А делать что-то надо было. И на кой дьявол меня понесло в этот город, в котором я никогда не была, да еще и без денег. Наверное, за всю жизнь это был мой самый наиглупейший поступок. При моей профессии необходимо знать город хотя бы приблизительно, а главное - досконально знать место будущего мероприятия. Ах, да! Я же забыла сообщить - я вор. Не воровка - так обычно называют пятилетних девчушек, таскающих яблоки у торговок - а именно вор! Весьма уважаемый в определенных кругах вор с приличным стажем. Такие как я работают только в городах, обчищая казну местных заевшихся шишек, перед этим точно разузнав, где эта самая казна находится, сколько замков висит на дверях, сколько этажей в доме и далее по списку. А на это, конечно же, требуется время, и чем крупнее "приз", тем больше времени требуется на подготовку. И теперь я с прискорбием понимаю, что приперлась в абсолютно незнакомый город, даже приблизительно не зная кого здесь можно обчистить, да еще с одним теном в кармане. Да нищим обычно подают больше! Для того чтобы выяснить, кому в этом городе некуда деньги девать и для последующей подготовки нужно как минимум дня три, но за это время я умру с голода! В самый разгар моих плачевных мыслей морковка на вилке, так и не дождавшись, чтобы ее съели, разломилась пополам и плюхнулась обратно в тарелку. Это просто знак судьбы, что съесть мне ее не суждено. Я насадила на вилку вторую морковку и принялась гипнотизировать ее, попутно предаваясь все тем же невеселым мыслям. Мимо в это время прошел корчмарь с двумя подносами аппетитно пахнущей еды и, приостановившись возле меня на несколько секунд, недвусмысленно прокашлялся. Я вздрогнула от неожиданности, и вторая морковка тут же подло разломилась. Со злостью насадив последнюю морковь, я подумала: а не обчистить ли мне эту самую корчму? Хотя бы из мести. А что, не такая уж и плохая идея. Судя по количеству народа дела в корчме шли весьма неплохо, и добытых денег хватит, чтобы спокойно вернуться в мой любимый Менг. В этом городе ценителей искусства можно было воровать всю свою жизнь, но так и не обворовать всех его богачей. Кстати, я до сих пор не знаю, как называется город, в который я попала, да и спрашивать что-то не очень хочется.

За спиной в который раз послышался звон колокольчика, возвещавшего об очередном посетителе. И тут же по всей таверне прошел одобрительный гул и восхищенное посвистывание, а хозяин расплылся в улыбке от уха до уха. Честно говоря, лучше бы он не улыбался, потому что он сразу стал похож на какого-то маньяка, поджидающего жертву в темном переулке. Я же сидела спиной к двери и посчитала ниже своего достоинства оборачиваться, чтобы увидеть очередную разодетую, а точнее раздетую девицу легкого поведения. А еще говорят, что у меня недостойная профессия! Однако в данный момент я тихо завидовала этой самой девице - уж у нее-то есть деньги на нормальную человеческую еду, а не на эту переваренную морковку с какими-то подозрительными зеленоватыми вкраплениями, и которая вот-вот тоже развалится.

