КОСА НА КАМЕНЬ

Проклиная отсутствие в хозяйстве воронки, Семен наливал подсолнечное масло в бутылку. Хоть и старался, чтобы все получилось аккуратно, все равно рука предательски дрогнула, и скользкая жидкость побежала по пальцам.

Семен чертыхнулся. Отставил в сторону литровую канистру, в которой находилось масло, машинально провел жирной рукой по волосам - и выругался еще раз. Опять придется мыть голову. Чтобы помыться, требовалось сперва натаскать воды из колодца, нагреть... В общем, он старался проводить водные процедуры как можно реже. По крайней мере, не чаще раза в неделю. А тут только вчера помылся - и на тебе! Чертова мыша!

Вновь ухватив канистру, он все же довел начатое дело до конца. Постарался, чтобы все стенки бутылки были как следует орошены маслицем. Затем сходил на кухню, вернулся оттуда с кусочком вареной колбасы, размял ее в пальцах и кинул на дно бутылки. Обычной, из-под местного вина "Улыбка". Сам злорадно улыбнулся - добро пожаловать, назойливый грызун! Нынче же ночью ты будешь в раю при помощи уникального устройства от компании "Семен Ошеломляющий Лимитед".

В самом деле, сколько можно терпеть выходки этой негодной твари? Грызет уже неделю, спать не дает, не реагирует ни на стуки в стену, ни на тщательно рассыпанные вдоль плинтуса гранулы "Супермощного средства от крыс и мышей "Мрачный Жнец"! Приходится прибегать к дедовским способам.

Скользкую от масла бутылку с куском колбасы на дне Семен тщательно установил у той стены, из-за которой всю ночь и проистекали звуки, мешающие спать, тщательно зафиксировал ее несколькими здоровенными томами "Энциклопедии живой природы". Затем любовно прислонил к горлышку бутылки длинную деревянную линейку.

Схема работы устройства была проста: учуяв запах масла, надоедливый зверь должен выбежать из норки, затем запах колбаски понудит его взобраться по линейке и залезть в бутылку. Выбраться же оттуда по скользкой стенке у него, сто пудов, не получится.

А если не залезет, спросил сам себя Семен. И сам же себе и ответил: должна. Был бы я мышой, вот бы кинулся! Тем паче, что все продукты Семен держал в холодильнике, ни одной крошечки не оставлял. А тут прямо пир горой, ешь от пуза! Полезет!

Азартное желание поймать строптивую мышу было так велико, что Семен выключил свет и бухнулся на кровать, даже не раздеваясь. Лежал, вслушиваясь в малейший шорох, ждал, когда же, наконец!

И вот она! Поскреблась раз, другой. Послышался топоток лапок вдоль плинтуса. Попробовала погрызть еще в нескольких местах. Нащупала слабину и принялась активно работать зубами. Грызла долго и упорно. Семен терпел. Даже не ворочался на кровати - только бы не спугнуть! Знал, что мыша может чуть не полночи ломиться в одну дыру, а потом преспокойно войти в другую.

И на этот раз серый захватчик не изменил своей привычке. После очередной короткой перебежки застенные звуки смолкли. Семен явственно услышал, как по доскам пола простучали коготки. Потом раздался писк - едва различимый, но все же писк, который тут же был расшифрован Семеном как дикий вопль: "Матушки! Столы прямо ломятся!".

Буквально вслед за восторженным криком нашедшей корм мыши - легкое звяканье линейки о стекло.

Лезет, возликовал Семен, чтоб меня разорвало - лезет, паскуда мала!

Тем не менее, он продолжал напряженно вслушиваться, не двигаясь с места. Ему даже начало казаться, что его уши вращаются, подобно локаторам.

Плюх!

Семен чуть не заорал.

Попалась!

Он включил свет и галопом подбежал к бутылке, внутри которой бесновалась мыша. Точно такая, как он себе и представлял: маленькая, серенькая и с невыносимо подлой мордой. Она вертелась волчком и изо всех сил подпрыгивала, но скользила лапками по намасленным стенкам и плюхалась в лужицу на дне бутылки.

- Добрый вечер, - ласково сказал Семен. - Надеюсь, не потревожил?

