Зайцев Александр Денисович : другие произведения.

Александр Зайцев. Сборник стихов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ниже вы сможете познакомиться с подборкой стихов моего брата Александра Денисовича Зайцева (1946 - 2012), написанные ими в 60 - 70 годах прошлого столетия.
   Мой брат был очень творческим человеком, реализовавшим разные грани своего таланта. Главным в его биографии была работа в качестве кинодраматурга на киностудии Беларусьфильм. По его сценариям было снято 12 художественных фильмов и несколько мультфильмов. Он проявлял себя также в рисунках и живописи.
  И только после его смерти выяснилось, что он не раз обращался к поэзии, выражая через нее свое отношение к прошлому и настоящему. Яркая образность его поэзии, наполненная зачастую чувственным надрывом, сразу обращает внимание, не оставляет равнодушным уже при первой с ней знакомстве.
  
  - СТИХИ БРАТА -
  
   ДРУГУ
  
  Друг мой! Боль наша - невозможность!
  Как по живому горлу пузырящийся шрам,
  Как пополам раздробленная кость -
  Я здесь, ты -там!
  
  Пути людей исповедимы.
  Добреет человек в пути, живя и веря.
  И, все ж, не диво - вечная напасть!
  Когда затылок согревает пасть
  Невидимого зверя.
  
  И вечен страх мой старый друг -
  Без тёплых человечьих рук
  На стебле умирает рожь.
  Но, даже если я умру не вдруг,
  Ты на поминки не придешь.
  
  И триста раз я буду рад
  И пить вино со мною будут все вокруг...
  Мой брат, ко мне ты не придешь
  Ни другом, ни врагом.
  
  А, если бог спаси и от такой напасти,
  Ты скажешь - приходи, смертельно я грущу.
  Прости, и я тебя уже не навещу.
  В какой колодец горе прокричать?
  
   ***
   ДРУГ
  
  Голос так свой не высь.
  Тон, тембр, регистр
  Переложи на ноты человечьи.
  За звуком, как за выстрелом
  Случаются утраты и увечья.
  
  Не доверительно,
  Простужено и нагловато
  Всю боль и гнев обрушив,
  Молю - ругайся матом!
  Не будь лишь равнодушен.
  
  Станется не слышен звук.
  А, хочется петь или плакать.
  Тогда за чёрствой горбушкой букв
  Съедобного смысла оставь мякоть.
  
  Не нарушая таинство рождаемого звука
  Порой в простом звучанье смеха,
  А, там пускай тебе напомнит эхо
  Подзабытые шаги родного человека.
  
  
   МАРТОВСКОЕ
  
  Прости, что может быть суров,
  Что может часто грустен.
  Прости, что мало нежных слов
  И грубы мои чувства.
  
  Поверь, я не такой.
  Другой, совсем иначе.
  Забудем слезы. Лучше спой.
  Но, что ты снова плачешь?
  
  Я клятв, не знаю, не давал,
  Страданья мне знакомы.
  Но, я любил и целовал.
  Я знал любви законы.
  
  Я видел мир, каким от есть
  Без радужной каемки
  Ему слагал я свою песнь
  И была песня звонкой.
  
  1964
  
   ***
  
  Дождь мочил потоками мочи,
  Солнышко солнило мутным глазом,
  Разлетались горя черные грачи
  Крыльями раскроившие разум.
  
  А над куполами залитых церквей,
  Подымаясь с кладбищенской кручи,
  Косяки тяжелых журавлей
  Плюхались в беременные тучи!
  
  
   ***
  
  Сыпала золотым дождем
  Кружила багрянцем на плечи.
  Стоим отчужденные, ждем.
  Дождем приближался вечер.
  
  За мелкой колкой пылью
  Повеяло сыростью старого парка
  Молнии где-то плыли
  В радужной арке.
  
  Челюсть уронил вечер,
  Выглодал радуги семицветье.
  Солнце, покрасневшее село
  Ветер повеял.
  Пошли к тебе!
  
  1965 г.
  
