В которой злодеи плетут новые интриги, о которых герой пока не подозревает
* * *
Кому-то это приходит в голову раньше, кому-то позже, но каждый автор, пишущий в жанре фэнтези, со временем понимает, что создавать самостоятельные миры - чрезвычайно тяжело. Даже гораздо тяжелее, чем воспроизводить когда-то существовавшие миры нашего собственного прошлого. Автор произведений на историческую тему в любой момент может воспользоваться сочинениями ученых и выяснить, как люди в это время одевались, что ели, по какому поводу вызывали на дуэль и множество прочих мелочей, которые заставляют описываемый мир выглядеть совершенно естественным. Увы, фэнтезийщики лишены такой помощи. Им приходится самим придумывать столовые приборы и спальные принадлежности, фасоны пуговиц и цвет башмаков. Постигать, как герой выхватывает из-за спины свой двухметровый меч, как плюется, сморкается и даже как справляет свои естественные потребности, особенно если автор только что прямым текстом написал, что герой два дня не слезал с лошади. В этих мелочах можно закопаться по уши, забыть про интригу, идею, конфликт, сюжет, родных и близких. Но кто сказал, что будет легко?
* * *
Утренний туалет короля (в смысле умывание, одевание, причесывание и так далее) - целый ритуал в любой стране. В Версалии этот ритуал кроме того был совмещен с докладами государевых служащих своему патрону о состоянии дел во вверенных им подразделениях. Когда-то, когда король Карл, то ли двенадцатый, то ли тринадцатый ввел утренние доклады, то это были обычные доклады, в кабинете, и тот самый Карл приходил на них уже одетым, выбритым, нарумяненным - короче, при полном параде. А все потому, что он страдал бессонницей, так что необходимость вылезать из постылой постели и заняться делом считал за благо. Его же потомки подобным заболеванием не страдали. Спали спокойно и безмятежно, что бы не творилось в стране и мире, что, вне всякого сомнения, указывает на спокойную совесть и присутствие духа у всех королевских особ. Со временем сон короля стал национальным достоянием и беспокоить его, пусть даже и ради важных государственных дел считалось государственным преступлением. С другой стороны - и дела всей страны запускать негоже. Вот и совмещали короли приятное с полезным. Пока куафюры, имажинисты да кутюрье приводили монарха в надлежащий вид, он внимал своим мудрым советникам и разрешал спорные ситуации.
Кроме того, версалийские короли оказались заложниками традиции, особенно сильной в области представлений о том, как должен выглядеть глава государства. Они могли казнить неугодного, отобрав предварительно поместье. Они могли повысить налоги в одной области и отменить налоги в другой. Они могли послать солдат в бой и сделать еще кучу глупостей, но вот изменить фасон своего платья короли не могли. Их бы просто никто не понял. Окружающий мир спорил о высоте талии, о сочетании цветов на камзоле или о форме мысков сапог. Стремление к практичности побеждало стремление к вычурности, царило несколько лет, а потом снова уходило в тень. Шейные платки внезапно вытесняли отложные воротники, а потом бесследно исчезали под натиском жабо. Пояса то с трудом помещались между бедрами и подмышками, то превращались в едва заметную среди складок кафтана тесемочку. И только одежда короля Версалии оставалась неизменной. Для того чтобы одеться по современной ему моде монарху приходилось объявлять, что он едет на бал инкогнито. Но нельзя же всю жизнь прожить инкогнито? Во всяком случае версалийскому королю точно нельзя.
Помимо устаревшего фасона королевское одеяние славилось еще и тем, что на процесс одевание уходила уйма времени, да и то только при активной помощи слуг. Что (вместе со здоровым сном) и вынудило совместить данный процесс с государственными делами.
Король Генрих выносил процесс облачения в королевский костюм стоически. Его отец славился своей суровостью и воспитывал в детях умение терпеть боль, лишения и утреннее одевание.
- Какие новости? - спросил король у Адемара, который в почтительной позе ожидал позволения начать речь. - Может быть, хоть сегодня вы скажете что-нибудь хорошее?
