Они стояли на коврике в прихожей и толкали фанерную дверь. Они мягко качались и быть может, пытались зайти сюда, они не были полностью мертвы, их рты были набиты мясом, и это мясо они пережевывали.
Любая новость должна широко обсуждаться старухами из нашего дома, потому что если информацию не обмусолят старухи, то она просто пропадет, устареет, сделается бесполезной. Собрание во Дворце Культуры Железнодорожников, среди прихожан было очень много солдат, в любой момент они могли устроить драку. Что-то пели. Воспитатели ходили между рядами. Меня дернули за ухо: "выпрямись". Я попросил почитать литературу, они дали мне книгу-сборник произведений нашего любимого вождя, когда я открыл книгу, книга была уже другая, она стала чуть более религиозной, чем раньше. Стеклянные двери. Я потерял своего сына, он куда-то убежал, где-то спрятался, я искал, звал его... Ребенку дают конфеты и дарят игрушечных роботов, а пока он ест и играет, говорят про меня разные гадости.
Я еду в трамвае. Пассажир рядом со мной спит-хотели усыпить, конечно же, меня, а попали в него. По ночам открывают подвал, в квартире становится холодно. Я слышу шорох. Дети ползают в вентиляции, только ребенок может туда пролезть. Еще что-то двигается под полом. Кто-то наставляет на меня генератор: "Сейчас мы ему потрогаем сердце". Гудение. Я просыпаюсь от собственного крика и от боли в груди. Далекие голоса. Уезжает машина. Сосед освоил новый вид остроумия, когда я здороваюсь с ним, он говорит: "Оказывается, ты и здороваться умеешь".
Источник звуков находится или внизу, в подвале, или кто-то стоит в подъезде перед моей дверью. Дальше работают мое воображение и законы акустики. Мне иногда кажется, что шорох возникает сверху или сбоку. Они легонько похлопывают микрофон, а мне кажется, что кто-то ходит у меня за спиной. Бывает ощущение, что они везде напичкали свои микрофоны и динамики. Кто это они? И зачем им меня изводить? Может быть, я видел что-то, что мне не полагается видеть? Мне ведь никто не верит, говорят, что я серьезно болен и нужна госпитализация. "У многих писателей больное воображение, тут обычная логика бессильна, а таблетки помогут восстановить сон"Ах, если бы они оказались правы, если бы можно было с помощью лекарств убирать какие-то проблемы, настоящие проблемы, которые даже не может решить милиция, это было бы прекрасно. Но это не бред, потому что люди, которые у меня ночевали, слышали то же самое.
Я чувствую вибрацию и мягкие удары по голове, мне кажется, что мозг сжимается от этих ударов. "Ах, этот? Больной? "-говорят про меня соседи.Я не давал им никакого повода. У соседей-особое диетическое питание, они употребляют в пищу только вареное крысиное мясо. На здоровье. В подвале везде поставлены крысиные ловушки, вечерами соседи спускаются проверять свои капканы, детей своих с собой берут. Ходят по подвалу как призраки-в одной руке свечка, в другой-мешок, чтобы складывать крысиные тушки. Детишки садятся на корточки перед капканом, шепчут ласковые слова мертвой крысе, освобождают ее, берут, гладят липкую всклокоченную шерстку и отдают родителям. Крыса безнадежно улыбается и тусклыми глазенками смотрит из мешка.
Потом они торжественно выходили из подвала, относили добычу к себе, они всегда по-соседски звали меня на свой семейный ужин, они жили открытой и наивной жизнью. Они приглашали меня, говорили, чтобы я не стеснялся, что у них полный холодильник еды. Их удивляло, что я от их угощения каждый раз отказываюсь. Их, наверное, злило, когда я говорил им: "Приятного аппетита"и старался поскорее уйти. Наверное, они думали, что я таким образом издеваюсь над ними.
Я вовсе не собирался издеваться над ними, кроме этого, мне было абсолютно все равно, что они там болтали у меня за спиной, я знал, что в подъезде считают меня придурком-меня это не могло испугать, это было даже хорошо, это было прекрасно до одного рокового дня, когда я ощупал себя и понял, что потерял рассудок. Я стоял, словно пьяный, в центре комнаты. В голове катилась волна за волной. Меня словно выпотрошили,я был совершенно пустой внутри, мне было непонятно все, что происходит, меня раздирали какие-то бледные медленные волнения,я чувствовал-где-то на дне плещется остаток смысла, но у меня не было опыта, это произошло со мной впервые. А теперь меня как будто пометили невидимой краской, пометили, общаются со мной соответствующим образом, узнают как-то, что творится у меня в голове... Врачам безразлично, что именно я им рассказываю, они смотрят, каким образом я это делаю. Я могу рассказывать, например, о сельском хозяйстве-это все равно должно вызвать серьезные опасения у врачей. Так что конкретно пожиратели крыс их совсем не волнуют.
