Боги Русской колонии
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Боги Русской Колонии - это роман-путешествие по параллельным "Россиям". Все что могло случиться, но не случилось. История не знает сослагательного наклонения. Но в литературе возможно все. Самые головокружительные и неполиткорректные варианты истории. Слабонервных просим воздержаться от прочтения.
|
(С) Ариэль Зеев(Ariel Zeev) Боги русской колонии (роман) 18,6 а.л. 2017 г.
Глава 1. Тело и дело.
Сон мне странный приснился. Я когда днем после дежурства в кресле засыпаю, мне иногда всякая ерунда сниться начинает. Сначала будто шум слышу какой-то, как от высоковольтной линии, прямо во сне, а потом, если не проснусь, всякая муть в голову лезет. Вот сегодня задремал и чудится мне, будто я утром встаю, а по радио гимн играет, и слова какие-то странные:
Россия -- священная наша держава,
Россия -- любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава --
Твоё достоянье на все времена!
У меня в школе и в юридической академии "пять" по истории было. Я точно знаю, что никогда в СССР таких слов в гимне не было, хоть их и меняли после смерти Сталина. Но самое интересное: во сне я завтрак готовлю, гимн играет, а я слова эти будто бы знаю.
Во втором куплете строчка первая совпадает, а дальше:
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!
Что за чушь такая! Кому надо было гимн переделывать? Я все не запомнил, как проснулся. Два куплета первых записал и во втором только помню, что "Хранимая Богом родная земля!" Доигрался, в общем. Это все из-за того попа проклятого. Машину импортную у него украли. Угрожает еще! Жалобы будет он писать. Все жадность! Надо было в "Госстрахе" застраховать машину, и все. Ведь только разрешили религию, они туда же - повылезали.
Верующие кооператоры им машины, видите ли, дарят! А они им цеха освящают. Вот я лично люблю Юрия Владимировича, но то, что он попам волю дал, это я категорически не одобряю. Наши школьные шефы -- Дмитровская автобаза N1784 возили нас аж в саму Москву, в Музей Революции в пионеры принимать. И что теперь? Ходить свечки ставить? Ерунда это все по-моему. А поп был мерзкий, с куцей бородкой, толстый и рыжий. Вот после него мне и приснился этот бред.
Я задумался, прокручивая в памяти сон. Кухня, квартира. Квартира вроде бы моя и не моя. Там стены между комнатой и кухней не было. Прямой проход. Я читал в газете, что в новых кооперативных домах так делают. "Студия" называется. А что? Место больше. Не нравится, можно шкафом на худой конец перегородить. И было еще что-то... Да, плита была электрическая и странная какая-то, без конфорок. Может, я такую в "Науке и технике" видел? Ведь известно всем, что сон есть продукт переживания прошедшего дня. Ты спишь, а мозг с тобой играет. Ну, поп, плита - это понятно. А в прошлый раз, что такое странное снилось? Никак не вспомнить.
Телефон как всегда зазвонил неожиданно, пронзительно и не вовремя.
- Спишь, Славка? - послушался в трубке жизнерадостный голос нашего участкового Генки.
- А если и сплю?! - неприветливо ответил я.
- Да я знаю, что не спишь уже. Третий час...
- Ты че хотел? - в лоб спросил я.
- Я, это... - замялся Генка.
- Что, опять бабка из первого подъезда нашего дома?
- А как ты...
- А что тут догадываться-то? Алкоголиков и дебоширов у нас теперича нет. Искоренились, - желчно ответил я, - Остаются только бабки. Бабки, они всегда будут. Во все времена. Может ты сам того...
- Славка! Ты же мне друг?!
- Друг, - я знал, что этим все и закончится. Сейчас будет ныть: "Ты мне друг, мы с тобой в одной школе учились. В одну секцию ходили. Давай сходим, посмотрим вместе, ты капитан, я лейтенант, да еще и младший. Бабка будет опять писать жалобу, что я с ней грубо поговорил. Ну, пожалуйста, и все такое прочее". А я как представлю Клавдию Захаровну с ее мерзким шакатлем, так мне тошно. Ну, делать нечего. Генка и правда друг. Шкаф книжный помогал мне втаскивать в новую квартиру? Помогал! Друг? Друг!
- Ты же мне друг... - начал, запинаясь, Генка.
- Друг, друг, - прервал я его нытье, - Что там она опять? Я только после дежурства.
- Говорит, труп.
- Труп? Как в прошлый раз? Когда соседи уехали на дачу, лук провонял, а мы их квартиру хотели вскрывать.
- Вероятно, - рассеяно пробормотал Генка, - Только...
- Что только?
- Там с работы приходили.
- С какой работы? С чьей? Ты точно можешь формулировать?! Ты же офицер милиции, - начал я его пропесочивать.
- С работы вероятного трупа. Ты это, спустись, а? Только в форме.
- Ладно-ладно, - проворчал я и повесил трубку.
Весна. Грязные снежные комья растаяли даже в самых темных, недоступных для солнца закоулках. Дмитровские галки с маленькими хищными глазками пили из луж воду и ковырялись в помойных бочках. Толстая беременная (она всегда была беременной) трехцветная кошка, принадлежавшая нашей дворничихе Степановне, сидела около первого подъезда и тщательно вылизывалась. Дворничиха была тут же, красила в ядовито-зеленый цвет скамейку около подъезда.
- Ольга Степановна, вы Генку, ой, то есть Геннадия Ивановича не видели? - спросил я.
- Он уже пошел наверх, на восьмой этаж. А что случилась?
- Я сам пока не знаю. Опять Клавдия Захаровна.
- Клавкин пес меня достал уже. Она отпирается. А я знаю. Это он нагадил около лифта. Дерьмо маленькое как у мышонка, а вони-то... И конечно же, Клавка убирать за ним не будет. А не пойман - не вор. Пятнадцать лет живем при Юрии Владимировиче, а порядку все равно нет!
- Да как же нет! - стал я возражать. Я ж представитель компетентных органов и диссидентов в своем доме не потерплю. - Пьяниц нет, тунеядцев нет, порядку больше.
- Порядку больше, - горько усмехнулась Степановна, - Бумажек больше. Я - двадцать пять лет дворником отработала, а за последние три года отчетов и докладных больше, чем бухгалтер сдает на предприятии.
- Ничего, скоро все на ЭВМ переведут. Будет проще.
- Этого еще не хватало, - возмутилась дворничиха, - Зачем мне еще ЭВМ какой-то нужен? Мне рассаду скоро надо высаживать. Приходил начальник ЖЭКа, сказал, что в июне приедет комиссия, которая будет проверять озеленение около подъездов. А еще...
Степановна была похожа на репродуктор. Включил и уже не заткнешь. А ей - то что? Она говорит, а сама красит себе скамейку. А мне бежать надо. Побыстрее отбояриться от скандальной владелицы шакатля и домой. Шакатлем псину, кстати, Генка назвал. Очень уж она похожа на шакала Табаки из мультика про Маугли.
На лестничной площадке, около квартиры Клавдии Захаровны уже происходил стихийный митинг. Председательствовал шакатль, в президиуме были Генка и Клавдия Захаровна. Шакатль мерзко подвывал и угрожал укусить за ногу Генку. Клавдия Захаровна в бигудях, домашнем халате, но с ярко-накрашенными губами, стараясь перекричать визг шакатля, вещала глубоким баритоном:
- Второй день не выходит. С работы приходил его сменщик, спрашивал, не видела ли я его.