Мыша перестала прыгать. Она посмотрела на Семена исподлобья. Ну, победил, победил. Доволен теперь? А теперь давай, откручивай мне голову. На мое место придет другая. А то и целая толпа. Вся семья, все чады и домочадцы.

- Ты у меня первая, - интимно сказал ей Семен. - И, надеюсь, последняя.

Мыша зажмурилась в ужасе. Жрать будет, не иначе. Только побыстрее бы, чтобы не мучиться.

Семен уселся на табуретку, натянул сапоги, после чего накинул пальто, взял бутылку двумя пальцами за горлышко и вынес на залитый лунным светом двор. Со двора он вышел за калитку, потом еще какое-то время, застревая сапогами в рытвинах, топал по тропинке, пока не подошел к лесополосе.

Там, как следует размахнувшись, он зашвырнул бутылку далеко в кусты.

- Вернешься - точно утоплю, - пообещал он и, зябко кутаясь в пальто, побрел назад.

Как и следовало ожидать, эта ночь завершилась сладким сном без сновидений.

Зато следующая...

И мыша, что характерно, была здесь вовсе не причем! Семена разбудил отчаянный стук в дверь. Подскочив на постели, он некоторое время хлопал глазами, стараясь понять, куда подевалась Николь Кидман, которую он только что страстно целовал во все места.

Стук раздался вновь - мощный, требовательный.

- Щас, щас! - зашумел Семен, натягивая треники. - Иду!

Он подошел к двери и грубым голосом поинтересовался:

- Кто там?

Ответа не было. Стук повторился.

- Черт возьми! - сказал Семен двери, потому что стучали вовсе не в нее.

Выйдя на порог, он прищурился - яркий свет полной луны бил прямо в глаза. Зато она сделала и полезное дело - позволила Семену разглядеть того, кто стучался.

Стучался дятел. Он сидел на яблоне, нагло упершись хвостом в ствол, и что есть мочи лупил башкой в углубление между стволом и веткой.

- Спасибо тебе, - горько сказал Семен. - Вы сговорились, что ли?

Дятел не отвечал - что было естественно. Зато и стучать не прекратил.

- Ну, держись крепче, - угрожающе сказал Семен, ушел в дом и вскоре вернулся с двустволкой.

- Сейчас вылетит птичка, - пообещал он и, особо не целясь, выпалил в яблоню.

Дятел в ужасе отпустил ствол и упал. Точнее, не совсем - он разжал лапы, но вовремя растопырил крылья и не очень успешно взлетел, пару раз шумно стукнувшись о ветки. С каждой секундой он приходил в себя, свидетельством чему было растущее ускорение, с которым птица уносилась прочь от негостеприимного дома.

- То-то, - сказал Семен и отправился со спокойной душой доцеловывать Кидман.

Дом Семена стоял на отшибе поселка со смешным названием Гречишкино, и поэтому он особенно не волновался насчет своей охоты на дятла. Если кто и услышал звук выстрела, то значения не придаст. Все в округе знали, что Семен - человек нелюдимый, поэтому и живет вдали от всех, а как еще развлекаться одиночке? Только из ружья по бутылкам садить. О том, что у Семена есть ружье, гречишкинцы и подавно знали, в особенности ребятня, лазавшая к нему в сад - многие из них поплатились собственными штанами, по которым пришелся заряд крупной соли.

Если Семен надеялся на то, что в его ночной жизни наконец-то настала белая полоса, то он крупно ошибался. Буквально следующей же ночью его вновь разбудили. Нет, не мыша - она наверняка еще блукала где-то в окрестностях бутылки. И не пышущий жаждой мести дятел. Что еще может помешать спать одинокому мужчине, живущему на окраине леса?

Конечно, собака.

Каким ветром ее занесло к дому Семена, он не задумывался. Может, сбежала от одного из соседей, наиболее вредного в обращении с домашними животными. Может, это была бродячая псина. Это Семена мало трогало, сам он собак не держал - у него была аллергия на шерсть и ружье, в курсе чего были, как уже упоминалось выше, все окрестные любители халявы. В данный же момент он лежал с открытыми, красными от недосыпа глазами, и сотрясал воздух самыми страшными матюками, какие только мог вспомнить со времен службы на флоте. Выходить не хотелось, но собака так сильно разорялась, что перекрывала крики Семена.