"Здорово, подруга!" - звонкий голос, внезапно раздавшийся у меня возле самого уха, заставил меня инстинктивно потянуться к ножу на поясе. Рука с вилкой предательски дернулась, и морковка все-таки развалилась. Я уныло посмотрела в тарелку - зато теперь у меня вместо трех стало целых шесть морковок, правда вкуснее от этого они не стали. Оборачиваться я и на этот раз не стала, потому что и так догадалась, кто стоит у меня за спиной. Послышался стук каблуков и напротив меня села девица самого что ни на есть пиратского вида: белая рубашка мужского кроя, тонкие кожаные штаны, заправленные в сапоги на высоченном каблуке, на груди висит медальон с изображением черепа с глазами из кусочков янтаря, за спиной черный дорожный плащ. Ярко-рыжие волосы собраны в высокий хвост, а на лице черная повязка, закрывающая правый глаз. Левый же ярко накрашенный глаз янтарного цвета, прищурившись, выжидательно смотрел на меня из-под выбившихся из хвоста прядей. Россыпь веснушек дополняла образ, придавая ее лицу удивительное сходство с ехидной лисьей мордой. Знакомьтесь - это Марсет, весьма известный и популярный бард, особо ценимый в Менге, где ее любили не столько за песни, сколько за этот самый пиратский вид, которым она рушила все представления о красоте, женственности и гармонии. Тем не менее, такие известные ценители красоты и гармонии как лорд Ореш очень любили приглашать Марсет с концертами в свои дома. Мы познакомились, когда мне было семнадцать, а ей девятнадцать лет, в то время я была начинающим вором, а она еще никому не известным бардом. Так вышло, что она выступала в доме, который я собиралась грабить. Уже спускаясь по веревке из верхнего окна, я поняла, что мне придется спуститься мимо окна залы, где пела Марсет. Я старалась проскочить этот отрезок как можно аккуратнее, чтобы меня не заметили, но по закону мирового свинства задела ногой подоконник и от испуга отпустила веревку. Падение с высоты второго этажа оказалось болезненным и весьма шумным, но в это время Марсет повысила голос, и я успела уковылять, пока все внимание было приковано к ней. Однако я рано радовалась - посреди ночи ко мне заявилась Марсет собственной персоной (как она меня нашла я до сих пор не понимаю) и потребовала процент от наворованного за помощь. Вышла довольно буйная перепалка, но, в конце концов, я все же отдала ей часть награбленного - вот так и началась наша дружба. Мы часто вместе путешествовали и работали, деля и заработанное и награбленное. Потом я осела в Менге и сменила имя с Ириш на Свист, но когда Марсет туда приезжала, то сундуки богатеев истощались с удвоенной скоростью - половину они выкладывали за концерты Марсет, а остальную половину умыкала я, пока весь дом, включая прислугу и стражей, заслушивался ее песнями. С тех пор прошло ровно десять лет, но привычка работать вместе, когда мы встречались, стала уже традицией.

- Здорово, Марсет, - вообще-то это не настоящее ее имя, но об этом знали лишь три человека, включая саму Марсет. Дело в том, что у ее родителей было весьма специфическое чувство юмора, и назвали они ее так же специфично - Смерта. К сожалению, для известного барда оно было весьма неблагозвучным, поэтому, не мудрствуя лукаво, она переставила буквы в имени и таким образом появилась Марсет. Распространяться о своем настоящем имени она не считала нужным, хотя и находила его весьма забавным и постоянно ассоциировала себя со смертью то в песнях, то в одежде, то еще как-нибудь. Вот и сейчас на меня ехидно смотрели три янтарных глаза - один принадлежал самой Марсет, а два других коварно ухмыляющемуся с медальона черепу. Могу поспорить, что делали его на заказ - цвет янтаря идеально повторял цвет глаз Марсет, простите - глаза.

- Мне кажется, или ты не рада меня видеть? - я запоздало сообразила, что до сих пор пялюсь на пустую вилку с кислой физиономией.

- Нет, что ты! Тебе показалось, - заверила я, правда тот унылый тон, которым я это сказала, наверняка заставлял подумать об обратном. Марсет прищурилась еще сильнее, пытаясь взглядом просверлить меня насквозь, но на меня это никогда не действовало раньше - не подействовало и сейчас. Она ухмыльнулась и откинулась на спинку стула.

- Хозяин! Неси чего-нибудь поесть и выпить, да побыстрее! - Корчмарь снова расплылся в улыбке маньяка и вихрем умчался на кухню, а Марсет снова повернулась ко мне, - Ну и что заставило тебя выбраться из Менга и оказаться здесь?