Генрих поморщился. Процесс застегивания штанишек никогда не вызывал у него ничего кроме отвращения. Если быть совсем точными, это были не собственно штанишки, а гибрид коротких штанов и юбки: кусок ткани собирался оборками и пришивался верхним концом к поясу. В других мирах это одеяние называли рингравом, в Версалии - эссиеном, примерно по той же причине. Некий Эссиен первым надел на себя этот ужас. Потомки в отместку забыли все остальные деяния бедолаги, но чудовищный предмет одежды забыть не смогли.
- А вы знаете, - улыбнулся архипрелат, - у меня действительно есть хорошая новость.
Генрих удивленно посмотрел на Адемара:
- Вы, случайно, не заболели? У вас - и хорошая новость?
- Бывает! - еще шире улыбнулся архипрелат.
- И какая же? - судя по тону голоса король ожидал какой-то подвох.
- Помните рубин шаха Керри? Ну, это знаменитое дело, еще...
- ...тридцатилетней давности? - подхватил король.
- Да.
- Который якобы дарует всемогущество?
- Именно.
- И который так и не нашли?
- Совершенно верно.
- И он нашелся?
- Что вы говорите! - Генрих всплеснул руками, нечаянно заехав по носу слуге, подвязывавшему чулок его величества. - И где же он был?
- Вы не поверите! - поклонился архипрелат. - Завалялся в архиве вашей тайной службы.
- Да ну! - воскликнул король.
- Сам чрезвычайно удивлен был, - кивнул головой Адемар.
- У вас же в архивах идеальный порядок! - опять всплеснул руками король, но на этот раз слуга увернулся.
- Идеальнее не бывает, - подтвердил Адемар. - Но иногда случаются проколы.
- И этот рубин действительно так хорош, как о нем говорят? - спросил король.
- Он изумителен.
- И действительно дает всемогущество?
- Вот это просто сказки. Красивая легенда. К сожалению, - вздохнул архипрелат.
- Действительно, к сожалению, - подтвердил Генрих. - Хотел бы я на него взглянуть.
- В этом нет ничего невозможного, - еще раз поклонился Адемар.
- Я постараюсь к вам сегодня заехать, в ваш каземат, - король нахмурился, вспоминая запланированные дела. - Наверное, после обеда.
- Вам не стоит отвлекаться от важных дел, - покачал головой архипрелат.
- Или перед ужином, - почесал лоб король.
- Я же говорю, что этого не требуется, - остановил раздумья короля Адемар.
- Почему? - спросил Генрих.
- Потому что я принес камень с собой, - просто сказал Адемар и вынул рубин из кармана.
Генрих жестом велел слугам прекратить шнуровать корсет и отослал их из комнаты, взял аккуратно рубин и стал внимательно его рассматривать.
- Он великолепен! - прошептал король.
- Я сам потерял дар речи, когда увидел его в первый раз, - почтительно произнес архипрелат.
- Само совершенство!
- Его величество понимает толк в камнях!
- Никогда не видел столь насыщенного цвета!
Король еще какое-то время любовался рубином, потом со вздохом положил его на полочку:
- Мой милый Адемар, что вы от меня хотите?
- Я хотел бы еще раз поговорить с Андриеттой Перен. Причем у себя в каземате, - ответил шеф тайной службы.
Генрих со вздохом отодвинул рубин:
- Увы, это невозможно. Я уже прости ее и не могу отказываться от своих слов. Неужели вы хотите, чтобы король нарушил свое обещание? А если после моих слов о прощении ее потащат к вам в каземат, все решат, что именно так - что мое слово ничего не значит. Вы этого хотите?
- Ваше величество! - воскликнул пораженный архипрелат. - Как вы только могли о таком подумать! Естественно, не может быть даже мысли о принуждении. Андриетта Перен должна сама прийти к нам в каземат.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся король, - она не производит впечатления слабоумной!
- Я тоже, - улыбнулся Адемар. - У меня есть план, ваше величество.
- План? - заинтересовался король. - Какой план?
