевая лабораторный халат. - Хочу мощности посмотреть, где вы планируете питательную среду выращивать.
  
  - Вы просите мощности? Их есть у меня! - забалагурил Аркаша и, подхватив под руку Серёжу, потащил его в цех, где несколько человек в защитных костюмах колдовали над кюветами и пробирками.
  
  - Вот здесь ещё чаны поставим, тут автоклав, тут кюветы, и будет то, что доктор прописал, - весело подмигнул Аркаша. - Новых людей нанимать не придётся, накинем по тысяче каждому из нынешних. Как вам?
  
  - Подумаем, - плохо скрывая раздражение фамильярностью хозяина "мощностей", ответил Серёжа. - Как план выполняется?
  
  - Наша контора работает как часы, - вновь улыбнулся Аркаша. - Тут размножение на питательной среде, здесь фильтрация и запаивание в ампулы...
  
  - Контроль вирулентности? - резко спросил Серёжа.
  
  - Самый надёжный! Из каждой партии вкалываем вот такой свинье, - Аркаша показал на вольер с морскими свинками - и боже ж ты мой, чтоб я так жил как они после этого дохнут! Хотите посмотреть?
  
   И не дожидаясь ответа гостя, он достал прозрачный контейнер, в котором подрагивала морская свинка.
  
  - Знакомьтесь: Матильда! Впрочем, имя можете не запоминать, ей часа два жить осталось, - рассмеялся Аркаша и протянул контейнер Серёже. Тот машинально принял его и поднёс к глазам. Матильда действительно выглядела невесёлой. Взгляд Серёжи упал на собственное запястье, с которого сполз рукав халата. Одинаковые татуировки со словами True till death они с Аней сделали вместе всего полгода назад. Сердце Серёжи часто забилось, он вспомнил, как целовал Аню в губы и грудь, рука разжалась, контейнер упал на кафельный пол и разбился. Мигом придя в себя, Серёжа поймал рванувшую было заражённую свинку, но та изловчилась и укусила его за руку, вывернулась и побежала дальше, пока мистер Патель, паковавший за своим столом ампулы, не накрыл её стоявшим в углу ведром. Заместитель начальника отдела немедленно протянул Серёже спиртовую салфетку. Он, побледнев, вытер место укуса и вяло поблагодарил. Аркаша попятился, делая жесты другим работникам. Они оставили свои дела и тоже потянулись к двери в подсобку.
  
  - Спасибо, Сергей Андреевич, было очень приятно, встретимся завтра, - скороговоркой произнёс Аркаша и последним закрыл за собой дверь, наблюдая за гостями через стеклянное окошко в ней.
  
  - Я поведу машину и потом запрусь в своём кабинете, - как можно более спокойно сказал Серёжа. - Я ещё не успел сделать прививку, значит у меня нет иммунитета. Если появятся симптомы, сообщу Рыкову. Но только в этом случае. Вы же уже вакцинированы?
  
  Заместитель кивнул.
  
  - Хорошо, но на всякий случай наденьте сейчас защитный костюм и тоже посидите до завтрашнего утра в изоляции в кабинете. Семье скажете, что срочное задание. Мне хоть врать никому не придётся, - вздохнул Серёжа.
  
  Под перевёрнутым ведром пищала морская свинка.
  
  6
  
  Доктор Рыков, молодой ещё человек с одутловатым лицом, блуждающими глазами и жидкой русой бородкой, сорвал с себя респиратор. День окончен, пора домой. Осталось лишь произвести несколько стандартных манипуляций, предписанных инструкцией, снять ненавистный противочумный костюм, протереть пот и запереть медпункт. Так себе работка, конечно - Рыков в студенчестве мечтал спасать людей, а вместо этого делает профосмотры и ставит прививки - но, с другой стороны, и не то, слава Богу, что в производственном отделе.
  
  Запечатывая прозрачный контейнер с отходами, Рыков заметил синее пятно.
  
  - Блядь. - тихо выговорил он - Блядь блядь блядь блядь блядь.
  
