Еще в юном возрасте каждый раз, когда я был свидетелем разговора между взрослыми людьми, я испытывал какое то отчуждение к тому, что они говорили. В основном это были разговоры о работе, о карьере, о положении различных людей в обществе. И каждый раз одно и то же, одно и то же. Я слушал и думал о том, какие странные эти взрослые люди. Почему они видят радость в решении таких проблем, которые являются самыми примитивными: о благоустройстве человека, его благополучии. И чем больше человек живет, тем он больше углубляется в эти проблемы. И так постепенно все дальше и дальше, и он уже не замечает того, что можно еще получить от жизни, кроме того, как хорошее образование, хорошую работу, завести семью, воспитать детей, и так далее, и тому подобное. Чтобы те в свою очередь сделали то же самое. И так сделают внуки, правнуки. А где же конечная цель?
Каждое утро массы людей разъезжаются по своим работам и вечером уставшие возвращаются домой, постепенно улучшая свое благоустройство, продвигаясь в обществе и в то же время, углубляясь в примитивные проблемы.
Тогда еще, когда я был далек от всего этого, то решил, что ни за что не пойду по хорошо уже протоптанной изученной тропе. Но я частица этого общества, и чтобы добиться своей цели я должен придерживаться некоторых правил, которые диктует общество. Но ничего, мне нужно только немного окрепнуть.
И все это забирает время, которого итак очень мало. И одна проблема порождает другую. И я уже не заметил, как уже втянулся в эти проблемы и забыл о главном, черт возьми. И эти трудности как ветки в дремучем лесу преграждают от того света, к которому я отправляюсь. И чтобы дойти до этого света я стараюсь найти путь, чтобы обойти эти преграждения. И вроде бы я прохожу эти преграждения, но почему-то иду не в ту сторону.
И вот пройдя уже немалый путь, я решил оглянуться, чтобы узнать, сколько мне еще идти. И что же оказалось: я еще дальше от того света. Так устроен лес: заманчивая дорога, которая вначале обнадеживает тебя, что она тебя выведет, на самом деле заворачивает совсем не туда, куда надо, а все дальше в лес. Только жаль оглянулся поздно. А оглянулся в один прекрасный вечер, когда уже уставший от каждодневных трудностей, ломая голову над какой то мелочью, которая является ключом к решению очередной задачи, но никак не найдя выхода, и совсем уже измучившись, я вдруг подумал о том, а насколько это важно, чтобы над этим ломать голову. Кошмар, я уже зацикливаюсь на мелочах. Где же тот прежний человек, в душе который все это презирал. Надо бросать непременно и начинать все по-другому. Надо вернуться назад, откуда я шел. Но это все преграждено немалым промежутком времени, которое уже не вернуть. Но что же меня теперь связывает с тем далеким прошлым? И я вспомнил, что у меня есть друг, которого я не видел как раз с того времени. Это был мой старый товарищ, друг моего детства.
Обстоятельства сложились так, что я не видел его уже так много лет. И я не знал о том, чем он живет, чем занимается. У меня был только его новый адрес. Но я не ездил туда еще ни разу. И сейчас я нашел этот адрес на желтом устаревшем клочке бумаги и решил туда поехать.
И хотя это место находится в том же городе, в котором я живу, но я еще ни разу не пребывал в этих краях. Так как наш город очень большой, и все что мне необходимо было, я мог найти в его основной части, не углубляясь в отдаленные его окраины, то я даже не подозревал о существовании таких уголков. Именно там и жил мой старый товарищ.
Когда же я, наконец-то туда приехал, то почувствовал необычную атмосферу тех краев, которая наводила необычные новые незнакомые впечатления. Человек, который прожил всю жизнь в центре города, никогда бы не назвал эту часть местности городской. Это единственное асфальтовое шоссе и населенный массив разделяет полоса леса, который испытывает стеснение разрастающего города. И за этим лесом стоят дома, и один из них является домом моего друга.
Проходя этот лес, испытываешь такое чувство, что ты находишься совсем не в жилой местности: настолько ярко проявляется дикость не прирученной здешней природы, не принимающей вторжения людей. И уж совсем не верится что это еще город. И только одна узкая тропинка говорит о том, что люди также ходят именно этой дорогой, чтобы пройти этот лес.
