Аннотация: Написано на спор,за час. Условием спора было использовать произведения нескольких узнаваемых авторов.
Мой знакомый.
Первое во что упирается взгляд это табличка с надписью, сделанной из бронзовых букв, с зелеными и коричневыми потеками.
"НИ ДОЖДЬ, НИ СНЕГ, НИ ВСЯКАЯ ХРЕНЬ НЕ ПОМЕШАЮТ ЗАСЛАНЦАМ ИДТИ ТУДА!" -- вслух прочла я. -- Какого черта, что это значит?
Почти никто не знает -- сказал Насос и хихикнул.
А как насчет этого? -- показала я.
На дощечке расположенной намного ниже, белой краской были накарябаны менее героические слова:
ПОЗВОНИВ В ДВЕРЬ ДАЖЕ НЕ СПРАШИВаЙТЕ НАС О:
камнях
бабках с палками
жЫвотных всех видов
хомяках
Агромных зеленых тварях с зубами
Любых разновидностях черных собак с оранжевыми бровями
Дождях из спаниелей и макарон
Хихитумане и хомяках
А что такое хихитуман и в чем провинился хомячок?
Опасаюсь, Не Могу. Помочь Вам. В. Этом Вопросе - торжественно объявил Насос.
Похоже, он здорово боится хомяков?
Кажется Что. Так, они погрызли его шнуры - пояснил Насос.
А я сейчас погрызу кого-то, если он не перестанет говоритьТАКИМ голосом!
Стоп! Надо пояснить, вы ведь не знаете, кто такой Насос и как мы с ним оказались у этой двери. А дело было так:
Сидела тут недавно в своём логове, то бишь дома, мирно читала. В аську стучится Насос - старый приятель еще с института - (прозванный так за неумеренное потребление пива, желательно халявного, хоть бы потолстел, сволочь!) -- говорит, фильмецов надыбал в HD, предлагает сходить к знакомому на жёсткий, перекинуть. А что -- я не против, в конце концов, скачивать с торрентов полтерабайта достаточно долго. Друг мой с ним познакомишься, сказал.
Вот приходит он ко мне и говорит - Пошли, тетко! Отведу тебя к Гурычу!
И ловко уворачивается от кинутого тапка (за тетко). И поехали мы...
Старый, духподъездный дом, заходим на второй этаж, и я вижу (см. выше).
Насос повонил, из-за двери неразборчиво крикнули что-то про ключ. Он нагнулся, пошарил под половичком у двери и достал ключ. Протянул его мне.
Я повернула ключ в замке. К моему удивлению, ключ повернулся легко, а старые двери открылись без скрипа.
Позади раздался ритмичный хлопающий звук. Насос хлопал в ладоши.
-- Хорошо, Булка (это он студенческое припомнил)! Ваш Шаг. В Мир Гурыча, Сделан!
-- Ага, точно -- пробормотала я.
Мы вошли в просторный, полутемный коридор, который скудно освещался тусклой лампой покрашенной, зачем - то, в синий цвет; здесь, наверное, всегда царил полумрак аквариума.
В полутьме я разглядела длинный коридор, двери и шкаф с многочисленными небольшими отделениями, как соты. Только пчел в них не было. Зато был голубь. Он был безобразен, нахохлен и вонюче - вызывающ, гнездился он видимо, на этих полках. Кисло-солоноватый запах старого птичьего помета заполнял помещение, и когда наши шаги застучали по полу, это чудо заполошно взвилось в воздух, и устремились в конец коридора. Прямо на нас с Насосом. Я пригнулась, а Насос ловко открыл дверь в подъезд и быстро захлопнул ее, когда голубь просвистел рядом с ним.
-- Вот дерьмо! -- сказала я.
-- Ругательствуешь? -- раздался позади меня голос Насоса.
-- Да почему же? Факт констатирую! Да и вообще, это было не ругательство, а описание ситуации! Гуано! Да оно здесь килограммами, наверное -- я услышала, как мой голос эхом отражается от стен -- Когда это помещение последний раз убиралось?