- Да у моей тетки случился сердечный приступ, и ей вздумалось попрощаться перед смертью со всеми родственниками. А мне были обещаны все муки ада и лишение наследства, если я не приеду, - я с чистой совестью сообщила Марсет правду.

- Насколько я тебя знаю, муки ада волновали тебя в последнюю очередь, так неужели ты оставила сундуки Менга на две недели из-за какого-то наследства? - Марсет удивленно посмотрела на меня, даже не обратив внимания на принесенную корчмарем еду, от вида которой я едва не захлебнулась слюной.

- Да нет! Но она также пообещала, что если я не появлюсь через неделю, то она сама отправиться ко мне в Менг, чтобы умереть на моих руках, и тогда ее похороны я буду оплачивать из своего собственного кармана!

- Какого именно? - с издевкой ухмыльнулась Марсет, подразумевая как обилие карманов на моей одежде, так и тайников с наворованным, которые я для простоты именовала "карманами".

- Да из всех сразу! Но это в том случае, если она сможет меня найти, в чем я сомневаюсь. - Из-за своей профессии у меня не было постоянного места проживания, а все письма от родственников, которые ничего не знали о моей "работе", приходили на адрес одного бывшего вора, с которым мы знакомы уже много лет, - А ты представляешь, что будет, когда она выяснит, что Ириш в этом городе не существует?

- Зная твою тетку по твоим же рассказам, могу предположить, что она перевернет весь Менг, но отыщет тебя. Правда, когда выясниться, что ты работаешь далеко не кухаркой, и что ты сменила имя с Ириш на Свист, боюсь, похороны будут у тебя.

- Вот именно! Поэтому я решила, что какие-нибудь две недели Менг переживет и без меня, зато я потом буду спать спокойно!

- Ну теперь ты в любом случае будешь спать спокойно. Так как прошли похороны?

- Ты лучше спроси, как прошла свадьба!

- Свадьба??? Ты вышла замуж? - теперь пришла моя очередь ухмыляться, такое выражение лица у Марсет я вряд ли скоро увижу, потому что обычно она само спокойствие.

- Не я. Тетка.

- Она же умерла!!! - казалось еще чуть-чуть и Марсет упадет, причем упадет на меня, потому что в порыве чувств она перегнулась через весь стол, и теперь он угрожающе поскрипывал.

- Да сядь ты на место, я ведь не говорила, что она умерла. На тот момент, когда она писала всем родственникам прощальные письма, она может и впрямь собиралась помирать. Но за то время, что я до нее добиралась, она успела охомутать какого-то заезжего и зажиточного вдовца, и умирать раздумала, поэтому вместо похорон я попала на свадьбу.

- Ну и как прошла свадьба? - невозмутимо спросила Марсет, садясь на место.

- Вкусно. Ну, то есть в смысле весело, - рыба с тарелки Марсет пахла просто восхитительно, затуманивая мои мысли.

- Ну-ну, а что ты здесь делаешь?

- Да так! По пути завернула.

- По пути?? Крюк в 4 дня - это ты называешь по пути? Неужели польстилась на сундуки графа Фарлена? Брось - они того не стоят.

- Фарлена?

- Ты не слышала о графе Фарлене? Тогда какого же лешего ты делаешь в Виллаке?

- Виллаке? - а, так вот как называется этот город.

Марсет наклонилась ко мне, глядя с таким подозрением, словно решила, что я хочу обчистить ее саму.

- Ты даже не в курсе, как называется этот город? Ириш, ты начинаешь меня пугать. Если ты скажешь, что не знаешь, как называется корчма, в которой ты...

- Она называется "Сытый желудок", - я чувствовала себя как на иголках под подозрительным прищуром Марсет.

- Ну, хоть это ты знаешь. Кстати, с чего это ты решила сесть на диету? - Марсет смотрела в мою тарелку с таким видом, словно увидела в ней таракана.

- Ну...

- Так ты еще и без денег???