Низко висящие ветви могучих деревьев старого леса как огромными лапами покрывают сверху твой путь, по которому ты пробираешься. И не видно, что впереди тебя. Оглянулся, сзади тоже. Только ты один среди этих деревьев. Вглядываешься в сторону и видишь заросшие мхом, травой, лесными различными цветами и прочей растительностью все те места, где может хоть что-то расти. И неизвестная даль надежно перекрывается ветвями деревьев так, что где бы ты не находился, то испытываешь такое чувство, что именно здесь ты еще находишься в некотором отдалении от всего окружающего тебя. А стоит только немного свернуть в сторону, и станешь тоже некоторой частью этого мира. А стоит только немного свернуть в сторону, и станешь тоже некоторой частью этого мира. И видя под ногами эту узенькую тропинку, и делая шаг за шагом замечаешь, как постепенно открывается перед тобой дорога, и ты идешь все дальше и дальше, минуя завораживающие обзоры окружающего пейзажа. И если не хочешь найти неприятностей на свою голову, то лучше держаться этой тропинки, которая выведет тебя к населенному пункту. Что я и сделал.
И вот я вышел из этого леса и увидел перед собой дома. Они были построены не так давно, и как во всех необжитых массивах наблюдается некая неуютная атмосфера. Будто расположение домов не то, толи молодые деревья не там посажены. Толи вся окружающая обстановка чересчур обновленная, и это все приводит к тому, что чувствуешь какую то не уютность среди всего этого и что все должно было быт как то совсем по другому. А как, и сам не знаешь. Скорее всего, это все с непривычки.
За все время пути я не встретил ни единого человека и вот, остановившись возле дома, в котором должен жить мой друг, чтобы еще раз убедиться что это именно тот дом, я заметил несколько людей. Они стояли врозь возле этого дома, как если бы каждый из них находился здесь сам по себе, независимо друг от друга. И вот, заметив пребывание нового человека, они как будто ожили. До этого они стояли в не движении. И они постепенно начали сходиться ко мне и подходили все ближе и ближе.
Для меня их поведение казалось до последней степени странным, потому что я никак не мог объяснить, чем это могло быть вызвано такое их поведение. Эти люди сходились не спеша, в их действиях не был каких либо резких движений. Они как будто бы плыли, а не шли и почему-то в то же время это происходило медленней, чем если бы это делал обычный человек.
Когда люди подошли ближе, я смог разглядеть их лица, выражения которых были необъяснимо опустошенными. Нельзя было определить судя по эмоциям, которые выражали эти лица, если вообще это можно назвать эмоциями, что предвещал неожиданный визит этих людей.
В этих лицах нельзя было различить ни агрессивности, ни доброжелательности. Ни радости, ни горечи. Только абсолютное спокойствие, как если бы человек спал, но с открытыми глазами. А в них выражалась полная пустота и неопределенность. Иногда эти люди смотрели на меня, то это я воспринимал так, что они смотрят не мне в глаза, а куда то в даль, сквозь меня. Как будто меня и не было, хотя я находился прямо перед ними.
И так они сходились в кольцо вокруг меня и приближались все ближе и ближе. К такому поведению людей я вовсе не привык и был просто шокирован от всего этого. Но нужно было предпринять какое то решение. И я, не анализируя действий и поведения этих людей, и не загружая голову догадками, что это за люди, и почему они такие странные в своих повадках, я решил покинуть их общество. И я просто быстро прошел через еще не совсем замкнутое кольцо и удалился.
Я сразу же зашел в дом, куда и стремился попасть. Но, зашедши, я увидел, что изнутри он не выглядел как жилой дом. Сначала я очутился в большом просторном холле, как в каком ни будь учреждении, как в гостинице. Стены были обложены плитами светлого фона. Потолки были высокими и на них висели красивые люстры с разными бирюльками, причем в центре была одна самая огромная. Не зря это было сделано так. Это было похоже на какой ни будь зал. Видать люди использовали это для каких ни будь целей, раз они это так устроили. Но зачем, пока не понятно. Но красиво. Приятно даже заходить в такой дом, чувствуешь себя человеком.