-- Два года назад, девушка!
Я огляделась.
-- Кто это сказал?
Раздался звук шаркающих шагов, постукивание, и перед нами в сине - мертвом, пыльном воздухе возникла фигура.
-- Гурыч -- прохрипела фигура -- Я.
Фигура зашлась долгим хриплым кашлем, по звуку было, похоже, что кто-то колотит по стене мешком с булыжниками. Я разглядела, что лицо сего типа украшает борода, колючая борода той разновидности, что создает впечатление, будто ее обладателя застали с недоеденным дикобразом в зубах.
Я продолжала его разглядывать. Волосы на голове были какого-то пего-темного цвета, неподходящей формы, неподходящего размера, неподходящего стиля и вообще весь Гурыч был вцелом совершенно неподходящий.
-- А, я вижу, вам понравилась моя прическа -- сказал Гурыч не без гордости, а его волосы медленно колыхнулись у него на голове -- Собственные волосы, знаете ли, не то, что дреды какие-нибудь.
-- Э... дреды? -- переспросила я.
-- Ага "причем здесь дреды?" Я ненавижу афропрически и Хомяков. И я не сумасшедший -- вот о чем ты, наверное, подумала сразу. А все потому, что я виду чистую жизнь, и снаружи чистую, и внутри.
Я вдохнула зловонный воздух и снова посмотрела на гуано живописными потеками покрывающее пол коридора.
-- Ну и молодец -- пробормотала я себе под нос. -- Кстати, Гурыч, как насчет фильмов? Мы как бы за ними пришли, да Насос?
На какую-то секунду часть лица Гурыча, не скрытая клочковатой бородой, приобрела выражение, как на морде у кота застуканного за разграблением хозяйской колбасы.
-- Э.. да, хард принесли? -- быстро сказал он.
-- Да -- сказала я и повернулась к Насосу:
-- Сходи, в магазин, за пивом и не просто болтайся поблизости у дома, попивая пиво, до тех пор, пока оно не кончится, а сюда принеси, хорошо?
-- Нет Нужды. В Язвительных Комментариях.
Насос быстро выскочил за дверь.
-- Все-таки лучше нам пойти в комнату. Сюда, прошу.
Следуя за Гурычем, я почувствовала исходящий от него запах. Не то чтобы неприятный, нет, просто... странный. Он был смутно-химическим, в смеси с щиплющим глаза ароматом всех лекарств от горла, какие вам когда-либо доводилось глотать, и в добавок со слабой ноткой лежалой капусты.
Комната находилась в конце коридора. Это была длинная и узкая комната. По запаху, преобладающему в комнате, безошибочно можно было определить наличие в помещении носков и дешевых сигарет, а также отсутствие вентиляции. Прямо у входа стоит 14" монитор 1987 года рождения, в углу -- пирамида из системников, чуть-чуть не доходящая до потолка. Полстены оклеено старыми оптическими дисками. Шкаф, бывший когда-то книжным, наполнен барахлом от маленькой баночки с джамперами до древнего матричника; несколько разбитых деревянных шкафчиков были выложены в рядок у стены. Свет проникал в помещение через грязное окно, завешенное сальной шторой. Для чего бы раньше ни предназначалась эта комната, теперь это было просто место, в котором живет маньяк - айтишник, притом баловавшийся химией.
Один ее конец занимала гигантских размеров стол. Хоть я и девушка, но чуть понимаю в компах. На левой половине стола было три монитора Открытых окон на них -- больше двадцати. Среди них: два торрент-клиента, mkvmergeGUI, VirtualDub, четыре плеера, пять окон консоли (от oggenc до MySQL). Запущен Delphi с открытым проектом. Открыты окна папок с тремя heavy metal-группами... и ещё целая куча всяких разностей, которая, как позднее узнала я, была частью целой системы. Правая из половин стола, заваленная баночками, бутылочками и старой бумагой выглядела как рабочее место химика, который импровизировал на ходу, или пока что-нибудь не взрывалось.