  Доктора охватила паника. Синим цветом буквально светилась культур-чувствительная салфетка - примитивное средство контроля стерильности. Ей после бактерицидной обработки протирали поверхности, и если оставались какие-то живые микроорганизмы, она меняла цвет. До сих пор доктор видел её в худшем случае нежно-голубой, да и то если он протирал ей самые дальние уголки стола или на неё попадала случайно пролитая капля вакцины. И сегодня все использованные им салфетки были чистыми, когда он их выбрасывал. Рыков посмотрел в контейнер. Салфетка лежала рядом с пустым пузырьком ПЧВ. Значит...
  
  Тихо ругаясь, Рыков снова надел респиратор и пинцетом вытащил ампулу из контейнера. Положил под микроскоп, навёл и снова заматерился про себя. На стекле кишели чумные палочки.
  
  Рыков хотел схватиться руками за голову, но на полпути остановился, хотя и был в защитном костюме. Он осторожно, унимая дрожь в руках, проверил пять других использованных сегодня ампул - нет, в них бацилла была убитая, как и положено. Рыков посмотрел по книге учёта - злосчастная ампула была единственной использованной из новой партии. Он взял вторую ампулу из этой партии, переписал её номер в гроссбух, отломал верхушку и капнул на стекло микроскопа. Да, всё подтверждается. Живая бацилла. Теперь дрожь била уже всего доктора. Он с трудом дезинфицировал микроскоп и поверхность стола и нашёл номер в амбарной книге. Бракованная вакцина была введена начальнику информотдела. Рыков набрал ему на мобильный - нет ответа. Позвонил своей жене и, плохо скрывая волнение, попросил поделиться телефоном жены Юрия - они были подруги.
  
  - Алло, Елена, здравствуйте, это Эльвирин муж. Простите, а Юрий Алексеевич дома? Мне надо с ним срочно поговорить.
  
  - Здравствуйте, он спит сейчас. Сказал, что нездоровится.
  
  - Не входите в его комнату, я сейчас приеду.
  
  - Что-то...
  
  - Я сейчас приеду.
  
  Ехать одному было глупо, но Рыков в этот момент плохо соображал. Он схватил "тревожный набор", снял с себя и запихал в пакет защитный костюм и ринулся наружу. Через десять минут он был у дома, в котором представительство снимало квартиры для сотрудников.
  
  Елена уже была встревожена. Дочка держалась за её подол, явно испуганная. Ничего не говоря им, Рыков стал в прихожей напяливать на себя противочумный костюм. Женщина побледнела, девочка заплакала.
  
  Доктор вошёл в комнату. Покрасневшее, одутловатое лицо, неровное дыхание, бессознательный бред, прерывавшийся кашлем - сомнений не было. Лёгочная. Он ввёл больному антибиотик. Больше ничего сделать было невозможно - оставалось только ждать, как лекарство подействует.
  
  Только после того, как Рыков отработал эту процедуру, он начал понимать, в какую ситуацию угодил. Его же и назначат ответственным, и по сути будут правы. А это - суд. А если не докладывать? Нет, не выход. Такое не скроешь. Всё ещё стоя в защитном костюме рядом с больным, он набрал безопасному, в подчинении которого состоял медпункт.
  
  - Алло, Рыков говорит. Код Хавкин.
  
  - Чего? - переспросил Фёдор Фёдорович на другом конце линии. - Не слышно тебя, голос как из жопы.
  
  - Код Хавкин! - закричал Рыков, и за дверью заревели уже и мать, и дочь.
  
  - Что кричишь? Какой кот? Какая хавка? Ты пьяный что ли? - хамовато ответил безопасник. - По-русски скажи мне.
  
  - Да как же, у нас же инструкция... "код Хавкин" значит заражение.
  
  Безопасный несколько секунд молчал, а потом выругался.
  
  - Кто?
  
  - Юрий Алексеич наш.
  
  - Один?
  
  - Пока вроде да.
  
  - Пулей в представительство, я тоже еду.
  
  - Я ему антибиотик ввёл, должен контролировать состояние.
  
  - Я тебе проконтролирую состояние! - повысил голос Фёдор Фёдорович. - Тебе говорят - едь в представительство! Непонятно что ли объясняю?
  
