Звонок мобилки ворвался в сон с эффектом пожарного гонга. Несколько секунд он никак не мог сообразить, что случилось. Сновидения все еще пытались бороться с сознанием, и звонок тоже казался частью сна.
Димка ехал на полупустом дизеле - куда-то в сторону Нового Буга. За темным окном в свете фонарей были видны белесые острова снега на промерзшей пахоте. В вагоне было холодно, он кутался в куртку, не зная как еще согреться. Полифония звенела вроде откуда-то сверху, как будто машинист решил развлечь немногих пассажиров модной музыкой. Мелодия, искаженная динамиком, узнавалась с трудом - кажется, это была "Девушка по городу" Бутусова, только без слов. Дима оглянулся в поисках источника звука, поднял голову. На багажной полке лежало радио. "Реклама рингтонов" - подумалось ему. - "Типа отправьте эсэмэс с таким то номером - и будет вам счастье".
Музыка заиграла снова, и вдруг он понял, что это всего лишь будильник.
С этой мыслью он окончательно проснулся - в комнате, на кровати, под звуки неугомонного телефона.
Погодите... какой к черту будильник?! Сегодня воскресенье, да и вообще - мелодия на пробуждение совсем другая!
Телефон разрывали трели входящего звонка.
А ведь упрямый человек, надо заметить. С терпением, достойным лучшего применения, слушает гудки минуты две, не меньше.
Еще несколько секунд он размышлял - есть ли у него хоть один повод не отвечать на вызов? Полно. Во-первых, выходной. А раз выходной, то - взгляд на часы - в девять часов он еще может спать. И, кстати, на самом деле будет спать - это во-вторых. В-третьих, номер незнакомый, если судить по напеву. В такую рань имеют права звонить только друзья и близкие, да и то не все. Так что чужак, кем бы он ни был, подождет. Обойдется. Нельзя, что ли, потерпеть хотя бы до обеда? Давай, чувак, бросай эти дохлые попытки и перезванивай часика так через два, если действительно хочешь меня услышать.
Мелодия пошла на третий круг.
Дима схватил трубку, посмотрел на номер. Хм... городской. Тем более странно - здесь, в Киеве, знакомых у него практически нет. По крайней мере знающих его номер.
Все, отдыхайте... кто бы вы ни были! Дима кинул телефон обратно.
Подумал еще секунду, взял снова и нажал прием.
- Алё!
- Але?
- Да, слушаю.
- Здравствуйте... Это Дмитрий? - осторожно поинтересовалась девушка.
- Э-э... смотря какой.
- Калугин Дима.
- Он самый.
- О! Димулька, привет! - на том конце искренне обрадовались, словно до последнего момента не ожидали услышать именно его. - Это Наташа, узнал?
Голос действительно был знакомый; затуманенный мозг начал усиленно шарить по закоулкам памяти, пытаясь распознать его обладателя. Вариантов было несколько, но в груди, а скорее - в области живота, повинуясь, видимо, силе интуиции, два раза сильно бухнуло сердце.
- Если честно, то нет. - ответил он, уже ясно понимая, что врет.
- А, вот так? Если честно, то ты - гадость! - беззлобно съязвила Наташа. - Нет, ну это нормально - так быстро забывать друзей?
Кажется, она специально говорила таким тоном, давая ему подсказку. Во всяком случае, это действительно помогло. Потому что с этими интонациями, выражениями, словами и той беспечной издевкой, от которой он успел отвыкнуть, узнать собеседника - собеседницу - уже не составляло труда.
- Ну, Букашова Наташа! Вспомнил?
- Да уже догадался - в тон ей отозвался он, стараясь скрыть волнение в голосе. - Привет, Букашка! Вот это сюрприз! Ты откуда мой номер-то узнала?
- Подкинули... - она засмеялась, и звук легкими колокольчиками заставил его улыбнуться в ответ - невзирая на то, что Наташа все равно не могла это увидеть. - Дима, слушай, ты сейчас где?
Самый частый вопрос, задаваемый по мобилке - и одновременно самый тупой. Ну вот что он должен ей ответить? Где он... В комнате. В общежитии. На улице... Или город назвать?
- Ты же в Киеве сейчас? - продолжала "Букашка"-Букашова, словно прочитав его сомнения.
- Ну да.
- Димуля, забери меня с вокзала! Я тут с тяжелой сумкой стою, только приехала...
- Погоди... - голова все еще сонно летала в небе, и пришлось приложить усилия, чтобы собрать мысли до кучи. - В смысле - приехала? Когда?..
- Я же говорю - только что. На поезде, из дома. И звоню тебе с автомата на вокзале.