В середине комнаты стоял молодой человек. Совершенно очевидно, что он, как и Гурыч, был мягко говоря необычен, и у него плохо получалось стоять прямо, или, точнее, он только частично усвоил эту концепцию. Правая половина его тела явно стояла более смирно, чем левая, и в результате он согнулся, как банан. Со своей широкой нервной улыбкой и большими сверкающими глазами он просто излучал энтузиазм, несколько даже выходящий за пределы здравого рассудка. Определенно чувствовалось, что он может начать кусаться. На нем была синяя хлопковая футболка с надписью: "Спроси Меня. О ...!"
-- А... -- сказала я.
-- Это Савушка -- пробормотал Гурыч -- Сирота. Очень печальная история. Попал ко мне сбежав от родителей. Жил в диких местах, да, родители разыскивают все еще, был воспитан горохом.
-- Ты имеешь в виду, на горохе?
-- Нет. Очень необычный случай. Хороший мальчик, если его не злить, но имеет тенденцию поворачиваться вслед за солнцем, если вы понимаете, что я имею в виду.
-- ...в прошлом месяце помоги, в этом помоги.. -- бормотал Савушка, покидая комнату. -- Он хороший парнишка -- сказал Гурыч, когда он ушел -- Просто немного шарики за ролики заехали. Оставь его наедине , и от него вообще никаких проблем. Просто иногда немного... напрягается, вот и все. О, а вот и третий член нашей маленькой дружной компании...
В комнату вошел большой черно-белый кот. Не обращая ни малейшего внимания на меня или Гурыча, он медленно побрел через комнату к столу. Я оказалась у него на пути. Кот шел вперед, пока не уткнулся головой в мою ногу , и так застыл.
-- Это Палка от тетриса -- сказал Гурыч.
-- Чего? -- удивилась я -- Ты что, хочешь сказать, что это действительно его имя? Я-то думала, это шутка.
-- Не столько имя, сколько описание -- пояснил Гурыч -- Лучше отойдите в сторону, а то он упадет неправильно и уровень не сбросится. Ему порядочно лет и он вроде как привык ходить одним и тем же путем.
Я шагнула в сторону. Кот невозмутимо продолжил свой путь к столу, вспрыгнул на него и свернулся калачиком.
-- Он слепой? -- спросила я.
-- Нет. Просто у него остались одни привычки, мы случайно форматнули ему мозг. Ну, знаешь как во всех этих фильмах про матрицу. Как- то я покурил и решил попробовать подключить его как в этом кино про Хелсинга...вот, а потом вышло замыкание проводки и с тех пор он такой, пунктуальный и очень терпеливый, для кота. Не любит, когда двигают мебель. Ты привыкнешь к нему.
Не зная, что сказать, но, чувствуя, что мой мозг скоро покончит с реальностью, и что сказать что-то надо, я кивнула в сторону рабочего стола:
-- Увлекаешься химией? -- спросила я.
-- Нет. Я практикую народную медицину! -- ответил Гурыч гордо -- Не верю докторам! Никогда ни дня не болел за всю свою жизнь, если только с похмелья...
Он хлопнул себя по груди, и раздался такой звук, какого никак не ожидаешь услышать от удара по живому телу.
-- Э... хорошо -- только и нашлась сказать я, здравый смысл взвыл где-то в глубине мозга и сбежал.
-- Хуже всего в большинстве лекарств, они не тонизируют -- понизив голос, прошептал Гурыч -- Жуткая штука - фармацевты напрочь изгоняют все тонизирующее из своих лекарств. Оставь все, как есть, вот мой девиз! Поддерживай мозг в тонусе, клади носки в одно место, не забывай защитить секс -- и можешь смеяться над любыми болезнями! А теперь, я уверен, что молодая девушка вроде вас должен побеспокоиться о состоянии своего мо...