  АВГУСТ
  
  Холодный ветер дребезжит рамой.
  Откуда бы? На дворе август.
  Воздух мягок и густ,
  Как глаза у щенячьей мамы.
  
  Семенами набухли лощины,
  На носу скорые роды.
  Восьмой месяц у женщины-
  Август у природы.
  
  Расскрипелись сухие сучья
  На дворе август, откуда бы?
  Двинулись на людей телеграфные столбы
  С керамическими нимбами мучеников.
  
  Спуститься бы трехдюймовыми трубами
  На дно самой глубокой колонки с нашей улицы,
  В морге между студеными трупами
  Под мокрой простынью до невидимого ссутулиться.
  
  Что б ни милая, ни родители
  Ни самые обиженные из друзей
  Мертвого лба не увидели,
  Живота неживую бумазею.
  
  А, на всех низвергнутых тронах
  Под короной оранжевой леты
  Листья свёрнутые, как патроны
  обёрнутые пулеметными лентами.
  
  Тлеют костры за оградами,
  Углями жаркими пряниками,
  По вечерам обрадованно
  Сгорает трава картопляника.
  
  Стучит огонь оранжевыми перьями,
  Рябиновый дымится куст,
  О, я безысходно и вдохновенно верю
  В единственный неповторимый август.
  
  И все улетает, уходит, клубится
  На крыльях, в землю, дымом
  И невыразимо не спится
  Мальчикам и комиссарам седым.
  
  Скажете поэтово баловство
  По непроверенному хотению.
  Присвоил августовское отцовство
  Всей минорной трагедии отцветания?
  
  Горсти грусти, горсти грусти.
  Неисповедим путь одинокого путника,
  Одинаково скучно расти
  Человеком и столетником.
  
  Бездумно весёлым не верьте, не верьте,
  Содрогая земную твердь,
  По чьим-то следам идет бессмертие,
  По чьим-то следам идет смерть.
  
   ***
  
  И все улетает, клубится.
  А воздух мягок и густ
  Я вдохновенно верю
  В неповторимый в году август!
  
  Ударь, пожалуйста, громом,
  Яви лик свой в туче - иконе.
  Заскрипи сапогами хромовыми
  По моему подоконнику.
  
  Умоли солнце завтра запропаститься,
  Взнуздай день и натяни вожжи.
  Хочу, что б завтра пели птицы
  Под проливным дождём.
  
  Что б сутками напролёт
  Захлёбывались и гудели
  Оцинкованные водостоки.
  И пусть отчаянье мое
  Прольет слезами на доски.
  
  И тогда из домов на бульвары,
  Где пылила недавно ржа,
  Выйдут влюблённые пары,
  Лето свое провожать!
  
  
  * * *
  
  Когда услышишь брёхот
  Звон звонарям и оратории
  Кликушества, ячества грохот,
  Кляненья, моленья историей,
  
  Вспомни недавнее эхо
  В правде иной историчности,
  Память - каменным мехом
  "Его величества - культа личности"!
  
  Потом нам твердили, плакались.
  Просили и веры и верия,
  Дескать, не мы - Иосиф Сталин,
  Дескать, Лаврентий Берия.
  
  Оклеветан и казнен маршал Егоров.
  - Не знаем, не слышали, не было разговоров.
  
  Мы бы, конечно, так бы не стали
  Души выбивать из вер!
  Это все узурпатор Сталин
  Насиловал СССР!
  
  Дескать, показал себя ухарем,
  Реабилитировал Александра Невского,
  Расстрелял маршала Блюхера,
  И маршала Тухачевского.
  
  Словом, стоя на якоре
  Сказок про Ивана Царевича,
  Расстрелял командарма первого ранга Якира
  И командарма первого ранга Уборевича.
  
  Человек опомнись, взвой!
  В рыданьях стелемся дети ваши - мы!
  Будто нас истязали в пыточных
  Тюрьмы Лефортовой
  На золотоносьи Колымы.
  
  Впереди идущие, закалённые
  Баррикадным жаром,
  Достойнейшие из коммунаров пали
  В ненависти честолюбцев,
  Чтобы найти свой Пер ла Шез!
  
