Аннотация: Минут через двадцать, может, меньше, появилось такое противное ощущение, будто кто-то пялится мне в спину. Я резко обернулся, но, как и прежде не было никого. Стало немного жутковато, по спине пробежался холодок...
Это давнишняя история. Я тогда еще совсем мальчишкой был, лет эдак пять-шесть, не больше. Собственно, как все началось, я помню исключительно со слов отца. Он был большим любителем травить истории. Знаете, из тех страшилок, что рассказывают ребятишки ночью у костра, изо всех сил пытаясь напугать друзей. Хотя я в них никогда особо не верил. Детьми мы, правда, частенько окружали его по вечерам сидящего на пороге, вовсю дымящего своей старенькой как мир трубкой. И где он только ее достал? Сейчас таких, наверное, днем с огнем не сыщешь. Может, разве в каком-нибудь музее. А батя от души забавлял ребятишек разными страшилками. У него в запасе их штук сто было, не меньше.
Все запомнить не удалось, а жаль. Мог бы брошюрку издать с местными легендами. А вот одна запала в память. Память вообще странная штука: что-то не удержишь в ней, какую-нибудь очень нужную вещь, а дрянь разная застревает, как кость между зубов, и не выковыряешь ее оттуда, хоть убей. Жили мы тогда в деревне. Это сейчас у меня квартира в приличном районе с видом на парк, удобно, и до работы рукой подать, а детство я в деревне провел. Такие сейчас называют захолустьем. Только вот что я вам скажу: никакие на свете удобства не заменят мне того маленького сельского домика, того райского уголка, где летом всегда пахло сеном, а зимой снегом так заваливало улицы, что ни один вездеход не проедет. Ох и дурачились мы в снегу... Столько снега сейчас не выпадает. А, может, просто я мелкий тогда был? Не знаю, но самые теплые, самые радостные воспоминания у меня связаны с детством и с тем милым "захолустьем", где прошла вся моя юность.
Так о чем это я? Ах, да - истории...
Не помню, что к чему там было, но батя говорил, что одного парнишку недалеко от деревни ограбили. На том бы и дело закончилось, но бедолагу при дороге на старом клене повесили. А другие говорили, это он сам - от неразделенной любви. Только лицо у него было ужас как перекошено, когда его нашли. Дело зимой было, а места у нас, как я говорил, глухие, так что висел он там недели две. Тут уж поди разбери, что да как. Страшная смерть, что не говори. Сам, в лесу, зимой.
А что он там делал, никто не знал. Ходили слухи, что он в соседнюю деревню к девушке ходил, только путь-то не близкий, почти пять километров, может и больше. Летом это запросто, а вот зимой, в мороз, да по снегу... Ну в молодости все нипочем. А в память мне эта история запала, потому что мы частенько этими местами прогуливались и все норовили тот клен найти. Только их там хоть пруд пруди, поди отыщи нужный!
Прогуливались мы там все чаще и когда постарше стали. У нас-то, в деревне, из развлечений один старенький клуб, только в нем нет ничего и не было, он тогда уже на ладан дышал. А в соседнем селе и танцы были, и танцуристки ничего так. Как говорится, всегда хорошо там, где нас нету. Одна беда: местные нас уж очень невзлюбили. Мы их часто-густо колотили, а, бывало, и самим влетало. Это смотря сколько нас собиралось. У пацанов всегда кулаки чешутся, что тут скажешь...
Тем летом мне шестнадцать исполнилось, я его хорошенько запомнил. Другого такого лета в моей жизни не было да и не будет уже никогда. Мы тогда на танцы частенько бегали. Ну, дело молодое! Середина лета была, июль. Жара стояла кошмарная. Ни днем, ни ночью спасу не было. Зато как танцевалось... Мы с ребятами для бодрости духа у бати самогон тырили, пока он нас с лопатой возле погреба не накрыл. Влетело мне тогда по первое число. Батя у меня не злой мужик был, но спуску не давал. Но в тот вечер литру я все-таки стащил. Пили мы всегда в старом доме на окраине, там всегда молодежь собиралась - те, кто на танцы шел. Вот мы там и приняли на душу. Сильно не пробрало - нас семеро было, сколько там той литры. Но настроение было ударное. А на танцах мы опять с местными подрались. Мне здорово в ухо заехали, аж искры из глаз посыпались. И тут на нашу голову туда участкового принесло. Пришлось удирать. Двоих все-таки нагнал, а остальные - кто куда, врассыпную. Меня понесла нелегкая по огородам. А ребята, как выяснилось после, через балку - и в поле спрятались.
