Аннотация: Неделя за неделей улетают звездолеты, а на Земле все по-прежнему. История о том, как первые люди провожают последних.
Солнце блестело на корпусе посадочной капсулы. До самого горизонта простиралась тишина степного моря, послушные золотые волны омывали металлический корпус. Над суховатыми стеблями стрекозы вылавливали мошек, в траве прятались ящерицы и грызуны.
На сферической капсуле сидела девушка в скафандре. Она смотрела в точку на горизонте, пока ветер играл с ее золотыми кудрями. Казалось, что девушка не дышит и не моргает, словно ждет чего-то.
Раздался протяжный рокот, серебристая ракета взлетела из-за стены огня. Пока ракета уносилась ввысь, глаза девушки провожали очередных путников. Они никогда уже не вернутся на Землю, а она никогда не полетит с ними.
***
"Здравствуй, матушка!
Пишу тебе с колонии на Марсе. У нас все хорошо. Мы потихоньку обживаемся на этой неприветливой планете. Условия здесь тяжелые и нужно постоянно работать. Но это даже хорошо - пока занят, нет времени думать о Земле и о решении покинуть ее. Люди здесь замечательные, работа интересная, тем более, что от ее выполнения зависит наше выживание. Я наконец чувствую, что приношу пользу, что нужна этому месту. Давид тоже много работает и перестал хандрить, дети с удовольствием ходят в школу. Они даже называют себя марсианами. Это так забавно.
К сожалению, я не могу много писать тебе, потому что очень устаю. Надеюсь, что письмо дойдет до тебя с очередным шаттлом и что у тебя все хорошо. Очень скучаю.
С любовью,
твоя дочь, Элля".
Старушка сидела на скамейке с кипой писем в руке. Она перебирала их и по очереди перечитывала, сильно прищуривая глаза. Пегая коза стояла перед ней, словно слушала старые письма.
- Ну что ты об этом думаешь?
Коза продолжала смотреть сквозь женщину и жевать салат. Старушка прищурилась, вглядываясь в горизонтальный зрачок козы.
- Черт тебя задери. Засиделась я тут с тобой...
Она вытерла с щеки случайную слезу и тяжело встала, придерживая поясницу. Ее взгляд обежал маленький участок с домом, который как клякса присох к полотну бескрайней золотой степи. Недобитые сорняки оплетали грядки и дорожки вокруг дома. Два окна на белых глиняных стенах смотрели на закат жизни, будто два подслеповатых глаза.
Старушка аккуратно хрустнула шеей, взяла лейку и медленно пошла поливать огород. Несмотря на солидный возраст, женщина еще могла ухаживать за своими грядками: подвязывала помидоры с огурцами и окучивала небольшой участок с картошкой. Куры давали яйца и мясо, коза - молоко.
Коза была ее единственным постоянным другом в этой степи. Они часто ходили вместе гулять за границу участка. Пройдут километр в одну сторону, потом обратно. Женщине нравилось разговаривать с козой. Она не перебивала, не хамила, не спорила. Животное всегда ее понимало и было с ней согласно.
С края степи донеслись раскаты грома. Старушка проводила серебряную стрелу в небо, потом взглянула на широкий тракт у ворот дома. Еще одни. Ей мерещилось прощание из прошлого, когда любимая дочь в спешке покидала предательскую Землю, забирая с собой мужа и детей. Они были одними из первых, кто сел в спасительный челнок и улетел на соседние планеты. Каждую неделю болезненное воспоминание всплывало в памяти, когда очередные беженцы проходили последний земной пейзаж.
Старушка неторопливо полола грядки, а коза послушно следовала за ней, жуя без разбору сорняки да свеклу.
- Фу-ты, дурная! - беззлобно прошипела женщина.
- Э-ты, мать, развела бардак!
У низенькой калитки стоял поджарый дедок с грязным от пыли лицом. Вокруг его чуть косивших в разные стороны глаз белел след защитных очков. Его прическа и борода напоминали искусанное проплешиной пальто, начисто лишая старичка малейших шансов на приличный вид. Позади красовался нездорово тарахтящий мопед, а к мопеду была прицеплена груженая отборным хламом телега, прикрытая дырявым брезентом.
- Неужто не сдох в пути, кощей! - улыбка украсила лицо старушки. - Дай хоть выйду, посмотрю на тебя поближе.
Старушка вышла, и они тепло обнялись.
- Ты чего приехал-то?
