Аннотация: Рассказ из цикла "Новоозерские бывальщины"
Захаровы
Пылесос-вампир
Газдрубал Семеныч Вислопузый в сказки не верил. Но не так, как не верит большинство людей, втайне надеясь на то, что чудеса все-таки случаются, а окончательно и бесповоротно. Не верил он также и в приметы, нагло переходя дорогу после того, как ее перебежала черная кошка, и смело (хоть и не без труда)пролезая под лестницей. Правда, однажды ему таким образом упало на голову ведро с краской, но Газдрубал Семеныч и не подумал о приметах, с ревом стащил с лестницы обалдевшего маляра и отвозил его опустевшим ведром по бокам за мое почтение.
Вислопузый был таким с детства. Его не умиляли сказки, которые рассказывала ему мама, и он с величайшим презрением относился к кукольным зверям в широко известной передаче. В три года он собрал из конструктора висячий мост, по которому можно было запускать игрушечные машинки, а в шесть лет изобрел шинкователь зелени и походную кипятилку для борща. Сейчас же, в свои сорок два, прагматик Газдрубал имел за плечами не один НИИ, кучу патентов и несколько десятков золотых медалей за вклад в науку.
Семья у Газдрубала, что удивительно, была большая - жена, сын, дочка, а также двоюродная бабушка Прасковья и три собаки - миттельшнауцер, ризеншнауцер и цвергшнауцер. И еще белая лягушка в аквариуме. Ни собаки, ни лягушка имен не носили - в доме Вислопузых считали, что это баловство. Кстати, то ли потому что Газдрубал подходил к делу детально и практично, то ли по какой еще причине, но и жена, и дети, и даже бабушка были сугубо деловыми людьми. Ни о каких сказках, чудесах, волшебстве и, упаси господи, фантастике в доме Вислопузых не говорилось. Все сводилось к одному: взять милости у природы и усовершенствовать их.
Изобретатель был убежден, что ничто техническое в доме не должно быть покупным, все можно придумать и сконструировать самому. Поэтому он был немало удивлен, когда однажды, придя с работы, обнаружил прямо посреди комнаты картонную коробку, вокруг которой с торжественными лицами устроилось все семейство, включая собак. Аквариум с лягушкой сын Газдрубала, Феофилакт (в школе - Федька), держал на коленях.
- Эт-то что такое? - строго спросил глава семьи, указывая на коробку.
- Это, пап, пылесос, - отозвалась дочь его, Перпетуния.
- Я вижу, - холодно продолжал отец. - Отчего же пылесос - да у нас в доме?
- Газдрик, понимаешь, его выставили в окне магазина, - смущаясь, начала жена его, Кюрия Гавриловна. - И цена была - ну просто смешная!
- Мне отнюдь не смешно, - чеканил каждое слово Газдрубал. - Отчего, я спрашиваю, в нашей семье попираются законы, издревле существовавшие в этих стенах?
- Папа, ну перестань, - нахмурился Феофилакт. - Ты же прекрасно знаешь, что единственная вещь, которую у тебя не получается сконструировать - это пылесос! И вот он у нас есть! Ура!
- Никакого ура без моего отцовского позволения! - загремел Вислопузый-старший. - Почему меня не предупредили? Не спросили? Не поставили в известность? А?
- Вот, поставили! - указала на коробку Перпетуния. - Доволен?
- Ты как разговариваешь с отцом? - сухо сказала Кюрия Гавриловна. - Вот как надо: товарищ Газдрубал Семенович, дозволено ли будет нашему семейству просить вас о приобретении данного предмета первой необходимости для проведения с помощью последнего сухой, а также влажной уборки в специально для этого отведенных помещениях типа квартира?
Усы Вислопузого задрожали. Из уголка глаза показалась непрошеная слеза. Она выползла наружу, упала на дрожащий ус и хлопнулась на пол. Газдрубал засопел.
