В начале 1990-х, попав в тогдашний мейнстрим, известный фрунзенский сыщик Владимир Сергеевич Николенко подался дослуживать в Россию. И то - дело к пенсии, а там она в разы выше.
С учетом возраста, послужного списка, наград и бесценного опыта, назначили подполковника начальником криминальной милиции в курскую глубинку. Лепота: речка, луга, поля, закаты...
Живи и радуйся!
Не тут-то было. Уже на третий день вступления в должность, в одном из даже по российским меркам далеком селе, случилось убийство. Двойное: зарезали деда с бабкой, местных аборигенов.
На место происшествия сыскарь прибыл одним из первых. А как же: реальную картину увидеть своими глазами нужно.
Село - название одно, с десяток развалюх, стариками только и населённых.
Расчехлив видавшую виды камеру, районный криминалист взялся было за фотографии, но Сергеич даже заходить в подворье без служебной собаки строго-настрого запретил: все будем делать, как положено. По науке. И участкового, место происшествия охранять, поставил.
"Понаехали, учить нас будут!" - подумал прокурорский следователь. Но перечить не посмел: опер в отцы годился.
Кинолога из области ждали три с половиной часа. Собака довела до железнодорожной станции, что в 6 километрах. Здесь, очевидно, подозреваемый на проходящий поезд сел. Полустанок - одно название, за время с убийства здесь только два пассажирских состава останавливались. И оба дальше в одном направлении проследовали.
Хоть и слабая, но зацепка.
Еще, вспомнив науку о запахах - одорологию, приказал начкрим срезать и соответствующим образом упаковать побитую временем кожаную сидушку с единственного приличного стула, каким-то чудом уцелевшего в покосившейся избе, где трупы обнаружили. Обстановка свидетельствовала, что именно на нем и восседал во главе стола подозреваемый.
Местные наблюдали с интересом и характерным жестом крутили пальцем у виска - такого здесь отродясь не видывали...
Пока ждали ищейку четвероногую, опросили соседей. Старуха одна, явно в подпитии, раздухарилась, и ну милицию в мать-перемать! Воспользовавшись этим предлогом, Владимир Сергеевич приказал поместить ее в камеру и все документы об оскорблении сотрудников при исполнении оформить.
Еще больше удивились коллеги: они-то к такому обращению давно привыкли...
Расчет был прост: протрезвеет бабулька, предъявить ей "компрометирующие материалы", и предложить сотрудничать. Но ту било похмелье, да так, что возможность внятно поговорить пришлось забыть. И офицер сменил тактику, заменив беседу по душам двумя стаканАми мутного самогона...
И Кондратьевну понесло! Вспомнила, как утром зашла к куму, а у того - дым коромыслом: старый кореш, из зоны освободившись, прямиком в гости пожаловал. Сама-то она до обеда продержалась, а потом уснула в курятнике.
"Откинувшегося" Семёном звали - это пьяница запомнила. А поскольку колония в округе была лишь одна, Удальцова установили быстро. Наивно заметая следы, тот вылез на узловой станции и, как потом показывал, хотел в Курск податься. Куда там - в первой же пивной дебош устроил, в милицию залетел, а там уже и розыскная ориентировка ждала.
"Не долго музыка играла, не долго фрайер танцевал..."
Но колоться на убийства "Удалец" не собирался. Ни в какую! Расстрел-то в те времена еще не отменили...
И знаете, что оказалось решающей уликой и развязало рот рецидивисту? То самое сидение кожаное.
Опознание провели по всем правилам: выстроили несколько человек, при понятых вынули кожанку из герметично закрытого пакета. Дали обнюхать, и скомандовали собаке провести выборку. Пес уверенно облаял Удальцова.
И, хотя Уголовно-процессуальный Закон одорологическое опознание относит к уликам косвенным, психологически это действо сработало правильно: подозреваемый в двойном убийстве сознался.
И рассказал, что, еще отбывая срок, "Дед" (кличка убитого) оскорбил его. Зэк не простил и, освободившись спустя несколько лет, решил поквитаться. В пьянке, выждав удобный момент, схватил со стола нож...