Врачей, конечно, интересует, что же мучает меня, преследует, что в данный момент гоняется за мной. Они разбирают и анализируют великое множество моих ощущений и переживаний, но они не верят, что это были реальные предметы, точнее, они считают, что это только мои переживания, они думают, что это могло возникнуть исключительно в моей голове.
А пожиратели крыс тем временем сообщают кому следует кодовые фразы, на которые я отреагирую должным образом-распахну двери своей квартиры и позволю гостям делать все, что захотят. Любой незнакомец теперь сможет проникнуть ко мне в дом.
В мире стали происходить катастрофы, в которые трудно поверить.Я совсем не слежу за политикой, все события мне рассказывает сосед- бывший ракетный инженер. Он раньше сидел на границе и следил в экран локатора за перемещением цели. Цель крошечная, но очень хитрая. Она чувствует за собой слежку, гасит сигнал, неподвижно замирает. Она похожа на тонкую искру. Ракетчики фиксировали эту искру на своих локаторах, они проводили бессонные ночи, их поощряло начальство. А сейчас сосед ходит по двору в синей телогрейке, он везде протянул проволоку с табличками "Воспрещается", из кармана у него торчит новая газета, если он видит штатского, приближается к нему, спрашивает документы.
Он молодец, это он всех приучил есть крысиное мясо, агитирует и меня, но я здесь еще недавно живу, поэтому мне кажется некультурным кушать крыс. Когда-нибудь, я может, и попробую вместе со всеми спуститься в подвал, но сейчас для меня ценны мои традиционные взгляды на питание и я не спешу нарушать традиции.
Я бесконечно страдаю, каждый шаг мне дается с трудом, переходил улицу, ногу словно парализовало. В мою голову просочилась чужая мысль, можно выйти во двор, пройти через столовую, там есть старая деревянная лестница, которая, несмотря на свой возраст, все еще действует. Во дворе-детская песочница и несколько ветхих лавочек. Все, все, я уже понял, что жить надо по стандартным законам жизни, я уже понял это! На столбе висит объявление: меняю квартиру. Люди разгадали какую-то страшную тайну и теперь хотят жить в другом месте, гулять в другом дворике... Валяется журнал"Философия хозяйства". Я подбираю его, начинаю листать. Что такое деньги, Зачем мы живем, Как навести в подвале порядок. Вдруг замечаю статью, выделенную жирным шрифтом. Я знаю, что если кто-то другой раскроет этот журнал, то просто не заметит весь этот бред. Там было написано следующее: "... Убийство-крайняя мера, на убийство следует идти только в крайнем случае, месть оправдывает себя, если она компенсирует обмен, помните, что принципиальность, доведенная до абсурда-это жестокость. "Эти слова часто говорят по радио, это принципы гуманистической биологии.
Все мои друзья, ну, не все, а большинство, попали в психушку. Я сам принимаю таблетки, от которых теряю сознание и вижу галлюцинации. От лекарств я теряю себя, двигаюсь медленно, как иностранец, страдаю бесконечно. Лицо у меня опухает. Ночью эти негодяи вынимают из стены кирпичи-от этого становится холодно. Они воздействуют на меня своими приборами. Врачи думают, что все дело во мне, а я так не считаю, хотя согласился пить эти таблетки. Это было бы здорово, если бы все зависело от того, приму я таблетку или нет.
Сейчас все поменялось, даже почерк стал другой, более острый, чем раньше. Кому-то звонить, обрадовать, что я вышел-не хочется, кстати,с некоторыми мне порекомендовали порвать. Я другой, вялый, скучный, но я вернусь обратно. Мои рисунки, рассказы смотрели врачи, они показывали это своим друзьям, качали головой.
Мне не верят, что здесь снова убивают стариков и тех, кто живет один, это делают, чтобы квартиру у них забрать. Можно ли сказать, что меня тянет туда, где со мной вели беседы, лечили, ставили психологические опыты? Меня там коротко постригли и волосы потом долго не росли. Да, как ни странно, я скучаю по больнице. Все-таки меня туда тянет.