- Замечательный план, - ответил Адемар. - Ваше величество знает, что сейчас жених Андриетты Перен, граф Пато, находится в каземате, по обвинению в заговоре против вас и государства.
- Конечно, знаю, - подтвердил король, еще не понимая, куда клонит шеф его тайной службы. - Но я запретил допрашивать его с пристрастием, проще говоря, пытать. Граф человек чести и сам ответит...
- Мы строго выполняем указания вашего величество, - перебил короля архипрелат. - Но я просил бы перевести узника из каземата в замок Лак.
- Куда? - Генриху показалось, что он ослышался.
- В замок Лак, - повторил Адемар.
- Но еще никому из узников не удавалось покинуть замок Лак! - воскликнул король. - Человек, оказываясь в этом замке полностью исчезал для общества!
- Не совсем, - поправил своего короля архипрелат.
- О да! - воздел руки королю. - Именно в замке Лак проводили последнюю ночь приговоренные к отсечению головы. Вы хотите казнить бедного графа Пато?
- Ни в коем случае!
- Тогда я вас не понимаю, - признался король.
- Все очень просто, - приступил к разъяснению Адемар. - Узнав, что его жениха перевели из ужасного каземата в еще более ужасное место, из которого уже нет пути назад, в мир живых, бедная девушка вынуждена будет обратиться в последнюю инстанцию, которая еще как-то может повлиять на судьбу графа, то есть к нам. И придет в каземат.
- Ужасно хитрый план, - сказал король. Довольный похвалой архипрелат склонил голову. - Но как она узнает об ухудшении положения своего жениха?
- Небольшая утечка информации, ваше величество, такое иногда случается даже у нас. Графа могут заметить в карете или лодке на пути из каземата в замок. Могут проболтаться мелкие клерки. Сейчас так трудно найти людей, умеющих по-настоящему хранить тайну!
- Но что если, - продолжил король, - девушка обратится не к вам, а к кому-нибудь еще? Например, ко мне.
- У вас столько дел, - ответил Адемар, - так трудно попасть к вам на аудиенцию. К тому же вы уже оказали Андриетте Перен свою милость.
- Хм, - задумался Генрих. - Но ведь за нее ходатайствовали.
- За нее,- заметил архипрелат. - Заступиться за женщину, даже незнакомую - в крови у каждого дворянина. За женщину, но не за мужчину, обвиняемого в столь тяжком преступлении. Мужчины должны отвечать за свои дела сами. Кроме того, я не верю, что в мире найдется еще один настолько же великолепный бриллиант. Так что ее путь лежит только к нам.
- А что вы сделаете после того, как расспросите девушку обо всем? Немедленно выпустите графа? Я бы с удовольствием его помиловал! - обрадовался Генрих.
- Это было бы непедагогично, по отношению к другим заговорщикам, сейчас и в будущем, - назидательно сказал архипрелат.
- Тогда как же быть? - растерянно развел руками король.
- Узник может сбежать, - пожал плечами Адемар.
- Но вы же сами говорили, что все разговоры о побегах из замка Лак - только глупые слухи, - удивился Генрих.
- Это действительно так, - подтвердил Адемар, - но в данном случае глупые слухи сыграют на нашей стороне.
- Тогда почему бы вам не распустить слухи о том, что граф переведен в замок Лак, а его самого оставить в каземате? - с надеждой спросил Генрих.
- Правдивые слухи распускать гораздо проще, - заметил архипрелат.
Король задумался с тоской переводя взгляд с рубина на шефа тайной службы и назад. Архипрелат тоже молчал какое-то время, задумчиво глядя в сторону. Потом, заметив, что Генрих никак не может разрешить свои сомнения, Адемар протянул руку к рубину и проговорил с сожалением:
- Этот камень - важная улика в системе доказательств. Я вынужден забрать его и поместить назад в архив. Как все-таки обидно, что такую красоту больше не смогут увидеть настоящие знатоки прекрасного, вроде вас.
Генрих схватил руку архипрелата и остановил ее движение:
- Хорошо-хорошо, честное слово, вы просто вьете из меня веревки.