- А телефон?
- Звонила, - рапортовала бдительная пенсионерка.
- И что?
- Все время занято. Наверное, трубка лежит.
- А ключи у консьержа есть?
- Геннадий Иванович, я разве не говорила, что он квартиру снимает?
- А что, квартира не государственная?
- Выкуплена. Пять лет назад хозяйка приобрела квартиру на улице Маркова в кооперативном доме. А эту квартиру государству сдавать не стала, а выкупила и согласовала в ЖЭКе договор найма жилья.
Не удивлюсь, если соседи и с Клавдией Захаровной договор согласовывали.
- А кто снимает?
- СМУ номер шесть.
- А живет-то кто? - Генка выглядел явно уставшим. Клавдия Захаровна выдавала точные ответы, как справочное бюро, но при этом надо было еще догадаться, что именно спрашивать.
- Неприятный молодой человек.
- Чем же это он так неприятен?
- Никогда не здоровается первым. Правда, Альбертик? - обратилась пенсионерка за поддержкой к шакатлю. Шакатль пронзительно взвизгнул и продолжил преступные посягательства на Генкины ботинки. Меня пес по какой-то одной ему ведомой причине принципиально не замечал.
- А хозяйке звонили?
- Никто не берет у нее. Наверное, опять к сестре в Москву поехала. У нее сестра родила два месяца назад.
При всех недостатках такие люди как Клавдия Захаровна и способствуют раскрываемости преступлений. Хотя, какие нынче преступления? Кражи, угоны, даже драк практически нет. Кто будет на трезвую голову драться? Продажа алкогольных напитков только с 16.00 до 18.00 Крепче 8% только по предъявлению паспорта и только в магазине "Вино водка". В универсаме только пиво. Постоянных покупателей крепкого заносят в список. Список передают участковому. За незаконное производство спиртных напитков дают шесть лет ИТК и штраф 1000 рублей. Сумма по нашим временам немалая.
- Славик? Ты чего застыл? - это уже Генка ко мне обращается, а я задумался, как всегда, - Запах есть. Не чувствуешь?!
Я хотел сказать, что это может пахнуть и шакатль, но не решился. Запах действительно был. Еле уловимый, но мне, к сожалению, знакомый. Это не тухлый лук. Я в таких делах, к сожалению, имел уже печальный опыт.
Одиноких людей у нас много. В дом престарелых насильно заставить человека отправиться нельзя, даже если нет родственников и даже если человеку под 90. Опекунский совет считает, что человек может обойтись приходящим соц. работником. Значит - может. Хотя нынче в доме престарелых есть и бассейны, и массажные кабинеты и в каждой комнате цветной телевизор с кабельным телевидением. И на экскурсии бесплатно возят. Только вот советский человек тем и отличается от любого другого жителя Земли, что у него гордость есть и природное упрямство. Советская гордость, про которую немало книг написано и фильмов снято, и советское упрямство, которое лучше не поминать всуе. Не хочет человек в 90 лет признаться, что ему помощь нужна. Вот и приходится потом двери вскрывать, когда запах пошел. Вот чего и пес беснуется. Я в "Науке и жизни" читал статью, мол, ученые считают, будто часть собак не от волков произошла, а от болотных шакалов. А шакал у нас падальщик.
- Вы консьержу сказали уже? - только и смог я спросить.
- Он уже побежал в ЖЭК за слесарем, - отрапортовала Клавдия Захаровна.
- Так чего вы тогда ждете? - я нахмурившись посмотрел на владелицу падальщика, - Уберите отсюда собаку и идите ищете второго понятого. Вы же знаете всю процедуру, не в первый же раз, небось.
- Пойдем, Альбертик. Злой товарищ капитан нас прогоняет.
Когда социально активная соседка ушла, Генка облегченно вздохнул.
- Учись, студент, - улыбнулся я.
- А я вот стою и думаю, - пробормотал мне Генка, - Нассыт мне шакатль на ботинок или не нассыт. И будет ли жена ругать, или не будет. Надо налог на шакатлей ввести. Больших собак разрешили теперь только тем, у кого частный дом или квартира больше 60 квадратных метров, так они мелочь позаводили. Я вот понимаю - рыбки. От них польза.
- Какая же? - усмехаюсь я.
- Они нервы успокаивают.
- Мне нервы развод успокоил, - я победоносно смотрю на Генку и зловеще произношу: - После пяти лет брака все жены превращаются в упырей.
- Мы с Надей пока только три года в браке. И она вовсе не упырь, - отвечает Генка, - Она оборотень. Сегодня душка, а завтра мегера. Я вот думаю, может это правда от фаз луны? Скорее бы ребенок был. И квартиру бы больше дали... Мы ж не кооператоры какие-нибудь, чтобы две квартиры иметь. Подумать только, у государства выкупили... Я бы сдал. Зачем две квартиры? И еще, поди, не работают. И налог на безработность платят.
- Вот ты поэтому в милиции и работаешь, а они кооперацией занимаются. Каждому свое.
Слесарь открыл дверь за пять минут без шума и пыли. Приличный дядечка. Одет с иголочки. В вареные джинсы, кеды "Адидас", сделанные по американской лицензии на кооперативном предприятии в Улан-Удэ. Я бы такие не стал покупать. Я бы купил себе "Найк" таджикского производства. Они хоть и дороже, но, как говорят знатоки, от настоящих американских ничем не отличаются. В Таджикской ССР еще круче, чем у нас. Там гос. контроль на всех крупных кооперативных предприятиях намного строже.
Если бы Генка не сказал, что слесарь отбывал 5 лет за квартирные кражи в ИТК, я бы и не поверил. Это раньше из колоний выходили все в татуировках, с туберкулезом и с обширными связями в преступном мире. Сейчас тюрем и колоний нет. Последняя тюрьма закрылась четыре года назад. Сейчас только ГЗТ, именуемая в народе просто "газетой". Так что выражение "попасть в газету" нынче имеет совсем иной смысл, чем раньше.
И ведь лазал по чужим квартирам, а теперь незаменимый человек. Если бы не он, железную дверь не выломаешь. Тоже мне понаставили, кооператоры. А он раз -- и все. Стоит, улыбается золотой улыбкой кооперативной стоматологии. Меня всегда настораживало то, что о заключенных шептались, будто их там не перевоспитывают, а лечат. Это наводит на определенные мысли. Тем более, как мне говорили коллеги, что люди, отбывшие наказание в ИТК, не курят и не пьют. Еще болтают, что многие из них не могут иметь детей, а у кого дети есть - это приемные. Официально я об этом нигде не читал. Но у нас разве когда-нибудь говорили всю правду? Советский человек с властью привык общаться только эзоповым языком. Поэтому у нас и изобретателей полно, голова все время как дешифратор работает.
Тело лежало прямо в коридоре. Мертвец был одет в семейные трусы и расстегнутую рубашку. На рубашке не хватало двух пуговиц. Или по неряшливости не пришил, или... Всем своим видом покойный напоминал бегемота. Огромного роста, но весь обрюзгший, в жировых складках, плешивый, с зачесанными на лоб жиденькими волосинками, но зато с пышными усами. Очки валялись рядом. Не расколотые.
- Ничего не трогать до приезда следственной группы, - шикнул я на Клавдию Захаровну и другую пенсионерку, кажется, живущую этажом выше. Они порывались прикрыть тело "бегемота".