- Ну не совсем, чтобы без денег, - признаваться, что у меня остался один-единственный тен, который я к тому же не могу найти, не хотелось.

- Простите! - рядом с нами возник бородатый мужик лет сорока с лютней в руках. - Госпожа Марсет, вся корчма рада приветствовать вас в нашем кругу, мы понимаем, что вы отдыхаете, но не соизволите ли вы исполнить нам что-нибудь. Очень просим.

Я повернулась к Марсет. Та обворожительно улыбнулась и, взяв лютню, пошла по направлению к стойке. На полпути она повернула ко мне голову и послала взгляд, не предвещающий абсолютно ничего хорошего.

Мне ничего не осталось, кроме как смириться с предстоящей выволочкой. Ну, поскольку моя участь и так незавидна, то надо хоть поесть, как следует. И я без зазрения совести притянула к себе тарелку с рыбой, которую заказала Марсет, и принялась есть, пока она не вернулась. Честно говоря, только Марсет могла так себя со мной вести, но мы слишком давно знакомы, чтобы я на нее злилась. Тем временем Марсет настроила лютню и, пристроившись на стойке, запела:

Этот мир мне чужой,

И я знала давно -

Мне уйти суждено,

А куда - все равно!

Я устала бродить

И хотела понять:

Где же жизнь мне мою

Суждено потерять?

Как расстаться с судьбой?

Где найти свой конец?

Сколько жить за чертой

Городов и сердец?

Услышав это, я не смогла удержаться и иронично хмыкнула. У Марсет было много песен, и ее репертуар постоянно пополнялся новыми шедеврами. Конечно, большая часть сочиненного ею так и не доходила до музыкальной обработки и их ждала печальная участь - они либо оседали в ее бездонной сумке с рукописями, либо же просто терялись, что в принципе одно и тоже. Как-то раз Марсет нашла у себя листок с весьма интересным текстом и решила над ним поработать. Однако эта песня так и не увидела свет, потому что продолжения Марсет так и не смогла найти среди своих бесчисленных набросков, а чем закончилась эта песня, она уже и не помнила. В итоге текст был просто выброшен за ненадобностью, хотя вполне возможно, что продолжение до сих пор хранится в ее сумке. Честно говоря, я сильно подозреваю, что она сама не помнит всех своих песен и перед концертами лихорадочно ищет листы с записями, чтобы освежить их в памяти. Дело в том, что пару раз я ловила Марсет на том, что она меняет слова, а то и части текста в песнях. Правда она всегда возмущается и говорит, что она человек творческий и невероятно одаренный, а такие люди склонны к импровизации. Но ту песню, которую она исполняла сейчас, даже я знала наизусть. Это единственная песня, которую Марсет неизменно поет на каждом концерте и при каждом удобном случае.

Песня называлась "Самоубийца", и писала ее Марсет, как говорится, с большого бодуна. А уж я точно знаю, как ей тогда было плохо - вместе же отмечали очередное удачное мероприятие. Причем за соседним столиком со своими друзьями напивался с горя объект нашего мероприятия. Оба наших столика отмечали так шумно, что скоро к нам присоединилась вся таверна. Потом, помнится, мы уже отмечали вместе с тем самым объектом - зажиточным помещиком, который по нашей милости стал просто помещиком. Мы искренне сочувствовали мужику и торжественно обещали, что удавим тех гадов, что его обчистили, собственными руками, если они нам попадутся. А еще лучше - наймем кого-нибудь другого, потому что денег у нас навалом. После чего мужик тут же признался нам в любви и попросил выйти за него замуж. Мы естественно отказались, но обещали подумать. И решили, что за это тоже стоит выпить! Закончилась эта грандиозная попойка двумя сломанными столами, тремя носами, одной рукой, разбитым окном, проломленным потолком и... согласием Марсет выйти замуж. За кого именно она уточнить забыла, поэтому тут же завязалась потасовка за право обзавестись денежной невестой. Предоставив им возможность прояснять этот опрос, а также платить по счету и за разгром таверны, мы втроем вместе с помещиком слиняли под шумок. Допетляв до ближайшего храма, мы вломились в него, едва не снеся дверь, когда пытались зайти втроем одновременно. Заспанный жрец, по-моему, так и не понял, чего нам от него понадобилось в три часа ночи, и кто на ком хочет жениться, и чтобы отвязаться, выдал замуж сразу нас обеих. Осчастливленный мужик видать от переизбытка чувств рухнул прямо у входа в храм и оглушительно захрапел. Справедливо рассудив, что требовать с него супружеский долг сейчас просто кощунственно, мы тоже рухнули на ближайшей скамье.