  
   КАЗАХСТАН
  
  А, за спиною, за плечами Казахстан.
  Орлы в бездонном небе кружат.
  Я возвращаюсь словно арестант
  По памяти их тонких кружев.
  
  Подумай мама, далеко твой сын.
  Глаза запорошил ему даул.
  Он пьёт крепчайший "маскванын"
  И домом кажется ему чужой аул.
  
  А, за плечами, за плечами злые дни,
  Я принимаю страшное пророчество,
  Когда один затерян без вины,
  Тогда поймёшь значенье одиночества.
  
  Родная жди. Будь проклят Казахстан.
  Пусть сбудется ещё одно пророчество.
  Когда вернусь я - бледный арестант.
  Вмиг оборвётся чувство одиночества.
  
  
   ***
  
  Милая, я счастья выше головы хватил,
  На дрова разобрал одиночества куток.
  Но, господи, позавидовал и закатил
  Ожидания девяносто суток.
  
  Закружило, понесло в канализационный сток.
  Видно, нет на мне креста,
  Видно, последний улыбчивый цветок
  Мне иссушил Казахстан.
  
  Вконец погряз я в скучной прозе,
  Как штаны пожарника, стал груб.
  А раньше ласковый срывал я розы
  И лепестки кусал девичьих губ.
  
  Вот правда - я не ушел вперед,
  Иду, как ободранный одичалый кот.
  И ботинки у меня мокрые,
  Как мертвой лошади живот.
  
  В октябрьскую свежую рань
  И пронзительную стынь
  Я был обычней домашней герани
  Мотаясь, как на ветру простынь.
  
  И в замеси глины, и кусочков льда,
  Где град тяжелый, как июльский ливень,
  Там в лужу зашел я и застыл балда,
  Подписанный возрастом и именем!
  
  
  
   ***
  
  
  Нет лучших слов, где лучшие слова?
  Идеями замусорен затылок,
  От кашля, как от смеха, пляшет голова
  И пляшет жизнь среди пустых бутылок,
  И с каждой рюмкой, распалясь сильнее,
  Я тост твержу, зубрю один урок.
  
  Кому вы скажете проклятые года,
  Что все слова мои спиртным промочены,
  Что я боюсь припомнить день, когда
  Сошел с дороги и пошел обочиной.
  
  Что собутыльник каждый мой в чести,
  Что в этой чести каждый скручен,
  Дано не каждому утрату пронести,
  Не пряча от людей глаза измученные.
  
  Их каждый штрих и каждая строка
  В руке дающей не одна морока.
  Они являются в сей Божий мир из мрака
  И каждой жизнь отмерена до срока.
  
  А, ты - моя дрожащая рука- ни в грош!
  Ты за спину заломлена проклятьем.
  Мне только водку подаёшь
  И лезешь в пьяные объятья!
  
  В немое небо хруст костей протрублен,
  Кривится глаз на слизи обожженного кола.
  Рука - язык твой намертво обрублен,
  Без языков висят твои колокола!
  
  1971 г.
  
  
  
   ***
  
  Присядем, тихо у камина.
  В мерцанье мягкого огня
  Захватит русская былина
  Былинный ум богатыря.
  
  Прозрачный жар плывет на угли,
  Маячат тени по стенам
  И кажется сквозь годы к нам
  Летят дружины Святослава
  На Византийские полки.
  
  Хрипят разъярённые кони
  Гремит булат, струится кровь,
  Два языка в едином стоне,
  Два чувства - ненависть, любовь!
  
  Картина битвы заклубилась
  Погасли крики, тишина...
  И запах терпкого вина.
  И песни старого Баяна,
  
  И двор черниговских князей
  Под звуки гуслей выплывает
  И все куда-то пропадает,
  Сливаясь с сумраком теней.
  
  
   ***
  
  По чёрному циферблату без устали,
  Как ошалелая белка,
  Носится секундная стрелка
  Из тонкой вольфрамовой стали.
  
  Ориентируясь в Вечности,
  Сверяя с Кремлем механизма надежность,
  Изучаю его золоченные кости
  И закрученную внутренность.
  
