Аннотация: Братство святого Петра - сообщество священников, подчиненных Святому Престолу и практикующих мессу по Тридентскому обряду. Один из основателей живо и ярко рассказывает о том, как возникло Братство. Пер. с немецкого.
Патер Энгельберт Ректенвальд.
Когда я рассказываю о возникновении братства священников св. Петра, само собой, история приобретает очень субъективные черты. Поэтому я сразу хочу ограничиться только моей собственной точкой зрения и одновременно признаться: когда я думаю о тогдашних событиях, меня пронизывает единственное большое чувство: благодарность. Благодарность за дар - ощутить Божье руководство в Его несказанной любви и преданности, дар, который не может отобрать никакая власть мира сего.
В 1988 году, когда архиепископ Лефевр рукоположил четырех епископов вопреки запрету Папы, я был священником его общества, братства священников святого Пия Х, и служил в его отделении в Штуттгарт-Фойербахе. Я давно понимал, что подобного шага не перенесу, и уже в сентябре 1986 года сообщил о моей позиции Generaloberen п.Францу Шмидбергеру.
С другой стороны для меня было бы невозможно просто так выбросить ту теологическую и литургическую формовку, которую я с благодарностью воспринял в братстве святого Пия. Потому что за этой формовкой стояла, если исключить отдельные узости, которые могли возникнуть уже в наше время, вся глубина и широта католической традиции. Святая Месса и Литургия, в которые я врос во время моего обучения в семинарии - это были не литургия братства святого Пия или архиепископа Лефевра, но литургия Церкви и бесчисленных святых, которые проникались ею на протяжении столетий за исторической границей меж Новым временем и Средневековьем. Я не был готов, даже в случае моего выхода из братства святого Пия, я не был готов расстаться с этими сокровищами.
Соответствующее требование представлялось мне полностью неприемлемым. Во многих разговорах, когда это требование выдвигалось, я никогда не видел за ним любви к литургии, заботы об ее благоговейном праздновании, веры в глубокую тайну святой Мессы, но видел совершенно другие заботы "пастырского" характера, для которых потеря понимания благоговейности и мистерии в лучшем случае представлялась меньшим злом. Я никогда не мог убедить себя, что это было бы правильным, приспособиться к такой искаженной перспективе. По этой причине я жил с мыслью - в случае схизматического рукоположения епископов отойти от дел и в духовном одиночестве ждать лучших времен в Церкви. Мысль об основании нового общества с благословения Рима, была высказана мне за одну неделю до хиротонии епископов, высказана семинаристами в Цайцкофене, немецкоязычной семинарии братства святого Пия, которые позвонили мне и попросили помочь им. С одной стороны, они не хотели 30 июня, в день хиротонии, идти в схизму, с другой стороны, хотели все же быть рукоположенными священниками в духе того пути, на который вступили. У них был бы шанс только в том случае, если бы они остались вместе и как общество обратились с этой просьбой в Рим. Этот шанс был бы, однако, гораздо больше, если бы к просьбе присоединились священники. Я согласился и взялся за организацию встречи, именно на следующий день, 1 июля, в одном местечке в Нижней Австрии у моего друга-священника. Тогда я не знал, что независимо от этого подобные планы вынашивали также наши братья во Франции.
Я в любом случае не хотел действовать до 30 июня. Хотя 13 июня п.Шмидбергер сообщил нам, священникам братства святого Пия, о провале переговоров архиепископа Лефевра с Римом, я все же сначала хотел сам дождаться хиротонии епископов. Я хотел до последнего надеяться на чудо, даже если это чудо будет заключаться в том, что архиепископ сломает ногу за полчаса до хиротонии. Но этого чуда не случилось, и вот в четверг 30 июня 1988 года в 9 утра я покинул Штуттгарт-Фойербах, мой "приход", друзей и знакомых,мою церковную родину, чтобы ехать в Нижнюю Австрию. После приличного объезда через Сант-Пелагиберг вечером я прибыл. Когда моя машина достигла Зигмундхерберга, условленного места встречи, счетчик показывал ровно 1000 км.