- Что ты здесь делаешь?
- Дима, я тебе потом объясню! Ты приезжай, ладно?
Если у него еще были сомнения насчет Наташи, то теперь они растворились окончательно. Да, это действительно она. Исчезнуть на год, не оставив ни следов, ни надежд, а потом внезапно появиться для того, чтобы о чем-то попросить - в этом она вся. Впечатление такое, что для нее не существует времени, и за год жизни в разных городах все осталось, как и прежде, словно виделись только вчера.
Часть его уже ринулась навстречу - захотелось увидеть, обнять, поговорить, заглянуть в зеленые глаза, в которых нередко утопал. Но другая часть словно окунулась в чан с холодным острым страхом - страхом, вызванным старой обидой, болью и разочарованием.
- Наташа, я же только добираться туда полчаса буду! - сказал он. - Может, ты все-таки такси возьмешь? Это быстрее будет...
- Ты прикалываешься? Какое такси? У меня билет на поезд дешевле стоил. С ними только свяжись - обдерут, как липку! Нет уж, я лучше подожду, только ты приезжай, пожалуйста! Хорошо?
- Хорошо... Где мы там встретимся?
- Я буду возле входа на Центральном. Внутри, а то там холодно... Да ты не пропустишь! - засмеялась она. - Надеюсь, узнаешь? Или мне все-таки табличку повесить "Я жду Диму"?
- Ага, и мне придется пробираться через толпу всех Дим, которых ты прицепишь... Ладно, я думаю, что не проблема...
- Ну да, я тебя тоже не пропущу. - Наташа вздохнула. - Ты только побыстрее, хорошо?
- Все, уже еду!
Трубка опустилась на кровать. Дима закрыл глаза, пытаясь понять, что же теперь делать со всем этим удовольствием, свалившимся ему на голову.
С самого начала его отношения с Наташей с трудом укладывались в рамки обычной дружбы. Почти все знакомые были твердо уверенны, что Дима встречается с ней и просто отмалчивается. Укреплению такого мнения способствовал и тот факт, что они нередко спали вместе, когда соседей по комнате в общаге не было. Но на самом деле все было куда сложнее. У них были очень теплые отношения, гораздо более теплые, чем у Наташи с любым из ее многочисленных мальчиков, недостатка в которых она не испытывала. Они прекрасно понимали друг друга, делились своими переживаниями, радостями, обменивались едкими замечаниями по поводу очередного Наташкиного ухажера или очередной Димкиной пассии. В последнем случае Наташа иногда становилась излишне резкой и не в меру ядовитой. Пару раз они даже поссорились из-за этого.. Как-то однажды, во время очередного скандала, он не выдержал и заявил: "Ты всегда ревнуешь меня к моим девчонкам!". "Ничего подобного" - фыркнула Ташка. - "Просто я не могу видеть, как ты тратишь себя на эту дуру! Она же тебе голову морочит, а ты ведешься!" - "Тогда и не смотри, я не просил!" - рявкнул он в ответ и громко хлопнул дверью.
Но уже через час Наташа, тихая и осторожная - словно кошка, разбившая банку со сметаной - зашла в комнату, молча обняла, виновато потерлась носом о Димкину шею, и вскоре они мирно и счастливо валялись на кровати, прижавшись друг к другу и наслаждаясь покоем и объятиями.
Самое удивительное, что секса между ними никогда не было. Как-то так получалось, что нежная забота, полное взаимопонимание, общение, как говорится - на одной волне, компенсировали любой недостаток секса, превращая его в нечто гораздо более примитивное. Они действительно не раз засыпали вместе - особенно на выходных, оставшись в почти пустом общежитии. Или в зимние месяцы, когда Букашка, продрогнув в насквозь продуваемой комнате, вопросительно стучала ему в стенку, он отвечал ей два раза - тук... тук... - и она забегала к нему, в темноте нащупывала кровать и - замёрзшая, вздрагивающая от холода - ныряла под одеяло. Они обнимались, он пытался согреть ее ладошки и холодные ноги, Наташа хихикала и все старалась прижать свой носик к его шее - где потеплее.
"Слушай, может ты вообще сюда переедешь?" - шутил Димка. - "Все равно почти у меня живешь, даже твои подруги сразу ко мне стучатся, чтобы тебя позвать."
Она тихонько засмеялась:
"Да, это будет класс... Тогда уж точно не поверят, что мы друзья... Прикинь, даже заведующая уверена, что ты - мой парень!"
"Да это уже так, в порядке вещей... ай!"
"Ой, извини... просто у меня ноги мерзнут... Слушай, может нам пожениться, а?"
