Равнозначно больно на протяжении последних десяти лет ее жизни.
Проснуться.
Встать с постели.
Войти в ванную комнату и посмотреть на свое отражение в зеркале.
Невыносимо больно!
Любой отдельно взятый рассвет после катастрофы являлся для нее персональной каторгой. Каторгой, напрочь лишающей уверенности в себе и собственных силах.
Да и о каких силах может идти речь?! Разве от них осталось хоть что-то?
Нет!
Полнейшая психо-физическая опустошенность - вот ее удел!
Ее силы, как моральные, так и телесные, остались погребены под грудой обломков. Обломков здания, трухой рассыпавшейся мебели, клубками электрических проводов и тоннами иного мусора - всего того, что остается от стремившегося ввысь небоскреба, снесенного пассажирским авиалайнером и сложившегося, как карточный домик.
Они были выедены монотонным боем капель успокоительного, срывающихся с пипетки, вспоровшей пробку стеклянного флакона, чтобы попасть в прозрачный пакет капельницы.
И далее, микстурой разбавившей кровь пострадавшего, отправлены в царство ужасающих сновидений, после еженощного просмотра которых, в пепел превращаются еще сохранившиеся клочки души.
Все это она пережила. Следуя советам специалистов, пропустила через себя, вытерпела и пошла дальше.
Вот только поступь стала неравномерной, спотыкающейся.
Малейшая пылинка на глазах вырастала до размеров непреодолимого отвесного кряжа, или же превращалась в непролазные зыбучие пески, жаждущие пополнить кладовые своих сокровищниц.
Сперва это был исполненный сочувствия взгляд родных. Затем выворачивающая нутро жалость сослуживцев. Далее плохо скрываемое отвращение прохожих. И, наконец, деланное безразличие не в меру "сердобольных" соседок.
Все они, как один, провернув кол в ее сердце, не задумываясь, шли дальше.
Строительство собственной жизни важнее поддержания чьей-либо развалившейся на куски сущности.
Она поняла их, но не приняла.
От всего этого "благолепия" ее собственная маска "ничего не случилось" расползлась по швам, оголив покореженные внутренности.
Шитой белыми нитками куклой, она предстала перед другими людьми, являя взору наспех скомканную набивку и патлы нечесаных волос. Неосознанно, но уже с радостью, отпугивая самых близких.
Тогда же пришла злость!
Злость на всех, кто, пряча взгляд, приносил букеты цветов к могиле ее души. Кто топтался на месте, подбирая соответствующие случаю слова.
На тех, кто не смог поддержать ее надрывный крик. Кто предпочел закрыть уши, чтобы избавиться от звука чужой боли.
Десятилетие прошло, но ничего не изменилось.
Все так же "больно" она продолжает выбираться из кровати. Так же "больно" ловит взгляд разноцветных глаз в замутненной паром поверхности маленького зеркала. С той же болью хватается за нож, лелея желание отомстить.