Они как-то друг друга нашли - не далеко разбежались, а я, пока из этих чертовых огородов выбрался, уже за полночь было. Пацаны меня искали, да так и не нашли. Это сейчас можно взять мобильник и позвонить, а когда мы зелеными были, их еще и близко не было. Если у кого и были, то те не в наших краях жили.
Вот и остался я один в чистом поле. Помаялся туда-сюда, ну, не ждать же до утра, а то батя такого бы выписал! Туда-сюда, пусто. Ни машины, ни живой души. Только дорога и поле. Где искать, кого?
Нет, я, конечно, не трус, но одному возвращаться домой через эту глухомань еще не приходилось. Хотя чего бояться, ночь-то светлая. Полнолуние, небо ясное, все вокруг видно, почти как днем. Ну, делать нечего, хочешь- не хочешь, возвращаться придется одному, чего уж тут...
Мало-помалу пошел, закинув куртку через плечо и пиная носками камушек, как футбольный мяч. Камушек то и дело стучал по дороге - и в поле отзывалось звонкое эхо. Меня это немного отвлекало от ноющей челюсти. Я тогда еще подумал, что неплохо бы льда приложить, а то как бы батя утром синяки не заметил. Хотя чего там скрывать, вон и руки ободраны, и ноги. И шорты, в придачу, порвал: как же меня угораздило - новые же совсем. Мамка не обрадуется...
Месяц ярко светил, и дорога была видна на сотни метров вперед. Не так уж далеко идти и совсем не скучно. Несколько машин проехали мимо, но ни одна не остановилась.
Камушек то и дело в траву улетал, и я шарил по несколько минут, чтобы найти его. И зачем он мне сдался, только время зря трачу. Уже почти б дома был, если бы не останавливался через каждых пару метров. Что было сил, зафутболил его через дорогу, прямиком в посадку. Мой импровизированный мяч обогнул дугой дорогу и улетел между деревьев. Кажется, я даже прикрикнул что-то вроде "Гол!". Камушек глухо ударился о что-то деревянное и с той же ловкостью вернулся через дорогу мне под ноги. Помню, я еще подумал: клевый пас! Пас? От кого? И от этой мысли у меня зашевелились волосы на затылке. Во, дубина! Камень от дерева отскочил! Я медленно перевел взгляд с камня на посадку. Деревья как деревья. Дубы в основном и каштаны. О, и клен - чуть дальше от других. У меня почему-то промелькнула мысль, что на нем могли повесить того парнишку из папиного рассказа. История не к месту, отметил я про себя и инстинктивно оглянулся. Дорога в обе стороны была совершенно пустая, ровно как и поля вокруг. Я постоял с минуту осматривая местность. Как будто пытался что-то там найти. Подумал, что иду уже около часа, а, может, и меньше, часов у меня не было. Надо бы прибавить шагу, а то так и до утра не доберусь. Пошел быстрее, по сторонам не смотрел. Жутковато стало как-то...
Из всех наших ребят в туфлях только Сашка был, остальные в кедах. Поэтому, когда метров через триста услышал стук нагоняющих меня каблуков и тяжелых, грузных шагов (Саня парень не хрупкий, раза в два крупнее меня), то не сомневался, что не я один отстал от компании. А нехило гоняет - еще недавно и на горизонте его не было.
- Эй! Ну, резче! Догоняй!
Топот приглушился, перешел на шаг. "Э-э-э, далеко ему до атлета", - хмыкнул я себе под нос. А он и вовсе замер. Я стоял к нему спиной и ждал, пока тот отдышится. Прошло пару минут, он все не двигался. Я уже было психовать начал.