-- А эта штука для чего? -- поспешно спросила я, взяв в руки банку с чем-то зеленым.
-- Это? Это лекарство для хомячка. Чудесная штука. Очень натуральное, не то, что ветеринары вам подсовывают.
Я понюхала банку.
-- Из чего оно сделано?
-- Крысиный яд -- хладнокровно ответил Гурыч.
-- Яд, крысиный?
-- Очень натуральный. -- Сказал Гурыч -- И зеленый.
"Итак, -- подумала я, очень осторожно поставив банку обратно на стол, -- внутри этой квартиры нормальность явно не то, что нормальность во внешнем мире. Я могу пропустить какие-то важные знаки, когда у него случится обострение, потому что у таких всегда есть обострения, все фильмы про маньяков настаивают на обострениях". Я решила, что роль старательно слушающей, но смущенно-глуповатой девушки- менеджера будет единственно подходящей в подобных обстоятельствах. Кроме того, сыграть все не составляло труда.
-- Не мог ли ты вы помочь мне, Гурыч? -- сказала я -- Я совсем ничего не знаю о тех вещах, про которые написано на дверной табличке!
-- Ну,... а кем ты работаешь?
-- Я экономист -- сказала я.
-- Что, бумажная работа, да? -- спросил Гурыч, внимательно глядя на меня.
-- Да, очень много бумажной работы.
Вполне честный ответ, если включить сюда чеки, гарантийные письма, банковские счета и проводки.
-- О, еще один -- заметил Гурыч. -- Ну что же, рассказывать здесь немного.
-- Меня ждут дома, так что я ненадолго - соврала я на всякий случай.
-- Ага, верно -- сказал он -- Ну тогда пойдемте со мной, девушка. Подозреваю, есть еще кое-что, что вам следовало бы увидеть.
Оставляя за собой след из желтого порошка, он повел меня обратно, в грязный коридор.
Многое случилось в те дни, когда я решил выяснить что такое реальность. Тут на потолке висела такая стеклянная штука, как же ее? Ну, для света?
-- Лампа? -- предположила я.
-- Ага, похоже -- согласился Гурыч -- Две таких. Повсюду было чисто, отполировано и сверкающе, как золото. А люди? Здесь постоянно толпился народ! Двери никогда не прекращали открываться и закрываться! Даже ночью... о, а ночью, девочка, во дворе мы, бывало, жарили шашлыки, тебе надо было бы побывать на тех сборищах! Огонь! Люди прибывают и отбывают, шашлыки исходят паром... о, да, если бы ты только видела это! Я через плечо заболтавшегося Гурыча бросила взгляд на ближайшую гору голубиного гуано. Он продолжал болтать о старых добрых временах, когда все были молоды, холосты и не чурались экспериментов с "народными средствами".
Через полчаса воспоминаний мне очень захотелось принять ванну. Это было все равно, что бродить по древней гробнице где-нибудь в пустыне. Я чувствовала, что задыхаюсь от потока старых воспоминаний этого нелепого и странного человека, как будто горло мне забили пылью.
-- Мне сказали, что здесь мне запишут фильмов -- просипела я.
-- Да, конечно так и есть -- подтвердил Гурыч -- Мы с тобой болтаем, а процесс идет.
Мы вернулись в комнату. Гурыч начал рассеянно шлепать по клавишам, а я затаилась в углу ожидая. И тут я совершила роковую оплошность, спросив его:
-- А зачем тебе яд для хомячка, похоже, его тут нет? Какой в этом смысл?
-- Ох, нельзя же говорить, что его нет, потому что ты его не видела! -- воскликнул потрясенный Гурыч -- Здесь слишком шумно. Он выходит только когда тихо.
-- Почему? -- спросила я скучным голосом.
-- Он выходит разрушать -- сказал Гурыч глубокомысленно.
-- И что он может разрушить ЗДЕСЬ? -- сказала я тем же ровным голосом.
