Но ведь с другой стороны, чего-то подобного, как знал Михаил, хотелось большинству мужчин и не меньшему числу женщин. А значит, было бы глупо, как он посчитал, показывать всем и вся свои истинные чувства. Разве что намеками...
--Намеками тоже нельзя,--вмешался он сам в свой ход размышлений, достаточно быстро убедив себя, что и действительно, даже намекать не стоило, потому как если что-то происходит на границе с любовью, со временем все становится более чем замечено, и потому так уж обстоит дело, что попросту можно попасть в щекотливую ситуацию.
--А то и в какую историю,--выдохнул Михаил, и посмотрел с таким видом вокруг, словно он только что открыл важный закон жизни, и ему было интересно, заметил ли это кто-нибудь.
Не заметил. Как не замечал и вообще никто Михаила Головина, который уже как неделю не выходил на работу, пил, и под действием алкоголя у него рождались такие вот пертурбации в сознании...
--Послушай,--сказал он себе, вставая.-А не желаешь ли взяться за ум?..
Спросив у себя подобное, Михаил почти тут же усомнился: действительно ли ему необходимо было это спрашивать? Другими словами, не слишком ли он начал в последнее время запутывать себя? Тем более что внутренне на самом деле вроде как стремился совсем к другому. И если что и по настоящему хотел, то выходило что совсем не того, что намечалось как итог подобных размышлений...
Стоило ему произнести что-то подобное, как Михаилу стало стыдно. Стыдно за свою жизнь, которую он проживал как-то уж очень по обыденному. Стыдно за те утехи, которые он осуществлял с разными женщинами, знакомясь с ними через сайты интернет-знакомств, и фактически не давая ни одной из них того, о чем они надеялись, приходя к Михаилу на встречу.
--Ну, ты здесь не прав,--сказал Михаил сам себе.-Учитывая, что встречи женщинам ты назначал в вечернее время у себя дома, я думаю они знали куда шли.
--Много ты знаешь,--буркнул, было, Головин, да подумал, что как минимум в чем-то это правда. Да и знакомства были как бы изначально не просто так, а с намерением вступить в связь... И Михаил успокоился.
--Если не веришь мне, позвони по любому оставшемуся у тебя телефону и спроси...
Михаил не дослушал себя, подумав, что все это действительно так. И какие-либо муки совести как раз по этому вопросу попросту неуместны... Да и как минимум - несвоевременны,--улыбнулся он.
У него восстановилось настроение. Он понял, что, по сути, все не так-то плохо. А если он еще какое-то время подумает над этим, сопоставив то и другое, так получится и вовсе что это есть самое то. То, что нужно.
Пребывая в неком воодушевленном состоянии духа, Михаил Васильевич Головин решил прогуляться по улице. Был полдень, весна, и его просто выталкивало на воздух.
Однако стоило Михаилу выйти на воздух - пошел дождь. Пока считая это совпадением, Михаил вернулся, взял зонт, и вышел вновь. Как бы то ни было, так просто отступать он не собирался. Может еще и потому что знал, что стоит ему дать себе поблажку в малом, как тут же захлестнет его сознание негатив. И психика будет после этого еще долго адаптироваться к реальности, пока не переборет всю гадость, свалившуюся в душу, и все вновь не станет прекрасным и удивительным.
--Что до удивительного,--подумал Михаил,--так жизнь часто ему преподносила секреты, разгадка которых приносила то благо то боль. Чаще всего боль до тех пор, пока он не научился как бы не замечать негатив души; словно бы отбрасывая его прямиком в подсознание, и улавливая то нечто прекрасное, что скрывалось почти абсолютно за всем, что происходило или могло еще произойти.
Но так было не всегда. Первоначально Михаилу потребовалось затратить достаточно времени, чтобы придти к тому, что позже он разумел за наиболее оптимальное, что могло быть. Причем о том, что это действительно так, он поначалу тоже не догадывался. Но потом, сопоставив одно с другим, понял, что вероятно интуитивно нащупал как раз то, что ему по большому счету и необходимо.
--И если рассудить,--сказал он тогда себе,--это может быть вообще самое прекрасное, что только могло...
--Не обольщайся,--перебил его тот, который уже, признаться, порядком надоел Михаилу. Он даже может быть хотел бы от него избавиться. Вернее, если раньше гнал подобные мысли прочь, сейчас решил: а почему бы и нет? А решив, стал, было, искать варианты осуществления подобного, как внезапно усомнился как в характере предполагаемых действий, так и в необходимости их.
А еще ему стало очень-очень стыдно. Стыдно... Причем причина стыда была как будто необъяснима. Но ощущение было такое, словно он обидел ребенка.
Михаил прошел к бару, налил полный бокал коньяка, залпом осушил его, закурил и вышел на балкон.
--По всему,--подумал он,--просто замотался. Надо дать себе отдыха. Слишком много за последнее время случилось того, отчего вполне разумно, что в душе такая гадость...
Он задумался. Уже не раз Михаил замечал, что он как бы думает не совсем о том, о чем было как бы необходимо в конкретном случае. То есть можно было, конечно, думать и об этом, но все это как бы казалось не совсем важным, что ли... Хотя и попытки думать о другом - заканчивались безрезультатно.
--А что, у тебя есть варианты?-услышал Михаил, и в тайне даже обрадовался. Обрадовался тому, что на него не обиделись. Обрадовался, что все, в общем-то, идет так, как он это и предполагал. Обрадовался... Ну, в общем, обрадовался. Обрадовался, быть может даже, тому, чему сам до конца не знал.
--Я всегда буду с тобой,--сказали ему.-Даже если ты того не очень хочешь...
--Хочу,--быстро ответил Михаил, перебивая.-Очень даже хочу.
--Ну... Я может и не считаю, что это на самом деле так... Но, признаюсь, приятно.
--Еще бы,--подумал Михаил, и тут же понял, что может фактически ничего не произносить вслух, потому как...
--Да... Я все слышу и понимаю и так...
--Ну вот и я о том же,--подумал Головин.
В последующие дни он привел в полный порядок свои мысли. Теперь он в полной мере ощутил, что не один. Что рядом с ним все время присутствует некто, у кого...
--У кого даже можно попросить совета,--удивился Михаил своей мысли.--Скажи,--спросил он.-Ведь я могу...
--Можешь,--ответили ему.
--А если... Если это покажется... ну, как бы, не совсем корректным, ты...
--Пойму,--вновь опередили его.-Пойму и сделаю вид, что не обращаю внимания.
--Я тоже...
--Что?
--Ну, я говорю, что тоже не обращу внимание, если...
--Понял,--Михаил почувствовал усмешку, но, в общем-то, он мог признать, что благодарен за то, что все разрешилось именно так.
И он стал жить своей обычной жизнью. Жизнью, которую еще должен был прожить. Прожить, несмотря на те трудности, которые будут возникать на его пути.
И он был счастлив, в принципе... Разве что иногда ему казалось, что нечто подобное происходит не с ним. Но это было уже и не важно. Какой-никакой порядок в душе был восстановлен. Согласие (с собой) получено. А большего пока и не требовалось.