"Хм... а ты бы пошла за меня замуж?"
"А ты бы взял?"
"Я первый спросил."
Наташка фыркнула:
"Почему бы и нет? Мы же с тобой друг друга без слов понимаем, даже мысли сходятся. Мне иногда кажется, что ты вообще часть меня... недостающая часть"
"Ага..."
"У меня вот ни с кем так не было, как с тобой. Ни раньше, ни сейчас." - она вздохнула.
"И у меня тоже" - он просунул руку ей под голову; Наташа послушно приподнялась и легла ему на плечо. - "Уговорила. Завтра же женимся!"
"Класс... хоть на своей свадьбе погуляем, а то все подруги морозятся по углам"
Они одновременно засмеялись.
"Ладно, спи уж... дорогая"
"Спокойной ночи, дорогой!" - Наташка шутливо чмокнула его в губы.
Так они и засыпали.
А затем у Наташи наступал очередной роман, Дима не видел ее целыми днями, долго не мог заснуть в темном одиночестве, ощущая непонятное раздражение и полную ненужность. Его злила собственная беспомощность и горькое понимание, что ей сейчас не до него. Особенно сильные уколы ревности он почувствовал, когда один из его друзей стал за ней ухлестывать, и уже через пару дней он полночи не находил себе места, слушая за стеной ее приглушенные стоны.
А... потом - наутро - Наташа вдруг зашла к нему, присела на кровать, смущенно заглянула в глаза и положила голову ему на грудь. "Ну как там у вас, все ОК?" - хрипло спросил, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более насмешливо. Она поморщилась - он скорее почувствовал это телом: "Да ну... фигня, не бери в голову." Потом подняла голову, улыбнулась и добавила: "Понимаешь, вроде так ничего... но с ним неинтересно. Не то, что с тобой. И вообще, ты у меня самый лучший!" После этого все слова, вся язвительность, вся обида, которую он уже готовился на нее выплеснуть - все это куда-то делось, застряло в глубине сердца и не смогло вырваться.
И потом - это было уже за месяц до выпускных экзаменов, когда Димка вдруг начал метаться в предчувствии скорого расставания - у них была очередная совместная ночь. Но в этот раз было его жгучее "хочу", поцелуи, ласки, которыми он осыпал ее - всегда такую близкую и такую недоступную. Были ее неуверенные губы и жаркий шепот: "Дима, ну чего ты, не надо... Дима, ну перестань..." Он чуть с ума не сошел от страсти, пытаясь преодолеть сопротивление ее бедер, но в какой-то момент увидел Наташкины глаза - в них была лишь смесь удивления и испуга. Тогда он сдался, как-то быстро успокоился и молча лег на подушку. А Наташа, как ни в чем не бывало, прижалась разгоряченным телом и уже через несколько минут уснула, посапывая ему в шею.
Видимо, в эту ночь и сломался тот хрупкий стержень, на котором держались их отношения. Все последующие дни, ссылаясь на подготовку к госэкзаменам, Наташа почти не появлялась, а в моменты противно кратких визитов они обменивались пустыми, никому не нужными фразами. В конце концов Димку тоже закрутила вся эта выпускная суета, и в последний раз они столкнулись за пару минут до госэкзамена. Букашка - похудевшая, бледная - подошла к нему и прошептала: "Дима, мне страшно..." - но в этот момент группы двинулись в кабинеты, и они потеряли друг друга за разными дверями.
Сразу после экзамена Дима ждал ее в холле минут десять, пока не выяснилось, что она ушла еще раньше. Тем же вечером он поехал к себе в Керчь на три дня, а когда вернулся, то выяснилось, что Букашова Наталья Викторовна собрала свои вещи, сдала комнату, обходной лист - и укатила домой в Севастополь.
Пожалуй, это и стало заключительным аккордом. В первый момент он чуть было не поехал к ней - чтобы увидеться, поговорить, да хотя бы просто отметить дипломы. Но тут же понял, что это уже ничего не даст. Надо было просто знать Наташу, чтобы догадаться: если она сама не стала утруждать себя встречей - значит, ей это совершенно не нужно. И его приезд уже ничего не изменит
Так что ничего другого не оставалось, как "обмывать" диплом со своими одногрупниками - в самом отвратительном настроении.
* * *
Под ногами шлепало, хлюпало и чавкало. Бурая каша из липкого снега, грязи и талой воды заставляла идти осторожно - ботинки то и дело проскальзывали на плитке. Посматривая вниз, Дима пересек привокзальную площадь и направился к автоматическим дверям Южного вокзала. Можно было бы доехать на автобусе прямо до Центрального, где ждала Наташа, но он решил, что будет лучше пересечь вокзал изнутри.