Так как мой приятель жил на последнем этаже этого девятиэтажного дома, то я прошел к лифту, минуя обложенные мрамором колонны. Поднялся на лифте, вышел из него, прошел по длинному широкому коридору, где в больших горшках были выставлены большие декоративные деревья средней величины. За ними нужно было ухаживать и это меня удивило, ведь они выглядели так свежо. Да и ковер, который был настелен по всему коридору, весь был в светлых тонах, и на нем совсем не было никаких грязных пятен, а ведь по нему ходят люди в обуви прямо с улицы.
Я шел и все внимательно рассматривал, ведь совсем не часто увидишь такое, когда приходишь к своему другу. Вскоре я нашел нужную дверь и позвонил в звонок. Через некоторое время дверь открыли, и я увидел человека, которого я почти сразу же узнал. После стольких лет, когда все вокруг меняется так сильно, и люди становятся совершенно другими, я все же отличил в этом человеке индивидуальные характерные особенности, которые так сильно укрепились в моем сознании, и сразу же предстали передо мной, как я его увидел. Нет, это был не мой старый товарищ, в поисках которого я оказался здесь, но это был его отец. Видно было, он меня даже не узнал, да и конечно это было очень сложно, ведь столько лет прошло. Он стоял у порога, широко открыв дверь и одной рукой держась за нее, просто смотрел на меня, как смотрят на человека, от которого не знают чего ожидать, не осведомившись в его намерениях. Считая что всякие объяснения были лишними, я просто поздоровался с ним и спросил: "Сергей дома?" Но в ответ не прозвучало ни слова. Он все также стоял и смотрел на меня. Нельзя сказать, что он все это время смотрел именно на меня. Создалось такое впечатление, что его взор проходил как бы мимо меня, но, по крайней мере, он хоть смотрел в мою сторону. Можно было подумать, что он был совсем отвлечен чем-то и не воспринимал моего вопроса. Тогда я вторично задал ему вопрос: "Скажите, а дома Сергей?" Еще некоторое мгновение он все также стоял и тут я заметил какую-то искорку, которая пробежала в его глазах. Он вроде бы как оживился после этого и произнес: "Его нет дома". После этого я решил попрощаться с ним и немедленно уйти отсюда, потому что такое обстоятельство дел меня смущало, и у меня совсем не было желания здесь находится. Я попрощался, но в ответ этот человек не произнес ни слова, но для меня это было уже совсем не удивительно. Более того, он почему-то не поспешил закрыть дверь. Я же просто развернулся и поспешил пройти по коридору. Пройдя несколько шагов, я все по-прежнему не услышал, как захлопнулась дверь, и я решил обернуться назад. И тогда я увидел этого человека. Он немного вышел из своей квартиры и смотрел в мою сторону. Я остановился на некоторое время в надежде, что может быть он хочет мне, что ни будь сказать. Но он все также молчал. Он как бы сдерживал себя от слов, но в то же время он как бы хотел что ни будь сообщить и не решался. Что же тут есть такое, что могло бы иметь для меня какое то значение, но чего я не могу пока еще знать. Что могло означать такое необычное поведение этого человека, да и тех людей тоже, которые повстречались мне у дома.
Я поспешил по коридору дальше. Мои мысли были заняты над этими вопросами, отгадки к которым несут в себе какую-то тайну и одновременно вместе с тем объяснение к тому, что я еще больше и больше начинаю не понимать.
Я подошел к лифту и попытался его вызвать, но моя попытка была безуспешной. Кто-то занял его, и он перемещался с этажа на этаж, а мою голову забили всякие суетливые мысли, что я даже не набрался терния его дождаться и решил уже спуститься по лестничной клетке.
Пройдя несколько этажей вниз, я встретил некоторого человека, который поднимался мне навстречу. И когда мы с ним поравнялись, то я узнал в нем того самого друга, которого я так долго искал. Я узнал его сразу же, как увидел его лицо. Хотя после долгого времени разлуки он так сильно изменился и в моей памяти он остался таким, каким я его видел в последний раз. Довольно таки рослый парень, среднего телосложения. Лицо немного продолговатое, серые глаза. Волосы у него были светлые, слегка закрутившиеся в куче ряшки. Одет он был немного так сказать представительно: костюм светлого цвета, под пиджаком которого виднелась рубашка примерно такого же цвета, но без галстука. Видать, он шел с какой то официальной встречи, а может обычно с работы. Но теперь я смогу обо всем этом узнать и вообще поговорить с ним о жизни как в старое доброе время. По крайней мере, я так надеялся.