  Думаю, вот странно!
  С молоком матери проникаемся жаждой бунта.
  Вселенную разрубаем на граммы,
  Время - на секунды.
  
  На ночь - под подушкой
  Не мешают, тикают.
  Спящий - я не еретик,
  Выводящий абстрактные истины
  Из голого факта.
  
  Бессонница не от писанины и мазни.
  Нет!
  Живой механизм из 22-двух камней корунда
  Чувствует, что в его жизни
  Самое главное решает секунда!
  
  Коснусь стекла холодным лбом.
  И до чего же дым сигареты, едкий.
  С улицы я, наверное,
  Как передержанная фотография в пустом альбоме
  С надписью: На память предкам!
  
  
  
   ***
  
  Трофейные аккорды заграничные,
  Грохочут в пол, какая благодать!
  Учитель пенья самолично
  За неименьем ног
  Не мог притопывать.
  
  Мы отстучим тебе наш добрый друг
  Всей сотнею подшитых башмаков.
  Ты только не подумай вдруг,
  Что умер ты и был таков.
  
  Сейчас я вспоминаю день и год,
  Начало жизни, середину века -
  А ты наддай аккордеон аккорд, аккорд!
  Мой хриплый перламутровый калека...
  
  Пусть девочки танцуют, как в кино,
  Пусть лаской не обходят никого,
  Порукой вам изящное тан-го!
  Шелков и креп-жоржетов шарм,
  Непризнанные девичьи таланты.
  Украдкой взгляды в сторону казарм -
  А, ну смелей мальчишки- лейтенанты!
  Ах, те пятидесятые года...
  Ушли, ушли, как вешняя вода!
  
   ***
  
  ОТЦУ В ЕГО 50 лет.
  
  Который месяц
  Рассвет держу в ладонях
  перечеркивая закат крестом рамы,
  А нагловатые суматошные дни
  волосы сцепили серебряными крабами.
  
  Расцветая, мы распускаемся к солнцу,
  угасая, вечерними бликами гладим щеки родных.
  Но, есть минуты, когда бессонница
  Стонами наполняет парки культуры и кладбища
  И фруктовые сады.
  
  Это сейчас или уже было,
  А может мы не успели устать ото сна...
  Крепкозадая голубая кобыла
  Навстречу несет моего сына.
  
  - Отец! Ты давно не был дома,
  Вздохнуть не успел,
  - Мальчик мой!
  Расталкивая слезы словами, шагнул
  Будто замертво ударился головой.
  - Отец! Ты давно не был дома...
  
  1967 г.
  
  
   НЕ РАЗ, НЕ ДВА
  
  Случалось так не раз, не два,
  Что говорить, помилуй, боже!
  Не раз судился я, братва
  С своею хамской рожей.
  
  Не раз от поскуди язык
  Я водкой отмывал
  С завидным постоянством.
  И вот давно уже привык
  Я к совести и к пьянству.
  
  Случалось так не раз, не два,
  Что говорить. Помилуй, боже,
  Я не был на себя похожий!
  
  Какая боль, проклятая истота!
  С наивностью детей, ворчанием старух
  Нежданные, как рвота
  Приходят новые друзья
  И незамеченным уходит старый друг!
  
  Тогда я говорю себе - не раз, не два!
  Друзья - имущество князей!
  А эти люди просто милая братва,
  У нищего не может быть друзей!
  
  
   ***
  
   ЧЕЛОВЕК С ПУЛЕМЕТОМ
  
  Огладь ветр ласковый
  Мальчишечьи щеки отдутлые.
  По острому подбородку лей капелью,
  Не попасться на островке утлом
  Под мокрой трофейной шинелью.
  Пуля ли тронула осиновый лист,
  Слезы рассыпав по прикладу карабина
  Или глупый и важный дрозд
  Ветку качнул рябиновую.
  Сыро.
  
  На болоте тишина затаенная,
  Ни шороха крыл, ни звериного рёва.
  В черную грязь вперив колени,
  Трубочкой вытянул стальные губы
  Ручной пулемет "Дегтярева".
  
