Аннотация: Старушку Европу трясет и лихорадит. Глобализация, миграция сказываются и на теневом мире. Камил Бенье оказывается в роли свидетеля на экстренном заседании Пражской Красной Палаты Вампирского трибунала.
- Какого черта этим должен заниматься я? - Алхимик перевел взгляд своих бесцветных, глубоко посаженных глаз с Камила на Адель и потом обратно на Камила. - Почему, собственно, не Кепплер?
- Магистр Кепплер тяжело ранен и не может выполнять свои обязанности. - Голос Адель был холоден и безжизнен, как и полагается Секретарю.
- Я не записывался в палачи! Да Бог с ним, у меня даже нет необходимых навыков, а то, что я помню, вряд ли подействует на эту мразь!
- Применяйте Силу, чтобы вызвать Боль. Боль чувствует любой из нас. Даже они. Не правда ли, господин примоген? - Адель наконец-то подняла глаза, но посмотрела не на дознавателя, а на Камила. Тот спокойно встретил ее взгляд и медленно кивнул.
Подтверждения не требовалось. Камилу в очередной раз не особо тонко намекали о месте его клана в современной иерархии. И то, что предатель оказался из его клана - тоже никого не удивляло. Особенно его.
Старушка Европа в очередной раз трещала по швам. Конклав государств под звездно-синим знаменем, некогда гордо реявшим над ее просторами, а ныне уже изрядно затертым, брел наощупь в свое туманное будущее. Анархия и беззаконие шли волнами от берегов Африки до фьордов Норвегии. Некогда свободная страна быстро превращалась из вчерашнего полицейского государства в военную диктатуру. Однако патрули и броневики на улицах были последними жалкими попытками сохранить видимость порядка. Многомиллионная безработица всех оттенков кожи и размытые границы как нельзя больше способствовала вселенской анархии. Клан не мог не отреагировать на такой благодатный бульон и начал стремительно вырываться из-под контроля. Рост технологий при падении значимости личной силы обеспечивал для этого прекрасную почву. Только максимально жесткие меры, применяемые Принцами, еще хоть как-то удерживали систему от погружения в хаос.
Поэтому Камил не понимал смысла всей этой комедии, кроме как еще одной возможности ткнуть носом в очевидную ненадежность его клана. Поэтому он устало прикрыл глаза и, отвернувшись от королевской ложи, которую занимала Секретарь, посмотрел на сородича, прикованного к Стеле Допроса.
- Давайте уже начинать. А то мы тут до утра пререкаться будем. - Обратился он к дознавателю.
Алхимик нахмурился, отчего его лысая, исполосованная мелкими шрамами голова стала казаться еще более сморщенной, и что-то рявкнул служителям на своей архаичной латыни. Тотчас две сутулые фигуры в серых балахонах длинными скользящими шагами прошелестели к пленнику и стали приводить его в чувство. Эти методы не менялись столетиями, и Камил аж скрипнул зубами, вспомнив, как в аналогичной ситуации однажды очнулся он сам.
Тем временем Алхимик развернул дело и болезненно поморщился при виде аккуратной распечатки формата А4.
- Ненавижу эти снежно-белые страницы, - прошептал он себе под нос, - они безлики и лживы. Нет правды в словах, написанных на бумаге, а не на пергаменте. Печатное слово -ложь вдвойне. А уж слово, отпечатанное на этих современных принтерах, да еще и на такой бумаге - просто пепел. Пепел и ветер. Ложь ото лжи. И все-таки мы должны выудить оттуда крупицу правды.
"Интересно, что бы сказал старик об электронных носителях и, в частности, Интернете? - подумал Камил, - наверное, что все это - мираж и обман. В чем, в сущности, он был бы не так уж неправ. Девяносто процентов информации, присутствующей в электронной сети - это мусор, остальная неточна или намерено искажена. Пусть идут вперед годы, складываясь в века, но делиться правдой, не взимая за это платы, по-прежнему не хочет никто".
Тем временем подсудимый зашевелился, цепи и сдерживающие колодки негромко забренчали, когда его обвисшее на них тело приняло вертикальное положение. Точнее, постаралось принять, ровно настолько, насколько позволяли стела и колодки, фиксирующие туловище и позвоночник таким образом, что при любом росте, наказуемый мог смотреть на судий лишь снизу вверх. Впрочем, стела, как низший круг ада, располагалась в центре, а, следовательно, в самом низу небольшого амфитеатра Красной Палаты.