- Та чего-чего? Не виделись уже год, Васька. Я далеко ездил, еще дальше видел. Плюс, у тя тут каждую неделю красивые и умные отправляются в последний путь. А им можно шо-нибудь, да продать.
- Да я им навоз быстрее продам, чем ты свой мусор. И побриться бы тебе, а то страшнее, чем мое пугало. Вон, ворон в поле всем распугал.
- Ля, распужал я тут кого, - старик окинул кривым глазом огород. - От городские. Никогда за домом следить не научитесь. Дай я те помогу тут...
- На участок зайдешь - тяпкой отхожу.
Вдоволь поругавшись, друзья отправились смотреть, чем гружена тележка бродячего торговца. День забот превратился в день историй и последних новостей. Женщина часто охала и причитала после очередной истории, а мужчина вот-вот и забывал о своих годах и принимался с молодецкой удалью изображать очередную диковину или военную баталию.
- Вась, там караул. Все деньги делят, воюють, с ума совсем сходят. То одно, то другое, никак успокоиться не могут, бесятся все.
- Люди как люди. А молодежь все бежит и не оглядывается...
Старушка тяжело вздохнула и опустила взгляд.
- Не пишут боле?
- Не пишут.
Закатное солнце осветило поднявшийся столб пыли на востоке, где был виден небольшой поселок.
- Еще идут.
- Та, идут.
Во главе огромного каравана сиял серебряный корабль.
***
"Здравствуй, матушка,
Снова выцарапала время, чтобы написать тебе. У нас все хорошо. Даже не знаю, как описать иначе. Ни один день, ни один час не проходят без пользы. Я наконец поняла, что такое приятная усталость. Дети большие умнички - много учатся и стараются помогать по дому. Сильно по тебе скучают. И я скучаю.
У нас планируются первые выборы общественных деятелей, я планирую поучаствовать. Если получится, то я стану одной из первых политических деятельниц на Марсе, у меня очень много идей, как сделать жизнь лучше. Это же великолепно!
Я не получила от тебя ответа на предыдущие письма. Надеюсь, ты получила мои. Сюда почти ничего не доходит, но, возможно, это и хорошо. Не хочу знать, что у вас там происходит.
Очень жду твоего письма.
С любовью,
твоя Элля".
Они приближались. Их было много, и все были разные: красивые, умные, добрые. На их лицах светилась улыбка надежды. Люди с конца каравана старались пробиться в первые ряды, чтобы вблизи увидеть корабль, на котором они полетят.
Это был огромный пассажирский шаттл. Иллюминаторы глядели во все стороны, разглядывая причудливые краски степного заката. Под лучами солнца металлический корпус окрашивался в розовато-оранжевый.
- Сколько же таких ракет они построили?
- Какая же она красивая!
- Говорят, мы все поместимся.
- Жалко, я не смог взять с собой кошку...
Гул возбужденных голосов волнами перекатывался от хвоста каравана и ударялся о возглавляющий шествие корабль. Через несколько дней все эти люди улетят навсегда.
Дойдя до дома старушки, караван замедлился и отпустил корабль вперед к космодрому. Потерянные люди некоторое время озирались по сторонам, пока не приметили следы предыдущей процессии. На стоянке вырастали палатки, смех и радостные крики разносились по степи вокруг огромного костра. Из колонок зазвучала музыка. Последний приют принял очередных гостей.
- Что там за дом, там кто-нибудь живет?
- Пойдем посмотрим. Может, что принесем оттуда.
Старушка сидела во дворе дома и смотрела на рассыпающиеся по черному небосводу звезды. В степной ночи виднелся Млечный путь, но старушка едва ли могла его разглядеть. Зрение все чаще подводило ее.
Она заметила, как группа теней приближалась к ее дому и уже собралась зайти во двор.
- Не смейте заходить во двор! Что вам здесь нужно?
- Простите, мы думали тут никого, - рука одной из теней снова потянулась к калитке.
- Не слышу вас! Подождите, я к вам выйду.
Бодрым шагом старушка пересекла дворик и вышла к молодежи.
- Что вам здесь нужно?
- Мы хотели спросить, есть ли у вас что-нибудь согреться. А то ночи здесь прохладные.
- Есть. Ждите здесь, сейчас вынесу, - старушка скрылась за калиткой и через десять минут вынесла корзинку с пледами.
- Вот, держите. Может, что сгодится.
- Спасибо большое!