  - Еду, - доктор повесил трубку, вздохнул и стал собираться. Семье больного он, ничего не разъясняя, велел не входить в комнату, обещав вернуться через час-два. По пути он понял, что почти наверняка отмажется: то, что ему казалось очевидным, а именно способ заражения, вряд ли будет без его помощи быстро раскрыто не имеющими медицинского образования безопасниками - а поставят расследовать именно их, а не одного из двух других врачей представительства. Впрочем, теперь для гарантии можно и этих врачей занять делом.
  
  Фёдор Фёдорович был мрачнее тучи.
  
  - Похоже, твой Юрий не один такой. Набери 187.
  
  Доктор закрутил диск внутреннего телефона.
  
  - Слушаю, - раздался голос начальника производственного отдела.
  
  - Это Рыков, - сказал доктор упавшим голосом.
  
  - В 16.27 имел контакт с заражённым животным на производственной базе, - почти спокойно докладывал Серёжа. - Укус в палец. Самоизолировался в кабинете в 16.50. В 19.45 первые симптомы. Жар, озноб, кашель, слабость.
  
  - А... - начал с надеждой Рыков.
  
  - Нет, не привит. Не успел. Можете передать мне лекарство бесконтактно, хотя вероятность выздоровления при лёгочной форме низка. Ну хоть продукт качественный выпускали.
  
  - Держитесь, Сергей Андреевич, я уже бегу, - быстро сказал врач, бросил трубку и вскочил, но был остановлен Фёдором Фёдоровичем.
  
  - Посмотри и подпиши. Согласен? - он протянул Рыкову лист бумаги с напечатанным текстом. "Я, __________________, настоящим показываю, что согласно информации, полученной мной в личной беседе с ____________, он подвергся риску заражения _______ на производственной базе представительства вследствие укуса зараженного лабораторного животного".
  
  - Дата, время, подпись, - толкнул безопасный Рыкова, подавая ему ручку. Тот, вздохнув, расписался.
  
  - Теперь можно идти?
  
  - Иди, Пилюлькин, - мрачно проскрипел Фёдор Фёдорович. Доктор ушёл, безопасник остался один. Но ненадолго. Зазвонил телефон. Это была жена Семёна Евгеньевича.
  
  - Федя, Сеня мой не на работе? А то его подняли час назад, на звонки не отвечает, - тараторила она.
  
  - Перезвоню, - бросил безопасный и матюгнулся. Он нашёл в адресной книге телефона номер молодой бухгалтерши.
  
  - Значит так, - чётко и холодно, не представляясь, сказал он. - Если Семён у тебя, пусть немедленно отзвонится мне и жене своей. И домой пулей. Ещё ЧП мне не хватало, - и отбил звонок.
  
  Бухгалтерша перезвонила через секунду.
  
  - Он не у меня, - твёрдо сказала она.
  
  - А был? - спросил Фёдор Фёдорович ещё более твёрдо.
  
  - Был, но не сегодня, - тихо ответила бухгалтерша.
  
  - Завтра ко мне зайди, - приказал безопасный и повесил трубку. Он улыбнулся себе, поставил в ежедневнике крестик и, вздохнув, набрал по внутреннему телефону дежурного. Тот доложил, что всё в порядке, перечислил присутствующих в представительстве сотрудников и в конце упомянул, что Череп и Ровный на задании.
  
  Фёдор Фёдорович позвонил им (они тоже не брали трубку), затем их начальнику, после чего понял, что исчезло три человека, а не один. Успокоив Сенину жену ("У него задание руководства, сама понимаешь, мы люди государевы"), он набрал номер директора.
  
  7
  
  "If you take my heart
  
  If you take my heart
  
  We won"t be apart
  
  Never be apart
  
  If you take my heart
  
  If you take my heart
  
  I will never ever ever let you go" - пел приятно низкий женский голос под примитивный бит восьмидесятых, а Виктор Сергеевич на заднем сиденье в такт похлопывал ладонью по колену. Редкий диск "Danica Starr. Live in Berlin" ему подарил на день рождения Фёдор Фёдорович, и подарил явно с умыслом: на тот концерт 2016 года Виктор Сергеевич летал в Германию, выписав себе командировку. Об истинной цели поездки он, конечно, никому не говорил, а вот гляди ж ты. Тем не менее, диск он так ценил, что при выборе новой служебной машины потребовал включить в комплектацию аудиосистему с CD. Ослушаться директора и предложить ему переписать музыку на флешку никто не смел, так что пришлось купить устаревшую модель.
  