  Больно в плечо приклад вжат,
  Кончики пальцев аж белые!
  И девять близнецов- убийц лежат
  В обойме тяжелого "Парабеллума"
  Тихо.
  
   ***
  
  В пожухлых зрачках отзвенела осень,
  Первый мороз постучался в жилы.
  Похотливого неба голубую просинь
  Маревыми дождями укрыло.
  
  Пожолкли травы в парных туманах
  К гати колдобинами стеж отрывистый,
  Но, в мокрых пальцах рукоять нагана,
  Неслышный ступаю по мшистью.
  
  А из лесу балка, а там за овинами
  Не чуть дыхания змеи уползистой...
  Под нервным взглядом чужих карабинов
  Выкинуться бы во всем росте!
  
  Небо в тучи воткнуло медный пуп.
  В непонятном надрыве лунная грыжа,
  От навозных стогов оторвался сруб
  И поплыл по медовой жиже.
  
  Пробираюсь на ощупь в чужой темноте,
  Раздираю колени в кровь...
  Не отлежаться на больной дремоте,
  Не скатиться в росистый ров.
  
  Шаг и чуть в сопоте разлапистом
  Конский дых и скрип овса,
  Уже голова отрывается начисто
  От семидесяти килограммов мяса.
  
  Но звериная жажда выездки,
  Неисхоженных ласк тропа
  Ожигают ударом хлестким
  Намочаливают пеной храпа.
  
  Взмоклой рукой холку олапил
  Гикнул и тряс запотелый чуб.
  Дубовым охом с потолка на пол
  Рухнул трухлявый сруб.
  
  
   ***
  
  Когда мы молоды, грубы, угрюмы,
  Сердца - раскрасневшиеся лозунги,
  Мы разгружаем сырые черепа- трюмы
  На тротуарах волосы и комья мозга.
  
  Не удивляемся, кажем наперед было.
  Жили в разбуженных снах.
  Сказочные женщины - кобылы
  Гуляли нас в овсах.
  
  А утром помнится, утром снится,
  А утром топочут дикие кони,
  Утром белогрудые птицы
  Клюют из наших ладоней.
  
  
   ***
  
  Не я -
  Огонек сигареты в тьме кромешной.
  Кто видит в ней мои глаза-
  Их цвет, нежную роговицу зрачка.
  
  Увидит вдруг
  Сердечно-сосудистую систему
  Через наполненные дымом
  Легкие, нервы, паутину капилляров -
  Невероятно.
  
  Но, я - человек!
  Мудр веками и расстоянием материи.
  На груди моей вставали пирамиды
  И непрочные шумерские храмы.
  
  Я наполнил теплой кровью
  И солоноватыми слезами
  Тихий океан.
  Я был меднокованной триерой
  И весла врубались в мои ключицы.
  История - это человек!
  
  Но если-бы время меня обтекало,
  Как обтекает гранит,
  Я бы не спешил.
  Я бы сеял, пахал, строил, шил...
  
  Если-бы знал- однажды меня
  Смертельно не ранит
  Песок, что съедает ребра скал,
  Кто бы тогда в монолите мрамора
  Теплую в нем жилку искал?
  
  
   ***
   БОЛЕЗНЬ
  
  Болезнь, когда вдруг,
  Или с годами неприметна,
  Невесома и вкрадчива.
  Просто - неприятное слово.
  Она - напасть,
  Отсекающая память, тело и голову.
  Ожиданием не томясь.
  Мы к боли чужой порой равнодушны.
  Слегка напуганы обилием ее лиц,
  А завтра сами иссохшие послушники
  Падаем перед ней распластавшись ниц.
  Плачьтесь! Плачьтесь!
  
   ***
  
  Я - по-древнеславянски АЗ,
  Что зачинает сон и зевоту.
  Господь перепутал ниточки судеб,
  И настигло меня это чудовище.
  Надо разыскать
  Несправедливейших из судей,
  Не убивших меня в Куликовом побоище!
  
