Как мне сломать, как разрушить этот привычный, прочный, порочный круг!
В который раз середина лета моих приятелей и подруг,
перетерпевших июнь и вьюги несносных сталинских тополей,
застала где-то на горнем юге... А я остался - мудрей и злей -
сшибать деньгу, с несудьбой бодаться, баклуши бить, озирать щиты
реклам, блуждая среди богатства и отвратительной нищеты;
среди витрин, голубиных шаек, роскошных лавок и грязных стен;
среди набобов и попрошаек (не нужный равно ни тем, ни тем);
среди подростков, сосущих пиво на Чистопрудном под сенью лип,
под солнцем жалящим, что крапива, и взглядом жалобным, словно всхлип
молящего о пощаде труса - хоть дуновенья, хоть ветерка! -
смотреть туда, где боками трутся слоноподобные облака,
всю эту синь вот уж пол-июля переплывая наискосок.
Безумный город, шальная пуля, насквозь прошившая мой висок
и поломавшая мне хребтину, в охрипшем горле застрявший ком,
как примелькались твои картины, как слуху каждый твой звук знаком!
Жужжат моторы в стальных коробках, как пчёлы в спичечном коробке.
Жара и пыль. Запах гари. Пробки. Снуют красавицы налегке,
сверкая бронзовыми ногами. В ходу коктейли, пломбир, вода.
Ползёт троллейбус, обняв рогами слегка дрожащие провода.
(вот так, вразвалку, идёт с банкета домой к неверной жене супруг)
Пестрят всё тем же меню газеты - убийства, сплетни кино, досуг...
Бабуся ждёт у метро бутылок, бормочет, что демократы - дрянь.
Сержант вспотевший скребёт затылок и собирает с лоточниц дань,
безлик и невозмутим, как Будда. Торговки же поднимают вой...
...И вдруг, полнеба закрыв, как будто имперский крейсер из "Звездных войн"
с востока вмиг налетает туча - как жизнь огромна, как смерть черна!
И лучше скрыться, исчезнуть лучше - она готова воздать сполна
земле за то, что так долго ищет и не находит аэродром.
Прошла минута - и ветер свищет, и меркнет свет, и грохочет гром!
Дождём сминает кусты сирени. Звенит, упав из окна, кувшин.
В сверканье молний поют сирены стоящих возле домов машин.
И за минуту пустеет сквер, но я не спешу, хоть уже промок -
ужасно хочется, чтоб от скверны немного ливень очистить смог,
как в безвозвратно забытом детстве, меня и город, и всё вокруг...
Но никуда от тебя не деться, привычный, прочный, порочный круг.
Гроза кончается, напоследок ломая чей-то китайский зонт,
и мчит на полном ходу по следу эскадры звёздной за горизонт.
И я в промокшей иду надежде - кольцом, Садовая голова.
И всё, как прежде, и всё, как прежде. Лишь ветер - не разобрать слова -
шепнёт обёрткой от шоколадки и стихнет, будто бы вышел вон.
Жара и пробки. Менты. Палатки. Ближайшей стройки вечерний звон.
Дворняга ищёт в помойке ужин и жадно дышит, разинув пасть...
...И пешеходы обходят лужи, чтоб в небо синее не упасть.