Ну вот и пропал выходной. Сейчас следственно-оперативная группа приедет. А первичку мне снимать. Допрыгался. Не делай добра, не получишь зла.
Квартира была двухкомнатная, но значительно просторнее, чем та, в которой я жил с женой до развода на Бауманской в Москве. Там дом был старый, еще сталинский. У нас же новый. Четырнадцатиэтажный, сделанный по новой технологии не из кирпича, а из бетон-монолита. Ремонтик у кооператоров свой, кооператорский, а не государственный, как у меня. Обои новомодные объемные, вместо линолеума паркетная доска. И такую квартиру какому-то "бегемоту" сдают, в СМУ по договору работающему. Хорошенькое дело! СМУ, значит, ему квартирку снимает, двушку, а мне, капитану милиции, ведомственную однушку! Однако...
Однако, несмотря на хороший ремонт, квартира была обставлена скромно. В большой комнате - платяной шкаф, стенка, журнальный стол, кресла, в маленькой - письменной стол, диван-раскладушка, еще один платяной шкаф и все. Ни каких тебе украшений, ни торшера. Даже люстры нет. Везде лампочки Ильича.
Труп лежал в коридоре, головой к двери. Такое чувство, что убегал он от кого-то. Дверь была на задвижку не закрыта, так что убийца вполне мог выйти и закрыть за собой дверь. С дверью еще одна странность была. Глазок был залеплен кусочком жеваной бумаги. Это я прям на глаз определил. Зачем это было надо убитому, неясно. Снаружи-то в глазок не сильно посмотришь?
Впрочем, был ли убийца? Мужик толстый, в СМУ, по словам соседей, работал инженером, небось целыми днями сидел за столом. Двигался мало. Паспорт его лежал прямо на журнальном столике, в коридоре. С фото смотрела сумрачная заплывшая рожа. Пичугин Сергей Эдуардович. 1956 года рождения, родился в городе Орле, русский. На пять лет меня всего старше. И уже умер.
Все-таки зачем он паспорт приготовил? Ну не ходил же он все время с паспортом в кармане? Так никто не делает. Даже командировочные без паспорта ездят. По командировочному удостоверению. Не в ЗАГС же он собрался в трусах и рубашке без двух пуговиц?
Он же не местный, уже три года здесь живет. Три года... А вещей нет. Живет один. Плита чистая, грязной посуды даже не видно. Я зашел в маленькую комнату, достал из кармана х/б перчатки. Профессиональная привычка. Из кармана не убираю. Одел перчатки и открыл шкаф.
В шкафу идеальный порядок. Только вот вещей больно мало. И все так разложены, на показ. Будто бы убедить, что, мол, здесь человек живет. По всем приметам мужик грязнуля был. А в квартире чисто. Ни пылинки. Ни одной грязной чашки. Диван сложен, постель убрана в шкаф. На столе ничего: ни ручек, ни мелочи. Только какой-то черный кейс, типа дипломата, только очень тонкий.
Я подошел к столу, поднял кейс. Килограмма четыре будет в нем. Замочка нет. Как он открывается? Положил на стол, приподнял крышку... Ба! Так это лап-топ. Портативный компьютер импортного производства. Видал такой, видал, правда, только в криминальной лаборатории в Москве. Только там они побольше. Этот, видно, совсем современный. Я случайно дотронулся до какой-то клавиши. Компьютер загудел. Видимо, он не выключен был, а как бы "уснул".
Я знаю, такое в ЭВМ практикуется, чтобы энергию экономить. Если не пользуешься, он временно выключается. Экран засветился. Ух! Ну и цвета. Яркие. Это им в СМУ, что ли, дают такие для проектирования? Ничего себе! Ну, если они кооперативные дома строят, тогда я не удивлен. На экране появилась заставка, написано по-английски: "Windows 7". Потом картинка на весь экран. Город какой-то странный. Это вроде как подложка. Обои называется. Это я понимаю.
Я пока не учился на ЭВМ, хотя уже скоро, видимо, пошлют принудительно. Но распечатать заявление могу. Там есть редактор "Word", в нем можно бумаги всякие писать, на принтер выводить. А это еще что? В нижнем правом углу, где были часы, замигала красная точка, затем компьютер защелкал, загудел и тут я услышал тот самый шум, как от электропроводов, только не во сне, а наяву. Я инстинктивно отошел на шаг от стола. Перед письменным столом, где лежал компьютер, дрожал воздух, как будто от жары, гул стал невыносимым и тут меня словно бы кто-то огрел сзади дубиной. Свет в глазах померк, уши заложило, будто бы с разбегу прыгнул с вышки в бассейн.
Глава 2. А из нашего окна..., или Пограничные столбы.
Когда мой старенький "IPhone" 4-ой модели разразился гимном Российской Федерации, я уже давно была на ногах. Со мной такое бывает крайне редко. Обычно я вымогаю у будильника еще десять минут, а потом еще десять минут. На работу мне не надо, но если не заводить будильник, то я проснусь в три или даже четыре часа. Не раньше! Я отношусь к той категории людей, которые считают, что полтретьего ночи - это еще совсем не поздно, а десять часов утра - это рано до неприличия.
Но сегодня пришлось напрячься, встать в одиннадцать. Надо было тащиться к родителям. Это у евреев с вечера пятницы до вечера субботы ничего делать нельзя, а у рядового российского гражданина будь он хоть иудей, хоть мусульманин, хоть буддист, у него дача. "Фазенда", как любили говаривать в девяностые, когда я еще маленькая была, и по зомбоящику крутили всякие фриковые сериалы про рабынь изаур и прочих просто марий.
Я тогда мечтала только о собственном видаке, чтобы можно было "Терминатор 2" круглые сутки смотреть. Это мои глупые одноклассницы представляли себя "прунцессами" да "королевичнами", а я Сарой Коннор. Платья не носила никогда, стометровку и два км всегда пробегала по мужским нормативам. Впрочем, КМС сдавать не стала. Спорт любительский здоровье улучшает, а профессиональный гробит. Велотренажер, скакалка, две гантельки по 3 кг, резиновый гимнастический коврик и можно все: есть пирожные, ходить в "Макнодальдс" хоть три раза в неделю, а то и все четыре.
Разминка. Шпагат. Мостик. Три километра на велике. Ох, как тяжко вставать до двенадцати! Если не вбрызнуть в себя порцию спортивных эндорфинов, то и жить - то не хочется. Запах кофе из кофемашины, шкворчание яичницы, стук выстреливаемых тостов. Это утро.
Новостные ленты снова забиты Украиной. И так уже больше года. Самое странное, что всем это почему-то интересно. Пришлось отфрендить большинство малознакомых товарисчей из ЖЖ и фейсбука. Такое впечатление, что в мире нет других проблем, кроме Украины и легализации однополых браков.
С Украиной - то еще более-менее понятно. Санкции, доллар скачет как заяц по кустам. То 80, то 50. Кто поизворотливее, даже заработал на этом. Но кому какое дело до того, будут ли венчать этих.... Гм. Как их нынче более полит корректно называют? Секс-меньшинства?
На позапрошлой неделе ехала в метро, какой-то парень на меня таращился. Неприятный глист в очках. Я подошла и стала завирать, что у него нет никаких шансов, потому что я лесбиянка. А он так обрадовался. Сказал, что он гей. Начал мне втюхивать какую-то листовку. Приглашал на митинг около Гос. Думы за проведение гей парада. Ретировалась на следующей станции. Больше подобные психологические эксперименты над людьми себе не позволяю.