  Неживые рядами несли заразу.
  Перед ней Этна счастливей Эдема.
  Лучше бы меня раздробили сразу
  Снарядом, как мучеников Мукдена.
  
  Из крови и плоти я лошадь,
  Но, к дьяволу звериная тара!
  Из всех живущих больше всех платит
  Человек в обличье кентавра!
  
  Размахнись сволочь, лучше мне в дых,
  Разорви солнечное сплетение.
  Но, чем бить животных -
  Менее преступно печатать фальшивые деньги!
  
  Твердили бабы - нервы струны,
  Не бренчите на расстроенной гитаре.
  Что значит лошадиные трупы?
  Вот трупы голубых кентавров!
  
  И прибегали кони босые,
  Просили за жеребенка - сына,
  Кося глаза косые,
  Легкой переступали рысью.
  
  Хмурые лица арканами
  Вязали гибкие шеи.
  Махали шапками рваными,
  Спускали собак с ошейников.
  
  Глаза разъедало от дыма,
  Рвали разъяренные доги
  Теплые нежные вымя,
  Длинные нервные ноги.
  
  А, люди худые и лысые
  Кричали - хотим быть сыты!
  Хотим голубого кумыса
  И жареной колбасы!
  
  А, бабы твердили - нервы струны,
  Не бренчите на расстроенной гитаре.
  Подумаешь - лошадиные трупы,
  Вот трупы голубых кентавров!
  
  
   ***
  
  
  Живот, животик, брюшко, пузо,
  Масса маленьких сеточек
  И больших корзин
  Наполняют разноцветные грузы,
  Для этого кафе, кулинария и
  Гастрономический магазин.
  
  С детства каждый щёлкает челюстью.
  Желудок - выдающаяся из проблем.
  Идеи высасываем, как сахарные кости,
  Пожирающий все - глух, и нем.
  
  
   ***
  
  Выл волк. Плакал.
  Ржавую скобу грызя зубами.
  В глазах не баламуча
  Отражения луны и звезд,
  Лакал тяжелым языком
  Густые капли слез.
  
  Выл волк. Плакал.
  Нежданное стряслось.
  Рыдай - оживший истукан -
  Врубился ему в кость
  Стальной капкан!
  Выл волк. Плакал.
  
  
  
   ***
  
  Споткнулся, вывернул челюсти
  И, долбя бетонные плиты,
  Ошарашенный первой нежностью
  Неистово повел молитвы.
  
  Раскрестите потомка Христова,
  Обнимите асфальтовой Голгофой,
  Уйду без стона,
  Как на бегу умирают дрофы.
  
  Кресты не звездочки,
  Жду исцеления.
  Моя летаргия - заплесневелый сплин.
  Уйду, как из двадцатипятиметрового бассейна
  Прыгун, освоивший трехметровый трамплин.
  
  И сбудется Пасха,
  И явно, и зычно
  Грохнется оземь замшелый крест.
  Заплачет последний свирепый язычник
  И скажет- Аллилуйя! Александр воскрес!
  
  
   ***
  
  Маленький, я каждый стишок
  Начинал "из цикла..."
  За ночь поэму заканчивал.
  Как гонщик бедовый на мотоцикле,
  Лихо в ней рифму заворачивал.
  
  Как червяк слизью - чернилами перепачкан,
  Люто отписывался от ямбов и хореев.
  В картонные ящики их складывал пачками
  В поэтовой немочи кашляя и хирея.
  
  Нынче куда там!
  Паскуденький опус вымучиваю,
  Как монах телячью долго шкуру.
  Легче получить секретный пропуск,
  Чем глупую рифму, втемяшить с дуру!
  
  
   ***
  
  В непролазном пробираюсь надеясь,
  Тропу протопчу и люди
  У углей моих согреясь,
  Память свою остудят.
  Поймут,
  Простят,
  Не забудут.
  Всколыхнутся зарифмованной явью,
  Вымоют дней моих посуду,
  Шапки снимут перед моей любовью.
  А, пока
  В неистовстве кобелясь,
  Не нахожу достойных судей,
  Поднимаюсь и вновь падаю в грязь.
  Выпрямляюсь и целую твои груди.
  Ей одной дано ведать,
  Что я из нежных самый нежный.
  Легче мне пальцы свои обглодать,
  Чем быть с Нею невежливым.
  