"Подумать только, если бы еще двести лет назад кто-то сказал бы мне, что я буду присутствовать при заседании Пражской Красной палаты, да еще и не в цепях - я бы расхохотался ему в лицо, а еще вернее, убил бы за такое оскорбление. Но Время - это самый сильный игрок. Даже старейшие из нас не знают всех его карт". -
Отогнав мысль, Камил устроился поудобнее, положив локти на балюстраду и приготовился встретить подступающую скуку во всеоружии своей безразличности и цинизма.
- Итак, подсудимый, назовите свое имя, клан и род занятий, - четким, хорошо поставленным голосом начал Дознаватель.
"Ты смотри, а у старика неплохой современный английский! Неужели все-таки лингафонный курс?"
- Меня зовут Бруха! И это - один ответ на все три твоих поганых вопроса, помойная падаль!
- Уточните Ваш род занятий. И с какой целью Вы прибыли в наш город?
"Да они с Секретарем просто соревнуются в деловитости и безжизненности голосов. Вот она - Аура Власти! Надо будет взять на заметку. Если выберусь, конечно".
- Ты что, старик - тупой? Или прикидываешься? Я же сказал тебе! Меня. Зовут. Бруха!!! -Подсудимый подался вперед всем телом, и цепи жалобно запели, натянутые, как струны.
"Силен бродяга, - подумал Камил с легким уважением и ноткой сожаления. - Силен. Но это ему не поможет. Здесь ломали и не таких. Это место видело много смельчаков и трусов. У трусов даже больше шансов. Эти пещеры под старой частью города - одна из наиболее укрепленных цитаделей Камарильи. Ей свыше пятиста лет. А этому залу, наверное, более тысячи. Здесь вполне могли судить Сира моего Сира. Дорого бы дал за возможность взглянуть на запись".
- Уточните Ваш род занятий. И почему Вы нарушили протокол путешественника?
- Пошел ты на хер, старый урод! И засунь себе в свою сморщенную жопу свои протоколы! И добавь туда ваши шесть традиций! Я - Бруха! Я - Никому, Ничего, Не должен!
- Клан Бруха, официально не выходил из состава Камарильи. Значит, вы обязаны подчиняться нашим законам. Впрочем, им обязаны подчиняться ВСЕ сородичи.
"Старик определенно при жизни занимался судопроизводством. Только вот где? Сдается мне, это все-таки не светский суд. И его латынь. Где-то я уже слышал подобные обороты. Италия или Испания? Неужели, инквизитор?"
- Плевал я на ваши сраные законы! Время законов кончилось! Всем плевать на всех! В том числе и на клан! Каждый сам за себя! Вот основной закон нашего клана! Каждый думает за себя! А остальные пускай катятся куда хотят! Передайте это вашему плешивому королю! Или принцу, или как там вы его называете!
- Трибунал учтет Ваши пожелания, если Вы будете сотрудничать. Назовите имя своего Сира, Ваш подлунный возраст и место инициации.
- Дерьмо! Вот имя моего Сира! И Имя Сира его Сира такое же! Все мы - дерьмо! Как и вы! Только вы - дерьмо в клетке, в сумке. Вы - мешки с дерьмом под хайтами ваших Владык! А я, я - свободен!
- В настоящий момент Вы находитесь-таки в цепях. И будете продолжать находиться, пока внятно не ответите, на мои несложные, в общем-то, вопросы.
"Определенно, инквизитор, вон и ма-а-аленькая запиночка перед словом "трибунал". Наверное, когда последний раз он произносил эти слова, имелся в виду "Святой трибунал"", - Камил поежился под широкой судейской мантией. Даже для него слова "Святой трибунал" не вызывали никаких хороших ассоциаций. А были времена, когда абсолютно все сородичи дрожали от одного звука этого слова.
- Да я не знаю, черт бы вас побрал! Если бы я знал ту тварь, что сделала меня мной, я бы с глубоким наслаждением порвал бы ему глотку! Я - грязь от грязи! Я пришел в себя в каком-то подвале и с тех пор живу, как умею. Это адова жизнь, но знаешь, что? Мне она нравится! Я всегда хотел убивать ради себя и своих идей. И не чувствовать за это вины и угрызений совести. Так что это был замечательный дерьмовый подарок от дерьмового Сантаклауса!
- Как давно Вы очнулись "в каком-то подвале"? Кстати, какой это был город?
- Это был Берлин. Да, это был Берлин, город старых славных традиций! Я приехал туда посрать на ступенях Рейхстага. Чтобы показать всем, что я думаю о былом величии этой нации. И о том, кем они стали сейчас! ****ые мариотнетки! Заводные болванчики на нитках заокеанских вельмож! Поставили мою Великую Европу на колени и ебут ее звезднополосатым ***м в жопу, затыкая рот линялой тряпкой Евросоюза, в то время как черный хуй ассимилирует ее, как положено природе!