- Встаю, подлюка! - наконец проорал Семен в ответ на особо заливистый пассаж хвостатого будильника. И в самом деле встал, набросил на плечи пальто, снял со стены ружье, погладил его по прикладу, сказав нежно: "нет нам покоя", после чего вышел во двор.

Это уже потом он вспомнил, что лаять псина прекратила до того, как он вышел во двор. Но сейчас ему было все побоку. Вскинув ружье, он лупанул из второго ствола над забором, присовокупив к выстрелу отменный боцманский выверт с загибом.

Постоял, послушал тишину. Затем, не выдержав, выглянул за калитку. Никого.

Семен с достоинством кивнул, вновь погладил ружье, а затем вслух пожелал, чтобы все, кто ему помешают спать в следующий раз, загодя запасаются гробами - будет стрелять без предупреждения и без промаха.

Как сглазил - следующей ночью ему опять было не до сна.

Поспи тут, когда за околицей протяжно и жутко воет волк!

Волки в округе водились, но к Гречишкино близко не подходили. Соседство с лесом, конечно, и было главной причиной того, что у Семена имелось в хозяйстве ружье, а никакие не мальчишки с хануриками. В настоящий момент оба ствола были пусты, а патронами он не запасся, все забывал, поскольку волки уже года полтора не жаловали ближнюю округу своими визитами. И вот сейчас он казнил себя последними словами!

Распахнув форточку, он принялся сыпать в адрес волков нецензурной бранью. Тоскливый вой был ему ответом.

- Ты бы еще письмо им написал, - пробрюзжал Семен, закрывая форточку.

И тут его взгляд упал на сложенные стопкой книги и линейку, валяющиеся возле плинтуса. Он был в такой эйфории, когда поймал мышу, что напрочь забыл убрать остатки ловушки.

- Ага! - сказал он со значением и принялся одеваться.

Через двадцать минут Семен уже сидел возле дерева, которому он послал бутылочную почту с хвостатым содержимым. Но сейчас он тщательно засыпал листвой мощный капкан, между челюстей которого уютно примостилась куриная нога. Ногу Семен для возбуждения волчьего аппетита некоторое время подержал над огнем газовой горелки, и теперь она исходила жирком, от которого у самого Семена чуть не потекли слюнки.

- Оголодал? - строго спросил он у себя. - Они тоже.

Он показал в лес. Что-то хрустнуло, и Семен мгновенно выхватил из-за пояса мясницкий нож.

Хрустнуло еще раз, и на освещенный луной пятачок выскочила старая знакомая Семена - бутылочная мыша.

- У, зараза! - Семен плюнул в нее и направился к дому.

По дороге он поминутно оглядывался. Никто не прыгал ему на загривок, не желал откусить ему ногу, никто даже не выл из кустов. Но все равно было страшновато.

То ли Семен был так измучен прошлыми бессонными ночами, то ли дело было в чем-то другом, но эту ночь он проспал без задних ног, не отвлекаясь ни на какие звуки, доносившиеся с улицы.

А звуки были. Их было даже больше, чем нужно.

Иначе почему у Семена, направившись утром проверять капкан, подкосились ноги, и он осел в выпавший накануне первый снег. Нет, конечно, он слышал про такие случаи, но чтобы увидеть вот так, воочию, своими собственными...

Волк действительно побывал здесь. Прельстился куриной ногой. Вот только нога, которую он оставил в капкане, была вовсе не куриной, а его собственной передней лапой. Снег вокруг капкана был изрыт и залит красным.

- Ну, что же, - сказал себе Семен, когда его помаленьку отпустила дрожь-колотушка. - Зато можно быть вполне уверенным, что назад он не придет.

- Будет знать, как выть, - пыхтел он спустя некоторое время, заматывая отгрызенную лапу в тряпье и суя получившийся сверток в целлофановый кулек с рекламой сигарет "Winston".

Тут он вспомнил про патроны. Не забыть бы купить на обратном пути. Забежав в дом за деньгами, Семен уселся в свою старенькую "копейку", кинул пакет на сиденье рядом и дал газ.