Заглянула на счет интернет-банка. Пришли деньги за два последних заказа. На рабочем мейле лежат корректировки последнего макета. Доделать время еще есть. Странно, но заказов даже для кризиса, так называемого кризиса, вполне достаточно. Впрочем, мне боятся нечего. Я не только фрилэнсер, но и рантье. Как говорит мой папа, рантье - это самая презренная профессия. Но на мой наивный вопрос: почему?! Он, ни сколько не смущаясь, ответил: ты не работаешь, а деньги тебе идут. Приехали! А вот ты, папа, пчел разводишь? Пчелы вкалывают, а ты их мед собираешь и продаешь. У пчел мед, значит, отнимаешь, а им сахар отдаешь? Мед на продажу, а пчелам ни шиша. Отец удивленно посмотрел на меня. Глазами хлоп, хлоп. Так то, говорит пчелы, а то люди. Понимать надо!
Это все зависть. Но не обыкновенная, людская. А самая сложная и непонятная для меня ее форма - родственная. Бабушке было 90 лет, когда она умерла. Отец огрызался. У меня пчелы, у меня хозяйство. У меня, то, у меня се. Про мать и говорить ничего. Свекровь и невестка будут друг друга ненавидеть до последнего вздоха. Я жила с бабушкой последние восемь лет. Институт печати оказался очень кстати. Дипломированный полиграфист всегда найдет надомную работу.
Когда выяснилось все про завещание, отец больше всех орал. Последние четыре года были особенно тяжелыми. Бабушка была в полном здравии ума, но в абсолютной немочи тела. Я не говорю о том, что у меня круглосуточно был наготове телефон адвоката, потому что старый умирающий человек - это мишень в нашем городе. В Москве даже за крохотную комнату в коммуналке готовы убить.
Маман своим пафосным тоном сказала: ты как честный человек должна.... Я грубо перебила ее и сказала: я вам ничего не должна. Если есть возражения, то у меня теперь есть своя жилплощадь, и я просто могу сменить телефон, и вы будете умирать в одиночестве, потому что Дима вам только внуков подкидывает, а беспомощные старики ему не нужны. Про брата -- это правда. Младшенький, избалованный. Всегда жирный. Мамочка сопли вытирала, она же и женила. Она от армии отмазывала, она и на работу устраивала.
Это древняя родовая проблема. Сказал мне один хороший знакомый. Дипломированный психиатр. К слову сказать, мне люди недипломированные или дипломированные дипломом коммерческого ВУЗа, которых в народе еще называют: "институт в детском саду", вообще не интересны. Так вот, древняя родовая проблема. Дети, не давшие потомства, как бы выпадают из рода. В лучшем случае становятся придатками тех, кто дал потомство.
Возьмем, говорит, Англию, классическую страну родовых предрассудков. Там незамужняя или, не приведи Господь, разведенная бездетная, - это всегда служанка отца, а потом брата и его семьи. Я, конечно, понимаю, что ты придерживаешься других взглядов. Но это программа, записанная в генах. Ты для них отрезанный ломоть. Ты зря думаешь, что угроза того, что ты с ними порвешь, произвела на них сильное впечатление. Им плевать. Они все для себя уже решили. Им обидно, что бабкину квартиру нельзя поделить вот прямо сейчас. Но они это сделают потом. Я не ошибусь, если отец у тебя постоянно вымогает отказ от доли наследство в пользу брата. Тем более сейчас, когда ты свою квартиру заполучила. Я прав? Вот видишь.
Тогда зачем все это? Зачем мне ехать на дачу? Выслушивать брюзжание о том, что у Димочки заболел Сашенька, а им, сирым и убогим, некому привезти из Москвы... По списку из тридцати пяти пунктов. Деньги? Ты еще требуешь, чтобы мы? Мы!!!! Возместили тебе за это деньги. Ну, ты и свинья! Ты вот квартиру сдаешь и работаешь еще. Помогла бы брату! У него дети. Жена в декрете. Да как ты смеешь ее называть свиноматкой! Ну, а если похожа?
В окне завис огромный воздушный шар. В Дмитрове это не редкость. Шары здесь летают круглые сутки. Воздух чистый, в июне будут снова петь соловьи. Та же дача, только со всеми удобствами и в новом доме бизнес-класса по цене половины однушки в спальном районе Москвы.
Какая квартира не важно, а важна локация. Так наставляла меня риэлторша, которая бабушкину квартиру мне помогала продавать. Квартирка с давним косметическим ремонтом, малогабаритная двушка с газовой колонкой. Моя нынешняя однушка не намного меньше, хотя и студия. Зато... "А из нашего окна площадь Красная видна". Видна, и не только Красная площадь. Вид этот и стоил больших денег и глупой глухой злобы. Отец -- москвич в пятом поколении, мать его профессор, коренная москвичка, дед из деревни, хоть и занимал крупный пост в каком-то министерстве, по факту окончил шесть классов. И отец туда же - пчел он разводит. Гены. Это как с чернокожими. Если кто-то из родителей чернокожий, то ребенок и его потомки всегда будут негритятами. Пардон. Афроамериканцам. А если в России? Афроруссами.
Скажите, если не секрет, а зачем вам такая гм... дорогая и не очень презентабельная квартира? Риэлторша реагирует на мой вопрос спокойно. Договор аванса уже подписан.
Молодой человек улыбается. Через круглые стеклышки очков на меня смотрят пронзительно-зеленые миндалевидные глаза. Мы с ним оба огненно-рыжие. А национальность у нас разная. Он еврей, а я россиянка. Русские не задумываются о своей национальности. Они русские, а значит россияне. А вот кто задумывается, тот...
- Чтобы понять, зачем, - начинает он, и я понимаю, что русский для него хоть и родной, но давно уже не разговорный. Он тщательно подбирает слова, - Нужно просыпаться под сирену воздушной тревоге в Ашдоде, затем в крошечной мансардной комнате в Мюнхене, потом в больших апартаментах с видом на Гудзон. Мне один знакомый раввин сказал, что у всех у нас есть большая и маленькая родина. Родина большая у нас всех одна - Иерусалим, а маленькая у каждого своя. Вот я, четыре года искал свою малую родину. Как там, в детском стишке...
- Мы гуляли по Неглинной,
Заходили на бульвар,
Нам купили синий-синий
Презеленый красный шар!
- Сколько вам лет?
- Мне сорок два, - он смущенно протирает очки.
- А вы сюда насовсем?
- Ани ло йодеа! - ответил он машинально на иврите. Видимо я случайно попала в унисон его собственным мыслям.
Боже мой, думаю я, надо срочно валить из этой страны. Ему сорок два. А с виду не дашь и тридцати!
Уехать насовсем пока духу не хватило. Страстно-манящая всех наркоманов Азия меня почему-то не манила. Еврейских корней, по крайней мере на бумаге, я не находила. США и Австралия были далеко, а Болгария сильно попахивала совком, хотя и была дешева и близка. В общем, я еще не определилась. Как и новый хозяин бабушкиной квартиры.
Английский я знала хорошо и очень. Испанский только пыталась учить, но не хватило усердия. Про то, что я понимаю на украинском, и даже сносно могу объясняться, сейчас лучше в слух даже и не поминать. Украинский язык странный. Два лета на Полтавщине у маминой родни, и язык буквально вползает в тебя. Со всеми идиомами и присказками тогда еще жившей маминой мамы. Теперь и хутора того нет и родня все разъехалась по всему свету, аж до самой Канады. Может в Канаду? К тете Гале? Не, там холодно и полно наших.