- Вы и сами-то не особенно белый.
- Да я же сказал тебе старик, что я - грязь от грязи. Какой-то черный мудак изнасиловал мою мать в трущобах Парижа. Парижа, а не Алжира! Былые короли моего народа перевернулись бы в гробах, если бы узнали, что твориться теперь в Великолепной столице!
"О, да он еще и земляк. Жаль. Неглупый парень. Был. Столько хулы и непочтения ему не простят. Хотя, я думаю, что они не простили бы его, даже упади он на колени и раскайся".
- Когда Вы ездили в Германию? Год? Событие года? Какой папа был на престоле?
- Да ты охуел, наверное, ископаемое? Откуда я знаю, какой там был папа или мама, если я и своих-то не помню? Но это было спустя пару месяцев после того, как укрозомби взорвали газовый терминал на границе. Я там был с парнями. Хотели съездить пострелять зомбаков, но не успели. Ебнуло так, что поляки в той области до сих пор лысые ходят. А потом там все перегородили эти ебучие рейнджеры, и нам пришлось уносить ноги.
"А у старика, определенно, нехилый навык привязывать дату к событию. Хотя это сейчас рассматривается, как ноу-хау, а в его время, когда девяносто процентов населения было неграмотным, соотнесение некой точки с правлением такого-то вождя или папы было само собой разумеющимся".
- Итак, подсудимый Бруха из клана Бруха. Вы не знаете имени своего сира, получили становление в Берлине пять лет назад. Вы признали себя виновным в осознанном несоблюдении законов. Ваш ранг - мусор. По законам домена "Прага" и всем законам Камарильи Вашим наказанием будет окончательная смерть. Приговор окончательный, но Вы можете облегчить свою участь, ответив еще на пару вопросов.
- Да мне похуй на твои слова, старый крючкотвор! Как только ваши твари сцапали меня, я сразу знал, что мне крышка!
Дознаватель покосился на королевскую ложу, дождался кивка Секретаря и продолжил.
- Вы одиночка или принадлежите к какой-либо организации?
- Я ненавижу любые организации! Я ненавижу тебя и всех находящихся в этом зале! Вместе или порознь - мне все едино!
- Тогда у меня последний вопрос к Вам. В Ваших личных вещах был найден обрывок пергамента. С фрагментом древнего текста. Откуда он у Вас?
- А, этот лоскут. Не помню, дал какой-то ублюдок из ночных бродяг. Сказал, что когда-нибудь, когда я попаду к кому-нибудь из вас, эта хрень может помочь.
- Как его звали?
- Да откуда же я знаю? Это было на тусовке. Там было много козлов, похожих на меня.
- В каком это было городе?
- В каком еще, мать твою, городе? Да пошел бы ты на хер! Это было в одну из ночей. Не помню, где!
Дознаватель приподнял вверх левую скрюченную лапу и пошевелил расставленными пальцами. Части стелы пришли в движение, и зал моментально наполнился скрипучим звуком разрываемой плоти и мучительным ревом заключенного.
- Город и Имя! - Теперь в голосе следователя звучал приказ и металл. Горячий металл.
- Ахр-р-р! Л-л-лейпциг или Ц-цюрих! Нет, п-постойте, черти! Это было в Лейпциге! П-примерно неделю назад!
- Имя!
-Я. Я не помню! Я н-незнаю! Он неп-п-редставился! Он т-только сказа-а-ал.. Ох как же ммне, ****ь, это, больно, твари! Прекратите, я же говорю, что не знаю! Если увижу князя... Передать ему ... А, а дальше он сказал что-то на этой драной латыни! Я не понял! Что-то про енота, или что-то похожее!
- Что он сказал?
- Да я не понял нихрена-а, что он сказал! Сказал, передай ему "а ен нот"! А , *** его знает, что это за енот! Может, так его и звали-и!
- Вспомни конкретнее! Напрягись, или я тебя еще и поджарю! - Старик собрал лапу в горсть. Повинуясь его команде, два служителя достали из открывшейся ниши два длинных копья с раскаленными добела наконечниками.
- Только это! - голос сородича начал срываться на крик. - Потом я вырубился - я ничего не-по-мню!!!
- ПРЕКРАТИТЬ ДОПРОС! - Голос шел отовсюду и одновременно ниоткуда.
Дознаватель разжал лапу и положил ее на кафедру. Слуги с копьями растворились во тьме, стела вернулась в исходное положение, и подсудимый обмяк в цепях, сочась развороченной плотью.