  Музыка прервалась.
  
  - Звонок, Виктор Сергеич, - подал голос шофёр Ваня. - Будете брать или отбить?
  
  - От кого хоть?
  
  - Безопасный.
  
  Директор вздохнул и вытащил телефон.
  
  - Слушаю.
  
  - Код "Хавкин", - раздался в трубке голос Фёдора Фёдоровича.
  
  - Какой кот в охапке? - раздражённо переспросил директор.
  
  - Код "Хавкин", - выговаривая все буквы, повторил безопасный.
  
  - Блин, ты мне по-русски скажи, - буркнул Виктор Сергеевич.
  
  - ЧП, Виктор Сергеевич, - выдавил из себя безопасник.
  
  - Что, Рамиль тоже рванул? Говорил я тебе, доиграешься.
  
  - Хуже.
  
  - Что хуже?
  
  - Приезжайте в офис, Виктор Сергеевич.
  
  - Да что у тебя такое-то? - закричал уже директор.
  
  - Не могу по телефону. Приезжайте.
  
  Директор повесил трубку.
  
  - Ваня, разворачивай, едем в представительство. Поужинал в ресторане, называется.
  
  Спустя двадцать минут машина заехала в тесный подземный гараж для спецтранспорта. Там уже ждал Фёдор Федорович.
  
  - По служебной лестнице, пожалуйста, - предупредил он директора. Пыхтя, Виктор Сергеевич протиснулся через узкий проём.
  
  - Так, блин, рассказывай немедленно, где просос, - начал он, ещё не вылезши на первый этаж. - Через парадный вход нельзя, и вид у тебя как у кота, нассавшего в тапки. Не похоже на тебя.
  
  - Заражение, Виктор Сергеевич, - выдохнул безопасный.
  
  Виктор Сергеевич выругался.
  
  - Созывай совещание, чего ждёшь? Где начальники отделов?
  
  - Заражение, - повторил Фёдор Фёдорович.
  
  - Так вызывай начальников, чего тупишь?
  
  - Так они и...в общем, Юрий Алексеич в коме, у Сергея Андреича подозрение на лёгочную, он здесь, в своём кабинете заперся, а Семён Евгеньевич пропал.
  
  - Только ты и Фридрихович остались что ли? - спросил директор. - Давай тогда его и Рыкова ко мне.
  
  - Рыков контактный, Виктор Сергеевич, - напомнил безопасный.
  
  - Да плевать, - отмахнулся директор. - Не по телефону же он мне докладывать будет. Костюм сменит, не сломается.
  
  Через полчаса вызванные Фёдором Фёдоровичем врач и последний оставшийся начальник отдела сидели в просторном директорском кабинете. Ситуация вырисовывалась безрадостная. Трое сотрудников пропали, на производстве утечка, двое заражены. А сколько контактных - одному Богу известно.
  
  - Полицию и городских врачей не вызываем, местные власти не оповещаем, - распорядился директор. - Своими силами справимся со вспышкой? - спросил он Рыкова.
  
  Тот раскрыл было рот, чтобы ответить, но осёкся. Фёдор Фёдорович посмотрел на него с угрозой, Геннадий Фридрихович - с надеждой.
  
  - Справимся, Виктор Сергеевич. Сделаем всё возможное, - выдавил доктор, зная, что три врача и три принятые на месте медсестры не смогут ни вылечить больных, ни остановить распространение инфекции, которая уже могла выплеснуться в город.
  
  - Добро. Иди тогда. Часок поспи и выполняй клятву Гиппократа, - с едва заметной теплотой в голосе сказал директор и жестом отпустил Рыкова и Геннадия Фридриховича.
  
  - Что делать будем, товарищ подполковник? - спросил директор, оставшись вдвоём с безопасным.
  
  - Может, пока не докладывать в Москву? - робко, не похоже на себя спросил Фёдор Фёдорович.
  