Более длинный путь был выбран неспроста. Всю дорогу он пытался прикинуть, как лучше повести себя с Наташей, но до сих пор терялся в сомнениях.
Вокзал походил на огромный муравейник. Потоки людей двигались по нескольким направлениям, огибая ожидающих и их чемоданы. Сбоку с завидной периодичностью мелькали бары, закусочные, сувенирные ларьки, павильоны бижутерии и игрушек. Возле них почти никого не было, лишь время от времени из живого течения выныривали фигуры и исчезали внутри стеклянных помещений. Поток двигался непрерывно и постоянно. Иногда какая-то часть его замедляла движение, и тогда он стремительно разрастался вширь - люди обходили досадное препятствие, ни на секунду не отвлекаясь от своей цели.
"Если бы мне пришлось искать ее здесь," - подумал он, - "это было бы бесполезным занятием. Тут можно только затеряться, но уж никак не найтись"
Движение резко застопорилось в очередной раз, и Дима чуть не врезался в чью-то сумку. Впереди был эскалатор; человеческая змея встала на дыбы, раздавшись по сторонам. Проталкиваясь мелкими шажочками, он занял место, и серая ребристая лента, ломаясь ступеньками, понесла его вниз.
Почти сразу он заметил Наташу. Невысокая темноволосая девушка в белой "дутой" куртке и голубых джинсах, с маленькой сумочкой на плече, стояла недалеко от выхода. Запахнув руки в рукава, как в муфту, он нетерпеливо посматривала в сторону широких вокзальных дверей, переминаясь с ноги на ногу.
Дима направился к ней, лавируя в толпе.
- Привет.
Она обернулась, глаза радостно вспыхнули:
- О, привет! А я тебя все высматриваю... - она кивнула головой в сторону улицы.
- Мне просто быстрее было с той стороны.
- Ну да, понятно...
- Извини, что немного задержался...
- Нет, нормально - она улыбнулась - Я зато согреться успела...
Они замолчали, скользя взглядами друг по другу, потом Дима наклонил голову:
- Это и есть твой "баул"?
- Ага. Мама насовала мне туда вещей на целый год вперед, так он теперь вообще неподъемный. На поезд меня посадили вместе с сумкой и здесь снять помогли. А пока доперла ее сюда от перрона, чуть не родила!
Он попробовал сумку на вес.
- Димка, давай вместе понесем, а то одному тяжело же будет.
- Да не, я сам... ого...
- Говорю же - давай вдвоем возьмем!
- Не надо, я просто поудобней... вот так лучше... Так куда тебе ехать?
Наташа назвала адрес, Дима выпучил глаза:
- Это общага, что ли?
- Ты знаешь?
- Да я живу там сейчас!
В тесном троллейбусе, стоя на чьих-то ногах, они немного разговорились. Точнее, больше всего щебетала Наташа. Выяснилось, что она учится здесь на заочном отделении, получает второе образование, сейчас приехала на сессию. "Да, работаю. Менеджером по продажам... платят, конечно, но когда как - мы же не на окладе... да вся зарплата сейчас уйдет на сессию, я чувствую... Учебный отпуск? На свои, разумеется - кто там будет командировочные платить!.. Так я же с мамой живу, пока хватает... Наших или ваших? Нет, из ваших - никого. Ну, вот недавно Ирку встретила - помнишь, которая со мной училась? Ну да, она самая... короче, сейчас замужем, уже на пятом месяце ходит... Я? Ой, лучше не спрашивай... куда мне "замуж"! С такой работой о личном можно благополучно забыть... Нет, честно - даже из дома редко выхожу, только на работу и обратно... Не так уж поздно, просто устаешь, понимаешь? Там с этими клиентами намучаешься, отчеты... начальница у нас еще та - тетка старая, у нее климактерический период, наверное, вот всех и дерет... Да я же не громко вроде... ладно... ну так вот, девчонки там от нее просто плачут, меня тоже трясет, когда ее вижу... А как у тебя дела, а то я все только про себя, тебе уже надоело, наверное?.. Классно... нет, в самом деле классно - вам хоть оплачивают поездки! Так ты, получается, по специальности работаешь?.. Здорово, умничка!... Прикинь, а я еле договорилась с начальником, чтобы меня отпустили сюда на две недели! Я ему говорю - у меня сессия, войдите в мое положение! Я же не могу просто так приехать, когда захочу! А он начинает - Наталья, ты пойми, у нас сейчас менеджеров не хватает, как я тебя отпущу? Типа, договаривайся, чтобы перенесли сессию! Прикинь - дебил!.. Да уболтала, конечно, что мне оставалось делать? Про зарплату я даже заикаться уже не стала, но он все-таки расщедрился и выписал на две недели вперед... ага, хоть и мелочь, но приятно..."