Проснулись мы оттого, что мужик спихнул нас со скамьи и требовал, чтобы мы купили ему чего-нибудь опохмелиться. Спросонья мы по привычке послали его очень далеко, правда, в разные концы света. В ответ мужик в красках напомнил нам о вчерашних событиях и потребовал отдать деньги ему "на сохранение" как главе семьи. Сна тут же не осталось ни в одном из наших с Марсет трех глазах. Не долго думая, мы поплелись в тот же растреклятый храм, который как назло оказался закрытым - видать жрец подстраховался после вчерашних, точнее сегодняшних событий. На наши стуки и крики, чтобы нас впустили, жрец весьма некультурно отослал нас обратно. Мы в долгу конечно не остались. Когда обмен "любезностями" нам осточертел, да и посылать уже было некуда, а мужик на заднем плане во все горло возмущался на полгорода, мы поняли, что пришла пора радикальных мер. Дверь не выдержала уже третьего нашего совместного удара и попросту слетела с петель, с гулким стуком улетев внутрь храма. Искать жреца долго не пришлось - он пытался спрятаться за алтарем. Думаю, вид двух разъяренных девиц колоритной внешности уже говорит о том, что лучше им не перечить, а то будет хуже. А если эти девицы еще и лохматые, помятые и с похмельем? Жрец видно тоже представил, чем обернется его препирательство с нами, поэтому тут же развел нас за пять минут и даже выдал бумагу с подписью, удостоверяющую наш развод. Кажется, она до сих пор валяется у Марсет вместе с ее рукописями. После этого мы ушли, аккуратно поставив дверь на место, и как можно скорее слиняли из города. Когда же мы, наконец, решили устроить привал на какой-то полянке, Марсет и наваяла это эпохальное произведение, отразившее все наши душевные, а заодно и головные боли. В нем поется о девушке, которая хочет умереть, но не знает как и для этого ищет Смерть; находит ее, но Смерть говорит, что ее время еще не пришло. Девушка продолжает скитаться, затем внезапно влюбляется, все у нее налаживается, но в этот счастливый момент приходит Смерть и убивает ее. Печальный конец. Причем с парнем, в которого влюбляется девушка, Марсет ассоциировала меня, саму девушку с тем самым обчищенным мужиком, который нашел в нас свое спасение. Ну а себя, конечно же, со Смертью, подразумевая, что если бы не она, то я бы до сих пор была официально замужем. Песня писалась в качестве шутки под обилием впечатлений, но внезапно приобрела большой успех у слушателей и стала своеобразной визитной карточкой Марсет. Эх, если бы они знали все, что скрывается за этой песней, то, несомненно, она стала бы еще популярней - и Марсет, и песня.

Я как раз доела последнюю рыбку на тарелке, когда песня подошла к концу:

Скоро будет светать,

И в крови я лежу,

Только вот умирать

Я теперь не хочу!

Только поздно теперь

О пощаде просить.

Я как загнанный зверь -

Я хочу просто жить!

Со всех сторон послышались одобрительный крики и оглушительные аплодисменты, а корчмарь лично преподнес Марсет бутылку "Смертельной капли" - ни для кого не секрет, что это ее обожаемое вино.