- Что вы! - удивился архипрелат. - Как вы могли подумать, что кто-то осмелится управлять вашим величеством. Это не под силу никому! - он поклонился.
- Переводите графа в замок. Само собой разумеется, его положение при этом не должно ухудшиться! Никаких пыток, отличное питание. И естественно никакой казни, даже не мечтайте! И не забудьте после организовать побег, мне даже интересно будет посмотреть, как вы будете рассказывать об этом побеге на государственном совете!
Архипрелат еще раз поклонился.
- И, насколько я понимаю, все сроки давности по делу Шаха Керра вышли, так что совершенно не обязательно возвращать этот камень в архивы.
- Его величество прекрасно разбирается в юриспруденции, - восхитился архипрелат.
- А если так, то думаю, что вы можете оставить камень здесь, - заключил Генрих. - надеюсь у вас все?
Архипрелат кивнул.
- Тогда ступайте, дорогой мой защитник спокойствия в королевстве, ступайте. Аудиенция на сегодня закончена!
Адемар пятясь покинул гардеробную, то есть ту залу в которой по обыкновению одевались версалийские короли, и в которой они давали утренние аудиенции. Генрих же снова взял рубин в свои руки, и не уставая восхищаться его совершенством подошел к окну, чтобы получше рассмотреть данное творение природы.
- Какой цвет! - воскликнул он.
Если бы его величество не было так поглощено разглядыванием внезапно обнаруженного камня, а бросил бы хотя бы мельком взгляд в окно, в даль, за кованую решетку ограды, то он бы нашел еще одно пятно ярко-красного цвета, как раз в этот момент проходившее мимо королевского дворца. Впрочем, цвет этого пятна отличался от цвета рубина. Правильнее было бы называть такой цвет морковным, если конечно сравнения со столь простым овощем не показалось бы королю слишком вульгарным.
Надо сказать, что прогулка моя по городу удалась на славу. Раздражение и даже ужас от первой встречи с ним уступил место приязни. Я как будто узнавал в городе своего старого знакомого, даже доброго друга, память о котором не могли вытеснить ни перенос в другой мир, ни жизнь в лесу (впрочем, недолгая). Не знаю кем я был до момента возникновения в Версалии, но я явно любил города гораздо больше сельской пасторали.
К радости обретения самого себя (а именно так я воспринимал свои ощущения на улицах столицы) добавилась еще и радость от необычайной удачливости. У меня получалось все. Вот разве что Александер так и не сумел найти свой ярко-голубой магонит, что вызвало долгий поток сентенций о развращенности современных торговцев, которые хотят обмануть покупателя даже в такой малости, как дешевая бижутерия. Поэтические стенания несколько ухудшали мое настроение, но с другой стороны, как только закончились слова для описания возмущения от местной торговли, как нашлись слова для описания своих мыслей по поводу будущей поэмы.
- Представьте себе, - восклицал он, - ночь. Глухая ночь. Мороз. Бушующие волны. Таинственный замок. И призрак бродит по замку.
- Какой призрак? - я скорее рассматривал столичные памятники архитектуры, нежели следил за развитием мысли поэта.
- Должен же кто-то рассказать о пророчестве! - пояснил Александер. - Итак - страшный холод, такой, что пробирает до костей и пощипывает уши. И вот Тот, Кто Должен Узнать Страшное Пророчество..
- Герой?
- Нет, герой еще только родился, он еще ничего не может узнать, это другой персонаж. Вот этот персонаж, должен какими-то словами описать состояние, - поэт задумался.
- "Пощипывает уши, страшный холод" - предложил я.
- Точно! - воскликнул пораженный Александер. - Гениальная фраза! Я, кстати, придумал еще одну гениальную фразу: "Прогнило что-то в нашем королевстве!"
- Это из-за рождения героя прогнило? - не понял я.
- Нет, конечно! - возмутился мой спутник. - Герой как раз должен вычистить всю гниль.