До дверей общежития Дима дотащил сумку почти волоком - казалось, что она полна кирпичей, залитых в бетон. Наташа, правда, все это время прыгала вокруг и героически предлагала помочь, но он не менее героически отказывался. Пока она показывала пожилой вахтерше документы и вызов на сессию, он успел немного отдышаться.
- Тебе на какой этаж? - спросил он, когда Наташка - уже с пропуском - вернулась, расстегивая куртку и разматывая шарфик.
- На пятый... да давай я сама уже дотащу, ты и так замучался!
- Фигня. Здесь же лифт есть, пошли!
- Ну... ладно, спасибо. Ох, что бы я без тебя делала!
- Подумаешь! - усмехнулся он. - Нашла бы кого-нибудь, проблема, что ли?
- Да ладно!.. Димуль, с меня завтрак.
- Так я уже перекусил...
- У меня там домашнее вино должно быть. И блинчики - вкусные-е-е!
Пока они поднимались наверх, он наконец-то рассмотрел Букашку.
Поначалу казалось, что она совершенно не изменилась. Ну, вроде лицо немного заострилось и стало чуть строже. Длинные волосы, обычно раскиданные по плечам или же собранные в высокий хвост, теперь были аккуратно уложены и зажаты "крабиком", из-за чего она сразу стала выглядеть старше и еще симпатичнее. Казалось, ее "девчачесть", столь знакомая прежде, спряталась, затаилась где-то внутри, выдавая себя только через глаза и речь.
"А ей так даже лучше." - подумал Димка. - "Интересно, как же я выгляжу теперь для нее? Наверное, тоже иначе - незаметно для себя, но не для нее. Сколько же мы не виделись? Полтора года, кажется?.. Ну да, полтора." Он инстинктивно пригладил рукой вспотевшие волосы.
Словно прочитав его мысли, Наташа повернула голову и, поймав его взгляд, улыбнулась как-то странно - то ли виновато, то ли с иронией.
- Сейчас уже отдохнешь. - произнесла она; двери лифта раскрылись, и Дима, крякнув, снова поднял "баул". - Надеюсь, будущие соседки уже не спят?
Дверь была не заперта. Наташа деликатно постучала, заглянула вовнутрь, с кем-то поздоровалась и кивнула Димке - дескать, заходи!
Комната была почти такая же, как у него: две тумбочки, стол в углу, встроенный шкаф около двери и две кровати возле окна. На одной из них сидел светловолосый парень в кожаной куртке, а на стуле, спиной к двери - молодая женщина. Оба обернулись, глядя на них: женщина - с приветливой улыбкой, парень - с безразличной миной.
- Не помешали? - Наташа тоже улыбнулась, снимая куртку.
- Конечно, нет! - заверила соседка и представилась: - Лена.
- Наташа, очень приятно! А это - Дмитрий... Дима, поставь сумку вот сюда, я ее сейчас разберу!
- Да вы не разувайтесь, а то полы холодные! - Лена поднялась. - И я здесь еще не мыла, так что можете в обуви, я тут сама так хожу.
- Ничего, у меня тапочки с собой - Наташа расстегнула сумку. - А ты откуда... ой, ничего, что я на ты?
- Да ну, брось! - Лена засмеялась. - Я из Харькова, а ты?
- Из Севастополя... Лена, а куда тут сапожки можно поставить?
- Куда хочешь. - она пожала плечами. - У вас там в Крыму тепло или тоже морозит?..
- Вообще-то всю неделю было тепло, где-то плюс десять или около того, а вот вчера, когда я уезжала, уже приморозило. Но ни снега, ни дождя не было.
- Наверное, намерзлась в поезде?
- Наоборот. Там так натопили - ужас! Дышать было нечем. А когда вышла - прямо на мороз...
- Наташ, я, наверное, пойду. - сказал Дима. - Если что - у меня комната 87, это на восьмом...
Наташа посмотрела на него, открыла было рот, но Лена опередила:
- Мы сейчас в город собираемся, уже уходим, так что не стесняйтесь!
Парень по прежнему сидел молча, только взгляд переводил - туда-обратно.
- Дима, никуда не ходи, я сейчас разогрею покушать! - Наташка вручила ему пару свертков. - Вот, держи. Отнеси это на кухню, а я пока остальное достану... Лен, а тут чайник где-нибудь есть?