Врачи убеждали меня, что я все выдумываю, говорили, что мне кажется, что соседи мои пожирают крыс и грабят по ночам людей, что это все-плод больного воображения, просто не может такого быть, это все бред, самый настоящий бред.
Нельзя быть конкретным, если любишь какой-то определенный фильм -это плохо, любишь какую-то определенную музыку-тоже. Нельзя любить какое-нибудь конкретное направление в литературе. Здесь дело обстоит так же, как будто ты знаешь какую-то истину, ясно, что в этом случае ты представляешь опасность для общества и общество постарается сделать все, чтобы тебя устранить. Но почему они любят именно крыс, ведь в магазинах и на рынке полно дешевой говядины?
Известно, что крыса испытывает меньшие страдания, чем корова. Поэтому я могу предполагать, что эти люди очень трепетно относятся к чужой боли и им важно количество мучений на одно живое существо.
В конторах решают технические задачи, распознают фальшивые спутники. А на улице-солнце, слышны вопли и скрипят колеса, это ездят на парадных мотоциклах-совсем нет дела до космоса, на огромной скорости въезжают в лужу, чтобы обрызгать кого-нибудь грязью.
На несравненном кафельном полу-кровь. Ее посыпали снегом, потом песком, но это не должно омрачить праздника крысоедов. Они все толпятся в моей ванной(почему-то надо обязательно торчать в моей ванной)и выворачивают свои охотничьи мешки. С крыс сдирают шкурки. Крыса становится скользкая, голая, ее швыряют в воду-вода в ванне темно-розовая. Еще в воду кладут морковь, лук и перец.
Я как интеллигент, не могу долго смотреть, как они хозяйничают у меня в ванной, я ухожу, сажусь в удобное кресло с книжкой, погружаюсь в чтение. Такую книжку хорошо брать с собой в конные походы. Через некоторое время встаю. Встаю не потому, что сыт уже этим чтивом,а скорее из любопытства, прохожу мимо ванной в кухню, беру бокал с газированной водой и возвращаюсь к чтению.
Меня удивляет цинизм ученых-лысых, дурашливых людей, как их обычно изображают в фильмах. Не секрет, что ученые подтасовывают факты и цифры, чтобы порадовать старух. Любая теория, любая гипотеза-по сути дела бред, потому что нет настоящих доказательств, таких, чтобы можно было всем пощупать и убедиться. Я сегодня купил штатив и укрепил на нем подзорную трубу. Если ее не закрепить, будет дрожать изображение.
Вон моя соседка куда-то отправилась. Она взяла с собой своего помощника, очень необычного человека. У него почтенная густая борода. Это карлик, довольно старый. Я часто вижу его в нашем дворе и он почему-то все время улыбается. На голове у него-высокий красный колпак, а на ногах-деревянные башмаки. Наверное, пошли на рынок. Соседка несет большую старую корзину, карлик помогает нести. Общество наше в целом мертво и, что обидно, совсем без усилий поддерживает себя в этом состоянии. К дому подъезжает фургон. У шофера измученное, почти крысиное лицо. Я навожу на него трубу-очень реальный персонаж, еле живой от тяжелой работы. Общество его скоро прикончит.
Общество молчит, словно чего-то ждет, это образцовая механическая семья. Здесь любая деталь-на учете. Бесполезно прятаться, если у тебя вышел срок годности, никто не станет смазывать машинным маслом твои шестеренки, тебя просто выбросят, а на твое место достанут из ящика новенькую деталь. Общество господствует во всех сферах"человеческой жизни"-следит за порядком и тишиной, культурой и спокойствием. Это мои личные наблюдения, я много раз видел уже, как людей выводили из театра, если они слишком громко хлопали в ладоши.
Аплодисменты в театрах не запрещены, но некий уровень внутри должен совпадать с уровнем снаружи.
Вчера мне позвонили девочки, хотели проконсультироваться, как следует культурно пить чай. Я рассуждал о правилах культурного чаепития, а за моей спиной грозно стояли соседи. Мои соседи-люди сложные, нельзя сказать, плохие они или хорошие, но они способны быстро нейтрализовать практически любое добро или зло, которое возникает в пределах прямой видимости. Так получилось, что сынок мой живет сейчас в другом городе, соседи знают об этом, они вообще в курсе всех моих дел. Когда я отправляю что-нибудь своему сыну, они приходят, чтобы оценить подарок. Они награждают друг друга медалью"За скромность". Медаль-из чистого золота. На ней изображена крыса. Хотя нам предстоит объединение коммунального хозяйства, жизнь в доме ровная, спокойная. Соседям как-то удалось скомпенсировать ужас предстоящего конфликта.