- А по-моему в вашем королевстве все замечательно, - пожал я плечами, любуясь на фонтан на площади. Солнце сверкало в капельках воды не хуже чем на гранях моих алмазов. Александер же посмотрел на меня таким взглядом, что я сразу понял, что сморозил глупость - видимо, по мнению Александера непрогнивших королевств не бывает вовсе.
К счастью, именно на этой площади с фонтаном располагалась лавка ювелира, и поэту пришлось оставить все возражения при себе. Сказать, что созданные мной прошлым вечером камни привели ювелира в восторг - так это ничего не сказать. Если к первым, более или менее простеньким бриллиантикам, топазикам и изумрудикам он отнесся вполне снисходительно, то после фигурных камней он замолчал, а с первыми разноцветными бедный старик просто сидел с раскрытым ртом, вытаращенными глазами и лишь изредка восклицал что-то вроде "Святая сила!"
- Ну как? - спросил я у бедолаги.
Ювелир поднял на меня свой вооруженный лупой глаз и прошептал:
- Если это и подделка, то это самая удивительная подделка из всех, которые я встречал за всю свою жизнь!
- Бросьте, - обиделся я, - какая еще подделка, просто игра природных сил. Посмотрите вот на это, разве человек способен создать такое? - и я достал свое тайное ювелирное оружие, которое умудрился создать вчера даже в тайне от браслета, не вынимая руки из кармана.
Внутри весьма приличного по размерам бриллианта находился маленький король Генрих, точнее совершенно точная копия короля Генриха, в том самом виде, в котором он присутствовал на вечеринке у мэтра Сегра. Миниатюрная копия короля Генриха сидела за миниатюрной копией стола, а перед ним стояла миниатюрная копия блюда из налима.
- Смотрите, - пояснил я ювелиру, - вот король Генрих отрезает кусочек рыбы, а теперь мы переворачиваем камень, - я перевернул бриллиант, и изображение внутри него пришло в движение, правда, медленное и плавное, как будто в очень тягучей жидкости, - смотрите, король Генрих подносит руку с отрезанным кусочком ко рту и начинает жевать! Правда, при этом самого короля приходится держать при этом вверх ногами, но тут уж ничего не поделаешь. Теперь мы возвращаем камень в исходное положение, и король опускает руку, чтобы подцепить новый кусочек. Да вы попробуйте сами! - я сунул бриллиант старику. - Оп! Переворачиваем! Смотрите-смотрите - жует! Теперь назад, осторожненько, вот, видите, сейчас еще кусочек подхватит.
Пока ошарашенный ювелир экспериментировал с драгоценным камнем, король Генрих внутри успел сожрать половину налима.
- Ну ты и... - прохрипел браслет, пораженный не менее старика.
- Надеюсь, я смогу получить за эти безделушки немного местной валюты, - спросил я, довольный произведенным эффектом.
- Вы хотите расстаться с подобным чудом? - прошептал ювелир.
- А в чем проблема? - я чуть было не сказал, что я могу наделать себе подобного чуда еще сколько захочу, но вовремя остановился.
Словом, договорились мы быстро, я особенно не торговался, тем более, что слабо представлял себе масштаб цен в Версалии. Возможно, что я отдал свои творения слишком дешево (глаза весьма быстро пришедшего в себя ювелира слишком довольно поблескивали после завершения сделки), но, судя по выражению лица Александера, которому я попросил помочь распихать по карманам кошельки с золотыми монетами, я все равно оказался весьма богатым человеком.