Странно, а вот телевизионные вздохи про "ридну батьковщину" маман не колышат. Она глубоко и, кажется, навсегда ушла в православие, разделив участь многих тетушко-бабушек от 50 и старше. Украина ее не интересует. Ее интересует ВЕРА, грядки и внуки.
Надрывается телефон. Рингтон пожарной сигнализации. Маман. Может не брать? Телефон надрывается как МЧС. Да. Да. Да. Все купила. Да, приеду сегодня! Да, теплые вещи возьму. Да, помню, что просил отец. Да, да и еще раз да. И так каждый раз. Кстати, а что там просил отец?
Внезапно заболела голова. Сильно. Как будто внутри мозга прошел гул как от проводов высокого напряжения. Или так рельсы гудят. Поезда еще нет. А рельсы гудят. Такое уже было. И когда это происходит, в сердце что-то будто защемляется, кажется, будто брызнут слезы из глаз, но ничего не происходит. И сразу вспоминаются странные сны про то, что я живу в этой же самой квартире, только здесь убогий муниципальный ремонт с линолеумом и страшными обоями, стоит страшная совковая мебель и живет какой-то мужик. Вроде военный. Он все время "Маяк" слушает и плита у него допотопная, с "блинами". Странный сон. Ведь пока жила в бабушкиной квартире, ничего подобного не было.
Эта квартира была юридически чистой, от маститого застройщика. Голые стены, стеклопакет и, пардон, какашка, нечаянно забытая строителем на балконе. Это такой взрослый вариант конструктора "Сделай сам". Все здесь было выбрано мной, под меня и для меня. Без расчета на кого-либо. Впрочем, диван был большой удобный и двухместный. Я просто люблю спать развалившись. Так что никаких привидений, тем более военных, тут не должно быть. Это вам не "Дом на Набережной", где в каждой второй квартире кого-нибудь арестовывали.
Я еще специально узнавала. Дмитровские старожилы говорят, что здесь еще совсем недавно ловили рыбу и купались. Может, утонул кто? Тогда зачем привидение в моем сне жарит яичницу? Я обожаю всякие книги типа новомодного Йена Макдональда. Пусть "Странник между мирами" книга откровенно подростковая, зато читается на одном дыхании. Вот что надо было экранизировать, а не "Голодные игры". Впрочем, все понравившиеся мне книги не было бестселлерами. "Облачный атлас", пересмотренный мною только в кинотеатре четыре раза, провалился в прокате. А "Странник между мирами" даже не имеет шансов на экранизацию.
От современной отечественной литературы, особенно фантастики, меня просто воротит. Все эти бесконечные студенты и доценты истфака, перекраивающие историю. Реванш белогвардейцев, парад Гитлера в Москве, Советский союз, не развалившийся после 91-го года! Это все просто бульварщина. Неужели не понятно, что кто бы Россией не управлял, как бы ни повернулась история, ей все равно будут управлять Чичиковы. Ограниченные, ничего не читающие, без высшего образования, говорящие лозунгами. Типа моего отца старичье думает лозунгами, а молодежь -- слоганами. Если бы я была посторонним человеком и мне сказали, что вот этот шукшинский мужик кандидат филологических наук... С пчелами... Я бы не поверила.
Меня еврей этот вкрадчиво так спрашивает. А вы будете библиотеку забирать. А ему: до последней книги. Это бабушкино! Это дух нашей семьи. Купцы, преподаватели вузов, священники, офицеры царской и красной армии и один очень упрямый пчеловод-любитель.
Такси подъехало быстро. Парень выскочил и помог загрузить баул в багажник. Тридцать пять пунктов, блин. В Дмитрове москвич привыкает ко всему очень быстро. У нас полдома москвичей. Это та же Москва, только воздух чище. Та, да не та! Мне лично трудно было привыкнуть практически к полному отсутствию бытового хамства. Как написал один мой фрэнд из фейсбука: "Вернулся из Паттаи в Москву. Здравствуй, родное московское хамство!".
Москвичи его и не замечают, они его генерируют. Здесь, в Дмитрове, не знаю как в других городах, хамства нет. Нет его ни в продуктовых, ни в хозяйственных магазинах, нет его в подъездах и лифтах. Лишь однажды обхамил меня какой-то мужик, заносивший мебель в подъезд. Как оказалось, тоже земляк. Москвич, сбежавший вместе со своим выводком от тещи из спального района. Когда приезжаешь в Москву, хамство ощущается почти физически, как плевок в лицо.
И второе, тоже приятное, к чему привыкнуть москвичу было уж совсем непросто. Это дешевизна такси. Сто рублей в любой конец города. До родительской дачи, получается чуть более тысячи. В общем-то Дмитров поэтому и был решающим. Из всех подмосковных городов он был одним из самых развитых и ближе к родителям.
Такси несет по раздолбанной дмитровской окружной. Да, дороги в Подмосковье неважные. Но я не водитель, и боже упаси меня за руль. Я как узнала, сколько нынче требуется справок, чтобы получить водительские права, так и махнула рукой. Тем более 100 рублей по городу. Я в блоге даже вывесила ролик, где я с водителем рассчитываюсь. А то некоторые москвичи не верили. Живут себе на Таганке как в танке. Будто бы в ихней Паттае дорогое такси. Нашли диковинку!
В остальном в Дмитрове все тоже самое, что здесь. Есть новостройки, есть хрущевки и осталось очень много страшных деревянных бараков, которые должны были давно снести и людям дать новые квартиры, вот только деньги кто-то опять украл, видимо.
Машина несется среди бескрайних полей и лесов. Орет что-то доброе, попсовое. Если бы играл блатняк, я обязательно бы заставила переключить. Опять звонит маман. Я уменьшаю громкость. Даже в вибрации я чувствую напряженную злость. Пусть только нахамят мне разок. Пусть только!
Денег от продажи бабушкиной квартиры хватило на многое. Я наконец-то купила себе огромный профессиональный монитор и подключила его к ноуту. Это была первая, самая простая мечта. И самая дешевая. Как я и обещала, родители у меня не получили ни копейки. Но они всегда свое отожмут, всеми этими бесконечными "привези то, привези се". Ты же у нас теперь богатая!
Перед продажей бабушкиной квартиры я все продумала. И продумала тщательно. Последние восемь лет я жила в центре и от московской прописки отказываться не собиралась. Родители в нашу трешку меня уже обратно не пропишут. Выписалась - и до свиданья. Ясенево, но все же, не Капотня. Про брата и говорить нечего. Он сам примак. Квартира наша, где я прожила самые первые годы после рождения, пустует. Мать и отец приезжают туда, когда на даче совсем дубак. Сдавать? Нет, ни за какие деньги! Они же совки! Это только я могу сдавать. Я же мерзкий рантье.
Денег хватило на все. И на квартиру в Дмитрове, и на ремонт, и на не очень дорогую квартиру в ЦАО. В Центре можно подобрать хороший вариант не трухлявой однушки, если пожертвовать видом из окна, "а из нашего окошка только улица немножко", и метражом. Зато Центр. Перевоз вещей в новую квартиру, потом в Дмитров, сдача квартиры, бесконечные ссоры с родителями, поездки туда-сюда. Как итог -- две квартиры. Пятьдесят тысяч ренты и небольшая сумма на черный день. Мало ли. Сносная работа, родители упыри, полное отсутствие личной жизни. Нет, я не жалею, что потратила свои годы на бабушку. Доктор филологических наук, наверное, одна из последних людей странного поколения, у которых в молодости над столом висел портрет Утесова, а потом Хемингуэя.