Димка бросил свою одежду на ближайший стул и поплелся на кухню. Положил пакеты на стол, развернул. И правда - блинчики, завернутые в целлофан. Во втором пакете плотным домиком лежали бутерброды с ветчиной. Ломтики ветчины с тонкими линиями жира аппетитно поблескивали влагой. Подумав несколько секунд, он взял один и отошел к окну.
Время близилось к полудню, но небо светлеть не спешило. Густые тучи обильно посыпали город белой крупой - словно кто-то решил посолить улицы. Потемневшие влажные стены небоскребов почти в унисон сливались с серым туманом. Сырость на улицах ощущалась даже на расстоянии, и ему стало как-то холодно, словно перед ним резко открыли форточку.
"Холодно... - подумал Дима, откусывая бутерброд. - И дело не в погоде. Мне просто холодно."
Наташа появилась в дверях - с чайником в одной руке и со спичками в другой.
- А Лена, оказывается, с моей группы. - заметила она, зажигая плиту. - То ли совпадение, то ли они по группам расселяют.
- Фкохее фсехо...
- Чего?
Дима проглотил кусок и повторил:
- Скорее всего, по группам. Меня вот тоже к одногрупнику подселили. Им просто так удобнее - комната освобождается в одно и то же время.
- А причем тут комната?
- Уборщица полы моет, когда все уходят.
Наташа медленно подошла к нему, встала рядом.
- Надо узнать, когда у нас лекции. И где они проходят... Тебе на занятия далеко ездить?
- Далеко, но нас утром отвозят.
- Да? Прямо так и отвозят?
- Ага, на автобусе.
- Хорошо вам.
- Ну да.
Они уставились в окно.
- Дима, ты вино будешь?
- Вино?
- Да. Давай я принесу, прямо здесь и попьем?
- А почему здесь? И тогда, кстати, надо ведь и Лену пригласить вместе с ее приятелем... как его зовут?
- Он не сказал... Я им предлагала, но они уже уходят. Интересная такая девушка, да?
- Лена?
- Ну да... - она на миг замолчала. - Слушай, ты какой-то... Ты чем-то расстроен, а?
- Я?.. - он посмотрел куда-то в правый угол окна. - Да нет. Просто... не знаю, не выспался, видимо.
Из коридора послышался стук каблучков по напольному кафелю. Лена заглянула на кухню:
- Наташ, я комнату не закрываю, вы же никуда не уходите? Ключи я на столе оставила, если что.
- А... да, конечно! - сказала Наташка - Ты уже убегаешь? Может, все же останетесь, покушаете с нами?
- Нет, спасибо, мы уж потом... я вернусь где-то после обеда. Счастливо оставаться!
- Пока!
Лена выскочила, а следом сумрачной тенью проплыл ее безымянный спутник.
Они сидели в комнате. Наташка заставила Димку заняться вином, которое они закусили бутербродами, а потом сбегала на кухню, вернувшись с чайником и невесть откуда взявшейся сковородкой, на которой пофыркивали блинчики с творогом.
Рот у нее почти не закрывался.
- ... мама, конечно, поначалу была недовольна: мол, и так много времени и денег потратили, лучше бы работала, а то в институте учебу чуть не завалила, мол, и здесь то же самое будет.
- То есть как - завалила? - удивился Димка. - Разве ты не закончила институт?
Несколько секунд девушка смотрела непонимающе, потом, словно вспомнив что-то, махнула рукой:
- Точно, ты же не знаешь!
- Да уж разумеется, откуда мне знать? - не сдержался Дима. - Вы же мне даже сказать ничего не соизволили!
- Ну да, я забыла, извини. - Наташка отхлебнула чай и продолжила. - Понимаешь, я так перед госэкзаменами переволновалась, вдобавок не спала полночи, учила эти вопросы. А когда уже пришла на экзамен... сажусь и понимаю, что... что ничего не понимаю! И тесты вроде знала, понимаешь? А тут вроде как из головы все вылетело. Сижу, как дура, и чуть не плачу - вот не знаю ничего и все! Потом, правда, немного попустило, начала ответы записывать, тут еще и Анька со шпорами помогла, короче, сдала кое как...
Дима молчал, тупо глядя на нее.
- ... Когда оценки вывесили на первом этаже, узнала, что мне поставили "хор". Но, честно, мне уже тогда все равно было, лишь бы диплом получить и больше туда не показываться... Да, ну вот... а мама расстроилась.
- Почему?
- Ну, она же хотела увидеть свою дочку с красным дипломом! Тем более, что уже всем подругам и соседкам расхвасталась, что Наташенька-то у нее - отличница и тому подобное. А тут я, видите ли, не оправдала ее надежд. Сказала, что, мол, толку с такой учебы. Так что я еще и виновата оказалась, прикинь?
