Интерьер комнаты. Хозяйка, женщина лет двадцати пяти, хлопочет по хозяйству: что-то вытирает, переставляет, поливает цветы, что-то готовит на кухне... В кресле вальяжно развалился, дымчатого цвета кот, с пышными усами, закинув нога на ногу, позёвывает, глядя на работающий телевизор и щёлкая, время от времени, пультом дистанционного управления. Мается от безделья и скуки. Начал размышлять вслух:     - Посмотришь, - в других квартирах, хозяйки, как хозяйки, нормальные женщины, а моя - сущая лентяйка.     - Семён, ты от безделья совсем свихнулся! Это где же нормальные женщины? Это кто лентяйка? - вспылила женщина. - Я целый день на ногах, слежу, чтобы наша квартира не заросла грязью, чтобы ты, лоботряс, не был голоден. Это ты, бездельник, не можешь даже за собой поухаживать - вынести свою посудину с грязным песком и заменить на чистый!     - Элеонора! Не привноси грязь в наши чистые отношения упоминаниями о каких-то посудинах! Ведь, мы, коты не приспособлены выносить посудины; здесь ты, сударыня, не права, ой, как не порава!     - А раз не приспособлен, то нечего лясы точить, сиди и помалкивай!     - Нет, ты, Элеонора, как всегда, не права: ведь мы, коты, приспособлены только ловить мышей, а где они? Нет их здесь. И как можно укорять меня за неисполнение работы, если ты мне её не обеспечиваешь. Вот ты постарайся, раздобудь где-нибудь мышей, принеси их сюда и тогда я покажу, на что гожусь.     - Ещё чего выдумал - всякую гадость нести в дом. Невелик барин, без них обойдёшься. На вот, лучше кушай, - и хозяйка подкатила к креслу небольшой столик с подносом, уставленным мисочками с кушаньями. Кот уже заложил за ворот салфетку, как хозяйка строго скомандовала:     - Ты что? забыл? А ну-ка, десять ходок на стенку! Почему я должна тебе всякий раз напоминать? В жизни это когда-нибудь обязательно пригодится!     Кот нехотя встаёт, подходит к специальной стенке и с помощью когтей взбирается до самого потолка. В таком же положении, то есть, хвостом вниз, он и спускается. Повторив упражнение десять раз, вновь усаживается в кресло, недовольно бурча:     - И чем оно тебе нравится, это дурацкое упражнение?     - Ни один кот в мире не может этого выполнить, а ты можешь. Разве это не здорово!?     Семён принялся за еду, и хотел бросить "шпильку" в сторону хозяйки:     - И всё-таки, Элеонора, ты ...     Но хозяйка даже не дала ему закончить фразу:     - Да сколько я должна тебе талдычить, что Зина я, понимаешь, Зина!     - Нет, с тобой каши не сваришь, несговорчивая ты у меня.     - Это ты у меня, а не я у тебя. Доведёшь меня своим занудством до белого каления - вышвырну вон из квартиры, вот тогда поймёшь - кто у кого.     - Вышвырнуть из квартиры кота благородных кровей - и как у тебя язык повернулся такое брякнуть? - с этими словами кот встаёт с кресла, снимает со стены шпагу, подходит к муляжу мыши, принимает стойку фехтовальщика:     - Вот, смотри, как я её, - и делает выпад, пытаясь проткнуть муляж - мимо. Повторная попытка и опять мимо. Снова попытка и она неудачна.     - Мазила! - подначивает Семёна Зинаида, - зажрался и засиделся. Ты когда последний раз тренировался?     Кот сконфужен, мордашка покраснела; не реагируя на шпильки хозяйки, он делает попытки одна за другой, пока, наконец-то, не всаживает в муляж мыши шпагу. И гордо, как-будто не было десятка неудачных попыток, водружает шпагу на место и, как ни в чём ни бывало, продолжает беседу:     - Помнишь, однажды я тебе это уже продемонстрировал, когда какая-то самонадеянная дура-мышь, проигнорировала факт моего стояния на страже квартиры от посягательств таких особ, как она. Что я сделал, помнишь? Правильно, я её словил, и в доказательство своей дееспособности, приподнёс её тебе прямо на подушку.     - Прекрати сейчас же, садист. От одного воспоминания, как ты мне её под нос сунул, меня всю передёргивает.     - Такая лоснящаяся, жирная мышка не может вызывать отвращения у нормального существа. А что ты сделала? Ты завизжала, словно это я тебя поймал, а не мышь. И это вместо благодарности! Где справедливость?     - Молчи, пустобрех.     - Слушай, Элеонора, ты чего меня оскорбляешь? Какой я тебе пустобрех? Брешут собаки, а я тебе кто - собака, что ли? Я же тебя пустой брешкой не называю. Я называю тебя величественно: "Элеонора!"     - Ты меня своей Элеонорой достал! Сколько раз тебе твердить: Зина я, понимаешь? Зина!     - Фи, Зина - резина, села в дрезину, подъехать к магазину, купить корзину и керосину.     - Стихоплёт доморощенный, несёшь всякую белеберду. Лучше бы на тренажёре побегал, свой жир растряс. А то мне скоро будет стыдно за тебя - превращаешься в мешок с жиром.     - Я тебя прямо-таки обожествляю, но ты упрямо игнорируешь это моё благорасположение к тебе. И чего ты на меня с утра пораньше взъелась?     - Это я взъелась? Ты чего меня лентяйкой назвал? Я тебе кто - кот? И почему это где-то женщины нормальные, а я, видишь ли, ненормальная?     - Да потому что у нормальных женщин есть дети, а ты ленишься завести нам ребёнка.     - Заведу ещё, успею.     - А когда?     - Когда захочу и тебя спрашивать не буду.     - Ты опять не права, сударыня, я ведь, как-никак, не ноль без палочки, а полноправный квартиросъёмщик - меня и спросить не грех.     - Кто квартиросъёмщик? - ты? Ты хоть знаешь, - что это слово означает? Квартиросъёмщик платит за квартиру, а ты платишь? Сиди уж, молчи, нахлебник и тунеядец.     - Ну, положим, хлеб я не ем. А вот тунеядец, ядец, ядец... Что-то с ядом связано? Ну, это ты, Элеонора, погорячилась: такое подумать обо мне! И для этого мы, коты, не приспособлены. Наше дело мышей не травить, а ловить; и если их нет, то мы должны тихо сидеть и ждать, когда они появятся. Я так и делаю: сижу тихо, никого не трогаю. Обидно, правда, что мыши не появляются.     - Никого не трогаю, - передразнила хозяйка кота, - а кто меня сейчас оскорбил? Кенгуру, что ли?     - Элеонора, ты, как всегда, не права, никого я не оскорблял. Я сижу себе, смирненько, сам с собою разговариваю. А ты вместо того, чтобы заниматься своими делами, подслушиваешь мои мысли вслух.     -Ну вот, действительно, мне как-будто делать нечего, кроме как подслушивать твои глупые мысли. Тьфу, аж противно! Вот отдеру тебя...     -Знаю, - как Сидорову козу, но не отдерёшь.     -Ты уверен?     -Конечно, на все сто. Ведь ты ж меня любишь! И я тебя люблю и ты это знаешь. Да и в конце-то концов, я уже взрослая особь!     - Вот подлиза! Ну и подлиза! Ты чего такой противный? - сначала наплюёшь в душу, а потом подлизываешься.     -Ну, Элеонора, тебе не угодишь: вроде бы хорошие слова сказал, а ты опять обзываешься. А ты знаешь, что мы, коты, не приспособлены говорить хорошие слова, ты это знаешь? Мы приспособлены только мурлыкать, вот так: мур, мур, мур... Мне пришлось совершить насилие над своей природой и сделать то, на что мы не приспособлены. Ты даже изменила мою кошачью натуру: заставила полюбить душ, а ведь это противопоказано семейству кошачьих.     - Да что это ты всё заладил: не приспсоблены, не приспособлены, аж противно! Когда петух жареный клюнет, тогда ко всему приспособишься.     В это время раздался стук в оконное стекло. Женщина взглянула на окно и обомлела, а кот продолжает поясничать:     - О, накаркала, вон уже петух клюёт.     - Сёма, глянь, кто к нам в гости пожаловал! Да с какими-то гостинцами!     Кот нехотя поднялся и тоже взглянул на окно:     - А, так это ж Альберт! Но ты же знаешь - я аистов не ем: у них клюв несъедобен. Поэтому я к ним равнодушен.     - Да он не просто так прилетел, а какой-то свёрток принёс.     Ну, зови его в хату, посудачим. Может он что-нибудь дельное скажет, может, внесёт в нашу размеренную, тихую жизнь толику разнообразия.     - Ну, опять заумничал, даже аисту стало противно - улетел. Но на балконе что-то оставил: пойдём посмотрим.     - Наверно, свои отходы из гнезда: ему лень спуститься ниже к мусорному контейнеру, вот он и решил нас осчастливить.     - Ладно, зубоскалить-то, Альберт птица порядочная, не то, что некоторые в нашей квартире. Пойдём лучше посмотрим.     - Хозяйка! Ты что сказала! Я, значит, непорядочный? - кот лапкой вытирает появившиеся слёзы, - или успокой меня, скажи, что ты себя имела ввиду.     - Ладно, ладно - порядочный, только пойдём посмотрим - что там за свёрток?     - Нет, хозяйка, ты мне одолжение не делай - скажи твёрдо: порядочный я или нет?     - Ну, ты меня доконаешь, трепло. Пойдём, лучше посмотрим, - и она вышла на балкон. Там лежали два свёртка и из обоих видны маленькие, красненькие, спящие лица детишек. Их ротики шевелились, делая сосательные движения.     - Сёма! Сёмочка! Иди сюда, быстрей!     Кот встал на пороге балкона:     - Ну, что здесь такое?     - Да ты посмотри внимательнее сюда! - хозяйка берёт один свёрток и показывает коту.     - Не ты положила, не тебе и брать.     - Сёма, ты ничего не понял! Ведь их аист принёс, а это означает насовсем! Понимаешь - на-сов-сем! Они теперь наши!     - Да? Какая умная. Ну, и что мы теперь будем делать с этим хозяйством?     - Как что!? Это теперь наши дети, и мы их будем воспитывать.     - Да? И я буду воспитывать?     - Конечно, и ты будешь.     - Хоть мы, коты, не приспособлены к этому, но на что ни пойдёшь, ради хорошего человека, - и кот принялся облизывать лицо малыша.     - Ты что делаешь?     - Так положено.     Хозяйка перенесла детей на свою кровать, распеленала (пелёнками служили широкие листья какого-то растения). Определила, что это мальчик и девочка.     - Сёма, ты последи за ними, а я схожу, разузнаю, что для них необходимо купить, чем кормить.     Зина принесла бутылочки с сосками, всякие детские питательные смеси, пелёнки, распашонки, подгузники. Выкладывая из сумок содержимое, она говорит:     -Сёмчик, в два часа к нам гости придут, познакомятся с нашими детишками. Как там они - ещё спят?     Кот, поглядев на свои налапные ("наручные") часы, в панике:     -Через два часа гости!? А у меня усы ещё не подстрижены, хвост не расчёсан! Ай-яй-яй! и побежал в ванную.     Пришли гости - подруги Зины по работе. Они тоже принесли различные пакеты и, самое главное, двуместную детскую коляску. Начались смотрины малышей, восклицания, улюлюканья, советы: как кормить, как пеленать и прочее. Кот ходит рядом, поглаживая усы, размахивая хвостом, приглаживая лапой кудряшки на голове; но никто не замечает не только этих знаков кокетства, но и самого кота. Он в недоумении, как же так: когда эти подруги приходили к ним раньше, то кот был центром внимания, его гладили, тискали, целовали, восхищались им. А сейчас, вдруг, он действительно оказался "нулём без палочки"! Сник Семён и демонстративно уселся в кресло, включил телевизор и с преувеличенным вниманием уставился в него... Идут дни за днями. Малыши заняли теперь всё внимание Зинаиды, и о коте она вспоминала только тогда, когда он, каким-нибудь образом, напоминал о себе. Иногда он намекал хозяйке:     -Забывать о старом друге - это нехорошо. Ведь недаром говорится, что старый друг лучше новых двух. Но Зина пропускала этот сигнал ревности и обиды мимо ушей.     И тогда кот Семён надумал уйти от хозяйки, куда глаза глядят. Но подумал посерьёзней и решил узнать, где можно приобрести котят?     Для такого серьёзного мероприятия необходима и серьёзная подготовка. Перво-наперво, нужно привести в порядок своё оружие - когти. Для этой цели у него давно был припасён напильник. Кот сидит в своём любимом кресле, в своей любимой позе - положив нога на ногу, работает напильником и проверяет время от времени степень остроты когтей на листе бумаги, подбрасывая его и пытаясь вонзить в него когти. Сначала когти только проминали бумагу...     А в чём выйти на улицу? Что сейчас модно? Надо полистать журнальчики. Смотрит иллюстрации к сказке Перро "Кот в сапогах. Во! Это то, что мне нужно. Через несколько дней костюм был готов.     Улучшив момент, когда Зины не было дома, он, попрощавшись по-кошачьи с малышами, т.е. полизав им личики, ушёл.     Кот Семён гордо вышагивает по улице. Из подвальных окон выглядывает кошачий народ и по-разному реагирует на маскарадно одетого соплеменника. Коты ехидничают в духе: " Глянь, ребята, какой-то чокнутый идёт, вырядился, как пугало огородное". А кошки реагировали совсем по-другому: "Девчонки, гляньте какой красавец: высокий, мужественный, осанка горделивая. Я от него без ума".     В одном дворе, возле мусорных контейнеров, с полдюжины котов приспособились на коробках играть в домино. Один из болельщиков увидел проходящего по улице нашего Семёна. Независимая походка, экстравагантный вид разбудили в нём нездоровый интерес:     - Братки, вон какой-то хлыщ нагло топчет нашу территорию. Пойдёмте, покажем ему - кто здесь хозяин.     