Дом у родителей был добротный. Чем-то напоминавший те купеческие дома, которые еще кое-где сохранились в Дмитрове, пусть и не в первоначальном виде. Первый этаж кирпичный, верхний деревянный. По-деревенски просторный, по меркам соседей и вовсе огромный. Территория без малого 40 соток. Земля тут была дешевая. Газ, свет, и даже магазинчик рядом. Постоянно живут правда не все.. Вот ведь гены. У отца отец из деревни, а мать городская, так он на деревенской женился. А у матери наоборот. Отец городской, мать деревенская. Но оба они в итоге оказались в деревне.
"Опустишь в землю руки и чувствуешь, как в них сила Господняя вливается, - патетически заявляет мать, - Все болячки сразу проходят". Это прям пантеизм какой-то, если вовсе не язычество.
Родители встречают меня радостно. Как же, на участке посторонние - тетя Зина. Одна из мамулькиных православных рекрутов. Зазомбировала соседку маманя накрепко, будто заправский инструктор тоталитарной секты. Была тетя Зина старшим технологом на предприятии, потом пенсионеркой, а теперь, как и мамаша - глубоко верующая. Небось, тоже поставила у себя тарелку, ловит на нее "Спас" и "Союз", и искренне верит, что главная угроза для России -- это не тотальное пьянство и наркомания, а легализация однополых браков и вторжение армии американских проповедников. Хотя тетя Зина не так проста, как кажется. Для виду она может и приняла мамулькину парадигму мышления, но махрового атеиста не переделаешь.
Впрочем, тетя Зина всегда была с придурью. Маман про нее всегда мне говорила, мол, вот посмотри, что бывает с теми, кто замуж не выходит. Что? - недоумеваю я. Они в 60 лет на сорок выглядят. Мать скрежещет от злости зубами. Сколько бы не мучила себя диетами. Не помогает ничего, в калитку заходит бочком. Отец от своего брюзжания уже высох как стебель, а мать налилась, как комар, что крови попил.
Тетя Зина умиляется семейной идилии. Как отец у меня сумки забирает, как маман лезет целоваться с воплем: ой, я тебя помадой испачкала, кажется. Садимся пить чай. Хотя я бы, если честно, навернула бы борща, да поспала бы часок, другой. Ну как же, если обедать, так это церемониал целый. А чай можно и по-простому. Ладно, пусть чай.
- А у нас тут, Светочка, странные вещи творятся.
- Что, опять на дачу дяди Васи его племяша-наркоман приехал?
Тетя Зина комично делает большие глаза и хочет даже перекреститься.
- Нет, таких ужасов нам не надо. Нет, ЭТОГО пока не видно. Может, умер или в тюрьму посадили.
- Ох, не хорошо так говорить! Не по-Божески - вставляет сентенцию маман.
- А по чужим садам хорошо лазать?! А за моей бедной Лесси он с топором гонялся!
- Что это за собака, которая наркомана на забор загнать не может, - встревает папа, - Вот у отца в деревне был Полкан. Вот то была злющая псина. Придет парторг из города, так он его...
Выслушав, как представителя партии снимали с дерева с помощью пожарной машины, историю не новую, только в этом году рассказанную трижды, я пытаюсь направить тети Зинины мысли в нужное мне русло.
- Так что странного - то?
- А люди пропадают!
- Пить меньше надо. Вот я, например, вообще не... - мать шикает на папашу. Тот беззвучно открывает рот, а тетя Зина продолжает.
- Петрова Володьку знаете? Он у нас в СМУ-15 работал. Клавкин муж. Так вот пропал он три недели назад. И никто бы не узнал. Приезжает Клавка. Скандал. Где Володька? Он же на дачу уехал. Вскрыли дом, думали, умер. Его нет. Тогда еще милиция приезжала.
- А помню-помню, - поддакивает маман, - Была милиция. А что ты мне раньше....
Ага, почему я не первой узнаю такую потрясную сплетню.
- Так... - оправдывается тетя Зина, - Я говорила, но... В общем нашли его вчера...
- Убили! В лесу бросили. Небось, уже все лицо съедено, - оживленно фантазирует мамуля.
- Не, живой. Его это... В областную психбольницу увезли. Он вышел к соседней деревне. Оборванный, босой, пить просил. И говорил, что его какие-то чурки чуть в рабство не продали. И никого не узнает, и ничего толком не помнит.
- Легко отделался, - назидательным тоном комментирует отец, - Про такие случаи по телевизору рассказывают. Из Кавказских республик приезжают, подпаивают, документы забирают и привет. Еще повезло.
- За что в дурку - то его? - спрашиваю я.
- Так он это, утверждал что в лесу стоит город, там все давно приняли ислам, говорят не по-русски, ходят с холодным оружием, в общем, гнездо террористов. Позвонили в ФСБ. Потом за ним врачи приехали. Вроде как в психиатрическую забрали, по крайней мере, так нам сказали.
- Свет, - обращается ко мне тетя Зина, - А ты помнишь, на опушке, недалеко от того места, где на просеке пожар был. Там два столба стоят каменных.
- Сваи бетонные какие-то, - встрял отец.
- Нет, столбы каменные, - настаивает тетя Зина, поспорь со мной, Алексей Михалыч, со старшим-то технологом. - Столбы каменные. Возможно часть древнего капища. Вот и пропадают люди.
- Вот ужас-то какой! Там, небось, язычники приносили жертвы дьяволу. Теперь за это Бог всех и наказывает, - мама перешла на свою любимую волну радио "Радонеж".
- Не знаю на счет капища. Столбы старые, да, но больше похожи на часть ворот. А дальше, я один раз в прошлый август ходила, там, где болото начинается. Так ко мне мужик прикопался. В черном одет, как ЧОПовец, но без нашивок. С рацией и при кобуре. Идите говорит, мадам отседова. А ему: я не мадам, а мадмуазель. Тогда, говорит, тем более нечего здесь делать.
- И невинных девушек они тоже идолам в жертву приносили, - никого уже не слушая, кукует маман.
- А я ему говорю: а где запрещающие знаки, а где колючка? У вас тут не лагерь террористов случайно? А он мне корочку в нос сунул. Я ничего толком прочесть не смогла, кроме то, что ФСБ и что там про СОР какой-то.
- Какой еще сор? - не поняла я.
- Официальный представитель СОР при ФСБ.
- Мошенники! - констатировал папаша, зарейдири земельку и обделывают там какие-то свои грязные делишки.
А я сижу и вспоминаю. Приезжала я тогда еще с Витей. Очередным не состоявшимся мужем. Пошли мы с ним как раз туда. В лес углубились и потом вышли на какую-то поляну. А ее, сколько я здесь по лесу ходила, не было. И лес какой-то странный. Деревья словно чужие, не знакомые, все как-то затихло. Вдруг звук пронзительный. Будто кто-то громко зовет кого-то. Это только сейчас до меня дошло, так на молитву мусульман зовут с минарета мечети. И тишина потом давящая. И звук, тот самый звук, будто ток бежит по проводам, а потом мы к столбам вышли. Мне потом Витька еще говорил, что я будто был на минуту или больше совсем из виду пропала.
