Я весьма смутно представляю себе, что это за блюдо - легендарный "Биг-Мак", с которым сейчас яростно воюют и российские политики, и столь же легендарный Роспотребнадзор. Он уже вывел на чистую воду немало врагов наших желудков. Дело в том, что мне ни разу так и не довелось побывать ни в одном из бесчисленных ресторанов "Макдоналдс". Ни в России. Ни за кордоном. Даже в пресловутой Америке, которая эти самые "Биг-Маки" придумала, не угораздило. Но, тем не менее, печалюсь. Ибо уходит в прошлое, становясь историей, ещё один мощный пласт моей жизни, мира, частью которого были и эти "Макдоналдсы".
В Москве закрыты сразу три ресторана. Придушил их Роспотребнадзор. Уверяет, что временно. Для работы над ошибками. Но это славное ведомство своё дело знает.
Среди репрессированных и старейший российский "Макдоналдс" - один из символов перестройки. В январе 1990 года, ещё во времена СССР, он начал кормить московский люд. Расположился заморский ресторан в самом центре столицы на Пушкинской площади, через которую проходит и главная улица города. И такого навидался.
Ведь в те годы у москвичей было модно гулять по Тверской. Ради удобства новых поколений не буду употреблять старые добрые советские названия. Сейчас они уже мало кому что-то говорят. Однако некоторые устаревшие слова постараюсь объяснить.
А гуляли тогда, надо сказать, оригинально. Народ грудился где-нибудь на Садовом кольце. Когда набиралось тысяч сто, то все выстраивались в колонны и топали до Триумфальной площади, а там и сворачивали к Кремлю. Такой променад называется "демонстрацией". Запомните, что демонстрация - это когда люди организованно идут по улице и что-нибудь кричат. Демонстрации эти бывают двух видов: "за" и "против". Первые что-то поддерживают. Например, власть. Той это нравится, и она выставляет демонстрантам духовые оркестры, сама поднимается на трибуны и делает оттуда ручкой. Народу это тоже нравилось, но ещё больше ему нравилось, что, миновав трибуны, можно было разбегаться по домам. В таких демонстрациях я участвовал школьником, укрепляя родную власть. Повзрослев, решил, что она достаточно возмужала и окрепла, и перестал вышагивать в колоннах. Но пришло время и столица начала демонстрировать против власти. Это было ново и интересно. И народ дружно выходил поглазеть, что же из этого выйдет. А продвигаясь к сердцу нашей Родины, которое день и ночь бьётся за стенами средневековой крепости, демонстранты на полпути от Садового неизменно встречали еще одно организованное сборище. Это была очередь в тот самый "Макдоналдс". Очередь отличается от демонстрации тем, что люди не шагают, а стоят. Стоят молча, мысленно матеря всех и вся. Очереди были знамением и знаменем советского времени. Каждый человек пребывал сразу в минимум десятке - на анкету в партию, на квартиру, машину, садовый участок, продуктовый набор, путёвку в дом отдыха, на "Джоконду"... Однако в магазинах очередей ни за чёрной, ни за красной икрой не было. Очереди были образом жизни. А начальнички, понимая страсть народа, придумывали всё новые для них поводы. Леонид Брежнев по этой части был очень изобретателен. Но сменивший его Михаил Горбачёв подошёл к делу творчески. Понимаете, на что я намекаю. В "петлях Горбачёва" народ в духе гласности вслух материл последними словами "Мишку с пятном". С другой стороны, очереди за водкой сыграли огромную роль в развитии и совершенствовании априори присущего нашему народу чувства коллективизма. В этих стояниях люди по случайным репликам находили единомышленников. Отсюда истоки всех политических партий. Однако, как и следовало ожидать, за водкой исчезла и закуска, а потом и всё остальное. Очереди в обычных магазинах стали таять.