Костяшки остались на столе, а вся компания бросилась за Семёном. Окружили:     - Далеко путь держим?     Семён, никогда не бывавший на улице, не знающий уличных нравов, не чувствовал подвоха в вопросе и нависшей угрозы и потому отвечал спокойно:     - Иду пока сам не знаю куда, но надеюсь, что в конце концов, приду туда, куда надо.     - Братва, он над нами издевается!     - Издеваться это привилегия негодяев. Я же из другой породы.     - Ты, чё, умный?     - По крайней мере, дураком ещё никто не называл.     - А если мы назовём?     - Ну, это ваши проблемы.     - А мы их сделаем твоими.     - У меня своих полно, а ваши пусть при вас и останутся.     - Ты что? действительно дурак? - не соображаешь кто перед тобой?     Семён пожал плечами:     -Хм, коты, как коты, чего тут соображать.     Компания остановилась в смятении, недоумённо смотрят друг на друга.     - А ну его.     - Да, его не интересно работать.     - Юродивый он какой-то.     - С таким связываться - не велика честь. Пошли, братва.     Семён продолжает свой путь в никуда. Навстречу компания из трёх котов. Они идут, обнявшись, шатаясь - явно под большим хмельком. Загородили проход Семёну. Он влево - они туда же. Он вправо - они снова перед ним.     - Парни, мне это начинает не нравиться, - выразил своё неудовольствие Семён.     - А мне твоя шляпка нравится, - сказал один из троицы и схватил её за полу.     - Брысь, - отчеканил Семён и вонзил свои когти в лапу нахала; тот взвыл.     - А мне пиджачок нравится, - сказал другой и схватил за блузу.     - Да неужели? - и с этим наглецом Семён проделал ту же операцию.     - А мне ремень нравится, - выразил своё желание третий.     - Верю, - и в его протянутую лапу вонзились когти Семёна.     Обиженные, дружно набросились на Семёна, но так как все были пьяны, то он легко вывернулся от них, вытащил шпагу и как простой палкой отлупил их. Те запросили пощады.     Семён пошёл дальше... Возле подвального окна сидят, покуривая и попивая из горла, пяток котов. Семён невозмутимо проходит мимо, даже не обратив внимания на них. Это возмутило компанию:     - Эй, ты, в шляпе, подь сюда!     Семён никак не среагировал.     - Эй ты, кому говорю - подойди сюда!     Семён удаляется.     На подоконнике одного из окон третьего этажа сидит очаровательная рыжая кошечка и меланхолично смотрит на улицу. Вдруг она преобразилась, в глазах пробудился живейший интерес: она увидела красивого джентльмена редкого дымчатого цвета, наряженного в старинный красивый маскарадный костюм: камзол, сапоги с высокими ботфортами и широкополой шляпе, увенчанной роскошным белым пером. Ей захотелось познакомиться с этим джентльменом, но третий этаж, высота серьёзная. С невыразимой тоской рыжулька провожает видение. Вдруг она заметила, как его догнали пятеро котов и сходу, ничего не выясняя, набросились на прекрасного незнакомца. Он умудрился обнажить свою шпагу и даже успел ударить ею, как палкой, двоих напавших. На тротуаре завертелся клубок из кошачьих тел...     Рыжая кошечка знала этих раздолбаев: наблюдала за ними каждый день. И у неё давно создалось о них самое отвратительное впечатление.     Вот из клубка дерущихся тел выползает один, окровавленный. Вот из клубка вылетело перо..., затем шляпа. Вылетел один из напавших, но снова бросился в самую гущу. Рыжая кошечка мечется по подоконнику, стучит по стеклу и кричит: "Негодяи, оставьте его, убирайтесь прочь!" Но разве на негодяев действуют упрёки, даже если они и издаются из самых благородных побуждений? Эти негодяи исключением не были.     Тогда рыжая кошечка прыгнула на раму в проём открытой форточки, примерилась и прыгнула вниз. Она благополучно приземлилась и отныне будет знать, что высота третьего этажа для кошек - не высота.     