На следующий день, в Праздник Пресвятой Крови, началась встреча, которая длилась до 3 июля. Кроме "хозяина дома", участие в ней принимали 4 священника и 9 семинаристов. 4 священника были: п.Йозеф Бисиг, п. Патрик ду Фай де Шуазине, п.Клаус Горгес и я. После некоторых дискуссий мы сошлись на том, чтобы составить разъяснение, в котором указать, что мы сожалеем о незаконных хиротониях епископов, приветствуем намерения Рима, выраженные в примирительном протоколе от 5 мая и сообщали о нашем решении остаться в единстве с Римом и на основании примирительного протокола основать собственное общество, чтобы действовать в церкви ради церкви. Названный примирительный протокол, с одной стороны подписанный кардиналом Ратцингером, с другой - архиепископом Лефевром, кроме прочего, предусматривал разрешение придерживаться старой Литургии. Архиепископ разрушил это примирение, к горю умеренного и радости радикального крыла братства святого Пия. Вечером 2 июля наше разъяснение было составлено. Мы собирались в следующие дни отправить его в Рим. Вечером мы слушали по радио в моей машине новости радио Ватикана и узнали, что сегодня, 2 июля, Папа выпустил Motu proprio "Ecclesia Dei" (Церковь Божья), в котором он призвал священников и верующих, следовавших архиепископу Лефевру, остаться в единстве с Римом, и объявил положения протокола от 5 мая по-прежнему действующими в их отношении. Это был словно ответ на наше разъяснение, еще до того, как произошел какой-либо контакт. С тех пор я поверил, что у нашего дела есть будущее. Это был третий день с момента хиротоний, день воскресения.
В воскресенье, 3 июля, мы поехали в Вену на аудиенцию с архиепископом кардиналом Грером. Эта аудиенция состоялась следующим образом: п.Клаус Горгес был единственным среди нас священников, кто покинул братство св. Пия уже до 30 июня, примерно 2 недели до того. Так как он жил в Вене, он обратился к кардиналу с просьбой о встрече, которая была назначена ему на 3 июля. Эту возможность мы использовали, и когда мы уверились, поговорив с Веной по телефону, что ничто не помешает расширению аудиенции на все наше общество, мы отправились в воскресенье в Вену. Во второй половине дня кардинал принял нас весьма приветливо, выслушал наши просьбы и проекты и придал нам мужества. Когда п.Бисиг сообщил о пророчествах наших братьев, оставшихся в братстве святого Пия, а именно - что Рим желает заманить нас в ловушку и тогда уже закрутить кран своих щедрых обещаний, кардинал заверил нас в честности Рима. И если Рим действительно однажды захочет отступить, то он сам напомнит о его обещаниях. Он уже сегодня позвонит в Рим и сообщит кардиналу Ратцингеру о нашем появлении.
Действительно мы хотели как можно скорее попасть в Рим. После аудиенции мы отпраздновали наше начинание ужином в одном из ресторанов Вены и попрощались друг с другом. В тот же вечер п.Бисиг, п.ду Фай и я отправились на машине п.Бисига в путь - свою машину я оставил в Вене. Мы доехали примерно до Зальцбурга, где у нашего водителя, п.Бисига, разболелись глаза, так что пришлось остановиться в гостинице Мондзее и переночевать там. На следующее утро мы отправились дальше в Вахендорф.
Там встретились с п.Габриэлем Бауманном, который уже знал все и по дороге из Мюнхена наткнулся на нас. Отпраздновав Мессу, мы отправились дальше в Рим. Там уже находились некоторые из наших французских братьев. П.Бисиг установил контакт с ними и договорился о встрече у обелиска на площади Петра в понедельник вечером. Так как перед Флоренцией мы попали в пробку, пришлось перенести эту встречу на утро вторника 5 июля. Мы пришли на полчаса позже и едва застали наших братьев, которые уже собирались уйти с площади Петра. Это были четыре французских священника: П.Деннис Куаффе из братства св. Пия, и еще 3 священника, которые не принадлежали к братству, но представляли то же направление: П.Турниоль ду Кло, который затем также присоединился к братству св. Петра, и братья де Блиньер. Мы узнали, что они уже побывали на аудиенции с кардиналом Ратцингером. И там стало ясно, что Рим вполне серьезен в отношении Motu proprio. Старые переговоры по спорным пунктам не возобновлялись, но речь шла о конкретных вопросах практического воплощения наших намерений. Нам сказали, что кардинал Ратцингер ожидает нас.
Он принял меня и п.Бисига, и мы имели разговор в течение четверти часа, который подтвердил впечатление наших братьев. Мы 3 дня пробыли в Риме. Во вторник состоялась вышеупомянутая аудиенция с кардиналом Ратцингером, в среду - короткая встреча с Папой, в четверг - длинная аудиенция с кардиналом Августином Майером, предположительным префектом тогда только планируемой комиссии "Ecclesia Dei". Все три дня у нас были исчерпывающие рабочие беседы с предполагаемым секретарем комиссии, монсеньором (?) Камилле Перль. При этом мы были посвящены в тайны процесса формирования общества - мы должны были основать общество, и затем обратиться к Святому Престолу с просьбой об учреждении.