Буднично застучали транспортные корпуса, улица проснулась, включила светофор. В квартире никого нет, они ушли к себе. Иногда мне кажется, что им известны мои мысли. Я проверяю карманы. Тут есть такие мастера, так умеют по карманам шарить, что клиент вообще ничего не почувствует, поэтому надо быть очень осторожным.
Главное-ни на что не поддаваться, согласен-они опытные провокаторы, но ведь у меня тоже были сильные характеристики, везде написано, что я дисциплинированный, умный. Только вот-не посвятили меня в эти игры-это для меня настоящая трагедия. Я сажусь за стол, пишу очередной рассказ, сочиняю какие-то приземленные истории, приключения, в которых почти нет никакой правды. Иначе скучно. Настоящей работы у меня пока нет.
Когда я сажусь читать свой дневник, некоторые записи не удается расшифровать-плохой почерк, слова прыгают. Сосредоточиться не могу, перелистываю одну страницу за другой, мои переживания кажутся бредом, а ведь все это происходит в действительности, все это правда! Я словно заключенный в психологической тюрьме-дверей не видно и стен здесь тоже вроде нет, а вырваться отсюда невозможно, потому что обязательно наткнешься на препятствие. Меня пугают разговоры соседей,у меня все переворачивается внутри, когда я вижу этих людей. Когда они что-нибудь говорят, они стараются ко мне приблизиться. Мне это не нравится. С каждым разом они встают все ближе ко мне, а от таблеток у меня притупилось чувство опасности.
Кстати, хочу рассказать об очень интересных эффектах, которые появились у меня от приема таблеток. Мультфильм. В правом верхнем углу поля зрения иногда возникает какая-то быстрая полупрозрачная картинка, своего рода мультипликационный кадр. Я одно время пытался рассмотреть эту забавную штуку, но у меня это не получилось, может, получится у кого-то другого? Еще интересная вещь, которую я наблюдал-это плоское лицо. Когда я долго разговариваю с кем-нибудь, например, с каким-нибудь стариком, лицо собеседника утрачивает всю свою рельефность и становится плоским, как рисунок на листе бумаги.
Я работал на заводе Праздничной Металлургии, но я остался верен себе. Да, я остался романтиком! Жалко, что я дал расписку, что не буду нападать на окружающих.
Я вышел во двор, сосед подметает улицу. Я сказал ему "Здравствуйте! ". Он протянул мне руку(она была грязная и очень тяжелая) и сказал"Привет! "Обычно окружающие нахально смотрят мне в глаза долгим взглядом или что-то ищут у себя под ногами, когда я с ними здороваюсь, а тут мне протянули руку и сказали"Привет! ". Удивительно!
-Зима скоро, -сказал он. -Вот создаю порядок, хочу, чтобы все было благополучно, а иначе как? А ты работаешь где-нибудь?
-Я нигде не работаю-сказал я. Я говорил правду. На самом деле, я уже давно был безработным, с завода ушел, из конвоя выгнали.. .
-Значит, бездельничаешь? Сидишь на шее у государства... А ты бери с меня пример-вот я, инженер со стажем, заметь-с высшим образованием, а устроился дворником! Не могу сидеть без дела. Не могу!А ты-лодырь... Ты бы хотя бы грузчиком устроился? К нам, в винный отдел?
-Да нет... -сказал я-Не пойду я грузчиком, это не мое.. .
-А что такое? Ты вон какой сильный! Я в молодости баллоны таскал, копал землю, разгружал уголь! А ты? Пойди к председателю, он даст тебе работу.
-Спасибо, но я не готов пока-сказал я. Не было совсем никакой необходимости куда-то устраиваться. Я и так получал приличные деньги и мог себе позволить купить любую вещь, какую только захочу. Дворнику я об этом не сказал.
-Напрасно ты отказываешься... У председателя есть для тебя работа, я уже разговаривал с ним, работать надо под землей, работа очень хорошая, под землей человек молодеет, давай, соглашайся, они почти на поверхность не вылезают... Строить подземный город, платят большие деньги! Ну?