И вот наши глаза встретились, и я смог различить в них давно для меня такое знакомое их выражение. В них таилась такая скрытая лукавость, и когда он смотрит на меня, то я замечаю, как он слегка прищуривает свои глаза. Как будто они выдают некоторые мысли, о которых Сергей считал не сообщать и я всегда пытался разгадать, что у него на уме, приняв во внимание логику его мышления исходя из некоторых его привычек и повадков, которые я знал. И когда я ловил такой взгляд, то почти мгновенно прокручивал в голове всю вероятную комбинацию его мысленных решений. И придя к какому то выводу, принимал последнее как за истинное, за не имением других противоречащих. И сейчас я опять поймал такой его взгляд. Я с радостными приветствиями набросился на своего товарища: "А, Сергей, привет! Ну вот, как это я тебя таки нашел! Как ты поживаешь? Сколько лет не виделись! Слушай, у вас здесь местечко такое странное, да и люди здесь немножко того, чудные. Слушай, я тебе столько приколов хочу рассказать..." Но он ничего не сказал мне в ответ. Более того, он даже не поприветствовал меня. Может, он меня просто не узнал? И тогда я обратился к нему снова: "Сергей, это же я, Дима. Мы же с тобой раньше жили в одном доме. Ну что, теперь вспомнил? А помнишь, как мы прогуливали уроки в школе, и нас задержали в камере хранения, когда мы хотели спрятать свои портфели? Ну же, вспомнил?" Но и это на него никак не подействовало. Несомненно, тут было что-то не так. Он также по-прежнему стоял как вкопанный и смотрел на меня так, как будто видит меня в первый раз. Интересно, что же будет дальше? Меня это совсем уже изумило. И я тоже в свою очередь стоял перед ним, словно был парализован и смотрел на него.
Я заметил, что правую руку Сергей держит за спиной. Наверняка он что-то в ней держал. Но почему он ее прячет? И тут я заметил, что он медленно показывает руку, и в ней он держит топор.
В одно мгновение дрожь пробежала по моему телу, и видать Сергей обратил внимание на мою обеспокоенность. И тогда он резко взмахнул тем самым топором прямо над моей головой, и в это мгновение мысль как молния пробежала в моей голове. Я уже представил, как сейчас получу удар, и от этого даже закрыл глаза. И тут какое-то чувство пробудилось в моем сознании. Чувство, которое приходит на помощь в самые критические моменты в жизни. Оно не раз выручало меня в различных ситуациях и снова пришло мне на помощь. Я как бы чувствовал направление удара и мгновенно отскочил в сторону. Я успел это сделать, значит и в этот раз мое чувство меня спасло. Открыв глаза, я убедился что действительно, он промахнулся, топор пролетел мимо меня.
Ни мгновенья не раздумывая, я обратился в бегство. Я мчался как молния вверх по лестнице. Когда же, наконец, я добрался до последнего этажа, то побежал по коридору. Добегаю до конца - поворот налево и направо, где начинался второй коридор. Бегу направо - добегаю до лифта и набрасываюсь, словно зверь на него, и пытаюсь в судорогах его вызывать. Неужели это конец? Это не должно окончится так глупо. Я не верил в это. Хоть раз должна же фортуна обернуться ко мне удачей. Ну, хотя бы в такой решающий момент жизни как сейчас. Это было бы слишком нелепо, если бы судьба застала меня врасплох в такой ситуации. Но необузданный лифт все никак не вызывался.
Я немного утихомирился и попытался прислушаться к звукам. Была тишина, и не слышно было звука шагов по коридору. Тогда я решил, что может быть он свернул по другому коридору, и ищет меня там, решив, что я побежал туда. И мне на ум пришла мысль, что я смогу тем временем ускользнуть от него и попасть опять на лестницу и пробраться к выходу. Тогда я, стараясь как можно меньше создать шума, тихо прошел по коридору обратно, и когда дошел до поворота, то решил посмотреть другой коридор, чтобы убедиться, что мой спутник находится именно там. Это дало бы мне возможность без излишней опаски быть убежденным в том, что он не прячется в каком нибудь другом месте в ожидании того, чтобы застать меня врасплох. Но что было удивительно, его там не оказалось, и вокруг по-прежнему было тихо. И тогда я свернул на лестницу, не пытаясь дождаться лифта, потому что так бы он смог застать меня там, в безвыходной ситуации.