Она сходу вскочила на спину одного из нападавших и стала рвать его спину когтями задних лап. Тот взвыл от боли и стал кататься по земле. Она вскочила на спину другого хулигана и проделала с ним то же, что и с первым. И вот по земле катаются уже два кошачьих тела. Она вцепилась в третьего... Свежие силы и бесстрашный напор, проявленный рыжей кошечкой, повергли в смятение, уже потрёпанных Семёном хулиганов, и они в панике покинули поле побоища. Но и Семёну досталось: порвано ухо, разодран и пропитан кровью камзол, глубокие царапины на голове. Как только он почувствовал, что нападавшие оставили его, он впал в беспамятство от потери сил. Кошечка, увидев окровавленного красавца, испугалась: не опоздала ли её помощь? Пощупала пульс - бьётся, и она начала тормошить пострадавшего. Наконец Семён открыл глаза:     - Сударыня, вы мне привиделись или галлюционируете?     - Ой, а вы разве ничего не помните? Ведь вы же спасли мне жизнь!     - Я!? А что? - вполне возможно: я на такие вещи способен.     - Значит, я в вас не ошиблась.     - Сударыня, сдаётся мне, что и вы здорово помогли мне.     - Ой, что вы, это полностью ваша заслуга: вы так дрались, так дрались! Если бы не вы, то я не знаю, что бы со мной стало!     - Да? А вообще-то вы как оказались в этой истории?     - Ой, я как увидела, что они на вас накинулись всей гурьбой, как они начали вас, т.е. как вы начали их кромсать налево и направо. Мне стало так жалко вас, то есть их, нет, то есть вас. Думаю, не дай бог, вы кого-нибудь убьёте, и вас тогда затаскают по судам. А вы такой молодой, красивый. статный, мужественный, вам бы жить да жить; и вместо этого оказаться выброшенным на свал.., то есть, я хотела сказать - оказаться в кутузке.     - Сударыня, это всё чепуха. Меня другой вопрос занимает - почему они на меня набросились?     - Потому, что они хулиганы.     - Но ведь я не давал им повода для нападения на меня.     - Они потому и хулиганы, что им не нужно повода для нападения. Для них главное, что их больше. - А что? и так бывает - нападают без повода?     - Но ведь вы же убедились. А почему вы не стали их тыкать вашей железкой, а только били, как палкой.     - Ну, во-первых, сударыня, это не железка, а шпага. А во-вторых, закон чести не позволяет мне применять её по прямому назначению против соплеменников. Она служит мне для охоты на грызунов.     - То, что вы сказали - это, конечно, благородно, но хулиганам такое понятие чести не знакомо.     - Ладно, бог с ними! Сударыня, запомните, я, Виссарион, ваш должник. И кстати, как мне вас означать?     - Все зовут меня просто Муркой; зовите и вы меня так.     - О нет! такое чудо, как вы, достойно более романтичного имени, например, Жана , Жанет.     Кот встаёт, подбирает шляпу, перо. И то, и другое в жалком состоянии, но, тем не менее, Семён водрузил их на голову. - Ну, что ж, сударыня, приятно было с вами познакомиться. В своём дальнем странствии я буду с теплотой вас вспоминать.     - Виссарион, а вы куда сейчас идёте?     - О, если бы я сам знал? Иду, куда глаза глядят.     - Ой, как интересно! Я тоже люблю ходить, куда глаза глядят. Возьмите меня с собой?     - Вы, сударыня, не вещь, чтобы вас брать. А вот составить мне компанию вы можете, если ответственно сознаёте, что мы пойдём в никуда.     - Сознаю. Только, пожалуйста, подождите меня минуточку: я сбегаю домой, возьму кое-чего, пока хозяева дома.     Жанета вернулась с дамским редикюльчиком. Достала иголку с нитками, заштопала прямо на коте порванный камзол. Навела с помощью парфюмерии марафет на своей мордашке:     - Теперь хоть на Камчатку!     Парочка удаляется...     - Виссарион, а вы испытывали когда-нибудь любовь?     - А что это за штука и с чем её ам - ам?-     Ой, да ну вас, бросьте дурачиться. Я серьёзно спрашиваю.     - А что мне остаётся отвечать, если я действительно не знаю, что это за штуковина такая.     - Вы ещё такой наивный. Я вас за это ещё больше люблю. И постараюсь заслужить вашу любовь.     Так ты мне хоть объясни какая она: солёная, сладкая, жидкая, твёрдая...     - Любовь словами не объяснишь - это наваждение такое. Виссарион, тихо, слышишь?     - Что-то слышу, но понять не могу - что?     - Кто-то барахтается в воде, и, похоже, не по своей воле. Пойдём, посмотрим.     Они направились по направлению шума и вскоре вышли к обширному озеру. Недалеко от берега, в воде, трепыхалась какая-то большая белая птица. С первого взгляда было ясно, что она попала в беду и медленно отдалялась от берега.     - Виссарион, шпагу к бою! - скомандовал сам себе Семён и огромными прыжками бросился к месту происшествия. Жанет, успевшая доказать свою любовь и преданность Виссариону, не колеблясь последовала за ним для подстраховки. Приблизившись к берегу, Семён разглядел в птице аиста: кто-то тянул его за ноги вглубь, но так как было мелко, то птица ещё имела возможность сопротивляться. Семён со шпагой наготове вошёл в воду: через небольшой слой прозрачной воды он увидел тёмное туловище какой-то большой рыбины: она своей огромной пастью захватила ноги аиста и, извиваясь, всем телом, как змея, тянула его подальше от берега. Семён воткнул свою шпагу в рыбину, та сразу же отпустила добычу, и так рванулась назад, что Семён был вынужден отпустить своё оружие и с отчаянием наблюдать, как шпага быстро удаляется от берега и одновременно погружается в воду.     Аист, видя, что опасность ему от кошек не угрожает, не торопился улетать и стал приводить себя в порядок. Ноги его остались целы, хотя следы в виде содранной кожи от зубов рыбы были заметны.     Утрата шпаги повергла Семё на в скорбь. Как очень надёжно он чувствовал себя с ней, так беспомощным почувствовал себя без неё. Он неподвижно стоял в том месте, где лишился своего оружия, ещё не веря в случившееся, и надеясь на чудо. Верная Жаннет ласково его утешала, убеждая, что ведь их двое и любая опасность для каждого становится менее опасной в два раза. Но не понять милой Жанет, что эта шпага не просто оружие, а кусочек дома, который он покинул. Теперь этот кусочек утрачен. Шпага уже исчезла, а он всё стоял безучастный в своём горе.     А тем временем аист уже полностью привёл себя в порядок, оправился после потрясения и уже был в состоянии начать благодарственный ритуал своим спасителям. Аист был опытен и мудр. Вид удручённого горем кота подсказал ему, что благодарность, хотя она и обязательна, но в данный момент неуместна, ибо его спаситель сейчас невменяем и невосприимчив даже к благодарности. Поэтому он поступил по-другому: подошёл к коту, стал рядом и, не сводя глаз от воды, дабы не повторилась только что пережитая трагедия, спокойно сказал:     - Уважаемый кот, извините, я не знаю, как вас звать, я преисполнен чувства благодарности к вам за моё спасение. Но, видя, что моё спасение обошлось такой дорогой ценой для вас, я хочу предложить вам свои посильные услуги: чем я могу быть вам полезен?     Но и наш Семён, хотя и был лентяем, по утверждению Зины, дураком не был и быстро смирился с потерей. Из телевизионных бесед он усвоил, что нервы нужно беречь, ибо от них зависит в огромной степени здоровье. И раз горю уже ничем не поможешь, то лучше всего с этим нужно смириться и забыть. Он потряс головой, как будто выкидывая из неё мысли о шпаге и бодрым голосом изрёк:     - А ля комеди, господа! Жизнь продолжается! На чём мы остановились? Ах, дааа! вы что-то насчёт благодарности. Честное слово, не стоит беспокоиться: ведь я бросился на помощь по зову моего сердца, которое жаждет не благодарности, а удовлетворения. Удовлетворение оно получило: вы живы - это самое главное!     Кроткая Жанет с восхищением не сводила глаз со своего друга, завороженная его речью.     - Но если вы мне окажете больше, чем благодарность, а именно - откроете одну вашу, аистиную, тайну, то я обрету спокойствие и свою прежнюю семью.     И тут Семён, внимательно всматривавшийся в аиста, вдруг радостно воскликнул:     - Постой! Постой! Уж не Альберта ли я вижу перед собой?     - Да, я Альберт, а ты, стало быть, Семён? Только ты меня так называешь.     - О, дружище, как тесен мир! Ну, надо же! Жанета, познакомься - это мой друг.     - Очень приятно, Мурка, то есть, теперь - Жанета.     - Альберт, как вовремя ты мне встретился: мне не даёт покоя одна ваша аистиная тайна. Если ты мне её откроешь, то я буду считать, что шпаги лишился не зря     - С великим удовольствием, но я что-то не замечал за нами, аистами, какой-то тайны.     - Сударь, есть такая тайна, и именно она сорвала меня с моего насиженного места и позвала в неизвестность. Вот эта тайна: где вы достаёте детей для людей? И не можешь ли ты принести и мне пару котят?     - Фи, это не тайна: я как раз туда и лечу снова, но остановился подкрепиться, да потерял бдительность. А остальное вы знаете. Интересующее тебя место находится точно по этому азимуту - запоминайте, - и аист указал крылом направление загадочного места. - Мне туда лететь ещё часа три, а вам понадобится, я думаю, с месяц. Если уложитесь в этот срок, то попадёте на очередное мероприятие и собственными глазами всё увидите. Тайны здесь никакой нет, но мероприятие проводится в стороне от всякой сутолоки, чтобы не было помех. Если вы точно будете следовать указанному азимуту, то когда увидите в небе одновременно несколько десятков аистов, то знайте: это и есть то место, которое вам надо. Ну, а там разберётесь - что к чему. Предупреждаю: дорога туда по земле очень трудна: много речек, болот, лесов, полей. Мне трудно представить - как вы сможете всё это преодолеть. Лично я пешком не смог бы. Ты спросил насчёт котят - нет, котят мы не носим. А носит ли их кто-нибудь? - не знаю. Ну, до встречи! - и аист, по привычке, пошёл на прощальный круг. Вдруг он резко снизился, вытянул свои длинные ноги прямо в воду, энергично заработал крыльями, пытаясь взлететь, и, наконец, резко взмыл вверх, держа в ногах какой-то прутик. Подлетев к Семёну, он опустил перед ним ... его шпагу.     - Ба! Что я вижу! Оказывается, аисты приносят не только детей, но и шпаги! - с радостным удивлением закричал Семён. Он взял шпагу и опять изумился:     - Но ведь это моя шпага! Альберт, ты волшебник!     - Никакой я не волшебник. Мне сверху многое видно, и я увидел в воде сома, которого ты подранил, и из спины торчит твоя шпага; мне только и осталось сделать то, что вы видели. Ладно, друзья, я полетел. Второй раз прощаться не будем: у нас, у птиц, это плохая примета.     Семён с тоской смотрит вслед удаляющемуся аисту и в раздумье произносит:     - Счастливая птичка - знает, куда летит. А куда идти нам?     Мне всё равно куда идти, лишь бы всегда быть с тобой, Виссарион.     Несколько минут парочка идёт молча. Семён вышагивает величественно, а Жанета семенит рядом.     - Вот иду я и отчего-то, вдруг, появилось ну, просто назойливое воспоминание, как Зина подкатывает мне столик, а на нём мисочки с разной едой. К чему бы это?     - Как к чему? Просто мы давно не ели и не мешало бы этим заняться прямо сейчас.     - Да, но Зины здесь нет.     - Зато здесь полно жирных мышек. Они прямо-таки мечтают, чтобы мы обратили на них внимание.     Семён остановился, в глазах вспыхнул охотничий азарт. Он вытащил шпагу и бросил клич:     - За мной! И кинулся в непонятном направлении. Жанете пришлось его осадить:     - Виссарион, ты куда? Мыши вот здесь рядом, - и скрывшись в зарослях травы, тут же принесла в зубах аппетитную полёвку. Семён был искренне удивлён:     - Это так просто? И ты даже обошлась без шпаги?     - Да шпага просто будет мешать в траве. Ты попробуй эту мышку, а я сейчас ещё принесу, - и Жанета опять скрылась в траве.     Семён не был бы Семёном, если бы позволил себе даже прикоснуться к добыче, не им словленной.     Он дождался, когда Жанета появилась с пакетом, наполненном мышами, и бросился в эти же заросли, тыкая наугад шпагой. Раздался возмущённый вопль, и из травы выскочила енотовидная собака:     - Негодник! Ты что хулиганишь? Ты проткнул мне ухо!     - Скажи спасибо, что не лапу.     - Ах, я ещё должен спасибо сказать? Не умеешь обращаться с оружием, так хоть бы перед дамой не срамился. - Скуля, собака скрылась в зарослях.     Семён прекратил охоту, сел и задумался:     - Вот, Жанета, сижу я и думаю: какой я непутёвый!     - Да что ты, Виссарион. Не смей так говорить. Ты замечательный. Ты храбрый. Ты сострадательный. Ты самый лучший на свете!     - Нет, Жанет, нет, меня испортила цивилизация. Я голоден, как чёрт, а съесть мышку, ну, хотя бы самую маленькую, не могу. Я научился врать. Помнишь, когда мы только познакомились, и ты спросила меня, куда я иду. И что я ответил?     - "О, если бы я сам знал? Иду, куда глаза глядят".     - А на самом деле я знал, за чем иду, но не знал, где оно находится.     - Так за чем же мы идём?     - Понимаешь, Альберт принёс Зине двух малышей. Это, конечно, хорошо, но было бы ещё лучше, если бы у нас появилась хотя бы парочка котят.     - Фиии! И из-за этого ты покинул тёплый дом и пустился неизвестно куда? Да я тебе хоть пяток котят принесу.     - Как?! Ты это серьёзно?! Так чего же мы стоим? Скорее назад, домой, и ты принесёшь мне пять котят.     - Но сейчас их у меня пока нет, нужно какое-то время.     - Я согласен подождать.     Они повернули назад, в сторону своего города и зашагали бодро, озорно. Семён от избытка чувств запел арию тореодора из оперы "Кармен". Закончив её, запел ещё какую-то весёлую песенку. Потом ещё ....     А между тем, начало смеркаться. Барсук, по прозвищу Барсик, перед тем, как отправиться на покой, вышел совершить вечерний моцион - подышать свежим воздухом. Его внимание сразу же привлекло чьё-то пение. Кто поёт? - он определить не мог, и потому решил дождаться, чтобы посмотреть на певцов.     Певцы проходили мимо, не замечая барсука. Барсик определил, что они звери не опасные и окликнул:     - Уважаемые! Вы так замечательно поёте, что мне захотелось с вами познакомиться.     Певцы подошли поближе     - А, барсук! Хоть я никогда не встречался с живым барсуком, но по картинкам в книжках видел. Похож, похож, - смело отозвался Семён на предложение познакомиться, в отличие от Жанет, которая о барсуках ничего не знала и была настороже.     Барсук пригласил гостей в нору, на беседу. Он быстро сервировал стол, налил чай. Гостям очень понравилась сметана, а хозяин, заметив это, не скупился и подкладывал ещё.     Поначалу беседа проходила с заинтересованностью с обеих сторон. Но день, богатый событиями, отсутствие отдыха и сытый ужин, - сморили Сёмёна и он уже не мог полноценно отвечать на вопросы гостеприимного хозяина. Жанета пыталась отвечать за друга, но у неё это получалось плохо. Барсук поблагодарил за беседу и отвёл гостей в одну из многих своих спален. Путь освещал светлячком-гнилушкой.     Утром хозяин угостил их завтраком и после короткой беседы распрощался с обаятельными гостями, пригласив навестить его при удобном случае.     Семён, будучи в хорошем расположении духа после отдыха и завтрака, пообещал непременно воспользоваться приглашением.     Обратный путь домой прошёл без неожиданностей. Хулиганы, вероятно, ещё спали. По, крайней мере, они на глаза не попадались.     Семён распрощался с Жанет, договорившись на днях встретиться. Жанет показала своё окно, где будет его высматривать, дожидаясь.     Зина, открыв дверь, не сразу распознала в экстроваганто одетом коте, Семёна:     - Вам кого? Может Семёна? Так его нет и неизвестно, когда будет.     - Зина, так это я и есть он, Семён.     - Семён?! А чего это ты так вырядился?     - Во-первых, не прилично говорить через порог. Во-вторых, я голоден. Может, дашь мне почувствовать, что я дома?     - Ой, извини, Сёма. Конечно, заходи.     Семён зашёл в квартиру, хозяйским глазом оглядел всё. Осмотрел малышей - они спали.     - А ты знаешь, Зина, у меня тоже скоро будут котята и целых пять штук.     - Да что ты! И где же ты их достанешь?     - Я повзрослел. У меня даже есть теперь подруга: познакомился с приятной молодой дамой. Её звать Жанетой. Нет, вообще-то, по паспорту она Мурка. Но я называл её Жанетой. Завтра у нас свидание!     - Сёмка! Да, ты что? Ты это всерьёз! - вскричала радостно Зина. Как я рада за тебя! Ты мне её непременно покажешь. Договорились?     - Попробуй с тобой не договориться - ведь голодным оставишь, - так Семён намекнул Зине, что его столик всё ещё пуст.     Семён проделал все обязательные процедуры после дороги, причесался перед зеркалом, показал себе язык, погримасничал и блаженно произнёс:     - А дома -то как хорошо! Эх, Зина, хорошо, что ты у меня есть! Обрати внимание: я называю тебя тебя Зина, а не Элеонора. Это потому, что я соскучился по тебе. Тепло, чисто, вкусно пахнет. И что мне в голову ударило, что я назвал тебя тем оскорбительным словом? Я даже не хочу произносить его вслух. Я беру его обратно и прошу прощения!     - Я это приветствую, только надолго ли у тебя прозрение? Через день-другой опять заскоки начнутся.     - Зина, шпагой своей клянусь, что твои подозрения не оправдаются.     В это время требовательным криком дал знать о себе один из малышей, и Зина заторопилась к нему, сказав Семёну, что ему всё приготовлено на подносе, и он может сам его взять.