После посещения ювелира поэт отвел меня в ателье. Вот никогда бы не подумал, что выбор платья (причем, мужского платья) может оказаться столь интересным делом. Спустя пять минут и один кошелек задатка (Александер при этом чуть не грохнулся в обморок) - и мы с хозяином ателье стали лучшими друзьями! Посплетничали о моем костюме - ах, Бестиар великий проказник, но вы же сами понимаете, что его одежда не для повседневного ношения, по поводу современного силуэта - завышенная талия - это прекрасно, она делает фигуру беззащитной, как у ребенка, но поэтому входит в моду только в период регенства, чтобы высказать свою поддержку инфанту-королю. Потом перешли к выбору одежды - почему вы настолько против чулок, мой дорогой, это же не старые полотняные чулки, посмотрите какая тонкая вязка, как раз для того, чтобы натянуть узкие сапоги! Нет-нет, никаких отворотов на сапогах, отвороты на сапогах уже две недели как никто не носит, теперь мы просто сверху на сапоги напускаем штанину, вот видите, тут специальный разрез, он просто для удобства, все и так прекрасно налезет и о-ля-ля - тут есть пуговка на голени, которую мы и застегиваем! Детали, детали и еще раз детали! Обратите внимание на оторочку кармашка! Кружевная тесьма, вы совершенно правы, но не белая! Вы поняли, какая оригинальная тема? Не белая! Она оранжевая! Посмотритесь в зеркало, как замечательно теперь карман перекликается с вашими волосами! Именно из таких мелочей складывается стиль! Стоп-стоп! Куда мы спешим? А перчатки? Когда вы идете на бал, а вы пойдете на бал, потому что вы просто не можете не пойти на бал, вы обязательно наденете перчатки. На балу и без перчаток, о! Это экстравагантно, право слово, но это скорее для Фиренцы, и то для эпатирующей молодежи, мы - версалийцы, народ консервативный. Мы многое можем допустить, но танцы без перчаток, это... Вы говорите, что уже танцевали без перчаток?!! О, времена!!! О, нравы!!! Конечно, заходите еще, непременно заходите, но будьте уверены, мы сняли все ваши мерочки и подгоним все по вашей фигуре, даже если вы к нам не зайдете. Все садятся за работу, все-все-все!!! Завтра утром все получите в наилучшем виде!
Мы долго не могли расстаться с хозяином, обнимались, и слезы текли по нашим глазам от чувства полного взаимопонимания. Александер, сам не чуждый модным тенденциям, но не имеющий времени (и средств) эти тенденции отслеживать, смотрел на меня понимающе и даже несколько завистливо. Кто сказал, что мода - не мужское дело? (На самом деле это браслет сказал, он постоянно охал, возмущался и твердил: тряпки не мужское дело, тряпки не мужское дело, но я его не слушал.)
В дом графини я вернулся уже под вечер и в самом наилучшем расположении духа. Я чувствовал себя хозяином мира, которому подвластно все на свете, я даже был почти благодарен браслету, что он меня сюда перенес, я сказал несносному крашению о своей благодарности, но услышал в ответ только ехидное хмыканье.
Жизнь прекрасна, когда можно потрепать по щеке швейцара (О! Вы так импозантны!), подмигнуть горничной (О! Вы так юны и милы!), просмаковать ужин (неплохо, хотя до Сегра далеко), а потом бросить томный взгляд на хозяйку и произнести чуть в нос:
- О, моя дорогая Рени, я стольким вам обязан! Чем мне будет дозволено расплатиться за ваше гостеприимство?
- Вы еще спрашиваете чем? - игриво ответила графиня.
Браслет хихикнул, но меня было трудно смутить простым хихиканьем. Бросая друг на друга взгляды разной степени страстности и кокетливости, мы с хозяйкой прошли в ее комнату.
- Ах, - прошептала Рени, хватая меня за руки - я вся горю!
В прошлый раз она начала именно с этой фразы, никакого разнообразия!
- Милая графиня, я тоже, но вот ведь какая незадача, вы опять хотите спать! - улыбнулся я.
- Нет, - помотала головой Рени, - ни капельки не хочу. Я прекрасно выспалась.
Я нахмурился, но попробовал еще, несколько усилив нажим:
- Я совершенно ясно вижу, что вы хотите спать!
- Да нет же, виконт! С чего вы взяли! - воскликнула графиня и тут же прильнула ко мне всем своим телом и промурлыкала, - Я хочу, но совсем не спать!
- Браслет, - сказал я, - признавайся, твоя работа?
- Ага! - довольно ответило серое чудовище, - резистентность к гипнозу!
- Чего? - не понял я.
- Короче, у тебя ничего не выйдет на этот раз, так что вперед и с песней, - заявило украшение.