Как можно тише я старался спуститься по лестнице, внимательно озирая все вокруг. Этаж за этажом и вскоре я оказался внизу. Меня все больше терзал все тот же вопрос, почему здесь все не так как везде. Почему люди здесь так негостеприимно расположены к гостям, а самое главное: за что на меня набросился мой друг, да еще с топором?
Эти люди были несчастны, они жили своим миром. Между собой они друг друга понимают, а другой человек их не понимает, да и они его не воспринимают. Как будто он хочет нарушить их покой. Разрушить их мнимую радость, заблуждение, в котором для них осталось только белое и черное, все остальное они не воспринимают. Так легче, проще и больше можно различить белого и черного. То, что у нас закрашено цветами, и мы этого не замечаем. Но вскоре у них осталось черное: белое быстро пачкается и становится серым. И все же почему в них произошло такое изменение? А может быть, это все во мне?
Я вышел в холл и увидел там множество народу. Среди них были и те люди, которые повстречались мне у дома, когда я шел сюда. Они стояли небольшими кучками, и с виду казалось, что они что-то друг с другом обсуждают. Единственное что мне оставалось это постараться пройти мимо них незаметным и проскользнуть к выходу. Я мысленно представил себе траекторию своего пути и пошел.
Я проходил мимо людей и тогда те, которые оставались позади, стали идти за мной. И это было как цепная реакция. Как волной окатило этих людей и это был знак того, что кто то нарушил их покой. Я замечаю, что они все больше и больше замыкаются между собой в кольцо вокруг меня, тем самым, преграждая мне путь к выходу. И я уже представил себя в их власти и что у меня не будет уже возможности вырваться на свободу.
Они сходились все ближе и ближе. Я уже стал волноваться так, что я думаю, это было видно по мне, как я себя веду. И я с опаской оглядывался вокруг. И вдруг откуда-то из стороны выскочила женщина и стала передо мной. Она была не такая как все эти люди. В ее движениях не было ничего похожего с тем, как вели себя те люди. Те люди передвигались довольно медленно, и это было необычно, они были не в состоянии делать резкие движения. А она могла делать все так же, как все обычные люди. Когда она заговорила, то я понял, что и разум ее тоже не был помрачен и отличался живостью и ясностью мысли. Эта женщина стояла передо мной и то, что она сказала меня не только удивило, но и помогло мне вернуть здравый рассудок: "Привет. Ну, вот и ты пришел сюда. Это должно было случиться, и мы ждали тебя. Я знаю у тебя проблемы. Ты загнан в угол, и тебе некуда деваться. Ты все дальше и дальше скатывался вниз, пытаясь ухватиться на своем пути за веточку спасения в надежде остановиться и вылезти назад. И каждый раз, рассуждая о том, что причиной было не сопоставление твоего внутреннего мира с миром окружающим. И тогда ты пытался подключить свой разум и действовать все более жестче, следуя своей интуиции. В результате оказалось еще более просчетов. Но это не означает, что ты ошибался, нет. Дело в том, что все в этом мире динамично. И не следует его так идеализировать, принимая во внимание только некоторые основные понятия, считая их решающими. Но и это все относительно. Как вообще каждый из нас может выносить такие рассуждения, если все, что он осуждает он берет из того же мира и даже не задумывается над тем, что он не достаточно вынес из него, чтобы вывести окончательный приговор. Да и, в конце концов, именно этот мир сделал человека и дал ему способность рассуждать. Какое тогда он имеет право на него? Ему дана жизнь и пусть он ею живет. А каким законам она следует, это уже нам никак не может быть известно, если они даже существуют. И если это дано кому-то знать, то никак не нам. А ты посмотрел в сторону и высмотрел для себя что-то, что тебя заинтересовало. Хотя и впереди перед тобой, куда ты смотрел раньше вместе со своими братьями и сестрами было достаточно, даже более, чтобы не посчитать себя обделенным, не получив занятия для себя разгребать все, что лежит перед тобой и очищая путь к своей цели. Разве в этом чего-то не доставало? А то, что было в стороне, оно было совсем другого рода. Ты взялся осилить его и раскрыть неизвестную тайну, а это оказалось не поддающимся принятым законам, хотя это в наших понятиях. В то время, когда существует один общий закон и нам его не суждено осилить, потому что мы сами поддаемся ему. И ты испытал в полной мере действие его влияния, потому что именно ты пошел на него.