- Саня, я тут вечность буду ждать?
Он молчал.
- Ну, ты что там, умер? - я обернулся, разводя руками.
Луна светила все так же ясно. И дорога, и поле были как на ладони, одна только посадка хранила под собою тень. Я по-прежнему стоял один среди дороги.
- Ну что за шутки тупые? - я возмущенно заорал, вглядываясь в каштановую посадку. Но в ответ мне была только мертвая тишина.
- Сань, я и так здорово опаздываю! Вылезай, давай! - все так же один среди трассы я звал приятеля еще минут десять. В конце - концов, это дело мне надоело.
- Да иди ты к черту! - я, кажется, еще выругался и двинул дальше. Несколько раз оглядывался, но на дорога, как и прежде, никого не было.
Я еще подумал, что Саня решил напугать меня и выпрыгнуть где-то из кустов. Но его не было ни видно, ни слышно. Почудилось мне, что ли? Я вообще начал сомневаться, что слышал шаги, и плюнул на все это.
Минут через двадцать, может, меньше, появилось такое противное ощущение, будто кто-то пялится мне в спину. Я резко обернулся, но, как и прежде не было никого. Стало немного жутковато, по спине пробежался холодок. В голову начали лезть разные глупости. Может, это те пацаны из соседнего села решили на меня страху нагнать? Но как они сюда так быстро добрались? Машины! Наверно, они на тех машинах ехали, может, догнать хотели и еще навалять? Увидели меня одного на дороге и припугнуть задумали. Загнали машину в посадку и за деревьями сюда добрались. И как это они так тихо прошли, что я не заметил? Возможно, тоже слышали ту байку про повешенного. Черта с два вы меня напугаете! Я ехидно ухмыльнулся, а за спиной опять послышалось несколько шагов. Резко повернулся. Никого. Что за... "Ну я вам сейчас!" - и рванул в посадку, хотел поймать хоть кого-то из своих преследователей. Но сколько я не мотался, между деревьев никого не было, только руки и ноги ободрал о шиповник - в тени деревьев не заметил его. Выругался, послал всех к чертям и ушел. Это все заняло у меня меньше двух минут, но когда я выбрался на дорогу, вокруг стояла абсолютная темнота. Откуда взялись эти тучи, ума не приложу. Еще минуту назад небо было чистое. Эдакий поворот настроение мне не поднял. Я прибавил шаг: осталось меньше половины пути, добегу, быстрее будет! Шел спортивным шагом, набирая обороты. В спину подул ветер, но мне показалось, вроде бы кто-то толкнул в плечо - и я отшатнулся в строну. Пустота. Гробовая тишина. Но кто-то явно уставился на меня, смотрит и ждет. Чего? В голову стукнула бредовая мысль, и я, наверно, побледнел. Волки... Может, в наши дебри волки забрели? Но их в наших краях отродясь не водились. И тут, не уверен насколько это реально, в этих чертовых зарослях, в нескольких шагах от меня, блеснули два ярких желтых глаза. Я бы вскрикнул, если бы не оторопел от страха. В результате, сквозь зубы прорвался низкий мычащий звук. Не знаю, что движет людьми в подобных ситуациях, страх или инстинкт самосохранения. Несколько шагов назад - и я шлепнулся на асфальт. За несколько секунд сообразил, сорвался и бросился, сколько было духу, бежать. В голове уже не было мыслей, только сильно стучало в висках. Земли под собой я не чувствовал, даже не уверен что касался ее. Просто летел, вытаращив глаза и трудно дыша. Было темно, но дорога виднелась. Бежал без оглядки - на это времени не было. Бежал до боли под ребрами, пока не начал задыхаться. Гулкий раскат грома вернул меня к реальности, я начал ощущать мир вокруг себя, видеть, слышать. Погони слышно не было, и я решился оглянуться. Позади было пусто, как и раньше. Я остановился и снова оглянулся, на этот раз замер в ожидании. Тишина расползалась по полям, слышно было только мое сбитое дыхание и легкий шорох в кронах деревьев. В голове одна каша и непонятно, что к чему. Потом меня вдруг осенило: мне же влетело по голове! Так, может, это померещилось? А что - похоже!