  - Ага, - мрачно ответил директор. - Я не доложу, а ты по своему каналу стуканёшь, мол тягчайшее нарушение, знаю я тебя. Сколько вместе работаем, а ты так и не понял, что мы с тобой тут в одной упряжке. На одной, блин, подводной лодке. Да! - он ударил кулаком по столу - Если ты меня утопишь ради звёздочки на погонах, сам в этом море говна на дно пойдёшь. Неужели неясно?
  
  - Да я, Виктор Сергеич, не в этом смысле, - начал оправдываться безопасный. - У меня просто никогда не было таких случаев... Вы сами что думаете?
  
  - А думаю я вот что, - решительно сказал директор. - Бумагу бери и записывай. "Вследствие несчастного случая на производстве, предположительно связанного с провокацией спецслужб страны пребывания, сегодня произошла ограниченная утечка культуры, вследствие чего возникла угроза здоровью трёх...нет, подстрахуемся, пиши восьми сотрудников представительства. Создан оперативный штаб по ликвидации последствий ЧП под моим непосредственным руководством. Лично контролирую работу отдела безопасности, на который возложены в соответствии с действующей инструкцией дезинфекционные, медицинские и информационные спецмпероприятия, по итогам которых будет оперативно направлен отчёт в Центр. Морально-политическая обстановка в коллективе нормальная, по мере необходимости проводятся инструктаж и разъяснительные беседы.". Иди, секреть по высшему грифу и срочни. И не вздумай к себе в скворечник по пути заворачивать. Кабанчиком!
  
  Фёдор Фёдорович кивнул и отправился в комнату коммуникаций. Вернулся он оттуда через десять минут и не один: дежурный связист, молодой человек с профессионально ничего не выражающим лицом, протянул директору папку с только что распечатанной депешей:
  
  "В.СРОЧНО
  
  В 02.00 по московскому времени состоится внеочередное селекторное совещание управсовета Корпорации под председательством Генерального Директора с Вашим участием. Подключение по системе "Гудок 2".
  
  Y"
  
  - Ну чё, настраивай, - развёл руками директор. - А ты, - повернулся он к безопаснику - до трёх сам подежурь, потом на подмену кого-нибудь из своих вызови, кто понадёжнее. Если что - мне первому докладывай. Ответишь лично.
  
  Фёдор Фёдорович кивнул и вышел. Связист склонился над стоявшим на боковом столике терминалом спецсвязи, с которого был снят серый металлический футляр с эмблемой корпорации, и раз за разом нажимал в одной последовательности три кнопки.
  
  - Ты давай, побыстрее, - поторопил его Виктор Сергеевич. - Через десять минут начало.
  
  - Виктор Сергеич, не подключается "Гудок", сервер упал. Давайте подождём, пока перезагрузится, он же всё равно всегда задерживается.
  
  - Ты в своём уме? - рыкнул директор. - На совещание с генеральным опоздать? Не понимаешь, что ему сразу доложат? Значит так, можешь по скайпу этому вашему соединиться?
  
  - Да, технически могу, в Москве выведут на экран, никто не заметит. Там мой друг за трансляцию отвечает. Но секретность...
  
  - Делай что я говорю! - прикрикнул Виктор Сергеевич.
  
  8
  
  Как обычно, Генерального надо было ждать. Полчаса члены управсовета и директора ключевых представительств смотрели друг на друга, пытаясь уловить в других признаки страха, который пожирал изнутри каждого из них. Каждый догадывался, зачем их вызвали посреди ночи, и каждый думал не о тени смерти, готовой опуститься на планету, а о том, как этот приказ отразится на их судьбе. Виктор Сергеевич никогда не думал, кроме самой ранней юности, что может сам заразиться и погибнуть. Для него "культура" была абстрактным понятием, оторванным от действительности, а вот перспектива оказаться подсиженным директором таиландского филиала, а то и одним из собственных подчинённых - абсолютно реальной вероятностью быть извергнутым из числа небожителей Корпорации в мир обычных смертных.
  