- Я, пожалуй, отвечу положительно на ваш запрос, - проблеял он. - Конечно же, я не против. Вы хоть его проверяли при покупке?
- Мы решили доверить эту честь тебе, папочка! - сказала Перпетуния.
- Спасибо, электрон моей души! - вконец расчувствовался Газдрубал Семеныч. - Я всегда знал, что ты достойна своего отца!
- А я? - ревниво спросил Феофилакт.
- И ты достоин своего отца!
- А я? - ревниво спросила Кюрия Гавриловна.
- И ты достойна своего отца!
Сидящая в своем кресле бабушка промолчала, но все и так знали, что она достойна своего отца, и привыкли, что она молчит. Она же была глухонемая с тринадцати лет.
- Пап, - потянул за рукав Газдрубала сын. - Это... Мы, когда пылесос покупали, нам продавец сказал, чтобы мы включали его когда угодно, только не после семи вечера. А сейчас уже две минуты восьмого...
- Предрассудки? - спросил Вислопузый очень тихо, но все его услышали и устыдились. - В моем доме?
- Включай, папка! - закричала Перпетуния.
- Да, точно! - поддержал ее Феофилакт. - Тьфу на продавца!
- Прочти инструкцию, дорогой, - посоветовала Кюрия Гавриловна и на всякий случай отошла в угол и спряталась за бабушку.
Отец семейства повел в ее сторону усами, но ничего не сказал. Без всяких инструкций он открыл крышку и вытащил на свет божий пылесос. Он был ярко-красный, с длиннющим шлангом и узкой щеткой, напоминающей мохнатый утиный клюв.
- Инструкцию долой, - проворчал Газдрубал Семеныч. - старший научный сотрудник как-нибудь разберется с пылесосом.
Конечно, он во всем разобрался. Пожиратель пыли гудел очень тихо, но мусор жрал мощно, не давясь. Попробовали, как в рекламе, поднять с его помощью гантелю - поднял и не поморщился. Газдрубал пропылесосил ковры, углы и даже люстру, и только потом успокоился. Нажали кнопку, агрегат, издав утробный сглатывающий звук, замер. Вислопузый-старший, встопорщив усы, посмотрел на застывшую в восторге семью.
- Ну, что же, - сказал он. - Можно признать, что иногда посторонняя техника в доме бывает полезна. Но не признаю. Это лишь исключение из правил. А теперь - по комнатам! Пора спать. Уже полвосьмого!
- Ты даже не ужинал! - всплеснула руками супруга.
- Не хочется. Пошли, завтра вставать рано. Про режим забывать нельзя!
Утром Газдрубал был разбужен страшными криками. Кричала дочь Перпетуния. Примчавшись на зов, отец обнаружил, что бабушка тихо-мирно отдала концы прямо во сне. Тяжело вздохнув, Вислопузый принялся вызывать "скорую", предупредив врачей, что можно не торопиться. Но на работу все-таки пошел, ибо что может НИИ осетроводства без него, Газдрубала?
Вернувшись, он обнаружил, что все уже готово. В смысле, бабушка уже ожидала последнего пути в аккуратном гробике. Отодвинув гробик, Вислопузый-старший отправился на кухню, где за накрытым столом безутешно горевали члены семьи.
- Она была хорошей бабушкой, - сказал он, подняв стопку и огурчик.
Тут в дверь позвонили. Пришли сотрудники фирмы "Последнее прости", дабы помочь препроводить усопшую. Практичный Газдрубал отдал им планчик места упокоения старушки, сунул кулек с водкой и огурцами, после чего сделал ручкой и вернулся к семье.
- Они и без нас разберутся, - изрек он. - А мы уже навестим ее постфактум. Покрасим там, побелим, траву пополем. Мы же не можем забывать родных?
- Не можем, - отозвались эхом остальные. - Не забудем. Давайте есть.