Старушка посмотрела на их молодые лица. Никаких признаков старения или утомления, никаких морщин. Только потухшие глаза, что не видят песка в пустыне, деревьев в лесу и дома на родине. Она наблюдает их уже два года, и в каждом лице видит лицо дочери. Женщина уже плохо помнила, какое оно, каким голосом она разговаривает и как пахнет. Только письма от руки напоминают ей о родной крови. Красивый, ровный почерк, которому она долго учила свою дочь. Иногда даже слишком долго - сколько же времени из беззаботного детства было потрачено на такую мелочь...
- Уже решили куда лететь будете, молодежь?
- Не важно куда, а главное откуда, - переглянулись молодые люди и улыбнулись друг другу.
Они в последний раз веселились на этой планете и уже вряд ли вернутся сюда. В обратную сторону еще никто не прилетал. Некогда спокойный мир, который встал на путь исправления и единения предал их. Они не стерпели того, как новые войны перечеркнули память о темных временах и обещания никогда к ним не возвращаться.
- Хотите пойти с нами? У нас там костер, музыка, танцы. Весело в общем.
- Нет, что вы. Я бы с радостью, но годы уже не те. А вы веселитесь.
Их широкие спины и стройные ноги удалялись во тьму ночной степи. Старушка хотела бы пойти с ними. Она бежала следом, тянула руки, молила. Но они не оборачивались, а их силуэты растворялись во тьме степи. Усталые, от многих тысяч пройденных километров, ноги предательски подгибались с каждым тяжелым шагом о твердую землю. "Не уходите!". Ее голос тонул в задыхающейся груди, а глаза затмевали слезы. Воздух нещадно обжигал легкие. Или не воздух вовсе, а боль в сердце перекрывала собой душевные муки.
Коза уткнулась своим носом в повисшую ладонь старушки и она опустилась на лавку у калитки. Она не могла больше смотреть как люди поворачиваются к ней спиной. Она не хотела больше об этом вспоминать. Она погладила козу и пошла в дом.
Музыка становилась все громче, заливистый смех рассыпался по степи. Танцующие прижимались все ближе, и не костер уже согревал их так уютно. Наступали последние ночи любви на Земле.
***
- Давно тут?
Девушка опустила взгляд на старушку с козой.
- Я не сижу, я жду, - мечтательно прошептала девушка и подняла взгляд к небу.
- Жарковато сидеть под солнцем-то.
Молчание.
Старушка обошла капсулу, поглядывая на космонавтку. Казалось, солнце просвечивает сквозь фигуру, и что это только мираж.
- И давно ждешь?
- Как будто всегда. А, может, и совсем недавно.
Старушка потрепала козу за ухом.
- И чего же?
Незнакомка снова опустила взгляд на женщину.
- Чего-то нового. Боюсь, я буду ждать всегда.
- Почему же? Всегда можно начать и увидеть что-то новое.
- Это не будет новым, это уже было. Мы давно не делаем нового, мы только повторяем. То, что один увидит впервые, другой наблюдает каждый день.
- А если почувствовать?
- Но как понять, что другой человек этого не чувствовал? Едва ли мы поймем, что это то же самое.
- Мы можем рассказать, что мы чувствуем.
- Порой, даже самое точное объяснение оставляет ощущение, что что-то упущено. Как пазл без детали: стоит его собрать, и все ясно. Будто в том кусочке прячется нечто, для чего нет слов и слез. Вроде такая мелочь, а сколько за ней всего.
Волны катились по сухой траве, накрывая посадочную капсулу. Жужжание насекомых прорывалось сквозь ветер, но степь все еще была пустой. С каждым словом мир разрывался, оголяя неровные края. Перебирая их в своих морщинистых руках, старушка не замечала, как скармливает скотине очередной кусочек.
- Может, и не нужно, чтобы в мире было все объяснимо. Только неизвестность оставляет место для нового, - возразила старушка.
Девушка улыбнулась, смотря в небо.
- Знаешь, что я увидела оттуда?
- Что?
- Что мир прекрасен. Он такой большой и одновременно маленький. В нем красота цветет среди уродства. Кажется, оттуда легко судить о добре и зле, но обманчивая непричастность только отдаляет нас от истины. Но от этого только легче.
Облака пролетали по небу со скоростью света. День и ночь сменяли друг друга, а ветер сдувал песок времени. Загадочная девушка не сдвинулась с места и продолжала смотреть пустыми глазами на мир.
- Жаль, я больше туда не вернусь.
***
"Здравствуй, матушка,
Я все еще не получила ни одного ответа, хотя один из новеньких сказал, что видел, как старушка передавала письмо через товарища. Надеюсь, что с тобой все хорошо.