Почесал затылок, глядя себе под ноги. Я уже начал верить в эту последнюю свою мысль. И тут прямо у меня над головой разлилась на полнеба яркая вспышка молнии. Все еще глядя себе под ноги, боковым зрением увидел посреди дороги силуэт человека. Поднял глаза, но силуэт исчез вместе с яркой вспышкой. Нет, мне не показалось! Это был человек! Но где он? Волосы на затылке зашевелились, пополз мороз под кожей. И, не понимая ничего, я вертел по сторонам головой, уже не надеясь получить внятные ответы. Очередная яркая вспышка осветила дорогу. За ней следом раскатился грохот. И под этот оглушительный удар, от того места, где явился силуэт, ко мне стал приближаться еле слышный стук чьих-то каблуков. Мне показалось, что рассудок покидает меня. Среди пустынной дороги, прибавляя шаг, ко мне приближался невидимка. Шаг, еще шаг... Протянуть руку - и я бы дотянулся... До кого? Передо мной зияла только дорога. Я оцепенел. Ком в горле превратился в писклявый, почти девчачий визг. А возле меня уже слышался звук чужого дыхания. Оно приближалось ко мне. А я... Я сделал последнее что мог - из последних сил драпанул куда глаза глядят. Ноги стали ватными, но я не рухнул мордой в асфальт, я все еще бежал. На секунду показалось, что уже слишком поздно. Что стоит невидимому созданию протянуть свою руку-лапу - и он меня схватит. Но - нет! Шаги стучали совсем рядом, почти параллельно со мной, и его ровное дыхание касалось моего затылка и шеи. Холодными ровными струями оно обдавало меня и заставляло орать, от смертельного ужаса. Но ничего кроме цоканья этих проклятых каблуков я не слышал. Может, мне просто казалось, что я орал до потери голоса...
Бежал я так быстро, как только мог, может, даже быстрее, чем мог. Одно я знаю точно: никогда в жизни я больше не бегал так быстро. Но усталость меня не касалась. Слепой ужас полностью ее вытеснил.
На мгновение мне показалось что я оторвался, и сделал попытку оглянуться, но яркая вспышка молнии осветила тень прямо у меня за плечом: она, словно привязанная, плыла за мной, не отставая ни на шаг. Я не видел ни лица, ни рук, ни туловища, но было понятно, что это не животное, не птица. Это человек. И хотя я смотрел на него долю секунды, четкие контуры болтавшейся на шее веревки все же рассмотрел. А сквозь его темную, размытую физиономию виднелся асфальт. Не знаю, что двигало мною, несшимся на всех парах по трассе, но следующая вспышка молнии сподвигла меня опять оглянуться. Нечеткие контуры тени, освещенные ярким светом, растворились в воздухе. Но его дыхание... Его чертово мертвецкое дыхание и эти каблуки звучали за моей спиной.
В голове пронеслась только одна мысль: это конец... Мне не добраться до дома, я больше не увижу свою семью, своих друзей, будь они трижды прокляты. Никогда больше не пойду на эту злополучную дискотеку, и уж точно больше не буду тырить самогон у бать из погреба. Всего этого больше не будет. Я просто умру. Посреди дороги меня найдут мертвым с перекошенной рожей (прям как того повешенного). А, может, и вовсе не найдут. Вдруг он утянет меня куда-то, черт знает куда, и моим родителям не достанется даже мой труп. Шаги звучали за спиной все громче и громче, а, может, это пульс стучал в висках, в горле пересохло, стало трудно дышать. Легкие обжигало при каждом вздохе. Я все бежал и бежал... Краски перед глазами сплелись, небо и земля перемешались в каких-то странных формах, мимо мелькали картинки, словно слайды в старом кино, но какие-то размазанные, неясные. Я руками хватался за воздух, цеплялся за невидимые опоры. Несколько раз что-то тяжелое грохнулось об меня, но я не понял что это было. Я не чувствовал ни боли, ни ударов, ничего, кроме леденящего душу ужаса. Оно догоняло меня. Еще несколько секунд и оно меня схватит!..