Тут Вислопузый кое-что вспомнил. Он помчался в комнату, где ранее находится гробик, и разразился ужасными проклятиями - поганцы из "Прости" изрядно насвинячили в прихожей. Пришлось вытаскивать пылесос и чистить пол, а заодно и площадку перед квартирой - там тоже было натоптано.
- Они что - плясали там? - ругался Газдрубал. - Как так можно? Это же вынос тела, а не "Мулен Руж"!
Кое-как затолкав пылесос в коробку, он удалился в свою комнату. И только, засыпая, вспомнил, что опять забыл поесть. Но закусить успел. Это освежило, и он сладко заснул.
Наутро его ждала еще одна неприятность. Точнее, она не ждала, а лежала прямо рядом с ним. Обожаемая Кюрия Гавриловна с вытаращенными глазами и вытянутыми руками, как бы обороняясь от кого-то, застыла на кровати в весьма неудобной позе. Тут уже кричать пришлось самому Газдрубалу. Прибежавшие на шум дети завопили в два раза сильнее. Собаки, мгновенно возникшие в комнате, как по команде дико завыли, а сидящая в аквариуме безымянная лягушка молча смотрела на них из воды. Она не понимала причину шума, ведь она была лягушкой.
Врачи показали, что с супругой Газдрубала Семеныча случился острый сердечный приступ. Или что-то еще. Потому что точно сказать пока было нельзя. Вислопузый позволил себе вольность, нет, даже две вольности: отвезя супругу в больницу, он первый раз в жизни не пошел на работу и первый раз в жизни ругался матом. Да еще как! Покрасневшие врачи быстро ретировались, унося в клювах почти бездыханное тело несчастной Кюрии Гавриловны.
- Пап, знаешь, на что это похоже? - услышал он шепот сына Феофилакта. - На историю, которую мне рассказывала Катька Панкратова...
- Что? - взревел Газдрубал. - Ты якшаешься с этим отродьем алкоголика и... и... и пьяницы?!!
- Она не отродье, она лучшая ученица в классе, - недовольно сказал Феофилакт. - А ихняя Лидка на скрипке так жарит, что...Ну, раз не хочешь слушать, то я и не буду рассказывать.
- Панкратов! - рычал Вислопузый-старший, разматывая шланг пылесоса. - Самый известный и популярный алконавт Новоозерска - и мой сын! Что общего? Катька! Лидка! Смотри мне! Я вот! Ужо вам! Мрут все, как мухи! И-и-и!
И он грохнулся в обморок. Подоспевшие дети захлопотали вокруг потерявшего сознание отца. Пришел в себя он нескоро. На улице стемнело, и дочка Перпетуния собирала на стол.
- Я есть не буду, - слабо сказал Газдрубал. - Я наелся. Мне неохота. Уберите этот борщ! И котлеты! Худо мне!
- А пылесосить ты, конечно, будешь? - ядовито уточнил сын.
- Конечно! - вскинулся отец. - Чистоту надо блюсти! Тем более что его купила моя несчастная женушка...
- Пап, я тебе говорю, тут дело нечисто! - сказал Феофилакт. - Прямо как Катька рассказывала.
- Опять Катька!!!
- Нет, ты послушай! Однажды вот так же одна семья решила купить шторы. Пошли они в магазин, а продавец им и говорит...
Вскоре Газдрубал Семеныч уже был в курсе ужасной истории, случившейся с одной семьей, которая приобрела Желтые Шторы.
- А где это случилось? Когда? В каком городе? Почему я об этом не знаю? - засыпал он сына вопросами.
- Да это байка! Страшная история! У нас в школе их все рассказывают!
- Постой-постой! Ты что-то не говорил мне, что увлекаешься сказками и прочей чепухой!
- Тебе скажи... А так у нас все знают и про Гроб На Колесиках, и про Злое Солнце, и про Общество Синих и Лысых...
- Это интересно, но не имеет к нам никакого отношения! - отрезал отец. - И вообще, спать пора.
- Пап, но ты заметил, что с появлением этого самого пылесоса у нас стали происходить невероятные вещи! - крикнул Феофилакт.
