Аннотация: Чего только не сделаешь ради писательской достоверности.
Последние три года сын меня уговаривал прокатиться на его мотоцикле.
Последние три года я ему отвечала, что ещё с ума не сошла. И вот, наконец, когда я на конкурсе 'Золушки наших дней' начала писать любовный роман 'Офисное кресло и вуду-жаба', я решилась. Ведь в этом романе мой главный герой ездит на мотоцикле, и там есть проникновенные (я надеюсь) строки, как он с другом проезжает мимо Триумфальной арки по улицам осенней Москвы. И я решила проверить написанное. Чего не сделаешь ради писательской достоверности?
Надела чёрные куртку, брюки, сапожки. На шею повязала цветной шарфик - ведь я всё-таки девочка. Тем более, что краситься и брать с собой сумочку с губной помадой сын мне не разрешил. Но я положила в карман побольше денег, чтобы хватило вызвать эвакуатор. Сын напялил на меня наколенники раза в два тяжелее, больше и круче роллерских, на кистях застегнул жёсткие перчатки и насадил на голову шлем. (Шлем должен сидеть на голове туго, чтобы та в нём не болталась в случае падения с мотоцикла.)
Делается это так: испытуемый закрывает глаза, выдыхает как можно глубже и прижимает уши. Мотоциклист двумя руками с силой и уханьем, всей тяжестью тела насаживает шлем испытуемому на голову. (Забрало-визор опускается в начале езды.) При этом мои щеки, конечно же, прижало к зубам, но на это внимание я обратила, увы, позднее.
Теперь самое главное. В сентябре прошлого года я разорвала мениск левого колена. Колено побаливает до сих пор. А ещё в ходе болезни заболела правая нога (наверное, судорожный синдром), и на днях заныло правое плечо (наверное, артроз). О своих болезнях я вспомнила только во время краткого инструктажа сына: держаться за него двумя руками, садиться на мотоцикл с левой стороны, закидывая правую (у меня судорожную) ногу через седло.
Нет, сын меня не сажал - он в это время уже был в седле и держал ногами мотоцикл... Нет, я залезла сама, и ничего при этом не случилось - я заранее посетила туалет... Нет, на мотоцикле не предусмотрено ремней безопасности... Нет, ручек-подлокотников тоже не делают - я вцепилась в сына руками, сжала его коленями и поставила ноги на два штырёчка, которые он мне указал... Мы поехали! Последние мои слова были: 'Ты сильно не разгоняйся!'
Итак, мы выкатились из ворот гаражной стоянки, и сразу же оправдались мои предчувствия. Нам наперерез, не видное из-за забора, выехало авто. Сын резко тормозит - я утыкаюсь шлемом ему в спину. Едем дальше. Асфальт у нас на улице новый, без трещин, машин особо нет. Первая минута полёта - полёт нормальный. Светофор. Стоим. Я пытаюсь осматриваться, руками вцепилась в бока сына, коленями эротично обнимаю его бёдра. Чувствую себя молодым и сильным наездником. Опять едем. Я стараюсь начать дышать, но ничего не вижу и соображаю плохо.
Очнулась при повороте на Алтуфьевское шоссе на зебре. Зебра старая, превратилась в 'стиральную доску'. Мотоцикл на ней трясёт. Пересчитав зубами все 'зебрины', я поняла, что щёки надо как можно сильнее надуть от зубов. А зубы лучше стиснуть, чтобы не клацали. И нельзя близко придвигаться к сыну - тогда шлем начинает биться о шлем. А ещё я ничего не вижу, но тут на светофоре сын опустил мне забрало. Опять поехали. Видно с забралом стало лучше, но слышно хуже: в ушах стоит гул, я думаю, что это трепещет на ветру мой цветной шарфик. Летим по прямой. У меня в голове две мысли:
1. Они все психи! Все мотоциклисты-байкеры-бабайкеры! Они все сумасшедшие!
2. Мне сейчас кричать сыну, чтобы поворачивал в гараж или попозже?
Тут я понимаю, что у меня онемела левая (здоровая) рука. Начинаю тихонько шевелить на боку у сына пальцами в перчатке, разминая их. Сын сердито, как мне кажется, берёт мою руку и переносит со своего бока ко мне за спину. Радость! Сзади меня, оказывается, есть какая-то ручка! Вцепляюсь в неё изо всех сил онемевшей рукой. Начинаю приглядываться к дороге и тут же пугаюсь: кругом полно машин. Сын едет между ними в межрядье, иногда резко сигналит и заезжает в ряд. Тогда машины оказываются впереди нас и подступают сзади. Это страшно: автомобилисты тоже психи ещё те.
И ещё незадача: на мотоцикле сына нет сзади багажника или хоть какого-нибудь барьерчика. Поэтому когда сын срывается на зелёный свет, меня с космической скоростью отрывает от него и тянет с мотоцикла назад, под колёса машин. Тогда я напоминаю себе бегущего с воздушным шариком Пятачка, парящего несколько мгновений над землёй.
Едем по Третьему транспортному кольцу, а там одни туннели, смотреть не на что. Я мечтаю, что я, как в моём романе, проеду мимо Триумфальной арки. Вот сейчас она покажется и будет мне счастье - я наконец-то пойду в метро. Сын сворачивает куда-то. Мотоцикл наклоняется вправо, едва не касаясь дороги. Сын тоже наклоняется вправо. Я, боясь упасть, наклоняюсь влево, чего делать, оказавается, нельзя. Категорически. К тому же я съехала с седла. Пока мы едем медленно, я начинаю ёрзать на своём месте, усаживаясь ровненько. По колдобинам мы подъезжаем куда-то и встаём. Я сползаю с седла.
Сын поднимает мне забрало и говорит, что мы только что чуть не грохнулись: нельзя на малой скорости ёрзать. Все перемещения - только на большой.
- Что же я? Псих? На большой скорости начинать пересаживаться? - отвечаю я потрясённо.
Оказывается, мы приехали к самому настоящему мотобару. Я втягиваю живот и поднимаю подбородок... Жаль, что я не успела похудеть, но представляю, как я сейчас потрясу мужчин своим появлением. Тут сын говорит, что мотобар ещё закрыт, к сожалению. Я отпускаю живот... Хорошо, что я не успела похудеть, а то бы зря мучилась. Заползаю в седло - мы едем дальше, и явно по направлению к дому.
У подножия "Рабочего и колхозницы" мы делаем селфи. Это мне, не накрашенной, совсем не страшно. В шлеме все выглядят плохо, и всем в шлеме по сорок лет: щёки стянуты к носу, морщины в кучку. Я принимаю глубокомысленный вид. В моих глазах печаль и вековая мудрость: я всё теперь видела и всё теперь понимаю. И теперь я говорю вам всем: Девочки! Не садитесь на мотоциклы к своему парню! Это смертельно опасно!
Мимо Триумфальной арки я так и не проехала. Сейчас ноги мои едва ходят, бицепсы ноют, а всё тело наполнено мучительной и тяжкой истомой. Хотя писательский опыт, конечно, стоит этого. Однако для конкурса фантастики я решила не прыгать с парашютом и не летать в ракете. Сочиню что-нибудь о впечатлениях сама.