Секретарь вытянулась, как струна, и уставилась на фигуру, возникшую в главном проходе. Никто не услышал, как открылась и закрылась тяжелая бронзовая дверь. А, может быть, она и не открывалась вовсе. У Властителя Домена есть свои пути, о которых неизвестно никому. Высокий худощавый сородич в изысканном, черном с серебром камзоле, щедро украшенном кружевами, торопливо спускался по лестнице мимо скамей амфитеатра к заключенному. В наступившей гробовой тишине был слышен только легкий перестук его серебряных туфель.
"Не может быть! Сам князь удостоил нас своим визитом! Его не видел никто уже более десяти лет! Что же это за слова, которые заставили его покинуть свое убежище? Какую тайну они скрывают?"
В этот момент князь длинной тенью прошелестел мимо него и, легко спрыгнув на песок арены, возложил обе руки на голову осужденного.
- Я ОТНЫНЕ ТВОЙ ГОСПОДИН И ПОВЕЛИТЕЛЬ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ВСПОМНИТЬ!
"Не знаю, что там должен вспомнить этот бедолага, но вот я только что вспомнил, что нужно делать мне!"
Камил замедлил бег времени и дальше действовал как автомат. Он высоко подбросил вверх судейскую мантию, так, чтобы она, распростершись в полете, максимально загородила происходящее на арене от королевской ложи, и метнулся вслед за князем, на ходу выщелкивая из перстней потайные клинки. Это было даже не интересно. Он располосовал тело Владыки сверху донизу, от плеч до пояса. Клинки проходили с легким хрустом, частью рассекая, частью перемалывая кости и сухожилия вместе с кевларом и титановыми пластинами пододетого бронежилета. Руки безвольно повисли вдоль тела князя, болтаясь на останках рукавов. Князь успел еще развернуться и встретится с ним взглядом, но это последнее, что он успел сделать, ибо в следующий момент два клинка, со скрежетом пройдя один вдоль другого, смахнули с плеч его голову. Она покатилась по песку арены, подпрыгивая вокруг изящной укладки своего длинного парика. Крови из отрубленной шеи было, на удивление, немного.
- Чертовы, Бруха... - прошептали бескровные губы - Никогда не...
В следующий момент Камил развернулся, чтобы встретить атакующий клин из Секретаря, Дознавателя и двух слуг. Секретарь размахивала длинными спицами из своей высокой прически, Дознаватель грозил деревянным судейским молотком, а слуги были вооружены теми самыми копьями, правда уже остывшими. Но это были уже семечки. Эти вояки не выстояли бы даже против того бедолаги на стеле, будь он на свободе. Камил перехватил копье вырвавшегося вперед слуги и сильно рванул на себя, так, чтобы шея нарвавшегося на его руку страдальца хрустнула под широко расставленными пальцами. Потом он сместился спиной назад и в сторону, прикрываясь обмякающим в его руках телом, как щитом от нападавших. Крутанув копье, отбил замах секретаря и тут же быстрым выпадом пронзил грудь второго слуги. Секретарь завизжала и усилила натиск, покрывая его импровизированный шит множеством колотых ран. Пора было заканчивать. Камил бросил труп бедолаги прямо в нее и одновременно ударил копьем в бок, сверху вниз, пригвождая Адель к песку арены.
- Чертовы Бруха, - процитировала она своего повелителя, перед тем как бритвенно-острые клинки отделили ее симпатичную головку от шеи.
- Да, блин, мы такие, - удовлетворенно сказал Камил, вытирая клинки об ее блузу и, как был, на полусогнутых, обернулся в сторону Дознавателя, замершего в трех шагах от него с судейским молотком на изготовку. - Хочешь так же старик? Или уже снимешь свою дурацкую маску?
- Хорошая работа, мой мальчик, - сказал Альберт, отбрасывая молоток.
- Брось, Учитель, убить, даже высшего, не так сложно, как об этом всем рассказывают. А вот придумать стратегию, как выманить его из норы! Вот тут нужен воистину гениальный ум!
- Ни хрена себе вы тут устроили! - Неожиданно вмешался в разговор пришедший в себя осужденный. - Это же просто кровавая баня! Я такого еще никогда не видел! Так ты тоже Бруха? - он удивленно посмотрел на Камилла.
- Нет. Это я - Бруха. А ты - тоже. Хотя парень, ты отлично сыграл свою роль! - Камил подошел к стеле и посмотрел на раскуроченное тело соклановца.
- Какую еще, на хер, роль?
- Однако мы с Альбертом уже зашли слишком далеко и собираемся зайти еще дальше. Так что лишние свидетели нам ни к чему. - И он поднял над головой парня свои тонкие клинки. Уже подозревая, что он сейчас услышит. А впрочем. Почему бы и нет?