- Не ори на папу! - попросила его Перпетуния. - Идите есть.
- Сейчас, только попылесосю немножко, - отозвался Вислопузый-старший.
- Нет, пап, не надо! А то я его сломаю! - угрожающе сказал сын.
- Уговорил! - и отец, вздыхая, направил свои стопы к кухне. Затем он направил свои стопы к спальне, и, подождав, пока в остальных комнатах угомонятся, выскользнул из-под одеяла, направил свои стопы туда, где хранился пылесос...
Утром семья Вислопузых недосчиталась дочери. Отец был угрюм и немногословен, а Феофилакт пообещал:
- Если ты не будешь меня слышать, я повторю подвиг одного юного пионера и донесу на тебя как на убийцу своих родных!
- Ну ладно! - и отец, усевшись, принялся внимать увещеваниям Вислопузого-младшего. Из речей оного выходило, что пылесос этот - вампир! Он по ночам убивает, заболевывает и исчезовывает членов семьи, высасывая из них души!
- И все потому, что ты включаешь его после семи! - кричал сын. - Тебе же говорили! Тебя же предупреждали! А ты! Вот что теперь делать?
- Это все чушь, причем чепуховая, - отринул отец. - Какая связь? Тем более, ты знаешь, что внутри у пылесоса? Механизм! А не ум! Это смешно! Ха, ха...
Он попытался засмеяться, но Феофилакт не дал ему этого сделать:
- А почему ты не хочешь есть по вечерам? Почему тебя тянет пылесосить? Отвечай!
- И вовсе я хочу, - неумело врал отец. - И вовсе меня не тянет. Вот вчера я печенье съел и не пылесосил! Ага! Попробуй теперь поклеветать на папку!
- Внимание, вот! - и торжествующий Феофилакт вынул руку из кармана. В ней были клочки каких-то бумажек.
- Это - разорванная картинка из журнала! Я перед сном специально рассыпал обрывки по полу! А теперь пойдем и посмотрим, что в пылесосе!
- Не пойду, - быстро сказал Вислопузый. - И я сам знаю, что там! Я не виноват! Оно само! Оно меня просит пылесосить! И потом я такой... такой сытый!
- Тогда я сам!
И Феофилакт направился в коридор. За ним на коленях полз отец, умоляя не делать этого.
- Я же помру! - визжал он. - Он меня кормит! Не нада-а-а! Давай пылесосить вместе, а? Перед домами двоих врагов? Мы тогда всегда будем сытые, и никто к нам не будет лезть! Я давно хотел убрать с моего пути эту химическую реакцию Гариллаза! Он наверняка метит на мое место доктора наук! И Панкратов... О, что я буду делать перед квартирой Панкратова! Такой уборке позавидует сам... Ну, в общем, позавидуют. Ой! Ты чего! Положи на место!
Но Феофилакт уже показался из коридора. В руках он нес здоровенный топор.
- От бабушки остался! - прохрипел он. - И, кстати, она единственная читала мне сказки! А ты - нет!
- Как она могла читать тебе сказки, если она была глухонемая?!
- Глу-ха-я! А немой она притворялась, чтобы ты не выгнал ее из дома! Глухонемых ведь жальче!
- Ах, старая ведьма! - проревел Газдрубал. - Вот из-за таких, как она, мои дети и вырастают простодушными и наивными! Это все вранье про пылесос! Ты помнишь, что в нашей семье не принято верить в сказки? Брось топор! А не то...
Но он опоздал. Феофилакт метнулся в гостиную, и вскоре оттуда донесся звук удара. Вислопузый-старший заверещал и кинулся за ним. То, что он увидел, было выше его понимания. Его собственный сын схватился с пылесосом не на жизнь, а на смерть. Глубокая зарубка на боку красной твари показывала, что удар все же был нанесен. Но длинный шланг уже обвивался вокруг шеи сына, а щетка медленно приближалась к его лицу.
