На четвертом этаже МВД кабинеты наши друг против друга. Когда я сюда перебрался, сосед, по традиции, зашел, поздравил, подарил сувенирчик. Мирный, приветливый такой эксперт-химик, майор милиции Эсенгул Бейшебаев.
Однажды, в пахнущий скорым снегом пасмурный денёк заметил, как морщась от боли, массирует он руку. На немой вопрос отделался коротко: ранена, мол, вот и ноет на непогоду. Но я не отставал, и услышал такую историю.
"В Джеты-Огузе, где я тогда служил, семейство это хорошо знали. Сваты, они ссорились и судились давно. Год назад от одного из братьев Желекбаевых (фамилия изменена - прим. автора) ушла жена, ее отец прилюдно оскорбил зятя, заявив, что тот "ни на что не годен". Каково! Тот болел сильно, а через три дня скончался. Похоронили, но поползли слухи - отравили, мол. И пошла писать губерния! Трижды, хоть в книгу Гинесса заноси, проводили мы эсгумацию - чисто. Но жалобщики не унимались.
Пришел как-то братишка покойного навеселе, а мать, что тоже трезвостью не отличалась, давай его пилить: "Все пьешь, а брат старший в земле гниет неотмщенным. Сделай же что-нибудь, ты ж мужчина!". Прям как в Палермо! Взял тот родовую двустволку, принял еще стакан, и пошел на вендетту...
Младшего соседского отпрыска завалил в упор на пороге родного дома. Старшего нашел за селом, застрелил на глазах у матери. Взялся искать главу семейства, свата.
Тут уж мы в село прибыли. Я в желекбаевском доме в засаду сел, коллеги вокруг рыщут. Убийце еще самогона понадобилось, зашел он во двор. А из громкоговорителя - сдавайся, мол, окружен. В ответ - дуплет! Ну тут уж и я из автомата очередь дал...
Раненый, Желекбаев ещё больше озверел. Зная свою территорию, бесшумно обошел меня, выскочив откуда-то сбоку, и - картечью, почти в упор...
Спас бронежилет. Часть свинца все ж застряла в руке. Пол года я ей даже пошевелить не мог. Потом ничего, отошла. На холод вот только дает знать. Но из угро списали. Теперь вот в экспертах..."