Я знаю, тебе сейчас очень трудно. Потому что все, что ты успел испытать за все это время дало жизнь новым чувствам в тебе и возможность по другому воспринимать мир окружающий. Ты смотришь теперь на него как бы со стороны, а не изнутри. Не так, как ты смотрел на него еще до того, когда ты ушел в сторону. Но то, что ты видишь, тебя угнетает и разочаровывает твои первоначальные представления. Хотя тебе не следовало бы этого видеть. Я помогу тебе различать цвета, которых ты не видишь в других. Ты не думал что это дело в тебе? Но ничего, все это не так страшно. Я помогу тебе спастись. Подойди ко мне мой родной и возьми меня за руки." Сказав это, она протянула ко мне свои руки.
Я смотрел на нее и думал, откуда она все это знает. Так ясно была изложена мысль и так похоже на истину, что можно подумать, что и она была свидетельницей всего этого вместе со мной. В моих глазах она была символом доброты, тепла, заботы. В общем, всего того, чего мне так не хватало именно в эти минуты. Недаром женщина считается второй половиной. Удивительно, я ее совсем не знаю, но за эти минуты у меня сложилось впечатление, что мы уже знакомы давным-давно и этим она завоевывает к себе доверие. Она смотрела на меня своими серыми глазками, а на лице ее была едва заметная улыбка. Кто же она и какую власть она имеет над всем этим, что способна меня спасти? В любом случае другого выбора у меня не было. И я взялся сначала за одну ее руку, потом за другую. И вдруг что-то более похожее на электрический разряд пробежало по моему телу с ног до головы, и я почувствовал, что какой то необратимый процесс произошел в моем подсознании, так как сознательно я не мог ничего этого различить. В этот момент я вырвался из ее рук и стал проталкиваться напролом через толпу на выход. Я уже действовал не разумом и не позволял беспокоить мои мысли различным предрассудкам. Мною руководило одно лишь последнее отчаянье.
Я выбежал на улицу. Дело было к вечеру, и уже надвигались сумерки. Но можно было различить тень от деревьев, создаваемую последними лучами солнца. Наконец то я на свободе и ничто и никто уже меня не тревожит. Все уже позади. Осталось только добраться до своего дома. Но только я вышел из-под навеса и ступил на землю, то почувствовал, что мое тело все как искурочивает и все мысли полностью уходят из-под контроля: "Я не поддаюсь самому себе. Это еще что такое, черт побери! Мало было проблем и без этого. Наверное, это все было под влиянием стресса. Но ничего, будет время все это загладить". Я попытался собраться мыслями, немного восстановился силами и побежал.
Я забежал в лес и, не ища той самой тропинки, просто бежал наугад. Я заметил, что когда я ступал по затемненным участкам земли, неосвещенными лучами солнца, то я чувствовал себя гораздо лучше. Каждый раз, когда я выходил на свет, то это меня просто угнетало и убивало тем самым чувством, что я впервые испытал, когда вышел из этого обреченного проклятого дома. И я старался держаться тени, так я чувствовал себя в порядке.