- Папка! Ну что же ты стоишь! - засипел сын. - Добей его!
И Газдрубал опомнился. Он схватил выроненный топор и обрушил его на бок отчаянно загудевшего агрегата. Потом - еще раз. И еще. В пылесосе что-то жалобно щелкнуло, и он развалился на две части, обдав борющихся облаком ужасной пыли. Отчихавшись и откашлявшись, отец поднял сына на руки и вынес с поля боя. Уложив его на кровать, Вислопузый долго смотрел на отважного маленького бойца с нежностью и заботой. А потом удалился к себе, где тоже повалился на диван и задрых.
Разбудил его слабый звонок телефона. Он был всего один, после чего трубку, видимо, сняли, и из комнаты сына раздалось тихое бормотание. Пожав плечами, Газдрубал Семеныч собрался было продолжить отдыхать, как вдруг что-то как будто дернуло его и заставило снять трубку параллельного аппарата.
- Чего? - услышал он, видимо, ответ собственного сына. - Нет, спит. Да точно спит! Хорошо его торкнуло! Ни черта не помнит! Как он принялся меня от пылесоса отрывать, ты бы видела! Со смеху помрешь! Да, сеструху уже увезли. С чего он вообще взял, что пылесос может ожить? Хотя это хорошо, легче было справиться. Молодец мамочка, вовремя сделала покупочку. Осталось только тебе к нам зайти и отыграть последний акт по заявкам радиослушателей!
- А если я еще и заговорю, - раздался в ответ скрипучий голос, от которого у Газдрубала подкосились колени, - он точно сразу перекинется! Хи-хи-хи! Ну пока, внучек! Жди вечером, да будь погрустнее. Не забудь ему еще один порошочек растворить, чтоб уж сразу!
- Не забуду, ба! - раздался торжественный голос Феофилакта. - Ничего, подожди еще немного, а там уж квартира наша!
Ошарашенный Газдрубал дождался конца разговора и положил трубку. Так что же, выходит, его провели? Воспользовались его неверием в сказки? Тем самым, которое он так холил и лелеял! Ну все, сказал он себе, вытащил из стола тетрадку и принялся набрасывать какую-то схемку...
Ближе к ночи в дверь отца робко поскреблись.
- Да-да! - гаркнул папа, потом вспомнил, что ему полагается быть слабым и больным, и просипел. - Входи, сынок!
В комнату заглянула голова Феофилакта. Ненавистный сын ласково улыбнулся и сказал:
- Папуля, может, покушаешь?
- Разумеется, сыночек! - улыбнулся ему в ответ отец, едва не превратив свои зубы в порошок.
Сидя за столом, они мило улыбались друг другу. Газдрубал уже второй раз напоил чаем цветок на окне - он прекрасно помнил про таинственный порошок, который, видимо, и ослаблял его волю, заставляя пылесосить, что, в свою очередь, наверняка приказывал ему сыночек. И тут раздался звонок в дверь.
- Я открою! - вскочил сын и унесся в коридор. Вскоре оттуда донесся отлично отрепетированный вопль ужаса. Газдрубал последовал за ним. И было чему пугаться прежнему отцу семейства! В дверях стояла бабушка. Вся обсыпанная могильной землей, в обрывках савана, она укоризненно смотрела на Вислопузого, протягивая к нему руку в немой мольбе. Вскоре мольба перестала быть немой, ибо старуха заговорила:
- Зачем, зачем ты натравил на меня злого вампира в облике пылесоса? Никогда, никогда не прощу я тебе... ай!
Вот этого "ай" Газдрубал как раз и ждал. Он обернулся и увидел, что его сын влип в стену и выпученными глазами наблюдает за тем, что выползало из гостиной. А выползал как раз не кто иной, как невинноубиенный пылесос. Он махал шлангом, гремел колесиками и злобно вытягивал свою щетку в сторону трясущихся от страха бабушки и внука. Уборочная техника сделала выпад. Бабушка осела в глубоком обмороке, переходящим в инфаркт миокарда. Внук издал истошный крик и выскочил на улицу, как был, без шапки и босиком. Пылесос обернул щетку к Вислопузому, и тот любовно потрепал его по шлангу.