- Бедненькая... - буркнул Дима, чувствуя, что начинает злиться.
- Короче, я ей сказала, что сама найду себе деньги и буду учиться, а ее соседки пускай идут огородом!
Димка уткнулся в свою тарелку, ковыряя вилкой блинчики. "Денежная букашка..."
- Тебе еще положить?
- Нет. Спасибо.
Букашка посмотрела на него, потом, словно в первый раз, задумчиво провела взглядом вокруг комнаты.
"Наверняка ждет, когда я уйду". - вдруг мелькнуло у него в голове. - "Мавр сделал свое дело... и больше не нужен".
- А ты давно уже здесь живешь? - спросила Наташа.
- Где-то неделю... да, уже ровно неделю.
- И сколько тебе осталось?
- Еще одну неделю, потом домой.
- Ммм... - протянула она. - Жаль, что так рано уезжаешь.
- Да ну, неужели? - опять съязвил он.
- Ну да, ужели! Скучно ведь будет. Я думала, что ты здесь подольше останешься.
- Увы. - Димка допил чай одним большим глотком, затем произнес: - Весьма тебе сочувствую, но помочь ничем не могу.
Наташа слегка улыбнулась:
- Димуль, ты чего такой злой, а? Ты что - обиделся, что я тебя на холод вытащила?
- Я? Обиделся? Да ну, что ты! Просто у меня настроение чего-то испортилось. Я же говорю - не выспался.
- Дима, что происходит? Я не понимаю.
Он поднял глаза: Букашова уже не улыбалась, пристально глядя на него.
- Да все нормально...
- Нет, не нормально! Ты думаешь, что я не вижу? - она чуть наклонила голову, откинула прядь, упавшую на лицо. - Ты... ты просто... ну, не рад, что я приехала, так, что ли?
- Ну что ты! Наоборот, я просто счастлив, что наконец-то у тебя нашлось время и желание меня увидеть и рассказать о своей замечательной жизни!
- Дима...
- Что - Дима? Что?! Ты сбежала черт знает куда, пропала, ни сказав ни слова: ни "пока", ни "до свидания" - а теперь как ни в чем ни бывало появляешься и спрашиваешь - что у меня с настроением? Ты раньше где была? Тебе же до сих пор мое настроение до фени было, а сейчас вдруг интересно стало, да?
Эхо одиноко прокатилось через всю комнату и затихло где-то в коридоре.
Наташа сидела, опустив глаза и медленно водила ложечкой по столу.
- Пока я был тебе нужен, - продолжал Дима, - ты всегда была рядом. Ладно. Теперь я снова понадобился? Обо мне изволили вспомнить?
- Ты не прав. - тихо произнесла Наташа.
- Да неужели?! Ну, расскажи мне - в чем же я ошибаюсь!
Она молчала.
- Скажешь, все было не так? Наташа, ты обошлась со мной просто по-свински, уехав и даже не предупредив. И это еще ладно - может, времени у тебя не было, я тогда тоже поехал домой на несколько дней, черт с ним. Но потом? Мы же вроде не чужие люди! Нельзя было позвонить, да? Да как угодно можно было... Понимаешь, это говорит о том, что я для тебя - никто, и ты мне это красиво дала понять! И что ты теперь от меня ждешь? Что я буду страшно рад тебя видеть?!
Наташа молчала. Она всегда замолкала, когда на нее кричали - почему-то она не выносила этого и терялась в такие моменты. Дима это знал, но чувствовал, что не может себя сдерживать.
- И ты меня еще упрекала, что я друзей не помню? Ты бы еще лет через десять мне позвонила, я тебя вообще уже забыл бы к тому времени... Друзья... тоже мне... - он запнулся, не зная, что сказать. Слова сбивались в кучу и застревали в горле, мешая пролезть друг другу.
Наташа вдруг молча встала, подошла к сумке на полу, села на кровать и плавными, неторопливыми движениями стала выкладывать кульки и одежду. Длинные волосы, которые она уже распустила, падали ей на лицо, ей приходилось то и дело убирать их за уши, но они снова рассыпались черным водопадом.
Дима некоторое время наблюдал этот немой пейзаж, затем встал.
- Наташа, спасибо за... - он намеренно посмотрел на часы, - за обед, судя по времени... Было очень вкусно.
Ее тихое "не за что" он еле различил.
- И... извини, если был... несколько резок. - он вздохнул и добавил: - Я пойду уже к себе, а то что-то засиделся.
Она неопределенно качнула головой - дескать, как хочешь.