-- Мы знаем, что -- сказал он -- я хочу сказать, у нас доказательства есть.
-- Ну, да. В конце концов, в этой квартире не было уборки всего-то какую-то сотню лет! -- сказала я. У меня болела голова от пыли, горло воспалилось от сухости, а в Гурыче было что-то такое, что действовало мне на нервы.
-- Для некоторых это вообще не срок. Готова поспорить!
-- Не надо со мной так -- сказал Гурыч спокойным голосом -- не надо так. Нельзя уничтожать мои кабели. Просто нельзя. Это Порча. Это не просто преступление. Это, это...
-- Грех? -- подсказала я, внутри у меня началась мелкая противная дрожь. Вот, достукалась, спровоцировала обострение у маньяка!
-- О, хуже, чем грех-- последнее слово Гурыч произнес почти презрительно -- За грехи всего лишь придется отвечать перед богом, а вот за проблемы с кабелями его ждет встреча со мной. Ха! Между мной и богом большая разница. Бог иногда прощает.
Я пыталась найти признаки здравого ума в морщинистом лице напротив. Неухоженная борода была раскрашена в разные оттенки -- никотина, кофе и какого-то чудесного " целебного" пигмента. "Он как отшельник какой-то -- подумала я отстраненно-- Только отшельник может носить такую бороду".
-- Извини? -- сказала я вслух -- Ты имеешь в виду, что зверски пристукнешь маленького хомяка из-за кабеля?
Неожиданно Гурыч принял совершенно несчастный вид. Его борода затряслась. Потом он начал кашлять, жутким сухим трескучим кашлем, от которого затряслись банки на столе, а от одной начал подниматься желтый туман.
- Извини, секундочку -- выдавил он между приступами кашля и нашарил в кармане мятую поцарапанную металлическую коробочку.
-- Не желаешь? -- предложил он, а слезы катились по его щекам.
Он протянул коробочку мне.
-- Это Синие пилюли. Очень мягкий вкус. Я их сам сделал. Натуральные лекарства из натуральных ингредиентов, это мой стиль. Надо поддерживать мозг бодрым, иначе он доставит вам немало проблем.
Я взяла из коробочки большую фиолетовую таблетку и понюхала ее. Она слабо пахла ментолом. Меня посетило настойчивое дежа-вю, что-то связанное с этими пилюлями.
-- Спасибо, Гурыч -- сказала я, но на случай, если это было попыткой отвлечь меня от хомяка, снова резко спросила: -- так что насчет хомячка, Гурыч? Засовывать крысиную отраву повсюду, где есть свободное место -- это разве не попытка убить его?
-- Ну, это скорее...нейтрализация угрозы. Просто, э... нейтрализация. Небольшая.
Я разглядывала обеспокоенное лицо Гурыча. И испытывала странное чувство, как будто почва уходит из-под ног, такое испытываешь, когда общаешься с человеком, чей мир соприкасается с твоим только кончиками пальцев. "Не отшельник -- подумала я -- скорее потерпевший крушение моряк, который жил на этом песчаном островке старой квартиры, пока весь остальной мир шел вперед, а здравый ум постепенно испарялся".
"Боже мой, безумие заразительно -- подумала я, когда Гурыч отвернулся от меня к столу -- Я не понимаю, я несчастная девушка, ставшая жертвой какого-то глупого... эксперимента. Что за место! Что за ситуация!" В голове у меня продолжал звучать последний диалог с Гурычем, фразы, казалось, отскакивали от стенок черепа и возвращались снова и снова.
"О, боже мой -- подумала я, возвращаясь к реальности -- не удивительно слышать такое, потому что Гурыч постоянно тонизирует свой мозг всякой химией!"
Я порылась в кармане и достала ромбовидную таблетку, которую дал мне Гурыч. Выглядела она вполне безобидно. Я осторожно положила ее в кружку со смайликами стоящую на столе.