- Как говорится, сделал дело - гуляй смело, - сказал он и отключил дистанционное управление.
И тут произошло то, чего никто не ожидал - ни Газдрубал, ни собаки, наблюдавшие за ним из-под шкафа. Пылесос не опустил шланг. Вместо этого он еще утробнее загудел и принялся подтягивать свое красное тулово к хозяину дома.
- Эй, ты чего! - завопил Газдрубал. - Я же тебя починил! Я же сделал так, чтобы ты опять заработал! Почем ты живешь? Так не бывает! А! О!
- Да потому что ты такой большой, а в сказки веришь, - неожиданно сказал пылесос. - А в сказки верить не надо. Вот пришельцы действительно существуют. Это уж можешь мне поверить!
- Как же я тебе поверю, - с опаской сказал Газдрубал, - если ты похож на пылесос?
- Я не похож на пылесос, - сказал пылесос. - Это я с тобой говорю через пылесос. Кстати, меня зовут Тармоф. Да хватит пялиться на эту железку, ты сюда смотри!
Шланг мотнулся в угол, и Вислопузый потрясенно узрел аквариум с безымянной лягушкой.
- Да, да, это я, - сказала лягушка. - Убедился? А теперь прибери тут. Скоро из милиции разбираться приедут.
- Слушай, ты же могла меня тоже... - Газдрубал издал скрипящий звук.
- Мог, я же все-таки мужчина, - сказала лягушка. - Но не захотел. Потому что ты мне понравился, да еще и остался почти без семьи. Слушай, а полетели со мной? Ты химик хороший, я знаю. Нам такие нужны.
- Не могу, - покачал головой Газдрубал.
- Почему? - лягушка пожала плечами. - У нас там хорошо. Никаких забот, да и химики дефицит. Ну так что, летишь?
Вислопузый еще немного посомневался, а потом подумал: а какого, действительно, ему делать на этой дурацкой планете, где от собственных детей можно ждать чего угодно?
- К тому же у нас там условия - закачаешься! - соблазнял Тармоф. - Одна лаборатория чего стоит! На двух астероидах размещена. Со временем и жену сможешь забрать, когда выздоровеет. Кстати, несколько твоих соплеменников у нас тоже есть. И никаких сказок! Сплошная наука!
Последний аргумент сразил Газдрубала Семеныча. Он показал оставшейся квартире нелицеприятный жест, после чего взял аквариум в руки, и Тармоф сказал несколько фраз на своем лягушачьем языке. Аквариум мгновенно втянул их в себя, изрыгнул из крошечных сопел пламя и вылетел в окно.
Газдрубал сидел в кресле, смотрел на несущиеся мимо звезды и думал. Нет, не о том, как будет выкручиваться подлый Феофилакт. И не о несчастной Кюрии Гавриловне. И не о том, что он забыл забрать всю свою коллекцию патентов и медалей. Нет, он думал о сказках. Ведь если по сути, то в говорящей лягушке нет ничего сказочного. Вот если бы говорили, к примеру, собаки, это было бы удивительно...
Как раз в эту минуту в опустевшей квартире Вислопузых ризеншнауцер сварливо выговаривал миттельшнауцеру:
- Этот негодяй Тармоф успел быстрее! Говорил же я - хватать и тикать! Нам Вислопузый во как был нужен! Такого ученого пролягушатили!
- Ладно, чего уж теперь-то? - пролаял в ответ его собеседник. - Поехали, и так сколько времени потеряли! Кравфакс, где ты там?
Из кухни, запыхавшись, прибежал цвергшнауцер с собачьми мисками в зубах. Все трое, оседлав изрубленный топором красный пылесос, пнули его пятками по бокам и со свистом вынеслись из окна к звездам...