Подъехав к дому егеря, он долго жал на сигнал, пока в окошке не показалась свирепая физиономия Василича.

- Салют, Василич! - поприветствовал его Семен. - Принимай подарок! Волка тебе привез!

- Иди отсюда со своим волком! - был ему ответ. - У меня выходной. Я сплю.

- Нет, правда! - начал сердиться Семен. - Волка в капкан поймал!

- Допрыгался, значит, серый, - ответил Василич. - Выброси его на помойку, и дело с концом.

- Да - выброси! А вдруг он бешеный был? Надо его на анализ сдать.

- Тогда вези его на Миллионную, двадцать пять.

- Это где? На углу с Кривой, что ли?

- Точно. Там ветеринарный пункт.

- Погодь, - Семен запустил пятерню в свои так и не вымытые, пахнущие подсолнечным маслом волосы. - Туда же кошек-собак везут, свинок всяких морских. А я к ним с волком?

- А ты к ним с волком! Они этим занимаются, у них и врачи, и санитарки, они обязаны тебя принять и получить жалобу.

- И волка?

- И волка твоего поганого заберут.

- Так сегодня ж выходной! Могут не взять. А если он бешеный?

- Вот так и объяснишь, - раздраженно закончил Василич и захлопнул окно.

- Козел, - запоздало сказал Семен, и нажал на педаль. "Копейка", скрежеща, поползла, меся слякоть, в которую постепенно превращался снег, по направлению к ветеринарке.

Вопреки опасениям Степана, его приняли практически сразу. Узнав, что он принес, врач, мужчина в возрасте, с симпатичной бородкой клинышком, тут же отправил домой ожидающих в очереди старушку с мопсом и двух ребят с сиамской кошкой, и с осторожностью принял из рук Степана пакет с лапой.

- Сейчас возьму кровь на анализ, - сказал он.

- А мне что делать? - спросил Семен.

- Хотите - поезжайте домой, хотите - подождите, о результатах все равно нужно будет егерю сообщить, - сказал врач, и, выйдя из кабинета, скрылся за одной из дверей в коридоре.

- Тогда останусь, - решил Семен, плюхнулся на скамью в приемной и взял в руки брошюру "Разведение корниш-рексов". Он решил не полениться - вернуться к Василичу самолично. Пусть утрется этим анализом, сарынь на кичку!

Тотчас из другой двери появилась строгая пожилая санитарка в белом халате, усеянном пятнами непонятного происхождения. Она с неприступным видом уселась за стол возле Семена и принялась заполнять какой-то журнал, время от времени окидывая его подозрительным взглядом профессионального телохранителя. Семен тут же принялся гадать: если бы он решил спионерить из ветеринарки какой-нибудь микроскоп, старуха вырубила бы его с первого удара, или провозилась бы минут пять?

Долго гадать не пришлось. Не прошло и пятнадцати минут, (Семен даже не успел утомиться ожиданием), как дверь кабинета громко хрястнула о стену. Семеновой физиономией лупанули в стол, впечатав его нос в журнал, который заполняла бабулька. Потекло красное, пропитывая страницы. Степан ощутил резкую боль в носу, а затем - в руках, которые резко заломили за спину.

Захлебывающегося собственной кровью, текущей из носа, ошеломленного Семена выволокли из кабинета дюжие ребята в камуфляже. Санитарка в ужасе смотрела из окошка, как Степан пытается что-то сказать, но ему пригибают голову и запихивают в "козел". "Камуфляжи" прыгнули следом, из-под колес брызнула грязь, и машина унеслась по Миллионной в сторону поселкового участка.

- Кошмар какой, что это, за что это, Ефим Максимыч, как же так? - запричитала санитарка, когда в кабинете показался врач. За его спиной маячил участковый, Илья Варшавец, в руках которого покачивался тот самый пакет с "Винстоном". - Он же волчью лапу притащил, за что же его взяли?

- Вот за лапу и взяли, - хмуро сказал врач, теребя бородку.

- Да вы полюбуйтесь, Тамара Васильна, - Варшавец раскрыл пакет и сунул его под нос побледневшей санитарке. - Вот вам ваша лапа. С ноготочками, с линией жизни, и даже с обручальным кольцом...