Минутой позже хлопнула входная дверь, и в комнату ввалились Насос и Савушка с пакетом полным жестянок с пивом, следом нахально влетел голубь, сделал круг почета под потолком, нагадил на пол и скрылся в коридоре.
-- Ну, вот вы и пришли, -- сказал Гурыч. -- Раскупоривайте уже, налейте нам и себе пива, а потом делайте что хотите. Снаряжение для пива -- все к вашим услугам на столе.
Он широким жестом показал на разномастные кружки стоящие на столе
-- Если вздумаете перекусить прямо сейчас или освежиться -- я имею в виду более крепкие напитки, -- обращайтесь на кухню, но сами, все сами. Все в холодильнике.
После его речи все дружно посмотрели на меня, даже Палка от тетриса приоткрыл один глаз. Вздохнув, и про себя матеря мужиков, я поплелась на кухню - нести тяжкий грех одной женщины в компании: готовить заедки и доставать "чего покрепче" из холодильника, так как всем уже было понятно, после нехилого намека Гурыча, что одним пивом не ограничится. "Ладно, хоть выходной завтра, главное не смешивать пиво с остальным" - Думала я, ожесточенно стругая колбасу в тарелку, колбаса яростно сопротивлялась своей промерзшей тушкой. Спустя полчаса и килограмм нервных клеток я поперла все в комнату. Посредине комнаты стоял невообразимо набравшийся Насос, груда пустых банок у его ног напоминала поверженных врагов. Заложив руки за спину, он строго выговаривал тощему гибкому существу неопределенного пола, развалившемуся в старом кресле. У существа было маленькое личико, наполовину скрытое огромными черными очками, масса коротких черных и спутанных волос и безразмерный свитер. На столе сидел упитанный белый крыс и жрал синюю пилюлю, которую я оставила в кружке. Гурыч задумчиво наблюдал за ним, на его лице блуждала улыбка вивисектора. Савушка и кот отсутствовали. Когда я вошла в комнату, балансируя тарелками, как официантка в разгар октоберфеста, Насос замолчал и повернулся ко мне. Секунду он разглядывал меня, словно бы в недоумении, затем на его лице отразилось мучительная работа пьяной мысли, и он двинулся мне навстречу, протягивая руки.
-- А это наша Булка, -- почти пропел он. -- К вашим услугам.
-- Это кто к решил, что к услугам? -- с искренней классовой ненавистью осведомилась я, вручая ему в руки тарелки.
-- Та самая, которая за фильмами пришла? -- произнесло существо из кресла.
-- С кем имею честь?- холодно спросила я, разглядывая его.
Существо в кресле зевнуло во весь маленький рот и закинуло одну ногу на подлокотник.
-- Соседи мы с Гурычем, -- заявило оно хриплым басом. -- Вот вредитель нашелся, который ему все погрыз.
Гурыч, казалось, спохватился.
-- Да! -- сказал он. -- Позволь представить тебе: это Женя, единственное дитя моего дорогого брата, живет этажом ниже, иногда захаживает в гости.
-- Дядя, -- воззвало вдруг существо из недр кресла. -- Налил бы ты лучше крысе пива.
-- Налил бы... -- грустно повторил Гурыч. -- Нет, Женя, это было бы расточительно, наказывать его моим пивом за его грехи, он вон уже пилюльку почти схарчил и ничего ему...
Крыс, шевеля усами, догрызал пилюлю. Его заметно пошатывало.
Дитя неохотно выбралось из кресла и приблизилось. Волосы у него были богатые, женские, а впрочем, может быть, и не женские а, так сказать, юношеские. Ноги, затянутые в джинсы, были тощие, мальчишеские, а впрочем, может быть, совсем наоборот -- стройные девичьи. Свитер же был размера на три больше, чем требовалось. Одним словом, я бы предпочла, чтобы Гурыч представил дите своего дорогого брата просто как племянницу или племянника. Дите равнодушно улыбнулось мне розовым нежным ртом и протянуло обветренную исцарапанную руку.
-- Женя-- представилось дите. -- А вы как будете по имени?