  Но, вы вопите разом, что я несправедлив.
  Расцарапайте мне грудь в клочья-
  Я очень брезглив!
  Я не был в Париже,
  Но, окажись, что ты сорвался
  С Эйфелевой башни
  Или с колокольни Нотр-Дам,
  И будь я всех ближе
  Руки тебе не подам!
  
  
   ***
  
  Ковыли расчебучили степь подранную,
  На метелки сорняк застоялся и иссох.
  Я поднесу голову израненную
  И положу ее у холодных ног.
  
  А потом пред шатром ракитовым
  Я рухну бессмысленно в хруст,
  И ты, испуганная и сердитая
  Отшатнешься в упругий куст.
  
  И волчий щенок косопузый,
  Разгрызая упрямый хрящ,
  На глазницы бильярдные лузы
  Намотает изодранный плащ.
  
  
   ***
  
  Осыпались перхоть, пальцы, расчёска.
  Губа присосалась к притолоке,
  А в разбрызганных кляксах мозга
  Не было никакого толка.
  
  Подмели рисовым веником
  Перхоть, пальцы и расчёску.
  Отдали под расписку родственникам
  Маленький кусочек мозга.
  
  Всплакнули слезой гаденькой,
  Расстроились до нельзя
  Чужие тети и дяденьки
  И обожаемые порой друзья.
  
   ***
   СКЛЕЕННОЕ ЗЕРКАЛО
  
  Из сталых лет,
  что, думал, на продажу,
  На разгон, на примерку израсходовал
  Оказывается!
  Справа налево секунды не опрокинул,
  Не то чтобы целые годы.
  
  Годы, которые вынес, как на барахолку,
  Которые мочалил мордой в подушку
  Сами вцепились в горло, вывернули за холку.
  Аж, стало душно!
  
  Больно одолели, стало быть - стоящие!
  Значит душили не зряшно.
  Стало быть, у них есть будущее,
  Стало быть, не напрасным было вчерашнее!
  
  
   ***
  
  Темнота, темнота, тишь.
  Холод пустой, звенящий.
  Черные силуэты крыш.
  День вчерашний,
  Ноги остывшие, руки холодные.
  Топот, звон стекла.
  Это кровь теплая липкая
  По виску моему текла.
  Вспыхнуло ярко окно чужое.
  Крики. Чей-то плач.
  Изображение расплывчатое
  Большое...
  Далекий голос - разойдитесь, врач.
  
  
   ***
  
  Я сегодня не пьян и не болен,
  Просто пальцы хрустят и ломаются.
  Я сегодня очень спокоен,
  Только веки все чаще смыкаются.
  
  Что Луна! Тоже мучит бессонница?
  У тебя кто - Юпитер, Плутон?
  Под копытами звездной конницы
  Доиграем последний кон.
  
  
  
   ***
  
  
  Убегу я в лог и лягу
  Стану кромкой луга.
  Плуга стальная бумага
  Срежет бровей дуги.
  
  Стану водицей озерной,
  Станут во мне топиться.
  Самым тяжелым зернам
  Слез своих дам напиться.
  
  
   ***
  
  Мне раньше дом
  Был наш детдом.
  Но год прошел и вот -
  Мне домом стал,
  Мне домом стал
  Стальной бетонный ДОТ.
  Стальная дверь,
  Стальной запор.
  Аж, оторопь берет!
  Взломает кто-то где-то сейф,
  И кто-то банк возьмет!
  Но, эту дверь,
  Но, эту дверь
  Никто не отопрет!
  Ведь лупит влет,
  Ведь лупит влет
  Из ДОТА пулемет!
  Вот недолет, вот перелет,
  Аж, оторопь берет.
  И этот ДОТ,
  И этот ДОТ,
  Об этом знает даже тот,
  Кто день и ночь по ДОТУ бьет,
  Никак не разобьет!
  
  А.Д. Зайцев
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"