  Наконец спортивным пружинящим шагом вошёл он - всем знакомый и родной, покровитель и начальник. Наш Генеральный. Никто не вспоминал уже те позднесоветские времена, когда он был в НИИИИ вохровцем, которого за глаза называли Мышонком, а потом пошёл по линии Управления безопасности и наконец достиг высшего поста в тот момент, когда на Корпорации уже готовились ставить крест. Говорили, что умерший три года назад старейший сотрудник отдела кадров слишком хорошо знал тот период жизни Генерального, но никто не хотел лезть в детали того несчастного случая.
  
  Генеральный сел за стол и откашлялся.
  
  - Коллеги. Не будем тянуть кота за яйца, - начал он, и на экранах появилось движение - каждый участник совещания демонстративно хихикнул. Яркая, образная речь Генерального всегда была предметом гордости для сотрудников и бессильных насмешек-для врагов, особенно зарубежных. - Перейдём сразу к сути вопроса. Так называемая противочумная деятельность наших оппонентов, приобретшая в последние месяцы особый размах, является открытой провокацией против нашей корпорации, наглым вызовом нашим гуманистическим принципам, плевком на могилы Пирогова и Склифосовского. Скажу прямо, без обиняков: нас хотят нагнуть. Оборзевший от безнаказанности и изнеженности западный мир, играющий в добренького Буратино и ежедневно бросающийся чудовищными в своей беспочвенности обвинениями в наш адрес, предал идеалы Иерсена и Пастера, демонстративно забыв о том, что именно мы являемся наследниками победителей коричневой чумы.
  
  Генеральный сделал паузу. Внутри Виктора Сергеевича что-то тоскливо оборвалось. Генеральный отпил из принесённой с собой кружки и продолжил.
  
  - Мы больше не можем оставаться безучастными к этим провокациям. В этих условиях у нас не остаётся другого выхода, кроме как ввести в действие план "День Игрек" начиная с двадцать четвёртого числа. Отказавшись от решительных действий, дав слабину, мы предадим исторический выбор, сделанный не нами, подчёркиваю, не нами, а нашими славными предками, доблестно служившими Родине в рядах опричнины, ВЧК, НКВД и СМЕРШ. А предатель, как говорили пацаны с моего двора, хуже врага.
  
  Последнюю фразу Генеральный произнёс медленно и зловеще, после чего поднял взгляд от бумажки с текстом и обвёл глазами монитор. Соратники поёживались, гадая, на ком остановится немигающий зрак Генерального. И он остановился - и каждый вжался в кресло, потому что не знал, в каком порядке они были выведены на большой экран. Может, всё это было и блефом, и никакого разоблачения предателя не планировалось - но слишком реальной была угроза.
  
  - Пришло время расплаты. Слишком долго кое-кому сходили с рук развязанные против нас войны и лицемерное союзничество с фигой в кармане, угнетение негров и геноцид коренного населения Америки, агрессия против Югославии, выпестованные ими нацизм и неонацизм, насаждаемые сейчас пренебрежение к традиционным ценностям нашей крови и почвы и толерантность к разлагающим их меньшинствам всех мастей, разжигаемые ими цветные революции и все подлые заговоры против нашей родины и её вождей, внедрение предателей и агентов влияния, применение ядерного оружия против мирных городов. - Генеральный остановился и отпил воды, а затем продолжил.
  
  - Атлантистский гегемон грозен только пока не слышит рёва могучего русского медведя. Когда наш добрый мишка вылезает из берлоги, наши геополитические оппоненты на раз-два припадают на очкес.
  
  Генеральный, презрительно выплюнувший последнюю фразу, вновь оглядел слушателей, ожидая верноподданных улыбок. Однако все, кроме самого молодого и неопытного, директора филиала в Бангкоке, лишь неделю как введённого в ряды "бессмертных", сидели с каменными лицами, пытаясь переварить новость.
  
  - Коллеги, - продолжил Генеральный. - Близка к исполнению вековая мечта большей части человечества, придерживающейся исконных норм духовности и столетиями терпевшей унижения от наших так называемых партнёров. Именно на нашу долю выпала высокая, благородная миссия - дать на клык зарвавшимся горе-стратегам из Вашингтона. Однако не хотелось бы принимать такого важного решения келейно, не посоветовавшись с вами. Прошу вас высказать ваше мнение. Виктор Сергеевич, вы как ветеран первый, слушаем вас.
  