Ночью я спала плохо. Чудилось, будто ходит кто-то. Ветер шуршал в ветках деревьев. Место себе родители выбрали глухое. Хоть и с газом. Но я бы здесь жить не стала. Жутко как-то. И столбы эти никак у меня из головы не выходили. И мысль перед сном и утром крутилась: сходить посмотреть на них.
- Ты помогать приехала или как? - мамаша увидела, что я надела резиновые сапоги, взяла палку, значит в лес собираюсь. - Че по лесу таскаться? Вон сколько у нас работы.
- А может, мама, ты приедешь мне поможешь иллюстрации верстать?
- С чего это? - удивилась она.
- Ну, ты хочешь, чтобы я тебе помогала, а ты мне.
- Мы с отцом уже старые и больные... - начала свою песню маман. Сейчас скажет, что одна из первейших заповедей Библии...
- Одна из первейших заповедей Библии почитать мать и отца и вообще...
- Ладо мам, я ненадолго.
На улице встретила тетю Зину. Так и не убитый злыми наркоманами колли задумчиво метил соседские заборы.
- В лес! - не спросила, а констатировала тетя Зина.
- В лес!
- А ты знаешь, что вчера...
- Сегодня ночью под мостом поймали Гитлера с хвостом... Тетя Зина, я в байки не верю. Если за болотом где-то частная территория, так я в болото никогда не лазала, не дура. Я на столбы хочу посмотреть. Не знаю, почему даже.
- Так вот вчера у сторожки какой-то гастрабайтер страшный околачивался.
- Так они приходят сюда из коттеджного поселка. "Хазяина, вскопать не надо?" Не кормят их что ли новые русские?
- Нет, ты послушай! Мужик вроде как на чурку не похож, волосы светлые. Весь заросший.
- БОМЖ!
- В лаптях и чалме! - отправила меня в нокаут тетя Зина.
- И что?
- А ничего. По-русски не говорит. Объяснил знаками, что пить хочет. Дал флягу. Вроде самодельную. Сторож пошел воды набрать. Мужик флягу забрал и был таков. А у сторожа батон колбасы пропал. Сырокопченой. Из Москвы. Вот!
- Смотреть лучше надо.
- У тебя это, GPS есть в телефоне?
Надо же, продвинутая какая у нас тетя Зина.
- Есть. Есть. Не заблужусь.
Столбы были самые обычные. Действительно, из камня, а не из бетона. Впрочем, я не специалист в этом вопросе. Гладкие, без всяких надписей. В высоту метра два с половиной. Расстояние между ними на глаз не более пяти метров. Может, правда ворота. Или пограничные столбы, вехи?
Зачем я пришла сюда? Меня будто бы потянуло и тогда. И тогда с Витей. Он так не хотел идти. Городской мальчик. Все боялся, что его змея укусит. Я обошла вокруг столбов. Ничего. Ни надписи, гладко. Дотронулась до одного из столбов. То ли почудилось, то ли правда легкая вибрация. И снова этот звук в голове, будто шелест по электрическим проводам, но только здесь сильнее, чем в моей дмитровской квартире. Страх внезапный, панический схватил, закружил, не давая подумать. Зачем? Зачем я поперлась в этот лес?
Нет. Я не упала. Кажется, в последний момент я прислонилась к столбу и просто сползла по нему вниз. Солнце. Солнце совсем низко. Неужели я отрубилась часа на три? Я схватила телефон. Батарея была почти разряжена. Сигнала не было. Я огляделась вокруг. Лес как-то странно изменился, стал выше и гуще. Просека пропала. Трава тоже была выше. За спиной послышался шорох. Я вздрогнула и резко обернулась: буквально в пяти шагах от меня стоял мужик. Судя по описанию, тот самый. С батоном ворованной колбасы, притороченным к поясу. Он и впрямь на чурку не смахивал. Улыбался ртом, полным здоровых белоснежных зубов. Одет нелепо. В какие-то странные затрапезные порты, лапти, рубаху, вроде тех, что носят украинские патриоты, а на голове у него была белая, нет, некогда белая, а сейчас сероватая чалма. Складывалось впечатление, что он намотал на голову невесть где найденную нестираную солдатскую портянку.
Мужик показал мне обе раскрытые ладони и снова улыбнулся. Я по-крепче взяла палку. На курсы самообороны я ходила. Поэтому по хребту, если что, он получит всенепременно.
- То по-русски говоришь?
В глазах непонимание.
Неожиданно для себя я выдала по-украински: - Ви розмовляєте українською мову?
У мужика загорелись глаза будто бы он услышал что-то знакомое. Затем он затараторил на каком-то языке, похожем то ли на старо-славянский, то ли на болгарский, но попадались отдельные слова явно восточного происхождения.
Внезапно откуда-то из леса я услышала тот самый крик: - Алллааааа!
Мужик встревожился. Откуда-то, видимо из-за плеч появилась холщовая сумка. Из нее коврик. Коврик был молниеносно расстелен на траве. Сомнений не было. Это действительно был азан, призыв на молитву для мусульман. Вот здесь бы мне и уйти подобру-поздорову. Не мое это дело, если тут какие-то радикалы целую деревню в ислам обратили, и они уже по-русски не говорят. И я бы действительно ушла, возможно даже быстрым шагом. Если бы на опушке не появилось еще два колоритных персонажа: причем в шлемах и с копьями.
Глава 3. Капля крови.
Все когда-нибудь бывает в первый раз. В первый раз заболеваешь гриппом с температурой сорок, в первый раз единственный комплект ключей падает сквозь решетку уличного стока, первый раз тебя кусает безобидная болонка, а тебе делают сорок уколов от бешенства. Вот и я в первый раз упал в обморок. Совсем как Тургеневская барышня.
Впрочем, обморок ли это был? Со стола, где стоял "лэп-топ" полыхнуло таким ярким пламенем, что я на какое-то мгновение даже ослеп. Потом опять этот странный гул. И вот я лежу на полу и боюсь открыть глаза, ведь когда я открывал их в последний раз, я был в совсем другой квартире. В углу стояли огромные башенные часы с маятником, на стенах висели картины и на подставке - телевизор таких огромных размеров, что его в пору не в квартиру покупать, а в холл какого-нибудь дома культуры или санатория.
Естественно, ничего подобного в квартире мертвого "бегемота" не было даже и близко. Поэтому я и решил, что мне все примерещилось, когда я потерял сознание. Медленно открываю глаза. Вижу уже ставшую привычной квартиру кооператора, или, точнее кооператорши, что так некстати уехала в Москву. Никаких картин и часов, никакого гигантского телевизора. И "лэп-топ" исчез. Аннигилировался, самоустранился. Как в буржуазных фантастических романах. "Неужели пришельцы?" - вдруг пронеслась страшная, как постановка на учет в ПНД, мысль. Я потрогал лоб - лоб был холодным.
Грохнула входная металлическая дверь и послышался Генки голос: - Славка, ты где? Я ходил звонить следакам. Обещались быть через полчаса.
Генка зашел в комнату, оценивающе посмотрел на меня. Сейчас спросит: "С тобой все в порядке?". Но вместо этого Генка путанно и витиевато начал извиняться за испорченные выходные. Стал давать туманные обещания, что напишет рапорт, будет просить отгул для меня. О! Это был здравая мысль. Отгул действительно могли дать. Работал тут как - никак в свой законный выходной.
- Че интересного нарыл? - спросил без особого интереса Генка.
- А ни черта. Мужик старый холостяк с грязными носками. Кому понадобилось его убивать?