Сказано - сделано. В среду 6 июля мы основали в Риме братство священников святого Петра как общество апостольской жизни. Основателями стали: патер Бисиг, патер ду Фай, патер Бауманн, патер Куафее и я. Позже - а именно 18 июля в швейцарской Hauterieve (?).
7 июля вечером мы попрощались с Римом. П. Бисиг, п.ду Фай, п.Бауманн, п. Турниоль ду Кло и я решили напоследок еще раз отпраздновать рождение нашего нового общества и посетить на машине п.Бисига один из римских ресторанчиков. Вел машину п.Бауманн. Заметив ресторанчик, который соответствовал его представлениям, он прямо направился к нему. П.Бисиг обратил его внимание, что мы уже пересекли границу запретной для автомобилей зоны, но п.Бауманн лишь заметил, что в Италии эти правила никогда так уж строго не соблюдаются. Отпраздновав события, весьма умеренно и скромно, итальянским меню с красным вином, мы убедились в обратном: едва покинув ресторанчик, в полутьме вечерних сумерек мы тут же наткнулись на полицию. Она как раз занималась вывозом на штрафную стоянку машины, которая была запаркована неподалеку от нашей. Выезд с площади перед рестораном был всего один, и весь забит полицией. Точнее оценив ситуацию, мы обнаружили, что прямо напротив выезда находится все же еще один. А именно - тихий переулок, настолько узкий, что одна неудобно запаркованная машина блокировала возможный выезд. Мы начали совет, который сразу раскрыл характеры участников: отчаянные головы предлагали совместными силами сдвинуть машину в сторону и таким образом обеспечить путь бегства для нас. Если мы будем действовать быстро, полиция ничего не заметит. Отчаянными головами были патеры Турниоль ду Кло и Бауманн. Остальные призывали к благоразумию, однако не слишком настаивали на своем. Я уже воображал наше общество в виде "Святого Петра в цепях". Но Провидение сорвало нам планы. Когда мы встали вокруг мешающей нам машины и уже собирались ее толкать, кто-то выглянул из окна или появился в другом конце переулка. Мы сделали вид, что просто прогуливаемся по площади, чтобы подождать, пока станет безлюдно. Однако переулок оказался совершенно не таким заброшенным, как это казалось на первый взгляд. Наконец настроение стало более благоразумным: лучше заплатить штраф в начале, чем в конце оказаться в тюрьме. Мы двинулись к нашей машине, чтобы потихоньку выехать с площади, предав себя прямо в руки полиции и собственной судьбы. Патер Бауманн завел мотор, патер Турниоль ду Кло стал молиться троекратным "Аве Мария". Мы приблизились к полицейским, ожидая, что нас остановят. Патер Бауманн опустил окна, за "Аве Мария" последовало "De profundis", машина ехала со скоростью пешехода, но странным образом ничего не произошло. Мы проехали непосредственно мимо полиции, которая, похоже, попросту нас не видела. Каким-то чудом мы были свободны. С тех пор я точно знал, что Бог с нами.
Это было в четверг вечером. Мы планировали ехать назад сначала до небольшой деревушки южнее Флоренции, где уже ночевали на пути туда, затем, в пятницу, ехать дальше в Германию. Моя машина осталась в Вене, и на ней я хотел еще ехать в Штуттгарт, чтобы получить от Ординариата разрешение в воскресенье праздновать Мессу старого обряда, а именно - для тех верующих моего прежнего прихода, которые, как и я, не могли продолжать двигаться по тому же пути, что и братство святого Пия.