У меня новость: меня выбрали одним из деятелей колонии. Работы навалилось, аж жуть. Ощущение, что я одна, хоть меня и освободили от части обязанностей. Я стала очень редко видеть детей и Диму, но они меня очень поддерживают. Со мной работают чудесные люди, которые не в первый раз этим занимаются, они мне помогают.
Я все время работаю над проектами, но ни один из них так и не прошел голосование. Говорят, их надо дорабатывать. Столько возможностей одновременно, я не знаю, за что ухватиться. Но все получится.
А еще нас переселили из общежития в небольшое, но собственное жилище. Стало намного свободней жить.
Надеюсь получить хотя бы одно твое письмо.
С любовью,
твоя Элля".
Утро пробивалось сквозь сон вместе со смехом и овациями толпы. Крики не затихали ни на секунду. Это была идеальная стена звука, где каждая волна накладывалась на другую и создавала иллюзию ровной поверхности. Старушка выглянула в окно и увидела причудливый караван в окружении толпы. Фестиваль прощания с Землей набирал обороты.
- Шо, таки проснулася, - Кощей криво улыбнулся неполным рядом зубов.
- А что происходит?
- Ну ты, мать, даешь... Сюда впервые приехал бродячий театр!
- Бродячий театр? С каких пор это модно?
- Действительно, на отшибе живешь. Пойдем на выступление, зуб даю, не пожалеешь.
Старушка продолжала смотреть на толпу и отступала на свой участок. Этот мир становился все более чужим - как ветер он обрывал последние связи с реальностью и уносил их в бешеном вихре. Разрушал забор ветхого жилища и некогда прекрасный сад.
Мокрый нос козы вернул старушку из оцепенения.
- Чем же так известен этот театр?
- Та это не совсем театр, это пер-фор-менс. Они показывают одно и то же, но всегда по-разному. Усе потому, шо зрители решают за сценарий, как дальше повернется.
- Ого, наверное, к ним ходят постоянные зрители.
- А вот и нет! Никто не знает, куда они дальше денутся. Посему не сыщешь никого, кто видел бы их представление больше раза, - вдохновенно произнес дед и хитро улыбнулся, - Окромя меня.
Жаркий день быстро сменился вечером, а работа по огороду не клеилась. Слишком много шума окружало одинокую хижину. Старушка больше времени провела охраняя калитку, чем пропалывая грядки.
Рядом с трактом строилась временная сцена, молодежь суетилась и пыталась помогать, но больше фотографировалась на фоне. Кощей, словно бегая от смерти, без устали носился, впаривал хлам и слушал похожие друг на друга истории. Актеры то работали над сценой, то уходили веселиться в палаточный городок. Они трепались о милой, греющей душу ерунде, но думали о вечном.
Спектакль был в самом разгаре, а старушка с торговцем сидели на раскладных стульчиках, наблюдая за действием. Постановка шла гладко, и ни один сюжетный поворот не вызывал трудностей у актеров. Они играючи справлялись с любыми прихотями зрителей, как будто не они шли на поводу у собравшихся, а зрителя тянули за собой. Женщина не отрываясь смотрела за тем, как развернется дальше сюжет захватывающей истории, но чувствовала, как довольная ухмылка не сходила с лица старика. Овации встретили ошеломляющий финал "Нелинейного театра", а актеры все возвращались и возвращались на поклон.
- Хочешь кое-шо интересное?
- Что?
- Я видел этот спектакль около пяти раз. И каждый раз конец был одинаковый.
- А выбор зрителей...
- Не влияет.
Всю ночь шли сборы. Сцена исчезала на глазах, а палаточный городок нехотя разбирался поникшими людьми. На их лицах снова отражалась скорбь по ушедшему миру. А глаза светились намерением построить лучший мир. Песни и музыка постепенно затихали и наступала гнетущая тишина. Театр тронулся в путь к новым зрителям. Эмигранты постепенно собирались в свой последний поход до космодрома. На востоке занимался рассвет.
- Шо ж, ты меня таки в гости не пригласишь?
Старушка помялась и покачала головой.
- Ну, значит, пора прощаться, Вася.
Женщина опустила глаза и подумала, успеет ли голова кощея полностью облысеть до его смерти.
- Слушай, шо думаешь? У них получится?
- Что получится?
- Новый мир. Они родились в весне человеческого, когда не было войн, люди налаживали дружеские связи. Вот-вот должно было наступить лето человеческого мира. Может, они создадут его сами?
Колонна удалялась в сторону космодрома, поднимая столб пыли.
- Они все те же люди... Это будет просто другой мир.