Руки крепко ухватились за железную опору - калитку моего дома. Не помню, как открывал ее и как входил, но уже внутри осознал, что стою во дворе. Перед глазами плыли контуры дома, порог оказался непреодолимым препятствием. Ноги стали ватными и совсем не слушали. Сердце бешено колотилось, пульс бил в висках, как кувалда. Во рту пересохло, я пытался позвать родителей, но слов не получалось, еле слышное мычание вырывалось из губ. За калиткой мелькнула тень и застыла, уставив на меня два хищных желтых глаза... Сознание подвело, последнее, что я видел - два огненно сверкающих глаза движущихся на меня.
В чувство меня привел отец. Было уже шесть утро; он обычно рано встает. На улице светало, небо ясное, безоблачное, солнце поднималось из-за горизонта. Перепуганные родители засыпали меня вопросами, но ответить я не мог. Голос абсолютно мне не подчинялся. Еле слышным хрипом я выдавил несколько невразумительных фраз. Все тело жутко болело. На ногах и руках, в разодранных ранах, засохла кровь. Куртку я потерял, даже не помню, когда и где это случилось. Новые шорты разорвал окончательно, ровно как и футболку. Как потом выяснилось, уже в селе я рванул напрямую и перелетел через несколько заборов, там-то и потрепался так сильно.
Раны меня беспокоили меньше, чем едкие воспоминания, от которых стыла кровь. Голос ко мне все-таки вернулся. Правда, в историю мою, разумеется, никто не поверил. Пацаны решили, что меня так на танцах поколотили, а батя, обнаружив, что из погреба пропала еще одна литра, что я нажрался, как свинья, и нашел какую-нибудь лужу. Но это ничего. Пусть смеются, думал я, пусть говорят, что угодно, но только я по этой проклятой дороге больше сам не пойду! Меня трусом раньше не считали, но, скажите, разве это трусость? Если да, то пусть я лучше буду трусом, но живым.
В историю мою, как сказано выше, не верил никто. Почти...
Через некоторое время я опять начал ходить с ребятами на дискотеку.
Со временем все припадает пылью, даже страхи. И вспоминая об этом, меня
уже не начинало колотить. Ходили мы большими компаниями, поэтому о той ночи я как-то не думал. Мы опять выпивали, бесились и дрались под клубом. Жизнь вернулась на круги своя.
Примерно через полгода мы с Серегой возвращались чуть раньше остальных вдвоем. Ночь была темная, хоть глаз выколи, но у меня теперь всегда при себе был фонарик. Я его тогда специально для таких прогулок купил. Где-то на половине дороги батарейка здохла, меня передернуло, темень стояла непроглядная. Я предложил прибавить темп, о своих предчувствиях промолчал, и мы пошли быстрее. Тут Серега меня тормознул, говорит, догоняет нас кто-то, мол, давай подождем. Я не ответил, ком уже подошел к горлу. Серега несколько раз окликнул, но никто не ответил. Я уже не ждал ответа, знал, звать бесполезно...
"Бежать надо", - сказал я полушепотом, пока шаги приближались. Не знаю, что прочитал на моем лице приятель, но спорить не стал.
Мы неслись, сломя голову, бежали из последних сил, а нам в спины дышал могильным холодом ночной обитатель придорожной посадки. Он наступал нам на пятки, почти ловил за плечо, но не дотягивался. Я слышал краем уха, как Серега (я потерял его из виду) несколько раз крикнул что-то вроде "Ты кто?" и "Отвали от нас!". Я не знал кто это был: дух? призрак? нечисть? А, может, и тот несчастный, повешенный тут посреди зимы. Это неважно. Не имеет значения, кем он был и чего хотел от нас, одно я знал наверняка - становится его соседом я не собираюсь.