- Ну, -- почесал в затылке Генка, - Из-за женщины вряд ли. Сам понимаю. Не тот фрукт. У нас сейчас демография не как после войны. Говорят, женщин даже меньше сейчас. ГТО-шники, кооператоры модные, некоторые даже в качалку ходят, мы опять же, - Генка гордо расправил грудь, - Милиция и военные. А это какое-то чучело. А вот из-за денег могли. Такие мужики жадные очень, все в кубышку прячут. Бывают параноики, все дома хранят, Сберкассе не доверяют.
- Ты прям, Генка, эксперт. Хочешь, посодействую, чтобы тебя в уголовный перевели.
- Не, нас и здесь неплохо кормят. И опять же беготни меньше. Но я тебе точно говорю, убили этого супчика из-за денег.
- Может он сам того...
- Все может быть. Вскрытие, как говорится, покажет.
В квартире раздался противный, визгливый звонок и Генка пошел открывать. Мороки нам с ним оставалось еще минут на десять. Сдал, принял, расписался.
Дома я сразу заснул. Нет, конечно, сначала я разделся, помылся в душе, поел. А потом провалился в сон до самого утра. Со мной такое редко бывает. Вот я и думал. Часа на два, часа на два. А проснулся под визг будильника, который я предусмотрительно все-таки поставил на шесть утра.
Неприятные видения меня больше не беспокоили. Снилось что-то невразумительное и незапоминающееся. Гула подозрительного тоже не было слышно. Голова не кружилась. Неприятным осадком в памяти остались лишь льдисто-змеиные буравчики следока. Опергрупп я немало повидал на свое веку. Странные это ребята, что приехали за телом "Бегемота". Во-первых, не наши, дмитровские, а из Москвы. Куча аппаратуры и отчетливая тень КГБ.
Стоит, смотрит на меня своими буркалами: "Вы уверены, что ничего на столе не было?" Генка тоже просек, что могут на нас, если что, повесить что-нибудь и напирал, что мы, мол, вместе все время были, ничего не трогали. Я смотрю на этого змея столичного, а он на меня. "А я знаю, что ты компьютер видел" - говорит замаскированный под следока ГБ-ист. Ну, давай, еще обвини в краже имущества убитого. Давай. Не стал. Только губы тонкие, еще больше скривил, как будто неспелым лимоном "Арарат" закусывал и все.
До работы мне идти быстрым шагом минуты пятнадцать. Через маленькую хилую рощицу, потом через дорогу, вдоль аккуратных кирпичных девятиэтажек начала адроповской эпохи, а потом мимо огромной стройки. Возводили какой-то немыслимых размеров дом. Чуть ли не со сталинскую высотку. Говорят, кооперативный. Этажей двадцать пять. На заборе многократно растиражированный проект дома висит. Действительно, высотку напоминает, даже башенка со звездой будет. Сдача дома в 1995-ом году. А что? У нас еще три года назад бум рождаемости начался... Вот везде все и строится, по всему Союзу. А чем ближе к Москве, тем жилье, конечно же, престижнее. Кооперативное покрасивше будет, чем государственное. Но квартиры там за деньги, да и коммунальные платежи там раза в три больше, чем за государственную квартиру. Как говориться, каждому свое.
Обогнув огороженную трехметровым забором стройку, я наконец-то вышел на Большевистский переулок, в конце которого и находилось мое отделение милиции. Место это примечательное, такого второго, говорят, во всем Союзе не осталось. До войны здесь был целый район из двухэтажных домов. Длинные, серого цвета, острая, покрытая черепицей крыша, маленькие балконы, маленькие окна. Продержались всю брежневскую и хрущевскую эпоху. Никита Сергеевич беспорядочно понатыкал свои убогие пятиэтажки. В первую пятилетку Андропова их практически все снесли, а это старье осталось. И люди там жили. Я сам внутри не был, но, говорят, там и дует зимой, и летом жарко и потолки опять же низкие. Не знаешь что хуже - пятиэтажка или вот такое наследие довоенной поры. Еще пять лет назад начали оттуда людей планомерно выселять.
Давали квартиры буквально напротив. Частью в новых монолитно-кирпичных домах, частью в просто кирпичных девяти и четырнадцатиэтажных. Я не строитель, но точно знаю, что от панельных домой наши СМУ вообще отказались, как строений недолговечных. Это и хрущевские пятиэтажки показали, которые буквально на глазах расползались. Видел я один такой дом, правда, не в Московском округе, а в Смоленске, когда к однокурснику на свадьбу ездил. Страшное, угрюмое, похожее на тюрьму двенадцатиэтажное здание. Швы видно, подъезды как входы в бункер. Их еще осталось какое-то количество, что построили при Брежневе, но мало. А хотели из них спальные районы по всей стране делать. Ужас какой, жить в таком доме. Небось, через эти панели слышно, как сосед с боку на бок во сне переворачивается!
Так вот с этими двухэтажными. Хотели их было снести. А приехала какая-то комиссия из Москвы по архитектурному наследию и не дала. Говорит, режьте нас, что хотите делайте, а мы под бульдозер ляжем и постановлением Минкультуры отмахиваться будем. Редкие это здания, нет их уже. Нигде. А это история. Ломали в исполкоме голову, ломали. Потом махнули рукой, да и решили капремонт делать. Часть домов сделали нежилыми, отдали под внеклассные учреждения или под выкуп кооператорам, часть - под семейные детские дома.
Есть у нас такое явление теперь. Усыновляет мамаша аж двадцать детей. Государство ей деньги немалые дает. А ребенок вроде как в не в детдоме, а в семье большой. У нас сейчас сирот не так ж чтоб очень. Но всяко бывает. У судимых по особо тяжким родительские права забираются навсегда, на учет ставят в наркологию тоже самое, безвозвратно. Потом бывает, отец умер, мать умерла. Говорят, есть проект вообще детдома ликвидировать и оставить только семейные. Чтобы все дети в СССР имели родителей, чтобы сирот вовсе не было. Хорошо бы так. От старых двухэтажек остались только коробки. Внутри все новое, современное. Кооператоры вообще как купцы зажили. На первом этаже пекарня или швейная мастерская, а на втором огромная квартира во весь этаж. Красиво, оно жить не запретишь!
В отделении милиции натолкнулся на давешнего попа, громко благодарившего следователя Сорокина и Господа Бога. А его-то за что? Капитан Сорокин три дня землю рыл, раскрываемость отделения повышал, поповскую машину искал. А Господ Бог что? Так сказать, незримо содействовал. Машину попа я, кстати, еще во дворе приметил. Небось, в старых гаражах, за пустырем, где общежития раньше стояли, нашли. Ох, плохое там место. Надо эти гаражи посносить. Там и маньяк может жертвы прятать, и все что хочешь.
День выдался скучный. Еще все время приходилось бегать на первый этаж в канцелярию бумажки всякие визировать. Бумажек действительно развелось пруд пруди. Скоро в туалет пропуск с печатью будут выдавать и время посещения в журнал фиксировать. У нас в отечестве родном завсегда так. Меры не знают. Да и бюрократия неистребима. Вместо того, чтобы угонщиков да домушников выслеживать, мы бегаем печати ставить с одного этажа на другой. Воришек, правда, тоже ловим. Раскрываемость, согласно отчетам, у нас за год на 20% возросла по отделению. Боремся, так сказать, за вымпел лучшего отделения милиции в городе. Вымпел, к слова сказать, переходящий, нам еще ни разу пока не доставался.