-- Марина я по имени -- хмуро ответила я, осторожно глядя на руку.
Подождав от меня, видимо рукопожатия, дите хмыкнуло и опустило руку.
-- Интересно, что с крысой сейчас будет? -- осведомилось оно сипло. -- Догрыз он там все...
-- Да, кстати, чего? -- переспросила я, глядя на животину.
-- Ну, не я, конечно, не специалист по грызунам и народной химии, по ней дядя спец. Он это умеет... Все, похоже, его колбасит, -- сообщило оно дяде, глядя на крыса вставшего, на задние лапки и лихорадочно шевелящего мордой.
-- В данном случае, -- любезно пояснил Гурыч, -- Колбасит не есть тот термин, который может передать, что сейчас творится в его маленьком мозгу. В данном случае -- это усиленное мозговое тонизирование, безобразно опасный эффект, который медленно убивает меня на протяжении двух последних лет и, в конце концов, как я чувствую, вгонит меня в гроб.
-- Сигаретку бы, и пиво уже давай пить, а -- напомнило дите.
Крыс упал на стол, судорожно подергивая лапкой.
-- Сдох? -- спросил Насос трезвым голосом.
Гурыч осторожно потыкал крысу пальцем, та в ответ дернула лапой. Он разочарованно вздохнул.
-- Нет, вырубился...
-- Так давайте выпьем за это чудо! -- провозгласил Саввушка, входя в комнату с котом на руках. Кот сладко спал. Саввушка прошагал через комнату и осторожно положил рядом с крысой. Все с интересом наблюдали. К нашему всеобщему разочарованию животины никак не отреагировали друг на друга. Наконец-то всем налили пива, неосновательные мои заедки поглощались быстро, налили по второй, третьей, начались разговоры, и никто не покинул комнаты, кроме Саввушки, который, пробормотав какие-то извинения, поплелся обратно из комнаты ,захватив банку с собою. Я проводила его взглядом, испытывая что-то вроде угрызений совести, мы веселимся, а он ходит потерянный для мира. Напьюсь, решила я, и мне сразу стало легче. Я пошарила глазами по столу и налила себе коньяку в стакан. Какое мне до всего этого дело? Я на выходном. И я вообще не друг Саввушке, Гурычу и этому неопределенному существу, только Насосу. Мало ли как я там к кому отношусь... На самом деле, если хотите знать, я экономист. Перебираю и пишу скучные бумажки с цифирью... Мельком я подумала, что для клинического психа, у Гурыча слишком уж часто возникают весьма здравые мысли. Я отогнала эту мысль и старательно захихикала вместе с Насосом над какой-то его очередной пьяной остротой, которую не расслышала. Я залпом проглотила полстакана коньяку и налила еще. В голове у меня зашумело. Между тем веселье началось. Я еще не успела выпить свой коньяк, а Насос и Гурыч, достав откуда-то колоду карт, начали игру в тысячу, проигравший в которой должен был бежать за очередной порцией пива. Гурыч включил оглушительную музыку. Вернулся Савушка ,с какой то дивице,которая кокетливо представилась как Светик одновременно потребовав выключить "это дребезжание и включить нормальную музыку!", Насос перехватил немедленно озверевшего от такой наглости Гурыча и успокоительно что-то ему втолковывал вполголоса.. Дите показало мне язык. Правильно! Я вылезла из-за стола и, ступая по возможности твердо, понесла к этой негодяйке... к этому бандиту бутылку и стакан. Сейчас или никогда, думала я. Такое расследование, во всяком случае, интереснее, чем простая пьянка. Впрочем, я ведь экономист. Рев тяжелого рока вдруг сменился медленной мелодией. Светик радостно взвизгнула. Гурыч провозгласил:
-- Камрады и камрадки! -- торжественно провозгласил он. -- Прошу внимания! Идя навстречу многочисленным пожеланиям гостей (он взглянул мельком на Светика), я принял решение устроить сегодня не просто распитие пива, а пьянку с танцами, так как среди нас наблюдаются дамы. Конца пиву и другому алкоголю, так же как и закускам не будет! Танцы, камрады, пиво, коньяк, вино, карты, беседа с умными, но пьяными людьми!