Лицо его сделалось совершенно плоским. Он перешел к угрозам.
-Если ты не устроишься в ближайшее время на работу, мы тебя из квартиры вышвырнем, это я тебе обещаю. Я попрошу ребят, чтобы они с тобой как следует поговорили.
-Хорошо-сказал я. -Я схожу к председателю. ... Работа под землей изменила мою жизнь. Там проложены трассы, ездят служебные автобусы, развозят людей. Люди ходят в меховой одежде, это неизвестные мне люди, они совсем по-другому улыбаются.В домах бегают ручные крысы. Дома уютные. В каждом доме обязательно есть труба, по которой доставляют воздух. Мы работали не очень глубоко, но я видел лестницы, которые ведут на самое дно. Строительство идет везде. Рабочие отбивают камни, шум страшный, стучат молотки, скрипит ограждение. Я устроился на подземный завод, в самую массовую бригаду. Мы изготовляли статуи, которые потом ставили на всех участках. Другая бригада делала колонны, мастера вытесывали их из мрамора, тщательно полировали, механизации никакой, станки здесь не работают, все приходится делать вручную. Когда строили стадион, я был на строительстве бассейна. Электричества не было, стройка освещалась факелами.
Потом я работал на секретном объекте оборонительного характера. Это склад, в котором стоят какие-то бочки. Я должен был охранять этот склад. Я не знаю, что было в этих бочках, да этого, похоже, никто не знал. Со мной вместе службу несли несколько автоматчиков, хорошие ребята. Они тоже оказались под землей случайно, по собственной глупости.
Я столкнулся здесь с одним непонятным явлением. Здесь царило хулиганство, направленное на благо общества, так называемое благое хулиганство. Хулиганы жили в брошенных хозяевами домиках. Такой домик напоминает кабину экскаватора, тесный и мрачный. Хулиганы здорово вредили нам, они выбирались по ночам, били стекла, перерезали воздушные шланги, а однажды подожгли базу, где жило начальство. Мы боролись с хулиганами, но у нас не было приказа совсем истребить их. Мы знали их по именам, знали места, где они живут, это были глухие территории, как правило, пустыри, мы легко могли их уничтожить, но приказа нам никто не давал.
Самые ответственные здания под землей охраняли одуревшие от пропаганды солдаты. Хулиганы туда просто не могли проникнуть. Через естественный интервал времени часового сменял другой. Они все похожи друг на друга, в одинаковой форме, стоят навытяжку. К ним приезжают невесты в белых кружевных платьях, но солдаты отказываются от своего счастья, продолжают стоять и не шевелиться.
Я часто ходил в подземный кинотеатр. Однажды показали фильм про мальчишек, которые пошли в армию рыть окопы. Хороший фильм! Правда, танки ненастоящие-едет какая-то будка и звенит, это скорее, на трамвай похоже. Но зрелище все равно интересное.
Мне запомнился еще один фильм. "Эвакуация населения". Крупные планы, показывают пространства, которые находятся далеко за линией фронта, там построили специальные палаты, где будут жить штатские, дети, женщины, старики, их сюда привозят эшелонами, некоторые едут в отдельных купе, кое-кто эвакуируется и везет с собой трофейные флаги, сабли, пистолеты.
Вот еще один хороший фильм, "Главный тоннель", фильм про инспекторов, очень воспитанных людей в блестящих мундирах. Они приходят к нам через главный тоннель, чтобы проверить, как идет строительство. Фильм очень правдивый. Мы всегда испытывали тревогу, когда к нам являлись инспектора, потому что они приходят, как правило, без приглашения. Я спрашивал своих коллег, когда мы все вместе кружились вокруг елки, почему нас покидают библиотекари и все чаще навещают инспектора -они ничего не смогли мне ответить. Выгода-вот что первое приходит на ум. Пусть это покажется нетактичным, мы все были привязаны к своему рабочему месту, и просто так оставить его не могли, тоже ведь хотелось погулять.. .
Везде указатели, острые стрелки, пустынные гулкие коридоры-вот она, проклятая подземная жизнь. Ядро подземного города огорожено железным забором, но я был там, внутри, мне удалось открыть калитку.
Множество дверей, некоторые были распахнуты, в камерах- мусор, инженерные соединения давно уже образовали узоры, разноцветные провода ждали гостей. Я не смог вытерпеть эту обстановку, поскорее ушел оттуда. Теперь все эти символы независимости можно увидеть на всех троллейбусных станциях.