  - Поддерживаю, - глухо отозвался Виктор Сергеевич, и от его сердца отлегло: хуже уже не будет. Если о катастрофе в представительстве узнают в центре, из-за всеобщего аврала вряд ли сделают оргвыводы. Даже если и сделают, проводить пенсию на даче теперь не страшнее, чем возглавлять зарубежную точку. А Генеральный уже передал слово директору представительства в Вашингтоне.
  
  - Полностью поддерживаю, абсолютно верное и своевременное решение, - ответил тот, подавляя дрожь в голосе: накануне его посетили агенты ФБР, объявили, что им известно про чумные закладки, и начали выемку документов в офисе.
  
  - Поддерживаю, - продолжил перекличку начальник производственного управления в Москве. Он знал, что фактический объём производства в два раза ниже, чем на бумаге, питательную среду продают на сторону, а из сотрудников половина - мёртвые души, за которых получали зарплату другие, а другая половина - едва говорившие по-русски мигранты из Центральной Азии.
  
  - Поддерживаю этот единственно возможный выбор, - подал голос следующий, глава представительства в Париже. У него дезертировал начальник экспедиторского отдела, и он уже неделю скрывал это, со дня на день ожидая разоблачения.
  
  - Поддерживаю...поддерживаю... - один за другим произносили участники совещания, вспоминая все свои косяки и страшась, что Генеральный призовёт их к ответу. Однако обошлось. Ни один скелет не выпал из шкафа. Только директор нигерийского филиала уточнил, следует ли продолжать подготовку к операции в Нгомонкваге ("все ранее согласованные планы остаются без изменений," - бесстрастно подтвердил Генеральный), да глава московского управления информации выкрикнул, закатив глаза:
  
  - Да, да! Всех убить! Пусть дохнут в муках! Пусть за всё ответят! - но его прервал Генеральный. Спокойный, как всегда, он холодно посмотрел на эмоционального сотрудника и сухо урезонил его:
  
  - Наши действия в день игрек будут по-медицински чётко выверены и абсолютно соразмерны имеющимся вызовам. Все, подчёркиваю, все возможные жертвы останутся на совести наших оппонентов, готовых отдать миллионы человеческих жизней во имя своего безумного плана искоренения иерсинии.
  
  Ещё несколько стареющих мужчин в костюмах произнесли "поддерживаю", и Генеральный довольно откинулся в кресле.
  
  - Товарищи, я услышал ваше мнение, - ухмыляясь, бросил он. - Решение принято. Ждите указаний. С нами Бог. - и выключился. Через несколько секунд стали выключаться и другие. Виктор Сергеевич вышел последним - надо было, чтобы никто не заметил, что он подключён к совещанию не по "Гудку". Он, конечно, не догадывался, что система барахлила не только у него, и ещё несколько зарубежных участников вышли на связь через строго запрещённые внутри Корпорации мессенджеры.
  
  - Что же теперь будет, Виктор Сергеевич? - спросил дрожащим голосом связист, всё время не выходивший из кабинета.
  
  - Не паникуй, - строго ответил директор. - Генеральный знает, что говорит. Сколько лет он наверху, сколько раз все считали, что он ошибается, заходит слишком далеко, даже я, грешным делом, сомневался, а оказывалось, что прав именно он. Я ему верю. Верю, понимаешь? Верь и ты. К тому же он везучий. А кому повезёт, у того и петух снесёт.
  
  - Понимаю, Виктор Сергеевич, - ответил связист, так и не понявший, за что ему, никому не делавшему ничего плохого, такое наказание.
  
  9
  
  На рассвете, когда Москва рассылала уже первые циркуляры о подготовке ко "дню игрек", в медпункте доктор Рыков крепко сжимал руку Серёжи, умиравшего от скоротечной лёгочной чумы. Но Серёжа не чувствовал этого. В свои последние секунды он снова целовал груди Ани и шептал ей, захлёбываясь от слёз счастья:
   - Как ты прекрасна, моя любовь, как ты прекрасна!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"