Ну и что, что казалось ему, что все не так. По большому счету, он же мог в это и не верить.
Ну, или вернее, вполне бы мог,-- если бы был такой уж... ну, безответственный что ли.
Тогда как на самом деле -- он был не такой. И вообще, если разобраться, Аполлинарий весьма ответственно относился к своим обязанностям. Вот, правда, большую часть своих обязанностей он должен был периодически для себя придумывать.
Хотя и в этом совсем не было чего-то такого уж страшного. Особенно в сравнении со всем остальным, что приключилось, да и еще бы могло приключиться в его жизни.
А дело все в том, что бы Аполлинарий - клерком. Вполне типичным для новой русской действительности, которая образовалась на постсоветском пространстве. Причем сам Аполлинарий (или Александр, как его на самом деле звали) поначалу какого-то особенного отчета в этом не отдавал. А потом, словно бы присмотревшись, понял, что уже, по большому счету, и изменить-то ничего нельзя. Попросту невозможно. Притом что иной раз,-- ему очень хотелось что-то изменить. Но ведь не мог. Не мог. Или мог?
Так случилось, что Александр Сытин (у нашего героя было еще и отчество - Альбертович), прожив тридцать семь лет, как-то вдруг начал задумываться, что жизнь его взяла ("уже наверное окончательно", - подумал он) тот крен в сторону, с которого, быть может, уже и невозможно будет свернуть.
И ведь сложно сказать, как это было на самом деле: плохо или хорошо? Ну, в том смысле, какие это могло бы нести в себе последствия. Наверное ведь и действительно трудно сказать. Да и как-то выходило так, что Александр (Аполлинарий его звали в детстве, и это имя было в его паспорте. Но с начала взрослой жизни он просил звать себя Александром) действительно задумался о том, что происходит в его жизни.
И ведь нельзя сказать, что жизнь какая-то у него была странная, и так-то уж, чтобы отличная от других. Нет. Вроде как нет. Все было, как говорится, дешево и сердито. Ну, в смысле - просто и со вкусом. Александр-Аполлинарий прожил всю жизнь в одном городе, даже в одном доме. Учился в одной школе (рядом с домом), и даже так вышло, что институт Аполлинарий выбрал тот который находился неподалеку от дома (хотя с институтом вполне может что действительно просто совпало).
Но уже было интересно, что жену Аполлинарий себе подобрал тоже, как говорится, соседку. А когда развелся с первой женой, то вторая, по странному стечению обстоятельств,-- проживала поблизости.
Но быть может -- и не следовало как-то по особенному обращать внимание на все эти совпадения (назвав их действительно - совпадениями), если бы однажды не задумался Александр-Аполлинарий, предположив, что как раз из таких совпадений состоит его жизнь.
А задумавшись - стал уже более подробнее анализировать эту самую жизнь. Найдя вскоре множество мелких деталей (а также мельчащих следствий и подробностей каких-либо событий), которые сами по себе, вроде как, и ничего не значили; но вместе способны были явить весьма любопытную картину. Которая сложилась, вдруг, словно мозаика. А при ближайшем рассмотрении...
В общем, выходило так, что в зависимости от времени суток и настроения, эта самая мозаика его действительности сильно различалась. Причем, сколько он не пытался (по образованию Саша был математик) как-то анализировать подобную ситуацию, у него не получалось выявить какую-то последовательность, цикличность, ну и прочее нечто, за что в последующем он мог бы зацепиться. Нет. Ничего такого как будто и вовсе не было.
И все же Александр Альбертович угадывал, что все это не просто так. И какая-то закономерность присутствовать была должна. Но вот какая?
Александр понял, что ему предстояло самым подробнейшим образом во всем разобраться.
2
Выходило так, что в чем-нибудь разобраться оказалось не просто.
А со временем Александр и вовсе готов был смириться с подобной идеей. Решив (и даже убедив себя), что вполне мог бы прожить и так.
Да вот, убедить-то себя убедил, да стал вдруг испытывать чувство какой-то незавершенности.
А проходило время, и получалось, чем больше он об этом думал,-- тем больше наслаивались какие-либо события из прошлого одно на другое (Александр не без оснований предполагал, что разгадку надо искать в прошлом). Хотя, уже получалось, чем больше он искал эту самую разгадку (так и сяк просеивая свое прошлое), тем больше себя запутывал.
И ведь мог бы он махнуть на все рукой.
Да видимо не получалось.
Ну, в том плане, что все было не так-то просто.
И стало казаться Аполлинарию (он стал просить себя вновь называть Аполлинарием), что все в его жизни идет совсем даже не так.
Но он не знал -- как должно быть на самом деле. Вроде и чувствовал что-то, да все было... как-то неграмотно, что ли. "А значит и неправда",--рассудил он.
"И как следствие подобной неправильности,--размышлял Аполлинарий дальше,--значит, ничего и не было".
А раз не было - то и переживать было не из-за чего.
И как только Аполлинарий убедил себя считать так, стало в его душе настолько легко, что и мир вокруг предстал по-другому. В других образах и красках.
И Аполлинарий уже готов был прыгать и радоваться (вернее - радоваться, и даже прыгать) от радости, как понял, что все, до чего он только что додумался - ошибка.
А былую аксиомичность теории - на самом деле можно (и даже нужно) было подвергать самым критическим сомнениям.
И уже не было в душе Саши Сытина покоя. А от недавнего спокойствия - не осталось и следа.
Но он уже знал, что разгадка возможна. Она ведь уже вроде как и случилась. И раз так, необходимо было уже совсем немного, чтобы, окончательно разобравшись во всем ("в своей жизни",--уточнил он для себя) - начать жизнь спокойной жизнью. Главное - подобное было возможно. Он уже знал, что возможно.