Время поджимало! Ночевка в Италии означала безответственную потерю времени. Так что я уговорил моих братьев отвезти меня на вокзал Монтеверчи, откуда я собирался в одиночку ехать поездом в Вену. Я надеялся прибыть туда наутро. В 10 часов вечера мы приехали на вокзал. Патер Бисиг первым оценил ситуацию, глянув на расписание поездов: через 2 минуты отправлялся последний поезд на север, в направлении Флоренции. Я побежал в кассу купить билет - шум подходящего поезда был уже слышен. Пока я садился в поезд, патер Бауманн помчался к машине, схватил мой багаж и забросил его вслед за мной в самые последние секунды. Поезд уже двинулся, и вдруг меня охватило странное чувство, и я спросил пассажиров, куда вообще-то мы едем. Ответ был ужасен: поезд идет в Рим! Я лихорадочно размышлял, что же делать, чтобы вовремя приехать в Вену и Штуттгарт. Внезапно, через 100 метров, поезд остановился. Я думал как раз, что сейчас вообще-то можно и выйти, когда подошел проводник и потребовал, чтобы я сошел с поезда. Что случилось? П.Бауманн смог уговорить служащего вокзала, подать сигнал к остановке. Такое возможно только в Италии... Я вылез и под вопросительными взглядами выглядывающих из окон пассажиров двинулся сквозь тихую ночь обратно к вокзалу, и как раз подъехал нужный мне поезд. Там я с облегчением занял место в купе, которое я делил с одним пассажиром, который безостановочно болтал со мной по-итальянски, не обращая внимания на то, что я ни слова не понимаю. До сих пор так и не знаю, что он хотел мне сказать, хотя он старался три четверти часа. Мы приехали в Флоренцию. Там, на огромном вокзале, были открыты еще две кассы из множества, и перед обеими стояли одинаково длинные очереди. Я встал в одну из них и через полчаса наконец достиг цели, чтобы узнать, что международная касса находится за углом. Там дело пошло быстрее. Я получил билет до Вены без дальнейших разъяснений. Единственное, что я узнал - это время отъезда: где-то между 2мя и 3мя часами ночи. Я решил использовать время, чтобы посмотреть Флоренцию, но выходя с вокзала, глянул на "Информациони" - там было расписание, из которого я узнал, что мой поезд приезжает в Вену только лишь в пятницу вечером. Это была катастрофа для моих планов! Лучшая альтернатива, которую я нашел - поезд на Мюнхен. Прибытие в 10 утра, отход в полночь. Я глянул на часы: было 23.45. Немедленно отправившись в кассу, я получил билет без проблем, и к удивлению наблюдающей за мной очереди, еще и деньги обратно и отправился на 12й путь, где стоял поезд на Мюнхен. Для надежности я еще спросил у машиниста, глядящего в окно, и убедился, что этот поезд - правильный. Я уютно устроился в пустом купе и подождал до полуночи. Однако поезд не трогался. Через две, пять и еще тридцать минут - ничего нового не случилось. Наконец я отправился на поиски и нашел проводника мирно спящим в багажном вагоне. После многих попыток преодолеть языковой барьер, я наконец выяснил, что между Флоренцией и Болоньей отключено электричество. Время отъезда и прибытия в Мюнхен были совершенно неясны. Усталость сделала меня более терпеливым, и все же я не мог заснуть в эту ночь ни на минуту. Часа через два мы наконец тронулись. В 5 утра ко мне подсели три итальянки, одиночеством мне больше не пришлось наслаждаться. Первым же их обращением ко мне был непосредственный вопрос: как вы относитесь к архиепископу Лефевру? Я рассказал по-английски, насколько это получилось, все то, о чем сейчас пишу данную статью.
В 13.00 я прибыл в Мюнхен. Там я разыскал приорию братства святого Пия, чтобы вначале привести себя в порядок. Тамошний шеф, патер Бауманн, как раз отсутствовал. Второй человек в приории был п.Альберт Ленен, мой старый друг, который вообще-то, как и я, отвергал незаконные рукоположения. Считая, что он в курсе происходящего, я радостно рассказал ему о том, как хорошо все прошло в Риме, однако он отреагировал неожиданно. Он не знал ничего о нашей поездке в Рим и не был готов покинуть братство святого Пия. Он не хотел покидать архиепископа в самый тяжелый для него час. Это было начало моего болезненного опыта - многие бывшие мои друзья и братья, которые изначально были против незаконных рукоположений, все же остались в братстве святого Пия, и часто из личных, и собственно, вполне достойных мотивов, в то время, как мы выглядели "предателями"... Так что в итоге число братьев св. Петра оказалось намного меньше, чем я ожидал. Нас всегда было ровно столько, сколько необходимо, чтобы выполнить предстоящие задачи: открытие семинарии в октябре, и так далее. Как все было дальше - тема для возможного продолжения моей статьи. Здесь я хочу заметить только одно: ни на одну секунду я не усомнился в своем решении сохранять единство с Римом. Опыт Божьего руководства гораздо важнее, чем все трудности и разочарования, которые я и мои братья должны были снова и снова переживать в церкви. Было так много небольших событий, в которых была явственно видна Божья воля, что "горячий" 1988 год стал одним из важнейших в моей жизни. Слава Богу во веки веков!