Путь на свой этаж он преодолел почти бегом на одном дыхании. Добрался до комнаты, постоял, держась за ручку взмокшими пальцами. "Выговорился. Вывалил. Выплеснул все, что накопилось за это время. Молодец. Просто замечательно. И что дальше?"
Он достал ключи, открыл дверь и упал на кровать.
Сердце стучало, как гидравлический молот.
"И что теперь?"
Из коридора послышались хлопки дверей, смех, звон посуды и шаги соседей - кажется, это Саша с Лехой пошли готовить обед. Дима дотянулся до тумбочки, выудил оттуда паутину наушников, подключенных к mp3-плееру, и нацепил на себя.
"Какого черта ты появилась тут, Наташа? Чтобы выслушать все это? Или ты просто хотела проверить мои чувства? Думаю, что ты уже разочаровалась, Букашка. А может, ты просто все давно забыла - захотела забыть - как ты меня просто-напросто кинула, как собаку, которую на зиму оставляют на даче до следующего приезда? Потому что собаке нет места в той жизни, в которой ты купаешься теперь. Потому что собака - это игрушка и теплая подушечка, в которую можно играть и плакать, которая всегда рядом, когда это нужно - сидит, преданно заглядывает в глаза и пытается угадать настроения хозяйки, чтобы подставить свой мягкий и пушистый бок... Сука! Не прощу, не прощу и не забуду! Я не позволю себе тебя простить, никогда, поняла?!"
Он несколько раз сильно ударил кулаком по кровати.
"Не прощу! Сука... лучше бы ты не приезжала сюда, лучше бы я тебя не встретил... лучше бы я не отвечал на звонок. Зачем ты появилась, черт тебя подери?! Мне же было гораздо проще без тебя, еще чуть-чуть времени - и ты бы стерлась из памяти, оставшись старым и желтым, как довоенная фотография, отпечатком... даже не отпечатком - слабым оттиском, на котором даже и лицо-то различить тяжело. Может, в глубокой старости я бы рассказал внукам историю нашей дружбы - но уже с высоты мудрости и перегоревшей жизни: снисходительно улыбаясь собственным увлечениям - таким наивным и мимолетным, с тихой приятной печалью - дескать, уж были и у меня денечки..."
Дима открыл глаза и уставился в потолок.
"Какого же черта... ты..."
Комната вдруг стала душной и тесной. Он тяжело поднялся, посмотрел за окно - снег уже перестал падать, а лежащий на земле, кажется, не таял, и это было замечательно, потому что настоящий холодный снег - он белый, чистый и честный, и надо успеть попробовать его, потрогать, пока снег не превратился в грязную жидкую кашицу, по которой невозможно долго идти.
А идти он собирался долго.
Просторная площадь Южного вокзала блестела - где водой, где снегом. Похрустывая и огибая особо крупные лужи, Дима шел по привокзальной мостовой, второй раз за этот день. Низкое небо смыкалось тучами над головой, отражалось в мокрой земле и в огромных окнах вокзала. Газоны, усыпанные белоснежной пудрой, создавали четкий контраст влажной черноте тротуаров.
"Молчат осколки льда,
Стеклянная вода.
И можно, как она - сверкать и не кричать.
И лучше не искать.
Стеклянная тоска
Научит нас молчать, научит нас молчать..."
Слушать тягостные надрывы "Зверей" было по-настоящему тяжело, но песня настолько подходила под собственные настроения, что рука никак не решалась переключить на другой трек. Слишком понятные слова. Может быть, эти слова родились в голове Ромы в подобной ситуации? Ощущение было, словно их мысли совпали, и это заставляло продолжать добивать себя, резонируя с эмоциями совершенно, казалось бы, чужого человека.
"Срывает и несет
По утреннему льду
Тех, кто не смог сказать и кто не смог спросить..."
Он прошел вдоль огромного здания, мимо прозрачных дверей, завернул за угол и на миг притормозил, перед входом, где висела большая буква "М", а чуть ниже была выложена надпись "Вокзальная".
Как и многих других провинциалов, метро привлекало Диму какой-то своей необычной атмосферой. Многометровые ленты эскалаторов, железобетонные трубы тоннелей, рев прибывающих и резво стартующих поездов, барельефы на стенах и мощных колоннах перронов - все это выглядело, как забытая еще в детстве красивая сказка. Долгие поездки в ревущих и визжащих вагонах давали возможность погрузиться в собственные мысли, что было даже привлекательнее простой прогулки.
Он спускался на эскалаторе. Ветер трепал волосы, металлические ступени слегка дрожали под ногами; подергиваясь, волочилась полоска резиновых поручней, на стенах проплывали щиты рекламы, а в ушах ревел "Сплин".