- Но зачем? - совершенно не понимаю своего спутника.
- Виконт, почему вы так далеки от меня! - Рени закатила глаза и плюхнулась на кровать.
- Зачем-зачем, - пробурчал браслет, - современный роман невозможен без эротики. Конечно, я имею в виду не само действие, которое тоже может быть не столь уж пошлым, как кажется некоторым, но тот притягательный могучий аромат...
- У вас тут душно, графиня, - заявил я,- лихорадочно думая, как выкрутится из положения, - я открою окно!
- Конечно, амнезия отняла у тебя воспоминания, - продолжило свою нотацию украшение, - но я не понимаю, что произошло с твоим, так сказать, естеством! Где бурное влечение, графиня же прелестная женщина, а ты в очередной раз изображаешь бревно!
- Что же тут естественного! - воскликнул я.
- Остудите же мою страсть! - воскликнула графиня.
- Может, мне вмешаться в твою гормональную систему? - задумчиво произнес браслет.
- О, какой ужас, - закричал я. - Только не это!
- Что? - всполошилась Рени.
- Что? - я метнулся к двери, потом к окну, - Эээ, графиня, я слышу шаги! Сюда кто-то идет!
- Окна выходят на улицу, даже ограды нет, таковы правила в столице, заботятся, чтобы фасады не прятались в глубине дворов - вздохнула Рени, - тут постоянно кто-то ходит.
- Нет-нет! - кажется у меня возникла идея. - Я узнал шаги!
- Узнали? - не поняла графиня.
- Именно! Это шаги тех самых разбойников, которые напали на меня в лесу! Они меня выследили! Графиня, я должен немедленно разобраться с преследователями! Иначе вы тоже вместе со мной подвергнетесь опасности, а я не могу этого допустить! - я выхватил из кармана зажигалку и вскочил на подоконник.
- Осторожнее! - испугалась за меня графиня.
- Хм, ты точно ничего не помнишь из литературы своего старого мира? - задумался браслет.
- Трепещите разбойники! - я вошел в роль и закричал в темноту версалийской ночи, чувствуя за спиной восхищение Рени. - Я вас уничтожил один раз, уничтожу и другой раз!
- Кстати, - спросил у меня браслет, - храбрый уничтожитель разбойников, а ты помнишь на каком этаже находится комната графини?
От неожиданного вопроса моя нога соскользнула с подоконника, и я полетел вниз.
К несчастью, графиня жила не на первом этаже. К счастью, прямо под окном ее комнаты росло дерево, так что я не убился сразу, а, мешком проломив все ветки, плюхнулся вниз. Совершенно непонятно, почему нельзя закрывать фасады оградами, но можно закрывать фасады деревьями. Конечно, если бы дерева совсем не было, то все бы закончилось печальнее, но если уж дерево сажали, то можно было бы выбрать породу, бережнее относилось к вываливающимся из окон рыцарей. А то посадка все-таки вышла жесткой, и костюм от Бестиара очень сильно пострадал.
- Ох! - вырвалось у меня при приземлении.
- Ах! - услышал я женский голос в ответ.
- Кто здесь! - воскликнули мы одновременно.
- Виконт? Это вы? - силуэт девушки сделал шаг по направлению ко мне. - Вашу фигуру трудно спутать с чьей-либо еще!
- Андриетта? - удивился я.
- Виконт! - всхлипнула Андриетта, - О, мой герой! Вы опять решили прийти ко мне на помощь!
- На помощь? - я кряхтя поднялся с земли.
- Честное слово виконт, если бы я не знала о вашем мужестве и бескорыстии, то я бы сказала, что возмущена тем, что вы меня преследуете, - заявила Андриетта, - но вы всегда так вовремя оказываетесь на моем пути.
Девушка всхлипнула.
- У вас опять что-то случилось? - спросил я, чувствуя холодок в животе, свидетельствующий о новых неприятностях.
- Сегодня графа Пато перевели из каземата в замок Лак! И я сейчас направлялась в нашу ужасную тайную службу, чтобы хоть как-то облегчить участь своего жениха!