Насос и Саввушка одновременно устремились к раскрасневшейся после коньяка Светику, и, поскольку та оказалась не в силах выбрать кавалера, они принялись отплясывать втроем.
-- Пригласите девушку на танец? -- нагло произнесла я, плюхнувшись на стул рядом с дитем.
-- Я не танцую, сударыня, -- лениво ответило это чудо. -- Бросьте трындеть как вентилятор в жару и налейте коньяку.
Я налила ему коньяку, выпила за компанию и принялась объяснять этому существ, что так нельзя. Что я когда-нибудь его выведу на чистую воду, дайте мне только срок. Или, добавила я, подумав, буду ругать за ношение неподобающей одежды. Развешивание лапши на уши, сказала я. Чревато. Шокирует и будирует... Будирует! Я честная тетка, и я не позволю никому... Блестящая мысль осенила меня. Я пожалуюсь на вас Гурычу, сказала я, заливаясь пьяным смехом. Со своей же стороны могу предложить вам выпить еще со мной коньяку, во избежание... Не угодно ли? Пить так пить!..
Дите отвечало мне что-то, и довольно остроумно, то хрипловатым мальчишеским баском, то нежным девичьим голосом. Голова у меня пошла кругом, и скоро мне стало казаться, что разговариваю я сразу с двумя собеседниками. Где-то тут обретался испорченный, расхлябанный тинэйджер, который все время хлобыстал коньяк и за которого я должна нести ответственность как более умная, опытная как экономист и старшая по возрасту. И где-то тут же пребывала очаровательная пикантная девушка, которая, слава богу, ну совершенно не походила на тинэйджера и к которой я, кажется, начинала испытывать симпатию. Отпихивая все время ввязывавшегося в разговор подростка, я изложила девушке свои взгляды на мир, наркотики, мужиков и животных. И никаких экстази в клубах, добавила я строго. Договоримся об этом сразу же. Мы договорились и выпили -- сначала с подростком, потом с девушкой, моей подружкой. Почему бы, черт возьми, молодой совершеннолетней девице не выпить немножко хорошего коньяку? Трижды повторив не без вызова эту мысль, показавшуюся мне весьма здравой, я откинулась на стуле и оглядела комнату.
Все шло прекрасно. Ни законы, ни моральные нормы не нарушались. Никто не бил морды, не мучал животных. Музыка гремела. Саввушка, Насос и хозяин резались в тысячу без ограничения ставок. Светик лихо отплясывала с незнакомым молодым человеком, неизвестно когда пришедшим, что-то совершенно развратно - латинское. Везде стояла посуда с едой и без. Кот и крыс так и вились вокруг нее. Все на столе находилась в движении -- я едва успела подхватить убегающую бутылку и облила себе джинсы.
-- Женя, -- сказала я, -- не обращайте внимания. Это все идиотские штуки. Всякие там народные пилюли... -- Тут меня осенила новая мысль. -- А что, парень, -- сказала я, -- не поучить ли мне тебя ездить на мотоцикле, меня Насос научил дак я щас так гоняю
-- Я не парень, -- грустно сказала девушка. -- Мы же с вами договорились, про дурацкие идеи.
-- Тем более! -- воскликнула я с энтузиазмом. -- У меня совсем не дурацкая идея...
Некоторое время мы с нею беседовали о мотоциклах, обручальных кольцах и почему-то о битве экстрасенсов. Потом мною овладело сомнение. Парень или девушка?
-- Нет! -- сказала я решительно. -- Так я не согласна. Сначала сними очки. Я не желаю покупать кота в мешке, хочу знать ты кто? Это была ошибка. Девушка обиделась и куда-то пропала, а подросток остался и принялся хамить.