И поэтому открытие "Макдоналдса" стало блестящим ходом. Это была всем очередям очередь, собиравшая участников многочасового стояния со всей страны. Вот с ней-то и пересекались надвигающиеся на Кремль демонстранты. Мне трудно оценить идейность, стоявших в очереди в первый московский "Макдоналдс". Но в сущности, обе временные людские общности (идущие и стоящие) хотели одного и того же. Одни - другой страны, вторые - другой еды. Вражды не было. Из колонн кричали: "Идёмте с нами. Американских котлет на всех не хватит!" Из очереди отвечали: "А перекусить!" Сдав самых голодных поклонникам "Биг-Маков" и приняв в свои ряды социально активных стояльцев, шествия выходило на Манеж. Там начинался митинг. Митинг - это почти то же, что и очередь. Только люди располагаются не один за другим, а стремятся занять всё пространство. Митинг - это почти то же, что и демонстрация. Только кричит кто-нибудь один с так называемой "трибуны". Его хорошо видно, но, как правило, плохо слышно. Это никого не смущает. Ведь всё написано на плакатах. И когда на трибуне поднимают одни из них, митинг дружно аплодирует.
Вот такие воспоминания связаны у меня с первым московским "Макдоналдсом", в который я так никогда и не зашёл. И только сейчас прочёл, что он когда-то был самым большим в мире.
А со вторым московским "Макдоналдсом", я чуть было не оскоромился. Открыли его летом 1993 года. Также на Тверской, у Центрально телеграфа. К этому времени демонстранты уже добились своего. Манеж переорал КПСС, и страна стала другой. Правда, во взаимном оре оппозиция и власть перестарались. Вместо СССР мы жили в независимой России, которая политические ещё не устоялась, но решила помочь народу с другой едой.
Ничто в тот славный день не предвещало... Я отдал два часа строительству капитализма с человеческим лицом. Наладил кондиционер, включил телевизор и, развалившись в кресле, дымил, к сожалению, не первой и даже не третьей за день, сигаретой.
Неожиданно заглянул коллега.
- Пойдём,- грит, - по бокалу шампанского выпьем.
- Да вроде ещё рано, - отвечаю.
- Самое время, - уговаривает. - У меня две аккредитации на открытие нового "Макдоналдса". Одному скучно.
- Да я, - говорю, - ни разу эти "Биг-Маки" не ел.
- Вот и попробуешь, - резонит. - Не в очереди же стоять.
Притащились. Протиснулись сквозь огромную толпу зевак и тех, кто пришёл ради бесплатного угощения. Прошли оцепление. А они речи говорят и говорят. Потом вывеску под оркестр стали привинчивать. А она упала и разбилась. Приволокли запасную. А время-то идёт
- Жара, - говорю коллеге. - Я, пожалуй, слиняю.
- Я б тоже ушёл, - отвечает. - Но мы ж зарегистрировались. Неудобно, если никого не будет. Бейджик приколи, чтоб милиционер тебе дорогу освободил.
Постовой раздвинул загородку, а толпа расступилась и даже немного мне поаплодировала, как человеку, презревшему западные ценности. "Всё-таки есть, есть в нас чувство национальной гордости", - подумалось.
Дома я полез в портфель за сигаретами и обнаружил пакет, который вручили при регистрации на церемонии.
Высыпал содержимое в кресло. Сверху оказалась тряпочка.
"Тряпочка в хозяйстве пригодится", - решил. Перебрал рекламные проспекты, бросил их к старым газетам и пошёл варить кофе. Когда вернулся с напитком, тряпочка оказалась маечкой, в которой дочка решила прогуляться с собакой. Жене понравился пакет. Кто завладел блокнотом и авторучкой, я выяснять не стал. Этого добра в доме было навалом. Но и я остался с прибылью. Зажёг сигарету от новой зажигалки с эмблемой "Макдоналдса" и открыл конверт, на который тоже никто не позарился. Там лежала красивая карточка. На русском, английском и прочих языках она уверяла, что предъявитель сего имеет право на бесплатный "Биг-Мак" в любом ресторане в любой точке земного шара. Я бросил забавный сувенир в ящик письменного стола и забыл про "Макдоналдс".
И вот теперь, читая сводки с ресторанного фронта, вспомнил давнюю историю.
И подумалось, когда в Москве последний McDonald`s, попадёт под зоркое око Роспотребнадзора, я свяжусь с администрацией и... Нет, сам соберусь с силами, отстою прощальную, такую родную и такую советскую очередь и, как почётный гость, под аплодисменты персонала съем свой первый и последний "Биг-Мак".