НАКАЗАНИЕ
        (притча)

В маленьком немецком городке,
Век двадцатый, бойня в мире зреет.
Уж не помню, почему-то мне 
Вспомнилась  история еврея.

Там в общине, как повсюду в мире,
Худо - бедно, притупив испуг,
Много лет в галуте дружно жили
Иудеи - замкнутый свой круг.

В дружной той  большой семье еврейской,
Позабыв заветы мудрого отца,
Словно в стаде, скажем очень резко,
Завелась паршивая овца.

Что его прельстило, я не знаю.
Может корысть, может быть любовь.
Думал он: от края и до края
Мир его! Взыграла в сердце кровь.

Сколько времени провел он так, не помню
В христианской жизни непростой.
Не нашёл герой в душе покоя,
Да и выгоды не смог иметь большой.


Как всегда, в ужасном этом мире
Чужаков  к себе не любят подпускать.
Он не стал для них  христианином,
И задумал возвратиться вспять.

С возрастом  он стал к себе построже,
Время есть, чтоб подвести итог,
Понял он: мне отчий дом дороже,
Постучал, ступил на свой порог.

И раввин не смог корить за  прошлое,
Пощадил его, но сам решать не стал -
"Пусть община, есть у нас дотошные,
Всё решит, а я от них устал".  

Собрались евреи, как положено
В синагоге, людям нет числа.
Начали неспешно: как же, что же ты?
А потом такая речь пошла:

"Ладно, пусть вернётся, только всё же
Надо наказать его построже".
Распалились люди - есть ли мера,
Что достойна быть другим примером?

Чтобы не посмели даже в мыслях,
Чтоб подобное с другими так не вышло,
Чтоб запомнили евреи навсегда,
Как приходит с этим в дом беда.

Каждый кару предлагал свою,
И была одна другой страшнее.
Только не открою правду всю,
Если не скажу про одного еврея.

Праведник тихонько в уголке,
Молча созерцал картину казни,
И когда уж высказались все,
Обратили на него вниманье.

"Чем ты объяснишь своё молчанье,
Что ты предлагаешь, где же наказанье?"
И в ответ тот человек сказал:
"Что ж, свободу этот человек узнал. 

Был он равным в мире том невольно,
Бог ему дорогу указал,
Но вернувшись к нам, он добровольно  
Сам себя безмерно наказал!"