Я пробирался через лес и встретил людей, которые шли ко мне навстречу. Я подумал было свернуть от них в другую сторону и попытался скрыться от них. Достаточно мне уже с ними было проблем, зачем создавать себе новые. Но тут я заметил, что они сами были чем-то напуганы, увидев меня. И так же хотели избежать этой встречи. Видать эти люди были не такие как те, которые были в доме. Они сами попытались от меня побежать. И мною захватил интерес, почему же они убегают? Чего они остерегаются? И я направился в ту сторону, куда они побежали. И вот я их настиг опять. Эти люди, заметив меня, снова обратились в бегство и скрылись от меня. И снова я их нашел. По мере того, как я их преследовал, они бежали от меня, что было сил. Спотыкались, падали. Оглядывались назад, отчего натыкались на деревья. И когда я был уже совсем близко, то мог различить на их лицах шоковый испуг. Иногда когда они бежали от меня, то сталкивались с деревом. Встретившись с деревом, они смотрели назад. И если я был совсем уже близко они, то, развернувшись ко мне лицом, прижимались к стволу дерева всем своим телом, трепеща от страха, словно беспомощная пташка. То резко срывались и пытались вскарабкаться по дереву, как будто люди умеют ползать по деревьям с такой ловкостью и скоростью, чтобы таким образом скрыться от преследования другого человека. Они вскарабкивались на деревья и падали вниз на землю, и опять разворачивались ко мне лицом и, понимая, что они могут попытаться ускользнуть от меня обогнув дерево, убегали дальше.
Все это было смешно и стало меня забавлять, и я даже увлекся этим занятием. И тут во мне пробудилось сознание. Ясно как на ладони я видел всю свою жизнь. В одно мгновенье она пробежала отдельными картинками, но со всеми значащими моментами, не оставив без внимания ни одного важного события. И я вернулся к тому времени, к тому самому беззаботному времени, когда мир окружающий был для меня домом. Все что не происходило в нем, я считал необходимым условием его существования, и не видел никаких противоречий, которые могли бы нести разрушающую силу. Я принял его с таким доверием и вошел в него и жил, пользовался успехом, интересовался многими различными вопросами, касающимися различных сфер жизни. Решал насущные проблемы вместе со всеми. Каждый являлся своим составным звеном во всей этой веренице дел, и они составили свои ветви во всем этом иерархическом нагромождении. И мое звено тоже являлось одним из составляющих в одной из этих ветвей. И вся эта структура непрерывно развивалась, по мере того как люди подключались к ней. Но все это я ясно представил только тогда, когда ветви стали переплетаться, и передо мной стал вопрос, в какую сторону повернуть. Я искал и пытался понять, почему все пути идут именно таким образом, а не, например, совершенно наоборот. Так как все это в конечном итоге состоит из звеньев, то я попытался разобраться, почему люди, которые составляют эти звенья, стоят именно в таком порядке, а не наоборот. Потом убедился, что все это не оттого, что они этого хотели, а оттого, что так было необходимо. Иначе бы вся эта структура развивалась, и наступил бы полный хаос. Но я решил противостоять всему этому, и долгие пути искания привели меня к первичному началу, и я увидел оттуда, что все это развивается не в том русле. И люди участвуют в этом не потому что стремятся приукрасить мир, а потому что хотят приукрасить себя в этом мире, забывая о нем самом, внося в него свои изменения за счет чего нарушается общий баланс, и те же люди переносят на себе это изменение. Тогда люди создавали свой собственный мир, забирая туда как можно побольше и отгораживались друг от друга и в большинстве случаев в конечном итоге так и не узнав, как обстоит дело на самом деле. И лишь некоторые возвращаются к началу.
И в конце я вспомнил, как я приехал к своему другу. И я тоже пробирался через этот лес как эти люди, которые также возвратились к началу. И я поначалу пугался этих людей, а теперь я этого не помню. Знаю, что только было.
Я отказался от этого места в котором я являлся составляющим звеном. Я остался сам по себе и испытываю давление со стороны сформированного нагромождения, структуры, что меня угнетает.
И я вспомнил ту женщину, которая помогла мне открыть на все это глаза. Кстати, следовало бы отыскать ее снова, пусть расскажет еще чего нибудь новенького. Раз уж она начала, то пусть объяснит, к чему это все ведет. Она также когда-то пришла к началу и пошла дальше. А куда я не знаю.
А пока я остаюсь здесь. Я впал в примитивную крайность и нашел себе занятие в том, что пугаю и смеюсь с людей. Все равно они увидят то же самое раз они приехали сюда в один из этих домов. Им все это также станет смешным.
И вот все мои воспоминания уплывают от меня, и я забываюсь и занимаюсь своим новым любимым делом: я бегу за людьми, они от меня; они спотыкаются, падают, прячутся между деревьями, залазят на них, а потом сползают вниз. Смешно.